"Эдельвейс" - читать интересную книгу автора (Andrew Лебедев)8.Волленгут, бабушка Фрицци – ужасно страдал из-за того, что не мог сам отвезти Клауса в госпиталь. Клаус хоть и порывался сперва после перевязки остаться в роте, но санитар Йоган Хильдеман, когда осматривал рану, категорически настаивал на срочной эвакуации оберлейтенанта в тыл. – Пуля хоть и навылет, – сказал он, но выходное отверстие очень большое и рваное, рану необходимо обязательно зашить, да и крови "фон" много потерял. Волленгут горячо опрощался с "внучком" и отправил Клауса под присмотром веселого поджигателя Хайнрици. Сперва до штаба 91-го полка Клаус ехал верхом на вьючном муле, на котором артиллеристы возили ящики с боеприпасами. А от штаба в Теберду шла машина – Фольксваген "кюбель". От потери крови у Клауса кружилась голова. Хайнрици он отпустил еще по прибытии в штаб. Теперь он ехал вместе с еще двумя ранеными офицерами и сопровождавшим их фельдфебелем-медиком. До Теберды было два с половиной часа езды. Машину трясло и рана невыносимо болела. Но страдал не только он. Капитан с раной в левом боку все время стонал, на каждом ухабе, на каждом камне, попадавшем под колесо "кюбельвагена". На остановке, которую шофер в форме ефрейтора горных егерей сделал, чтобы залить в бак канистру бензина, фельдфебель-медик сделал капитану укол морфия. – Вам сделать тоже? – спросил он Клауса. – Мне? – переспросил Линде, – нет не надо, мне не больно, сказал он. … В Теберду приехали в пятом часу пополудни. На въезде в городок у поста фельджандармов спросили, где госпиталь. Унтерофицер военной полиции искренне удивился, услышав слово "госпиталь". – Но в штабе нам сказали, что офицерский госпиталь здесь в Теберде. – Они могли ошибиться, – ответил жандармский унтер. Комендатуры в городке еще не было, зато на площади в здании бывшей школы фельдфебель-медик с шофером обнаружили штаб полка "Бранденбург". – Где здесь госпиталь? У меня три раненых, один из них тяжелый, – спросил фельдфебель-медик дежурного унтерофицера бранденбуржцев. – Госпиталь? – удивленно поднял брови унтер, – может вы имеете ввиду детский санаторий, который теперь освобождают под будущий госпиталь? – Мне все равно, – устало сказал фельдфебель-медик, – мне теперь хоть и в детский санаторий… … Возле большого по здешним меркам, обмазанного снаружи белой штукатуркой двухэтажного здания, в котором по информации, полученной в штабе бранденбуржцев находился детский санаторий, происходила какая то возня. Возле деревянных ворот во двор санатория стояли два крытых брезентом грузовика "Опель-блиц". И вокруг этих грузовиков суетились какие то военные и гражданские, причем гражданские были женщинами в белых халатах. Они что-то кричали. Кричали по русски. А военные в форме военной полиции горнострелковых войск – с характерными фельджандармскими бляхами "Zonder Dienst" на мундирах, эти что то кричали по немецки. – Что там происходит? – спросил Клаус фельдфебеля-медика. Клаус единственный из троих раненых кто был в сознании. Двое других после уколов морфия сидя спали. Фельдфебель побрел к грузовикам – узнавать, где госпиталь и что им теперь делать? Внезапно Клаусу показалось очень знакомым лицо одной молодой женщины, что была там рядом с грузовиками… Она была в белом халате, она что то кричала, размахивая руками. Она кричала на офицера жандармов, а офицер кричал на нее. – Брежу от потери крови? – подумал Клаус, – где я мог ее видеть? Офицер вдруг ударил женщину. Та упала. Поднялась и снова стала кричать на жандарма. Тот снова ее ударил. И она снова упала. И