"Черный тан" - читать интересную книгу автора (Лау Миллер)ГЛАВА 9Свет Небес отражал свинцово-серые зимние сумерки, его поверхность мерцала, как не очень чистое зеркало. В это время года окружающий лес, казалось, подступал вплотную к огромному пространству воды. Красные листья гнили на берегу, а деревья нависали над неподвижной водой. По краю озера наполовину замерзшие глыбы льда скрывали его секреты, до весны сдерживая звук волн под ледяным одеялом. Из леса не доносилось пение птиц, разве что откуда-то издалека можно было услышать голос кроншнепа. Талискер и Сандро хорошо помнили атмосферу мрачной тишины. Оба мужчины стояли, глядя на середину озера, поглощенные воспоминаниями. В конце концов, словно вернувшись к реальности, Сандро глубоко вздохнул. — Спасибо, Дункан. — За что? Талискер продолжал смотреть вдаль, неспособный избавиться от отзвуков прошлого в своей душе. — За то, что выловил меня тогда из воды, — усмехнулся Сандро. — А, но это была не моя заслуга, скорее Малки… — Можешь назвать меня брюзгой, — заметил Сандро, — но мне не хотелось бы туда спешить. В прошлый раз я был пьян, и озеро не было замерзшим. — В этом нет необходимости, сеаннах. Оба мужчины оглянулись на Мориаса. Старик стоял около большого кольца из поваленных камней. Это были те самые камни, с которых двадцать пять лет назад Сандро так успешно прославлял героев Великих. Сейчас они утопали в зарослях крапивы и ежевики, и Мориас попросил Эскариуса расчистить дорогу в Центр кольца. — Что ты хочешь сказать, Мориас? Мы же пришли не таким способом. — Да, но на сей раз нет необходимости пользоваться озером. Тогда кольцо было заблокировано магией Фир Крига. Сейчас мы сможем просто воспользоваться камнями. Он указал рукой на полуразвалившиеся остатки. На лицах Дункана и Сандро читалось сомнение. С того времени камни попадали, многие из них разбились, поэтому использование Мориасом слова «кольцо» выглядело в лучшем случае слишком оптимистичным. Старик не стал обращать внимания на их сомнения, а направился к своему мулу и засуетился около него. — Помогите Эскариусу, если хотите, — заметил он через плечо. — Мы должны быть готовы к ночи. Да, кстати, есть кое-что, о чем вам следовало бы знать. Время течет по-разному в вашем старом мире и здесь. Когда вернетесь назад, то заметите, что там прошло не так уж много времени, если вы понимаете, о чем я. Он сделал неопределенный жест рукой и принялся кормить своего мула сухой травой. — Сколько времени там прошло? — потребовал ответа Талискер. Он подошел к Мориасу, сердито глядя на него, раздраженный привычкой старика такую важную информацию оставлять на последний момент, да еще и разбавляя ее словами вроде «кстати» и «следовало бы знать». — Итак, Мориас, сколько там прошло времени? Для нас будет полезно знать это. Сандро, более снисходительно относящийся к слабостям своего старого учителя, поспешил стать между ними, как обычно, чтобы в случае чего успокоить своего друга. Мориас пожал плечами: — Около двух лет. — Два года! — ахнул Сандро. — В таком случае, — простонал Сандро, — я не могу туда вернуться, потому что меня, наверное, до сих пор разыскивают за убийство. Мориас остановился и повернулся к Талискеру, сердито глядя на него. — Нужно ли мне напоминать, что вы должны разыскать Тристана? — огрызнулся он. — Мальчик, возможно, в беде. — А по чьей вине, скажи на милость? — взорвался Талискер. — Ты послал его туда совершенно одного. Он уже может быть мертв, черт тебя побери… — У меня не было выбора. Ситуация была такова, что решалось: или жизнь, или смерть. — Дункан. — Сандро взял друга за плечо и отвел его в сторону. — Ваш спор ничего не изменит. Талискер промолчал, но стряхнул руку сеаннаха со своего плеча и вернулся на берег озера. — Как думаешь, с ним все будет в порядке? — пробормотал Мориас. — Зависит от того, что еще ты не посчитал нужным упомянуть. Мориас отвел глаза и опять вернулся к кормлению своего мула. — Мориас! — Ничего, что мне было бы известно абсолютно точно, Алессандро, — неохотно признал старик. — Просто я не знаю, как переход повлияет на ваши тела. Сандро вздохнул: — Да, теперь мы не так молоды, как были в то время. — Он посмотрел туда, где стоял Талискер, безучастно глядя на воду. — Не будь таким суровым с ним, Мориас. Всего неделю назад он жил в своей маленькой хижине, общаясь с природой, или что он там еще делал последние девять лет. — Это не я с ним суров, Сандро. Они продолжали подготовку до самого вечера. У Нокса был плохой день, очень плохой. Во-первых, произошла неудачная встреча со старейшинами, которым, надо заметить, было немногим больше двадцати лет. Они повели себя несколько по-другому, чем ожидал Нокс, когда пришел к власти, и, обсуждая демонстрацию около музея, посчитали