"Загадочный брак" - читать интересную книгу автора (Лэнгтон Джоанна)

Глава 6

Мария и Алекс. Алекс и Мария. Кэтрин была просто раздавлена. Пять лет назад они собирались пожениться! Вероятно, Алекс тогда был не прочь иной раз развлечься на стороне, но уже решил, кто станет его женой. Однако вмешался ее отец и потребовал сменить невесту. Когда до Кэти дошел истинный смысл происшедшего, ей стало нехорошо.

Алекс и Мария-любовники? Тогда почему Серрано настаивал, чтобы она, Кэти, оставалась его женой? И почему не сказал всей правды о том, чего лишился, женившись по принуждению на какой-то девчонке?

Чувствуя себя как никогда несчастной и одинокой, Кэтрин зарылась с головой в подушки.

Впервые со дня свадьбы Александр неожиданно обратил внимание на свою жену именно тогда, когда она сказала, что любит другого. До этого Серрано считал, что Кэтрин любит его, и, несомненно, испытывал мстительное удовлетворение, наказывая Кэти за грехи отца, демонстративно игнорируя ее существование.

Серрано до сих пор не знал, что Джери уже ушел из ее жизни, но настроен без всякой жалости добиться этого. Почему? Око за око, зуб за зуб?

Вдруг пришло воспоминание о той ночи, когда Александр так страстно обладал ею, и Кэти вновь почувствовала себя униженной. Как она могла проявить такую слабость, оказаться настолько беззащитной перед разрушающей силой его мужского начала? А Александр тогда торжествовал и пребывал в настоящем восторге от сделанного им открытия, что его жена невинна. Осознав это, Кэти почувствовала острую боль, будто в ране повернули нож.

Размышления измучили молодую женщину, и она забылась беспокойным сном, а проснулась в полночь. Таким образом, Кэти проспала более двенадцати часов, и сон явно пошел на пользу.

Она чувствовала себя физически окрепшей, но умирающей с голоду.

Накинув легкий халатик, Кэти отправилась на поиски чего-нибудь съедобного. В голове еще роились неприятные мысли, и она до смерти испугалась, когда в дверях одной из комнат беззвучно вырос Александр.

С губ Кэти сорвался непонятный звук, и женщина отпрянула к стене.

— Ищешь телефон, малышка?

Кэтрин прижала руку к груди, стараясь унять сердцебиение.

— Телефон? — запинаясь, повторила она.

— Судя по тому, как долго и часто ты перезванивалась со Стивенсоном, вы занимались чем-то вроде телефонного секса, — с явным намерением оскорбить промурлыкал Алекс. — Со времени последнего звонка прошло минимум двое суток. Что ж, если тебе это необходимо, я и тут могу потягаться со Стивенсоном. Возвращайся в свою комнату, и мы воспользуемся внутренним телефоном. Увидишь: все, что может он, я сделаю гораздо лучше.

Эта выходка привела Кэтрин в ярость.

— Ты просто извращенец! Алекс издал стон.

— Я начинаю испытывать жалость к твоему белокурому Адонису. У него было… сколько? Два с половиной месяца? Чем же вы все это время занимались? Державшись за ручки, вздыхали и вели глубокомысленные разговоры?

Покраснев как свекла, Кэтрин процедила сквозь зубы:

— Не твое дело!

— Но вот я здесь, перед тобой… — театральным жестом Алекс воздел красивые загорелые руки, и стало понятно, эта сцена доставляет ему истинное наслаждение, — …и умираю от желания услышать эту душещипательную историю.

Еле сдерживая негодование, Кэти повернулась к мужу спиной.

— Я голодна, — коротко бросила девушка.

— Ты хочешь сказать, изголодалась по любимому? Наверное, тебе не хватает внимания и романтики, — продолжал издеваться Алекс, подделываясь под тон доверительной беседы.

— Ты омерзителен. Тебя надо держать в клетке и показывать за деньги! — больше не владея собой, выпалила Кэтрин.

— Просто интересно, что тебя привлекло в этой пустышке, — неожиданно бросил Серрано в порыве злости.

— У меня же отвратительный вкус! Разве для тебя это новость? Ведь когда-то я выбрала тебя, — парировала она.

Такого количества адреналина в крови у Кэтрин еще не возникало никогда. Теперь девушка поражалась своей недавней слепоте. Серрано вовсе не ревновал ее к Джери, просто сознание, что жена предпочла другого, оскорбляло его мужскую гордость. В подобной ситуации признать, что Джери интересует ее как прошлогодний снег и что он действительно оказался пустышкой, стало для Кэти хуже смерти.

