"Боевой клич" - читать интересную книгу автора (Юрис Леон)Глава 3— Так, внимание, ребята! Сейчас всем в столовую! У вас сегодня первый трудный день, и я не хочу, чтобы кто-то свалился с копыт. Бросьте свои шмотки и за мной! В столовой Дэнни, как, впрочем, и многие другие, был приятно удивлен обедом. Он всегда считал, что в армии хоть и обильная, но грубая пища. Вместо этого он обнаружил на столе жареное мясо с картошкой, салат, желе, мороженое и даже кофе с молоком. После обеда их разбили на группы по шестьдесят человек и повели к баракам. Элкью, Дэнни и Ски с неудовольствием отметили, что О'Херни попал в их группу. Короткий пронзительный свисток оборвал гул голосов, и все внимание обратилось на стоявшего посреди барака капрала. — Никому не выходить из барака! Я скоро вернусь, и первый, кто меня увидит, должен подать команду «смирно!» — Вы будете нашим инструктором, капрал? — Своего инструктора вы увидите утром, — ответил капрал, и, чтобы пресечь дальнейшие вопросы, гаркнул: — Скоро все узнаете сами! Когда он ушел, Дэнни и Ски стали с интересом разглядывать несколько висевших на стене плакатов, Одни из них гласил: «Устав и традиции ВМС США». Плакат содержал два ряда слов, отпечатанных таким мелким убористым шрифтом, что ненадолго задержал их внимание. На втором плакате наглядно показывалось, как различать звания и нашивки во флоте и в Корпусе морской пехоты. Третий плакат оказался самым интересным. "Общепринятые слова и выражения, употребляемые в ВМФ и Корпусе: ХБ — хлопчатобумажная форма. Молодой, салага — новобранец. Переборка — стена. Жратва, шамовка — пища. Палуба — пол. П. И. — полевой инструктор. Камбуз — кухня. Гальюн — туалет. Люк — дверь. Трап — лестница". И дальше в том же духе. Изучив список, Ски некоторое время переваривал информацию, а потом, просияв, объявил: — Пойду схожу в гальюн! Впрочем, через несколько секунд он вернулся и потащил в гальюн Дэнни. В самом конце длинного ряда кабинок Ски молча кивнул на табличку «Только для больных венерическими заболеваниями». Оба переглянулись и поспешно ретировались. Дэнни взглянул на часы. Они показывали без четверти десять. Застегнув куртку, он вышел на улицу и, закинув голову, долго смотрел в усыпанное звездами небо Калифорнии. Было прохладно, но, конечно, не так, как в Балтиморе. Человек шестьдесят обритых наголо парней в трусах и майках, отчаянно пыхтя, пронеслись мимо, словно стадо бизонов. За ними, как лихой ковбой, легко бежал капрал, выкрикивающий слова команды вперемешку с отборной руганью. Дэнни проводил их взглядом и, недоумевая, пошел обратно в барак. Краем глаза он успел заметить возвращающегося в их барак капрала и поэтому первым рявкнул: «Смирно!», чем вызвал невообразимую панику среди мирно отдыхавших новобранцев. Капрал махнул рукой. — Построиться! Вещи оставьте здесь. Вам они больше не понадобятся. За мной! Дэнни и его друзья оказались где-то в середине длинной колонны из восьмисот человек, которые теперь стали батальоном. Потом их выстроили в колонну по одному и приказали раздеться до пояса. Получилось что-то вроде очереди длиной в полмили. Вдоль всей очереди галопом пронеслись двое санитаров. У одного было ведерко с краской и кисть, у другого журнал. Каждому из новобранцев быстро рисовали на груди порядковый номер, который тут же заносили в журнал. Было уже за полночь, а они все стояли в очереди у медчасти. — О Господи, — стонал Элкью. — Говорил мне мой бедный папочка, чтобы я не покидал родную плантацию. Папочка! Как ты был прав! С каким удовольствием я бы сейчас нежился в постели... ох, с каким... — Всем заткнуть пасти! — прорычал кто-то из капралов, прохаживавшихся вдоль колонны. Настроение у них было явно не из лучших. Наконец группа Дэнни все-таки попала в здание, где у всех быстро взяли кровь из пальца, потом из вены (на реакцию