"Завещание" - читать интересную книгу автора (Гришем Джон)

Глава 4

Если верить “Форбсу”, в списке самых богатых людей Америки Трой Филан занимал десятую строку. Его смерть заслуживала места в колонке самых важных новостей, а способ, который он выбрал для ухода из жизни, делал ее и вовсе сенсацией.

У дома на Фоллз-Черч, где жила Лилиан, толпились репортеры, ожидавшие, что к ним выйдет кто-нибудь из членов семьи. А пока они фотографировали друзей и соседей, входивших и выходивших из дома, и задавали им банальные вопросы о семье покойного.

Четверо же старших детей Филана вместе с женами, мужьями и своими детьми в это время принимали соболезнования. В присутствии посторонних они демонстрировали печаль. Но как только оставались одни, настроение решительно менялось. Ти Джею, Рексу, Либбигайл и Мэри-Роуз с трудом удавалось заставить своих отпрысков – одиннадцать ребятишек – сдерживать радость. Это действительно было трудно. Принесли много отличного вина и шампанского. Старый Трой не хотел, чтобы они горевали, не так ли?

Старшие внуки пили больше родителей.

Телевизор, стоявший в нише, был включен, и каждые полчаса они собирались перед ним, чтобы прослушать последние сообщения Си-эн-эн, связанные со смертью Троя.

Корреспондент, разбирающийся в проблемах финансов, слепил десятиминутный сюжет о необъятной империи Филана.

Просматривая его, все улыбались.

Одна Лилиан, сжав губы, правдоподобно изображала горе. Завтра она займется организацией похорон.

Хэрк Геттис прибыл около десяти и сообщил семье, что разговаривал с Джошем Стэффордом. Погребения не будет, не будет и никакого отпевания; только вскрытие, кремация и рассеивание праха. Так завещано Троем, и Стэффорд готов отстаивать волю своего клиента в суде.

Лилиан, равно как и ее детям, было совершенно наплевать, что станут делать с телом Троя, но из чувства противоречия они стали спорить с Геттисом: недостойно, мол, расставаться с Троем безо всякой заупокойной службы. Либбигайл удалось даже выдавить слезу и изобразить дрожь в голосе.

– Я не стану это оспаривать, – стоял на своем Геттис. – Мистер Филан оставил письменное распоряжение на этот счет, и любой суд с уважением отнесется к его предсмертной воле.

Родственники быстро согласились. Нет никакого смысла тратить уйму времени и денег на судебные тяжбы и продлевать срок траура. Зачем усугублять положение? Трой всегда получал то, что хотел. К тому же на собственном горьком опыте они знали – лучше с Джошем Стэффордом не связываться.

– Будем действовать согласно его воле, – вздохнула Лилиан, и четыре головы за спиной матери одновременно закивали.

Никто не спросил о завещании и о том, когда можно будет наконец с ним ознакомиться, хотя именно этот вопрос волновал их больше всего. Лучше еще несколько часов поизображать безутешное горе, а уж потом перейти к делам. Поскольку не будет ни отпевания, ни похорон, ни траурного приема, вероятно, они смогут встретиться завтра утром и все обсудить.

– А зачем вскрытие? – спросил Рекс.

– Понятия не имею, – ответил Геттис. – Стэффорд сказал, что это распоряжение содержится в предсмертной записке, но даже он не понимает, зачем это нужно.

После ухода Геттиса все выпили еще. Поток визитеров иссяк, и Лилиан отправилась в постель, а Либбигайл и Мэри-Роуз – по домам. Ти Джей с Рексом спустились на первый этаж в бильярдную, заперлись там и стали накачиваться виски. К полуночи, надравшись, как матросы в портовом кабаке, они гоняли шары по столу, ликуя по поводу свалившегося на них баснословного богатства.

В восемь часов утра на следующий день после смерти мистера Филана Джошуа Стэффорд обращался к взволнованным директорам “Филан групп”. Два года назад мистер Филан ввел самого Джоша в совет директоров, но эта роль ему абсолютно не нравилась.

