Ламур ЛуисТам, где колышется высокая трава

ЛАМУР ЛУИС

Там, где колышется высокая трава

ГЛАВА 1

Это было пустынное место, где тропа взбиралась высоко вверх по крутому склону, уходя, кажется, в самое небо, а затем, делая неожиданный поворот у вершины, откуда долина, расстилавшаяся внизу, была видна, как на ладони - зеленели лес и луга, и таинственная сизая дымка окутывала склоны возвышаюшихся вдалеке гор. Отсюда, с головокружительной высоты, можно было наблюдать за полетом орлов, парящих далеко внизу, но, тем не менее, в тысячах футов над долиной. День клонился к закату, когда на вершину горы выехал всадник.

Билл Кеневен ехал верхом на коне необычной масти. Это был чубарый мерин - настоящий аппалуза - белый, с черными пятнами и серой отметиной на левом бедре. Доехав до поворота, Билл осадил коня, и, оставаясь сидеть в седле, принялся разглядывать широко раскинувшуюся внизу долину. Его конь раздувал ноздри, принюхиваясь к новым запахам, и настороженно прял ушами, нетерпеливо поглядывая вниз, на просторы долины.

Всадник оказался человеком высокого роста, который был узок в бедрах и широк в плечах, был некрасив, но привлекателен, с резкими и несколько грубоватыми чертами лица. Он был силен, невозмутим и самоуверен, разглядывая открывающуюся перед ним местность с тем видом, с каким Кортес, наверное, смотрел на впервые открывшуюся его взору долину Мехико.

Билл Кеневен путешествовал в одиночестве, но только сюда его привели отнюдь не поиски работы или очередного покровителя: он приехал как завоеватель.

Потому что Билл Кеневен давно принял для себя это решение. Ему было двадцать семь лет, и он сидел в окружении вещей, составлявших на данный момент все его имущество, к которому относился превосходный конь аппалузской породы, замечательное калифорнийское седло из кожи тонкой ручной выделки, винчестер и два пистолета "кольт" с рукоятками из орехового дерева. Это и было все его имущество. А за плечами была жизнь, начавшаяся, когда двадцать семь лет назад ему было суждено появиться на свет в одной из крытых повозок, катившихся на Запад; детство, пришедшееся на годы золотых и серебрянных лихорадок и прошедшее в лагерях старателей в Калифорнии, Неваде, Монтане и Колорадо; перегон стада по Чизолм-Трейл, а затем еще один по Гуднайт-Лавинг-Трейл; должность охранника на почтовом дилижансе и содействие армии, силы которой были брошены на борьбу с индейцами.

Ему приходилось воевать с ворами, промышлявшими кражами чужого скота, а также с индейцами-кайовами, команчами, апачами, сиу и блекфит, неизменно выходя победителем из любой переделки и обычно отделываясь лишь несколькими шрамами. К тому же в памяти были еще живы воспоминания о том, как приходилось безропотно сносить холод и жару, голод и жажду, суровые зимы, пыль дорог и долгие переезды с места на место. До сих пор все его таланты и умения не приносили ему ничего, кроме неприятностей. Но теперь он принял решение. Настало время побеспокоиться и о себе. Отныне он станет работать только во благо себя и браться за оружие, если это надо, чтобы отстаивать свои собственные интересы.

Он разглядывал долину внизу, и его умение оценивать местность сделало бы честь любому генералу. Хотя и сам он, в некотором смысле, мог считать себя генералом, а его появление здесь по сути своей было ничем иным, как вторжением, но только единственной боевой единицей, находившейся у него в подчинении, был он сам.

Билл Кеневен был молодым человеком с далеко идущими планами. Но мечтал он не о большом богатстве, а о ранчо с хорошим поливом и выгонами для большого стада. Это был минимум предъявляемых им к жизни требований, и довольствоваться меньшим он попросту не собирался. Не имело никакого значения и то, что в кармане у него остались последние три доллара, потому что для себя он уже все давно решил, а если уж Билл Кеневен что задумал, то с этим волей-неволей придется считаться и окружающим, это вам подтвердит любой из тех, кому приходилось иметь с ним дело.

Но это отнюдь не означало, что он действовал вслепую, отправившись наугад, куда глаза глядят. Напротив, как и следует опытному тактику, он долго и тщательно собирал необходимую информацию, оценивал ситуацию, место и время действия, был весьма наслышан о потенциальных действующих лицах и чувствовал теперь себя во всеоружии.

Еще никогда прежде ему не доводилось бывать в этих местах, но он, тем не менее, имел представление об основных ориентирах и местных знаменитостях. Он был неплохо осведомлен как о сильных сторонах характера, так и о слабостях здешних влиятельных особ, об экономических факторах их существования, а также о разногласиях и прочих трениях, то и дело возникавших на этой почве. Он прекрасно знал, что в этой долине идет незримая война, число жертв которой тщательно замалчивается, и что днем и ночью дорогами ее разъезжают вооруженные до зубов люди. Но он не сворачивал с выбранного пути, будучи готовым оказаться в самом круговороте событий, неустрашимый одиночка, всерьез вознамерившийся урвать свою долю.

Здешние волки устроили грызню из-за уже расстерзанной туши многострадальных земель, и теперь он, чужак и к тому же куда более свирепый и неистовый хищник, готовился к решающей атаке.

Развернув коня, он отъехал от края пропасти, продолжая свой путь по тропе, петлявшей между стволами возвышавшихся по обеим сторонам от нее величественных сосен, под сенью ветвей которых царили тишина и таинственный полумрак.

Заехав подальше в лесную чащу, он снял с головы шляпу и придержал коня, заставляя его перейти на шаг. Это был благодатный край, край где можно было жить и вести большое хозяйство, где его сыновья, которым, возможно, будет суждено появиться на свет, росли бы ему на радость большими и сильными.

Это было его заветным желанием. Безвозвратно прошло то время, когда влекли его к себе дальние дали. Теперь же ему хотелось, чтобы в очаге его собственного дома горел огонь, чтобы со двора доносился скрип водокачки, и чтобы из-за жердей загона его собственные кони доверчиво тянулись бы мордами к его руке в надежде получить угощение. Он жаждал мира и покоя и в поисках их приехал в край, охваченный войной.

Проезжая мимо одной из полян, он почувствовал витавший в воздухе, еле ощутимый горьковатый запах древесного дыма. Ненадолго остановившись, он направил коня в сторону потухшего костра. Земля и трава вокруг были основательно вытоптаны, и взгляд его на мгновение задержался на круге обуглившейся травы, черневшей рядом с кострищем.

Он невесело усмехнулся.

- Какой-то умелец по клеймам, - объяснил он, обращаясь к своему коню, - бросил здесь пряжку от подпруги, чтобы та остыла. Вот трава и обуглилась.

Что ж, довольно ловкий, хотя и не слишком предусмотрительный незнакомец. Человек более умный или менее уверенный в себе наверняка выдрал бы из земли вот этот пучок опаленной травы и бросил бы его в костер.

Сюда приезжали двое. Двое мужчин верхом на двух лошадях. Большой человек носил сапоги маленького размера... эти следы были более четкими, и садился он на большую из двух лошадей.

Следующие несколько мгновений были посвящены им созерцанию этого зрелища. Он впервые оказался в здешних местах, а потому было бы далеко нелишне поближе познакомиться с местными обычаями. Мысль об этом вызвала у него ухмылку. Если фальшивые клейма в этих краях считались в порядке вещей, то ему оставалось лишь подивиться и развести руками. Потому что в большинстве районов страны за подобное занятие можно было запросто угодить на виселицу, и никто из посвятивших себя подобному промыслу самоучек не был гарантирован от того, что в один прекрасный день у него на шее не затянется петля из крепкой веревки, перекинутой через высокую перекладину.

Сама порочная процедура была достаточная проста. Достаточно было лишь снять металлическую пряжку с подпруг седла и, подержав ее при помощи двух палочек над огнем - разумеется, железо при этом должно было раскалиться докрасна - далее использовать как самое обыкновенное тавро. Так, человек опытный в этом деле, орудуя одной лишь пряжкой, мог запросто подделать рисунок любого из существующих клейм. Все зависело лишь от степени его умелости.

Билл Кеневен огляделся по сторонам. Если его застукают здесь, то ему наверняка придется как-то объяснять свое пребывание на месте преступления, но как раз на данный момент он не имел ни малейшего желания пускаться в какие бы то ни было объяснения. А поэтому, развернув коня, он поспешил вернуться обратно, вновь выезжая на тропу.

Меньше, чем всего в трех милях отсюда раскинулся городишко скотопромышленников, известный под названием Соледад. По правую сторону от него, примерно в шести милях, под сенью рощицы старых тополей, возвышались внушительные постройки. А немного поближе виднелось ранчо более скромных размеров, также утопавшее в тени деревьев.

За каменистым горным кряжем, что своими очертаниями напоминал указующий перст, направленный в сторону цветущей долины, раскинулись угодья ранчо "Бокс-Н" Уолта Пога.

Хозяином дальнего ранчо был Чарли Рейнолдс; его стада, скот в которых был помечен тавром "ЧР", были самыми многочисленными во всей округе. Ближайшее же ранчо принадлежало Тому и Дикси Винейбл.

- Когда у жуликов разлад, - сказал он вслух, - честным людям хорошо живется. По крайней мере, так, вроде бы, принято считать. А как человек в меру честный и не претендующий на большее, мне кажется, я тоже вполне могу рассчитывать, что и мне с этого должно будет кое-что обломиться. Большая драка уже не за горами, а когда дым, поднятый в воздух в пылу битвы, рассеется, мне останется только вовремя подсуетиться, чтобы прибрать к рукам одно из вот этих ранчо. Им здесь живется совсем неплохо. У них есть земля, деньги, власть. Тем более, что каждый из них постарался окружить себя толпой вооруженных пройдох. А у нас с тобой, Рио, нет никого, так что надеяться остается только друг на друга.

Там, внизу, сновали сбившиеся в стаи волки, но только он до поры до времени постарается обходить их стороной, а потом, выбрав нужный момент, подберется поближе.

- Знаешь, Рио, существует одно очень старое правило, согласно которому выживает только сильнейший. Вон на тех ранчо хозяйничают люди, которые в свое время были сильны. Некоторые из них остались таковыми и поныне. В свое время у них нашлось достаточно сил для того, чтобы отобрать землю у более слабых, чем они сами, у тех, у кого этой земли было меньше. По крайней мере, так было с Рейнолдсом и Погом. Они воровали чужой скот до тех пор, пока не почувствовали собственную силу, так что теперь им остается лишь сидеть в сторонке и радоваться собственной сметливости. Скорее всего, так оно и было до тех пор, пока они не пошли войной друг против друга.

- Ваши рассуждения, - раздался у него за спиной невозмутимый женский голос, - довольно логичны, хотя и небезопасны. Со своей стороны мне бы хотелось напомнить, что в следующий раз, когда вам захочется поговорить со своим конем, для начала все же нелишне убедиться, что кроме него, вас никто не услышит!

Она хорошо держалась в седле, и, судя по всему, была готова к любому повороту событий. Тень ироничной усмешки залегла в уголках рта, и в том, как она держала себя, не было заметно ничего сродни страха или кокетства. Перед ним была порядочная леди, знающая себе цену и готовая при необходимости постоять за себя.

- Очень хороший совет, - сказал он в ответ. - Вести разговоры с конем - очень вредная привычка, не спорю. А все из-за того, что порой приходится подолгу путешествовать в одиночестве.

Он внимательно разглядывал ее. Женщин в этих краях было мало, а уж таких женщин, как эта...

- Что ж, теперь, когда вы уже оглядели меня с ног до головы, холодно предложила она, - может быть еще желаете заглянуть мне в зубы, чтобы развеять последние сомнения насчет того, сколько мне лет?

Он нисколько не смутился.

- Нет, мэм. Уже увиденное дает мне все основания считать вас привлекательной женщиной. Той, что создана специально для того, чтобы быть любимой!

Она улыбнулась, явно будучи польщена таким ответом, но тут же переменила тему разговора.

- Так все-таки, на какое именно ранчо вы решили положить глаз? И насчет которого из них собираетесь подсуетиться, после того, как драка будет окончена?

- Вообще-то, я еще не решил. Я, знаете ли, становлюсь очень разборчивым, когда дело касается лошадей, ранчо и женщин!

- Вот как? - она окинула взглядом его коня. - Глядя на вашего коня, я бы так не сказала. Он, конечно, довольно неплох, но, на мой взгляд, с вашими претензиями вы могли бы подыскать себе что-нибудь более подходящее. А пегие лошади, как эта, мне вообще никогда не нравились.

- А вот я так как раз не считаю, - сказал Билл Кеневен. - И готов держать пари, что еще по дороге в Соледад мой конь в два счета обставит вашего красавца.

Она негодующе сверкнула глазами.

- Вы, должно быть, спятили. Да знаете ли вы, что мой Огненный самый быстрый конь во всей округе! Он был выезжен специально для скачек!

- Спору нет, конь хороший, но я ставлю свое седло против ваших ста долларов, что мой мерин обскачет вашего жеребца еще на подъезде к городу.

Она презрительно рассмеялась ему в лицо.

- Еще чего! - и в тот же миг ее гнедой конь сорвался с места, пускаясь вскачь во весь опор. Этот скачок вывел гнедого вперед, но Билл знал возможности своего коня.

- Давай, друг! Мы должны обойти его! Нам с тобой нужны деньги!

И Рио как будто понял его, немедленно устремляясь следом за гнедым с резвостью испуганного зайца.

К тому времени, как они вылетели на дорогу, ведущую в город, гнедой опережал чубарого на три корпуса. Но несмотря на многие мили пути, пятнистый конь был в прекрасной форме и он не сдавался, продолжая рваться вперед.

В его жилах текла кровь арабских скакунов, к тому же он был привычен к горным тропам и головокружительным скачкам, неизменно сопутствующим перегонам стад с одного пастбища на другое. В одном месте дорога делала небольшой изгиб, но Билл Кеневен направил коня напрямик, между камней и кустами меските, и его чубарый вновь выскочил на дорогу, оказываясь позади огромного гнедого коня, но теперь отставая от него уже менее, чем на один корпус.

Люди выходили из домов на улицу, глядя на приближающихся к ним всадников. До цели оставалось менее полумили, когда гнедой начал замедлять свой бег. Он неплохо справлялся с короткими дистанциями, и теперь начинал сдавать, в то время, как чубарый мерин лишь только-только начинал входить во вкус. Он летел стрелой, вытянув шею, и Билл Кеневен всем телом подался вперед, пригибаясь, чтобы тем самым уменьшить сопротивление бившего в лицо ветра. Мустанг поровнялся с гнедым конем и так, ноздря в ноздрю, они продолжали мчаться по направлению к городу.

- Давай, Рио! Давай! - шептал Кеневен, когда до ближайшей городской постройки оставалось всего несколько ярдов. И тут пятнистый конь сделал внезапый рывок, обходя соперника и первым выезжая на городскую улицу, опередив того на целый корпус.

Кеневен натянул поводья, и вновь поравнявшись с гнедым конем, поехал вдоль по улице. Лошади замедлили бег, переходя сперва на легкий галоп, а затем и на шаг. Девушка гневно смотрела на него широко распахнутыми глазами.

- Вы сжульничали! Вы срезали угол!

Он усмехнулся в ответ.

- Вы были вольны сделать то же самое, мэм. Зато вы взяли старт с места, оставляя меня стоять посреди дороги!

- Я считала, что вам нужен честный поединок! - презрительно сказала она. - А вы сжульничали!

Билл Кеневен резко осадил коня. Взгляд его был холоден.

- Зато вы, мэм, видимо, считаете себя наследницей благочестивого рода праведников! Можете забыть о пари!

Этот сарказм ранил больнее, чем удар кнута. Она хотела было что-то сказать в ответ. Ей вдруг стало по-настоящему стыдно, ведь она и в правду воспользовалась своим преимуществом на старте, и если честно...

Развернув коня, он поехал по улице, направляясь в противоположную сторону, и в какой-то момент она едва удержалась от того, чтобы не отправиться вслед за ним, но лишь упрямо тряхнула головой. Ну и пусть проваливает... и вообще, что он о себе возомнил? Да и кто он такой?

И все же, не удержавшись, она снова оглянулась назад. А действительно, кто он такой?

ГЛАВА 2

Когда он подъехал к воротам конюшни, там стояло несколько человек. Первым делом они принялись разглядывать его коня, а уж затем обратили внимание и на него самого.

- Нечего сказать, незнакомец, конь у тебя, что надо! А Дикси-то Винейбл, небось, не по душе пришлось, что ты ее обставил! Она же готова была молиться на своего Огненного! Носится с ним, как с ребенком малым!

- Конь у нее и вправду очень хорош, - ответил Кеневен. - С ним нужно просто еще немного поработать.

Он завел своего коня в стойло, старательно вычистил его, а затем задал корма. За работой он со всех сторон обдумывал сложившуюся ситуацию. Значит, это была Дикси Винейбл собственной персоной, одна из владельцев тавра "ВВ", и, выходит, она слышала, как он размышлял вслух о своих планах. Насколько серьезно она восприняла его и его намерения, это уже другой вопрос. Он приехал в долину, будучи готовым ко всему, и чем скорее они поймут это, тем лучше.

И все же воспоминание о девичьей красоте не давало ему покоя - и обращала на себя внимания не одна лишь ее красота, но также присущие ей гордость и азарт. Она была не похожа ни на одну из тех женщин, которых ему приходилось знавать когда-либо прежде. Хотя нельзя сказать, чтобы он был слишком опытен в подобных вещах. Когда на долю мужчины выпадает работа на ранчо или когда ему приходится отправляться вместе с доверенным ему стадом на другое пастбище, его возможности для времяпровождения в женском обществе оказываются крайне ограниченными. Даже когда он сопровождал дилижансы, девушки всегда оставались в карете, в то время, как его место было вне ее.

Он услышал приближающиеся шаги. Кто-то, подойдя к нему, остановился рядом. Еще какое-то время он продолжал, как ни в чем не бывало, заниматься своим делом, но пришедший и не думал никуда уходить. Тогда Кеневен выпрямился и оглянулся. У стоявшего у него за спиной человека было широкое приятное лицо и располагающая улыбка. Не переставая улыбаться, он протянул ему для рукопожатия свою широкую ладонь.

- Меня зовут Уолт Пог. Я хозяин ранчо "Бокс-Н". Вы продаете коня?

- Нет, он не продается.

- Я так и думал, но если вы все-таки передумаете, то обязательно загляните ко мне. Я заплачу вам за него пятьсот долларов.

Полтысячи? Это была слишком высокая цена за коня в краю, где за десять долларов можно было запросто купить мустанга и где лошадь можно было зачастую выменять за бутылку виски.

- Нет, - упрямо возразил Билл, - он не продается.

- Ищите работу? Так мне как раз люди нужны.

Билл Кеневен снова выпрямился и взглянул на Пога поверх лошадиной спины. Он уже отметил для себя - и эта мысль в некотором роде раздражала его - что Пог оказался ростом выше его самого. Ранчер был выше минимум на три дюйма и по крайней мере фунтов на сорок тяжелее и это при том, что толстяком он вовсе не казался.

- Для стрельбы? - холодно поинтересовался он. - Или для работы?

Улыбка Уолта Пога несколько померкла, а взгляд сделался менее приветливым.

- Ну, вообще-то, все зависит от вас, но только если вы на самом деле решили наняться бойцом, то имейте в виду, что эта работа потребует определенных умений!

- Ничего, я способный. И уж, во всяком случае, не хуже тех, кто работает на вас теперь.

- А как насчет Боба Стритера или Репа Хенсона?

Билл Кеневен был по-прежнему невозмутим, но внутри у него что-то екнуло. Если Пог нанял Стритера и Хенсона, то это уже совсем никуда не годится. Оба были убийцами, не гнушавшимися любыми средствами ради достижения своих грязных целей.

- А что в них особенного? - он пожал плечами. - Просто парочка дешевых убийц. Им бы только кровь пустить. Бойцы-то из них никакие.

Пристальный взгляд его темных глаз вновь был устремлен на Уолта Пога.

- Ну, а Рейнолдс кого себе заимел?

Пог слегка наклонил голову вперед, становясь похожим на бодучего быка. Мгновение спустя, он снова взглянул на Кеневена.

- На него работает Эммет Чабб.

Эммет Чабб!

Ну и что теперь? С тех пор прошли годы...

- Он там не задержится, - сдержанно сказал Кеневен, - потому что я его убью.

Лицо Пога просияло. Он торопливо обошел вокруг коня.

- Мистер, - доверительно зашептал он, - эта работа может сделать вас богаче на целую тысячу долларов!

- За избавление мира от гадов я денег не беру.

- Если вы управитесь с этой работой за три дня, то тысяча долларов ваша! - настаивал Пог. - Я так решил, а значит, так тому и быть.

Похлопав Рио по крупу, Билл Кеневен прошел мимо собеседника к выходу, даже не взглянув в его сторону. На коновязи, у ворот конюшни сидели трое мужчин. Интересно, слышали ли они их разговор? Скорее всего нет, но мысль об этом заставила его поволноваться. Это был суровый край, в котором жили бесстрашные люди, перестрелки здесь были обычным делом, и ему самому доводилось принимать участие во многих из них, но вот только наемным убийцей он никогда не был, и такая репутация ему была не нужна. Он обязательно разделается с Эмметом Чабом, но всему свое время.

На противоположной стороне улицы, через три дома, находилась лавка с гордым названием "Торговый Дом "У Дороги". На мгновение его взгляд задержался на освещенном окне дальней комнаты. Время было позднее, и лавка уже давно закрыта, но если подойти с черного хода, ему еще может повезти. Он неспеша перешел на другую сторону улицы и направился на свет.

Уолт Пог остановился в темном проеме, задумчиво глядя ему вслед. Он разглядывал подтянутую фигуру незнакомца, его могучие плечи, пока тот неторопливо шел через улицу. Кем был этот человек? Откуда и, главное, зачем он приехал сюда?

Пог обратил внимание на ярко начищенные рукоятки его пистолетов, висевших у пояса, что было нетипично для большинства ганфайтеров 1), не утруждавших себя подобными мелочами и носивших оружие так, как им только заблагорассудится, не придерживаясь каких-либо правил на этот счет. Но у этого парня был взгляд человека, уверенного в себе, но в то же время осторожного, который самой жизнью был научен не бояться опасностей. От работы он отказался... или может быть решил на время отложить этот разговор? Но вне всякого сомнения он достаточно хорошо осведомлен о состоянии дел в долине, а то с чего бы ему пришло в голову уточнять, для чего именно его хотят нанять... придется ли ему работать.

1) Ганфайтер (англ.) - человек, отлично владеющий огнестрельным оружием и зарабатывающий этим себе на жизнь.

Может быть за ним посылал Рейнолдс? Или Том Винейбл? Он въехал в город вместе с Дикси. Была ли их встреча случайной, или они ехали с самого ранчо "ВВ". Погу нетерпелось как можно скорее выяснить это. Если Том Винейбл решил окружить себя вооруженными людьми, то в этом тоже ничего хорошего нет. И это было бы уже слишком. Не все сразу.

Интересно, куда это Кеневен направлялся сейчас? Преодолев в себе жгучее желание пойти за ним, Пог решительно развернулся и зашагал в противоположную сторону, направляясь в сторону салуна "Удила и Уздечка". Но прежде, чем войти, он ненадолго задержался на крыльце перед дверью. Как бы там ни было, а действовать он должен быстро. Слишком уж многое было поставлено на карту. Спору нет, если этот чужак и в самом деле убил бы Эммета Чабба или хотя бы на какое-то время вывел его из игры, все было бы гораздо проще. И чем дольше он раздумывал над этим, тем все больше и больше нравилась ему эта мысль. Не торопись, говорил он себе, дай чужаку время, чтобы он смог бы заработать свою тысячу долларов. Если он и в самом деле хотя бы наполовину такой крутой, каким хочет казаться, то ему может удасться, по крайней мере, вывести Чабба из игры, и тогда Рейнолдс окажется в весьма невыгодном положении.

Переступив порог салуна, он заказал выпивку, продолжая обдумывать свои возможные действия. И тут ему в голову опять пришла мысль, которую он всякий раз старался побыстрее прогнать от себя. А что если они с Рейнолдсом были самыми распоследними дураками, объявив друг другу войну, и теперь только гордость не давала ему пойти на попятную... гордость и желание поскорее осуществить свою заветную мечту.

Тем временем, оказавшись в узком проулке на задворках магазина, Билл Кеневен подошел к черному ходу. Два раза по дороге сюда он останавливался, чтобы оглядеться и прислушаться, но все было совершенно тихо. Больше всего его беспокоил Пог. В какой-то момент ему даже показалось, что тот обязательно попробует теперь выследить его, и внутренне он был к этому готов. Поднявшись по ступеням крыльца, он тихонько постучал.

За дверью послышались шаги, но от его внимания не ускользнул и легкий шорох - звук пистолета, вытаскиваемого из кобуры.

- Кто здесь? - спросил голос из-за двери.

- Всадник из Пекос, - тихо отозвался Билл Кеневен.

Дверь тут же открылась, и Кеневен протиснулся в узкий проем. Человек за дверью оказался седовласым стариком, проницательный взгляд которого, однако, вовсе не был старческим. В опущенной руке он держал пистолет.

- Кофе хочешь?

- С удовольствием. И чего-нибудь поесть, если можно.

- Сейчас что-нибудь сообразим. - Положив пистолет на буфет, хозяин снял с плиты кофейник и наполнил кофе две чашки, в то время как Билл Кеневен успел удобно расположиться в кресле. Затем он вернулся к плите и, достав сковороду, принялся разбивать в нее яйца. - Кто тебя прислал?

- Один твой давнишний приятель прослышал о том, что я держу путь в эти края. Он сказал, что если мне по дороге понадобится кое-какая информация или совет умного человека, то будет полезно заехать в гости к тебе. От него я узнал ваш пароль.

- Видишь ли, я с этими делами уже давным-давно покончил. Здесь у меня есть собственный бизнес. Дела идут неплохо. Я, конечно, не знаю, чего тебе надо, но, скорее всего, ты пришел не по адресу.

- Ты со своими делами давно покончил. А я своих и не начинал никогда. Моя поездка носит чисто деловой характер. Потому что я собираюсь обосноваться в этой долине.

- Поселиться здесь? Ну, если уж тебе так необходимо знать мое мнение, то я дам тебе очень хороший совет. Садись-ка ты на своего коня и убирайся отсюда по добру по здорову. В этом крае не любят чужаков, тем более, что за последнее время их здесь перебывало превеликое множество. Со дня на день тут может начаться большая заварушка, и одному богу известно, чем все это может закончиться.

- Конечно, иначе и быть не может.

- Ну, а после? Что остается тем, кто не привык выпускать из рук оружие? Брать на испуг ночных путников... или уйти к бандитам, и оставаться с ними до тех пор, пока тебя не пристрелят или не вздернут на виселице. Потому что когда стрельба закончится, ты станешь не нужен хозяину, который нанимал тебя и соглашался платить лишь за то, что ты умеешь неплохо палить из пистолета. В нашей долине назревает что-то типа революции, а если ты хоть немного знаком с историей, то наверняка должен помнить, что как только где-нибудь побеждает революция, первым делом начинают уничтожать тех, руками которых она и была совершена. Так что послушайся доброго совета и уезжай отсюда... прямо сейчас.

Ну, конечно же, старик был прав. Наиболее логично и благоразумно было бы уехать отсюда, но только он вовсе не собирался этого делать.

- Скотт, я приехал сюда не для того, чтобы наниматься в ганфайтеры к кому бы то ни было, хотя уже и получил такое предложение от Пога. Прежде, чем приехать сюда, я все хорошо обдумал, так что знаю, что к чему. Сильному и честному человеку тут есть, где развернуться. Для меня здесь место найдется. Я хочу завести себе собственное ранчо, Скотт, и оно у меня будет. Я заполучу его тем же образом, как Пог, Рейнолдс и остальные в свое время заимели свои.

- Хочешь сказать, с помощью оружия? - Скотт снял сковороду с огня и выложил яичницу на тарелку, стоявшую на столе перед ним. - Ты с ума сошел! Пог держит при себе на ранчо не меньше тридцати человек. Это его армия, если хочешь. На Рейнолдса работает примерно столько же людей, а может даже и того больше. И вот заявляешься ты один... или как? - Теперь Скотт сурово разглядывал его. - Слушай, сынок, ты ведь не хочешь сказать, что привел сюда армию, правда? Здесь и без того много убивают.

- Я пришел один, Скотт, и подмога мне не нужна. Тут уж или пан, или пропал. Или я получу то, что хочу, или меня убьют. Потому что всю свою жизнь, Скотт, я только и делал, что боролся за свое место под солнцем. Я лез из кожи вон, защищая чужой скот, чужие дома, с оружием в руках охранял золото и серебро, принадлежавшие другим, но никогда мне. Я работал и сражался, как проклятый; я знаю вкус пота, грязи и крови. Но теперь я хочу получить от жизни что-то и для себя.

Скотт выложил себе на тарелку остатки яичницы и жаренной картошки и сел за стол напротив Кеневена. Ему были близки и понятны переживания Билла Кеневена, потому что до недавних пор ему самому приходилось испытвать схожее чувство. Но только для достижения цели он выбрал не слишком-то праведный путь, начав грабить банки и воровать чужой скот. Так продолжалось до тех пор, пока однажды он вдруг понял, что как веревочке не виться, а концу быть, и когда-нибудь и на его шее может затянуться петля виселицы. И тогда он решительно, раз и навсегда, порвал со своим неблаговидным прошлым, продал издавна принадлежавшее ему крохотное ранчо и открыл вот эту лавку в совершенно чужом городе, где его никто не знал. И дела пошли на лад. Он всей душой отдавался своему новому бизнесу и не лез в политику, оставаясь в стороне от всех местных конфликтов.

- Может быть, я приехал слишком поздно, - сказал Кеневен, - но мне всегда казалось, что умный человек всегда сможет пристроиться где-нибудь сбоку, чтобы, выждав нужный момент, самому выступить вперед, оказываясь в самой гуще событий. Я ведь знаю, каким образом Погу досталось это ранчо. Вин Картер был моим другом, а Эммет Чабб убил его. Вот от него-то я и узнал, как Пог выжил оттуда своего старика и поспешил все прибрать к рукам. К тому же, насколько мне известно, официально та территория еще не принадлежит никому. Теперешние владельцы просто поселились там раньше других, что, конечно, тоже в определенной степени дает им право считать ее своей. Но у меня уже есть кое-какие соображения на сей счет. А потому я перехожу в наступление.

- Сынок, - Скотт нагнулся к нему через стол, - выслушай сначала меня. Пог из тех, кто в случае необходимости не поскупится нанять себе и сотню головорезов. Он действительно выкинул Картера с ранчо. Он захватил угодья силой, сумел удержать их при помощи все той же силы, и теперь он положил глаз на всю долину. То же самое задумал и Рейнолдс. Винейблы же для них, как козырная карта. Рейнолдс и Пог хотят заполучить каждый для себя ранчо Винейблов, потому что оно является как бы ключом ко всему раскладу... У них самый лучший полив, много хороших пастбищ, а самих Винейблов они в расчет не берут. Хотя мне кажется, они что-то замышляют... они или кто-то другой.

- В каком смысле?

- Ну, это может быть, к примеру, и Стар Левитт. А уж с этим типом шутки плохи! Тем более, что у него есть свои люди, которые, судя по всему, куда старательнее работают на него, чем на благо хозяйства Винейблов - а делишки-то все одно неблаговидней другого.

- Этот Левитт сам с запада?

- Возможно... скорее всего, да. Но кем бы и откуда он ни был, а дело свое он туго знает. Он осторожен и, по-моему - а уж я-то таких как он видел и перевидел - очень опасен. Когда начнешь обделывать свои дела, то следить в оба нужно за ним, а вовсе не за Погом с Рейнолдсом!

Билл Кеневен откинулся на спинку кресла.

- Знатная яичница была! Вот уже с полгода, а то и больше, не ел ничего подобного. Сам знаешь, как с этим дела обстоят там, где разводят скот: говядина с бобами и бобы с говядиной.

- Вот именно поэтому-то я и завел себе кур, - сказал Скотт. - Однажды я решил, что у меня будут куры, которые станут нести яйца. Так оно и получилось.

Скотт взял кофейник и вновь наполнил чашки кофе.

- Тут есть о чем подумать, сынок. Большинство людей мечтают о несбыточном. Они требуют от жизни слишком много. Ну, скажи мне, сколько еды ты можешь съесть? На скольких лошадях ездить? И во скольких домах жить? Так вот, сынок, запомни, что я тебе сейчас скажу: по-настоящему счастлив тот человек, кто довольствуется лишь необходимым... просто живет обычной жизнью. Взять хотя бы меня. У меня есть вот эта лавка. Я живу здесь же, в дальней комнате, и еще у меня есть пара акров земли позади дома, чтобы выращивать на них кое-какие овощи. Я завел себе больше сотни кур-несушек. Еще на окраине города живет один мой знакомый мексиканец, который выращивает для меня свиней. Он ухаживает за ними, а потом половину оставляет себе, а половину отдает мне. Я ем, когда мне хочется есть, веду кое-какую торговлю, изредка могу позволить себе посидеть в тени, на веранде собственного дома, или же отправиться прогуляться вдоль по улице и остановиться где-нибудь, чтобы поболтать с друзьями. Мне больше не нужно испуганно озираться и вздрагивать при мысли, что каждую минуту по мою душу может явиться судебный исполнитель, или же кто-то из моей же шайки вдруг решит меня пристрелить, чтобы потом забрать себе мою долю. Чего еще мне желать? Я больше не глотаю дорожную пыль, не разъезжаю по ночам, охраняя опостылевшее стадо. Совесть моя чиста, и мне нечего больше бояться и жить с оглядкой на закон. Когда мне хочется поесть мяса, то я ем мясо. Если мне хочется яичницы, то и ее я тоже могу есть до отвала. Я спокойно сплю по ночам, а еще иногда отдыхаю и днем, когда мне того захочется, и скажу тебе, сынок, ты тоже можешь так жить! Послушайся же моего совета и выкинь из головы эти свои бредовые идеи. Потому что все равно у тебя ничего не выйдет.

Кеневен отхлебнул из чашки.

- Что ж, возможно, ты прав, и может быть напрасно я не прислушиваюсь к твоим советам, но я все равно должен осуществить то, что задумал. Дело в том, что... в общем, неувязочка вышла. Короче, мне нужны деньги. Не могу же я начать свою войну без цента в кармане.

Скотт порывисто отставил от себя чашку.

- Вот это да! Ты приезжаешь сюда готовый на все, один, но без денег! Ну, скажу тебе, ты и нахал! Остается лишь надеяться, что держать в руках пистолет ты умеешь, да и умом как будто тоже не обделен.

Прищурившись, старик пристально разглядывал его и вдруг улыбнулся. Билл Кеневен все больше и больше располагал его к себе. Ему была по душе такая его самоуверенность, к тому же для того, чтобы отважиться на столь дерзкий поступок, нужно было обладать хорошим воображением.

- Сколько тебе надо денег?

- Сто долларов.

- И это все? С сотней долларов в кармане здесь далеко не уедешь.

- Деньги мне нужны только на продовольствие. Но это еще не все. Мне нужен совет.

Он вытащил из внутреннего кармана тощее кожанное портмоне и вынул из него несколько раз сложенный лоскут тонко выделанной кожи. Сдвинув тарелки в сторону, Кеневен расстелил его на столе. Это была карта.

Скотт тут же подался вперед, пододвигаясь поближе, и принимаясь сосредоточенно разглядывать ее. На этой карте был выдержан масштаб, и здесь было старательно учтено все вплоть до самых малейших деталей: тут были обозначены все ранчо, места стоянок и источники воды. Были также отмечены все, даже самые небольшие, рощицы, все каньоны и русла ручьев, были указаны кратчайщие расстояния от одной точки местности до другой, а также проставлены отметки высот для гор и глубины каньонов. Он смотрел во все глаза, но придраться было решительно не к чему.

Оторвавшись от карты и заняв свое прежнее место, Скотт с уважением и нескрываемым беспокойством снова взглянул на гостя.

- Сынок, где ты достал эту карту?

- Сделал. Я ее сам нарисовал. За последние три года я успел переговорить со многими погонщиками и пастухами, кому хоть когда-либо доводилось бывать и работать в этих краях. Каждый добавлял что-то от себя, и каждый выверял то, о чем до него мне рассказывали другие. Ты же сам знаешь, что у нас на западе люди умеют так подробно описывать местность, что потом, оказавшись там, можно запросто сориентироваться и найти дорогу, даже если до этого тебе самому там бывать никогда не приходилось. Вообще-то, в свое время я слышал немало историй об этом крае. В юности я был знаком со старым охотником, который прежде ставил свои капканы и ловушки среди этих холмов и лишь на старости лет был вынужден податься охотиться на буйволов, чтобы хоть как-то свести концы с концами. От него я узнал очень многое. А затем, последние года три, я просто пытался дополнить эту картину более мелкими подробностями. Я даже пару раз устраивался погонщиком только потому, что кое-кто из работников на тех ранчо когда-то жили и работали в этих краях. А потом я познакомился с Вином Картером, который сам был родом из этих мест, и он смог рассказать мне больше всех остальных. А некоторое время спустя, когда я был в отъезде, туда приехал Эммет Чаб и застрелил этого парня... Я думаю, что Уолт Пог хорошо заплатил ему за это. Конечно, мне хочется обзавестись собственным домом и землей, но только это еще не все. Вин Картер был моим другом. Мы вместе ездили по каменистым тропам, переправлялись через реки, попадали в песчанные бури и успешно усмиряли стада, когда среди животных начиналась паника. Он был хорошим парнем, слишком хорошим, чтобы быть убитым таким гнусным подонком как Чабб. Но ничего, скоро здесь все будет по-другому, и прежде, чем с переменами будет закончено, я уже буду сидеть на крыльце собственного ранчо. А потом я женюсь и навсегда осяду в этих краях.

Скотт лишь изумленно покачал головой.

- Парень, да ты и впрямь любого за пояс заткнешь! Эх, будь я сейчас лет этак на двадцать помоложе, так я тоже составил бы тебе компанию! Ничего не скажешь, затея не их простых, но мне почему-то кажется, что попробовать все же стоит! Я дам тебе эти сто долларов.

- И может быть еще немного патронов, хотя бы время от времени?

- О чем речь! Но тебе понадобится еще кое-что. У тебя должен быть план.

Кеневен согласно кивнул.

- Он у меня есть, Скот, и я уже начал действовать в полном соответствии с ним. Я подал заявку на Тысячу Родников. 1)

1) Принятый Конгрессом в 1862 году закон о поселенцах (Homestead Act) определял порядок передачи государственной земли на территории западных штатов в собственность частным лицам. Подав заявку, поселенец должен был в течение пяти лет обживать свой участок (определенные законом 160 акров) и вести на нем хозяйство, чтобы затем получить землю в собственность. (Здесь и далее прим. перев).

Не веря собственным ушам, Скотт порывисто вскочил со стула.

- Что?!

- Я оформил заявку, обнес территорию колышками и начал на ней обживаться. - Видя изумление Скотта, Билл Кеневен усмехнулся. - А что, по-моему, неплохо придумано. Пусть это станет для них неприятным сюрпризом. Нечего зря время терять.

- Ты самоубийца, - сказал Скотт. - Тысяча Родников находится как раз посреди лучшего пастбища Рейнолдса. Уже один только тамошний источник сам по себе чего стоит! Из-за него-то все и началось!

- Знаю, - ответил Кеневен. - Это мне было давно известно. Я начертил себе карту, изучал по ней эти земли, собирал воедино все сведения, которые стали мне когда-либо известны о здешних местах. Когда же я прослышал о Тысяче Родников, то я первым делом навел справки о ее законном владельце. Оказалось, что эта территория находится в собственности государства, и тогда я подал на нее заявку. А вскоре после этого купил Буллхорн.

Лавочник был вне себя от изумления.

- Как ты мог купить его? Разве это не государственные земли?

- Нет, хотя даже Вин Картер тоже так считал. Я навел кое-какие справки, и мне удалось выяснить, что земли числились за одним мексиканцем, у которого на них была дарственная от мексиканского правительства. В конце концов мне удалось разыскать его неподалеку от Биг-Бенда, и тогда я купил у него эти три сотни акров - имение Буллхорн, включая источник и скалы за ним, захватывая порядочную часть от лугов, которые Пог сейчас использует под покос.

- Разрази меня гром! - Скотт выбил трубку, постучав ею о каминную плиту. - Ну, а что с Хитсон-Спринг?

- А это еще одна из причин, по которой мне нужно было встретиться с тобой, - тихо ответил Кеневен. - Ведь это твоя земля.

- Что верно, то верно. Но только откуда ты об этом знаешь?

- Да встретил тут как-то старого прощелыгу Эммонса. Дело было в одной захолустной забегаловке по пути в Лоредо. Он изрядно напился в тот вечер, еле на ногах стоял, ну а я, само собой, постарался его разговорить. Язык у старого болтуна развязался, и он поведал мне очень много интересного, причем большая часть его рассказа представлялась достаточно правдоподобной. А потом он заявил, что зря ты в свое время стал подавать заявку на эти земли, потому что, будь ты поумней, то смог бы купить их у индейцев почти задаром.

Скотт усмехнулся.

- А я так и сделал, только никто во всей округе не знает об этом.

- Ну раз так, то продай их мне. Я могу сию минуту дать тебе расписку на пять тысяч долларов.

- Расписку, говоришь? Сынок, тогда тебе лучше застрелиться самому. Похоронить тебя выйдет намного дешевле. Ведь ты со мной по гроб жизни не расплатишься. - Он снова постучал трубкой о камин. - Нет, мы с тобой лучше сделаем по-другому. Я продам этот участок за пятьсот долларов и удовольствие наблюдать за тем, что будет с ним дальше.

Билл Кеневен пододвинул к себе лежавший на столе блокнот и, быстро написав расписку, протянул ее Скотту. Старый мошенник усмехнулся, пробежав глазами по строчкам.

"Настоящим я обязуюсь выплатить Вестбруку Скотту в срок не позднее 15-го марта 1877 года сумму в пятьсот долларов, а также доставить ему удовольствие узнать, что в дальнейшем будет происходить со 160 акрами земли, известными как Хитсон-Спринг."

- Хорошо, сынок! А теперь подпиши это! Сейчас принесу бумаги и желаю тебе удачи... Она тебе пригодится.

ГЛАВА 3

После того, как Билл Кеневен спрятал бумаги в карман, старик вновь наполнил кофе обе чашки.

- Ты хоть представляешь, на что идешь? Ты собираешься прибрать к рукам три лучшие источника воды во всей долине, единственные изо всех, откуда можно брать воду на протяжении всего года. И как ты думаешь, что они сделают, когда узнают об этом? Да они просто убьют тебя, и дело с концом.

- Ну, возможно, еще какое-то время никто ничего не узнает. Я вообще-то не собираюсь ставить их в известность до тех пор, пока у меня у самого дела несколько не уладятся. Но все-таки странно, что никто из них сам не додумался до такого. Видать, оба слишком поглощены борьбой, пытаясь отобрать землю друг у друга.

- А как же тебе все-таки удалось застолбить эту свою Тысячу Родников?

- Железные колышки вогнаны глубоко в землю. Сверху прикрыты дерном и травой.

- И как ты собираешься там обживаться?

- Ты знаешь, как действует этот родник? Вообще-то, на горе среди камней бьет один большой источник, воды которого затем сотнями маленьких ручейков стекают со скалы. Участок на вершине этой горы также входит в мои владения, и еще дальше, в лесу, есть немного пахотной земли. И тогда я разравнял и распахал эти участки и посеял на них кое-что. Я проложил тропу к вершине горы и построил там хижину из камня. Так что, Скотти, я весь в делах!

Скотт лишь покачал головой.

- Ну и нервы у тебя, Кеневен. Можно только позавидовать. - Встав из-за стола, он вышел в дверь, что вела в помещение магазина, и вскоре возвратился, держа в руках несколько коробок с патронами. - Это забери прямо сейчас. А завтра утром придешь снова и тогда наберешь еды и всего остального, что может пригодиться.

- Ладно. Но ты записывай все, что я задолжаю тебе. Я сполна верну все, до последнего цента.

- Будет лучше, если ты где-нибудь устроишь тайник. Или даже два, предложил Скотт. - Держи там по запасному пистолету и патроны. Можно оставить одеяло и что-нибудь из еды. Выбери такое место, куда ты сможешь добраться без труда. Как только они прознают о том, что ты натворил, тебе придется пуститься в бега.

С деньгами в кармане Билл Кеневен снова вышел на улицу. Он задержался на мгновение, желая убедиться, что за ним не следят, но улица была по-прежнему пустынна и погружена во мрак. Тогда он отошел от стены дома и перешел на другую сторону, направляясь к салуну.

Хозяин бара смерил его взглядом, а затем выставил бутылку и стакан на стойку перед ним. Это был невысокий и довольно упитанный человек, но едва лишь взглянув на перевязанные повыше локтя рукава его рубашки, плотно обтягивавшей сильные, мускулистые руки, Кеневен отметил про себя, что на заплывшего жиром тостяка он, пожалуй, вовсе не похож.

Двое парней скучали у дальнего конца стойки, коротая время за вялой беседой. Компания за столом играла в покер. Еще несколько завсегдатаев сидели за столиками и на лавках, поставленных вдоль стен. Это был самый обычный вечер в самом заурядном салуне.

Билл сидел у стойки, и в руке у него был стакан с выпивкой, который он удерживал между большим и указательным пальцами, когда створки двери, похожие на крылья летучей мыши, распахнулись, и он услышал, как стучат подбитые железом каблуки вошедшего на дощатом полу. У него не было знакомых в этом городе, и поэтому он не обернулся и даже не бросил беглого взгляда через плечо. Еще мгновение он разглядывал выпивку, а затем залпом осушил стакан. Он никогда не имел ничего общего с теми, кого принято называть "выпивохами", и сильно напиваться этим вечером тоже вовсе не собирался.

Шаги затихли у него за спиной, и решительный, дерзкий голос спросил:

- Это вы тот парень, что приехал сюда на быстром мерине-аппалузе?

Он развернулся в полоборота. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы догадаться, что перед ним стоял Том Винейбл. Это был высокий, хорошо сложенный молодой человек, очень похожий на свою сестру. У него был такой же волевой подбородок, но, видимо, в своих действиях он был еще решительнее и напористее, чем она.

- Именно так. Я хозяин того мерина, - согласился Кеневен. - И кое-кто действительно находит, что он быстрый.

- Моя сестра ждет на улице. Она желает с вами поговорить.

- А я не желаю разговаривать с ней. Можешь ей это передать. - Он задумчиво взглянул на бутылку, решая, а не выпить ли ему еще стаканчик.

Последовавшие за этим события были столь стремительны, что на какое-то мгновение, не ожидая ничего подобного, он оказался застигнутым врасплох. Сильная рука железной хваткой ухватила его за плечо, разворачивая от стойки, и он был поражен той силой, что оказалась заключена в руках у юноши. Том Винейбл гневно глядел на него.

- Я сказал, моя сестра желает с тобой говорить!

- А я говорю, что не желаю с ней разговаривать, - медленно произнес Билл Кеневен, отчетливо выговаривая каждое слово. - А теперь убери руки и никогда больше так не делай!

Еще никогда Том Винейбл не отступал ни перед кем. Он приехал на Запад из восточных штатов и, благодаря лишь большому желанию, а также присущей его характеру энергии и напористости, завел себе собственное ранчо в этом скотоводческом крае. Но сейчас он вдруг понял, что до сих пор ему еще никогда не приходилось сталкиваться с человеком, подобным тому, что стоял теперь перед ним. Ощутив на себе его спокойный взгляд, он почувствовал, как внутри у него что-то перевернулось. Это было ощущение, схожее с тем, как если бы, продираясь сквозь заросли, он раздвинул кусты и встретился взглядом с затаившимся за ними львом.

Он поспешно опустил руку.

- Извини. Но моя сестра не может появиться в таком месте.

