"Враг государства" - читать интересную книгу автора (Шубин Юрий)Глава 4 ПО ЗАКОНУ ПАРНЫХ СЛУЧАЕВСватко был обычным человеком, с менталитетом ротного старшины: чуть жадноватым, немного хитроватым, любившим выпить и чуть прихвастнуть. Только амбиции сильно завышены. Негативные черты характера прятались под улыбчивой доброжелательностью и прилипчивым участием, но по-восточному хитрый Зураб легко распознал слабые места. Немого и вместе с Вольским ударил в них из всех орудий. Террористы принялись за его разработку. Вернувшись домой после длинного дня, Сватко никуда не собирался. Перед сменой надо хорошенько отдохнуть и выспаться. Переодевшись, он прошел в кухню, где жена Марина готовила ужин. Вкусно пахло жареным луком с картошечкой – аж слюна потекла. Саша открыл пиво, потянул неторопливо и хорошенько закусил. Потом прошел в гостиную, включил телевизор и бухнулся в мягкое кресло, потягиваясь и позевывая. «Основной инстинкт» с Сорокиной и Жириновским ему не понравился. «Момент истины» напрягал, возбуждая волны праведного негодования. «Однако» с Леонтьевым напоминало, что все козлы. Теракты достали. Смотреть совсем нечего стало! Сватко вертанул канал и завис на «Окнах». Полный дебилизм. Сногсшибательные ситуации и неправдоподобные истории только раздражали. Понятно же, что нормальный человек не пойдет рассказывать на всю страну о своих сексуальных проблемах. Либо он ненормальный, либо специально нанятый актер. Поскольку такое большое количество дураков найти сложно даже в нашей стране, Сватко склонялся ко второму варианту и был прав, Актеры. Причем – все. И «Сорока» с «Жириком» тоже! Ну и в «Окнах», естественно! Минут через десять Сватко не выдержал и с силой вдавил отключающую кнопку пульта. Экран мигнул сужающейся линией и погас. Слух обволокла тишина, прерываемая лишь позвякиванием посуды на кухне. В застоявшийся объем бесцеремонно вторгся телефонный звонок. – Здравствуй, дорогой! – пропел жизнерадостный «друг Зураб». – Ну как – не сменил еще работу? – Нет, я твоего предложения жду, – поздоровавшись, зацепился Сватко. – А мы тут с другом едем, помнишь, я говорил, и о тебе вспомнили! – интриговал афганец. – Есть одно предложение неплохое… Сватко почувствовал радостную дрожь, как наркоман от предчувствия дозы. – В охрану? – с порхающим сердцем уточнил он, полагая, что другое ему вряд ли предложат. – Почему? – удивился Зураб. Было слышно, что он с кем-то советуется. – У нас открывается новое направление, и требуется надежный человек. Вяжущая сладость ожидания растеклась по груди, опускаясь до самых пяток. – Генеральным директором пойдешь? – жахнул афганец, будто линкор из орудия главного калибра. – Ты человек опытный. Поможем, если что! Точное попадание свалило противника наповал. В переносном смысле, конечно. – Кем? – переспросил Сватко, не поверив ушам. Зураб подтвердил, что уши не глючат. Сватко почти реально ощутил, как прибавляет в росте, как выправляется осанка, как ширятся плечи, а лысеющую макушку пробивают дружными всходами колосящиеся новые волосы. «ГЕ-НЕ-РАЛЬ-НЫЙ!!!» – автоматом строчило в голове, выстреливая буквами, словно пулями. Буквы разлетались, рикошетили, гнулись и плющились о неподатливую кость, собираясь словами в сером веществе и наливаясь важным смыслом. – «ГЕ-НЕ-РАЛЬ-НЫЙ ДИ-РЕК-ТОР!!!» – сладкий наркотический яд медленно смешивался с кровью и разливался по всему телу, делая его невесомым и ватным… Но яд способен убивать. «Директор – это тебе не хухры-мухры, а мухры-хухры! Вот все удивятся!» – рассыпался мыслью Сватко. Воспалившееся воображение вмиг сфабриковало ассоциативный ряд: «Просторный кабинет… большое окно… кондиционер… глубокое кожаное кресло… деревянные подлокотники… полированный стол… спираль сигаретного дыма из стеклянной пепельницы… компьютер-бук… мобильный телефон…» Воображение не мелочилось и, не зная преград, мчалось дальше. «…Приемную украшает услужливая красотка-секретарша в мини-премини и черных колготках из лайкры. Ноги от подмышек, волосы до плеч. И обязательно черные колготки! Непременно! Маринка такие не носит. А на ковре, навытяжку, боязливо заискивающие подчиненные…» Круто. Ничего не скажешь. Впрочем, Саша Сватко не сволочь, а хороший человек – он обязательно позвонит друзьям, разыщет бывших сослуживцев, выпьет с ними бутылочку, похвалится новым назначением и пригласит их на работу! …Только не все из них смогут выпить. – Куда ты пропал? – громче прокричал Зураб, разбив в пыль дурманящую телефонную тишину. – Согласен? – Конечно! – выпалил Сватко, старательно пряча всколыхнувшиеся эмоции. – Тогда мы скоро заедем – все равно мимо проезжаем, – проинформировал Зураб, и связь резко обрубилась. – Кто звонил? – поинтересовалась с кухни Марина. Заметив в глазах мужа странный блеск, которого давно не замечала, женщина повторила вопрос настойчивее: – С кем ты говорил? – Помнишь, я про Зураба говорил? – с тайной ноткой спросил тот и, услышав подтверждение, выдал: – Он меня руководить фирмой приглашает! – Да ты что?! – удивилась Марина. – Какой? – Еще не знаю. Они сейчас заедут. – Они… с кем? – насторожилась женщина. – Ну, Зураб и… какой-то фирмач, которому директор нужен! – додумал за жену Сватко. – А чем их кормить? – озаботилась Марина. – Может, в магазин сбегаешь? В такой триумфальный момент бежать на улицу Сватко не хотелось. – Они ж не есть едут, а о деле поговорить, – рассудил он. – Если только кофе выпьют? Марина заспешила на кухню. Долго ждать не пришлось. В дверь позвонили, и в прихожую ввалился улыбающийся Зураб с товарищем. – Андрей, – степенно представился Вольский, пожав хозяину руку. – Это Александр, – представил Сватко Зураб. – Здорово! Как жизнь?! – на правах старого друга натрясывал он крепкую руку прапора. – Нормально! – растаял в улыбке хозяин. С кухни раздались легкие шаги, шуршащие, как листья. – Марина, – протянула ладошку молодая симпатичная женщина, одетая в потертые джинсы и легкую кофточку, зубчиками зашнурованную на груди. Красиво очерченные ноги вырисовывались под голубой джинсовой тканью, подтверждая хорошую фигуру. Женщина заглянула в прихожую, чтобы встретить гостей, и, увидев высоко-статного парня с открытым мужественным лицом, задержала на нем взгляд. – Андрей, – улыбнулся тот, повторив имя. Глядя женщине в глаза, он осторожно пожал маленькую ладошку и, достав из пакета букет алых роз, вручил их Марине. – Ой, вы что! – смутилась она, принимая красоту. Словно от январского мороза, на ее щеки опустился легкий румянец. – Спасибо! Марина моложе мужа почти на одиннадцать лет, и внешне эта разница отчетливо проявлялась. Легкий макияж и аккуратная стрижка делали женщину привлекательной, а едва уловимый аромат духов добавлял к образу капельку таинственности. Доверчивыми, широко раскрытыми зелеными глазами Марина смотрела на Вольского. – Зураб! – представился афганец, передавая хозяину пакет из «Перекрестка». По тяжести и характерному бульканью Сватко понял, что там продукты и спиртное. – Поговорим, а заодно немного перекусим – мы голодные, нильские крокодилы! – Я же говорила, сходи в магазин! – шепнула мужу Марина, но, услышав ее тревогу, Вольский мягко улыбнулся и предупредил: – Вы не волнуйтесь за нас – у нас все с собой! Мы люди военные: хоть и бывшие, но к дороге привыкли! – А мой Саша тоже бывший военный! – похвасталась женщина. – Раздевайтесь, проходите! – и… убежала на кухню. Слово «мой» резануло Вольскому слух. «Мой Саша». Вроде бы ничего особенного, а не понравилось. То ли прозвучало неубедительно, с тайной иронией или неискренностью. А может быть, потому, что самого его давно уже го так не называл – МОЙ. Он давно уже ничей и, кажется, привык к этому положению окончательно. После недолгих приготовлений ужин-экспромт покатился по обычному сценарию. Разговоры, анекдоты, веселые истории и… чуть-чуть о делах. Мужчины пили водку, Марина потягивала золотистое шампанское, отчего ее щеки сделались еще румянее. Пока Вольский трепался со Сватко, Зураб, как заправский грузин, развлекал и веселил даму. – Вы работаете? – поинтересовался афганец. – Конечно! Как же сейчас можно не работать! – не понимала Марина и поймала на себе мимолетно-ускользающий взгляд Вольского. – Я старший менеджер в туристической фирме. Помогаю людям наладить отдых! – Такая очаровательная женщина еще и работает! – игриво сокрушался Зураб. – В какие страны отправляете? – Да много: Турция, Египет, Эмираты, Кипр, Греция!