"Чик Боудри – техасский рейнджер" - читать интересную книгу автора (Ламур Луис)

Работа для рейнджера

В окне банка зияли две пулевые пробоины, а на коновязи, где упал кассир, пытаясь выстрелить вдогонку бандитам, запеклась кровь. Лем Пуллитт умер здесь, у коновязи, но успел сказать, что в него стреляли, когда он поднял руки вверх.

Чик Боудри стоял на деревянном тротуаре, на его смуглом лице, напоминающем лицо индейца-апачи, не было написано ничего.

– Не нравится мне это, – пробормотал он. – Или бандит – хладнокровный убийца, или кому-то потребовалось убрать Пуллитта.

Он снова осмотрел улицу, приглядываясь к домам, к тротуарам, к лошадям у коновязей. Убивают многие, но убить сдавшегося человека с поднятыми руками… в Техасе так не поступали. А Лем подчинился грабителям, иначе он не стал бы, умирая, стрелять им вслед.

Бандиты приехали в город двумя группами. Первый, с винтовкой, спешился напротив "Отдыха ранчеро", в то время как остальные подъехали к банку. Один остался с лошадьми, а трое вошли в банк.

Когда внутри прозвучали выстрелы и люди высыпали на улицу, человек с винтовкой открыл огонь. Он прикрывал отход остальных, но что с ним стало потом? На улице он так и не показался.

Генри Планк, клерк на станции дилижансов, подскочил к двери и начал стрелять по убегающим грабителям. Он утверждал, что одного ранил. Боудри сдвинул шляпу на затылок и, нахмурившись, оглядел улицу.

Из банка вышел крупный человек с пшеничными усами и багровым лицом и подошел к Боудри. На нем был широкополый пыльный стетсон.

– Вы рейнджер?

Боудри взглянул на него, и тот почувствовал, как по спине пробежал неожиданный холодок. В этих глазах было что-то, от чего ему стало не по себе.

– Зовут Боудри. Называют Чик. А вы – Бейтс?

– Да. Меня называют Большой Джим. Я – банкир. Или лучше сказать, был банкиром.

– Что, так плохо?

Боудри посмотрел вверх по улице. Бандиты появились оттуда. Их нельзя было увидеть, пока они не въехали в городок, а ускакали они в противоположном направлении, где через минуту или две скрылись за тополиной рощицей.

На той стороне улицы, где он стоял, располагались банк, конюшня, магазинчик и кузница. На противоположном конце улицы чуть вперед выступало здание салуна "Отдых ранчеро", напротив находился корраль, затем два дома, танцевальный зал, теперь закрытый, и "Походная кухня" – нечто среднее между салуном и столовой. Прямо напротив расположилась станция дилижансов.

– Да, – сказал Большой Джим, – так плохо. Я отдал деньги в кредит. Слишком много, слишком. В ближайшее время расчетов по кредитам не ожидается. Несколько недель назад я одолжил десять тысяч Джексону Кегли и собирался одолжить еще десять, которые теперь украли.

– Кто такой Кегли?

– Кегли? Владелец "Отдыха". К западу от города у него большие пастбища, с восемьюдевятью тысячами голов скота. Его земля доходит прямо до реки Вест-Форк. Там, где ранчо у Тома Ровея.

– Вы думаете, это сделал Ровей? В бумагах я читал что-то подобное.

Бейтс пожал плечами.

– Я видел Тома Ровея всего два раза за пять лет. Он убил пару человек в перестрелках, потом отправился в каталажку за выстрел в спину. Три года назад он вернулся и привел с собой Мига Барнса. Барнс тоже крутой парень, во всяком случае так о нем говорят.

– А почему вы подозреваете Ровея?

– Боб Сингер – здешний ковбой – видел его пятнистую лошадку. По-моему, все ее видели. На ней приехал человек с винтовкой. Гнедое пятно на левой задней и такое же – на левом плече.

– За ними послали погоню?

