"Источник" - читать интересную книгу автора (Ламли Брайан)

Глава 21 Обитатель. Крупные неприятности в Печорске. В саду

Возможно, виной тому была реакция окаменевших обитателей пещеры, но первым ощущением Гарри оказалась паника. Инстинктивно он двинулся к ближайшей, едва видневшейся двери Мёбиуса и подавил это рефлекторное устремление, вовремя избежав катастрофы. Одному Господу было известно, что и как произошло бы с ним, если бы он попытался воспользоваться математикой Мёбиуса здесь, внутри серой дыры!

Так что он продолжал парить, и его несло не то вперед, не то вверх сквозь Врата... Он еще не успел ничего осознать, как...

Его появление в этом мире было почти столь же неожиданным, как исчезновение из того мира: пройдя сквозь границу сферы, он скользнул по ее поверхности и рухнул в кучу камней, заполнявших пространство между сферой и стеной кратера. Действительно, сфера находилась внутри кратера, а прямо над головой — какая-то вторая сфера!

Вот сейчас Гарри видел картину почти полностью. Головоломка практически была решена. Врата, через которые он только что прошел, были теми — первыми. Врата, которые находились наверху, в жерле кратера, появились здесь одновременно с появлением таких же Врат “на другом конце” — в Печорске. Гарри не мог сказать в точности, но, по всей видимости, наличие этих, первых Врат каким-то образом предопределило местоположение Врат вторых. Возможно, это мог бы объяснить Мёбиус.

Правда, если этот обезглавленный труп в пещере появился там сравнительно недавно... Может быть, теперь Вамфири стали использовать старую сферу в качестве quot;мусорной ямы? Одно можно было сказать наверняка: они прошли через нее. Они вошли в данную сферу — вот в эту сферу — с этой стороны. И если они отыскали путь отсюда, значит, он тоже сможет отыскать его. Не сразу он заметил изъедавшие камень “червоточины”. Они были видны везде, прорезая монолит скалы под различными углами.

Под спортивной курткой у Гарри оставался фонарь, прикрепленный к поясу. Он достал его, выбрал туннель, расположенный горизонтально, и втиснулся в него. Через некоторое время туннель свернул направо, а затем стал резко клониться вниз. Гарри выбрался из него обратно. С другими дырами дело пошло не лучше. Потом, наконец, с пятой попытки...

Нашелся туннель, который поднимался под небольшим углом — не настолько круто, чтобы Гарри соскальзывал назад. Через некоторое время он свернул сначала направо, потом налево, продолжая при этом несколько более круто подниматься вверх. Потом он выровнялся до горизонтали и резко повернул вправо. Однако после этого горизонтального участка начинался почти вертикальный подъем вверх. Гарри остановился и выключил фонарь. После клаустрофобической норы здесь он чувствовал себя посвободней — теперь он стоял как бы на дне неглубокого колодца. Там, наверху, на фоне бархатно-черного неба ярко сияли незнакомые созвездия. Он потянулся вверх рукой. До края туннеля оставалось не менее двадцати четырех дюймов.

Присев, он подпрыгнул. Трудно прыгать вертикально вверх, тем более находясь на ограниченном пространстве диаметром в два с половиной фута! А особенно в теплой куртке, с крупнокалиберным автоматом, с запасными магазинами и двумя сотнями патронов, рассованных по карманам Автомат!

Гарри сбросил с плеча ремень и выпустил его на полную длину, расслабив пряжку. Взяв автомат за ствол, он вытянул его вверх, к краю дыры, зацепившись за нее рукоятью. Затем, уперевшись в стену, работая локтями и коленями, он сумел забраться достаточно высоко, чтобы сунуть ступни в свисающую петлю ремня. Остальное было уже совсем просто. Осторожно выпрямившись, он вылез из дыры сам и достал из нее автомат.

Тяжело дыша от напряжения, он осмотрелся вокруг. Вид окружения подействовал на Гарри точно так же, как в свое время подействовал на Зек Фонер, Джаза Симмонса и других его предшественников. Темная сторона ночью выглядела просто... фантастически!

Пока Гарри рассматривал Темную сторону, его тоже рассматривали. Остроглазые существа двигались в тени валунов к западу, и кто-то пролетел у него над головой, издав крик в ультразвуковом диапазоне, который не улавливали уши Гарри. Потом огромная летучая мышь вида Desmodus спешно направилась на восток, устремившись к какому-то отдаленному утесу. А здесь, на земле, какой-то трог торопливо заковылял к западу, время от времени поднося ороговевшие ладони к своему лицу неандертальца и издавая далеко разносившийся клич. Этот клич услышали, подхватили и передали дальше. Множество трогов, рассеянных на многие мили, передали удивительное сообщение по назначению.

Почти одновременно эти сообщения были получены и на утесе, и в саду Обитателя. Но в то время как лорду Шайтису из рода Вамфири нужно было отдать приказ готовить летающее существо, а самому начать спускаться на площадку, откуда оно стартовало, Обитателю не было нужды полагаться на такого рода средства передвижения. Он попросту слегка склонил на сторону голову, внимательно прислушался, взглянул на восток и вздохнул. Относительно личности новичка не было никаких сомнений: Обитатель узнал бы это создание где угодно и когда угодно.

Итак, после долгих лет он наконец появился, причем как раз в такое время. Что ж, ничего не остается, как приветствовать его. Кто знает, может быть, очень скоро возникнет нужда в его услугах. Так что Обитатель просто направился к Гарри, туда, где гость стоял возле сияющей сферы, пристально рассматривая мир Вамфири.

