"Враг государства" - читать интересную книгу автора (Шубин Юрий)Глава 5 ПОСЛЕДНИЙ ОТСЧЕТСклонившись над картой с начерченной от руки красной линией самолетного курса, Вольский заканчивал инструктаж. Два человека, снабженные приборами спутниковой навигации, отправлялись в точки, определенные на карте ровными крестиками. Им предстояло проделать путь в несколько тысяч километров на автомобиле. Но не просто так, ради прогулки, а с опасным грузом, упрятанным в надежных тайниках. Выполнение этого пункта входило в план отхода. – Когда закончите – уточните ваши координаты, а карту уничтожьте, – велел Вольский. – Проверьте машину собаками – по дороге может быть шмон… Странный инструктаж закончился. Бывшие десантники отправились на задание. Тем временем Обухов «присматривал» за люком, расположившись в удобном месте. Он хотел убедиться в отсутствии проблем с чеченцами. У колодца было тихо и безлюдно. Шуршала на ветру желтая листва. Обух убрал бинокль от глаз и расслабился. Минут через тридцать люк сдвинулся. Из-за щита «Мосводоканал» вылез Суслик. Воровато оглянувшись, он выбрался на тропинку и, прихрамывая, отправился к жилому кварталу. Обухов не пошел за ним – зачем ему бомж. Он ждал боевиков Зураба. Суслик вышел на обочину дороги и долго куда-то всматривался. Потом он зашел в магазин и обратился к продавщице плотного телосложения: – Красавица, дай позвонить по телефону… Та лениво повернулась на звук. – Иди отсюда, а то сейчас кликну охрану – будет тебе ДАЙ! – заорала тетка. – Иди! Иди!… Видимо, не сложилось у нее с мужиками или с бомжами, так она на всех их зло держит. Суслик поторопился на выход. Еще минут десять он бродил по улице, ломая голову. Вдруг сердце екнуло! Суслик заметил стоявшую у тротуара милицейскую машину. Со смешанными чувствами радости и волнения бомж поплелся к ней. Милиционер купил в ларьке сигареты и возвращался к машине. Как гриб перед ним вырос Суслик. – Здравствуйте! Можно сказать? – бомж пытался быть вежливым и правильно понятым. – Чего тебе? – небрежно произнес милиционер, садясь в машину. – Там кавказцы ящики в трубе прячут, – с большой озабоченностью сказал он. – Пойдемте, я покажу. Суслик указал в направлении лесопарка. Измученный разум оживился. – В следующий раз посмотрю! – бросил милиционер и уехал, обдав мужичка гарью. Бомж стоял в полной растерянности. – Аслан! Посмотри – это не наш бомжара к менту подходил? – сказал Нияз. – Куда это он рукой показывал? Чеченцы ехали по другой стороне улицы и случайно заметили Суслика. Бомж нахохлился как воробей и поплелся по своим делам. Рядом затормозила «девятка». – Здравствуй, друг прекрасный! – сказал Нияз. – Садись, подвезем! – Да мне тут рядом, – заволновался Суслик. – Садись! – негромко, но жутко велел Аслан. – Ты о чем с ментом разговаривал? – Время спросил, – не подумав, ответил мужичок. – Время? – будто удивился чеченец. – И сколько же сейчас время? Суслик растерялся, и это было видно. – Забыл уже… – А рукой куда показывал? – поинтересовался Нияз. – На кремлевские куранты?! – На улицу… Проехать показывал… – начал сбиваться Суслик. Он почувствовал страх, от которого немеет тело. – И какая там улица? – прошипел Аслан. – Ты что – сказал ему про нас? – Нет! – взвизгнул Суслик. Остановившись, чеченец заглушил мотор и вышел из машины. Он открыл багажник. – Помоги дотащить, – сказал он бомжу. Тот безропотно подчинился. Он подхватил тяжелый сверток и по тропинке понес к своей норе. Обухов увидел чеченцев. Он припал к биноклю и убедился, что это непотопляемые Аслан и Нияз! Они живы! Странно, что Хасан не воспользовался подброшенной информацией. Совсем не похоже на него. Бывало, что он и из-за более мелких конфликтов кровь лил, а тут… Обух чуть повел объектив, подкрутил резкость и вдруг… Он увидел! Его аж передернуло! Каким образом они оказались здесь? Это же угроза акции! Помощник главаря террористов заметил Хасана со Жмыхом! Братки не просто прогуливались по парку с собачкой. Они явно сидели в засаде, поджидая чеченцев! – Черт! – сорвалось с обуховских губ. – Они нам всю малину испортят! Не выдавая своего присутствия, десантник осторожно ретировался, чтобы сообщить обо всем Вольскому. В это же время под землей раздался выстрел. Волна плотно спрессованного воздуха прокатилась по коллектору. Подземная речка окрасилась бурой полосой. Течение подхватило упавшее тело Суслика. – Какого черта чеченцы делают у трубы, если не выполнили первое задание! – наехал на Зураба главарь. – Они нашли повара? Убрали свидетеля?! – Нет, но почти… – промямлил Зураб. – Они были на квартире. – Чем же они у тебя занимались столько времени?! – поинтересовался Вольский, тайно радуясь неожиданному повороту. Братки Хасана не только оправдали его расчеты, но даже перевыполнили план! Они не стали убивать чеченцев сразу, как предполагалось, а выследили их и дошли до заминированного тоннеля. Если задумка с Ахмадом пройдет – удастся избавиться от тех и других! Зураб не видел причины для беспокойства или недовольства главаря. Его ячейка работала в обычном режиме, помогая, чем можно, русскому. Афганец понял так, что у Вольского что-то не склеилось и он хочет перевести стрелки на него. Сделав такой вывод, Зураб подал назад: – Какая проблема?! Хочешь – я их заменю? Там почти готово! Осталось довезти немного – и все! – Они наворочали однажды – до сих пор не разгребем! Надо было раньше думать! – выпустил пар Вольский и положил трубку. Главарь не думал, что афганец примет все на личный счет. Но Зураб почувствовал себя невинно обиженным. Спасая положение и «репутацию», он сделал преждевременный, никем не санкционированный ход. Вольский не мог и предположить, что его звонок может привести к такому результату. Афганец позвонил Аслану и раздраженно спросил: – Скоро закончите? – Несколько ездок осталось, – ответил чеченец. – А чего ты кричишь? Я не глухой! – Я не кричу, но русский требует решить с поваром! – Русский нам не указ! – откровенно враждебно бросил Аслан. Он считал, что у чеченцев не может быть примирения с врагами, а русские для Аслана всегда и все враги. Даже если временно встали на одну сторону с ним. – Заканчивайте скорее! – велел Зураб. – И включай машинку! Не забудь заснять на кино! Аслан без труда понял, что речь идет о взрыве. Как только взрывчатки будет достаточно, он подключит взрыватели и запустит часы. Времени будет достаточно для выхода из коллектора и отхода на безопасное расстояние. Дальше все случится автоматически. Как только часики оттикают – активируется датчик вибрации тоннеля… Специалист по минно-взрывному делу не знал, что целью акции являлось достижение больших разрушений. Уроженец Урус-Мартана Аслан Эльмурзаев привык делать ставку на максимальное количество жертв, поэтому рассчитал все так, чтобы взрыв произошел в момент прохода поезда. Когда из колодца вернулся земляк его Нияз, чеченцы поехали за взрывчаткой. – Надо к часу пик успеть, чтоб народу побольше! – гортанно произнес Аслан, когда машина тронулась. Уроженцы Урус-Мартана разговаривали на родном – чеченском. В кабинете сидели люди. Напряжение и тревога наэлектризовали воздух. На длинном столе – монитор. Включили запись. Замелькали картинки. Сначала цветные – обычные: россыпи золотистых, зёленых и красных листьев. Голубое небо. Улица с потоком машин. Прохожие спешат по делам… Довольный Ахмад. Пленка моталась дальше. Зелень травы. Тропинка. Люк колодца. Цвет исчез, сменившись на черно-белое кино. Серые стены, бетонная труба. Свет фонарей. Вода под ногами. Опять Ахмад. Он одобрительно кивает головой, улыбается, что-то показывает, оживленно разговаривает с невидимым собеседником, но звука нет. Все происходит в какой-то зловещей тишине. Через экран она просочилась в кабинет и зависла туманом сигаретного дыма. Расщелина в бетоне, куски ржавой арматуры. Прутья заварены на совесть – человеку не пролезть. Только руку можно просунуть. Что внутри – не видно. Посветили фонариком – за арматурой ровные ряды кабеля на стене, вафельно-печатные своды. Вдруг пространство осветилось изнутри и… перешло в быстрое мелькание сплошной полосы. Светящиеся окна поезда слились в одно пространство. В голубых вагонах угадывалось метро и… люди. Переполненный пассажирский поток растекался по подземному руслу. Эпизод закончился. Начался следующий. Кубическое помещение, похожее на землянку или одиночную камеру. Сколоченный из досок стол с нехитрой посудой. Под ногами всякий хлам. В кадре моток провода. Аккумулятор. Часы. Детонаторы. Шок-сенсор от авто-сигнализации… Упаковки взрывчатки уложены в сухом месте. Видно, что они тяжелые: чьи-то руки с трудом поднимают их и укладывают горкой у самой стены. Кадры мелькали и складывались в фрагменты. Перетекали в эпизоды. Эпизоды составляли линию и сюжет. Но этот фильм не из видеопроката. Он гораздо страшнее. Потому что каждый кадр в нем – реальность и правда. …В кадре снова улыбался Ахмад. Серая труба казалась бесконечным лабиринтом. Вода под ногами брызгала на стены. Впереди появился слабый свет. Камера трясется в руках оператора. Сапоги беззвучно шлепают по воде. В потолке – отверстие и труба. Труба ведет наверх. В ней лестница. В конце – круглый выход, покрытый платком голубого неба. Вернулся цвет. Вернулась надежда на жизнь. Снова осень и желтые листья. Зеленеет трава. Ахмад… Арабу нравится позировать, видно, что делает он это с удовольствием… В который раз оперативники просматривали добытую разведкой кассету. Давние опасения Каледина подтвердились самым худшим образом – террористы готовят взрыв метро. Промелькнувшая в ролике улица была узнана почти сразу же. Но где находится люк? Прочесывать придется все близлежащие окрестности, пустыри и лесопарки. На Юго-Западе их много. Только люк может оказаться совсем в другом районе. – Что взрывотехники? – спросил Каледин. – Говорят, все очень серьезно, – ответил Игнатов. – Взрывчатки больше чем достаточно для очень серьезных разрушений. Оператор заснял три системы подрыва: таймер, часовой механизм и датчик вибрации. Снято как для техучебы! – Каков процент готовности к взрыву? – спросил полковник. – Процентов девяносто пять, – с горечью констатировал майор. – Нам неизвестно конечное количество взрывчатки. Если ее доставка завершена, то дело остается за малым – собрать схему подрыва, подключить к батарее и подождать прохода поезда. – Там и того, что есть, выше крыши. К Юго-Западной столько народу едет! И во Внуково, и на автостанцию, и в торговые центры, и на рынки… Там Академия госслужбы при президенте, МГИМО… Если рванет – столько беды будет! – Ну, в МГИМО-то, положим, на метро студенты не ездят – там одни «Мерседесы» или что покруче, а вот взрывная волна от тоннеля вполне до них достать может! – согласился Игнатов. – Черт их всех там побери! – возмутился полковник и вскочил со стула. Подчиненный вопросительно глянул на него. – Власть не должна быть немножко беременной! Если начали затягивать гайки, то надо винтить дальше и дальше! Завинчивать трудно, но отвинчивать – страшно! Это же Россия! Надо же реальные дела делать, а не лозунги развешивать про врагов и пятые колонны! А дел нет, потому что чиновникам «охота на ведьм» и на хрен не упала! Потому что за базар пришлось бы отвечать и в числе ведьм оказалась бы сама бюрократия с известными фамилиями! У них усиление власти – это свобода бюрократии! А отдуваться за них, как всегда, народ будет! Каледин нервно прошелся по кабинету. Душа металась в негодовании, а погоны прижимали к земле, как свинцовые. – Ладно, – сказал полковник, остановив лавину возмущения. – Распечатайте кадры с видеозаписи. Покажите максимальному количеству наших сотрудников – может, кто-то поточнее узнает место. Поднимите участковых и ОВД, в первую очередь «Тропарево-Никулино» и «Проспект Вернадского». У нас максимум – день, и нет времени на раскачку. Сотрудники поднялись и без лишних слов разошлись по кабинетам. Полковник чувствовал, что след взят точно. На пленке много привязок к местности, и этот люк будет обязательно найден. Вопрос лишь во времени… Каледин не предполагал, что главный источник опасности безмятежно покоится в московской земле, заботливо упакованный в бетонную обертку. Еще раз прокрутив запись, Каледин заметил странность. Оператор будто специально задерживал камеру на тех местах, по которым можно привязаться к местности и найти заряд. Даже подземные съемки велись так, как будто потом кто-то должен повторить весь путь заново, используя видеозапись, как карту. Засняты все ключевые моменты – сколько пролетов трубы вперед, на каком – поворот, куда свернуть на развилке… «Глупая мысль», – решил Каледин, отматывая пленку назад. Запись делалась «для заграницы», а главарям террористов повторять путь «московских» боевиков вряд ли нужно. Тогда кому предназначалось кино? Неужели тщательность съемки объясняется неопытностью оператора? «Просто оператор неопытный», – подумал полковник и крутанул пленку еще раз. Некоторые фрагменты он повторял по нескольку раз. Но опять не отпускало ощущение нарочитой тщательности. Каледин видел много подобных фильмов, снятых чеченскими боевиками. Они предельно просты по построению и откровенны по содержанию: казни, подрывы мин, нападение на федеральные войска… Если учесть, что некто позвонил в милицию и дал точный адрес террориста, то вывод напрашивался сам собой: кто-то из окружения террористов пытается предотвратить взрыв. Зачем? «Нет, – уверился Каледин. – Оператор не так уж и неопытен. Ведь ни разу в кадре не промелькнул кто-то, кроме араба, но, судя по световым теням, народу с ним было немало. А если пленка и предназначалась ФСБ?» Сделав весьма странное заключение, полковник подумал, что позвонить в милицию мог… сам оператор! Но что это значит? В стане врага у ФСБ появился союзник? Или сам враг пытается сбить Каледина с правильного направления? Не инсценирован ли видеоролик? Не постановочные ли эпизоды с трубой? Все соображения актуальны. Но если выстроить из них линию, то выходит, что оператор позвонил в милицию специально для того, чтобы после ареста Ахмада пленка попала к чекистам! Значит, и привязку к улице он подкинул не зря! Но от этого не легче. В дверь постучали, и полковник остановил пленку. – Михал Юрич! – влетел возбужденный Игнатов. – Только что позвонил Рогожкин! Он видел кавказцев из ресторана! С ними женщина. Рогожкин хочет дать показания! – Где он их видел? – удивился Каледин. – Около дома Миролюбской! К ней заходила женщина с восточными чертами, спрашивала Рогожкина. Потом села в одну машину с кавказцами. Женщина показалась им странной – заторможенной… – Та-ак… Террористы вычислили свидетеля! – сообразил полковник. – Только не пойму – зачем им тратить время на Рогожкина, если в ресторане было полно других очевидцев? Но сюрпризы не кончились. – Вероятно, они запомнили друг друга лучше, чем других, – высказался майор. – Потом кавказцы высадили женщину у метро и поехали на пустырь рядом с улицей, запечатленной на ролике. Там кавказцы спустились в колодец! Рогожкин сказал, что может его найти! – Ты с поваром давно разговаривал? – произнес Каледин, не веря в выпавшую удачу. Это бывает не часто, а потому запоминается надолго – как крупный выигрыш в лотерею! – Уверен, что он до сих пор жив? – Пять минут назад! Рогожкин с Миролюбской ночевали у ее подруги. Я сказал, чтобы не выходили из дома и ждали нас. – Бери Кузина, фотографию сестры чеченки, и летите к нему. Осторожнее там – повар опять всем нужен! …Через пятьдесят минут Игнатов перезвонил начальнику и доложил: – Рогожкин и Миролюбская уверенно опознали сестру шахидки! С чеченцами была Фатима! – Хорошо, – не скрывал радости Каледин. – Езжайте сразу на место, попытайтесь найти люк. Если обнаружите – к вам выедет оперативно-следственная группа. Встретьте ребят, а потом в управление – зафиксировать показания. Не забывайте, что Рогожкина ищут террористы, – еще раз напомнил полковник. Но оперативники это помнили. – Подумай, как его спрятать потом. – Можно организовать турпоездку, – сразу предложил майор. – Рядом с Лубянкой турагентство хорошее – там скидки для военных! У меня жена с сестрой путевки там дешево купили. Скажем, парень наш, военный! – Хорошо, подумаем, – сказал Каледин и повесил трубку. От легкого «боевого» волнения он встал из-за стола, прошелся до окна. Вернулся к столу, вытащил из пачки сигарету и быстро сунул в рот. Оглядев стол, полковник хлопнул себя по карману и вытащил зажигалку. Палец крутанул колесо. Оранжевое пламя лизнуло табачную смесь. Несмотря на то что Рогожкин с Ленкой ночевали не у себя дома, выводили повара, словно банкира, – с большими предосторожностями. Первым вышел Кузин. Капитан осмотрел подъезд и двор. Потрогал дверь под мусоропроводом – она оказалась запертой. Рацию не захватили, поэтому, закончив осмотр, Кузин позвонил по мобильному. – Чисто! Выходите! – сказал он напарнику. Получив подтверждение, оперативник снял пистолет с предохранителя и спрятал руку с оружием под пиджаком. Тяжесть металла давала ощущение уверенности и силы. Указательный палец нежно поглаживал спуск… Только где-то в глубине сознания – тревога. Какое бы грозное оружие ты ни держал в руке, преимущество у атакующего. А значит, нет и не может быть никаких гарантий. Вышел Игнатов с поваром. Прапорщик Ивашов подогнал машину вплотную к подъезду. Он толкнул дверцу. Майор сел вперед. Рогожкин повалился назад. В этот момент Кузин заметил «девятку» с областными номерами. Темная, как ночь, она въехала во двор, пробежала вдоль дома и быстро приближалась. Скрип тормозов расколол устоявшуюся тишину. «Девятка» остановилась рядом с машиной ФСБ. Кузин помнил о «девятке» чеченцев, поэтому мир для него сузился до размеров автомобильного кузова. В ней – несколько непроницаемых оконных проемов и сплошная черная дыра, которая может легко поглотить и его, и этот мир. Хищной рысью Кузин вглядывался в окна автовазовского изделия, готовый к неожиданностям… Или почти готовый, потому что неожиданности потому и неожиданности, что их никто не ожидал. Несколько секунд из «девятки» никто не выходил. Капитан вытащил пистолет, передернул затвор. – Отъезжай! – крикнул он водителю и хлопнул ладонью по крыше. Ивашов ударил по газам. Оперативная машина ФСБ взревела и прыгнула, будто собиралась взлететь. Кузин представил, как невыгодно он смотрится из подозрительной машины. Не в смысле красоты, конечно, а хорошая мишень. Оперативник действовал на опережение. Он кинулся к машине и, обежав ее сзади, рванул дверцу. – Руки вверх! Выйти из машины! – страшно рявкнул фээсбэшник. Властный окрик должен был напугать бандитов, привести их в замешательство… Так и получилось. Грозный окрик произвел впечатление и достиг цели на сто процентов. Пистолетный ствол остановился на человеческой фигуре. Раздался короткий вскрик ужаса. Сидевшая за рулем девушка сжалась в испуганный комочек. От внезапного стресса самопроизвольно брызнули слезы. – Что вам надо? – с трудом выдавила она, не сводя глаз с пистолета. Горло заткнул спазм. Дышать мешал резиновый шарик в трахее. Кузин присел и, не отводя оружие, заглянул в салон… Оперативник понял, что жестоко ошибся. – Извините, девушка, милиция! – сказал капитан примирительно и, убирая оружие, побежал догонять своих. Отдельская машина встала недалеко – Игнатов был готов прийти на помощь напарнику, но этого не потребовалось. Кузин открыл дверцу и сел назад. – Кто в тачке? – спросил Игнатов. – Девчонку какую-то до смерти напугал, идиот! – сконфуженно махнул рукой опер. – Она или родила, или описалась! Точно! – Ничего, бывает! – рассмеялся майор. Улыбнулся и Рогожкин. Напряженность разрядилась. Атмосфера потеплела. Машина тронулась и выскочила на улицу. Только теперь оперативники смогли расслабиться. Микрооперация прошла гладко. Чеченцы не появились. Капитан поставил оружие на предохранитель и спрятал в кобуру. Надолго ли? Рогожкин оглянулся – позади двигалось множество машин, но были ли в них враги – он не знал. Не знали этого и оперативники. Прапорщик Ивашов прибавил газ и довернул громкость приемника: «…девушка Прасковья! Из Подмосковья!