Блестящие глаза Алекса разглядывали встревоженную женщину, и Кэтрин явственно ощутила, как ее подавляет воздействие его могучей воли. Эта ситуация странно возбуждала Кэтрин, но не унизила, как в Париже, когда произошла неприглядная сцена с полотенцем. Тогда этот самодовольный нахал вообразил-стоит только пальцем шевельнуть, и жена сделает все, что он захочет… любящая и благодарная… как все остальные женщины Александра Серрано.

— Тебе нужно… — начал Алекс.

— Зато я знаю, что мне совсем не нужно. Не нужно, чтобы с меня срывали одежду, как тогда ночью, — отрезала Кэтрин, высокомерно вздернув подбородок и окинув Серрано взглядом, полным презрения.

Наступило молчание-тяжелое, непереносимое. Александр сначала сверлил жену темными как ночь глазами; потом его чувственный рот дрогнул в одобрительной усмешке, мужчина запрокинул голову и расхохотался. Кэтрин смотрела на мужа, совершенно сбитая с толку. Вдруг захотелось убежать, но стоило сделать движение, как Алекс властно схватил ее за руку и втянул в комнату, из которой только что вышел.

— Ты хочешь есть. Сейчас нам что-нибудь принесут, — неожиданно буднично сказал Серрано.

А потом бесцеремонно толкнул жену на диван напротив заваленного бумагами большого письменного стола. Очевидно, Алекс до сих пор работал. Стиснув дрожащие руки, Кэтрин осознала, что присутствие мужа невольно возбуждает ее. Никогда нельзя предсказать, что Серрано сделает в следующую минуту. Достаточно постоянного г ожидания чего-то необычного, чтобы заворожить ее. Алекс отличался от спокойной, уравновешенной Кэтрин, как день от ночи. Когда муж рассмеялся там, в коридоре, Кэти ничего не смогла с собой поделать: ее влекло к Алексу. Электризующая аура была неотъемлемой частью этого мужчины.

И чему тут удивляться? Обаяние Серрано не стало открытием для нее. Александр необычайно красив, притягателен… и сексуален, очень сексуален. От него это не зависело. Кэти не раз наблюдала, как на званых вечерах и приемах женщины неизменно оказывали ее мужу повышенное внимание. Ничего странного, что чары обольстителя распространялись и на нее. Значит это только одно — она живая женщина. И не стоит ничего придумывать.

— Ты выглядишь очень серьезной, — протянул Алекс.

Кэтрин глубоко вздохнула. Посмотрев мужу в глаза, она увидела в них веселые искорки. Неожиданно во рту пересохло. Алекс в роли очаровательного мужчины… Отведя глаза в сторону, Кэтрин сказала:

— Александр, нам надо поговорить.

— Слишком поздний час, детка, — засмеялся тот.

Девушку больно уколола мысль-он никогда не принимал ее всерьез. Может, Серрано относится так ко всем женщинам; может, всему виной ее очевидная молодость или то, что когда-то она сходила по нему с ума. И Алексу ни разу не пришло в голову, что пять лет соломенного вдовства могли изменить что угодно. Этот тип никогда не интересовался чувствами жены. Ему было невдомек, что Кэтрин могла полюбить другого и готова пожертвовать всеми преимуществами положения жены Александра Серрано ради свободы. Все это надо ему объяснить.

— Алекс, мы должны поговорить. Если можно, постарайся не сердиться, не угрожать и не смеяться. — Кэти трудно было произнести эти слова, но она пересилила себя.

Опершись о край стола, Серрано разглядывал жену снисходительным взором, каким смотрят на ребенка, изображающего взрослого. Это бесило Кэтрин. Кроме того, она чувствовала: мысли мужа заняты чем-то иным.

— Алекс…

— Твоя еда. — Серрано быстро подошел к двери, принял у слуги поднос и поставил ей на колени. — Ешь.

— Алекс, я все Знаю о тебе и Марии Марфори.

Он быстро обернулся; тонкая морщинка прорезала гладкий лоб.

— Изабелла проболталась, — угрюмо констатировал Алекс. — И что ты знаешь?

— Ты был с ней помолвлен, — обвиняющее произнесла Кэти.

— Четыре года, — поразительно непринужденно признался Серрано.

Посмотрев на затейливо украшенный салат, Кэти расхотела есть, но вздохнула и взяла вилку.