ее полным провалом. Нокс все еще выжидал благоприятного момента, просчитывая свое положение наперед. Поэтому он мало говорил, хотя мысленно на чем свет стоит ругал их за слабость. Старейшины по-настоящему верили в Бога, по крайней мере такое создавалось впечатление, что, по мнению Нокса, давало им неоспоримое преимущество. Иногда, в минуты слабости, ему хотелось самому искренне верить, а не притворяться, потому что… именно от Даниэля Нокс впервые в жизни увидел действительно доброе отношение. А жизнь с Детьми была комфортной, теплой и, уж конечно, гораздо более приятной, чем в одиночестве. После собрания Нокс планировал прилечь поспать. С одной стороны, потому что у него болела голова, а с другой — ему хотелось пожалеть себя, и это было самым главным. Когда Нокс проходил мимо главных дверей «Ковчега», он заметил в холле юную девушку лет шестнадцати, неуверенно оглядывавшуюся по сторонам. Она была белокурой и очень хорошенькой. Голубые глаза робко смотрели вокруг, словно все свое мужество девушка истратила на то, чтобы войти. — Могу я вам помочь, мисс? — спросил он. — Надеюсь, что да. — Она говорила высоким, слегка дрожащим голосом. — Я ищу своего брата. Как только были произнесены первые слова, Нокс уже знал, кто эта девушка. Когда он заговорил, то услышал, как кровь застучала у него в висках. — Кто ваш брат? Может быть, я смогу найти его для вас? — Даниэль. Даниэль Рэйли. — О, Даниэль! — Вы знаете его? Мы очень беспокоимся. Уже несколько месяцев он не появляется дома, а на него это так не похоже. — А вы, должно быть, Рэчел? Даниэль часто вспоминал вас. — Вспоминал? — Боюсь, что его сейчас здесь нет, Рэчел. Даниэль уехал отсюда в октябре. — Мы думали, он собирался остаться здесь… — Ее взгляд, блуждающий по холлу, остановился на темном внушительном буфете, раньше выглядевшем очень импозантно, а сейчас почти полностью сгнившем. — Но ему нравилось в «Ковчеге», и он верил в то, что делает. Вам хотя бы известно, куда он уехал? — Нет. Но… — Луч надежды вспыхнул у Рэчел в глазах. — Мы обсуждали между собой миссионерскую работу. Знаете, страны третьего мира… Даниэль собирался нести туда Слово Божие. Возможно, он свяжется с вами, когда устроится на месте, если, конечно, уехал за границу. — Ну ладно. — Голос девушки был полон разочарования. — Не знаю, как мама воспримет это известие. Вот возьмите, здесь наш номер телефона. Пожалуйста, свяжитесь с нами, если что-нибудь станет известно о Даниэле. — Конечно. Когда Рэчел повернулась, чтобы уйти, сквозь стеклянную панель двери пробился луч солнца и, запутавшись в белокурых волосах, образовал что-то вроде нимба над ее головой, сделавшего девушку похожей на ангела. — Не беспокойтесь, Рэчел. — Нокс постарался ободряюще улыбнуться, но образ девушки, похожей на ангела, вывел его из равновесия. — С Даниэлем все будет в порядке. Он выполняет Божью работу. Рэчел слабо улыбнулась, но, уходя, ничего не ответила. Ей не удалось скрыть разочарования, и глаза ее наполнились слезами. Когда за девушкой закрылась дверь, Нокс еще долго стоял, глядя ей вслед. Ему вдруг пришла в голову мысль, что в семье Даниэля все ангелы, и они, возможно, соберутся как-нибудь и отомстят ему. У него вырвался звук между вздохом и смехом, и Нокс прикрыл рот рукой, словно запрещая себе радоваться. — Зачем ты ей солгал? Это была Эстер. Оказывается, она наблюдала за происходящим. Нокс постарался выглядеть беззаботно. — Думаешь, она бы поверила мне, скажи я правду? Эстер пожала плечами: — Думаю, да… Темные глаза девушки, казалось, обвиняли. — Что с тобой, Эстер? — нахмурился Нокс. — Могу я с тобой поговорить лично? В твоей комнате? Как только они оказались в комнате, Эстер прорвало. Обливаясь слезами, она говорила, что не может с собой справиться и ей нужна помощь. Сначала Нокс просто хмурился, не совсем понимая, в чем дело, тогда Эстер закатала рукав и показала ему множество следов от уколов на сгибе локтя. Нокс и сам принимал наркотики, но никогда не был способен сам себе сделать укол. Красные следы на фарфоровой коже неожиданно потрясли его. Что еще хуже, Эстер всегда казалась ему сдержанной, полной самообладания, но вышло, что она намного больше похожа на Нокса, чем он предполагал, такая же уязвимая и слабая. Наркотики были строго-настрого запрещены в «Ковчеге», и Нокс понимал, что девушка ждет его приговора. — Отчего у тебя депрессия, Эстер? — спросил он ласково. — Я скучаю по Даниэлю. На самом деле очень скучаю по нему, Нокс… — До сих пор? — Мы… мы были любовниками. Как он мог уйти вот так, ничего мне не сказав? — Его забрал Бог, Эстер. Он работал для него, вот он и… Послушай, а где ты берешь наркотики? — Просто на улице. — Это небезопасно, Эстер. Там можно купить какую-нибудь гадость. Мне