"New-Пигмалионъ" - читать интересную книгу автора (Andrew Лебедев)2.Агаша… Надо же так по-скотски над своим собственным чадом издеваться, чтобы маленькое безответное бессловесное и беззащитное существо Агашей назвать! Надо же так самозабвенно любить себя самого и лелеять собственные sweet foolish little things – эти знаковые реперы своего частного мироощущения, чтобы дочку свою на всю жизнь обозвать именем – связанным с какой-то своей собственной дурацкой привязанностью, которую ребенок, помеченный потом этой маркой, всю жизнь будет заведомо не любить и даже проклинать! Каким надо быть эгоистом, чтобы свою дочь назвать в честь любимого автора детективных романчиков? Не спросили папаша и мамаша пятидесяти двух сантиметровую девочку, а взяли и записали ее в ЗАГСе как Агашу. И была бы хоть Агаша Кристи. А то ведь – Агаша Фролова. Поп, когда бабушка Вера в тайне от родителей принесла уже годовалую Агашку в церковь, тот таким именем крестить ребеночка отказался. Окрестил Аграфеной. Еще лучше стало… Это точно. Как корабль назовут, так он и поплывет. Назови шхуну – "Беда", она и задаст радости капитану с командой – так что мама не горюй! Вот и Агашка. До пятого класса ее как только не дразнили… И какашкой, и мордашкой… Потом кулаками и когтями она заставила-таки одноклассников уважать себя и добилась, чтобы кликали по фамилии. Фроловой. А в восьмом и девятом, когда расцвела вдруг ранней спелостью первой июньской черешни, стала откликаться на мягкое и даже нежное – слово "агат". Первый парень на их деревне – Витя Тимофеев даже в Москву ради нее съездил на выставку полу-драгоценных камней и привез ей оттуда на день варенья бусы из этих камешков – из агатов. Агаша на выпускном эти бусы надела и всю ночь в городском парке Витю потом целовала. – Агашка, ты паспорт не забудь, возьми! – Не забуду, я его всегда с собой таскаю. – Вот, блин, у тебя же регистрации московской нет, а без нее на телевидение пропуска не выпишут. – А че ты раньше мне сказать не могла? Вот рохля! Натаха Кораблёва – подруга закадычная – она иногда простотой своею просто до белого каления, до неистовства могла довести. Так бы и врезала ей. – Что теперь делать то? Мы же уже с режиссером договорились… – Ну, во-первых, не с режиссером, а с ассистентом или с администратором, но это неважно, – Натаха делает умное, где-то и кого-то подсмотренное ею выражение морды-лица, – а во-вторых, можно такой хитрый финт ушами сделать, поехать на вокзал и взять на завтра билет до Твери, билет именной. – И что? – А то, что с билетом и без регистрации пропуск выпишут. – А билет потом сдать? – догадывается догадливая Агаша. – Умная, – кивает Натаха, – дуй теперь на вокзал, до съемки три часа осталось. Вообще, от метро Алексеевская до телецентра ходит маршрутка. Прямо до АСБ-1. А можно еще проще, можно от Ленинградского вокзала на электричке до платформы Останкино доехать. Тем более, что Агаша за билетом на родную свою Тверь туда на вокзал теперь поехала. Но с этой задрыгой с Натахой разве по-человечески можно договориться? Давай в пол-пятого у выхода на ВДНХ Давай. А потом вспомнили обе, что там два выхода. Так на каком? Принялась звонить по мобильному – номер абонента выключен или находится вне зоны… Подождала минут пять, позвонила еще – тот же результат. Еще не хватало теперь опоздать! Подошла к группке нагло и выпендрёжно тусующихся частников. – Сколько до телецентра? – Шестьсот, – ответил самый наглый, и морду свою бесстыжую осклабил-вылупил. Так бы и врезала ему! – Да пошел ты, я тебе что? Приезжая, что ты меня заряжаешь? Сказала и сама себя поймала на том, что а ведь и приезжая… Правильно наглый частник ее раскусил. Выскочила на дорогу, замахала рукой, как машут стартеры из палубной команды авианосцев. Остановившемуся на старых "жигулях" пенсионеру скороговоркой в раскрытое окошко выпалила – до телецентра на Королева пятьдесят рублей. Садясь, поймала на себе