Стивен Ликок Помешавшийся на тайне, или Дефективный детектив

* * *

Великий сыщик сидел у себя в кабинете. Он был в длинном зеленом халате, на отворотах которого виднелось с полдюжины секретных опознавательных значков.

Позади, на специальной вешалке, висело несколько пар фальшивых бакенбард.

Сбоку лежали очки — синие, черные, автомобильные.

В случае чего великий сыщик мгновенно мог бы до неузнаваемости изменить свой облик.

Рядом с ним на стуле стояли ведро с кокаином и ковш.

Лицо сыщика было абсолютно непроницаемым.

На столе лежала кипа пакетов с шифрограммами. Великий сыщик быстрым движением вскрывал их один за другим, расшифровывал и бросал в находящийся тут же шифропровод.

В дверь постучали.

Великий сыщик поспешно накинул розовое домино, приладил фальшивые черные бакенбарды и крикнул:

— Войдите!

Вошел секретарь.

— А, это вы! — сказал сыщик и принял свой прежний вид.

— Сэр, — страшно волнуясь, начал секретарь, — совершено загадочное преступление.

— А, — произнес великий сыщик, и глаза у него загорелись. — Полиция на всем континенте, разумеется, совершенно сбита с толку?

— Она настолько сбита с толку, — ответил секретарь, — что агенты сотнями лежат в обмороке, а многие даже покончили с собой.

— Так, — продолжал сыщик, — и, конечно, ничего подобного не значится в анналах лондонской полиции?

— Точно так.

— И, надо думать, с этой тайной связаны имена, произнося которые, вы едва осмеливаетесь дышать — или, по крайней мере, прополаскиваете перед этим горло борной или марганцовкой?

— Совершенно верно.

— И, по-видимому, она чревата такими ужасными международными осложнениями, что если мы не раскроем ее, то в ближайшие шестнадцать минут Англия окажется в состоянии войны со всеми странами мира?

Секретарь, все еще дрожа от волнения, снова дал утвердительный ответ.

— И, наконец, по всей вероятности, преступление совершено среди бела дня, где-нибудь у входа в Английский банк или в гардеробе палаты общин, под самым носом у полиции?

— Да, — отвечал секретарь, — именно так.

— Прекрасно, — сказал великий сыщик, — тогда накиньте вот это, приклейте бакенбарды и расскажите, что же случилось.

Секретарь завернулся в голубое домино с кружевными прошивками, наклонился и прошептал на ухо великому сыщику:

— Похищен принц Вюртембергский!

Великий сыщик привскочил, словно ему поддали ногой под зад.

Похищен принц! Наверное, кто-нибудь из Бурбонов! Отпрыск древнейшего в Европе рода!

Да, стоящая перед ним задача была достойна его аналитического ума.

Мозг великого сыщика заработал с быстротою молнии.

— Погодите! — вскричал он. — Откуда вам все это известно?

Секретарь протянул ему листок. Это была телеграмма от префекта парижской полиции. Она гласила: «Украден принц Вюртембергский тчк вероятно переправлен Лондон тчк необходимо возвратить обратно открытию выставки тчк награда тысяча фунтов».

Так! Принца убрали из Парижа как раз в тот момент, когда его появление на международной выставке могло бы стать политическим событием первостепенного значения.

Для великого сыщика думать значило действовать, а действовать значило думать. Иногда ему удавалось делать и то и другое одновременно.

— Телеграфируйте в Париж. Пусть сообщат приметы принца.

Секретарь поклонился и вышел.

В ту же минуту за дверью послышалось легкое царапанье.

Появился посетитель. Он бесшумно полз на четвереньках, прикрывая голову и плечи каминным ковриком, так что разглядеть, кто это, было совершенно невозможно.

Он дополз до середины комнаты.

Тут он встал на ноги.

Великий боже!

Это был премьер-министр Англии!

— Вы! — воскликнул сыщик.

— Я, — ответил премьер-министр.

— Вы пришли по делу о похищении принца Вюртембергского?

Премьер-министр вздрогнул:

— Откуда вы знаете?

Великий сыщик улыбнулся своей загадочной улыбкой.

— Что же, — сказал премьер-министр, — не стану скрывать. Все это очень близко меня касается. Найдите принца Вюртембергского, верните его целым и невредимым в Париж, и я прибавлю к объявленной награде еще пятьсот фунтов. Но только смотрите, — многозначительно добавил он, выходя из кабинета, — примите меры, чтобы ему не испортили окраску и не купировали хвост.

«Что такое? Не купировали принцу хвост?» Великий сыщик почувствовал легкое головокружение. Значит, банда негодяев решила… Нет, нет, что за дикая мысль!

Снова раздался стук в дверь.

Появился еще один посетитель, закутанный с головой в длинный пурпурный плащ. Он полз на животе, извиваясь как червяк.

Наконец он поднялся и выпростал голову.

Великий боже!

