"Космические пираты" - читать интересную книгу автора (Лейнстер Мюррей)

4

Люди выбегали из-за причудливой формы растений, которые образовывали джунгли Гермеса. Они торопились к входному люку «Тебана». Одним из последних до люка добрался старпом, волоча за собой рыдающего инженера. Ларсен подгонял всех руганью. Команда спешно забиралась в корабль.

— А с этим что мне делать? — презрительно спросил старпом. — Оставить здесь, прибить, или что еще?

Сигнал о несчастье гремел над поляной, и это снова и снова звучало над высокими растениями Гермеса.

«МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! ЛАЙНЕР „ДАНАЯ“ ПРОСИТ ПОМОЩИ! ЛАЙНЕР „ДАНАЯ“ ПРОСИТ ПОМОЩИ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ!»

Ларсен коротко ткнул большим пальцем в сторону корабля, и старпом забросил всхлипывающего человечка вовнутрь. Хорн уже был на борту. Ларсен и старпом взобрались на корабль с последними членами команды, после чего Ларсен задраил и наглухо запер люк.

— Нам сейчас нужно будет, чтобы двигатели работали без сбоев! — угрожающе проворчал он Хорну. — Это и в твоих интересах!

Затем он повернулся к команде:

— Притащите инженера!

Он двинулся по трапу в носовую часть корабля, по пятам сопровождаемый Хорном. Члены команды рассыпались по своим местам согласно стартовому расписанию. Спустя какие-то секунды на корабле воцарилась тишина, нарушаемая лишь грохотом и ударами на трапе — это инженера втаскивали наверх.

Хорн поднялся к двигателям. Холодный пот струился по его спине. «Даная» была в опасности! Ее передача была практически тщетным зовом о помощи. У него в ушах по-прежнему звучало монотонное стаккато SOS. Эта морзянка слышалась из динамика в машинном отделении. «Мэйдэй» же было традиционным кодовым словом для радиотелефонного сигнала бедствия.

Хорн злился отчасти и от удивления. Он все время считал, что Ларсен планировал что-то предпринять против «Данаи», и собирался вывести из строя «Тебан», чтобы сорвать любой, даже самый блестящий план пиратского нападения. Но что бы ни случилось на самом деле, это было сделано другими людьми и в другом месте, так что на долю «Тебана» оставалось только воспользоваться преимуществами подстроенной ситуации.

В машинном отделении загорелся сигнал «ПОДГОТОВИТЬ ДВИГАТЕЛИ». Хорн щелкнул переключателями. Двигатели пронзительно зашумели, протестуя против нагрузки, поднимавшей «Тебан» с планеты. А затем Ларсен в рубке дал «Полный вперед», и «Тебан» устремился вверх. Вокруг космического бродяги ревел пробиваемый на громадной скорости воздух. Обшивка корабля наверняка должна была невероятно раскалиться. Но все эти внешние шумы стихали и исчезали — корабль выходил в открытый космос, и на первый план снова выступало воющее, с иногда врывающимися всхлипами, жужжание двигателей. «Тебан» на полном ходу уходил от Гермеса.

Хорн хмуро установил невинную на первый взгляд цепь, которую сам же и придумал. Это был предохранитель, простой и незатейливый. В случае любой поломки двигатели бы отключились прежде, чем уничтожить себя и весь корабль. Он не хотел оставаться в машинном отделении, не имея представления о происходящем, и такая мера предосторожности давала ему свободу передвижения.

Он еще раз прикоснулся к парализующему пистолету, чтобы почувствовать себя более уверенно, поднялся к рубке и заглянул в дверь. На полу под стенкой сидел плачущий инженер, Ларсен и рыжий старпом напряженно уставились в экраны локаторов.

— Она придет со стороны Каролы, — проворчал Ларсен, — и будет тут реветь, ничего не видя.

