"Гость" - читать интересную книгу автора (Чайлд Ли)Глава 7Ламарр появилась точно в назначенное время в новом сверкающем «Бьюике» с номерами штата Вирджиния. В просторном салоне она была одна и казалась маленькой. Плавно затормозив, Ламарр нажала на кнопку, открывая крышку багажника. Захлопнув крышку, Ричер распахнул дверь и сел в машину. – Где твоя сумка? – спросила Ламарр. – Сумки у меня нет. Мгновение она недоуменно смотрела на него. Затем отвернулась с таким видом, словно столкнулась с социальным уродом, и поехала назад к улице. На первом перекрестке Ламарр неуверенно остановилась. – Как лучше всего добраться на юг? – спросила она. – Самолетом. Отвернувшись, Ламарр поехала налево, прочь от реки. После еще одного левого поворота она оказалась на федеральной магистрали номер девять, направляясь на север. – В Фишкилле я сверну на шоссе И-84, – сказала она. – Поеду на запад до транзитной автострады, затем на юг до Пэлисейдс, и там мы попадем в «Штат садов»[2]. Ричер молчал. Ламарр вопросительно посмотрела на него. – Как тебе будет угодно, – сказал он. – Я просто пытаюсь завести разговор. – Не трудись. – Не слишком ты дружелюбный. Ричер пожал плечами. – Вы говорили, что мне предстоит налаживать контакты с армией. А не учить вас основам географии Соединенных Штатов. Ламарр подняла брови и скривила рот, изображая недовольство, но в то же время показывая, что нисколько не удивлена. Ричер отвернулся и стал смотреть на мелькающий за окном пейзаж. В машине было тепло. Ламарр включила отопитель на максимум. Протянув руку, Ричер уменьшил подачу теплого воздуха в свою сторону. – Жарко, – заметил он. Ламарр никак на это не отреагировала. Продолжая молча вести машину. Шоссе И-84 вывело их через Гудзон в Ньюборо. Там Ламарр выехала на транзитную автостраду и повернула на юг. Она уселась поудобнее, словно готовясь к долгой дороге. – Ты никогда не летаешь самолетами? – спросил Ричер. – Раньше летала. Много лет назад. Но теперь не могу. – Почему? – Боюсь, – просто ответила она. – Ты носишь оружие? Оторвав руку от рулевого колеса, Ламарр отодвинула лацкан пиджака. Под ним блеснула твердая коричневая кожа ремней кобуры под мышкой, огибающих грудь. – И ты готова им воспользоваться? – Конечно, если возникнет необходимость. – В таком случае, бояться летать очень глупо. Вероятность погибнуть в автокатастрофе или перестрелке в миллион раз выше. Она кивнула. – Умом я понимаю доводы статистики. – Значит, твой страх иррационален, – заметил Ричер. – Наверное, – согласилась Ламарр. Они умолкли. Тишина нарушалась лишь ворчанием двигателя. – В Бюро много иррациональных агентов? – спросил Ричер. Ламарр ничего не ответила. Лишь немного залилась краской. Ричер снова умолк, уставившись на дорогу вперед. Ему стало стыдно. В конце концов, Ламарр прижали со всех сторон. – Я очень сожалею по поводу твоей сестры, – сказал он. – С чего бы это? – Ну, я понимаю, как ты за нее переживаешь. Ламарр не отрывала взгляда от дороги. – Это тебе сказал Блейк? Пока я варила кофе? – Ну, он упомянул об этом. – На самом деле, она мне не родная сестра – сводная, – сказала Ламарр. – И все мои переживания носят исключительно профессиональный характер, договорились? – Похоже, вы не очень-то ладите. – Вот как? С чего ты взял? Мое отношение к делу должно измениться только потому, что я близка к одной из потенциальных жертв? – От меня вы ждали именно этого. Вы решили, что я воспылаю желанием отомстить за Эми Каллан – только потому, что я ее знал и она мне нравилась. Ламарр покачала головой. – Это решил Блейк. Я же ожидала от тебя участия в любом случае, чисто человеческого. Правда, конкретно от тебя я ничего не ждала, потому что ты по всем статьям подходишь под портрет убийцы. – С этим портретом ты ошиблась. И чем скорее вы