"Город страсти" - читать интересную книгу автора (Макмертри Ларри)

ГЛАВА 32

Спустя несколько дней Дуэйн снова оказался на дороге, ведущей в Даллас. Поездка занимала два часа и к числу любимых Дуэйном не относилась. На этот раз его сопровождали Карла с Сонни. Карла отправилась, чтобы поднять мужчинам настроение, упавшее ниже некуда. Особо плохо было Сонни, у которого случился самый тяжелый за последнее время приступ склероза, и его срочно пришлось везти в Даллас к невропатологу.

Вечером в минувшее воскресенье он вышел из своего магазина и как сквозь землю провалился. Покупатели заходили и останавливались, считая, что он, должно быть, в ванной или пошел за чем-то в свой отель. Но прошел час, а Сонни не появлялся. Рабочие сами себе готовили бутерброды с сосисками и мясом в микроволновой печи, оставляя банкноты с мелочью у кассы, и уезжали на работу. В ранние часы торговля шла бойко; вскоре на прилавке скопилось столько мелочи, что рабочие пересыпали ее в мешок.

Бобби Ли тоже зашел в магазин и сразу же ударился в паранойю. Он немедленно связался по радиотелефону с Дуэйном.

– Я думаю, что террористы похитили Сонни Кроуфорда, – уверенно заявил он.

Дуэйн как ошпаренный выскочил из кровати. Бобби Ли обладал способностью свои самые параноидальные догадки излагать основательно и степенно, и ему невозможно было не поверить хотя бы в первые пять секунд. Дуэйн почти оделся, пока до него не дошло, что вряд ли ливийские террористы стали бы избирать местом своего нападения магазинчик Сонни.

– По телевизору передали – в Штаты заброшен отряд диверсантов, – напомнил Бобби Ли, когда Дуэйн засомневался в правдивости его слов.

– Там ничего не говорилось про Талиа.

– В свое время мы были самым нефтедобывающим округом в Техасе, – стоял на своем Бобби Ли. – Они могли усмотреть в нас угрозу Персидскому завалу.

– Персидскому заливу, – поправил Дуэйн, пожалев, что оделся так быстро.

Карла включила ночник и принялась читать «Плейгерл».

– В Персидском заливе этой нефти завались, – продолжал Дуэйн. Иногда у него возникало желание добиться от Бобби четкости и ясности в изложении мыслей.

– Все равно, он – у них, – ответил Бобби Ли. – Может быть, они спрятали его в школе.

Дуэйн отключил связь.

– Бобби Ли считает, что ливийские террористы схватили нашего Сонни, – сообщил он жене.

– Непонятно, где они нашли столько моделей с такими длинными членами, – проговорила Карла. – Здесь их днем с огнем не сыщешь.

– Ты не слышала, что я сказал? – спросил Дуэйн.

– Бобби Ли заслуживает того, чтобы ему оторвали башку, – заметила Карла. – Теперь мне ничего не остается, как лежать всю ночь и мучиться фантазиями.

– Едем в город, – предложил Дуэйн. – Я помогу тебе оторвать ему башку.

Карла решила принять предложение, но оно не понравилось Шорти, и Дуэйну потребовалось пять минут, чтобы поймать псину. Шорти не привык к тому, чтобы Карла разъезжала в машине поздно ночью. По мнению Шорти, Карла была горьким лекарством. Он залез под «бьюик» Минервы и оставался там, пока Дуэйн не выгнал его оттуда метлой.

– Мог бы оставить этого чертенка в покое, – сказала Карла, когда Дуэйн схватил собаку и закинул в пикап. – Ты больше ему предан, чем мне.

– Нет, не больше.

Едва он сказал это, как перед ними дорогу перебежали семь койотов. Шорти выскочил из набиравшего скорость пикапа и устремился за ними. Дуэйн в ужасе резко затормозил.

– Сожрите его, койоты! – закричала Карла, высовываясь из кабины.

Вскоре вернулся запыхавшийся Шорти.

– Видишь, даже койотам он не по вкусу, – сказала Карла.