хотелось бы помочь тебе. Но пока ты плохо себя чувствуешь, я достану что-нибудь безопасное. Девушка недоверчиво посмотрела на него: — Что? Метадон? — Да. Если, конечно, смогу. Она еще раз всхлипнула, потом постаралась взять себя в руки, хотя уже и так почувствовала себя не такой напряженной в объятиях Нокса. — Поверить не могу. — робко улыбнулась Эстер. — Мне казалось, ты выбросишь меня на улицу. Даниэль так бы и сделал. Он был не таким, как я думала… Мне кажется, Бог вовремя его забрал, у него, наверное, хватило бы сил выкинуть меня на помойку. — Нет, Эстер, нет. Ты не должна так думать. Помнишь, я был там! Когда она ушла, Нокс сел на край кровати. Голова шла кругом. Руки и рубашка были пропитаны ароматом Эстер. А потом он начал пить. Нокс не любил виски, но это было единственное, что осталось после Даниэля. Нокс уже выпил весь джин и бренди, теперь пришел черед виски. Интересно, что бы сказали члены их общества, знай они, что их драгоценный святой хранит такой запас спиртного? Виски обжигало горло, заставляло слезиться глаза, но все, чего Нокс хотел, это найти утешение в алкоголе и уйти от действительности. Вокруг его стула были разбросаны листы из книги, они покрывали пол, будто конфетти. Нокс читал Библию, пока пил, и теперь знал ее всю: и про деяния Апостолов, и про Вознесение, и о пророчествах Конца Света, и о Втором пришествии. Нокс вырывал каждый лист из Библии, как бы в доказательство себе самому, что прочел его. Все растущая кипа листов из книги приносила ему удовлетворение. День перешел в вечер, и вечер становился все темнее, а Нокс продолжал читать, потому что, как только останавливался, начинал думать об Эстер, и эти мысли доставляли ему боль. К восьми тридцати Нокс прилично набрался, комната кружилась перед глазами, а самого его тошнило. В этот момент раздался слабый стук в дверь. — Нокс, ты дома? Это был голос Стремящегося Летать. — Что тебе надо, Стремящийся Летать? — прошептал Нокс, все еще пребывая во власти проблем Вознесения. — Нокс? Он стоял и продолжал вырывать листы из книги. Несколько из них прилипли к одежде. Этот факт ужасно рассмешил его. Быть одетым в Слово Божье. Умора. Нокс пошел к двери, прикладывая усилия, чтобы восстановить равновесие и принять как можно более серьезный вид. — Стремящийся Летать, — улыбнулся он. — Чем могу тебе помочь? Нокс понимал, что все его усилия напрасны, потому что парень наверняка почувствовал сильный запах алкоголя, — Ты собираешься на вечернюю молитву, Нокс? — Стремящийся Летать говорил нейтральным тоном, но он не мог не чувствовать запах. Кроме того, еще старался заглянуть за спину Нокса в комнату. — С-Смотрящий Вперед предположил, что тебе захочется п-почитать молитвы сегодня вечером. — Скажи мне вот что, Стремящийся Летать… почему бы тебе не сделать это? Я сегодня плохо себя чувствую. Конечно, мне лестно ваше внимание. На вот, возьми. — Он схватил одну из страниц, которая прилипла к рубашке, и протянул ее парню. — Это тебя вдохновит. Тот сначала нахмурился, но потом взглянул на страницу. — Братство верующих… Хороший в-выбор, Нокс. — Да, очень хороший… — Ты на самом деле уверен, что хочешь доверить мне чтение молитвы? Нокс протянул руку, чтобы потрепать парня по плечу, но потом понял, что это выдаст его, так как можно потерять равновесие, да и запах алкоголя с близкого расстояния будет чувствоваться сильнее, поэтому просто ободряюще кивнул. — У тебя все получится, Стремящийся Летать… честно. Я полностью доверяю тебе. — Спасибо, Нокс. — Парень расплылся в улыбке. — Эт-то очень м-много значит для меня. — Он медленно пошел по коридору, не отрывая взгляда от листка, который дал ему Нокс. — С-спокойной ночи… — Спокойной ночи. Как только он закрыл дверь, Нокса накрыла волна тошноты. Нервная энергия, которая ему понадобилась, чтобы сохранить достойный вид перед Стремящимся Летать, моментально испарилась, и он согнулся вдвое, уверенный, что его сейчас вырвет. Когда этого не произошло, Нокс опять выпрямился, рассмеявшись про себя. Опустившись на стул, он протянул руку, чтобы достать очередную порцию виски, но вместо этого наткнулся на что-то холодное и острое. — Нож, — сказал он в пустоту комнаты. — Эй, Эстер, посмотри-ка… Его голос затих, когда взгляд остановился на ноже. Нокс думал об Эстер весь день, эти мысли не уходили из его подсознания, причиняя боль, даже когда он читал. Обнимать ее, когда девушка плакала о Даниэле… было ужасно. Что бы она подумала о своем утешителе, если бы знала, как он поступил с Даниэлем? И что бы сказала, если бы узнала, что предложение о поддержке вызвано появившимся шансом контролировать ее? Девушка возненавидела бы его. Нокс знал, желание обладать Эстер было не такой уж безоблачной вещью, потому что любовью назвать