признаетесь в этом себе, тем скорее поймаете убийцу. – А что – Ровным счетом ничего. Но я не убивал этих женщин, и не стал бы их убивать. Следовательно, вы напрасно тратите время, ища такого человека как я, потому что я как раз не тот, кого надо искать. Резонно, правда? И факты на моей стороне. – Ты любишь факты? Ричер кивнул. – Гораздо больше всякой бредятины. – Хорошо, тогда как тебе понравятся вот эти факты? – спросила Ламарр. – Я только что помогла схватить убийцу в штате Колорадо, хотя сама даже никогда не была там. Одна женщина была изнасилована и убита в собственном доме. Она скончалась от множественных ударов тупым предметом по голове. Ее обнаружили лежащей на полу на спине, с лицом, закрытым простыней. Жестокое преступление, совершенное спонтанно, на входной двери и окнах никаких следов взлома, все в доме осталось на своем месте. Убитая женщина была умной, молодой и красивой. Я рассудила, что преступление совершил местный житель, зрелого возраста, живущий неподалеку, знавший жертву, неоднократно бывавший у нее дома, испытывавший к ней сексуальное влечение, однако слишком стеснительный или занимающий низшее социальное положение и поэтому не заявивший о своих чувствах надлежащим образом. – И? – Я составила этот психологический портрет, и местная полиция уже через час арестовала преступника. Он сразу же во всем сознался. Ричер кивнул. – Это оказался разнорабочий. Он убил жертву молотком. Впервые за полчаса Ламарр оторвалась от дороги и удивленно посмотрела на него. – Ты не можешь это знать. В здешних газетах об этом деле не писалось. Он пожал плечами. – Догадка, основанная на фактах. Закрытое простыней лицо означает, что жертва знала убийцу и убийца знал жертву, и он устыдился оставить ее лицо открытым. Возможно, испугался, что она будет смотреть на него из могилы. Подобное мышление указывает на низкий интеллект. Отсутствие следов взлома говорит о том, что убийца уже не раз бывал в доме. А все остальное очевидно. – Почему? – Что за тип с низким интеллектом может неоднократно бывать дома у умной, красивой женщины? Это или садовник, или разнорабочий. Скорее всего, садовник отпадает, потому что он в основном работает на улице. К тому же, садовники, как правило, работают парами. Поэтому я сделал выбор в пользу разнорабочего, которому, вероятно, не давало покоя, какая молодая и красивая его работодательница. Однажды он не смог больше терпеть, предпринял какой-то неуклюжий шаг, красавица его отвергает, возможно, даже насмехается над ним, он срывается, насилует и убивает ее. Поскольку он рабочий, у него с собой сумка с инструментами. Он привык ими пользоваться и размозжил жертве голову молотком. Ламарр ничего не сказала. Снова покраснела. – И вы называете это построением психологического портрета? – презрительно спросил Ричер. – Да это же просто здравый смысл. – Это дело оказалось очень простым, – едва слышно произнесла Ламарр. Он рассмеялся. – И вам за это платят деньги? Этому учат в колледжах? Машина въехала в Нью-Джерси. Асфальтовое покрытие стало заметно лучше, вдоль обочины потянулись ухоженные лесопосадки. Каждый штат тратит огромные усилия на первую милю шоссе на своей территории, пытаясь убедить путешественника, что он оставил плохое позади и попал туда, где лучше. Ричер всегда недоумевал, почему никто не тратит силы на – Нам нужно поговорить, – сказала Ламарр. – Что ж, говори. Расскажи мне об университете. – Мы не будем говорить об университете. – Почему? Расскажи о своей учебе. – Нам нужно обсудить убийства. Ричер улыбнулся. – Ты ведь училась в университете, так? Она кивнула. – В университете штата Индиана. – На факультете психологии? Ламарр покачала головой. – Тогда на каком? Криминалистики? – Если ты так хочешь знать, моя специализация – декоративное