"Ромовый пунш" - читать интересную книгу автора (Леонард Элмор)

Элмор Леонард Ромовый пунш

Посвящается Джеки, Кэрол и Ларри

Глава 1

Утром в воскресенье Орделл повел Луиса смотреть шествие, устроенное белыми националистами в самом центре Пальм-Бич.

— Молодняк! Фашисты бритоголовые, — комментировал Орделл. — Вон, гляди, среди них есть даже девки. И туда же: вышагивают тут вместе со всеми. Представляешь? А сейчас идут ребята из «Клана». Что-то их сегодня не слишком много. Кое-кто вырядился в зеленое; мода это у них теперь такая весенняя, что ли. За ними, похоже, пристроились несколько «Рокеров за расизм»; здесь их знают больше как «Рыцарей Дикси». Нужно пройти вперед. Давай-ка начнем пробираться, — велел он, увлекая Луиса за собой.

— Я тут тебе хотел одного мужика показать. Мне сказали, что их ребята собираются пройти по Саут-Каунти и устроить митинг на ступенях у фонтана перед зданием муниципалитета. Ты когда-нибудь видел, чтобы вокруг было столько полицейских? Ну да, в общем-то, не сомневаюсь, что видел. Но все равно, глянь, сколько их сюда набежало. Тоже блюдут тут свой интерес: заранее надели шлемы и вооружились дубинками. С тротуара сойти нельзя, а если что не так, то знай: у них есть полное право огреть тебя по башке. Потому что они должны следить за тем, чтобы улица оставалась свободной для нацистов.

Стоящие поблизости люди то и дело оборачивались и поглядывали на Орделла.

— Вот это да! Куда ни глянь — повсюду репортеры, операторы со своими камерами. Видать, это ублюдство здесь почитается за величайшее событие, и всем жизненно необходимо знать об этом. А то как же: с ранья, тем более, что сегодня воскресенье, из дома выходят только одни почтенные богатые леди со своими собачонками, чтобы сделать пи-пи. Я имею в виду собачонок, а не леди. — Стоявшая впереди девушка посмотрела в их сторону и усмехнулась, и тогда, заметив это, Орделл сказал: — Как дела, крошка? Наверное, лучше всех, да? — Теперь он глядел вперед, мимо нее, а затем обернулся к Луису, и объявив скороговоркой: — Кажется, я вижу его, — начал продираться сквозь толпу, чтобы оказаться поближе к проезжей части улицы. — Ага, это точно он. Видишь? В черной рубашке с галстуком? Вон тот здоровый, наголо обритый детина. Я зову его Верзилой. Ему нравится, когда его так называют.

— Это же Ричард, — проговорил Луис. — Господи Иисусе...

— Похож на него, правда? Помнишь, как Ричард тогда крепко запал на все то нацистское дерьмо, что он собирал и хранил у себя дома? Те его пушки? Так у Верзилы их ещё больше.

— Какой серьезный, — сказал Луис. — Ты только посмотри на него.

— Жаждет власти. А оружие это его слабость, — продолжал Орделл. — Знаешь, где чаще всего встречаются экземпляры, подобные ему? На выставках оружия.

Тут Орделл позволил себе сделать выразительную паузу. По логике Луис должен был бы поинтересоваться, а что, собственно, он сам, Орделл, делал на этих самых выставках, но встречного вопроса не последовало. Луис был занят тем, что сосредоточенно разглядывал молоденьких нацисток: все они казались ему тощими дурнушками с по-мальчишечьи коротко остриженными волосами.

— Вообще-то у меня есть кое-что, что смогло бы привести их в чуство, — сказал Орделл, — и тогда в глазах у них снова появился бы здоровый блеск.

Стоявшие поблизости снова оглянулись в его сторону. У некоторых из них это вызвало усмешку. Луис принялся прокладывать себе путь сквозь толпу зевак, и Орделл поспешил вслед за ним, стараясь не отстать. Теперь, после отсидки и тюремных работ, Луис казался гораздо более широкоплечим чем был прежде, до того как угодил за решетку.