Вассермана), осмотрели глаза, уши, нос, прослушали сердце и проверили рефлексы. Осмотр закончился измерением давления и рентгеном. Едва последний человек покинул медчасть, всю колонну погнали к другому бараку. — При входе снимать всю одежду, — раздалась команда. — О-ох, — слабо простонал Элкью. — О-о-о... В этом бараке их ждал отлично сработавшийся коллектив санитаров, которые в считанные мгновения приветствовали входившего четырьмя инъекциями. Одна в правую руку, две в левую и на закуску еще одна в филейную часть. Последний укол санитары проводили особенно слаженно, даже не без некоторого изящества. Сначала один кусочком проспиртованной ваты дезинфицировал нужный участок и, словно стрелку от дартса, втыкал туда иглу. Затем другой вставлял в иглу шприц, делал инъекцию и элегантно бросал использованную иглу в стерилизатор. Совершенно вымотавшийся за последние дни О'Херни напряженно следил, как делают инъекции стоявшему перед ним парню. На лбу ирландца выступила испарина. Когда один из санитаров воткнул иглу в зад новобранцу, глаза О'Херни закатились и он свалился на пол... В свой барак они доковыляли в половине третьего утра и обессиленно упали на койки. Дэнни долго пытался устроиться то на спине, то на боку, но заснул, только перевернувшись на живот... Подъем! В бараке вспыхнул свет. Дэнни приподнялся. Это что, шутка? Он же только заснул. Разлепив глаза, он взглянул на часы. Половина пятого. На всякий случай он даже прослушал мерное тиканье механизма. Все в порядке. Успокоившись, Дэнни снова склонил голову на подушку, однако в следующую секунду пронзительный свисток дал ему понять, что это не штука. Было все еще темно и звезды по-прежнему ярко сияли в небе. Потянувшись, Дэнни спрыгнул со второго яруса и поплелся к туалету вслед за толпой полусонных парней, проклинающих все на свете. Плеснув в лицо холодной воды из крана, он немного пришел в себя. — Моя бедная мамочка говорила мне... — прохрипел где-то недалеко Элкью Джонс. Едва успели одеться, как их погнали в столовую на завтрак, а потом снова к бараку, где приказали построиться. Ждать пришлось около получаса. Высокий жилистый капрал, одетый в форму цвета хаки, прошелся вдоль строя. — Смир-рна! — рявкнул он. Солнце только-только выглянуло из-за горизонта, и его первые лучи осветили угрюмые лица новобранцев. Капрал коротко взмахнул полуметровым жезлом, словно подавая команду. — Отныне вы все сто сорок третий взвод. Я капрал Уитлок, и вы еще проклянете этот день, потому что познакомитесь со мной! — Эй, капрал! Может, лучше дадите нам выспаться? — недовольно буркнули из строя. — Кто это сказал?! — Ну, я, — отозвался Дуайер. Строй расступился, давая дорогу капралу. Некоторое время он разглядывал провинившегося. — Как твое имя, сынок? — Тэд Дуайер. — Мое имя рядовой Теодор Дуайер, сэр, — поправил его капрал. — Ря... рядовой... Теодор... Дуайер... сэр. — Ты что, жуешь резинку? — Ага, сэр. — Проглоти! Дуайер от неожиданности выпучил глаза громко икнул и... проглотил резинку. Капрал снова не торопясь прошелся перед новоиспеченным взводом, застывшим от увиденного. — Янки х-хреновы, — прошипел наконец Уитлок. — Я буду называть вас именно так, ублюдки. А вы будете называть меня «сэр». Вы, сукины дети, теперь даже не люди. И не вздумайте считать себя морпехами. Вы все салаги! Са-ла-ги! Ясно? Самая низшая форма живого организма. Я, конечно, попытаюсь сделать из вас подобие морских пехотинцев, хотя это невозможно за три месяца. Невозможно, потому что вы самое жалкое отродье, какое я видел в жизни! И навсегда вбейте в свои тупые головы, что, может, ваши души и принадлежат Господу, но зато ваши задницы наверняка принадлежат мне! Приветственная речь инструктора произвела впечатление. Во всяком случае уже никто не хотел спать. — Перекличка! — объявил капрал и развернул список личного