"Любовь и смерть Геночки Сайнова" - читать интересную книгу автора (Andrew Лебедев)272 – 65 – 15… Во второе их свидание он сострил – улицу себе специально подбирали, по профессиональному признаку? Оказалось же, что Чайковский здесь совсем не из той оперы… Не тот, чей первый концерт для фортепьяно Ван Клиберн играл, а тот, который с Желябовым да с Петром Лавровым в царя бомбу кидал… Алексея беспокоил вопрос – достанет ли ему денег на то, чтобы достойно ухаживать за Верой. Он нервничал. И нервозность свою прятал за балагурством. А потом, вдруг, начинал нервничать – не кажется ли он ей болтуном? Опасения его были не напрасными. Третьего свидания он не добился. И он не понимал. Почему? Он караулил ее возле филармонии, выглядывая из-за угла, с кем она пойдет к метро, к кому сядет в машину… Он звонил по телефону 272-65-15 и нажимал на рычажок, когда трубку брала не она… А когда брала она, затаив дыхание, молчал… Он не догадывался, что тонкая, обладающая обостренным нервом скрипачка Вера Гармаш страстно желала получать не из того капитала постоянства и серьезности намерений, что предлагал ей он, но мечтала об иных радостях, что питались ценностями совершенно противоположными постоянству – она вожделела острых замираний под сердцем, страстей навзрыд, мгновенного озарения счастьем с последующим желанием отравиться, того – что дают отношения с красивыми и успешными мужчинами… С теми, которые до смерти влюбляют в себя, а потом безжалостно бросают… … Алексей не понимал. Почему? А она не желала объяснять. Ей было скучно. … Он мечтал о тихом счастье. А она мечтала о сильных страстях. Они не складывались в пару. Они не совпадали выпуклостями и вогнутостями своих душевных устройств… И это вызывало страдания. По-крайней мере, у одного из них. Алексей влюбился в Веру. Он мечтал о ней, как о своей девушке, мечтал о ней как о жене, представляя ее в своей квартире, представляя ее с их ребенком у ее груди. Он влюбился и был несчастен не получая Веру в свои объятия. А она, а она страдала по красавцу Вадиму Юрьевичу, который то подбирал ее, то бросал, то подбирал, приласкав, то снова безжалостно вышвыривал ее из своей красивой жизни, помучив, вдоволь поторкав ее симпатичной мордашкой о столешницу условного жизненного стола… Но она была счастлива этим унижениям, когда Вадим Юрьевич бил ее мордашкой об стол, потому что порою, бывало, за этим столом они и пировали. И ох как пировали… И тогда она танцевала на этом столе… Нагая… Совершенно нагая, в одних лишь туфельках на высоких каблуках, бесшабашно сшибая с него пустые бутылки… И утомившись танцем триумфа падения своего, она прыгала в его неверные объятия… Ей никто не говорил, но она сама порой думала, что любовь – это как наркотик. Ты делаешь несколько уколов… Тебе становится очень хорошо… Но потом наступает так называемая ломка… И в этом выражается простой жизненный закон. Закон природы. Который не обманешь. За сильное удовольствие необходимо расплачиваться столь же сильными страданиями. А что мог дать ей Алексей? Пресный хлеб своего постоянства? Она не желала этого пресного хлеба… Она хотела изысканных яств и шампанского. И пусть после короткого мига радости наступали недели и месяцы горестных разочарований, но даже в такие времена, она не хотела размениваться на тихое и глупое счастье быть девушкой… или женой простого… Заурядного… Обычного… Серого неудачника… … Насчет неудачника – Вера ошиблась. Алексей нашел в себе сил доказать, что это не так. Но женщины не умеют ждать. Они хотят получать сразу. Здесь и сейчас. А время мстит им за это тем, что короток женский век. … |
|
|