— Сюда, — подсказал Орделл, и так они пошли вдоль Саут-Каунти, опережая шествие, два давнишних приятеля: Орделл Робби и Луис Гара — негр с весьма светлым для негра оттенком кожи и довольно смуглый белый; оба они были родом из Детройта, в одном из баров которого судьбе было угодно свести их вместе, и в ходе завязавшегося разговора стало ясно, что прежде и тот и другой уже успели провести некоторое время в одной и той же тюрьме на юге штата Огайо, и что у них вообще довольно схожие взгляды на жизнь. Через некоторое время после той их самой первой встречи Луис уехал в Техас, где снова угодил за решетку. Вернувшись после отсидки домой, он опять встретил Орделла, у которого уже было готово новое предложение для него: вся идея заключалась в том, чтобы похитить жену одного подпольного дельца, сколотившего себе внушительное состояние, укрываемое им на Багамах, а затем потребовать за её освобождение миллионный выкуп. Луис согласился. Операция завершилась полнейшим провалом, и тогда же Луис зарекся впредь пускаться в подобные авантюры. И с тех пор прошло уже тринадцать лет...

И вот теперь у Орделла был готов какой-то очередной план. Луис чувствовал это. Ведь именно поэтому они сейчас были здесь, глядя на это уличное шествие бритоголовых парней в широких балахонах и остроконечных колпаках.

Орделл нарушил молчание.

— Помнишь, когда ты только-только вышел из тюрьмы в Хантсвилле, я познакомил тебя с Ричардом?

Ну вот, уже начинается. Теперь Луис не сомневался в этом.

— Сегодня все как будто так же, как тогда, — продолжал Орделл. — По-моему, это судьба. На этот раз ты тоже только-только после отсидки, и я показываю тебе Верзилу — как будто бы сам Ричард вдруг воскрес из мертвых.

— Единственное, что я запомнил с того раза, — сказал Луис, — так это то, что мне пришлось не раз пожалеть, что наше с Ричардом знакомство вообще состоялось. Чего общего у тебя с этими фашистами?

— За ними довольно занятно наблюдать, — отозвался Орделл. — Ты только посмотри на их знамя. Так сразу и не догадаешься, что это такое: флаг СС или пиратский «Веселый Роджер».

— А может быть тебя просто осенила очередная гениальная идея, и ты снова хочешь испробовать её на мне? — язвительно поинтересовался Луис.

Орделл обернулся к нему, его взгляд был холоден и серьезен.

— Ты приехал сюда в моей машине. А это уже не просто идея, я заплатил за неё реальные деньги.

— А зачем ты показываешь мне этого детину?

— Верзилу? Вообще-то его зовут Джеральд. Как-то раз я по-дружески назвал его просто Джерри, так он ухватил меня за ворот, как следует встряхнул и сказал: «Меня зовут не так, сынок». Я сказал ему, что я тоже за чистоту рас, так что лично против меня он ничего не имеет. Было дело, познакомились с ним на выставке оружия...

Снова он с этими своими намеками.

Тогда Луис сказал:

— Ты так и не ответил на мой вопрос. А здесь-то мы что делаем?

— Так я тебе уже говорил. Ты же узнал в Верзиле одного из наших общих знакомых. Послушай, здесь поблизости живет ещё один человек. Скажу — не поверишь. Могу подсказать, что это женщина. Побробуй угадать, кто.

Луис лишь пожал плечами.

— Понятия не имею.

Орделл усмехнулся.

— Мелани.

— Шутишь.

Еще одно знакомое имя из прошлого. Только подумать, тринадцать лет назад...

— Да нет, правда. Мы с ней поддерживаем довольно хорошие отношения. Однажды Мелани мне позвонила... Сейчас она живет в моем доме на побережье — это здесь же, в Пальм-Бич. Хочешь с ней повидаться?

— Вы живете вместе?