Гарри разглядывал видневшиеся вдали удивительные странные утесы. Неожиданно он почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Мгновенно развернувшись и присев, он щелкнул предохранителем автомата и передернул затвор. Ярдах в сорока к северу от сферы, на каменистой равнине неподвижно стояла какая-то фигура, обращенная лицом к нему. Фигура эта была стройной, насколько можно было судить, мужской, а лицо ее горело золотом, отражая сияние сферы.

— Не стреляй! — крикнул незнакомец, поднимая вверх руку. — Опасности нет. Пока.

Что-то необычное было в этом голосе. Гарри слегка расслабился и вопросительно наклонил голову в сторону.

— Пока нет?

— Нет, — отозвался незнакомец. — Но скоро будет. Смотри! — и он указал на небо к востоку. Гарри взглянул туда.

В небе росли какие-то темные пятна. Их было два, а вдалеке за ними виднелись еще какие-то точки. Двигались они от тех самых странных утесов. Одно пятно по форме напоминало манту с крыльями. Другое же было... попросту кошмарным! Гигантское, оно раскинулось по небу, как какой-то безобразный моллюск.

— Следует думать, это Шайтис, — сказал Обитатель, указывая на них. — А это, второе, должно быть, одно из его боевых существ. А видишь, что летит позади ? Это пара его телохранителей на летающих существах.

— Вамфири? — попробовал угадать Гарри.

— О да. Тебе лучше пройти сюда.

Пройти сюда? Гарри показалось, что ему понятны основания для этого — оказаться подальше от Врат. Он узнал и голос. Он не знал его, — попросту не мог знать, — но узнал. Он послушно двинулся вперед, в то время как летающие существа приближались.

Пара, находившаяся в авангарде — Шайтис верхом наquot; летающем существе и боевой зверь — плавно снижалась. Они начали кружить, а потом Шайтис нырнул ниже, и ветер от крыльев оседланного им существа бросил в лицо Гарри и Обитателю пыль и гравий. Тень его прикрыла от них звезды, и гулкий голос Шайтиса призвал:

— Сдавайтесь! Немедленно сдавайтесь лорду Шайтису!

— Ты готов, отец? — спросил Обитатель. Он высоко задрал полу плаща.

Гарри полагал... Нет, он знал. Ребенку, которого он искал, было восемь лет, а этому молодому человеку было, по крайней мере, двадцать, но это была одна и та же личность. Каким образом так получилось, сейчас было неважно. Весь мир Гарри, вся его жизнь были заполнены не менее странными событиями.

— Я готов, сынок, — ответил он чуть дрожащим голосом. — Но... Это и здесь получается?

— О да, получается, только нельзя пользоваться этим в непосредственной близости от Врат.

— Я знаю, — подтвердил Гарри. — Как-то раз я попробовал.

Шайтис расположил своего зверя к западу от них, а боевое существо направилось к востоку. В небе над ними, почти прямо над головой, парили другие существа.

— Привет, Обитатель, — крикнул Шайтис, спешиваясь. — Похоже, ты мне попался!

— Позволь, я отведу тебя в наш сад, — сказал Гарри-младший своему отцу.

Гарри сделал шаг вперед, заключил его в объятия и крепко прижал к себе. Он почувствовал, как плащ сына накрывает его.

Шайтис, продвигавшийся вперед, резко остановился. На равнине взвился вихрь пыли и... превратился в пустоту, оставшуюся от двух мужчин. Их самих нигде не было.

Шайтис долго стоял неподвижно, обнюхивая своей вытянутой мордой воздух, потом его вывороченные ноздри раздулись еще сильнее, а глаза засверкали яростью. Откинув назад голову, он заревел. И когда эхо вернуло его вопль, он начал изрыгать ругательства. А потом поклялся:

— Обитатель, ты мне достанешься! — прошипел он. — Ты, твой сад и все твои владения. Мне достанется твоя магия, твое оружие, твой плащ-невидимка и все твои тайны. Ты меня слышишь? Ты мне достанешься вместе с другими пришельцами из Адских Краев и со всем остальным. А когда у меня будет все это, я стану самым могущественным из всех лордов, которые были, есть и будут. Так сказал Шайтис из рода Вамфири. Да будет так!

Шайтис еще долго стоял в одиночестве, погруженный в свои мрачные вампирские мысли.

В Печорске Чингиз Хув осматривал и инспектировал свое войско, “моих командос”, как он называл их: подразделение прекрасно подготовленных бойцов из знаменитых “московских добровольцев”. Тридцать вооруженных людей со снаряжением, специально приспособленным к выполнению особой задачи. Их черные боевые комбинезоны украшали белые кружки на рукавах и нашивки, сообщающие воинское звание. Над всем этим красовались серп и молот. Пять легких вездеходов и три мотоциклаquot; высокой проходимости, стоящие наготове на разгрузочной площадке Проекта, тоже были выкрашены в черный цвет, а на их дверцах и бензобаках был изображен белый диск, символизирующий Врата. У машин не было номерных знаков, а внутри — документации. Там, куда они отправлялись, бюрократические уловки были не нужны.

В течение следующих десяти дней люди должны были спать в приспособленном для этих целей бывшем складе, который располагался на отшибе. Они должны были получить инструкции, детально ознакомиться с тем, что их может ожидать, просмотреть соответствующие фильмы и ежедневно практиковаться в использовании ранцевых огнеметов и трех огнеметных установок. Их задача состояла в том, чтобы проникнуть в сферу, пройти через Врата и разбить по ту сторону базовый лагерь. Далее следовало ожидать основных сил вторжения.

Все люди, включенные в состав этого отряда, подбирались с особой тщательностью: у них не оставалось близких и родных — разве что знакомые и дальние родственники; они были добровольцами и знали назубок историю и традиции родного полка. Все они были закаленными, крепкими бойцами.