— Понимаю, каково тебе было, когда Кристоф заставил тебя расстаться с любимой женщиной.

— Момент действительно был неподходящий…

— Неподходящий? — удивленно переспросила Кэтрин, подняв голову от салата.

Раздосадованный, что приходится говорить о неприятных вещах, Александр шумно выдохнул:

— Я знаю Марию всю жизнь. Нас обручили еще подростками, не спросив, конечно, согласия. Таким образом наши отцы хотели слить две пароходные компании. Мария мечтала стать врачом, но ее отец и слышать не хотел об этом. Мне пришлось немного подыграть ему. Мы оба — Мария и я-знали, что когда-нибудь разочаруем родителей, но какое-то время нам обоим было удобно вести эту игру…

— Игру? — опять эхом отозвалась Кэтрин.

— Если бы я заявил, что не собираюсь жениться на Марии, отец заставил бы ее выйти за кого-нибудь другого и она не смогла бы заняться медициной, — будто вдалбливая очевидные вещи, объяснил Алекс. — Ты должна понять, Мария очень увлеченный человек и целиком отдается своему призванию. У нее больше ни на что не остается времени. Ни в коем случае я не хотел бы видеть такую женщину своей женой, но и она ни за что не вышла бы за меня замуж…

Кэтрин постаралась переварить это слишком разумное объяснение и увязать его с увиденным в больнице. Что же это тогда было? Дружеское объятие старых знакомых?

— Ты когда-нибудь был в нее влюблен?

— Думал, что влюблен. — Алекс улыбнулся воспоминанию. — В восемнадцать лет. Мария очень красива. Этого тогда казалось достаточно. Но мое увлечение продолжалось недолго. Очень скоро ее поглощенность медициной заставила меня понять-мы совершенно не подходим друг Другу.

— Конечно. Ты бы хотел, чтобы твоя женщина отдавала все свое время твоей несравненной особе.

— О, как ты меня хорошо изучила! — В черных глазах опять заплясал насмешливый огонек.

— Откровенно говоря, это отвлеченное рассуждение, — смущенно ответила Кэтрин. — А что за «неподходящий момент»?

— Отец Марии понял, какую мы вели игру, и девушке пришлось вступить в открытый конфликт с семьей.

— А как отреагировала твоя семья? — услышала Кэти собственный вопрос.

— Были шокированы, ужасались и стыдились, потому что в Испании помолвка считается серьезным обязательством, особенно в семьях, которые придерживаются строгих традиций. Меня обвинили в том, что я опозорил честь рода Серрано. А то, что я тут же женился на другой, в глазах моих близких еще больше усугубило оскорбление.

Кэти пристально разглядывала узор на ковре и представляла своего отца некоей злой силой, правящей миром и разбивающей людские судьбы, ничуть не заботясь о причиненном вреде.

— Мне очень жаль, — наконец вздохнула девушка.

— Не переживай! В прошлом году Мария вышла замуж за коллегу.

Смущенная своей ошибкой, Кэти нехотя поковыряла салат. Мария Марфори не была любовницей Алекса. Старый друг; женщина, только что вышедшая замуж… Почему бы ей по-дружески не обнять Алекса?

Молчание затянулось. Не замечая, что ест, Кэти опустошила тарелку, набралась храбрости и спросила:

— Почему ты не даешь мне уйти?

— Ты-моя жена, — последовал ответ. — И к тому же у нас до сих пор нет свидетельства, — сухо напомнил он.

Кэти побледнела.

— Но отец умер… Наверное, он его уничтожил.

— Твой папа ни уничтожал ничего, — заметил Алекс. — Кроме того, Кристоф был очень умным человеком. Я могу презирать его сколько угодно, но вынужден признать этот факт. Никто не знает, какие он оставил распоряжения. Если мы разведемся, кто-то, может, воспользуется этим свидетельством и причинит вред моей семье…

— Мания преследования становится у тебя навязчивой идеей, — раздраженно бросила Кэтрин. Начинала болеть голова.

— Я не могу рисковать. А что касается Кристофа, он до самой смерти считал тебя довольной своим браком, — холодно продолжил Алекс. — Я думаю, твоему папочке в свое время доставило удовольствие принять меры предосторожности на тот случай, если я когда-нибудь соберусь развестись с тобой. Расплата последовала бы незамедлительно.