Двое мужчин еще раз смерили друг друга взглядом, и теперь взгляды затаившей дыхание толпы местных завсегдатаев, ставших свидетелями этой сцены, были обращены к незнакомцу. Все они знали Тома Винейбла достаточно хорошо, чтобы уяснить себе, что тот не боится никого и ничего. Все они так же знали, что в отношениях с окружающими он обычно был подчеркнуто вежлив, что нечасто можно было встретить на западе, где манеры отличались некоторой бесцеремонностью, а всякие там условности были не в почете. Нет, здесь что-то явно было не так. Что бы там ни произошло между этими двумя, но они заметили внезапное смущение Винейбла, почувствовали его настороженность, которая заставила их приглядеться к незнакомцу более пристально.

Неожиданно створки двери распахнулись, и в комнату вошла Дикси Винейбл.

Поначалу Кеневен был шокирован появлением этой девушки в подобном заведении, а затем к нему пришло запоздалое чувство стыда и осознание, что она находится здесь сейчас из-за него. И он не мог не восхититься ее смелостью.

На ней был великолепный костюм для верховой езды серого цвета. Гордо вскинув голову, она с достоинством прошла через всю комнату и остановилась перед Кеневеном.

В голове у Билла Кеневена мелькнула мысль о том, что еще никогда в своей жизни ему не приходилось встречаться взглядом с такими прекрасными, с такими волнующими глазами.

- Сэр, - сказала она, и голос звучал уверенно в наступившей тишине, я не знаю вашего имени, но я пришла, чтобы отдать вам ваши деньги. Ваш конь обогнал Огненного и честно победил. Я признаю, что мое поведение было недостойным, но проигрыш Огненного был для меня столь большим потрясением, что я была груба с вами и позволила вам уехать, не заплатив причитавшейся вам суммы. Вы победили честно, и я прошу извинить меня.

Немного помолчав, она добавила:

- Тем не менее, если вы желаете повторить состязание, то я снова поставлю на Огненного и удвою ставку!

- Благодарю вас, мисс Винейбл, - Кеневен учтиво поклонился. - Должен признать, что лишь только ваш отзыв о моем коне вынудил меня пойти на это соревнование. Как вам, должно быть, наверняка известно, лошади все понимают не хуже людей, и мне просто не оставалось ничего другого после того, как вы позволили себе вслух усомниться в достоинствах моего коня, в его же присутствии!

Она глядела на него в упор, и он заметил, как потеплели ее глаза, а уголки губ тронула чуть заметная улыбка.

- А теперь, с вашего позволения... - Он взял ее за руку, и они вместе прошли к двери. Вслед им неслись восторженные апплодисменты, и он улыбнулся, подойдя к ее лошади, чтобы придержать стремя. Она села в седло, и он поднял глаза, глядя на нее снизу вверх.

- Мне очень жаль, что вам пришлось войти туда, но ваш брат повел себя слишком резко.

- Не беспокойтесь, все в порядке, - поспешно ответила она. Недоразумение благополучно разрешилось.

Том Винейбл тоже вышел из салуна, и теперь он стоял поодаль, прислушиваясь к их разговору. Потом он тоже сел верхом на своего коня, и они поехали прочь.

Кеневен направился обратно к салуну, когда путь ему преградил высокий, хорошо одетый человек. Он был примерно того же телосложения, что и Пог.

У него было красивое лицо, безупречно белая кожа и глаза водянисто-голубого цвета. Он был хорошо подстрижен, и мог бы послужить образцом утонченности и изящества, если бы не диссонанс, вносимый пистолетами, висевшими у пояса. И по всему было видно, что владелец пользовался ими обоими, и при том довольно часто.

- Вот эта, - сказал высокий, указав рукой вслед Дикси Винейбл, - уже занята!

Билл Кеневен начинал злиться. Мужчины более высокого роста, чем он сам, неизменно вызывали в нем раздражение, особенно те, чье поведение было агрессивным.

- Да что ты? - тон его был резок. - Если ты считаешь, что можешь застолбить для себя любую женщину, то очень сильно ошибаешься!

Кеневен прошел мимо него к дверям салуна.

Он слышал, как все тот же голос у него за спиной сказал:

- Но только эту я уже застолбил. Ты меня слышал?

С наступлением позднего вечера весь Соледад превратился в скудную россыпь огоньков, горящих вдоль погруженного во мрак русла улицы, над которой плыли доносящиеся из салуна звуки тихой мелодии, наигрываемой на пианино, в сопровождении которого чей-то ленивый голос исполнял незатейливую песенку.

Еще с минуту Билл Кеневен оставался стоять у ступеней веранды, стараясь отрешиться от всего того, о чем ему приходилось думать до этого, просто растворяясь в этой ночи, грустной мелодии, мягком свете, освещавшем пыльную улицу. К нему внезапно пришло пронзительное, как никогда раньше, осознание собственного одиночества. Он был просто одиноким странником, вся жизнь которого проходила в бесконечных переездах с места на место, которому было неведомо чувство дома. Все, хватит, с него довольно! Он хотел остановиться, обосноваться где-нибудь, завести собственное стадо и обозревать свои широко раскинувшиеся поля. Он хотел засыпать каждый вечер под крышей одного и того же дома.

Развернувшись, он пошел по улице, направляясь к двухэтажному зданию местной гостиницы, и его не оставляли в покое мысли о Дикси Винейбл.

Он впервые увидел лицо женщины, существующей лишь в его мечтах, которая будет жить с ним под одной крышей. До сих пор это была лишь безликая Незнакомка, но теперь, после встречи с Дикси Винейбл, он уже был твердо уверен, что только она одна войдет хозяйкой в тот дом, который он надеялся построить.

Мысль о том, что такая женщина может стать его спутницей жизни, заставила его невесело усмехнуться. С чего он взял, что такая девушка пойдет замуж за странствующего ковбоя? И как она отнеслась бы к тому, если бы узнала, что его зовут Билл Кеневен? Конечно, не сказать, что это было невесть какое известное имя, ничего подобного. И все же оно время от времени упоминалось в тех компаниях, где собирались люди, знающие толк в оружии и умевшие с ним обращаться. О нем рассказывали многие истории, которые тут же, как это обычно бывает, разносились по всей округе. Ему так и не суждено было стать знаменитым ганфайтером, но тем не менее, он был известен как жесткий и опытный боец, которому удавалось выходить живым из многих серьезных переделок.

Он считал, что неплохо разбирается в ситуации, сложившейся в долине, тем более, что несколько месяцев до приезда сюда ушло у него на то, чтобы самым тщательным образом ознакомиться со всеми ее подробностями. Как только здесь станет известно о его намерениях, он окажется в опасности, в действительно серьезной опасности. И все же поначалу он сомневался в том, что его противники станут слишком переживать из-за появления в их краях какого-то амбициозного одиночки.

Он уже дал достаточно понять Погу, когда тот попытался предложить ему работу, но даже у Пога - как только он осознает значимость для себя действий Кеневена - не будет иного выбора, как предложить ему деньги, попытаться перехитрить или же попросту убить его.

Или же, возможно, они могли бы по собственной воле уехать отсюда, но только и Пог, и Рейнолдс были не из тех, кто привык отступать.

На самом же деле, ситуация была уже у него под контролем, и их сопротивление будет не более, чем борьба с собственной тенью. Но это только в том случае, если ему удастся остаться в живых.

Сама по себе земля без воды не имела никакой ценности, и тому, кто распоряжался водой, принадлежал и контроль над землей. Коровы могли пастись один-два дня без воды, если ее было мало, довольствуясь лишь влагой, содержавшейся в зелени, хотя при возможности они предпочитают ходить на водопой каждый день или даже два раза в день.

Он вовсе не собирался принимать чью-либо сторону в назревавшем конфликте, но как быть с Винейблами? До сегодняшнего дня эти имена ничего не значили для него. И вот теперь Дикси Винейбл перестала быть лишь абстрактым именем, и ему становилось трудно по-прежнему оставаться безучастным.

Он остановился перед гостиницей и стоял посреди улицы, мотая головой, словно старый бык. Он не мог позволить себе размениваться на сантименты. В его плане не было места для подобного осложнения. До этого он рассчитывал стать лишь вольным зрителем, наблюдающим со стороны, как соперники убивают друг друга, а затем вступить в игру самому, имея у себя в руках все козыри. Это был очень удачный план. И все должно быть нормально, если ему только удастся не думать о Дикси Винейбл.

Но уже теперь, приказывая себе поменьше вспоминать о ней, устремляясь к своей цели, будучи готовым на все ради победы, он знал, что это невыполнимо. Она волновала его, и поэтому силы его были ослаблены. Но только для того, чтобы выиграть эту битву, он должен быть предельно сосредоточен и уж ни в коем случае не давать волю чувствам.

Его это раздражало и удивляло одновременно, так как к себе он относился довольно критично и с большой долей иронии, зная собственный характер куда лучше окружающих.

Вспомнив события минувшего дня, он отметил про себя, что дело несколько сдвинулось с мертвой точки. Во-первых, он добрался до места. Встретился со Скоттом и наладил с ним хорошие отношения, а также имел счастье увидеть воочию по крайней мере одного из активных участников событий. К тому же ему удалось выяснить, что Эммет Чабб тоже был поблизости.

Возможно, это последнее обстоятельство имело едва ли не решающее значение. Потому что ему было бы не с руки самому первому попадаться Чаббу на глаза. Даже от такого пустяка могло зависеть очень многое.

Прежде он мог лишь подозревать, что Чабб, скорее всего, работает на Пога, но на деле оказалось, что тот ходит в подручных у Рейнолдса. Хотя пока не ясно, нанялся ли он туда с самого начала, или же по ходу дела переметнулся на другую сторону? И не из-за этого ли Погу так не терпелось прикончить его, что он был даже готов выложить за это целую тысячу долларов?

Мысли его были теперь обращены к Винейблам. Том был настоящим мужчиной. И что бы там себе ни думали Пог с Рейнолдсом, но только взять Тома Винейбла голыми руками им не удастся. Хоть он и был не из местных, а приехал сюда откуда-то с востока, но оказался он человеком достойным и был одним из тех, кто по мере ухудшения ситуации мог представлять собой все большую опасность для противника.

И что насчет тех ковбоев, о которых Скотт высказался в том роде, что они якобы преданны больше Левитту, чем Винейблам? Их тоже следовало принять во внимание, так как он должен быть осведомлен обо всех конфликтующих сторонах, с тем, чтобы впоследствии учесть и их тоже.

Он подспудно догадывался о том, кем был тот верзила, с которым он столкнулся у входа в салун. Картер в свое время вскользь упоминал о нем, но был не до конца уверен в своих оценках, потому что в то время тот лишь недавно объявился в долине и считался еще этакой "темной лошадкой". Парень, который заявил, будто бы он уже "застолбил" Дикси Винейбл, был никто иной как Стар Левитт.

Обладая врожденной проницательностью и некоторым опытом в подобных вещах, Билл Кеневен знал наверняка, что приятельские отношения между ним и Левиттом не возможны. И ничего не изменилось бы даже тогда, если бы между ними и не стояла теперь Дикси Винейбл.

И еще он знал о том, что Стар Левитт был опасен. Слишком опасен.

ГЛАВА 4

Гостиница на тридцать с лишним комнат оказалась длинной постройкой с просторным холлом, где на стене за стойкой портье висела буйволиная голова. Обстановку холла дополняли два кожаных дивана и расставленные по комнате кожаные кресла. Из гостиничного холла открывался вход в ресторан, и, взглянув в сторону этой двери, Кеневен поймал себя на мысли о том, что неплохо было бы выпить еще чашечку кофе. Раздумывая над этим, он подошел к стойке портье.

Он бросил на пол свой вещмешок, и из двери, ведущей во внутреннее помещение, тут же появился молодой человек, который, подойдя к стойке, придвинул к нему конторскую книгу, в которой постояльцы гостиницы записывали свои имена.

- Желаете комнату? - он был сама любезность.

- Да, и самую лучшую, - сказал Кеневен, улыбаясь ему в ответ.

На это клерк лишь руками развел.

- Сожалею, но они все одинаково плохи, хотя мы и стараемся поддерживать в них относительную чистоту. Располагайтесь в пятнадцатом, что в самом конце коридора. Оттуда ближе всего до колодца.

- У вас имеется водокачка?

- Здесь вам что, Нью-Йорк, что ли? Тут принято довольствоваться ведром на веревке, но не волнуйтесь, с тех пор, как мы выловили оттуда мертвеца, прошел уже почти год. Так что вода должна быть довольно чистой.

- Это зависит от того, что из себя представлял покойник при жизни, заметил Кеневен. Он задумчиво смерил портье взглядом. - А вы уж сами, случайно, не из Нью-Йорка ли будете?

- Нью-Йорк, Филадельфия, Бостон, Ричмонд, Лондон... и вот теперь Соледад.

- Вы наверняка уже успели тут обжиться. - Кеневен записал свое имя в книгу. - И как здесь кормят?

- Хорошо. По правде говоря, даже очень хорошо. И еще здесь служит самая красивая офицантка к западу от Миссисипи.

- Вот как? Хотя, если уж она такая раскрасавица и ничем не хуже других местных барышень, то тогда и ее, скорее всего, уже кто-нибудь успел "застолбить" для себя. Сегодня вечером один внушительного вида господин в белой шляпе объявил мне, что, по крайней мере, одна из них уже им занята, и при этом выразился в том смысле, чтобы я отваливал.

Портье понимающе взглянул на него.

- Стар Левитт.

- Похоже на то.

- Если он имел в виду ту леди, с которой вы сегодня устроили целое состязание, то я бы сказал, что он поспешил выдать желаемое за действительное. Потому что укротить Дикси Винейбл не так-то легко.

Портье придвинул к себе регистрационную книгу и взглянул на появившуюся в ней запись. Билл Кеневен, Эль-Пасо.

Он протянул руку.

- Приятно познакомиться, Билл. А меня зовут Аллен Кинни. - Он снова взглянул на имя в регистрационной книге. - Билл Кеневен... по-моему, я уже слышал где-то это имя. И все-таки, странная это штука: людские имена и названия городов. Билл Кеневен из Эль-Пасо. С тем же успехом вы могли приехать и из Дель-Рио или из Орлиного Ущелья, или из Ларедо. А может быть и из Увальде, или Дэдвуда, или Шайонна. Так что же произошло в Эль-Пасо? Или там, откуда вы приехали? Иногда люди отправляются в путь просто так, но обычно ими все же движут некие обстоятельства - несчастная любовь, месть или бог весть что еще. Иногда их по пятам преследует судебный исполнитель, или же случается так, что они сами преследуют какого-нибудь бандита, который скрывается где-то совсем по близости. Правда, иногда, разумеется, люди отправляются в дорогу, потому что ими движет тяга к перемене мест. Но, признаться, я очень сомневаюсь, что вы приехали в Соледад именно по этой причине.

- Давайте-ка лучше выпьем кофе, - предложил Кеневен. - И я заодно погляжу, действительно ли эта ваша офицанточка такая уж красавица, как вы говорите.

- Вам так не покажется, - покачал головой Кинни, - и наши мнения наверняка разойдутся. Потому что вам встретилась Дикси Винейбл. И в сравнении с ней красота всех других женщин словно меркнет... по крайней мере до тех пор, пока вам не удастся преодолеть влечение к ней.

- Как раз этого-то я делать и не собираюсь.

Кинни прошел в ресторан и опустился в кресло.

- А вот это, друг мой, уже довольно серьезно. Мисс Винейбл обычно очень щепетильна в подобных ситуациях. Она всегда мила и обходительна, но завоевать ее расположение до сих пор еще не удавалось никому.

- Но не в моем случае, - поднял на него глаза Кеневен. Оказавшись охваченным внезапным волнением, он знал, что собирается сказать дальше, заранее знал, что говорить он этого не должен, но тем не менее сказал. Потому что я собираюсь жениться на ней.

Аллен Кинни сдержанно улыбнулся.

- А ей вы об этом уже сказали? Она сама-то хоть знает о том, насколько благородны ваши намерения? Или хотя бы о том, что у вас вообще имеются какие бы то ни было намерения? - Он задумчиво покачал головой. Ничего не скажешь, задачу вы на себя взвалили не из легких.

К их столику подошла офицантка, принесшая кофейник. Она оказалась стройной, веселой и весьма симпатичной девушкой с огненно-рыжими волосами, и небольшой россыпью веснушек.

- Мэй, - обратился к ней Кинни, - я хочу, чтобы ты познакомилась с мистером Биллом Кеневеном. Он говорит, что собирается жиниться на Дикси Винейбл.

Кеневен почувствовал, как у него краснеют уши, и в душе он на чем свет стоит проклинал себя за то, что так не осмотрительно позволил себе взболтнуть лишнего. Но вместе с тем он был потрясен внезапным осознанием, что это и есть именно то, что он собирается сделать.

- Что? - Мэй была явно ошеломлена. - Еще один?

Билл Кеневен поднял на нее взгляд, и накрыл ее руку своей ладонью.

- Нет, Мэй. Не еще один, а единственный.

Их взгляды на мгновение встретились, и ее смех смолк.

- А знаете, - серьезно сказала она, - очень даже может быть!

Приняв у них заказ, она поспешила удалиться обратно в кухню. Кинни снова задумчиво покачал головой.

- Вам удалось произвести впечатление. По-моему, Мэй вам поверила. Теперь, если вам удастся проделать то же самое с мисс Винейбл, то вполне возможно, что вы добьетесь своего.

Дверь, ведущая в ресторан с улицы, распахнулась, и в комнату вошли двое. Один из вошедших оказался могучим верзилой с широкими, покатыми плечами. Заметив Кеневена, он прищурился с таким видом, словно заприметил старого знакомого. Его приятель был значительно ниже ростом, толще, но, очевидно, считал себя не менее крутым. Кеневен догадался, что это, должно быть, люди с ранчо Винейблов - всадники, которым было уже известно о присутствии Билла Кеневена, и чей интерес был больше, нежели обыкновенное любопытство.

Вполне возможно, что эти люди работали на Стара Левитта, и к ним стоило бы приглядеться попристальнее. И все же оба они принадлежали к тому типу людей, что знаком, пожалуй, каждому, кому приходилось проезжать безлюдными тропами. Иногда ковбой может позволить себе шлепнуть чужое клеймо на еще нейклейменую корову, особенно когда ему нужно раздобыть немного денег на выпивку, но эти двое были из тех, кто был привычен промышлять делами покрупнее.

Они были из тех, кто нанимался на работу, чтобы никогда не расставаться с оружием. Но они не просто отстаивали интересы своих хозяев, как это делали, например, члены шотландских кланов, трудившиеся во благо своих лэрдов 1), или тех, кто платил им деньги за службу. Этих же не интересовало ничего, кроме денег, даже если те пришлось добывать бы самым нечестным путем. Биллу и прежде доводилось сталкиваться с негодяями, подобными этим двоим; он перевидел их множество, и теперь знал, что они наверняка признали в нем того, кем он был на самом деле. Их было трудно заподозрить в том, что они станут верой и правдой служить кому-либо. Эта парочка была из тех, кто не станет лезть на рожон, если это не будет сулить им прямой выгоды и легкой наживы.

1) Лэрд - помещик в Шотландии.

Они едва успели расположиться за свободным столкиом, когда дверь снова широко распахнулась, и в комнату вошли еще двое. Первым из вошедших был невысокий, коренастый человек, обращавший на себя внимание, благодаря своей необычной, пружинящей походке. Едва переступив порог, он направился прямиком к Кеневену.

- Это ты Билл Кеневен? - резко заговорил он. - У меня для тебя есть работа! Приступишь завтра с утра! Сотня в месяц и стол! Полно лошадей! Я Чарли Рейнольдс, хозяин "ЧР". Мой дом стоит почти на выезде из города, в той большой роще среди тополей. Старый дом. Ты запросто его найдешь. - Он вынул из кармана пачку купюр. - Сейчас тебе деньги нужны?

- Извините, но я вовсе не ищу работу.

- Что я слышу? Не ищешь работу? За сотню в месяц? В то время, когда обычный работник получает всего тридцать?

- Я сказал, что в ни в какой работе я не нуждаюсь.

- Вот как? - взгляд его лишился огонька приветливого радушия, становясь злым и расчетливым. - Вот оно, значит, как! Ты нанялся к Погу!

- Нет, у Пога я тоже не работаю. Я не работаю ни на кого. Я сам за себя.

Рейнолдс, не мигая, глядел на него, и Кеневен догадался, что он привык уже к тому, чтобы его все боялись.

- Тогда вот что я тебе скажу, приятель: среди этих холмов, вот в этой долине есть две стороны, только две. Это те кто за Рейнолдса и те, кто против него. И если ты не будешь работать на меня, то я стану считать тебя своим врагом!

Кеневен пожал плечами.

- Ты покойник, Рейнолдс, но, судя по тому, что мне доводилось слышать, у тебя уже и так полно врагов, чтобы еще заводить новых. К тому же, опять же судя по моим сведениям, ты их заслуживаешь.

- Что? - Рейнолдс собирался уже было уходить, но теперь он сделал шаг обратно. - Не выводи меня из себя, Кеневен!

Тут в разговор вмешался длинный и тощий, как хлыст, молодой человек, все это время стоявший рядом с ним.

- Подождите, дядюшка Чарли, - учтиво сказал он. - Позвольте мне поговорить с этим человеком.

Теперь внимание Кеневена было обращено к нему. У его нового собеседника были впалые щеки и серые глаза. Обращал на себя внимание и его скучающий, отсутствующий взгляд, который не мог не настораживать.

- Меня зовут Сидни Бердью. Я служу десятником на ранчо у мистера Рейнолдса. - Он приблизился на шаг к тому месту, где Кеневен сидел в своем кресле. - Может быть ты расскажешь мне, отчего это он заслужил своих врагов.

Кеневен оставался по-прежнему невозмутим, он уверенно и с некоторым любопытством глядел на собеседника, но бдительности не потерял.

- Ну, разумеется, с превеликим удовольствием, - с готовностью согласился он, - если мистеру Рейнолдсу так уж этого хочется.

- Хватит болтовни. Мы слушаем.

- Чарли Рейнолдс приехал на запад из Миссури как раз после того, как закончилась война с Мексикой. На какое-то время он обосновался в Санта-Фе, но когда по Оверланд-Трейл потянулись обозы с переселенцами, он отправился на север и занялся тем, что начал продавать оружие индейцам.

Рейнолдс сначала побледнел, а затем лицо его гневно побагровело.

- Это наглая ложь..!

Кеневен резко оборвал его.

- Не вынуждай меня прикончить тебя, Рейнолдс, хотя, видит бог, ты этого заслуживаешь! Каждое сказанное мной слово - чистейшая правда, что может быть подтверждено документально, если уж на то пошло. Ты и сам не гнушался принимать участие в налетах на обозы и получал свою долю за добытые скальпы бледнолицых. Нелохо поднажившись на этом занятии, ты вскоре удалился от дел, тем более, что в Хулесбурге тебе вскоре представился случай свести знакомство с человеком, который как раз собирался переселиться в эти края и обзавестись здесь хозяйством. О твоем неблаговидном прошлом ему не было известно ничего...

Бердью схватился за пистолет, но Кеневен ожидал этого. В то время, как десятник Рейнолдса наступал на него, ему пришлось перешагнуть через вытянутые ноги Кеневена. И теперь, зацепив сзади носком сапога лодыжку Бердью, Кеневен сделал резкий рывок, подсекая противника и отталкивая его от себя.

Бердью опрокинулся навзничь, с грохотом падая на пол, и выстрел из его пистолета пришелся в потолок. Было слышно, как в комнате этажом выше раздался испуганный вскрик, и по полу застучали чьи-то голые пятки.

Кеневен ногой выбил у Бердью пистолет, а затем подобрал его с пола.

- Вставай, Бердью! Рейнолдс, к стене! Бердью, к тебе это тоже относится!

Побледнев и гневно сверкая глазами, Рейнолдс попятился к стене. Комнату начинала постепенно заполнять толпа любопытных.

- Итак, - продолжал Кеневен, - я с вашего позволения все же закончу свой рассказ. И запомни, ты сам на это напросился. Ты спрашивал меня, почему я считаю, что ты заслужил того, чтобы у тебя были враги. Помнится, я начал с рассказа о тех несчастных, кого ты убил во время набегов на обозы, и о тех деньгах, что ты нажил от продажи оружия индейцам. А теперь пришла очередь вспомнить и о том человеке, с которым ты познакомился в Хулесбурге.

Лицо Рейнолдса стало мертвенно-бледным.

- Не надо. Ты и так слишком много болтаешь. Бердью нарывался на неприятности, и он их получил. Так что давай не будем. Мне нужен хороший работник. И я плачу хорошие деньги.

- За что? Чтобы убить кого-нибудь, как ты проделал это со своим компаньоном? Ты заключил с ним сделку, после чего он переехал сюда и принялся за работу. Это он выстроил тот дом, в котором ты сейчас живешь, и посадил вокруг него деревья. А потом вы вдвоем и еще кто-то третий с вашего ранчо отправились в горы и по дороге нарвались на засаду индейцев, которые по какой-то причине тебя не тронули, и ты оказался единственным из троих, кто уцелел и вернулся обратно, хоть и был при этом ранен. Естественно, все ранчо перешло к тебе. Так что же это были за индейцы, Рейнолдс? Или может быть там был лишь один индеец? Тот из вас троих, кто ехал позади всех? Ты хотел знать, отчего я не хочу работать на тебя и почему у тебя должны быть враги? Так вот, надеюсь, теперь я удовлетворил твое любопытство. А сейчас я прибавлю к этому еще кое-что от себя. Я приехал в эту долину, чтобы остаться и жить здесь. А поэтому никуда уезжать я не собираюсь.

Сказав это, он неспешно вернул пистолет Бердью, который, взяв оружие в руки, повернул его и начал засовывать обратно в кобуру, но затем вдруг как будто замешкался.

Заметив это, Билл Кеневен усмехнулся.

- Поосторожней, Бердью! На твоем месте я бы не стал так испытывать судьбу.

Бердью замер в нерешительности, а затем, выругавшись, в сердцах сунул пистолет в кобуру и, развернувшись, быстро вышел из комнаты. Вслед за ним вышел и Чарли Рейнолдс, и его шея и уши были красными от охватившей его ярости, так и не нашедшей себе выхода.

Люди расходились, наперебой обсуждая увиденное, толпа зевак начала постепенно редеть, и вскоре комната опустела. Билл Кеневен вновь занял свое место за столом.

- Мэй, - сказал он, - мой кофе совсем остыл. Налей мне свежего и погорячее, будь так добра.

ГЛАВА 5

Жителям городка Соледад и прилегавщих к нему окрестностей было не привыкать к разного рода сенсациям. Но только этот случай, что произошел в кофейне "У Пастуха" с Рейнолдсом и его десятником и к тому же предположительно одним из искуснейших стрелков, тут же облетел весь город и стал главным предметом для разговоров, давая сплетникам обоих полов почву для домыслов и пересудов. Прочие граждане также не обошли вниманием случившееся. А запад всегда оставался западом, и новость продолжала стремительно распространяться дальше.

До этого мало что было известно о прошлом человека, назвавшегося Чарли Рейнолдсом. Но запад всегда оставался западом, и вопросы тут задавать было не принято. Здесь каждому человеку была дана возможность показать, каков он в деле и на что способен.

Рейнолдс был старейшим из местных обывателей, ему принадлежало самое большое и самое старое ранчо, и среди соседей он слыл человеком волевым и жестоким, особенно, когда дело касалось лично его. Но только теперь он предстал перед ними в совсем ином свете, и новости эти никому не пришлись по душе.

Одним из первых узнал о случившемся Уолт Пог, который, усмехнувшись, хлопнул себя ладонями по коленкам.

- Надо же! Вот ведь старый плут! Вот мошенник!

Следом за этим ему в голову пришла та же мысль, что и всем остальным. Откуда Билл Кеневен все это знает? И что еще ему известно?

Эта мысль заставила Пога задуматься, и от былой радости и ликования по случаю расстройства планов Рейнолдса теперь не осталось и следа. Этот Кеневен слишком много знал... И вообще, а кто он такой? И что ему здесь нужно? Если Кеневен знал такие подробности о Рейнолдсе, то, возможно... нет, об этом лучше не думать. И все же Билл Кеневен еще мог стать для него надежным союзником... или опасным врагом.

Молва разнесла слух о бесстрашии Кеневена, смакуя то, как уверенно он держался и как даже глазом не моргнул, когда Бердью выхватил пистолет. Всего за один вечер Кеневен стал едва ли не самой знаменитой личностью во всей округе.

В свое время, собирая информацию о долине, Билл Кеневен обращал внимание и на иные факты, которые могли бы представлять для него огромный интерес, и именно с мыслью об этом он и проснулся на следующее утро.

До сих пор у него не было никакой возможности, самолично убедиться в достоверности этого рода сведений, но это было как раз то, чем он теперь и собирался заняться. Судя по тому, что ему доводилось слышать до приезда в эти края, выходило, что к северу и западу от горных кряжей простирались обширные участки бесплодной земли, которые здесь было принято обходить стороной. Земля там была погребена под растрескавшимися потоками застывшей лавы, что свидетельствовало о давнем извержении первобытных вулканов. Отправляться туда верхом было небезопасно, а при прогулке пешком ничего не стоило за один раз сносить пару хороших сапог.

Некогда здесь жил один человек, кто хорошо знал тот край, раскинувшийся примерно на триста квадратных миль. Тем человеком был Джим Бердж.

Тот самый Джим Бердж, что рассказал Чарли Гастингсу, незадачливому компаньону Рейнолдса, об этой долине. Тот самый Джим Бердж, что пригнал в долину самое первое стадо. Самому Берджу надоело сидеть дома, у себя на ранчо, и тогда, поддавшись овладевшему им порыву, он отправился на север, бросая на произвол судьбы ставшее бесхозным стадо и уводя с собой лишь нескольких своих самых лучших лошадей.

Он говорил с Чарли Гастингсом, который затем пересказал его историю Рейнолдсу, но только к тому времени самого Берджа уже не было в живых. Заехав далеко на северо-запад Техаса, он нарвался на команчей и принял неравный бой, закончившийся лишь когда четверо из индейцев были им убиты, а пятый украсил уздечку своего коня снятым с Бержда скальпом.

Джим Бердж неоднократно беседовал и с другими своими знакомыми в Санта-Фе, которые тоже хорошо его помнили и ничего не забыли. Билл Кеневен был одним из них. А Билл всегда был любознателным человеком.

Отправившись на конюшню, он начал седлать своего коня, твердо решив первым делом удовлетворить это свое любопытство. Он собирался выяснить, какая участь постигла брошенное стадо.

Вот уже девять лет минуло с тех пор, как Бердж бросил своих коров на произвол судьбы, но за все это время стадо в несколько сотен голов могло прекрасно обходиться и само по себе.

- На тех неудобьях можно найти и воду, нужно лишь знать, где искать, - уверял его тогда Бердж. - Там есть трава, если опять же места знать.

Зная повадки животных, Кеневен не сомневался, что они найдут и то и другое, а если он сможет найти те места, то он найдет и стадо... если только кто-нибудь уже не опередил его.

Он уезжал из Соледада по главной дороге, провожаемый пытливыми взглядами горожан. Среди них была и Дикси Винейбл, которая как раз в это время объезжала свои стада, наблюдая за тем, где и как они пасутся. Она издалека заметила высокого всадника на коне необычной масти... и у нее защемило сердце при мысли о том, что он уезжает из их города и возможно уже никогда не вернется.

И все же, вспомнив, его лицо и то, как он смотрел на нее, она усомнилась в том, что он просто так возьмет и навсегда уедет отсюда. Такой мужчина, как он, должен обязательно вернуться... Разве нет?

Дикси также одной из первых узнала о его столкновении с Рейнолдсом и Бердью. Она всегда отчасти побаивалась Бердью, потому что всякий раз, когда он оказывался поблизости, его взгляд был неизменно обращен на нее. От этого у нее по спине бежали мурашки, и это ощущение не имело ничего общего с тем возбуждением, которое она испытывала, когда в ее сторону глядел Билл Кеневен.

Она заметила, что мысли ее все чаще и чаще были обращены к Кеневену. Он был храбр, в меру вежлив и рассудителен, в этом она не сомневалась, но в то же время у него, оказывается, был крутой нрав, а уж с Рейнолдсом он обошелся круто, даже чересчур. Возможно кое-кто и решит, что это было дурацкой выходкой с его стороны, мол, негоже заводить себе такого опасного врага... Но так ли это? Откуда ей знать, если она не знает ровным счетом ничего о самом Билле Кеневене?

Его мерин-аппалуза замечательно подходил для поездок в горы, вот и теперь он стремительно летел вперед. Все звуки и запахи вокруг были ему хорошо знакомы, потому что от самого своего рождения до недавнего времени, когда почти четыре года назад Кеневен заарканил, а затем объездил его, он был диким конем.

Волей-неволей Кеневену пришлось оказаться в самом круговороте событий, когда на него были устремлены все взгляды окружающих. И он прекрасно знал об этом. Отныне он должен действовать быстро и решительно, но было бы также неплохо, если бы еще какое-то время они ни о чем не догадывались бы. Противостояние между Погом и Рейнолдсом должно было вот-вот прийти к своей логической развязке, особенно сейчас, когда его собственная выходка могла подвигнуть Рейнолдса перейти к активным действиям.

Рейнолдс был далеко не дурак. Он наверняка отдавал себе отчет в том, с какой быстротой молва о случившемся облетит всю округу и что, возможно, очень скоро к нему станут приставать с назойливыми распросами. Единственное избавление от этого могла дать ему власть надо всем и надо всеми. Он должен будет поторопиться для того, чтобы избежать объяснений. Щурясь от яркого солнца, Кеневен раздумывал о том, какими могут быть возможные действия Рейнолдса. Настал его черед, и Кеневен ни минуты не сомневался в том, что уж тот в долгу не останется. Но только где будет нанесен ответный удар? И как?

Тропа, поисками которой он был занят все это время, возникла на земле совершенно неожиданно. Это была еле различимая на земле цепочка следов, уводившая в сторону от дороги и исчезавшая в зарослях пиний, и он, не раздумывая, свернул на нее, для начала давая коню привыкнуть к новой дороге.

День был уже в самом разгаре, когда Кеневен добрался наконец до того места, где раскинулось каменное море лавы, останавливаясь перед беспорядочным нагромождением черных каменных глыб, между которыми кое-где пробивалась какая-то чахлая растительность, но не было никакого намека на тропу. В поисках дороги он обогнул застывший каменный поток, над которым теснились обломки каменных глыб. Солнце нещадно палило, камни дышали горячим зноем и было жарко, как в расскаленной печи. Оказавшись наконец у того места, где с одной стороны от него по-прежнему темнели пласты лавы, а с другой открывался прямой путь к горе Тысячи Родников, он направил коня вверх по склону ближайшей горы, пока наконец не нашел небольшой участок, где царила тень. Здесь он слез с коня, давая ему отдых. В то время, пока аппалуза лениво щипал сухую, выгоревшую на солнце траву, Кеневен достал полевой бинокль, год назад купленный им по случаю в Новом Орлеане, и начал пристально, дюйм за дюймом, разглядывать пласты застывшей лавы.

У него пока что не было сколь-нибудь определенных планов на этот счет, но только если стадо, на поиски которого он и отправился сюда, действительно было где-то поблизости, то он рассчитывал прежде всего пометить скот своим тавром, а затем перегнать его в долину, с тем чтобы использовать в дальнейшем как еще один аргумент, дающий ему основания претендовать на тамошние пастбища.

Изо всего своего предыдущего опыта он знал о том, что очень часто среди окаменевших потоков лавы могут встречаться островки плодородной земли, что в свое время не была затронута расскаленным потоком. Порой подобные пастбища могли достигать значительных размеров. Когда-то давным-давно здесь было много ледяных пещер, на месте которых впоследствии часто образовывались длинные туннели, возникавшие там, где снаружи лава застывала, в то время, как ледяная порода продолжала таять и стекала вниз под твердой внешней оболочкой, оставляя после себя созданный самой природой проход в скалах. Некоторые из них достигали в длину несколько сотен ярдов, но ему приходилось слышать об одном таком туннеле, протянувшемся на целых несколько миль.

Каменные пласты лавы были бесплодны и пустынны и вряд могли представлять интерес для какого-нибудь случайного путешественника, забреди он ненароком в эти места. Оконечность застывшего в камне потока представляла собой круто обрывающийся склон высотой примерно в пятнадцать-двадцать футов. Поверхность породы казалась с виду липкой наощупь, а каменистые нагромождения местами напоминали огромые застывшие комья черной патоки. Потратив на наблюдения около получаса, он снова оседлал Рио, направляя коня вдоль одной стороны холма и время от времени останавливаясь, чтобы возобновить свои наблюдения за местностью.

Над горами уже начинали опускаться сумерки, когда он направил бинокль на одинокую скалу, которая, словно одинокий перст, возвышалась над пластами окаменевшей лавы. У подножия скалы стояла корова. И в то время, пока он продолжал следить за ней, она начала медленно отходить от того места, направляясь куда-то на северо-запад.

Тропы он так и не нашел, к тому же в горах быстро сгущались сумерки, а поэтому он повернул назад, направляясь к горе Тысячи Родников. Ничего, завтра он возобновит поиски. По крайней мере теперь он знает, что по тому лабиринту бродит по крайней мере одна корова. А где одна, там скорее всего могут оказаться и все остальные.

Тропа, по которой он теперь ехал и о существовании которой мало кто знал, вела его прямиком на вершину горы, возвышавшейся над Тысячью Родников. Ему пришлось долго петлять между деревьями, пробираясь сквозь заросли пиний, прежде, чем он наконец оказался на относительно ровной площадке. Теперь он поехал медленее, наслаждаясь красотой того места, которое он выбрал для своего дома. Багряная дымка окутала склоны дальних холмов, и глубокие тени залегли в ущельях и теснинах, поросших лесом. Частокол высоких сосен чернел на фоне угасающего заката, и на небе зажглась первая звезда. Затем еще одна.

Вершина столовой горы, возвышавшаясь больше чем на сотню футов над землей, внезапно обрывалась вниз отвесным склоном. В камнях, примерно на высоте тридцати футов от подножия скалы, били родники, давшие название этому месту. Серебристые потоки воды обрушивались вниз со скалы множеством маленьких водопадов, образуя заводь у ее подножия.

За дальним берегом пруда, по краю которого росли осины, широко расстилалась долина, обширные пастбища которой уходили в таинственную даль, теряясь где-то среди склонов далеких холмов. Билл Кеневен сидел верхом на коне, не опасаясь быть замеченным. Люди редко наведывались сюда, и он очень сомневался в том, что со времен последних индейцев еще кто-нибудь вообще поднимался на вершину горы. По крайней мере никаких следов он не нашел, никаких признаков того, что где-нибудь поблизости мог проходить человек, лошадь или корова; здесь не было вообще ничего, кроме полуразрушенных руин какой-то древней каменной постройки - или сразу нескольких построек - не походившей с виду ни на одно из индейских скальных жилищ и ни на одну из хижин тех поселений, которые ему доводилось видать прежде.

Пастбище, простиравшееся внизу, находилось в той части долины, где хозяйничал Чарли Рейнолдс. Но на деле он редко заезжал сюда, также редко, как и его люди. Это пастбище было самым дальним среди прочих владений Рейнолдса, но его стада могли наведываться к воде в любое время, как приходили на водопой к этому пруду олени, антилопы и дикие лошади.

Недалеко отсюда, среди рощицы пиний и находилось то место, где Кеневен начал строить свой дом, используя под него фундамент прежней постройки, заложенной древними строителями - часть выложенного ими пола и камни для стен. Древний фундамент оказался намного больше, чем он планировал использовать для своего первого жилища, поэтому он чисто подмел оставшуюся часть, и, расхаживая по ней, думал, как быть дальше. На первое время он решил отстроить лишь часть древнего жилища, чтобы позднее использовать эту лачугу для заявления о своих правах на землю.

Поблизости находился родник, вода в котором была все из того же источника, что и в Тысяче Родников. Он был уверен в этом, потому что несколько раз он бросал в этот родник небольшие палки, которые затем выплывали из пруда, находившегося далеко внизу.

Отсюда он мог наблюдать в бинокль за несколькими милями тропы, пройти незамеченным по которой не удалось бы никому. К тому же, насколько Кеневену удалось выяснить, о существовании тропы на дальнем склоне не знал никто, и единственными следами, что изредка появлялись на ней, были следы иногда забредавших сюда диких животных.

Ничто не мешало ему обозревать окрестности к югу и востоку от горы. Далеко внизу простиралась погруженная в темноту долина и те пастбища, в борьбу за овладение которыми теперь включился и он сам. Северный склон горы был совершенно отвесным, образуя одну из стен глубокого каньона, по дну которого проходило песчанное русло давно пересохшего ручья. Противоположный склон каньона был таким же отвесным, как и этот, и находился на расстоянии примерно четверти мили от него.

Тропа взбиралась вверх по западному склону, петляя между каменными завалами, нагромождениями лавы, минуя заросли пиний, на смену которым вскоре приходят осины и сосны. Вершина столовой горы представляла собой площадку величиной примерно в две сотни акров, куда вел всего лишь один путь, тот самый, по которому он и добрался сюда.

Проехав через заросли и оказавшись в уединенной ложбинке, он слез с коня, который был тут же расседлан и отпущен пастись. Он редко когда треножил или привязывал его, потому что знал, что стоит ему лишь окликнуть Рио или подозвать его свистом, как конь тут же подойдет к нему. Еще не разу не было такого, чтобы он не отозвался бы с первого раза на клич хозяина. Обычно лошади не отходят далеко от костра. Они могут пастись, ненадолго удаляясь на некоторое расстояние, но затем неизменно возвращаясь обратно. Можно подумать, что им так же как и нам, людям, нравится держаться поближе к костру, чувствуя себя при этом гораздо уютнее.

Собрав немного сухих веток, он разложил небольшой костерок, следя за тем, чтобы пламя не было бы слишком большим. Хотя вряд ли кто смог заметить его здесь, на дне ложбинки. Меньше всего ему хотелось, чтобы его обнаружил бы кто-нибудь из обитателей долины.

Покончив с едой, он вернулся обратно к площадке, где возвышались недостроенные стены его будущего дома. Часть древнего фундамента была не задействована под строительство, и теперь она выполняла роль своего рода террасы, откуда открывался вид на долину.

Он простоял здесь еще довольно долго, вглядываясь в темноту и наслаждаясь ночной прохладой. Затем, развернувшись, он направился к дому. Стоя у стен сложенной из камня хижины и раздумывая над тем, какая работа здесь еще предстоит, Кеневен вдруг услышал приглушенный, далекий рокот, от которого ему сделалось не по себе.

Он замер на месте и прислушался. Этот звук доносился как будто из глубин той самой горы, на вершине которой он теперь стоял. Кеневен выжидал, полагая, что рокот станет нарастать. Но всего через минуту или около того звук начал ослабевать, превращаясь сначала в еле различимое ворчание, а затем и вовсе затихая. Кеневен озадаченно расхаживал вокруг своей хижины в течении еще нескольких минут, выжидая и прислушиваясь, но все было как будто тихо.

Это было довольно странное происшествие, оставившее на душе неприятный осадок, и тогда он поспешил поскорее вернуться в разбитый им в ложбине лагерь, чувствуя себя не в своей тарелке. Затем он долго лежал без сна, укрывшись пледом, и размышляя об этом странном рокоте. Ему было всего пять лет, когда в 1857 году в Калифорнии разразилось сильнейшее в истории Южной Калифорнии землятресение. Это же на землетрясение было вовсе не похоже, но тем не менее в земных глубинах что-то происходило.

Он с тревогой обратил внимание на то, что Рио не отходит далеко от него, во всяком случае, держится ближе, чем обычно. Ну разумеется, для этого могли быть и иные причины. На этой горе и в расселинах за ней водились пумы. Он видел их следы, так же как замечал раньше следы лося, оленя и даже медведя.

Места, где он решил обосноваться, поражали воображение своей красотой - это был удивительный, уединенный уголок дикой природы, отгороженный ото всего остального мира громадой горы Тысячи Родников, возвышавшейся на манер крепостного вала.

Он проснулся на рассвете, когда небо над горами начало светлеть. И тут снова раздался все тот же приглушенный, нарастающий рокот, доносившийся откуда-то из глубины земли - как будто где-то там сам дух горы пробуждался от долгого сна. Но только на этот раз звук оказался менее отчетливым. Он был слабее, словно доносился издалека.

- Все хорошо, Рио, - тихо сказал он вслух. - Все в порядке.

И самому ему очень хотелось в это верить...

ГЛАВА 6

Когда он проснулся снова, небо уже совсем просветлело. Кеневен быстро выбрался из-под пледа, развел небольшой костер и поставил кипятиться воду для кофе. За завтраком он напряженно размышлял о возможной природе странных звуков, раздававшихся ночью. Единственным, на его взгляд, разумным было предположение, что причиной рокота могли стать родники, некие земные силы и процессы, происхоящие глубоко в земле под горой.

Очевидно так же и то, что эти силы за последнее время не привнесли никаких изменений в облик горы. Выходит, что для этого их мощи не достаточно, а значит, наверное, не существует и непосредственной опасности. Закончив завтракать, он быстро собрал вещи, чтобы быть готовым в любую минуту отправиться в путь, и только после этого принялся за достройку дома.

В отличие от большинства ковбоев, предпочитавших не связываться ни с какой иной работой, кроме той, которую можно сделать, не слезая с седла, Кеневен всегда был непрочь поработать руками. И теперь он получал от работы двойное удовлетворение, радуясь осознанию того, что дом, который он строит сейчас, строится им для себя. К полудню он закончил выкладывать из тяжелых камней еще одну стену. Хоть и медленно, но дом его становился похожим на человеческое жилище.

Он устроил себе небольшой перерыв на обед и решил надеть рубашку, прежде, чем приниматься за еду. Он как раз застегивал пуговицы, когда внимание его оказалось привлечено каким-то еле различимым движением, происходившим как будто далеко на дороге, ведущей в Соледад. Порывшись в вещах, он достал свой полевой бинокль, занимая удобную позицию на краю обрыва. Убедившись на всякий случай, что прямые солнечные лучи не падают на стекла бинокля и не дают бликов, которые могли бы обнаружить его присутствие, он принялся разглядывать приближающегося всадника.

Разделявшее их расстояние было поначалу слишком велико, но тем не менее, Кеневену показалось, что ему уже где-то приходилось видеть этого человека. Но стоило лишь всаднику подъехать поближе, и у Кеневена уже не осталось ни малейших сомнений на этот счет. Это был Сидни Бердью.

Интересно, что могло привести сюда десятника Рейнолдса? Ну разумеется, это пастбище считалось угодьями ранчо "ЧР", так что он, возможно, объезжал стадо или же просто решил наведаться к источнику. Но с другой стороны, ехал он довольно быстро, и не тратил времени на то, чтобы останавливаться и глазеть по сторонам. Подъехав к заводи у подножия горы, Бердью осадил коня и, проворно спрыгнув на землю, уселся на один из валунов и закурил сигару.

Ждет кого-то!

День выдался теплым, солнце припекало, и особенно приятно было чувствовать это теперь, проведя за работой все утро, а поэтому Кеневен устроился поудобнее на земле и принялся терпеливо ждать. Если Бердью должен встретиться с кем-то в этой глуши, то ему нужно было непременно узнать, с кем именно. Несколько раз он наводил бинокль на дорогу, но та была пуста. И лишь в очередной раз оглядев окрестности, он наконец заметил еще одного всадника - он ехал верхом на гнедом коне, и должно быть, появился откуда-то из-за рослей, так как до самого последнего момента ему удавалось оставаться незамеченным. Подъехав к заводи, он тоже слез с седла. Кеневен озадаченно направил свой бинкль на коня, пытаясь разглядеть тавро.

Гнедой был заклеймен тавром "ВВ"! Очевидно, один из людей Винейблов приехал на тайную встречу с Бердью с ранчо "ЧР". К тому же он заметил еще двоих приближавшихся всадников, в одном из которых он узнал того рослого детину с покатыми плечами, которого до этого заприметил в ресторане, и который теперь ехал верхом на лошади из конюшни "Бокс-Н", в то время как под его спутником был мустанг серой масти с тавром Стара Левитта - клеймом "Трех Алмазов" - на бедре!