… Весь Восток наш! Вольский услышал про турфирму, и его внезапно осенило. Турфирма! Конечно же, турфирма! Вот чего недоставало в его грандиозном плане! «Это будет очень изящный выход, – подумал террорист. -…И направление-то что надо! – отметил он про себя. – Очень жирная точка будет!» От разговора с Немым Вольский переключился на хозяйку, забрасывая ее вопросами о работе. Разговор шел легко, непринужденно, со взаимным интересом. Алкоголь подогревал беседу… Выяснив интересующие моменты, Вольский вернулся к Саше. – Мы занимаемся охранным бизнесом, – вводил он его в курс дела. – Я знаю, что это вам близко, и все же предлагаю заняться совсем другой работой… Вольский постоянно думал: как сказать, дабы преждевременно не спугнуть «клиента» и в то же время зацепить его так, чтоб не соскочил! Главарь террористов решил не рисковать и не торопиться, поскольку найти второго такого Сватко будет невозможно. Он выбрал правильную тактику и постепенно затягивал его в вязкое болото. Финансовое, для начала. Потом – полное затопление. – Нужно зарегистрировать фирму и получить пакет документов с лицензией, – рассказывал Вольский. – Вся работа ляжет на вас. Ну а в учредители запишем кого-нибудь со стороны. – Понимаю – налоги и прочее… – догадался Сватко. Закусывая принесенной гостями нарезкой из красной рыбы, Саша вникал в тонкости бизнеса. Мужик он смышленый и где-то даже ушлый, поэтому освоиться в новой роли ему будет нетрудно. – Вот именно, – охотно поддержал догадку Вольский. Но «мертвая душа» – учредитель главарю террористической группы был нужен для конспирации. И налоги здесь ни при чем. И бизнес. – Не обязательно мотаться по инстанциям самому, – инструктировал он директора еще не существующего предприятия. – Для этого имеются специальные фирмы, которые подготовят, согласуют и принесут пакет документов хоть на дом. Они же изготовят и печати. Завтра мы созвонимся и обговорим все еще раз. Вторая задача – найти и снять помещение под офис. Если потребуется помощь – обращайтесь без стеснения. Деньги на расходы у вас будут… Вольский потянулся к черной барсетке с торчащим из кармашка кончиком антенны мобильного телефона. Выудив убористую пачку долларов, он положил ее перед Немым. Не прекращая болтать с Зурабом, Маринка слегка покосилась на деньги, показывая, что разговоры мужа не слушает. – Это на оформление, – пояснил Андрей. – Можно особо не экономить, лишь бы побыстрее. И поскольку мы все тут свои, никаких чеков и отчетов мне не нужно. Оставшиеся деньги понадобятся на оплату вашего мобильного телефона, расходов на такси и прочее. От предложенных условий работы и вида «живых» денег Сватко замлел, как ящерица на солнце. Но «рыболов» не останавливался, собираясь зацепить Немого более прочно. После очередной выпитой и закушенной рюмки Вольский как бы вспомнил: – Кстати, о такси! У вас права есть? – У нас и машина есть! – живо откликнулся Сватко. – «Девятка», только сейчас на ней больше Марина ездит. Ей так на работу удобнее. – Тем более! – неизвестно чему обрадовался щедрый на подарки гость. – Понимаете, у нас принято, чтобы руководство ездило на машинах классом выше, чем сотрудники… Конечно – это же престиж фирмы! – подхватил сообразительный Сватко. – Зарплата у вас будет хорошая, так что вы сможете позволить себе машину лучше «девятки», – заверил Вольский. – Какая вам нравится? – Ну… «Ниссан» – откликнулся будущий начальник, очертив предел личных автомечтаний. – Отлично! – сказал важный гость и многозначительно глянул на Зураба, сохранявшего довольно трезвый вид. Тот полез во внутренний карман… но, вспомнив, что не получил разрешения, замер, задержав руку под пиджаком. – Можно я закурю? – обворожительно улыбнувшись, спросил он Марину. – Конечно, курите! – не возражала женщина. – Сейчас пепельницу принесу… Зураб вытащил сигаретную пачку, прикурил. Женщина выставила стеклянную тарелочку с выемками под сигареты и придвинула к афганцу. Сизый дым неспешно поднимался к потолку. Ничем не примечательный эпизод с простеньким диалогом закончился. Добавив в голос нотку пафоса, Вольский продолжил мысль: – Александр Борисович! Поскольку вы подтверждаете, что на взаимное сотрудничество и выполнение поставленных задач вы решились добровольно, находясь в твердой памяти и своем уме… – Конечно, добровольно! – принимая игру, подтвердил хозяин квартиры и откусил половину лакированной маслины. – Как будто с Маринкой в загс пришли! – …Тогда разрешите вручить вам первый гонорар – двадцать тысяч долларов. Тратьте, на что нравится! Получите и распишитесь! Маслина едва не выскользнула из пальцев и не застряла в горле. О таком финансовом рае Сватко не мог и мечтать и теперь был готов работать днем и ночью, вместо экскаватора, оправдывая оказанное доверие. Предупреждая возможные вопросы, Вольский пояснил: – Это называется беспроцентная ссуда или кредит – как хотите. Общепринятая практика в солидных компаниях. Марина старательно делала вид, что ничего не слышит и не видит, но у нее рот раскрылся от радостного удивления. Видимо, ребята представляют какую-то богатую инофирму или олигарха, не особо считающего деньги. Им какая разница – еще нефти начерпают, толкнут – вот и баксы. На мгновение Марина даже насторожилась: не уловка ли это каких-то аферистов. Но, отметив, что ни Андрей, ни Зураб на уголовников не похожи, – быстро утешилась. Она решила, что изобилие свалилось на них только потому, что Зураб – друг Саши, а Вольский – друг Зураба, значит, и Саши. Простой круг. Или треугольник. Хотя нет, треугольник – это когда кто-то лишний. Это про любовь. А тут – совсем другое! Бывший прапорщик Сватко и его жена Марина думали о чем угодно, не заметив самого важного. Они не обратили внимания на точно построенную фразу, сказанную Вольским в определенный момент. И на обычное вроде желание Зураба закурить… Подумаешь – чего такого! Но в выверенных словах Вольского, совмещенных с передачей крупной суммы иностранной валюты любой опер заподозрил бы явную тенденциозность и, сопоставив обстоятельства, легко догадался бы о цели. Халява – это почти всегда подстава, только в вариациях. Будь сейчас за столом полковник Каледин, майор Миронов или любой из них подчиненных, они бы уже вычислили и точно знали, что находится у Зураба во внутреннем кармане. Но оперативников среди супругов Сватко не было: ни чекистов, ни милиционеров. А Сашина служба в «подземельях» не предусматривала ни прохождения курсов младшего оперсостава, ни наличия другой оперативной подготовки. Воодушевленный Сватко от подарков не отказался. – Спасибо, мужики! – улыбаясь во весь рот, растрогался он, предлагая выпить. – С удовольствием! – поддержал идею Вольский и переключил внимание всех на тост, посвященный Марине. Заправленный юмором с полунамеками, монолог о женщинах лег точно в лузу. – Кстати, а как вам удается поддерживать фигуру в таком порядке? – спросил он доверительным тоном. – Обычно: раз в неделю, каждый четверг, в снег и жару я езжу в спортклуб на «Южке»! Чаще не получается: то некогда, то устаю, а то просто ленюсь, – кокетливо ответила женщина. Она отметила про себя, что в глубоких глазах Андрея прячется не только работа и бизнес. Ей показалось, что на нее он смотрел так, как мужчины смотрят обычно на привлекательную женщину. Впрочем, все это ерунда, тут