С площадки на верху деревянной лестницы Виктор Лучов наблюдал за важно прохаживающимся майором, слушал его голос, который отдавался под сводами искусственной пещеры, наблюдал за тем, как майор обходит свое подразделение по кольцеобразному помосту, разглядывает лица, полуприкрытые защитными очками, и, вероятно, излагает им свои добрые пожелания.

Ха! — добрые.

«А интересно, как их поприветствует этот враждебный новый мир, в который они собираются вторгаться? — задумался Лучов. — Чем именно он их поприветствует?»

Наконец ознакомление подразделения с Печорском закончилось, и майор передал командование старшине. Строй распустили, приказав покинуть пещеру в боевом порядке и вернуться к местам постоянного расположения. Они поднимались по лестнице поодиночке, а потом пропадали в глубине уровней магмассы. Сам майор шел последним и, подняв голову, заметил Лучова, поджидающего его. Добравшись до лестничной площадки, он спросил:

— Ну, что вы скажете о них?

— Я слышал то, что вы сказали им, — голос Лучова был холодным, почти враждебным. — А какая вам разница, что я о них думаю? Я знаю, куда они отправляются, так что они для меня уже мертвецы.

Темные глаза майора горели каким-то загадочным огнем. Он был словно в лихорадке, но не сообщал о причинах своего возбуждения. Так что, видимо, взгляд его все-таки оставался загадочным.

— Нет, — покачал он головой, — они выживут. Они лучшие из лучших. Железные люди против обычных монстров из плоти и крови. Совершенно автономное, прекрасно слаженное боевое подразделение, экипированное лучшим оружием, какое у нас есть... Они не просто выживут, но сделают гораздо большее. В сравнении с примитивами, которые живут там, — он кивнул в сторону сияющей сферы, — они просто настоящие супермены! Они создадут плацдарм в новом мире, директор. Ну, пока военный плацдарм, но это временное явление. В один прекрасный день (Лучову показалось, что, произнося эти слова, майор слегка прищурился) вы тоже посетите этот другой мир, который они для вас сделают безопасным. Кто знает, какие природные богатства могут там обнаружиться? И какие вообще богатства, а? Вы разве не понимаете? Они застолбят и завоюют этот мир для СССР!

— Пионеры? — на Лучова тирада, видимо, не произвела особого впечатления. — Они солдаты, майор, а не переселенцы. Их главное занятие — убивать, а не исследовать или осваивать!

И вновь майор отрицательно покачал головой.

— Нет, в основном они будут защищать себя и Врата. Держать их открытыми для нас и не допускать, чтобы через них что-то прорвалось сюда. С того момента, как они войдут туда, Врата станут в буквальном смысле слова дорогой с односторонним движением. Отсюда — туда. Вот это я и называю настоящей безопасностью.

— А что будет с ними? — голос Лучова был холоден. — Они знают, что никогда не смогут вернуться?

— Нет, не знают, да и не должны знать, — немедленно ответил майор. — Вы понимаете это не хуже меня: им нельзя об этом говорить. У меня есть инструкции для вас...

— Инструкции... — Лучов чуть не ахнул. — У вас есть инструкции для меня?

Майор оставался бесстрастен.

— От вышестоящего начальства. От самого вышестоящего! Когда речь заходит о боевом соединении, директор, за все отвечаю я, — он достал и передал Лучову запечатанный конверт с изображением Кремля. — Что же касается возвращения, то они наверняка не вернутся скоро, однако возможно...

— Возможно? — Лучов взглянул на конверт и рукой отстранил его. — Возможно? — он фыркнул. — И сколько, по вашему мнению, понадобится на это времени? Эти Врата торчат здесь уже третий год, и что мы сумели узнать о мире, который находится по ту сторону? Да ничего! За исключением того, что там живут... монстры! Мы ни разу не смогли наладить хотя бы связь с другой стороны.

— Связь — это самое главное, — сказал майор. — Полевые телефоны.

— Что?

— Мы знаем, что звук проникает в обоих направлениях через поверхность сферы — как и свет! Какими бы ни были искажения, люди могут в том мире общаться и разговаривать друг с другом. Эти бойцы, пробираясь вперед, одновременно будут прокладывать кабель. Связь можно проверять хоть через каждые несколько шагов! А если почему-либо не станет работать кабель, они установят визуальную связь — вроде семафорной. По крайней мере, мы получим возможность узнать, что происходит по ту сторону, как все это там выглядит.

Лучов покачал головой.

— Это не поможет им вернуться, — сказал он.

— Пока что не поможет, — майор, теряя терпение, почти выкрикнул это. — Но если существует какой-нибудь путь назад, то мы его найдем. Даже если для этого потребуется построить еще один Печорск!

Лучов на шаг отступил, натолкнувшись спиной на перила.

— Еще один?.. — у него отвалилась челюсть. — Я даже и не задумывался...

— А я и не думал, что вы задумываетесь, директор, — и на лишенном эмоций лице майора появилось нечто вроде улыбки. — Так вот теперь задумайтесь. Да бросьте вы беспокоиться за этих людей. Если уж вам обязательно нужно о чем-нибудь беспокоиться, то позаботьтесь о себе и своих подчиненных. 06 этом тоже написано в бумагах, которые лежат в конверте. Как только плацдарм будет укреплен, следующим будете вы.

Лучов пошатнулся на месте и вцепился в перила. Он был в бешенстве, но от неожиданности лишился сил и беспомощно уставился на повернувшегося к нему спиной майора. Наконец он обрел голос и выкрикнул:

— А как же вам самому удалось ускользнуть из этой сети, майор?

Майор приостановился и медленно обернулся. Лучов никогда не видел его таким бледным.

— Нет, — медленно покачал он головой, и Лучов увидел, как прыгает у него адамово яблоко. — Я тоже упоминаюсь в этих приказах. Можете радоваться, Виктор, потому что через десять дней мы расстанемся. Они отправятся туда под моим командованием!