Когда они проехали мили три, она заметила:

– Вокруг нас полно этих животных. Я боюсь, Дуэйн.

Они въехали на вершину холма. На фоне совершенно черного неба город был расцвечен крошечными мирными огнями.

– Койоты тебя не тронут.

– Но они могут утащить маленького Майка и воспитать его как Маугли.

– Как кого? – спросил Дуэйн. Все чаще и чаще высказывания жены становились ему непонятны.

– Маугли… из фильма «Книга джунглей». Мы еще ходили с близнецами смотреть его.

– Я не ходил. Ты, наверное, отправилась с одним из своих приятелей.

Карла залюбовалась освещенным городом, мирно спящим вдали.

– Как мил наш Талиа ночью!

– Я все-таки не понял про этот фильм, на который ты водила своего хахаля.

– Он о мальчике, которого воспитали волки. Уолта Диснея.

– Никогда не слышал, чтобы Уолта Диснея воспитывали волки.

Они миновали склад труб с высокими и дорогостоящими бурильными установками. Склад мог бы оказаться хорошим пристанищем для террористов и их жертвы, но они заметили одного лишь зайца, щиплющего траву возле двухдюймовой трубы.

Прибыв в магазин Сонни, они обнаружили, что в нем собирались чуть ли не половина рабочих с промысла, вооруженных охотничьими ружьями и пистолетами. Кое-кто через оптические прицелы уже целился на стоящие вдали телеграфные столбы. Стало ясно, что для своего появления ливийские террористы выбрали не самое удачное место.

Бобби Ли, сидевший на заднем откидном борту своего пикапа, обсуждал животрепещущую тему Персидского залива с безумно неопровержимой логикой.

Одновременно с Дуэйном и Карлой подъехал Тутс Бернс, шериф. На нем не было лица.

– Что случилось? – с тревогой спросил он. – Началась война?

– Ливийские террористы, – спокойно ответил Бобби Ли.

– Никакой войны нет. У Бобби Ли поехала крыша, – сказала Карла, крутя указательным пальцем у виска, чем страшно обидела Бобби Ли. Излив душу, она вошла в магазин и налила себе кофе. Следом за ней вошел Дуэйн, надеясь найти записку, объясняющую причину отсутствия Сонни. Учитывая настроение, в котором все находились, даже на самую пространную записку никто не обратил бы внимания.

Записки обнаружено не было. Дуэйн тоже налил себе кофе и вышел на улицу. Было тепло; выдалась прекрасная весенняя ночь, вот-вот должен был начаться рассвет. Тутс Бернс, нервничая, уговаривал людей спрятать свое оружие.

– Достаточно случайного выстрела, и мы переполошим весь город, – грозно заметил он, хотя его мало кто боялся. Он любил припарковаться у здания суда и потягивать пиво, пока не заснет. А когда засыпал, то его уже не могла разбудить и целая армия, марширующая мимо.

Каким-то непонятным образом состояние Бобби Ли передалось взбудораженной толпе.

– Эти ублюдки могут прятаться где-нибудь поблизости, – заметил один из рабочих.

Дуэйн, сильно сомневаясь, направился к зданию суда в сопровождении Шорти. Карла осталась в машине допивать свой кофе. Дуэйн обошел площадь и вернулся в магазин, не обнаружив никаких признаков присутствия ливийцев.

– Город как стоял, так и стоит, – сказал он. Рабочие расселись по машинам по одному и по двое и начали разъезжаться в разные стороны, недовольные тем, что не удалось пострелять.

– Жаль, что не пришлось отвести душу, – проговорил один из тех, кому предстояло возвращаться на буровую.

– Можно отыграться на Бобби Ли, – предложил кто-то. – Это он поднял нас.

– Это была просто теория, – признался Бобби Ли, неожиданно заторопившийся позавтракать.

– Побыстрее отращивай бороду, – бросила ему Карла перед уходом.

– Зачем? – спросил Бобби Ли с обиженным выражением лица.

– Тогда будешь похож на настоящего идиота.

– Ты всегда относилась ко мне плохо, – уходя, сказал Бобби Ли.