…» – раздалось из динамиков. Попало как раз в тему. – ума турман! – сказал майор. – Сам такой! – беззлобно буркнул Кузин. Прокуренный салон заколыхался под дружным мужским смехом. В трубе из темно-серого бетона лениво журчала вода. Речка то набирала скорость, то замедлялась, то попадала в водоворот, а то растекалась по плите, почти совсем замирая. Как молот ударил по воде резиновый сапог. Вода выплеснулась, испугав невесть как забравшихся сюда лягушек. Чеченцы тащили последнюю сумку со взрывчаткой. Хлюпали тяжелые шаги. Длинные прогоны коллектора не казались уже такими бесконечными, как в первый раз, когда Суслик показывал дорогу. Проделывая один и тот же путь много раз, люди привыкают к расстоянию и не воспринимают его большим. Разум уплотняет длину. – Теперь должно хватить, – тяжело дыша, сказал Аслан и сбросил с плеч рюкзак. Рядом положил свою ношу и Нияз. Чеченцы все подготовили заранее. Провода были растянуты, закреплены и подсоединены к взрывателям. Детонаторы собраны в гирлянды и тут же на столе воткнуты в лепешки пластита. Только батарею оставалось подключить. – Поставим на девятнадцать часов, – комментировал Аслан, заводя будильник на восемнадцать пятьдесят. Почему на девятнадцать, а, скажем, не на восемнадцать – он не знал. Просто судьбе было угодно выбрать такое время. Кто-то опоздает на десять минут и останется жить, а кто-то успеет на свой поезд… – Овцы с работы поедут, тут мы их и достанем! – радовался Нияз. – Точно все проверил? – спросил он, держа в руке концы проводов. Не красный и синий, как в кино, а оба белые. – Все готово! – сообщил Аслан, глазами пробежав по цепи еще раз. – Подсоединяй, не бойся! Ток пойдет только после будильника! – Я не боюсь! – едва не обиделся чеченец. Настроение у него упало. – Кто тебе сказал, что я боюсь! Что ты наезжаешь! Острый нож спустил изоляцию, как кожу. Голый провод намотали на контакты батареи и закрепили изоляцией. Аслан подошел к шок-сенсору. – Хочешь проверим, как работает? – с издевкой спросил он. В глазах помощника мелькнула искра мгновенного страха. – Зачем лишний раз трогать? – фыркнул недовольно Нияз. – Лучше пошли место для съемок искать! Аслан усмехнулся. Не сводя глаз с напарника, он подошел к датчику вибрации и легонько щелкнул пальцем по корпусу. Нияз замер. Он, конечно, не боялся, но в этот момент что-то холодное по спине прошлось. Как свежая рыба хвостом провела. Шок-сенсор исправно моргнул светодиодом. – Смотри-ка! Работает! – усмехнулся Аслан. – Как русская рулетка! На обратном пути чеченцы задержались. – Если собаки сунутся – будет им сюрприз! – злорадно обещал Аслан, приматывая к гранате проволоку. Щелкнув зажигалкой, чеченцы прикурили. Здоровенная фигура Аслана перегородила половину трубы. Рядом с ним – помельче – Нияз. Переговариваясь на ходу, обе темные фигуры пошли через сочленительный куб – перекресток подземных дорог. От ощущения собственной значимости и скорого завершения задания настроение было приподнятым… Машина ФСБ быстро долетела до нужной улицы. Рогожкин вглядывался в городские пейзажи, отыскивая знакомые сюжеты. – Здесь мы проезжали… Потом туда свернули, – комментировал он, не отрываясь от окна. Прапорщик Ивашов повернул баранку в указанном направлении. Объехали окрестности, но пустырь не нашли. Сделали еще круг – бесполезно. Почти доехали до проспекта Вернадского… Повернули к Раменкам… – Вот пустырь! – взорвался радостью Рогожкин. – Пошли пешком! – Ни фига себе пустырь! – усмехнулся Кузин. – Это, между прочим, парк какого-то там октября. Или ноября – без разницы! – Шестидесятилетия Октября! – уточнил водитель. – Революции то есть! Машина припарковалась во дворе цековско-комитетовского дома, у ракушек. Прозвонился Каледин. Поинтересовался, как дела. – Люк где-то в парке Шестидесятилетия Октября! – доложил майор. – Когда найдем – уточним место! – Хорошо! – ответил довольный полковник. – Тогда встречайте ОСГ[17]! Прапорщик Ивашов остался в машине, Рогожкин повел оперативников в парк. Он был уверен, что люк находится именно там. В черном джипе, уткнувшемся тяжелой мордой в желто-красные кроны кустарника, сидели двое. Они слушали доклады, разговаривали о разной ерунде и время от времени смотрели в бинокль. – Уже минут двадцать, как спустились, – взглянув на циферблат, сказал Жмых. – Скоро обратно пойдут. Несмотря на то что братки Хасана выследили и чеченцев, и люк, в который они регулярно спускались, несколько попыток найти склад оружия, о котором мечтал Хасан, не увенчались успехом. Они со Жмыхом проходили по коллектору несколько прогонов, но ничего не находили. Посылали пацанов, но и те возвращались ни с чем, по колено мокрые! Был бы жив Суслик – он бы мог подсказать, что топать надо до развилки, а на ней свернуть и еще протопать. Вход в его бывшее жилище прикрыт щитом из полусгнивших досок, поэтому в темноте сразу не заметишь. Но бомжа не было в живых, а спросить Хасану, кроме него, не у кого. Поразмыслив недолго, бригадир придумал, как две проблемы решить одним махом: и чеченцев наказать, и склад найти. Поэтому и оказались главари бригады в джипе, на краю парка. Бригадир собрал пацанов и отправился выслеживать неприятеля. Вычислили, что войти в коллектор можно двумя путями – через люк и по трубе, из которой речка на улицу вытекает. Исходя из этого, разработали план… – Пора! – решительно сказал Хасан. – Звони пацанам! Пусть со стороны речки заходят, а мы через люк пойдем! Бригадир натянул сапоги, поправил «макаров» за поясом и закрыл машину. Жмых нес фонарь и на ходу разговаривал по телефону. Они сошли с дороги, пробираясь в малолюдную часть парка, где начинался заброшенный пустырь. Обычные люди там не гуляли, только собак иногда выводили, да и то с палками – беспризорные псы часто нападали на домашних, не позволяя заходить на свою территорию. Братки приняли сигнал и ринулись на штурм бетонной крепости. Экипировка соответствовала обстоятельствам – сапоги, фонари и оружие, спрятанное под куртками. Автоматы не взяли – решили, что с ними под землей тесновато разворачиваться. Стрелок с Бродягой бежали по берегу вдоль русла речушки. По обрывистому склону спустились вниз и спрыгнули на плиту. Сверху на площадку лилась вода, образуя шумный водопад. Парни подтянулись на руках и, обдавшись снопом ледяных брызг, забрались в чернеющее горло плененной речки. Хлюпающие шаги уходили под землю, но с улицы были не слышны. Впереди – непроницаемый мрак и сырость, позади – густо-синий круг слабого света, тускнеющий, как небо за тучей. Через десяток-другой шагов уличный свет совсем угас. Только блуждающий луч фонаря. Братки старались идти тихо, разговаривали вполголоса и ногами по воде не бултыхали. Они не знали, что страшна не темнота, а то, что за ней. Стрелок первым увидел отражение шарящего света. – Бли-ин! – выругался он и погасил фонарь. – Не успели дойти! Стрелок вытащил пистолет, остановился, замер. Железо оттягивало руку. – Будем тут гадов мочить! – шепнул он. Но в трубе с гладкими стенками и скользким дном не спрячешься. Покрытые отвратительной слизью, стены дышали могильным холодом, а темные тени чеченцев приближались, как привидения. – Может, назад? – тихо предложил Бродяга. Из распахнутой куртки выпирал немалый для его возраста мамон – живот то есть! – Засекут и в спину вмажут! – шепнул Стрелок, но сориентировался быстрее напарника. – Ложимся! – Куда? В воду, что ли?! – засомневался Бродяга. Но ненадолго – чеченцы совсем близко, – их голоса заполняли пространство, острыми иглами втыкаясь в уши. Взглянув на подельника, без понтов упавшего в скользкую жижу, Бродяга хихикнул и брезгливо лег рядом. Сразу же стало холодно – ледяная вода затекла в сапоги, смочила брюки, обдала холодом живот. В нос ударил запах болотины. С бодуна неплохо освежает! Аслан замедлил движение. Впереди что-то послышалось. Звуки непонятные. Чеченец поднял фонарь и провел лучом вдоль трубы. Метрах в тридцати свет уперся в темную горку – там что-то лежало. – Чего это? – спросил Нияз. Фонари вопросительно уставились на препятствие. Аслан не успел ответить, потому что в следующее мгновение темная горка шевельнулась. Антрацитовая темнота разверзлась и громыхнула с пламенем. По барабанным перепонкам со всей дури вклеили резкие звуки выстрелов. Братки открыли огонь из положения «лежа». Пули отправились на свет, как рой диких пчел на цветочную пыльцу. Вкрадчивый шелест воды утонул в оглушительной стрельбе. В руках