это чувство нельзя. Так что красивого в нем ничего не было. Эстер пробуждала в Ноксе самые темные стороны его сущности. Ту самую мерзкую, перепуганную часть, которую никто не мог любить, даже он сам. Беспомощность девушки, когда он обнимал ее хрупкие плечи, только разжигала огонь отвращения к самому себе. Нокс обхватил правой рукой свой стакан с виски, не отводя глаз от ножа, как будто опасаясь, что этот неодушевленный предмет вдруг окажется живым. На сей раз виски не затуманило его взгляд, он со стуком поставил стакан на стол, не расплескав ни капли, и вытер рот тыльной стороной ладони. Когда Нокс ощутил на коже слабое пощипывание от алкоголя, ему в голову внезапно пришла мысль. Эстер не сделала бы этого, она не стала бы его осуждать, даже если он и заслуживал быть наказанным. Наказанным за все, даже за те преступления, о которых не знает: за Даниэля, за свою ложь, за то, что получил от него в наследство… Не переставая анализировать свои пьяные фантазии, Нокс неожиданно схватил нож и полоснул себя по внутренней поверхности руки. Он не издал ни звука, даже не вскрикнул от боли, потому что ее не было, просто какое-то странное, острое движение адреналина. Нокс уставился на линию бисеринок крови, выступившей из раны. Почему она так слабо течет? Он полоснул еще раз, более сильно. На этот раз кровь полилась сильнее, буквально потекла ручьем, теряя свой красный цвет в полумраке комнаты, больше похожая на обычную темную жидкость. Нокс еще раз провел ножом по руке, но действие адреналина снизилось, и горячая волна боли застала его врасплох. — А-а-а! Собственный крик оказался для Нокса такой же неожиданностью, как и боль, он ахнул, как будто пытаясь загнать звук назад. Оттолкнув стул, Нокс кинулся к окну, распахнул его и выставил руку на свежий воздух. За окном шел дождь, шум его проникал в сознание. Инстинкт заставил Нокса поступить так же, как и в случае с ожогом, когда спешишь подставить обожженное место под открытый кран с водой. Дождь стучал по крыше старого дома и попадал в открытое окно, он намочил белую рубашку Нокса и прилепил мокрые волосы к щекам и лбу. Казалось, все вокруг замедлило движение. Нокс смотрел, как прохладная вода смывает кровь, отчего казалось, будто к руке прикасается холодный огонь. Капли скатывались по лицу и груди, оставляя следы, словно маленькие серебряные кометы. Рот Нокса все еще был открыт, как будто он продолжал кричать от боли, хотя теперь из него не вырывалось ни звука. Нокс убрал голову обратно в комнату, потому что холодная вода попадала ему в горло, одновременно охлаждая и обжигая. Пока Нокс стоял у окна, обдуваемый ветром, на несколько коротких мгновений ему показалось, что он летит. — Сначала Ноксу показалось, что голос раздался у него в голове. Несмотря на то что он был пьян, частица здравого смысла все-таки осталась, достаточная для понимания, что в таком состоянии может показаться все, что угодно. Он вернулся к кровати, взял полотенце со спинки и стал наматывать его на рану, не обращая внимания на то, что ткань тут же промокла. Нокс задыхался и истекал кровью, прислушиваясь, не раздастся ли опять этот голос. Ничего. Налив себе еще виски, он пробормотал: — Кто это… кто… — Возможно, если бы он был трезв, то еще дольше отказывался бы верить, что слышит голос. Нокс осмотрел комнату, пытаясь найти кого-то, спрятавшегося в тени. Но в комнате было пусто. Он опять взял стакан, испачканный кровью, и когда поднес его ко рту, рука начала дрожать. Обхватив стакан обеими руками, Нокс поднял его и поднес к губам, как спасение. И как только собрался сделать глоток, он увидел На подушке лежало ожерелье, украденное им у той женщины, Беатрис. То была просто прихоть, потому что ожерелье показалось ему достаточно ценным, чтобы обеспечить роскошную жизнь, которая представлялась в виде удовлетворения его пагубной привычки. Если продать, денег может хватить на то, чтобы купить кокаина на целый год… Сейчас ожерелье переливалось зеленым светом. Когда Нокс, пошатываясь, направился к кровати, ему издали показалось, что один из камней отражает свет от настольной лампы, но он тут же отбросил эту мысль. Свет распространялся изнутри одного из камней, как будто вокруг него образовалась некая рассеянная сфера. На внешней ее границе возникли лучи, похожие на усики, которые выходили за пределы сферы, словно вопрошая о чем-то. Нокс остановился у кровати. — Вы… вы что-то сказали? Он чувствовал себя глупо уже только потому, что громко задал такой дурацкий вопрос. Может быть, кто-то из Детей пытается разыграть его или даже свести с ума. Возможно, они даже знают о Дэнни… — У него шла кругом голова, от алкоголя тошнило, рана на руке ужасно болела. Но, несмотря на все это, теперь Нокс был уверен, что на