Здесь было, над чем призадуматься. Тайная сходка представителей всех четырех хозяйств, хозяева двух из которых открыто враждовали друг с другом, а двое остальных были уже недалеки от того, чтобы тоже включиться в эту войну. Кеневен на чем свет стоит клял себя за то, что не может услышать их разговора. Но по всему было выдно, что тон всему задавал Бердью. Он говорил больше всех, выразительно при этом жестикулируя и расхаживая из стороны в сторону.

Но тут внимание Кеневена привлекло еще кое-что.

Это можно было принять за легкое движение ветерка среди высокой травы и в ветвях зарослей кустарника у подножия горы. Но затем он увидел стройную фигурку молоденькой девушки, подбиравшейся все ближе и ближе к занятым разговором мужчинам. У него все внутри похолодело. Это была сама Дикси Винейбл!

Для чего бы ни затевалась эта сходка, ясно было одно: эти четверо не хотели, чтобы кто-либо слышал их разговор или же хотя бы видел их вместе, и если теперь они заметят Дикси, то она окажется в большой опасности. Кеневен тихо отполз от края обрыва, и добежав до своего недостроенного дома, над постройкой которого он трудился все утро, схватил в руки винтовку. К тому времени, как он снова занял позицию на вершине горы, сходка, по-видимому, подошла к концу, и все, что намеревались обсудить заговорщики, было, должно быть, оговорено и решено. Один за одним они садились на коней и разъезжались. Сидни Бердью уехал самым последним.

Все это время девушка неподвижно лежала в траве, и лишь выждав несколько минут после того, как все четыре всадника скрылись из виду, он поднялась с земли и подошла к роднику. Зачерпнув воды и напившись, она еще некоторое время оставалась в раздумьи стоять над водой. В конце концов она опять зачерпнула пригорошню воды, а затем возвратилась обратно к зарослям кустарника, откуда всего мгновение спустя появилась вновь, но уже верхом на Огненном.

Теперь их разделяли каких-нибудь две сотни ярдов. Конечно, за это время Кеневен вполне успел бы оседлать собственного коня и, вскочив в седло, пуститься в обратный путь. Но на то, чтобы добраться до подножия горы, ему потребовалось бы около часа, и к тому времени она была бы уже далеко.

Он оставался неподвижно лежать на земле, глядя ей вслед. Что ей удалось услышать? И что навело ее на подозрения о двойной игре? На встречу к роднику пришли четверо, по одному человеку с каждого из четырех хозяйств, где, впрочем, каждому из них отводилась самая заурядная роль. Должно быть, ей кто-то по секрету сообщил о том, где и когда должна была состояться эта сходка, а иначе ей просто не удалось бы пробраться сюда незамеченной.

Более того, она сумела бесшумно, словно индеец, пробраться вдоль подножия холма, подойти почти вплотную к тем четверым и подслушать их разговор, ничем себя при этом не выдав, хотя те тоже были далеко не новичками в своем деле. У Дикси Винейбл хватило мужества на то, чтобы узнать правду.

Пора возвращаться в Соледад. Он был вполне готов к тому, что там его могут ожидать неприятности. По правде говоря, он ожидал их еще когда только в первый раз приехал в долину. Но это было единственное, к чему он подготовил себя, а поэтому знакомство с Дикси застигло его врасплох.

Морально и физически он был готов к тому, что его ожидало, вполне отдавая себе отчет в том, каковы его шансы на успех. На протяжении многих месяцев он знал, что вражда вооруженных кланов должна вот-вот выплеснуться наружу, и надеялся, что самому ему удастся в конце концов оказаться в ней победителем.

Оседлав Рио, он отправился в обратный путь, проезжая через небольшую рощицу осин, а затем начиная головокружительный спуск в долину по узкой и опасной тропе. Ему до сих пор так и не удалось найти путь через пласты лавы, но только если он и дальше не намерен отказываться от своего прежнего плана, то ему нужно во что бы то ни стало разыскать то стадо, до сих пор бродившее в той глуши, в чем он был твердо уверен.

Когда Кеневен подъехал к каньону, вход в который открывался поблизости от окаменевших потоков лавы, день был уже в самом разгаре. Когда же он вновь оказался у подножия застывших в камне потоков, было уже довольно поздно. В запасе у него еще оставалось немного времени для поисков, но вместо этого он решительно повернул на север, собираясь обогнуть гору и возвратиться в Соледад по дороге, что вела оттуда со стороны Родников. За деревьями стало заметно какое-то движение. Он тут же остановился, провожая взглядом нескольких лосей, что теперь медленно брели вдоль давно пересохшего русла небольшого ручейка по направлению к нагромождению лавы.

У него перехватило дыхание. Нигде поблизости не было иного источника воды, кроме Тысячи Родников, но только эти лоси почему-то скорее удалялись от того места, чем шли к нему. А так как обычно эти животные ходили на водопой вечером на закате или же рано утром, до того, как встанет солнце, то и сейчас они, скорее всего, держали путь к некоему источнкику воды, который мог находиться лишь за этими каменными развалами.

Он сидел верхом на коне, дожидаясь, пока лоси пройдут мимо, и когда они наконец скрылись в зарослях, отправился следом за ними. Их следы были еле различимы на земле, и вскоре они вывели его к узкому ущелью между двумя черными скалами, вход в которое был к тому же скрыт за каменным зазором одного из склонов. Это был узкий проход, по которому едва-едва можно было проехать верхом, задевая при том ногами в стременах за отвесные стены.

Тропа становилась все уже и уже, и по обеим сторонам от нее возвышались каменные стены ущелья, но он продолжал преследовать лосей. Не удивительно, что этот путь мог существовать здесь многие и многие годы и так и не быть никем обнаруженным, к тому же по крайней мере однажды ему даже пришлось вытащить ногу из стремени и закинуть его на седло, чтобы миновать самое узкое место скального коридора.

Тропа продолжала извиваться, покрывая большое расстояние, но тем не менее, не уходя слишком далеко в скалы. Стены ущелья по обеим сторонам от него редко когда возвышались более, чем на несколько футов у него над головой, за исключением тех редких случаев, когда по какой-то причине скорее всего, из-за некоего препятствия - нагромождения окаменевшей лавы неожиданно становились выше. Внезапно тропа пошла под уклон, и дальнейшее продвижение становилось делом все более и более небезопасным. И тут, впервый раз за все время пути, он засомневался, останавливаясь в нерешительности. Случись здесь обвал или еще что-нибудь - уж тогда выбраться отсюда уже не удастся, и останется лишь умирать мучительной смертью в глубинах этого каменного моря лавы. Если до него здесь и проходил кто-то из людей, то он не оставил никаких следов своего пребывания, хотя скорее всего когда-нибудь в незапамятные времена этой тропой могли проходить индейцы. Но все же индейцы предпочитали обходить стороной заброшенные земли, подобные этим: тут ничего не стоило изодрать мокасины о камни, да и для охоты это было не самое удачное место.

После минутного замешательства, он взглянул вверх на огромные каменные глыбы, нависавшие у него над головой, многие из которых весили, должно быть, не одну тонну, а затем въехал в ущелье, куда вели следы, оставленные на земле недавно прошедшими здесь лосями.

Сердце гулко стучало в груди. Его мерин тоже насторожился, осторожно ступая и едва не скатываясь вниз по крутой тропе. Примерно еще с полмили извилистая тропа шла под уклон, уходя в какую-то глубокую впадину. Несмотря на сгущающуюся тьму, он продолжал ехать вперед и вперед, но тут внезапно каменные стены расступились, и он остановил коня, будучи не в силах прийти в себя от изумления.

Прямо перед ним открывалась непомерно огромная чаша долины, со всех сторон окруженной стеной черных скал со склонами, местами усеянными каменными выступами и карнизами у самой вершины. На дне же гигантской чаши - оказавшемся на удивление ровным - буйно зеленели травы. Кое-где росли редкие деревья, и откуда-то доносилось журчание воды.

Пришпорив коня, он выехал на цветущий луг, оглядываясь по сторонам и то и дело задирая голову вверх. Эта долина находилась гораздо ниже уровня горных кряжей, а бесконечное монотонное однообразие пейзажа при взгляде на пласты со стороны, надежно скрывало за собой ее существование. Вне всяких сомнений, это ничто иное, как кратер древнего и давно потухшего вулкана, не исключено, что того самого, откуда и была извержена вся эта лава. Некоторые из подобных кратеров со временем заполнялись водой, превращаясь в озера; ну а этот стал просто лугом. И на этих зеленеющих просторах мирно паслось огромное стадо, причем, животные по большей части были довольно упитанными. Здесь были также и лошади - потомки тех скакунов, что были оставлены когда-то Джимом Берджем.

Несмотря на сгущающуюся темноту, он ехал вперед, с интересом поглядывая на высоченные скалы, зеленую траву и стройные стволы осин. Коровы удивленно поглядывали в его сторону, не проявляя ни малейших признаков беспокойства.

Наконец оказавшись на небольшой полянке, вокруг которой росли осины, он осадил коня и слез на землю. Расседлав Рио, он начал располагаться на ночь. Запас еды был наисходе, и завтра ему в любом случае придется вернуться обратно в город. И все же он еще вернется сюда, чтобы, следуя совету Скотта, устроить тайник на черный день, где можно было бы хранить запас всего самого необходимого.

Ночь принесла прохладу в долину. Он разжег костер и поставил вариться кофе, когда ему показалось, что где-то в темноте, совсем рядом с ним происходит какое-то движение. Подняв глаза, он увидел примерно с дюжину коров и быка, вышедших к костру. Они держались у самой границы между ночной тьмой и кругом света, удивленно разглядывая огонь и его самого своими большими, влажными глазами. Очевидно, они никогда еще не видели человека, и скорее всего это был их самый первый в жизни костер.

Судя по всему это был довольно большой кратер, диаметром в несколько миль, дно которого сплошь поросло травой. Дважды за вечер ему доводилось слышать рев пумы, и еще один раз далекий волчий вой.

Набрав побольше сухих веток, он сложил дрова на земле у костра. А вообще, вокруг было столько сломанных сучьев, валежника и кусков сухой коры, что дров ему хватило бы, пожалуй, на всю оставшуюся жизнь. Вода здесь была наичистейшей, мяса вокруг вдоволь. В принципе, здесь можно было запросто жить... а если только проход в ущелье вдруг окажется завален, то иного выбора у него попросту не окажется.

Эта мысль обеспокоила его. Он отошел от костра - при его приближении коровы отступили назад - и принялся вглядываться в темнеющий скальный кряж.

Просвета между скал не было видно, и скорее всего, его попросту и не существовало. Оказавшись в западне на дне этой кратерной чаши, человек обречен провести здесь остатки своих дней, если, конечно, он не обладает навыками хорошего скалолаза, чтобы попытаться выбраться отсюда, перебравшись через скалы.

На этой высоте в горах обычно лежит снег, а значит, зимой, вся долина будет занесена глубокими сугробами. При мысли об этом Кеневену стало не по себе, и он поспешил вернуться обратно к костру. У него не было никакого желания оставаться навеки в западне, пусть даже в таком райском уголке, каким могла показаться эта долина.

На следующее утро, когда уже совсем рассвело, он вновь был в седле. Но теперь, при свете дня, кратер казался меньше, чем вечером накануне. Здесь находилось еще несколько малых кратеров, но все они были частью одного большого, и объезжая окрестности, оглядываясь на местности, он обнаружил несколько ледяных пещер. Скорее всего они образовались благодаря тому, что массы остывали так неравномерно, что в то время, когда поверхность была уже холодной, порода внутри все еще продолжала плавиться. Жидкость стекала вниз, и под твердой оболочкой образовывались пещеры. Благодаря тому, что лава почти совсе не проводит тепло, в пещерах сохранялась и поддерживалась довольно низкая температура. Лед образовывался в них вне зависимости от того, как жарко могло быть на поверхности; у подножия таких мест, среди камней часто скапливалась вода, куда приходили на водопой дикие лошади, олени, лоси и снежные бараны.

Когда же он наконец отправился в обратный путь, направляясь к тому ущелью, через которое ему накануне удалось проникнуть на дно кратера, он с большой долей уверенности мог утверждать, что бродившее по лугу стадо насчитывало не менее четырех-пяти сотен голов, слишком много для столь ограниченной территории. Должно быть, за последнее время под влиянием неких природных факторов произошел необычайно высокий прирост поголовья.

Но когда он добрался до склона, где по его рассчетам, и должно было находиться ущелье, его там не оказалось. Еще с минуту он неподвижно сидел в седле, сосредоточенно разглядывая каменные склоны, и вскоре ему показалось, что он видит то, что искал. И все же выехать к ущелью ему удалось лишь отыскав на земле свои собственные следы. Оказывается, ориентиры, выбранные им накануне, при дневном свете оказались совершенно бесполезными.

Он въехал в ущелье, тропа шла в гору, и какую-то часть пути Рио пришлось из последних сил взбираться по крутому каменистому склону. Время от времени Кеневен останавливался, чтобы дать коню отдых. Поглядывая вверх, на нависшие у него над головой каменные карнизы, он мысленно заметил про себя, что когда-нибудь он обязательно попытается совершить восхождение на эти склоны. Просто так, чтобы посмотреть, насколько прочны эти камни.

Над землей уже начинали спускаться сумерки, когда его конь легким галопом пронесся по главной улице Соледада, и остановился перед конюшней. К воротам вышел мексиканец, который сначала взглянул на тавро коня, а затем уже и на самого Кеневена.

- Вы работаете на сеньора Пога или на сеньора Рейнолдса? настороженно осведомился он.

- Исключительно на себя самого, - ответил Кеневне. - А что случилось? Что-то слишком тихо в городе.

- Да, сеньор. Произошло убийство. Ролли Барт с "ЧР" ввязался в перестрелку с двумя ковбоями с "Бокс-Н". Застрелил одного и ранил второго. Но кажется, и сам Барт тоже ранен. Он куда-то пропал.

- Бежал?

- Кто его знает... Говорят, он ранен, и мне его очень жаль, потому что сеньор Барт был хорошим человеком. - Мексиканец закурил папиросу и глубокомысленно сказал, ни к кому не обращаясь: - Скорее всего он и на "ЧР" был больше не ко двору.

- С чего бы это? - быстро переспросил Кеневен.

- У него были неприятности с сеньором Бердью, большие неприятности. Сеньор Барт мне сам сказал.

Бердью враждовал с Бартом, и в то же время на Барта нападают двое с "Бокс-Н"? Получается не слишком складно, а хотя почему бы и нет? Возможно эти события и стали результатом тайной сходки у Тысячи Родников. В любом случае, это должно было подогреть ненависть противников друг к другу.

Мексиканец назвал Ролли Барта хорошим человеком, и скорее всего так оно и есть. В здешних местах мексиканцев не слишком-то жаловали, а это значит, что по натуре своей Барт был дружелюбен и незаносчив.

К тому же он хорошо управлялся с оружием. Оказавшись один на один с двумя вооруженными людьми, он сумел уложить на месте одного и ранить другого. Что ж, не плохо... совсем даже не плохо.

Не исключено, что Ролли Барт был именно тем человеком, к услугам которого ему, возможно, придется прибегнуть в скором времени.

ГЛАВА 7

Оставив Рио на попечение конюха, Кеневен вернулся в свою комнату, снятую им в гостинице. Войдя в холл, он обратил внимание на то, что Кинни за стойкой не было. И на лестнице ему навстречу также никто не попался. Только теперь он начал постигать опасность сложившейся ситуации. Для строительства дома им было выбрано достаточно уединенное место, но только как быть, если кто-нибудь наткнется на те делянки, распаханные им среди деревьев? Вообще-то он не слишком утруждал себя занятиями земледелием, но и того было достаточно, чтобы показать, что на этой земле кто-то работает.

Он переоделся, умылся и побрился, не переставая тем временем обеспокоенно обдумывать свое положение. Пока что все шло по плану... и выходило даже слишком гладко. Он утвердился в своих правах на владение источниками. Ему удалось разыскать стадо. Теперь у него было два тайника на дне кратера и на вершине горы - и оба места были довольно надежны. Но все же дело в любой момент могло принять совсем иной оборот.

Бердью, похоже, ведет игру на полном серьезе, и вполне возможно, что делает он это с молчаливого согласия своего дядюшки, хотя сам Кеневен не был склонен так считать. Возможно, ему не дает покоя та же мысль, что и привела сюда Кеневена, мысль о том, что в результате междуусобной войны в долине может сложиться совершенно новая ситуация, в которой сам Бердью или кто-то наподобие него постарается прибрать все к рукам.

Роль Бердью во всем этом весьма тревожила Кеневена, но по крайней мере он теперь наглядно знал его сообщников, с которыми тот встречался у Тысячи Родников, и у него будет возможность обратить на них особое внимание. Ясно то, что на "ВВ" обосновалось несколько чужаков, и ему хотелось взглянуть на них. И вообще, визит на ранчо "ВВ" казался ему теперь чем-то в порядке вещей.

Когда он вошел в кофейню "У Пастуха" при ресторане, в ней находилось примерно с десяток человек посетителей. Остановившись, он окинул зал пристальным взглядом, изучающе разглядывая присутствующих. У него не было совершенно никакого желания внезапно напороться здесь на Бердью или Рейнолдса, потому что Бердью наверняка постарается не дать ему спуску, да и Рейнолдсу гордость не позволит просто проигнорировать его. Здесь, в Соледаде, он уже заявил о себе и сделал это вполне определенно.

Но тут взгляд его остановился на Дикси Винейбл, одиноко сидевшей за маленьким столиком. Поддавшись внутреннему порыву, он прошел к ней через весь зал, звеня шпорами. Она подняла на него глаза, и казалось, была несколько удивлена.

- А, это снова вы! А я думала, что вы уехали из города!

- После встречи с вами? Как я мог? - он указал на стул напротив ее. Вы позволите мне присесть?

- Конечно. - Она задумчиво разглядывала его. - Знаете ли, мистер Кеневен, вот вы вроде достаточно симпатичный мужчина, но только меня отчего-то не покидает ощущение, что есть в вас что-то хищное.

- Просто я живу в хищной стране, - просто ответил он. - Еще никому не удалось придумать, каким еще оружием, кроме жестокости, можно укротить дикую страну, на просторах которой живут неукрощаемые люди - и краснокожие, и белолицые. Это суровый, очень суровый, но вместе с тем и по-своему прекрасный край. Но в нем нет места слабым и покорным. Этот край требует от человека проявления его самых лучших качеств, и о меньшем даже разговора быть не может. Довольно странно, но только я чувствую, что порядочность тоже в чести в этом краю. Возможно, на первый взгляд, хищнические настроения и порядочность - вещи несовместимые, но на самом деле это не так. В какой-то момент кто-то из недостойных людей может временно выйти победителем, но такое продлится недолго... В диком краю всегда остается слишком много возможностей для того, чтобы в конце концов облапошить его, благодаря слабым сторонам его неисправимого характера.

- А я даже и не знала, что вы моралист, - с иронией сказала она.

Он равнодушно пожал плечами.

- Называйте это, как вам угодно. Я вовсе не проповедник, а самый обыкновенный человек, который успел достаточно пожить и перевидеть многих людей на своем веку. Когда человек небрежен в отношениях с другими людьми, то это, как правило, переносится им и на другие действия. А выжить в пустыне или в горах или еще в какой-нибудь глуши порой бывает не так-то просто. Например, ты едешь вдоль коридора и до тех пор, пока тебе удается оставаться в его рамках, можно чувствовать себя вполне безопасно. Но стоит лишь заступить за черту, как могут начаться неприятности. Когда человек оказывается в горах или пересекает пустыню, то ему лучше врего держаться наезженной тропы... Сама по себе тропа служит своего рода доказательством того, что люди избравшие этот путь, нашли его верным, а если, к примеру, пойти по целине, другим путем, то очень скоро ты можешь понять, что нужно возвращаться назад, или же оказаться где-нибудь в непролазной глуши без еды и питья и без дороги назад. То же самое относится и ко многим другим вещам. Потому что укоренившиеся традиции настолько стары, что нет никакого основания им не следовать... Люди выбрали себе путь, которым идти дальше, и отклоняться от него слишком далеко означает нарываться на неприятности.

- И как продвигаются дела с завоеванием мира? - поинтересовалась она. - Вы ощущаете себя новоявленным Александром Македонским, ищущим для покорения все новые миры? Или может быть вы решили остаться и для начала как следует заняться вот этим?

- Я останусь, - он с улыбкой взглянул на нее. - Здешняя атмосфера пробуждает во мне желание остаться.

- У вас и пистолет даже есть. А стрелять из него умеете?

- Если возникнет такая необходимость. Хотя я предпочел бы не делать этого. Я не расстаюсь с этим оружием с тех пор, как когда-то по молодости мне удалось обзавестись им. Тогда я работал на одном ранчо. Без него я чувствую себя невполне одетым.

- Судя по тому, что мне пришлось тут недавно услышать, вам и без того удалось поставить Сидни Бердью не в слишком приятное положение. Знаете, мистер Кеневен, вы очень необычный человек. Иногда вы производите впечатление самого обыкновенного ковбоя, а порой у вас вдруг возникают какие-то неожиданные идеи, и тогда вы высказываете довольно странные мысли.

- Не берите в голову. Вот в Хулесбурге мне приходилось знавать одного городского пьяницу, который мог по целому часу декламировать по памяти стихи Шекспира. Так в свое время он был профессором и преподавал в университете какого-то из восточных штатов. А потом начал слишком часто прикладываться к бутылке. Еще мне приходилось пасти коров с братом одного английского лорда.

- Намекаете на то, что, между нами говоря, и сам вы герцог, путешествующий по свету инкогнито?

- Я? Вынужден вас разочаровать. Я именно тот, за кого себя выдаю. Я просто ковбой, этакий перекати-поле. Зиму я провел в горах, из-за снегопадов оказавшись отрезанным от остального мира. Вместе со мной там находились еще двое таких же парней, как и я. У нас было четыре книги, и к весне любой из нас знал их наизусть. А еще мы спорили, обсуждая между собой их содержание.

Немного помолчав, он решил сменить тему для разговора.

- Я слышал, в городе стреляли?

- Да, и боюсь, что этим все не закончится.

- А что за человек был этот Ролли Барт?

- Он был одним из самых порядочных. Вы бы нашли с ним общий язык. Мне он нравился..., то есть и сейчас тоже нравится. Прямодушен, снисходителен к чужим ошибкам, но не слюнтяй. Ему, должно быть, лет сорок, а может, чуть побольше. Всегда открыто говорит то, что думает. А уж размышляет он основательно и очень о многом.

Кеневен молча попивал свой кофе, а затем сказал, как бы между делом:

- На днях видел в городе одного из ваших людей... Он ехал на коне меченным тавром "Бокс-Н". Такой высокий мужик, с покатыми плечами и в клетчатой рубашке. Вы представляете, о ком я говорю?

Она пристально смотрела на него, и взгляд ее был холоден. У него появилось неприятное ощущение, что ей известно гораздо больше, чем он думает. Ну разумеется, это был тот человек, что приезжал к Тысяче Родников на встречу с Бердью, и она видела его там. Возможно ей даже удалось подслушать их разговор.

- Конечно, знаю. Это Керб Даль. Он действительно работает у нас. А почему вы спрашиваете?

- Просто интересно. Я пытаюсь понять расстановку сил. Понять, кто за кого...

- В то время как многие здесь силятся понять, на чьей стороне вы.

Он рассмеялся.

- И вы в том числе?

- Да, наверное, и я тоже. Все-таки я слышала, как вы беседовали с собственным конем, и мне до сих пор небезынтересно узнать, где именно вы решили, говоря вашим же языком, "подсуетиться".

- Те слова не были предназначены для чужих ушей, и мне очень жаль, что вы в то время оказались поблизости. Но только отказываться от них я и сейчас не собираюсь. Мне известно, каким образом Рейнолдс завладел своим теперешним ранчо, и как Пог заполучил свое. Так что ни у одного, ни у другого нет ни морального, ни какого-либо иного права ставить условия или выдвигать еще какие-то требования. Вы, надо думать, слышали о том, что я наговорил Рейнолдсу, когда позавчера вечером встретил его здесь. На самом же деле я мог бы рассказать о нем намного больше, а за Пога я еще вообще не принимался. Но принимая во внимание то, что вы никого не посвятили в мои планы, вам я скажу. Он выгнал старика Картера из собственного дома, а затем подослал Эммета Чабба, который и убил Вина Картера. И это одна из причин, приведших меня сюда.

- Жажда мщения?

- Вообще-то... я бы назвал это несколько иначе. А впрочем, думайте, что хотите. - Он перегнулся через стол, придвигаясь поближе к ней. Ему очень хотелось, чтобы она поняла его правильно. - Видите ли, дела с законностью в этих краях обстоят из рук вон плохо. Вместо того, чтобы бороться с бандитами, местные судебные исполнители фактически покрывают их. Эммет Чабб затеял драку с Вином Картером, когда тот был пьян... Он даже не успел сообразить, что происходит. Это было убийство. Но когда на месте разборки объявился судебный исполнитель, у Вина в руке был пистолет. И тогда убийство списали на самооборону, а когда это было объявлено, то Чабб просто открыто смеялся. Он неуязвим перед законом, но толькно на свете есть и другое правосудие, это неписанные законы, которых принято придерживаться, когда оказываешься в какой-нибудь глуши. И одно из этих правил - закон честной игры. Не спорю, это суровый край, и здешние люди тоже довольно суровы. Но все же по большей части это приличные, честные граждане. И тем не менее, местный судебный исполнитель практически в открытую назначен Чарли Рейнолдсом. А до ближайшего суда ехать сотню миль и, к тому же, через земли индейцев. Когда нам на пути попадается бешенный пес или волк, каждый из нас, не задумываясь, пристрелит его. Если человек начинает совершать зверские убийства, то рано или поздно он тоже будет убит. Если двое людей сходятся на поединке, их силы равны, и даже не выясняя, кто прав, а кто виноват, исход такого поединка можно считать честным - хотя бы даже один из бойцов значительно превосходил другого умением и сноровкой. Но только если человеку стреляют в спину, не оставляя ни малейшего шанса дать сдачи, то все происходит мгновенно. Вин Картер был моим другом. И у него не было никого, кто после его смерти мог бы отомстить за него. Он не был ганфайтером. Он был просто храбрым юношей и хорошим стрелком. Но в тот вечер, когда его убили, он был настолько пьян, что мог едва открыть глаза. Он так и не понял, что с ним случилось, а значит, это было убийство. Возможно, еще до того, как с делами здесь будет покончено, мне предоставится возможность свести счеты с Чаббом. Искать его мне не придется. В один прекрасный день он сам придет ко мне. Это дело касается только нас двоих и никого больше. А остальное - это уже совсем отдельный разговор. Пог и Рейнолдс обзавелись своими ранчо, использовав для этого власть оружия и денег. И вот теперь они на ножах с друг другом. Но только ни у одного из них нет законных прав на эту собственность, хотя фактически она находится в их владении. А когда стихнет стрельба, то ситуация в окресностях Соледада может разительно измениться. И у меня будет ранчо.

- Но где, Билл?

У него часто забилось сердце. В первый раз за все время она назвала его по имени. Он пожал плечами.

- Поживем увидим. - Улыбка исчезла с его лица. - Кстати, после того, как позавчера вечером мы с вами расстались, один господин объявил мне, что вы уже заняты, и чтобы я держался от вас подальше.

- Ну, и как вы поступили? - шутливо поинтересовалась она, но взгляд ее оставался серьезен.

- Я ответил ему, что глупо считать любую из женщин своей собственностью, не испросив предварительно согласия на это у нее самой. Но он все-таки настаивал на том, что вы уже не свободны. Удовлетворяя ваше любопытство, скажу, что, как вы, наверное, догадываетесь, я ему не поверил. Но даже, если бы это было правдой, - он улыбнулся, - я бы не обратил на него ни малейшего внимания.

- Я бы удивилась, если бы все было иначе. - Она поднялась из-за стола, слегка коснувшись его руки. - Мне пора. - Он с готовностью встал вместе с ней, но тут она сказала еще кое-что: - И все же, Билл, он вам не лгал.

Биллу Кеневену показалось, что у него остановилось сердце.

- Вы хотите сказать... В каком смысле?

- В том, что вот уже три месяца я помолвлена со Старом Левиттом.

Она резко развернулась и пошла к двери.

Он глядел ей вслед, не в силах поверить в то, что она сказала ему. Дикси Винейбл помолвлена со Старом Левиттом! А что же он? А он на сей раз останется в дураках. Иначе и быть не может.

Ну что ж, с кем не бывает. Но, тем не менее, он был обескуражен этой новостью. Он приехал в эту долину, мечтая о собственном ранчо. И что, если он все же обзаведется ранчо, но только эта девушка ему так и не достанется? Ранчо само по себе начинало казаться ему пустой и слишком скучной мечтой.

Он опустился на стул.

- Может быть выпьете кофе?

Рядом стояла улыбающаяся Мэй.

- Если можно, - сказал он. А затем добавил, ни к кому не обращаясь: Вот оно как бывает... В кои-то веки я встретил девушку, на которой не грех и жениться, а она оказывается избранницей другого.

- Не будете возражать, если я присяду?

Подняв глаза, он увидел перед собой Аллена Кинни, клерка из гостиницы.

- Пожалуйста, садись, - пригласил он, - выпей со мной кофе.

Мэй принесла кофейник, и еще несколько минут они сидели в молчании.

- Послушай, Кеневен, - вдруг решительно заговорил Кинни, - ты бы не отказал другу в помощи, правда?

Кеневен изумленно взглянул на него, догадываясь, что речь, должно быть, пойдет о чем-то очень серьезном.

- Конечно, а то как же! - согласился он, принимаясь лихорадочно раздумывать над тем, к чему клонит Кинни, как его вдруг осенила невероятная догадка.

И как это он с самого начала не смог догадаться, ведь другого места попросту не было. Ведь весь город находился в ведении Уолта Пога и Чарли Рейнолдса.

- Я понимаю, что не имею права просить об этом, но с самого первого момента, как ты только появился у нас, я понял, что ты человек смелый и ни от кого не зависимый. Я стал считать себя твоим другом. Потому что я чувствую, что мы с тобой заодно. У меня нет права просить тебя о помощи, вынуждать тебя искать неприятности на свою голову.

- У меня их и прежде было предостаточно. Еще до того, как я приехал в ваш город.

- Насколько я понимаю, у тебя нет знакомых и друзей среди местных, а мне больше не к кому обратиться. И...

- Ты прав. Друзей у меня здесь нет, а одно-единственное приятное знакомство только что завершилось, так и не успев начаться. Так что я должен сделать? Помочь ему выбраться из города?

Кинни едва не выронил чашку.

- Ты...? Ты все знаешь?

- Это были только мои догадки. Куда еще ему было податься? Он серьезно ранен?

- В седле удержаться сможет... наверное. Он очень хороший человек, Билл, один из достойнейших. И если они разыщут его, то обязательно убьют. Я не знал, как поступить, и скорее всего, они очень скоро догадаются поискать его в гостинице. Удивительно, что они до сих пор до этого не додумались.

- Так он здесь? - Кеневен едва не лишился дара речи. - Тогда будет лучше увести его отсюда сегодня же ночью, покуда есть возможность.

- Он в погребе. Прячется в ящике, под картошкой. Это единственное, что пришло мне тогда на ум.

- А почему я? Почему ты решил просить именно меня?

- Как я уже сказал, у тебя нет знакомых среди местных. Во всяком случае, мне о таковых ничего не известно. Ты решителен, держишься независимо. И еще... Мэй предложила тебя. И Дикси.

- Она знает?

- Я сначала подумал о ней. "ВВ" ни во что не вмешивается и вообще сохраняет нейтралитет, так что лучше места, казалось, не найти. Но она сказала мне, что как бы ей самой того ни хотелось, это невозможно, что на то есть свои причины, и что там ему было бы хуже всего. А потом она предложила поговорить с тобой.

- Она посоветовала меня?

- Ага. Сказала, что если Барт тебе придется по душе, то ты согласишься. И что, возможно, ты пойдешь на это только ради того, чтобы досадить Погу с Рейнолдсом.

Кеневен задумался. Вне всякого сомнения, Дикси прекрасно была осведомлена о том, что происходит в округе, зная гораздо больше, чем это могло показаться на первый взгляд. Интересно, сколько раз ей до этого приходилось тайком подслушивать чужие разговоры, оказываясь посвященной в тайные планы других?

- Ждать больше нельзя. Нужно действовать немедленно. У тебя есть свободная лошадь?

- Если я отправлюсь за ней, то на это сразу обратят внимание. У Мэй тоже есть лошадь. Ее дом стоит на самой окраине города. Но главная трудность в том, чтобы доставить его туда.

- Это я улажу. Ты пока собери нам что-нибудь из еды. Подключи к этому делу человека посвященного, если такое возможно, чтобы, вернувшись в город, я смог бы взять все необходимое без лишних вопросов.

Кеневен встал из-за стола.

- Передай ему, что мы скоро уезжаем. Я только оставлю у Мэй своего коня, и тут же вернусь обратно.

Выслушав напутствия Кинни, объяснившего ему дорогу, он развернулся и направился к двери.

Но было уже поздно.

Обгоняя друг друга, по улице проехали всадники. Человек двенадцать, не меньше. Остановившись перед гостиницей, они слезли с коней. Один из них взошел на тротуар, направляясь ко входу в гостиницу. Это был Уолт Пог. Его сопровождал человек, что был вместе с Бердью у Тысячи Родников.

- Кинни! Я хочу обыскать гостиницу! Этот убийца Ролли Барт все еще в городе, и, ей-богу, мы вздернем его на высоком суку прежде, чем часы пробьют полночь!

- А почему его надо искать именно здесь? - Кинни говоряще развел руками. Он был бледен, но предельно собран и хорошо владел собой. Возможно, в свое время ему приходилось выступать с докладом по истории перед своим классом или зачитывать вслух газетные статьи перед членами какого-нибудь литературного кружка. - Я знаю Барта, но сегодня я его еще не видел. Да и с чего бы это ему вдруг понадобилось бы приходить сюда?

ГЛАВА 8

Напустив на себя безучастный вид, Билл Кеневен стоял, прислонившись спиной к двери в кухню, лихорадочно обдумывая сложившееся положение. Они найдут Барта, наверняка найдут, и один он ничего не сможет сделать, чтобы им в этом помешать. Хотя еще можно попробовать вынудить их отложить расправу, если уж избежать ее все равно не удастся. Он уже твердо решил для себя, что никакой казни не будет. И хотя Барта он знал лишь со слов других, тех кто был с ним знаком, но судя по тому, что ему довелось услышать, этот человек был теперь ему глубоко симпатичен. К тому же уже один тот факт, что все местные негодяи ополчились против него, говорил сам за себя.

- Что это ты так разошелся, Пог? - лениво протянул он.

Резко обернувшись, Пог взглянул в его сторону.

- А, и ты здесь! А тебе какое дело до того?

- Совершенно никакого. Просто хотелось узнать, из-за чего здесь поднялось столько шуму. Хотя судя по тому, что мне довелось услышать, на того парня напали, и ему пришлось защищаться... и я бы сказал, у него это совсем неплохо получилось. Это естественно, так поступил бы любой, окажись он на его месте. Так чего же его линчевать?

- Он убил человека с "Бокс-Н".

- А мне всегда казалось, что люди на "Бокс-Н" тоже смертны и могут умирать, как и все остальные. Собрались трое взрослых людей, да к тому же еще и при оружии - так что, все честь по чести. Хотя, конечно, довольно странно, что всех работников с "ЧР" в это время из города как ветром сдуло. Они что, со страху все разом в штаны наложили, что ли?

- А это тебя не касается! - заявил сопровождающий Пога, тот самый, которого он видел накануне у Тысячи Родников. - На твоем месте я не стал бы лезть не в свое дело.

Билл Кеневен все еще стоял, прислонившись к двери, но теперь он не спеша, нарочито внимательно и с явным презрением смерил его взглядом, а затем спокойно заметил, обращаясь к Погу:

- Пог, я вижу, подхалимов ты выбирать себе умеешь. Если хочешь привезти своего щенка домой в целости и сохранности, то тебе лучше укоротить поводок.

Ослепленный яростью всадник начал угрожающе надвигаться на него.

- Ну ладно, козел! Пеняй на себя, сам напросился!

Пог упреждающе поднял руку.

- Перестань, Войль! Мы сюда не за этим приехали! Иди поищи Барта. Я сам поговорю с Кеневеном.

Войлю не терпелось вступить в схватку со своим обидчиком, и он не спешил уходить, но Кеневен все так же непринужденно стоял, привалившись плечом к дверному косяку и криво усмехаясь.

Резко развернувшись, Войль направился к двери, на ходу вполголоса бросив через плечо:

- Ничего, Кеневен, я еще разберусь с тобой!

- Ну да, - лениво отозвался Кеневен, и тихо добавил на прощание: Может и Даля заодно прихватишь с собой?

Вздрогнув от неожиданности, Войль замедлил шаг, втягивая голову в плечи, словно ожидая удара. Он остановился и, обернувшись, в смятении взглянул в его сторону.

Кеневен как ни в чем не бывало заговорил с Погом.

- Странных ты ребят набрал себе, Пог. Взять хотя бы того же Войля? Слишком уж он у тебя обидчивый, правда?

Пог изподлобья глядел на него.

- А при чем тут Даль? Что это ты о нем вспомнил? Он на меня не работает!

- Разве? - Кеневен улыбнулся, а затем развел руками. - Ну, вообще-то, сам знаешь, я здесь недавно. Просто не успел еще запомнить, кто здесь на кого работает. А я-то уж грешным делом подумал, что Войль вместе с Далем тянут одну лямку.

Уолт Пог был зол и раздосадован, и теперь, ко всему прочему, ему стало немного не по себе. С чего это Кеневен решил, что у тех двоих должно быть что-то общее? Может быть он просто мелет языком, или же ему и вправду что-то известно? А если это и на самом деле так, то, спрашивается, откуда? Теперь еще одна мысль не давала ему покоя. И вообще, откуда на его голову здесь взялся этот Кеневен? Кто он такой? И что он здесь в данный момент делает? До этого Пог мог лишь предполагать, что Войль и Даль не были знакомы между собой. Но теперь он вспоминал странную реакцию Войля, и был вынужден признать, что ничего хорошего это ему не сулит.

Он подошел к столу и налил себе кофе, в который затем добавил много сливок и сахара. Затем он взглянул через плечо на Кеневена.

Мэй подошла к нему со спины.

- Он ушел! - шепнула она. - Его здесь нет!

Ее платье оказалось испачкано в пыли. Кеневен игриво шлепнул ее, и она торопливо стряхнула пыль.

- Куда он ранен? - шепотом спросил он.

- Кажется, в ногу выше колена. Он не сможет уйти далеко.

Пог глядел в их сторону.

- Эй, о чем это вы там шепчетесь? - с подозрением спросил он.

Кеневен передернул плечами.

- А тебе что, завидно? Может быть теперь для того, чтобы поговорить с хорошенькой девицей, мне нужно еще у тебя разрешения испрашивать? Я бы настоятельно советовал тебе не совать нос в чужие дела.

Пог отставил от себя чашку с недопитым кофе.

- А теперь слушай сюда! Никто еще никогда не...

- Пог, - урезонивающе сказал Кеневен, - на твоем месте я бы хорошенько подумал, прежде, чем протягивать язык. Я же не нанимался работать на тебя, и более того, не собираюсь делать этого и впредь. Так что я уж как-нибудь сам решу, когда мне заводить разговоры с девицами, и в каких выражениях отвечать всем прочим. Так что отвали... Отвали, я сказал!

Пог расстерялся, начиная вдруг наредкость явно осознавать, что, сам того не замечая, он едва не напросился на разборку с человеком, который еще слишком много не знал о нем, и поэтому совершенно его не боялся. Вот уже на протяжении многих лет в разговоре с окружающими он не выбирал выражений, не задумываясь унижая тех, кто был слабее его, с кем он был особенно груб и бесцеремонен. Будучи сам хорошим стрелком, он, тем не менее, привык полагаться на своих подопечных, которые были призваны с оружием в руках отстаивать его интересы. И вот теперь, совершенно неожиданно для самого себя, он оказался загнанным в угол. Отступать было не в его правилах, и все же, на сей раз интуиция подсказала ему, что с его стороны это будет самое разумное решение. В конце концов ему было, что терять, в то время, как этот бродяга рисковал лишь собственной шкурой.

Пог махнул рукой.

- Черт возьми, вот напасть. Из-за всех этих передряг нервы стали ни к черту. Ну конечно же, это не мое дело, о чем вы там болтаете.

В комнату вошел Войль. За ним последовали еще двое.

- Босс, мы перевернули весь дом вверх дном, но его здесь нет. Правда, в погребе под картошкой мы приметили ящик. Довольно большой, человек уместился бы.

В это время в комнату вернулся Аллен Кинни, и Пог тут же переключил свое внимание на него.

- Ну, что скажешь на это, Кинни?

- И на что только не пойдешь, чтобы не сваливать картошку на земляной пол, - вслух заметил Кеневен, ни к кому не обращаясь. - А то на сырой земле она так быстро гниет...

Пог был вне себя. Он хотел было что-то сказать, но вовремя передумал. Войль тоже промолчал, оставаясь стоять в стороне и избегая встречаться взглядом с Кеневеном. Он был далеко не робкого десятка, но теперь он опасался, что Кеневену тоже может быть что-то о нем известно. Намек на Даля его весьма встревожил. "Он замешан в каком-то деле и не хочет, чтобы его босс узнал об этом, - догадался Кеневен. - Он боится, что я могу проболтаться!"

Развернувшись, Пог вышел из ресторана сначала в холл гостиницы, а затем на улицу. Следом за ним удалились и его люди. Некоторое время спустя после этого, Мэй подошла к Кинни.

- Аллен, где он может быть сейчас? Ведь он был здесь. Ты же сам знаешь, что он был здесь!

- Знаю, - согласился Кинни. - Должно быть он услышал, что они идут сюда, и каким-то образом ему удалось выбраться. Он не хотел, чтобы у нас из-за него были неприятности. Но вот только куда он мог податься?

Билл Кеневен в своих рассуждениях зашел намного дальше них. Преследователи наверняка устроят себе передышку и остановятся, чтобы пропустить стаканчик-другой, а Пог был здесь, чтобы навести их на след. Войль, очевидно, не принимал непосредственного участия в заговоре против Барта, так как он был у Тысячи Родников. Реакция ранчо "ЧР" на последние события оказалась наредкость вялой, так что вполне возможно к заговору были причастны те кто, работал вместе с Бартом и кому не терпелось побыстрее избавиться от него. По какой-то причине Ролли Барт стал для них опасен, и, очевидно, было решено убрать его во время вооруженной стычки, что и произошла не далее, как вечером накануне. Но вопреки всем ожиданиям, Ролли Барт избежал гибели, пристрелив одного из нападавших и ранив другого. Но по крайней мере теперь ему известно, что даже те, с кем он прежде вместе работал на одном ранчо, желают ему смерти и теперь его неприятели пойдут на все ради того, чтобы только расправиться с ним, и что это может произойти очень скоро.

И все же Кеневен старался мыслить шире. Душой и мыслями он был вместе с раненным человеком, покинувшим свое убежище и оказавшимся в темноте улиц. Куда ему податься, когда вокруг одни враги? Как уйти от преследователей? И что бы он сам, Билл Кеневен, стал делать на месте раненного человека, если бы ему вдруг самому довелось очутиться ночью на улице, когда почти не осталось патронов, и совершенно не остается времени?

Ему пришлось бы идти, хромая, еле переставляя ноги. В таком состоянии любой заметил бы и узнал его издалека. Он не рискнул бы отправляться куда-то далеко, и в любом случае, ему пришлось бы стараться держаться самых темных закоулков, потому что на улице было достаточно светло, чтобы заметить проходящего человека.

И тут Кеневен, для которого каждый клочок земли был потенциальным полем боя, вспомнил о выложенной из камня стене, начинавшейся недалеко от конюшни при гостинице и огораживавшей большой и запущенный сад. Камни кладки кое-где растрескались и обвалились, но все же это была довольно выгодная позиция, где можно занять оборону. К тому же там было довольно темно, что совсем немаловажно для человека, вынужденного потихоньку ковылять вдоль длинного каменного забора.

Решительно развернувшись, он направился к двери черного хода и вышел в ночь. С минуту постояв на крыльце, давая глазам привыкнуть к темноте, он вскоре сумел разглядеть конюшню и видневшуюся за ней стену.

Подойдя к конюшне, он пошел вдоль нее. Добравшись до стены, он без труда перелез через нее, спрыгнув на землю с другой стороны. Здесь ему снова пришлось остановиться. Если своим появлением он вспугнет Барта, то тот запросто может выстрелить, приняв его по ошибке за врага. Тем более, что знакомы друг с другом они не были.

Осторожно ступая, он принялся воровато пробираться вдоль стены. Сама каменная стена на большей части своего протяжения была примерно четыре фута высотой, к тому же со стороны сада почти вплотную к ней подступали разросшиеся заросли вперемежку с сорной травой. Сделав неловкое движение и при этом больно оцарапав руку, он тихо выругался от досады. После этого он отправился дальше и добрался уже почти до угла, когда из темноты его окликнул негромкий голос.

- Ладно, мистер, на свою беду ты оказался чересчур догадливым. Теперь только попробуй высунуть нос оттуда, и можешь считать себя покойником!

- Барт? Это ты?

- Нет, не я! - презрительно фыркнул раненный ковбой. - С тобой говорит царь Соломон. У меня здесь свидание с царицей Савской.

- А теперь, Барт, послушай, что скажу тебе я, и постарайся уяснить это себе с первого раза, потому что с минуты на минуту кое-кто еще может догадаться о том же, что и я. Я твой друг, хотя ты меня не знаешь. Я друг Кинни и Мэй из гостиницы. Я пришел, чтобы помочь тебе выбраться отсюда. У Мэй в конюшне есть лошадь, и тебе нужно попасть туда как можно скорее. А затем ты смог бы исчезнуть из города.

- А откуда мне знать, что ты тот, за кого себя выдаешь?

- Так ведь будь я одним из них, то сразу бы закричал, принялся звать на подмогу, разве нет?

- Может быть и успел крикнуть разок, но не больше. А кто ты? Я не вижу твоего лица.

- Ты не много теряешь. Меня зовут Билл Кеневен. Я только что приехал в ваш город.

- Так ты тот парень, что взгрел Сида Бердью? Слышал об этом. Что ж, лихо ты его отделал.

- Идти сможешь?

- Подойди поближе, я обопрусь о твое плечо.

- А теперь пошли.

Одной рукой поддерживая Барта, Кеневен помог ему перебраться через стену, выбрав для этого место потемнее, а затем провел его по темному проулку, в самом конце которого им пришлось перелезть через забор. Теперь они оказались на открытом месте у дороги, за которой темнели заросли кустарника и деревьев. Если только им удастся добраться до тех деревьев, то оставшийся путь до дома Мэй можно будет проделать, не выходя из-под этого надежного прикрытия. Но если только кто-нибудь застигнет их врасплох посреди открытой местности, то у них не будет другого выбора, как только отстреливаться.

- Так, Барт. Если где-нибудь откроется дверь, то просто останавливайся.

- Куда мы идем.

- К дому Мэй. Там можно взять лошадь. Потом отправимся к холмам. Ты знаешь, где проходит старая тропа, что ведет на неудобья?

- Конечно, знаю. Но только там придется свернуть к Тысяче Родников. А то никакого другого источника воды там нет. Одни камни.

- Об этом не беспокойся. Сейчас переберемся вон к тем зарослям. Спрячешься недалеко от дороги и будешь ждать меня. Я приеду верхом на своем пятнистом мерине и приведу с собой ее лошадь.

Но внезапно Барт насторожился и его хватка стала сильней.

- Гляди! Дверь открывается!

В тот же миг они неподвижно замерли на месте, а в руке у Барта уже появился пистолет. Он держал оружие перед собой, держа на прицеле человека, чей силуэт возник в ярко освещенном дверном проеме. Это был хозяин салуна.

Еще чья-то тень промелькнула у него за спиной.

- Эй! Кто там еще?

- Иди, тебя выпивка ждет, - отвечал хозяин. - Я сам пойду гляну.

Он сошел по ступеням веранды, подождав, пока дверь у него за спиной с грохотом захлопнется. Он шел прямо на них, и тогда Кеневен взялся за рукоятку своего шестизарядного револьвера.

Но тут заговорил сам Барт.

- Пат, ты неплохой мужик, но, возможно, теперь мне придется нашпиговать свинцом и тебя тоже.