Призыв из динамиков повторялся с неизменным и неустанным отчаянием и давно бы надоел, если бы не был связан с несчастьем. Конечно же, корабль даже в сверхпространстве не мог не засечь маяк Гермеса. Автоматическая астронавигационная система вывела бы корабль, принявший сигнал, — а «Даная» должна была принимать идущие от маяка волны Ренгеля — на прямой курс на маяк. Она тогда вышла бы из сверхпространства на расстоянии нескольких световых минут от солнца той системы, где установлен маяк. Все это было сделано для обеспечения точного курса корабля. Если бы курсы прокладывались от кромки зоны видимости маяка, а не от максимально близкой к самому маяку точки, то малые ошибки могли накапливаться, вместо того, чтобы устраняться.

Ларсен снова неразборчиво ругнулся, но явно удовлетворенным тоном.

— Она вышла из сверхпространства, — громко сказал он через минуту, — совсем рядом с Гермесом. Как и должно было быть!

Он подошел к корабельному компьютеру. У Хорна возникли бы проблемы, если он попытался поработать на этой древней модели, но Ларсен нажимал на кнопки так, будто бы заранее подготовил все нужные ему сейчас данные. Задача сводилась к получению данных о положении, курсе и скорости «Данаи» по отношению к Гермесу, и к вычислению курсов и скоростей «Тебана», которые привели бы в конечном счете два корабля максимально близко друг к другу на параллельные курсы с уравненными скоростями.

Компьютер выдал распечатку для каждого маневра — курс, продолжительность и ускорение, и Ларсен сосредоточенно начал вводить их в блок управления «Тебана».

Хорн в мыслях яростно проклинал себя. «Тебан» заранее знал, что «Даная» придет сюда, взывая о помощи. Ларсен поставил на карту свою жизнь вместе с жизнями всех членов экипажа для того, чтобы оказаться здесь и принять этот сигнал бедствия. Он похитил Хорна, чтобы заставить двигатели «Тебана» работать, потому что знал, что «Даная» будет звать на помощь здесь и сейчас.

Но что случилось? И более того, что должно было случиться дальше?

«Тебан» мчался полным ходом от исчезающей сзади планеты. Хорн почувствовал, что у него пересыхает в горле, когда попытался представить себе, что могло произойти. Если «Даная» просила о помощи, то Джинни могла погибнуть! Однако ему отчаянно нужно было выяснить все точно.

Ему показалось, что в шуме двигателей появилась новая тревожная нотка. Если бы эти звуки услышал космонавт с нормального лайнера, то его парализовало бы от ужаса. Хорн же спокойно опустился к двигателю, выясняя, что еще с ним случилось. Он обнаружил, что отошла одна из небольших заплат, по-видимому, из-за вибрации.

Он все еще занимался ремонтом, когда «Тебан» прекратил разгон в направлении «Данаи», и продолжал работать, чувствуя по изменениям в работе двигателей, что космический бродяга начал торможение и отработку задним ходом, чтобы уравнять курс и скорость. Затем он окончательно загерметизировал латку и вернулся в рубку. Ларсен и старпом возбужденно ловили в центральное перекрестье визора маленькую сверкающую точку. Она была почти прямо по курсу, блик отраженного света, казавшийся ближе, чем звезды.

«Тебан» увеличил скорость. Сверкающая точка впереди стала больше. Уже ясно можно было различить длинный, блестящий корпус космического лайнера «Даная». На экране он Выглядел как полированная игла.

— Попробую ее вызвать, — пробормотал Ларсен. Он ткнул пальцем в коммуникатор. Сигнал бедствия смолк.

— «Тебан» вызывает «Данаю», — сказал он. — Что у вас случилось? Вас ясно вижу. Мы рядом. Что у вас случилось?

Он отпустил кнопку вызова.

«МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! ЛАЙНЕР „ДАНАЯ“ ПРОСИТ ПОМОЩИ! ЛАЙНЕР „ДАНАЯ“ ПРОСИТ ПОМОЩИ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ!» — снова загремел динамик.