тут Клаус вдруг вспомнил! Как же он мог забыть? Девушка, которая читала стихи Гейне! Как из пены вод рожденная, Ты сияешь – потому, Что невестой нареченною Стала ты бог весть кому. Пусть же сердце терпеливое Позабудет и простит Все, что дурочка красивая, Не задумавшись, творит! Это же Рая! Это же подруга его Лизе-Лотты и подруга того русского парня Игоря Тетова! Вернулся фельдфебель-медик и с унылой миной на лице доложил, – - Госпиталь прибудет сюда только завтра, а пока фельджандармерия только еще освобождает для госпиталя помещения. – А почему кричат эти женщины? – спросил Клаус. – Это медицинский персонал детского санатория, они не хотят, чтобы военная полиция увозила детей, – пояснил подошедший вместе с их медиком жандармский унтер. – А почему не хотят? – спросил Клаус. – Вы такой наивный, оберлейтенант, – хмыкнул жандармский унтер, – кто и куда будет эвакуировать этих неполноценных туберкулезников? Мы их до ближайшего оврага довезем, а там их и закопают бульдозером, чтобы зараза туберкулезная не распространялась. А завтра утром здесь тотальную дезинфекцию сделают. – Детей? – переспросил Клаус, – детей закопают? – Это же азиаты, да потом с туберкулезом, – хмыкнул жандармский унтер. Между тем, офицер снова ударил ту женщину, что была так похожа на девушку Риту из далекого тридцать девятого года. Женщина снова упала. Клаус поднялся с сиденья и выйдя из "кюбеля", нетвердой походкой направился в сторону грузовиков. – Вы куда? Оберлейтенант? – обеспокоено спросил фельдфебель-медик. – Мне по маленькой нужде надо, – не оборачиваясь ответил Клаус. Здоровая правая рука его потянулась по животу налево к кобуре тяжелого Р-38. – Оставь в покое женщину, ты, тыловая свинья, – гневно прошипел Клаус, тыча дулом пистолета в грудь опешившего лейтенанта военной полиции. – Вы что? Вы в своем уме, обер? – испуганно охнул жандармский лейтенант. – Драться надо там на фронте, а не тут с женщинами, – попытался было крикнуть Клаус, но боль сильно отдалась в раненом плече, – убирайтесь отсюда и не смейте бить женщин и трогать детей. – Вы сошли с ума, у нас приказ, вы пойдете под военно-полевой суд… А потом Клаус потерял сознание. …. – Никуда и ни под какой военно-полевой суд он не пойдет, – сказал генерал Ланц, отбросив от себя выписку из рапорта военной жандармерии. Командир 1-ой горнострелковой дивизии был сильно раздосадован. – Никуда он не пойдет! Ни под какой идиотский военно- полевой суд он не пойдет! Не хватало еще по каждой писульке от этих тыловых бездельников отдавать под суд моих лучших офицеров! Во-первых есть показания свидетелей, раненых капитана Цемски и раненого лейтенанта Хетцера, что у фон Линде вообще оружия с собой не было, и про пистолет, которым он якобы угрожал, это жандармы выдумали. Капитан Цемски с лейтенантом Хетцером написали ясно и понятно, что фон Линде вышел из машины, оставив портупею с кобурой на сиденьи, потому как вышел, пардон, в сортир, где пистолет ему был не нужен. Так что эти жандармы – крысы тыловые все врут! И потом у фон Линде есть секретное предписание от спецуполномоченного из ОКВ… Так что… Так что ни под какой военно-полевой суд фон Линде не пойдет! И покончим с этим. Ланц швырнул выписку рапорта жандармов своему адьютанту и махнув рукой дал понять, что комментариев по этому инциденту давать больше не намерен. … А Раечка бежала. Бежала с двумя спасенными ею детками. С маленькой Анечкой-Анюткой и маленьким Васечкой-Васюткой. Такая молодая, а у ней уже двое, с сочувствием говорили про нее беженцы. И подавали хлебушка – делились… |
|
|