"Кот, который сдвинул гору" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)

ОДИН

Мужчина средних лет, с пышными ухоженными усами и грустными глазами, озабоченно сжимая руль, вёл машину вверх по узкой, извилистой горной дороге. С одной её стороны стеной возвышалась скала, а с другой был резкий обрыв. Отсутствие каких-либо ограждений плюс камни, сорвавшиеся со скалы и тем самым ещё более сузившие дорогу, превращали поездку в суровое испытание для человека, который впервые попал в эти места.

Водитель старался держаться середины дороги, стискивая зубы на каждом повороте и представляя, что произойдёт, если вдруг навстречу вздумает поехать другая машина: лобовое столкновение? удар о скалу? падение в ущелье? Не слишком богатый выбор. Ко всему прочему он вёз на заднем сиденье двух пассажиров, оравших так, как это могут делать только сиамские кошки.

Вечерело, бензина оставалось меньше четверти бака. А Джим Квиллер вот уже два часа всё поднимался по горной дороге, извивающейся тройной S-образной дугой, и каждый крутой поворот сулил ему опасные выступы и каменные обвалы. Не было ни дорожных знаков, ни домов, хозяева которых подсказали бы верное направление, ни автомобилистов, ни площадок для стоянки, где он мог бы притормозить, чтобы собраться с мыслями и определить своё местонахождение. Ситуация всё более походила на ночной кошмар. В таком же состоянии пребывали и те двое на заднем сиденье, которые на каждом повороте бились о стенки своей корзины и издавали душераздирающие вопли.

– Да замолчите же наконец! – прикрикнул он на них, что вызвало ещё более шумный протест: «Мы заблудились! Где мы? Зачем вообще притащились на эту чёртову гору?»

Что же, вопрос хороший, и вскоре он получит на него ответ. Пока же безумное безостановочное путешествие в никуда продолжалось.


Внезапное желание полюбоваться горными пейзажами посетило Квиллера две недели назад. Он жил в равнинном округе, где на тысячу миль не встретишь ничего выше обыкновенного холма. Мысль о поездке в горы возникла из пустой болтовни во время празднования важного события в его жизни. Выполнив условие завещания (прожить в Мускаунти пять лет), он стал официальным наследником состояния Клингеншоенов и превратился в миллиардера, владеющего собственностью на территории от Нью-Джерси до Невады.

За пять лет, которые Квиллер провёл в Пикаксе – главном городе округа, он завоевал расположение местных жителей своим бескорыстием и неизменным дружелюбием. Незнакомые люди, встретив его на улице, потом рассказывали домочадцам, что мистер К. поздоровался с ними. Мужчины с удовольствием проводили с ним время за чашкой кофе. Женщины приходили в восторг от его пышных усов, вздрагивали от печального взгляда из-под полуопущенных век и задумывались о том, какие события прошлого придали этим глазам выражение светлой грусти.

Более двухсот друзей и поклонников собралось по случаю получения им наследства в танцевальном зале старой гостиницы, почему-то носившей название «Нью-Пикакс отель». Позвякивая кубиками льда в стакане с имбирным элем. Квиллер переходил от одной группы гостей к другой, принимая поздравления и не забывая наведываться к стойке бара, заполненной угощениями, соответствующими представлениям ресторатора гостиницы о вечеринке. Наследник Клингеншоенов выделялся в любой компании: шести с половиной футов роста, хорошо сложенный, с красивой, посеребрённой сединой головой и с пышными, с проседью усами, которые, казалось, жили своей, отдельной от хозяина жизнью.

Главными среди гостей были Полли Дункан, директор городской библиотеки, Арчи Райкер, издатель «Всякой всячины», и Осмонд Хасселрич от конторы «Хасселрич, Беннет и Бартер», адвокат империи Клингеншоенов. Присутствовали также мэр Пикакса, члены городского совета, шеф полиции, управляющий школами и другие лица, игравшие важную роль в жизни Квиллера в последние пять лет: Ларри и Кэрол Ланспик, доктор Галифакс Гудвинтер, Милдред Хенстейбл, Эддингтон Смит, Фран Броуди, – список гостей оказался длиннее, чем можно было ожидать. Всех интересовал вопрос, что он собирается делать дальше, где намеревается жить. Но никому и в голову не приходило, что этот новоиспечённый миллиардер, родившийся и выросший в большом городе, более того – работавший в большом городе и получивший там известность как журналист, захочет остаться здесь, в этой провинциальной глуши. Разве можно было предположить такое?

Кип Мак-Дайармид, издатель газеты из соседнего округа, не выдержал первым:

– Квилл, теперь, когда у тебя куча денег и по меньшей мере лет двадцать пять жизни впереди, чем ты намерен заняться?