самом деле слышит голос. Погруженный в апокалиптические видения Вознесения, в которое не верил еще несколько минут назад, теперь он не сомневался, что голос мог иметь только один источник. Нокс упал на колени у подножия кровати, осознав, что нож, которым он терзал свою плоть, признан недостаточным наказанием. Божественная кара стала реальностью. — Вы… вы Бог? — Голос, казалось, некоторое время осмысливал вопрос. Во время этой паузы Нокс вообразил, что будет наказан за свое нахальство. Наконец, после того как ему показалось, что он ждет почти год, пришел ответ. — — Нокс выполнил приказ и присел на край кровати. Потом стал потихоньку двигаться ближе и ближе, пока не оказался около подушки. Не отводя взгляда от зеленого света, он спросил: — Вы можете видеть меня? — Без предупреждения камень выпустил длинные зеленые лучи, которые протянулись к лицу Нокса, изучая его. Тот дернулся, когда лучи коснулись его щеки. Нельзя было сказать, что ощущение показалось приятным — теплое, но саднящее, похожее на то, как болели раны на его руке. — Несколько секунд голос молчал, а Нокс почувствовал странное спокойствие, пока зеленые лучи скользили по его голове и согревали мокрое, испачканное в крови лицо. — — — Пламя вспыхнуло внезапно, и как Нокс ни пытался отвести взгляд, ему это не удавалось. Потом появился острый запах паленой кожи, он упал на подушку, и наконец наступило блаженное забвение, о котором Нокс мечтал целый вечер. Джал бросился на кровать. Ночь была изматывающей, и если его догадка оказалась верной, она еще не закончилась. В свете новой информации, которую он получил из извращенного мозга незнакомца Нокса, появились вопросы, которые следовало решить еще до рассвета. Его мать гордилась бы тем, какой замечательный план сыну удалось разработать, за исключением того момента, что он вмешал сюда и ее. Узнай она об этом, убила бы без сожаления. Джал решил поспать немного, прежде чем вернуть Сулис Мор назад, в свое время. Правда, оказалось, что его ресурсы на исходе, поэтому он все-таки счел нужным сначала довести дело до конца и поднял руки вверх, начиная читать заклинание. В углу комнаты, около темного отверстия окна повисла паутина, сотканная из света. В ней не жили пауки, Джал сам создал этот запутанный лабиринт, который был эхом той паутины, что он раскинул над северными территориями Сутры. Как и обычная ловушка пауков, его собственная могла двигаться и вибрировать, только реагируя не на полет насекомого, а на магию. Джал пересек комнату и внимательно стал изучать незначительные движения нитей, становившиеся более заметными. Если он не ошибался, то магия концентрировалась на берегах озера под названием Свет Небес. — Когда мы наконец сможем идти? — простонал Талискер. — Сколько еще ждать? Мориас посмотрел на него от костра, где сидел, скрючившись, как показалось Талискеру, уже около часа, что-то бормоча и бросая в огонь какие-то семена. Сандро нетерпеливо ерзал, потому что приближался шторм. Видимые в ярком свете полной луны облака собирались над восточной частью озера, там уже образовалась огромная туча. За последний час воздух заметно изменился, до этого очень влажный, напитанный снегом и дождем, теперь он стал необычно сухим, и Сандро казалось, что он чувствует запах бриза. Больше всех от погоды страдал Эскариус. Он принял образ человека и сидел, сгорбившись, около костра, все его чувства были обострены. Теперь Сандро был здесь, около камней. Не так уж давно, казалось, Сандро воспроизводил на этом месте «Ур Сиол», единственный обряд магии, доступный ему, и который почти стоил сеаннаху души. Конечно, прошло больше двадцати пяти лет. Он ласково дотронулся до грубой гранитной поверхности разрушенного камня, который поймал одного из Фир Кригов. Если он не ошибается, это был камень Кентигерна… — Работа нелегкая, Дункан, — пробормотал Мориас. — Камни теперь ослабли. Для Тристана я использовал более сильный проход. Вот и все. Я готов. Талискер смотрел на проход между камнями. — Оно выглядит… — Точно так же, я знаю, — нетерпеливо перебил его Мориас. — Почему люди всегда при применении магии ждут вспышек и грома. Никогда этого не понимал. Сандро нервно рассмеялся, а Талискер метнул на него обеспокоенный взгляд. — Помните, — предупредил Мориас, — вы должны вернуться так быстро, как только возможно, иначе здесь могут пройти месяцы. А Джал… — он метнул взгляд на Талискера, — и Риган наделают много бед за это время. Боги помогут вам вернуть мальчика. — Может, замолвишь за нас словечко перед ними, Мориас? — Замечание Талискера прозвучало несколько более язвительно, чем ему хотелось. — Прости, — промямлил он. — Я слегка нервничаю. Мориас понимающе кивнул: — Я, должно быть, уйду, когда вы вернетесь. Мне нужно будет