Нияза от пули взорвался и погас фонарь. Обломки упали в воду. Чеченец не услышал предназначенного ему кусочка металла. Говорят – «свою» пулю никогда не слышно. Только почувствовал удар и резкую боль в ноге. Боевик громко выругался. Нога подогнулась и безвольно расслабилась. Нияз увидел, как труба перевернулась, а вода поднялась до самого лица. Он повалился. Чеченцы не поняли, кто в них стреляет, но выхватили оружие. Аслан погасил фонарь и ответил огнем. На время забыл о боли и Нияз. Не отвлекаясь на ранение, боевик схватил пистолет, сдвинул затвор. Металлический лязг заряженного оружия был коротким. Оно начало стрелять. Ствол нервно подпрыгивал в руке, а кровь вытекала из раны… Бродяга бил наугад. Он остервенело давил на спуск, перемежая выстрелы с отборным матом. – За пацанов! – орал Бродяга. Хлоп! – На, волчары!!! Бабах! – За ресторан! – припомнил браток и нажал на спуск. «Баба-ах-х-х! – подхватило и понесло эхо. – Поняли-и?!!! – орал Бродяга, отсылая пули вслед за словами. То же самое делал и Стрелок. Точно так же – стреляя и матерясь – он пятился, но ноги уперлись в бетонный нарост на стыке труб. Движение задним ходом остановилось. Готовя капкан на чеченцев, братки сами оказались в западне, а беспорядочная стрельба стала естественным откликом их организмов на бушующий страх. Плохая стрельба выдала непрофессионалов, и Аслан догадался, что перед ним не ФСБ и не милиция, а простые уголовники. Для него это имело значение. Вода волновалась, взрываясь фонтанами. У самого лица что-то лопнуло. Расплющенный металл булькнул в воду. Пронзительно звенели об арматуру рикошеты, разбегаясь эхом. Крошился выбитый цемент… Пистолет Стрелка цокнул и не откликнулся на следующее нажатие крючка. Чертыхаясь, братан повернулся на бок и полез за новой обоймой. Рука судорожно шарила в мокром кармане. Джинса сопротивлялась, а магазин зацепился – никак не удавалось вытащить. Запах нитропороха щекотал нос… а времени уже не оставалось. Удар в правое плечо был сильным и внезапным. Стрелок подумал, что его задел упавший сверху камень. Секунду спустя он понял, что ранен. Теплые струйки крови текли по руке, смываясь холодной водой. Рука раззуделась, словно ее сверлили бормашиной, и одеревенела. Выроненный «макаров» стукнулся о бетон. И… новый ошеломляющий удар! Второй удар болезненной иглой пронзил тело насквозь. Сердце оторвалось и упало вниз. Третья пуля пробила Стрелку грудь. Дыхание сбилось и застопорилось. Вспышки выстрелов исчезли вместе с вонючей трубой и чеченцами. Стрелок уронил голову и упал в воду. Страх сменился вечным покоем. – Ты чо, братан? – безумно закричал Бродяга. – Ты чего, в натуре, разлегся, братуха! Вспышки прекратились – чеченцы перезаряжали оружие. Раздались чавкающие шаги. Бродяга решил, что враги испугались и повернули назад. Браток вскочил. Испытывая усугубленный неведением чистейший злобный страх, Бродяга включил прожигающий мглу фонарь и ринулся в атаку. Нервно пляшущий свет плавил тени и стал целеуказателем… Бродяга совершил непростительную ошибку и должен был за это заплатить. Он хотел ударить врагам в спину, но его пистолет захлебнулся и застрял на затворной задержке. Бродяга оказался как на ладони, но не догадался погасить свет. Оплошностью тут же воспользовались. Их разделяли два десятка шагов. Аслан вскинул оружие и быстро выстрелил. Железный удар в грудь сбил Бродягу с ног. Несколько мгновений боли и… все провалилось. Ощущения затихли. Мутноватая вода омывала еще одно безжизненное тело. В подземном командном пункте было светло. Электрический свет давал ощущение пространства. Сватко сказал, что у него все готово и он может проверить стартовую готовность. Это значит, что он включит все приборы и системы управления в режим предпусковой готовности. Такое сообщение обрадовало Вольского. Да и Обухов со Сватко пребывали в приподнятом настроении, насвистывая под нос песенку. Они спустились в подвал стройки, «турецким тоннелем» попали в шахту, а из нее – на командный пункт. Удивительно, но, находясь рядом с килотоннами ядерного заряда, все трое чувствовали себя вполне комфортно и безопасно. Вольский опасался не ракету, а людей. Сегодняшнее включение покажет, насколько близко они подошли к запуску и окончанию акции «Кара Аллаха». Если что-то не заработает – потребуется дополнительное время, которого Вольскому и так катастрофически не хватало. Вольский отметил, что на глубине дышится легко. Вентиляция продумана хорошо. – Запускай! – скомандовал Вольский. Сватко щелкнул кнопкой. Пульт управления, похожий на большую металлическую парту, вспыхнул многочисленными лампочками и отозвался ровным гудением вентилятора. Стрелки приборов отклеились от нулевых отметок, заняв номинальные положения. Сватко ходил вдоль рядов приборов и заглядывал в каждый из них. – Ну что? – спросил Вольский, нервничая не меньше Других. – Все как новенькое! – усмехнулся бывший прапорщик. – О-о! Гироскопы в раскрут пошли! – Значит, будет дело! – обрадовался Обухов, беспрекословно выполняя команды Сватко на КП. Под землей – он старший, и с этим никто не спорил. Через некоторое время включилось зеленое табло стартовой готовности, что вызвало у Сватко и его друзей бурю радостных эмоций, будто не ядерную ракету они собирались запускать, а праздничный салют. Только шампанского не хватало! Предательство сопровождалось невероятным цинизмом ситуации и вовлеченных в нее людей. Когда все было подготовлено, Сватко спросил: – Ну что – пробуем дальше? – Давай, – разрешил Вольский, внимательно наблюдая за действиями бывшего прапора. Тот вытащил из сейфа перфоленту с полетным заданием и, заправив ее в паз, нажал кнопку. Система управления начала заглатывать испещренную отверстиями бумажную ленту, стрекоча швейной машинкой и превращая бессмысленные дырочки на картоне в координаты целей и полетного курса. Система управления ракетой, за которую когда-то люди недаром получили Госпремию, звания Героев Соцтруда и ордена, воскресла, будто царевна, окропленная живой водичкой. Все мозги системы наведения построены на золотых контактах, и их надежность практически не зависела от срока хранения. Десятки моторчиков неслышно жужжали в чреве гиганта, словно нервные клетки организма, разнося и множа управляющие потоки. Наконец электронный разум всосал недостающую полетную информацию и, насытившись ею вдоволь, подал сигнал. – Готово! – доложил Сватко. Он вытащил из коробки с оторванной печатью ключ и вставил в скважину пульта… Едва он это сделал, как на командный пункт Главного штаба ракетных войск стратегического назначения прошел сигнал. На пульте готовности к запуску загорелась красная лампочка со странной надписью. – Чего это такое? – удивился дежурный капитан. Он наклонился и прочитал: «КГБ СССР. Пакет №13». – Что за фигня? – недоуменно спросил он старшего. – Не знаю, – пожал плечами майор. – Первый раз вижу. Посмотри в сейфе – может, там инструкция есть или тринадцатый пакет завалялся. Капитан добросовестно порылся в железном ящике, перебрал опечатанные сургучом пакеты, перелистал журналы, просмотрел деревянные коробки, которые там имелись, но №13, да еще КГБ, не нашел. Это вызвало растерянность, потому что дежурный должен реагировать на любую загоревшуюся или погасшую лампочку отработанным алгоритмом действий – не задумываясь. А тут почти нештатка. Успокаивало лишь то, что инструкция по действиям дежурного при загорании этой лампочки отсутствовала, а значит, и ответственность за неправильные или несвоевременные меры резко снижалась. – Звони нашим – пусть с особистами свяжутся, – посоветовал мудрый майор. – Там же написано – КГБ! КГБ нет, значит ФСБ, а это – как раз особый отдел армии! – выстроил он логическую цепочку. Дежурный офицер так и сделал. …Через некоторое время ему отзвонили, что, мол, особому отделу о пакете №13 ничего не известно. Видимо, когда-то давно, когда деревья были большими, это что-то и означало, но сегодня потеряло актуальность. Горит лампочка – ну и хрен с ней! Можно вообще ее выкрутить! Однако выкручивать ничего не пришлось. …Экскаватор работал в котловане будущего жилого дома. Ковш с размаха бил в землю и с громким металлическим лязгом отсекал большие куски грунта. Откинутая порода чавкала и катилась с горочки мелкими камнями. Разворот… И еще ударил в землю когтистый ковш, влезая в глину, зачерпнул грунт полной ложкой и понес дальше. Высыпал. Рутина и скука. Дизель поднатужился, приподнял, начал поворачивать стрелу… И вдруг движение остановилось. Ковш за что-то зацепился. Машинист прибавил газу. Мотор взревел натужно, выстрелив из трубы клубом черного смоляного дыма. Стрела рванула в сторону и… вывернула из земли толстую веревку. Это она мешала работе. Экскаваторщик сдал назад и, врубив мотор на полную, снова рванул стрелой! Веревка уперлась, вытянулась, выпрямилась, но держала! Еще рывок! И не выдержала она соревнования с железной махиной! Лопнула, хлестко ударив по железке. Испачканные в глине разорванные концы повисли на ковше. В тот же момент дублирующее табло готовности к запуску в бункере Ракетных войск выключилось. Дежурный облегченно вздохнул. – Само погасло! – радостно сообщил он майору. Мало ли чего могло там мигнуть! Машинист экскаватора вылез из кабины, закурил и подошел к ковшу. – Эй, бригадир! – крикнул он. – Глянь-ка, что я тут вытащил! Подошел старший. Посмотрел на разорванную свинцовую трубу и торчавшие из нее цветные провода в изоляции. Почесал затылок. Дело понятное. – Это спецкабель, бронированный. Похоже, мы у кого-то связь вырубили! Если узнают – такой шум поднимется! – констатировал он. – Знаешь что, закопай-ка ты его обратно от греха подальше, а спросят – говори не видел! Понял? – Без вопросов! – развел ладони экскаваторщик. Докурив сигарету, он бросил окурок в глиняную жижу на дне ямы и придавил каблуком сапога. Машинист отправился в кабину. – Тикает, как часики! – пояснил суть происходившего Сватко. – Теперь осталось сдвинуть вон эти две шторки, под которыми кнопки, одновременно нажать их с разницей не больше секунды и!