- Можешь не суетиться, - невозмутимо ответил Пат. - Если бы не вышел я, то сейчас сюда приперлись бы выпивохи с "Бокс-Н". Они мне и без того задолжали, а тогда уж наверняка плакали бы мои денежки. Так что уходите... и побыстрее. Мне нет никакого резона ссориться ни с кем-либо из них... - он обернулся к Кеневену - ...ни с тобой Билл. Ты меня не узнал, а вот я хорошо помню и тебя и то, какую разборку ты учинил бандюгам из банды Кингфишера. Так что, ребята, проходите.

Сказав это, толстяк повернул обратно к дому. Было слышно, как пьяный голос спросил:

- Кто там был? Если это Ролли Барт, то я ему так...

- Угомонись, - послышался голос Пата. - Это всего лишь мальчишка-мексиканец ведет домой мула.

Дверь закрылась.

Кеневен вздохнул с облегчением. Не теряя времени даром, они торопливо миновали опасный участок и поспешно скрылись в зарослях. Где-то в тишине хлопнула дверь, раздались разгневанные голоса. Видать, этой ночью городишко Соледад будет не самым подходящим местом для времяпровождения.

Когда кобыла была оседлана, Кеневен сказал Барту:

- Если услышишь, что кто-то едет, то сразу же прячься. Я приеду на аппалузе. Моего коня ты знаешь.

- Я его видел. Значит, я еду сейчас, да?

- Именно так. Никому не показывайся на глаза и ни с кем не разговаривай. Хоть бы это даже был кто-то из ваших, с "ЧР". Ты меня понял?

- А то как же? От них и раньше было помощи не дождаться, если уж на то пошло. Но я никогда не забуду того, что ты сегодня сделал для меня, амиго. А ведь совершенно посторонний человек...

- Поезжай... Обо мне не беспокойся. Мне нужно вернуться обратно в город и постараться как-нибудь забрать коня, чтобы это не вызвало бы лишних подозрений. А потом я доставлю тебя в такое место, где тебя уж точно ни одна живая душа не найдет.

Проводив взглядом удалявшегося в ночь всадника, Кеневен отправился в обратный путь, возвращаясь в город. Откуда-то издалека время от времени слышались чьи-то пронзительные вопли, а потом какой-то пьяный ковбой трижды пальнул в воздух из пистолета. В темноте ему были видны огоньки выстрелов.

Билл Кеневен на всякий случай поправил пистолеты у пояса. Если повезет, то этой ночью он тоже выберется из города.

Но только, повезет ли...

ГЛАВА 9

Вот уже целых девять дней минуло с того вечера, а в самом Соледаде, да и во всей округе, только и было разговоров, как об исчезновении Ролли Барта. Все эти дни Билл Кеневен как ни в чем не бывало разъезжал по окресностям, то и дело куда-то отлучаясь из города, каждый раз неизменно возвращаясь обратно и упорно воздерживаясь от участия во всяккого рода спорах о последних событиях местного значения, отговариваясь тем, что, мол, человек он в этих краях новый и поэтому ему трудно судить.

Барт же не объявился ни в Пай-Тауне, ни в каком-либо еще из близлежащих городов, да и из лошадей, как будто, ни одна не пропала. Бравые парни с "Бокс-Н" обшарили всю округу, но так и вернулись ни с чем. С исчезновением Ролли Барта конец света местного значения на какое-то время откладывался.

После перестрелки и последовавшего за ней повального обыска, в Соледаде, казалось, установилось редкостное затишье. И все же ходили упорные слухи о том, что по завершении ожидаемого в ближайшее время всеобщего загона и клеймения скота, на первый взгляд временно угасший конфликт вспыхнет с новой силой, перерастая в настоящую войну между двумя самыми большими ранчо, от которых всем прочим будет настоятельно рекомендовано держаться подальше и вообще, не высовываться. На данный же момент, когда до загона скота оставалось совсем мало времени, создавалось такое впечатление, что обе противоборствующие стороны решили на время забыть друг о друге и разобраться с более насущными делами.

На втором месте после новости об исчезновении Ролли Барта был неослабевающий интерес, проявляемый горожанами к личности самого Билла Кеневена. Он по-прежнему, как ни в чем не бывало, разъезжал по окрестностям Соледада, и складывалось впечатление, что никому до сих пор так и не удалось ничего выяснить ни о нем самом, ни о преследуемых их намерениях. Итак, он разъезжал по округе, заводя себе знакомых среди владельцев мелких хозяйств и тех деловых людей, кто желал скорейшего прекращения беспорядков.

И все же очень для многих, и в особенности для Уолта Пога, Чарли Рейнолдса и Стара Левитта, истинные намерения Кеневена по-прежнему оставались загадкой. Но был в городе человек с еще большим вниманием и беспокойством, чем кто бы то ни было, следивший за происходящим. И звали этого человека Эммет Чабб.

Впервые ему стало известно о появлении Кеневена в городе на следующий день после исчезновения Ролли Барта. По заведенному на ранчо "ЧР" порядку все работники обедали вместе, собираясь за длинным столом, во главе которого восседал сам Рейнолдс, а Сид Бердью неизменно занимал место по правую руку от хозяина.

- До меня тут дошли слухи, будто бы Уолт Пог и этот его Войль имели разговор с Кеневеном, - между делом заметил Рейнолдс, обращаясь к Бердью. Похоже, он из тех, кто активно заводит себе врагов.

Ответ Бердью был заглушен внезапным возгласом, раздавшемся на дальнем конце стола. Эммет Чабб порывисто отставил от себя кружку, которую он до этого держал в руке.

- Кеневен, говорите? А его случайно не Билл зовут? Билл Кеневен?

- Ну да, он самый, - Бердью взглянул в его сторону. - А ты что, знаком с ним, что ли?

- Знаю ли я его!... Так ведь это же он за мной охотится.

- За тобой? - переспросил Рейнолдс, и у него камень свалился с души. - Но ты-то тут причем?

- Как-то раз у меня с одним его дружком вышла разборка. Вы, наверное, знаете его. Я имею в виду Вина Картера.

- Вот как? Выходит, Картер был приятелем Кеневена? - Рейнолдс принялся задучиво жевать. - Ну и что из себя представляет этот Кеневен? внезапно спросил он, нарушая молчание, воцарившееся за столом.

Чабб махнул рукой.

- Почем мне знать... Но в тех местах, откуда он прибыл, считают, что он далеко пойдет.

Тут в разговор вступил стройный и совсем еще юный смуглолицый ковбой, сидевший в самом конце стола.

- Я знаю его, Эммет, - лениво протянул он, - и на твоем месте я бы с ним связываться не стал. Лучшее из того, что ты можешь сделать, так это быть готовым дать отсюда деру в любой момент. Как-то раз этот Кеневен наехал на убежище банды Кингфишера в Мексике, после того, как один из кингфишеровских парней украл у него коня. Мало того, что он отобрал у них своего коня, так еще поговаривают, что и самому Кингфишеру досталось так, что он еле ноги унес оттуда. А самого вора он попросту пристрелил. У того придурка хватило ума схватиться за пистолет.

- Выходит, Кеневен преследует тебя, Эммет? Что ж, это объясняет его появление здесь, - заключил Рейнолдс. - А я-то себе уже всю голову сломал, что ему тут понадобилось...

- Он мог приехать сюда из-за Вина Картера, - глубокомысленно предположил Бердью. - И если это на самом деле там, то вполне возможноо, что и Уолту Погу не поздоровится.

Все те несколько дней, прошедшие с тех пор, как Барту удалось бежать из Соледада, Билл Кеневен был очень занят. Первым делом он отловил и пометил своим собственным тавром часть коров, обнаруженных им на пастбищах за стеной лавы, а затем, согнав небольшое стадо, вывел его на пастбище близ Тысячи Ручьев. У него будет еще достаточно времени, чтобы заклеймить и оставшихся животных, но в данный момент, еще до того, как начнется загон скота, он просто хотел вывести в свет свое собственное стадо.

И вот, оседлав своего пятнистого мерина, он держал путь на ранчо "ВВ". Утро выдалось теплым и погожим, и он въехал под сень огромных тополей, чувствуя в душе необыкновенный подъем и радуясь жизни. Во дворе перед ранчо в тот момент находилось несколько работников, каждый был занят своим делом. Керб Даль тоже был здесь, занимаясь починкой упряжи.

Увидев Кеневена, Том Винейбл нахмурился. Для начала быстро оглядевшись по сторонам, он затем вышел к нему навстречу.

- Добро пожаловать. Дикси рассказывала мне о тебе.

- Спасибо за приглашение. А сама Дикси дома?

Собираясь сюда, он не ставил себе целью во что бы то ни стало повидаться с Дикси, хотя при случае и не отказался бы от встречи с ней. И все же больше всего его привлекала возможность просто оглядеться на местности и постараться составить собственное мнение насчет того, что тут происходит.

- Она здесь, - признался Винейбл, и тут же стушевался, вовсе не торопясь пойти к дому, чтобы сообщить сестре, что у них гость. - Послушай, Кеневен, - проговорил он наконец, - ты ведь не собираешься приударить за моей сестрой, правда? Ведь тебе уже известно, что она сосватана.

- Ты прав, Том, у меня сложилось такое впечатление, что все хотят во что бы то ни стало заставить меня поверить в это. Первым, от кого я узнал эту новость, был Стар Левитт.

- Ты хочешь сказать, что он говорил с тобой о Дикси?

- Именно так. А вслед за этим Дикси сказала, что она должна выйти за него замуж.

Тому Винейблу эти слова, по-видимому, доставили огромное облегчение. Уж слишком явным было его прежнее волнение.

- Ну тогда ты сам понимаешь, что к чему. Я не хочу, чтобы у Дикси были неприятности, а Стар ужасно ревнив.

Билл Кеневен теперь стоял перед Винейблом, в упор глядя на него.

- Ты тоже должен понять меня, Том. Я слышал это и от Дикси, и от Стара Левитта, и вот теперь от тебя тоже. Честно говоря, мне нет совершенно никакого дела до того, что она якобы или же и в самом деле с кем-то там помолвлена. Я не собираюсь здесь сейчас надоедать тебе длинным рассказом о своих мыслях и чувствах. Когда я буду уверен в том, что она действительно любит Левитта, то я отступлюсь. Но это произойдет только тогда, и не раньше. А сейчас я не уверен даже в том, что он ей хоть немного симпатичен.

Это может показаться довольно странным, но только этот монолог отчего-то не вывел Винейбла из себя, и более того, он даже не сделал попытки что-либо возразить на это. И все же он явно был чем-то взволнован.

- Этого-то я и боялся, - признался он. - Я должен был бы сам догадаться. - Он помолчал еще немного, а затем проговорил, - Что ж, тогда берегись, Кеневен. Будь очень осторожен. Ты только не подумай, что я тебе угрожаю. Просто я не хочу, чтобы Дикси страдала. Я не хочу неприятностей.

- А теперь, когда моя точка зрения тебе известна, - решительно сказал Кеневен, - может быть ты все же позовешь ее? Или мне самому сходить в дом за ней?

- Сходить в дом за кем? - Разом обернувшись, они увидели Дикси, направлявшуюся в их сторону. - Привет, Билл. Вы кого-то ищете?

- Вас, - ответил он, сдержанно улыбнувшись. - Только вас одну.

Улыбка исчезла с ее лица, но взгляд по-прежнему был приветлив.

- Очень любезно с вашей стороны. Можно подумать, что вы говорите об этом на полном серьезе.

- Это так и есть.

- Босс, - заговорил подошедший к ним рослый и подтянутый рыжеволосый ковбой, - вы, случайно, не знаете, "Виселица" - это чье тавро?

- Виселица? Никогда не слышал о таком.

- У Тысячи Ручьев пасутся чьи-то коровы. Самые дикие изо всех одичавших, каких только можно себе представить. А еще в том стаде есть и быки, и немного молодняка, и все они помечены тавром с виселицей со свисающей с перекладины петлей. Нам едва-едва удалось разглядеть рисунок тавра, но подойти ближе было невозможно.

- Это что-то новенькое. Ты слышала о чем-нибудь подобном, Дикси?

Она отрицательно покачала головой, но сама при этом как-то очень странно исподволь взглянула в его сторону. Кеневен стоял в стороне, напустив на себя самый невинный вид - но в его глазах вспыхнул и тут же погас шальной огонек, который мог бы его запросто разоблачить перед тем, кто давно и хорошо знал его.

- Нет, я ничего такого не видела. А коровы-то старые? Ах да, кстати, Билл, познакомьтесь, это Марби. Билл Кеневен совсем недавно приехал в наши края, Марби, но мне кажется, что его клейма тоже могут интересовать.

- Я о вас слышал, - сказал Марби, протягивая ему руку. - Кажется, это у вас произошла ссора с Сидом Бердью.

Кеневен заметил, что Даль как-будто прекратил возиться с упряжью, но головы не поднял, хотя и на то, что он прислушивается к их разговору, было тоже непохоже.

Марби ушел куда-то вместе с Томом Винейблом, и тогда Дикси обернулась к Кеневену.

- Я подумала, что возможно вам будет далеко не лишне познакомиться с Марби. Он очень хороший работник. А еще говорят, что он близкий друг того ковбоя, которого здесь разыскивали по всему городу... Ролли Барта.

Кеневен промолчал в ответ. Эта девушка, похоже, знает решительно все. Она смогла бы стать хорошим союзником, но как враг была бы крайне опасна, потому что она была столь же умна, как и красива, и, судя по всему, от ее внимания не могло ускользнуть ни одно, даже самое, на первый взгляд, незначительное событие. Упомянула ли она о Барте просто так? Или может быть она что-нибудь знает? Может быть Кинни рассказал ей обо всем?

Ну конечно же, теперь он начинал припоминать. Кинни сказал, что она сама предложила его и, видимо, теперь строила предположения. Тем не менее, свести знакомство с другом Барта было бы совсем неплохо. Возможно, ему еще не раз придется прибегнуть к помощи всех друзей и знакомых, которых ему удастся завести, прежде, чем закончится вся эта эпопея.

Теперь Даль уже явно был весь во внимании, стараясь поймать каждое слово, а поэтому Кеневен взял ее под руку.

- Может быть пройдем вон туда и присядем?

С этими словами они подошли к скамейке, сколоченной вокруг ствола одного из гигантских тополей, где их разговор уж точно не мог быть услышан никем из посторонних.

- Дикси, я уже поставил твоего брата в известность, что не собираюсь принимать в расчет твою помолвку до тех пор, пока в конце концов не буду уверен, что ты выходишь замуж за Левитта по любви. Итак, ты его любишь?

Побледнев, она отвела взгляд и крепко сжала губы, а затем снова посмотрела на него.

- А почему же еще девушка дает согласие на помолвку?

- Понятия не имею, но мне кажется, что на это у нее могут быть какие-то причины. - Он мельком взглянул на Даля. - Но до тех пор, пока ты не скажешь мне, что действительно любишь его, не пряча при этом глаз, я буду действовать по своему усмотрению, поставив на карту все. Ты мне нужна, я не могу жить без тебя, и клянусь, что ты будешь моей, если только и в твоем сердце найдется место для меня. Я не тороплю тебя с ответом. Когда я приехал в эту долину, я знал, что меня здесь ждут неприятности, но тогда мне казалось, что я просчитал ситуацию со всех сторон. Я заранее изучил эту местность, и вообще прекрасно отдавал себе отчет, на что иду. Но на деле оказалось, что все здесь совсем не так просто, как виделось мне раньше, и к тому же, я встретил тебя. И уж такого поворота событий я никак не ожидал. Может статься, что ты и не в курсе всего того, что здесь происходит. Я подозреваю, что это так и есть, но я все же уверен, что тебе известно много больше, чем кому-либо еще. То, что я говорил, когда ты услышала, как я разговаривал с Рио, соответствует действительности. Я приехал сюда один, и работаю я только на самого себя, и ни на кого другого. Так что ты угадала верно. Виселица - это мое тавро, а петля на ней уготована для всякого, кто пожелает в ней оказаться. Рейнолдс и Пог - это просто парочка, так сказать, сухопутных пиратов. Они методично выживали с этих земель ее прежних хозяев, тех кто не мог тягаться с ними силой, и вот теперь изо всех сил стараются выпихнуть отсюда друг друга. Что ж, если так будет продолжаться и дальше, то очень скоро им не останется ничего другого, как взяться за оружие. Я же приехал сюда, чтобы остаться, и при данном раскладе, в моих руках находятся такие козыри, о которых ни один из них и мечтать не может.

Она слушала его очень внимательно, и взгляд ее был задумчиво устремлен куда-то вдаль.

- Одному тебе с ними не справиться, Билл! Тебе должен кто-то помогать! - Она тронула его за руку. - Билл, скажи, а что с Ролли? Он в безопасности? Я не спрашиваю тебя о том, где он сейчас; просто мне необходимо знать, что ему ничего не угрожает. В свое время он оказал мне очень большую услугу, и вообще, он честный человек.

- Сейчас он в безопасности, и к твоему сведению, теперь он работает на меня. Хотя еще с неделю, а то может быть и дней десять, многое ему будет еще не под силу, а к тому времени, все уже может быть кончено. А как насчет этого Марби? На него можно положиться?

- Если он станет работать на тебя, то он за тебя жизнь отдаст - а ради праведного дела и за оружие возьмется. Он лучший друг Барта.

- Тогда, если мне удастся поговорить с ним, то ты лишишься хорошего ковбоя. - Он пристально взглянул на нее. - Дикси, скажи, что у вас здесь происходит? Что за птица этот Стар Левитт? И кто такие эти Даль и Войль? Я знаю, что все они некоторым образом связаны между собой.

Она порывисто поднялась со скамейки.

- Я не могу это обсуждать. Мистер Левит станет моим мужем.

Его взгляд был холоден и неумолим.

- Только не Левитт! Кто угодно, но только не он! Но даже если ты не захочешь говорить со мной об этом, то так или иначе, я сам дознаюсь до всего.

Он решительно развернулся, оказываясь лицом к лицу с направляющимся теперь к нему через весь двор Кербом Далем и сопровождающем его еще одним человеком, которого он прежде видел в городе, в ресторане.

В тот же миг он, оценивая ситуацию, обратил внимание и на множество других подробностей. Том Винейбл стоял на пороге дома, у него было очень бледное лицо и проницательный взгляд. Керб Даль находился справа от Кеневена, готовый в любой момент выхватить пистолеты. Кеневен также видел старое, раскидистое дерево, к стволу которого была прибита ржавая подкова. У загона стояли две оседланные лошади, а пробивавшиеся сквозь густую листву кроны солнечные лучи, отбрасывали на землю причудливые, рваные тени.

Он слышал, как Дикси приглушенно вскрикнула от страха, но Кеневен не двинулася с места. Он просто ждал, разглядывая двоих парней, что теперь неспешно направлялись к нему. Все могло произойти здесь и сейчас. Возможно, его час уже пробил.

Даль заговорил первым, и тот, что был ростом пониже, несколько отошел в сторону от него. Подумав о девушке, что стояла теперь позади него, Кеневен знал наперед, что выстрелить он не осмелится, и все же некое шестое чувство подсказывало ему, что где-то поблизости, должно быть, наверняка затаился еще кто-то третий с заряженной винтовкой наготове. А это уже существенно меняет дело.

- Так, значит, это ты Билл Кеневен, - сказал Даль. - Меня ты знаешь. Мое имя Керб Даль. Это твой первый визит на "ВВ", который, надо думать, и станет последним. Нам тут смутьяны не нужны.

Теперь Кеневену приходилось тщательно взвешивать каждое свое слово. Любое опрометчивое замечание с его стороны могло стать поводом для перестрелки. Даль был ему глубоко несимпатичен, так же как и его приятель, который, вне всякого сомнения, тоже был наемным стрелком, а в таких случаях он обычно долго не раздумывал. Но только теперь, когда где-то у него за спиной стояла Дикси, он ни за что не осмелился бы так рисковать.

- Тогда тебе лучше держать свои пушки наготове, - холодно заметил он в ответ, - потому что я еще вернусь сюда.

- Тебя предупредили, - повторил Даль.

Кеневен разглядывал их, даже не пытаясь скрыть своего презрения. Он знал, что оба они были настроены драться. И оба ждали, что он будет тоже непрочь вступить в бой, как это было с Бердью, и уж тогда они могли бы со спокойной душой прикончить его. И все же Кеневен не мог не почувствовать, что такое его явное нежелание ввязываться в перестрелку, доставило им и некоторое облегчение, потому что даже несмотря на близкое присутствие укрывшегося где-то третьего стрелка, эти двое прежде всего беспокоились за свои собственные шкуры. Тот, кто сидел в засаде, был вне поля зрения; в то время как они оба неминуемо оказались бы на линии огня.

Марби стоял рядом, когда Кеневен вскочил в седло. Кеневен заговорил очень тихо, так, чтобы его не смог бы услышать никто, кроме Марби.

- У меня есть к тебе одно дело, но для этого ты в течение последующих двенадцати часов должен будешь постараться выбраться в город. Встретимся в кофейне. - А затем, развернув коня, он добавил. - Возможно, тебе удастся повидаться с одним своим очень хорошим другом.

Марби ничего не ответил на это, и Кеневен уехал восвояси, сознавая, что и теперь он был так же, как и прежде, далек от разгадки ситуациии на "ВВ". Марби промолчал и еще стоял с таким видом, словно давал ему понять, чтобы он, Кеневен, поскорее убирался оттуда.

Кеневен задумчиво хмурился, вспоминая об этом. Все это весьма и весьма странно, а уж он-то наивно полагал, что ему известно решительно обо всем, что происходит в долине. На самом же деле, ему было известно лишь очевидное, а тут, оказывается, было полно своих подводных течений. С одной стороны был Уолт Пог, нанявший себе в подручные Боба Стритера и Репа Хенсона, снискавших себе славу отъявленных негодяев и наемных убийц. Ему противостоял Рейнолдс, с работавшими на него Эмметом Чаббом и Сидом Бердью.

Что же касается ранчо "ВВ" и самих Винейблов, которым оно принадлежало, так те по какой-то причине оказались во власти Стара Левитта и в полнейшем подчинении у тех людей, что под видом работников якобы трудились на них. У Левитта, похоже, имелись какие-то притязания относительно лично Дикси. Интересно, что могло стоять за всем этим? Но как бы там ни было, а его это теперь касалось в первую очередь, и вовсе не потому, что у него были некоторые собственные соображения относительно этой долины. Просто он был безнадежно влюблен в Дикси.

И все же, где-то за хитросплетением разногласий и личных интересов противоборствующих сторон, скрывалась некая совсем иная закономерность. Взять хотя бы ту странную тайную сходку у Тысячи Родников, свидетеем которой ему пришлось стать. Ведь на ней пристуствовало по крайней мере по одному человеку от каждого ранчо. Даль с "ВВ", Войль с "Бокс-Н", Толмен с "Трех Алмазов" и, конечно же, Бердью с "ЧР".

Что эта была за встреча? Судя по реакции Войля, ему вовсе не хотелось, чтобы Погу стало известно об этом, и Рейнолдс, скорее всего, тоже был не в курсе. Кто стоял за этим? К чему было это все?

Но в любом случае, для него это могло иметь решающее значение, потому что тут был уже налицо конфликт внутри другого конфликта, и очень может быть, что у его истоков стоял некто, преследовавший примерно ту же цель, что и он сам.

Возможно, они порешили, что у воров и украсть не грех.

Что ж, они еще свое получат. Кеневен был готов поклясться, что всем им еще достанется сполна... если только ему удастся остаться в живых.

ГЛАВА 10

Непривычная тишина царила в салуне "Удила и Уздечка", когда ближе к вечеру Билл Кеневен вернулся в город. Оставив коня у коновязи, он вошел в приоткрытую дверь, оказываясь в большой и прохладной комнате.

В пустом зале за стойкой одиноко скучал хозяин бара Пат. Комната была погружена в полумрак. Когда Кеневен вошел, Пат лениво перетирал стаканы, и на мгновение оторвавшись от совего занятия, он поставил на стойку перед ним бутылку и стакан. Билл никогда особо не увлекался выпивкой, но теперь он был не против промочить горло от дорожной пыли. К тому же у него появилась возможность лишний раз постоять одному в тишине и спокойно обо всем подумать. К тому же он оказался один на один с Патом, и было бы крайне неразумно с его стороны не воспользоваться такой подходящей случаю возможностью и не распросить его кое о чем.

- Послушай, Пат, ты наверное, давно здесь живешь?

- Угу. Я поселился в этом городе, когда еще был жив Картер. Да, славные были времена. Тишь да гладь. Правда, время от времени случались и драки со стрельбой, но все больше так, по мелочи. Короче, ничего серьезного. Да, благодатное было времечко.

- Скоро все изменится, Пат. Очень скоро.

- Тут есть, где развернуться. Места вдоволь.

- Ну а сам-то ты за кого?

Пат оперлся обеими руками о стойку бара, всем телом подаваясь вперед.

- А я тут вообще ни при чем. Мое дело - сторона. Я ни за Пога, ни за Рейнолдса, ни еще за кого-либо из всей их компании. Что же до тебя, то я как бы и не против тебя, но и не за.

- Иными словами, насколько я понимаю, на твою помощь рассчитывать не приходится.

- Что верно, то верно. Ничего вы от меня не дождетесь. У меня есть мой салун, и дела у нас тут идут совсем не плохо. Я жил здесь до того, как в этих местах объявились Пог с Рейнолдсом, и еще переживу их обоих.

- А меня, что, тоже пережить собираешься?

- Может быть, что и так. Возможно, ты и затеваешь что-то против Пога и Рейнолдса, но только от Стара Левитта и его шайки советую тебе держаться подальше. Ты меня понял? Это же нелюди. Они запросто прикончат тебя, как кот расправляется с мышью. Они сожрут тебя живьем.

- Что ж, не исключено и такое, - Кеневен отхлебнул еще глоток виски. - А кто из местных работает на него?

Пат не скрывал своей неприязни.

- Ты ведь уже успел побывать на "ВВ". Вот они и работают. Так что ты не слишко-то любезничай с той девицей. Она тоже еще та гадюка.

Кеневен оставил это последнее замечание без ответа. Пусть Пат остается при своем мнении; у него же на сей счет были свои собственные соображения. Не исключено, что чувства, испытываемые по отношению к ней, могут и в самом деле оказаться губительными для него. Но только он слишком хорошо знал свои силы и возможности и при необходимости умел сопоставить их с силой и возможностями других людей, но так как решающий момент еще не наступил, с этим можно было и повременить. Когда же подойдет время раскрывать карты, то действия с его стороны будут самыми жесткими, и произойдет это примерно в то же время, как все начнут загонять и клеймить скот, если не раньше.

Пог считал, что он прибыл в Соледад, разыскивая Чабба. Рейнолдс и Бердью несмотря на всю свою личную неприязнь по отношению к нему, были убеждены, что он собрался сводить счеты с Погом, так что теперь каждая из сторон была готова к тому, чтобы на время отойти от активных действий против соседа, в надежде на то, что он, Кеневен, разберется с ненавистным недругом своими средствами. Но как только они обнаружат на пастбище принадлежавший ему скот и догадаются о его претензиях на эти угодья, то он окажется в очень незавидном положении, будучи вынужден противостоять проискам сразу обеих сторон.

Ну, конечно же, Пат был абсолютно прав. Хотя Пог и Рейнолдс, несомненно, сами по себе представляли немалую опасность, но все же до Левитта со всем его окружением им было далеко. Держа в руке стакан, Кеневен разглядывал свое отражение в зеркале, откуда на него смотрел высокий, широкоплечий молодой человек, резкие черты лица которого покрывал бронзовый загар, а взгляд при всей своей видимой благожелательности, оставался цинично-расчетливым.

Молодой человек в черной шляпе с низкой тульей, серой рубахе с завязанным на шее черным платком; к скрещенным ремням портупеи из черной кожи крепились две потертые кобуры, из которых выглядывали рукоятки двух пистолетов.

Разглядывая себя в зеркало, он подумал о том, что, вообще-то, с его стороны было довольно глупо строить всякого рода планы в отношении Дикси. В конце концов что он мог бы предложить такой девушке, как она?

Хотя, с другой стороны, чем Стар Левитт в этом смысле был лучше его?

Но как бы там ни было, а только никуда уезжать отсюда он вовсе не собирался. Он предвидел это с того самого момента, как он верхом на своем пятнистом мерине-аппалузе появился на главной городской улице. Он знал это наверняка, потому что ему в голову и прежде приходили подобные мысли. Он или осядет здесь и обзаведется собственным хозяйством, или же погибнет в какой-нибудь из перестрелок. Мысленно он вернулся к своему основному плану, и, немного поразмыслив над ним, сделал вывод, что, претворяя его в жизнь, ему удалось зайти гораздо дальше и за более короткое время, чем он сам того ожидал. К тому же теперь у него в активе числилось одно весьма ценное приобретение, на которое он прежде никак не рассчитывал.

У него появился союзник в лице Ролли Барта.

Расположившись на вершине столовой горы, раненый ковбой быстро поправлялся. Выстругав себе из дерева костыль, он получил возможность довольно резво передвигаться по округе, управляясь по хозяйству, что получалось у него в высшей степени здорово, так как он был совсем не из тех, кто привык сидеть без дела сложа руки. Тем более, что помимо всего прочего, он мог поведать Кеневену немало интересного о местных порядках и обычаях. Вечерами, сидя у костра, они много спорили друг с другом, рассказывали обычные в таких случаях байки и анекдоты, и просто говорили "за жизнь". Обоим в свое время довелось поработать и у Чарли Гуднайта; оба были знакомы с Джоном Чисемом. В разное время им приходилось бывать в одних и тех же салунах Таскосы, Форт-Гриффина и Эль-Пасо. И тот, и другой, не единожды проезжали по дороге, ведущей в Додж и Шайенн.

Они говорили часы напролет о Увальде и Ларедо, о лошадях и коровах, о походной стряпне, о ворах, промышляющих кражами скота и о ганфайтерах. Эти разговоры позволили имм познакомиться поближе и составить друг о друге более верное представление. Ролли Барт часто вспоминал Марби. Незадолго до этого Марби как-то раз признался ему, что как бы ему ни были симпатичны Том и Дикси Винейблы, ему, тем не менее, все же придется покинуть "ВВ" или же его попросту убьют, так как в почете там были лишь те работники, кто был до конца предан Стару Левитту.

- Слушай, Ролли, а чего это парни с "Бокс-Н" вдруг решили пристрелить именно тебя?

Барт нахмурился, а затем лишь озадаченно покачал головой.

- Знаешь, вот этого-то я никак и не могу понять. Все было подстроено заранее, я сразу это понял. Они оказались там специально для того, чтобы убить меня.

- А почему ты в тот день вдруг оказался в городе?

- Меня туда Бердью отослал с поручением.

- Ясно. - Он рассказал Барту о тайной сходке у Горы Тысячи Родников, свидетелем которой ему довелось стать, но ни словом не обмолвившись о присутствии там Дикси. - Здесь все каким-то образом взаимосвязано. Мне кажется, что это сам Бердью подговорил тех двоих с "Бокс-Н", чтобы они убили тебя.

- Но почему? Я не вижу в этом никакого смысла.

- Возможно, тебе стало известно что-то такое, чего тебе не надо было знать. Бердью темнит. По всему видно, что он замешан в какой-то афере, и не хочет, чтобы об этом узнал Рейнолдс. Возможно, он задался целью надуть Рейнолдса, хотя лично мне кажется, что за всем этим стоит никто иной как сам Стар Левитт.

- Левитт сговорился с Бердью? Но ведь по логике они вроде как должны враждовать между собой.

- А разве можно представитть себе лучшее прикрытие? Так что присматривай за Родниками, Ролли. Они могут снова встретиться там.

- Кстати, - сказал Барт, отводя взгляд от костра, - я давно хотел тебя спросить. Я тут уже несколько раз слышал странный рокот, и похоже, он доносится откужа-то из-под земли. Тебе, случайно, не приходилось ли слыхать что-нибудь подобное?

- Слышал. От этого звука по спине мурашки бегут. Когда-нибудь я все же спущусь вниз и гляну, в чем там дело.

Стоя у стойки бара в салуне "Удила и Уздечка", Кеневен припоминал тот их разговор. Но хотя Ролли Барт и был его союзником, все самое главное было еще впереди.

Повернув голову, он взглянул в окно, выходящее на улицу. День был наисходе, и над городом постепенно сгущались вечерние сумерки. Он глядел на плывущие по небу в лучах заката розоватые облака и его сердце сжалось от захлестнувшей неосознанной тоски по чему-то безвозвратно утраченному; точнее определить это чувство он не мог.

Тени сгущались в проулках, между домами, но сами облупившиеся, много претерпевшие от непогоды и ветров и вечно пыльные фасады, теперь, при свете заходящего солнца, обретали какое-то сказочное очарование. У коновязи Рио нетерпеливо бил копытом, то и дело взмахивая хвостом, отгоняя назойливых мух.

За окном стоял тихий вечер. Как же мало таких вечеров выпало на его долю за последние несколько лет. И как много ночей были проведены в одиночестве... Не находя себе успокоения и едва не расстрогавшись, он снова взялся за стакан. Ему нужен был дом. Конечно, хорошо было пронестись верхом на коне по бескрайнему простору. Ему всегда нравилось ездить верхом, и сейчас он тоже вовсе не собирался изменять этому своему увлечению, но только теперь ему хотелось взять от жизни как можно больше. Только глупцы могут спокойно довольствоваться тем, что имеют, оказываясь загнанными в узкие рамки лишь потому, что им еще просто не хватает самодисциплины. Ему довольно часто приходилось сталкиваться с им подобными, и в большинстве своем это были унылые, заблудшие люди, привыкшие бранить власти и идеи, которые в силу собственной ограниченности им попросту не было дано понять. Все самые важные жизненные свершения требуют к себе зрелого и ответственного подхода. Но слишком многие стараются любой ценой избежать каких-либо затруднений, тайно мечтая о том, чтобы все было как когда-то в уже далеком детстве, когда решение всех проблем возлагалось на кого-то другого.

Наконец он распрямился, собираясь отойти от стойки и чувствуя тяжесть пистолетов, висевших у пояса. Когда-нибудь... если повезет, то все будет иначе.

Но тут створки двери распахнулись, и в салун вошел Стар Левитт. Он был высок и красив. На мгновение он задержался у порога, стоя на фоне заката и пристально разглядывая Кеневена, а затем прошел в комнату. На нем была все та же замечательная белая шляпа, белый замшевый жилет и серые брюки, аккуратно заправленные в голенища начищенных до блеска сапог. Кеневен по сравнению с ним выглядел усталым, а наряд его был запылен и помят.

Левитт держался непринужденно и самоуверенно.

- Ну что, Кеневен, выпьем, что ли?

- Спасибо, я себе уже налил. - В зеркале его неопрятность в одежде резко контрастировала с надменным великолепием Стара Левитта. Он мрачно рассматривал свое отражение. Каковы его шансы? И можно ли еще на что-то надеяться, решаясь на соперничество с таким франтом, как этот?

У Левитта была приятная улыбка, и теперь он как ни в чем ни бывало пробовал завести разговор.

- Собираешься уезжать?

- Мне здесь понравилось, - сухо ответил Кеневен, не выказывая никаких эмоций.

- Говорят, что в этих краях как раз и нужны такие люди. Постоянные жители те, от кого будет зависеть, чтобы этот край стал проветающим. Замечательная идея, если, конечно, знать, где осесть.

- А то как же... А, кстати, как насчет лично тебя, Левитт? Рассчитываешь, что удастся вылезти вперед, когда Пог и Рейнолдс станут проверять клейма?

От неожиданности Пат со звоном опустил на стойку стакан, который он до этого держал в руках. Кеневену вдруг очень захотелось сказать какую-нибудь грубость. Это было очень странное ощущение, какого ему еще не приходилось испытывать никогда прежде. Это было гадкое, мерзкое, навязчивое чувство, вызываемое в нем этим человеком. Но у него был план, который теперь требовал от него дальнейших действий.

- Я тут проезжал по пастбищу и обратил внимание на коров, у которых тавро "ВВ" оказалось переправленным на "Три Алмаза", а "Бокс-Н" вдруг превратилось в "Бокс-Три-А". А оба эти знака принадлежат тебе.

Это был очень рискованное заявление, и Кеневен прекрасно это сознавал. Ему не хотелось затевать ничего подобного, по крайней мере не здесь и не сейчас, но внутренний порыв был непреодолим.

Левитт стоял совершенно неподвижно, остановив на нем свой строгий, невозмутимый взгляд.

- Ты завел опасный разговор, ковбой! Я говорю тебе об этом, как сказал бы любому другому, оказажись он сейчас на твоем месте. Ты стоишь у края глубокого омута, слишком глубокого, чтобы выплыть оттуда.

- А уж об этом позволь мне судить самому. К твоему сведению, Левитт, мне раньше приходилось видать омуты и поглубже, и я плыл в тех местах, где мне не удавалось перейти вброд. А уж если и плыть было невозможно, то я устраивал все так, что под ногами у меня всегда оказывалось твердое дно.

Левитт говорил, не повышая голоса, но его гнев и раздражение были очевидны, и по всему было видно, что он не привык к тому, чтобы над ним подобным образом насмехались или грубили в ответ. Будучи человеком далеко неглупым и довольно сметливым, он все же относился к той категории людей, кто предпочитал действовать неспеша и делать все по-своему.

Теперь Кеневену удалось уяснить для себя еще кое-что. Его соперник мог неплохо владеть собой, но начинал злиться, когда кто-либо осмеливался ему возражать. А человека с таким складом характера было можно подтолкнуть к поспешным и непродуманным действиям.

- Ну ладно. - Теперь Кеневен решил подлить побольше масла в огонь. Ты тут как-то на днях говорил что-то о якобы застолбленной собственности. Хотелось бы знать, насколько прочно вбиты твои колышки. На мой взгляд, Левитт, ты расставил их не слишком-то удачно, и к тому же просто интересно посмотреть, что будет, если кто-нибудь все же решит потеснить тебя вместе со всей твоей разметкой. Ты, Левитт, ведешь себя, как великан посреди крохотной лужицы, но только разлетающиеся во все стороны вокруг тебя брызги не производят того эффекта, на который ты так рассчитываешь. Так что теперь, когда моя позиция тебе известна, нам более нет нужды ходить все вокруг да около. Я готов, Стар. А ты как?

Прежде чем Стар Левитт успел что-либо ответиить, чей-то совершенно посторонний голос вмешался в их разговор.

- Отойди в сторону, Стар, и позволь мне прикончить его! - Внутри у Кеневена похолодело, а по спине пробежали мурашки. Он узнал голос Эммета Чабба. - Он мой, Стар!

Такого поворота событий Билл Кеневен уж никак не ожидал. Да, он предвидел встречу с каждым по отдельности, но только теперь ему пришлось столкнуться лицом к лицу сразу с двумя лучшими стрелками на всем западе, и он был один. Он хладнокровно выжидал, обстановка накалялась, и теперь он слышал прерывистое, тяжелое дыхание хозяина салуна.

Но тут совершенно неожиданно для всех тягостная тишина была нарушена негромким замечанием Марби.

- Если уже они нарываются на это, Кеневен, то я могу взять на себя некоторую часть твоей работы и самолично позаботиться о Левитте. Он как раз у меня под прицелом.

Взгляд Левитта не дрогнул. По глазам противника Кеневен видел, что тот быстро соображает, и, видимо, в конце концов, с завидным хладнокровием делает вывод о том, что при подобной расстановке сил сложившаяся ситуация не сулит ничего хорошего ни для кого. Итак, двое на двое, но позиция Марби, находившегося у окна со стороны улицы, была ключевой, а Левитт и Чабб стояли спиной к нему.

Но тут в дело вмешался Пат, благодаря которому и наступила долгожданная развязка.

- В этом заведении стреляю только я! - хрипло сказал он. - Марби, стой, где стоишь. Чабб, убери руку от пушки, а потом разворачивайся и уходи отсюда. Левитт, ты следующий. Я не собираюсь из-за вас заново посыпать пол опилками. Ясно вам? Не собираюсь и не буду!

Его приказ был подкреплен дулами двустволки, возникшей откуда-то из-за стойки бара, а спорить с ружьем со столь малого расстояния охотников не нашлось.

Чабб не заставил просить себя дважды. Он был слишком опытен и умел вовремя оценить свое положение, а поэтому, развернувшись на каблуках, он безо всяких возражений тут же вышел из салуна.

Левит задержался на мгновение дольше.

- Ты сам напрашиваешься на большой скандал, Кеневен. Что ж, поглядим, на что ты способен.

- Когда начнут сгонять скот, я помогу тебе проверить клейма, - сухо проговорил Кеневен.

Левитт тоже направился к выходу, а Марби, перекинув через подоконник сначала одну, а затем и вторую ногу, влез в салун через окно.

- Ну как, вакансия еще не занята? - спросил он, посмеиваясь.

Кеневен невесело усмехнулся в ответ.

- Марби, считай, что последние три минуты ты уже отработал на меня!

- А вы двое допивайте, что у вас там еще осталось и тоже убирайтесь отсюда, - сказал Пат. - А то от порохового дыма у меня всегда жутко болит голова!

ГЛАВА 11

Они сидели у костра, разведенном в ложбинке на вершине горы Тысячи Родников. С приходом ночи на землю опустилась долгожданная прохлада. Пламя костерка было низким, так как им совершенно не хотелось привлекать внимание к этому своему убежищу. Барт добровольно взял на себя все хлопоты связанные с приготовлением еды, и теперь он был занят тем, что готовил мясное рагу. Рядом на расскаленных углях стоял закопченнный, видавший виды кофейник.

В холодном ночном воздухе витал терпкий запах свежесрезанных можжевеловых веток, смешанный с горьковатым запахом дыма от горящих кедровых веток. Ночь была тиха. Отсюда до ближайшего ранчо было не меньше десяти миль, а уж до самого Соледада и того больше. Ночное безоблачное небо было усеяно россыпью из миллионов звезд. Марби растянулся на земле, закинув руки за голову и подложив себе под голову седло.

- Бог его знает, что там происходит, - сказал он, - но похоже, что Левитт собирается воровать по-крупному... может быть, скот, или землю, а возможно, и то и другое вместе. Судя по тому, что ты рассказал, выходит, что Войль, Бердью и Даль к этому тоже имеют отношение, в чем я, лично, ни капли не смоневаюсь. За последнее время в найшей долине появилось довольно много крутых ребят, но только далеко не все подались на "ЧР" или "Бокс-Н". Взять хотя бы Стритера и Хенсона. Оба они сейчас работают на ранчо у Пога, но только на него ли они работают? По-моему, если Левитт прикажет, то и Стритер, и Хенсон не станут вмешиваться ни во что. Мне кажется, что ему уже удалось разрушить все прежние планы Пога с Рейнодсом.

- Те клейма, которые мне удалось увидеть, с самого начала не были задуманы для того, чтобы кого бы то ни было ввести в заблуждение, - сказал Кеневен. - По-моему, они понадобились для того, чтобы начать большую заварушку. Скорее всего Левитт хочет, чтобы все обнаружилось во время загона скота, рассчитывая на то, что в таком случае все неизменно закончится побоищем. Пог и Рейнолдс достаточно злы друг на друга, чтобы быть готовыми в любой момент схватиться за оружие, и Левитт прекрасно знает об этом. Так что он со своими парнями может оставаться в стороне, пока те будут убивать друг друга, а потом уж сам добьет тех из них, кто останется в живых.

- А на кого из своих людей Винейблы могут положиться? - спросил Барт.

Марби пожал плечами.

- Таких наберется человека три-четыре, но все они просто хорошие работники, но не ганфайтеры. Далю и его приятелям недавно удалось выжить с ранчо еще двоих таких. Просто создали им такие невыносимые условия для работы, что тем не оставалось ничего иного, как бросить все и уйти. Теперь я понимаю, что это было задумано заранее.

- Скажи, Марби, что же происходит у них на ранчо? Ведь ты жил там.

- Это еще ничего не значит. Хотя, похоже, под покровом ночи там действительно творились какие-то делишки. Несколько раз, опять же по ночам, приезжали какие-то всадники. Уезжали они затемно, оставляя в стойле взмыленных лошадей. Даль со своим приятелем всегда спали у двери, так что разузнать, в чем там дело, всегда выходили они. Я думаю, что это был кто-то из их дружков-бандитов, которые наведывались к ним, чтобы поменять лошадей. - Он посмотрел на Кеневена. - Но ведь, в конце концов, среди знакомых практически каждого из нас нет-нет да и попадется хотя бы один человек, преступивший закон.

Они тихо разговаривали, расслабляясь и давая отдых натруженным мускулам после тяжелого дня. Время от времени кто-нибудь из них удалялся от костра и начинал прислушиваться к безмолвию ночи. Несмотря на всю кажущуюся неприступность их лагеря, они не были склонны полагаться на случай.

Кеневен взял в руки протянутую ему тарелку и наложил в нее немного вареной фасоли и мяса, а затем добавил ко всему этому немного рагу. Оставался нерешенным еще, по крайней мере, один вопрос. Вскоре ему предстоит совершить несколько ночных поездок. А это означает, что тогда ему понадобятся лошади. Вообще-то, теперь лошади будут нужны всем им. Он подумал о тех животных, что были обнаружены им на потайных пастбищах, затерявшихся среди окаменевшего моря лавы... Конечно, некоторые из них в свое время могли быть объезжены под седло. Хотя, возможно, ему удастся позаимствовать несколько лошадей у Винейблов - разумеется, украдкой и держа это затем в строгом секрете.

- Завтра начнут сгонять скот, - заметил Барт. - И пока все не зашло еще слишком далеко, мы должны хотя бы кое-что узнать наверняка.

* * *

С вершины горы они наблюдали за тем, как всадники с "ЧР" и "Бокс-Н" начали сгонять скот, направляя его к загонам.

День выдался жарким и сухим, и над землей поднимались клубы пыли. Коровы лениво отходили от воды, с видимой неохотой покидая прохладу пастбища у Тысячи Родников. У Кеневена захватило дух при виде такого огромного, пришедшего в движение стада. Ему всегда нравилось наблюдать за движением больших стад, слышать пронзительные крики ковбоев, то и дело пришпоривавших коней, направляя их вдогонку или наперерез одичавшим животным, пытавшимся прорваться обратно на волю.

Какими бы ни были личные пристрастия собравшихся внизу всадников, но все они оказались умелыми работниками, трудившимися много и со знанием дела, выгоняя скот из расселин и направляя их бег вниз, на равнину, где раздавались крики, ковбои добродушно шутили, спорили и перекликались между собой. Им предстояло согнать несколько тысяч голов скота, и еще до того, как все будет закончено, основное действо переместиться в дальний конец пастбища.

День медленно тянулся, но только, видимо, внизу по ходу развития событий произошла какая-то перемена в поведении людей. Во всем чувствовалась некая натянутость, и всадники с одного ранчо предпочитали держаться вместе, не уезжая далеко от своих товарищей. Ну вот, начинается. А значит, пришло время спуститься вниз.

Марби подошел к нему и встал рядом.

- Слушай, Кеневен, может быть мне спуститься туда? Или ты сам будешь загонять?

Кеневен на мгновение задумался.

- Мы поедем вместе. Дадим им понять, что мы тоже собираемся работать.

- А что, если начнется стрельба?

- Постараемся побыстрее выбраться оттуда. Разумеется, это на тот случай, если они к нам первыми не полезут. Сейчас нам нет никакого резона хвататься за оружие. Хотя не исключено, что как только мы окажемся внизу, кому-нибудь вдруг вздумается попытать удачу и как будто нечаянно выстрелить в нашу сторону. Самое интересное начнется потом, когда они узнают, что у меня на этом пастбище есть собственное стадо. Пока что еще для них я лишь сторонний наблюдатель, но как только станет известно, что в этой долине у меня и стадо собственное имеется, они будут обо мне уже совершенно другого мнения.

- Тебе может понадобиться помощь.

- Пока еще нет. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь погиб. Так что, если только начнется стрельба, разворачивай коня и быстро уезжай оттуда.

На рассвете следующего дня они съехали вниз, чтобы присоединиться к занятым работой ковбоям. Дикси тоже выехала на пастбище. Она сидела верхом на своем коне. Том тоже был рядом.

- Возможно, мне понадобятся еще несколько лошадей, - сказал Кеневен, - не могли бы вы одолжить мне на время...?