Призыв о помощи бессмысленно повторялся, не нуждаясь в ответе. Ларсен снова нажал на кнопку.

— Мы в миле от вас! — рявкнул он. — Что случилось? Отвечайте!

Он отпустил кнопку, и снова зазвучала неизменная запись призыва о помощи с лайнера, слепо идущего сквозь солнечную систему Гермеса. На корпусе не было видно никаких повреждений. Энергия тоже должна быть, поскольку корабль продолжал движение, хотя и не в сверхпространстве, и передавал просьбу о помощи. Его продольная ось совпадала с направлением движения, — значит, гироскопы работали. Он выглядел и действовал как корабль, управляемый прекрасно работающими автоматическими астронавигационными системами. Но он вопил на весь звездный мир о том, что нуждается в помощи, нуждается в помощи, нуждается в помощи, нуждается в помощи.

Ларсен еще пару раз попробовал связаться с мчащимся кричащим кораблем. «Тебан» действительно уже был в миле от него, и должен был быть виден уже на всех экранах, даже если по какой-то невероятной причине переговорное устройство «Данаи» не работало. Но оно ведь работало!

Ларсен повернулся к рыжему старпому и ухмыльнулся. Он встал с кресла пилота и жестом руки приказал помощнику занять свое место. Скорчившийся у его ног инженер уже не плакал, а только с ужасом не сводил с него глаз. Когда ухмылка Ларсена стала шире, он попытался съежиться и стать еще меньше.

— Прошу за мной! — сказал Ларсен с сардонической вежливостью. — Поскольку больше ни для чего ты не пригоден, то прошу!

Впрочем, он не стал ждать, пока инженер подчинится. Схватив за шиворот съежившегося человечка, он подтащил его к шлюзу люка рубки. Естественно, что кораблю нельзя было обойтись одним шлюзом, и простой здравый смысл подсказывал расположить их подальше друг от друга. Это был носовой люк. Хорн увидел внутреннюю часть шлюза. Сморщившиеся скафандры висели на своих вешалках в большой внутренней камере шлюза. Если оставить скафандр на долгое время, он стремится свернуться. Но после того как скафандр проверят избыточным давлением и зарядят аккумуляторы, он выглядит совсем по-другому. Скафандры «Тебана» были готовы к немедленному использованию.

Ларсен вошел в шлюз, волоча за собой инженера. Отчаянный взгляд Хорна вернулся к изображению «Данаи». Рыжий старпом вывел свой корабль на параллельный курс, так что лайнер был виден теперь не на носовом экране, а на боковом. Из коммуникатора по-прежнему доносился призыв:

— МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! МЭЙДЭЙ! ЛАЙНЕР «ДАНАЯ» ПРОСИТ ПОМОЩИ! ЛАЙНЕР «ДАНАЯ» ПРОСИТ…

Микрофон из воздушного шлюза добавил новые звуки в общий шум. Назвать приятными их было никак нельзя. Хорн понял, что Ларсен надевал скафандр, пытаясь одновременно руганью заставить инженера сделать то же самое. Спустя мгновение послышался тяжелый удар, и маленький инженер начал натягивать свой.

Хорн услышал скрежет собственных зубов. Но он уже получил урок. Несмотря даже на паническое беспокойство за Джинни, с которой неизвестно что произошло, он понимал, что главное сейчас — сохранить свою голову на плечах. В данный момент единственной целью его жизни было иметь возможность помочь Джинни. Если «Даная» была повреждена или оставлена экипажем, двигатели «Тебана» могли понадобиться. Он не должен вмешиваться в ситуацию ни на мгновение раньше срока; он должен быть уверен в безотказной работе двигателей до той самой секунды, пока не пойдет ва-банк.

