"Бронтомех!" - читать интересную книгу автора (Коуни Майкл)

2

За причалом, где трава сменялась зарослями терновых деревьев и липучек, в стороне от всех стоял незнакомец в темном плаще, не похожий на туриста. На шее у него висел бинокль, но он держал руки в карманах с тех самых пор, как я его заметил. Обладатель резкого профиля со впалыми щеками, крючковатым носом и редкими белыми волосами, он походил на голодного облезлого орла. Я решил, что ему — около пятидесяти пяти.

Незнакомец снова привлек мое внимание, когда стартовал второй заезд. Тут он все-таки поднял бинокль и проследил за жучками до самой излучины. В общем-то, все зрители делали то же самое, но меня поразило, с каким пристальным интересом — я бы даже сказал, как самозабвенно — это делал неизвестный. Как ястреб, высматривающий добычу.

Когда скиттеры исчезли, послышался обычный гул комментариев.

— Стренг не стал перескакивать через отмель, — заметил Марк Суиндон.

— Когда понадобится — проскочит, — ответила Джейн.

Через несколько минут катера вернулись, и Стренг лидировал; он опять объехал бурый выступ отмели, затем пронесся по прямой и пришел первым с отрывом.

Гонки продолжались, и возбуждение явственно нарастало по мере того, как заканчивались предварительные заезды и приближалось главное зрелище финал. Я увидел, что операторы телегазеты, потушив свои стимулирующие сигареты, включили камеры, и, как ребенок, не устоял перед искушением вытащил из кармана миниатюрный приемник и полюбовался собственной персоной в окружении людей с важными лицами.

И мне подумалось: а что, если в Премьер-сити эту передачу смотрят эмиссары «Хедерингтон Организейшн»? Может быть, они заметят меня и узнают завтра, когда меня им представят? Впрочем, какого черта я придаю такое значение появлению своей физиономии на этом экранчике?

— Мелочное честолюбие часто указывает на прошлые неудачи. Крупные неудачи, — изрек чей-то самоуверенный голос.

Я обернулся и увидел темноволосого парня, разговаривающего с серьезной девицей в очках.

— Однажды я видел плакат, — продолжал он. — Там было написано: «При пожаре снять огнетушитель с кронштейна, перевернуть и, держась на достаточном расстоянии от огня, направить струю на нижнюю часть пламени. Если пожар слишком большой…» Дальше было стерто, и кто-то приписал: «Пойти устроить пожар поменьше».

Девица засмеялась.

— Ты прав, Фил. Я бы тоже не решилась гонять на этих идиотских жучках.

— Да нет, — возразил парень, — это вовсе не опасно.

Шесть скиттеров уже выстроились на линии старта, урча вспомогательными насосами, поддерживающими водозабор на холостом ходу, пока не заработали водометные двигатели. Я узнал Пола Блейка, Билла Йонга. Эл Сун подал свой жучок вперед, выравнивая шеренгу, и кому-то помахал. Стренг, слегка развалясь, смотрел на дуло стартового пистолета; он, наверно, рассчитал, что выиграет сколько-то десятых, если стартует не по звуку, а по вспышке. Неожиданно попавший в финал Чукалек, повар «Клуба», нервно ерзал. Замыкала строй Алисия Дежарден — она склонила свою темноволосую голову, то ли проверяя приборы, то ли молясь.

Обычно именно в такие моменты, когда все готово и ждут сигнала, идиот, распоряжающийся пистолетом, начинает тянуть. Этот старт не стал исключением. Целую вечность ничего не происходило. Затем последовало торопливое совещание, пререкания и облачко дыма из запального отверстия на боку пистолета.

Прогремел выстрел.

Скиттеры тотчас поднялись и понеслись вперед, оставляя за кормой тучи брызг и пара. Они быстро набрали скорость; водители отключили подсос, и шум уменьшился. Тихо, как привидения, жучки заскользили вниз по Дельте.

Пол Блейк снова проскочил по отмели и вырвался вперед; его катер скрылся за излучиной, оставив на темной воде две серебристые дуги.