Все поплыло перед глазами. Кэти крепко стиснула руки, поняв, что упустила самое очевидное объяснение собственнического поведения супруга. Она позволила воображению увести себя слишком далеко, полагая, что муж наказывал ее за грехи отца. Или что появление Джери так сильно задело гордость Серрано и тот не отпускал ее из чувства мести, как собака на сене. Она даже начала верить в силу каких-то практических соображений, не имеющих ничего общего с чувствами, по которым Алекс действительно решил, что она подходящая жена для него.

А жестокая реальность заключалась в ужасной правде: Алекс уверен, что его связали с постылой женой навечно.

Женщина вспомнила ярость, с которой Серрано ворвался к покинувшей его жене в отель, ярость-она теперь понимала, — не относившуюся лично к ней. Просто Алекс не мог позволить жене уйти.

Поднос унесли, и Алекс наклонился, желая взять жену на руки.

— Я могу идти сама! — задохнулась от негодования Кэти, но муж не обратил на ее протест никакого внимания.

Снова оказавшись в кровати, Кэти быстро натянула на себя простыню и перевернулась на живот. Смотреть на мужа было выше сил. Ее гордость и достоинство глубоко уязвлены. Такого унижения она еще не испытывала. В считанные минуты Алекс опять перевернул все с ног на голову. Теперь у нее нет права требовать свободы. Ведь это ее слепая страсть пять лет назад загнала Алекса в капкан…

— Будет гораздо удобнее, если ты снимешь халат. Тебе нужно как следует выспаться.

— Это не имеет значения. — Кэти напряглась.

Она почувствовала, как Алекс приподнял простыню, коснулся ее талии и развязал пояс; потом снял халат и опять накрыл простыней.

— Знаешь, это моя спальня, — легко вздохнул мужчина. — Ты не будешь возражать, если я вернусь сюда?

Кэти сжалась в комок, ее била нервная дрожь.

— Я перейду в другую комнату, — с трудом сказала она, собираясь подняться.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — странно нерешительным тоном возразил Серрано.

— Ох… — возмущенная до глубины души, Кэти замерла.

— Мы ведь муж и жена, — напомнил Алекс.

В воздухе повисло гнетущее молчание. Когда оно стало совершенно невыносимым, Кэтрин тихо прошептала «да». Это было признание, которого Кэти боялась, избегала и отвергала долгие пять лет, и теперь она вынуждена сделать его.

Ее согласием все основания для протестов были исчерпаны, и ее решение оставить Серрано больше не имело смысла. И нет никакого разумного предлога отрицать право Алекса на собственную спальню и отказываться делить с ним постель.

В тот памятный парижский вечер Алекс примирился с их общим будущим, поняла Кэти. Он запустил руки на дно ящика Кристофа и не нашел там ключа от своей «тюремной камеры». Какое — то время Серрано надеялся, что ключ у жены и она знает, где несчастное свидетельство, о котором она до того дня и слыхом не слыхивала! А потом наконец понял, что приговорен к пожизненному заключению. Отсюда неожиданное изменение отношения мужа к ней. Если побег невозможен, надо сделать заключение более приятным. Раз уж он не смог освободиться и жениться на другой-что ж, надо как можно лучше использовать ту жену, которая уже есть…

Неожиданно Кэти осталась без всяких аргументов в свою пользу. Ведь это она сама с радостью ответила согласием Алексу, когда он, бледный как смерть, сделал ей предложение. А она, Кэтрин, еще имела глупость спросить, не болен ли он! За три недели перед свадьбой Кэти видела жениха всего два раза, да и то на людях, и Алекс казался холодным и равнодушным. Но разве она тогда понимала, что что-то не так? Ничего подобного! Наивная дурочка по уши влюбилась и убедила себя, что мысли любимого заняты только работой. Тихий звук вывел молодую женщину из лабиринта покаянных мыслей. Кэти повернула голову, и ее синие глаза широко раскрылись: Александр раздевался. Вздрогнув всем телом, Кэти снова опустила веки. Но это не мешало внезапно обострившемуся слуху напряженно ловить все звуки. Через минуту из ванной донесся шум льющейся воды. Обычные, повседневные звуки для любой замужней женщины… но только не для нее. Явственно представилась обстановка ванной комнаты: множество мокрых полотенец, брошенных где попало, вещи валяются в беспорядке, как в его лондонской ванной, куда Кэти как-то раз зашла после отъезда Алекса.

Вдруг она насторожилась и удивленно прислушалась: немилосердно фальшивя, Серрано напевал популярную опереточную арию. Похоже, ее муж находился в приподнятом настроении… Кэти осторожно подняла ресницы и увидела горящий взгляд склонившегося над ней мужчины.