садоводство. А своей профессией я овладела в академии ФБР в Квантико. – Декоративное садоводство? Неудивительно, что Бюро с радостью пригласило тебя на работу. – На самом деле, университет мне тоже пригодился. Меня научили видеть за мелочами общую картину, а также терпению. – А также тому, как выращивать разные цветочки. Это может очень пригодиться, чтобы убивать время, когда дурацкие психологические портреты заведут в тупик. Ламарр снова умолкла. – И много у вас в Квантико иррациональных садоводов, которые бояться летать на самолетах? Энтузиастов бонсай, пугающихся пауков? Любителей орхидей, которые ни за что не наступят на трещины на асфальте? Ламарр побледнела. – Ричер, ты самодовольно гордишься собой, а тем временем убивают убийца расправляется с женщинами. Умолкнув, он отвернулся в окно. Ламарр вела машину быстро. Асфальт был мокрый, а впереди небо было затянуто черными тучами. «Бьюик» мчался за грозой, отступающей на юг. – Ладно, расскажи мне об убийствах, – наконец сказал Ричер. Крепко стиснув рулевое колесо, Ламарр уселась поудобнее. – Ты уже знаешь, к какой группе принадлежат убитые женщины, – сказала она. – Согласись, она очень специфичная. Ричер кивнул. – Похоже на то. – Места преступлений, похоже, никак не связаны. Убийца преследует определенную жертву и едет туда, где она находится. Пока что все убийства совершены в доме у жертвы. Во всех случаях речь идет об отдельных домах, но степень уединения разная. – Все дома неплохие. Ламарр недоуменно посмотрела на него. Ричер улыбнулся. – Армия щедро расплатилась с этими женщинами, когда они увольнялись, так? Это называется «избегать скандала». Получив большую пачку денег и возможность обзавестись своим углом после нескольких лет скитаний, все женщины, наверное, купили себе неплохие особняки. Ламарр кивнула, не отрываясь от дороги. – Да, пока что мы имеем дело с домами в зажиточных кварталах. – Разумно, – согласился Ричер. – Эти женщины хотели иметь соответствующее окружение. Что насчет мужей и прочих родственников? – Каллан была разведена, без детей. У Кук был возлюбленный, детей тоже не было. Стэнли вела замкнутый образ жизни и не имела близких друзей. – Вы проверили мужа Каллан? – Естественно. Расследуя убийство, мы первым делом проверяем родственников. Если убита замужняя женщина, мы проверяем мужа. Но у него есть алиби, ничего подозрительного за ним не было. А после того, как была убита Кук, почерк стал ясен. Мы поняли, что мужья и возлюбленные тут ни при чем. – Да, наверное. – Первая проблема состоит в том, как убийце удается проникнуть в дом. Никаких следов взлома. Он просто входит в дверь. – Как вы думаете, он перед этим ведет наблюдение за домом? Ламарр пожала плечами. – Три жертвы – это еще мало, так что я опасаюсь делать заключения. Но, скорее всего, убийца действительно вел наблюдение. Ему было необходимо застать жертв дома одних. Он досконально прорабатывает все детали. Не думаю, что он хоть в чем-то полагается на случай. Но не переоценивай значение наблюдения. Установить, что все трое весь день проводили дома в одиночестве, не составляло никакого труда. – Какие-либо следы засады? Окурки и банки из-под содовой под соседним деревом? Ламарр покачала головой. – Этот тип не оставляет абсолютно никаких следов. – Соседи ничего не видели? – Ничего. – Все три жертвы были убиты днем? – Время различное, но все в светлое время суток. – Никто из этих женщин не работал? – Да, как и ты. Вы, бывшие военные, похоже, не стремитесь найти себе работу. Я обязательно учту эту особенность в будущем. Кивнув, Ричер уставился в окно. По асфальту текли потоки воды. Гроза была в миле впереди. – Почему вы нигде не работаете? – Ламарр снова умолкла, и машина, шелестя шинами, въехала в стену дождя. Ламарр включила щетки, зажгла фары