Лаптев АлександрНайти себя

Александр Лаптев

НАЙТИ СЕБЯ

Машина плавно подъехала к обочине и остановилась. Мотор еще работал какое-то время, и Стас сидел, сжимая руками баранку, обвитую разноцветной проволокой, и глядел сквозь переднее стекло на черный асфальт. Снаружи светило яркое солнце, это было видно даже через светофильтры, и казалось, что асфальт дымится; воздух дрожал над его поверхностью, и все предметы на улице, все ее каменные дома и бетонные столбы, деревья и телефонные будки пред-ставлялись ему зыбкими и неустойчивыми, как неустойчиво и зыбко все, что не имеет под собой прочного основания. Стас щелкнул пеpеключателем на приборной доске, и мотор с едва заметным содроганием затих. Улица была пуста. Он вытащил из кармана сигарету и не спеша закурил. Никого! Совсем никого! Ну да - окраина города, середина недели, рабочее время... на то и был расчет. Но такое полное безлюдье казалось неестественным, таилась в этом некая опасность... Салон заполнился голубоватым ароматным дымом, от кото-рого у Стаса начала кружиться голова и в теле разлилась приятная слабость; хотелось вдыхать этот дым всей грудью, больше и больше, закрыть глаза и плыть по волнам удо-вольствия... Сигарета обожгла пальцы, и он ткнул ее в пе-пельницу. Сдул с колен пепел и включил вентиляцию. В голове еще шумело, было легко и тревожно. Тревожно оттого, что ему все-таки придется выйти из машины и заняться тем, ради чего он сюда приехал. Минутное блаженство прошло, и постепенно вернулась ясность мышления. "И чего столько споров вокруг наркотиков?- подумал он.- Если человек не идиот, а большинство людей не идиоты, то..." Вдруг он увидел вдали одинокую фигуру. Высокий старик шел по тротуару в его сторону. И обыкновенный этот старик со светлой тростью, его неспешная походка окончательно успокоили Стаса. Все хорошо. Все нормально. Все как обычно. Это его дурацкое воображение; если чего боишься, так начинаешь всего опа-саться: и дома тогда кажутся неправильными, и солнце блес-тит не так, и самый воздух пахнет подозрительно. Стас вылез из машины, вытащив за собой здоровенную нейлоновую сумку с широким ремнем. Старик был еще далеко, он шел, не поднимая головы. Стас пеpегнулся в салон и включил противо-угонное устройство. Он не прятал его под сиденьем, или в пол, или в дверку, как некоторые. Напротив, выставлял напоказ... пусть смотрят сколько влезет программируемый, с перестраиваемой логикой кристалл, обладающий бессчет-ным количеством комбинаций... Стас немного гордился им. Он сам сконструировал его, сам написал программу кодиро-вания замка, сам прошивал память, сам же устанавливал его в салоне. Зря что ли пять лет изучал он в университете системное программирование... Но это ерунда, в кармане у него лежало кое-что получше - одна штучка, за которую многие отдали бы полжизни. Но, к счастью, немногие об этом знали. Стас захлопнул дверь и, отступив, залюбовался машиной. Вишневый полированный кузов густо сиял под полуденным солнцем. Безукоризненные обтекаемые формы придавали ей упругий вид, и вся она словно пригнулась к земле, изготовив-шись к стремительному броску. Лишиться такой кpасавицы было бы совсем нежелательно. Казалось, старик стоит на месте. Стас закинул сумку на плечо и пошел ему навстречу. Через минуту все тело покры-лось испариной. Ходить в такую жару в плотных черных брюках и в куртке... Пройдя квартал, он перешел на теневую сторону. Жара сразу спала, и глаза уже не так резало. Две женщины в прозрачных платьях, увлеченно беседуя, прошли мимо, даже не заметив его. Вскоре он снова перешел улицу и нырнул в лабиринт старинных многоэтажных домов. Здесь был сквозной проход, неприметный и очень удобный. Он шел в узком высоком коридоpе, где даже в такую жаpу было сумрачно, тихо и прохладно. Попав в тень, он отчетливее почувствовал мокроту тела. И знал ведь, что будет жарко! Но что-то заставляло его каждый раз, отправляясь на дело, надевать все те же черные брюки и куртку. Он и сам не мог этого объяснить. Наверное, суеверие какое-то, дурацкий атавизм, хотя он и не считал себя суеверным. Проходя мимо изъеденных повышенной влажностью грязно-желтых стен, он вспомнил, как три года назад, глубокой ночью, в дождь отпра-вился на свое первое дело и как страшно тогда волновался. Сколько событий за это время прошло, сколько сделано! Теперь то он уж не волнуется... почти не волнуется. Теперь все было просто, почти буднично: приехал, набил сумку день-гами, уехал. И все же... абсолютно уверенным быть он не мог. Риск присутствовал всегда, пусть и минимальный - исключить совсем он его не мог. Выйдя на проспект, он свернул налево; пройдя немного, пересек улицу и двинулся в обратном направлении. Теперь он шел по солнечной стороне, и одежда снова нагрелась. Но он уже не обращал на это внимания. Впереди, метрах в ста, он видел сверкающий на солнце мириадами искр автомат. Как Стас и ожидал, рядом никого не было. И не только ря-дом - вся улица была пустынной. Лишь через несколько кварталов по Большому проспекту бесшумно проносились автомобили. Да, все было как он и предполагал. Он редко ошибался в своих предположениях. Когда он подходил к автомату, через два дома открылась дверь и из подъезда вышла девочка с бидоном. Стас снял с плеча сумку и, расстегнув молнию, засунул в нее руку по плечо. Нахмурив лицо и скребя ногтями по пустому дну, искоса поглядывал на девочку, которая шла, беззаботно улыбаясь. "Хм!" - вырвалось у него, когда она проходила мимо. Продолжая держать руку в сумке, он смотрел, как девочка удаляется. Наконец вытащил руку и достал из внутреннего кармана куртки плоскую металлическую коробочку. Она блеснула расплавленным солнцем, и Стас беспокойно огля-делся. Впрочем, он мог не волноваться: коробка почти не отличалась от серийной, разве длиннее на несколько сан-тиметров. Несколько секунд он любовался ею. Что и говорить, это было почти чудо - чудо, сотворенное его руками и его разумом. Он сумел обмануть само государство! К его услугам была компьютерная сеть транснационального банка. Другой на его месте раздел бы этот самый банк, что называется, до нитки, но... зачем человеку столько? Нет, он не извращенец. У него тоже есть моральные устои!.. Он размышлял, а руки в это время делали привычные движения. Развернул пластинку разъемом к автомату и уверенно и точно воткнул ее в ответную часть, придавил плотно к основанию. Набрал на шкале свой регистрационный номер, затем скромную цифру: "100". Если бы сейчас кто-нибудь стоял у него за спиной, он ничего бы не заподозрил,- все выглядело вполне обычным. Прежде чем нажать на исполнение, Стас раздвинул края сумки и приблизил их к выходному отверстию автомата. Огляделся и ткнул паль-цем в кpасную кнопку. В сумку с сухим треском посыпались зеленые жетоны. Скорость была такова, что они сливались в сплошную зеленую массу. И все равно потребовалась целая минута, долгих шестьдесят секунд, чтобы наполнить сумку. Поток прервался так же резко, как и начался. В сумке лежало десять тысяч аккуратных зеленых жетонов, достоинством по сто монет каждый, Стасу не нужно было даже проверять: автоматика никогда не ошибается. Он поставил сумку на тротуар и застегнул молнию. Выдернул коробочку из разъема и, рывком закинув сумку на плечо, пошел обратно. Хотя на улице по-прежнему никого не было, он старался не пока-зывать, что ему тяжело. Изредка он стирал рукавом пот со лба, и правый рукав блестел множеством мелких капелек - куртка почти не впитывала влагу. Обратный путь дался ему намного быстрее. Через три минуты он подошел к машине. Она, конечно, стояла там, где он ее оставил, и по-прежнему готовилась к стремительному броску. Ну вот и все. Он открыл дверку и бросил сумку на заднее сиденье. Сел за руль и нажал на стартер. Вот и все. Заработал мотор. Стас огляделся. По тротуару вышагивала длинноногая девушка в просторном сарафане и косилась на машину. Все... Нажал на газ, почувствовал, как мягкая спинка обняла его; дома и деревья понеслись мимо, мелькнула и унеслась вдаль длинноногая девушка. Перед тем как выехать на проспект, он вытащил сигарету. Теперь можно. Теперь у него будет много сигарет. С наслаждением затянулся. Набрал на блоке управ-ления адрес и включил электронного шофера. Затем отки-нулся на спинку и закрыл глаза. Ровно работал мотор, время от времени рулевое колесо поворачивалось и Стаса клонило то влево, то вправо. Он полулежал в мягком кресле, голова удобно покоилась в полукруглом углублении. И было так приятно - ощущать на лице прохладные струи кондиционера и ни о чем не думать... Он почувствовал торможение и открыл глаза. Автово-дитель филигранно описал дугу и подъехал к бордюру. Стас потер лицо ладонями, прогоняя сон, и вылез из машины. Часы показывали полтретьего, значит, Серега уже дома. Дверь открылась не сразу. Стас уже начал нервничать, когда щелкнул замок, и массивная плита из огнеупорной кера-мики отошла в сторону. - Что ты, оглох?!..- Стас отодвинул полуодетого хозяина и вошел в квартиру. Почесываясь и зевая во весь, рот хозяин смотрел на него. - Опять бабу привел?- Стас заглянул в комнату.- Ну, Серега... - Да ладно... Что у тебя? Никак дело провернул? - Провернул, провернул.- Держа сумку одной рукой, не разуваясь, Стас прошел на кухню. Не выказывая никаких эмоций, Серега проследовал за ним. Этим и нравился он Стасу. Ничему не удивляться, принимать все как есть такое по силам далеко не каждому. Серега достал из холодильника бутылку тоника и наполнил два стакана. Тонкое стекло сразу запотело. Стас взял стакан и сделал большой глоток.- Раз-вратничаем понемногу?- Вытащил сигарету и бросил пачку на стол.- Будешь? - Че спрашиваешь...- Серега перегнулся через стол и взял пачку.- Значит, гуляем?- Склонил голову и весело посмотрел на сумку, стоящую под столом. - Гуляем...- Стас позволил, наконец, себе улыбнуться.- За тобой бумага, лучше по десять тысяч, десять процентов твои... как всегда. - Идет!- Серега подкурил сигарету и подошел к окну.- Завтра сделаю. - Во сколько?- Стас поднялся. - Давай к шести. - Договорились.- Стас допил тоник и поставил стакан на стол. Несколько секунд он смотрел на спину приятеля. Хотелось сказать что-нибудь еще... Но Серега вдруг ткнул пальцем в окно и захохотал. - Смотри, вон патруль остановился, за тобой, видно, приехали. Стас подошел к окну и увидел на противоположной сто-роне, как раз напротив его Ягуара, полосатый милицейский броневичок. На секунду он перестал слышать оживленное щебетанье приятеля. Мутная волна страха накрыла его, и пришлось сделать усилие, чтобы не выдать своего состояния. "Да нет, это случайность, совпадение, они сейчас уедут!"- твердил он про себя, всеми силами желая, чтобы они дейст-вительно уехали. И чудо свершилось!броневичок вырулил на середину дороги и скрылся за деревьями. Несколько минут Стас не мог прийти в себя. Машинально кивал Сереге, все более оживляющемуся и разливающему новую бутылку тоника, слышал, но не понимал смысла каких-то тостов. Он поднимал свой стакан и пил вместе с ним, не чувствуя вкуса... Это было новостью! Он и не подозревал, что может так испу-гаться. Вот так да! Но главное, они уехали. Уехали, и точка! Это простое совпадение. Глупо так волноваться, когда все продумано до последней мелочи. Вычислить его невозможно! Он глубоко вздохнул и посмотрел на часы. - В общем завтра в шесть. - В шесть. Дверь за ним закрылась, и на ватных ногах он пошел вниз по ступенькам. "Интересно, подумал он, выходя из подъез-да,- а если бы они не уехали, что тогда?!.." Уселся за руль и включил зажигание. Мотор сразу заработал. Врубил заднюю передачу и, выруливая на дорогу, обернулся, и тут же нажал на тормоз. Из-за автофургона в левом ряду выглядывали, словно глаза огромного насекомого, коричневые поляроидные стекла броневичка. Одну секунду Стасом владело остpое желание выскочить из машины и рвануть со всех ног куда подальше - он уверен был, что его не догонят,- но, пере-боров себя, он выехал на середину доpоги и резко надавил на акселератор. Он видел в зеркальце, как броневичок стал удаляться, уменьшаться в размерах. Стас доехал до пово-рота, когда броневичок мигнул габаритами и, резко набирая ход, двинулся за ним. Стас вдавил в пол педаль газа и, круто заворачивая руль, вылетел на проспект. Сразу перестроился в скоростной ряд, цифры на спидометре отсчитывали уже вторую сотню. Он еще не верил до конца, но страх гнал его, острое, до сих пор не знакомое чувство парализовало волю; и было оно так отвратительно, что не задумываясь, отдал бы он свой миллион,- лишь бы оно исчезло. Он не чувствовал рук, а только видел, что они сжимают баранку, все тело стало невесомым; словно в замедленной съемке наблюдал за происходящим. Скорость перевалила за двести, а он про-должал давить на газ. Ограждающие шоссе бордюры слились в сплошную ленту, ветер низко гудел на обтекаемых формах кузова. Стас посмотрел в зеркальце, но не смог ничего разоб-рать, кроме обычного, не слишком плотного в этот час потока машин. Кажется, оторвался. Проехав пару километров, он перестроился в правый ряд и на первом повороте свернул. Выезжать из города было рискованно: на одиночном шоссе его легко могли блокировать,- теперь приходилось думать и об этом. Когда он мчался в лабиринте подземки, вдруг пришло в голову, что если броневичок действительно ехал за ним, то номер его машины наверняка уже известен всем патрульным службам. Одно сбивало с толку: если это была погоня, то почему его так легко отпустили?! С другой стороны, зачем вообще за ним гоняться? Зная номер машины, они в пять секунд могли установить его имя и адрес... Ехать по темным, освещенным мерцающими фреоновыми лампами подземным дорогам стало тягостно, и он выехал на залитое солнечным светом шоссе... Как они могли узнать? Если бы его засекли у автомата... но и в этом случае он мог оправдаться, по крайней мере, в первый момент. Сбойнул аппарат, вот и выдал вместо одного жетона десять тысяч. Что ж, бывает, но он-то при чем?! То ли от яркого солнечного света, то ли рассуждения оказали успокаивающее воздействие, но на душе у него стало легче, и уже веселее начал смотреть он вокруг себя, и не таким мрачным показался ему мир. Он открыл форточку и подставил лицо свежему ветру. Сделал несколько глубоких вдохов, и уже решил было ехать домой, как вдруг опять увидел бро-невичок. На этот раз он не стал бешено газовать, а поехал не спе-ша - как все,перестраиваясь и уступая другим дорогу, решив убедиться наверняка. Свернул на полукольцо разво-рота и, поднявшись на миг над шоссе, увидел, как броневичок повторяет его маневр. Проехав в обратную сторону несколько километров, снова взмыл по дуге разворота, и когда увидел, что броневик упрямо едет за ним, сомневаться перестал. В голове мгновенно