«Тебан» приближался к лайнеру, на фоне которого казался карликом. Уже видны были детали корпуса «Данаи»: люки грузовых трюмов, забавные кружевные контуры внешних скоб, плавно закруглявшихся на конце и намертво приваренных к обшивке корабля. С них можно было подробно осмотреть каждую пядь корабельной обшивки, пока лайнер находился в доке. Он видел маленькие выступающие треноги — глаза корабля, передававшие на внутренние экраны изображение гораздо более четко, чем различал его человеческий глаз.

В рубке «Тебана» воцарился бедлам. Большой корабль подходил все ближе, беззвучно взывая к звездам; его крик подхватывался антеннами и преобразовывался в звук громкоговорителями на маяке и в рубке «Тебана». Другие звуки передавались микрофоном из носового воздушного шлюза. Ларсен натягивал скафандр на истерически сопротивляющегося инженера. После того как Ларсен надел на него шлем, эти визги усилились еще и коммуникатором. Затем из громкоговорителя раздался голос Ларсена, и, судя по громкости, он тоже уже надел шлем и включил коммуникатор.

— Здесь все готово, — сказал он. — Подходи как можно ближе.

На дверном проеме загорелись огни, показывающие, что внешний люк шлюза открыт. Теперь уже вмешаться в происходящее стало невозможно. До тех пор пока внешний люк оставался открытым, внутренний должен был быть закрыт. Весь воздух из-шлюза рассеялся среди звезд, не осталось ни на один вздох. Если бы вдруг удалось открыть внутренний люк, на борту «Тебана» не осталось бы ни одной живой души. Он бы превратился в гроб, бессмысленно сопровождающий большой корабль в бесцельном полете в никуда.

До корпуса «Данаи» оставалось не более сотни метров. «Тебан» подходил все ближе и ближе. Громадный корпус уже заполнил половину экрана, затем весь экран. Он появился и на соседних экранах: на переднем, нижнем, верхнем. Наконец, «Тебан» подошел настолько, что любое продвижение могло бы привести только к столкновению.

Сигнал бедствия продолжал звучать. В промежутках между безумно повторявшимися звуками слышались визги инженера, объятого кошмарным ужасом.

Хорн увидел инженера на одном из экранов. Это был просто беспорядочно крутящийся предмет в неуклюжем раздутом скафандре, безумно кувыркающийся через голову между двумя кораблями. Впрочем, он двигался в сторону «Данаи».

Над ним и под ним простиралась бесконечная пустота. В ней парили звезды, на которые он мог падать и падать сотни тысяч лет, так никогда и не достигнув цели. Впереди и сзади были корабли, которые, казалось, сближались, чтобы раздавить его. Он визжал…

Рычащий голос Ларсена прогремел в его ушах. Ларсен выбросил его из шлюза по направлению к «Данае». Два корабля уже почти уравняли скорости, но еще не окончательно. Пока маленький инженер визжал и кувыркался между ними, «Даная» медленно и ровно уходила вперед. Ларсен выкрикивал угрозы и извергал проклятия, спускаясь в самые глубинные кладовые за самыми грязными ругательствами, чтобы еще сильнее запугать инженера.

Старпом отвернул от большого корабля. При такой массе не понадобилась бы большая скорость, чтобы расколоть плиты корабельной обшивки. «Тебан» разгонялся и разгонялся, а маленький инженер плыл и плыл, и ему казалось, что «Даная» уходит от него, и он все визжал и визжал…

Он ударился о корабль, и его не отбросило. Произошло худшее — он заскользил вдоль корпуса к корме, цепляясь за листы обшивки «Данаи» и не в силах схватиться за них. Он безумно дергал руками и ногами, но все было тщетно. Судя по всему, закрепить его на неумолимо уходящем корпусе «Данаи» магнитные подошвы не могли.