… Пойдет, родимая!!! Террористы ликовали и праздновали скорую победу. Выключив оборудование, все трое поднялись на поверхность. Вольский закурил, жадно глотая сладкий воздух с дымом. Нет, что ни говори, а на земле дышится куда лучше! – Ну что, мужики, теперь у нас все готово?! – почти торжественно спросил Вольский. – Будем ставить точку? – А чего ж! – загордился Обухов. – Только с крышки надо стройматериалы убрать! – вдруг заявил Сватко. – С какой крышки? – не понял вначале главарь. – Чего ты раньше про нее не говорил? – Крышка шахты завалена стройматериалами. Откроется не откроется, а рисковать нельзя. Надо очистить ее от мусора. – Как ты это себе представляешь? – поинтересовался Обух, глянув на Вольского. – Мы придем на охраняемый ФСБ объект с метлами, кранами и бульдозерами? Скажем, подождите, парни, мы вам тут ща все почистим! Но главарь большой проблемы не видел. – Подготовим штурмовую группу! – решил он. – Ты пойдешь с Сашком, а я поведу «группу очистки»! Пуск назначаем на завтра. Хасан и Жмых спустились к люку. Мордовец с Ферзем сдвинули рифленый чугунный кругляш и полезли вниз. Ржавые скобы оставляли на руках бурые следы, похожие на запекшуюся кровь. Грубая корка металла рассыпалась в труху… Тем временем Рогожкин вышел на тропинку и окончательно сориентировался. Он вспомнил сломанное дерево. Припомнил опаленный ящик у кострища. – Все! Узнал! – обрадовался он. – Люк будет там, за поворотом, в низине! Тропинка петляла между осенними деревьями, уходя влево и вниз. Повар вышел вперед, достиг изгиба и остановился на горке. – Где-то там, за поворотом, должен быть колодец! – крикнул он, искренне веривший, что спокойствие страны не только в силе, но и в справедливости. Он покажет люк, и справедливость обязательно восторжествует… – Отлично! – обрадовался Игнатов. Сколько бы времени потеряли контрразведчики, если б Рогожкин не додумался позвонить! – С нас бутылка, парень! – Ты чего пьешь? – спросил Кузин, втянувшись в обсуждение положенной повару «жидкой премии». – Да все я пью! – светился гордостью Рогожкин. Повар чувствовал себя героем, и от этого даже дыхание сперло. Как у той вороны. Наконец показались главные ориентиры – деревянные ограждения Мосводоканала. Рогожкин сразу узнал их: – А вообще-то я люблю пиво… Рогожкин вышел из-за деревьев и едва не подавился! Он просто ОКАМЕНЕЛ! Ему и одного мгновения хватило, чтобы узнать Жмыха! Между противоположными полюсами возникло такое высокое напряжение, разрядиться которое должно было немедленно. Жмых уселся на край колодца и, перекинув ногу, собирался спускаться. Где-то внизу пыхтел Соловей, потягиваясь на руках там, где ступеньки отсутствовали. Вдруг Хасан заметил движение. На горке зачернели фигуры людей. – Стой! – шикнул бригадир. – Покурим! Кто-то идет! Жмых замер, раскорячившись на лестнице неуклюжей наседкой. Он поднял взгляд и тихо ахнул! Его возглас сопровождался ожесточенным матом! – Это же повар! Чекистов навел! – с невиданной злостью прошептал Жмых. – Что делаем? Бригадир не мог отработать назад, потому что спину подпирали неотомщенные пацаны, а впереди маячили немалые деньжищи за чеченский склад. Оружие, взрывчатка – все пойдет в дело и обернется ощутимой денежной формой. Небольшая помеха не помешает его планам. – Берем склад и делаем ноги! – коротко рыкнул Хасан. – Если полезут – всех валим! – И чекистов? – переспросил Жмых. – Я сказал – всех! – рявкнул главарь, чем привлек постороннее внимание. – Если полезут! Слово растянулось и покатилось, как машина без тормозов. – Стоять, падлы! – рявкнул бригадир, направив на людей пистолет. – Руки за спину и медленно ко мне!!! Хотели посмотреть – что в трубе? Вот сейчас и посмотрите! Команда «руки за спину» взялась, вероятно, из опыта многочисленных отсидок, но вряд ли была уместна при данных обстоятельствах. Игнатов чуть отстал и незаметно сунул руку под пиджак. Кузин и Рогожкин вышли вперед и подчинились. Жмых вытащил оружие, а он не тот человек, который побоится выстрелить. Много хвостов за ним тащилось. Да и за Хасаном не меньше. Если потянуть. Чтобы этого не случилось, бандиты пойдут на все. – А ты чего мнешься, как девка! – гаркнул на Игнатова Жмых. – Тоже рядом с ними вставай и топай сюда! И руки за спину, как тебе человек сказал! Майор встал рядом с Кузиным. Жмых держал на прицеле капитана, бригадир – майора. Только Рогожкин оказался не при делах. Игнатов переглянулся с капитаном. Обоим понятно, что отпускать их не собираются, но ни страха, ни истерики не было. Спокойствие и сосредоточенность. А уж какими внутренними усилиями это далось – только им известно. Белый, как полотно, Рогожкин пялился на оружие. Он тоже понимал, что бандиты его не простят, а чекисты не смогут защитить, потому что сами требовали защиты. Какого черта он послушался Ленку и позвонил в ФСБ! – Ребята, давайте поговорим? – спокойно предложил Игнатов, глядя то на Жмыха, то на Хасана. – Мы ведь все-таки из ФСБ и без оружия… – соврал он. Но соврал только наполовину – оружия не было лишь у капитана Кузина. – Да наплевать мне на вашу ФСБ! – рявкнул взбесившийся Хасан. – Понял?! Нассать с последнего этажа! Да-в-айте, мусора, к трубе; быстро! И сами по лестнице вниз спускайтесь! Там и поговорим! Шевелись! Жмых подтолкнул Кузина. Капитан пошел к колодцу. Мысли одни: если спуститься вниз, обратно не выйти. Так зачем хоронить себя заживо! Бандиты поддались на простую уловку майора. Уверовав в свою силу, они поверили, что у чекистов нет оружия, и не обыскали их. Другой оплошностью была, разумеется, лагерная команда «руки за спину». Вдруг позади бандитов, прямо из недр трубы, раздались отчетливые звуки выстрелов. Один… Второй… Третий… Ответные из другого оружия или с большего расстояния – они звучали глуше и тише. Из колодца раздался чей-то резкий крик: – Братва! Вы где?! Там «чехов» мочат! Внезапный оклик Соловья отвлек конвоиров лишь на мгновение. Но в ту же секунду Кузин шарахнулся в сторону и рубанул Хасана по руке. «Макаров» завертелся, как водяной пистолетик, и, очертив в воздухе запятую, упал в притоптанную траву. Кузин прыгнул ногами на щит «Мосводоканал» и повалил его вместе с бригадиром. Следующим движением он пнул оружие ногой, откинув подальше. Но Жмых успел среагировать. Не оправившись от потрясения, он инстинктивно перенацелил пистолет в спину капитана. Времени на второй подобный прыжок у Кузина не было, да и расстояние не позволяло. Палец бандита судорожно жал на курок… В ту же секунду треснул сухой выстрел. Кузин не вполне понял, почему ему тут же не разворотило живот, но это был день чудес. Жмых замер, как на кол сел. Он выкатил глаза и повалился молча, как подкошенный репейник. На пиджаке Игнатова зияла свежая дыра. Майор неплохо стрелял из-под одежды и сейчас был благодарен за это своим учителям. – Руки вверх!!! – рявкнул Игнатов, не скрывая оружия. Хасан медленно поднялся, выбравшись из-под щита, попятился… В этот момент из люка показался Соловей с пистолетом, пришедший на выстрелы, как вампир на кровь. Бабахнуло резко, но не так неожиданно. Промах. Майор выстрелил в ответ и метнулся в приямок. Соловей пригнулся. Опрокинув на люк щит, Кузин отступил. Тяжелая деревяшка с шумом упала на отверстие колодца, едва не расплющив бандиту голову. Но Соловей пригнулся, а затем быстро выбрался и прицелился в Рогожкина, стоявшего столбом. – А ну, мусора, оружие на землю, а то я вашего пацана прибью! – Ладно! Ладно! – крикнул Игнатов, демонстративно выложив «макаров» на тропинку и отшвырнув ногой в противоположную от бандитов сторону. Воспользовавшись удобным моментом, Хасан кинулся к колодцу. В такие переделки бригадир еще не попадал. Заскочив в люк, он ушел под землю со скоростью электрического крота! – Не рыпайтесь, мусора! – приказал Соловей, не отводя ствол от повара. Хасан спустился и спрыгнул с лестницы. – Брось их и иди сюда! – крикнул из-под земли. Соловей попятился к люку и последовал за бригадиром. Злой как собака, Игнатов вскочил и подхватил табельное оружие. Но стрелять в опустевший колодец было бессмысленно. – Давай к машине! – велел он Рогожкину. – Надо уходить! – крикнул напарнику Аслан. – Ты как? – Ерунда – ногу зацепили, собаки! Хреново что-то, – тихо произнес Нияз. – Может, умираю, брат? Он пошутил, но шутка оказалась неуместной. Чеченец безуспешно пытался заткнуть разорванную бедренную артерию, но это было невозможно. Лишь срочная хирургическая операция могла его спасти. Боль перешла в тупой зуд и колкое жжение. Нога горела огнем. Аслан глотнул водки из узкой металлической фляжки и передал Ниязу. Тот сделал глоток и закашлялся. – Ничего, брат! Басаев и без ступни воюет! Раз водку пьешь – не умрешь! – сказал Аслан. – Некогда нам умирать! Нас работать послали, а не умирать! Подожди, брат, – скоро всех их баб перетрахаем! Но смерть, подгоняемая ожиданием, не заставила себя ждать. Ядовитой гадюкой она уже вползала в жуткую трубу… Аслан посветил на воду. Ручей вокруг раненого – мутно-красный