- Ну разумеется, - ответил Том. - Если вы не имеете ничего против коней из табуна. Наши парни по большей части разъезжают на собственных конях... я в том смысле, что они предпочитают ездить только на них. Но мой табун голов на шестьдесят сейчас находится в загоне. Это как раз в каньоне недалеко от нашего дома. Так что можешь увести оттуда столько лошадей, сколько нужно.

- Если вы не станете возражать, я одолжу у вас с дюжину голов и верну их сразу же по окончании этого загона.

Дикси пристально посмотрела на него, но промолчала. Кеневен сидел в седле, наблюдая за тем, как идет работа на пастбище.

- Ты думаешь, что здесь может что-то случиться? - немного помолчав, спросила она.

- Да, я так думаю.

- И ты считаешь, что все это кем-то специально подстроено, да?

- Именно так. - И немного помолчав, он добавил. - Возможно, вы знаете об этом больше меня, и конечно, вы гораздо ближе знакомы с теми людьми, к кому все это имеет самое непосредственное отношение. Я не хочу кровопролития, хотя и мне тоже Пог с Рейнолдсом глубоко несимпатичны. Они оба уже давно нарывались на неприятности, и, возможно, что их час настал.

- И что ты теперь собираешься делать?

- Я хочу остаться здесь... чтобы быть рядом с тобой.

Ее щеки зарделись.

- Билл... умоляю. Ты не должен так говорить. Здесь слишком много... ну, в общем, тут такие дела творятся... тебе не понять. Я не хочу, чтобы тебя тоже убили.

- Покончить со мной им будет непросто, к тому же у меня тоже есть кое-какие планы. Мне понадобятся люди, но двое самых лучших уже работают на меня.

Тут Кеневен заметил, что в их сторону направляется Уолт Пог.

- Только что видел Марби, - заговорил он, осадив коня. - Вы с ним вместе работаете? Мне как раз нужна пара хороших работников. Деньгами не обижу, заплачу больше всех.

- Нет, спасибо. Я приехал присмотреть за своим стадом.

Мотнув головой, Пог немоного подался вперед, становясь похожим на старого быка, собравшегося бодаться.

- Ты сказал... твоим стадом?

- Ну да, - как ни в чем ни бывало подтвердил Кеневен. - Тавро "Виселица".

Ранчер так резко натянул поводья, что Кеневен невольно поморщился, подумав о том, как несладко, должно быть, пришлось в этот момент коню.

- А кто тебе разрешил пасти здесь свой скот?

Рейнолдс подъехал как раз вовремя, чтобы услышать весь этот разговор, и теперь у него был такой же изумленно-суровый вид, как и у Пога.

- Это пастбище находится в ведении правительства, - спокойно ответил Кеневен, - и поэтому и я, и ты, и он имеем на него равные права.

- А вот на этот счет мнения несколько расходятся, и очень скоро ты узнаешь об этом! - зло сказал Пог. - Это пастбище и без того переполненно!

- Ты об этом лучше Стару Левитту расскажи.

Они свирепо глядели на него, но на сей раз оба промолчали. Очевидно, ни один, ни другой не были готовы к тому, что разговор может скатиться к обсуждению личности Стара Левитта. В конце концов, затянувшееся молчание было нарушено Рейнолдсом.

- Ничего, и до него еще очередь дойдет. Поговаривают, что в наших местах какой-то искусник промышляет подделкой клейм.

Билл Кеневен закинул согнутую в колене ногу на луку седла.

- Рейнолдс, - проникновенно заговорил он, - будет лучше, если вы с Погом внимательно, пристально взглянете на те переделанные клейма и хорошенько пораскинете мозгами, прежде, чем начнете лезть со своими подозрениями. И тогда вам должно будет броситься в глаза, что тот, кто это сделал, совершенно не беспокоился о том, будет ли обнаружена подделка или нет. Напротив, он старается привлечь ваше внимание, как будто бы только и дожидается того, чтобы вы начали первыми.

- Ничего, уж я-то им устрою! - Рейнолдс был вне себя от негодования. - Подожди, вот пройдет загон...

- Ах, так! Так это ты мне грозишь? - грозно заговорил Пог. Он задыхался от душившей его ярости, и видно по всему, был оскорблен и раздосадован. Теперь, когда ситуация в долине развивалась с угрожающей быстротой, он хотел поспеть везде, с тем, чтобы быть в состоянии отразить любые нападки со всех сторон.

- А что, если вам все же на какое-то время оставить свои амбиции и самим разобраться, что к чему, - предложил Кеневен. - Просто повнимательнее оглядитесь вокруг себя. И, возможно, вместе вам удастся справиться со стоящей перед вами огромной проблемой. Или, может быть, вы оба испугались Левитта? Ведь это из-за него вам житья не стало; он даже не утруждает себя тем, чтобы пригнать сюда собственное стадо. Вместо этого он попросту лепит свое тавро на ваших коров.

Кеневен усмехнулся, а лицо Рейнолдса еще более побагровело.

- Уж мы-то объединимся! Будь спокоен. Мы с Уолтом объединимся, но лишь для того, чтобы прикончить тебя!

- Всему свое время, - не повышая голоса, ответил ему Кеневен. Больше всего вреда вы причиняете себе сами, а уж вторым по списку идет Стар Левитт со своей компанией. Что же касается меня, то я могу дать вам очень ценный совет: просто оставьте меня в покое. Я здесь для того, чтобы остаться. У меня есть свое стадо, которое пасется на этом пастбище и впредь останется на нем. Я приехал сюда далеко не случайно. Я приехал, потому что знал, что вы двое должны вот-вот пойти войной друг на друга. И я уж никак не рассчитывал, что Стар Левитт сам возьмется расправиться с вами, оказав мне тем самым немалую услугу, но похоже, к этому все и идет... если только вы, ребята, не помешаете ему в этом. А я здесь переживу вас всех. Если вы собираетесь объявить мне войну, то это ваше право, можете начинать. Но только потом пеняйте на себя. Мне-то не привыкать, а уж что до пастбищных войн, то к ним я уже давным-давно имел возможность приобщиться. Короче говоря, если хотите неприятностей, то они у вас будут. Так что действуйте!

Опустив ногу, он сунул носок сапога в стремя, и, развернув своего коня, поехал прочь.

Пог взглянул на Марби.

- Что происходит, Марби? Ты ведь всегда был добропорядочным человеком.

- Тебе лучше прислушаться к нему, Уолт. И можешь мне поверить, с ним шутки плохи. Ему нет никакого смысла любить или жалеть вас. Просто в настоящее время он занят другим. И если тебя интересует мое мнение, то я полностью поддерживаю его. Я и Ролли Барт.

- Барт? - Пог посуровел. - Так где же скрывается этот проклятый убийца?

Марби украдкой огляделся по сторонам, придерживаясь рукой за заднюю луку седла.

- Послушай, Пог, а почему бы тебе не попытаться выяснить, отчего это двое из твоих людей затеяли с ним перестрелку? Готов побиться об заклад, что ты этого не знаешь! А ты, Чарли? Может быть ты тоже постараешься разузнать, почему как раз в тот момент никого из твоих ребят не оказалось в городе, чтобы вступиться за него? И может быть тебе все же стоит поинтересоваться у своего племянничка, с чего это ему вдруг понадобилось так спешно отсылать Барта в город?

- Что такое? К чему это ты клонишь? - грозно спросил Рейнолдс.

Но Марби поехал дальше, а ранчер остался неподвижно сидеть в седле, задумчиво глядя ему вслед. Теперь, впервые за все время его начинали одолевать сомнения и страхи. Что происходит? Что он имел в виду, советуя ему поинтересоваться у племянника...

Марби подъехал туда, где Кеневен сидел верхом на своем коне.

- Подал им повод для беспокойства. Пускай поволнуются. Им полезно, весело объявил он и тут же пересказал суть своего недавнего разговора.

- Это должно подействовать. Во всяком случае, на неделю пищи для размышлений им хватит... если они, конечно, доживут до того времени. - Он взмахнул рукой, указывая на стадо. - Скот тут поистине замечательный.

- А сколько голов ты держал здесь? - спросил Марби.

- Не много. Пару дюжин, наверное. Я просто хотел, чтобы здесь заприметили мое тавро. Только и всего.

- И что мы будем делать теперь? Просто ждать?

Кеневен задумался. Пока что все шло так, как и ожидалось, но он не забывал и о том, что в любой момент пуля... всего одна... могла положить конец всему. Он затеял опасную игру, но ведь и ставки в ней были очень высоки.

- Подождем немного. - И затем, немного поколебавшись, он добавил. Хватит того, что я застал их врасплох, да еще и утер носы обоим, не дав им и рта раскрыть. Так что теперь неплохо было бы позаботиться и о собственной шкуре. Я не могу рассказать тебе всего, что мною уже сделано, потому что я сам даже вспоминать об этом не хочу, опасаясь, что им каким-либо образом удастся об этом пронюхать.

- А если они все же узнают? Что тогда?

- Тогда у них останется лишь один выход. Убить меня. Но только тогда против меня выйдут не один и не два человека, Марби. Тогда они все ополчатся против меня.

- Как ты думаешь, может быть Погу и Рейнолдсу все же удастся провести этот загон и избежать при этом стычек со стрельбой?

- Навряд ли. Они оба слишком твердолобы и упрямы, а их люди настроены чересчур воинственно. Им стоит лишь отдать приказ, и в тот же момент здесь начнется настоящее побоище.

Билл Кеневен обвел взглядом просторы долины, будучи не в силах сдержать волнения при виде такого знакомого зрелища. Здесь загоняли скот, и для ковбоя это всегда было самой тяжелой работой, хотя и не всегда самой продолжительной по затрачиваемому на ее выполнение времени. Для него самого самые долгие рабочие дни обычно приходились на время дальних переходов, когда приходилось, преодолевая большие расстояния, сдерживать стихийное движение стада после возникшей среди животных паники, проведя перед этим несколько часов в седле, сгоняя скот. Среди работников было принято вслух ругать предстоящий загон, но в душе все они жили ожиданием этих жарких и пыльных дней, когда отовсюду может подстерегать опасность в виде грозных рогов и лягающих копыт, или когда лошадь вдруг может понести, но когда в то же время среди работающих царит атмосфера товарищества, а со всех сторон слышатся дружеские шутки.

Он глядел на колышащееся море рогов огромного стада. Всякий раз, когда коровы вдруг начинали отклоняться от намеченного пути и брели куда-то в сторону, рядом немедленно оказывался какой-нибудь бдительный ковбой, который тут же загонял их обратно, и тогда рябь пробегала по бескрайнему морю коровьих спин и голов.

В силу спицифики рабочего процесса в загонах, где производилось клеймение скота, демаркационная линия между двумя враждующими сторонами была нарушена, в остальном же парни с "ЧР" и "Бокс-Н" держались порознь. И скорее всего из-за того, что так повелось с самого начала, а может и в душе предчувствуя недоброе, всадники с "ВВ" тоже последовали их примеру.

Стар Левитт разъезжал верхом на великолепном белом коне, успевая повсюду. Вот он обходит загоны, где клеймили коров, наблюдая за тем, как идет работа, а вот уже объезжает отогнанную от общего стада группу животных, дожидавшихся клеймения. Заметив Кеневена и Марби, он направился к ним.

Кеневен обратил внимание на то, как холодно и настороженно смотрел Марби на приближающегося Левитта. Наверное, именно такое выражение лица бывает у человека, обнаружившего гремучую змею, приближающуюся ночью к его кровати.

- Как дела, Кеневен? - как ни в чем не бывало поинтересовался Левитт. Как всегда он был чисто выбрит и безупречно одет. Могло показаться, что висевшая в воздухе пыль оседала на всех, но только не на нем.

Марби переводил взгляд с одного на другого и был поражен тем, как много между ними общего. Но только и разница, хоть и небольшая, все же существовала, и именно она и привлекала его в Кеневене больше всего.

Оба были атлетически сложены, но только Левитт был и выше, и массивнее, у обоих были мужественные, волевые лица. Поведению Кеневена была присуща своего рода небрежная самоуверенность, что не была чужда также и Левитту, но казалась какой-то более изысканно-утонченной по сравнению с тем непроницаемым видом, что имел обыкновение напускать на себя Кеневен.

Эти двое, казалось, были созданы для того, чтобы стать врагами, двое сильных мужчин, взоры которых были устремлены в одном и том же направлении, но только убеждения и принципы, которыми они руководствовались в своих действиях, были совершенно разными. Один - безжалостный и вероломный, готовый на все и не останавливающийся ни перед чем. И другой - сильный и непреклонный, закаленный в неимоверно тяжелых трудах и междуусобных войнах за землю, ставших обычным делом на Диком Западе, привыкший соблюдать жестокие правила честной борьбы, но, тем не менее, такой же безжалостный, как и его теперешний противник. У Марби промелькнула мысль, что если эти двое когда-либо сойдутся в рукопашной схватке один на один, то тут будет, на что посмотреть.

- Прекрасное стадо, - как бы между прочим заметил вслух Кеневен. - У тебя здесь много коров?

- Нет, не очень. Я слышал, что это твое тавро с виселицей?

- Точно так.

- Довольно странно, но насколько мне известно, за последнее время новые стада сюда никто не пригонял. Ты что, отлавливал коров на пастбище?

Во многих местах и в большинстве случаев подобный вопрос мог послужить хорошим поводом для того, чтобы тот, кому он был адресован, выхватил пистолет, но теперь, после не менее оскорбительных замечаний, высказанных пару дней назад в салуне, в этом попросту не было нужды. Они были квиты. Оба знали, что ждать им осталось уже совсем недолго, и ни тот, ни другой не торопили события. Левитт превосходно держал себя в руках и был совершенно спокоен, в то время как у Кеневена был вид самоуверенного человека, всем своим видом дающего понять, что уж ему-то в жизни приходилось сталкиваться лицом к лицу со многими противниками и оказываться в самых разных ситуациях, из которых он всегда выходил победителем. Или почти всегда.

- Нет, в этом не было нужды. У тебя свои методы, у меня свои. Мой скот уже дожидался меня здесь, когда я приехал.

Реакция на это замечание оказалась в точности такой, как он и ожидал.

- Это невозможно! Я хорошо знаю каждое тавро на этом пасбище. И до того, как я приехал сюда, их здесь всегда было только четыре.

Кеневен загадочно улыбнулся, мысленно предствляя себе, как, должно быть, злит Стара эта его улыбка и манера вести разговор.

- Стар, - сказал он, - просто ты привык считать себя слишком умным, и уж, во всяком случае, гораздо умней окружающих. Возможно тебя и в самом деле можно было бы принято за умного, если бы ты только не держал других за дураков. Все дело в том, что у человека твоего мировоззрения нет никаких шансов на победу. Потому что ты убежден, что твой противник глупее тебя. Ты твердо уверен, что со всех сторон тебя окружают лишь полнейшие идиоты и тупицы с интеллектом месячного теленка, и на этом основании ты суешь повсюду свой нос, не сомневаясь, что все в этой жизни только для тебя. Это твой большой недостаток, который как раз и является отличительной чертой для большинства мошенников, потому что все они неисправимые оптимисты. И вот ты приехал сюда, напустив на себя важный и внушительный вид. Ты собирался стать здесь самым главным, не сомневаясь в том, что на Пога с Рейнолдсом ты в два счета найдешь управу. И, судя по всему, и в отношении Винейблов ты тоже что-то затеял, но как и многие другие мошенники, окажись вдруг любой из них на твоем месте, ты допустил большой промах, не сумел заметить очевидного. Так вот что я скажу тебе, хотя, догадываюсь, ты в это не поверишь. Ты заведомо проиграл эту партию еще до того, как решил вступить в игру. И если бы ты и в самом деле был таким умным, каким привык себя считать, то просто развернул бы своего коня и поспешил убраться отсюда подобру поздорову.

Левитт улыбнулся, но на этот раз, впервые за все время, его улыбка оказалась натянутой. В какое-то мгновение ему вдруг действительно стало не по себе.

- Я допускаю, Кеневен, что, возможно, я и в самом деле не настолько умен, как мне того хотелось бы, но только я никогда не допущу, чтобы грошовый батрак водил меня за нос.

Кеневен пожал плечами.

- Марби, давай проедем к загонам. Хотелось бы узнать, что Пог и Рейнолдс думают о тех переделанных клеймах.

После того, как они уехали, Стар Левитт еще долго глядел им вслед. Он по-прежнему улыбался, но на душе у него было неспокойно.

Может быть он действительно упустил что-то из виду? Но тогда где и в чем он просчитался?

ГЛАВА 12

Кеневен и Марби ехали рядом. Улучив момент, Марби украдкой взглянул на него.

- Да уж, дал ты ему призадуматься. На что ты надеешься? Думаешь, что теперь он перейдет к активным действиям?

- Он еще тот интриган, Марби. Он тщательно обдумывает свои планы, но его беда в том, что из-за своего вздорного характера ему не всегда удается неукоснительно им следовать. Он начнет злиться и тогда, возможно, станет действовать наспех. А раз так, то и ошибки неизбежны.

Натянув поводья, Кеневен остановил коня и оглянулся назад. Левитт уехал.

- Жаль, что мы так и не знаем, что он затевает против Винейблов. - Он нахмурился. - Ведь не думаешь же ты, что она и вправду его любит?

Марби недоуменно пожал плечами.

- Иногда я могу угадать намерения коровы, пару раз мне удавалось разгадать маневр диких мустангов, но вот только насчет женщин ничем тебя порадовать не могу. Мне никогда не удавалось правильно разгадать все эти условности, и поэтому каждый раз все выходит не так, как мне самому того хотелось бы, а скорее, наоборот.

Несмотря на непокидавшее всех гнетущее чувство, дела шли своим чередом, но только все это было так разительно не похоже на подобные мероприятия, в которых Кеневену или Марби когда-либо раньше доводилось принимать участие. По всему было видно, что люди нервничают. Теперь, по прошествии нескольких дней, шутки и смех слышались все реже и реже, а разговоры были сведены к минимуму. Несколько раз Кеневен видел Дикси, но она старательно избегала встречи с ним. Том Винейбл тоже был здесь, работая наравне с остальными и на деле доказывая, что с этой работой он знаком не понаслышке. Работающие относились к нему с явной симпатией. Он не требовал для себя никаких поблажек, а просто добросовестно выполнял свою часть работы, а иногда даже успевал сделать кое-что сверх того. С самого первого дня он оказался в самой гуще событий, трудясь на совесть, и изо всех сил стараясь не отстать от того темпа, который задавали взрослые и более опытные ковбои.

Такой парень, как, он не мог не вызывать симпатии у окружающих, такой нигде не пропадет, но тогда что общего могло быть между Левиттом и ним? Или ней?

Дни шли своим чередом. Было жарко и пыльно. Проявлять выдержку становилось все труднее и труднее, но несмотря на это, пока обходилось без стрельбы и серьзеных потасовок, которые обычно время от времени могут возникать между погонщиками - а на некоторых ранчо это и вовсе считалось в порядке вещей. Казалось, что никто не хочет первым лезть на рожон, как если бы все были осведомлены о том, что вот-вот должно что-то случиться, и поэтому будет лучше принять все меры предосторожности.

На следующий день основное действо переместилось в окрестности Соледада, и тут Кеневену наконец-то улыбнулась удача. Все это время он искал подхододящий случай для того, чтобы поговорить с Дикси, и вот совершенно неожиданно ему выпала такая возможность. Остановившись на некотором расстоянии, он видел, как она сначала говорила о чем-то с Левиттом, а затем, развернув коня, поехала прочь, направляясь в сторону тополей, что росли вдоль границ владений ранчо "ВВ".

Кеневен последовал за ней, и украдкой оглядевшись по сторонам, заметил, что Даль, нахмурившись, стоит поодаль, обратив в его сторону свое злое, похожее на волчью морду, лицо и провожая его тяжелым взглядом. Марби был всецело увлечен работой. А Войль, покинув ряды работающих, отъехал в сторону, чтобы дать отдых коню и оседлать себе другую лошадь.

Дикси еще не успела заехать далеко, когда он снова увидел ее. И тут он впервые заметил, каким бледным и осунувшимся стало ее лицо, и был потрясен подобной переменой.

- Дикси! Постой... Мне надо поговорить с тобой.

Она остановила коня и ждала, когда он подъедет поближе, но в то же время почему-то не спешила обернуться, и, видимо, была явно не в настроении поддерживать беседу. И даже когда он оказался рядом, она не проронила ни слова, все это время глядя куда-то перед собой.

- Решила так рано уехать?

Она кивнула.

- Стар сказал, что мужчины вокруг слишком много сквернословят, и поэтому будет лучше, если я вернусь домой.

- Я не мог дождаться, когда снова смогу поговорить с тобой. А ты все это время отчего-то избегала меня.

Она обернулась и их взгляды встретились.

- Да, Билл, это так. Мы не должны больше встречаться. Я должна выйти замуж за Стара, и просто видеться с тобой, будет превыше моих сил.

- Ты его не любишь, - спокойно подытожил Кеневен. Она отвела взгляд и ничего не сказала в ответ.

Но затем она все же нарушила молчание.

- Мне пора, Билл. Стар настаивал, чтобы я нигде не задерживалась и немедленно отправлялась домой.

Взгляд Кеневена посуровил.

- Ты исполняешь его приказания? И вообще, что происходит? Ты что, рабыня?

Ее щеки зарделись, и она была уже готова сказать в ответ что-то тоже очень злое и обидное, когда его вдруг неприятно поразила подлинная значимость ранее сказанной ею фразы. В волнении он схватил ее за руку.

- Дикси, так ты говоришь, что Стар настаивал? Чтобы уезжала немедленно?

- Да, - она явно была удивлена подобным внезапным проявлением несдержанности с его стороны. - Он сказал...

Но договорить ей так и не удалось, потому что Билл Кеневен резко обернулся, глядя в сторону загонов, куда сгоняли и клеймили скот. Керб Даль докурил свою сигарету. Войль все еще возился с подпругой, и тут Кеневен впервые заметил, что на седле у него лежит винтовка, и для того, чтобы взять ее, стоит лишь протянуть руку. Кеневен поискал глазами белого коня, и заметил его в самом дальнем конце стада.

Он снова обернулся к Дикси.

- Он прав. Возвращайся домой и нигде не задерживайся. Что бы ни случилось, не останавливайся!

Затем, поспешно развернув своего коня, он направил его галопом в сторону стада, рассчитывая свой путь так, чтобы оказаться вне поля зрения Даля или Войля, и боясь опоздать. В это время к загонам для клеймения неспешно брело небольшое стадо коров, направляемое Стритером и Хенсоном.

Он резко осадил коня возле загона как раз в то время, когда у Марби наконец появилась возможность разогнуться, чтобы размять онемевшую спину. Кеневену пришлось три раза выкрикнуть его имя прежде, чем Марби наконец услышал и подошел к нему.

- Марби, нужно поскорее выбираться отсюда! Похоже, уже начинается! Быстрее!

Марби не стал терять время на рсаспросы. Его конь был привязан неподалеку, у забора из жердей, которым были обнесены загоны. Одним рывком развязав узел, он вскочил в седло.

- А теперь поехали, - сказал Кеневен. - Я не знаю, где и как, но...

В это время Эммет Чабб, сидя в седле, раздраженно обратился к Риггсу, совсем еще зеленому юнцу с "Бокс-Н".

- Ты что, придурок по жизни, или, так, притворяешься?

Риггс резко оглянулся.

- Ты что?

Риггс был озадачен. Он был крепким молодым парнем, добросовестным и трудолюбивым, и замечание Чабба застигло его врасплох. Он, Риггс, работал в поте лица, в то время, как Чабб откровенно бездельничал, прохлаждаясь в седле.

- Что ты сказал?

- Кажется мне, - лениво растягивая слова начал Чабб, - что ваши ребята с "Бокс-Н" еще до того, как начали сгонять скот, потрудились на славу, шлепая свои клейма на все, что только попадется под руку!

Усталый и разгоряченный Риггс был настроен более чем решительно, и времени на раздумья тратить не собирался. Он был оскорблен, и не только он, а все ребята с их ранчо, и ни один уважающий себя ковбой мириться с этим ни за что не станет.

- Я сказал, что все вы просто шайка воров! - повторил Чабб.

- Врешь! - выкрикнул Риггс, хватаясь за пистолет, но Чабб оказался быстрее. Риггс еще только держал свое оружие в руке, когда Чабб выстрелил в него, и пущенная им пуля угодила молодому ковбою в живот, повыше пряжки ремня. Риггс отлетел назад на два шага, но руку с пистолетом не опустил, а его голубые глаза гневно сверкали даже теперь, когда он умирал, лежа на земле.

Это и послужило сигналом, которого все ждали, и в тот же миг во всех загонах загремели выстрелы. Горячие вспышки пронизывали клубы пыли. Люди вскрикивали, со стоном оседая на землю, оставаясь лежать, корчась в пыли, и употребляя последние силы на то, чтобы снова выстрелить, хотя бы один раз.

Конь Марби на полном скаку вылетел из-за угла загона. Кеневен указал в сторону деревьев.

- Это не наше дело! - выкрикнул он. - Пусть сами разбираются.

- Ты вон туда посмотри! - закричал Марби.

Стритер и Хенсон, прячась от пуль за своими лошадьми, стреляли поверх седла, открыв огонь по Погу и Рейнолдсу. Войль пробирался сквозь бросившееся врассыпную стадо, размахивая рукой с шестизарядным револьвером и пытаясь кого-то пристрелить. Раздался чей-то предсмертный крик, который был оборван пулей.

- Люди Пога обратили оружие против него самого! - гневно прокричал Марби. - Ты это видел?

- Нам лучше поскорее унести отсюда ноги. По-моему, нас они тоже не пощадят!

Они пустили коней вскачь, и лишь, оказавшись за деревьями, ненадолго остановились, чтобы оглянуться назад. Стрельба прекратилась. Из висевшего над землей облака пыли показалась лошадь без всадника, и пустые стремена бились о ее бока. Где-то в пыли раздался одиночный выстрел... затем еще один.

И лишь только отъехав на несколько миль, они наконец придержали коней и поехали шагом. Теперь можно было и поговорить. Марби взглянул на Кеневена.

- Я чувствую себя трусливым койотом, бежавшим с поля боя, но мы и в самом деле были не при чем.

- Это был не бой, а самая настоящая бойня. Это Левитт все подстроил. - И тут Кеневен рассказал, как Дикси незадолго до начала перестрелки была отослана домой, от греха подальше. - Чабб выполнял его приказ, и, получив от хозяина сигнал, он специально спровоцировал перестрелку.

- Риггс был хорошим работником. Одним из лучших всадников во всей округе.

- У нас не было другого выхода. Остаться там было бы равносильно смерти. Все его люди занимали самые выгодные позиции, откуда лучше всего можно было вести стрельбу. Им нельзя было допустить, чтобы хоть кто-нибудь мог ускользнуть оттуда.

- Ты думаешь, что это кому-нибудь удалось?

- Вряд ли. Скорее всего нет. Мне кажется, что теми последними выстрелами, которые мы слышали, люди Левитта добивали тех, кто еще оставался жив.

Кеневен остановил коня и оглянулся назад, придирчиво разглядывая оставленные ими следы. Левитту наверняка уже стало известно, что им удалось избежать гибели, и теперь его люди устроят охоту за ними, потому что никто из свидетелей бойни не должен остаться в живых.

- Итак, Марби, начиная с сего момента и впредь нам с тобой придется быть как можно осторожнее. Мы своими глазами видели то, что и как происходило, и если сюда все же приедет судебный исполнитель, то он станет задавать вопросы, на которые мы можем дать ответ. Так теперь Левитт как никогда заинтересован в нашей смерти. Но назло ему мы все же должны выжить. Нам еще предстоит оградить Винейблов от его происков и затем сделать так, чтобы Левитт все же получил по заслугам.

- А вот Рейнолдс и Пог уже получили, что им причитается, - сказал Марби. - И мне их ни капельки не жалко. Что меня интересует больше всего, так это, что все-таки Левитт станет делать сейчас? Винейблов он под себя успешно подмял, а теперь вот и земля тоже как будто отошла к нему.

Кеневен ненадолго задумался, и ему показалось, что ответ, по крайней мере на, этот вопрос ему уже известен.

- Ничего, поживем - увидим. Он, конечно же, постарается представить случившееся как междуусобный конфликт, внезапно вспыхнувший между парнями двух самых больших и давно враждующих между собой хозяйств, а сам станет претендовать на роль стороннего наблюдателя.

- А как же его люди? Ведь кто-то из них может и проболтаться, сказать правду.

- Если она им известна. Мы сумели узнать о предстоящей заварушке и смогли вовремя убраться оттуда. Но чуть подальше, из-за пыли и неразберихи, у них не было ни малейшего шанса хотя бы заметить, кто это все затеял. Они были заняты работой, и вдруг началась стрельба. Вот и все, что им может быть известно. А если у какого-нибудь придурка хватит ума, чтобы протянуть язык и начать задавать вопросы, то он долго не протянет.

- Если он с такой легкостью убивает, - задумчиво проговорил Марби, то каковы тогда могут быть наши шансы?

- Шансы неплохие, если нам удастся держаться подальше. Мы честные люди, даже несмотря на то, что похоже единственным аргументом в любом споре здесь считается заряженный пистолет. Нам нужно немного подождать и посмотреть, как Левитт станет действовать дальше, но мне лично кажется, что прежде всего он постарается как можно скорее спрятать концы в воду. А уж потом, возможно, даже выпишет откуда-нибудь со стороны судебного исполнителя, чтобы лишний раз доказать всем незапятнанность своей репутации.

Когда они, наконец, выехали на вершину горы, Ролли Барт уже ждал их. Теперь он переводил взгляд с одного на другого.

- Что случилось? У вас обоих такой вид, как будто за вами гнались.

Кратко, как только возмомжно, Кеневен рассказал ему о случившемся.

- Не исключено, что перестрелки не удалось бы избежать в любом случае, даже если бы она и не была спланирована Левиттом, но только тогда, пустив это дело на самотек, он не мог бы гарантировать того, что будут убиты именно те, кто надо.

- И сколько же убито?

- Трудно сказать, - ответил Марби. - Но, по-видимому, достаточно для того, чтобы Левитт остался на коне и мог бы и дальше изображать из себя человека великодушного и порядочного, радеющего за сохранение порядка и спокойствия. Там сразу же началась большая неразбериха, никаких условий для стрельбы. Хотя у тех, кто оказался в это время с краю, было больше возможностей, но там находились в основном его люди.

Барт принялся раскладывать еду по тарелкам.

- Билл, а что с Чарли Рейнолдсом?

- Скорее всего он мертв. Он и Пог. В них стрелял даже Бердью. Подумать только, в собственного дядюшку... Такой участи даже врагу не пожелаешь.

И уже за ужином, когда все трое расположились вокруг небольшого костра, Барт сказал:

- У меня для вас тоже кое-какие новости имеются. Пока вас не было, я решил пойти немного прогуляться по окресностям, а заодно и поразмять почти зажившую ногу. А вот что я там нашел, вы нипочем не угадаете.

- Что? - Кеневена заинтриговало то, как Барт сказал об этом, и теперь он замер, не донеся до рта руку с вилкой, полной бобов. - Что ты нашел?

- Помните тот рокот, что мы часто слышим из-под земли? Я смог выяснить, что его вызывает, и, скажу я вам, зрелище не для слабонервных. У вас волосы станут дыбом, когда вы это увидите, потому что ничего подобного вы еще никогда в жизни не видели!

ГЛАВА 13

Билл Кеневен открыл глаза, и взгляд его был устремлен вверх, в глубины бездонного и пронзительно голубого неба, проглядывавшего сквозь кроны шелестящих листвой осин, по которому плыли белые, пушистые облачка. Он быстро скатал постель и начал одеваться, стараясь не ступать на траву, все еще влажную от утренней росы.

Марби высунул голову из-под одеяла - жесткие вихры его рыжей густой шевелюры торчали во все стороны - и грустно глядел на Кеневена.

- Ролли, ну куда это годится, - жалобно проговорил он, - что еще остается делать человеку, если его босс завел привычку подниматься так рано? Какой толк вставать ни свет ни заря, если здесь все равно нет скотины, которой нужно было бы задавать корм.

- Ну и дрых бы тогда, рыжина! - прорычал Кеневен. - Я собираюсь взглянуть на долину, а потом Ролли мог бы сообразить что-нибудь насчет поесть.

- А как насчет грохота? Этой ночью его было снова слышно. Мороз по коже продирает.

Барт сел на земле и поскреб рукой подбородок, озираясь по сторонам в поисках сапог.

- Черт возьми, - пробормотал он, - мне побриться не мешало бы.

- По-моему, это твое обычное состояние. - Марби нечаянно попал пальцем в дырку в носке, чертыхнулся, а затем надел его. - А еще тебе не мешало бы постричься. Эх ты, чучело ты этакое! Страшен, как смерть! Незабываемое зрелище: проснуться утром и увидеть тебя! Хорошо еще, что ты еще жениться не успел! А то от одного твоего вида бедняжку наверняка мучили бы ночные кошмары!

Оставив переругивающихся приятелей, Кеневен взял чашку с кофе и направился к ближайшим валунам, откуда он обычно вел свои наблюдения. Пристально оглядевшись по сторонам и убедившись, что среди камней не прячется случайная гремучая змея или скорпион, он опустился на землю, поставил чашку на один из камней, а затем достал свой полевой бинокль и принялся обозревать местность, раскинувшуюся внизу.

Поначалу все там казалось тихим и безмятежным. Лучи утреннего солнца искрились в водах заводи у подножия горы, и было слышно даже успокаивающее журчание воды. Воздух был наредкость чист и прозрачен. Нигде не было слышно ни звука. Но вскоре откуда-то издалеко послышалось коровье мычание.

Солнце начинало припекать. Он грелся на солнышке, а потом устроился поудобнее, снова поднес к глазам бинокль и в тот же миг неподвижно замер. По направлению к Тысяче Родников ехало несколько всадников. Они ехали медленно, словно, устав от тяжелой работы. Стара Левитта среди них не было... по крайней мере издалека не было заметно ни белого коня, ни белой шляпы.

Когда всадники подъехали поближе, он сумел узнать Сида Бердью, Эммета Чабба, Керба Даля и Войля. Остальных он не знал, хотя ему и прежде приходилось их видеть в городе. Они остановились как раз у подножия под ним, чтобы напоить лошадей. На этот раз они уже не разговаривали шепотом, как в прошлый раз, и поэтому он мог слышать их достаточно отчетливо.

- Ничто его не берет! - раздраженно жаловался Войль. - Казалось, вот только-только они стояли здесь, а через секунду их обоих уже и след простыл.

- Будет лучше, если мы их отыщем, - ответил Даль. - Я никогда не замечал, чтобы Стар так нервничал по какому-либо поводу, как он завелся, когда узнал, что им удалось улизнуть. Он все вверх дном перевернул, разыскивая их. Просто не захотел верить, что их не убили. Ну, скажу вам, никогда еще я не видел его в таком бешенстве!

- С ним лучше не связываться, - добавил Стритер. - В гневе он, похоже, лишается рассудка.

Чабб держался в стороне ото всех и не принимал участия в общем разговоре. Время от времени он поглядывал в сторону Бердью. Из своего укрытия среди валунов Кеневен не мог разглядеть выражения его глаз, но он видел поворот головы. Чабб слез с коня и подошел к родникам. Напившись, он поднялся, вытирая губы тыльной стороной ладони.

Затем, вытащив табак и бумагу, он принялся сворачивать себе сигарету.

- Кое-что во всей этой затее мне не совсем нравится, - заметил он вслух, некоторое время спустя.

Ответа на это замечание не последовало, но Кеневен догадывался, что он выразил общее чувство. Сид Бердью от нечего делать лениво хлестал арапником по кусту меските.

Наконец Бредью взглянул в его сторону.

- По крайней мере, если уж он за что-то взялся, то делает это основательно! - сухо сказал он.

Чабб огляделся по сторонам, а затем сплюнул.

- Он точен во всем, это точно! Чересчур точен, я бы сказал! Он поручил мне начать все это дело и для начала затеять ссору в Риггсом. Он точно рассчитал, что этот сорванец не заставит себя долго ждать и тут же полезет на рожон. На Риггса мне плевать. Друг от друга мы никогда в восторге не были, и рано или поздно нам с ним все равно пришлось бы выяснять отношения. Но ведь он ни словом не обмолвился о том, что за этим последует, а меня между прочим, не убили лишь по чистой случайности!

Стритер кивнул.

- Мне было назначено три цели. Я должен был убить Рейнолдса, а потом, если останется время, стрелять по Погу, даже если меня кто-нибудь успеет опередить.

Хенсон невесело усмехнулся.

- А я должен был убить Пога, потом пострелять по Рейнолдсу. А после целиться в Джейсона Фармера. Этот Фармер был крутым мужиком и на ранчо у Пога он работал уже очень давно.

Даль переменил тему для разговора.

- А куда, по-вашему, мог деваться этот Кеневен?

- А Ролли Барт куда деваться мог? - вопросом на вопрос ответил Войль. - Но только я вам скажу: этот Кеневен далеко не дурак. Они с Марби просто быстренько смылись подальше от загонов! Никогда бы не подумал, что кто-то из них способен бежать с поля боя.

- А вы пораскиньте мозгами, - вставил свое слово Стритер, - кому и зачем это было нужно. Это явно было не их дело. Кеневен и раньше не скрывал того, что ему плевать и на Пога, и на Рейнолдса, так что было бы глупо с его стороны лезть под пули из-за кого-нибудь из них.

- А может он уже уехал, - выдвинул предположение Войль.

- Вряд ли, - тихо ответил Чабб. - Кеневену нужен мой скальп. Я убил его друга. Он не уедет, пока не отомстит мне.

- Жаль, что у него не было возможности сделать это раньше, язвительно заметил Войль. - Тогда сейчас нам не пришлось бы, высунув язык, носиться по всей округе.

- Он крутой, - сказал Стритер. - Он пару раз наезжал на босса. И на Пога тоже. Не похоже, чтобы он мог перед кем-то спасовать.

Сид Бердью обернулся и теперь глядел на них, ожидая, что кто-нибудь припомнит и его встречу с Кеневеном, но все благоразумно промолчали.

- А, по-моему, будет лучше перестать рыскать по окрестностям, разыскивая его, а вместо этого просто приглядывать получше за этим Кинни из гостиницы. Кажется мне, уж как-то слишком быстро они с ним сошлись накоротке.

- А откуда он вообще взялся здесь, этот Кеневен? - задал вопрос Войль.

- Обычно его видели к югу отсюда, недалеко от границы, - сказал Стритер. - Там его всякий знает.

- Он ганфайтер?

- Ну... не совсем. Но он боец, что верно, то верно. Считается, что с ним дел лучше не иметь. В свое время он, кажется, сначала охотился, потом отлавливал диких лошадей. Работал охранником на почтовых дилижансах и занимался еще чем-то подобным.

- Он и с этой девчонкой Винейбл тоже общий язык нашел, - сказал Войль. - А мне,лично, так кажется, что у босса здесь и так все схвачено. И, по-моему, она ему на фиг не нужна.

Кеневен не сводил глаз с Даля, который прохаживался тут же, молча прислушиваясь к разговору. Скорее всего, отсюда он отправится прямиком к Левитту и перескажет все, что услышал, слово в слово. Ведь не зазря же Даль ел свой хлеб на "ВВ". У всех у них были слишком длинные языки, а у Левитта болтуны были не в почете.

Интересно, многим ли из них удастся остаться в живых после того, как Левитт добьется своего. Следуя его логике, выходило, что нет смысла окружать себя теми, кто слишком много знает, потому что все вокруг менялось день ото дня, и скоро сюда тоже наверняка станут переселяться все новые и новые люди, с приездом которых начнут появляться и церкви, школы, банки а методы ведения бизнеса станут более упорядоченными.

Стар Левитт прекрасно знал об этом, и он надеялся, что ему удастся по возможности упрочить свои позиции (прежде, чем подобные новшества доберутся и сюда) став владельцем огромных земельных угодий, когда никто уже не будет оспаривать его право на них или настойчиво интересоваться, каким образом досталось ему все это богатство.

Разговор продолжался, и Даль по-прежнему напряженно слушал, но не было сказано ничего важного. Он провожал всадников долгим взглядом, пока они наконец не исчезли из виду, поехав по каким-то следам, которые, как им отчего-то казалось, должны были привести прямиком к нему. Кеневен решил, что впредь ему следует быть более осторожным. Не оставлять нигде следов своего пребывания, по которым его можно было бы выследить, и будет лучше, если тропу на вершину как-то замаскировать или установить за ней наблюдение.

Всадники уже давно уехали, а он все еще лежал, затаившись в своем укрытии, надеясь увидеть Дикси, но этого не произошло. Одно из двух: или за ней следили, или же ей ничего не было известно об этой встрече. Ему стало не по себе, и он поддался этому тревожному чувству в гораздо большей степени, чем ему самому того хотелось бы. Старр Левитт проявил свою сущность, оказавшись намного безжалостнее, чем кто бы то ни было мог себе представить.

Из них изо всех, скорее всего, оценка, данная этому человеку Эмметом Чаббом, оказалась наиболее точной. Трудно было даже представить себе, что кому-либо удастся выбраться из долины, чтобы при случае, выпив лишнего, похвастать своей осведомленностью. И вовсе не случайно он не предупредил Чабба о том, что должно было произойти дальше, потому что Левитт с самого начала очень хорошо понимал, что во время бойни в загонах будут уничтожены его самые главные соперники. А если к тому же под перекрестным огнем оказался бы убит Чабб и еще кто-нибудь из ему подобных... кому до этого какое дело?

До тех пор, пока ему не удастся разгадать следующий шаг Левитта, Кеневен был практически бессилен что-либо сделать. Единственное, что им оставалось, так это затаиться, стараясь ничем не обнаружить себя. До тех пор, пока им удастся оставаться на свободе, план Стара Левитта будет незавершен, и они станут его постоянной головной болью и первейшим поводом для беспокойства. Но все же, Рейнолдс и Пог были мертвы, и теперь все ранчо долины оказались прибранными к рукам Левиттом, или, по крайней мере, ему самому так хотелось бы думать. Разумеется, на деле ему не принадлежало там ничего, так как источники воды были собственностью Кеневена. Левитту же, привыкшему добиваться всего при помощи разного рода махинаций и грубой силы, такая возможность попросту не могла прийти в голову. Подавляющая часть земельных угодий Запада была самовольно захвачена их владельцами, и в этих местах почти никому не приходила в голову мысль о том, что землю можно приобретать законным путем. Считалось, что раз земля есть, то ее нужно пустить в оборот, и большинство людей относилось так же спокойно к владению землей, как, например, к охоте на бизонов или порубке деревьев для собственных нужд, руководствуясь с воим первоочередным правом на находку.

Возвратившись обратно к костру, он позавтракал, а потом они все вместе сидели разговаривали и пили кофе. Наконец, он сказал Барту:

- Ну, ладно, пойдем ты нам покажешь, что еще ты там нашел, а потом мы с Марби спустимся вниз, в лавовые завалы и постараемся прогнать через ущелье еще сколько-нибудь скота. Пусть у Левитта будет одним поводом для беспокойства больше.

- Ты, это, будь поосторожнее, - предостерег его Ролли. - Он хитер, как старый лис. Ты еще только что-то задумываешь, а он уже как-будто опережает тебя в своих мыслях.

Ролли Барт, нога у которого уже почти зажила, провел их через осиновую рощицу, выходя на открытую местность, и пошел дальше, вдоль вершины горы, направляясь к каменному завалу, преграждавшему с северо-запада всякий доступ сюда, и оставляя свободной лишь узкую тропу, по которой они спускались вниз и возвращались обратно.

Вслед за Бартом они пошли по еле различимой на земле и давно нехоженной тропке, что вела в каменные лабиринты из валунов и огромных обломков скальной породы. По пути Кеневен несколько раз останавливался, чтобы оглядеться по сторонам. Вообще-то он не считал себя большим знатоком по части подобных вещей, но налицо были все признаки того, что когда-то давным-давно, в незапамятные времена, здесь случилось землетрясение чудовищной силы, в результате которого, собственно, скала и оказалась расколотой. Чуть заметная тропа заканчивалась у огромной, покосившейся плиты гранита, под которой чернел зловещий провал. Здесь они остановились в нерешительности, испытывая редкостное нежелание идти дальше, но Ролли настаивал, увлекая их за собой.

- Пошли же! Вы ведь еще ничего не видели! - Он предусмотрительно прихватил с собой несколько свечей и теперь выдал каждому по одной. - Это я взял из запасов, которые ты припрятал наверху, - попутно заметил он, - все равно наибольшая польза от них будет здесь.

Пригнувшись, он шагнул в провал. Кеневен с минуту поколебался. Его никогда не влекли к себе пещеры и тому подобные места, но тем не менее он тоже пригнул голову и сделал шаг вперед, практически тут же ощущая, как со всех сторон его обступают, смыкаясь вокруг, стены замкнутого простраства, и тогда, следуя примеру Барта, он тоже высоко поднял руку, державшую свечу и принялся смотреть себе под ноги, на шедший под уклон каменный пол, уводивший куда-то далеко вперед, спускаясь плавно все ниже и ниже. Где-то в дали, в непроглядной темноте слышалось тихое журчание воды.

Здесь было сыро и прохладно и казалось, откуда-то из глубины горы сюда то и дело долетали порывы легкого ветерка. Но это был вовсе в узенький проход среди камней, а просторная пещера, и Барт продолжал ковылять вперед, опираясь на свой единственный деревянный костыль, и продолжая удаляться все дальше и дальше в глубь горы.

Они спустились, должно быть, на семьдесят или восемьдесят футов ниже уровня вершины, когда он, наконец, остановился у края чернеющей пропасти. Подавшись немного вперед и держа горящую свечу в вытянутой руке, Билл Кеневен заглянул в нее, бездонную глубину, откуда временами раздавались зловещие вздохи и негромкий рокот.

- По моим расчетам у нас есть еще минут десять времени. А потом придется поскорее убраться отсюда от греха подальше. - Опустившись на одно колено, он дотронулся рукой до камней на самом краю пропасти. - Смотри, какие гладкие! Это все из-за воды, наверное, многие тысячи лет она захлестывала эти камни, переливалась через край... Вчера я попробовал замечать время, и, похоже, это случается приблизительно один раз за каждые три часа. Наверное где-то там, глубоко внизу под горой, начинает нарастать давление и затем водяную пробку как бы вышибает оттуда, и струя воды извергается вот из этого колодца. Этот фонтан достает почти до потолка пещеры и продолжает бить в течение трех-четырех минут, а потом понемногу угасает. Вот, собственно, и все.

- Будь я проклят! - воскликнул Марби. - Мне же уже приходилось слышать об этом месте! Индейцы называли его Говорящей Горой! Если верить людям, то ее нужно обходить стороной. Это место привыкли считать смертельной западней!

- Когда струя поднимается в воздух, - продолжал Барт, - то вода приносит вместе с собой и камни. Она заполняет эту пещеру, образуя гигантский водоворот. Но и это еще не все. Ты вон туда взгляни! - С этими словами он отступил на шаг назад, указывая куда-то вверх.

Там, в вышине, в сводчатом потолке пещеры, виднелись отверстия неправильной формы с неровными краями, через которые сверху струились слабые потоки призрачного света.

- Похоже, они находятся где-то в глубине зарослей, но человек по неосторожности может запросто ввалиться в какое-нибудь из них. Если, упав, он и не разобьется о камни, то окажется в западне, если вода настигнет его здесь.

Повернув назад, друзья отправились в обратный путь, но не успели они сделать и пары шагов, как откуда-то из-под земли послышался глухой рокот.

- Бежим! - лицо Барта исказилось от ужаса. - Уже начинается!

Прихрамывая, он бросился бежать, но затем споткнулся и упал, растягиваясь во весь рост на полу каменного коридора, круто взбиравшегося вверх. Кеневен остановился и принялся поднимать его, но Ролли Барт был слишком тяжел, и если бы на помощь не подоспел Марби, подхвативший его под другую руку, им никогда не удалось бы преодолеть крутой подъем вовремя.

Сделав стремительный рывок вперед, они в конце концов успели добраться до вершины, вылезая из пещеры и оказываясь в лучах солнечного света. У всех троих были мертвенно-бледные, изможденные лица. Позади слышался рев и грохот воды, а также стук камней о стены и даже о потолок пещеры.