состава... — О'Херни!.. Я сказал, О'Херни! — Здесь, — прохрипели из строя. Уитлок подошел к здоровенному ирландцу. — В чем дело, салага? Голос потерял? — Пропил, — уточнил О'Херни и бросил на песок окурок. — Ну-ка подними, салага! — Я тебе не салага! — Шэннон сжал кулачищи, исподлобья поглядывая на капрала. Уитлок жезлом поднял ему подбородок. — Для крутых салаг или считающих себя таковыми у нас есть свои методы. Подними окурок! Шэннон нагнулся за окурком, когда надраенный до блеска ботинок капрала врезался ему в живот. О'Херни глухо охнул и, хватая ртом воздух, осел на песок, а капрал разразился очередной нескончаемой тирадой и проклинал взвод в течение десяти минут, лишь изредка повторяясь в выражениях. Потом без всякого перехода начал перечислять правила внутреннего распорядка. Никаких увольнений, никаких личных вещей, конфет, жевательной резинки, газет, журналов и многого другого. И с каждым словом новобранцы все яснее понимали, в какую ловушку они попали. Да, это и был солнечный Сан-Диего. Из барака капрал перегнал их в палаточный городок, который располагался между грунтовым плацем и широкой полосой песка, тянувшейся до самого залива. Разумеется, Дэнни, Ски и Элкью Джонс поспешили занять трехместную палатку, чтобы не жить рядом с О'Херни. Потом с новобранцами пришел знакомиться взводный сержант Беллер, тоже техасец и не менее грубый, чем Уитлок. В своей вступительной речи Беллер дополнил высказывания по поводу нового взвода, а затем отправил их на вещевой склад получать обмундирование. Носки, дождевики, куртки, ботинки, полевые шарфы и все остальное летело в новобранцев без разбору. На робкие попытки заменить неподходящую вещь на их головы обрушивался каскад замысловатых проклятий. Исключение делалось только для обуви. Кое-как упаковав полученные вещи в РД (ранец десантника), новобранцы бросились к палаткам, чтобы сбросить там этот груз и бежать обратно за матрасами, ремнями, патронташами, саперными лопатками и прочим. Но и это было еще не все. Каждый получил по ведру, куда свалили всякую мелочь, стоимость которой потом вычтут из жалованья: кусок хозяйственного мыла, бритвенный набор, кусок банного мыла, зеркальце, сигареты, зубная щетка, одежная щетка, сапожная щетка... Уф-ф! Голова кругом. После обеда снова построение. Краткое и выразительное наставление о правилах внутреннего распорядка и форме одежды. — В бытовке, обезьяны, есть пара утюгов, поэтому завтра утром все должны быть в наглаженной и подогнанной форме, ясно? Р-разойдись! Они, конечно, сделали что смогли но, увидев их утром, Уитлок закатил глаза. — О Господи! Что это передо мной?! Кое-как подогнанная форма, неразношенные, с виду каменные ботинки, каски, болтающиеся на макушках или надвинутые по самую переносицу. — Янки х-хреновы! Ты как надел каску, О'Херни?!! — Удар кулаком по каске, так что она налезает на нос. По рядам сразу прошло движение. Все поспешно поправляли каски. — Даю три часа, чтобы как следует подогнать форму, свиньи противные. Вон отсюда!.. — Да я никогда в жизни не шил, — плакался Элкью, очередной раз втыкая иголку себе в палец. — Эх, сюда бы мою мамашу, — вздохнул Ски. — Знаете, ребята, у меня такое предчувствие, что мне этот лагерь не понравится, — таинственно сообщил друзьям Элкью. — Господи, целых два с половиной месяца! — Ну, а как вам сержант? — Мировой парень. Я вспомнил, где видел его раньше. Его морда на рекламном плакате. Где только они находят подобных самородков! — Твою мать! — Что такое? — Опять укололся. — А я, по-моему, уже управился, — поднялся Дэнни. — Надо занять очередь на утюги... ...