"В стране Черного Лотоса" - читать интересную книгу автора (Карпентер Леонард)

ГЛАВА 11. БИТВА БОГОВ И КОРОЛЕЙ

— Итак, чужестранец Конан, оказывается, жив! — Король с удовольствием потянулся, не вставая со своего широченного ложа. — Он выжил не только во всех боях и сражениях, но и после трехдневной попойки в портовых кабаках! Вот лучшая новость за последнее время!

Повелитель всего Турана отдыхал в зале Протокола, почти пустом, если не считать горстки советников. Великий король лежал на широком диване рядом с одной из своих наложниц, которая была занята тем, что подавала королю очищенные от кожицы виноградины. Будучи меньшего, чем Йилдиз, роста, она должна была всем телом прижиматься к нему, чтобы дотянуться руками до цели, чем приводила своего Повелителя просто в щенячий восторг. Жмурясь от удовольствия, Йилдиз продолжил:

— Как только он достаточно оклемается для долгой дороги, пусть его вызовут в Аграпур! Я провозглашу его героем и устрою из церемонии потрясающее зрелище!

— Провозгласить его героем… — Генерал Аболхассан повторил слова короля, почти не скрывая ни неприязни в голосе, ни недовольной гримасы. — Я бы предостерег Ваше Величество от этого шага.

Подмигнув Эврантхусу, генерал намекнул молодому евнуху, недавно назначенному главой канцелярии, какой линии нужно придерживаться:

— Зачем возвеличивать простого солдата — не офицера-дворянина? Да еще к тому же чужеземного наемника, варвара?

Йилдиз отвернулся, чтобы принять виноградинку из тонких пальчиков девушки, и, проглотив ягоду, ответил:

— Быть может, это не входит в ваши профессиональные обязанности, генерал, но в последнее время вы могли заметить некоторое… э-э… снижение восторга по поводу нашей южной войны среди придворных и простых горожан. К тому же на нас обрушились столь тяжелые удары судьбы. Смерть Дашбит-бея потрясла всех. Трагическая судьба Улутхана тоже не могла долго оставаться тайной. Мне нужен какой-то повод, чтобы закатить во дворце праздник, развеять придворных, а заодно и повысить популярность столь нужной, по вашему мнению, войны.

— Повелитель, я вынужден выразить протест. Ваши подданные вовсе не настолько чужды вашим идеям. Быть может, вас ввели в заблуждение переговоры и… частные завтраки с госпожой Ирилией и ее подружками. Я имел честь присутствовать на первой из этих встреч и могу сказать, что таких крамольных речей…

Йилдиз оборвал генерала взрывом хохота:

— А, вы тоже обратили внимание! Эта Ирилия, жена Фасхаразендры, настоящая лиса! И кстати, весьма крепкий орешек во всех отношениях. Во время наших встреч она проявляла куда меньше понимания, чем ее подруги, нарушая мои планы и заставляя вести чересчур серьезные беседы.

Йилдиз прервал свою тираду, чтобы принять очередное подношение своей наложницы. На этот раз содержимое ягоды было выдавлено девичьими пальчиками прямо в приоткрытый рот короля.

Через мгновение, проглотив сок, Йилдиз продолжил:

— Эта Ирилия возглавила какой-то Союз первых жен или что-то в этом роде. Эти ведьмы ставят под сомнение не только политику двора, но и сами наши устои, например, принципы отношений мужа и жены. Что ты об этом думаешь, крошка? — обратился король к девушке.

Та пожала плечиками и изобразила на лице негодование, а Йилдиз добавил:

— Ирилия устраивает собственные приемы, приглашает иностранных послов, ходит в храм одна, без мужа… Успевает же все — демон, а не женщина! И это любимая жена одного из моих верных и знатнейших шахов!

— Эта женщина опасна, Повелитель, — вставил Эврантхус. — Даже среди верных вам придворных она мутит воду и может стать причиной больших неприятностей.