Это был сам архиепископ Кентерберийский!

— Ваше высокопреосвященство, — воскликнул пораженный сыщик, — ради бога, не вставайте, умоляю вас! Садитесь, ложитесь, делайте что угодно, только не вставайте.

Архиепископ снял митру и усталым движением повесил ее на вешалку для бакенбард.

— Вы пришли по делу о принце Вюртембергском?

Архиепископ вздрогнул и сверху вниз осенил себя крестным знамением: неужели перед ним ясновидец?

— Да, — ответил он, — от успеха розысков зависит очень многое. Но я пришел только затем, чтобы сообщить вам, что вас желает видеть моя сестра. Сейчас она будет здесь. Она вела себя крайне неблагоразумно, и теперь все ее состояние целиком зависит от принца. Если вам не удастся вернуть его в Париж, она разорена.

Архиепископ надел митру, осенил себя крестным знамением снизу вверх, завернулся в плащ и, мурлыча как кот, на четвереньках удалился из кабинета.

В глазах великого сыщика отразилось волнение — он был глубоко тронут. На лице заиграли морщины.

— Итак, — пробормотал он, — в деле замешана сестра архиепископа, графиня Уопли.

Хотя великий сыщик был хорошо знаком с жизнью высших кругов общества, он почувствовал, что на этот раз столкнулся с чем-то совершенно из ряда вон выходящим.

В дверь громко постучали.

Вошла графиня Уопли, вся в мехах.

Графиня была первой красавицей Англии. Она величественно шагнула в комнату, величественно схватила стул и уселась, повернув к сыщику свою величественную лицевую сторону.

Затем она сняла бриллиантовую тиару и положила ее возле себя на специальную подставку для тиар. Потом расстегнула жемчужное боа и повесила его на вешалку для жемчугов.

— Вы пришли, — начал великий сыщик, — по делу о принце Вюртембергском.

— Паршивый щенок! — раздраженно воскликнула графиня.

Ну и ну! Новое осложнение! Графиня вовсе не влюблена в принца, она даже обозвала молодого Бурбона щенком!

— Вас, по-видимому, интересует его судьба?

— Интересует? Еще бы! Я же сама его выкормила.

— Вы… его… что? — только и смог пробормотать великий сыщик, и его обычно бесстрастное лицо покрылось ярким румянцем.

— Я его сама выкормила, — отвечала графиня, — и теперь могла бы получить за него десять тысяч фунтов. Не удивительно, что я хочу, чтобы его скорее вернули в Париж! Но только имейте в виду, — продолжала она, — если у принца купирован хвост или испорчена отметина на животе, — тогда пусть уж лучше его совсем уберут.

У великого сыщика закружилась голова, он прислонился к стене. Хладнокровное признание прекрасной посетительницы потрясло его до мозга костей. Она — мать молодого Бурбона; она связана незаконными узами с одной из величайших в Европе фамилий; она истратила все свое состояние на какой-то роялистский заговор, хотя, инстинктом постигнув законы европейской политики, прекрасно понимает, что даже простое удаление наследственных примет принца может лишить его поддержки французского народа.

Графиня надела тиару и удалилась.

Вошел секретарь.

— Получены три совершенно непонятные телеграммы из Парижа, — сказал он и протянул первую. Она гласила: «Принца Вюртембергского длинная голова зпт отвислые губы зпт широкие уши зпт очень длинное туловище зпт короткие задние ноги».

Эти слова привели великого сыщика в явное замешательство.

Он прочел вторую телеграмму: «Принца Вюртембергского легко опознать глухому лаю».

И, наконец, третью: «Принца Вюртембергского можно опознать белой отметине середине спины».

Сыщик и его секретарь молча смотрели друг на друга.

Все это было совершенно непостижимо. Тайна казалась непроницаемой. Она сводила с ума.

Наконец великий сыщик заговорил:

— Дайте мне мое домино. Придется проследить каждую нить отдельно.

Он помолчал, пока его острый ум быстро анализировал и синтезировал наличные данные.

— Молодой человек, — бормотал он, — очевидно, молодой, поскольку графиня назвала его щенком; с длинной головой и отвислыми губами (вероятно, сильно пьет!), с белой отметиной на спине (первый предвестник тяжких последствий распутной жизни). Да, да, эта нить быстро приведет меня к цели.

Великий сыщик встал.

Он завернулся в длинный черный плащ. Белые бакенбарды и синие очки дополнили его туалет.

В таком совершенно неузнаваемом виде он отправился в путь.

Поиски начались.

Четыре дня он бродил по Лондону.

Он обошел все бары. В каждом выпивал по стакану рома. В одни он заходил переодетый матросом, в другие — солдатом. В некоторых он появлялся в одежде священника. Поскольку он всегда платил наличными, на него никто не обращал внимания.

Но поиски оказались безрезультатными.