Последние шесть лет “Филан групп” работала вполне успешно и прибыльно без активного участия ее основателя. По какой-то причине, вероятно, из-за депрессии, Трой утратил интерес к повседневному руководству своей империей. Он довольствовался мониторингом рынков и докладами о доходах.

Сейчас исполнительным директором компании был Пэт Соломон, бывший высокопоставленный служащий, которого Трой привлек к работе двадцать лет назад. Когда Стэффорд вошел в зал заседаний, Пэт нервничал так же, как остальные семь членов совета.

Для беспокойства оснований хватало. Вокруг компании всегда сшивалась куча приспешников жен Троя и их отпрысков. Малейший намек на то, что контрольный пакет акций может перейти в их руки, привел бы в ужас любой совет директоров.

Джош начал с оглашения распоряжений мистера Филана относительно похорон.

– Никаких похорон, собственно, не будет, – мрачно сказал он. – Честно говоря, у нас нет возможности отдать ему последнюю дань уважения.

Это присутствующие выслушали без комментариев.

Если бы умер обыкновенный человек, подобное пренебрежение условностями показалось бы ошеломляющим. Но поскольку речь шла о Трое, удивляться не приходилось.

– Кто станет владельцем компании? – спросил Соломон.

– Сейчас я не могу этого сказать, – ответил Стэффорд, прекрасно отдавая себе отчет в том, насколько уклончиво и неудовлетворительно прозвучал его ответ. – Трой подписал завещание за несколько мгновений до того, как спрыгнул с балкона, и распорядился держать втайне его содержание в течение некоторого времени. Ни при каких условиях я не могу разгласить его. По крайней мере пока.

– А когда же?

– Скоро. Но не сейчас.

– Значит, работать, как прежде?

– Именно. Совет директоров сохраняет прежние полномочия; все продолжают выполнять свои обязанности. Завтра компания будет жить так же, как вчера.

Это звучало утешительно, но никто не поверил Стэффорду. Рано или поздно компания должна перейти в другие руки.

Трой никогда не был сторонником раздела акций между акционерами “Филан групп”. Он хорошо платил своим служащим, но не позволял им стать собственниками даже малой доли компании. Лишь три процента акций принадлежали нескольким избранным.

Около часа они прокорпели над пресс-релизом, а потом расстались на месяц.

В коридоре Стэффорда ждал Тип Дурбан, и они вместе отправились в Маклин к судмедэксперту. Вскрытие к тому времени закончилось.

Причина смерти, как и ожидалось, была очевидной. Следов наркотиков или алкоголя в крови не обнаружено.

Но не обнаружено и опухоли. Никаких признаков рака.

В момент кончины Трой пребывал в добром здравии, хотя сказывалось недоедание.

Когда они переезжали через Потомак по мосту Рузвельта, Тип наконец нарушил молчание:

– Он говорил тебе, что у него опухоль мозга?

– Да. Несколько раз. – Стэффорд, сидевший за рулем, едва замечал улицы, мосты, машины, проносившиеся мимо.

Сколько же у Троя было секретов?

– Зачем он лгал?

– Кто знает? Ты пытаешься найти логику в поступках человека, только что спрыгнувшего с четырнадцатого этажа.

Рак мозга хоть как-то оправдывал его поведение. Все, и я в том числе, думали, что он умирает. Из-за странностей поведения Троя созвать консилиум психиатров было очень уместной идеей. Он поставил ловушку, и они попали в нее, а теперь эти психиатры клянутся, что Трой был абсолютно вменяемым. Думаю, кроме всего прочего, ему хотелось сочувствия.

– Но он был чокнутым, ведь правда? Конечно, был, иначе не сиганул бы с балкона.

– У Троя было много странностей, но он точно знал, что делает.

– А зачем прыгнул?

– Депрессия. Он был одиноким стариком.

На Конститьюшн-авеню они попали в огромную пробку. Сидя в машине и глядя на длинную вереницу неподвижных машин, вытянувшуюся перед ними, каждый думал о своем.

– Это похоже на мошенничество, – сказал наконец Дурбан. – Он завлек их в ловушку обещанием денег, согласился на беседу с их психиатрами, а в последний момент оставил всех с носом.

– Конечно, это было мошенничество, но речь ведь идет о завещании, а не о контракте. Завещание – это дар. По законам Виргинии человек не обязан оставлять что-то детям.