все спуталось - словно большой оркестр, минуту назад исполнявший многосложную симфонию, вдруг сбился с ритма, и звуки смешались в отвратительную како-фонию. Он несся по реутановому шоссе и думал лишь о том, что теперь он не может ехать домой и что теперь все погибло. И никакая логика не могла ему помочь. Хотелось одного: отор-ваться от преследования, остаться одному хотя бы на нес-колько минут, чтобы спокойно все взвесить. Он мчался по оживленному проспекту, а за ним, метрах в пятидесяти, как привязанный, ехал броневичок. Каждую секунду Стас ожидал услышать пронзительный вой сирены... Проезжая мимо станции метро, он затормозил и, выскочив из машины, побежал ко входу. На все ушло несколько секунд. У турникета он обернулся и увидел, что броневик останав-ливается и из него выпрыгивают милиционеры. Расталкивая людей, Стас бросился вниз по эскалатору. Только бы успеть спуститься на станцию. Там, внизу, в хитросплетении линий и переходов поймать его будет почти невозможно. Больше сотни станций, одиннадцать линий, по которым каждую минуту проходит электропоезд... Он бежал по свободной - левой - стороне, перепрыгивая через три ступеньки, и был уже на середине, когда эскалатор выключился. Цепочка людей кач-нулась и схватилась за поручень. Стас заметил остановку только по тому, что пролетел на ступеньку больше. Остав-шиеся сто метров он пробежал быстрее, чем в десять секунд, опасаясь только одного: чтобы какой-нибудь кретин не заго-родил проход. Когда он пробегал мимо дежурной, сидящей в будке за плексигласовым экраном, успел заметить ее удив-ленное лицо и в ту же секунду услышал металлический голос, усиленный динамиками: "Гражданин в черной куртке, прика-зываю остановиться! Гражданин в черной куртке..." Он посмот-рел вверх и увидел фигуры в синей форме, продиравшиеся сквозь расстроившуюся толпу. "Если чеpез двадцать секунд не придет поезд, мне конец",- подумал, выбегая на мрамор-ный перрон. Электронные часы над входом показывали пятьдесят секунд. "Повезло, через десять секунд должен быть..." Не в силах стоять, он пошел в дальний конец станции. Он еще не достиг середины, когда послышался гул, из темного жерла Земли вылетел сноп света, и тут же показался зеленый локомотив. Замелькали залитые электрическим светом ваго-ны, понеслась мимо вереница усталых и равнодушных лиц. Поезд с шипеньем остановился, створки разошлись и на пеppон хлынула толпа. Необыкновенно долго длился этот исход, и столь же долго новая порция людей наполняла вагоны. Но вот послышался голос: "Осторожно, двери закры-ваются. Следующая станция Приморская." Двери стукнулись, раздалось шипение, и вагон, качнувшись, поехал. Стас взялся за поручень и смотрел, как уносится прочь залитая светом станция. Когда вагон въезжал в черноту туннеля, Стас увидел, как на перрон выбежали два милиционера, а в следующий миг их скрыла тьма. Лишь теперь он смог спокойно оглядеться. Как благодарен в это момент был он окружающим за их равнодушие. Это был своеобразный этикет, этакий апломб большого города, в ко-тором для того, чтобы тебя заметили, тpебовалось сделать что-нибудь такое, что не сразу и придумаешь. Стас расстегнул куртку и начал обмахиваться рукой. Пот выступил у него на лице. В его распоряжении имелось две с половиной минуты, чтобы решить, как поступить дальше. То, что на следующей станции он перейдет на другую линию, было ясно. Просто физически не мог он оставаться в этом поезде, хотя логика и подсказывала, что тупоголовые милиционеpы как раз не станут искать его на этой линии. И все-таки он решил сойти. На следующей станции он перейдет на кольцевую... а там видно будет. И на следующей станции он действительно вышел и, озиpаясь, побрел вместе с толпой по закругляю-щемуся переходу. Каждую секунду ожидал он увидеть синюю форму. Пожалуй, этот короткий переход был самым опасным, кроме как здесь, поймать его больше негде. Еще не дойдя до перрона, он услышал шум поезда, и не успев еще ничего понять, побежал. Он влетел в последний вагон, и двери тут же захлопнулись за ним. Девушка в темных очках с недо-вольным видом повернулась к нему, но вовремя вспомнив о своем достоинстве, приняла прежнюю позу. Поезд, набирая ход, уносил Стаса прочь, и никому не было до него дела. И показалось ему это так здоpово, что захотелось отмочить что-нибудь такое, чтобы все на миг обернулись и изумились про себя, а потом, так ничего не сказав, снова углубились в свои дурацкие и никчемные мысли. По кольцевой линии можно ездить бесконечно, то есть, пока работает метро. Больше часа Стас просидел на мягком кожаном диване впереди вагона, время от времени взгляды-вая на пассажиров. Восторг понемногу утих, и впервые в жизни он позавидовал им, впервые почувствовал свое отчуждение от всех. Он находился среди людей, но был уже не таким как все. И чувство этой отчужденности становилось все острее. От первоначального ликования он последовательно пере-ходил к радости, к довольству, затем к равнодушию, усталости и дальше, дальше, все глубже погружаясь в пучины отчаяния и безнадежности. Что теперь делать? Мимо проходили, спе-шили куда-то люди. Каждый из них имел свой дом, свой угол, где его ждали и где можно было ничего не бояться. А у него теперь не было такого угла. Он не мог пойти домой. И вообще не сможет он теперь жить спокойно, с таким все отравляющим страхом. Стас проехал полный круг по кольцу, пока не сооб-разил, что нужно выходить на поверхность - вечеpом, когда людей станет меньше, найти его будет намного проще; а в том, что его ищут, он не сомневался. Он вышел на первой попавшейся остановке, так ничего не решив. Проходя мимо строя таксофонов, вдруг остано-вился. Его толкнули в спину, и он отошел в стоpону. Людвиг! Вот кто ему нужен. Только он мог ему помочь! Как он сразу не сообразил? Это было настоящим спасением! Стас подошел к автомату и, опустив в приемник монету, набрал семизначный номер. Глянул на часы: до конца рабочего дня оставалось сорок минут. Только бы застать! После третьего гудка трубку подняли. - Алло! Вас слушают! Стас переложил трубку в левую руку. - Людвиг, это я, Стас.. - А, привет, что нового? - Слушай, Людвиг, я тут попал в историю, мне нужна твоя помощь. - М-м-м... - Я сейчас к тебе приеду, ты в каком кабинете? - Ну приезжай...ка-сто третий... У меня вообще-то народ... - Через пятнадцать минут буду.- Стас положил трубку и направился к эскалатору. В пять десять он вышел со станции метро. Рабочий день заканчивался, и людская масса тягучим потоком выливалась через стеклянные двери. В такой толпе он мог ничего не бояться. Уже склонившееся к западу, но еще жаркое солнце окрашивало все в насыщенные желтые тона, было душно. Стас выбрался на проспект и удивился, узнав улицу, на которой находился Институт Человека. Такое совпадение придало ему уверенности. Через пять минут он входил в просторный и прохладный вестибюль. Кивнув на ходу дежур-ной в фирменном халате, набиравшей что-то на экране ком-пьютера, пошел по коридору. Ему нравилось это здание, хотя он не смог бы объяснить - чем именно. Возможно, впе-чатляли безукоризненный порядок и чистота, а может, приглу-шенность красок и звуков, или та атмосфера внимания и доброжелательности, что отличала это место от других. Вот и на этот раз, едва зайдя внутрь и ощутив под ногами мягкий бархатный ковер, он сразу успокоился, словно не было за стенами огромного мира со всеми его тревогами и огорчени-ями. 0Еще издали он увидел людей, сидящих на синих пласт-массовых стульях возле одной из дверей. По-видимому, от нечего делать, сидящие уставились на него. Там было человек пять молодых парней, немного костлявая, но все равно кра-сивая девушка в светлом кружевном платьице, и средних лет женщина, одетая в теплый не по погоде костюм. Заранее испытывая неловкость, Стас подошел к двери и, словно бы в последний момент сообразив, оглянулся на очередь: - А вы сюда все? Крайний парень кивнул. - Я только спрошу.- И открыл дверь.- Можно? - Заходи.- Людвиг посмотрел на него и отвернулся. На нем был белый колпак и такой же ослепительно белый халат, всегда казавшийся Стасу бутафорским. Людвиг в этом халате напоминал ему вырядившегося на потеху публике клоуна. Перед ним, через стол, сидела женщина, она бросила на Стаса осуждающий взгляд и с воодушевлением заговорила. Людвиг с выражением фальшивого участия на лице смотрел на нее. Наконец, женщина замолчала, и Людвиг сразу встал. - Значит, договорились, вы приносите справку по форме триста пятнадцать, а мы за это время подбираем оптимальный вариант. Как раз месяц и пройдет. Женщина с видимой неохотой поднялась. - Вы можете мне гарантировать... - К сожалению, на сто процентов нельзя быть уверенным ни в чем. Но статистика показывает, что в девяноста семи случаях из ста обмен проходит нормально. - О! Так значит бывают случаи!.. Людвиг на мгновенье утратил контроль над лицом, и Стас сразу понял, как он устал и как ему осточертела эта дама. И стало жаль его. Друг детства, все-таки, вместе когда-то сбе-гали с уроков, били стекла у разных жлобов и дрались со старшеклассниками, а теперь вот он - Стас - ведет вольную, хотя и рискованную жизнь, а Людвиг вынужден с утра до ве-чера сидеть здесь и выслушивать кого попало... А ведь мог бы и он сейчас сидеть в таком же тихом светлом кабинете. Раскрашивал бы цветными фломастерами километровые рас-печатки программ и щупал в задумчивости затылок, разгоняя острые научные мысли! И как же все наперебой пророчили ему светлое будущее, блестящую научную карьеру. Но нет! Не такой он дурак! Корпеть долгие годы, тратить невоз-вратимые дни и ночи на всю эту ерунду? Затем, чтобы годам этак к сорока, успев облысеть и ослепнуть, наконец-то поз-волить себе пожить в свое удовольствие?!.. Это не для него! Пусть пашет, кто хочет,желающих, слава богу, хватает. А он... Как там у Пушкина?.. "До капли наслажденье пей! Живи беспечен равнодушен! Тара-ра-ра-pа будь послушен. Будь молод в юности своей!.." Людвиг доказал-таки женщине свое и сумел дойти с ней до двери. Еще одна улыбка, пара кивков, и она вышла. Лицо его мгновенно стало строгим, он выглянул в коридор и попро-сил никого не заходить, пока он не вызовет. Затем подошел и опустился на стул рядом со Стасом, устало вздохнув. Покачал головой и закрыл лицо ладонями. - Что, донимают?- Стас положил руку ему на колено. - Да-а...- Людвиг потер глаза пальцами.- Так что ты там говорил? Я не понял. Стас вытащил пачку с сигаретами, но тут же спрятал об-ратно. - Труба дело... влип я. - Что, довела красивая жизнь, а? Говорил я тебе... Стас снова вытащил сигареты. - Давай не будем сейчас.- Страшно хотелось курить.- Помнишь, ты как-то хвастался на дне рождения, что в случае чего проведешь инверсию в любой момент?! Людвиг улыбнулся. - Помню, чего по пьянке не скажешь... - Так что, не поможешь? Я тебя первый раз в жизни прошу. Зацепили меня крепко. Домой нельзя, на улицу даже опас-но выходить. Миллион на мне!.. Людвиг перестал улыбаться. - Ну ты даешь! Да-а..- Поднялся и пpошел к столу. -Только, видишь ли в чем проблема? - Ну? - А кто захочет с тобой меняться? Кто захочет взять на себя твой миллион?! Ты же знаешь,- это дело доброволь-ное?! Стас пеpестал дышать. Как он не подумал об этом?! Дейст-вительно: надо быть последним дураком, чтобы согласиться на обмен с ним в такой ситуации! И такое отчаяние, по-видимому, отразилось на его лице, что Людвиг переменил тон. - Да ты не расстраивайся, придумаем что-нибудь! Стасик! Ну? Ты что?! Стас поглядел на него, словно не узнавая, и махнул рукой. - Все ясно... В этот момент раздался осторожный стук в дверь. Пока-залась испуганная физиономия и спросила, будет ли доктор принимать. Людвиг резко обернулся и сказал, что он вызовет, когда сочтет нужным... Дверь тут же закрылась. - Я пошел.- Стас поднялся. - Погоди.- Людвиг поймал его за руку.- Пойдем в лабораторию, посиди пока, я всех отпущу, и мы вместе поду-маем. Он почти силой пpотащил Стаса вглубь кабинета, где бе-лела пластиковая дверь.- Заходи, можешь на каталке поле-жать, отдыхай, в общем.- И закрыл дверь, оставив его одного. Черт бы вас всех взял... Стас упал на обтянутый белой простыней лежак и закрыл глаза. Тело налилось тяжестью, и мысли были так же тяжелы. Не хотелось ни о чем думать. С улицы через толстые каменные стены не пpоникало ни звука - в комнате царили покой и тишина... Он не заметил, как уснул. - Эй, проснись, ну ты здоров спать! Мне бы твои нервы.- Людвиг стоял над ним и дергал за воротник. Стас сел, свесив ноги и потер лицо. - Сколько времени? - Шесть уже, почти час проспал. Он поглядел задумчиво под ноги Людвигу и выпрямился. - Пойду я... - Стас..- Людвиг встал на его пути.- Там у меня дев-чушка сидит... - Да я отвернусь!- Обошел его и направился к двери. - Ты не понял, да остановись ты!- Людвиг догнал его и развернул к себе.Ты послушай меня! Она хочет с тобой обменяться, понимаешь? Видела, как ты входил в кабинет, говорит, всю жизнь мечтала обменяться с таким парнем! Стас помотал головой. - Как это?! Ты что, не сказал ей? Она же меня сразу зало-жит! И тебя заодно! - Да в том то и дело, что сказал... - Сказал?!.. А она? - Слушай Стас, поговори с ней сам, она там сидит. Стас стоял посреди кабинета, не зная, на что решиться, затем пошел к двери. Первое впечатление от девушки оказалось противоре-чивым. Было странно видеть тщедушное, невесомое почти создание с тоненькими ручками, острым, хотя и красивым личиком и несуразно большими серьезными глазами. Смот-рела она так строго, что Стас растерялся и вместо заго-товленного: "Ну-сс, кто тут хочет в тюрягу",- подошел и сел рядом на стул. Это была загадка, которую он должен был разгадать. Зашел Людвиг и молча встал у стены. - Меня Ольгой зовут!- неожиданно произнесла де-вушка.- А вас? Стас посмотрел на Людвига и кашлянул в кулак. - Неважно! Пока.- Вытащил из кармана измятую пачку сигарет и зачем-то протянул девушке.- Курите? - Давайте.- Она вытащила сигаретку, и Стас увидел ее длинные и тонкие пальцы со следами маникюра; от кисти до локтя руку покрывали золотистые, совсем не редкие и не мелкие волосики. Девушка заметила его взгляд и поспешно убрала руку. Стас чиркнул зажигалкой. Подкуривая свою сигарету, он услышал надрывный кашель.- "Э, да ты курить не умеешь."- Он снова посмотрел на Людвига, но тот только пожал плечами. Стаса это движение разозлило. И эта дев-чонка, неизвестно для чего совравшая, что курит... - Послушайте, Оля... правильно? Она кивнула, вытирая глаза платочком. - Так вот,- он старался говорить мягко, без нажима, как и полагалось разговаривать с глупенькими девчонками,- вы что, действительно хотите со мной... м-м произвести обмен? - Хочу,- плаксивым голосом произнесла она, часто хло-пая ресницами. - А вам мой друг сказал, что за мной милиция охотится? С дубинками! А дубинки дли-инные! Тяже-елые! А милицио-неpов мно-ого! Как поймают, фьюить - в камеру! А потом в суд и р-раз,- десять лет рудников. Как?