"New-Пигмалионъ" - читать интересную книгу автора (Andrew Лебедев)2.Натаха Кораблева была девушкой грубоватой. Джон ее не очень высоко ценил. Под очень крутого и разборчивого клиента такую не шибко то и подложишь. На пять с плюсом в Натахе были только ее глупость и жадность, без которых Джону вряд ли удалось бы подписать ее на такую авантюру, что он задумал с этим своим дача-шоу. Да еще на пять с плюсом по его оценке в Натахе была ее тупая готовность пасть во все тяжкие ради той ее цели, что гвоздем застряла в ее глупой голове. На этом Джон и играл, когда подбирал кадры для своего дача-шоу. Дача-поддача, – балагурил его подельник Борис. Дача – это в смысле где дают. А поддача – это где поддают, в смысле – выпивают. Да-а-а… Нет в официальном телевидении духа здорового авантюризма и разврата. А то бы пошел Джон к главному продюсеру и предложил бы идею, давайте снимать такое шоу, и ведущую к нему найдем из очень-очень известных. Причем специально для контраста – в ведущие пригласим внешне целомудренную. Этакую актрису с имиджем верной жены. Что? Думаете слабо раскрутить очень-очень известную актрису с имиджем целки-недотроги, чтобы подписать ее на роль ведущей в бордель-шоу? Были бы деньги. Дайте Джону миллион миллионов, и он перевернет все телевизионное и около телевизионное пространство. Как Архимед, который говорил, дайте мне точку опоры и я переверну весь мир. Но миллиона миллионов Джону никто пока не предлагал. Была у него мысль, что спонсоры под его идею найдутся по мере… По мере того, как он станет снимать своё подпольное андеграунд-порно. Свою дачу-поддачу. И спонсоры появятся и покупатели. Может, он и в Лос-Анжелес еще это дело продаст. Ведь нашлись же на Западе покупатели на наше русское дерьмо, на это шоу "Простейшие организмы под микроскопом", где пятеро пацанов три месяца сидели с пятью девчатами в квартире под телекамерами. Ругались матом, без конца переодевались, жрали, пили пиво и сношались. Но пока надо было заниматься рутиной. А из четырех его девиц, настоящей профессионалкой была пока только одна лишь Роза. – Слушай, Натали, а где эта твоя подруга, Агата, с которой я тогда на телевидении зацепился? – спросил Натаху Джон, когда все они собрались-таки на даче у Бориса. – Агашка что ли? – переспросила Натаха, – она с квартиры съехала. – А кафе в котором она работала помнишь? – Я звонила туда, она уволилась. – А что на мобильный не могла позвонить? – настоятельно интересовался Джон – Я Агашку сама хотела достать, мне кое-какие ее журналы и фильмы на ди-ви-дишках нужны были, я звонила ей, но она вроде как сим-карту поменяла. – Круто, – хмыкнул Джон, – девушка всю жизнь поменяла, хату, работу, телефон… Так не бывает. – Бывает, – возразила Натаха и задумалась. Задумалась над словами Джона о том, что можно все поменять в своей жизни. Ведь в сущности, именно в этом и была ее Натахи мечта. Она как раз и хотела поменять и работу, и хату, и все остальное. Работу – какая у нее до этого была работа? Сидеть в вонючем ларьке на Войковской? В ларьке, где даже не было туалета, где ей платили гроши, вынуждая заниматься мелким мошенничеством, обсчитывая покупателей или в шибко торговые дни, подменяя ценники на некоторые особо ходовые товары себе на карман. А как страшно, как унизительно было, когда хозяин ларька Тофик один раз засек ее за этим занятием и просто избил, а потом изнасиловал. Разве это работа? А съемная квартира в которой они жили с Агашей, однокомнатная живопырка в блочной пяитиэтажке. Разве это квартира? Натаха не такая уж дикая и забитая дура, чтобы не понимать, что девушки, и даже приезжие девушки – могут жить иначе. Иметь престижную работу где-нибудь в агентстве фотомоделей, иметь квартиру в тихом Московском центре внутри Садового кольца. Вот и Натаха хотела все переменить. А в тоже самое время – интересно! Все ведь познается в сравнении. Вот ведь ее школьные подружки Тата и Лёля, которые не уехали искать счастья в Москву, как Натаха, а остались в Ступино. Тата сразу после девятого класса забеременела, да вышла за Кольку Петрова, родила, а там уже куда уедешь с маленьким? Лелька же тоже задрыга – связалась с какими -то из района и под следствие угодила, шесть месяцев в тюрьме отсидела, а потом вышла, стала пить, да потом просто возле дороги встала и принялась обслуживать шоферов- дальнобойщиков. Так вот, когда Натаха в Ступино свое приезжала, обе – и Тата и Лёля так завидовали Натахе, де в столице живешь, в квартире в отдельной, работу имеешь… Так что, все относительно… Но насчет того, что сказал Джон про Агашу, тень невнятной опаски вдруг пала на сердце Натахи, и опаска эта была в том, а не придется ли потом сильно завидовать этой Агаше, уж не вытащила ли она свой счастливый билет. Не выхватила ли она удачу поперек Наташки? И завистливое сердечко сжалось в груди – жим-жим. – Сегодня