Пока Квиллер медлил с ответом, его давний друг Арчи Райкер высказал предположение:

– Он купит несколько газет, ТВ-канал и начнёт революцию в средствах массовой информации.

– Или купит замок в Шотландии и займётся наблюдением за птицами, – сыронизировал Ларри Ланспик.

– Вот уж не думаю, – не согласилась Полли Дункан, уже подарившая Квиллеру бинокль и книгу о птицах, но, увы, как оказалось, напрасно. – Скорее он приобретёт остров в Карибском море и наконец напишет свою книгу. – Она старалась говорить беспечно, пытаясь скрыть свои чувства: вот уже несколько лет Полли занимала важное место в жизни Квиллера и страшно бы расстроилась, покинь Джим эти северные края.

Квиллер только улыбался, выслушивая их предположения.

– Если говорить серьёзно, – сказал он, в третий раз наполняя тарелку ветчиной, колбасками и сыром, – последние пять лет были лучшими в моей жизни. До приезда сюда я всегда жил в больших городах с населением не меньше двух миллионов. Но теперь склоняюсь к тому, чтобы остаться в городке, в котором числится не более трёх тысяч человек и который находится в четырёх сотнях миль от чего бы то ни было. Хотя…

– Ты ещё не воплотил в жизнь все свои мечты… – мужественно заметила Полли.

– Не знаю, как насчёт мечт, но одно знаю точно: жить просто и легко – это не для меня. Я не играю в гольф. Я лучше отправлюсь в тюрьму, чем на рыбалку. Дорогие машины и сшитые на заказ костюмы меня не интересуют. Единственное, что мне нужно, – это стоящая цель.

– А как насчёт женитьбы? – игриво поинтересовалась Мойра Мак-Дайармид.

– Нет! – испуганно выпалил Квиллер.

– Ещё не поздно подумать о наследниках.

Он начал терпеливо объяснять, как делал уже не раз:

– Несколько лет назад выяснилось, что я из рук вон плохой муж, и с тех пор ничего не изменилось. Что же касается наследников, то обо всём позаботится Фонд Клингеншоенов – как видите, я постарался распорядиться деньгами до конца дней своих, да и после смерти тоже. Но… – Квиллер задумчиво погладил усы. – Мне хотелось бы на время уехать и подумать о жизни – где-нибудь на вершине горы или на пустынном острове, где нет туристов, если, конечно, такие места ещё остались.

– А как же кошки? – спросила Кэрол Ланспик. – Впрочем, мы с Ларри с удовольствием обеспечим им ту роскошную жизнь, к которой они привыкли.

– Спасибо, но я возьму их с собой. Присутствие кошек способствует размышлениям.

– Тебе нравятся горы? – спросил Кип Мак-Дайармид.

– Честно говоря, я мало что про них знаю. Когда-то ездил в Швейцарию, с заданием от газеты, – Альпы потрясли меня. Ещё проводил свой медовый месяц на Северо-Шотландском нагорье… Пожалуй, мне больше нравится сама мысль о высоте. В горах есть что-то таинственное, независимо от того, стоишь ты на вершине или смотришь на них у подножия.

– Прошлым летом мы замечательно отдохнули в Картофельных горах, правда, Кип? – сказала Мойра. – Мы взяли фургончик и отправились туда всей семьей. Великолепные места! Чудесный воздух! А какая тишина! Даже с четырьмя детьми и двумя собаками было спокойно!

– Никогда не слышал о Картофельных горах, – заметил Квиллер.

– Их только начали осваивать. Ты должен съездить туда, пока не нагрянули туристы, – посоветовал Кип. – Если хочешь, бери наш фургончик.

– Не могу представить Квилла в фургоне, если только там нет круглосуточного сервиса, – хмыкнул Арчи Райкер. – В детстве мы вступили в отряд скаутов, и Квилл был единственным, кто ненавидел жизнь в походных условиях.

Наследник Клингеншоенов мысленно содрогнулся, представив жизнь в фургоне с парочкой привередливых домашних кошек.

– Спасибо за предложение, – сказал он, – но я лучше сниму домик – что-нибудь простое, но желательно с водопроводом. Без особых изысков, но с элементарными удобствами.

– Там сдают дома, – сказала Мойра. – А в маленьком городке, в долине, есть ресторанчики и магазины. Дети спускались туда, чтобы сходить в кино.

– А библиотека и ветеринар там имеются?

– Наверняка, – ответил Кип. – Я видел здание суда, так что скорее всего городок этот – центр округа. Очень чистое, милое местечка. Представляете – река течёт прямо вдоль главной улицы.

– А как он называется?

– Спадзборо![1] – хором ответили Мак-Дайармиды, широко улыбаясь в предвкушении реакции Квиллера.