туда, где больше всего потребуется моя помощь. Но Эскариус согласился подождать вас здесь. — Спасибо, вол… Эскариус. Талискер улыбнулся виноватой улыбкой, и они повернулись, чтобы войти в кольцо. — Подождите! Что-то приближается! Эскариус показывал на другой берег озера. Шторм разразился, и шипящая пелена дождя двигалась с той стороны по направлению к ним. Какое-то мгновение Талискер видел только серую круговерть шторма, но потом при свете молнии заметил, что по краю тучи летят пять существ. Он почувствовал, как у него засосало под ложечкой, и вытащил меч из ножен. Очень много лет прошло с тех пор, как Дункан видел перед собой врага, но мощный приток адреналина напомнил ему, как он должен вести себя, чтобы выжить. — Наба Скоор, — прошипел Эскариус. Талискер боковым зрением увидел, что он трансформировался в волка. — Вы должны идти, — торопил их Мориас. — Не надо оставаться с нами. Мы… — Не будь глупцом! — прервал его Талискер. Скооры атаковали с небес, причем так неожиданно, что Талискер оказался на земле, потому что вожак ударил его в спину чем-то вроде копья. Дункан быстро развернулся в мокрой траве и вскочил на ноги, проклиная тварей ртом, полным дождевой воды. Скоор опять взмыл в небо легким движением чешуйчатых крыльев, и как только Талискер поднялся, бросился вниз, чтобы закрепить свое преимущество. Больше надеясь на удачу, чем на разум, Талискер принялся размахивать мечом и случайно отрубил лапы огромного насекомого; но скоор, похоже, не чувствовал боли, он едва взглянул на свои извивающиеся на траве конечности. Талискер услышал пронзительный крик Сандро и рычание Эскариуса Вермеха. Но у него не было времени реагировать на незавидное положение друзей, потому что скоор опять напал сверху и ударил его своим острым копьем. — Талискер, ложись! — раздался резкий голос Мориаса. Ни минуты не медля, просто подчиняясь команде, Талискер откатился в сторону, и как только сделал это, яркая вспышка белого огня ударила скоора прямо в железную пластину на груди. Откуда бы это пламя ни взялось, оно было очень сильным и прожгло существо насквозь. Через несколько секунд скоор умер. Оглянувшись в удивлении, Талискер увидел Мориаса, прячущегося за одним из камней. Его руки все еще светились от остатка пламени, которое он выпустил в чудовище. — Не стой, иди помогай Сандро! — крикнул старик. Не дожидаясь, пока Талискер выполнит его инструкции, Мориас обратил внимание на Эскариуса, который находился в сложном положении, так как был атакован сверху. Два других скоора кружили над ними вне пределов досягаемости, абсолютно уверенные в своей победе! Талискер бросился к Сандро, пятившемуся от врага, который опустился на землю и приближался к сеаннаху. Его крылья создавали такой шум и треск, что он был слышен даже сквозь проливной дождь. По инерции крылья продолжали нести его вперед, как будто скоор летел по траве. Приблизившись, скоор открыл пасть и издал резкий, ужасный вопль, такой враждебный и пугающий, что Талискеру показалось, будто его кишки превратились в воду. — Сандро! Талискер встал рядом со своим другом и приготовился помочь ему атаковать чудовище. Как только скоор приблизился к ним, оба мужчины быстро отскочили в разные стороны, будто прочитав мысли друг друга, с той странной синхронностью, которая иногда случается в бою. Инерция унесла чудовище вперед, и пока скоор смог начать разворачиваться, Талискер и Сандро напали на него сзади, целясь в твердый хитин крыльев. Меч Талискера полностью отрубил одно крыло, а Сандро досталось второе, из которого вовсю уже лилась кровь. Чудовище закричало и забилось в конвульсиях, но друзья не стали наносить последнего удара, а бросились бежать к камням. Ситуация ухудшалась. Мориас хотел поразить скоора, который атаковал Эскариуса Вермеха. Чудовище вцепилось в спину волка, и старик боялся попасть не в того, кому предназначался удар. Эскариус становился на задние лапы, рычал, извивался, пока не освободился от хватки скоора и не сбросил его на землю, оставив в когтях чудовища значительное количество своей шкуры. Как только это случилось, Мориас тут же воспользовался магией, и поле боя залило яркое пламя, отразившись в миллионах дождевых капель. Скоор рухнул на землю, его конечности задергались в агонии. Два оставшихся чудовища, круживших в воздухе, немедленно спустились ниже и бросились вдогонку за Талискером и Сандро. Эскариус же, освободившись от своего врага, тоже бросился догонять друзей и пробежал рядом с ними последние несколько ярдов. — Удачи, Дункан Талискер. Талискер задыхался от бега, да и времени, чтобы ответить, у него не было. Потом пламя ушло. Ушла темнота. Она опять сменилась темнотой, только настоящей. — Черт! Почему это никогда не происходит попроще? — Голос