Похожий на ястреба таинственный незнакомец подошел к операторам и о чем-то с ними заговорил; слов я не слышал, но видел, как они кивали. Пока мы ждали возвращения скиттеров, любопытные объективы шарили по толпе. Из рук в руки переходили ставки. Мимо, задумчиво нагнув голову, прошествовал Мортимор Баркер; его жирный подбородок свисал на воротник.

Металлический голос проскрежетал:

— Ведет по-прежнему Блейк. Его догоняет Стренг. Группа проходит Якорную Заводь, Дежарден идет последней…

Какой-то человек держал в руке переговорное устройство; наверное, они поставили наблюдателя на дороге, идущей вдоль хребта, чтобы он контролировал нижний отрезок Дельты. Трасса превышала пятнадцать километров: катера проходили между двумя высокими скалами в устье и брали курс на точку разворота, которая находилась еще дальше — у рыбных загонов Марка Суиндона. Гонщики должны были обернуться минут за десять.

Позади нас скрипка Трейла играла нескончаемую джигу; под эту мелодию упорно прыгали Пионеры, зациклившиеся на идее нести культуру в массы. Миссис Эрншоу, забыв о бесстыдной эксплуатации Баркером женского тела на церемонии открытия, быстро прошла мимо меня и перехватила агента на подходе к камерам. Я услышал, как она убеждала его подробно осветить выставку прикладного искусства Потомков пионеров.

Текли минуты, напряжение нарастало. Стало тихо. Все прислушивались, не приближаются ли скиттеры, и на любого заговорившего тут же шикали, чтоб не мешал.

Переговорное устройство проскрежетало:

— Блейк и Стренг… Блейк и Стренг…

Эзра Блейк стоял с застывшим лицом. Джейн Суиндон кусала губу; они с мужем смотрели на излучину.

И вот катера вынырнули из-за поворота.

Два жучка заметно оторвались от остальных. Они мчались голова в голову под нависающими деревьями, поднимая фонтаны брызг. Оба, похоже, направлялись прямиком к отмели. Остальные скиттеры шли тесной группой метрах в пятнадцати позади.

Кто-то бормотал:

— Спокойно, парень… Спокойно…

Толпа дружно взревела. Нарастающий рев рассыпался на отдельные возгласы и возбужденный смех; платформа содрогнулась, когда люди навалились на перила и вытянули шеи, стремясь увидеть как можно больше.

Лидеры достигли отмели.

На отставших никто не смотрел. Глаза всех были прикованы к двум мчащимся скиттерам с водителями-людьми, которых вела несгибаемая воля к победе…

Толпа ахнула.

Какая-то женщина вдруг ахнула; какой-то мужчина прохрипел: «Господи…»

На реке, возле отмели, происходило нечто странное. Один из жучков, похоже, замешкался. Второй прочертил плавную дугу и пошел параллельно илистому выступу. Первый жучок влетел на отмель, подняв фонтан черных брызг, подпрыгнул, упал и зарылся носом в ил.

Из катера вылетела маленькая фигурка с болтающимися, как у куклы, конечностями и с всплеском врезалась в воду.

Второй скиттер полностью обогнул отмель, пересек, не сбавляя скорости, стихающие волны и понесся по гладкой воде к нам, к финишной черте. Стояла тишина. Рядом со мной заплакала девушка.

Один из скиттеров остановился у отмели. Пилот, свесившись вытащил из воды безжизненное тело.

Мимо платформы промчался победитель; в течение нескольких секунд финишировали второй, третий и четвертый жучки. Пятый далеко отстал, но именно к нему были прикованы все взгляды. Позади на отмели лежал опрокинутый катер — беспомощный, как перевернутая черепаха.

Наконец к понтону плавно подрулила Алисия Дежарден; с тупого носа ее скиттера свешивалось тело Пола Блейка. Протянулись руки, подняли раненого на берег, уложили на причал. К тому времени, когда я протиснулся к нему, рядом с Полом Блейком уже оказался Стренг. Он поднялся с колен, вытер мокрые руки о толстый свитер.

— Скоро очнется, — бросил он. — Немного оглушило, только и всего.

Сквозь лес ног я увидел, как Пол сел и ошеломленно покрутил головой.

Из толпы вырвался Эзра Блейк.

— Негодяй! — заорал он, хватая Стренга за руку. — Мерзкий негодяй! Ведь ты же мог его убить! Ты врач или сволочь последняя?