Генерал Аболхассан был в курсе всей активной жизни Ирилии. Еще с той первой встречи он установил за ней слежку. Оказалось, Что ее тайная деятельность, как ни странно, непроизвольно шла на пользу дела генерала. Он оставил женщину в покое и сейчас не собирался заострять внимание короля на ее персоне. Вот только этот сопляк Эврантхус вечно лезет не в свое дело…

— Между прочим, не только Ирилия выражает недовольство, уважаемый старший евнух, — обратился к юноше Йилдиз. — Среди недовольных не только женщины. Это и купцы, и придворные, и некоторые шахи. Даже кое-кто из твоих приятелей-евнухов бурчит по поводу Вендийской войны. И, надо сказать, не без оснований!

Король бросил взгляд на Аболхассана.

— Плата за эту войну становится чрезмерной. Я не считаю возможным увеличивать налоги, пришлось поднять арендную плату за использование государственной пашни да сократить и без того небольшие общественные работы. Караван за караваном с продовольствием и оружием отправляются вверх по реке Ильбарс, и это не считая новобранцев. А где результаты? Я не имею в виду обильные слезы вдов и сирот, а также торговлю лотосом и еще тысячу и одно зло! Где рабы, добыча, сокровища? Где богатые торговые караваны из дальних стран? Что я должен ответить на эти вопросы моих подданных? Так что, генерал, хватит ставить под сомнение мои решения по части того, как прикрыть, извините за выражение, вашу задницу от раздражения и гнева многих людей.

— Мой Повелитель! Я ни в коей мере не могу подвергать сомнению ни одно из ваших решений. Ведь я всего лишь солдат, выполняющий вашу волю. Но, умоляю, прислушайтесь к моим словам: другие, другие, сомневаясь в верности ваших решений, оспаривают вашу мудрость и само ваше право решать судьбы Турана. Повелитель, вы чрезмерно добры и терпеливы, допуская всех этих жалобщиков к себе и позволяя им распространять свои бредни среди придворных. Само положение дел подсказывает решение — огнем и мечом выжечь крамолу при дворе. И ведь сейчас для этого не нужно устраивать кровавую бойню. Несколько публичных казней — и спокойствие будет восстановлено. А начать нужно с этой змеи — Ирилии. — Глаза генерала сверкали праведным гневом.

— Аболхассан, когда вы наконец вобьете себе в голову… — Йилдиз даже привстал на локте, отодвинув от себя нежную подругу. — Я веду войну не клинком и щитом, генерал. Моя война шире и всеохватнее. Эта война ведется не в болотах и джунглях, а в умах и душах моих подданных. Война королей и даже самих богов!

Йилдиз прервался, наблюдая, как девушка проделывает очередной трюк. В этом положении она смогла дотянуться до рта короля и передать ему виноградину прямо из губ в губы, нежно обвив своего Повелителя руками.

Чмокнув девушку в губы, Йилдиз продолжил разговор:

— Как я уже сказал, Аболхассан, мне нужен повод и герой. Церемония и праздник, которые ознаменуют победу в моей войне, станут объединяющим, воодушевляющим символом для моих подданных. Наградив этого варвара, мы продемонстрируем распространение силы и влияния Турана даже на северные страны, лежащие далеко от наших нынешних границ. Предоставьте мне заняться двором и столицей, генерал. А сами займитесь управлением войсками. Тогда у вас будет достаточно новобранцев-добровольцев, чтобы отточить свое мастерство полководца.

— Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Величество. — Лицо Аболхассана пылало от гнева, но он надеялся, что этот самодовольный тюфяк Йилдиз примет этот румянец за проявление скромности. — Позволю себе предупредить вас. Создавая героя из варвара, вы создаете и случайности. Этот дикарь может громко заговорить какую-нибудь чушь или, что еще хуже, изречь слишком мудрую мысль. С ними никогда не знаешь, чего ждать.

— Именно так, генерал. Придется со временем пообтесать его, двигая ступенька за ступенькой вверх по служебной лестнице. Надеюсь, вы не станете чинить ему препятствий, опасаясь конкуренции! Ну а если он действительно не подойдет нам — ничего не попишешь. — Йилдиз рассеянно пожал плечами. — У офицеров туранской армии есть одно замечательно качество: если они не нужны, их всегда можно отослать в какой-нибудь далекий гарнизон на границе. Еще одно преимущество королевства!