— Ну, можно сказать, я время от времени наведываюсь, чтобы её проведать. Так что если хочешь, то мы сегодня же после обеда отправимся туда. Знаешь, Мелани почти не изменилась — все такая же дылда, какой была раньше. Послушай, это же судьба, черт возьми! Представляешь, мы снова вместе. И теперь я собираюсь представить Верзилу Мелани.

Клонит к чему-то. Луис был в этом уверен.

— А это ещё зачем?

— Просто так. Хочу посмотреть, что из того получится. Это должно быть круто! Знаешь, Мелани же ничуть не изменилась. Можешь представить её рядом с этим бритоголовым нацистом?

Орделл вел себя, как ребенок, которому удалось узнать какую-то тайну — ему нетерпелось побыстрее рассказать, в чем секрет, но в то же время очень хотелось, чтобы прежде его спросили бы об этом.

— Ты ведь ещё не решил, куда податься, ведь так? — сказал Орделл Луису. — Ты просто вышел из тюрьмы и теперь приходится все начинать сначала. Я вижу, усов ты больше не носишь, вон и седина уже появилась в волосах.

— Интересно, — заметил Люис, — а как тебе все-таки удалось выпрямить волосы? Ведь раньше у тебя была роскошная шевелюра.

— Ничего не поделаешь, приходится следовать моде.

Орделл осторожно провел рукой по жестким волосам, которые были теперь старательно зачесаны назад и собраны в хвост на затылке.

— Нет, — произнес он наконец, теребя пальцами прядь волос, — по-моему, ты и сам не знаешь, чего хочешь.

— По-твоему? — переспросил Луис.

— Ну надо же! Его взгляд полон нескрываемого презрения!.. Ну, кое-чему ты за решеткой действительно научился, — продолжал Орделл. — Только знаешь, Луис, вот в этой рубашке, в которую ты сегодня вырядился, ты больше похож на разнорабочего с автозаправки. Только вот сюда, на кармашек, осталось ещё пришить бирочку — «Лу». Лу, протри ветровое стекло и не забудь проверить уровень масла...

Орделл беззлобно улыбнулся, всем своим видом давая понять, что он пошутил. Наряд самого Орделла был выдержан в золотисто-белых тонах и состоял из джемпера оранжевого цвета и белых льняных брюк; на шее и запястье поблескивали золотые цепочки, и ещё на двух пальцах красовались массивные золотые перстни.

— Пойдем, досмотрим представление, — продолжал Орделл.

— Ты сам будешь похлеще любого шоу, — заметил на это Луис.

Орделл улыбнулся и по-борцовски задвигал плечами. Они прошли позади толпы, сдерживаемой кордоном из желтой ленты, натянутой полицейскими у лестницы перед фонтаном. Здесь выступал с речью молодой нацист, в то время как остальные участники шествия стояли молча, обернувшись лицом к толпе и испытывая чувство явного превосходства над всеми остальными собрившимися. Орделл начал было пробиваться через толпу зрителей, желая подойти поближе, и тогда Луис ухватил его за руку.

— Я туда не пойду.

Орделл обернулся и взглянул на него.

— Брось, приятель. В этом нет ничего особенного. Тем более, что здесь всем на все наплевать.

— С тобой я туда не пойду.

— Ну ладно. Пусть будет по-твоему, — примирительно сказал Орделл. — Если не хочешь, то давай не пойдем.

Они нашли место, откуда было достаточно хорошо видно юного нациста-оратора.

— Так чего же мы хотим? — вопрошающе выкрикнул он, и тогда его его дружки, а также пришедшие с ними девицы и прочие недоумки из числа собравшихся здесь их соратников в едином порыве отвечали ему:

— Вся власть белым!

Так продолжалось до тех пор, пока оратор не закончил свою речь и не выкрикнул:

— Настанет день, когда мир наконец поймет, что Адольф Гитлер был прав! В ответ на это из толпы зрителей послышались недовольные выкрики.