— Спи спокойно, моя милая, — сказал Алекс, и это прозвучало почти нежно.

Кэти смежила веки и скорее почувствовала, чем услышала, как Алекс скинул с себя полотенце-единственное, что прикрывало его стройное загорелое тело. Чуть прогнулся матрас, зашуршала простыня, и свет погас.

Наступила тишина. Кэти лежала очень тихо, затаившись как мышка, но спать не могла: рядом лежал обнаженный мужчина, и каждое его движение усиливало в Кэти напряженное ожидание.

Ощущая блаженную легкость во всем теле, Кэтрин слегка потянулась и тут же почувствовала, как ее окутало тепло мужчины. Окончательно проснувшись, женщина встретила взгляд черных глаз, обрамленных густыми ресницами. Эти блестящие глаза словно гипнотизировали ее. Кровь быстрее заструилась по жилам, сердце застучало сильнее, казалось, готовое выскочить из груди. Начала кружиться голова, дыхания не хватало, и Кэти катастрофически теряла способность разумно мыслить.

Кончик указательного пальца Алекса ласково очертил линию ее пухлой нижней губы.

— Открой ротик, я хочу насладиться тобой, — хрипло прозвучал голос мужа.

Завороженная горящим взглядом, Кэти повиновалась как во сне, и, приглушенно застонав, с силой долго сдерживаемого желания муж крепко прижал к себе хрупкое тело, обхватил руками бедра и спину, требовательно и жадно впился в рот с поистине первобытной страстью.

Сладкая, мучительная боль разлилась внизу живота молодой женщины. Кончик языка Алекса скользнул между губ, с готовностью раскрывшихся навстречу, и задвигался внутри, неимоверно возбуждая, заставляя ее извиваться и беспомощно метаться под тяжестью сильного тела.

Властными руками Алекс спустил с ее плеч узкие бретельки ночной сорочки и обнажил нежные груди. Сильные пальцы умело и страстно обхватили напрягшиеся холмики, гладили и мучили бутоны сосков, пока они не заострились и не затвердели. Вся трепеща, Кэтрин инстинктивно выгнулась навстречу мужу. Руки запутались в густых черных волосах.

Когда Алекс оторвался от ее горячих губ, он стал дразнить Кэти, проводя языком по ложбинке между грудей, едва касаясь пальцами ставших очень чувствительными розовых бутонов. Женщина напряглась в ожидании, и, когда он наконец прижался губами к нежной плоти, у Кэти вырвался протяжный стон. Она уже не могла владеть собой, подхваченная вихрем ощущений, одновременно сладостных и мучительных.

Отравленная, порабощенная страстью, Кэти затерялась в пучине острого, болезненного наслаждения. С негромким рычанием Алекс снова жадно захватил ее рот и одной рукой прижал к себе; другая рука перебирала кудрявые волоски между ее бедер, не торопясь подбираясь к нежной, шелковистой плоти. Каждое движение опытных рук усиливало лихорадочный, безумный ответ на его ласки.

Кэти всхлипывала и задыхалась от этой сладостной пытки. Бедра сами по себе поднимались и опускались; разум в этом не участвовал-все затмила всепоглощающая, невыносимая боль желания. Кэтрин застонала от нетерпения. Тогда, приподняв ее ягодицы, мощным толчком муж проник в нее. Откинув голову, Алекс издал громкий стон бесстыдного наслаждения, и его возбужденная, торжествующая плоть снова вонзилась в ожидавшую ее податливую глубину.

Кэтрин ощутила, как напряглось ее тело, приспосабливаясь к безжалостному вторжению, все еще болезненно реагируя на непривычные ощущения; но вот он задвигался внутри нее, порождая ненасытную жажду, сжигавшую ее всю без остатка. Кэтрин бессознательно впилась ногтями в гладкую мускулистую спину, дыхание со всхлипом вырывалось из ее горла при каждом новом толчке. Постепенно Кэти перестала сознавать все, кроме острого, почти непереносимого наслаждения. А когда наконец пришло освобождение, экстаз длился несколько бесконечно долгих мгновений… Потом Кэтрин мягко спустилась с небес на землю, и ее охватила блаженная, расслабляющая усталость.

— Говорят, земной рай наступает для тех, у кого есть терпение ждать, — бархатным баритоном вымолвил Алекс, крепко и нежно прижимая жену к разгоряченному, слегка влажному телу. — Но… терпение никогда не входило в число моих достоинств.