и чуть сбавила скорость. – Ты собираешься и дальше меня оскорблять? – спросила она. – Мои подколки – это сущая мелочь по сравнению с тем, чем вы угрожаете моей подруге. И с тем, с какой готовностью вы поверили в то, что такой человек как я мог убить двух женщин. – Так все же да или нет? – Возможно. Думаю, извинение с твоей стороны превратит ответ в нет. – Извинение? И не надейся, Ричер. Я по-прежнему верю в свой психологический портрет. Если убийства совершил не ты, то какой-то подонок, похожий на тебя. Небо затянули сплошные черные тучи, дождь усилился. Впереди сквозь потоки воды по лобовому стеклу зажглись красные огни стоп-сигналов. Машины едва ползли. Ламарр резко нажала на тормоза. – Проклятие! Ричер улыбнулся. – Забавно, правда? Сейчас, при такой погоде, вероятность погибнуть или получить увечья в автокатастрофе в десять тысяч раз выше, чем при полете на самолете. Ламарр ничего не ответила. Она то и дело смотрела в зеркало заднего вида, опасаясь, что тот, кто едет следом, не успеет затормозить. Впереди огни стоп-сигналов красной цепочкой уходили вперед. Отыскав рычаг регулировки, Ричер опустил свое сиденье и уютно вытянулся. – Я сосну чуток, – объявил он. – Разбудишь, когда мы куда-нибудь приедем. – Мы еще не закончили говорить, – возразила Ламарр. – Ты не забыл, мы ведь договорились? Подумай о Петросяне. Интересно, чем он сейчас занимается? Ричер посмотрел налево, через Ламарр в ее окно. В той стороне находился Манхэттен, но сейчас можно было лишь с трудом разглядеть обочину шоссе. – Хорошо, будем говорить дальше. Ламарр сосредоточила все внимание на дороге. Машина едва ползла по залитому дождем асфальту, то и дело останавливаясь. – На чем мы остановились? – спросила она. – Убийца следит за жертвами, выясняет, что они дома одни, все происходит среди бела дня, каким-то образом он заходит в дом. Что дальше? – Затем он их убивает. – В доме? – Мы так думаем. – – К сожалению, мы многое не можем сказать точно. – Что ж, замечательно. – Убийца не оставляет улик, – объяснила Ламарр. – Это главная проблема. Ричер кивнул. – В таком случае, опиши места преступлений. Начни с того, какие растения растут в садике перед окнами. – Почему? Ты полагаешь, это имеет значение? Ричер рассмеялся. – Нет, я просто подумал, что тебе будет проще начать с чего-нибудь такого, в чем ты – Сукин сын! Машина медленно ползла вперед. Щетки неторопливо сновали по лобовому стеклу – туда-сюда, туда-сюда. Впереди показались мигающие красные и синие огни. – Авария, – заметил Ричер. – Убийца не оставляет никаких улик, – повторила Ламарр. – Абсолютно никаких. Ни отпечатков пальцев, ни волокон, ни крови, ни слюны, ни волос, ни ДНК – ничего. Ричер зевнул, сплетая руки на затылке. – Добиться этого весьма непросто. Ламарр кивнула, не отрывая взгляда от дороги. – Совершенно точно. В нашем распоряжении имеются такие средства, в существование которых ты даже не поверишь, но нашему другу удается перехитрить их все. – Каким образом? – Мы не можем понять. Сколько времени ты пробыл в этой машине? Ричер пожал плечами. – Мне кажется, всю жизнь. – На самом деле, всего около часа. Но сейчас твои пальчики уже повсюду – на дверных ручках, приборной панели, защелке ремня безопасности, рычаге регулировки сиденья. На подголовнике не меньше десятка твоих волос. По всему сиденью куча волокон ткани брюк и пиджака. На коврике земля из двора дома в Гаррисоне. Быть может, даже ворс ковра. Ричер кивнул. – А я здесь лишь сижу. – Вот именно. А при насильственном убийстве подобные улики должны были быть повсюду. Плюс, возможно, кровь и слюна. – Так что, вероятно, он все-таки убивает женщин не дома. – Трупы были обнаружены именно в домах. – Значит, ему по крайней мере приходится перетаскивать их в дом. Ламарр кивнула. – Достоверно