Снова резкий свисток на построение. — Становись! Сейчас я поведу вас на просмотр кинофильма, так что постарайтесь хотя бы выглядеть, как строй солдат. — Капрал Уитлок... сэр! Капрал повернулся и ударом кулака напялил каску на нос Элкью. — Сэр, рядовой Джонс испрашивает разрешения обратиться к инструктору, — прошипел он. — Ты что, не можешь простых слов запомнить, образина?! — Сэр... рядовой Джонс просит разрешения обратиться к инструктору, ва-ваша светлость... — Смотри мне, салабон. Чего тебе? — Сэр, как я понял, мы идем в кино? — Сразу видно, что ты сообразительный малый. — Сэр, а ничего, если я останусь в палатке? — Вам всем нужен отдых, — пояснил капрал измотанному от усталости взводу, который ни о чем так не мечтал, как плюхнуться на койки. — Поэтому мы идем в кино. Это важно для поднятия настроения личного состава. Однако если вы, рядовой Джонс, желаете остаться, то я не возражаю. — Спасибо, сэр, спаси вас Бог, спасибо. — Сержант Беллер! — позвал тем временем Уитлок. Сержант выбрался из палатки, очень напоминая при этом тяжелый танк, выезжающий из ангара. — Сержант, рядовой Джонс не хочет идти в кино. — Это правда, рядовой Джонс? — Нет-нет, что вы, сэр! Я думаю, что кино это как раз то, чего мне сейчас не хватает. — Значит, по-твоему, я брехун? — вкрадчиво спросил Уитлок. — Что вы, сэр! Конечно, нет! Просто я сначала не хотел идти, а теперь глубоко сожалею об этом. — Морпех никогда ни о чем не сожалеет, салабон! — Ладно, капрал. Раз рядовой Джонс не хочет идти в кино, пусть остается. — Вы совершенно правы, сержант. Я тоже так думаю. — Чудненько. Лучше вместо этого мы дадим ему возможность немножко размяться. — Мама, — едва слышно всхлипнул Элкью. — Знаешь, где находится залив, плесень забортная? — Никак нет. — Три мили во-он туда. — Во-он туда, сэр? — Туда, туда. А теперь, рядовой Джонс, возьмите свое ведро, а лучше два ведра, и бегом к заливу за водой. Принесешь мне два полных ведра соленой воды. И смотри, я сказал полных, иначе придется тебе их выпить. — Слушаюсь, сэр! Два полных ведра соленой воды! ...Дэнни плохо помнил, о чем был фильм. Он все время засыпал, привалившись к Ски, который время от времени тыкал его локтем и шипел. — Не спи, Дэн. Уитлок наблюдает за нами. Да проснись ты, черт возьми... Вскоре сигнал побудки стали транслировать через громкоговорители, развешанные по всему лагерю, и этот сигнал стал самым ненавистным для новобранцев. Сорок пять минут для того, чтобы одеться, умыться, побриться, заправить койку и построиться на утреннюю зарядку. Потом, еще в темноте, строем в столовую. Построиться возле столовой и ждать. Как раз здесь Дэнни приспособился спать стоя, опираясь на Ски. Кормили их по-прежнему сытно, обильно и вкусно. После завтрака возвращались к палаткам. Уборка территории. Не дай Бог, инструкторы откопают из песка окурок. Никому не поздоровится. — Как-то странно мы воюем, ребята. — Ага, я тут получил письмо от своих. Пишут, что очень гордятся мной, — сообщил Элкью, ползая на четвереньках с ведром в руках. — Видели бы они меня сейчас. — Смир-рна! С этого дня у вас появляется еще одна Библия. — Капрал поднял над головой «Спутник морского пехотинца». — И если Библия может спасти вашу душу, то эта книга может уберечь вашу задницу. Вы нам нужны живыми! Пусть другой ублюдок сдохнет за свою страну, а вы нам нужны живыми! Так, а теперь у меня для вас еще сюрприз, янки х-хреновы. Сегодня я поведу вас к парикмахеру. — Тому парикмахеру овец бы стричь, — прошептал Черник, фермер из Пенсильвании. — Еще, небось, и деньги сдерут. — Уж в этом не сомневайся, корешок. Группами по пять человек они входили в парикмахерскую, расположенную в одном из бараков. Остальные ждали в строю. — Мне чуть подбрить виски и освежить одеколоном, — грустно вздохнул Элкью, опускаясь на стул. — Ничего, это превентивная мера против вшей. И к тому же теперь вы все будете одинаковые — лысые. Салаги бритоголовые, — утешил его парикмахер. После парикмахерской новобранцы впервые услышали, как смеется капрал Уитлок. Да они и сами смеялись, глядя друг