На другом конце шахты спрятавшийся за углом Василий Агурский подслушивал весь этот разговор. Теперь, когда шаги майора загремели по доскам, он повернулся и бесшумно взбежал на следующий уровень. В башмаках на толстых резиновых подошвах он двигался грациозно, как кошка. Нет, как волк! Он без усилий, свободно перекидывая вес тела со стороны на сторону, зигзагом продвигался вперед. Сила? В самые лучшие свои годы он никогда не чувствовал себя таким сильным! И никогда не ощущал таких страстей, желаний, эмоций...

Несмотря на то, что Агурский двигался быстро и скрытно, майор все-таки успел заметить его фигуру раньше, чем она пропала из виду, фигура мелькнула лишь на миг, но это заставило майора КГБ нахмуриться. Как будто не хватало ему иных забот, так думай еще о том, что же творится с Агурским! В последнее время майор редко видел его, но когда видел... Нельзя было указать пальцем на что-то конкретное, но дела с ним обстояли явно неладно. А теперь еще он пронесся быстро и бесшумно, как привидение — такой же непонятный и пугающий.

Майор покачал головой и снова задумался над тем, что же такое странное появилось в этом маленьком ученом. Что такое на него нашло...

На следующее утро майора разбудили звуки сирены. Его сердце едва не остановилось — оно подпрыгнуло и попыталось пролезть в глотку, — но спустя секунду он сообразил, что воют обычные сирены тревоги, а не те — системы оповещения проклятой “страховки” Лучова.

Через несколько секунд, пока он торопливо одевался, в дверь забарабанили. Распахнув ее, он впустил толстого Павла Савинкова. Его жирное и блестящее лицо заливалось потом. Но сейчас от него разило не потом, а страхом.

— Товарищ майор! — задыхаясь, прошептал он. — Господи, о Господи!..

Майор хорошенько встряхнул его.

— В чем дело? — рявкнул он. — А ну-ка, садись, пока не упал, — и он толкнул Савинкова в стоявшее рядом кресло. Жирный экстрасенс дрожал и колыхался, как желе.

— Я... Извините... — мямлил он. — Это просто... Это... Майор размеренно, крест-накрест отхлестал его по щекам.

— Ну, может быть, теперь ты сможешь сказать, в чем там дело! — снова рявкнул он.

На лице Савинкова медленно проступали отпечатки пальцев майора. Из его глаз пропал нездоровый блеск, и он потряс головой, как будто из сна только что вырвали его, а не майора. Потом... майору показалось, что этот человек готов разрыдаться. Если бы это произошло, пришлось бы хорошенько врезать ему по зубам!

— Ну? — потребовал он.

— Это... Роборов и Рублев, — простонал Савинков. — Они мертвые, оба!

— Что? — Такое могло произойти только в кошмарном сновидении. — Мертвые? Да как же это... Несчастный случай? — он закончил одеваться, завязав ботинки.

— Несчастный случай ? — Савинков улыбнулся идиотской улыбкой, которая сразу же сменилась гримасой плача. — Вот уж нет... Нет, это вовсе не несчастный случай. Когда это происходило, меня разбудили их мысли. Их мысли были... ужасны!

— Мысли? — мозг майора, еще не до конца проснувшийся, подыскивал какое-то объяснение. Ну да, ведь Савинков телепат. — Так что там с их мыслями?

— Что-то... Что-то на них напало. В комнате Роборова. По-моему, они играли в карты на деньги, и Роборов здорово проигрывал. Он пошел в туалет. Когда он вышел оттуда... Рублев был почти мертв! Что-то вцепилось ему в глотку! Роборов попытался оторвать это... и оно напало на него! О Господи... Я чувствовал, как он умирает! Как... Ах... Он...

— Давай продолжай! — тихо потребовал майор.

— Он схватил эту штуковину, развернул к себе и увидел ее. Он подумал: “Я не верю своим глазам! Ой, ма-а-амочка! О Господи, ты знаешь, что я всегда верил в тебя! Не позволь этому случиться!”.

— Это он так думал?

— Да, — всхлипнул Савинков. — Остальное было фоновой чепухой, а меня разбудили именно мысли Роборова. И когда он умирал... я тоже это увидел!

— Что ты увидел? — Майор зажал лицо Савинкова ладонями.

— Господи, я не знаю! Оно было нечеловеческим... А может быть, человеческим? В общем, сплошной кошмар. Оно было... формы у него были совершенно ненормальные! Оно было... Как эта штуковина в стеклянном контейнере!

У майора кровь застыла в жилах. Судорожно хватая ртом воздух, он отпустил лицо Савинкова, потом схватил его за лацканы пиджака и заставил встать.

— Веди меня туда, — велел он. — Комната Роборова? Я ее знаю. Ты там был? Нет? А кто там? Ты не знаешь? Дурак! Ладно, мы сейчас туда пойдем!

Пока они шли, сирены перестали выть.

— Ну вот, хотя бы с этим легче, — буркнул майор. Он пропустил Савинкова впереди себя. — По крайней мере, я могу размышлять вслух! Слушай, а ты уверен, что не помнишь, кому ты об этом сказал? Ты и в самом деле забыл про все положенные процедуры и побежал прямо ко мне? Господи, если окажется, что ты понапрасну...

Перед дверью, которая вела в комнату Роборова, стоял сонный и в то же время нервничающий часовой. Увидев майора и Савинкова, он небрежно отдал им честь. Они вошли в помещение. Внутри находились еще два экстрасенса и сотрудник КГБ, которого звали Густав Литве. Все были бледными, всех била дрожь. Скорчившись, на полу лежала причина переполоха — или причины.

quot;Николай Рублев мог бы быть братом-близнецом Савинкова”, — подумал майор, глядя на то, что открылось его взору. Да, они были одной породы. Но теперь появилась разница, заключающаяся в том, что Савинков оставался живым. И целым.