Бейтс смутился.

– Никто не хотел ехать. Том Ровей ловко обращается с винтовкой и шестизарядником. Боб Сингер тоже не подарок, но он отказался ехать, и после этого люди вроде как сникли. В конце концов поехали я, Кегли и Джоэл. След потерялся в реке, в Вест-Форк.

– Джоэл?

– Мой сын. Ему двадцать один, и он у меня неплохой следопыт.

Чик прошелся мимо банка. В боковом окне тоже виднелась дыра от пули. Если в таком городишке начинали стрелять, то стреляли как следует. Он дошел до "Отдыха ранчеро" и вошел внутрь.

В салуне, кроме бармена, Боудри увидел еще троих. Крупный, красивый мужчина, стоящий у бара, улыбнулся ему. Человек, раскладывающий пасьянс за карточным столом, носил привязанную к бедру кобуру. Третьим был ковбой с квадратным подбородком и соломенными волосами.

– Вы, наверное, Боудри, – сказал мужчина у бара. – Меня зовут Джексон Кегли. Это мой салун.

– Здравствуйте.

Чик посмотрел на ковбоя с соломенными волосами. Тот иронически усмехнулся.

– Я – Рип Кокер, а эта усохшая фиалка за карточным столом – Боб Сингер. Лучше приглядывай за ним, рейнджер, он хорошо владеет железками – и теми, что стреляют, и теми, что клеймят.

Сингер враждебно посмотрел на Кокера, и его губы сжались, когда он вернулся к картам. Чик заметил этот взгляд и обратился к Кегли.

– Вы знакомы с Ровеем. Как по-вашему, он мог ограбить банк?

– Не знаю. Он чертовски хорошо стреляет. Мы дошли по его следу до Вест-Форк.

Кокер оперся локтями о стойку бара. Его клетчатая рубашка была поношенной и вылинявшей.

– Ровей не такой уж пропащий, – вставил он, – мне сдается он на такое не способен.

– Эту пятнистую лошадку никто не перепутает, – нетерпеливо сказал Сингер. – Другой такой в наших краях нет.

Кокер с неприязнью посмотрел на Сингера.

– Зачем же он тогда приехал на ней? Если ты собрался грабить банк, ты сел бы на самую заметную лошадь в округе?

Боб Сингер сердито покраснел и поднял глаза, в которых читалась угроза, но все же промолчал.

– Пойду пройдусь, – сказал Боудри.

Он вышел и опять оглядел улицу. У него начинала проклевываться идея – в этом деле не сходились концы с концами. Чик зашел в ту часть "Отдыха", где находился отель, и снял комнату, затем опять вышел на улицу.

Его взгляд привлекла дорожная пыль необычайного оттенка. Боудри сошел с тротуара, присел на корточки и начал просеивать ее сквозь пальцы. Он что-то обнаружил, завернул в сигаретную бумагу и положил в карман.

Сингер вышел из салуна и наблюдал за ним. Не обращая внимания на ковбоя, Боудри подошел к тому месту, где был привязан его чалый. Когда он сел в седло, к двери банка подошел Бейтс.

– Вы ведь не собираетесь к нему в одиночку?

Боудри пожал плечами.

– Почему бы и нет? Я еще не видел на его счету ни одной могилы.

Он развернул чалого к дороге. Его мучило тревожное чувство. Что-то здесь не так, все казалось уж очень понятным, даже подготовленным, да и все они слишком легко согласились обвинить Ровея.

– Лично я, – сказал Боудри чалому, – согласен с Кокером. Преступник на лошади, которую знает вся округа, – это даже не смешно.

Первые несколько миль тропа была сносной, затем постепенно стала ухудшаться. Она змеилась выше и выше, а местность становилась все суровее. Узкая тропа шла по краю утеса, который обрывался на несколько сотен футов вниз ко дну сухого каньона. Неожиданно тропа перехлестнула через гребень в зеленый луг, который перелился в другой, тот в следующий, и все они были окружены деревьями. В конце последнего луга, в глубине долины стояла хижина, из трубы поднимался дымок. Рядом паслось несколько коров, в коррале стояли лошади.