же подумала Марина. Сейчас речь не о ней, а о муже! И если ее кокетство сможет на каплю помочь ему в получении хорошей работы, пусть его новый начальник смотрит на нее сколько хочет! А она постарается быть привлекательной. Тем более что это совсем не трудно – ее кокетство не было наигранным – веселый и компанейский Вольский и в самом деле симпатичен, а положительный образ бывшего офицера-десантника, всерьез окунувшегося в бизнес, дорисовывало богатое женское воображение. Оно с лихвой компенсировало отсутствие другой полезной информации. – Значит, мы одноклубники! – обрадовался Вольский. – Раньше я часто ходил туда на «качалки»! Возможно, мы даже встречались! – Ой, правда?! Скорее всего! – охотно согласилась Марина. – Только в спортзале все на одно лицо! Разве запомнишь! Хорошая водка с веселым журчанием полилась в рюмки. Бокал Марины «освежили» прохладным шампанским. Закрученный водоворотом винный напиток рождал прозрачные пузырьки. Торопливо, наперегонки поднимаясь вверх, они лопались, рассыпаясь салютом в мельчайшие брызги. Подняв рюмку, Вольский провозгласил подходящий тост: – Давайте выпьем и все переходим на ты – мы друзья и коллеги! – И одноклубники! – весело добавила Маринка. Для огорчений у нее не было причин, наоборот, жизнь впереди казалась ей безоблачной, красивой и яркой. Работа в турагентстве нравилась, но хотелось и самой прокатиться по свету с ветерком, на белом лайнере. Или открыть собственную фирму. Опыт есть, связи – тоже, а деньги муж поможет заработать. Он же теперь руководитель! Запузырилось шампанское в бокале. Влага брызнула в нос и вскружила голову. Марина смеялась. Мужики закусывали. Вечер катился как по маслу. Вдруг Вольский стукнул себя по лбу. – Опять чуть не забыл! Наверное, старый стал! Взглянув на него оценивающе, Марина несогласно усмехнулась. Мол, какой же старый! Еще очень даже молодой! – Александр Борисович, распишись в получении денег, а то у нас тоже своя бухгалтерия! – обратился Вольский, вытащив из сумочки заранее приготовленный листок. – Хоть и «черная»! – к месту уточнил Зураб. – Чего это по имени-отчеству! Саша! – напомнил Немой. Сватко подписал подсунутую ему расписку, не догадываясь, под чем на самом деле ставит подпись. Не за должность в полумифической фирме. И не за двадцать серебряников по курсу тридцать рублей за условную единицу в виде кредита на иномарку. Фактически – он расписался в получении платы за смерть бывших товарищей: Васька Шелепина и Мишки Морошина. Халатность поначалу и неосмотрительность затем очертили предложенную -Александру Сватко и принятую им жесткую колею, выбраться из которой почти невозможно. Словно однопутка эвакуационной ветки «Метро-2» от Кунцевского бункера до Спасских ворот Кремля, выбранная им дорога предусматривала движение только в одном направлении. – Ну, как? – первым делом поинтересовался Обухов, поджидавший Вольского в «Ауди». – Получилась дружба? – Все путем! – подмигнул подвыпивший Вольский. – Покажи, что там клиент наговорил, – велел он афганцу. Из внутреннего кармана Зураб вытащил тонкий и плоский, как металлический брусок, цифровой диктофон. Коснувшись блестящей полусферы-кнопочки, он передал его главарю. Из миниатюрного динамика полилась на удивление чистая запись эпизода вечеринки: «Александр Борисович! Поскольку вы подтверждаете, что на взаимное сотрудничество и выполнение поставленных задач вы решились добровольно, находясь в твердой памяти и своем уме…» «…Конечно добровольно! Как будто с Маринкой в загс пришли!» «…разрешите вручить вам первый гонорар– двадцать тысяч долларов. Тратьте, на что нравится…» – Отлично получилось – и монтаж не нужен! – оценил Вольский, находясь в настроении такого же качества. – Чуваку будет трудно отпереться! Я всегда говорил, что техника – великая сила! – Ага! Особенно в руках дикаря! – язвительно заметил трезвый как стекло Обухов, включая зажигание. По этой причине он чувствовал себя обделенным. Мужчины рассмеялись. От громкого звука испуганно шарахнулся и отчаянно залаял белый пудель, выгуливавший хозяйку преклонных лет. Женщина цыкнула на пса, и тот понятливо умолк. – Баба у него ничего! – мечтательно метил Зураб. – Забудь! – одернул его Вольский. – Не для того мы к Немому подкатывали, чтобы на его телке сгореть! Однако где-то в глубине сознания у главаря было и иное мнение – если уж когда-нибудь придется спалиться, так почему бы не на ней! Вольский еще вспомнит об этом… – А для чего? – вдруг посерьезнел афганец. – Мы что-то затеваем, но я до сих пор не знаю, что именно. Нам нужна атомная боеголовка? – Придет время – узнаешь! – успокоил Вольский и вывел простую формулу конспирации: – Каждый должен знать лишь то, что должен знать, и не знать того, что делает товарищ. Это требование Ашрафа. Чеченцам скажи, чтобы сидели тихо. Зураб притух. Приказ Салима Ашрафа – не обсуждаемый закон. Афганец чувствовал, что все слишком серьезно, раз на встречу с Вольским приезжал сам Ашраф. К тому же это первый в его жизни случай, когда исполнение террористической акции поручили не мусульманину и не члену организации, а наемнику. Значит, случай – исключительный. Сунув в рот душистую сигарету и прикурив от зажигалки, Вольский ткнул пальцем в светящуюся плоскость магнитолы. Тягучие потоки медленной музыки хлынули из динамиков. Они заполнили салон и зыбучими волнами заглушили ровное чириканье напрягшегося двигателя. Автомобиль отъезжал. В мутном сознании барражировали приятные мысли. Вечер и правда удался. Неизвестно только – какое будет продолжение. У каждого своя работа. Одни – убивают и, следуя известной формуле «нет тела – нет дела», стараются всеми способами избавиться от улик. Другие ищут пропавшие трупы и преступников. Причем те, кто ищет, вовсе не обязательно являются сыщиками. Так странно устроена жизнь. Просто, как кирпич. Сложно, как вселенная. Иногда кажется, что добрая половина населения кого-то ищет, а та его часть, что пребывает в стороне от этого всепоглощающего процесса, сама является искомым предметом интереса. Все смешалось в этих разнонаправленных потоках, и определить, кто где и на чьей стороне, уже не представляется возможным. Пока Хасан нажимал на поиски кавказцев, а обеспокоенные исчезновением земляков азербайджанцы прочесывали местность вокруг пакгаузов Южного порта, оперативники майора Миронова искали тех же самых людей: Аслана и Нияза – «робингудов», отличившихся в ресторане «Канарейка», плюс – Михаила Морошина. О нем до сих пор не было никаких известий. Дело не сдвигалось с точки, пока в один прекрасный момент кое-что не изменилось: в МУР поступила информация о готовом к захоронению неопознанном трупе на Перепечинском кладбище… Запылившаяся «десятка» угрозыска двигалась вдоль огромного зеленого поля с аккуратными холмиками. Два оперативника из отдела Миронова с тоской глядели на скучный пейзаж. Могилы «неопознанных» не отличались друг от друга, уравнивая постояльцев двух гектаров отрешенной тишины и беспощадного одиночества в правах не хуже «полковника Кольта». На каждом холмике табличка с датой захоронения и порядковым номером. Ни фамилии, ни имени. Семь с половиной тысяч неопознанных трупов из Москвы и области нашли тут приют и последнее пристанище. Тысячи имен, выпавших из памяти людской, тысячи разных жизней и одного финала. Сотни водителей, выехавших из дома и пропавших вместе с машинами. Десятки приватизировавших жилье и внезапно исчезнувших, будто захваченных и увезенных инопланетянами. Проститутки и врачи. Молодые и старые. Священники и бандиты. Все рядом. Все вместе. Все как перед богом. По краю поля – кайма свежих могил. У них земля темная, сырая, пахучая. Комьями и без травы. А кто-то только ждет своей очереди: семь лет в земле, потом кремация и захоронение в братской могиле. Место занимает новый постоялец. И снова на семь лет. Магическое число, как олицетворение