Еще несколько мгновений они стояли, тяжело дыша и прислушиваясь к доносившемуся из-под земли грохоту. Но вот постепенно звук начал ослабевать и вскоре все стихло.

- Будет лучше, - сказал Марби, - если мы все станем держаться отсюда подальше!

По возвращении в лагерь, Барт тут же направился к своему коню.

- Я сейчас оседлаю и поеду помогать вам, парни. Я и так уже слишком долго валяю дурака!

- Ты останешься здесь и будешь наблюдать за Родниками. Я уверен, что сюда снова пожалуют гости, и мне хотелось бы знать, кто это будет. К тому же мы и вдвоем запросто управимся, Если завтра нужно будет еще что-нибудь сделать, то мы оставим Марби в карауле, а я съезжу и позову тебя.

На протяжении почти всего пути вниз Марби молчал, и Кеневен был даже рад этому, потому что ему нужно было еще очень обо многом поразмыслить. Его беспокоило то положение, в котором оказалась Дикси. И, несомненно, переживал он совершенно напрасно, потому что если она собиралась замуж за Стара Левитта, то, скорее всего, ей ничего не должно было угрожать. Тем не менее, этот в поступках своих человек был совершенно непредсказуем, и уж теперь-то она наверняка поняла, зачем и отчего он так поспешно отослал ее в тот день домой. Кеневен решил, что если удастся, он обязательно проберется в город, чтобы переговорить там с Кинни или с Мэй.

Если же нельзя будет увидеться ни с кем из них, то можно было бы тайком наведаться к Скотту, с которым он так толком и не виделся больше с того дня, когда впервые прибыл в Соледад. В конце концов, отчитываться ему ни в чем не придется, поскольку Скотт, как и все остальные горожане, наверняка уже наслышан о том, что происходит в самом городе и в его окрестностях. Тем более, что в данном случае Скотт все же оказывался более подходящей кандидатурой еще и потому, что, судя по тому, что ему удалось услышать у Родников, за Кинни, возможно, станут следить, и Кеневен ни в коем случае не хотел, чтобы у того из-за него были какие-то неприятности.

Ему не терпелось поскорее узнать, что происходит в Соледаде и на "ВВ". Ему было невыносимо тяжело все это время оставаться в неведении. Мысли о Дикси не шли у него из головы, он думал о ней каждую минуту, и к тому же было невыносимо больно осознавать, что нет совершенно никакой возможности встретиться с ней или хотя бы узнать о ней какие-нибудь новости.

Работать на пастбище, отгороженном от внешнего мира высоченными отвесными хребтами и нагромождениями лавы, было нелегко. День выдался жаркий, а одичавшие коровы оказались сильными и коварными животными. Они слишком долго прожили на воле, были непривычны к веревке, и теперь они ни за что не хотели даваться в руки человеку. Для двоих человек работа по отлову и клеймению оказалась довольно долгим занятием, но тяжелее всего приходилось лошадям. Но им все же удалось заарканить еще с дюжину бесхозных лошадей, на двух из которых были старые клейма и следы от седел. Очевидно, когда-то на них ездили верхом. Оба коня неплохо отреагировали на веревку, перестав сопротивляться сразу же, как только на них был накинут аркан.

Марби попытался оседлать одного из коней, который, хоть и побрыкался немного, но быстро успокоился, после чего Марби проделал то же самое и с другим жеребцом, помеченным тавром. Это были хорошие кони, и один из них подавал некоторые признаки того, что в свое время он считался быстрым конем, чему также можно было найти неплохое применение.

Они клеймили скот на протяжении нескольких дней подряд, и еще некоторое время ушло на то, чтобы приучить к поводьям еще пару лошадей.

- Завтра мы выведем их отсюда, - предложил Кеневен. - Ты оставайся здесь и гляди в оба, а я отъеду ненадолго. Посмотрю, как обстоят дела снаружи, и, в частности, проверю, не наведывались ли к нам гости, пока мы с тобой сидели здесь.

- Барт будет волноваться, - сказал Марби.

- О нем не беспокойся. Он знает, чего от нас следует ожидать.

Но в душе Кеневен не сомневался, что Барт наверняка будет переживать за них. Ведь он никак не ожидал, что эта их поездка может так затянуться, а когда человек остается один, то его бурное воображение может давать ему богатую пищу для всякого рода тревог и волнений - точно так же, как ему теперь приходилось тревожиться из-за ситуации в Соледаде.

Оставив Марби стеречь клейменый скот, согнанный ими в импровизированный загон, Кеневен проехал через ущелье, прокладывая себе затем путь через каменные лабиринты к дальнимм окраинам долины. Время от времени он останавливался и подолгу напряженно прислушивался, но так и не услышав ничего, что могло бы показаться неожиданным для звуков ночи, отправлялся дальше, изредка бросая взгляд на вершину горы. Он не мог определенно сказать, что он ожидал там увидеть, но очень надеялся, что не увидит там ничего.

Если он рассчитывает хоть немного поспать в эту ночь, то ему уже давно пора поворачивать обратно, но вокруг, похоже, не было ни души, и вполне возможно, что им удастся пригнать свое небольшое стадо в долину и рассредоточить их здесь, так и оставшись никем незамеченными. А после этого можно будет вернуться обратно на гору, к дожидавшемуся их там Ролли Барту.

Его блуждающий взгляд был устремлен вдаль, в сторону Соледада и ранчо "ВВ". Как она там? Все ли с ней в порядке? Думает ли она о нем? И вспоминала ли она о нем когда-нибудь? Тут он мрачно отметил про себя, что он строит слишком большие надежды практически на пустом месте. В конце концов, сама она не сказала ничего такого, и никоим образом не давала повода считать, что ей до него есть дело. А то, что она обращалась к нему по имени, здесь, на Западе, где это было в порядке вещей, тоже еще ни о чем не говорит. Да, конечно, они несколько раз разговаривали и, похоже, у них много общего, но, в конце концов, кто он такой, если уж на то пошло? Обыкновенный перекати-поле, ковбой, странствующий в поисках своего места под солнцем и готовый взяться за оружие ради этого. Не слишком-то убедительное амплуа для мужчины, претендующего на роль спутника жизни.

Стар Левитт с виду был мужчиной видным и привлекательным, хорошо и со вкусом одевался и умел неплохо ладить с людьми. И у него было еще одно очень большое преимущество: он мог видеться с Дикси каждый день, они могли разговаривать и лучше узнать друг друга. В конце концов, как он, Билл Кеневен, может рассуждать о том, какой тип мужчин вызывает у Дикси наибольшую симпатию? Разве не выдумал он себе все это, выдавая желаемое за действительное?

- Рио, - сказал он наконец вслух, - может быть мы еще просто не доехали туда, где нам с тобой суждено остаться. Возможно, это лишь только одна из многих остановок на долгом, очень долгом пути. - Конь запрял ушами, ударил копытом и шумно вздохнул, и это могло что-то означать, а могло оказаться чистейшим совпадением.

Но все дело было в том, что он не хотел больше продолжать скитаться по свету. По крайней мере до тех пор, пока у него не будет дома, куда ему можно будет потом вернуться. И того, кто будет ждать там его возвращения. За плечами у него было слишком много длинных, пустынных дорог, слишком много ночей, проведенных в одиночестве, слишком много мест, где он был не нужен, где его никто не ждал.

Снова проехав через ущелье, он возвратился обратно в лагерь. Марби уже спал, но он на мгновение все же открыл глаза, что-то невнятно пробормотал и снова уснул.

Кеневен подбросил в костер несколько веток и попробовал кофе. Чуть теплый. Тогда он сгреб раскаленные угли и поставил на них кофейник, предварительно подлив в него воды, но немного, совсем чуть-чуть.

Затем, отойдя от костра, он расседлал коня и отпустил его пастись. В ночном небе вставала луна, и начинало казаться, что зловещие скалы, возвышавшиеся вдоль хребта и в темноте походящие на профили каких-то мифических существ, теперь как будто поднимали свои несуразные головы, выглядывая из-за вершины кряжа и заглядывая в эту забытую богом и людьми долину. Ему было не по себе. Никто и ничто не могло настигнуть их здесь, и, тем не менее, на душе было тревожно, и к тому же его начинало клонить в сон. В мешке с провизией он разыскал немного засохшего печенья и съел его, запивая кофе.

Мысли его вновь оказались обращены к Стару Левитту. Кем был этот человек? Откуда он приехал и каким ветром занесло его в этот городок в такое время? На первый взгляд он производил впечатление выходца из восточных штатов, но в таком случае он хорошо разбирался в вопросах разведения скота и как нужно вести дела на ранчо. Те пистолеты, которые он держал при себе, явно наводили на размышления, так как были они уже далеко не новыми и довольно потертыми от постоянного ношения и частого использования.

Запад был и не настолько уж велик, как кое-кто может себе вообразить. Действительно, просторы его могли показаться бескрайними, но вот население было достаточно ограниченным, и поэтому люди, разъезжавшие по этому краю, знали друг друга, если и не лично, то хотя бы по рассказам других знакомых. Состоявшие же в рядах многочисленного вооруженного братства - а сюда входили и те, кто при помощи винчестера зарабатывал себе на жизнь, постоянно нарушая закон, и те, кто был вынужден закон защищать - знали друг друга по имени, у каждого была своя репутация. И всякий раз разговоры у костра неизменно скатывались на обсуждение их достоинств.

Там кем же был этот Стар Левитт? Откуда приехал? И под каким именем мог там когда-то жить? Само собой, что в восточных штатах тоже имелись свои ганфайтеры, но те в большинстве своем были известны, как неисправимые дуэлянты или азартные игроки и спорщики. Среди них, например, в свое время был некий МакЛанг, о котором поговаривали, будто бы он уже отправил на тот свет более сотни человек... И кроме него были и другие.

Клэй Элисон в настоящее время обзавелся ранчо в Нью-Мексико и занялся хозяйством, а Гардин перебрался в Сан-Антонио - или, по крайней мере, это было последнее из того, что Кеневену довелось о нем услышать. Джон Слотер был слишком мал ростом и слишком порядочен для того, чтобы стать Левиттом. Один за другим он мысленно перебирал всех, о ком ему было известно хоть что-нибудь, но даже после этого ответа ни на один вопрос получить так не удалось.

Он провел бессонную ночь, на на рассвете уже снова был в седле и с помощью Марби ему удалось пропихнуть упирающихся коров сквозь узкое ущелье и выпустить их на широкие просторы долины. По мере своего продвижения вперед, они разгоняли скот, чтобы затем уж никто не сумел бы догадаться, откуда эти животные могли появиться здесь, а затем, вернувшись назад, они уничтожили все следы, что вели из ущелья, скрытого за стеной лавы.

Ролли Барт сидел у костра, когда они, разгоряченные и усталые, выехали на вершину горы. Для них была готова горячая еда и свежесваренный кофе, и прежде, чем завести разговор, он дал им время поесть.

- Я вчера решил воспользоваться случаем, - сказал он, - и съездил в Соледад.

Оба резко обернулись к нему.

- Что? - переспросил Марби.

- В город заехал, - самодовольно повторил он. - Мне надоело околачиваться здесь без дела и поэтому я решил узнать, как обстоят дела в городе. Тем более, что там произошли кое-какие изменения.

- Что случилось? - Кеневен был раздражен выходкой Барта, но желание узнать последние новости оказалось сильнее.

- Разумеется, все идет так, как это было задумано Левиттом. Он подговорил двоих или троих горожан, они собрались вместе и назначили Эммета Чабба судебным исполнителем и распустили слух, что он предпримет чрезвычайно суровые меры, пока наконец им не удастся избавиться от творящего беззакония и сеющего беспорядки преступного элемента. Судя по тому, как это все говорится, похоже, это нас имеют в виду. Я говорил со Скоттом, и он определенно хотел бы увидеть тебя. А Дикси Винейбл после той перестрелки в городе больше так и не объявлялась. А Том приезжал только однажды, но очень скоро возвратился обратно к себе на "ВВ". Еще Левитт вызвал судебного исполнителя со стороны. Он заявляет, что хочет, чтобы в той истории с Погом-Рейнолдсом, поскорее разобрались бы и ответстственность за случившееся была бы возложена на непосредственного виновника этих событий, то есть на тебя.

- На меня?

- Ну, конечно, он признает, что те двое не ладили между собой и до того, как ты приехал сюда, но он дает понять, что как будто это ты стравил их друг с другом. Он также заявляет, что за последнее время участились кражи скота, и это он тоже старается повесить на тебя. И еще, - здесь Барт кашлянул, избегая встречаться взглядом с Кеневеном, - говорят, что на "ВВ" очень скоро сыграют свадьбу.

Билл Кеневен отрешенно глядел на раскаленные угли. Вот оно. Крушение всех надежд. Теперь Левитт женится на Дикси Винейбл, и "ВВ" перейдет в его полное распоряжение, кроме, наверное, самого названия... хотя, возможно, и оно тоже станет принадлежать ему.

Что он мог теперь сделать? Как можно было поступить на его месте? Левитту удалось выставить его преступником в глазах окружающих, и как раз к этому он был совершенно не готов. И если он еще надеется что-то изменить, то нужно действовать как можно скорее.

- Поговаривают еще и о другом. Похоже, что Сид Бердью не слишком-то доволен тем, как складываются его дела. Чабб теперь судебный исполнитель в городе, а Керб Даль - десятник на "ВВ". Боб Стритер стал десятником на "ЧР", а Бердью Левитт пообещал, что о нем позаботятся.

- Скорее всего как раз это и не дает ему покоя, - сухо сказал Барт. Представляю, каково было бы мне, если бы Стар Левитт сказал, что обо мне должен кто-то позаботиться. Я бы или попытался пристрелить его, или же постарался бы найти коня побыстрее и уехал бы куда подальше.

- Ну а Бердью никуда уезжать не собирается. Во всяком случае, по нему этого не заметно. По-моему, Стару не дает покоя, чтобы со стороны все выглядело бы очень гладко и хорошо. Помощник судебного исполнителя, который должен будет приехать сюда - или помощник шерифа, кто-то из них двоих ведь он не станет копать слишком глубоко. Ему ведь главное, чтобы все было ясно и под контролем.

Кеневен размышлял над сложившейся ситуацией. Несомненно, Левитт находился в очень выгодном положении. Он был уверен в себе, обладал безукоризненной внешностью и был обходителен в общении, и если к тому же все будет внешне спокойно, то он сможет изложить с виду довольно правдоподобную историю, после чего какое бы то ни было стороннее разбирательство скорее всего будет с чистой совестью прекращено.

И тогда уже вся долина окажется в руках у Левитта, который поспешит объявить Билла Кеневена вместе с его друзьями шайкой преступников. А затем его постараются выследить и убить без лишних вопросов.

Но закон все же был на его стороне. Если бы он только смог встретиться с чиновниками, когда они приедут... Левитту до сих пор не было ничего известно о том, что именно ему принадлежали права на все имеющиеся в долине источники воды, и если бы только Кеневену удалось самому связаться с приглашенным судебным исполнителем, то он смог бы представить их вниманию свои собственные аргументы и продемонстрировать всем, что Левитт, мягко говоря, суется не в свое дело.

Настало время спуститься вниз. Ему необходимо начать активно действовать до того, как Левитту удастся укрепить свои позиции. Эта мысль пришла ему в голову совершенно неожиданно, и он уже точно знал, что имменно он сделает!

- И про твоих коров тоже ходят разговоры, - добавил Барт. - Все никак не могут решить, откуда они здесь взялись. Довольно старые животные, но тавро на них только одно - твое. Поговаривают, что ты уже давно пасешь свое стадо на этих холмах.

- Ролли, - Кеневен не сразу решился задать этот вопрос, но затем, собравшись с духом, продолжил, - до меня дошли какие-то слухи о некоем человеке, который живет на "ВВ". Когда я выезжал туда, то заметил небольшую хижину за ручьем, из трубы которой поднималась струйка дыма. Тебе что-нибудь об этом известно?

- Нет, абсолютно ничего. Когда я еще работал на ранчо, всем нам было строго-настрого запрещено даже близко туда подходить. Марби, может ты что знаешь?

- Не более твоего. Стар наведывался туда время от времени, но даже Керб Даль вел себя в этом отношении довольно странно. Во всей этой неразберихе я совершенно забыл о той хижине. Вообще-то мы никогда и не интересовались ей особо. В таких случаях человеку только поначалу не дает покоя любопытство, а потом он постепенно привыкает жить с ним, и ему становится все равно.

Кеневен на минуту задумался, еще раз восстанавливая в памяти все подробности. Он знал, что делать дальше. Но главный вопрос теперь был в другом: удастся ли ему так долго протянуть, чтобы успеть осуществить задуманное? Вне всякого сомнения, в отношении любого из них троих Левит отдаст приказ расстрелять на месте. Но он все равно должен был пойти на этот риск. Пришло время действовать.

* * *

С наступлением утра Билл Кеневен уже решил было оседлать своего пятнистого мерина, но затем передумал и выбрал себе одного из тех коней, что были приведены ими с пастбища, отгороженного от всего внешнего мира высоким хребтом и частоколом отвесных скал: темно-гнедого, с ногами, гривой и хвостом черного цвета. У Кеневена промелькнула мысль, что аппалуза был бы слишком уж заметен... на таком коне его за милю было бы видно.

Он уже успел несколько раз проехаться верхом на этом мустанге, работая на пастбище и загоняя скот: мерин оказался совсем неноровистым, и к тому же он как нельзя лучше подходил для поездок в горы. Конечно, хоть и не так быстр, как Рио, но все же достаточно вынослив.

Он отправился в Соледад, избрав себе окольный, извилистый путь, через каньоны и заросли, где его никто не смог бы заметить. Утро выдалось погожим, листья на ветвях осин тихо шелестели при каждом дуновении то и дело налетавшего легкого ветерка, приносившего с собой терпкий, смоляной запах хвои сосен и кедра. Несколько раз он останавливался, чтобы как следует оглядеться вокруг себя, намеренно никуда не торопясь, собираясь въехать в город только после наступления темноты.

Его не покидало плохое предчувствие. Он был слишком опытен в подобных вещах и поэтому не мог не отдавать себе отчет в том, на какой риск осмелился решиться. Больше всех в его смерти заинтересован Стар Левитт, спешащий поскорее разделаться с делами. Будучи самым заинтересованным лицом, он наверняка постарается использовать любую возможность, чтобы провернуть это побыстрее, до того, как сюда прибудут представители закона.

Остановившись на склоне горы, Кеневен глядел на Соледад. Вот в такой же день, но только несколько недель назад, он приехал в эту долину, чувствуя себя героем-завоевателем. Боже, как же давно это было! Тогда ему казалось, что он предусмотрел все до самой последней мелочи, но только обстоятельства переменились самым неожиданным образом, и в результате неизменной осталась лишь основа его плана, да и о том он временами забывал, начиная беспокоиться о Дикси.

Жизнь на Западе начинала меняться, и кому, как не ему, было не чувствовать это. Здесь, на Западе, ему пришлось многое пережить и многое испытать, но только теперь он хотел осесть где-нибудь, остепениться и найти наконец свое место в этом мире. Стать гражданином.

Мысль об этом сперва показалась довольно забавной, но все же усмешка быстро исчезла с его лица. А, собственно, почему бы и нет? Раньше этот край нужно было открывать и завоевывать. Но теперь с этим было покончено, и пришло время созидать. Многим из первых поселенцев здесь удалось разбогатеть, и в последствии они уехали отсюда. Но они все же сделали свое дело, показывая пример остальным, обживая эти территории. И очень многие из тех, кто приехал сюда лишь в погоне за богатством, неожиданно для себя полюбили этот край и остались жить здесь.

Там, внизу, был Соледад, над каминными трубами которого вились тонкие струйки дыма, поднимавшиеся к безмятежно-ясным небесам. Это был просто маленький городишко с одной улицей и беспорядочным столпотворением домиков, выстроившихся вдоль извилистых аллей, скрытых за фасадами этой самой главной улицы. Но все же это был город, и в нем жили люди. Среди них было довольно много англичан, несколько немцев, еще меньше шведов и новержцев, один еврей и по крайней мере не меньше дюжины ирландцев. Жил здесь и один-единственный негр. Это был большой, молчаливый человек, державший шорную мастерскую, в которой наряду с упряжью и седлами можно было купить и обувь. Это был обыкновенный западный городок.

Из Соледада он отправится прямиком на ранчо "ВВ", и если Дикси не будет против, то увезет ее оттуда. В то же время он был намерен выяснить, что же это за загадочная хижина, которой, похоже, опасался даже сам Керб Даль.

Он ехал по тропе, о которой узнал у одного из своих знакомых, того самого, кто рассказал ему о том, что среди пластов лавы могут оказаться никому неизвестные пастбища с пасущимися на них ничейными стадами, а также о той потайной тропе, что ведет на вершину горы.

Возможно, он едет по ней в последний раз. На численное превосходство над Левиттом рассчитывать все равно не приходилось, но все же ему было вполне по силам посеять некоторое сомнение в рядах его сторонников - может быть, ему даже удастся установить связь с представителями закона. И если такое возможно, он должен будет сделать это.

Еще некоторое время он оставался в зарослях, глядя оттуда на город. Отсюда, с расстояния около двух миль и высоты в несколько сотен футов ему открывался прекрасный вид, откуда можно было вести наблюдение. Разумеется, на таком расстоянии разглядеть людей было невозможно, но общее движение было заметно. А зная расположение различных салунов, магазинчиков и тому подобных заведений, он мог с большой долей уверенности судить о происходящем.

Какой бы то ни было необычной активности в городе не наблюдалось. Похоже, что люди были заняты своими повседневными делами и заботами. Ну, конечно, ведь иначе и быть не могло. О вооруженных разборках, имеющих место в городах Запада, всегда ходило много слухов, но все эти события обычно никак не отражались на жизни большинства горожан. А в Додже, Дэдвуде и Тумстоне находилось немало людей, которые ни разу в жизни не видели, чтобы кто-то во гневе хватался за оружие.

Несколько раз его взгляд задерживался на магазинчике Скотта. Нужно будет поговорить с ним. Старый разбойник был совсем непрост, хотя с виду и производил впечатление человека остепенившегося и вполне довольного жизнью... Но так ли это на самом деле? А что если он не был просто сторонним наблюдателем, за которого себя выдавал? "Ты становишься слишком подозрительным, Билл, - предостерег он сам себя. - Это ты так скоро и Дикси начнешь в чем-нибудь подозревать."

Он все надеялся заметить где-нибудь белого коня Левитта, но того нигде видно не было. Так, "ВВ"... Нужно объехать город стороной и наведаться на "ВВ"... И пожет быть ему повезет, и тогда он увидится с Дикси.

Вернувшись обратно к коню, он вскочил в седло. Подобрав поводья, он напоследок еще раз окинул взглядом Соледад.

Все тихо... Лениво вьются в воздухе струйки дыма. Одинокий всадник прогарцевал рысцой по главной улице. Все так мирно, так спокойно. Тогда почему же он взволнован? Откуда взялось это предчувствие беды?

Может быть это с ним самим творится что-то неладное? Или же там, внизу, происходит нечто такое, о чем он даже не догадывается?

ГЛАВА 14

- Отныне здесь воцарится порядок, - Стар Левитт говорил тихо, глядя на Дикси, сидевшую по другую сторону обеденного стола. - В нашу долину наконец-то придет мир. Отныне никто никого не будет убивать, ничто больше не нарушит покоя. И вам с Томом будет больше не о чем волноваться.

Кроме как о замужестве с тобой! - мысленно заметила она. - И что теперь будет с Биллом?

- Пог и Рейнолдс всегда враждовали между собой, но теперь, когда их больше нет, все уляжется само собой. Как все-таки хорошо, что я смог вовремя отослать тебя оттуда в тот злополучный день, - продолжал он. - По всему было видно, что люди как-то напряжены, отовсюду слышалась брань и богохульство, и у меня было предчувствие, что все это может плохо кончиться.

Предчувствие? Дикси вновь и вновь задавалась этим вопросом. Или он все-таки знал?

Том молчал, его лицо было холодным и непроницаемым, и лишь взгляд добавлял некоторой живости этому унылому выражению.

- Я подозреваю, - говорил Левитт, - что этого Кеневена тоже больше нет в живых. Скорее всего он был ранен во время той перестрелки в загонах. Во всяком случае, с тех пор его никто не видел, а это на него совсем не похоже. Хотя, если же он все же объявится, то наш судебный исполнитель Чабб знает, как ему поступить в этой ситуации. Так что, Дикси, твой муж будет столпом общества. - Он цинично ухмыльнулся. - Хотя предполагаю, что в других местах столпами общества становятся примерно таким же способом.

- Как это принято у воров, - тихо сказала она, - которые всякий раз умудряются находить оправдание своим злодеяниям. Они всегда кричат о том, что все остальные тоже стали бы воровать, будь у них такая возможность. Несомненно, кое-кому удается, действуя всяческими неблаговидными способами, завоевать некоторое положение в обществе, но, в конце концов, всех их неизменно выводят на чистую воду.

Он улыбнулся.

- А тебе бы очень этого хотелось, не правда ли? Но только меня не разоблачат, и очень скоро в долине снова настанет покой и порядок, и все будут довольны. Включая меня... И тебя тоже. О да! Я знаю! Сейчас ты скажешь, что не любишь меня, но разве на самом деле это имеет значение? Ты будешь жить хорошо и вскоре забудешь о том, что все могло бы быть как-то иначе. Ты только посмотри вокруг себя, - он широким жестом обвел комнату. Нас окружает крошечный мирок этого городка. До ближайшего города мили и мили пути. И поэтому власти территории в случае чего предпочли бы по возможности не слишком вникать в наши местные проблемы. Как только они увидят, что все здесь тихо и спокойно, они уедут и оставят нас в покое.

- Ты ведь и в самом деле думаешь, что тебе все это так запросто сойдет с рук, разве нет? - сказал Том Винейбл. - Ты не дооцениваешь Кеневена. А он еще вернется.

- Как и ты, я на это тоже очень рассчитываю, - сказал Левитт, потому что если он снова объявится здесь, я с превеликим удовольствием разделаюсь с ним. - Он ненадолго замолчал. - И для меня это будет большая радость, уверяю вас.

В это время в дверь постучали, и Дикси пошла открыть, в душе радуясь вынужденной заминке.

На пороге стоял Эммет Чабб, держа в руке шляпу.

- Босс, - нерешительно начал он. - Извините за беспокойство, но там снова эти коровы... с "Висилицей".

- Что ты имеешь в виду... снова? - Левитт был явно раздражен.

- Может быть пятьдесят, шестьдесят голов. Взрослые животные, отличное стадо, все недавно заклейменные.

- Как недавно?

- Дня два... может быть три назад. Но совершенно дикие. Ума не приложу, откуда они взялись тут, босс. Должно быть это опять проделки этого Кеневена... Но тогда он-то откуда их берет?

- Будет лучше, если мы постараемся это выяснить и побыстрее, Чабб. Это я поручаю тебе... Иди выясняй.

- А как же город? За городом кто-нибудь должен следить?

- Оставь вместо себя троих надежных людей. Они присмотрят.

После того, как Чабб ушел, Левитт вернулся к столу, но только теперь поведение его резко изменилось. От былой болтливости не осталось и следа, а взгляд стал суровым и безжалостным, к которому она уже начинала привыкать. Она упреждающе взглянула на Тома, и тот чуть заметно кивнул в ответ.

Левитт молча закончил еду, выпил кофе и со стуком отставил от себя пустую чашку. Порывисто поднявшись из-за стола, он направился к двери, но уже у порога он остановился и резко обернулся.

- Я очень надеюсь, что он еще жив! Потому что мне нетерпится убить его! Я хочу видеть, как он будет умирать!

- Стар, - спокойно отвечала она, - даже и не думай об этом. Он сам убьет тебя. Он запросто справится с тобой, Стар, и ты сам это знаешь!

Будь он поближе, он бы наверняка ударил ее. В порыве гнева, он шагнул было в их сторону, но затем остановился.

- Я справлюсь с ним! Я могу справиться с кем угодно! К тому же, былое самобладание возвращалось к нему, - я тут навел о нем кое-какие справки. Он не ганфайтер, и никогда им не был. Он лишь время от времени хватался за оружие, только и всего. Так что на этот счет беспокоиться не о чем.

- Ну и не волнуйся тогда, Стар. - Она улыбнулась ему. - Возможно, Керб Даль первым доберется до него... или Эммет Чабб.

После того, как Левитт ушел, Том Винейбл взглянул на Дикси и покачал головой.

- Сестренка, будь с ним поосторожней! Когда-нибудь он убьет тебя! Знаешь, мне кажется, что он слегка того... не в себе.

Она сокрушенно кивнула.

- Да-да, конечно, ты прав, но он выводит меня из себя. Ты погляди, его же просто распирает от самодовольства, и когда я вижу его таким, то мне прямо-таки не терпится сбить с него спесь.

- Мне страшно, сестренка. Не столько за себя, сколько за тебя... за нас с тобой. Ведь он добивается своего.

Она кивнула.

- Да, я знаю. Но, Том, неужели мы с тобой так ничего и не можем сделать?

- Он слишком хорошо управляется с оружием. Я же ведь уже не раз сам думал об этом. Однажды я даже едва не выстрелил ему в спину, но едва я успел дотронуться до рукоятки пистолета, как услышал у себя за спиной шаги Даля. "У тебя ничего не выйдет, - это было все, что он сказал мне тогда. Он убьет тебя прежде, чем ты успеешь выхватить пистолет." Я так и остался стоять, как впопанный, испугавшись едва не совершенного мной поступка, а Даль продолжал: "У него есть шестое чувство. Он как будто видит затылком. Я видел человека, который как-то раз хотел его убить. Так что ты можешь даже и не пытаться."

Еще довольно долго они сидели молча, раздумывая, строя какие-то планы, задаваясь вопросом, как быть дальше. Теперь их окружало полдюжины человек... головорезов, готовых убить любого из них, а если понадобится, то и обоих сразу.

- Сестренка, как ты думаешь, он боится Кеневена?

Она задумалась лишь на минуту, а затем решительно покачала головой.

- Нет, он никого и ничего не боится. Но мне кажется, что разволновался он из-за Кеневена, потому что тот его не боится.

- А где он берет свой скот? - недоумевал Том. - И как коровы могут прожить столько лет без тавра? Ведь заклеймены они были лишь только на днях, все до одной. И куда он девается, когда уезжает из Соледада? Он же как будто исчезает... просто куда-то пропадает.

Где он сейчас? И почему всякий раз, когда разговор заходит о нем, эта мысль тревожит ее и не дает покоя? Это был человек огромной силы, и было в нем нечто волнующее. Но дело было не только в этом, потому что рядом с ним она чувствовала себя по-домашнему умиротворенно и легко. Он был немногословен, и эта его спокойная уверенность стала бальзамом для ее души. Неужели она только сейчас в полной мере ощущала это? Только сейчас, когда он был так ей необходим? Или с этим чувством ей суждено прожить остаток жизни?

Но так или иначе он оказался тем единственным, в кого она влюбилась. Он как будто был рожден для жизни среди этих скал, среди этих холмов, поросших деревьями, и она не мыслила его нигде, кроме как в этом суровом и еще необжитом уголке Запада.

- Том, а что ты о нем думаешь?

Она могла даже не спрашивать его об этом, потому что он уже не раз сам думал о нем, чувствуя, как ему небезразлична его сестра.

- Он хороший человек. Решительный и одинокий, но хороший. Я думаю, что, говоря языком ковбоев, он - "стайер", как иногда принято называть некоторых лошадей. Он не останавливается перед трудностями даже тогда, когда их становится слишком много.

Он встал из-за стола.

- Дикс, если ты хочешь быть вместе с ним, то пусть так оно и будет. Лучшего мужа тебе не найти.

Он ненадолго задержался у двери, ведущей во внутреннюю комнату.

- Разумеется, это зависит еще и от того, удастся ли нам с тобой выпутаться живыми из всего этого... и сможет ли он уцелеть.

Ночь была наредкость тиха. Окна дома, где жили работники, были освещены, но все было тихо. В камине среди золы тлели раскаленные докрасна угольки. Ну вот прошел еще один день. Еще один день без него; еще один день, полный тревог. Как долго еще они смогут терпеть это? Как долго у Тома хватит самообладания это терпеть?

Левитт обычно игнорировал Тома, но временами он как будто пытался спровоцировать его на какие-то ответные действия. Дикси была вынуждена признать, что, конечно же, со смертью Тома, проблем у Левитта значительно поубавилось бы. Она впервые за все время осмелилась непредвзято рассмотреть такую возможность, и безжалостная логика - то, как это должно было бы выглядеть с точки зрения Левитта - была предельна проста. В случае, если Левитт женится на ней, то затем он первым делом постарается избавиться от Тома. Не приходится ни минуты сомневаться, что Том, по натуре будучи человеком достаточно рассудительным, уже и сам успел прийти к подобному выводу.

Женившись на ней, Левитт получит ранчо в свое владение. Со смертью Тома его власть здесь станет безраздельной, и затем, когда она сама тоже ему надоест...?

Она встала, задула лампу и пошла спать.

ГЛАВА 15

Снова обогнув Соледад и продвигаясь вперед по склону под сенью сосен и осин, Кеневен сумел выбрать наилучшее место, откуда бы ему открывался хороший обзор "ВВ". Держа в руке бинокль, он расположился поудобнее, устраиваясь таким образом, чтобы можно было бы следить за всем, происходящим внизу. После этого он начал тщательный осмотр самого ранчо и его окрестностей.

Он без труда отыскал взглядом одинокую хижину. Он долго рассматривал ее в бинокль, в надежде заметить хоть какие-то признаки жизни поблизости от нее, но ничего особенного так и не заметил. Место кругом было безлюдное, а сама постройка казалась давно заброшенной людьми. Не было заметно ни дыма над трубой и ни одной живой души поблизости, на подходе к ней. Очевидно, в этой хижине находился кто-то или же там хранили что-то, что представляло огромное значение для Левитта, а иначе зачем бы ее было так усиленно охранять. Потому что охрана к этому домишке все же была приставлена.

Кто-то работал недалеко от конюшни, и этот некто мог следить и за хижиной. И затем, самым тщательным образом ознакомившись с расположением и обдумав его, Кеневен решил, что дверь хижины со стороны хозяйского дома была не видна из-за конюшни и сложенных рядом с ней нескольких больших стогов сена.

Начали сгущаться сумерки, и он увидел, как человек, работавший недалеко от конюшни, куда-то ушел, а его место занял Керб Даль, вооруженный двумя пистолетами, висевшими у пояса.

Уже вечером он видел, как Том Винейбл вышел на веранду, постоял немного у самого края, огляделся по сторонам, и несколько минут спустя, удалился обратно в дом. И все же в этот же самый момент все прояснилось, ибо стоило только Винейблу показаться на пороге собственного дома, Керб Даль поспешно направился ему навстречу, по-хозяйски, словно тюремный охранник, останавливаясь посреди двора.

Стемнело, и в небе одна за другой начали зажигаться звезды. Над горами нависла огромная черная туча, закрывшая собой половину ясного звездного неба, и хотя вечер в долине выдался тихим и теплым, но и сюда доносились далекие раскаты грома. Надвигалась буря, или может быть туча все же пройдет стороной?

Кроме самого Керба Даля больше на самом ранчо или вокруг него не было заметно ни души - лишь в окнах хозяйского дома горел свет, и лишь время от времени за задернутыми занавесками мелькала чья-нибудь тень. Белый конь был оседлан и стоял у загона.

Как здесь тихо! Какая умиротворенная картина! На земле лежат вытянутые прямоугольники желтого света, льющегося из освещенных окон, лошади в загоне мирно жуют сено, тускло освещены окна дома, где живут работники. И лишь посреди двора возвышается одинокая, зловещая фигура человек с пистолетами, надсмотрщик.

Билл Кеневен поднялся с земли и вернулся туда, где им был оставлен конь. Отвязав повод, он еще с минуту стоял, погруженный в раздумья. Его не покидало предчувствие, что вот-вот что-то должно пройзойти. Это было навязчивое, нехорошее чувство, от которого делалось тревожно на душе. Он пошел дальше, ведя коня в поводу.

Спустившись вниз по склону, оставаясь невидимым за каменными выступами кряжа, он вступил в песчанное русло пересохшего ручья позади ранчо. Здесь он задержался на несколько долгих минут, стоя в темноте и прислушиваясь. Затем он снова отправился вперед, пока наконец они не оказались позади конюшни, и только здесь, в темноте, он выпустил из рук поводья, заранее зная, что конь никуда отсюда не денется, тем более, что у него уже была возможность в этом убедиться.

Расстегнув обе кобуры и поправив оба пистолета, Кеневен бросил взгляд в сторону заброшенной хижины. А затем, сделав глубокий вдох, он спустился в овраг и начал подниматься вверх по противоположному склону, направляясь к дому. К тому времени уже совсем стемнело, так что на фоне стены дома его темный силуэт должен быть незаметен. Человека просто одиноко стоящего можно было разглядеть в любой темноте - особенно, если он начнет двигаться. Но, укрывшись в темноте стен постройки или стога сена, у него есть все шансы остаться незамеченным.

Хижина сиротливо стояла на вершине бугра, и в темноте эта крошечная, убогая хибарка выглядела еще более зловеще. Подобравшись поближе, он замер у стены, прислушиваяь к тому, что происходит внутри. Но слышно ничего не было.

Был слышен шепот ветерка, проносившегося низко над землей и гулявшего вдоль карнизов, со стороны хозяйского дома слышался звон тарелок. В тишине ночи этот звук был слышен наредкость отчетливо. Откуда-то издалека снова донеслись глухие раскаты грома, и налетевший порыв ветра подхватил и закружил по земле несколько сухих листьев. Единственное окно хижины было завешано изнутри какой-то тряпкой, с виду очень похожей на старое одеяло. Выждав еще несколько минут, он осторожно подобрался к двери.

Сердце гулко стучало в груди. Кеневену начало казаться, что ему не хватает воздуха, и он вот-вот начнет задыхаться. Тогда он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и готовясь к любой неожиданности. Он снова припал ухом к стене и прислушался... Ничего.

Стало еще темней, огромные дождевые тучи надвигались на долину. Раскаты грома стали громче и были похожи на грозный рык льва, посаженного в клетку. Кеневен осторожно дотронулся до ручки двери. Железо непривычно холодило ладонь, и тогда, держа правую руку на рукоятке пистолета, он повернул ручку. Дверь была заперта.

Он осторожно выпустил ручку, чувствуя раздражение из-за возникшей заминки. Внутренне он настроился на самое худшее, и теперь был даже в какой-то мере раздосадован тем, что ничего не случилось. Устав от гнетущего ожидания беды, он был готов отважиться на любое безрассудство. И беглый взгляд в сторону ранчо добавил ему еще больше уверенности. Там было тихо и пустынно. Должно быть, Даль ушел в дом за плащом.

Он должен во что бы то ни стало разгадать эту тайну, и возможно, что более подходящего шанса ему уже никогда не представится. За этой закрытой дверью мог скрываться ответ сразу на множество вопросов. И поэтому он должен, просто обязан узнать раз и навсегда, что это было такое. И даже если тут и не окажется ничего, то тоже неплохо, по крайней мере одна проблема будет снята. Он должен знать наверняка, и это прежде всего. Хотя не исключено, что в этом с виду заброшенном домишке ему может быть уготована смертельная западня.

Окна в доме для работников теперь были ярко освещены. Тот тусклый свет, который он заметил прежде, возможно исходил от керосиновой лампы, фитиль которой был сначало увернут совсем низко, но зато теперь она горела в полную силу. Даль наверное все еще был в доме. Раздался громкий всплеск воды: кто-то выплеснул за окно воду из таза. Снова взявшись за ручку, он повернул ее, а затем приналег на дверь плечом, встал поудобнее и поднажал.

Постройка оказалась довольно хлипкой. Хижина была выстроена давным-давно и что бы в ней ни прятали, очевидно, постоянно находилось под охраной Даля и его людей, за счет которых, по-видимому, и обспечивалась надлежащая сохранность.

Кеневен расслабился, набрал в легкие побольше воздуха, и снова навалился на дверь. Что-то громко хрустнуло, и в тот же момент он поспешно отпрянул от двери, прижимаясь спиной к стене и держа руку на рукоятке пистолета.

В хижине было по-прежнему тихо. Окружающие постройки также оставались погружены в тишину. Он выждал еще мгновение, не переставая напряженно прислушиваться. Затем, так и не услышав ничего настораживающего, он резко развернулся и снова толкнул дверь плечом. Дощатая дверь поддалась так неожиданно, что он влетел вовнутрь, падая на четвереньки. Кеневен поспешно вскочил с пола, выхватывая пистолет и держа его наготове, но все было тихо. Значит, сломать засов ему удалось еще раньше, и оставалось лишь слегка толкнуть дверь, чтобы она распахнулась настежь.

Широко раскрыв глаза, он всматривался в темноту, пытаясь разобрать, что особенного было в этой комнате, потому что это была обыкновенная комнатушка, и не более.

Через открытую дверь сюда проникало немного тусклого серого света. По мере того, как его глаза начинали привыкать к темноте, он сумел разглядеть перевернутый стул, валяющийся на боку, видавший виды стол, со стоявшей на нем лоханью, и койку, с наваленной на ней грудой мятого постельного белья. Ящики у дальней стены были аккуратно составлены друг на друга. Больше нигде ничего не было видно.

Пройдя через всю комнату, он взялся за верхний ящик и попытался его приподнять. Ящик оказался совсем не тяжелым. Подсунув лезвие своего охотничьего ножа под доски, которыми был сверху заколочен ящик, он принялся осторожно выламывать их, стараясь не сломать при этом нож. В конце концов ему удалось немного приподнять крышку, и тогда он запустил в образовавшуюся узкую щель обе руки. Стойко перенося скрежет ногтей по дереву, он изо всех сил рванул дощатую крышку вверх. Если при этом и раздался треск, то он тут же потонул в прокатившихся по небу раскатах грома.

Внутри ящика лежала мешковина, под которой оказались стопки круглых баночек, по виду очень похожих на табакерки. Кеневен взял одну из них в руки, поднес к носу и принюхался, не в силах сдержать любопытство. Из коробочки исходил острый, давно забытый им запах.

- Так вот оно что..., - пробормотал он, задумчиво хмурясь. Это никоим образом не проясняло положение Винейблов... хотя, как знать.

Кеневен застыл на месте, тупо уставившись в темноту. Дикси? В это было невозможно поверить. Да и Том вряд ли имеет к этому какое-либо отношение, если уж на то пошло. Но как знать? Чужая душа потемки, и даже с виду самые что ни на есть благочестивые люди иногда...

Нет! Он не мог и не хотел верить в это! Нет, только не они и не Левитт. Ведь, как бы там ни было, а он был сильным, волевым человеком, которому, казалось, было чуждо проявление каких бы то ни было слабостей. Да, он был порочен, даже очень порочен, но не до такой же степени.

Засунув в карман три маленькие коробочки из жести, он аккуратно, насколько это было возможно приладил доски обратно, так, чтобы вскрытый им ящик не слишком обращал бы на себя внимание. Покончив с этим занятием, он тихонько выскользнул на улицу, неслышно прикрывая за собой дверь.

Не на шутку встревожившись таким неожиданным поворотом событий, он вернулся обратно к коню. Немного постояв здесь, давая животному понять, что его не бросили, он пошел в обход конюшни, направляясь к дому.

Окно было рядом, и он поспешил скрыться за деревьями и стоял здесь, собираясь с духом. Будет лучше, если он поскорее уйдет отсюда, пока еще не поздно, пока его не заметили. Но, с другой стороны, если бы ему удалось увидеть Дикси, то тогда он смог бы уехать отсюда вместе с ней.

У него не было привычки подглядывать под окнами, но, в конце концов, должен же он был узнать, кто находился в этой комнате, и что там происходило. Немного помедлив, он осторожно подобрался к стене дома и приблизился к окну.

Это была столовая. Посреди тесной комнатки стоял обеденный стол, за которым сидели трое. Дикси была очень бледна, но владела собой, и рядом с ней сидел Том Винейбл. Во главе стола восседал сам Стар Левитт!

Окно было слегка приоткрыто, и он мог слышать их голоса. Говорил Левитт.

- На мой взгляд, Дикси, это самый логичный выход. - Голос его звучал вежливо, но решительно. - Мы поженимся в этом доме, в понедельник. Ты поняла?

- Ну уж нет! Это тебе с рук не сойдет! - гневно возразил ему Том, но в его голосе отчетливо слышалась интонация обреченного человека. - Черта с два! Дикси тебя ненавидит! И каким местом ты только думаешь?

- Очевидно, не тем, которым думаешь ты, Том. Все люди, знаешь ли, различаются по складу ума. Некоторые хотят во что бы то ни стало взять в жены женщину, которая их любит. Но все это ерунда! Чушь! Гораздо лучше жить с женщиной, которая тебя ненавидит... на дух тебя не переносит. Любовь к женщине лишает тебя силы в отношениях с ней. Любовь - удел простолюдинов. А мне будет гораздо более приятней иметь дело с женщиной, которая меня ненавидит, которая может быть даже хотела бы меня убить! Представляешь себя укротителем, входящим в клетку с тиграми! Кнут - вот его оружие! Вот как нужно жить.

- Ты сумасшедший, - сказал Том.

Левитт передернул плечами.

- Может быть. Нас таких много. Ты просто начитался дешевых романов, Том. Когда-нибудь ты сам все поймешь. - Он улыбнулся. - Вообще-то, если ты останешься жить с нами, я уверен, то ты быстро всему научишься.

Он неторопливо попивал кофе.

- Женитьба на Дикси удобна и выгодна со всех сторон. Кроме того, что он красива, умна и горда, я получаю преимущество и иного рода: жена не может свидетельствовать против мужа, а раз она станет моей женой, то в случае чего, мой милый Том, вряд ли тебе удастся выдвинуть какие-либо обвинения против меня. Но с другой стороны, я действительно хочу сделать так, чтобы наши родственные отношения приносили бы, так сказать, взаимную выгоду. Не могу же я пустить по миру собственного затя, так я должен буду убедиться, что у тебя тоже все хорошо. - Он улыбнулся. - И ты приобщаешься к делам. В самом деле, не станешь же ты обижаться на меня лишь из-за того, что я немного позаботился и о собственной безопасности.

- Черт возьми! Да я тебя сейчас...! - Том привстал со стула.

- Неужели? Знаешь, Том, я бы на твоем месте не стал бы нарываться на неприятности. Поостерегся бы. Ты ведь уже и так по уши в дерьме. Плохо быть обвиненным в убийстве, а теперь вот еще и контрабанда... О, да! Я смог устроить все так, что в случае чего, вся вина падет на тебя. - Он беззаботно взмахнул рукой. - Тем более что и доказательства имеются. И даже если случится чудо, и тебя не обвинят в убийстве, то даже всего остального будет достаточно, чтобы упрятать тебя за решетку лет на двадцать... Хотя мне, лично, очень будет тебя не хватать, да и сестре твоей тоже. Поэтому на твоем месте я бы просто расслабился и радовался жизни. К тому же, если ты будешь разоблачен как участник шайки торговцев опиумом и дело получит публичную огласку, подумать только, какой эффект произведет эта новость на вашего старого отца с его больным сердцем!

- Если бы не отец, - тихо проговорил Том Винейбл, - я бы убил тебя вот этими самыми голыми руками!

Левит улыбнулся.

- По-моему, ты преувеличиваешь, Том. Я в несколько раз сильнее тебя. Я сильнее любого, кого ты когда-либо знал, или с кем, возможно, еще познакомишься впредь. Знаешь, мне тоже приходилось участвовать в нескольких, так сказать, драках. Но за все время мне ни разу не приходилось пускать в ход сразу обе руки.

- Знаешь, Том, - как бы между прочим заметила Дикси. - Мне кажется, нам и в самом деле нужно серьезно обсудить это. Я не думаю, что выйти замуж за Стара Левитта приятней, чем сесть в тюрьму.

Лицо Левитта было омерзительно.

- Ты мне льстишь! - сухо сказал он. - Хотя и не слишком-то учтиво. Что сейчас было бы с твоим Томом, если бы я в свое время не вступился бы за него и не привез бы его сюда?

Следующие несколько слов Кеневену расслышать не удалось, но затем Стар повысил голос.