Чик Боудри подъехал и спешился. Одна из лошадей в коррале была пятнистой – с гнедым пятном на бедре и несколькими меньшими на плече. Масть была редкой, вряд ли в округе найдется похожая.

– Ты чего-то ищешь? – Тон был резким, и Боудри постарался держать руки подальше от револьверов.

В двери хижины, не далее двадцати футов, стоял человек. У него было жесткое лицо и холодные глаза под кустистыми черными бровями, в потертой кобуре виднелась рукоятка револьвера. Позади него в хижине сидел еще один человек с винтовкой на коленях.

– Вы Том Ровей?

– Ну и что с того?

Боудри с минуту холодно изучал его, потом сказал:

– Я Чик Боудри, рейнджер. Нам надо поговорить.

– Слыхал о вас. Мне не за что любить закон, но если хотите поговорить, заходите. Кофе горячий.

Человек в хижине отложил винтовку и поставил на стол оловянную тарелку и кружку. Это был крепко сбитый мужчина с изрытым оспой лицом.

– Не часто у нас за столом бывают рейнджеры, – заметил он.

Ровей сел, налил три чашки.

– Ладно, рейнджер, спрашивайте. Что за дела у вас к нам?

– Когда вы ездили на пятнистой в последний раз?

– Да я почти всегда на ней езжу.

– В понедельник утром вы ограбили банк в Моралесе?

– Что за вопрос? Конечно нет, я не грабил банк да и в Моралесе не был больше месяца! Вы что, хотите мне пришить обвинение?

– В понедельник утром пять человек ограбили банк в Моралесе, один из них сидел верхом на пятнистой лошади, точь-в-точь как ваша, – Боудри кивнул в сторону корраля. – Где она была в понедельник?

– Там, где и сейчас. Она здесь неделю стоит. – Он, сердито нахмурившись, посмотрел на Боудри. – Кто ее опознал?

– С дюжину людей. Она стояла там, где ее нельзя было не заметить. А узнал ее Боб Сингер.

– Сингер? – Глаза Ровея сверкнули. – Я убью его!

– Нет, не убьете, – сказал Боудри. – Если кого-то следует убить, это сделаю я.

На мгновение их взгляды скрестились, но Ровей отвернулся первым. Миг Барнс наблюдал за ними и наконец заговорил:

– Думаете, Том такой дурак, что поедет грабить банк на самой известной в наших краях лошади? Вы, должно быть, сошли с ума!

Он махнул рукой в сторону двери.

– Да у нас полно лошадей – всех мастей и видов. Только выбирай. С какой стати ему седлать единственную лошадь, которую знают все?

– Я думал об этом, – согласился Боудри, – не похоже, чтобы владелец такой земли, как эта, стал бы красть. У вас, ребята, целое ранчо!

– Лучшая земля в наших краях! – сказал Ровей. – Весь год трава, и вода не иссякает. Наш скот всегда самый упитанный.

– Кто-нибудь хотел у вас ее выкупить? – спросил Боудри как бы между прочим.

– Можно и так сказать. Ее хотел купить Джек Кегли, и если уж зашел об этом разговор, то и старик Бейтс тоже. Потом, несколько лет назад, парни Кегли однажды попытались согнать меня отсюда. Мы их вроде как отговорили. Мы с Мигом очень неплохо стреляем.

Кофе был вкусным, поэтому Боудри некоторое время просто сидел и разговаривал с хозяевами. Они были, несомненно, крепкими и умелыми ребятами. Никто, будучи в здравом уме, не будет и пытаться согнать их с этой земли. Боудри знал таких ребят. Он ездил вместе с ними, работал вместе с ними, пас скот. Если их оставить в покое, они никого не тронут.