Опустошенная, обессилевшая, Кэти плохо соображала и провалилась в глубокий сон. Проснувшись, она увидела шторы широко раздвинутыми, на столике рядом с кроватью давно остывший завтрак. Кэти поискала глазами мужа и почувствовала себя страшно одинокой.

Было уже около полудня. Поднимаясь с постели, она вспомнила, что произошло на рассвете. Скомканная ночная сорочка валялась на ковре как улика. Кэтрин в ужасе посмотрела на это свидетельство ее нового унижения. Краска стыда залила щеки, а из груди вырвался мучительный, прерывистый вздох.

Серрано намеренно разбудил ее и овладел, не дав сообразить, что же она делает! Кэти долго стояла под душем, но не смогла вытравить из сознания того, как муж обладал ею.

Она попыталась быть честной перед собой. За что его, собственно, винить? Почему она обманывает себя, перекладывая на Алекса ответственность за то, что происходит? Правда заключалась в том, что каждый раз, когда он дотрагивается до нее, по всему телу пробегает огонь; она горела как на костре, теряла самообладание, и это вряд ли являлось тайной для Алекса. Без малейшего усилия муж научил ее желать… его самого.

Отрицать это бесполезно. Пожалуй, Кэти никогда не переставала желать своего мужа. И в эти долгие пять лет она цеплялась за смехотворную обязанность покупать ему носки-единственную личную услугу, составляла дурацкие букеты, заполняла все вазы в его доме и медленно, но верно превращалась из неуклюжего подростка в одну из элегантнейших женщин Лондона. Столь слепая любовь к мужчине могла вызвать лишь сострадание.

А это действительно любовь? Кэти не хотела признавать ее, боролась с этой любовью и привлекла к своей борьбе Джери, бессознательно пытаясь обрести свободу, которой жаждало уязвленное самолюбие. С тех пор ничто не изменилось. Алекс не любит ее и никогда не любил. Он просто связан с ней в силу обстоятельств. А секс… Что ж, с его стороны секс-это просто физиологическая потребность. В Серрано очень сильно мужское начало, и не стоит искать какие-то душевные порывы.

Но тем не менее Серрано не отпустит ее, пока не найдется это дурацкое свидетельство. Впервые Кэти охватило желание узнать, какое свидетельство — о браке? О рождении? Или просто финансовый документ? Подумав, девушка решила, что два первых предположения можно исключить. Алекс говорил, что он оберегает семью, а не самого себя. Выходит, кто-то из членов его семьи совершил преступление? Интересно какое? Растрату, мошенничество?

Облачившись в голубое платье, подчеркивавшее все достоинства соблазнительной фигуры, Кэтрин вышла на террасу, с которой открывался великолепный вид на море и живописные скалы. Будь Кэти в другом настроении, она обязательно пришла бы в восторг от эффектного зрелища, а затем исследовала бы весь огромный дом. Сейчас же ее единственным стремлением стало найти Алекса. Впрочем, ее муж стоял неподалеку, тоже на террасе, — смуглый, высокий, стройный, в сшитых на заказ кремовых брюках и черной рубашке с открытым воротом. Услышав шаги жены, муж повернул темноволосую голову.

Столкнувшись с неистовым взглядом черных глаз, Кэти растерялась и залилась румянцем; по телу прошла дрожь, когда она поняла, что не может отвести взгляда от потрясающе красивого ч загорелого лица; тотчас же нахлынули воспоминания о его объятиях минувшей ночью. У Кэти закружилась голова.

Алекс улыбнулся и неторопливо направился к ней.

— Как ты?

— Нормально…

— Вот и хорошо. Выглядишь изумительно, — промолвил муж с неожиданной хрипотцой в голосе, смотря на жену с видом собственника.

Взгляд скользнул по распущенным серебристым волосам, по тонкому, безукоризненно красивому лицу, пылавшему ярким румянцем, а затем стал спускаться ниже, пока не дошел до кончиков пальцев на ногах, по пути бесцеремонно задержавшись на каждой встреченной выпуклости.

— Настоящая красавица, — с гордостью добавил Серрано, привлекая жену к себе. — И моя, — неожиданно заключил Алекс с видимым удовлетворением.

Все, что Кэти хотела сказать, тотчас вылетело из головы…

— Не помешаю? — весело спросила Белла, заставив молодых людей обернуться.

— Нисколько, — улыбнулся Алекс, выпуская руки Кэтрин, когда та попыталась освободиться.

— Ленч задерживается, — объяснила свое появление Изабелла, внимательно наблюдая, как дядюшка усаживает жену в шезлонг.