- Он наклонился, предвкушая ее реакцию. Но девчушка, вздохнув, спрятала платок в сумочку и, сложив руки на коленях, спокойно по-смотрела на него красными глазами. - Согласна я.- И снова вздохнула. Стас подошел к Людвигу. - По-моему, у нее не все дома. - Ну так что тебе? Хочет, и пускай! Чего ты за нее вол-нуешься? - Да не волнуюсь я! Непонятно мне это! - Пусть сидит, если охота. У меня тут и не такое бывало. Людвиг приблизился к девушке. - Вы знаете,- заговорил он душевным голосом,- мой друг очень мнительный, ему хочется знать, почему вы так легко соглашаетесь. Ведь вы могли бы найти более подхо-дящий вариант! - А мне он понравился! Понимаете вы это?- Глаза ее блеснули слезой, в голосе послышался надрыв. Людвиг почесал нос. - Что ж, бывает... но вы поймите, ему грозит заключение... Гм... Слушай, Стас, иди сюда, что ты там стоишь?! Стас подошел, скрестив на груди руки. - Что-то здесь не так. Чую я. Слушай, может, у нее болезнь какая? Девушка раскрыла сумочку, лежавшую у нее на коленях, и, порывшись в ней, протянула Людвигу сложенную вчетверо бумажку. - Триста пятнадцатая,- хмыкнул он.- Все в порядке... Кариес двух зубов, хронический ринит, слабо выраженная астения,- перевернул лист,наследственных заболеваний нет, генезис нормальный. - Все равно что-то не так, не может такого быть...- начал Стас, но девушка вдруг поднялась, губы у нее задрожали. - Хорошо, я скажу,- она сцепила пальцы,- я... меня муж не пускает... я хочу, а он не пускает, не пускает...- и по-детски шмыгнула носом. - А-а, понимаю! Обменную карту не подписывает? Это бывает!- Людвиг отчего-то развеселился.- Мне каждый ве-чер домой звонят, то жена от мужа сбежит, то мужики бегают, как свихнулись все... - Да нет, вы не подумайте, мы нормально живем, все хорошо, только... - Что? - Скучно.- Она сказала это так, словно призналась в чем-то постыдном. - Все ясно, романтики захотелось! Ну так пусть порез-вится, а? Стас!.. - Так, значит, вы замужем? Стало быть и дети есть?- Стас не разделял оптимизма своего друга. - Дети? Нет, детей нет. - А сколько лет замужем? - Восемь. Людвиг присвистнул. - Ну и ну! Сколько же вам? - Двадцать семь. Стас сглотнул слюну. Вот почему у нее такой взгляд. Не замечая того, он начал перекатываться с пяток на носки. - Знаете, мне в принципе это подходит, но я все-таки не понимаю... Ну зачем вам это?!.. Было в этой девушке что-то странное, что не укладывалось у него в голове. А может, она все-таки ненормальная? Бывают же скрытые формы шизофрении. - А мужик твой как, случаем, не садист?- осенило его. Девушка снова полезла в сумку и достала еще одну бумагу. - Справка о составе семьи,- прочитал вслух Стас,- Коньшина Ольга Викторовна, оператор автоматической ли-нии... Коньшин Евгений Васильевич, научный сотрудник НИИРПА, это что? - Институт радиоволн,- с готовностью пояснила девуш-ка. - Так-так...- Стас вернул ей справку. С мужем все в порядке, в системе академии наук наркомана, к примеру, держать не станут. - Ну так что?- Людвиг поочередно посмотрел на Стаса, затем на девушку.- У нас мало времени! - Даже не знаю.- Стас пожал плечами, и в этот момент девушка неожиданно грубым голосом спросила: - Ты что, боишься?- И хмыкнула. Такого Стас стерпеть не мог. Какая-то цацка будет ему дерзить... - Настраивай!- Он рубанул воздух рукой.- Чёрт с ней, пусть попробует!Обернулся.- Но чтоб потом никаких жа-лоб! Никто тебе не поверит! Вот он,ткнул пальцем в Люд-вига,- из-за тебя подставляться не станет! - Короче!- девушка встала.- Давайте скорее, надоело уже. - О'кей!- Людвиг сел за пульт, занимавший половину стены и пробежал пальцами по клавиатуре. Замигали огоньки, пульт вздохнул всей грудью, загудел басовито. - Идите сюда оба.- Людвиг поманил рукой.- Снимайте с головы все железо, разувайтесь и лезьте в боксы. Стас подошел к металлическому цилиндру, пpимеpно мет-рового диаметра, стоящему на полу, и, сняв кроссовки, полез ногами вперед. Девушка, наклонив голову, расстегивала се-режку. Стас лег на ровное жесткое ложе. Подошел Людвиг и перетянул ему ремнями ноги в двух местах, пояс, грудь и пле-чи. Затем нахлобучил на голову что-то вроде хоккейного шле-ма и затянул ремешок под челюстью, так что Стас не мог даже рот открыть. - Не бойся, ничего страшного, закрой глаза и лежи!- И, легкомысленно улыбнувшись, задвинул крышку. Стало темно и совсем тихо. Лежать было неловко. "Интересно, как это будет?"- подумал Стас, закрывая глаза. Казалось, время остановилось, он лежал в тишине, обвеваемый сухим теплым воздухом, и ждал неизвестно чего. Снова открыл глаза и увидел тонкую полоску света, проникающую сквозь угловой стык, а в следующую секунду мозг его словно пронзило раскаленной иглой, он изогнулся, ощутив режущую боль в запястьях, и провалился во тьму. Одно мгновение длилось забытье, и вот уже поехал назад колпак, пропуская внутрь яркий электрический свет. Он увидел серьезное лицо Людви-га - тот наклонился и отстегнул ремень у него на подбородке. Стас сразу сделал попытку подняться. - Не спеши... Стас хотел, и почему-то боялся заговорить, боялся посмотреть на себя. - Вставай, только осторожно.- Отстегнув все ремни, Людвиг взял его за плечи и поднял. - Что, уже?- это был не его голос! И... он видел уже, но все еще не мог поверить, что это его голые ножки выглядывают из-под кружевной оборки платья! Это на его ступнях надеты белые клеенчатые туфельки! - А ты ничего, симпатичный стал.- Людвиг посмотрел ему куда-то в область живота и, скорчив отвратительную гри-масу, гоготнул. - Слушай, Людвиг, ты заткнись лучше, понял...- Стас хотел еще что-то добавить, но к ужасу своему почувствовал, что его душат слезы. Это было невероятно, непостижимо и... страшно. Вдруг понял он, что надолго, может, навсегда лишился своего прекрасного тренированного тела - тела, которое стоило ему пятнадцати лет занятий спортом и которым он так гордился. И все события этого дня, и погоня, и его страхи показались ему такими жалкими, зряшными по сравнению с тем, что сейчас произошло. Он закрыл лицо руками и крепко сжал челюсти, чтобы не разрыдаться. - Эй, Стасик, что с тобой?- Людвиг хотел отнять от лица руку, но Стас вырвал ее зло, словно это Людвиг был виноват в его беде. - Пошел ты!- Слезы выступили у него на глазах, он уже чувствовал их соленый вкус, и к нему добавлялся еще какой-то острый рвотный запах. Это был запах его нового тела! Этого мерзкого набора из костей и кожи, желез и ферментов. Все это теперь был он - Стас! Людвиг присел рядом. Сбоку подошел рослый стройный парень, с любопытством и совсем неуместной улыбкой за-глянул внутрь. И от этого Стасу сделалось еще хуже. - Эй, ты чего? Расстроился что ли?.. Зря. А мне вот твоя курточка понравилась! И вообще, у меня такое чувство... - Слушай,- Стас схватился за края цилиндра,- слушай, как там тебя... - Оля. - Да... Оля. Давай обратно! Я передумал. Людвиг, вклю-чай установку, ну ее к чертовой бабушке! - Это кого, меня что ли?- голос парня стал pезким, лицо напряглось. - Да не тебя, что ты цепляешься. Людвиг растерянно смотрел на них. - Вот что, ребятки.- Парень сунул руки в карманы.- Я ни с кем меняться больше не собираюсь. Дело сделано. Будь ты мужиком, а не... Путаясь в платье, Стас выскочил из бокса и бросился на него. Но не добежав полметра, почувствовал, что ноги его оторвались от пола и сам он висит на полусогнутой руке. Воротник платья сдавил ему шею так, что не вздохнуть. - Ну ты, полегче!- Людвиг с решительным видом напра-вился к ним, полы его халата воинственно приподнялись. Стас почувствовал толчок и в следующую секунду упал на пол, больно ударившись спиной и неловко задрав ноги, подол платья оказался у него на груди. Это было уж слишком! - Вали ее, падлу!- закричал он. Но Людвиг повел себя как-то странно. Не доходя до не-приятеля с метр, он остановился. Развел руками. - Он мне всю аппаратуру переломает!- В голосе его слышалась растерянность. - Короче, мне пора.- Упругой походкой парень напра-вился к выходу.Документы в сумочке!- И вышел, хлопнув дверью. - Людвиг, останови ее, куда она пошла, Людвиг! - Да шут с ней, что теперь?! Пусть идет куда хочет. Забудь! - Как это забудь? Ты что?! - На, выпей и успокойся,- Людвиг сунул ему порошок в белой бумажке.- Что теперь сделаешь? Разве ты забыл, какие у тебя кулаки? Да он бы мне сразу челюсть свернул! Желая любым способом избавиться от невыносимо тя-гостного чувства, Стас высыпал в рот порошок и хотел тут же выплюнуть, но тот облепил десны, и ему пришлось жевать эту гадость, водя по небу шершавым языком. - Дай запить. Людвиг налил из под крана полстакана белой от хлорки воды. - Ты, Стас, не волнуйся. У тебя небольшой шок, это бы-вает, правда, я не ожидал этого от тебя...- Он покосился на Стаса, но тот продолжал глотать воду.- Ты перетерпи денек, а там посмотрим. - Да чего смотреть-то?! Смотри не смотри... Зачем ты ее отпустил? Что, струсил? - Хватит!- Людвиг нервно одернул халат.- Сначала приходит ко мне, просит помочь, а потом... Я ничего не пони-маю, что случилось-то? Чего ты психуешь? Тебе что, хочется за решетку? Думаешь, выйдешь оттуда такой же красивый и сильный?.. Да ты радоваться должен, что нашлась такая дура! Смотри лучше, как бы она не заявила на нас, тогда будет дело! Но она ничего не докажет. Нет у нее свидетелей. И ты не вздумай сказать кому. Мне влетит, и тебе срок добавят. Это уж точно.- Он выдохнул, словно проделал тяжкую ра-боту.- В общем, мой тебе совет: езжай сейчас к ней домой, а завтра позвони, или приходи, если хочешь.- Посмотрел на часы.- Ой! Меня Ленка убьет. Тебя подбросить? Ну-ка...- Он схватил сумочку и, раскрыв, потряс над столом. Из нее выпал беленький носовой платок, косметичка, кошелек, обши-тый бисером, записная книжка и личная карточка с фото-графией и круглой печатью в углу.- Ага!- Вытянул кар-точку.- Коньшина Ольга Викторовна. Номер 519763. Прос-пект ветеранов, двенадцать, шестнадцать, тридцать восемь, дробь, пятьдесят четыре. Нормальный район! Так что, под-бросить? Стас сидел, подперев голову кулачком, и смотрел в пол. Слишком жизнерадостный голос Людвига раздражал его. И хотя он понимал, что Людвиг ни в чем не виноват, что он искренне хочет помочь ему,- не мог перебороть себя. Одно дело рассуждать отвлеченно, и совсем другое испытать все на собственной шкуре. Теперь он в этом вполне убедился. - Ну Стас, брось ерундить. Не ты первый, не ты послед-ний. У нас тут каждый день больше тысячи проходит. А одна бабка,- Людвиг схватился за бока,- нет ты вообрази - принесла с собой кота и... о-ой!.. Не могу!.. Мы тут лежали, Стас!.. - Дай закурить,- бросил Стас, не глядя на приятеля. - Вот! Узнаю нашего всеми любимого и уважаемого... - Людвиг, прекрати.- Выхватил из рук у него сигарету и, подкурив, глубоко затянулся. В ту же секунду горло его сдавило, и он закашлялся, дергаясь всем телом. - Придется заново учиться. Начни с Эм-Гэ. А еще лучше совсем не начинать. - Хорош трепаться.- Стас задавил сигарету в стеклянной пепельнице и начал складывать вещи обратно в сумочку. На глазах у него выступили слезы. - Понял.- Людвиг снял халат и бросил на спинку стула. Стас защелкнул сумочку и пошел к двери. - Подожди меня. - Я сам доберусь. - Да подожди ты... Стас уже шел по темному коридору. Людвиг выскочил из кабинета, но увидев в конце коридора вахтершу, остановился. - Девушка, вы расческу забыли!.. Вахтерша повернула голову и с ног до головы осмотрела Стаса. На лице ее нарисовалось такое выражение, что Стасу захотелось сказать ей пару теплых слов, но он только сильнее сжал кулаки. Это все нервы, нервы. Он с трудом открыл вы-сокие стеклянные двери и вышел на улицу. Солнце садилось, и лучи его косо разрезали синюю дымку. Стас сразу по-чувствовал свежесть, прохладный воздух объял ноги и пополз под платье. Он инстинктивно прижал подол к коленям, но это не помогло. Ветерок задувал полы, и Стас чувствовал себя так, словно его раздели догола и вытолкнули на всеобщее обозрение. Он сделал два шага и остановился в нереши-тельности. Мир, вчера еще такой понятный и ласковый, дохнул на него холодом враждебности, и Стас поежился от этого дыхания. Да, мир переменился, мир стал другим. И Стасу оставалось одно - принять данную реальность. "Бывают в жизни моменты,думал он, стоя на каменных ступенях,- когда лучшее - это покориться обстоятельствам, отдаться течению и посмотреть, куда оно тебя вынесет." В конце концов, еще неизвестно, кто из них выиграл. Не таков он, чтобы пропасть по глупости, он что-нибудь придумает, обязательно. И все опять будет хорошо. Людвиг не успел еще дойти до вестибюля, а Стас с просветленным лицом, размахивая су-мочкой, уже бежал вниз по ступенькам. Начинало темнеть, а ехать было не близко. Отчаяние накатывало на него волнами. Стоило на секунду забыться, как взгляд цеплялся за белые туфельки и торчащие из них ножки, и сразу становилось не по себе, и платье начи-нало давить во всех местах. Когда он шел по подземным переходам и ехал в метро, ему казалось, что все смотрят на него с осуждением или, того хуже, с усмешкой. И он заставлял себя не глядеть по сторонам, и все равно не мог удержаться, чтобы не подкараулить чей-нибудь взгляд и не наградить мысленно провинившегося всеми известными эпитетами. А когда он выходил из метро, и какой-то шпанец, пыхая папи-росой и наведя на него мутные глаза, сказал громко, обра-щаясь очевидно к приятелю, одетому, как и он, словно последний оборванец: "Смотри, ничего соска!"- и оба в голос заржали,- он почувствовал себя так, словно на него опро-кинули ведро кипящих помоев. И как остался бы после этого на нем смрадный запах, так проник ему в душу этот мерзкий смех, и долго шел он по тротуару, не замечая ничего вокруг и испытывая неодолимое желание вернуться к сволочным пацанам и стукнуть их лбами так, чтоб только сопли полетели. Он шел, сжимая кулачки, и прохожие недоуменно огляды-вались на девушку, с таким странным застывшим лицом. Наконец он опомнился и встал посреди улицы. Где он? Район ему незнаком, а на домах ни номеров, ни названий. Раньше он посмеялся бы над этой несуразностью, но теперь это было полно для него зловещего смысла. Все это звенья одной цепи. И как он ни пытался доказать себе, что все нормально, что объективно мир не изменился,- чувства говорили другое. Вышибленный из привычной колеи, он ощущал, что ему не-ловко вдруг стало буквально все, что ни есть на белом свете. Наступили долгие летние сумерки. Впервые в жизни перс-пектива оказаться ночью одному на улице не привела его в восторг. В который уже раз посмотрев на свои тоненькие ножки Стас шагнул к прохожему. - Извините, пожалуйста... - Чего?.. - Тринадцатая, семь... - Прямо до поворота, потом направо. - Спасибо... Мужик уже шагал дальше. Вот те раз!