Наконец его скольжение остановили металлические скобы. Визжащий человек их не видел, хотя они и выступали на десять сантиметров из корпуса корабля. Теперь же, заметив, отчаянно ухватился за них. Он цеплялся за них с неистовством человека, карабкающегося по склону пропасти. Казалось, что продолжающееся движение «Данаи» скорее оторвет его руки от тела, чем он их разожмет.

Затем внезапно напряжение спало. Он подтянулся ближе к трапу, пытаясь обхватить его. Громко всхлипывая, вцепился в трап мертвой хваткой. Все это слышалось в рубке «Тебана» через коммуникатор скафандра в промежутках между сводящими с ума повторениями сигнала бедствия.

Инженер вцепился в поручни трапа «Данаи» так, что, казалось, он никогда их не отпустит. Ларсен орал на него, ругался и грозил. «Тебан» отходил назад и в сторону, расстояние между кораблями увеличивалось до ста метров, затем двухсот, трехсот и четырехсот. Корабли разошлись уже на милю, и инженер это понимал. Он запаниковал еще сильнее. Он ощущал себя брошенным. Кричал и умолял еще истеричнее, чем раньше. Он вцепился в сантиметровые прутки металла на корпусе корабля, который не отвечал на запросы и не имел, судя по всему, ничего живого на борту. А вокруг были только звезды и уходящий вдаль «Тебан».

Захлебываясь от ужаса, инженер начал карабкаться по ступенькам внешнего трапа. Один раз его нога соскользнула, и он держался за гигантский корпус только руками. Он замахал ногами, не в состоянии подтянуться на ослабевших руках. Крики стали совершенно ужасающими. Но наконец его нога коснулась твердой опоры, и он сумел подтянуться к тому месту, где опять можно было ползти вперед, ставя ноги на ступеньки. А из открытого люка «Тебана» за ним наблюдал изрыгающий угрозы Ларсен.

Казалось, инженер бесконечно долго полз, как муха, к куполу спасательной шлюпки. Он был наполовину открыт, так что инженер тихо поскуливая, вполз вовнутрь. Спустя несколько минут вершина купола плотно закрылась. Маленький инженер сумел найти пульт управления и дать нужную команду. Это тоже был своего рода воздушный шлюз, оборудованный для посадки пассажиров и команды в спасательную шлюпку и сброса ее с покидаемого корабля. Закрыв внешний люк, можно было впустить воздух в купол и, уравняв давления, уже нормально войти в корабль.

Очевидно, именно это инженер и сделал. Он отчаянно должен был стремиться попасть внутрь корабля, к которому его швырнули. А попав вовнутрь…

Ничего не произошло. В рубке «Тебана» настойчиво продолжал греметь сигнал бедствия.

Ларсен закрыл внешний люк и вошел в рубку. Он все еще был в скафандре, и только лицевой щиток шлема был отброшен. Корабли продолжали расходиться. Он взял управление и снова направил «Тебан» вдогонку. Оба космолета устремились от планеты к солнцу Гермеса. И ничего не произошло. И ничего не произошло. И ничего не произошло. И ничего не произошло!

Ларсен начал ругаться, как невменяемый. Он поносил худосочного инженера так, как Хорну еще никогда не приходилось слышать.

Затем сигнал бедствия, заставлявший дребезжать динамики, внезапно прекратился. Перемена в рубке «Тебана» была такой внезапной, что вызвала шок. В течение нескольких секунд казалось, что мир и спокойствие снизошли на нее.

Прошло некоторое время, пока снова стал восприниматься жужжащий, подвывающий звук наполовину искалеченных двигателей.

Триумф Ларсена был таким же грандиозным, как прежде ярость.

— Он это сделал! Он добрался до рубки!

Рыжий старпом что-то пробормотал. Ларсен нажал кнопку вызова коммуникатора.

— Вызываю «Данаю»! — рявкнул он в микрофон. — Вызываю «Данаю»! Отвечайте! Что происходит у вас на борту?

