"Ручей повешенной женщины" - читать интересную книгу автора (Ламур Луис)

Глава 3

Чуток не доезжая до станции Майлс-Сити, мы спрыгнули с поезда и направились на Пацифик-авеню.

— Большой город, — сообщил я Эдди. — И скотоводов здесь хватает. — Впрочем, сделав шаг-другой, пришлось поправиться. — Беру свои слова обратно. Правильней сказать — скотины много. Овец вот, любят, видать…

Свернув в переулок, мы прошли мимо ряда домов и вскоре очутились у салуна Чарли Брауна. У крыльца стояли несколько ковбоев с ранчо «Шляпа X». Заметив, что я тащу с собой упряжь, один из них съязвил:

— Парни, глядите-ка. Наконец-то Пронто пристроил седло куда следует.

— Но бычков-то сгоняю, положим, я, а не они меня, — парировал я, как сумел.

Опустив седло на тротуар, я небрежно вытащил из кармана окурок сигары, что дал мне Фарго. Ковбои уставились на меня во все глаза, а я, закуривая, устроил целое представление — поразил их своим процветанием.

— Мы с Эдди, — я кивнул в сторону моего чернокожего приятеля, — мы ищем применение нашим силам и моему седлу.

— Попробуй сунуться на «Бриллиантовое Р», — ухмыльнулся один из этих лоботрясов. — Похоже, они всегда готовы принять тебя обратно.

— Можешь всякому передать, — невозмутимо ответил я, — пусть эти безмозглые быки с «Бриллиантового Р» спят спокойно. Я отходчив.

— Они будут просто счастливы это услышать, — заметил другой ковбой. — А то Батч Хоган вчера вечером плакался, какая, мол, без тебя в городе тоска смертная. Вздуть и то некого.

— Да он же вроде уже раз вздул меня.

— А ты оставайся тут — и сегодня вечером получишь еще один шанс.

— А он по-прежнему околачивается у Джона Чинника?

Ковбои переглянулись.

— Оно и видать, что тебя долго здесь не было. Как-то вечером Чинник покинул наши края… по особому приглашению.

Для меня это была новость. Впрочем, не сказать, что очень неожиданная. Салун Чинника долгое время служил притоном самых отъявленных головорезов. Что бы ни стряслось, ты всегда мог разузнать подробности происшествия в салуне Чинника… Если, конечно, тебя там знали.

Носатый Джордж со всей честной компанией обычно там и останавливался, когда приезжал в город. И ведь Том Гетти был дружен кое с кем из них… Я уже открыл рот, чтобы спросить насчет Тома, но что-то вдруг заставило меня остановиться… В конце-то концов мы с Томом хоть и дружили, но никогда не были компаньонами.

Когда мы вошли в салун, я прямиком направился к плите.

Чарли Браун всегда держал на плите внушительных размеров горшок с тушеным мясом, а уж дальше ты сам управлялся. Понятное дело, мы с Эдди не могли пренебречь любезным приглашением такого рода.

— А этот Батч Хоган, он что, тебя и вправду вздул? — спросил Эдди.

— Да еще как вздул! Здоровенный малый… К тому же проворный. Ну, а поскольку я с такими вещами не мирюсь, он, скорее всего, проделает это повторно.

— Тогда зачем же с ним драться?

Ну и вопрос! Я недоуменно уставился на Эдди.

— Говорю же, он меня поколотил. А когда меня кто-нибудь поколотит, то я готов драться снова и снова, покуда сам его не отделаю. Если он, конечно, не уберется в иные края. Несколько раз, — добавил я, — именно так и получалось. Хотя, может, им просто надоедало задавать мне взбучку каждую субботу.

— Вот будем работать вместе, — пообещал Эдди, — так сможем побоксировать. Приведем тебя в форму.

Какое-то время мы ели молча, потом Эдди вновь оседлал любимого конька.

— Я сорок семь раз выступал на ринге за деньги. Боксировал с Пэдди Рианом еще до того, как он стал чемпионом, а потом дрался в Англии с Чарли Митчеллом. Дрался и с Джо Госсом, и с Домиником Мак-Кафри, и с Джо Гобурном.