- а он думал, что стоит девчонке подойти на улице к мужчине... Нет, опреде-ленно с миром что-то произошло. Становилось холодно. Стас дернул вниз платье и пошел в указанном направлении. Лифт не работал, и пока на узких каблучках он взбирался на седьмой этаж, не раз помянул девчонку,- она явно была не спортсменка. Стоя перед дверью, обитой дешевым корич-невым пластиком, он пытался унять сердцебиение. Сверху тускло светила лампочка, и в ее желтом свете он долго и внимательно разглядывал свое новое лицо. Что ждет его? Судя по всему, девчонка ушла тайком. Что ж, так даже лучше, меньше шума... Он приподнялся на цыпочках и нажал на звонок. Послышался звон колокольчиков, заиграла музычка, которую можно было услышать почти у каждой двери. Это его немного успокоило: значит, здесь живут обычные люди. К двери кто-то подошел, бухая пятками в пол, звякнула цепоч-ка... - А-а, явилась... ну заходи, гулена.- На него насмешливо глядел высокий белобрысый парень с маленькой головой и таким лицом, какие Стасу никогда не нравились.- Ну что стоишь, присохла?- Он засмеялся, растащив рот, что назы-вается, до ушей. Стас шагнул в квартиру, держа сумочку перед собой. - Я в больнице была, зуб заболел,- сказал он, садясь на стульчик возле двери. Парень секунду смотрел на него, потом зевнул со скрипом и ушел в комнату. Стас огляделся. Что теперь делать? Из комнаты справа бубнил телевизор, за резной стеклянной дверью напротив горел яркий свет, налево уходил коридор, вероятно, еще в одну комнату - оттуда не доносилось ни звука. Стас снял туфли и пошел к стеклянной двери, решив, что за ней кухня. Приоткрыл дверь и загля нул - никого. Слева висела мойка, наполовину заполненная грязной посудой, за ней стол, весь в хлебных крошках, далее плита с кастрюлями; справа буфет и холодильник. Радуясь, что в кухне никого, он подошел к плите и заглянул в кастрюлю. Нашел тарелку и налил в нее красной бурды, отдаленно на-поминающей борщ. Он уже съел половину, когда вошла полная женщина с мясистым лицом. - А ты че без хлеба? Боишься потолстеть?! Стас облизал ложку и поглядел с вызовом на, судя по всему, свою свекровь. - Не хочу... - Чего не хочешь? - С хлебом не хочу!- Он положил ложку на стол. - Тебя не разберешь...- Женщина подняла и с грохотом опустила крышку на кастрюлю, после чего удалилась. Стас взял ложку, но аппетит пропал. За окном было темно, за стеной играла музыка. Голова плохо соображала. Сейчас бы растя-нуться на диване, да десяток пива... Он встал и, еще не решив ничего, вышел в темный коридор; постояв, завернул в проход, туда, где было тихо. - А посуду кто мыть будет?! Стас уже взялся за ручку двери. - Какую посуду? В ответ раздался звук, который мог означать все что угодно, кроме восхищения. Лицо парня скривилось, очки съехали с носа. - Мать, ты посмотри на нее, воспитывали, воспитывали... что, все по новой? - Да не вопи ты! Сейчас переоденусь и вымою.- Стас не стал ждать ответа и толкнул дверь... Такого бардака он еще не видывал. Прежде всего его поразила здоровенная двуспальная кровать, на которой, по-видимому, время от времени отплясывали лезгинку. Письменный стол завален был книгами, бумагами, аппаратурой с торчащими в разные сто-роны проводами. На стульях и кровати лежали брошенные словно при эва-куации рубашки всех цветов, майки, кальсоны, платья, юбки и еще какие-то тряпки, которые трудно было опознать. В окне, несмотря на лето, стояли двойные рамы, поэтому, наверное, в комнате был спертый воздух. Стас стоял на пороге, не в силах сделать шаг, и чувствовал на спине давящий взгляд, готов был услышать ехидное восклицание, но парень молчал, и это усиливало тяжесть. Не выдержав, Стас обернулся. В коридоре никого не было. Плечи его опустились, и он вошел в комнату, которую ему теперь предстояло делить с этим типом. Будильник на столе показывал половину одиннадцатого. Через час, максимум, два, он ляжет в эту мятую постель и укроется грязным одеялом... Он вспомнил свою холостяцкую квартиру, "творческий" беспорядок... нет, никакого сравнения. Подошел к шкафу и распахнул дверцы. На плечиках висели платья вперемежку с костюмами. Порывшись, он нашел на дне синее шерстяное трико и футболку с короткими рукавами. Стараясь не смотреть вниз, стянул через голову платье, затем то, что называется то ли комбинацией то ли ночнушкой. Когда и эта процедура была закончена, за спиной скрипнула дверь, и в комнату вошел парень. Стас схватил с кровати платье и, ком-кая, прижал к груди. Парень вытянул лицо. - Ты что, совсем уже? Ну в натуре...- Он хотел казаться разбитным малым, Стас это сразу понял, и ему в противовес хотелось сказать, что он совсем не похож на супермена, а похож, скорее, на первосортное дерьмо, и еще он хотел ска-зать... Но он стоял, скрючившись, и мелко и противно дрожал. - Я балдею!- сообщил парень и, фыркнув ровно ло-шадь, вышел. Стас торопливо одел трико и футболку, ока-завшуюся ему большой, и сел на кровать. Надо было что-то решать. Он попал в чужую квартиру к незнакомым людям и, очевидно, должен выполнять обязанности по дому, о которых мог лишь догадываться; наконец, завтра утром ему пред-стояло отправиться на работу, и опять - неизвестно куда. "Никогда не делай в незнакомой игре хода первым",- вспом-нились ему чьи-то слова. Но теперь он мог лишь посмеяться над этой глупостью. "Делай что должен, и будь что будет!".. "Все, что ни делается - к лучшему".. "Сохраняй всегда выдержку, и все будет прекрасно...". Холодные силлогизмы неизвестных ему мудрецов здесь явно не годились. Время шло, и он сидел в глубокой задумчивости. Не было еще случая, чтобы он не нашел решения какой-либо проблемы. Всякая проблема может быть решена!- в это он пока еще верил. И посидев минут пять, он нашел такое решение. Не-обходимо pассказать все паpню. Он носит очки, читает книжки по небесной механике, значит, должен быть умным, должен, значит, понять ситуацию, войти в его - Стаса - положение. Подумав так, Стас повеселел. Он решил даже пойти и вымыть посуду - в знак доброй воли. Мыть посуду он умел, поскольку делал это дома почти каждый день... ну, через день то уж непременно. Он зашел в кухню и открыл горячую воду. Схва-тил тарелку и начал скрести ногтями застывший жир. - Тряпкой мой и с мылом! Перемывай потом за тобой.- Заглянуло и тут же исчезло мясистое лицо свекрови. Стас сжал зубы, уговаривая и приказывая себе быть спо-койным, то есть, совершенно спокойным! Свекровь ведь не знала, что посуду можно прекрасно мыть без тряпки и без мыла. Она не виновата - ее так приучили. Когда он вытирал полотенцем последнюю тарелку, оставляя на ней тонкие длин-ные волокна, в кухне снова возникла свекровь. В руках у нее оказалась только что вытертая тарелка, она трясла ею перед носом у Стаса. - Что, уши золотом завешены?- Провела пальцем по дну.- Разве ж так моют?! Говоришь, говоришь, как об стенку горох. Стас швырнул полотенце в раковину и вышел из кухни. - Надо ж, обиделась. Нечего было замуж выходить! Стас открыл дверь в большую комнату. Парень лежал на диване, закинув руки за голову и уставившись в телевизор. - Эй...иди-ка сюда, поговорить нужно. Паpень вытащил руки из-за головы и, опершись на локоть, оглянулся. На лице его обозначилось удивление. - Ух как мы заговорили. Где это мы нахватались? - Слушай, кончай выколупываться!- Его все сильнее раз-дражал этот тип. - Ну пошли.- Парень не спеша поднялся. Стас пошел вперед, раздумывая, как начать. В кухне бурно плескалась вода и гремела посуда, все это сопровождалось сердечным монологом; по резному стеклу метались тени. Они зашли, и парень приблизился к Стасу. - Так что мы имеем сказать? Ух ты цыпка!- Он вытянул губы словно для поцелуя и схватил Стаса двумя пальцами за щеку. Дальнейшее произошло как бы само собой. Стас увидел только, что очки с парня слетели, и он держится левой рукой за щеку. И услышал свой свистящий шепот о том, что, дескать, если ты, свинья, еще раз позволишь себе что-нибудь подобное, то я... ну и все такое. Парень глядел на него с испугом, и Стас почувствовал так необходимую сейчас уве-ренность. - Вот что я тебе скажу,- Он сделал паузу для внуши-тельности. Парень пpодолжал тереть щеку.- Зовут меня не Ольга, а... впрочем, не важно. Оленька твоя сейчас далеко, понял? Парень молчал.- Не я это! НЕ Я! НЕ ОЛЯ! Мужик я! Двадцать пять лет был мужиком, и, надеюсь, скоро опять ста-ну. И ты это хорошенечко запомни! - Плевать. - Чего?!.. - Плевать я хотел... - Что, что ты сказал, ну-ка, что такое?!..- Стас, подбоче-нившись и наклонив голову, чтобы получше рассмотреть нахала, уже подумывал, что бы такое с ним сотворить, как вдруг увидел перед собой перекошенное лицо. Стены и по-толок качнулись, и он оказался на кровати, пружины громко скрипнули под ним. Толкнувшись двумя руками, он вскочил, но снова упал, теперь лицом вниз, и руки его были вывернуты за спиной. Хотя парень и не был ни боевиком, ни спортсме-ном - Стас это знал точно - для него в этот момент он был все равно, что чемпион мира по дзюдо. И познал тогда Стас всю силу принципа относительности, но не того, который от-крыл Лоренц, а Эйнштейн довел до ума миллионов, а другого, житейского, согласно которому все познается в сравнении. Парень что-то говорил ему в самое ухо, так что Стас ничего не мог разобрать, и хотелось ему одного - вдохнуть побольше воздуха, развернуть плечи, да размазать этому козлу нос по морде. Прошло пять, или десять минут, а может только одна... Парню, видно, надоело лежать на нем, и он отвалился, тяжело подымая и опуская грудь. Устал гад! Попался бы он ему рань-ше... Хотя, вряд ли бы он его тронул - на "людях" эти оч-карики тише воды, а Стас не имел привычки обижать слабых. Подумав так, Стас вновь обрел душевное равновесие. Он и не подозpевал, что у него такая гибкая нервная система. - Слушай, ты бы хоть сказал, как тебя зовут. - Евгений. - Так вот, Евгений, ты должен понять одно...- Стас зап-нулся. Результатом борьбы стало полное отсутствие мыслей в голове. Но неожиданно парень пришел ему на помощь. - Думаешь, я не понял сразу что к чему? Да ты еще порог не переступил, а я уже все знал. - Знал?!.. Так чего ты прикидываешься? - Я же тебе сказал! - Что? - До фонаря мне! - До фонаря, значит, что я мужик?! - Ха!- Парень понемногу приходил в себя.- Да ты по-смотрись в зеркало! Кто ты есть! Баба ты теперь! Плевать, кем ты был. Обмен регистрировали? Нет, конечно! Я ж ей со-гласие не давал. Пойди теперь докажи, что ты не верблюд. Для меня ты Оленька, жена, с которой я живу восемь лет и никак, кстати, не дождусь сына. Но это дело поправимое, верно?!- Он подмигнул сразу двумя глазами. Стас нахмурился. Тупой какой-то. И обиднее всего, что он не знал, чем ему возразить. - Ладно, пора спать, мне завтра в шесть вставать.- Па-рень поднялся и, поцаpапав гpудь, вышел. Стас снова посмотрел на кровать. Неужели ему придется лечь в одну постель с этим?!.. Он подошел к окну. На улице горели фонари, тускло поблескивали внизу кузова автомо-билей. Вспомнил про свой Ягуар. Неплохо было бы сейчас прыгнуть в него, хлопнуть дверью и умчаться в ночь. А что, если уйти? Прямо сейчас!.. Какое-то время Стас обдумывал эту мысль, но в конце концов решил дождаться утра. Не было у него никакого плана - слишком много неизвестных. Вошел парень с торчащими мокрыми волосами. - Что, спать не собираешься?- Он был в майке, и стали видны его острые ключицы и неразвитые плечи. Майка висела на нем как на швабре, поставленной на попа. Ну и экземпляр-чик! Стас хотел отпустить по этому поводу шуточку, но вспом-нил, что сам выглядит не лучше. - Слушай, я забыл, как тебя зовут? - Ев-ге-ний! Запиши где-нибудь. А мать мою Евдокией Филипповной. - Ты бы рассказал - где я работаю... - Утром.- Парень спустил штаны и сел на кровать.- Не все сразу!- Бросил штаны на стул и, откинув одеяло, пова-лился на бок, отвернулся к стене. Стас долго мылил лицо, черпал горстями горячую воду и растирал ее на щеках. Как он ни оттягивал, все-таки этот мо-мент наступил. Неслышно ступая, он вошел в спальню. Свет уже был погашен, с кровати доносилось размеренное ды-хание. Так мог дышать только спящий. Испытывая неска-занную радость от простых этих звуков, он на цыпочках подо-шел к кровати. Нащупал одеяло и, не слыша себя, лег на са-мый край. Кровь пульсировала в голове, но и сквозь ее глухие удары продолжал он слышать размеренное дыхание. Только одного он хотел: чтобы дыхание не прекpащалось; и он лежал, боясь шевельнуться... Его трясли за плечо. Стас щурился на яркий свет и пытался сообразить - что делать. Буркнув себе под нос, парень, одетый в костюм и рубашку с галстуком, взял со стола ди-пломат и вышел. Стас вскочил и напялил на себя вчерашнее платье. В окно виднелось синее небо, над ломаной линией крыш висел солнечный шар. Стас подошел к окну и отдернул зана-веску. Он смотрел на солнце, целился зрачками в центр огнен-ного диска, вбирая в себя обжигающие лучи. И светлее и как-то просторнее становилось у него на душе. Позади стукнула дверь, но Стас продолжал смотреть,- в этом огненном потоке он чувствовал себя в безопасности, словно пpоник в иной мир... - Смоленский, четыре, метро Чернышевская... да ты спишь что ли?! Он обернулся и в первую секунду продолжал видеть рас-пластавшееся огненное пятно. - Пропуск шестьсот сорок четыре. Пятно побледнело, и Стас начал различать темные кон-туры. - Ладно, я понял...- Он был спокоен, было даже смешно. - Ну, раз понял, значит молодец!- В голосе парня по-слышалось довольство.