Кэтрин чувствовала, как у нее дрожат руки, синие глаза смотрели испуганно. Теплые слова Алекса и его откровенное восхищение взволновали молодую женщину. Но не стоило принимать знаки его внимания всерьез. Вполне возможно, с каждой новой любовницей Серрано-само обаяние. А именно таково было ее нынешнее положение. Новая, свежая, не такая, как женщины, которые перебывали у него в постели. Но долго это не продлится. Женщины быстро надоедали Алексу. Это миссис Серрано знала доподлинно.

Наконец подали ленч. За столом Изабелла весело щебетала, казалось, обо всем на свете. Поднимая глаза от своей тарелки, Кэти всякий раз натыкалась на завораживающий, неподвижный взгляд Алекса. У нее тут же учащался пульс, и это заставляло Кэти снова и снова хвататься за бокал с освежающим легким вином.

Зазвонил телефон, и Алекс поднялся из-за стола.

— Жду не дождусь, когда же вся наша семейка увидит вас! — радостно хихикнула Белла.

— Извини, я… — Кэти с трудом отвела взгляд от адресованной ей трепетной улыбки Алекса.

— Вы не можете оторваться друг от друга, как два магнита, — провозгласила Изабелла. — Можно подумать, у вас медовый месяц. Когда я напросилась сюда, то и не подозревала, во что вмешиваюсь… — Девушка дружески улыбнулась. — Я иду купаться. Увидимся.

Ощущая, как горят щеки, Кэти опустила голову и опять потянулась к бокалу-надо чем-то занять руки. Впервые за пять лет муж смотрел на нее как на самую желанную женщину и был изысканно внимателен к ней.

Осушив бокал, Кэти встала. Алекс подошел сзади и, обняв, привел в полное замешательство. Мужчина крепко прижал девушку к себе, и Кэти почувствовала каждый изгиб этого могучего тела. Ее собственная мгновенная реакция на их близость заставила содрогнуться и напряженно замереть.

— Что-нибудь не так? — прошептал Алекс в затылок.

— Нам нужно кое-что обговорить.

— Забудь. Если тебе надо обсудить нечто касающееся развода, разъезда, обета безбрачия или Стивенсона, то прими мой совет, — неожиданно жестко сказал Серрано, — держи язык за зубами.

И тут Кэтрин стало весело. Александр считал, что все знает про свою жену.

— Ничего подобного! Совсем не про это! Алекс повернул женщину лицом к себе.

— Тогда это неважно. — И прежде чем Кэти успела опомниться, жадно впился в ее губы.

Поцелуй опьянил девушку сильнее, чем вино, вкус которого Кэти еще ощущала на его губах; слаще не было ничего на свете. Слабая, как тростинка, она прильнула к Алексу в беспомощной попытке устоять на ногах и обвила руками его шею, чувствуя, как по жилам растекается жидкий огонь. Сильные руки обхватили ее ягодицы, чуть приподняли и дали почувствовать мужское возбуждение с помощью единственного доказательства.

— Я опять хочу тебя, — хрипло пробормотал Алекс.

И Кэти отчаянно хотела мужа. Перед глазами стояли непристойные эротические сцены. Сила собственной страсти ужасала всегда кроткую Кэт. Серрано даже не приходилось прибегать к красивым словам и комплиментам. Просто несколько поцелуев, и она начинала плавиться в огне страсти. Собственное тело напомнило игрушку для занятий сексом, покорную куклу, с которой можно делать что угодно… Это сравнение дало Кэти силы оторваться от мужчины.

— Я должна поговорить с тобой, — с трудом выдавила Кэтрин. — Думаю, нам надо вернуться в дом.

— Мы можем поговорить в постели. — Алекс не сводил со своей жертвы хищного взгляда.

— Ты только что оттуда, — с раздражением вырвалось у нее.

— Что же из этого, любовь моя?

«Я погибла», — в ужасе думала Кэти, чувствуя, как твердеют соски, а глубоко внутри ее тела начинает разгораться пламя страсти. Но уступать Александру сейчас не входило в ее планы.

— Ты чересчур сексуален… — смущенно прошептала Кэти.

— Ты недовольна? — ослепительно улыбнулся муж.

В прохладной большой комнате, похоже, приемной, совершенно измученная внутренней борьбой, Кэти опустилась на диван.

— Боже, какая прелесть! У тебя ноги не достают до пола! — Алекс рассмеялся и примостился рядом. — Ну, что там у тебя? — На нее внимательно смотрели непроницаемые темные глаза под тяжелыми веками. Кэтрин отодвинулась, опасливо забившись в угол большого дивана.