Послышалось хныканье, и за ним — голос инженера. Он пытался восстановить дыхание, как ребенок после истеричного плача.

— Здесь… здесь никого нет!

Это услышал Хорн, в отчаянии ожидавший за дверью рубки. Задыхающийся голос инженера продолжал:

— Шлюпок нет. Здесь никого нет — никого! Корабль брошен! Что… что мне делать?

Голос маленького человека прервался.

— Я не знаю, как пилотировать корабль! Я не знаю! Что я должен делать?

Хорн, слыша все это, пару минут тихо сходил с ума. Джинни должна была быть на борту «Данаи». Но если на борту никого не было, то не было и ее. Это был настоящий шок, ослепляющий и оглушающий, приводящий к полному оцепенению.

Когда к нему снова вернулась способность соображать, он услышал жесткий голос Ларсена:

— Ты около панели управления. Прямо перед тобой репетиры гироскопов. Показания на одной шкале — сто девяносто два градуса. Это галактическая долгота. На второй — двадцать четыре. Это твоя широта. Повтори показания.

Часть сознания Хорна слушала и понимала. Другая часть следила за надрывным звуком двигателей, к которому он уже почти привык. Он услышал, как Ларсен пролаял команды повернуть такую-то и такую-то рукоятку, пока такая-то и такая-то шкала не покажет то-то и то-то. Он слышал нервные ответы инженера. Но все это не имело для Хорна ни малейшего значения. С мучительной яростью он понимал, что Джинни на борту «Данаи» не было. И с ужасающей ясностью он намеревался добраться до того, кто был виноват в происшедшем с Джинни и отомстить ему сполна. Кто бы это ни был — Ларсен, конечно. Но Ларсен не сам превратил «Данаю» в брошенный корабль. В этом участвовали и другие. И Хорн собирался отыскать каждого, кто принимал хоть какое-то, хоть малейшее участие в этой катастрофе, и убить…

Ларсен яростно орал:

— Стой, где стоишь. Хватит докладывать. Я тебя посажу.

Хорн воспринимал звуки и запахи, мог видеть и осязать, но эмоции были полностью парализованы. Джинни стала жертвой чудовищного преступления. Шок совершенно ошеломил его. Он не реагировал ни на что, действуя как автомат. Но он знал, что выйдет из этого состояния, когда станет известно, что произошло и кто виноват в случившемся. Тогда он отреагирует! А пока он оцепенел. Он мог быть — он должен был быть — и холодным, и коварным, и убедительным, пока не узнает обо всем. И вот тогда…

— Прочитай мне данные с индикаторов двигателей, — скомандовал Ларсен, выругался и продолжил:

— Нет. Забудь. Там нет двигателя Рикардо, и ты не смог бы сесть на нормальной тяге, даже если бы очень захотел. Там есть аварийные ракеты. Когда я подведу тебя к кромке атмосферы, включишь режим аварийной посадки, и они опустят корабль. С ракетами справится автоматика. Она проложит курс по радарным пеленгам, и посадят твой корабль куда нужно.

Хорн это знал. Когда двигатели Рикардо были широко распространены, то за счет громадного расхода топлива и при хорошем умении корабль мог взлететь или сесть и без посадочной решетки. Сейчас для непредвиденных аварийных ситуаций были посадочные ракеты, но от офицеров современных кораблей даже не требовалось умения управлять кораблем на реактивной тяге. Был радар для измерения высоты и компьютер, рассчитывавший маневры по полученным данным. Автоматика позволила бы кораблю сесть в любом мире, разумеется, с учетом поправки на гравитацию. Единственно, где требовалось вмешательство человека, — это выбор твердой почвы для посадки.