презрительно-ненавидящий взгляд того наглого частника, что заряжал ее на шестьсот. А Агаша только фыркнула, и палец средний ему в форточку оттопыренный показала. Ехали молча. Агаша сразу на себя напустила. Пусть этот пенсионер подумает про нее, что она крутая модная штучка, что едет теперь на телевидение не в массовку на телешоу, а к себе на работу. Ведущей или помощницей режиссера. Даже размечталась по недолгой короткой дороге. Размечталась, что будет вот когда-нибудь каждый день ездить сюда по этой вот улице на своей машинке. На своей собственной модной машинке вроде вон той – Пежо, в которой та фифа сидит. Будет ездить в Останкино в телецентр, где у нее будет свой кабинет, свой столик в кафе на первом этаже, свое парковочное место на стоянке перед семнадцатым подъездом… А Натаха естественно уже в стеклянном предбаннике перед бюро пропусков стоит. Стоит – ни стыда – ни совести. – Ты что? Ты без меня хотела пойти? – У меня батарейка в мобильнике подсела, а мы с тобой про выход то не договорились, я на маршрутку и сюда, – оправдывалась Натаха, – иди скорее пропуск выписывай, вон к той вон девушке сперва, к ассистентше… Агаша на Натаху обиделась. Точно, она одна без нее хотела на съемки попасть. – Паспорт в Москве зарегистрирован? – не очень то приветливо спросила ассистентша. – У меня билет обратный на завтра есть, – ответила Агаша – А надо и чтобы сюда, – бросив на Агашу короткий безучастно-дежурный взгляд, с усталым укором сказала ассистентша. Сердечко в груди у Агаши замерло. Вот блин зараза! Со всех сторон обложили этими регистрациями, этими условностями, что она – террористка что ли? – Ну ладно, – сжалилась вдруг ассистентша, – пойду попрошу, может и по обратному билету пропуск выпишут… Пошла. Пошкандыбала родимая. Агаша ее даже в спину перекрестила, как это бабушка Вера часто делала, когда Агашка на экзамен или в поликлинику уходила. Всю группу массовки, сколько их тут набралось – десятка два таких же как они с Натахой энтузиасток и энтузиастов – повели через рамку и турникет – мимо двух дядек в бронежилетах с автоматами. У автоматов такие смешные конические раструбы на стволах, как у старинных пиратских пистолетов с картинок про Бармалея. Гурьбой до лифта. Гурьбой по коридорам до студии. Как барашков пастухи водят. Только посоха и овчарки этой ассистентше еще не хватает. В лифте Агаша перехватила несколько, как ей показалось презрительно-насмешливых взглядов. Какие-то штучки – секретутки режиссерские с папочками в которых, небось, либо сценарии, либо договоры с актерами или сценаристами… Уж у этих то всё в порядке – у секретуток. И с московской регистрацией и с хаткой-норкой-квартиркой. Папочка в министерстве, дочку в МГУ на филфак или на журфак после школы определил, а после журфака сюда по звонку по знакомству. И уж точно – папочка Агашей в честь писательницы или еще того лучше Алабамой какой-нибудь в честь Америки дочку не называл… А оттого что имя правильное, у них и жизнь правильная. Приезжает в Останкино к одиннадцати, да еще оправдываясь дорожными пробками на пол-часа опаздывает. Потом пол-часа макияж, да с подружками бавардаж* . Кофе, сигаретки… Работа тоже мне! Отнести ксерокопию договора из кабинета в кабинет. А попробовала бы она три тонны грязной посуды со столов в мойку перетаскать, да три тонны заказов с кухни и из бара клиентам на столы… Эта сразу в первый же день с такой работы убежит! А еще глядит с презрением – де ты мне не ровня, ты приезжая без регистрации – в массовку пришла, а я штучка-дрючка московская. Меня сам Костя Эрнст дрючит иногда… Агаша грустно хмыкает своим мыслишкам. Вот такая вот тут жизнь. А что? Сама бы такой жизнью пожила. Променяла бы свой официантский поднос и передничек на папку с документиками. Запросто! Куда сегодня эта фифа вечером потащится? Небось за ней бойфрэнд на "тойоте" к восьми вечера подкатит? Повезет ее в Сад-Эрмитаж или на Новый Арбат в Ангару? |
|
|