- Да, я считаю, что сделал уже достаточно для тебя и поэтому вправе рассчитывать на благодарность. Ты же начинаешь откровенно волочиться за каким-то бродячим ковбоем.

Дикси Винейбл оторвала взгляд от тарелки.

- Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Стар. Потому что тебе с твоим самомнением этого все равно никогда не понять. Но только Билл Кеневен, тот самый ковбой, которого ты имеешь в виду, во много раз лучше тебя, и сравниться с ним ты бы не смог даже тогда, если бы не стал вором и грязным шантажистом!

От этих слов у Кеневена радостно забилось сердце, и в тот момент он был готов пройти прямо через окно, стекло и все прочее и с радостью отдать свою жизнь, если бы это от него только потребовалось бы. Но, даже будучи окрыленным ее высокой похвалой в свой адрес, он не мог не восхищаться ее спокойствием и самообладанием. Даже в такой момент и в таком месте, оказавшись зависимой от любой прихоти человека сидевшего напротив нее - и уже в полной мере доказавшего, на какое вероломство он способен - она сохраняла присутствие духа. Оглушенный ударами собственного сердца, он припал к окну. И тут она подняла глаза, и их взгляды встретились!

Какое-то мгновение они глядели друг другу в глаза, и этот миг казался вечностью. Затем она повернулась к брату, передавая ему блюдо, заговаривая с ним о чем-то совершенно постороннем и не обращая никакого внимания на Левитта.

Когда же она заговорила снова, то голос ее звучал несколько громче, как будто она хотела, чтобы эти слова были им услышаны.

- Ну, ладно, - говорила она, - будем считать, что пока все в порядке. По крайней мере, Стар, ты дал мне время до понедельника!

Кеневен поспешно отошел от окна. Эта фраза была адресована ему, и от понедельника его отделяла, казалось, целая вечность... целых три дня!

Три дня, за которые много чего можно будет успеть, время, за которое он мог бы как-нибудь вызволить ее отсюда - три дня, за которые он мог бы убить Стара Левитта.

Итак, теперь он уже не сомневался, что в самом крайнем случае он так и поступит. Вообще-то ему еще никогда не приходилось выслеживать человека специально для того, чтобы его убить. Да и не ставил он никогда перед собой подобной цели. Ему приходилось убивать, защищая собственную жизнь или жизни и имущество тех, кого ему было поручено охранять. Цепляя к ремню кобуру с пистолетом, он никогда не замышлял убийства.

Хотя бывали случаи... Он помнил ту безвыходную ситуацию, когда дилижансу преградили путь трое вооруженных людей, приказавшие всем поднять руки вверх. Возница хотел было подойти к лошадям, чтобы удержать их, но едва он успел сделать всего один шаг, как они выстрелили в него. И в тот же момент раздался выстрел Кеневена. Он выстрели сначала из одного ствола, затем из второго, и двое бандитов оказались на земле. Третьего он уложил уже выстрелом из пистолета с расстояния в восемьдесят ярдов. Двое грабителей дожили до казни, и в тот день, когда их повесили, Кеневен занял место возницы на дилижансе, заменив собой того человека, которого они убили... и винтовка была у него под рукой.

Это было давно, и он никогда не вспоминал о том происшествии. Когда настало время действовать, он не думал, а просто отреагировал, как того требовала от него ситуация. И доставил до места назначения дилижанс, а также пассажиров и все имущество в целости и сохранности.

Пора уходить. Из темноты, царившей под деревьями, он изучал тот путь, который ему теперь предстоит пройти. На улице было совсем темно, и лишь время от времени эту темноту пронизывали яркие вспышки молний. Он направился обратно к конюшне, там где дожидался его конь, и стоило ему лишь выйти из-за последнего дерева - это был огромный старый тополь - как навстречу ему из темноты выступил человек.

- Слушай, Пит, это ты? У тебя спичек не найдется?

Это был Керб Даль.

Они мгновенно узнали друг друга, и Даль, поперхнувшись от изумления, потянулся рукой к пистолету.

Иного выхода не было, быстрой и беззвучной борьбы не получится. Слишком уж большое расстояние их разделяет, и в тот момент, как пальцы Даля сомкнулись вокруг рукоятки пистолета, Кеневен выстрелил.

Он даже не успел подумать о том, как получше выхватить оружие, у него не было даже такой мысли. Ему был нужен пистолет, и реакция оказалась мгновенной. Из дула вырвалась вспышка, затем еще одна. Даль неуверенно шагнул вперед, выстрелы из его пистолета дырявили дно кобуры, а затем он опустился на колени, а затем повалился вперед, падая вниз лицом. И в этот момент на землю упали первые капли дождя.

Дверь дома, где жили работники, с грохотом распахнулась и кто-то закричал:

- Керб! Ты что? Что случилось?

Не теряя времени, Кеневен забежал за конюшню, мигом подобрал поводья и вскочил в седло. Его конь, как будто только и ждал этого, и тут же сорвался с места пускаясь вскачь с резвостью испуганного зайца.

Где-то позади кто-то выстрелил наугад в темноту, потом раздался еще один выстрел. Но он был уже недосягаем и невидим в темноте и за плотной пеленой дождя. Его конь летел во весь опор по раскисшей от грязи дороге. Стремясь выиграть время, он свернул на дорогу, ведущую в Соледад, и к тому времени, как он был уже не окраине города, преследовать его было уже бесполезно. Теперь он старательно заметал следы. Свернув с дороги, он поехал тем путем, по которому недавно прогнали скот. Через некоторое время он свернул в колею, оставленную проезжавшим здесь дилижансом, и уже только после этого окольными путями въехал в город, стараясь держаться дальних улочек и темных проулков - избегая выезжать на улицы, где его могли бы заметить.

Он вовсе не собирался делать остановку в Соледаде, а потому, еще немного поплутав по городу и основательно запутав следы, он выехал на дорогу, что вела к горе Тысячи Родников.

Он похлопал коня по шее.

- Хороший мальчик! Сегодня ты спас мою шкуру!

На обратном пути он ненадолго задержался, чтобы вытащить непромокаемый плащ из скатки, притороченной позади седла, и тут же накинул его на себя. Сверкнула молния, по небу прокатились раскаты грома, а на землю обрушивались бесконечные потоки ливня. Он выругался, но тихо и незлобно, а потом снова пришпорил коня.

- Да сжалится господь над бедными моряками в такую ночь как эта! проговорил он, уезжая в ночь.

Что это еще за убийство, в котором может быть обвинен Том Винейбл? И какое отношение они могут иметь к контрабанде опиума? Ведь он мгновенно узнал этот запах, ибо забыть его невозможно. Впервые ему довелось ощутить его в одной из придорожных забегаловок на Берегу Варваров. 1)

Теперь он должен подумать; необходимо составить план. Нужно постараться каким-то образом вызволить Дикси из беды, и если больше не останется ничего другого, то он возьмется за оружие, чтобы противостоять Стару Левитту.

И все же ему очень не хотелось этого. Ведь, в конце концов, должен же быть хоть какой-то другой выход.

1) Имеется в виду участок калифонийского побережья США близ Сан-Франциско, район многочисленных салунов, игорных домов, борделей и прочих сомнительных заведений.

ГЛАВА 16

Ближайшие цели и устремления Билла Кеневена были предельно ясны. С остальными же планами и замыслами придется повременить, ведь до понедельника все должно решиться. А все прочие дела, какими бы срочными они ни казались, подождут до лучших времен.

К тому же он не питал на свой счет никаких иллюзий. Он убил Керба Даля. А Даль был одним из их людей, от которого они во многом зависели - и к тому же он был надежным помощником и правой рукой самого Стара Левитта. Его триумф был потрясением для Кеневена.

Он и прежде всегда был ловок и умел в обращении с оружием, обладая врожденной меткостью, направляя пистолет на цель, словно просто указывая на нее пальцем. И не было случая, чтобы он промахнулся. Но все же он никогда не считал себя ганфайтером, и у него не было ничего общего с теми, кто уже успел снискать себе дурную славу на этом поприще.

Они с Кербом Далем были на равных, но он все же застрелил его и к тому же без особого труда.

Для Билла Кеневена это означало лишь одно: возможно, ему повезет, и он останется в живых. Вообще-то, он никогда не был склонен к переоценке собственных возможностей, так как, хоть и считая себя достаточно смелым для того, чтобы встретиться лицом к лицу с вооруженным противником - что неоднократно происходило с ним и прежде - он, тем не менее, никогда не был уверен до конца в неотвратимости собственного успеха.

Но теперь, как бы там ни было, его единственный шанс в том, чтобы успеть встретиться с чиновниками, которым будет поручено расследовать это происшествие, и изложить им суть своего дела. В противном случае он сам будет объявлен преступником.

Кеневен нисколько не сомневался в том, что Стар Левитт приложит все усилия к тому, чтобы только не дать ему такого шанса.

Почти весь вечер у костра на вершине горы, прошел в молчании. Он лишь кратко рассказал о том, что произошло, и Барт задумчиво поглядел в его сторону.

- Если уж тебе самого Даля удалось уложить, то должно быть ты и в самом деле довольно неплох.

- Мы были на равных, если только не считать того, что нервы у меня были на пределе. Наверное, в этом и было мое преимущество.

Он устал. Еще никогда прежде он не чувствовал такой усталости, как сегодня. А ведь, казалось бы, он не делал ничего особенного, лишь разъезжал по округе, наблюдая за происходящим, будучи готовым к любым неприятностям, заведомо зная, что избежать их ему не удастся.

Еще не было семи часов, когда он устроился на ночлег, ложась спать под открытым небом, на котором теперь загорались первые звезды. Глядя на них, он думал о том, куда могли исчезнуть облака, но затем вспомнил, что буря не продвинулась так далеко на север, обходя стороной эти места.

Он проснулся на рассвете, когда на холодные камни легли розоватые блики. Он лежал, глядя, как летящие по небу облака меняют цвет в лучах восходящего солнца.

Ролли Барт к тому времени был уже на ногах, и Кеневен чувствовал витающий в воздухе горьковатый дымок небольшого костра и слышал, как потрескивают в огне сухие дрова. Наконец, он сел на земле и водрузил на голову шляпу. Затем, отбросив с себя одеяла, он поднялся, надевая брюки и вытряхивая сапоги. За эту ночь в одном из его сапог успел обосноваться небольшой тарантул, который, едва шлепнувшись на землю, тут же принялся угрожающе шевелить передними лапами. Но Кеневен явно не собирался с ним связываться, и большой паук отправился своей дорогой, чтобы еще наведаться сюда как-нибудь в другой раз. Он ведь тоже со своей стороны совсем не собирался никому досаждать, а просто искал теплое местечко для ночлега. И эта большая штука, чем бы она там ни оказалась, не имела никакого права вытряхивать его из постели в такую немилосердную рань.

Подойдя к роднику, Кеневен опустился на колени и побрызгал водой себе на лицо и шею, а затем вымыл руки с мылом, которое еще раньше оставил здесь Барт. Глядя в воду, как в зеркало, он причесал волосы обломком гребня.

Барт взглянул на него.

- Ты бы хоть бритву своей щетине показал что ли, - заметил он, - если уж на самом деле надумал судиться.

Кеневен провел рукой по подбородку.

- Честно говоря, судиться я не собирался. Но немного побриться наверное все же не помешает. Это на тот случай, если мне придется говорить с каким-нибудь судьей или шерифом.

- Так, значит, он и в самом деле послал за ними?

- Уверен. Ведь он не дурак. Если они действительно приедут, и ему удастся обелить себя перед ними, то, стало быть, тогда нас объявят разбойниками, а он окажется весь в белом и на белом коне.

- Отсюда до того места, где заседают окружные власти, больше сотни миль, да и то, если ехать по дороге, - вставил свое слово Марби. - Если он сумеет убедить их, что ситуация здесь под контролем, то они будут только рады поскорее вернуться домой и выбросить все эти проблемы из головы. Я в этих краях живу, пожалуй, уже лет пять, и за это время никаких чиновников здесь в глаза не видел. Правда, говорили, что года за два до моего приезда здесь как будто объявлялся помощник шерифа, так его пристрелил кто-то. Снятую с него звезду доставили обратно в канцелярию, и выходит, что до сих пор то был последний представитель властей, которого здесь видели.

- По крайней мере, - уточнил Барт, - последний, кто признался бы в том, кто он такой на самом деле.

Марби взглянул на него, но промолчал.

В ночь на воскресенье они покинули свое пристанище, направляясь в Соледад, трое сильных молодых мужчин, которым было доподлинно известно, на что они собираются решиться, и какими могут быть последствия этой затеи. Но они ехали туда, потому что они были преданы друг другу, потому что над теми хозяйствами, на которых им выпало работать прежде, теперь нависла угроза, и еще потому, что женщина была в беде. Они ехали навстречу своей судьбе, потому что каждый из них твердо знал, что такое праведность и что такое справедливость, хотя ни один из них, скорее всего, не признались бы в этом или не сумели бы выразить это словами.

Им так и не суждено было научиться давать своим поступкам сколь-нибудь рациональное объяснение, и поэтому мир, в котором они привыкли жить, был прост, где без лишних слов было понятно, что хорошо, а что плохо.

Билл Кеневен хмуро размышлял о собственном везении - или его отсутствии. Он приехал в Соледад, чувствуя себя солдатом удачи, собираясь завоевать раздираемую разногласиями долину. А получилось, что он пытается в одиночку выиграть безнадежную битву с казалось бы заранее предрешенным исходом.

Вряд ли ему стоит задумываться об этом теперь. Он уже почти не вспоминал о правах на воду, которые по закону принадлежали ему. Единственным его устремлением было выручить из беды Дикси... А все остальное казалось неважным и второстепенным.

И все же была и другая причина, заставившая их собраться вместе. Потому что все они хорошо помнили грохот выстрелов и ружейный огонь, когда пули косили друзей и знакомых, когда самые лучшие, трудолюбивые люди погибали лишь из-за того, что они вдруг оказались на пути Стара Левитта.

Городские окраины были уже совсем близко.

- Похоже, все тихо, но я все же посоветовал бы вам оставить лошадей у Мэй. Отведете их потихоньку в стойло, так, чтобы никто не видел. Я своего коня тоже там оставлю. Будьте готовы бежать. Возможно, обратно придется прорываться с боем. И тогда уж будьте каждый сам за себя, а иначе никто из нас не выберется. Вы, ребята, если хотите, можете пока спрятаться в сарае у Мэй или попробовать наведаться к Кинни. Я же прямиком отправлюсь к Скотту. Он сможет связаться с Алленом, если это не получится у вас. Старайтесь никому не попадаться на глаза. В худшем случае, мне придется выследить и пристрелить Стара. Еще никогда в жизни я не охотился за человеком, но уж скорей я убью его, чем стану мириться с тем, как он принуждает Дикси выйти за него замуж и выходит сухим из воды после всего того, что он здесь натворил.

- А кто те парни, за которыми посылал Левитт? - спросил Барт.

- Видишь ли, он знал, что о нем должны будут пойти разные слухи... Так всегда бывает. Поэтому он и написал самому губернатору и шерифу тоже. Он хочет, чтобы все как можно скорей разрешилось, и вина за произошедшее была бы возложена на истинных виновников. Разумеется, сам он уже успел замести следы, и поэтому он уверен, что, в конце концов, все грехи спишут на непримиримых врагов - Пога и Рейнолдса. Говорить, конечно же, будет Левитт, и свидетели, которых он приведет с готовностью подтвердят каждое сказанное им слово. Потом все будет как-будто улажено, а он в их глазах приобретет себе репутацию самоотверженного и честного гражданина.

- Похоже, для него расклад неплохой. И что ты думаешь, мы теперь можем сделать? - сказал Марби.

- Я хочу пробраться к кому-нибудь из чиновников и рассказать ему нашу историю, прежде чем это успеет сделать сам Левитт. К тому же в моей колоде есть большой козырь, о котором Левитт, конечно же даже не подозревает.

- И что это за козырь?

- Подожди. Мы припрячем его на потом.

Кеневен был впереди всех. Миновав небольшую рощицу, он приблизился к дому Мэй Эштон, стоявшему на самой окраине Соледада. Поблизости никого не было видно, но в хижине была зажжена лампа, и из-под занавесок на окне, из которого открывался вид на амбар и загон, выбивалась тонкая полоска света.

Кеневен завел своего коня в конюшню, привязал его в одном из свободных денников, подбросил вилами побольше сена в ясли и дал остальным время последовать его примеру.

Прокравшись вдоль стены к окну, он заглянул в дом, и увидел ее сидящей у лампы и занятой шитьем. Похоже, хозяйка была одна.

Она открыла дверь на его стук, и он тут же вошел. Она поспешно закрыла за ним дверь.

- Хорошо, что ты пришел, - сказала она. - Аллен все переживал, что не никак не может связаться с тобой. Завтра Дикси должна выйти замуж.

- Я знаю. А как насчет чиновников из столицы? Они уже прибыли?

- Они должны приехать утром. Здесь будет шериф и какой-то судья из столицы, как представитель от губернатора. Их будут сопровождать двое рейнджеров. Я слышала, как об этом говорили в ресторане, хотя большинство из тех, кто вел эти разговоры, предпочли бы не иметь дел ни с кем из них. Они боятся.

- Не считаю себя в праве осуждать их за это. А что слышно насчет самого разбирательства?

- Его устроят в холле гостиницы "У Пастуха". Это единственное место, где всем хватило бы места, если не считать, конечно, "Удил и Уздечки". Я слышала, как Войль говорил об этом с Сидом Бердью. - Немного помолчав, она добавила. - Билл, и вот еще что. У них есть предписание на твой арест. Тебя обвиняют в том, что будто бы это ты убил Керба Даля. Это и в самом деле был ты?

- Да. Но это был честный поединок. К тому же он первым схватился за оружие. У меня попросту не оставалось иного выбора.

- Здесь это никого не волнует, Билл. Пожалуйста, подумай об этом. Левитт утверждает, что ты залез туда, чтобы их обворовать, а Керб Даль охранял ранчо.

- А сама Дикси Винейбл что говорит на сей счет? Ведь, в конце концов, это ее добро.

- Она ничего не говорит. Не знаю почему, но мне так кажется, что она и не скажет ничего. Так что на нее не рассчитывай.

Она поставила перед ним чашку чая.

- Кофе нет. Дома я привыкла пить чай.

- Нет проблем. Моя мать тоже его обычно пила. Хотя она отдавала предпочтение зеленому чаю.

- А это он и есть.

Она села за стол напротив него.

- Билл, они объявили вознагражение за твою поимку... за живого или мертвого. Целая тысяча долларов.

Он удивленно присвистнул.

- Вполне достаточно, чтобы у искателей легкой наживы зачесались руки. А теперь послушай: мне необходимо увидеться со Скоттом... Знаю, ты даже не подозревала о том, что мы с ним можем быть знакомы, но это действительно так. Он мой друг... или я считаю его своим другом. Марби и Барт тоже в городе. Барт еще немного хромает, но ходить может. Они спрячутся у тебя на конюшне или же, в случае чего, где-нибудь в лесу, недалеко отсюда. Если я сам попаду в беду, то я постараюсь каким-то образом сообщить об этом тебе, чтобы ты могла оповестить их об этом. В самом же крайнем случае, если дела пойдут хуже некуда, то я постараюсь сдаться представителям от властей штата и попытаюсь настоять на проведении немедленного судебного разбирательства. Принимая во внимание то, что они и приезжают сюда для того, чтобы расследовать это дело, я не думаю, что мне в этом будет отказано. По крайней мере, я смогу представить им факты.

- Билл не доверяй никому. Чабб вместе с Хенсоном уже обошли, наверное, весь город, вслух намекая на то, что станет с теми, кто осмелится так или иначе помочь вам. Сейчас ни на кого нельзя положиться. И если бы не Аллен Кинни, я даже не знаю, стала бы я сама помогать тебе. Но знай, что он всегда был и будет с тобой заодно. По своей, по доброй воле. Хотя всех теперь и стараются запугать Левиттом, приводя в качестве примера жестокости, на какую он способен, то происшествие в загонах. Сам же Левитт лишь мило улыбается и говорит о том, как все это было чудовищно, и что, наверняка, ты сам это все и подстроил.

Когда Кеневен вышел от Мэй, на улице было уже совсем темно, и он не стал прятаться и таиться, а спокойно зашагал по дороге, и со стороны его можно было бы принять просто за случайного прохожего. К тому же, если бы он стал пробираться крадучись вдоль стен домов, и оказался бы вдруг кем-либо замечен, то это сразу вызвало бы подозрения.

Старина Скотт, вот с кем ему необходимо как можно скорее увидеться. Будет лучше, если он немедленно отправится к нему. Уж Скотт наверняка должен знать, как быть и что делать, чтобы связаться с кем-то из представителей властей штата. К тому же, спрятавшись у него и не обнаруживая ни перед кем своего присутствия, можно было оставаться в курсе всех самых последних событий, происходящих в городе.

У коновязи перед салуном "Удила и Уздечка" стояло несколько лошадей. В окнах салуна горел свет, и в тишине улицы был слышен громкий смех и доносившиеся оттуда обрывки разговоров.

Какой-то нетвердо держащийся на ногах человек распахнул двери салуна и, спотыкаясь, вышел на улицу, отчего Кеневена охватило короткое замешательство. Ему вдруг стало не по себе. Улица была слишком тиха и пустынна. Он решительно свернул в темный проулок между двумя домами, держа путь к дому Скотта со стороны черного хода.

Ему показалось, что где-то рядом в темноте произошло какое-то движение, и тут же остановился, неподвижно замирая на месте, мысленно сосчитав до шести. Но все было спокойно. Так больше ничего и не увидев, он подошел к двери черного хода дома Скотта и тихонько постучал. Дверь тут же приоткрылась, и он вошел.

Скотт отступил назад, встревоженно глядя на него.

- Ну ты и натворил тут дел! Из-за тебя вся округа стоит на ушах.

Наполнив чашку кофе, он поставил ее на стол перед Кеневеном.

- Выпей. Сразу почувствуешь себя лучше.

- Спасибо. - Он снова взглянул на Скотта. Или может быть ему лишь кажется, что старик ведет себя несколько иначе, чем он сам того ожидал? Или, может, он стал чрезмерно подозрительным?

- Настал черед больших неприятностей, - сказал Кеневен. - Надеюсь, что у меня хватит сил совладать с ними. Скотт, ты должен помочь мне связаться с представителями властей штата, когда они сюда приедут. Мне необходимо как можно скорее увидеться с ними.

На улице раздались шаги, и он замер, так и не успев поднести чашку к губам. В тот же миг он поднял глаза на Скотта, и почувствовал, как в душе у него как будто что-то оборвалось.

Старина Скотт держал в руках ружье, оба ствола которого были направлены точно ему в грудь.

- Сиди тихо, сынок, и останешься в живых. - Он повысил голос. - Если двинешься с места, я тебя насквозь продырявлю! Эй, вы там! - позвал он. - Я его взял! Можете заходить!

Дверь тут же распахнулась настежь, и первым в комнату вошел Войль, за ним следовал Аллен Кинни, а завершали это шествие Толмен и Эммет Чабб.

Чабб не скрывал своей радости.

- Ну что, Кеневен! Так чья все же взяла? - поинтересовался он, направляя на него дуло пистолета.

- Еще чего! - ствол ружья Скотта резко качнулся в сторону. - Полегче, Чабб! Этот человек мой пленник. И я требую, чтобы мне выдали награду за его поимку прямо сейчас! И до приезда мистера Левитта он останется живым!

- Черта с два! - возразил Чабб. - Приказ был расстрелять на месте!

- Только попробуй, и я пристрелю тебя из этого же ружья! - сказал Скотт. - И запомни: это мои деньги, и я их никому не отдам. Этот парень Кинни, уж так и быть, свою долю получит, но это касается лишь только его! А остальные тут не при чем! Так что, это наши с ним деньги!

Пристыженный Чабб замер в нерешительности: ему очень хотелось выстрелить, но, с другой стороны, не было вовсе никакого желания испытывать судьбу под дулом заряженной винтовки, от которой его отделяло столь мизерное расстояние.

Скотт был бедовым стариком, и уж он-то скорее всего не побоится привести свои угрозы в исполнение.

- Он прав, Эммет, - сказал Кинни. - Он первый его взял.

Билл Кеневен переводил взгляд с одно на другого.

- Продали, значит! - усмехнулся он. - И как это я сразу не догадался!

Кинни густо покраснел, но Скотт лишь равнодушно пожал плечами.

- Тысяча баксов, парень, это же уйма денег! Тем более, что рано или поздно ты все равно попался бы! Я знавал случаи, когда людей убивали и за гораздо меньшие деньги. Так что, если бы ты попался в руки кого-нибудь из наших местных, то они попросту пристрелили тебя, а уж потом начали бы рассуждать!

- Его надо отвести в тюрьму! - сказал Чабб. - Нечего ему здесь рассиживаться.

- Еще чего! - возразил Скотт. - Он останется здесь до тех пор, пока я не получу сполна то, что мне причитается. Вот когда Левитт расплатится со мной, тогда уж дальше пусть сам распоряжается, его дело, но только я от собственных денег не отступлюсь! Если вам так хочется, можете остаться здесь и помогать сторожить, но только не забывайте о том, что это я его поймал! А то мое ружье вам мигом об этом напомнит!

Кинни проворно зашел к Кеневену за спину и вынул у него из кобуры оба пистолета. Не хотя, под прицелом направленного на него ружья, Кеневен попятился назад и опустился в кресло, стоявшее у него за спиной. Пережив глубочайшее потрясение от такого вероломного предательства, он лишь с осуждением смотрел на бывших соратников, раздосадованный тем, как внезапно фортуна повернулась к нему спиной.

С высоты своих прежних дерзких замыслов и надежд, он теперь был низвергнут на грешную землю, да еще оказываясь при этом в совершенно безнадежном положении. И все же он был еще жив, к тому же, если бы Скотт согласился сдать его Чаббу, то дожить до водворения в тюрьму ему бы уж точно не пришлось.

И откуда им вообще стало известно о том, что он в городе? Остается только одно... это Мэй выдала его. Скорее всего они вместе с Алленом договорились обо всем заранее, и стоило ему лишь выйти от нее, как та тотчас же поспешила оповестить об этом Кинни.

Он сидел очень смирно, раздумывая над тем, как быть дальше. Ведь должен же быть хоть какой-то выход. Если у человека есть голова на плечах, то он всегда сможет что-нибудь придумать, было бы желание. Так что нечего терять попусту время, предаваясь унынию и сокрушаясь о том, что все его предали. Вся проблема в том, чтобы решить, что теперь делать.

Что было, то было. Надо подумать о будущем. К счастью для него, Скотт настоял на том, чтобы его оставили здесь и никуда не уводили, так что, по крайней мере, можно быть уверенным в том, что его не убьют по дороге в тюрьму.

Чабб уселся в кресло напротив, положив к себе на колени свой шестязарядный револьвер.

- С каким бы удовольствием я прострелил бы его сердце, - мечтательно произнес он. - Не понимаю, и чего это ты так разволновался, Скотт? Да в любом случае ты свои деньги получишь, ведь вознаграждение-то обещано за мертвого или живого.

- Ничего, пусть будет, как есть, - сказал Скотт. - Если ты его застрелишь, то тоже постараешься наложить лапу на денежки. Я не собираюсь доверять никому из вас, тем более, что речь идет о такой куче денег! Никому из всей этой вашей компании!

Он усмехнулся, избегая встречаться взглядом с Кеневеном.

- Отныне Левитт станет здесь первым человеком, и с ним-то я и буду иметь дело - и только с ним! Я слишком много пожил на свете, чтобы на старости лет позволить оставить себя в дураках! Так что теперь мы со Старом будем действовать сообща!

- Что-то я никогда не замечал, чтобы ты был с ним знаком накоротке! не скрывая своего раздражения, возразил ему на это Чабб. - Я даже в лавке твоей его никогда не видел.

Скотт снова усмехнулся.

- А ты думаешь, с чего это он вдруг решил объявиться здесь? Кто, по-твоему, просветил его насчет того, что человек сообразительный тут в накладе никогда не останется? Вон Кеневен, он ведь тоже до этого додумался. Он тоже рассчитывал, что ему удастся прибрать всю округу к рукам, после того, как Пог с Рейнолдсом перегрызут друг другу глотки. Но его ошибка в том, что он слишком многое пустил на самотек. Чего Стар Левитт себе никогда не позволял.

Кеневен сидел, тупо уставившись в пол и стараясь не обращать внимания на их разговоры. Нужно время для того, чтобы все обдумать. А не то ему конец, и судьба его окажется предрешена... И тогда уже и Дикси с Томом спасения не будет.

Если бы Марби с Бартом появились бы в доме у Мэй или остались бы у нее после того, как лошади были отведены в конюшню, то их наверняка тоже выдали бы. Он напряженно прислушивался, ожидая услышать грохот далеких выстрелов, но на улице все было как будто тихо. Они могли оказаться в ловушке, в которую, сам того не ведая, он завел их, и теперь оба могли быть уже мертвы.

Теперь Левитт стал тут полноправным хозяином. Наверняка все прочие об этом тоже догадываются, и вот уже все, как один, лезут из кожи вон, стараясь приобщиться к чужому успеху и спеша примкнуть к стану победителя. Он посмотрел на Кинни. Не выдрежав этого взгляда, юноша виновато отвел глаза. Разве мог он предположить, что этот человек окажется способен на предательство? Он был готов за него ручаться головой... Что он он и сделал... и проспорил.

Что же касается Скотта, то старик большую часть своей жизни промышлял разбоем и грабежами. А когда человек на протяжении столь длительного времени только и занимается тем, что живет наперекор всем законам, то это может запросто войти у него в привычку. И все же те знакомые, что направили Кеневена к нему, в один голос утверждали, что для старика дружба это святое и ему можно довериться, как самому себе. Но весь вопрос в том, кого он считал своими друзьями?

Старик явно решил заручиться дружбой победителя, и это, несомненно, был весьма логичный поступок с его стороны. Но несмотря на все, старик все же был ему глубоко симпатичен, и он по-прежнему чувствовал к нему расположение. И это лишний раз доказывало, что никогда и ни при каких ситуациях не следует давать волю чувствам над разумом.

Все пропало, теперь Дикси уже ничем не помочь, если только... Он глубокомысленно нахмурился.

Что они теперь с ним сделают? Может быть оповестят Стара о том, что он изловлен и взят под стражу, а затем тайком вывезут за город и там прикончат? Или может обвинят его во всех смертных грехах, или попросту пристрелят якобы при попытке к бегству?

Если бы ему только удалось переговорить с Уордом Клаймером или шерифом! Разумеется, такая возможность ему предоставится, но только окажется он в отнюдь невыигрышном положении оттого, что по городу расклеены плакаты, обещающие щедрое вознаграждение за его поимку, а люди Левитта готовы под присягой рассказать обо всех якобы совершенных им злодеяниях. И вообще, какие доказательства тогда он сможет предъявить в свое оправдание?

А вот у Стара Левитта с этими самыми доказательствами окажется все в полнейшем порядке, да и от лжесвидетелей наверняка тоже отбою не будет. А свидетельствовать против Стара не осмелится никто - и Мэй предупреждала его об этом.

Обыватели были запуганы, или, может быть, им просто хотелось чувствовать себя причастными к триумфу победителя.

Все кончено... ему конец.

И все-таки... в его душе еще теплилась призрачная надежда. Ведь Марби и Барта сюда еще не привели, равно, как еще ничего не было слышно об их гибели. О них вообще не было сказано ни слова, так что, возможно, их не взяли. И, по крайней мере, уж на них точно можно было положиться. А если они живы и все еще на свободе, то они наверняка постараются прийти к нему на помощь. Они обязательно что-нибудь придумают, чтобы освободить его.

Эта ночь будет долгой, а уж завтрашний день по сравнению с ней и вовсе покажется бесконечным.

Завтра Дикси выходит замуж...

ГЛАВА 17

Ночи не было видно конца, и казалось, что опустившаяся на землю тьма будет длиться вечно. Они молча сидели в дальней комнате лавки Скотта, освещенной низким пламенем единственной керосиновой лампы. Долгие минуты медленно перетекали в часы, и временами начинало казаться, что завтра не наступит никогда.

Скотт неизменно дымил окурком сигары, который, казалось, никогда не был длиннее, но в то же время и не становился короче. Чабб курил папиросы, неустанно расхаживая по комнате, время от времени вдруг начиная ругаться вслух, и то и дело оборачиваясь и подолгу глядя на Кеневена своим пустым и неподвижным взглядом ящерицы. Аллен Кинни читал газету недельной давности, которая была доставлена с последней почтой. Войль зевал, дремал и изредка курил.

- Если бы ты мне тогда позволил его пристрелить, - с упреком сказал Чабб, - мы бы сейчас все смогли бы отправиться спать.

- Нет, - отрезал Скотт.

Дверь дальней комнаты вела в помещение лавки, окнами выходившей на улицу. Долгое время за окном царила непроглядная тьма, на смену которой пришел сероватый рассвет, а затем уже можно было разглядеть темные окна-глазницы магазина напротив.

- Сегодня ты умрешь, - довольно сказал Чабб.

- Может быть, - ответил Кеневен, - но только разве ты сам сегодня не смотрел в зеркало?

- В зеркало? - Чабб недоуменно уставился на него. - А зачем?

- Потому что ты, Чабб, отмечен смертью. Я думаю, ты не доживешь до вечера... - начал рассказывать он выдуманную им же самим историю, - Ибо я седьмой сын своего отца, и отец мой тоже был седьмым сыном, и мне дано видеть будущее. И на твоем месте я бы поспешил с тем, чтобы успеть вымолить у бога прощения.

- Вот еще! - возмущенно фыркнул Чабб и отвернулся. Но мгновение спустя, они заметили, как он смотрится в небольшое зеркальце Скотта.

- Знак смерти, - мрачно сказал Кеневен. - Возможно, тебе и удастся протянуть до вечера, но обычно это редко, когда удается.

Все молчали. Войль сидел, закусив нижнюю губу. По улице за окном медленно прошел мексиканец, ведущий за собой мула, на которого была навьючена большая вязанка хвороста. Большая серая дворняга неспешно трусила рядом с хозяином.

Чабб снова взглянул на него.

- Чушь! - сказал он. - Вся эта болтовня про седьмых сыновей. Все это вранье.

- Неужели? А вот мой дядя предсказал собственную смерть. С точностью до минуты. Он сказал, что ему будет смерть от воды, и тогда над ним все посмеялись, потому что он был лучшим пловцом во всей округе. И к тому же как раз в то время он куда-то уезжал, а дорога шла через пустыню.

- И что случилось потом? - спросил Скотт.

- Смерть от воды... наводнение. Он ударился головой о камень, когда его накрыла стена воды. Он утонул.

- Такое с каждым может случиться, - заявил Войль.

- Может, - согласился с ним Кеневен. - Но мой дядя предвидел свою смерть точно так же, как я сейчас предвижу вашу. Мне пока еще не было откровения о том, как это точно произойдет, но ждать осталось недолго.

Чабб презрительно фыркнул.

- Ты уж тогда не забудь и мне рассказать, - сказал он. - Чтобы было над чем посмеяться.

- Это уже другой вопрос, - тихо ответил Кеневен. - Потому что больше тебе смеяться не придется. Никогда в жизни!

Было слышно, как на противоположной стороне улицы в салуне "Удила и Уздечка" хлопнула дверь, и на крыльцо вышел Пат, полной грудью вдыхая холодный утренний воздух. Где-то дальше по улице загремел насос водокачки, и вскоре этот звук сменился ритмичным скрипом. Было слышно, как тугая струя воды со звоном забарабанила по дну бадьи. Кеневен взглянул на Скотта, но старик избегал его взгляда. Был момент, когда Кеневену очень захотелось сказать что-нибудь язвительное, но затем он раздумал. Какого черта?

Он устало закрыл глаза, ни на минуту не переставая думать. Он один против четверых, и у него нет никаких шансов, совсем никаких.

Через несколько минут, ну, по крайней мере, в течение часа, если принимать во внимание раскисшие после дождя дороги, в город прибудет дилижанс из столицы. Карета остановится перед кофейней "У Пастуха", и пассажиры пойдут завтракать. Вскоре после их приезда он узнает об уготованной ему участи... если только Левитт не объявится здесь раньше их.

- Ал, - внезапно нарушил молчание Скотт, - возьми пока ружье, а я пока приготовлю для вас, парни, яичницу со свининой. Чего ради сидеть голодными.

Вернулся Толмен, еще раньше выходивший куда-то.

- Дилижанс скоро будет здесь, - объявил он, просунув голову в дверь. - Сид Бердью уже в городе.

- С "ВВ" еще нет никого? - спросил Чабб, не сводя глаз с Кеневена. Когда приедет Долф Тернер, расскажи ему, что тут случилось. Пускай немедленно известит об этом Левитта!

Скотт возился у плиты, и вскоре по комнате разнесся запах жаренного мяса и яиц. Кеневен вдруг подумал о том, что ему ужасно, просто нестерпимо хочется есть. В первый раз за все время он вспомнил, что вечером накануне поужинать ему так и не пришлось.

Эммет Чабб встал и прошел через всю комнату, направляясь к умывальнику. Это был коренастый, смуглолицый человек с квадратным подбородком, заросшим густой щетиной. Его давно нечесанные волосы были всклокочены, и Кеневен обратил внимание на зарубки, сделанные на рукоятках его пистолетов. Три на одном и пять на другом. Зарубки позволяли составить определенное впечатление о человеке, потому что, как правило, только хвастуны помечали свое оружие подобным образом. Восемь человек им убито... А теперь настало время умереть ему.

- Единственное, о чем я жалею, - сказал Чабб, вытирая руки, - так это что мы так и не успели выяснить отношения между собой.

В его черных, как агат, глазах не было жалости.

- Я бы хотел видеть, как ты корчишься на земле в пыли, Кеневен. Я бы хотел увидеть, как ты умираешь.

- Так за чем же дело стало, - отозвался Кеневен. - Просто дай мне пистолет и мы могли бы начать веселье прямо сейчас. Мне бояться нечего, потому что я и так знаю, что ты ни на что не годишься. Твоя песенка спета.

- Черта с два! - беззаботно сказал Чабб, но Кеневен видел, что Чабб узявлен. Обещание скорой смерти никому не придется по душе, и особенно оно не понравится человеку, готовому в любой момент схватиться за оружие.

- Все вы, - продолжал развивать свою мысль Кеневен, - просто жалкое сборище трусливых мошенников. И никто из ваших слабаков не годится для честного поединка. Что же касается выяснения отношений лично со мной, Чабб, - холодно продолжал он, - то у тебя была такая возможность, после того как ты убил Вина Картера. Но ты так поспешно сбежал из города, что в тот раз посчитаться с тобой за это я попросту не успел. Ведь ты драпал, поджав хвост. - Он говорил, не повышая голоса и не скрывая своего презрения. - Держу пари, что за каждой из этих восьми зарубок стоит смерть какого-нибудь беспомощного пьяницы. Не думаю, что у тебя, Чабб, хватит мужества сводить счеты с трезвыми врагами. Потому что ты трус!

Чабб метнулся к Кеневену и ударил его по лицу. Кенневен порывисто вскочил с кресла, в котором сидел.

- Прекратите, - закричал Кинни. - Черт возьми, Чабб! Быстро назад! Уйди от него или я стреляю!

Чабб осторожно попятился назад, с опаской поглядывая на Кинни.

- Ну ничего, ты у меня еще дождешься...

Внезапно дверь настежь распахнулась, и в комнату вошли трое. Билл Кеневен видел, что впереди всех шел Стар Левитт, и весь его пыл как-то сам собой поутих. Оба его спутника были не из местных.

Левитт быстро перевел взгляд со Скотта на Чабба, а затем указал на своих сопровождающих.

- Рейнджеры Нил и Бейкер. Они будут охранять арестованного.

Чабб выругался, и по его глазам было видно, что он крайне разочарован и оскорблен в лучших чувствах.

- Он здесь. Мы его поймали.

- Это я его поймал, - перебил его Скотт. - Мы с Кинни. А Чабб здесь не при чем.

Нил обратился к Кеневену.

- Вы идете с нами. Слушание будет проведено прямо сейчас. Мы хотим выяснить, что произошло здесь и почему.

В сопровождении Нила Кеневен направился к двери, и оглянувшись назад, он увидел, что Скотт улыбается. Их взгляды встретились, и старик хитро подмигнул.

Что бы это могло означать? Насупившись, Кеневен шел через улицу, направляясь к гостинице. Нил время от времени поглядывал на него.

- Вы знакомы с неким Марби?

- Да, я его знаю. Он работает на меня, и это честный и порядочный человек. С ним все в порядке?

- Когда Клаймер будет задавать вопросы, - продолжал Нил, - просто рассказывайте о том, что вам известно - говорите все как есть, честно и без предубеждений.

Окончательно сбитый с толку подобным советом, Билл Кеневен вошел в помещение, где его проводили к отведенному для него месту.

За столом сидел внушительно вида человек. Он был строг и сосредоточен, и когда Кеневен переступил порог, он смерил его проницательным взглядом, а затем вернулся к чтению бумаг, разложенных на столе перед ним. Люди продолжали приходить, и среди вновь пришедших были Дикси и Том Винейблы. Кеневен озадаченно разглядывал брата и сестру, тщетно пытаясь понять, в чем дело - и что может ожидать его здесь.

Кеневен знал наверняка, что Левитт при случае никогда не допустил бы Винейблов до участия в этом разбирательстве. Но все были в сборе, и, видимо, тайному все же было суждено стать явнын. Аллен Кинни пришел вместе с Мэй. Когда она взглянула в его сторону, он отвел глаза. Вошел Скотт, а вслед за ним Старр Левитт в сопровождении Чабба и Войля.

По кислому выражению на лице Левитта, Кеневен подумал о том, что, видимо, все шло не так, как ему того хотелось бы. Мысль об этом ободрила его, потому что все, что плохо для Левитта, вероятно, должно быть благоприятно для него.

Уорд Клаймер откинулся на спинку кресла и обвел взглядом собравшихся, лицо его при этом оставалось совершенно беспристрастным.

- Что ж, друзья мои, - отрывисто сказал он, - сейчас мы с вами проведем неформальное заседание и постараемся установить, ход событий, предварявших перестрелку, в которой были убиты Пог и Рейнолдс, а также событий, последовавших вслед за ней, и попробуем установить виновных. Все ваши показания будут занесены в протокол, но на этот раз к присяге вы приведены не будете. Но попрошу учесть, что позднее вы можете быть вызваны в суд, чтобы повторить свои показания, но уже под присягой и перед судом присяжных. Так же, насколько я понимаю, присутствующий здесь Уильям Кеневен, скотовод, обвиняется в убийстве Керба Даля, ковбоя с ранчо "ВВ". Если в ходе разбирательства будет доказано, что это правда, и если на этот счет будут представлены неопровержимые доказательства, Кеневен будет доставлен для суда в столицу округа. А теперь перейдем к рассмотрению ваших показаний и любых другий сведений, которые, на ваш взгляд, могли бы способствовать скорейшему установлению истины. - Он перевел взгляд на Левитта. - Мистер Левитт, попрошу вас рассказать нам о событиях, которые предшествовали перестрелке между Рейнолдсом и Погом.

Стар Левитт встал со своего места. Окинув взглядом присутствующих, он улыбнулся и начал говорить.

- Судя по тому, что я слышал, еще задолго до того, как я приехал в эту долину, эти два хозяйства враждовали между собой, и время от времени между ними разгорались споры из-за пастбищ и прав на воду. Рачно "ВВ", принадлежавшее Винейблам, не имело никакого отношения к этому конфликту, но похоже, каждая из враждующих сторон проявляла устремления к тому, чтобы прибрать к рукам угодья "ВВ" вместе с находящимися на них источниками воды. Как вы понимаете, в таком засушливом крае, как этот, самым важным фактором является вода. Тот, кто владеет водой, владеет и пастбищем, потому что держать пастбище без воды не имеет смысла. В тот день, когда случилась перестрелка, все началось с какой-то незначительной ссоры. Это и привело к перестрелке, которая вскоре стала всеобщей, и в которой участвовало большинство работников с обеих сторон, что и повлекло за собой так много смертей.

- А вы сами не принимали участия в этой стычке? - спросил Клаймер.

- Никакого. Когда стало ясно, что вот-вот может случиться непоправимое, я увел оттуда своих людей и поспешил уехать сам. После того, как стихла стрельба, мы, чем могли, оказали помощь раненым.

- Присутствуют ли здесь свидетели от причастных к конфлиту сторон?

- Да, сэр. Эммет Чабб, до сего момента исполнявший обязанности судебного исполнителя. Он выжил в той схватке. Войль с "Бокс-Н" тоже был там. Керб Даль с "ВВ", в последствии погибший от руки Кеневена, тоже был в самой гуще событий, когда все это произошло.

- Сэр? - внезапно спросил Кеневен.

Клаймер перевел взгляд на него.

- Вы хотите задать вопрос?

- Да, сэр. Я бы хотел поинтересоваться у Стара Левитта, каковы были его земельные владения.

- Не думаю, чтобы это могло иметь какое-либо отношение к делу, холодно ответил Левитт.

- Почему же, вопрос закономерен, и нам бы хотелось услышать на него ответ, так как эти сведения могут иметь отношение к показаниям других свидетелей. Расскажите, где вы пасли свой скот? И где жили сами?

Не без некоторого колебания Левитт сказал:

- Я остановился на ранчо "ВВ". Видите ли, в самое ближайшее время я женюсь на Дикси Винейбл.

Клаймер вопросительно взглянул на Кеневена.

- Удоволетворены ли вы подобным ответом на ваш вопрос?

- На первое время этого достаточно. Хотя мне хотелось бы обратить внимание присутствующих, что Стар Левит не был собственником каких-либо угодий, находящихся на территории этой долины.

Левитт лишь передернул плечами, и прокурор затем задал Чаббу и Войлю несколько вопросов, имевших отношение к перестрелке в загонах. А сведения, полученные им от Скотта и Пата, позволили ему установить новые факты, свидетельствующие о давнишнем междуусобном конфликте, имевшем место между владельцами двух самых больших хозяйств. И каждое новое свидетельство было лишь подтверждением той истории, что рассказал Левитт. Том Винейбл тоже рассказал о том, что ему было известно. Он говорил короткими, отрывочными предложениями, ничего не прибавляя от себя, а лишь отвечая на задаваемые ему вопросы.

Дикси была следующей, и даваемые ею показания были столь же просты. Она уж направилась было обратно на свое место, когда ее окликнул Кеневен.

- И еще один вопрос, мисс Винейбл. В тот день кто-нибудь советовал вам пораньше уехать от загонов, потому что, якобы, могут начаться неприятности?

Она задумалась лишь на мгновение.

- Да, конечно. Это был Стар Левитт.

- Да, я заметил, как кое-кто из работников пытаются выяснять отношения между собой, - спокойно согласился Стар. - Мне показалось, что женщине там делать нечего. К тому же в пылу работы некоторые из них не стеснялись в выражениях.

- Можно мне задать еще несколько вопросов? - спросил Кеневен.

Но Левитт нетерпеливо перебил его.

- Мистер Клаймер, этот Кеневен обыкновенный смутьян! В его вопросах нет никакого смысла. Единственное, чего он хочет ими добиться, так это очернить других, выставляя их в невыгодном свете. Это же убийца.

Клаймер покачал головой.

- Мы не можем лишать кого бы то ни было права защищать себя, мистер Левитт. Мы здесь собрались только для того, чтобы установить факты. К тому же мы еще должны допросить арестованного в связи с убийством Керба Даля. Так что вы имеете сообщить нам об этом, Кеневен?

- Я буду рад ответить на любой из ваших вопросов, сэр. Хотя все же невозможно прийти к однозначному заключению, не имея полного представления о том, что происходило здесь до того, как люди начали стрелять друг в друга.

- Что ж, это довольно разумно, - согласился Клаймер. - Продолжайте.

Левитт поджал губы, ноздри его гневно раздувались. Войль вместе с Сидом Бердью отошли к двери и стояли там, разглядывая присутствующих. Рядом с ними стоял молчаливый человек, который, похоже, был напарником Даля.

- Я лишь хотел узнать у мистера Левитта, сколько работников было у него, когда он объявился в этих краях, - учтиво сказал Кеневен.

Этот вопрос озадачил Стара. И заставил его насторожиться.