Массивное лицо Эзры побелело, толстые губы яростно выплевывали слова.

Стренг высвободился.

— Я — врач, если это вас действительно интересует, — спокойно сказал он. — А теперь главное: ваш сын в порядке. Вы ничего не добьетесь своими идиотскими выпадами.

Эзра Блейк лишился дара речи. Его жирные пальцы задрожали; он беззвучно шевелил ртом. По идее, нам следовало вмешаться, успокоить его и увести Стренга, но никто этого не сделал. По-моему, мы все ощутили благоговение перед столь сильным гневом.

— Ты… — начал наконец Эзра. — Ты знал, что он собирался проскочить через отмель, и ты… ты срезал ему нос. — Он беспомощно посмотрел на нас, его гнев обратился в слезы, решимость ослабла. Старик почувствовал, что все бесполезно, да и Пол, слава Богу, остался цел. — Ты вынудил… вынудил его затормозить, и из-за этого…

Пол пришел в себя, закашлялся, поднялся и, нетвердой походкой добравшись до отца, взял его за руку.

— Да ладно, па… Хватит об этом. Все по правилам. — Затем, как полагается в таких случаях, добавил: — Я еще доберусь до этого мерзавца.

Глядя на него, отец лишь открывал и закрывал рот.

— Попробуй, Пол, я не возражаю, — ответил Стренг, повернулся и пошел к платформе.

Возле ступенек маячил мрачный как туча Мортимор Баркер.

— За все годы, что я в силу своей профессии наблюдаю разнообразные экземпляры животного, именуемого человеком, я, наверно, еще ни разу не встречал до такой степени…

— Слушай, пропусти меня. Побереги свои речи для большей аудитории.

Стренг протиснулся мимо рекламного агента и поднялся по ступенькам.

— Клянусь Богом, я так и сделаю! — закричал Баркер, бросаясь вслед за ним.

Последовало массовое восхождение на платформу, где обнаружилась совершенно растерянная — зрелище небывалое — миссис Эрншоу с призом в виде миниатюрной копии скиттера в руках.

— Вручать буду я! — проревел Баркер, отбирая у нее приз. — Клянусь Богом, я сейчас представлю этого мерзавца!

Он сделал повелительный жест, и к нему повернулись телеобъективы, а сверху надвинулся похожий на виселицу шест с микрофоном.

Ральф Стренг встал перед Баркером, спокойно улыбаясь.

— Дамы и господа… — начал Морт.

Я не репортер, но не только репортеры начинают быстро соображать в острой ситуации. Я спросил себя: с чего это Баркер так разъелся на Стренга? Вопрос непростой. Морг не особо высокого мнения о Блейках — и об отце, и о сыне. Отец — высокомерный богач, сын — самовлюбленный повеса… Но большая часть толпы ничего о них не знала. Зато всякая толпа обожает получить мишень для нападок, козла отпущения — в толпе человеку кажется, что он анонимен, незаметен и потому лично ему ничто не грозит. И Баркер с его мгновенным нюхом на массовые настроения поспешил занять выгодную позицию моралиста…

Любопытную фигуру представлял сейчас и Ральф Стренг, улыбающийся в лицо Баркеру. Тот обрушил на Стренга весь свой сарказм, но доктор смотрел на оратора со спокойным интересом, и я не понимал, какими логическими доводами он собирается разбить Баркера…

Стренг, казалось, излучал ауру силы. Ни доброй, ни злой — просто животной силы. Из-за его спокойствия слова Баркера начинали казаться запальчивыми, несерьезными и дико несправедливыми…

Баркер замолчал.

Один из телегазетчиков жестами показал, что камеры отключены. Появившийся возле операторов незнакомец с ястребиным носом поманил Баркера к себе. Агент пожал плечами и с достоинством прошествовал к нему по платформе. Завязался приглушенный спор. Незнакомец предъявил какую-то карточку; потом сказал несколько слов, подчеркнув их взмахом кулака. Баркер кивнул. Улыбнулся. Вернулся на середину платформы, оглянулся на заработавшие вновь камеры и вручил приз Стренгу.