Что бы ни убило Рублева, заодно оно уничтожило и половину его лица. Недоставало всей левой стороны, где от виска до носа и подбородка были видны только голые кости. Но это было сделано не ножом и не скальпелем. Плоть была просто содрана. К тому же, у покойника была разодрана глотка — разодрана, как сделал бы это зверь — и сонные артерии торчали наружу. Майор подумал: “Куда же делась вся кровь?”.

Наверное, он что-то произнес и вслух, поскольку его подчиненный Литве переспросил:

— Простите?

— Что? — поднял глаза майор. — Ах нет, это я про себя. Не будете ли вы добры, Густав, отыскать Василия Агурского и привести его сюда. Мне хотелось бы выяснить, какое именно животное способно сделать это. Он, может быть, сумеет ответить на мой вопрос.

Литве, с облегчением рванувшийся к двери, бросил с порога:

— Другой выглядит не лучше.

— Другой? — майор так и не пришел в себя окончательно.

— Роборов.

Майор осознал, что с ним творится неладное. Чтобы сбросить наваждение, он рявкнул:

— Он ведь был вашим коллегой, правда?

— Да, был, товарищ майор, — ответил Литве и вышел из комнаты.

За перевернутым столом, посреди кучи залитых кровью денежных купюр и карт лежал “другой” — Андрей Роборов. Рядом стояли два экстрасенса и смотрели на него. Майор отстранил их, чтобы присмотреться к трупу самому. Лицо Роборова было, маской ужаса. Его мертвые глаза были выпучены; челюсти оскалились в застывшем крике; синий скользкий язык вывалился. Имевший и при жизни вид покойника, мертвым он выглядел совершенно гротескно. Череп треснул, так что кровь и мозги выливались через трещины и глубокие проколы...

— О Господи! — произнес майор, и тут же кто-то из экстрасенсов заметил:

— Кто-то надкусил его голову, как грушу! А вы поглядите на руки!

Майор поглядел. Обе руки были переломаны в локтевых суставах и вывернуты назад так, что суставные кости, порвав кожу, выглядывали наружу. Да, был найден простой и надежный способ лишить Роборова способности отбиваться. Майор покачал головой, чувствуя, как его начинает подташнивать. Он почти ощущал нутром, как с наступлением утра и с пробуждением города ускоряется пульс Проекта. В ногах тихими толчками отдавались колебания пола, как удары сердца огромного зверя. Да, именно зверя...

В коридоре находился телефон. Майор побежал к нему и набрал номер дежурного офицера пункта управления страховочной системой. Не дав ему рта открыть, он бросил в трубку:

— Ты что, спал? Спал на боевом дежурстве?

— Кто это? — раздался совершенно не сонный встревоженный голос в трубке. Майор узнал его: один из ведущих ученых в команде Лучова. Очень обязательный человек.

— Это говорит майор Хув, — уже спокойно представился он. — Похоже, произошло вторжение. И уж наверняка убийство.

— Вторжение? — голос на другом конце провода стал жестким. — Где вы находитесь, майор?

— Я нахожусь в коридоре рядом с квартирами сотрудников КГБ. А что?

— Вы имеете в виду вторжение с поверхности или из Врат?

— А зачем, по вашему мнению, я звоню по этому телефону? — бросил майор. — Как раз, чтобы узнать об этом!

Теперь в трубке послышался другой голос, столь же ядовитый:

— В таком случае совершенно очевидно, что вторжение произошло извне. Если бы было иначе, то сейчас вы вовсю горели бы, майор!

— Я...

— Послушайте, сейчас прямо передо мной находятся работающие экраны. Там, внизу, все нормально, если не считать того, что они немного нервничают из-за этих проклятых сирен. Ничего, я повторяю — ничего — не появлялось в Вратах!

Майор бросил трубку. Некоторое время он бездумно глядел на нее. Что-то здесь было не так. Возможно, кто-то устроил это специально. Кто? Британский отдел?

Он снова вбежал в комнату Роборова и приказал обоим экстрасенсам:

— Ну-ка, быстренько отсюда. Если узнаете что-то — дадите мне знать. А пока здесь будут работать мои следователи.

Савинков, стоявший в углу, старался сжаться так, чтобы остаться незамеченным.

— Слушай, — обратился к нему майор, — прямо рядом по коридору живут еще трое сотрудников КГБ и тухнут в своих постелях, наплевав на то, что здесь произошло двойное убийство. Иди и разбуди этих поганцев. Подними их всех! Скажи, что они немедленно должны явиться сюда.

Савинков вышел.

Майор вытолкал экстрасенсов в коридор и закрыл дверь комнаты Роборова. В этот момент появился Виктор Лучов, полупроснувшийся, ничего не понимающий.

— Не нужно заходить туда, — предупредил его майор, покачивая головой. Лучов, взглянув в лицо офицеру КГБ, понял, что заходить туда действительно не нужно.

— Но что случилось?

— Убийство. Во всяком случае, мне так кажется.

— Но вы не уверены в этом? — Лучов приоткрыл рот.

— Я знаю, что два человека погибли, и если они погибли от руки человека, значит, это убийство. Вот теперь Лучов проснулся окончательно.

— Неужели все настолько плохо? А вы звонили в наш...

— Да, — оборвал его майор. — “Да” — на оба ваших вопроса.

— Но...

— Никаких “но”, — опять прервал его майор. — Если это все-таки что-то из-за Врат, значит, оно невидимо.

В этот момент появились Литве и Агурский. Глаза майора остановились на маленьком ученом. Хотя... вряд ли Агурского теперь можно было назвать маленьким. Да, он сгорбился, но вот если бы он выпрямился...