на друга. После обеда Беллер устроил смотр и долго ходил вдоль строя, пока не остановился перед Дэнни. — Как твое имя, сынок? — Рядовой Форрестер, сэр! — Ты брился сегодня утром? — Нет, сэр. — Почему? — В гальюне было полно народу, сэр. Кроме того, сэр, на гражданке мне хватало бриться дважды в неделю. — Вот как? Беллер нашел еще одного непобрившегося. Им оказался О'Херни. Его и Дэнни поставили перед строем. — Ребята, если в Корпусе положено бриться каждое утро, то вы должны бриться каждое утро. Рядовой Джонс! — Я брился, сэр, даже дважды. — Рядовой Джонс, марш в гальюн и найти мне две самые ржавые и тупые бритвы. — Есть, сэр! Дэнни и О'Херни, стоя перед строем, скребли друг друга тупыми бритвами, без мыла, до тех пор, пока Беллер не остался удовлетворен их видом. — Вам еще многому предстоит научиться, салаги, но для начала вы должны уметь хотя бы строиться, — вещал капрал Уитлок, расхаживая перед строем. — Перво-наперво вам следует запомнить свои места в строю. Так, все долговязые встаньте слева от меня, а блохи пусть встанут справа. Дэнни, О'Херни и Черник возглавили колонну по трое, в то время как Ски, Дуайер и Зилч замыкали ее. Построив взвод, капрал недовольно покрутил головой. — Ладно, пока сойдет. А теперь запомните своих соседей, чтобы сразу находить место в строю. И началась строевая подготовка. Сотни и тысячи раз повторенные движения. Морпех должен уметь стоять по стойке «смирно», И они долгими часами стояли не шелохнувшись. — А между прочим, я согнул большой палец ноги, когда он отвернулся. — Никогда не думал, что можно так долго разучивать стойку «смирно». Что же будет, когда нас начнут обучать строевому шагу? — Джонс! — Я, сэр! — Кем это ты себя вообразил? Прусским генералом? Расслабься. — Есть, сэр! Расслабляюсь, сэр! — Форрестер! — Я, сэр! — Выйти из строя! Смотрите все! Наконец-то хоть один понял, чего от него хотят. Встать в строй! Попробуем еще раз. Смир-рна! Отставить! Е-мое, салаги, выучитесь вы когда-нибудь или нет?! Три дня они учились строиться, стоять смирно, вольно и прочим командам, выполняемым в строю. Заодно по утрам их приучали, как правильно заправлять постель. При первой же проверке пятьдесят постелей вышвырнули из палаток, как неправильно заправленные. РД перетряхивались по нескольку раз, дабы научить салаг, как укладывать вещи. Некоторые по десятку раз заправляли кровати, прежде чем инструкторы остались довольны. Но те не менее они учились, и с каждым последующим днем выброшенных постелей и развороченных РД становилось все меньше. — Господи, как же я надену эту гимнастерку? — Что там у тебя, Элкью? Почему ты не сможешь надеть ее? — Откуда я знал, что не нужно бросать в ведро с водой целую пачку крахмала! Теперь Уитлок меня повесит. — Становись! Уитлок медленно шел вдоль строя, делая замечания. — Ремень грязный... Носки грязные, постирай еще раз... Этим ХБ можешь драить гальюн... — Джонс! — Я, сэр! — Что ты сделал с формой? — Сэр... мама... — застонал Элкью, когда капрал ногой перевернул его ведро с выстиранным обмундированием прямо на песок. — Так, внимание сюда, образины! Не знаю, что это я с вами так цацкаюсь. Похоже, у вас ни хрена не получится... Движение всегда начинать с левой ноги... О'Херни, покажи, где у тебя левая нога, если можешь... Правильно. Запомни ее. Ширина шага тридцать дюймов, салаги, ясно? Не двадцать девять и не тридцать один. Взво-од! Шагом марш! Левой, левой! Держать интервал! Левой! Час за часом занимались они строевой под резкие отрывистые команды капрала. — Левой! левой! Правый фланг, подтянись! Раз, раз, раз, два, три! А теперь хором! — Раз, два, три, — кричал взвод. — Не слышу! Ни хрена не слышу! — Раз, два, три, — ревели шестьдесят глоток. — Вот так! Черник, брось думать о девчонке, ее наверняка уже снял какой-нибудь цивильный... Левой! Левой! |
||
|