— Поздравляю, Ральф, — сказал он совершенно нормальным голосом. Прекрасный проход трассы, мастерская победа…

Морт произнес стандартную краткую поздравительную речь, разве что слегка с иронией.

Стренг ответил в том же духе, Баркер спровоцировал толпу на умеренные аплодисменты.

Затем Баркер схватил за руку Алисию Дежарден и вытащил ее вперед.

— А вот настоящий герой регаты! — прокричал он.

Я заметил, что человек с ястребиным лицом раздраженно нахмурился и повел плечом, но потом улыбнулся и кивнул оператору. Камеры продолжали работать.

Баркер с присущим ему напором принялся раскручивать новый сюжет.

— Эта красивая девушка — единственная представительница прекрасного пола в гонках, но, помяните мое слово, ее блестящий результат служит залогом того, что в будущем мы увидим на риверсайдской регате гораздо больше милых дам. Да, джентльмены, мы, мужчины, слишком долго гнули свою линию! Но это не главное. Суть в том, что именно Алисию мы должны благодарить сегодня за предотвращение ужасной трагедии. После того, как все мужчины в заезде промчались мимо раненого товарища, она пожертвовала своим шансом на успех и славу. Продемонстрировав отвагу и стойкость, которые вполне могут послужить примером другим участникам состязания, голыми руками она спасла юного Пола Блейка из водяной могилы…

— Бог ты мой! — услышал я чей-то стон.

Обернувшись, я увидел миссис Эрншоу, которая, к моему изумлению, с улыбкой подмигнула мне.

Баркер умудрился извлечь откуда-то Пола Блейка, и теперь, как пастор на свадьбе, стоял над ним и Алисией, извергая, к очевидной неловкости Пола, поток банальностей. Не очень-то приятно оказаться в роли человека, обязанного кому-то жизнью.

— Дорогая Алисия. Скажи несколько слов нашей восхищенной аудитории, наконец закончил Морт.

Она послушно шагнула к микрофону. Все увидели высокую девушку с темными волосами и приятным, хотя и слегка лошадиным лицом. Она сглотнула и улыбнулась, продемонстрировав все зубы.

— Я некрасивая, — неожиданно начала Алисия. — И у нас есть правило: останавливается тот, кто идет последним. И не нужно никакой смелости, чтобы перегнуться через борт и втащить кого-нибудь на палубу. Нужна сила, но я сильная. И мне вовсе не хочется, чтобы в гонках начали участвовать другие женщины. Мне нравится, что я единственная. В общем, спасибо.

Толпа покатывалась со смеху. Джейн Суиндон посмотрела на меня, улыбаясь.

— Ой, не могу! — простонал я ей на ухо. — Здорово она врезала! Я от нее без ума! Какая сила, какая честность. И какая прическа, фигура! А ум? Джейн, она просто класс!

— Тогда… — Джейн перестала улыбаться. — Тогда почему бы тебе не пригласить ее куда-нибудь? Кев, ты можешь потанцевать с ней в «Клубе» сегодня вечером.

Джейн восприняла все на полном серьезе.

— Ну, Джейн, не могу же я на глазах у всех танцевать с девицей, похожей на ученую гнедую кобылу!

Она чуть не прыснула, но вовремя нахмурилась и о чем-то задумалась.

— Эх, и подлец же ты, Кевин, — наконец сказала она.

Многие туристы разъехались, но «Клуб» все равно оказался битком набит, да еще и окружен толпой тех, кто не попал в него, вместе с детишками, пьющими шипучку. Вечер был теплый; со стаканом пива в руке я стоял у желтой бетонной стены посреди шума и смеха. Рядом через окна передавали стаканы тем, кто не смог проникнуть внутрь… Если не считать сомнительной победы Стренга в гонке скиттеров, регата удалась, тем более что все остальное прошло благополучно.

А вот и сам Стренг неожиданно вырос рядом; около него образовались его преподобие Бателли и Том Минти, довольно невоспитанный юнец, входивший, как ни странно, в Комитет поселка.

— Но, Ральф, — говорил Бателли, — наверняка ты сказал не все.