от крови. Нияз слабел с каждой потерянной каплей. Лицо на глазах бледнело и осунулось, как у покойника. В желтом свете фонаря Нияз стал почти неузнаваем – черты обострилось, приняв выражение волчьего оскала. Жить земляку оставалось не больше десяти минут. Опытный фронтовик – Аслан это понял и склонился над умирающим соратником. Тесное подземелье разорвалось проклятиями и обещаниями скорой мести. Не в силах сдержать ярость и гнев, чеченец зарычал тихо и страшно, как зверь, притаившийся в пещере. Террорист дотащил Нияза до «землянки» Суслика и, с осторожностью обходя собственные мины, усадил у стены. Он проверил взрыватели и электрические цепи. Все было в полном порядке. Электронный таймер молчаливо смотрел на чеченца глазами-цифрами, подтверждая скорое свершение еще одной кары неверным. Священный джихад свершится, соединившись с личной местью, а отправившийся к Аллаху мусульманин будет погребен в земле врагов до захода солнца. Как истинный шахид, он заберет с собой много русских. Мужчин, стариков, женщин, детей… Точно так же, как федеральные войска отнимали жизни у его земляков, утюжа селения ракетно-бомбовыми ударами. Аслан скорректировал время, сократив его на полтора часа. Он вытащил припрятанный в нише автомат и с четким щелчком дослал рожок в паз. Аслан выбрался из «землянки» и, пригибаясь, побежал к перекрестку подземных дорог… Рогожкин взобрался на гору и едва не упал на руки прапорщика Ивашова. Еще не отдышавшись, повар с трудом выговорил: – Там… в трубе… бандиты!… Одного майор убил, а главный убежал! Передайте вашим – нужна подмога!… И пусть милиция все оцепит!… Прапорщик ошалело взглянул на Рогожкина, всего полчаса назад пребывавшего в спокойном состоянии, а сейчас похожего на взмыленную лошадь. Не идиот ли повар в самом деле! Кого мог застрелить Игнатов?! Что-то громыхнуло, но водитель решил, что это малышня с петардами балуется. – Ты ничего не путаешь, парень? – спросил он на всякий пожарный. – Ну что вы – не верите, что ли! – обиделся Рогожкин. – Им помощь нужна. Ивашов открыл бардачок и вытащил трубку скрыто установленной рации. Назвав свой позывной, водитель подал сигнал бедствия: – …«Объект» нашли!…неизвестная преступная группировка!…напали на ребят! Один ранен, второй ушел в колодец! Нужна поддержка и оцепление! – Понял тебя! Наши в порядке? – переспросил дежурный. – Кажется, да! – ответил Ивашов. – Значит, слушай! – велела рация. – ОСГ выехала к вам минут сорок назад! С ними группа спецназа. Милицию и «Скорую» встречайте… Поток информации оборвался. Рогожкин взглянул на часы – Ленка должна сейчас ехать на метро как раз на этом перегоне. Обеспокоенный повар быстро набрал номер… Но абонент оказался недоступен. Голубой поезд, в котором сидела Ленка, несся по подземной магистрали, набирая скорость и приближаясь к опасному месту. Свет фонаря стал желтым – стремительно садились купленные на рынке батарейки. Аслан прислушался. Тренированный слух уверенно принял перекаты приближающихся шагов и приглушенный гул голосов. Навстречу двигались тени с фонарями. Косые лучи скользили по холодному камню и тонули в воде. На голову что-то сыпалось, постоянно капало из трещин в стенах, но это не мешало движению. Братки пытались забрать чеченцев в клещи и для этого подбирались с тыла. Они воодушевлялись желанием праведной мести, и никакая угроза не могла остановить их воинственного порыва. Парни не знали, что двух их подельников чеченцы уже убили. Мордовец и Ферзь выходили на линию огня. Сзади торопились их догнать Соловей с Хасаном. Аслан нахмурил брови. Похоже, что его враги располагали большим количеством оружия. Что же касается Аслана, то он уже израсходовал все пистолетные патроны и выбросил бесполезный кусок металла. Но у него еще имелся автомат. Чеченец добежал до «соединительного куба» и спрыгнул в воду, погрузившись по грудь. Рядом шумел водопад, обдавая лицо брызгами. Аслан даже не почувствовал обжигающего холода, потому что находился в состоянии боевого транса. Чеченец пригнулся и выжидающе замер. Когда из-за поворота показались люди, Аслан дал длинную очередь. Трассирующие пули быстро нашли свои цели. Мордовец с Ферзем погибли на месте. Яростно сжав челюсти, Аслан уже собирался бить отбой, когда в глубине каменных берегов подземной речки послышалась автоматная очередь. Сразу же два пистолета стали отвечать им хриплым лаем. Выстрелы сопровождались громкими криками. В первый момент Аслан подумал, что его противники пошли на штурм, стреляя в его сторону с двух сторон… Но потом понял, что ни одна пуля не долетела до него, значит, и стреляли не по нему. Следовательно, в игру вмешались другие люди, вооруженные автоматами, причем без глушителей. Аслан верно все угадал, потому что наверху разворачивались стремительные события. Сотрудники милиции начали оцепление района, вытесняя из опасной зоны прохожих и мамаш с колясками, отдыхавших в парке. Группа спецназа ФСБ прочесывала коллектор… Оперативно-следственная группа начала работу с опроса свидетелей… Взрывотехник готовился к разминированию… Вдруг все услышали взрыв. Из горла колодца в небо жахнуло волной горячего спрессованного воздуха. Зачернел дым. Спецназовцы залегли, глядя, как впереди полыхнуло яркой вспышкой. Хасан торопился. Он не заметил чеченского сюрприза и неосторожно зацепил проволоку растяжки. Граната взорвалась у самых ног, так что шансов на жизнь не было ни у главаря организованной преступной группировки, ни у его боевика Соловья. …Почувствовав вибрацию, шок-сенсор стокилограммового взрывного устройства отработал внешнее воздействие и выдал сигнал. Электрический ток побежал по проводам и ворвался в светодиод. Красный глазок на черной крышке вспыхнул опасным красным светом. От него ток пошел к детонаторам… Голубой экспресс въезжал в заминированный тоннель. Первый таймер не отсчитал установленное время, поэтому его контакты были разомкнуты. Движение потока электронов в проводах прервалось, достигнув лишь предохранительного часового механизма. Второй таймер подрыва досчитывал оставшиеся до взрыва минуты. Детонации от гранаты не произошло. Голубые вагоны проскочили мимо. Аслан понял, что происходит. Нетеряя времени, он выбрался из омута и побежал по свободной трубе. Через двадцать минут на окраине Москвы можно было наблюдать странную картину. У колодца, расположенного в безлюдном месте, шевельнулась чугунная крышка. Затем на поверхность выбрался совершенно мокрый чеченец с автоматом в руке. Он будто спутал местности, прокатившись на машине для мгновенного перемещения. Боевик нервно озирался по сторонам, готовый открыть огонь по любой мишени. Но людям, которые в данный момент не проходили мимо, сказочно повезло. Судьба подарила им жизнь, не направив по опасной дороге. Осмотревшись, чеченец спрятал автомат под курткой и торопливо удалился. В это же время по трансляции метрополитена дали объявление: «Граждане пассажиры! По техническим причинам поезда до станций «Университет», «Проспект Вернадского» и «Юго-Западная» ходить не будут! Пользуйтесь наземным транспортом!» Пассажиры недовольно ворчали, ругая городские власти и почему-то приезжих. Они не подозревали, от какой опасности их спасали контрразведчики и какие драматические события происходили совсем рядом в это же самое время. Приближался час пик, и уставшие за день люди торопились домой. …Взрывотехник – майор ФСБ навел луч мощного фонаря на взрывное устройство и присвистнул. – Эк тебя угораздило-то! Ну и что с тобой теперь такой зубастой делать? – сказал он непонятно кому. – Робота-то к тебе не подгонишь! Таймер досчитывал последние десять минут. В просторном, обитом деревом кабинете чувствовалось праздничное оживление. Кто только не звонил генералу Волкову с поздравлениями. С самого утра Волков ездил на доклад к директору, а тот очень высоко оценил работу подразделения и личный вклад генерала, Волков уже и «дырочку в кителе вертел»! За такой успех его, конечно же, наградят. А может, и в звании повысят! Президент в курсе. – Поздравляю вас, Михаил Юрьевич! – натрясывал руку Каледина генерал Волков. – Твои ребята отлично сработали. Это успех всей Службы! Пресса разрывается рассказами о предотвращенном теракте! В общем, молодец! – Спасибо, товарищ генерал! – сугубо по-военному ответил полковник. – Но что-то у меня сердце не на месте. Зачем было предупреждать нас о взрыве, сдавать международного террориста, да еще с подробной кассетой – где, чего и сколько! – Да брось ты! – махнул руками Волков. – Ты что – не рад нашему успеху? А тогда чего бучу поднимаешь! Ведь взрыв-то предотвращен! – Но ведь кто-то закупил крупную партию оружия, которое в подготовке теракта не всплыло, – ответил Каледин, пропустив похвалу мимо себя. – ПЗРК доставили в Москву аж с Балтики! Для чего, спрашивается? – Может, для переброски в Чечню, сбивать наши вертолеты? – предположил генерал, пребывавший в состоянии именинника. Ему не хотелось омрачать это приятное ощущение неуместными догадками полковника. – Возможно, – согласился подчиненный. – Но доставили-то все в Москву! А если готовится еще одна акция по захвату заложников или покушение на политика? – Та-ак, Каледин! – воскликнул Волков. – Не морочь мне голову! Если готовится что-то еще – это будет другая акция, другое дело и другая работа! Собери своих мужиков и от имени руководства передай благодарность всем участникам! Ясно?! – Так точно! Закончив дела у начальства, полковник вернулся в свой кабинет. Он сел в кресло, откинулся на спинку и, сцепив