Хорн тупо вернулся к двигателям. Он нянчил и обхаживал их: Он знал, когда «Тебан» начинал разгоняться, а когда переходил в свободное падение и проблема веса внутри корабля снималась собственными гравитационными катушками. Он слышал, как Ларсен выкрикивал команды маленькому инженеру, квакавшему ему в ответ с «Данаи». Было забавно, что инженер, пролетев сквозь пустоту на «Данаю», теперь страстно стремился вернуться обратно на «Тебан». Но он знал только двигатели Рикардо. Оказавшись на одном из самых совершенных кораблей галактики с неограниченным запасом топлива, он мог бы никогда не найти обитаемого мира. Он мог бы годами в одиночку жить на этом корабле, а мог бы и сойти с ума. Ни та, ни другая перспектива его не устраивали. Вспотев от страха, он слепо повиновался приказам Ларсена, стремясь вернуться в то самое положение, от которого совсем недавно убегал.

Хорн не осознавал течения времени. Он находился в совершенно неестественном состоянии. У него были руки и ноги, пальцы и тело, тупо выполняющие все, чтобы выяснить, как Джинни попала в беду и по чьей вине. И он знал, что когда сумеет все это выяснить, то станет смертельно опасным, хуже, чем кошмарное чудовище из болот Альтаира.

Слабый толчок, отметивший очередную посадку «Тебана», чуть не вызвал у него нервную разрядку.

Рыжий старпом и Ларсен спустились по трапу. Хорн мстительно убрал одну из многочисленных временных замен, установленных в процессе ремонта, и сделал взлет корабля невозможным. Вместе со всеми он вышел из корабля, смешавшись с командой, толпившейся у люка, чтобы поскорее узнать, в каком преступлении они оказались замешаны на этот раз и какой доход удастся получить.

Хорн держался вплотную к Ларсену и старпому, когда они дошли до выжженной зоны. Он увидел, что пассажирский люк «Данаи» открыт. В нем стоял инженер «Тебана», с ужасом выглядывая наружу. Когда Ларсен и рыжий старпом зашагали по горячей почве, он исчез из виду. Хорн последовал за ними. Когда он проскальзывал во входной люк, подошвы его ботинок дымились, но он даже не остановился, чтобы сбить пламя. Он услышал стук подошв опередившей его пары и кинулся за ними.

Грузовые трюмы. Каюты экипажа. Кают-компания и кладовая. Снова грузовые трюмы. Но никого из команды. Каюты пассажиров, но никаких пассажиров. Здесь Хорн остановился и начал лихорадочно осматриваться. Он увидел имя Джинни на приоткрытой двери. Каюта в совершенном порядке — и пустая Кровать убрана. Багаж Джинни на месте. Все выглядело так, как будто она отправилась на обед или поболтать с другими пассажирами и еще не вернулась. Ее каюта не была ограблена. Это означало, что «Даная» была оставлена не из-за бунта на борту (что было просто немыслимо) или пиратского нападения (что было невероятно).

Хорн услышал свой собственный голос, зовущий Джинни. Он взял себя в руки и перешел в следующую каюту, затем в следующую, и так далее. Ни в одной из них ни малейшего следа насилия. От мучительного спазма перехватило дыхание. Он кинулся к трапу и яростно полез вверх. Ресторан для пассажиров, приготовленный для обеда, был пуст. Еще одним уровнем выше

— магазин для пассажиров и камбуз; снова пусто. Еще один уровень. Здесь хранился ценный груз, размещенный в стальных ячейках, каждая из которых запиралась отдельно. Он услышал бормотание где-то на этом уровне. Ларсен и старпом возились около сейфов. Шум, который он слышал, выдавал неистовое и лихорадочное рвение.

Хорн добрался до рубки, находившейся позади двигателей, вынесенных к носу для лучшей балансировки корабля относительно центра тяжести, чтобы при ускорении он устремился прямо к своей цели.