скорбного хоровода – круговорота жизни и смерти. Труп обнаружили раньше, чем предполагали чеченцы, но по ряду обстоятельств ни родственники погибшего, ни Миронов с Калединым об этом факте не знали. Так случилось из-за привычного непрофессионализма работников правоохранительной системы, неповоротливой бюрократической машины и элементарных нарушений, допущенных милицией при оформлении «находки». По правилам труп нужно сфотографировать, тщательно осмотреть и отправить сведения во все интересующиеся организации. Но правила далеки от жизни, потому что пишутся высоко наверху, откуда «земля» плохо видна. А как их потом выполняют – часто некому или некогда следить. Вот и смотрите, что получилось. Фотоаппарата под рукой у опера не оказалось, потому что «оперативную мыльницу» взял на день рождения жены замначальника. «Чтобы создать видимость для понятых» – ребята «снимали» стареньким «Зенитом», который давно не работает, хотя и щелкает очень правдоподобно. Со стороны ни за что не догадаешься, что даже пленки в нем нет. Потом можно сказать – не получились фотки. Так многие опера делают, особенно в глубинке! Зубной аппарат трупа толком не описан. Не в рот же ему заглядывать! Огнестрельная рана не замечена: под прилипшей к одежде глиной засохшая кровь не видна. А отпечатки пальцев взяты некачественно… Прямо напасть какая-то! Но нерадивости милиции есть доступное объяснение (хотя и не оправдание): не много найдется охотников копаться в полуразложившихся мертвецах за жалованье, не дотягивающее и до двух сотен долларов в месяц. И никакой энтузиазм делу не поможет: «любовь» должна быть обоюдной! В результате действия посторонних причин и следствий тело пролежало в морге положенные десять суток, затем два месяца в трупохранилище и вместе с партией других «неопознанных» доставлено на Перепечинское кладбище для бесплатного захоронения. Муровская «десятка» подъехала к забору и, приткнувшись к нему носом, заглохла. Теплые солнечные лучи пронзили крону дерева и неровными кругами упали на серебристую крышу машины. Опера докурили и отправились в конторку. Шли неторопливо – в таких местах обычно не спешат. Ребятам повезло – все заинтересованные лица оказались на местах. Кому какое выпало. – Пойдем посмотрим, который тут ваш! – гостеприимно пригласил сыщиков директор кладбища. – У меня сегодня двое рабочих заболели – вот мы и задержались, а то бы вы не успели. Ямы заранее роем – только укладывай и засыпай. Конвейер, ешкин кот! …Тело осмотрели и условно опознали с большой долей вероятности. Погибшим насильственной смертью оказался не кто иной, как ветеран спецслужб – Михаил Морошин. Обнаружена и причина смерти – слепое огнестрельное ранение. Выходного отверстия не нашлось, пуля застряла внутри. Как это можно было не заметить при первичном осмотре! Эх, люди, люди! Человеческий, вашу мать, фактор! Последний путь бывшего чекиста оказался неблизким и таким же окольным, как прожитая жизнь. Вместо предания матушке-земле, к которой Морошин был так близок при жизни, его сняли с «кладбищенского конвейера» и малой скоростью отправили в экспертно-криминалистический центр МВД для оформления процедуры официального опознания и проведения экспертизы. Майор Миронов был доволен работой ребят, и как только сын Морошина официально опознал отца и расписался в соответствующей графе протокола, сыщик позвонил Каледину. – Михал Юрьевич, привет тебе! Миронов… – привычно представился он. – Здравствуй, Игорь Михалыч! – бодрым голосом приветствовал полковник. – Какие новости принес? – Как всегда хреновые! – с легкой тоской ответил сыщик. – Нашли мы твоего Морошина. Оформили опознание. – Кто из родственников приезжал? – спросил Каледин, понимая, какой это тяжелый стресс. – Сын, – ответил Миронов. – Жену не стали трогать – тело не в том состоянии. Причина смерти – огнестрельное ранение. Пулю извлекли, отправили на экспертизу. Она сохранилась хорошо, так что подождем выводов спецов. – Спасибо, Михалыч! – произнес полковник. – Как только придет ответ от баллистиков – позвони, пожалуйста. Мне важно знать, из какого оружия стреляли. И поторопи, если можешь. – Без вопросов, – пообещал сыщик. Чеченцы снимали квартиру на втором этаже затрапезной пятиэтажки. Они старались вести себя тихо, чтобы ничем не привлекать внимания любопытных жильцов и местного участкового. Впрочем, последний был не так страшен, как думается, потому что давно навел порядок в жилом секторе. Кроме квартплаты сдавшей квартиру тетке, нелегальные арендаторы отстегивали по пять сотен и бравому участковому, а за мизерную, в общем-то, сумму сверх того он помог им оформить временную регистрацию и с тех пор в доме не появлялся. Вероятно, до окончания действия документа. Или до дня… «получки» – в новом месяце. А все удивляются, как это боевики Бараева оказались в Москве!… Как на Беслан напали!… Да легко! Привыкшие к спартанской жизни в отрядах, Аслан с Ниязом развлекались выпивкой, игрой в карты и, разумеется, женским полом по доступной цене. Они ничего не стеснялись, потому что оковы общепринятой морали были для них неприемлемы, чужды и лживы. Чеченцы занимались бесхитростным сексом в одной комнатке, расположив подруг рядом в позиции номер два. По ходу дела горцы менялись партнершами, а то и вовсе – вдвоем набрасывались на одну, зажав несчастную с двух сторон, словно между молотом и наковальней, а другую заставляя помогать в оргии. «Что естественно – Аллахом дано!» – глубокомысленно говаривал Аслан, замечая, что очередная подруга проявляет признаки нерешительности к групповухе. Когда дикие инстинкты перевешивали разум и срывали крыши – горцы спаивали путан и пользовались их беспомощностью для удовлетворения агрессивной похоти. Но лучше водки допустимые барьеры ломал страх. Несогласных не было. Путаны знали, что их могут запросто избить или даже убить, и за это ни с кого не спросится – за примерами ходить не надо: бетонные джунгли больного города надежно хранят тайны исчезновений белых рабынь. Долго потом вспоминали девчонки «выезд к заказчику», а на будущее старались не попадать к чеченцам во второй раз. Время шло, а боевых операций не проводилось, и постепенно горцы начали привыкать к вынужденной городской командировке, как к чему-то неизбежному, но необходимому для общего дела. Зураб на время свернул «проекты» в Москве, и боевики впали в ожидание. Они чувствовали – скоро что-то будет. После отъезда Ашрафа у чеченцев выдалась длинная пауза, во время которой они решили пополнить запасы оружия и боеприпасов. По словам Зураба, скоро им предстояла трудная работа, ради которой они сюда приехали, и пары любимых «беретт» с остатками патронов да припрятанного про запас китайского «ТТ» с самодельным глушителем будет явно недостаточно. Ответственное дело согласовали с Зурабом, на что он выделил некоторую сумму в твердой валюте. Афганец только с виду был согласен с тем, что командовать доверили Вольскому. Изнутри же, словно вставшая в распор пружина, мусульманскую душу распирал протест и неприязнь к иноверцу, хотя и чеченцы были для Зураба лишь черной рабочей силой, к которой он относился соответственно. Допрашивая чекистов, афганец не позволил Аслану с Ниязом слушать их ответы, предпочитая ограничить информированность боевиков до минимума. Но этот Вольский, похоже, не доверяет и ему! Иначе чем можно объяснить тот факт, что до сих пор он не раскрыл Зурабу ни плана действий, ни конечной задачи операции, ни расстановки и состава сил! Ни-че-го. Скажем, зачем понадобилось открывать фирму, в которой будет работать Немой? Неужели только для того, чтобы задобрить бывшего чекиста? Но разве нет на свете других способов заставить его работать на «Аль-Каиду»? Сколько угодно! Тогда в чем дело? Не нашедшие ответов вопросы порождали противоречивые мысли и желание действовать самостоятельно. Вот тут-то и сработал