Как ни мало я разбирался в профессиональном боксе, но эти имена знал даже я.

— Тогда подучишь меня. А то ведь я самоучка…

Хотя мы обошли весь Майлстаун, или, как его теперь называли, Майлс-Сити, — никаких следов Тома Гетти не обнаружилось. Я прислушался к разговорам, и разговоры эти мне совсем не нравились. Хотя услышал я, конечно же, далеко не все, что говорилось. В городе вообще болталась уйма какого-то подозрительного народа…

Человек, впервые попавший в Майлс-Сити, увидел бы просто пыльную улицу и два неровных ряда домов по обеим ее сторонам. Между столбами по краю тротуара были натянуты вывески. Повсюду виднелись бочки с водой на случай пожара. Как правило, где-нибудь на улице стояла упряжка с ранчо «Бриллиантовое Р», а также несколько телег или повозок с прочих окрестных хозяйств.

Взглянув на эту улицу, приезжий с Востока решил бы, что городишко не Бог весть какой. Но он бы ошибся. Уж я-то на своем веку где только не побывал, но все же считал, что Майлс-Сити — большой город. Да, большой. По крайней мере с точки зрения местных жителей.

Само собой, и здесь имели представление о законе, да только никогда не принимали его в расчет. То есть если у кого-то возникали неприятности, то он и не думал обращаться к закону, а справлялся сам. Ну а если какие-нибудь задиры начинали буянить, то судебный исполнитель обычно засаживал их на ночь в кутузку. Или, когда они размахивали пушками, отбирал у них оружие и отправлял проспаться.

Теперь времена изменились. В округе появлялись все новые и новые лица. Большие хозяйства теряли много скота, в хозяевам это, естественно, не нравилось. И отсюда вытекало следующее: когда они наконец подумают разобраться с этим делом своими силами, то уж мешкать не станут.

У меня возникло подозрение, что такое время уже не за горами.

Когда мы брели по улице вместе с Эдди, он неожиданно заявил мне:

— Знаешь, Пронто, тебе стоило бы обзавестись собственным хозяйством. Работая на других, далеко не уедешь.

— На свое хозяйство мне никогда не хватало денег, — откликнулся я. — Самое большое, что мне удалось скопить, — это сорок долларов на покупку седла.

— Но почему? Ведь ты говорил, что в Чикаго промотал куда больше денег.

— Верно. Только то был выигрыш, а выигранные деньги, известное дело, долго в карманах не задерживаются. Возле скотного двора я ввязался в игру в кости, вот и схлопотал несколько затрещин. В начале игры в кармане у меня было не больше тридцати долларов, а потом стало около трехсот. И вдруг появились копы: кто-то заорал: «Шпики!» Все скоренько похватали деньги и врассыпную. Причем хватали они по большей части мои деньги. В результате у меня осталось всего шесть долларов. Да еще пришлось заплатить штраф.

— Да уж, тебе не слишком повезло…

— А мне всегда не очень-то везет. Только я не поднимаю шума из-за подобных пустяков. Просто делаю свою работу да по субботам позволяю себе развлечься.

— И все же тебе следует обзавестись собственным хозяйством. Например, на каком-нибудь из тех ручьев, о которых ты мне рассказывал.

— Вся проблема в том, — проговорил я, — что на те ручьи гоняют свои стада владельцы крупных ранчо. И они не станут любезничать с теми, кто посмеет присосаться к их воде.

— Чтобы скопить деньжат, тебе нужно позаботиться а фасаде, — заявил Эдди.

— О каком еще фасаде?

— Да об одежке, вот о чем. Раздобудь себе пару новых сапогов и не забывай как следует чистить их. Купи новую шляпу. А может, даже и костюм. Будешь выглядеть так, словно у тебя куча денег. Так доллары сами к тебе поплывут.

— Знавал я одного парня, Эдди, который рассуждал точно так же. Он обзавелся разным барахлом да еще впридачу новым конем и седлом. Так вот его повесили…

— Повесили?

— Вот именно. В окрестностях стал пропадать скот. Потому все и заинтересовались: откуда у этого ковбоя взялись деньги на обновки? Словом, выволокли из города и повесили на мосту.