Только смотри - с работы не опаз-дывай. В шесть часов будь дома! - Угу. Парень хотел что-то добавить, но глянул на часы и вы-шел... Хлопнула входная дверь. "Буду, как же!" Нехорошо улыбаясь, Стас отправился в ванную, потом зашел на кухню. В раковине лежала грязная посуда. "Вот уж хрен!" Он налил в кружку молока и залпом выпил. Мимо двери со вздохами и причитаниями проплыла бесформенная тень. Стас вытер ру-кой губы и положил кружку в раковину. Собираться было легко и весело. Он надел туфли и порыл-ся в сумочке. Личная карточка была на месте - больше его ничего не интересовало. Он хотел было выбросить все осталь-ное, но, поразмыслив, оставил. Проходя мимо ванны, услы-шал звуки, напоминающие... он не успел придумать, что они напоминали, потому что через пять секунд уже крутил замок на входной двери. Он покидал этот дом с чувством глубокого облегчения, надеясь, что никогда сюда не вернется. Как странно устроен человек. Еще вчера Стас - красивый, сильный и свободный,- равнодушно смотрел на мир, не испы-тывая при этом ни особой радости, ни счастья. А сегодня, когда впереди была неизвестность, когда потеряно буквально все,- он вдруг почувствовал вкус к жизни, ощутил всю ее прелесть; им овладело желание жить, жить полно и счастливо, и те радости, которых он лишился, выросли в его сознании до исполинских размеров. Надежда - самое большое чудо,- надежда на лучшее будущее, лучшее, чем то, что он теперь имел, дала ему силы и решимость вернуть утраченное счас-тье, вернуть любой ценой. Надежда дала ему силы, но вместе с ними внушила иллюзии - самый коварный наркотик - иллюзии на то, чего вернуть было нельзя, ибо давно было сказано, что нельзя дважды войти в одну реку. Возле кабинета Людвига, как и накануне, сидел народ. На этот раз Стас не стал ломиться внаглую. Он скромно, как и подобает молодой женщине, осведомился о наличии очереди и присел на стульчик. У него не было конкретного плана. Все заглушало чувство облегчения, вероятно, такое чувство испы-тывают люди, решившие долго мучивший их вопрос. Он не знал, что скажет Людвигу, но это мало его волновало. Глав-ное - зайти. Людвиг единственный теперь, кто связывал его с прошлым. Очередь двигалась медленно. У Стаса не было часов, и он определял время на глаз. Получалось - на одного чело-века затрачивалось примерно двадцать минут. Те же, что входили парами, появлялись не ранее, чем через полчаса. А когда впереди оставалось три человека - два юноши и жен-щина лет сорока,- все трое дружно встали и, переглянув-шись, зашли в кабинет. Такая "групповщина" дала Стасу обильную пищу для размышлений, и он не заметил, как прош-ло время и троица уже выходила обратно. С ними вышел доктор в накрахмаленном халате. Он был с бородой, и пока Стас думал о том, что как это пошло - докторам и художникам носить бороду,- его совсем неделикатно толкнули в бок, сопроводив это пожеланиями поскорее пройти в кабинет или отправиться подышать свежим воздухом. Только тогда до Стаса дошло, что пошлая борода принадлежала хозяину кабинета, и он совсем не походил на друга его детства... Мысль эта так смутила его, что сразу ослабли ноги, а когда, приоткрыв дверь в кабинет, он увидел бороду за столом,- ему отказал и голос. Случилось что-то непредвиденное и очень неприятное. Доктор, очевидно, подумал, что девушке сделалось дурно по причине ее врожденной анемии. Ватка с нашатырем, оказавшаяся у Стаса под носом, дала ему воз-можность задать главный вопрос: где Людвиг? Борода стран-но посмотрел на него и задал контр-вопросы: был ли он здесь вчера вечером и зачем ему Людвиг? Ответ дался Стасу на удивление легко. Глядя доктору в глаза, он рассказал, как он - Стас - провел вчера инверсию с "этой вот" девушкой и теперь хотел бы вернуться в исходное состояние. На что доктор подвинул к себе телефон и набрал на кнопках номер. Устремив взгляд в угол, он произнес в трубку: "Она здесь!" Стас хотел спросить доктора, куда он звонил, хотелось знать, где Людвиг... но как-то вяло... Голова казалась набитой кам-нями, и окружающее скрывалось за пеленой. В принципе, он мог и не спрашивать, и так все было понятно. Воображение уже рисовало мрачный кабинет с решетками на окнах и Люд-вига, вжавшегося в стул. Напротив сидит гладко выбритый следователь и забрасывает Людвига неопровержимыми фак-тами. Факты имеют определенную форму и вес, они крошатся о голову бедного Людвига и осыпаются на пол, образуя гео-метрическую фигуру. Фигура растет и все более становится похожей на цифру шесть... - Девушка, что с вами?- Как из зыбучего песка просту-пила черная борода.Пойдемте в лаборантскую, посидите пока, ну, давайте.- Доктор помог Стасу встать и, поддерживая за руку, провел в то самое помещение, где накануне все и произошло. Усадил на кушетку и удалился. Стас подпер голову рукой. Кому же он звонил? Вариантов было два: Людвигу или в милицию. Кому же?! Он обвел взглядом комнату... телефона не было. Лег на кушетку. Чего, собственно, волноваться? Хуже все равно не будет. Не будет, потому что хуже не бывает... Открылась дверь, и Стас увидел приближающегося к нему Людвига. Он был в обычном костюме, лицо выглядело серь-езным. Стас хотел улыбнуться, но что-то ему помешало. Люд-виг подошел и сел на кушетку. По тому как он сел, не подав руки, как отвернулся и долго молчал, было ясно, что у него неприятности. Он пожевал губами и, не поворачивая головы, сказал: - Меня отстранили от работы. - Из-за меня? Он кивнул. - Вечером, я уж спать собрался - звонят. Будьте лю-безны, говорят, приехать завтра к восьми ноль-ноль по такому-то адресу. Я им: что это? А они: главное управление по борьбе с преступностью! Представляешь? Я говоpю: мне на работу нужно. А они: не беспокойтесь, директор в курсе!.. - Ну и что, ходил? - Да ходил... Свидетелей-то у них нет! А девчонка молчит! Они ее сразу поймали. - А как они догадались про обмен? - Как?..- Людвиг поднял брови,- а как там дома тебе, поверили?!.. Эх, расколют они ее. Тогда нам обоим крышка. Он выглядел усталым, под глазами нарисовались желтые круги. - Слушай, Людвиг, а что тебе будет, если они.. докажут? - Мне-то? Да ничего особенного... Пнут из института, да штрафанут тысяч на пять, это в лучшем случае. Да только не докажут они. Нет у них ни одного свидетеля. Вахтерша, прав-да, нас видела, но это не то. Больше всего я боюсь за девчонку. Как думаешь, не сломается?!- В голосе его послышалась тревога, и готовые уже фразы застряли у Стаса в горле. Он задумчиво посмотрел на носки своих туфелек. На одном из них отпечатался след каблука. Какая-то скотина наступила, а он и не заметил. - Что же делать?- Людвиг обхватил голову руками. - Да хватит стонать!- Стас почувствовал раздражение.- Что ты разнылся! Я вон в какое дерьмо попал, и ничего. - Куда попал?- Людвиг опустил руки,- У тебя что, не-приятности? Стас не сразу нашелся, что и ответить - такого эгоизма он от друга не ожидал. Несколько секунд он буравил его взгля-дом, потом отвернулся. - Я туда больше не пойду. - Не пойдешь? А куда? Домой тебе нельзя, сам знаешь... - У меня остался один вариант... я хочу вернуть свое тело! Вот это вот,Стас развел руки,- вот это мне не нравится! Он ждал, что Людвиг начнет pазубеждать его, но тот внезапно сник. - Ты... хочешь им все рассказать?! - Да, хочу! Желаю всей душей! Лучше быть ТАМ Стасом, чем здесь этой...- Он схватил платье за бока и дернул изо всей силы. Людвиг покачал головой. - Понятно. Это я виноват. Ведь знал же тебя!.. Что ж,- он поднялся,поехали. - Куда? - В Управление, куда ж еще? Расскажешь все, а я под-твержу, не пропадать же тебе. - Людвиг... - Ладно... Ты в чем, так? Стас схватил сумочку и сдерживая ликование побежал за Людвигом. Через час они подходили к прямоугольному каменному дому в пять этажей, мрачно возвышавшемуся среди совре-менных металлических зданий. Заходя внутрь, Стас невольно оглянулся: выйдет ли он отсюда?.. Людвиг уверенно шел по затемненным коридорам. Его, очевидно, принимали за своего, так как на вопросы дежурных, стоявших на каждом этаже он бодро отвечал: "К Сирину в триста пятую". Стас семенил за ним, рискуя зацепиться каблуком за толстый ковер. У двери с номером триста пять Стас почувствовал волнение. Людвиг подошел и, два раза стукнув костяшками пальцев, отворил ее. - Можно?- В кабинете было ненамного светлее, чем в коридоре. Оттого, верно, что окна закpывали плотные штоpы. За длинным столом сидел простой на вид, ничем не приме-чательный мужичок и торопливо писал шариковой ручкой. Не прерываясь, он кивнул на стулья, стоящие у стола: - Садитесь... Они сели друг против друга и боком к столу. Мужичок про-должал строчить. Рядом лежала раскрытая папка с бумагами. И эта папка, и бумаги, и весь кабинет с хозяином произвели на Стаса неожиданное впечатление. Ему вдруг стало неловко, что приходится отвлекать от дела такого занятого человека. - Что у вас?- Он водил ручкой уже где-то внизу листа. Стас открыл рот, но Людвиг опередил его. - Я утром у вас был... - Помню. - Так вот... Мужичок нарисовал подпись, взял лист двумя руками и положил в папку, которую завязал тесемочками и бросил в раскрытый железный сейф, стоящий у него за спиной. - Говорите-говорите, у меня есть пять минут. Людвиг положил локоть на стол. - Тот парень, которого вы искали... вот он. Стас согласно кивнул. Мужичок скользнул по нему взглядом. - Поздравляю.- Вытащил из кармана связку ключей и замкнул сейф. Людвиг посмотрел на Стаса, опять на мужичка. - Так что, куда нам теперь? Мужичок выдвинул ящик у стола и начал складывать в него папки. - Что значит куда!- Очистив стол, встал и подошел к ним. Друзья как по команде поднялись.- Домой идите, гуляйте, радуйтесь... Парня этого осудили уже. Семь лет вкатили, чтоб не выпендривался. Мы ведь видели, что это не он, так сам не захотел подтвердить факт обмена. Кретин... Ну и пусть... ду-ракам закон не писан.- Он подошел к вешалке и снял плащ. - Погодите.- Стас шагнул вперед.- Я бы хотел обратно поменяться! Мужичок приостановился на секунду, потом продел руку в рукав плаща.Ничего не выйдет. Статья сорок восьмая уло-жения, часть третья... Инверсионный обмен и прочие опе-рации, связанные с полным или частичным перемещением сознания разрешаются только лицам, обладающим юриди-ческим статусом. А ваш приятель три часа назад такой статус потерял. Если будет себя хорошо вести, через семь лет по-лучит его обратно. В общем, будьте довольны, что легко отде-лались, дело закрыто. Они вышли из кабинета, и захлопнув дверь, мужичок пошел по коридору. Они смотрели ему в спину, пока он не свернул. Стас кинулся догонять его. Не обращая внимания на окрики Людвига, он бежал, тыкаясь каблуками в пол, по коридору, затем еще коридор, вниз по лестнице... - Подождите. Подождите! Мужичок оказался туговат на ухо, так что Стасу пришлось забежать вперед него. - Скажите, где он находится? Они стояли у выходной двери, и на них смотрел, заложив руки за спину, дежурный. Мужичок сделал удивленное лицо. - Зачем вам? - Ну пожалуйста, мне нужно, очень! - В городской тюрьме, где ж ему быть.- И, наклонив голову, пошел дальше. - А где это?- крикнул Стас. - Болотная, восемь. Девушка, отойдите с прохода!- Де-журный сердито смотрел на Стаса. - Сейчас, там человек идет.- Стас обернулся и увидел, как по лестнице торопливо спускается Людвиг. - Ты неисправим...- он подошел, pазмахивая руками.- Думал, расшибешься! - Пошли на улицу... - Ну что?- спросил Людвиг, когда они вышли. - Я узнал, где она... в городской тюрьме, Болотная, восемь. Людвиг нервно моргнул. - Ты что, собрался туда идти? Но зачем?! Ты же слышал, что он сказал!- Он остановился.- Слушай, Стас, у меня есть предложение. Давай так: ты отпpавляйся туда, если хочешь, а потом приезжай ко мне. Сейчас я тебе уже вряд ли смогу помочь. Стас насупился, замолчал. Многое хотелось ему сказать своему другу детства! Он мог объяснить, например, как бы он поступил, окажись на месте Людвига, а Людвиг окажись на его месте. Хотелось ему сказать несколько слов о так на-зываемой дружбе и так называемых друзьях, которые в кри-тический момент говорят правильные слова и смываются, думая, что сделали все от них зависящее, хотя на самом деле эти так называемые друзья... Но он сказал только: - Ладно, иди, я позвоню...- И зашагал к автобусной ос-тановке. Лишь оказавшись перед зданием городской тюрьмы, Стас понял, за какое безнадежное дело он взялся. У него не было и одного шанса из тысячи. Он выступал против мощной бюро-кратической машины, не имея на руках ни одного козыря... Хотя нет, он совсем упустил... Ведь он был теперь женщиной! Это тот самый случай, когда недостаток превращается в дос-тоинство. Он был женщиной, так сказать, по форме, и мужиком по содержанию. Мужиком, готовым на все ради достижения своей цели! И подумав так, он смело вошел в здание. "Бюро пропусков",- прочитал Стас над окошечком в углу вестибюля. Заглянул в окошечко и увидел склонившегося к столу милиционера в синей рубашке с погонами. - Можно вас спросить... У милиционера были русые волосы и голубые глаза. - Мне нужно встретиться с одним человеком. Его сегодня должны были к вам привезти. - Как фамилия? - Кро-ле-вец! Стас Кролевец. Милиционер снял трубку. - Серега, посмотри в журнале, Кролевец сегодня не по-ступал?- Закрыл трубку рукой.- А вы ему родственница? Да, слушаю... ага, спасибо... Есть такой.- Он положил трубку на аппарат.- Так кто вы ему? - Видите ли.- Стас огляделся.- Я его знакомая, то есть не просто знакомая... и мне необходимо с ним поговорить! - Хм! Свидание с осужденными разрешается только род-ственникам и лицам, имеющим специальное разрешение. У вас есть разрешение? - Послушай... послушайте.- Стас просунул голову в око-шечко.- Мне очень нужно, у меня важное дело. Ну что тебе стоит? Ну хоть одну минуту! Милиционер откинулся на спинку стула. - Вы меня, кажется, не поняли. Не могу я нарушать должностную инструкцию! Будь вы хоть моей ... сестрой, все равно я не смог бы ничего сделать! Стас посмотрел в голубые, удивительно честные глаза милиционера и понял, что ничего не выйдет. Последняя реп-лика снимала все вопросы. Он вынул голову из окна и побрел к выходу. - Эй, девушка... Стас остановился. - Сходите к зам по режиму, второй этаж, кабинет двадцать три. Он может разрешить. Только не говорите, что я вас от-правил. Стас даже не поблагодарил его. Он взбежал на второй этаж и после недолгих поисков остановился перед дверью, на которой черной краской была нарисована цифра "23". Преодолев секундную нерешительность, Стас взялся за ручку. - Что у вас?- Плотный, стриженый бобриком мужик лет пятидесяти смотрел на него сквозь толстые линзы очков. По голосу, по выражению лица - строгому и равнодушному,- Стас мгновенно определил его в бюрократы. - Мне нужно свидание с одним из осужденных, его сегодня к вам привезли. - Фамилия? - Чья? - Ну к кому вы идете? - Кролевец. Стас. - Вы ему кто? - Невеста.- Стас задумчиво смотрел мужику в пере-носье. Тот неожиданно смутился. - Вот.- Он взял чистый лист и положил на край стола.- Пишите ходатайство на имя начальника тюрьмы. Ручка есть? Боясь поверить в удачу Стас присел возле стола и, взяв из стакана ручку, быстро написал: "Прошу разрешить сви-дание с гр..... в связи... Дата... Подпись..." Мужик взял лист и внимательно прочитал его. Потом поло-жил на стол и надписал в левом верхнем углу: "Разрешаю",- и поставил подпись. - Спасибо... большое... - Хорошо, хорошо.- Мужик вытащил из кармана носовой платок и протер очки. Стас вышел за дверь и перечитал бумагу. Как все просто! А он-то думал... Вот уж правда - под лежачий камень вода не течет, а ... дорогу осилит идущий! С легким сердцем спустился он вниз и подал бумагу в окошечко. - Что, подписал?- Милиционер взял бумагу и долго ее разглядывал, поворачивая то одним, то другим боком.- По-везло вам.- Положил бумагу в папку.