Ни один из них не походил на убийцу. Да, они могут убить, но только в честной стычке лицом к лицу, когда вооружены обе стороны и когда они считают, что правда на их стороне.

Его не покидала мысль, что кассира в банке убили нарочно и с определенной целью. Но с какой?

Что касалось пятнистой лошади, Боудри не доверял словам Ровея, да в этом и не было нужды. Ему еще раньше пришла в голову идея, которая сейчас приобрела реальные очертания.

Путь обратно в Моралес предстоял длинный, было время подумать. Солнце припекало, но высоко в горах, где пролегала тропа, дул прохладный ветерок. Боудри не спешил. Езда верхом способствует размышлению, и он, не торопясь, прокручивал в уме каждую деталь. Когда Чик добрался до места, откуда можно было оглядеть весь городок целиком, он натянул поводья.

Моралес лежал перед ним, как на ладони, а чтобы решить проблему, нет лучше способа, чем окинуть ее одним взглядом.

Пятнистая слишком бросалась в глаза. Рип Кокер высказался по этому поводу раньше других, но Боудри и сам об этом подумал. Брать такую лошадь на ограбление означало, что либо грабитель не в своем уме, либо кто-то постарался навлечь подозрения на ее владельца.

– Что я хочу узнать, остромордый, – сказал он чалому, – так это как ушел из города пятый бандит. Если он проскакал позади "Отдыха" и направился к лесу, то, скорее всего, он должен был проехать здесь, иначе его заметили бы. Он не мог не знать тропу, ведущую к этому плато, в обход дороги.

Боудри два часа изучал край плато и в конце концов вернулся в город, поняв, что до него можно добраться не иначе как по главной дороге на виду всего городка.

– Но если он не скакал по дороге, значит, он вообще не покидал города!

Когда Боудри въезжал на улицу, в сторону банка бежали несколько человек. Соскочив с коня, Чик привязал его и быстро направился в ту же сторону. Услышав, что сзади кто-то его нагоняет, Боудри обернулся и увидел Джексона Кегли.

– Что случилось? – спросил Кегли.

– Не знаю, – ответил Боудри.

Подойдя к банку, они увидели, что позади него собралась толпа. Боудри взглянул на Кегли. Он раскраснелся и дышал чаще, чем вынуждала быстрая ходьба. Может быть, сердце?

Там стоял Боб Сингер, взвинченный, с напряженным лицом.

– Это Джоэл Бейтс. Его зарезали.

Чик пробился сквозь толпу. Он увидел сына банкира. Красивый молодой парень, опрятный и симпатичный. Слишком молодой, чтобы умереть с ножом в спине.

– Кто-нибудь видел, как это произошло? – спросил Чик.

Рип Кокер свертывал самокрутку.

– Он расследовал это самое ограбление. Похоже, подобрался слишком близко.

– Я его нашел, – сказал Генри Планк. Это был маленький человечек с кольцом рыжеватых волос вокруг лысой головы. – Я здесь часто прохожу к амбару Большого Джима. Он лежал, как сейчас, – на груди, голова набок и нож в спине.

– Когда вы в последний раз здесь проходили? – спросил Боудри. – Прежде чем нашли тело.

– Примерно час назад. Тогда его здесь не было. Я прошел прямо по этому месту.

Чик присел на корточки рядом с трупом. Нож еще торчал в ране – обыкновенный охотничий, из тех, которыми пользуются все. В городе, наверное, таких ножей было столько, сколько мужчин. Этот нож был ржавый. Вероятно, старый, кем-то подобранный. Он наклонился пониже и поднял руку убитого. В складках кожи видны были крапинки белого цвета, как будто покойный перед смертью запачкался краской.

Боудри, задумавшись, встал. Тело Джоэля Бейтса было холодным, а при такой жаре оно не могло остыть так быстро. Чик понял, что Джоэл Бейтс был мертв уже больше часа, но если так, то где лежало тело?