сделаем прогон, – сказал Джон. Они с помощником продюсера Борисом показали им комнаты, где четверо девушек отныне будут теперь жить, есть, пить, мыться в душе, стирать свои трусики, спать, разговаривать, слушать музыку, смотреть телевизор, задираться, ссориться, драться, мириться, заискивать, заигрывать, флиртовать… Да, и именно флиртовать с гостями дачи, которых Джон будет привозить к девушкам, и в этом то как раз и будет самая суть их риэлити шоу – "дача-поддача", его фишка. – Это кухня-столовая, – показывал им Борис, – камеры вон первая, вон вторая, а вон и третья над холодильником. – Показываю, как надо держаться перед камерами, – перебил его Джон, – все три камеры здесь всегда включены на запись, но когда работаешь с партнером эпизод, а в вашем полезном для монтажа случае, это будут беседы и Шуры-муры с гостями, необходимо всегда помнить о камерах, чтобы так перемещаться, чтобы занимать такую позицию, чтобы в какой-то из трех камер обязательно попадать в кадр обоим вместе с клиентом. И при этом поворачиваться так, чтобы оба попадали в камеру лицом, хотя бы в пол-оборота, как вы всегда видели это в кино? Но в кино там есть оператор, который изменяет положение камеры, и еще есть режиссер в студии, который водит актеров по специальным меткам, а здесь камеры закреплены на постоянный ракурс и режиссера с вами тоже не будет, так что – изучаем сейчас поле видимости камер во всех помещениях дачи и учимся вставать так, чтобы зрителю было видно и вас и ваших гостей. Джон попросил Розу, чтобы та помогла ему продемонстрировать, как выстроить мизансцену. Всех остальных девушек Борис попросил смотреть в принесенный на кухню телевизор, подсоединенный к тем камерам, что висели по трем углам их столовой. – Вот, глядите, Роза приглашает гостя, то есть меня, посидеть на кухне, попить кофе и поговорить о любви, а заодно и себя красивую показать и гостю и телезрителям. Роза знает, что если сесть вот сюда за стол, – Джон рукой показал куда и как сесть, – то в эту камеру ее будет видно анфас, а в ту камеру – в профиль. Тогда, чтобы и ее клиента было хорошо видать, его надо посадить вот сюда, – Джон сел, изображая гостя, – но в эту камеру теперь меня видно только со спины, а в той камере я теперь загораживаю прелестные ножки нашей Розы… Значит, надо сесть вот так. Натаха глядела и все подмечала. Оказывается, все было не так страшно и не так сложно. – Первое время во всех комнатах будут стоять мониторы, на которых вы будете видеть все ваши ошибки, как вас видно, а как вас не видно, но потом, когда приедут настоящие гости, мониторы уберем, – сказал Борис. Далее было проще. В двух спальных комнатах камеры были расположены таким образом, что на какую кровать ни ляг, всегда окажешься в фокусе. А в гостиной с камином, две камеры были направлены на большой диван, на котором и должны были по замыслу режиссера, разворачиваться основные события их риэлити шоу.. А потом, после обеда девчонки показали Джону и Борису как они поняли и усвоили урок. Двое приглашенных Джоном актеров с телевидения – Олег и Геннадий, должны были изображать гостей. Сперва с ними работали Роза и Алла. А Натаха с другой девушкой, с Ирой – на экране смотрели, как их подруги водят своих гостей по даче, как сажают их перед камерами, как наливают и подают им напитки, как сами садятся гостям на колени, обнимая их… – Недурно, недурно, – бурчал Джон, искоса поглядывая на Бориса. – Ничего для первого раза, – кивал Борис. – А теперь Наташа с Ирой, – сказал Джон. И прикрикнул, – ну, смелее! Натахе достался Олег. Крупный парень лет двадцати. Крупный и даже толстый. Натахе он не понравился. Но не детей же ей с ним крестить и не замуж же за него! Пошли с Олегом в гостиную. Режиссерская задача была такой – усадить гостя возле камина, предложить ему выпить, взять в баре бутылку виски, налить Олегу, потом себе и с двумя стаканами проследовать к дивану. Там сесть рядышком с гостем и занять его беседой, так меняя позы, чтобы и ему и зрителям выгодно показать все прелести своей фигуры. Потом принимая ухаживания Олега, сесть к нему на колени и целоваться с ним… Пока все… Не более. У Олега изо рта дурно пахло гнилым зубом. И еще руки у него были влажные. Когда он к ней под лифчик лез. И еще он так неловко залезал к ней под лифчик, что больно сдавил натянувшейся под мышкой тканью и едва не порвал дорогой аксессуар. А так, все было без чувств, как бывает на ненужной скучной вечеринке с ненужными людьми. – Нормально, – подытожил Борис. – Теперь вы все почти состоявшиеся актрисы, – сказал Джон, откупоривая шампанское. – Завтра еще раз закрепим пройденное, а послезавтра первый рабочий день съемок, – сказал Борис. – Вот и перемены у меня, – подумала Натаха, – а какие перемены у Агашки? Неужели у нее лучше чем у меня? И завистливое сердечко сжималось неосознанной завистью. |
|
|