пальцы за головой, минуту сидел неподвижно. Успех произвел обратный эффект и привел в еще больший тупик. Вчерашняя эйфория сменилась похмельем. Одна и та же мысль не давала Каледину покоя, превращаясь в навязчивую идею. А на верном ли он пути? Полковник потянулся и взял со стола пачку сигарет. Стукнув по пачке, он подцепил сигарету за фильтр и вытянул одну. Больше всего настораживала легкость, с которой ФСБ получила очень ценную информацию об Ахмаде. И эта кассета… Сигарета воткнулась в рот. Кончик пламени зажигалки поджег табак. Щеки втянулись. Каледин сделал первую затяжку. Но мысли не отступали. Кто же помогает? Зачем? Рассчитывать на милость божью полковник давно перестал, но не покидало смутное чувство какой-то странной игры. Только на чьем поле играют? В какую игру? Не оказаться бы в хоккейных латах на соревнованиях по плаванью! Нет, поступок неизвестного человека, безусловно, близко знакомого с террористами, был необъясним. Вернее, объяснений ему находилось великое множество – от личной обиды до идеологических соображений, но не одно из них не находило достоверного подтверждения. Это была тайна, которая все последнее время мучительно выжигала мысли полковника. Как обычно, на самых интересных мыслях в дверь постучались. Скромно покачивая стройными бедрами, завернутыми в узкую юбку, как конфетка, по ковровой дорожке продефилировала девушка из секретариата. Кажется, в суровом рабочем кабинете посветлело от ощущения молодости и свежести. В управлении Каледин девушку не встречал – значит, новенькая, решил он. Сотрудница вытащила из пластиковой папки стопку листов и положила на стол. Это были приказы для ознакомления. Полковник хотел ей что-то сказать, поинтересоваться, как работается, но голова была забита совсем другим и разговаривать не хотелось. Каледин промолчал. Он расписался в получении и собрался было их и впрямь прочитать, как, невзирая на посетительницу, вошел подполковник Катышев – весь как нашарниренный. – Извините, я не помешал? – запоздало спросил он, заинтересованно взглянув на новенькую. Девушка неслышно выпорхнула, словно воробушек в раскрытое окно: Едва взглянув на Катышева, полковник приготовился к новостям. Каким – неизвестно, но то, что это будут действительно НОВОСТИ, он не сомневался. Своих сотрудников он знал наизусть, и если ваша кошка трется о ногу, чтобы получить кусок рыбы, то Катышев идет вприпрыжку, имея хороший материал для доклада. – Присаживайся, Володь, говори, что раскопал, – сказал полковник. Подчиненный присел на стул и разложил на столе пасьянс из нескольких документов. По серьезным грифам в правом верхнем углу и печатям спецучета Каледин понял, что содержание документов должно соответствовать форме. Это условие выполняется далеко не всегда и даже не часто, но сегодня – все не по правилам. – Вы не поверите, что удалось найти! – с совершенно горящими глазами ответил Катышев. – Не знаю, какое это может иметь отношение к нашим баранам, но факты прелюбопытные! – Только напомни мне, о каком деле идет речь. У меня уже все в голове перемешалось! – попросил Каледин и мягко улыбнулся. Подчиненному цены бы не было где-нибудь в штабе армии – исполнительный, трудолюбивый, скрупулезный даже. Именно рутинную, бумажную работу подполковник делал лучше остальных сотрудников. Вот он и сделал. – По проекту «Бумеранг», к которому имели отношение погибшие ветераны. Каледин согласно кивнул. – В руководстве СССР о плане «Бумеранг» знали лишь несколько человек, – начал Катышев. – Генеральный секретарь ЦК, председатель Совета министров, министр обороны, начальник Генштаба и всего один отдел в бывшем Пятнадцатом управлении КГБ. Если бы не высшее разрешение – нам бы этого никогда не узнать! – Неплохое вступление! – усмехнулся полковник. – Что за проект? Продолжай. Я не перебиваю. – Все началось в годы обострения отношений между СССР и США, после Карибского кризиса с тайной переброской ракет на Кубу. Страна всерьез готовилась к войне. А в ЦК кто-то подкинул гениальную идею. И США, и мы обладали обширными ядерными арсеналами, и в случае ракетного конфликта преимущество имел бы тот, кто раньше нажмет на кнопку. Даже если ПВО сбила бы часть ракет. У нас и у них имелись ракеты, нацеленные на ракетные шахты друг друга, которые призваны заткнуть пуск еще на старте… – Ты сказал об идее, – напомнил Каледин. – Так вот о той идее, – с видом учителя истории продолжал Катышев. – Генсек ЦК вызвал к себе председателя КГБ с министром обороны и задал им вопрос в лоб: «Что у нас есть для возмездия врагу в случае нанесения по нашей стране ядерного удара?» Вопрос не застал военного врасплох. Министр обрисовал, сколько у нас ракет, какую территорию они смогут поразить и в какое подлетное время. Тогда генсек ответил: «Я все это знаю! И про подводные лодки! Но после ядерного удара по нашим ракетным шахтам, по Москве вы сможете поручиться, что связь с лодками не прервется?» После этого генсек обратился к председателю КГБ: «Юрий Владимирович! Проработайте вопрос о тайном размещении баллистических «ракет на окраине Москвы в составе вашего Пятнадцатого управления». – Ты так говоришь, как будто сам там был и все слышал! – недоверчиво усмехнулся полковник. – Из какого блокбастера такие исторические справки? Не из архива же! – Я переговорил с множеством людей, перелопатил тонну архивной пыли, – обиделся Катышев. – Разыскал старшего инженера, работавшего на одной из таких ракет! Посмотрите документы… Словно ища доказательств совершенно сумасшедшей истории, Каледин пробежал глазами несколько приказов с грифами высшей государственной секретности и посерьезнел. – На розыгрыш это не похоже, – заметил он. – Продолжай, Володь. – Андропов утвердил план. В «пятнашке» создали специальный отдел. Специалистов-ракетчиков высшего класса отбирали по всем войскам. Вместе с метростроем начали работы. На окраинах Москвы в обстановке наивысшей секретности были построены несколько объектов, входящих в проект «Бумеранг». Основное отличие оружия возмездия «Бумеранг» – автономный пуск. Электропитание автономно. Имеется несколько вводов городских фидеров с замаскированными точками подключения к сетям Мосэнерго. На этом месте у Каледина мелькнула какая-то догадка… но была тут же затоптана стадом бизонов надвигающейся информации. – Генерал Антошин лично докладывал о ходе работ Андропову. Шесть современных подземных сооружений с ракетными шахтами были построены методом закрытой проходки из системы тоннелей «Метро-2» в рекордно короткие сроки. Специальный стратегический ракетный комплекс 15А15 с тяжелой ампулизированной межконтинентальной стратегической ракетой Р-36М и шахтной пусковой установкой типа ОС повышенной защищенности, третьего поколения был создан в Днепропетровском КБ «Южное» под руководством Уткина. Бросковые испытания ракеты с целью отработки старта начались в январе 1970 года. Летные испытания проводились в феврале 1973 года. Испытания проходили трудно: во время одного из пусков ракета, выйдя из шахты под давлением пороховых газов, опустилась в нее обратно. Взрыв разворотил «стакан» пусковой установки, отбросив двухсоттонную крышу на сотни метров. Андропов был очень недоволен. Он сделал втык и распорядился создать комиссию, чтобы досконально изучить причины аварии. Последующие пуски проходили без эксцессов. К семьдесят четвертому году было проведено тридцать пять испытательных пусков. Вариант ракеты с разделяющейся головной частью из восьми блоков вышел на испытания в семьдесят пятом году. Моноблочный вариант ракеты Р-36М приняли на вооружение в ноябре семьдесят восьмого года, а в ноябре семьдесят девятого на вооружение взяли усовершенствованную Р-36М с головной частью 15Ф143У в составе комплекса 15А15… Полковник Каледин слушал Катышева, как докладчика из общества «Знание»! Цифры и даты не хотели откладываться в голове и только мешали восприятию, как шелуха мешает есть семечки. – Когда «Бумеранг» ввели в строй? – спросил он, остановив потоки исторических дат. – Первый объект проекта с шахтной пусковой установкой повышенной защищенности и Р-36М заступил на боевое дежурство в семьдесят четвертом, – сообщил подполковник. – А максимальное число ракет (шесть штук) развернули в семьдесят девятом. – Что это за ракеты? – поинтересовался начальник, постепенно втягиваясь в тему. – Тридцать шестая эмка была самой мощной в своем классе, а на Западе получила обозначение 53-18 «5а1ап» – «Сатана». Правда, в восемьдесят втором Р-36М сняли с боевого дежурства и заменили на новые Р-36МУТТХ. – Не ругайся! – пошутил Каледин, по привычке делая записи на перекидном календаре. – Антошин, метростроевцы и группа разработчиков из Днепропетровского КБ были удостоены правительственных наград. – Вы разыскали Антошина или начальника того отдела? – обнадежился Каледин. – Генерал Антошин умер еще в начале девяностых при невыясненных обстоятельствах, – сообщил Катышев. – Бессменным начальником отдела был полковник Берсеньев, но он тоже погиб. – Та-ак, – вздохнул полковник, словно почувствовав холодное дыхание истории. Тайны государства часто сопровождаются необъяснимыми и необъясненными смертями исполнителей. Вероятно, из истории переняли опыт криминальные круги, убивая исполнителей. – При невыясненных обстоятельствах, значит… Ясно. А что стало с проектом потом, удалось выяснить? – Перед распадом СССР у последнего генсека возникла растерянность. Противостояние с оппозицией нарастало и грозило вылиться в нечто страшное. Народ рвался на улицы. Горбачев