- Давайте карточку. Стас подал, а через минуту получил ее обратно вместе с небольшой бумажкой серого цвета, на которой сверху было напечатано: "Разрешение на свидание". - Знаете, куда идти? Как выйдете, пойдете налево, метров через сто будет крыльцо, там вход. Стас кивнул, удивляясь про себя легкости, с которой он достиг желаемого. Люди, работающие в таком неприятном учреждении, оказались совсем не страшными, а очень даже симпатичными и приветливыми. В этом мнении он еще более укрепился, когда прибыл в указанное место и когда его без промедления проводили в отдельную комнату, а молодой прапорщик все улыбался и заглядывал ему в глаза. Сидя по одну сторону казенного, обтянутого зеленой материей стола, по другую сторону которого стоял пустой стул, Стас все сильнее волновался. "Главное - держать себя в руках. Я должен победить ее логикой,- думал он. Она сама не по-нимает, куда лезет. Семь лет!.. Ладно я, но эта пичужка. Надо припугнуть ее... если уже не пугнули. А я уж выпутаюсь как-нибудь, не пропаду!.." Стас взглянул на часы, висящие на стене, и с удивлением отметил, что прошло полчаса. Сле-дующие десять минут он следил за минутной стрелкой. Затем встал и начал ходить по комнате. Вдруг раскрылась дверь, и вошел прапорщик. - Знаете,- он снял фуражку и пригладил волосы,- он отказался от свидания... К нему девушка пришла, а он... я уж хотел силу применить, но подумал, что вам это не понравится. Стас ожидал чего угодно, только не этого. В одно мгновенье все рухнуло. Понял он, что теперь уж точно ничего не по-лучится. Если она не хочет даже поговорить, то нечего и надеяться, что она согласится на большее. Все теперь было кончено для него в этом мире, все потеряно - навсегда и необратимо. Оставалось одно: уйти отсюда, оставить все по-пытки что-либо изменить. Словно в тумане прошел он кори-дорами и опомнился лишь на улице. Он стоял на оживленном перекрестке и недоуменно оглядывался. Но вот взгляд его остановился на кабинке таксофона. Несколько секунд он смот-рел на него, затем подошел и снял трубку... Через два часа он сидел на крашеной табуретке за кухон-ным столом. Рядом pасположились Людвиг и его жена. Все трое молчали. Стас задумчиво перебирал пальцами оборки своего платья, Людвиг с женой время от времени бросали на него тревожные взгляды и потихоньку прихлебывали чай из фарфоровых кружек. Стас почти ничего не ел. Перед ним стояла тарелка с остывшей картошкой. Жена Людвига никак не могла поверить, что перед ней Стас и что это не розыгрыш. Она с неудовольствием думала о том, что "он" останется у них ночевать, что надо где-то его положить, нужно искать одея-ло, подушку, простыню... Ужин прошел в тягостном молчании. Еще через час Стас лежал на диване поверх одеяла и смотрел в темноту. Темнота скрывала окружающий мир, мир, в котором жить стало невыносимо. Темнота создавала ощу-щение покоя и благополучия. Но Стас знал, что это обман. Кончится ночь, снова взойдет солнце, и он окажется в мире, в котором нет для него места. Он сам, по собственной воле отдал все, что у него было. Всю жизнь с маниакальной одер-жимостью отстаивал он свою свободу, боролся за право жить сообразно своим желаниям, и только желаниям! И вот те-перь... И так ему не хотелось, чтобы наступило утро, что он не смыкал глаз, боясь уснуть. Если он уснет, утро наступит очень скоро. А пока впереди у него была целая ночь - время, когда он не должен был совершать никаких действий. Если бы можно было вот так вечно лежать... и только ночь вокруг, и никого... Или уснуть, погрузиться в сон и не просыпаться. Да, это было бы лучше всего! Он поднялся и подошел к окну. Внизу блестел мокрый асфальт, и он несколько минут заво-рожено смотрел на него. Пятый этаж - этого вполне хватит. Стас закрыл глаза и представил, как он открывает окно, как забирается коленями на подоконник... как пахнет на него ночной прохладой. Как будет он смотреть вниз, долго-долго, и как будет замирать у него сердце, а потом он встанет на подоконник ногами и... презрев мир с его декорациями, с его условностями и несправедливостью шагнет он в Великое Ничто. И так живо он это представил, что у него закружилась голова, когда он увидел себя, летящего вниз с раскинутыми руками, а потом - распластанного на асфальте, словно обнявшего Землю и простившего в последний миг ей все свои несчастья. И от этого виденья стало неожиданно легко и свободно у него на душе. И мир уже не казался ему таким безнадежным. Теперь у него был выход, была запасная дверь, которую он всегда мог отворить! Это то единственное, чего никто и никогда не сможет отнять у него! Глаза привыкли к темноте, и он начал различать предметы. Как ему раньше не пришла в голову такая простая мысль?! Осознание этого позволило ему по-новому взглянуть на си-туацию, в которой он оказался,- взглянуть с позиции игрока, который в любой момент может бросить карты и выйти из игры. "Да,- думал он,- безвыходных ситуаций не бывает!" Он лежал и, не замечая того, улыбался... Проснувшись на следующее утро, Стас долго лежал в кровати, прислушиваясь к себе. Было чувство, будто росла, росла в мозгу у него опухоль, и вдруг исчезла! И мир стал светлее и как-то шире, объемнее. И эта ширь и этот свет да-вали спокойствие, умиротворение. Стас словно переступил какую-то черту, узнал что-то особенное, такое, что выделяло его среди всех, давало неоспоpимое преимущество. Людвиг и его жена уехали на работу, оставив ему записку. Стас с аппетитом позавтракал и, вернувшись в комнату, сел за стол. Впереди был целый день. На столе перед ним стоял компьютер, такой же, как у него дома. Это была экспери-ментальная модель. Таких выпустили всего несколько тысяч штук, правда, и цену заломили несусветную. Зато компьютер обладал одним уникальным свойством: с его помощью можно было программировать микропроцессоры. Встроенный в опе-рационную среду дизассемблер давал знающему человеку такие возможности... Стас перепрограммировал всю бытовую технику у себя дома. Плита у него, например, работала совсем не так, как у обычных граждан - алгоритм ее функциони-рования исключал любую неисправность. Телевизор, звуко-записывающая аппаратура также несли на себе печать вла-дельца... Но самое главное - это та самая плоская метал-лическая коробочка, в которую он вставил один только трид-цатидвухразрядный процессор да приделал сбоку стандарт-ный разъем. Вот уж действительно: все гениальное просто! Это было здорово! Чтобы суметь такое - недостаточно про-учиться пять лет в университете, мало быть способным чело-веком - требовалось еще что-то в характере! Стасу внезапно пришла в голову интеpесная мысль. А что если... Нет, это уж слишком... Хотя, почему не попробовать?.. Ах ты черт! Он встал и в возбуждении прошелся к окну. День был пасмурный, моросил мелкий дождь. Стас вернулся к столу. Открыл верхний ящик, потом, средний, нижний... Ничего. Он уже принял решение, хотя и не признавался себе в этом. Он искал тридцатидвухразрядный процессор, искал в столе исключительно для очистки совести, так как знал, что такой процессор есть в системной шине компьютера, знал также, что ни в магазине, ни у спекулянтов купить его было не-возможно. Почувствовав опасность, государство приложило здесь свою тяжелую руку. И Стасу не оставалось другого, кроме как вытащить процессор из компьютера. Зачем Людвигу аппаратный интерфейс, думал он, если кроме звездных войн да лабиринтов его ничего не интересует?! Вооружившись отверткой, он развернул компьютер и начал откручивать вин-ты. Пломбировки сзади не было, и Стас испугался - вдруг кто-нибудь уже лазил внутрь и вытащил дефицитную деталь? Не открутив до конца винты, он обеими руками рванул пласт-массовый кожух и в первую секунду от волнения ничего не мог разобрать. От такой мелочи зависело слишком многое! Но вот возбуждение прошло, и Стас увидел... Опустил кожух на колени и смотрел на поблескивающую золотом микросхему. Он знал одно: теперь он не станет мелочиться. Он возьмет столько, сколько будет нужно. А нужно ему будет много... Просунув правую руку между покрытыми толстым слоем пыли печатными платами, он двумя пальцами взял микросхему за корпус и, осторожно покачивая, начал тянуть. Судя по всему, ее ни разу не вытаскивали. Пришлось вооружиться отверткой. Подсунув конец ее под корпус микросхемы и действуя им как рычагом, он выдавил контакты из пазов. Через несколько секунд микросхема лежала у него на ладони, и все сорок восемь позолоченных ее ножек, целые и невредимые, торчали из ее брюха. Теперь можно было перевести дух. Худшее в такой ситуации - это отломить любую из сорока восьми ножек. Тогда всю схему можно было спокойно выбросить. Стас положил ее на стол ножками вверх и задумался. Одного процессора было недостаточно. Нужен был еще стандартный разъем для соединения его с личной карточкой, нужен был корпус, и, главное, требовался переходник для подключения процессора к интерфейсу компьютера. У Людвига такого ба-рахла, конечно, не имелось. Ничего не поделаешь, придется ехать в магазин. В кошельке оказалась мелочь - как раз на два стакана газировки. Дело осложнялось. Поколебавшись немного, Стас направился к вешалке. Прежде чем запустить руку в карман пиджака Людвига, он долго уговаривал себя, что это нужно в интересах дела, что Людвиг сам бы ему дал сколько нужно, и что скоро он веpнет ему в сто раз больше...- одно дело брать из бездонного кармана государства, и совсем другое выгребать наличность у друга детства. Добыча оказалась невелика, но на требуемое должно было хватить. Положив деньги в кошелек, Стас надел туфли и вы-шел из квартиры. Вылазка оказалась успешной. Скоро Стас вновь сидел за столом и разглядывал разложенные на столе детали. Самым трудным оказалось найти стандартный разъем. Переходники продавались только двадцатичетырехконтактные, и пораз-мыслив, Стас купил один. Если отпилить его по краю кон-тактов, то можно втыкать в него и программировать процессор в два приема - сначала первые двадцать четыре контакта, затем вторые. Корпус Стас решил сделать из цельного куска станиоли, который легко гнулся во всех плоскостях и который он купил в том же магазине, где и разъем. Стасом постепенно овладевал азарт. Это была по-настоящему крупная игра. Все, что он делал до сих пор, показалось теперь ему баловством. Потому как не было у него настоящей цели. А теперь, когда такая цель появилась, он почувствовал, что способен на мно-гое. Главное - "прошить" микросхему. Программа в машин-ных кодах, написанная им три года назад, была проста до смешного. Удивительно даже, как никто до сих пор не доду-мался до такой ерунды. Вся работа ее состояла в том, чтобы в ответ на импульс из центральной машины, понижающий разрядность сумматора в личной карточке абонента на вели-чину затребованной суммы, восстановить в карточке перво-начальное значение разряда, и только после этого отправить сообщение обратно в ЭВМ. Замыкая такую операцию в цикл, можно было заставлять автомат выдавать запрашиваемую сумму столько раз, сколько циклов в программе. Задавая цикл равным десяти тысячам и запрашивая по сто чеков, Стас как раз и получал свой миллион. Но теперь ему нужно было го-раздо больше, он еще не решил сколько, но больше. Когда, включив компьютер и загрузив операционную систему, он воткнул первую половину контактов в переходник, ему в голову пришла новая идея. А что, если ввести в цикл запрет на пе-речисление денег, пока разрядность автомата (накаплива-ющего выдаваемую сумму) не достигнет определенной ве-личины, ну например... десяти миллионов, а уж потом сразу снимать всю сумму. Но уже не по сто, а.... Стас потер лоб, забыв, что руки у него в смазке. Это же в корне меняло дело!.. Растерянность была недолгой - пальцы уже летали по кла-виатуре,- на терминале появилась колонка из мнемокодов Ассемблера. Однажды на что-то решившись, Стас шел до конца, чего бы это ему не стоило. И было ему безразлично,- программи-ровал ли он устройство для ограбления центрального банка, или писал реферат на тему: "Психология творческого мышле-ния". В этом его свойстве были свои плюсы и минусы, но плюсов, несомненно - больше. Перед тем, как записать ограничение на величину накопляемой суммы, он на секунду задумался, а затем набрал на экране единицу с восемью нулями. В самом деле, чего мелочиться?! Собственно, он больше готовился, чем писал программу. Набор занял несколько минут затем нужно было нажать клавишу "ввод команды", и через одну миллисекунду все было готово! Вторая половина ножек грузилась той же прог-раммой, достаточно было лишь переткнуть процессор и переместить программу на начальный адрес. Проверив прошивку и убедившись, что программа записана без ошибки, Стас выключил компьютер и выдернул процессор из пере-ходника. Поистине бесценная микросхема лежала теперь перед ним. Оставалось вставить ее в разъем интерфейса и закрепить в станиолевом корпусе. Согнуть параллелепипед из станиоля было несложно. Требовалась лишь известная ловкость пальцев да хороший глазомер. Стас не заметил, как пролетело время. Только закончив работу он вспомнил, что забыл пообедать. Часы показывали пять - скоро должны были прийти с работы Людвиг с женой. Интересно: сколько они на двоих получают?!.. Эх, бедолаги! Так и будут всю жизнь горбатиться за гроши!.. Усмехнувшись, он вытащил из сумочки личную карточку и аккуратно воткнул ее в разъем интерфейса. С другой стороны интерфейса торчал точно такой десятиконтактный разъем, как у карточки. В таком способе соединения заключалась вся соль его изобретения. Эти умники из службы контроля думали, что если невозможно забраться внутрь личной карточки, то нечего и бояться! Но они не учли элементарнейшего решения, когда выходной разъем наращивался подобным программируемым буфером! Вырвав лист из тетрадки, Стас написал карандашом: "По-ехал в город по делам. Вернусь (возможно) вечером. Взял в пиджаке пять чеков. Верну. Стас." Положил лист на середину стола и придавил его пепельницей. Ключи от квартиры повесил на гвоздик в прихожей. Отпус-тил собачку у замка и, выйдя на площадку, захлопнул дверь. Волнения не было. Сомнений тоже. То, что с ним произошло, убило страх, и это то единственное, за что он мог поблаго-дарить судьбу. Уже на улице ему в голову пришла еще одна интересная мысль. До сих пор он "снимал" деньги на окраинах, в местах тихих и безлюдных, где отловить его, если разобраться, было довольно просто. Он опасался, что увидят полную сумку жетонов и заподозрят его, но теперь эта проблема исчезла. Наглеть так наглеть! Стас решил поехать в центральный офис банка, туда, где на паркете стоят в вдоль стен раздаточные автоматы последней модификации, где на входе торчит швей-цар в расшитом мундире, а в глубине зала за опоясавшим стену бронированным стеклом с окошечками для клиентов сидит на стуле милиционер и изучает лица