Однажды подозрение пало на каких-то двух молодых людей. Их арестовали, но тут же выпустили. Ни в том, ни в другом случае приметы не совпадали полностью.

У одного были длинная голова и отвислые губы, но не было отметины на спине.

У другого была отметина, но он не умел лаять.

Итак, ни один из них не был молодым Бурбоном.

Великий сыщик продолжал поиски, не останавливаясь ни перед чем.

Как-то ночью он тайно проник в дом премьер-министра. Обыскал его сверху донизу. Измерил все окна и двери. Поднял все половицы. Обследовал водопровод, канализацию и мебель. Нигде ничего!

Так же потихоньку пробрался он во дворец архиепископа. Обыскал его сверху донизу. Переодевшись певчим, отстоял службу в церкви. Нигде ничего.

Все еще не теряя надежды, великий сыщик проник в дом графини Уопли. Он переоделся горничной и поступил к ней на службу.

Тут-то он и напал на след, который привел его к разгадке тайны.

В будуаре графини на стене в большой раме висела фотография. Это был портрет.

А под ним стояло: «Принц Вюртембергский».

На портрете была изображена такса.

Очень длинное туловище, широкие уши, некупированный хвост, короткие задние ноги — словом, совпадали все приметы.

На какую-то долю секунды мозг великого сыщика словно озарила вспышка молнии, и он проник в суть тайны.

Принц был собакой!

Быстро накинув домино поверх платья горничной, он бросился на улицу, подозвал проезжавший мимо кэб и мгновенно оказался у себя в конторе.

— Я раскрыл ее! — задыхаясь, крикнул он секретарю. — Загадка разгадана. Я соединил все звенья. Путем чистого анализа я дошел до правильного решения. Слушайте же: задние ноги, отметина на спине, отвислые губы, щенок… Как? Неужели это вам ничего не подсказывает?

— Ничего, — в полном недоумении отвечал секретарь, — задача кажется мне совершенно неразрешимой.

Великий сыщик понемногу успокоился и снисходительно улыбнулся:

— Все это, дорогой мой, означает лишь то, что принц Вюртембергский — собака. Да, да, призовая такса графини Уопли. Графиня сама ее выкормила, и теперь ее такса стоит двадцать пять тысяч фунтов, не считая десяти тысяч фунтов, обещанных за нее на парижской выставке собак. Поэтому и не удивительно, что…

Тут великого сыщика прервал громкий женский вопль:

— Великий боже!

И в кабинет, словно безумная, вбежала графиня Уопли.

Ее тиара съехала набок.

Жемчужины с ее одежды сыпались прямо на пол.

Она заламывала руки и стонала.

— Ему купировали хвост, — еле выговорила она, — и выстригли всю шерсть на спине. Что мне делать? Я разорена!

— Madame, — спокойно сказал великий сыщик, невозмутимый как бронзовая статуя, — возьмите себя в руки. Я еще могу вас спасти.

— Вы?

— Я!

— Как?

— Слушайте же. Вы должны были выставить принца в Париже?

Графиня кивнула.

— В нем все ваше состояние?

Графиня снова кивнула.

— Собаку украли, отвезли в Лондон, купировали ей хвост, изменили окраску?

Пораженная такой глубокой проницательностью великого сыщика, графиня все кивала и кивала головой.

— Вы разорены?

— Да, — прошептала она, задыхаясь, и опустилась на пол в груду жемчужин.

— Madame, — повторил великий сыщик, — еще не все потеряно.

Он выпрямился во весь рост. Выражение несгибаемой непреклонности не сходило с его лица.

На карту были поставлены честь Англии и состояние самой красивой женщины страны.

— Да, я это сделаю, — прошептал он. — Встаньте, дорогая леди. Не бойтесь ничего. Я перевоплощусь в вашу собаку!

В тот же вечер великого сыщика можно было увидеть на палубе пакетбота Дувр — Кале. Он был в длинном темном плаще и стоял на четвереньках у ног своего секретаря, который держал его на коротком поводке. От возбуждения он то и дело лаял на волны и лизал секретарю руку.

— Какая замечательная собака! — говорили пассажиры.

Костюм собаки удался на славу! Великого сыщика обмазали клеем и облепили собачьей шерстью. Отметина на спине получилась просто великолепно. Хвост, соединенный с автоматическим регулятором, двигался из стороны в сторону, повинуясь малейшему движению мысли. В глазах светился ясный ум.

На следующий день его экспонировали на международной выставке по группе такс.

Он покорил сердца всех присутствующих.

— Quel beau chien![1] — восклицали французы.

— Ach! Was ein Dog![2] — восклицали испанцы.

Великий сыщик получил первый приз.

Состояние графини было спасено.

К несчастью, великий сыщик забыл о налоге на собак, вследствие чего его вскоре поймали и уничтожили собачники.

Но это, конечно, не имеет никакого отношения к нашему рассказу и приводится в заключение просто так, как обстоятельство, не лишенное некоторого интереса.