известно, что убийца проводит в доме какое-то время. На то есть убедительные доказательства. – Где он оставляет трупы? – В ванной комнате. В ванне. «Бьюик» дюйм за дюймом проползал мимо места аварии. Старый автофургон на полной скорости врезался в зад джипу, абсолютно такому же, какой был у Ричера. В лобовом стекле фургона были две вмятины, оставленные головами. Смятую дверь пришлось открывать домкратом. В разрыве разделительного барьера стояла карета скорой помощи. Выкрутив голову, Ричер уставился на джип. Это была не его машина. Впрочем, он и не ждал, что это окажется его джип. Джоди никуда не поедет. Если у нее есть хоть капля здравого смысла. – В ванне? – переспросил Ричер. Ламарр кивнула, не отрываясь от дороги. – В ванне. – Все три трупа? Ламарр снова кивнула. – Все три. – Что-то вроде подписи? – Верно, – подтвердила она. – Откуда убийце известно, что у всех жертв были ванны? – Когда человек живет в доме, у него обязательно есть ванна. – Откуда ему известно, что все жертвы живут в домах? Он ведь выбирает их не по принципу жилья. Это ведь в определенном смысле случайность? Жертвы могли жить где угодно. Например, я живу в мотелях. А в некоторых есть только душ. Ламарр мельком взглянула на него. – Ты больше не живешь в мотелях. Ты живешь в собственном особняке в Гаррисоне. Ричер смущенно отвел взгляд, как человек, который забыл. – Ну, наверное, сейчас я действительно живу в собственном особняке, – признался он. – Но прежде мне пришлось попутешествовать. Откуда убийце известно, что у этих женщин есть постоянное жилье? – Это «Уловка-22». Если бы они были бездомными, они бы не попали в его список. Я хочу сказать, для того, чтобы попасть в его список, они должны иметь постоянное место жительства – в противном случае убийца не сможет их найти. – Но откуда ему известно, что у всех есть ванны? Ламарр пожала плечами. – В любом доме, в любой квартире есть ванны. Только в совсем крошечных квартирах-студиях имеется лишь душевая кабина. Ричер кивнул. В этой области у него было совсем мало опыта. Недвижимость оставалась для него неизведанной территорией. – Хорошо. Все жертвы лежат в ванной. – Обнаженные. И их одежда отсутствует. Проехав мимо места аварии, Ламарр надавила на газ, устремляясь в погоню за отступающей грозой. Она переключила щетки стеклоочистителя на максимальную скорость. – Убийца забирает одежду жертв с собой? – спросил Ричер. – Почему? – Вероятно, в качестве трофея. У таких серийных преступников захват трофеев – очень распространенное явление. Возможно, в этом есть какой-то символизм. Возможно, убийца считает, что жертвы должны по-прежнему носить военную форму, поэтому он отнимает у них гражданскую одежду. И жизнь. – Больше он ничего не берет? Ламарр покачала головой. – По крайней мере, мы ничего не смогли установить. Все вещи вроде бы на своих местах. Нигде нет никаких «пробелов». Наличные и кредитные карточки на месте. – Значит, убийца забирает одежду жертв и не оставляет никаких следов. Ламарр ответила не сразу. – Кое-что он оставляет, – сказала она. – Он оставляет краску. – Краску? – Армейскую, зеленую камуфляжную. В большом количестве. – Где? – В ванне. Убийца кладет туда обнаженное тело, после чего заполняет ванну краской. Ричер всмотрелся сквозь бешено мечущиеся щетки в дождь. – Он топит женщин? В краске? Ламарр покачала головой. – Нет, он их не топит. Он кладет их в ванну уже мертвыми. А потом просто закрывает их краской. – Как? Раскрашивает? Ламарр прибавила скорость, пытаясь наверстать упущенное время. – Нет, он их не раскрашивает. Он просто заполняет ванну краской, по самый край. Естественно, при этом тело тоже оказывается покрыто краской. – Значит, трупы плавают в ванне, заполненной зеленой краской? Она кивнула. – Именно в таком виде были обнаружены