Стренг улыбался. У него над головой проплыл «воздушный змей»; светящаяся паутина развевалась в сумерках, как вуаль. Паучок снизился и сел на его плечо. Стренг бросил взгляд по сторонам, поднял руку и раздавил «змея» двумя пальцами; потом стряхнул паутину.

— Я думал о том, чтобы победить, — ответил он, — и все. В гонках участвуют только для этого. Я знал, что Пол Блейк собирается снова перескочить через отмель, а он видел, что я иду рядом. Он знал меня, значит, понимал, что рискует. Пол пошел на риск и проиграл.

Том Минти кашлянул.

— Вас, доктор, наверно, никогда не называли слабаком.

— И у тебя даже в мыслях не было остановиться, чтобы вытащить Пола из воды? — спросил Бателли.

— Человек — общественное животное. Инстинкт сохранения вида говорил мне, что надо остановиться. Разум, отличающий меня от животных, говорил, что если я остановлюсь, то проиграю заезд. Разум также говорил мне, что если я не сделаю этого, то стану непопулярным. Он, однако, напомнил мне, что остановиться обязан замыкающий — следовательно, Блейку не грозила опасность утонуть. Остановившись, я бы выиграл всего лишь скупую похвалу толпы. Победы я жажду больше. Так что я выиграл.

— В такой формулировке это звучит довольно убедительно, — неуверенно сказал Минти.

— Я рад, что ты со мной согласен. Том, — заявил Стренг, но мы знали, что он лжет.

Ни мнение Тома Минти, ни вообще чье бы ты ни было мнение для Ральфа Стренга ничего не значило. У него начисто отсутствовала мораль, он не знал сомнений и руководствовался только эгоистическими побуждениями.

На тот случай, если показалось, будто я презираю Ральфа Стренга, позвольте заявить, что я считал его самым умным человеком в Риверсайде и, уж конечно, самым честным. За последний год я выпил немало скотча в его маленьком аккуратном домике недалеко от Опытной Станции. Я задавал вопросы, пытаясь выяснить, что им движет; Ральф отшучивался или бросал нечто шокирующее, а его жена, сидя в кресле напротив, вежливо улыбалась.

У него была любимая присказка, очень характерная для всей его философии.

— Все мы аморальны, — говорил он с усмешкой, — но я один это признаю.

Вот таков был Ральф Стренг. Он улыбнулся нам и удалился — спокойный, уверенный в себе. Толпа автоматически, будто он внушил ей мысль на расстоянии, расступилась, чтобы пропустить его.

Рядом появился Марк Суиндон; проводив взглядом удаляющегося Стренга, он повернулся к нам.

— А ведь ему снова все сошло с рук.

— Ральфу всегда все сходит с рук, — негромко заметил Бателли.

— Как сказать, — возразил Суиндон мрачно. — Людям не разрешается быть непредсказуемыми — особенно в маленьком поселке. Я знаю…

Два года назад, в разгар Передающего Эффекта, когда половина Аркадии сошла с ума, риверсайдцы охотились на профессора Суиндона, как на зверя… Его спасло только везение и двое незаурядных людей — Том Минти и миссис Эрншоу.

— Кев, насчет завтрашней встречи с «Хедерингтон Организейшн»… продолжил Суиндон. — Тебе не нужно напоминать, как это важно для поселка. Я не сомневаюсь, что ты постараешься добиться наилучшего из возможных соглашений — но при любом исходе тебя по возвращении встретят не слишком приветливо. Эх… Желаю удачи.

Это прозвучало довольно мрачно. Я обвел взглядом гуляющих. Около устроенной прямо на улице шашлычной работал Чукалек; колонисты подшучивали над ним, а он с отсутствующим видом переворачивал опытной рукой кусочки мяса.

Неподалеку, тряся жирными щеками, хохотал Эзра Блейк, которому что-то сказал Джед Спарк. Джед и сам смеялся, разинув слюнявый беззубый рот с отвисшей губой. Из «Клуба» послышался звон разбитого стекла и крик.

Чиль Каа ругался с каким-то туристом из-за куска мяса; его круглая физиономия побагровела от злости. Турист что-то прокричал в ответ, сжимая кулаки; Чукалек рассеянно поглядывал на них, продолжая переворачивать стэйки своим сверкающим ножом.

На душе у меня стало как-то тревожно…