– Но они наверняка будут оспаривать завещание.

– Возможно. У них куча адвокатов. И на кон поставлено слишком много денег.

– Почему он так их всех ненавидел?

– Трой считал их пиявками. Они мешали ему. Постоянно боролись с ним. Они никогда честно не заработали ни пенни, а промотали целые миллионы. Трой никогда не собирался им ничего оставлять. Он считал, что раз они сумели профукать миллионы, сумеют и миллиарды пустить по ветру. И был абсолютно прав.

– А разве не было и его вины в том, что родные так относились к нему?

– Была, и значительная. Троя было трудно любить. Он когда-то признался мне, что был плохим отцом и отвратительным мужем. Не пропускал ни одной юбки, особенно был охоч до женщин, которые у него работали. Считал их своей собственностью.

– Припоминаю, ему даже предъявляли судебные иски за сексуальные домогательства.

– Мы всех убедили замолчать. Заплатили большие деньги. Трой не любил проблем.

– Не думаешь, что могут всплыть еще какие-нибудь наследники?

– Сомневаюсь. Но откуда мне знать? Я и представить себе не мог, что существует эта наследница, а уж почему он практически все оставил ей, мне и вовсе не понятно. Мы с Троем провели немало часов, обсуждая, как распределить его наследство.

– Как же мы будем ее искать?

– Не знаю. Об этом я еще не думал.

По возвращении в офис Джош увидел, что сотрудники его фирмы пребывают в страшном возбуждении. По вашингтонским меркам фирма была невелика – всего шестьдесят работников. Джош был ее основателем и старшим партнером.

Тип Дурбан и еще четверо назывались партнерами, но это означало лишь, что Джош время от времени выслушивал их и делился с ними доходами. В течение тридцати лет это была фирма, которая занималась судебными тяжбами, не слишком заботясь о безупречности средств, но ближе к шестидесяти Джош все меньше времени стал проводить в судах, а все больше сидел за столом, заваленным бумагами. Если бы захотел, он мог иметь сотню юристов из бывших сенаторов, лоббистов и правительственных аналитиков – в Ди-Си, [Ди-Си – так, по начальным буквам, называют в Америке округ Колумбия] их пруд пруди. Однако Джош обожал судебные процессы, атмосферу залов суда и нанимал только молодых сотрудников, которые успели поучаствовать по меньшей мере в десяти процессах, рассматривавшихся судами присяжных.

Обычно активная карьера судебного юриста не превышает двадцати пяти лет. Первый сердечный приступ заставляет их умерить свою прыть, чтобы оттянуть второй. Джоша удалось избежать работы на износ благодаря тому, что он посвятил себя юридическому обеспечению дел одного лишь Мистера Филана – безопасность, антимонопольное законодательство, кадры, слияние компаний и десятки личных дел.

Три группы коллег ждали в приемной перед его огромным кабинетом. Пока Джош снимал пальто и усаживался за стол, два секретаря докладывали ему о делах на сегодня и телефонных звонках.

– Какой самый важный? – спросил он.

Безотлагательным оказался звонок Хэрку Геттиса, человека, с которым Джош разговаривал последний месяц по меньшей мере три раза в неделю. Он набрал номер, и Хэрк тут же взял трубку. Они быстро покончили с приветствиями, и Хэрк перешел к делу:

– Послушайте, Джош, вы можете себе представить, как семья давит на меня?

– Прекрасно представляю.

– Джош, они желают увидеть это проклятое завещание! Или хотя бы узнать, что в нем.

От следующих слов Джоша очень многое зависело, и он их давно обдумал.

– Не так скоро, Хэрк.

Короткая пауза, после которой:

– Но почему? Что-то не так?

– Меня беспокоит самоубийство.

– Почему? Что вы имеете в виду?

– Послушайте, Хэрк, может ли человек быть в здравом рассудке за несколько секунд до того, как спрыгнуть с четырнадцатого этажа?

Голос Хэрку зазвучал на октаву выше, а в интонации послышалось еще большее волнение:

– Но вы же слышали заключение психиатров. Все записано на пленку.