Тогда юнец снова обернулся к толпе и зашелся в крике:

— Мы добьемся того, что на этой земле будут жить только наши люди! — на этой ноте его высокий мальчишеский голос сорвался, а из толпы зрителей раздались ответные возгласы, типа того, что о каких это людях идет речь, уж не о таких ли придурках, как он сам? Стоявшая рядом пожилая негритянка сказала, ни к кому не обращаясь: «Рискнул бы ты сунуться с этими своими речами к нам на Ривьера-Бич, и тогда тебе уж точно больше не жить». Юный бритоголовый фашист тем временем принялся истерично выкрикивать: «Зиг-хайль!» так громко, как только мог, и ему тут же начал вторить хор из голосов соратников, снова и снова истово вскидывавших руки в нацистком приветствии. В ответ из толпы начали снова раздаваться возмущенные возгласы, сопровождаемые на этот раз бранными эпитетами, смысл которых заключался в том, что ублюдкам-расистам, мягко говоря, предлагалось катиться подальше и вообще убираться ко всем чертям. Представление подошло к своему логическому завершению.

— Что ж, пойдем и мы отсюда, — сказал Орделл.

* * *

Они дошли пешком до Оушен-Бульвар, где и был припаркован на стоянке автомобиль Орделла — черный «Мерседес» с опускающимся верхом, который именно сейчас и был опущен. Время на паркометре уже давно вышло, и теперь на лобовом стекле со стороны водителя красовался засунутый под «дворник» счет за парковку. Орделл привычно вытащил листок и тут же, скомкав, бросил его на землю. Луис и на это обратил внимание, но вслух не сказал ничего, продолжая хранить молчание на протяжении большей части пути, и лишь когда они были уже на середине моста, направляясь обратно на Вест-Пальм, он первым начал разговор.

— Зачем тебе понадобилось показывать мне этого парня? Может быть он как-то раз обозвал тебя черномазым, и ты теперь за это хочешь переломать ему ноги?

— Да дерьмо это все, эта ваша месть, — махнул рукой Орделл, — за то время пока ты обитал среди итальяшек, ты как будто уже успел научиться у них кое-чему. Готов поспорить на что угодно, все они придурки, зациклившиеся на своих убогих принципах.

— Хочешь посмотреть, где я обитаю сейчас? — отозвался Луис. — Тогда выезжай на Олив, а там делай правый поворот. Проезжаешь по Бениен, по той улице, которую раньше называли Первой, и сворачиваешь налево. — И позднее, когда они уже проезжали по Олив, Луис заговорил снова. — Там в самом конце улице по правую сторону находится здание суда.

— Где здесь суды, я знаю и без тебя, — огрызнулся Орделл. Он свернул на Бениен, и теперь направлялся в сторону Дикси-Хайвей. Но Луис приказал ему остановиться на полпути через квартал.

— Это здесь. Вон тот белый дом, — пояснил Луис. — Там теперь моя «крыша».

Слегка повернув голову, Орделл посмотрел на одноэтажное здание на противоположной стороне улицы, где на стекле витрины красовалась надпись: «ПОРУЧИТЕЛЬСТВА МАКСА ЧЕРРИ».

— Так ты что, пашешь на поручителя?! Но раньше ты говорил, будто тебе удалось пристроиться при какой-то блатной страховой конторе, в которой всем заправляют итальянцы?

— Ну да, это «Общество взаимопомощи Глэдиса». Их контора находится в Майами, — подтвердил Луис. — Макс Черри оформляет поручительства от их имени. Я же просто сижу в офисе, и когда кто-нибудь из ребят не является в суд в назначенный срок, я сам отправляюсь за ним.

— Вот как? — ну это ещё куда ни шло. Выходило, что Луису была отведена роль «ловца», которому то и дело приходилось отправляться на поиски неблагодарных негодяев, решивших удариться в бега.

— Вообще-то в основном они держат меня на тот случай, чтобы не упустить крупные поручительства, что даются за тех ребят, кто занимается торговлей наркотикам, а это от ста пятидесяти тысяч и больше.

— Да уж, — покачал головой Орделл, — да ты, как я вижу, успел обзавестись в тюрьме весьма полезными знакомствами. И контора наняла тебя именно поэтому?