все три жертвы. Ричер ничего не сказал. Отвернувшись, он уставился в окно и молчал довольно долго. На западе небо стало проясняться. Дождь заканчивался. Машина быстро неслась вперед. Покрышки шелестели по мокрому асфальту, дождевые капли барабанили по крыше. Уставившись вдаль на светлеющее небо на западе, глядя краем глаза на мелькающую бесконечную ленту шоссе, Ричер вдруг поймал себя на том, что он – Что с тобой? – обеспокоенно спросила Ламарр. Повернувшись к ней, Ричер постарался сосредоточить внимание на ее бледном лице, жидких волосах, кривых зубах, обнажившихся в улыбке. – Расскажи мне о краске, – тихо сказал он. Ламарр недоуменно посмотрела на него. – Обыкновенная армейская краска, – сказала она. – Зеленая, матовая. Производится в штате Иллинойс сотнями тысяч галлонов. Изготовлена в течение последних одиннадцати лет, потому что технологический процесс относительно новый. Помимо этого нам больше ничего не удалось установить. Ричер рассеянно кивнул. Сам он никогда не использовал такую краску, но он видел миллионы квадратных ярдов, выкрашенных ей. – Возиться с краской сложно, – задумчиво произнес он. – Но места преступлений безукоризненно чистые. Нигде не пролито ни капли. – Женщины уже мертвы, – заметил Ричер. – Никто не дерется. Так что проливать краску незачем. Однако, ее надо принести в дом. Сколько нужно для того, чтобы наполнить ванну до краев? – От двадцати до тридцати галлонов. – Это очень много. Должно быть, краска имеет для убийцы очень большое значение. Вы не пытались понять, какое именно? Ламарр пожала плечами. – Нет, если не брать в расчет очевидного. Краска-то армейская. Быть может, отнимая гражданскую одежду и покрывая трупы армейской краской, убийца как бы возвращает жертвы туда, где, по его мнению, они должны находиться. Понимаешь, краска сковывает трупы. Через пару часов на поверхности появляется пленка. Со временем она твердеет, а жидкая краска внутри превращается в желе. Полагаю, за достаточно большой срок она бы вся высохла и затвердела, а трупы оказался бы внутри. Знаешь, некоторые родители помещают первые пинетки своего малыша в плексиглас? Ричер уставился перед собой. Горизонт впереди был чистым. Гроза осталась позади. Справа мелькала зеленая и солнечная Пенсильвания. – Краска – это чертовски хлопотно, – заметил Ричер, рассуждая вслух. – Двадцать или тридцать галлонов? Солидный груз. То есть, у убийцы должна быть большая машина. Краску непросто раздобыть. Непросто даже внести ее в дом. Это могут заметить. Никто ничего не видел? – Мы обошли всех соседей. Никто не заметил ничего странного. Ричер медленно кивнул. – Краска – это ключ к разгадке. Где убийца ее достает? – Понятия не имеем. Армейское руководство не горит желанием нам помочь. – Не удивляюсь. Армия вас ненавидит. Кроме того, она наверняка испугалась, что убийцей может оказаться кадровый военный. Кто еще может достать камуфляжную краску в таком количестве? Ламарр ничего не ответила. «Бьюик» мчался на юг. Дождь давно кончился, и щетки со скрипом скребли сухое стекло. Ламарр выключила стеклоочиститель уверенным движением запястья. Ричер принялся размышлять о каком-то кадровом военном, загружающем галлонами зеленую краску. В его списке девяносто одна женщина, его извращенное сознание требует на каждую от двадцати до тридцати галлонов. Итого две – две с половиной тысячи галлонов. Огромное количество. Для того, чтобы перевезти столько, понадобится много грузовиков. Быть может, этот человек – интендант. – Как убийца расправляется с жертвами? – спросил Ричер. Ламарр крепче стиснула рулевое колесо. Сглотнула комок в горле, не отрывая взгляда от дороги. – Мы не знаем, – сказала она. – Как это Ламарр покачала головой. – Жертвы мертвы. Но мы не можем определить, как именно они умерли. |
||
|