- А какая разница?

- Пожалуйста, отвечайте на вопрос, мистер Левитт, - попросил его Клаймер. - Сейчас мы лишь пытаемся выяснить конкретные факты, и, если эти сведения могут помочь в установлении истины, то это заметно облегчит нашу задачу.

- Так сколько работников было у вас, Левитт? Коровы у вас были с "ВВ", но сколько у вас было работников?

- Вообще-то вместе со мной в долину прибыл только один человек, сказал Левитт. Заданный вопрос представлялся ему по крайней мере странным, а все непонятное вызывало у него беспокойство.

- Это был вон тот смуглый человек невысокого роста, что стоит сейчас у дверей, да? Человек по фамилии Тернер?

- Именно так.

Кеневен внезапно развернулся в своем крусле, поворачиваясь лицом к напарнику Даля.

- Тернер, а что такое "свиная тетива" ?

- Чего? - вздрогнул Тернер. Он начал было что-то говорить, но затем осекся, будучи раздражен внезапным вниманием и немножко испуган.

- Я спросил, что такое "свиная тетива"?

Тернер беспомощно огляделся по сторонам. Он нервно облизал губы. А затем пожал плечами.

- Не знаю. Да и какая разница?

- Это возмутительно! - запротестовал Левитт. - Давайте все же вернемся к нашему разбирательству!

- Тернер, а кого мы называем "мышастыми"?

- Отвяжись от меня, - со злостью сказал Тернер. - Я тут вообще не при чем!

Кеневен снова обратился к Клаймеру.

- Сэр, ваше детство прошло на ранчо, по крайней мере, так говорят люди. И вам наверняка известно, что "свиной тетивой" называется короткая веревка или сыромятный шнур, которым связывают ноги животного, после того, как оно завалено на землю. Вы также знаете, что лошадей мышино-серой масти, по большей части мустангов, обычно называют "мышастыми". Все это я рассказываю сейчас к тому, чтобы показать, что Левитт объявился в этих краях в компании одного-единственного человека, который к тому же и не был ковбоем. Тернер не знает самых элементарных вещей ни о работе на ранчо, ни о скоте, кроме того, чего ему удалось нахвататься за время, проведенное в долине.

- Ну и при чем тут все это? - сурово спросил Левитт.

Клаймер сидел, откинувшись на спинку своего кресла с интересом прислушиваясь к разгорающейся дискуссии. На лице у него появилась улыбка, как будто ему было заранее известно о том, каким будет ответ и какой вопрос будет задан вслед за ним.

- Да все при том же, Левитт. Просто мне очень инетересно узнать, сколько голов скота вы пригнали в долину и каково поголовье вашего стада в настоящее время.

Кто-то в зале хмыкнул, а Скотт заулыбался. Этот вопрос застал Левитта врасплох, и Клаймер почувствовал это.

- Это очень хороший вопрос, мистер Левитт. По дороге сюда вы сказали мне, что у вас больше тысячи голов. Откуда они у вас?

Левитт делал вид, что он совершенно спокоен, при этом лихорадочно соображая и проклиная себя в душе за хвастовство перед Клаймером. Он ведь хотел произвести впечатление, просто дать понять, что он, Левитт, человек очень обеспеченный, исходя из того, что закон не станет подозревать богатого человека - а если и заподозрит, то не даст делу ход.

- Но мы уклоняемся от предмета нашего разговора, - холодно заметил он. - Ведь мы собрались здесь, чтобы расследовать убйство, совершенное Кеневеном. А теперь у меня начинает складываться такое впечатление, что здесь судят меня, а не этого убийцу.

- Ошибаетесь, мистер Левитт, мы приехали сюда, чтобы расследовать имевший место факт перестрелки при большом скоплении людей, и попытаться предотвратить последствия, которые могут быть вызваны этим чрезвычайным происшествием. И как Кеневен верно заметил, гибель Керба Даля является лишь одним из аспектов этой проблемы.

- Я уверен, что заданный мной вопрос, - сказал Кеневен, - все же должен быть задан. Прежде, чем мы будем в состоянии сделать какие-то выводы, необходимо выяснить подробности по существу вопроса. Мистер Левитт не отрицает, что он приехал сюда в обществе одного-единственного человека, который к тому же вовсе не был ковбоем. А двоим людям не под силу пригнать стадо в тысячу голов ни в эту долину, ни куда-либо еще. Хотя я уверен, что у мистера Левитта имеется действительно многочисленное стадо, где все животные мечены его тавром. Но только все его клейма были переделаны из чужих.

- Это ложь! - запротестовал Левитт.

Кеневен устроился поудобнее в своем кресле.

- А теперь спрашивайте меня об убийстве Керба Даля, - предложил он.

Стар Левитт с трудом сдерживал свой гнев. Ему было совсем не на руку, чтобы дело принимало такой оборот. Потому что у него все было задумано совсем иначе. Казалось, что нет ничего сложного в том, чтобы вызвать в долину представителей закона. А потом, взяв за отправную точку убийство Керба Даля, спихнуть всю вину на Кеневена, обелив себя и своих людей, и остаться единоличным обладателем самых лучших угодий во всей долине.

Теперь же, когда ему предложили распросить Кеневена об убийстве, он с готовностью ухватился за эту возможность. Но когда он уже собирался задать свой первый вопрос, Клаймер опередил его.

- Кеневен, если, как вы полагаете, в стаде, принадлежавшем мистеру Левитту, большинство животных имеют подделанные клейма, а в то же время вы беретесь утверждать, что ни он сам, ни Тернер не имеют соответствующих навыков, то кто же тогда мог заклеймить скота?

- Керб Даль, тот человек, с которым я был вынужден стреляться на "ВВ", Войль с "Бокс-Н", Толмен, который был нанят Левиттом позднее, а также среди прочих и Эммет Чабб.

- Это полнейший абсурд! - негодующе возмутился Левитт.

И тут в первый раз Кеневен обернулся к Дикси.

- Мисс Винейбл, может быть вы окажете нам всем любезность и назовете имена тех людей, которые устроили сходку у Тысячи Родников?

Она была застигнута врасплох этим вопросом. Дикси подняла на него глаза, и взгляд ее дрогнул. Ну конечно же, она даже не могла представить себе, что, оказывается, за ней тоже наблюдали. И прежде, чем Левитт успел юросить в ее сторону предостерегающий взгляд, она сказала:

- Там был Даль, а еще Войль, Толмен и Сид Бердью.

- И о чем они разговаривали?

Левитт подался вперед, не сводя с нее глаз. Дикси испуганно взглянула в его сторону и тут же потупилась.

- Ну... я...

Она молчала.

- Прежде чем вы расскажете нам об этом, - тихо сказал Кеневен, позвольте мне сказать вам, что вы и ваш брат стали жертвами одной из самых грязных авантюр. И теперь вы можете вновь обрести свободу.

Кеневен обратился к Клаймеру.

- Сэр, мисс Винейбл спряталась у Тысячи Родников и стала свидетельницей разговора, происходившего между ранее упомянутыми людьми. Эти же люди занимались переделкой чужих клейм для Левитта. С их помощью Левитт задумал и подстроил стычку между теми двумя хозяйствами, стравливая между собой Пога и Рейнолдса. Перестрелка помогла ему отделаться сразу от двоих противников, которые помешали бы ему захватить все земли долины в свои руки. Несомненно, вам будет также небезынтересно узнать и о том, что среди тех, кому посчастливилось остаться в живых после того побоища в загонах, оказались сразу все те четверо, кого близ Тысячи Родников увидела мисс Винейбл. По воле случая, я тоже видел их там. К тому же, - добавил он, - на протяжении долгого времени Левитт шантажировал Винейблов, используя их ранчо, как склад и перевалочный пункт для переправки опиума, которым он в больших количествах приторговывает.

Левитт привстал на своем месте, но затем опустился обратно, оставаясь сидеть. По лицу его было видно, что он потрясен внезапным разоблачением, и теперь он лихорадочно соображал, пытаясь найти правильные слова, чтобы отвергнуть обвинения и обратить их против самого Кеневена. Он все еще не мог поверить в то, что его замыслы с треском провалились, и что труды многих месяцев, когда он строил свои планы, доводя их до совершенства, манипулируя своими людьми, словно те были не более, чем пешками на шахматной доске, все его усилия пошли прахом.

Кеневен встал, и теперь лишь его звучный голос нарушал гробовую тишину, воцарившуюся в просторной комнате.

- К тому же, мне кажется, что сейчас самое время внести в это дело некоторую дополнительную ясность. - Сунув руку за пахузу, он достал из-под рубашки кожанное портмоне, откуда извлек какие-то бумаги, которые немедленно передал Клаймеру. - Будьте так любезны, - вежливо попросил он, скажите мистеру Левитту, что вы сейчас держите в руках?

Клаймер взглянул на бумаги, и тут же изумленно поднял глаза.

- Так это же купчие! - воскликнул он, переводя взгляд с Кеневена на Левитта. - И в соответствии с ними, мистер Кеневен является владельцем Хитсон-Спрингз и имения Буллхорн, и ему принадлежат права на находящиеся там источники воды. Из прилагаемых документов так же следует, что мистер Кеневен так же оформил заявку на Тысячу Родников!

- Что? - Стар Левитт даже привстал со своего места, судорожно вцепляясь в подлокотники своего кресла. Его планы... Все его тщательно выверенные планы... все в пустую... рухнула последняя надежда. Потому что тот, кто распоряжается водой этих трех источников, контролирует все обширные пастбища долины, и от этого уже никуда не денешься.

Пок и Рейнолдс, с которыми он так блестяще расправился, на деле и не были никогда его врагами. Они никогда не владели этими землями, а лишь самовольно поселились и жили на них. И он не только потерпел поражение, а еще и оказался прилюдно высмеянным.

- Я же говорил тебе, - тихо сказал Кеневен, - что ты не заметил очевидного, что для таких, как ты, совсем не удивительно. А теперь, сэр, продолжал он, - относительно клейм. У меня есть доказательства - нужно лишь содрать шкуру с коровы и взглянуть на обратную сторону, и тогда сразу будет видно, каким образом было изменено тавро - и я думаю, что тогда вы сможете составить полное представление о произошедшем здесь. Стар Левитт спешил поскорей услать мисс Винейбл домой не только потому, что он опасался за ее жизнь. Просто ему не нужен был лишний свидетель. Чабб затеял ссору с молодым Риггсом, вскоре после чего и началась стрельба. Все люди Левитта тут же отошли на заранее подготовленные позиции, и большинство их было вооружены винтовками. И когда Чабб застрелил Риггса, это послужило сигналом для них. И тогда они открыли огонь, целясь в Пога и Рейнолдса, а заодно и во всех, кто мог бы затем открыто выступить против них или стать опасным свидетелем.

- А где были в это время вы? - понитересовался Клаймер.

- Я предупредил Марби, и мы поспешили убраться подальше от загонов. Вообще-то, они и нас рассчитывали убить, но нам удалось бежать. Мы не имели никакого отношения к их разборкам, и в то время я даже не знал наверняка, что начнется стрельба... я мог лишь предполагать, но точно не был уверен. В любом случае, ни Пог, ни Рейнолдс не пожелали поверить моим предостережениям. Зависть и ненависть друг к другу ослепила их настолько, что они попросту не замечали ничего вокруг себя.

В дальнем конце комнаты послышался какой-то легкий шорох, и оглянувшись, Кеневен успел заметить, как Эммет Чабб начал пробираться к выходу.

Стар Левитт сидел совершенно неподвижно, и теперь в его душе царила пустота. Все его планы рухнули, все старания оказались впустую. Ведь он верил в них, так надеялся. А теперь какой-то нищий ковбой, которого он глубоко презирал, ставит его в идиотское положение и в довершение ко всему еще и объявляет убийцей. Левитт еще мог бы мириться с тем, что его называют убийцей, но вот выставлять себя дураком, он не позволит никому.

Теперь он был уже не в силах сдерживать свой гнев, оказавшись охваченным яростью, граничащей с безумием. Лицо его стало мертвенно-бледным. Выпучив глаза, засветившиеся нехорошим блеском, он вкочил со своего места и бросился к Кеневену.

Дикси испуганно вскрикнула, и Кеневен резко отвел взгляд от исчезающего за дверью Чаба, вскакивая на ноги навстречу Левитту. Левитт замахнулся и его сокрушительный удар пришелся точно в челюсть. Кеневен сумел едва удержался на ногах, оказываясь отброшенным назад, не в силах противостоять столь бешенному натиску могучего противника. Но устояв, он бросился в наступление, ловко уходя от удара левой и изо всех сил нанося мощнейший удар в живот, но Левитт был вне себя от ярости и отчаяния, опять набрасываясь на него, отчаянно размахивая кулаками. Кеневен снова ударил правой в живот, за которым тут же последовал короткий зубодробительный удар левой в челюсть.

Левитт ударил правой, стараясь добраться до шеи противника, но Кеневен, которому за свою жизнь приходилось становиться участником многих потасовок, считавшихся привычным делом среди ковбоев и старателей, сумел ловко избежать удара, и в тот же миг сам ринулся вперед, погружая оба кулака в тело Левитта. Левитт отшатнулся, ударяя его левой в челюсть, за которым тут же последовал и удар правой.

Будучи человеком сильным, он к тому же отлично дрался и знал, что делает. Кеневен нанес очередной удар под сердце, а затем со всего размаху наскочив на Левитта и упираясь о его грудь собственной головой, нанося могучие удары по голове и туловищу, он заставил его попятиться назад. Почувствовав у себя на затылке подбородок Левитта, он резко выпрямился, поднимая голову, делая все для того, чтобы удар пришелся бы точно под подбородок.

Внезапно Левитт перестал отбиваться, и сцепился с Кеневеном, чтобы в схватке использовать свое преимущество за счет превосходства в силе. Сцепив руки у Кеневена на спине, он изо всех сил давил суставами пальцев на позвоночник. Кеневен чувствовал, что он начинает все больше и больше заваливаться назад. Острая боль пронзила все его существо, и тогда, находясь на грани отчаяния, он изо всех сил пнул противника ногой, в тот же миг опрокидываясь на спину, увлекая за собой Левитта. Внезапное падение вынудило Левитта ослабить свою хватку, и Кеневен, освободившись от его железных объятий, проворно откатился в сторону и вскочил на ноги. В тот же момент на его голову обрушился сокрушительный удар, от которого он покачнулся, теряя равновесие. Чувствуя, как пол начинает уходит из-под ног, он из последних сил бросился в сторону в попытке увернуться от броска. Подпрыгнув, Левитт обрушился на него, стараясь приземлиться обеими ногами ему на грудь, но Кеневен сумел ловко перевернуться, сопровождая этот маневр мощным ударом сразу обеих ног, обутых в сапоги, сбивая Левитта с ног. Левитт расстянулся на полу, но не успел он снова подняться, как тяжелый кулак Кеневена пришел в соприкосновение с его подбородком, опрокидывая его назад, отчего губы тут же превратились в кровавое месиво со впившимися в него осколками сломанных зубов.

Кеневен слышал, как где-то поблизости прогремел выстрел, потом еще один, но ему было не до того. Кое-как поднявшись, Левитт снова остервенело набросился на него. Кеневен ударил коленом ему в лицо, но на сей раз и он сам тоже не сумел удержаться на ногах.

Противники мгновенно вскочили с пола, но Кеневен, привыкший проводить по многу часов в седле и заниматься физической работой, оказался выносливей своего соперника и находился в лучшей форме. Перехватив инициативу, он сначала нанес короткий удар левой в челюсть, а затем с размаху ударил правой по корпусу. Левитт тяжело дышал, судорожно хватая ртом воздух. Удар правой сломал ему челюсть, а последовавший тут же удар левой еще больше раздробил кость. Но то, что произошло потом, оказалось полной неожиданностью. Левитт резко развернулся и бросился к открытому окну, выскакивая в проулок между домами. Кеневен успел мельком заметить Эммета Чабба с двумя лошадьми. Чабб выстрелил, и пуля угодила в оконную раму позади его головы, осыпая его дождем острых щепок. Вскочив на лошадей, они бросились прочь.

Перестук копыт затих, и снова наступила тишина.

Скотт подошел к нему, протягивая оба его пистолета.

- Я хотел передать их тебе раньше, но не получилось.

Клаймер положил руку ему на плечо.

- У тебя хорошие друзья, Кеневен. Барт и Марби остановили дилижанс неподалеку от города после того, как Левитт проехал вперед. Они о многом рассказали мне и предложили, чтобы мы свели вместе тебя, Левитта и Винейблов и повременили бы с вынесением решения до тех пор, пока ты не выскажешься. - Он пожал плечами. - Так уж получилось, что и Нил, и я выросли на ранчо, а Марби в свое время успел поработать в обоих хозяйствах, так что ты знали его, как человека честного и порядочного. Поэтому у нас возникли некоторые сомнения насчет того, о чем нам прежде рассказывал Левитт. У Марби при себе была шкура, и всякий человек, поживший свое на Западе, без труда поймет, что тавро на ней было переправлено из "ВВ" в "Три Алмаза". А теперь просто для протокола расскажи, что же все-таки произошло с Кербом Далем?

- У меня давно были подозрения на счет той заброшенной хижины на "ВВ", которую отчего-то постоянно охраняли, поэтому я и отправился туда, чтобы разузнать, в чем дело. Пробравшись в хижину, я обнаружил там целый склад опиума... его там было довольно-таки много. Я надеялся, что мне удастся переговорить с Дикси Винейбл, и направился к дому. Возвращаясь обратно, я лицом к лицу столкнулся с Далем. Он окликнул меня, попросив закурить, но затем тут же меня узнал. И вот так мы схватились за оружие.

- Говорят, что в этом ему не было равных, - вставил свое слово Нил.

- Может быть и так. Я никогда не считал себя ганфайтером, хотя за всю жизнь мне довольно часто приходилось брать в руки оружие. Сами знаете, как это бывает. На каждого известного на всю округу ганфайтера, найдется дюжина людей, которые ему ни в чем не уступают, но о ком вам никогда не доводилось слышать. Возможно, в тот вечер он просто замешкался на какую-то долю мгновения, а может быть я оказался чуть быстрее.

Позднее Билл Кеневен отправился на поиски Дикси. Она стояла на улице у дверей кофейни. Он тут же подошел к ней.

- Дикси, почему бы тебе не зайти и не выпить чашку кофе? А я подойду через несколько минут. Нам надо поговорить.

- Будь осторожен, Билл. Он вне себя от ярости, и он теперь не остановится ни перед чем, чтобы только убить тебя. Береги себя!

Марби, Барт и Скотт дожидались его возвращения. Они привели с собой его пятнистого аппалузу.

- Мы еще можем поймать их, босс, - предложил Барт, - но они, пожалуй, успели отъехать довольно далеко.

- Потом. Я слышал стрельбу. Что случилось?

- Войль. Он бросился к своему коню, собираясь броситься наутек, но столкнулся с Ролли. Наверное, он думал, что Ролли попытается его задержать, и тогда он схватился за пистолет, но ему не повезло. Он оказался совсем не таким крутым, как ему того хотелось бы.

- А что с Толменом?

- Отловлен и связан. Его забрали рейнджеры, и Тернер тоже у них. Этот Тернер... слабак. Тут же раскололся. Успел наговорить достаточно, чтобы Левитт попал на виселицу. Кстати, я хотел рассказать тебе про Скотта и Кинни. У меня не было еще времени поговорить со Скоттом, но я знаю, что и как происходило. Как ты и сказал мы отправились к Мэй. Мы видели тебя, когда ты шел к дому Скотта и заметили, что за тобой следят. Ты сам не знал об этом, но люди Левитта заметили тебя. Их было больше, чем нас, и пока мы раздумывали, как быть и что делать, тут и Кинни подошел. Он сказал, что если ему притвориться, будто бы он за них, то, возможно, ему и удастся помешать им убить тебя.

- Я тоже подумал об этом, - сказал Скотт. - Когда я открыл тебе дверь, то я заметил, что в темноте поодаль кто-то стоит. Если бы это были твои друзья, они вошли бы вместе с тобой. Поэтому я решил, что должен объявить тебя своим пленником, или они угробили бы нас обоих, а так я мог защитить тебя... до некоторой степени.

- Так значит, Левитт, Чабб и Сид Бердью все еще разгуливают на свободе?

Марби неодобрительно покачал головой..

- Это никуда не годится, Кеневен. Потому что, насколько я знаю этих головорезов, они не успокоятся до тех пор, пока не вернутся назад и не убьют тебя. Тебе придется соблюдать крайнюю осторожность, быть всегда начеку, при оружии и готовым ко всему.

* * *

Дни шли своим чередом, кончилось лето, и осень вступила в свои права, а о тех троих так ничего и не было слышно. По утрам было холодно, а зеленые листья на ветвях осин вспыхнули осенней позолотой, перемежавшейся с огненно-красными кронами дубов и сумаха. И со столовой горы, на вершине которой все еще продолжалось строительство дома, долина теперь казалась совсем другой, а временами землю по утрам сковывали заморозки.

Произошло ограбление банка, затем было совершено дерзкое нападение на почтовый дилижанс в ущелье Каньон-Пасс, трое человек убито. А чудом оставший в живых пассажир опознал одного из бандитов, признав в нем Эммета Чабба. Затем в Пай-Тауне был убит судебный исполнитель, решивший устроить допрос какому-то могучему бородачу.

Когда Дикси отправлялась куда-нибудь на другой конец долины, Кеневен неизменно сопровождал ее, а Рио с Огненным стали друзьями. Несмотря на то, что те трое совсем не давали о себе знать, на душе у Кеневена было неспокойно.

- Билл, - сказала ему как-то Дикси, - ты обещал показать мне тот кратер. Почему бы нам не отправиться туда сегодня?

Он ответил не сразу, с беспокойством вспоминая о тропе, ведущей через завалы лавы.

- Ты знаешь, это место действует на меня угнетающе, - призался он. Не успею я еще добраться туда, а мне уже хочется поскорее повернуть обратно. Скалы в ущелье так нависают над головой, что просто-таки душа в пятки уходит. Если какая-нибудь из тех глыб сорвется вниз, пока мы будем там, то обратно, скорее всего, нам с тобой будет уже не выбраться.

- Но ведь мы будем вместе! - напомнила она.

- Звучит, конечно, заманчиво, - согласился он, - но мне не хотелось бы, чтобы ты провела в том каменном мешке остаток своих дней. По крайней мере за его пределами у тебя есть возможность время от времени видеться с кем-то еще, помимо меня.

- Ну, пожалуйста, Билл! Ведь ты сам столько раз бывал там! А Ролли говорил мне, как там все здорово и вообще красиво. А мне так хочется увидеть ледяные пещеры.

Земля под ними загудела, и откуда-то из глубины горы послышался глухой рокот. Они переглянулись.

- Сейчас я к этому уже привык, - признался он. - Но когда я услышал это в первый раз, то порядком испугался. Когда мы переедем в этот дом, нужно будет поставить забор вокруг провалов. Все это очень опасно.

- Я знаю. С тех пор, как ты рассказал мне о той ужасной пещере, я все время думаю, как, должно быть, страшно оказаться там в западне, если вдруг, например, нога застрянет между камней, или случится что-либо еще в этом роде. Какой кошмар!

- Это будет конец! - мрачно согласился Кеневен. - Когда гейзер - или что там еще может быть - начинает бить, то иногда вместе с водой вылетают камни весом фунтов по пятьдесят-шестьдесят, и они тарахтят о стенки пещеры, словно семечки в перезрелой тыкве. И даже застревать ногой между камней совсем не обязательно. Стоит лишь пройти несколько лишних шагов вглубь пещеры, подальше от выхода. И тогда пути назад уже нет!

Они ехали рядом, спускаясь с вершины горы, и разговаривали, а стройные стволы осин по обеим сторонам от тропы были похожи на изящные гипсовые колонны. Землю устилал мягкий золотистый ковер из опавшей листвы, листья кружились в воздухе, тихо ложась на землю.

В том месте, где тропа становилась шире, Дикси остановилась, чтобы взглянуть на расстилавшуюся внизу долину.

- Это было, как кошмарный сон, - неожиданно сказала она вслух. - Я имею в виду, когда приехал Стар. Мы с Томом были счастливы на том ранчо, для нас это было настоящее счастье. Мы работали наравне со всеми, что-то строили, обживались и каждый день узнавали что-то новое о Западе. Тому нравилось работать с животными, особенно с лошадьми. И вот, когда казалось, что счастливей нас нет никого на свете, на ранчо приехал Стар Левитт. Ты даже не можешь себе представить, каким ударом это было для нас. Ведь мы были уверены, что весь этот кошмар остался в прошлом и был забыт раз и навсегда. Наш брат, самый старший в семье, в свое время отправился в Мексику, там связался с какой-то девкой и пристрастился к наркотикам. Он всегда был любимцем отца, его гордостью, и мы все его тоже очень любили, но вся беда в том, что Ральф был слабовольным, и уговорить его ничего не стоило. Левитт вцепился в него мертвой хваткой, чтобы от его имени переправлять наркотики в Штаты и затем торговать ими здесь. У отца было слабое сердце, и он подолгу болел. И лишь две вещи еще как-то помогали ему держаться на этом свете: чувство гордости за свою семью и его дети. Вообще-то, олицетворением и того и другого для него был Ральф. Мы знали о том, что случилось с ним в Мексике, и о том, что он связался со Старом Левиттом, но отцу об этом ничего не говорили. А позднее, когда Ральф погиб, нам удалось скрыть от него все подробности той истории. Мы знали, что такого потрясения и позора он не переживет, и что даже если ему и удастся выжить, то последние его годы будут отравлены ядом стыда и бесчестия. А он был хорошим отцом для всех нас. Конечно, это было глупо с нашей стороны, но ведь не всегда угадаешь, как поступить в подобной ситуации, и порой нерешительность может сыграть самую губительную роль. Стар приехал на ранчо и приветствовал так, словно мы были его самыми близкими друзьями, с которыми он, наконец, вновь встретился после долгой разлуки. Тогда он сказал нам, что ему необходимо на пару месяцев обосноваться на нашем ранчо, чтобы использовать его, как рабочую базу. Он сказал, что с наркотиками покончено раз и навсегда, и что теперь он решил полностью посвятить себя занятиям скотоводством. Он обещал, что подержит свое стадо у нас на рачно всего пару месяцев, а затем уедет. Если бы мы не позволили ему тогда остаться, то он грозился отправиться к нашему отцу, чтобы поставить его в известность о случившемся, рассказав все, вплоть до самых мельчайших подробностей. Конечно, это было глупо с нашей стороны, но мы не знали, что делать. А уж потом, ближе к делу, от нас уже ничего не зависело. Вместе с ним приехал Эммет Чабб. И еще Керб Даль, и, конечно, этот Тернер. Несколько часов спустя, подъехали Войль, Толмен и еще кто-то из их людей. Он попросту вселился в наш дом, начал всем заправлять, прогнал наших работников, а мы сами оказались заложниками на собственном ранчо. Нам не позволялось самовольно высунуть нос из собственного дома, только в сопровождении кого-нибудь из них. Кто-нибудь один из нас должен был всегда оставаться на ранчо, "чтобы не было соблазну наделать глупостей", как об этом обычно выражался сам Стар. Пог и Рейнолдс были заняты тем, что изо всех сил старались извести друг друга, но они и сами, если и были в чем-то лучше этих бандитов, то совсем не намного. И до твоего приезда сюда, мы были здесь одни. Совсем одни.

- Думаешь, я не знал этого? - заметил Кеневен. - Когда я впервые прослышал об этом месте и начал выяснять, что к чему, то обнаружил, что честных людей в этой долине проживает меньше, чем где-либо еще, где до этого мне приходилось бывать. А те немногие порядочные граждане, которые еще не совсем перевелись в этим местах, бессильны что-либо изменить, сидя на своих крохотных клочках земли или занимаясь мелким бизнесом, а представители закона были здесь очень редкими гостями.

- Пожив у нас несколько недель, Стар решил остаться. Он был неглуп и понимал, что вечно так продолжаться не может. Он понимал, что происходит между Погом и Рейнолдсом, и решил, что это неплохой шанс для того, чтобы заполучить в свои руки власть и богатство. И когда мы уже надеялись, что осталось потерпеть еще совсем немного, и потом мы избавимся от него, он решил остаться.

Еще какое-то время они ехали в молчании, и единственным звуком, нарушавшим безмолвие, был цокот лошадиных копыт. И тут совершенно внезапно они оказались напротив входа в ущелье, ведущего на дно кратера.

Дикси рассмеялась.

- Ладно, Билл! Раз уж мы все равно оказались здесь поблизости, то почему бы нам не заглянуть туда? Ты же сам говорил, что мы успели бы вернуться засветло!

Немного поколебавшись, он затем направил Рио в сторону ущелья.

- Ладно, - сказал он. - Будь по-твоему.

И все же он был совсем не в восторге от подобной затеи. И взглянув вверх, на отвесные скалы, склоны которых сходились почти вплотную в вышине над тропой, она нравилась ему все меньше и меньше.

У него не было никакого желания оказаться в ловушке, тем более в такой, откуда не существует никакого иного выхода.

Даже Дикси притихла, проехав между высокими стенами темного ущелья. Здесь на них веяло холодным ветром, но она не знала, действительно ли то был ветер, или в душе у нее вызывают дрожь эти черные скалы.

Рио, обычно радостно скачущий вперед навстречу приключениям, шел вперед очень неохотно. Но как бы там ни было, а они уже были в ущелье, уезжая все дальше и дальше в темноту потайной тропы.

Все звуки большого мира остались позади, и теперь им была видна лишь узкая полоска неба. Кеневен тихонько выругался... он проклинал себя за то, что проявил такое малодушие и позволил ей уговорить себя. Он взглянул вверх, где каменные склоны словно смыкались у него над головой, подобно пасти огромного монстра.

ГЛАВА 18

Для всадника, с того момнета, как его конь вошел в узкую расселину, пути назад уже не было, и не оставалось ничего иного, как ехать вперед. Почти на всем своем протяжении ущелье оставалось настолько узким, что в нем не было места, где можно было бы повернуть коня вспять. Когда они, наконец, оказались в самом низу, где когда-то давным-давно в результате землятресения или некоего другого чудовищного катаклизма стена горного кряжа на краю кратера оказалась расколотой до самого основания, Кеневен указал на огромные глыбы, нависшие над тропой.

- В один прекрасный день, - предположил он, - сюда уже никто не сможет пройти. Малейшее землетрясение или даже какой-нибудь пустяковый взрыв тут поблизости - и эта щель окажется до верху забита камнями, и пути обратно уже не будет. А отсюда снизу и вовсе кажется, что даже человек с ломом может запросто столкнуть оттуда какой-нибудь из валунов. Всякий раз, когда проезжаю здесь, не могу без содрогания думать об этом. Они просто лежат там наверху, и достаточно лишь малейшего толчка, чтобы это все с грохотом полетело вниз.

Взглянув вверх, Дикси мгновенно поняла, что он имел в виду. И ей впервые стало ясно, почему Кеневен так долго не решался взять ее сюда, и теперь она очень сожалела о своей настойчивости. Одна огромная глыба, весившая, должно быть, несколько сотен тонн, угрожающе накренилась, зависая над самым краем обрыва - непонятно, какая сила удерживала ее там.

На протяжении всего пути через ущелье Дикси не покидало зловещее предчувствие, усугубляемое царящей здесь гробовой тишиной, нарушаемой лишь цоканием лошадиных копыт о камни, а со скал над тропой нависали огромные валуны.

Но едва оказавшись в самом кратере, Дикси тут же позабыла о всех своих страхах, восторгаясь неописуемой красотой и великолепием расстилавшейся перед ней долины. Скалы, уходящие вершинами в заоблачные выси, обширные заливные луга, журчащий ручей и пышные облака в небе над горами - это была мирная идилия, навевашая мысли о тишине и покое.

Солнце пригревало, и они молча ехали рядом, наслаждаясь красотой природы и царившей здесь тишиной. Расхаживающие по лугу рыжие и перстрые коровы стали более ручными, успев привыкнуть к довольно частому появлению здесь людей, хотя все еще и относились к их визитам сюда довольно настороженно.

- Здесь оказалось больше скота, чем я предполагал, - сказал Кеневен. - Мне кажется, что где-то тут, среди этих скал есть доступ в дальние каньоны или еще какие-нибудь укромные уголки, о которых я так ничего и не знаю. На севере Нью-Мексико тоже есть кратер древнего вулкана. Он гораздо больше этого, но зато у нас здесь намного живописнее.

- А где пещеры? Ролли рассказывал мне о ледяных кристаллах.

Целых два часа они гуляли по кратеру, заглядывая в ледяные пещеры. Среди прочих они обнаружили несколько пещер, куда приходили на водопой коровы, и где, вероятно, время от времени укрывались от непогоды. Но когда они уже собирались возвращаться обратно, Дикси вдруг схватила Кеневена за рукав.

- Билл! Гляди!

Это был след от сапога. Небольшой, но довольно глубокий.

У нее перехватило дыхание от ужаса.

- Билл, а что если это... Может быть это Ролли Барт?

- Нет, это не Ролли. - Мысленно он проклинал себя за то, что завел ее сюда. - Этот след меньше, чем следы Марби или Барта, и человек, проходивший здесь, гораздо тяжелее любого из них. - Давай-ка лучше уедем отсюда.

Когда они вышли из пещеры, то даже серый свет быстро сгущающихся сумерек не мог скрыть мертвенной бледности ее лица. Он взглянул вверх, удивленный столь внезапным наступлением темноты, хотя день лишь только-только начинал клониться к вечеру. Зловещие грозовые тучи, толкаясь и наползая друг на друга, затягивали небо над кратером. Еще немного и на землю обрушится ливень.

Он шел впереди, настороженно озираясь по сторонами, направляясь туда, где были оставлены лошади. Он так никого и не заметил. По лугу бродили коровы, и когда они, наконец, оказались на месте, он заговорил с ней, снова взглянув на небо:

- Ты поезжай вперед. А я пока начну загонять в ущелье коров, раз уж мы все равно сюда приехали.

- Один ты не справишься! - возразила она.

- Постараюсь. Езжай домой. Ты промокнешь.

- Ерунда! У меня есть с собой дождевик, и... - она внезапно замолчала на полуслове, а испуганный взгляд остановился на чем-то, находившемся за спиной у Кеневена.

Он тут же догадался, что она могла увидеть там, и у него даже промелькнула мысль о том, чтобы обернуться, мгновенно выхватывая пистолет, но тут же отказался от этой идеи, потому что в таком случае Дикси оказалась бы на линии огня.

- Вот это да! - это был голос Стара Левитта - Вот так удача!

Да, это был голос Левитта, но только звучал он как будто менее уверенно и к тому же с опаской. Голос человека, доведенного до иступления... или ему все это лишь кажется? Он медленно обернулся, и когда его взгляд встретился со взглядом Левитта, он понял, что произошло худшее из того, чего можно было ожидать.

От былого лоска не осталось и следа. Белая шляпа перепачкана в пыли и покрыта пятнами, грязная рубашка, давно не знавшее бритвы лицо. У него были все те же огромные, выразительные глаза, но только теперь они горели безумным светом. Билл Кеневен знал, что этот человек и прежде отстоял недалеко от той призрачной черты, что отделяет разум от помешательства. А того потрясения, которое пришлось ему пережить, потерпев внезапное поражение и став свидетелем крушения собственных надежд, было вполне достаточно, чтобы он оказался по другую сторону невидимой грани.

- Просто замечательно! - сказал Левитт. - Сегодня мы наконец-то окончательно избавимся друг от друга! Сначала я разделаюсь с тобой, а потом займусь с Дикси! А покуда я буду с вами здесь разбираться, Чабб и Бердью прикончат Марби и Барта. Они уже дожидаются их на горе.

- На горе? Где-где, а уж там ребят врасплох не застать. Тем более, что, на тот случай, когда мы там целыми днями не бываем, у нас имеются особые меры предосторжности. Мы ожидали тебя, Левитт.

- И сейчас тоже? Ну да, а как же иначе. Но вот мы, представь себе, смогли обнаружить кое-что, о чем вы даже не догадываетесь. Мы нашли пещеру на вашей горе. Замечательное убежище! Там они могут переждать до тех пор, пока не выпадет случай застигнуть твоих людей врасплох!

- Пещера? - При одной только воспоминании о ней внутри у него все похолодело, а по спине побежали мурашки. С какой бы ненавистью он ни относился бы к тем двоим, но такой страшной участи он не мог пожелать даже таким своим заклятым врагам, как они. - Пещеру? Вы нашли пещеру на горе?

- Вообще-то мы все хотели остаться там, но потом я увидел, как вы с Дикси уезжаете. Грех было бы упускать такую возможность. Вообще-то, - он взглянул на Дикси, - я хотел разобраться с ней наедине. Ее нужно как следует проучить.

- Левитт, - тихо заговорил Кеневен, - ты сошел с ума. Ты хоть сам знаешь об этом? Та пещера, где прячутся твои люди - смертельная западня! Если они расположились слишком далеко от входа, то живыми им оттуда не выбраться. Вы видели глубокий провал в полу? Это гейзер, или что-то в этом роде. Они окажутся отрезанными от выхода и утонут!

Улыбка Левитта померкла.

- Разумеется, все это вранье. Но если даже и нет, то это не столь важно. Мне они все равно больше не нужны, а что до Марби и Барта... они так себе, мелкая сошка. Нет, вы двое, вот кто мне был нужен.

Кеневен повернулся еще немного, и теперь он стоял лицом к лицу с Левиттом. Для этого он просто переступил с ноги на ногу, и одновременно с этим подвинув на пару дюймов правую ногу. Это было все, что нужно.

Сердце у него в груди стучало тяжело, размеренно. Он знал, что другого выбора у него нет. Он должен выхватить пистолет, он должен использовать этот шанс и опередить Левитта. Самому ему тоже наверняка достанется, в этом он был абсолютно уверен. Но в любом случае он должен убить Стара Левитта.

Уэсу Хардину, да и не только ему одному, это неоднократно удавалось, когда им приходилось выхватывать пистолет из кобуры уже находясь под прицелом противника, потому что в таких случаях даже ничтожная доля секунды может сыграть решающую роль. Он прекрасно сознавал, что на сей раз обстоятельства обернулись против него, но ведь, с другой стороны, даже никогда не считая себя самым ловким в обращении с оружием, он все же опередил Керба Даля, который таковым себя считал.

Ему также было известно немало случаев, когда буквально изрешеченный пулями человек несмотря ни на что продолжал стрелять и, главное, попадал точно в цель. Это то, что он должен был сделать.

Если ему и суждено выбраться отсюда живым - и что было для него более важно, сделать так, чтобы Дикси оказалась в безопасности - то для этого он должен трезво мыслить и действовать с большей решимостью. Итак, в него попадут пули. Столкнувшись с такой возможностью, он принял ее, мысленно сосредотачиваясь на том, что ему и после будет необходимо продолжать стрелять, и стрелять метко. Потому что он должен убить этого человека.

По небу прокатились раскаты грома, и на землю упали первые крупные капли дождя. Следующая фраза была обронена им как бы между делом, и со стороны все выглядело так естественно, что даже Стар Левитт воспринял ее, как нечто само собой разумеющееся.

- Надень плащ, Дикси, - бесстрастно сказал он. - Ты промокнешь.

Взгляд его был прикован к Старру Левитту, и то, чего он так ожидал, случилось. Когда Дикси двинулась с места, взгляд Левитта чуть дрогнул, и в тот же миг Билл Кеневен сватился за пистолет.

Левитт выстрелил, но этот выстрел оказался слишком поспешным, и пуля просвистела мимо головы Кеневена, как раз в тот момент, когда тот взвел курок собственного пистолета.

Выстрел!... Еще!... Он наступал на Левитта, одержимый единственной мыслью - засадить в него как можно больше свинца. Пуля угодила ему в руку, и он невольно выронил пистолет. В тот же миг в левой руке у него оказался второй пистолет... Вообще-то, он не слишком метко стрелял с левой руки, но, пожалуй, на таком расстоянии...

Рубашка Левитта была красной от крови, и теперь он стрелял по этому все больше расплывающемуся на ней пятну. Затем, взяв чуть повыше, он проделал в основании шеи Левитта круглую дыру с синими, пороховыми, краями.

Но даже тогда его противник не был повержен. Он покачнулся, но удержался на ногах, начиная снова поднимать руку, все еще сжимавшую пистолет, так чтобы его дуло находилось бы на одной линии с телом Кеневена. Кеневен хладнокровно шагнул влево, и заняв надежную позицию, стрелял снова и снова.

Стар медленно осел на землю. Он опрокинулся навзничь, неловко подогнув левую руку, глядя на Кеневена своими выразительными глазами.

- Ничего, я тебя еще...!

Он так и остался неподвижно лежать на земле под дождем с заломленной за спину рукой, обратив к небу неподвижный взор широко раскрытых, невидящих глаз.

Кеневен резко обернулся.

- Быстро надевай плащ! Мы уезжаем!

Эхо выстрелов давно стихло, и теперь все кругом было во власти дождя. На Левитта он больше не взглянул, и обернулся лишь на мгновение, чтобы поднять с земли оброненный пистолет.

Дикси бросилась к нему.

- Ты ранен! У тебя идет кровь!

- Времени нет. - К собственному удивлению он не испытывал особой боли от раны и не чувствовал слабости. Если его вообще задело... Ну конечно же, он был ранен в руку... но это его не слишком беспокоило. Повод для беспокойства был в другом. У него из головы не шла та узкая расселина, через которую им предстоит проехать, и те огромные глыбы, нависающие над тропой.

Натягивая на себя дождевик, он видел, что Дикси вскочила в седло, и пустила коня в галоп, чтобы успеть отсечь животных от стада и направить их к ущелью.

И тут совершенно неожиданно большая корова, вышагивающая впереди, сама направилась к трещине в скалах, как будто ей уже приходилось проделывать это и прежде. Должно быть и в самом деле многие из здешних животных паслись как в самом кратере, так и за его пределами.

Дав Дикси знак проезжать вперед, он вслед за ней въехал в трещину между скал, то и дело с опаской поглядывая наверх. Схватив камень с небольшого уступа в скале, он с силой запустил им в медлительную корову.

- А ну, пошла! - кричал он, пришпоривая коня. Коровы медленно продвигались вперед, слишком медленно.

Внезапно что-то... где-то... заставило их пойти быстрей, затем еще быстрее. И теперь они уже перешли на бег, и конь Дикси взбирался по каменной круче вслед за ними.

В то время, как они приближались к самой узкой части ущелья, он снова посмотрел наверх, цепенея от ужаса. Гигантская глыба как будто сдвинулась с места!

- Быстрей! - закричал он. - Подгоняй арканом! Не давай им остановиться!

Дикси тоже взглянула вверх, и он увидел ее испуганное лицо, показавшееся ему белым пятнышком среди потоков проливного дождя. Откуда-то сверху осыпались мелкие камешки, лужицы дождевой воды собирались на дне ущелья. Кеневен снова поднял взгляд, и на этот раз никакой ошибки быть уже не могло. Огромная глыба сдвинулась еще немного, послышался душераздирающий скрежет камня о камень, после чего по склону зашуршал еще один ручеек из мелких камешков. Каменная плита снова качнулась, потом замерла, а затем вдруг наклонилась сама собой, словно по волшебству, начиная медленно, но уверенно сползать вниз!

По склону скалы стучали сыпавшийся сверху гравий и обломки сланцевой породы, и его конь испуганно бросился вперед, натыкаясь грудью на круп Огненного. И Огненный в свою очередь налетел на медлительную корову, которая тоже сделала рывок вперед, и Огненный сию же секунду устремился за ней. Он пронзительно кричал, умоляя животных поторопиться, а Дикси что есть силы хлестала сложенным арканом по спине ближайшей к ней коровы. Животные снова стали продвигаться вперед легкой рысцой, затем перешли на бег. Позади них раздался оглушительный грохот, и обернувшись, он посмотрел назад.

К тому времени им удалось продвинуться немного выше по склону, оставляя позади самый опасный участок пути, и отсюда ему было хорошо видно, как огромная каменная глыба проделывала остаток своего пути до того места, где склон становился совершенно отвесным, сметая на своем пути большие валуны и камни поменьше. Потом, уже у самого края, она на мгновение задержалась, и, качнувшись, обрушилась вниз, ударяясь о землю где-то далеко внизу. Вверх по ущелью прокатилась мощная волна воздуха. Рио испуганно вздрогнул и принялся рваться вперед, натягивая повод. Теперь казалось, что в расселину оседает уже целый склон.

На небольшом пятачке среди скал, где стены ущелья расходились несколько шире, они остановили коней, оставаясь сидеть в седлах, глядя назад.

- Это могила, - сказала она, - огромная могила под открытым небом. Теперь уже никто никогда не сможет его разыскать.

- Уж волки-то найдут, - сказал он, - и пумы тоже.

Она содрогнулась при мысли об этом.

- Как ужасно! Ты и в самом деле думаешь, что туда больше никак нельзя попасть?

Кеневен пожал плечами.

- Может быть и можно, но только выяснять это мне было недосуг. Может быть какой-нибудь опытный скалолаз и смог бы забраться туда... или выбраться оттуда. Но я, лично, не стал бы так рисковать.

Тяжелые капли дождя барабанили по их шляпам, по плечам, и они неспешно поехали дальше, выгоняя скот из ущелья на широкую равнину, а затем, оставив стадо, отправились в обратный путь к своей горе.

Кеневен вспомнил о пистолетах и один за другим перезарядил их, после убирая обратно в кобуру. Два шестизарядных револьвера появились у него, когда он ездил охранником вместе с почтовыми дилижансами, потому что в пути могла возникнуть необходимость отразить бандитское нападение или же внезапную атаку индейцев. И все же второй пистолет пригодился ему впервые за все время, прошедшее с тех пор.

Когда они подъехали к хижине, Барт выбежал им навстречу и взял поводья.

- Идите в дом и обсохните! - закричал он. - А то мы уже начали за вас волноваться!

И когда, скинув плащи, вошли в дом, где на столе уже дымился горячий кофе, Барт сказал:

- Марби как будто сегодня днем видел Чабба. Мы волновались из-за вас.

- А ты сам их не видел? - спросил Кеневен, до этого уже было собравшись отхлебнуть из чашки.

Услышав вопрос, Барт вошел обратно. Он снял с себя плащ и повесил его на крючок.

- Нет, и я буду просто счастлив не видеть их никогда больше.

Он взял чашку и налил в нее кофе из почерневшего от копоти кофейника.

- Наверное это дождь вытворяет с нашим гейзером такие штуки. Я случайно оказался неподалеку от того места, когда он забурлил в очередной раз, и клянусь, что оттуда, из глубины, доносилось что-то похожее на человеческие вопли. У меня аж волосы встали дыбом. Знаете, я... - Он внезапно осекся. - Что случилось? Чего я такого сказал?

Быстро развернувшись, Дикси ушла в дальнюю комнату. Ролли озадаченно посмотрел ей вслед.

- Что-нибудь не так? Я не хотел...

- Все в порядке, Ролли. Просто не надо больше вспоминать про тот гейзер.

И он неспешно рассказал обо всем, что случилось с ними за этот день. Поездка в кратер, смерть Стара Левитта и обвал, заваливший... или, скорее всего, заваливший ущелье.

- А он точно был мертв? - спросил Марби. - Ты в этом уверен?

- Уверен. У него лицо было мокрым от дождя, а глаза оставались открытыми.

Дикси вернулась в комнату.

- Билл, те несчастные люди! Оказаться в такой ужасной западне! Они были жестоки и мстительны, но такой смерти я бы не пожелала никому!

- Забудь о них. Они там прятались, чтобы нас убить. - Он обнял ее за плечи. - Милая, смотри на огонь. Это наш с тобой очаг, это наш дом! Чувствуешь, какой вкусный кофе сварил Марби? А какой дождь на улице! Ты только послушай! Значит, на следующий год, когда в долину снова придет весна, трава будет высокой и зеленой. Она зазеленеет на наших лугах, на которых будут пастись наши стада!

Они стояли рядом, глядя, как жаркие языки пламени танцуют по поленьям, слушая, как дождь стучит по крыше, и как злобно шипят на расскаленных углях огромные дождевые капли, попадающие в трубу камина. Упала ветка, и огонь тут же начал взбираться по ней, жадно ощупывая со всех сторон.

В кухне звенели тарелки, и Ролли разливал кофе.