Рубка была пуста. Хорн кинулся к бортовому журналу. На любом законопослушном корабле журнал велся неукоснительно. Эти журналы обязательно передавались для анализа Космическому Патрулю. Иногда в них обнаруживались незначительные отклонения от курса, которые были первым признаком появления на свободной до этого трассе темной звезды со своими спутниками. Бортовой журнал «Данаи» мог бы объяснить, что с ней случилось перед тем, как пассажиры и экипаж покинули корабль на шлюпках — если они это сделали.

Но журнал исчез.

Хорн издал низкий, безумный звук. Затем он увидел на полу рубки, под креслом, явно упавший с него листок. Он вцепился в него и прочитал:

«Лайнер „Даная“, последний порт захода Волким, следующий порт — Фомальгаут». Далее следовала галактическая дата и время в часах и минутах. «Наши двигатели перегорели в точке — снова галактическая дата и время — и наши вспомогательные двигатели вышли из-под контроля. Наше место по счислению отстоит на 1,37 световых лет от маяка на Кароле, что в пределах расчетной досягаемости спасательных шлюпок. На основании этого мы садимся в шлюпки и попытаемся достичь Каролы. Нас двое офицеров, четыре члена экипажа, семь пассажиров. Мы забираем наличную валюту из сейфа IV согласно правилам спасения груза с потерпевшего аварию корабля, поскольку места в шлюпках хватает. Мы покидаем в космосе мертвую „Данаю“, передающую стандартный сигнал бедствия».

Этот документ в типичном для космофлота стиле был подписан шкипером лайнера. Естественно, что покинутая экипажем «Даная» должна была продолжать передачу сигнала, поскольку с точки зрения капитана все-таки существовал мизерный шанс, что какой-нибудь другой корабль его примет. Именно на такой случай и была оставлена записка. Капитан «Данаи» явно не предполагал, что казавшиеся сгоревшими двигатели сами по себе снова заработают после того, как корабль будет оставлен. Судя по всему, инженер «Тебана» в истерике от овладевшего им ужаса сбросил эту записку на пол, не заметив, когда вошел в рубку.

Хорн мог теперь только гадать о судьбе «Данаи» и о том, что заставило экипаж покинуть ее. Джинни была посажена в шлюпку вместе с другими пассажирами и командой, в надежде добраться до Каролы. Карола была необитаемым миром, но на случай подобной чрезвычайной ситуации на ней тоже должны были быть запасы съестного и топлива. Но для спасательной шлюпки расстояние в полтора световых года было все-таки великоватым. Полет Джинни на новом, хорошо оборудованном лайнере давал повод для волнений. Джинни в космической скорлупке, с застоявшимся воздухом и без защитных систем большого корабля — это был повод для страха. И попала она в эту ситуацию не случайно. Это было частью преступления.

Он спустился по трапу, слыша сдавленные ругательства Ларсена. Хорн прошел через помещение с сейфами для особо ценных грузов и увидел Ларсена, в безумной ярости топающего ногами перед открытым пустым сейфом. Хорн хладнокровно обдумал целесообразность немедленного убийства, но решил отложить его, поскольку сам не умел водить корабль. Ему нужно было немедленно отправиться на Каролу, чтобы выяснить, добралась ли туда Джинни или умерла в дороге. Разумнее всего было позволить Ларсену привезти его туда. Он протянул капитану найденную записку.

— Вот что я нашел, — сказал он. Он услышал собственный голос, негромкий и бесцветный, поскольку эмоциональный шок оглушил его. — Двигатели отключились, и они сели в шлюпки. После того как они отчалили, двигатели заработали снова. Они идут к Кароле на шлюпках.

Ларсен схватил бумагу и прочитал ее. Его лицо стало пурпурного цвета.

— Они забрали деньги! — зарычал он. — Сорок миллионов межзвездных кредитов! Мы должны их догнать!

Частички мозаики в мозгу у Хорна стали на место. Несколько мгновений Ларсен был на волосок от смерти, но Хорн с ледяной решимостью заставил себя отложить месть. Все по порядку, и первым делом — Джинни.