подзабытый всеми закон парных случаев, на который рассчитывал Хасан. Суть его сводилась к простой идее: если что-то случилось один раз, это может повториться. А значит, рано или поздно кавказцы снова выйдут на торговцев оружием. Когда это случится и сколько придется ждать – не знал никто, но это было не столь важно. Вооруженный теорией Хасан оказался прав. Но он не учел другого правила: даже стреляя в небо, стоит следить за тем, чтобы, падая вниз, пуля не попала в твою же голову. В конце дня, когда теплое солнце катилось к горизонту, окрашивая рваное небо в сине-розовые тона, чеченцы позвонили Ключнику и поинтересовались наличием товара. Убедившись, что это те самые кавказцы, которых ищет Хасан, мастер металлоремонта радостно потер руки. Рыбка клюнула. Первым желанием Ключника было забить «зверям» стрелку и сразу же порадовать доброй вестью дружбана. Приедет Хасан и быстро во всем разберется… Нащупав записную книжку, Ключник даже начал листать страницы… Но сказанное кавказцами заставило его остановиться и пересмотреть планы. Дружба дружбой, а бизнес врозь! Покупатели хотели взять много товара, а от сделки Ключник мог получил хорошие деньги. Хитрая мысль озарила торговца смертью сразу же, как только покупатели согласились с названной суммой. Ключник решил совсем немного, капельку обмануть дружбана. Он захотел провернуть сделку и получить с кавказцев деньги до того, как сдаст их Хасану. Потому что после этого денег ему не получить – некому будет продавать. Свежая идея ускорила процесс. – Я еду за товаром, – сказал Ключник. – А вы с бабками подгребайте на старое место. Встретимся через два часа. Опоздаете – я уезжаю. – Договорылись, брат! – согласился Аслан. – Только к нашему импорту, – он имел в виду пистолеты «беретта», – прихвати побольше расходных, чтобы потом опять нэ ехать. – Нет вопросов, брат! – согласился Ключник, справедливо полагая, что после передачи денег ехать к нему кавказцам уже не придется. Хасан об этом позаботится. Спрятав мобильный телефон в карман, Ключник скинул халат, закрыл палатку на замок и, погрузившись в немолодую «БМВ-525», отправился за товаром. На «складе» всегда можно найти необходимый минимум оружия, патронов и даже гранат, которые чаще всего спрашивают покупатели. За «зависшими» с прошлого раза патронами к «беретте» придется заехать в гараж. Но товар не должен быть на руках – мало ли что! Петляя по московским закоулкам, Ключник все думал, когда позвонить Хасану. Тут ведь точность нужна. Поторопишься – бригадир раньше покупателей приедет – и ни хрена с них не получишь. Во-первых, бабки они могут у своих оставить, если все путем – отдадут. А во-вторых, если деньги и при них, то Хасан их себе заберет, делиться – кому охота. Скажет, не было ничего. Проверишь? Дружба дружбой, а денежки врозь. Вот и думай, как поступить, шевели мозгами, лагерный дружбан. Главное – правильно рассчитать время. Ключник свернул с дороги и по грунтовке, обрамленной зеленым ковром с желтоголовыми одуванчиками, проехал к гаражам. Скинув с тайника хлам, продавец вытащил две пачки импортных патронов и, подкинув в руке тяжелую упаковку, прикинул не вес, а примерную стоимость. Потом размотал маслянистую холстину. Осмотрел пистолет Макарова и тоже прикинул, словно цена железки имела прямую зависимость от веса. Вороненая сталь лаково поблескивала на свету, словно глаза пьяной женщины. Машинка – новяк! Только номер аккуратно сточен. Наверное, с войскового склада стащили. Борются-борются с этим, а стволы все уходят и уходят. Никакого сладу с ворами нет! Ключник проверил магазин – полный, и замотал вещицу обратно в тряпку. После того как все это добро он спрятал и замаскировал в нише запасного колеса, «БМВ» продолжила путь. Заскочив к «серьезным пацанам», Ключник получил «товар», но от сопровождения отказался – мол, сам справлюсь, не впервой. Да и покупатели известны: брали уже товарчик не раз. Но дело было не в этом. Парень знал, что на стрелку приедет Хасан, а лишние глаза с ушами тому не нужны. Мало ли как обернется. Вернее, очень даже известно. Пока Ключник колесил по городу, чеченцы встретились с Зурабом. На свою квартиру афганец их не водил: то ли опасался «хвоста», то ли не хотел светиться с «лицами кавказской национальности». После захвата театрального центра отношение населения к кавказцам стало простираться от настороженно-подозрительного до откровенно враждебного. Какая-нибудь бабуля-ветеранка вполне могла втихаря милицию вызвать. Объясняйся потом, денег давай. Оставив «Паджеро» на стоянке, Зураб зашел на продовольственный рынок возле метро, где уже десять минут маялись чеченцы. Там всякого народу много, все расы перемешались, словно языки на вавилонской башне. Речь непонятная – нервная, дерганая, с выкриками, акцентами, диалектами. Точно не наша. Даже переводчик без стакана не разберет. В таком месте легко затеряться любому. – Что берете? – уточнил афганец. – Три «пээма», пару «калашей», и по мелочи – патроны там, гранаты, – сообщил Аслан. – Хватит или нет? Что делать-то будем? Когда акция? – Пока неизвестно. Берите три автомата и рожков к нему – запас мешок не тянет, – внес коррективы Зураб. – Вот бабки. Езжайте. Только смотрите там – на ментов не нарвитесь! Афганец передал деньги и, дожидаясь, когда парни уйдут, задержался у ящиков с зеленью. – Хороший укроп? – громко спросил он темноволосую торговку с развитыми формами, едва помещавшимися под легким свитером. – Очень хорощий! Свежий! – заверила женщина. – Сам пробуй, дарагой! От пушистого пучка Зураб оторвал веточку и нехотя отправил в рот. Укропный вкус почему-то не ощутился. Так – обыкновенная трава, которую газонокосилкой режут. Только с виду на укроп похожа, а больше ничем. Может – клонированная? Мысли бегали различные, но не было среди них самой важной и необходимой: на этот раз чеченским боевикам следовало опасаться не московской милиции, а московской братвы. Согласитесь, что это – совсем другой коленкор. – Попробуй еще! – подначивала торговка, почувствовав, что потенциальный покупатель вот-вот сорвется и уплывет к товарке-конкурентке. – Не надо, я похожу! – буркнул афганец и медленно двинулся к выходу. Мимо беспорядочных рядов с едой и китайским ширпотребом он шел, думая о поручении Вольского найти строительную фирму с не говорящими по-русски рабочими. Несколько человек должны быть достаточно надежными, чтобы выполнить особую работу и не проболтаться. Задача непростая, но Зурабу она по плечу. Это будут турки. …А «девятка» чеченцев уже в пути. Обгоняя, поворачивая, притормаживая и снова набирая скорость, она приближалась к месту назначения, словно выпущенная из лука стрела. Еще немного, и острый наконечник остановит полет, встретившись с целью. Какой будет встреча. Что окажется прочнее? Чеченцы спешили. О парных случаях они не знали. Так же, как и о приготовленной им ловушке. Туристическая фирма «Тропики», в которой работала Марина Сватко, находилась за пределами Садового кольца, но не очень далеко от него. Для измотанных жителей Москвы, в которой зима является синонимом холода и стужи, слово «тропики» вызывает ассоциации с затерянным в зелени рае, в котором лето царит круглый год. Ненастье и мороз там невозможны, потому что символизируют силы ада, спрятанные где-то под землей или даже на другой планете. В этом смысле «Тропики» очень привлекательное название. Но тропический рай всего лишь миф, выдуманный туристическими агентствами для жаждущих перемен путешественников. Реальность не оптимистична. Если райские места, омываемые синими морями, окаймленные пальмами с роскошными золотистыми пляжами, существуют, то они слишком редки. И нужно только вспомнить, что в большинстве тех мест находятся безжалостные пустыни. А если посмотреть с другой стороны, то небесполезно вспомнить, что близость экватора рождает загадочные джунгли, живым из которых