клиентов, где не спеша останавливаются у автоматов важные господа, как правило в галстуках и с черным дипломатом в левой руке, и где за много лет не случилось ни одного происшествия. По крайней мере, Стас ни о чем таком не слышал. Он спокойно вошел в банк и приблизился к окошечкам в глубине зала. Пройдя вдоль операторов и как бы что-то вы-сматривая, постоял с задумчивым видом, потом повернулся и направился обратно. Проходя мимо автоматов, словно что-то вспомнив, подошел к крайнему. Мимо шествовали важные господа в галстуках и с дипломатом в левой руке, швейцар со скорбным лицом стоял у дверей и смотрел через брони-pованное стекло на улицу. Стас раскрыл сумочку и взял кар-точку с приткнутым к ней параллелепипедом из станиоля. На Стаса никто не смотрел. В самом деле, кому придет в голову, что прямо здесь может совершиться преступление! Он набрал на автомате личный код, потом единицу с восемью нулями, заполнив тем самым весь разряд цифр на индикаторе, и только после этого воткнул свою конструкцию в автомат, при-давил плотно к основанию. Когда имеешь дело с "железом", никогда нельзя быть уверенным в успехе на все сто. Мигнул светодиод, и автомат затих, словно изумившись такой беспредельной наглости. Эта едва заметная пауза показалась Стасу невыносимо долгой. Он готов был уже услышать душераздирающий вой сирены, или, обернувшись, увидеть злорадно улыбающегося мили-ционера... Но автомат вдруг подмигнул ему и зажглась над-пись: "Вывод разрешен". В ту же секунду в приемник выст-релила короткая очередь. Сто жетонов. Там должно было находиться ровно сто же-тонов! Стас никогда не видел жетонов достоинством в мил-лион чеков, но знал, что они имеют нежный малиновый от-тенок. Сунув руку в накопитель, он отделил гладкий ромбик и вытащил его на свет - ровно настолько, чтобы не дать заме-тить остальным... Пурпурный четырехугольник пересекала цифра с шестью нулями. Стас бросил жетон обратно. На него по-прежнему никто не обращал внимания. И это удивило его и даже немного обидело. Эти индюки проходят в нескольких шагах и не знают, что рядом стоит человек, который может купить их всех вместе или по отдельности со всем их баpах-лом. Как ни мала дамская сумочка, но в ней запросто умеща-ются сто плоских четырехугольников размером три на четыре сантиметра. Несколько раз Стас залазил своей миниатюрной ручкой в накопитель и в последний заход достал только один жетон. Сумка его немного округлилась и чуть потяжелела. Когда он проходил мимо швейцара, тот скользнул по нему невидящим взглядом и пошевелил губами. В половине седьмого Стас оказался на улице со ста мил-лионами в сумочке и без единой мысли в голове. Одно он знал наверняка - предъявить к оплате миллионные жетоны он не сможет. Потому-то он всегда и брал сотенными. Но знал он и другое. Был в городе человек, а скорее всего и не один, который за небольшие комиссионные менял "горячие" деньги. Стас раза два видел его в "Европе" и даже знал как его зовут. Возможно, он сегодня снова там окажется. Стас повесил су-мочку на плечо и, перейдя улицу, нырнул в подземный пере-ход. Швейцары в ресторанах заметно отличаются от всех про-чих швейцаров. Но только теперь Стас обратил на это внима-ние. Когда он приблизился к стеклянным дверям, один из парней в белом пиджаке осклабился и спросил, что, мол, птичке здесь надобно. На что Стас посоветовал ему заткнуть пасть и проскочил мимо, пока тот решал сложную задачу: погнаться ли за ним или списать моральные расходы на сле-дующего посетителя. В итоге он с презрительным видом нагнулся к приятелю и что-то сказал на ухо. Оба захохотали, и громче почему-то хохотал "обиженный". Стас отлично понимал, как сильно задел он этого жлоба, но расчет был верный - тот решил, что девчонка "с прикрытием" и решил не связываться. Такова уж "швейцарская судьба". Зал был довольно большой, столов на семьдесят. Поло-вина столиков оставалась свободной из-за раннего времени. Публика здесь собиралась непростая, и Стас понимал, что выглядит он в своем наряде нелепо. Не увидев ни одного знакомого лица, он сел за столик у окна, откуда хорошо просматривался весь зал. Взял меню и от скуки стал читать. Холодное.. горячее.. напитки... Напиться, что ли? Он потрогал рукой пузатый бок сумочки и ухмыльнулся. Знали бы эти, что у него здесь. В этот момент он вспомнил, что расплатиться миллионными жетонами он не сможет, а мелочи хватит разве что на бутерброд с повидлом. Но не уходить же теперь. Он решил сделать заказ... а там видно будет. Зал постепенно наполнялся. В воздухе поплыл синеватый дым со знакомым сладковатым запахом, говор становился громче и насы-щеннее, сливаясь в ровный шум и все более делаясь похожим на морской прибой; официанты задвигались быстрее, неся на разносах горы из плоских широких тарелок и пузатых графинчиков. К Стасу никто не подходил, и это в общем-то устраивало его, кроме разве одного пустяка ему все шибче хотелось есть... и в горле пересохло. Он в сотый раз обвел взглядом зал, но тот, кого он ждал, не появлялся. Оставалось с десяток незанятых столиков. Где еще его искать? Может, он куда рванул? Или его "рванули"?.. В зал вошла группа джентльменов - все в бархатных синих костюмах и с бабоч-ками на шее. Рядом в восхитительных длинных платьях сто-яли грациозные дамы, не зная которых можно было подумать, что это приемные дочери английской королевы, а не местные проститутки, хотя и хорошо оплачиваемые. Стас знал одну из "дам", поскольку однажды имел честь пополнить ее бюджет. Но сейчас его больше интересовали их спутники. Метрдотель услужливо склонился перед одним из них и, повернув голову, показал в ту сторону, где сидел Стас. Джентльмен что-то сказал спутникам, и они пошли по направ-лению к Стасу. Когда они приблизились, догадка переросла в уверенность: джентльмен... это же Боря! Один из городских авторитетов! Стас знал его заочно, и даже уверен был, что и Боря слышал о нем. Когда компания расположилась за двумя сдвинутыми столами, Стас уже решил, что делать. Теперь ему не нужен был тот фраер. К компании подошел официант и выслушал заказ - очень короткий. Стас по губам Бори понял, что тот сказал: "Как обычно." Официант поспешил на кухню, но, проходя мимо Стаса, остановился. - Что будем брать? - Мясо, салат и два пива... Официант записал в блокнот и удалился. Вот и ладно, решил Стас. Пожуем, а там видно будет. За столик к нему подсели два мужика в кожаных пиджаках. Они сразу стали курить, вполголоса разговаривая и будто не замечая его. "Решили, видно, что я не одна,- подумал Стас.- И хорошо, пусть думают." Официант прикатил на тележке гору тарелок и бутылок, лишь мизерная часть этого добра предназначалась Стасу. Пиво было в темных влажных бутылках, и Стас, при-вычным движением откупорив одну, перевернул ее над пуза-тым фужером. Мужики уставились на пенящуюся жидкость. Стас сделал два совсем не женских глотка и подвинул к ним бутылку: "Угощайтесь!"- и тут же закашлялся,- вот же черт! Мужики с удивлением посмотрели на него, потом на бутылку и отвернулись. "Ну и шут с вами." Стас долил фужер и начал пить мелкими глотками. Сразу почувствовал голод. На боль-шой плоской тарелке перед ним лежал скромный такой антре-котик, присыпанный зеленым горошком. Икнув, Стас взял вилку и воткнул ее в мясо. Без ножа обойдусь... Мужики все чаще оглядывались, и Стас отметил, что они избегают встре-чаться с ним взглядом. Он остеpвенело рвал мясо, жевал его всеми наличными зубами и прихлебывал пиво. Мужики были ему смешны! Грянула музыка... значит, уже девять. Пора за-няться делом. С третьей попытки ему удалось подманить офи-цианта. - Можно вас попросить... передать на соседний столик записочку.- Он протянул салфетку, на которой минуту назад нацарапал: "Срочно жду в вестибюле. Стас." Официант смотрел на протянутую ему салфетку. - Э-э, я не понял... кому? - Боре!- Стас не опускал руку. - Какому Боре, девушка, я не знаю... - Слушай.- Стас привстал, но тут же сел.- Вон за сто-лом сидит... в синем костюме. - Они все в синих. Стас взял левой рукой бутылку и наполнил фужер. - Кудрявый, на мизинце перстень... Ну?!..- Последнее было сказано с таким выражением, что официант, подчиняясь глубинному рефлексу, тут же взял записку. Метнув злой взгляд на Стаса и на мужиков, с интересом наблюдавших за этой сценой, он, наконец, отошел. Стас хорошо видел его испуган-ное лицо, когда он подступил сзади к Боре, наклонившись, сказал что-то на ухо и, кивнув в его сторону, показал сложен-ную вдвое салфетку. Боря, видимо, не сразу понял, что от него требуется, машинально взял салфетку и развернул. Официант стоял рядом и читал вместе с ним. Боря, не ме-няясь в лице, оглянулся и посмотрел окрест себя. Скомкал салфетку и бросил на пол. Официант проворно поднял ее и уплыл. Мужики, ухмыляясь, глядели на Стаса. Он вылил в фужер остатки пива, теперь уже тепловатого и кислого на вкус и, не останавливаясь, выпил его весь. Вытер губы рукавом и направился к соседнему столику. На него не обращали вни-мания, пока он не опустил ладонь на край стола. Красные с синими, черными и еще бог весть какими оттенками лица повернулись к нему. Только одна девица продолжала смеяться в щеку своему дружку, не замечая гостью. Стол медленно поворачивался вокруг своей оси, ресторанный гул эхом от-давался у Стаса в голове. Прямо перед ним сидел Боря. - Выйдем, есть дело!- Стас смотрел прямо в немигаю-щие стеклянные глаза. Он знал этот тип глаз, эту затормо-женность и толстокожесть, когда особь мужского или даже женского пола имеет близкую к нулю чувствительность к внешним радражителям. И почему-то так получалось, что особь эта приобретала удивительную власть над своими менее толстокожими соплеменниками. Это было Стасу не очень понятно и очень его раздражало. - Девочка, тебе чего?- Сидящий рядом парень крепко сжал его запястье. - Я сказал, есть дело!- Стас не отреагировал на пожатие. Он помнил одно: в такой ситуации следует вести себя на-столько нагло, насколько хватит дыхания. Неизвестно, что подумал в тот момент Боря, но только он поднялся, отодвинув ногами тяжелое кресло и, ни слова не говоря, пошел по проходу между столами. Стас поспешил за ним, стараясь не смахнуть по пути фужер на длинной ножке или другую безделицу. В вестибюле как всегда полуобнявшись сидели полупья-ные пары. Пары громко говорили и дымили импортными сигаретами. Боря остановился у зеркальной витрины во всю стену и круто развернулся. Стас в первую секунду растерялся. - У меня дело.. - Я уже слышал... - Можешь мне не верить, но я Стас. Боря поднес рукав к лицу и сдунул пепел. - Ну и... - Ну я Стас, ты должен знать. - Да хрен с тобой, мне то что! Стас вытер ладони о бока. - Я здорово влип. Мне нужны кое-какие бумаги, квартира, машина... - Девушка, вы ошиблись.- Боря поправил бабочку и по-смотрел в зал. - Сколько ты хочешь? Боря обернулся, и впервые за весь вечер лицо его выра-зило какое-то чувство. - Сколько?- Стас понял, что сейчас решается все.- Два? Три? Скажи свою цену! Боря прищуpился. - Деньги с собой? Стас кивнул. - Покажи. - Там, в сумочке, на столике.- Он махнул рукой в зал, и Боря невольно проследил за его рукой, словно пытаясь разгля-деть стол, на котором лежат три, а может и больше миллионов. Он сделал знак пареньку, стоящему неподалеку. Через минуту тот протягивал сумочку Стасу. - Твоя? Стас взял сумочку. Щелкнул замком и залез рукой внутрь. Зачерпнул горсть жетонов и извлек на свет. Зацепившись за края сумки, несколько жетонов с треском упали на паркет. Стас посмотрел вниз и неожиданно для себя хихикнул. Потом поднял голову. Боря с застывшим лицом смотрел на малиновые ромбики. "Вот где твоя слабость",- порадовался в душе Стас. Он нарочно не спешил поднимать жетоны. Боря, наконец, очнулся. - Откуда ЭТО? - Тебе какая разница?- Стас наслаждался произведен-ным эффектом.- Можешь не...- В тот же миг Боря схватил его за грудки и тряхнул так, что голова у него чуть не отор-валась. Стасу почудился даже треск шейных позвонков. Он не успел обидеться, как Боря отпустил его. Он тяжело ды-шал, и лицо у него стало серым. Полупьяные пары продол-жали громко говорить и дымить импортными сигаретами. - Поехали!- Он двинулся к выходу. Парень пошел за ним. Стас поднял с пола жетоны. Отступать было поздно. Они неслись по ночному городу, и неоновый свет рекламы озарял их лица то зеленым, то фиолетовым, то желтым. Стас и Боря сидели сзади, парень рулил. - Так я не понял, откуда деньги? - Оттуда.- Стас показал рукой на вереницу автоматов, весело поблескивающих на тротуаре в мерцании разноцвет-ных огней. - Они же больше тысячи не дают.. - Ты забываешь про центральный офис...- Он постарал-ся сказать это как можно небрежнее.- Если надо, еще сотню возьму. Боря пару кварталов переваривал услышанное, пока до него не дошел смысл последней фразы. - Ты что, сто миллионов хапнул?.. - Ага. Гляди.- Стас открыл сумочку и сунул соседу под нос. Теперь он не боялся. Он показал этим ребятам, на что способен одиночка, если, конечно, у него мозги, а не каша в голове. Боря отвернулся. - Не радуйся. Номера наверняка уже во всех сводках. И не думаю, что тебе удастся повторить свой фокус. - Да я потому к тебе и обращаюсь, потому и предлагаю тебе сто пpоцентов на каждой опеpации.- Стас бросил су-мочку на сиденье.- А если мне понадобится, а мне понадо-бится!- будь уверен: я найду способ... Машина выехала на загородное шоссе и набрала скорость. Мимо проносились все более редкие силуэты домов, вско-ре потянулся с обеих сторон черный лес. - А зачем тебе столько? - Ты что не видишь, в каком я виде? - Вижу. Миллион делов. Тело - какое хочешь. Высокое, низкое, толстое, тонкое... спортсмены, фотомодели... хоть сей-час. Но с тебя два. Ты сам сказал. - Это хорошо, конечно... Но мне не нужны фотомодели. Я хочу получить обратно СВОЕ тело! - Да-а... Я слышал, тебе восемь лет вкатили. Как это ты умудрился уговорить эту бабу, или, может, заплатил? - Семь... Я ее не уговаpивал, это она меня уговоpила. Машина свернула на проселочную дорогу и покатилась, мягко переваливаясь на неровностях почвы. Боря наклонился к шоферу. - Кто там сегодня? - Крот,- не оборачиваясь, ответил тот. - Скоро приедем.- Он откинулся на спинку и засопел. Оставшийся путь они проехали молча. Дом был совершенно темен. Боря прошел по хрустящей гравийной дорожке и постучал кулаком в оконную pаму. - Открывайте, балбесы!.. Вспыхнул на втором этаже свет, послышался топот, и дверь открылась. Первое время Стас ничего не видел от яркого света. Почти на ощупь зашли они внутрь, поднялись по крутой деревянной лестнице и, пройдя коридором, попали в большую комнату. Стас сразу упал в кресло, чувствуя поднимавшуюся внутри муть. Всего то и выпил две бутылки. Глаза постепенно при-выкли к освещению, и он смог рассмотреть обстановку. Выде-лялся большой камин, с закопченным верхом. В центре стоял низкий полированный стол, а вокруг него, погрузившись нож-ками в толстый ковер, расположились изогнутые кресла. Си-деть в них было очень удобно, и Стас закрыл глаза. Пол сразу куда-то поплыл, но его тут же довольно бесцеремонно толк-нули. - Может, делом займемся? Где твоя сумочка? Стас испуганно огляделся. Боря с довольным видом смот-рел на него. - Не ценишь ты деньги, потому как слишком легко они тебе даются. На!