Сандро звучал странно и глухо в маленькой темной комнате. Он печально засмеялся. — Как ты себя чувствуешь, Дункан? Талискер сел и потер руками лицо, кожа сохраняла какие-то странные ощущения, она горела, тело покалывало, но, может быть, ему это кажется? — Надеюсь, Трис оценит наши усилия, — пробормотал он. — Как ты думаешь, Сандро, мы на месте? — Надеюсь, что да. Не уверен, что есть еще одни ворота в Эдинбург. — Да, Мориас нам так и говорил… После путешествия настроение у Талискера было неважное. — Пошли. — Сандро встал, и Талискер увидел смутный силуэт, так как его глаза немного привыкли к темноте. — Давай выйдем на свежий воздух. У меня такое чувство, будто с меня кто-то живьем сдирает кожу. Талискер тоже встал и последовал за Сандро к темному прямоугольнику дверного проема. Сандро продолжал говорить, его нервы были изрядно потрепаны переходом. — Знаешь, что я собираюсь сделать? Сначала обязательно выпью кофе, — мечтательно заявил он. — Я не пил кофе двадцать пять лет. И выпью не маленькую обычную чашечку, а большую кружку, после которой, возможно, не буду спать следующие двадцать пять лет. — Ничего лучшего ты не мог придумать? Они вышли в длинный коридор, показавшийся Талискеру смутно знакомым. Сюда уже проникали первые серые лучи дневного света. — Я иду в бар, — улыбнулся Дункан. Чувствовал он себя немного лучше, а мысль о том, что они находятся в Эдинбурге, неожиданно наполнила его счастьем. — О да. А что ты собираешься использовать вместо денег? — поинтересовался Сандро. — Черт тебя побери! Ну почему тебе вечно все нужно испортить? Он посмотрел вперед, так как они подошли к еще одной двери, которую Сандро открыл. Оттуда хлынул яркий солнечный свет. Его оказалось достаточно, чтобы рассмотреть друг друга. — О боже! — Господи! Оба мужчины уставились на лица друг друга с недоверием. Сандро протянул руку и коснулся кожи Талискера. — Все еще болит, — пожаловался тот и тут же расплылся в широкой улыбке. — А ты всегда был симпатичным парнем, а? Сандро издал восторженный вопль, и они обнялись в крепком медвежьем объятии, продолжая танцевать в холодном, безрадостном пространстве Куин-Мери-корт. Годы канули в вечность. Дункан и Сандро снова были молоды. — — Наступило утро. Слабый солнечный свет проникал через щели в темных тяжелых шторах. Нокс сел и стал тупо осматриваться, пока смутные воспоминания о минувшей ночи медленно пробуждались в его памяти. В комнате пахло потом, виски и… чем-то еще. Кровью. Волна острой боли в руке нахлынула на него, как только он вспомнил о ноже и о том, как порезал себя. Нокс тихо застонал, увидев испачканные в крови простыни, в которые был завернут. Страшно болела голова. Она действительно болела, если только… Протянув руку, он пощупал лоб, оказавшийся холодным и липким. В центре красовалась довольно болезненная шишка. Нокс с усилием освободился от простыней и отправился к зеркалу, чтобы обследовать странную рану. — Ничего воображаемого в голосе не было. Он звучал не только в его голове, но и в комнате. Совсем как нормальный голос, но не… вспышка в памяти была моментальной, и Нокс, тяжело опустившись на край кровати, уставился на ожерелье, снова не веря своим ушам. — Да, Господи, — прошептал он, — я здесь. — Нокс потер глаза, как будто все еще стараясь пробудить себя от сна. — — Он почувствовал тошноту и головокружение, так как стало давать себя знать обезвоживание организма после прошедшей ночи. В ногах появилась дрожь. Голос помедлил несколько секунд, прежде чем продолжить, как будто не слышал, что говорил Нокс. — Что-то в его тоне ясно давало понять Ноксу: голосу известно, что хорошие поступки у Нокса не стоят на повестке дня. Но, похоже, для него это не важно. Хотя, возможно, так и должно быть, Бог выбирает человека, который оступился. Грешника. — Хорошо… Он почувствовал, как по спине заструился пот. — Нокс закрыл глаза, как велел ему голос, и в его мозгу появилось нечеткое, искаженное изображение. Потом он понял, что оно не искажено. Это был мальчик или молодой человек, чье тело было жестоко искривлено. Голова, наклоненная под странным углом, создавала впечатление, что на спине у него небольшой горб. На молодом человеке была странная одежда, а на голове золотой обруч. — Это… Антихрист? — прошептал Нокс. — Ноксу показалось, что Богу следовало бы знать более точно. Бог вздохнул, опять просто проигнорировав сомнения Нокса. — Они вышли на полуденное солнце Роял-Майл и остановились, пытаясь усмирить нервы, взбудораженные хаосом и шумом города. Если Мориас прав, прошло только два года, и все вокруг выглядело так, будто они покинули Эдинбург только вчера. Роял-Майл, также известная как Хай-стрит, главная туристическая улица Эдинбурга. В верхнем конце ее высится огромное здание