— А он, что же, не возражал?

— А что толку-то? Он взглянул на воду под мостом и попросил их затянуть узел покрепче, — мол, не умею плавать…

Вскоре выяснилось, что Гранвилл Стюарт, владелец одного из самых крупных ранчо в Монтане, тоже находился в городе. Он остановил меня на улице и предложил работу. Но загвоздка состояла в том, что мне бы предстояло провести всю зиму в отдаленном лагере на пару с Пауэллом Ландаски… его тоже звали Пайком.

На всей границе не найти лучшего напарника, чем он. Пайк был мастером на все руки: и ковбоем, и охотником, и звероловом, и даже лесорубом. Кроме того, он слыл одним из лучших борцов. Только вот характер у него — точно порох. Так что мы с ним непременно перегрызлись бы.

Про него рассказывали сотни всевозможных историй. Например, о том, как он заявился в лагерь индейцев со старенькой винтовкой в руках. Индейцы решили, что на такое способен только сумасшедший и не тронули его. А в другой раз индейская пуля угодила ему в лицо. Пайк поскакал за доктором, но сломанная челюсть так зверски болела, что он попросту взял и вырвал добрый кусок челюсти вместе с костью — такой большой, что на нем помещалось два зуба. Правда, я не знаю, стало ли ему после этого легче.

В результате мы с Эдди вернулись к Чарли Брауну и снова навалились на тушеное мясо. Мы пожирали его с такой жадностью, что Чарли не удержался и спросил:

— Снова на мели, Пронто?

— А когда я был не на мели?

— Но долги ты всегда отдавал. — Чарли оперся о стойку бара. — Слушай, Пронто, может, тебе нужно немного деньжат? Могу подбросить.

— Спать мы можем и в конюшне, — отозвался я. — А есть будем у тебя, покуда ты нас не вышвырнешь. Нам бы только побыстрее работу подыскать…

Чарли с минуту помолчал, а потом сказал:

— Знаешь, Пронто, я собираюсь втянуть тебя в одно дело, хотя вовсе не уверен, что ты будешь мне за это благодарен. Биллу Джастину нужны двое для работы в лагере на ручье Повешенной Женщины.

— А что там плохого?

Он внимательно посмотрел на меня, но промолчал. Лишь минуты через две наконец проговорил:

— Ну-ка, ребятки, подойдите ближе к стойке.

Хотя в салуне, кроме нас, никого не было, но он, видать, все же опасался чужих ушей. Он налил нам по чашке кофе и перегнулся через стойку, опершись о нее локтями.

— Пронто, в этих краях в любую минуту жди неприятностей. Только глупец этого не видит. И неприятности могут начаться именно на ручье Повешенной Женщины… Вот почему место свободно.

Я оглянулся на Эдди.

— Что скажешь, парень? Зима, похоже, выдастся холодной, а там хоть за дровами не придется далеко ходить.

— У меня вся жизнь — сплошные неприятности, — заявил Эдди, — так что мне не привыкать.

— Чарли, скажи Биллу Джастину, что он заполучил двух бравых парней. Мы согласны.

Допив кофе, мы направились к выходу.

И в тот же миг дверь распахнулась, и на пороге появился высоченный ковбой, полностью загородивший дверной проем своими могучими плечами. Хоган работал на «Бриллиантовом Р» — грузил в вагоны скот, предназначенный для отправки. А дрался он так, что только щепки летели.

— Провалиться мне на этом месте! — расплылся он в широкой ухмылке. — Да ведь это тот малыш, что так любит подраться

На самом-то деле я вовсе не такой уж малыш. Во мне пять футов и десять дюймов росту, а вешу я сто семьдесят фунтов. Но рядом с Хоганом меня и в самом деле можно было принять за малыша.

А салун между тем наполнялся народом. Многие подзадоривали Хогана, надеясь, видно, поглазеть на драку. Ну что ж, и я давно не развлекался.

— Батч, какой у тебя рост? — спросил я.

— Если в сапогах, то шесть футов и четыре дюйма, — ответил он.

— А я и не знал, что у тебя каблуки такие высокие, — хмыкнул я и, размахнувшись, ударил его.