Большой Джим, оглушенный горем, стоял рядом. Еще утром он с гордостью рассказывал Боудри о сыне, который теперь лежал мертвый и холодный.

Внезапно Чик Боудри почувствовал приступ гнева. Он повернулся лицом к толпе.

– Человек, убивший мальчика, среди вас. Именно этот человек организовал ограбление банка. Я знаю, зачем он это сделал. Я догадываюсь, кто он, и постараюсь, чтобы его повесили!

Резко повернувшись, он зашагал прочь. Возможно, он поступил глупо, обратившись к ним, – сейчас не время для гнева, но когда он увидел этого красивого юношу на земле…

Он вошел в амбар. Внутри было прохладно и тихо, сквозь щели в крыше падал солнечный свет. Здесь стояли три лошади, в углу лежало сено. У стены в дальнем конце старого амбара приткнулась повозка. Чик, подчиняясь интуиции, быстро и методично обыскал амбар. Удача не заставила себя ждать: под мешками с сеном он нашел банку белой краски.

– Что-то откопали?

Чик поднял глаза, по спине у него пробежал холодок. Он был так погружен в поиски, что не заметил, как кто-то вошел. Его рассердила собственная неосторожность. Это был Боб Сингер.

– Да, – сказал Боудри, – я что-то откопал, это точно.

Левой рукой он аккуратно поднял банку, медленно поворачивая ее. На одном боку виднелся четкий отпечаток большого пальца с характерным шрамом.

– Да, я кое-что нашел. Этой краской выкрасили лошадь, чтобы она выглядела, как пятнистая Ровея.

– Красить лошадь? Вы что, ненормальный?

Вслед за ними в амбар вошли несколько человек, они молча стояли и слушали.

– Кто-то, – сказал Боудри, – намеревался повесить на Ровея вину за ограбление. Этот кто-то выкрасил лошадь, чтобы она не отличалась от пятнистой, которую знают все.

– И оставил здесь краску? – спросил Сингер. – Это, должно быть, сам сынок Бейтса.

– Это не сынок Бейтса. Понимаете… – Боудри посмотрел на Сингера, – я с самого начала знал, что та лошадь была выкрашена. Она била копытом, и краска падала в пыль напротив "Отдыха". Джоэл, наверное, об этом догадался. Здесь или красили лошадь, или Джоэл нашел краску и решил спрятать ее в амбаре. Человек, который выкрасил лошадь, проследил за ним и зарезал. Он оставил труп в амбаре, а когда никого не оказалось рядом, вынес наружу, потому что не хотел, чтобы ктонибудь здесь копался.

– Вот дьявол, – насмешливо сказал Сингер, – ведь бандит давно смотался из Моралеса, и теперь его ищи-свищи.

– Нет, – произнес Чик. Шрам на его щеке, казалось, стал глубже. – Бандит не уезжал из города.

– Что? – голос Сингера стал хриплым. – Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, Сингер, что это ты сидел на перекрашенной лошади. И ты убил Джоэла Бейтса. На большом пальце у тебя шрам, который я заметил раньше, и отпечаток пальца остался на банке!

– Да я тебя…!

Ладонь Сингера легла на рукоятку револьвера. В тесноте амбара револьвер Боудри бухнул, как пушка, и оружие Сингера выскользнуло из слабеющих пальцев.

– Сингер! – выдохнул Планк. – Кто бы мог подумать, что это он!

Но кто же остальные? Остальные четверо?

– Пятеро, – сказал Боудри. – Пятеро!

– Пятеро? – В амбар вошел Бейтс. – Вы хотите сказать, что в деле участвовал еще один?

– Да, – сказал Боудри. Его глаза ощупывали лицо за лицом. Остановились на Бейтсе, затем переметнулись на Кегли и на только что вошедшего Мига Барнса. – Был еще один. Человек, который все организовал.

Он подошел к двери. Несколько человек подняли Сингера и вынесли во двор.

Джексон Кегли повернулся к Боудри.