Карла с Дуэйном пошли в старый отель, где Сонни ночевал. Он жил в малогабаритном номере, вернее, в одной комнатушке. Муры решили, что по каким-то своим соображениям он отправился на долгую прогулку. Раньше Сонни любил подолгу ходить пешком, и те, кто наталкивался на него на загородных дорогах, останавливались и предлагали подвезти, полагая, что у него сломалась машина. Но Сонни лишь улыбался и отвергал их предложения. Кое-кто даже решил, что он малость того, если бредет один по пыльной дороге неизвестно куда.

В отеле Сонни не оказалось. Его комнату трудно было назвать шикарной – стояла лишь кровать да стул с карточным столиком. Столик был завален брошюрами и ценными бумагами тех компаний, в которые Сонни вложил свои деньги. Дуэйн быстро перебрал их. Эти компании производили странное впечатление. Так, одна изготавливала наушники, а другая – машины, которые сортировали яйца по размеру. Третья компания рекламировала способ, с помощью которого куриный помет можно было обратить в метан и использовать его в будущем в качестве топлива. На столике также валялись чеки и стоял арифмометр, покрывшийся пылью. К этому времени солнце уже поднялось высоко.

– Дуэйн, иди сюда, – послышался сверху голос Карлы.

Он нашел жену у окна крошечной комнаты на верхнем этаже. Она смотрела поверх крыш мойки и скобяной лавки в сторону тюрьмы.

В поле ее зрения попал искореженный остов старого кинотеатра, который был закрыт в начале пятидесятых по случаю снижения интереса к таким заведениям, а спустя несколько лет, во время сильной бури, сгорел. Уцелела только большая палатка, фрагмент балкона, билетная касса и каменная наружная стена. Старая женщина, которой принадлежал этот кинотеатр, умерла, так и не успев получить за него страховку. В последующие годы ее дети безуспешно пытались продать здание, пока, наконец, его не купил за две тысячи долларов Сонни. Сначала он говорил о восстановлении и открытии кинотеатра, но дальше разговоров дело не двинулось. Палатка, каменная стена и касса продолжали стоять, приходя с каждым годом все в большую ветхость. Городской совет в конце концов убедил Сонни снести стену, поскольку она при сильном ветре могла рухнуть и придавить кого-нибудь. Он снес ее и попытался продать камни, но они никому не оказались нужны, одна лишь Карла приобрела несколько штук из дружеских побуждений. Таким образом, от кинотеатра осталась палатка, билетная касса и часть балкона.

Дуэйн удивился, заметив, что Карла плачет. Он выглянул в окно и увидел Сонни, сидящего на балконе на одном из двух уцелевших кресел. Под ним лежал обуглившийся деревянный пол, а над головой сияло голубое утреннее небо.

– Я готова плакать вечно, глядя на него, сидящего там, – призналась Карла. – Сама не знаю почему, но мне хочется плакать вечно.

Они вышли из отеля и обогнули кинотеатр. Дверь у крошечной билетной кассы не закрывалась по крайней мере лет двадцать.

– Эй, Люк, пойдем покушаем, – сказал Дуэйн, ступая во внутрь. Порой он, по примеру Карлы, называл его так.

Через минуту Сонни спустился. Он был явно смущен.

– О Боже! – сказал он. – Кто-нибудь присматривает за моим магазином?

– Там вроде был Тутс, – успокоил его Дуэйн. Наступила неловкая пауза. Тогда к Сонни подошла Карла и обняла его.

– Ты так меня перепугал, что я даже перестала трещать без умолку, – сдавленным голосом сказала она, потом отошла в сторону, села на тротуар и разрыдалась. – Я жестоко обходилась с Бобби Ли, и у меня отвратительно от этого на душе. Что ты тут делал?

– Смотрел кино. То есть, я хочу сказать, что представлял себе, что смотрю кино. Я не помню, как оставил магазин. Я стал похож на лунатика.

– Давай хорошенько закусим, и сразу станет легче, – снова предложил Дуэйн. Он дождался, когда Карла выплачется, и помог ей встать.