не хотел участи Хрущева или, не дай бог, Чаушеску. Но с кем будет министр обороны и председатель КГБ в трудную минуту, поручиться не мог. А тут еще эти ракеты. Мало того, что они представляли огромную опасность сами по себе, так, не дай бог, Штаты узнают о них и закатят скандал на весь мир. В случае войны – ясно, что делать с этими ракетами, а в случае переворота? Да и денег на их содержание требовалось немало, а страна уже находилась не в том экономическом положении. Посоветовавшись с «товарищами», Горбачев велел «Бумеранг» закрыть, московские ракеты от греха демонтировать и вывезти на склады военных ракетчиков. Председатель КГБ подписал приказ «О поэтапном выводе объектов комплекса «Бумеранг» из эксплуатации»… Когда вывозили первую ракету – милиция перекрывала полгорода! Гаишников собирали на усиление со всех областей. Когда попытались взорвать первую шахту, бетону метростроевцев хоть бы хны, но взрывная волна дошла до жилых домов! Люди испугались землетрясения, в прессе поднялась полемика о сейсмоустойчивости Москвы. КГБ провел операцию дезинформации населения и мировой общественности о причинах подземных толчков. Подключили Академию наук СССР! Ученые думали – КГБ помогает науке! Потом «нашли и взорвали» небольшую бомбу времен Второй мировой войны. Общественность успокоилась, но от взрывов шахт отказались. Заканчивали работы по ликвидации ракет уже в девяносто первом. Тогда все документы по «Бумерангу» спешно сдали в архив, а часть уничтожили по актам. С тех пор о проекте забыли! – Так ракеты уничтожили или нет?! – сорвался в галоп сдержанный и уравновешенный обычно Каледин. Слишком хорошо понимал, какую опасность может представлять двухсоттонный «клад»! – По документам – да, – ответственно заявил Катышев. – А реально… У старшего инженера, имевшего отношение к «Бумерангу», есть сомнения – слишком мало времени на это отводилось. – И еще одна странная неточность. По всем приказам и документам – шахт должно было быть шесть, но по внутренним документам отдела их только на пять. – Та-ак… – произнес полковник обреченно. – Я не исключаю, что террористы искали именно эти ракеты! Тогда становится ясно, зачем нам подкинули информашку про взрыв в метро! Это отвлекающая операция, чтобы мы развесили уши и все силы кинули туда. А они в это время… От одной мысли в душе холодело. Он пошел к начальнику. – Ты что, опять? – возмутился генерал Волков. – Если бы метро не собирались взрывать – зачем было столько взрывчатки завозить, с риском быть остановленными милицией?! – С этим-то как раз почти никакого риска! – усмехнулся полковник. – Вы не шутите! – горячился Волков. – Часики были заведены по-настоящему! Разве нет? Взрывотехники рассказывали, что все было сделано очень профессионально, с выдумкой и дублированием систем подрыва! – Часики-то были заведены, – согласился Каледин. – Но дело, скорее всего, в другом! Просто нам поздно передали сигнал о террористе. Если бы милиция поторопилась – Ахмада взяли бы раньше! Тогда и кассета попала бы к нам своевременно! Тогда и часики бы не тикали! В конце концов с логикой подчиненного Волков согласился. Вопрос очень серьезный, и чем черт не шутит. Полковник ведь Волкова не подводил, так зачем его тормозить? Если будет результат – лавры-то все равно распределятся в соответствии со штатным расписанием! И уж Волков-то точно ничего не теряет, а скорее наоборот! – Ладно, пусть твои ребята работают по «Бумерангу», – сказал генерал. – Но до получения достоверной информации будем считать, что делается это в рамках оказания помощи милиции в деле об убийстве ветеранов. Иначе кое-кто может перехватить нашу инициативу и первыми добежать до финиша! Довольный высочайшим разрешением, Каледин вернулся к себе и дал отмашку к началу совещания. После благодарности сотрудникам от руководства и себя полковник посерьезнел. – Прошу не расслабляться, мужики, имеется очень серьезная информация. Предстоит плотно поработать… На коротком служебном совещании Каледин поставил стратегические задачи, среди которых фигурировали следующие: 1) Проверить уничтожение объектов системы «Бумеранг» и подтвердить факт отсутствия на них ракет. 2) Доставить на Лубянку личные дела сотрудников спецотдела из архива управления кадров. 3) Разыскать бывших сотрудников спецотдела, имевших отношение к проекту «Бумеранг» и опросить их с целью обеспечения выполнения п. 1 и поиска шахты № 6. 4) Разыскать сослуживцев погибших ветеранов… К любому из вышеперечисленных пунктов полковник мог приписать: «Очень срочно!» Усталый и злой, Аслан вернулся домой лишь под утро. Где он был – никому не известно, видать, скрывался, как волк, в ожидании облавы. Но, убедившись, что охотники не появились, чеченец решил, что уже и не появятся! Осунувшаяся от нервов и волнений Фатима накормила боевика и от греха ушла из кухни. Но скоро земляк позвал ее обратно. – Нияза убили! – после долгого молчания произнес Аслан, глядя в стену. – Когда, кто? – застыла в растерянности женщина. Она наивно полагала, что в Москве никого не убивают, а убивают только там – на родине, среди гор… – Бандиты, кто же еще! – рыкнул чеченец, наворачивая нехитрую еду. Закончив с трапезой, он упер в Фатиму страшный взгляд и сказал: – За Нияза ты отомстишь! – Я готова! – бесцветно ответила женщина. – Скажи, брат, куда мне идти? – Завтра жаркий день предстоит, – сказал Аслан. – Я тоже за Нияза мстить буду! Молись, сестра, завтра все решится. Взглянув на замутненное дождливыми облаками небо, Вольский набрал номер одного из тех двух парней, отправленных им в командировку некоторое время назад. Они выходили на связь и сообщали, что все в порядке. С тех пор главарь с ними не связывался. – Привет, старина! Как обустроились? – спросил Вольский, после того как узнал голос на другом конце сотовой линии. – Все нормально – греемся под южным солнышком, у нас двадцать пять! – сообщил телефон. – А у нас холодно, осень, – посетовал главарь. – Как доехали? – Маршрут прошли без приключений. Пару раз менты останавливали, но не шмонали, только денег взяли! – Отлично! – сказал Вольский. – Точки на местности нашли? – Да – быстро отыскали, все приготовили, не переживай, командир! – рапортовал грубый голос. – Когда вылетаете? – Планируем послезавтра вечером, если… тьфу, тьфу, тьфу, ничего не случится, – ответил главарь. – Перед вылетом я позвоню. Будьте наготове! – Понял, командир! Все последующее время до самого вечера Вольский посвятил подготовке к штурму объекта «Поляна-6». Он еще раз осмотрел объект в бинокль с разных сторон и убедился, что оказать достойное сопротивление там попросту некому. Это в районах боевых действий бойцы проявляют должную бдительность, а тут, в Москве… Война кажется им слишком далекой, чтобы говорить о ней всерьез. А это порождает непростительную беспечность… Вольский сел в машину и уже на ходу позвонил Марине, предупредив, что едет к ней. По ее струящемуся голосу он понял, что женщина обрадовалась. Последнее время главарь часто думал о ее роли на конечной фазе операции, но к однозначному выводу не приходил. Слишком тесно все переплелось. Марина встретила Вольского радостным щебетанием, обдав огрубевшую мужскую душу теплом и любовью, словно морским бризом. Она подбежала стремительным вихрем, взяла мужчину за руку и тут же поцеловала в щеку! Щетина больно царапнула нежные губы, так что женщина вскрикнула: «Ай!» Они обнялись и сдержанно чмокнулись. – Билеты готовы? – Конечно, милый! – улыбалась Марина. – На чартерный рейс, все, как ты просил! С этим экипажем я много летала – они мои друзья! – Сколько туристов набралось по акции «скидки для военных»? – спросил мужчина. – О-о! Почти полный самолет! – радовалась Марина. – К тому же у детей осенние каникулы!… – Не забыла, что мы будем снимать рекламный ролик о твоей фирме? – спросил Вольский. – Ну как я могла забыть! Ты что! Я и платье специально для ролика купила! Как ты велел – свадебное! Красота – жуть! Хочешь покажу? – Послезавтра увижу. Будет сюрприз. Ты прямо в нем и полетишь! – Ты с ума сошел, Андрей! Серьезно? – не поверила Марина. – Зачем – оно может помяться! – Абсолютно серьезно. Пусть все думают, что у нас с тобой свадьба! Я так хочу! – улыбнулся Вольский. – Можем же мы единственный раз в жизни устроить себе праздник! На съемочную группу билеты взяли? – Я все сделала, как ты сказал! – ответила счастливая женщина. – Я же стараюсь быть послушной девочкой! Последняя фраза коснулась невидимой кнопочки на нервах мужчины. При упоминании «послушной девочки» ему захотелось близости с Маринкой. Закончив деловое общение, Вольский сказал: – Поехали сегодня ко мне – завтра я буду занят весь день. – Прямо сейчас?! – удивилась женщина. – У меня же работа! – Черт с ней, с работой! Конец рабочего дня! – воскликнул мужчина и, страстно схватив ее за руку, сказал странную фразу: – Надо жить сегодняшним днем, Маринка! А что будет завтра – никто не знает. Ни я, ни ты! И наступит ли оно – «завтра», – неизвестно! Вот в чем дело! – Хорошо, – согласилась Марина и обеспокоенно спросила: – С тобой все в порядке? Ты так раньше не говорил – на философию потянуло? – Да, малыш, – ответил Вольский. Он, как всегда, отшутился, но ничего не объяснил. А в это время Саша Сватко как будто только что вспомнил о жене и мучился единственной мыслью – как он скажет ей потом, что нужно перебраться жить за границу? Захочет ли она поехать вместе с ним и не разорвет ли отношения с изменником? Вывод напрашивался сам собой – Марине он ничего не скажет. |
||
|