– А говорили, что Сингер умеет обращаться с револьвером.

Ястребиное лицо Боудри оставалось бесстрастным.

– Надо остерегаться не таких, как Сингер, а тех, кто стреляет в спину. Например, – добавил он, – убийцу Лема Пуллитта!

– Что вы хотите сказать? В Пулитта стреляли…

– Лема Пуллитта убили в спину, и не те трое, что были в банке.

После наступления темноты прошло уже много времени, когда Чик снова вышел на улицу. До этого он поднялся в свою комнату и немного вздремнул. С самого детства он спал, когда представлялась возможность, и ел, когда находил для этого время. Он не спеша побрился и сменил рубашку, непрерывно размышляя. Никогда бесчестные люди не действуют столь умно, как им это кажется, а раскрытие преступления – это, как правило, тщательная и скрупулезная работа по определению мотивов и собиранию обрывков сведений. Преступники страдают двумя серьезными недостатками. Они думают, что все остальные – дураки, и слишком оптимистично относятся к шансам на успех.

Мысль, что люди крадут из-за бедности или голода, – абсурд. Люди крадут, потому что хотят получать все больше и больше, не прилагая усилий. Они крадут, чтобы похвалиться деньгами, чтобы тратить их на вино, женщин или одежду. Они крадут, потому что хотят получить все сразу.

Зайдя в "Походную кухню", Боудри выбрал место на дальнем конце стола, откуда он мог видеть всю комнату.

Убийца Пуллитта находился рядом, и в случае неудачи терял все.

В "Кухне" не было ни Бейтса, ни Кегли, но здесь сидел Генри Планк и несколько ковбоев, вернувшихся с пастбищ. Оглядев их, Боудри узнал одного или двух. Когда к нему подошел худой, измученный человек, принимавший заказы, Чик спросил:

– Кто этот здоровяк с рыжей бородой? И тот смуглый, крепкий, с черными волосами на груди?

– Ред Хаммилл, он ездит у Большого Джима. Бен Бойер ездил у Кегли, а теперь у Бейтса. Они не новички.

– Да, – согласился Боудри. – Хаммилл участвовал в войне в

Линкольн-каунти, а Бойер родом из Территорий2.

К столу, где сидел Боудри, подошел Рип Кокер.

– Будь осторожен, рейнджер. Что-то готовится, и сдается мне, ставка – твой скальп.

– Спасибо. Вы с кем?

– Я любил Лема. Он мне ссудил деньги, когда я только здесь появился.

Не имея никаких доказательств, Боудри, тем не менее, был почти уверен, что Хаммилл с Бойером замешаны в ограблении. Оба числились в "библии" рейнджеров – списке людей, скрывающихся от закона – оба и раньше участвовали в подобных делах. Как находящиеся в розыске, они в любом случае подлежали аресту, но Боудри решил сконцентрироваться на преступлении, требовавшем неотложного решения. Или преступлениях, поскольку произошло еще одно убийство.

В деле участвовали и другие. Был ли Кокер одним из них? Боудри сомневался, потому что Кокер показался ему человеком искренним, к тому же между Кокером и замешанным в ограблении Сингером существовала вражда.

Кто стоял за всем этим? Кто и спланировал и организовал преступление? Ему казалось, что он знал, но прав ли он?

Дверь открылась, и в комнату вошел Бейтс. Его глаза нашли Боудри, и он подошел к нему.

– Наверное, мой банк некоторое время продержится. Я продаю Кегли часть скота, это мне поможет.

– За хорошую цену?

Бейтс поморщился.

– Не совсем. Он хотел закупить чистокровный скот, но покупает мой. Вроде как одолжение.

Неожиданно Чик Боудри встал.

– Кокер, – прошептал он, – выведите Бейтса отсюда, быстро!

Боудри показалось, что Хаммилл подал Бойеру сигнал, и был уверен, что именно сегодня они, чтобы помешать расследованию, попытаются убить его. В их движениях, жестах, в том, как они расселись, ощущался сговор. Он надеялся, что его неожиданный ход заставит их изменить планы или, во всяком случае, сорвет их.