– А после самоубийства Филана они продолжают настаивать на своем заключении?

– Черт возьми, да!

– Вы можете это доказать? Я прошу у вас помощи, Хэрк.

– Джош, вчера вечером мы еще раз опросили наших психиатров. Мы из них кишки тянули, но они тверды как скала. Все они подписали восьмистраничное заключение, поклявшись в психическом здоровье мистера Филана.

– Могу я ознакомиться с этим документом?

– Я сейчас же вам его пришлю.

– Сделайте одолжение. – Джош повесил трубку и улыбнулся. В кабинет вошли коллеги – три группы блистательных и бесстрашных молодых юристов – и расселись за стоявшим в углу столом красного дерева.

Джош начал с резюме содержания собственноручного завещания Троя и юридических осложнений, которые оно могло повлечь. Первой группе сотрудников он поручил разобраться со сложной проблемой дееспособности завещателя.

Троя поджимало время. Просвет между двумя периодами умопомрачения. Джош хотел, чтобы проанализировали все прецеденты, имеющие хоть отдаленное отношение к подписанию завещания лицом, которое считалось невменяемым.

Вторая команда получила задание исследовать рукописные завещания и особенно – все случаи их опротестования.

Когда две первые группы покинули кабинет, Джош позволил себе немного расслабиться и сел. Этим ребятам повезло больше, потому что следующие три дня им не нужно было сидеть в пыльной библиотеке.

– Вам предстоит найти человека, который, как я подозреваю, не хочет, чтобы его нашли.

Он передал им все, что знал о Рейчел Лейн. Информации было не много. Папка из стола Троя оказалась совсем тонкой.

– Прежде всего разузнайте все о Всемирной организации миссионеров, работающих с племенами. Кто эти люди? Чем занимаются? Как подбирают персонал? Куда посылают своих сотрудников? Словом, все. Второе: в Ди-Си имеется несколько превосходных частных сыщиков – специалистов по розыску пропавших. Обычно это бывшие сотрудники ФБР или правительственных структур. Отберите двоих лучших, решение примем завтра. Третье: мать Рейчел звали Эвелин Каннингэм, она уже умерла. Соберите все, что можно о ней узнать. Допустим, у них с мистером Филаном был короткий роман, плодом которого стал ребенок.

– Допустим? – переспросил один из подчиненных.

– Да. Мы ничего не принимаем на веру.

Отпустив и эту группу юристов, Джош прошел в конференц-зал, где Тип Дурбан собрал небольшую пресс-конференцию. Дюжина нетерпеливых репортеров сидела за столом, расставив диктофоны. Это были представители крупных газет и респектабельных финансовых изданий.

Посыпались вопросы. Да, существует подписанное в последнюю минуту завещание, но Стэффорд не вправе обнародовать его содержание. Да, проводилось вскрытие, но этот вопрос он обсуждать не может. Компания будет продолжать работать в прежнем режиме. Он не может говорить о том, кто станет ее новым владельцем.

Не было ничего удивительного в том, что родственники, очевидно, на протяжении дня беседовали с репортерами.

– Циркулируют упорные слухи, что мистер Филан своим последним завещанием разделил состояние между шестью детьми. Можете ли вы подтвердить или опровергнуть это?

– Не могу. Это только слухи.

– Он не умирал от рака?

– Это вопрос к патологоанатому, я не могу его комментировать.

– Мы слышали, что незадолго до смерти мистера Филана обследовал консилиум психиатров и признал психически здоровым. Вы можете это подтвердить?

– Да, – ответил Стэффорд. – Это правда.

Следующие двадцать минут были посвящены подробностям консилиума. Джош стоял на своем, позволяя себе утверждать лишь то, что мистер Филан “казался” совершенно психически уравновешенным.

Репортеры финансовых изданий жаждали цифр. Поскольку “Филан групп” частная компания, очень закрытая, информацию о ней получить трудно. Теперь предоставлялась возможность приоткрыть завесу, во всяком случае, они так думали. Но Джош мало что им сообщил.

Спустя час он извинился, сославшись на дела, и вернулся к себе в кабинет, где секретарша доложила ему, что звонили из крематория. Надо было забрать останки мистера Филана.