— И не без помощи моего соседа по камере; тот парень убил собственную жену и попал на отсидку. Он посоветовал мне навестить кое-кого из его друзей, когда освобожусь. Я приехал к ним, а они стали расспрашивать, нет ли у меня знакомых среди колумбийцев. Я сказал, что, мол, да, знаю кое-кого. Кое-кого из тех ребят, с которыми меня свел один прохвост, более известный в своих кругах как Джей-Джей. Я по-моему уже рассказывал тебе о нем, так это он и есть. Недавно его снова засадили в каталажку, а я пока остановился в его доме. — Луис вытащил сигарету из нагружного кармана рубашки. — Так что мне в обязанности ещё вменяется регулярно наведываться к этим колумбийцам на Саут-Бич, чтобы раздавать там визитные карточки Макса Черри — «Если ты попадешь в тюрьму, я всегда готов за тебя поручиться». Или, например, есть ещё такая: «Джентльмены предпочитают залог», а ниже даны его имя и номер телефона. — Луис снова запустил руку в карман, нашаривая спички.

Орделл ждал.

— Ну и...?

— Ну и все. Большую часть времени я торчу здесь.

— Ну и как? Получается ладить с колумбийцами?

— А почему бы и нет? Они ведь знают, кто я такой и откуда, — Луис зажег спичку, чиркнув ей о ноготь на большом пальце. — Все равно они играют это свое «ча-ча-ча» так громко, что из-за музыки не слышно даже собственного голоса.

Орделл тоже вытащил сигарету, и Луис дал прикурить и ему, прикрывая пламя спички ладонями от возможного дуновения ветра.

— Только в голосе твоем я что-то не слышу восторга, Луис.

Ответ не заставил себя долго ждать.

— Что бы ты там ни задумал, — начал Луис, — мне от тебя ничего не надо, нам с тобой не по пути, понял? С меня и того раза хватило.

Орделл затянулся сигаретой, откидываясь на спинку сидения.

— А ты, значит, тихоней теперь решил заделаться. Так что ли? Можно подумать, что тогда мы засыпались исключительно из-за меня одного.

— Но Ричарда привел именно ты.

— Ну и что теперь с этого?

— Ты же знал, что он обязательно постарается трахнуть её.

— А то как же! Зато ты помог ей этого избежать. Но только, Луис, засыпались мы все-таки вовсе не на этом. Да что я тебе рассказываю, ты и сам это прекрасно знаешь. Мы сказали тому придурку: «Плати, или свою жену ты больше никогда не увидишь» — все вроде бы, как полагается, правда? А потом вдруг выясняется, что она и так ему на фиг не нужна. Помнишь, как это было тогда, в их с Мелани любовном гнездышке на Багамах? Но только если ты не можешь ни уговорить человека, ни запугать его, то, считай, что никакой сделки не состоится.

— Мы были обречены на провал в любом случае. Мы сами не ведали, что творим.

— Я вижу, что ты уже считаешь себя экспертом. А сейчас ты, наверное, хочешь рассказать мне о том, что кое-кто из нас уже успел отсидеть три раза, а кто-то угодил за решетку только однажды? Послушай, теперь я не один. У меня есть надежные люди, они работают на меня. У меня есть двое братьев, которые возьмут на себя всю грязную работу, и ещё свой человек во Фрипорте — помнишь Мистера Уолкера? И ещё один уникум с Ямайки, который может поразительно здорово считать в уме. Мгновенно складывает, перемножает любые числа, подсчитывает итог — Орделл щелкнул пальцами — только так. Для него это раз плюнуть.

— У тебя теперь есть личный бухгалтер? — вслух заметил Луис. — Что ж, я рад за тебя.

— Послушай, а разве я уже предложил тебе работать на меня?

— Да вроде пока ещё нет.

— А известно ли тебе, что представляет из себя автоматическая винтовка М16?

— Это та, из которой стреляют в армии?

— Так вот, я продал три таких игрушки за двадцать тысяч каждую, и купил себе вот эту машину, — сказал Орделл. — Да и вообще, что я тебя уговариваю? На кой черт ты мне сдался?