Агурский был в нижнем белье и наброшенном поверх него халате. А на носу у него были темные очки.

— Что-нибудь со зрением? — майор нахмурился.

— Как? — украдкой Агурский бросил взгляд на майора сквозь затемненные линзы. — Ах да. Это иногда бывает. Светобоязнь. Это из-за того, что здесь нет естественного света. Из-за искусственного освещения.

Майор покивал головой. Забот у него было выше головы, и заниматься причудами Агурского у него не было времени.

— Вот там, — кивнул он в сторону двери в комнату Роборова, — лежат два мертвых человека.

Агурского, казалось, это мало взволновало. Он открыл дверь и уже был готов войти в нее. Майор, положив ему руку на плечо, ощутил его внутреннее напряжение. Странно, что это напряжение никак не проявлялось внешне.

— Я хочу, чтобы вы сказали мне, что могло убить их. Во всяком случае, чтобы вы высказали свои соображения по этому поводу. Густав, войди вместе с ним.

Пока те находились в комнате, майор рассказал Лучову все, что ему удалось выяснить. Было бы невозможно работать, если бы директор начал бегать и самостоятельно вынюхивать. Лучше было с самого начала ввести его в курс дела. К тому времени как он закончил, из комнаты вышли Литве и Агурский. Литве был по-прежнему страшно бледен, а Агурский вел себя как ни в чем не бывало.

— Есть какие-нибудь соображения? — спросил его майор.

Тот покачал головой, отводя взгляд в сторону.

— Что-то ужасно сильное. Невероятно сильное. Конечно, зверь.

— Зверь? — пробормотал Лучов. Агурский взглянул на него.

— Образно говоря — да. Какой-то человек-зверь. Убийца. Но, как я сказал, это очень крупный и очень сильный человек.

Майор спросил:

— А следы зубов на черепе Роборова?

— Нет, — отрицательно покачал головой Агурский. — Череп его был размозжен каким-то молотом или чем-то очень на это похожим. Да, чем-то похожим на молоток с узким бойком. Но удары нанесены с огромной силой.

Припомнив бред, который нес Савинков, майор сердито бросил:

— Но у меня есть экстрасенс, Павел Савинков, который утверждает, будто бы он “видел” убийцу. И он говорит, что это было нечто кошмарное.

Агурский, который начал было отворачиваться, вновь медленно повернулся к майору.

— Вы говорите, что он видел, как это произошло?

— Да, мысленно.

— Ага! — понимающе покивал Агурский. Потом он улыбнулся и пожал плечами, как бы извиняясь. — Знаете, майор, моя наука имеет дело только с физическими доказательствами. Метафизика — это не моя епархия. Я вам еще буду нужен? А то, знаете ли, у меня так много дел, что я...

—  — Пока только одно, — сказал майор. — Будьте добры, скажите, пожалуйста, а что вы сделали с трупом мертвого существа из контейнера?

— Что я сделал? Я сфотографировал его, исследовал, произведя вскрытие, и, наконец, уничтожил его — сжег.

— Сжег?

Агурский опять пожал плечами.

— Конечно. В конце концов, оно было из-за Врат. Получить какие-то данные было уже невозможно, а... когда имеешь дело с такими вещами, лучше не рисковать. Вы согласны со мной?

Лучов положил ему руку на плечо.

— Конечно, Василий, все правильно. Большое тебе спасибо.

— Если вы нам понадобитесь, — крикнул вслед ему майор, — я вас извещу. Будем надеяться, что этого не произойдет. — Лучову же он сказал:

— Господи, в его присутствии у меня мурашки по коже бегают.

— У меня мурашки по коже бегают, где бы я здесь ни находился, — пробормотал Лучов.

Не успел уйти Агурский, как появился Савинков с оперативниками КГБ. Все они проходили курс криминалистики, и поскольку дело выглядело как обычное убийство...

Майор окинул их недовольным взглядом. Они выглядели потрепанными, небритыми. Он кратко проинструктировал их, сообщив о случившемся. Они прошли в комнату Роборова. За это время куда-то исчез Савинков, видимо, решив улизнуть, пока майор не поручил ему еще какую-нибудь работу.

Однако, когда майор с Лучовым возвращались на верхний уровень, вновь показался телепат. Он спотыкался, рыдал, был совершенно не в себе.

— Майор... помогите! Я... О Господи! Майор налетел на него, вскричав:

— Что еще, Павел?

— Лео! — прошептал тот.

— Лео Гренцель? Пеленгатор? Что такое с Лео?

— Я все думал, почему он не уловил присутствия кого-то постороннего, — бормотал Савинков, — поэтому пошел к нему. Дверь была... Она стоит распахнутая настежь. Я вошел туда и... и...

Майор и Лучов переглянулись. Теперь у обоих было одинаковое выражение лица: потрясение, недоверие, ужас! Савинков, безусловно, рассуждал правильно: Гренцель, если бы он был жив и здоров, давным-давно появился бы на месте происшествия.

Оставив Савинкова, прислонившегося к стене и рыдающего, майор и Лучов побежали по коридору. Майор крикнул, оглянувшись:

— Только не поднимай тревогу, Павел! Если еще раз включатся сирены, весь Проект разбежится!

В комнате Гренцеля разыгралась та же история. Шея у него была сломана и выглядела так, будто кто-то прокусил ее прямо до спинного мозга. У мертвого черты лица, казалось, стали еще более острыми, а огромные выпученные глаза приобрели еще более глубокий серый оттенок.

quot;Что же видели глаза этого экстрасенса, когда он умирал?” — задумался майор. Потом он заставил свой кадык встать на место и неверным шагом вышел из комнаты, поскольку больше не мог слушать, как Лучова рвет в туалете Гренцеля.