выходит один из тысячи. И если Киплинг не врет, то этот счастливец не из наших: звали его – Маугли. Впрочем, к нашей истории это почти не имеет отношения. За исключением двух других случайно возникших ассоциаций: с названием туристического агентства – «Тропики» и извилистыми, полными смертельных опасностей путями, которыми герои пробираются через джунгли собственных душ в поисках счастья и земного рая. Они понимают это по-разному. Прежде чем принять окончательное решение, Вольский решил поговорить с Мариной, лучше его разбиравшейся в туристическом бизнесе. Мысль, посетившая командира террористической группы при первой встрече с Немым, показалась ему очень подходящей и при дальнейшем рассмотрении не вызывала отторжения. Требовалось лишь уточнение ключевых моментов и получение согласия самой Марины. В конце рабочего дня черная «БМВ» подкатилась к «Тропикам», и высокий приятный мужчина в костюме вошел в офис. Молоденькая девушка-менеджер на ресепшен выпорхнула из зарослей фикусов и пальм, встретив клиента теплой улыбкой тропиканки. – Добрый день! Вы у нас первый раз? На сером кафельном полу отражались зайчики галогеновых ламп. Кондиционер испускал живительную прохладу. В мини-пруду журчала по камням вода. Чем не рай? Не дожидаясь продолжения, Вольский сообщил цель визита: – Я бы хотел поговорить с Мариной Сватко. Девушка, кажется, расстроилась. – Подождите минутку, я ее приглашу. Присядьте. Маленькой ручкой девушка указала на кожаный диванчик у стола с проспектами и упорхнула, оставив в воздухе невидимый шлейф духов. Вольский улыбнулся, подумав о другом. Русский язык совершенствуется вместе с ходом новейшей истории. В приличном обществе теперь не скажут: «садитесь», подразумевая, что сидят только в тюрьме (от которой никто не застрахован, а потому не зарекается). И продавцы, и министры предпочитают говорить: «присядьте», избегая употребления «страшного» слова. Версии две: зарытая в дебри генетической памяти подсознательная боязнь тюрьмы, сидящая в любом россиянине, которую даже время не может стереть; либо общество стало настолько криминализировано, что элементарно путает словари. – Привет! – услышал Вольский и тотчас повернулся на голос. Модные туфельки отстукивали по кафелю приятную мелодию, сокращая расстояние. Марина была ослепительна, Легким вихрем она прошла через зал и остановилась напротив мужчины. Женщина выглядела почти как тогда, дома, только волосы ее уложены в новую прическу, а неброская губная помада заменена на более яркую, гладкую, глянцевую. В коричневом пиджаке и такого же цвета юбке, Марина казалась стройной и высокой. Красивые ноги прикрывались тканью юбки, а в нейлоне и на высоких каблуках смотрелись просто изумительно. – Здравствуй! – произнес Вольский. – Я к тебе. – Я догадалась! – улыбнулась женщина. – Как ты меня нашел? Ах да, я же говорила. – Мы могли бы перекусить и поговорить. Домой я тебя довезу. Ты во сколько заканчиваешь? – уточнил Вольский. – Хоть сейчас. Только я на машине. – Не проблема. До машины довезу, – нашелся Вольский. – Подожди – я девчонкам скажу… – согласилась женщина. Она была рада встрече. В машине Марину ждал сюрприз: ароматный букет свежих роз в изысканной, бахромистой обертке с бантами. – Ой, как красиво! – воскликнула она, не сдерживая эмоций. Марина окунула лицо в нежный бархат алых лепестков и засмеялась. – Мои любимые! Нежные! Женщина едва удержалась от благодарного, дружеского поцелуя в щеку! Но она не знала, как нужно вести себя с начальником мужа, и не знала, зачем он появился у нее. Основываясь на тихих подсказках женской интуиции, Марина только догадывалась об этом. Опасаясь быть неправильно понятой или показаться слишком раскованной, женщина просто поблагодарила: – Спасибо! Я очень люблю этот сорт! Они совершенно замечательные! Живые, с запахом. Настоящие, как будто только из леса! – Розы растут в лесу? – с хитринкой в глазах поинтересовался Вольский. Вероятно, он знал ответ на вопрос. – Не знаю! – чистосердечно призналась Марина, и они рассмеялись вместе. Просто так. Черная «БМВ» зашелестела шинами и словно по мановению волшебной палочки перенесла их в центр города. Они вышли у небольшого уютного ресторанчика с фонарем под старину и камнями под брусчатку. Спустились в зал. Там полумрак, приглушенная музыка, тихие голоса, светильник на столе. Из темноты возник официант. Почетной грамотой на скатерть легло меню. – Что будем заказывать? – смотрит в рот подвижный молодой человек с бабочкой. Будто торопится. Или торопит. Скорее заказывайте, мне некогда! – Подожди, – осадил его Вольский и передал папку Марине. – Давай вместе, – смутилась она. Мужчина пришел на помощь. Два пальца встретились и пробежали по листку. На одном – тонком, изящном, сверкнуло узкое обручальное колечко. Руки неосторожно столкнулись и… остановились. Две пары глаз оторвались от меню и встретились на миг непонимающими, но магнитящими взглядами. Что между ними возникло – космический эфир? Ток? Заказ сделан. – Ну, как поживаешь? – спросил Вольский. – Нормальненько! – беззаботно прощебетала Марина. – Муж купил «Ниссан». Счастливый, важный – сил нет! Мужчина уловил легкий сарказм в интонации. Нет, она сказала это не как любящая жена. Тогда кто? – А ты счастлива? – провокационно спросил Вольский. Женская интуиция шепнула Марине про скрытый подвох. Глаза с длинными ресницами изучающе поднялись. Чего он хочет? – И я тоже! Вместе цвет выбирали. Знаешь, как приятно! – просияла она, но с грустинкой добавила: – На ней муж будет ездить. Зато у меня своя «десятка»! «Дома она говорила мой Саша, а теперь – муж», – отметил Вольский. И это наблюдение ему понравилось. – Как мужу работается? – поинтересовался он, когда принесли заказ. – Нормально. Приезжает поздно. То фирму открывали, то помещение искали. Теперь про какую-то стройку днем и ночью говорит! – И даже ночью? – переспросил Вольский двусмысленно. – Он поздно приходит – нам и разговаривать некогда. У каждого свои дела, работа… – Но ты же этого хотела? – спросил мужчина, словно подслушав или подсмотрев чужие мысли. – Это лучше, чем выслушивать постоянные жалобы на неудавшуюся жизнь, – со вздохом ответила Марина. – За что будем пить? – За удачу и за нас! – предложил Вольский, разглядывая знакомую. Женщина хотела спросить: за нас – вместе или в отдельности? Но почла это неуместным. Какая ей разница. Бокалы звякнули тонкими колокольчиками. Красная жидкость коснулась губ и теплой струйкой потекла в рот. Поговорили о Марининой работе, чартерах и гостиницах. Заказе авиабилетов и зале для VIP-персон в аэропорту. Особенно Вольского интересовали авиационные брокеры. Важного клиента турагентства они проводят на борт без всякого досмотра – были бы деньги! Это важное обстоятельство. Наконец Марина прервала взаимное созерцание. – Так о чем мы хотели поговорить? – спросила она кавалера. Женщина не сомневалась – Вольский сейчас признается, что искал повод встретиться. Она даже допускала, что он надеется на некую ее благодарность за назначение мужа, хотя не собиралась идти на поводу. Но она ошиблась. Выезжая на встречу, Вольский меньше всего думал о женской благодарности. Все его мысли были подчинены наработке плана операции. Все его помыслы направлены на выполнение задания. О любовных интрижках с женой носителя информации он и не думал. Тогда. – Есть деловое предложение, – сказал Вольский без романтизма. – Мне нужна турфирма. Директором будешь ты. У тебя есть опыт в этих делах, поэтому реши, будет это самостоятельная структура или филиал твоих «Тропиков». Марина остолбенела. Предложение удивило ее не меньше, чем мужа, когда тому предложили работу и деньги на машину. – Почему я? – непроизвольно спросила она. – Я не слишком благодарная, в каком-то смысле… Может, даже баба-стерва! – Все ерунда. Дело не в благодарности, – прервал домыслы Вольский. – Все проще. Мне