Внимательно посмотрев на своих собеседников, затем на прижавшуюся к его боку наложницу, Йилдиз вдруг изрек:

— Благослови вас Тарим, друзья!

С этими словами он жестом приказал всем покинуть зал.

— Да хранит Тарим вас и ваше королевство, — отчеканил Аболхассан, развернувшись, вышел вслед за Эврантхусом в коридор. Оба молчали, пока не отошли на достаточное расстояние от охраняемой стражниками двери.

— Провались этот болван! Никогда не знаешь, что ему придет в голову. Сначала подсовываешь ему какого-то дикаря, чтобы отвлечь от истинных забот о войне, так теперь он и вправду собирается посадить его нам на шею и чуть ли не назначить на мое место! — Раздраженный генерал быстро шел по каменным плитам, заставляя своего не столь быстро спутника временами переходить на бег.

— Боюсь, что план короля не лишен смысла, — вставил евнух. — Он может перечеркнуть многие наши усилия и настроить придворных и горожан в пользу короля, против наших планов.

— Точно, — согласился генерал, ставший мрачнее тучи. — Быть может, удастся использовать этого варвара нам на пользу, но кто их знает, этих северян. Чужая душа, да и чужая башка, — потемки!

Евнух помолчал и осторожно осведомился:

— Вы ведь уже собирались устранить этого варвара, не так ли, генерал?

— Точно. Этому парню палец в рот не клади, как сообщили мои люди.. Он не только мечом махать умеет. Котелок у него тоже варит. А эти лопухи умудрились упустить его. Теперь он знает много лишнего о том, как ведется война его начальством. Ничего не попишешь, придется убрать его. А кстати, представь себе: Йилдиз уже назначает дату чествования и награждения — и тут приходит известие о бесславной или пусть даже героической смерти этого наемника. Вот тебе и еще один удар по королю и по мозгам тех, кто еще колеблется в своих симпатиях.

Эврантхус кивнул и, улыбаясь, заметил:

— А как вы вовремя вкрутили ему про необходимость жесткой политики. После провала затеи с героем он вполне может последовать вашим советам, чем еще больше настроит придворных против себя.

Аболхассан от неожиданности встал как вкопанный, и его спутник пролетел на несколько шагов вперед прежде, чем сообразил остановиться.

— Так ты думаешь, это я специально для него сказал? — удивленно произнес генерал. — Да это минимум из того, что сделал бы я на его месте! Хотя, может быть, ты и прав, приятель. Попробуй он взяться за дело с этой стороны, прибегая к полумерам, и от него отшатнутся последние союзники. Нет, тирания требует главного исполнителя — настоящего тирана!

Эврантхус согласно улыбнулся:

— Точно, генерал. У него для этого кишка тонка! Аболхассан довольно кивнул:

— К счастью для нас. Ладно, пошли. Дело не ждет.

На другом конце дворца, в зале Совета Мудрейших, Асхар руководил полудюжиной младших колдунов, готовя все необходимое для осуществления нового магического действа и наложения заклятия. Его недавнее назначение на пост Верховного Колдуна не только повысило его в глазах окружающих и добавило престижа, но и обрушило на него огромную ответственность. Зрелище страшной смерти Улутхана, свидетелем которого оказался Асхар, наложило свою неизгладимую печать на молодого колдуна. Теперь он не смыкал ночами глаз, читая предсказания звезд, а днем изучал доставшиеся ему в наследство свитки и пергаменты Улутхана, оставляя для отдыха лишь несколько часов в самую нестерпимую полуденную жару. От всех этих переживаний и нагрузок Асхар здорово похудел, его лицо приобрело землистый оттенок, глаза покраснели, и под ними повисли темные мешки.

Но сегодня он руководил своими помощниками с неутомимым упорством и решительностью. Все расчеты были уже сделаны, молитвы прочитаны, предсказания звезд учтены. Наконец-то ему удастся отомстить за смерть учителя.