Сад Обитателя выглядел просто чудесно. Он был расположен в небольшой долине, которая лежала на западе позади горного хребта. По протяженности сад был площадью не более трех акров, так что задняя его граница была образована последним гребнем седловины, а передняя находилась там, где ровная площадка начинала клониться вниз, к громоздившимся неподалеку утесам. Там была построена невысокая стена, чтобы люди не подходили слишком близко к опасному месту. Между этими границами были разбросаны небольшие поля, огороды, теплицы и маленькие пруды с чистой водой. Один пруд был подернут радужной ряской, а некоторые кипели пузырьками, которые были вызваны подземной термальной активностью; собственно, это были горячие источники.

Поскольку влаги было в достатке, растительность здесь разрослась обильно, хотя лишь только несколько ее видов отличались от известных на Земле. Многие эти цветы, кусты и деревья вполне могли бы оказаться в любом английском саду. Мать Гарри-младшего занималась ими, когда у нее появлялось желание. Но обычно за садом ухаживали Странники, которые выполняли и все остальные работы.

Дом Гарри-младшего, выстроенный в стиле бунгало и расположенный в центре сада, был сложен из белого камня, подведен под крышу из красной черепицы и выходил фронтальными окнами на обширное зеркало источника, время от времени попыхивавшего клубами пара. В этом постоянно теплом бассейне Гарри-младший мылся и купался. Его Странники (которые, собственно говоря, давно перестали быть Странниками, поскольку жили здесь постоянно) селились в похожих по конструкции каменных домах по боковым сторонам седловины, там, где кончалась горизонтальная площадка и начинались утесы. Все эти дома имели систему центрального отопления, снабжавшуюся по пластиковым трубам горячей водой из глубокой бурлящей скважины. В них были также стеклянные окна и иные роскошества, неизвестные здесь до появления хозяина.

Обитатель (как настойчиво предпочитали называть его здешние обитатели) выстроил теплицы, в которых в изобилии росли овощи. Урожаи, при наличии полива и подогрева, здесь собирали поразительные. Удалось ему справиться и с проблемой длинных, холодных и мрачных ночей. Те виды растений, которые смогли со временем к ним адаптироваться, адаптировались, а остальные получали искусственное освещение. На ручье была поставлена турбина с генераторами, от которых, в свою очередь, питались ультрафиолетовые лампы в теплицах и обычные лампочки в жилых домах!

— Ты сделал так много! — сказал Гарри Киф сыну, пройдя вместе с ним вдоль шпалер высоких растений сладкой кукурузы. — Все это нельзя назвать иначе, как поразительным!

Гарри-младший слышал примерно то же самое от Зек Фонер, Джаза Симмонса, от всех Странников, когда-либо попадавших сюда. Это было общей реакцией на вещи, казавшиеся ему само собой разумеющимися.

— Не совсем так, — ответил он. — Это очень немного по сравнению с тем, что я хотел бы сделать. Мне, главным образом, хотелось благоустроить место, где могли бы жить мы с матерью. То есть место, где было бы приятно жить. А что, собственно, это представляет собой, как не полоску плодородной земли в двести с лишним ярдов длиной и в восемьдесят шириной, а? Что же касается ухода за всем, то этим занимаются Странники, а не я.

— Но эти дома, — сказал Гарри, как он частенько говорил в течение прошлого дня. — Да, я понимаю, что это всего лишь бунгало, но они такие, знаешь... милые! Очень простые, но приятные. Широкие арки, стройные опоры, сам силуэт фронтона. Это не назовешь греческим стилем, да и вообще каким-нибудь стилем, знакомым мне, — они просто приятные. И они построены этими... ну, твоими пещерными существами!

— Троги — это тоже люди, отец, — улыбнулся ему Гарри-младший. — Просто Вамфири никогда не давали им возможности развиваться, вот и все. В общем-то, они не более примитивны, чем австралийские бушмены. Но, с другой стороны, они очень хорошо обучаются. Покажи им какой-нибудь принцип или систему, и они схватывают это на лету. Их старые боги относились к ним не очень-то хорошо, в отличие от меня. Что же касается архитектуры, которая произвела на тебя такое впечатление, так это меня удивляет. Ты ведь, конечно, понимаешь, что я не архитектор. Все это я перенял у одного берлинца, который умер еще в 1933 году. Студент-строитель, который при жизни не воплотил ни одного из своих замыслов. Но с тех пор спроектировал множество прекрасных строений. Ты не забыл, что я, как и ты, — некроскоп. Все эти очень простые и эффективные системы, которые ты видишь здесь, спроектировали для меня мертвые из твоего же мира! Неужели ты не понимаешь, сколько мог бы сделать, если бы не провел последние восемь лет жизни разыскивая меня ?

Гарри покачал головой, все еще несколько ошеломленный тем, что ему показал и о чем рассказал сын.

— Понимаешь, — наконец сказал он как бы с отчаянием, — это совсем другое дело. Ты говоришь — восемь лет. Так вот, в моей памяти и сейчас ты остаешься мальчиком, восьмилетним мальчиком. На самом деле я пытался представлять тебя таким, как ты есть, пытался гордиться тобой. Было бы гораздо легче все время представлять тебя ребенком, таким, как я тебя помнил. Но я заставлял себя видеть тебя таким, как ты есть... или таким, каким ты должен был стать по моим представлениям. И... вот видишь, какой ты на самом деле! Я все еще не в состоянии это переварить, — он опять покачал головой.

— Я уже объяснял это.

— Что объяснял? Как ты одурачил меня? — Гарри и не пытался скрыть раздражение, которое сквозило в его голосе. — Как ты сумел не только переместиться в иные миры, но и переместиться во времени? Ты перелетел в прошлое! Задолго до того, как ты родился, и задолго до того, как я потерял тебя. Пока я подрастал, ты тоже подрастал — здесь! Так сколько же тебе все-таки лет, а?