нужна работающая турфирма, но в этом бизнесе, кроме тебя, у меня знакомых нет. Я готов вложить деньги в широкую рекламу. И потом – разве тебе не хочется кое-что доказать мужу? Вольский не договорил, что именно, оставив это за кадром, но попал в точку. Он был неплохим психологом. Марине показалось, что мужчина умеет читать ее мысли. Она действительно хотела что-то доказать. Как он догадался? Пребывая на небесах от радости, женщина приняла предложение. Все оставшееся время они говорили только о делах. Вечер пролетел быстро и замечательно. Похоже, Марине этой ночью не уснуть. От вина кружилась голова, и от поездки домой на собственной машине ей пришлось отказаться. – Останови тут, – попросила женщина, когда до дома оставалось совсем немного. – Не хочу, чтобы кто-то нас увидел. Обозначилась первая совместная тайна. Неплохое начало для вербовки. «БМВ» затормозила за автобусной остановкой. Стало тихо. Из обоюдного молчания вылезла неловкость. К запаху благородной кожи в салоне прибавился запах духов – простой и спокойный. Легкие травяные ароматы с мягкой теплой чувственностью создавали бальзамический аккорд, переходящий в нижние ноты. Верхние уже создали настроение и испарились. Но остались басы… – Спасибо за замечательный вечер, – произнесла Марина, улыбнувшись. – И за предложение. Наверное, я ждала его всю жизнь. – Ну вот, значит, я Дед Мороз, исполняющий мечты! – улыбался Вольский. Он сидел вполоборота, прислонившись спиной к двери. – Хотя это не то предложение, которого дожидаются всю жизнь. Марина не уходила, а Вольский не торопился прощаться. Оба чего-то ждали: последней точки, штриха, слова… – Ну, я пошла? – неуверенно спросила женщина. От ее энергичности и деловитости не осталось и следа. Марина выглядела смущенно. – Наверное, – бессильно развел ладони Вольский. Его глаза странно блестели. Вряд ли от выпитого вина. Вольский взял женщину за руку и, придвинув к себе, – дружески поцеловал. Он не понимал, зачем это делает, скорее – само сорвалось. Думал, что из вежливости. Или эта женщина – его очередной трофей? Поцелуй коснулся краешек губ. Почувствовав, как Марина замерла, Вольский сделал второй шаг. Он легонько потянул ее к себе и… не заметил сопротивления. А женщина в кровь билась с собственной совестью, решая, что должно перевесить. Слишком много всего сошлось в этом коротком поединке, и силы были явно неравными. Поначалу Марине казалось, что она видит сон: обычный женский, романтический, с рыцарем на белом коне… Но белый конь по нашей жизни ассоциируется с черной «БМВ» – обычная метаморфоза – подстройка сказки под действительность. Женщина никогда не изменяла мужу и не верила, что сможет это сделать. Вот-вот она проснется – и все будет хорошо, правильно и привычно… Но когда Марина поняла, что влюбилась и никого, похожего на Вольского, в жизни не встречала, – было поздно! Как говорится – попала! Они подались навстречу друг другу и опасно сблизились. Время принятия решения. Марина поколебалась, но не стала тормозить. Отбросив обывательские предрассудки, она приблизилась к мужчине и медленно, словно под гипнозом, прикрыла глаза… Поцелуй сорвался с губ сам собой. Он был всего лишь логичным завершением вечера. Первый и единственный поцелуй стал их второй совместной тайной. При всем при том невозможно полностью исключить, что и вечер в ресторане, и осторожный поцелуй в комфортабельной иномарке являлись всего лишь нотами тщательно продуманной партитуры, в которой каждому музыканту была уготована своя индивидуальная партия. В чужую душу не заглянешь, и свечкой ее не просветишь. Играть соло мог позволить себе только дирижер. Вольский. Он и не думал, что в нем может вспыхнуть внезапная страсть. Мужчина полагал, что страсть, когда-то жившая в нем, состарилась вместе с ним и стала тихой, почти неощутимой. В душе было пыльно и пусто, как в запущенной холостяцкой квартире. С давно прочитанными, пожелтевшими газетами и журналами, ненужными бумагами, бардаком на столе, немытой посудой на кухне… Не застеленная постель, пепельница, полная окурков, тяжелый запах залежалых бычков от сигарет, пропитывавший каждого, кто переступал его порог… Не думая ни о чем, кроме как о Марине, в эту обитель Вольский возвращался и теперь. Бывший взводный десантник прибавил газу и аккуратно вписал «БМВ» в плотный, агрессивный поток машин. Дневная суета города утихомиривалась лишь к вечеру. Да и то неохотно: медленно, неравномерно, очагами. Машины продолжали бежать по дорогам, волоча за собой хвосты дыма. И так будет до полуночи. Люди торопились домой или на вечернюю смену… И это не прекратится до самой ночи. Не обращая внимания на косые взгляды завистников, влюбленные пары страстно и отчаянно целовались во дворах, подъездах, чердаках, подвалах, автобусных остановках и даже квартирах, одаривая друг друга ласками… И так будет всегда. Город собирался погрузиться в сумерки и потонуть в огнях… Но это время еще не наступило. Всему свой срок. К зданию бывших механических мастерских подкатила «девятка». Чеченцы огляделись, но никого не увидели. – Сколько времени? – суетился Нияз. – Через пять минут прибудет, – ответил Аслан, угадав следующий вопрос. Чеченцы заперли машину, поправили спрятанное под одеждой оружие и закурили. – Как думаешь, – спросил Нияз, – зачем мы тут торчим? Что за операция будет с этим шурави – Андреем? – Кто их разберет! – недовольно бросил Аслан. Он и сам был не очень доволен неизвестностью и излишней секретностью, которая сопровождала все шаги русского. – Может, Зураб и знает, но темнит! По-моему, все вокруг той ракеты вертится, про которую чекисты болтали. Или это туфта для ФСБ! Может, метро взрывать будем? – Вот это здорово бы было! – пришел в радость Нияз. – Отомстить им за наших! Как за Бараева Дом правительства в Грозном рвануть! – Не наше дело решать, что рвануть, а что нет! – осадил боевой пыл Аслан. Оба они из низших тейпов, поэтому уважали силу и хотели выделиться перед родней. Правда, родных осталось не так уж и много: кого война покосила, кого болезнь, кого старость… Ключник уже подъезжал к месту встречи. Рассчитав время по-своему, он позвонил Хасану и, не вдаваясь в подробности, сообщил: – Ну что, братан! С тебя причитается! Кавказцы забили стрелку у мастерских. У них как раз «семечки» кончились. Если поторопишься – они твои. – Спасибо, брат! – несказанно обрадовался бригадир. – Ты их подержи подольше, пока мы не подкатимся. Мол, железки у тебя, а все остальное сейчас подвезут! – Разберемся! – хмыкнул Ключник и… спрыгнул с линии. Он повернул баранку, и, словно послушный конь, «БМВ» вильнула направо. Широкие колеса поднимали песок и мелкие камушки. Теперь – мимо ворот, вдоль поваленного забора, и почти на месте. «Интересно. Они уже там, или нет? – подумалось продавцу, и он загадал наудачу. – Если «звери» приехали, то все сложится хорошо!» Ключник забыл уточнить: что такое – «хорошо». Оно бывает по-разному, как посмотреть. Даже небеса любят точность. Чтобы не было ошибки. Хасан собрал свободных людей. – Жмых, мигом гони за поваром и на завод! – велел он подручному. – Остальным отзвони, чтобы подтягивались на стрелку. И чтоб «волыны» не забыли! Забросив текущие дела, часть группировки Хасана спешно попрыгала в машины и на всех парах двинулась к механическому заводу… Уже издали Ключник заметил у ржавого воздухозаборника одинокую «девятку». Две фигуры в черных свободных брюках и зелено-коричневых туристических кроссовках повернулись на звук мотора. «Они», – легко узнал продавец. «БМВ» въехала на пятачок, развернулась и подала задом к избитой двери. Кавказцы сдержанно поздоровались. Что-то сказали про погоду. Но Ключник не на свидание пришел. Ему облака до фонаря. И дождь. И снег. И ураган. Извлекая из тайника упакованное оружие, он прикидывал, сколько у него времени. Лишь бы Хасан не приехал слишком рано. Разве