Некоторое время назад в зал Совета Мудрейших были вызваны лучшие механики и оружейники. Они соорудили в зале огромный арбалет, который сейчас покоился на крестообразном постаменте. Стальная дуга напряженно изогнулась. Шелковый шнур тетивы острым углом захватывал огромную стрелу, поблескивающую в солнечном свете, пробивающемся сквозь узкие щели в наспех заделанном куполе.

Стрела, лежащая на ложе арбалета, была главным элементом предстоящего действа. Древко из священного вяза покрывали древние рунические письмена. Наконечник был выкован из твердого металла, выплавленного из упавшего с неба камня. Острый треугольник был освящен на главном алтаре храма Тарима и для верности вымазан змеиной кровью.

Целью для арбалета было также любопытное сооружение. Там, где еще недавно светилось волшебное окно, был выставлен черный гранитный жернов. В его отполированное отверстие как раз могла войти гигантская стрела. А пока что это пространство заполняли осколки волшебного зеркала — крохотные кусочки хрусталя, от которых тем не менее исходило все то же сероватое свечение, которое окружало череп — эмблему Моджурны и которое вырвалось из окна в миг смерти Улутхана.

— Будь наготове у спускового устройства, — напомнил Асхар одному из своих учеников, — но не стреляй без команды!

Человек в капюшоне молча кивнул и положил руку на рычаг у тыльного основания стрелы, чье оперение было сделано из самых больших перьев горных кондоров.

Асхар подошел к мерцающему окошку и покосился на арбалет. Весьма неприятное ощущение: подставлять башку под самую стрелу, пусть и надежно удерживаемую замком арбалета. Но долг был превыше всего. Склонившись над жерновом, Верховный Колдун вознес последнюю молитву Тариму и, зажмурившись от внезапно ставшего ярким свечения, заглянул в отверстие жернова, заложенного осколками волшебного окна.

Что он там узрел — осталось никому не известно. Все присутствующие видели, как Асхар наклонился к отверстию, затем его лицо осветила яркая вспышка все того же серо-туманного света, и вдруг… что-то темное появилось из окошка. Кто-то сказал, что это был огромный паук. Но большинство свидетелей потом сошлись на том, что это черная волосатая рука или лапа впилась в лицо колдуну. Асхар с криком отпрянул, сорвав с лица черную лапу, которая переползла по его телу сначала на плечо, а затем на руку.

Дьявольская рука втянулась в дыру жернова, и больше ее никто не видел, но, к несчастью, она тащила за собой и руку Асхара. Слабый юноша не смог вырваться из крепкой хватки. Помощники бросились ему на помощь, но их хватания за другую руку и попытки оттащить Верховного Колдуна за плечи были бесполезны. Медленно, но верно Асхара затягивало в отверстие каменного круга. Сначала предплечья, затем локоть и вся рука скрылась в дыре шириной с кулак. Но на этом неведомая сила не остановилась. Несчастный Асхар оказался прижат головой к жернову, а его тело постепенно засасывалось в дыру. Послышался треск разрываемых суставов и ломающихся ребер.

Видя, что голова Верховного Колдуна, украшенная дорогим тюрбаном, оказалась запрокинутой на спину и плотно лежащей на ней, осознав, что стоны неожиданно оборвала смерть, младшие колдуны прекратили попытки вытащить своего учителя. Отступив назад, они в ужасе наблюдали, как его голова, будто раздавленная переспелая дыня, непостижимым образом исчезает, втянутая в узкую дыру, а за ней следует изуродованная грудная клетка. Затянутое неведомой силой тело несчастного колдуна полностью пропало.

Кто-то прошептал:

— Можно стрелять.

Пущенная стрела унеслась вслед исчезающим подошвам сандалий Асхара.

После выстрела сам черный круг гранита покачнулся и, прежде чем кто-либо успел его поддержать, рухнул на пол, рассыпавшись в груду черного щебня.

Волшебное окно закрылось навсегда.