– А Бобби Ли решил было, что тебя похитили ливийские террористы, – сказал он, чтобы завязать разговор.

– Теперь обо мне заговорит весь город, – хмуро заметил Сонни. – Люди подумают, что я рехнулся. Бизнес в магазине полетит к черту.

– Вчера вечером ничуть не полетел, – заверил его Дуэйн. – Пока ты смотрел свой фильм, тебе набежало не меньше семидесяти пяти долларов.

– Я сказала Бобби Ли, что он похож на настоящего идиота, – покраснев, вспомнила Карла. – Мне так совестно.

– Мы пригласим его на завтрак и, возможно, он простит тебя, – предложил Дуэйн. – Хотя, конечно, сомнительно. Бобби Ли привык считать себя красивым парнем.

К счастью, Дженевив Морган, которая утром убиралась в магазине Сонни, уже пришла и вовсю орудовала шваброй. Много лет Дженевив держала неподалеку кафе, но в семидесятых, перед самым бумом, разорилась. Ее муж утонул на озере Кипапу в результате несчастного случая. Все это время Сонни давал ей работу на разных предприятиях, принадлежавших ему. Она заведовала его мойкой и присматривала за видеосалоном. Многие считали, что он открыл свой магазин ради Дженевив.

– Интересно, она узнала о моем исчезновении? – спросил Сонни, когда они проезжали мимо.

Бобби Ли сидел перед телевизором и глушил пиво. Его жена, Каролин, работала диспетчером в одной транспортной компании в Уичита-Фолс и уже ушла на работу.

– Извини, что я назвала тебя настоящим идиотом, – сказала Карла, когда Бобби Ли залез в их пикап. – От волнения я перестала соображать.

– Ты не перестала соображать, – заметил Бобби Ли, самолюбие которого было сильно уязвлено. – Если бы ливийский террорист похитил меня, ты не выкупила бы меня и за тридцать центов.

– Милый, я заплатила бы обязательно, – проговорила Карла, целуя его в щеку.

– Очень сомневаюсь, чтобы хоть кто-то заплатил за меня, – продолжал Бобби Ли. – В этом городе меня никто никогда не любил…

– Да кончай ты со своими террористами, – оборвал его Дуэйн. – В радиусе пяти тысяч миль нет ни одного террориста.

– В этой машине сидит один, и ты женат на ней, – серьезно произнес Бобби Ли. – Карла Мур – террорист. Она терроризирует всех своей болтовней. Она терроризирует меня постоянно, когда я нахожусь рядом.

– Это может означать только мою привязанность к тебе, – улыбнулась Карла, снова обнимая и целуя его.

– Нет, это означает, что ты бездушная женщина, – ответил Бобби Ли, – а я несчастная жертва.

– Было темно, и ты показался мне настоящим идиотом, – сказала Карла. – А теперь, при свете дня, я вижу, что ты обычный идиот.

– Жаль, что мне не повезло в жизни, – задумчиво проговорил Бобби Ли. – Тогда мне не пришлось бы вкалывать на мужа, у которого жена – болтливый террорист.

– Забудем об этом, – проговорила Карла. – Тебе мог попасться работодатель с женой, у которого характер гораздо хуже.

Дуэйн краем глаза заметил, что от обычного для Карлы и Бобби Ли разговора Сонни мрачнеет. Всякий раз, когда настроение у Бобби Ли падало, у Карлы оно, наоборот, поднималось.

От дома Бобби Ли до «Молочной королевы» путь был близкий, но Карла и Бобби Ли не переставали поддразнивать друг друга, а Сонни все мрачнел и мрачнел. Чем больше он мрачнел, тем меньше и меньше этот разговор нравился Дуэйну.

– Вы оба сводите меня с ума, – не выдержал он.

– Картина, которую я смотрел, называлась «Горящие холмы», – сказал Сонни. – Там в главных ролях Натали Вуд и Тэб Хантер.

– Натали Вуд… Как жалко, что она утонула, – заметила Карла.

В тот же день Сонни взял лом и принялся крушить балкон. Балкон оказался таким хлипким, что за час от него осталась лишь куча мусора.