– Я пошел на боковую, – сказал он Кокеру, но достаточно громко, чтобы слышали все. Он направился к выходу.

Он прошел сквозь качающиеся двери салуна, повернул в сторону "Отдыха", затем, обогнув ту часть улицы, куда падал свет из окон и раскрытых дверей, прижался к стене станции дилижансов рядом с "Кухней".

Почти тотчас двери распахнулись, и вышел Ред Хаммилл, за ним Бойер.

– Куда он пошел? – спросил Ред через плечо. – Что-то быстро он исчез!

– Бейтс еще там, – сказал Бойер, – но с ним Рип Кокер.

– Мне нужен рейнджер, – сказал Хаммилл. – Кажется, он узнал меня. Может, и тебя тоже. Пошли в "Отдых".

Они быстрым шагом направились к "Отдыху". Боудри рывком перебежал к кузнице. Хаммилл резко обернулся.

– Ты слышал? – спросил он Бойера. – Похоже, кто-то пробежал!

– Ищешь меня, Ред? – спросил Боудри.

Ред Хаммилл был человеком действия. Его револьвер сверкнул огнем, и пуля пробила деревянное корыто с водой рядом с колодцем. Боудри перебежал к следующему дому, и оба его противника повернулись на звук.

Чик крикнул им:

– Ну-ка, вы двое! Выходите на середину и закончим это дело!

– Вот так, да? – Голос прозвучал справа, совсем близко. Миг Барнс!

Боудри выстрелил, услышал приглушенное ругательство, но уверенности в том, что он ранил Барнса, не было.

Шорох сзади заставил повернуть его голову. Теперь они заперли его со всех сторон. Но кто этот последний? Ровей?

Он вжался в стену. Дверь была заперта. Боудри прокрался к углу дома, стараясь держаться в глубокой тени. Он увидел темный силуэт и тусклый блеск револьвера. Кто же, черт побери, этот человек?

Незнакомый глухой голос произнес:

– Ты ближе всех, Текс. Дай ему!

Силуэт приблизился, начал подниматься, и Боудри выстрелил.

– Ты выбрал не ту сторону, мистер! – сказал он и нырнул в переулок, бегом обогнул дом и выскочил на улицу в тот момент, когда Бойер, которого легко было узнать по фигуре, начал переходить ее. Пуля Боудри свалила его на колени. Ред Хаммилл выстрелил в ответ, пуля свистнула рядом с Чиком, который вжался в дверной проем.

Боудри начал быстро передвигаться вдоль дома и вдруг споткнулся о деревяшку. Он поднял ее и бросил в стену конюшни. Деревяшка упала с глухим стуком, и темноту пронзили три вспышки. В то же мгновение Чик выстрелил, услышал вскрик, затем стук упавшего тела. Пуля ударила в дюйме от него, лицо обожгли щепки. Боудри упал на живот, прополз несколько футов, затем замер и перезарядил правый револьвер.

Текс вышел из игры, Бойера он ранил. Чику показалось, что в Бойера он попал дважды.

Он подождал, но ничего не услышал. Боудри был уверен, что такая заварушка им не по вкусу, тогда как для него уличная стрельба была делом привычным. Что он хотел знать сейчас больше всего – так это кому принадлежал тот глухой голос. Его старались изменить.

Чик понял, что его подозрения были верны. Они намеревались убить и Бейтса, и его. Может быть, там…

Он вскочил на ноги и рывком бросился в салун. Выстрелов не последовало.

Люди в комнате прижались к стенам, не подозревая, сколь ненадежно это прикрытие. Бейтс с побледневшим лицом и широко раскрытыми глазами стоял у бара. Рип Кокер находился неподалеку с револьвером в руке. Ред Хаммилл замер в проеме задней двери, а Миг Барнс в нескольких футах рядом.