— Мне двадцать четыре, отец. Гарри утвердительно кивнул.

— Твоя мать теперь на пятнадцать лет старше меня! В любом случае она не узнала бы меня. А ты... ты позаботился о ней... Это всегда больше всего беспокоило меня: чтобы о ней позаботились. Но все эти годы я ничего не знал! Неужели ты не мог хотя бы разок послать мне весточку?

— И продлить агонию? Чтобы ты всегда находился там, всего лишь на шаг позади нас? Гарри, состроив гримасу, отвернулся.

— Я заметил, ты перестал даже употреблять слово “папа”. Ты мужчина, а не мальчик, которого я искал. Ты носишь эту проклятую золотую маску, так что я даже не могу взглянуть на твое лицо. Ты... чужак! Да, мы с тобой чужие люди. Что ж, видимо, так и должно было случиться. Я имею в виду, что мы вряд ли являемся отцом и сыном, верно? Давай посмотрим правде в глаза. Я уж не настолько старше тебя, не так ли? Гарри-младший вздохнул.

— Я знаю, что ранил тебя. Я знал это все время, пока ты преследовал меня.

— А ты убегал?

— Возможно, я бы и вернулся, но... была еще куча разных обстоятельств. Матери не становилось лучше. Существовали хорошие места, куда я мог забрать ее с собой и где она была бы счастлива. Было много оснований для того, чтобы не возвращаться. Когда-нибудь ты поймешь.

Гарри частично уловил печаль своего сына. Да, в нем явно чувствовалась печаль. Он снова кивнул, но уже не резко, а задумчиво. Долго он пытался бороться со своими чувствами. В конце концов, победил зов крови.

— Ладно, — он расслабился, глубоко вздохнул и постарался улыбнуться, — так как тебе все-таки это удалось?

Гарри-младший почувствовал, что напряжение оставило отца, и понял, что его простили. Он тоже расслабился.

— Ты говорил про путешествия во времени? Но ты ведь тоже совершал их еще задолго до меня — относительно, конечно.

— Тогда я был нематериален — без всякой относительности. Я был сплошной бестелесной аурой. Ты состоишь из плоти и крови. Мёбиус считает, что такого не может быть. Это создавало бы слишком много неразрешимых парадоксов.

— Он прав, — кивнул Гарри-младший. — В чисто физической вселенной такое невозможно.

— Ты хочешь сказать мне, что существуют вселенные иного рода?

— Тебе известна, по крайней мере, одна из них. Гарри почувствовал, что эта тема уже знакома ему.

— Бесконечность Мёбиуса? Но мы уже согласились на том, что...

— Гарри, — остановил его сын, — я тебе объясню. Ты взял известную тебе вселенную и свернул ее в ленту Мёбиуса. Ты делал с временем-пространством то, что твой учитель делал с полоской бумаги. И я унаследовал способность делать это. Но давай посмотрим правде в глаза. Ты всегда знал, что я способен на большее. Так вот, я и сделал большее. Я взял саму бесконечность Мёбиуса и сделал с ней то, что Феликс Клейн делал со своей бутылкой. Это позволило мне пробить барьер времени, сохранив физическую идентичность, и пробраться в это самое место. Но ты понимаешь, это лишь одно место...

Гарри ничего не говорил, а просто стоял неподвижно, усваивая то, что сказал сын. Значит, существовали еще иные места, иные миры, бесконечное их число. Точно так, как пространство и время безграничны, в них таятся безграничные иные пространства и времена.

Теперь Гарри понимал, что имел в виду Дарси Кларк, говоря, что чувствует себя с ним как в компании какого-то пришельца. Гарри-младший настолько обогнал его! Или не настолько?

— Сынок, — сказал наконец Гарри, — скажи мне, ты до сих пор уязвим?

— уязвим?

— Тебе можно навредить физически?

— О да, — ответил Гарри-младший и вновь вздохнул. — Я уязвим, а сейчас еще сильнее, чем когда-либо. Примерно через сотню часов вновь наступит ночь. Вот тогда и выяснится, насколько именно я уязвим.

Гарри нахмурился.

— Может быть, ты объяснишь мне?

— Как у quot;Вамфири есть шпионы, так и у меня есть шпионы. И у меня сложилось такое впечатление, что противник к чему-то готовится. Это место находится под пристальным наблюдением уже много месяцев. Летучие мыши следят сверху, а троги — снизу, с равнины. Даже экстрасенсы Вамфири пытаются вторгнуться в мои мысли. И они, несомненно, шарят в сознании моих Странников. Все это совпадает со сведениями, которые уже принесла мне Зек Фонер. Но все, что читается, можно прочитать, верно? За наблюдателями тоже можно понаблюдать.

— Нападение? — его отец нахмурился. — Но ты говорил мне, что они уже безуспешно пытались сделать это. Что же изменилось теперь?

— На этот раз они объединились, — ответил Гарри-младший. — На этот раз они придут все вместе! У них будет огромная объединенная армия. Три дюжины боевых существ, бесчисленное количество трогов, все лорды со своими телохранителями. Их всех объединил Шайтис.

— Но... Ты можешь уйти отсюда, — Гарри был ошеломлен. — Ты знаешь путь... Ты знаешь множество путей Мы все могли бы давно убраться отсюда.

Гарри-младший печально улыбнулся.

— Нет, — покачал он головой. — Можешь уйти ты, могут все остальные, могут уйти Странники и троги — все, кто захочет уйти. Но я не могу. Это мое место.

— Ты будешь защищать его? — Гарри покачал головой. — Я не понимаю тебя.

— Но ты поймешь, отец, поймешь...