ж знал торговец, что все его расчеты окажутся неверными? И Хасан тут ни при чем. – Достал? – поинтересовался Аслан, пропуская Ключника вперед. – Как договаривались, – ответил тот, бережно придерживая тяжелый баул. – Только… – Что?! – резко переспросил чеченец. – Расслабься! – усмехнулся Ключник. – Ты чего такой нервный. Стволы привез, а патроны сейчас брат подвезет. – Брат? Что за брат? – напрягся Аслан. – Это твой брат? Чтобы разрядить обстановку, Ключнику пришлось соврать. – Мой, мой! Мамкин сын! – выплеснул он. «Все-таки «звери», они и есть «звери», – неприязненно подумал торговец, переступая через завалы мусора. Пробравшись через лабиринты коридоров, криминальная троица оказалась в помещении с выбитыми окнами и единственным пыльным столом. В прошлый раз Ключник раскладывал тут свой товар. Здесь же пересчитывали и деньги. – Красота! – усмехнулся Нияз, а Ключник перевел на него вопросительный взгляд. Мол, какая, нахрен, красота, когда все разрушено! – Как у нас в Грозном! – пояснил чеченец, и все встало на места. Как в кривом зеркале. Торговец поставил сумку на стол. Неторопливо расстегнул «молнию». – Помоги! – попросил он Нияза. Чеченец послушно поддержал холщовый сверток, и вместе они выложили его на крышку стола. Спрятанное от глаз оружие глухо стукнулось о дерево. Так же неторопливо и тщательно Ключник разворачивал ткань, а Аслан следил за ним. Чеченцу показалось, что продавец делает все очень медленно, и это раздражало. – Ты что, дарагой! Травки накурился? – поторопил он Ключника. – Было, – спокойно ответил тот, чем снял с себя часть нехороших подозрений. – А что сегодня один? – поинтересовался Нияз. Он не удивился, когда в прошлую встречу вместе с Ключником приехало еще несколько рыл для страховки. Но ехать на стрелку в одиночку, по меньшей мере, глупо. – Не боишься? – Я же вас знаю, – ответил продавец, чем вызвал иронический блеск в глазах чеченцев. Он их знает! Да родная мама не знает, на что способны Аслан с Ниязом! Он их знает! Вот новая хохма! Попался бы он им в Чечне – узнал бы! Большой кусок ткани расстелился по столу. На тряпках размером поменьше расположились три укороченных автомата и столько же «макаровых». Чеченцы одобрительно цокали языками, с удовольствием брали оружие в руки и разбирали. – Деньги при вас? – завершая сделку, поинтересовался Ключник. На его радость, Хасана все не было, поэтому не терпелось поскорее уложить доллары в карман. – При нас, при нас, – гортанно и отрешенно произнес Аслан, рассматривая оружие, как дареного коня. И затвор оттянет, и в ствол поглядит… Разбирается в железе чеченец, сразу видно. Да и не для игр столько стволов берет. Ежу понятно. – Только пока патронов не будет, и дэнэг нэ будэт! – вдруг, как гром среди ясного неба, заявил Аслан. Наглый выпад спутал все планы Ключника и поставил его в сложное положение. Придержать патроны – денег не будет, отдать – Хасана обидеть, чеченов насторожить. Торговец выбрал середину. – Патроны и у меня есть, только мало. А к «береттам» у брата, – выкрутился он. – Платите за сколько есть и за стволы. Привезут – возьмете еще. Сейчас принесу. Ключник пошел на улицу, чтобы отложить патроны из второй сумки… – Сходи с ним, – велел Аслан, заподозрив неладное. Сначала ему не понравилась странная медлительность продавца, теперь насторожило желание выйти на улицу. Может, это какой-то сигнал? – Зачем светиться! – не согласился торговец. – Я и один сгоняю! – Иди с ним, – надавил чеченец. – А ты смотри… Положа руку на оружие, Нияз отправился с Ключником. Ситуация усугубилась: отсыпать боеприпасы при чеченце не получится. Показать полную сумку – вызовет вопросы. Вот попал… Торговец оружием шел узкими длинными коридорами и размышлял, как поступить. Теперь ему хотелось, чтобы Хасан приехал поскорее. Но вместо этого рука судорожно нащупывала под одеждой шершавую рукоятку пистолета, а палец силился сдвинуть с места флажок предохранителя. Рычажок не находился. Вернулись. Сумка встала на стол. Прикрывая ее собой, Ключник обреченно выкладывал патроны и магазины к автоматам. Аслан стоял неподвижно, наблюдая за работой. Не нравилось ему поведение продавца. Какой-то напряг, зырканье глазами, нервозность и видимость отсутствия страха. Собака часто кусает без предупреждения, потому что боится сама. – Все? – спросил Аслан, когда продавец вытащил часть патронов. – Все, – ответил Ключник. – Деньги. – Где-то ты медленный, а где-то быстрый! – многозначительно произнес Аслан и велел Ниязу: – Посмотри, что в сумке. – С какой стати! – обиженно выкрикнул Ключник. – Вы чо, в натуре! Отмасливайте бабки, и разбегаемся! В глазах торговца Аслан заметил искорку страха. – Давай! Чеченец повторил приказ. Нияз отодвинул Ключника в сторону и, распахнув сумку, кивнул старшему. – Что там? – спросил тот. Нияз молча выложил на стол две пачки патронов калибра девять миллиметров. Картонную упаковку украшала надпись «беретта». – Ты чего замутить хотел?! – угрожающе рявкнул Аслан, делая решительный шаг. Инстинктивно Ключник выхватил пистолет и ткнул Ниязу в бок. – Бабки на стол, козлы! – крикнул торговец, точно уловив наступление критического момента. Все равно их Хасан замочит, так почему бы пацану не помочь?! Аслан приближался, а Ниязу некуда отпрыгнуть – палец торговца судорожно жал на курок. Но чеченец не собирался погибать! Он крутанулся вокруг своей оси, словно быстрое веретено, и во вращении рубанул по пистолету, будто сучок хотел срубить! Грянул выстрел. От оглушительного звука заложило уши. По ребрам Нияза прошлась горячая струя порохового выхлопа. И… тут же, следом, пришли ощущения! Страх? Боль? Ранили? Убили? Непонятно… Возможно, горячка?! Так же быстро ощущения исчезли. Позади, сквозь дымку синего дыма, в стене виднелось пулевое отверстие. Вместо пения птиц и отдаленного шума машин слышался лишь тонкий писк в ушах. Нияз не вполне понимал, почему ему тут же не разворотило внутренности, но раз он до сих пор жив, значит, на это воля Аллаха! Чеченец мгновенно вышиб пистолету Ключника и несколькими мощными ударами швырнул врага в стену, будто соломенный мешок. С истошным воплем торговец врезался в бетон и, расцарапав лицо, сполз на пол. Легко понять, что чеченцы не могли его простить. Ключник лихорадочно вскочил. Он подобрал стальной прут и изо всех сил рубанул по пистолету Нияза. Оружие упало на пол, но даже без него чеченец был опасен: он сам как оружие. Ключник поджал ногу и тут же распрямил ее, попав Ниязу в кость. От адской боли чеченец согнулся, но воин должен терпеть любую боль. Так учили старшие. Нияз взвыл, но выдержал боль. Он подчинил себе волю и поднимался. Ключник побежал. Но, даже падая, Нияз успел схватить врага за ногу. Ключник ударил его в расплывчатое пятно физиономии и попутно ткнул коленом Аслана, который не мог стрелять из-за неудобной позиции: ему постоянно мешал Нияз! Из последних сил и с последней надеждой на жизнь торговец смертью рванулся вперед! Он увидел Аслана и хотел дотянуться до него, достать рукой, чтобы повалить на пол и задушить! Но споткнулся о ноги Нияза. Уже падая, Ключник приметил себе орудие. Подхватив кусок кирпича, торговец метнул его в Аслана. И тот был вынужден пригнуться. Остроугольный оранжевый брикет взорвался о стену, разлетевшись на куски. Осколки просыпались на головы и прокатились по полу. Но тут произошло непредвиденное. Ключник увидел нацеленное на себя оружие и… перевернув стол, устремился к выходу. Тяжелая столешница ударила стрелка, но выстрел раздался. Потом еще один. Оранжевое пламя полыхнуло горячей волной. Но пули нашли стену и звякнули рикошетом в дальнем углу помещения. Чеченец выругался, ведь он был хорошим стрелком! Путаясь в собственных конечностях, Ключник рукастым крабом бежал узкими лабиринтами смежных помещений и надеялся только на чудо. Это чудо было человеком и имело короткое имя. |
||
|