Почему его рывок в салун не вызвал ответной стрельбы, Чик не понимал. Разве что его прикрыл Рип Кокер, с оружием наготове.

С Хаммиллом и Барнсом стоило считаться, но где же Ровей?

Задняя дверь внезапно открылась, вошел Джексон Кегли и быстро оглядел комнату.

– Бейтс, – скомандовал Боудри. – Перейдите к передней двери и не загораживайте мне линию огня. Быстро!

Рука Хаммилла дернулась вверх, потом застыла. Бейтс вышел на едва послушных ногах, и Боудри перевел взгляд на Кегли.

– А вот и тот, кто нам нужен, – сказал Боудри. – Именно вы убили Лема Пуллитта. Вы стояли на втором этаже "Отдыха ранчеро" и выстрелили в него, когда он повернулся к вам спиной.

– Это ложь!

– Будем играть в игрушки? – спросил Миг Барнс. – Лично я беру себе этого длинномордого Кокера.

– Можешь брать, – сказал Кокер, и Барнс потянулся за оружием.

Через секунду комната взорвалась смертоносным перекрестным огнем. Рип Кокер палил из двух револьверов, а Чик Боудри всадил первую же пулю в Хаммилла, и она опрокинула рыжеволосого гиганта на стойку бара.

Кегли пробирался вдоль стены, пытаясь обойти Боудри сзади. Когда Хаммилл оттолкнулся от стойки, Боудри выстрелил в него дважды, потом – в Кегли, а затем ударник щелкнул вхолостую. Он бросил револьвер в кобуру и открыл огонь из второго.

Когда Кегли выстрелил, Боудри почувствовал удар пули, но он уже бросился на Кегли. Боудри размахнулся правой и сбил противника с ног. Слабея, Чик тоже упал на колени, однако, шатаясь, поднялся, когда окровавленный Кегли вскочил на ноги. Боудри выстрелил и увидел, что противник сползает по стене на пол.

Колени Боудри подогнулись, он зашатался и упал.

Когда он пришел в себя, над ним наклонился Рип Кокер. По щеке у него протянулась красная полоса, а рубашка была запачкана кровью. Бейтс, Генри Планк и Том Ровей – все были здесь.

– Теперь мы представляем себе все случившееся, как, наверное, и вы, – сказал Генри. – Генри нужен был заем, и он уговорил Бейтса держать деньги в банке. Он убил Лема точно так, как вы сказали. Кегли хотел разорить Бейтса и в результате получить его банк и землю. Он рассчитывал навлечь подозрение на Тома Ровея, чтобы отобрать у него ранчо и пасти там скот Бейтса. Миг Барнс явно продался Кегли, но Лем Пуллитт разгадал все замыслы, потому что знал – Кегли заем не нужен. Кегли испугался, что Лем отговорит Бейтса, и он не получит денег. Кегли ненавидел Лема, потому что Лем его не боялся и подозревал. После того как вы уехали, я стал думать. Я видел, что Барнс иногда куда-то ездит в одиночку, проследил за ним и нашел место, где он встречался с Тексом и Бойером. Я понял, что они замышляют, поэтому сел в седло и приехал сюда.

Кокер помог Боудри подняться на ноги.

– Вы в плохой форме, Боудри. Вы потеряли много крови, и вам лучше пару дней полежать.

– Кокер, – сказал Боудри, – тебе следует стать рейнджером. Если я и встречал человека, во всех отношениях подходящего для этой работы, – так это ты!

– А я и так рейнджер, – рассмеялся Кокер, довольный произведенным эффектом. – Только из другой роты. Я шел за Редом Хаммиллом.

Чик Боудри откинулся на подушки и слушал, как удаляются шаги Кокера, Планка и Бейтса. Он остался один и лежал, молча глядя в потолок. Кажется, он был одинок большую часть своей жизни, начиная с малолетства.

Но вот если бы найти себе такую землю, как у Тома Ровея…