— Я долго думала…

— Опасная привычка. Ты обязательно должна от нее избавиться, — насмешливо перебил Алекс.

Кэтрин сдержала эмоции и постаралась спокойно продолжить:

— Я говорю об этом свидетельстве.

С губ Серрано слетело бранное слово, лицо окаменело. Алекс вскочил и через всю комнату прошел к мраморному камину.

— Ты выбираешь удивительно подходящее время для беседы, — мрачно сказал муж. — О чем тут еще говорить?

— Его надо найти… и я подумала… Может, ты скажешь, что это такое…

— Нет! — Серрано бросил на жену предупреждающий взгляд.

— Но, Боже мой, я никому не скажу!

Глаза Александра стали ледяными.

— Чем меньше людей будет об этом знать, тем в большей безопасности будет моя семья!

Кэтрин заметила: ее, видимо, к членам святого семейства не причисляют. Еще вчера эта неожиданная мысль ее бы не тронула.

— Если бы ты и доверился кому-нибудь, то уж никак не дочери шантажиста-профессионала, — с горечью заключила расстроенная Кэтрин.

— Я этого не говорил.

— А этого и не требуется. Ты достаточно долго общался со мной, как с прокаженной, — печально добавила Кэти. В синих глазах притаилась боль. — Я думала… Может, я смогла бы помочь отыскать это свидетельство.

— А-а, вот в чем дело! Теперь понял. — Алекс полоснул жену полным убийственной насмешки взглядом. — Это свидетельство для тебя-пропуск на волю. Правильно я понял? Ты приносишь документ мне, а я тебя отпускаю, так?

Узкие плечи Кэтрин сжались как от удара, от лица отлила кровь, но она заставила себя бесстрашно встретить горящий злобой взгляд черных глаз.

— А разве ты сам не хочешь этого?

— Хотел. Отчаянно. Все пять лет! И в Париже считал, что свидетельство у меня в руках. Но когда его не оказалось в этом грязном ящике, все изменилось. Я понял-все тщетно, и больше не хочу терять ни дня на бесполезные поиски.

С этим покончено!

— Нет, не покончено, — осмелилась возразить Кэти. Огромным усилием воли Кэтрин заставила себя сдержать готовый хлынуть поток слез. — И не будет покончено до тех пор, пока мы вместе.

— Ты не думала об этом, когда мы занимались любовью, — презрительно выдохнул Серрано. — И когда задыхалась от наслаждения в моих объятиях!

В два шага преодолев разделявшее их пространство, Алекс схватил хрупкую женщину за плечи и поднял с дивана.

— В моей постели ты заводишься с полоборота. Тебе нравится все, что я делаю, и ты без ума от своих чувств. Со мной прелестная скромница теряет голову и становится развратной, бесстыдной…

Кэти задрожала, ошеломленная этим нападением, которое, по сути, сама же и спровоцировала. — У моей маленькой жены большие способности, — продолжал между тем Алекс. — Ты ведешь себя в спальне как шлюха, и мне наплевать, какая ты на кухне или в гостиной! — крикнул он ей в лицо, вспомнив старый анекдот. Серрано не на шутку разошелся, темные глаза метали молнии, сильные пальцы больно впились в нежные плечи. — Но можешь бросить девичьи мечты об идеальной любви в маленьком домике со Стивенсоном. Пока я жив, этого не будет! Ты моя жена! Заруби на носу, и побыстрее, пока у меня не лопнуло терпение!

Александр стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью. Кэти перевела дыхание, но сердцебиение не успокаивалось. Она понимала, что гораздо разумнее сказать правду: Джери больше не присутствует в ее «девичьих мечтах», как выразился Алекс. Но благое намерение мгновенно улетучилось, стоило вспомнить унижение от полученных в награду эпитетов.

«Развратная… бесстыдная… заводишься с полоборота… шлюха…» Несомненно, она это заслужила. Кэти опустилась до примитивного уровня, забыв табу, о которых следовало помнить каждой порядочной женщине. И первое из этих табу: не отдавайся без любви.

Нет, уж пусть Серрано возвращается к своим потаскушкам. Ей все равно…

Все равно? Черта с два! Уязвленная в самое сердце, рассвирепевшая при мысли, что Алекс может оказаться в постели с другой женщиной, Кэти подавила рвавшиеся из груди рыдания и выбежала из комнаты.