Эдинбургского замка, построенного на базальтовой основе потухшего вулкана. На другом конце сонной улицы находятся Холируд-Палас и земли Королевского парка. Между ними мили магазинов, кафе, баров и достопримечательностей любого периода истории Шотландии, который только мог заинтересовать туриста. Историей пропитаны даже древние камни, хотя многие посетители только покупали немного песочного печенья или бросали монетки волынщику. Сандро и Талискер соскучились по городу. Для Талискера годы в Сутре с Уной сгладили горечь потери, и теперь он смотрел на прекрасную архитектуру и то, с каким мастерством построен собор, совершенно другими глазами. — И как ты думаешь, сколько нам теперь лет? — задумчиво спросил Сандро, самодовольно приглаживая волосы. Талискер улыбнулся про себя, с удовольствием вспомнив обычное тщеславие друга в те времена. Существовало кое-что у сицилийца, полностью потерявшееся в Сутре, но Талискер подумал, что стоит ему провести в городе неделю, как все утраченные качества непременно вернутся. — Как я думаю, мне должно быть тридцать четыре года, а тебе — тридцать шесть. Столько нам было, когда мы совершили переход. Сандро пожал плечами. — Да, в этом есть смысл, — согласился он. — Хотя я чувствую себя, будто мне опять восемнадцать. Он широко улыбнулся, и Талискер даже растерялся — это была улыбка не Сандро-сеаннаха, а Алессандро Чаплина. Такая же белозубая, но высокомерная, тщеславная и хитрая. После всех этих лет город остался у него в крови. — Что такое? — нахмурился Сандро. — Да нет, ничего. Что будем делать? По всей видимости, Тристан не мог уйти далеко… если только не сложилась ситуация, когда у него не было выбора. — Нам нужна помощь, Дункан, — заметил Сандро. — Но мы не знаем никого, к кому можно было бы обратиться. Нам за милю надо обходить твоих приятелей из полиции, иначе как объяснить свое отсутствие? Мы даже не знаем, закрыто ли дело об убийстве… — Эй, мистер. Два паренька лет десяти или одиннадцати неспеша подошли к тому месту, где стояли мужчины. Оба в мешковатых шортах, футболках и кроссовках. Талискеру показалось, что дети в этом мире выглядят слишком чистыми. — Мой друг говорит, что ваши мечи из пластика. Второй мальчик кивнул на кожаные ножны Талискера. Тот выругался про себя, только теперь поняв, насколько мало усилий они приложили, чтобы подготовиться к переходу. — Ну что, мистер? — спросил один из мальчиков. — Можно мне его подержать? Сандро выступил вперед, чтобы предотвратить грубый ответ Талискера, тот никогда не умел разговаривать с детьми. — Как тебя зовут, парень? — Питер… Пит. — Послушай, Пит. Я и мой друг приглашены сюда для участия в шоу в замке. Если хочешь посмотреть на наше оружие, попроси свою маму, чтобы привела тебя на представление. Он отвесил выразительный поклон, как, по его мнению, поступил бы настоящий актер. Пит нахмурился. — Вот видишь, я же говорил тебе, что меч пластиковый, — вредничал второй паренек. — Пойдем лучше посмотрим, удастся ли нам рассмешить солдат у замка… Он потянул Пита за рукав, но тот колебался. Талискер выдавил из себя улыбку. Ему вспомнилось, что когда он был мальчишкой, то тоже бегал к замку, чтобы смешить стражу. Часовым не разрешалось двигаться или разговаривать, что делало их объектом издевательств каждого скучающего во время школьных каникул мальчишки. — Но ведь он не пластиковый, правда? Пит, похоже, считал делом своей чести разобраться с их оружием до конца. Талискер оглянулся по сторонам, потом немножко вытащил меч из ножен. Солнечный свет заиграл на лезвии. — Смотри, смотри, Томас… — Я не могу вытащить его из ножен полностью, ребята, — он посмотрел на Сандро и еле заметно улыбнулся, — иначе полиция арестует меня. — Да все нормально, мистер… — Приходите и увидите нас в замке. — Отлично. Мальчишки повернулись и побежали прочь, полностью удовлетворенные увиденным. Дункан и Сандро смотрели им вслед и улыбались. В их возрасте они тоже были неразлучными друзьями. Были вместе и в тот день, когда им все-таки удалось рассмешить стражу. Потом они разделили свой жизненный путь и судьбу. Сандро посмотрел на Талискера, только скользнув взглядом по мешочку на шее друга. Выражение его лица было абсолютно непроницаемым. — Нам поможет Беа, — сказал он. — Она была моим самым близким другом после того, как умерла Диана. Эта девушка на самом деле много для меня значила… Он опять улыбнулся, подумав о появившейся возможности пофлиртовать. — Но Беа работает в полиции, — возразил Тристан. — Прежде всего она друг, я уверен в этом. — Остается только надеяться. — Пошли. — Куда? — Она живет в Колинтоне. Это около пяти миль отсюда, — сказал Сандро. — Думаю, деньги на проезд за последние двадцать пять лет вряд ли сохранились в твоем кармане. |
||
|