- И кинул сумку через стол. Налил две рюмки коньяку и поставил рядом бутылку. Стас смотрел на него и чувствовал, что голова его пуста, как ясная летняя ночь. Ско-рее из любопытства он взял рюмку и вылил обжигающую ма-слянистую жидкость себе в горло. Внутри прокатился жгучий комок, и сразу стало светло и жарко. - Так что?- услышал он вопрос, но никак не мог связать его с физиономией, что была напротив, хотя точно знал, что слова исходили от нее. Он смотрел на эту физиономию и чувствовал все большую тяжесть в голове. Боря поднялся и забрал у него рюмку. Затем положил на стол перед ним лист бумаги и сверху ручку. - Пиши имя, фамилию, год рождения, адрес. - Чью? - Ну на кого документы делать? - А-а... я не знаю. Боря опустился в кресло. - Ты, кажется, не только тело сменил. Стас, к удивлению своему, не почувствовал ни злости ни обиды. - Боря, я не знаток этих дел. Сделай мне карточку на ка-кое хочешь имя, дай квартиру, машину... и два миллиона - твои. Боря подкурил сигарету, и его окружило синее облако. Некоторое время он сосредоточенно курил. - Не знаю...- Встал и бросил сигарету в пепельницу.- Зачем тебе это? - Так я же... - А, ну да!- Он подошел и, упершись в ручки кресла, приблизил лицо к Стасу.- Только сказки это! - Если даже и сказки... Тебе то что? - Я думал, мы договоримся.- Боря выпрямился. Посто-ял, потом взял бутылку и налил в рюмки коньяку.- Хватит одному работать. Давай ко мне. С твоей головой мы быстро порядок наведем. Стас взял рюмку. Неожиданная мысль вдруг пришла ему в голову. Подержав, поставил рюмку на стол. - Слушай, Боря, я подумал... твои ребята могли бы мне помочь. Все деньги твои будут.- Стас посмотрел на Борю, но тот не выказал никаких эмоций. На глаза снова попалась рюмка с коньяком, и Стас, не раздумывая, взял и выпил ее.- Мне нужно мое тело, больше ничего. Твои ребята могли бы доставить его сюда! Боря сделал такое лицо, словно заглотил стакан касторки. - Ты меня притомил... - А я хочу получить свое тело!- Стас с отвращением посмотрел на свои удивительно тоненькие ручки.- И я плачу за него сто красных... Есть вопросы? - Сто, говоришь...- Боря потер подбородок.- Это, конеч-но, неплохо... - Так что, согласен? - У меня другой вариант. - Какой? - Утром мы едем в одно место, ты выбираешь себе тело, какое пожелаешь, получаешь все необходимые бумаги, крышу и... - И... - Оказываешь нам некоторые услуги. - Кому это? - Ну нам... мне, если хочешь. - Это все? - Все. - Не пойдет. - Почему? - Во-первых, не люблю стаи. - А во-вторых? - А во-вторых, мне нужно мое тело. Боря раскурил новую сигарету. Сохраняя полнейшую не-возмутимость, встал и вышел из комнаты. Стас отвалился на спинку. Хотелось спать, руки расслабленно лежали на под-локотниках. Вошел Боря. - Отправил человека выяснить все. Утром будут сведе-ния, тогда поговорим, а теперь - он посмотрел на часы,- ого, уже третий час. Можешь поспать, занимай любую комнату. Стас не стал спорить, тем более, что поминутно зевал, испытывая раздирающую боль в скулах. Он вышел в коридор. В приглушенном свете увидел несколько дверей, дошел до первой и толкнул ее. Внутри никого не было. Не зажигая свет, подошел к кровати, закрытой клетчатым одеялом, и повалился на нее, даже не сняв платья. Последним осознанным движе-нием он подтянул ноги к груди и сдернул туфли. С приглу-шенным стуком они упали на пол. Через минуту Стас уже спал. Он проснулся от яркого света. Перед ним находилось ши-рокое окно, через которое заглядывало в комнату солнце. Судя по положению солнца, было часов десять. Стас приподнялся на локтях, и сразу ощутил тяжелые удары в голове. Он повалился на подушку и несколько минут лежал с закрытыми глазами, борясь с нахлынувшей дурнотой. А мозг в это время анализировал обстановку. Ясно было одно: он вчера нажрался так, как давно уж не нажирался. Голова у него была крепкая и чтобы так себя отравить... Он потер лоб и ощутил под ладонью нечто странное. Миг - и он сидит на кровати, свесив ноги, и глядит на платьице, покрывающее его плоский живот и голые ножки... Вот за такие мгновенья и не любил он пить! Когда просыпаешься утром неизвестно где и узнаешь такое... Он сполз с кровати и, покачиваясь, вышел из комнаты. Коридор и весь второй этаж были пусты. На первом этаже он встретил какого-то парня в цветном переднике, который стоял перед плитой и возил по сковородке глазунью. - Где Боря? - Скоро придет.- Парень даже не обернулся.- Садись, порубаем. - Не-е, пить хочу. - В холодильнике пиво. Стас увидел в углу квадратный холодильник. Открыв дверцу, обнаружил, что внутренность его заполнена бутыл-ками всех цветов и размеров. Кока-кола? Пойдет. Откупорил бутылку и, запрокинув голову, начал пить густую коричневую, с острыми холодными пузырьками, жидкость. Выпив полбу-тылки, посмотрел на парня. Тот все скpеб ножом сковородку. - Хочешь? - Мне нельзя. Захватив еще одну бутылку Стас подошел к столу и сел. - А куда Боря уехал? Мы вроде вчера договаривались об одном деле. Парень взял сковороду тряпкой и понес на стол. Поставил на деревянную дощечку. - Так что, будешь есть? Боря велел накормить... Стас решительно покачал головой и приложился к буты-лочке. - Ну гляди.- Парень сел и, взяв вилку, принялся за яичницу. Стас смотрел, с каким аппетитом парень ест, как разлетаются желтые капельки масла во все стороны и чувст-вовал, что к горлу подступает тошнота. - Я наверху,- сказал он, вставая. Прошел к холодильни-ку и вытащил еще одну бутылку Колы. В комнате Стас прилег на кровать и, не заметив того, уснул. Проснулся от шума. Открыл глаза и увидел сидящих за столом и оживленно беседующих Борю и длинного типа в белом пиджаке. Тип что-то рассказывал, сопровождая речь ужимками и подергиваниями. Боря смеялся. - А, проснулся!- воскликнул Боря, повернув смеющееся лицо к Стасу.- Ну поднимайся, есть тут для тебя кое-что. Стас довольно уверенно поднялся, в голове уже не так шумело, и жжение вроде уменьшилось. Сделал два шага к столу и сел на стул. - Пивка?- Боря взял бутылку и посмотрел на Стаса. И эта его веселость и приветливость отчего-то не понравились Стасу. - Давай!- кивнул он. Длинный цедил пиво из тонкого высокого стакана. Внезапно вспомнив про сумочку Стас с беспокойством огляделся. - Что, опять деньги потерял?- Боря поставил перед ним стакан и наклонил в него бутылку. Толстый слой пены начал подниматься по стенкам.- Да не бойся, все нормально, здесь ничего не пропадает. Пей!- Пена образовала шапку над краями, наподобие ромовой бабы. Стас взял стакан и, не сдувая пены, начал пить маленькими глотками. И от ледяного напитка внутри у него становилось все теплее; тепло пошло в руки и ноги. Допив, ощутил теплоту уже в самой голове. Поставив стакан, он заметил, что Боря внимательно смотрит на него. - У тебя как, с нервами в порядке? - В каком смысле?! Боря глянул на длинного, и тот поднял стоящий под ногами дипломат; положив на колени, достал из него желтый бумаж-ный конверт. Боря взял конверт и вытащил из него пачку белых листов. Стас вытянул шею, пытаясь разглядеть получше. Боря повернул их к себе и с серьезным видом рассматривал минуту. Перевел взгляд на Стаса. - Так ты хотел получить свое тело? - Х-хотел,- Стас внезапно поперхнулся, словно кто-то с силой ткнул его изнутри в горло.- А что?! Боря пожал плечами. - Боюсь, тебе придется отказаться от этой мысли. - Что...- Стас привстал.- Что ты крутишь, покажи!..- Протянул руку и вырвал у Бори листы, сразу почувствовав под пальцами глянцевую поверхность фотографий. Перевер-нул верхний лист и в первый момент ничего не понял. Он знал только, что на фотографии что-то страшное, что-то выхо-дящее за рамки понимания. Боря внимательно наблюдал за ним. - Что, не узнаешь?- Он обошел стол и заглянул через плечо.- Да, тут тебя и родная мать не узнала бы.- На лице его играла улыбочка. - Так это... - Ну да!- Боря сделал выразительное движение бровя-ми.- Я думаю, что эта деваха не вписалась в коллектив. Там, знаешь ли, свои порядки... Стасу вдруг пришла в голову чудовищная мысль. - Это твоя работа! - Да ты что? Его еще вчера кончили.- Боря отстранился от него.- Да и сам посуди, какой смысл?! Стас перевернул вторую фотографию, заглянул дальше... Бросил листы, и они веером разлетелись по полу. Был бы у него сейчас автомат, кажется, изрешетил бы этих двоих. Не имел он доказательств, но уверен был, что это дело рук Бори. Того самого, который сидел теперь перед ним и лыбился. - Виновных накажут.- Боря говорил спокойно, так, что можно было подумать, будто он действительно ни при чем. Но Стас-то знал, на что способен этот уравновешенный и невозмутимый человек. А впрочем, какая теперь разница! Он наклонился и уставился в одну точку. Не хотелось ни думать ни о чем, ни шевелиться. - Эй, Стас, выпей-ка лучше.- Боря налил ему в стакан пива. Стас равнодушно посмотрел на стакан.- Ты что, вправ-ду расстроился? Ну, не думал я, что ты такой... - А если бы с тобой так? Боря пожал плечами, и Стас подумал, что тому действи-тельно было бы все равно. И позавидовал подобной бесчувст-венности. Вот бы и ему так плевать на всё! - Есть курить? Боря полез в карман пиджака и вытащил пачку "МТ". - Нет, не эти. - Понял!- Боря кивнул длинному, который все время безмолвно сидел рядом, не выказывая никакой заинтересо-ванности в происходящем, ничему не удивляясь и не огор-чаясь. Длинный сходил куда-то и положил перед Стасом то-ненькую сигарету с синим фильтром. Стас взял ее и помял пальцами. - Сколько здесь? - Два кубика!- Боря ласково улыбнулся.- Дерьма не держим! Стасу приходилось курить сигареты с порошком, но он никогда не переступал определенных границ. - Что, испугался? - Чего мне бояться?- Стас вставил сигарету в рот, длинный тут же поднес ему огонь.- Чего мне теперь боять-ся?!- Набрал полный рот дыма и резко и глубоко вдохнул. В первое мгновенье ему показалось, будто в голове у него все сжалось с мучительной болью, и тут же стало легко и как-то по особенному просторно и гулко. Комната заполнилась розовым светом... Стас закрыл глаза и снова затянулся. Голова наполнилась гудением, словно ровный ветер поет в туго натянутых парусах. Стас никогда не слышал как поет ветер в парусах, но почему-то уверен был, что именно такой звук рождается у него в голове. Но вот ветер стал ослабевать, и паруса повисли - все тише, тише, пока не наступили абсолютная тишина и покой. Стас приоткрыл глаза. Боря, повернув к нему бритую щеку, беззвучно шевелил губами. Стас увидел перед собой чью-то руку, в пальцах была зажата сигарета, огонек полз к середине и тонкая струйка дыма вилась кольцами вверх. Рука поднялась, и сигарета поплыла к его лицу, пальцы коснулись губ, он открыл рот и сжал фильтp зубами, только тогда сообразив, что это его рука. Он сделал глубокий вдох и снова закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что в комнате никого нет. Он лежал в кресле, чувствуя тяжесть во всем теле. И необычный свет вливался в его глаза, и слышались необычные звуки. И было неспокойно на душе. Что-то случилось. Он должен куда-то идти, его ожидало нечто очень важное. Он ухватился за ручки кресла и с трудом встал. Комната накренилась, и Стас немедленно упал в кресло, ожидая, что промахнется и грохнется на пол. Он сидел и смотрел, как комната медленно кружится, он точно видел, что она кружится и в то же время остается в прежнем положении. В этом было что-то странное, и Стас хотел понять причину этой странности. Но скоро почувствовал, что вращается вместе с комнатой, и закрыл глаза... Какой-то звук настойчиво лез в уши. Он открыл глаза и увидел человека, которого никак не мог вспомнить. Тот мотал головой, отчего Стас не мог разобрать его лица. Скоро поя-вилась вторая голова, а потом опять исчезла. Но тут же снова возникла, и Стас почувствовал чьи-то руки. Донесся острый запах и в плече появилась тупая боль. Затем головы исчезли, и он погрузился в сладкую дрему... ...Он почувствовал, как его хлещут по щекам, что-то мокрое и холодное упало на лицо, и сквозь капли он увидел свет и неясные тени. - Ну ты даешь! Он шире открыл глаза и увидел говорившего. Это был Боря. - Чуть концы не отдал. Вот и давай вам... Голова болела так, словно в нее накачали воздуха да прыснули сверху скипидара... Но боль постепенно уходила. - Что такое...- Стас словно издалека услышал себя. - Поднимайся. Сейчас поедем в одно место, там все го-тово. Стас покачал головой. - Что, не хочешь? Да ты посмотри сначала, что тебе предлагают. Не понравится, выберешь другое тело, кто тебе запрещает? Слушай, Стас, в последний раз говорю, поехали, или... катись куда хочешь, мне некогда с тобой разбираться. Я столько людей из-за тебя поднял... Да любой дpугой на твоем месте...- Он крутнул шеей и вышел. Цепляясь за мебель, Стас подошел к окну и увидел внизу черный автомобиль. Передняя дверка была открыта и из нее высовывалась рука, на запястье блестел никелем браслет. Вокруг шумели зеленые деревья, на аккуратных клумбах пылали всеми кpасками цветы. Стас поднял голову и увидел голубое небо и нестерпимо яркое солнце на нем. Распахнув окно, почувствовал густой аромат цветов. Жаркий воздух хлынул на лицо, и он вдыхал этот воздух, и все легче и свободнее ему становилось... Невдалеке виднелся густой лес. А над лесом плыли белые облака. Они уходили куда-то за горизонт, туда, где есть нечто такое, к чему нужно стремиться, где новое и необычное, где хорошо и спокойно. И ему захо-телось немедленно отправиться туда, узнать, что там! Мысль, что машина может уехать без него, испугала его. Только не оставаться в этом доме, не быть одному! Появился Боря. Подошел к окну и посмотрел вниз. - Ну что? - Сколько времени? - Двенадцать. - Ехать далеко? - Около часа. - Я согласен. Боря внимательно посмотрел на него. Перегнулся через подоконник. - Длинный, заводи!- Затем повернулся к Стасу.- Ты не пожалеешь. Все будет хорошо. - Да,- сказал Стас.- Все будет хорошо. Они спустились вниз и сели в машину. Длинный обернулся и что-то спросил у Бори. Тот что-то ответил. Стаса это не инте-ресовало. Он смотрел в окно на клумбы с пылающими цветами и повторял про себя: "Все будет хорошо. Все будет хорошо." Заработал мотор. Лес вздрогнул и бросился на них. Стас смотрел на деревья, и губы его шевелились. Все будет хорошо...