"Последние дни фашистской империи" - читать интересную книгу автора (Славин Лев Исаевич)

2

Мне удалось повидать этих головорезов все в тот же памятный день 2 мая. Я искал вход в пресловутое подземелье, где всю войну укрывалась гитлеровская верхушка. Мне было известно, что туда можно было проникнуть из Новой имперской канцелярии по лестнице и по лифту. Однако, когда я приблизился к этому ходу, я уже не нашел его: накануне он был разворочен нашими снарядами. Берлинцы указали мне другой ход – непосредственно с улицы.

В добровольных гидах тогда недостатка не было. Сразу же после капитуляции Берлина, как только утихла стрельба, жители высыпали на улицы во множестве. В Берлине к моменту капитуляции оставалось, по-видимому, не менее двух миллионов человек. С метлами и лопатами в руках берлинцы принялись убирать с улиц щебень и кирпич. Таскали воду из колонок, искусно лавируя между падавшими отовсюду горящими головешками. Усердно растаскивали товары из полуразрушенных магазинов. И все это многие из них делали с таким будничным, деловитым видом, точно ничего особенного не случилось, точно не произошло только что на глазах их величайшее историческое событие: пала их столица, рухнуло их государство. Что это: бесчувственность? усталость? безразличие? жажда покоя?…

Следуя указаниям берлинцев, я пошел по Вильгельм-штрассе и, обогнув слева здание Новой имперской канцелярии, оказался перед входом в знаменитое подземное убежище. Вход прикрывался огромной бронированной плитой. Сейчас она была в приподнятом положении, позволяя пройти вниз. Обычно во время бомбежек особый механизм опускал эту плиту.

По крутой лестнице я сошел в убежище. Открылся длинный коридор, облицованный кафелями. Он был залит ярким светом, из кранов в стенах текла вода. Странно было видеть электричество и воду в разрушенном Берлине. В этом огромном убежище – своя электростанция, водопровод, радиоузел. Все осталось в исправности. Во всю длину коридора, оставляя лишь узкий проход посредине, лежали на нарах, на койках, а то и просто на полу раненые эсэсовцы, личные телохранители Гитлера. Исподлобья смотрели они на проходивших мимо них советских офицеров. Многодневная небритость усиливала в их лицах выражение жестокости. Более обширной коллекции отталкивающих физиономий мне не приходилось видеть. Здесь был госпиталь для этих охранников Гитлера, раненных во время боя за Новую имперскую канцелярию. Некоторые из них стонали от боли в ранах. Признаюсь, их не было жалко. По коридору сновали пленные немецкие врачи и сестры с перевязочными материалами и медикаментами. Многие эсэсовцы убежали в нижние этажи убежища, и наши бойцы проникали в глубины подземелья и выковыривали их оттуда. Эсэсовцев боялись немецкие генералы, но не русские бойцы.

Здесь уже стоял наш пост. Командовал им капитан из комендантского управления. Он пригласил меня в свой кабинет, который еще сегодня утром был одним из кабинетов Геббельса.

– Хотите вина? – спросил капитан.

При этом он взглянул на меня так значительно, что я сказал:

– Какое-нибудь особенное вино?

– Особенное в нем то, что его будет подавать виночерпий Гитлера. Ведь вся его челядь осталась здесь.

Действительно, через несколько минут худой старик в неопрятном смокинге разливал нам скверный немецкий вермут. На лице его застыла маска профессионального лакейского подобострастия.

Я сказал капитану, что хочу пройти по госпиталю и поговорить с эсэсовцами.

– Не советую. Вы видели – их тут несколько сот. А у меня, – капитан нагнулся ко мне и конфиденциально прошептал, – шесть бойцов. Пырнет вас какая-нибудь сволочь – я даже не узнаю.

Все же я пошел. Никто меня не «пырял». Смотрели злобно, но разговаривали, и я узнал от них некоторые подробности о быте подземной резиденции Гитлера, которые я использовал в этом рассказе.

Возвращаюсь к прерванному повествованию,