– Мы не шутим, – добавила Мойра. – Это название указано на карте. Городок находится между двумя горными хребтами. Мы жили дикарями в Национальном парке в Западных Картофельных горах. К востоку от них находятся Большая Бульба и Малая.

– А в долине протекает Соусная река, – пошутил Квиллер.

– Не угадал, река называется Иелихо, – парировал Кип. – Она очень хороша для скоростного спуска на плотах. Не Колорадо, конечно, но дети были в восторге. Имеются пещеры, если ты интересуешься спелеологией, хотя местные жители отбивают всякую охоту заглядывать в них. Да и Мойра слишком труслива.

– Откуда это название – Картофельные горы? Мак-Дайармиды вопросительно посмотрели друг на друга.

– Ну, – начала Мойра, – они такие круглые и бугристые. Какие-то дружелюбные. Знаешь, не такие подавляющие, как Скалистые горы.

– Большая Бульба сейчас осваивается, а на Малой живут по старинке. Говорят, в двадцатые годы она приютила немало самогонщиков – сборщики налогов не могли найти их в густых лесах, – продолжил Кип.

А Мойра добавила:

– На Малой Бульбе обитают разные ремесленники. Мы купили у них восхитительную керамику и корзины.

– Да, – опять вступил в разговор Кип, – там есть одна девица, она ткёт такие коврики, какие ты любишь, Квилл. – Мойра толкнула его локтем, но Кип повторил: – Да, да, молодая женщина, делает замечательные коврики. Хм… И как вам, холостякам, удаётся жить без жён, ведь совершенно некому вас всё время одёргивать?

– Это наш крест, – смиренно изрёк Квиллер.

– Если тебя действительно заинтересовали горы, я позвоню издателю местной газеты. Когда-то, в бытность учёбы в журналистской школе, мы жили в одной комнате, а прошлым летом он купил газету в Спадзборо. От него-то мы и узнали об этих местах. Его зовут Колин Кармайкл. Если ты решишься поехать туда, обязательно познакомься с ним. Мировой парень. Я попрошу, чтобы он нашёл для тебя агента по недвижимости.

– Только не говори обо мне так, будто я ещё один Рокфеллер, – взвинтят цену. Скажи, что мне хочется что-нибудь простое, без излишеств.

– Конечно-конечно.

– А как там с погодой?

– Отлично! За всё время нашего там пребывания с неба не упало ни капельки.

Оставшуюся часть вечера Квиллер выглядел рассеянным и постоянно теребил усы – нервная привычка, выдававшая желание действовать. Обычно он быстро принимал решения, вот и теперь мысленно уже мчался в Картофельные горы, чтобы уединиться там и найти ответы на мучившие его вопросы. Он не смог бы объяснить, почему именно эти горы привлекли его внимание, вероятно, сыграло свою роль название – уж больно аппетитное, – а он любил наслаждаться тем, что сам называл «пиршеством для желудка».

Когда после приёма он вернулся домой, у дверей его встретили два сиамца – уши торчком, хвосты виляют в ожидании угощения. Он выдал каждому по доброму куску ветчины, тайно унесённой из бара отеля, и, после того как они жадно и шумно разделались с гостинцем и тщательно умылись, объявил:

– Вам это не понравится, но мы на лето отправляемся в горы.

Он всегда беседовал с ними так, словно они были человеческими существами с довольно высоким IQ. И часто удивлялся, как он жил долгие годы один, без этой парочки смышлёных созданий, умевшей внимательно выслушать его и ответить одобрительным подвыванием и мяуканьем.

Коко и Юм-Юм – пара сиамских кошек с гипнотизирующими голубыми глазами. Бежево-песочные шкурки сиамцев удачно гармонировали с коричневыми сапожками на лапках и тёмно-коричневыми масками на мордочках. Кошечка, очень нежная, любила сидеть на коленях у Квиллера, зачарованно глядя на его усы, и пользовалась всеми кошачьими уловками, желая добиться своего; кот – весьма неординарная личность – обладал способностями к расследованию и даже предвидению, при определённых обстоятельствах конечно. Официально он именовался Као Ко Кун и в полной мере соответствовал этому имени. Подвиги кота отнюдь не являлись плодом воображения Квиллера: практичный, даже циничный в некоторых вопросах журналист, он в течение ряда лет записывал их, собираясь рано или поздно издать о Коко книгу.

Квиллер предвидел отрицательную реакцию своих домочадцев на сообщение о поездке. Если они умели читать его мысли, то он знал об их нелюбви к перемене мест. И действительно, Юм-Юм свернулась в клубочек, подобрав под себя лапки, и с укоризной воззрилась на Квиллера. Но Коко… Коко, на удивление, воодушевился известием о предстоящем путешествии и с важным видом принялся расхаживать взад и вперёд на своих длинных и стройных лапах.

– Я принял правильное решение? – спросил его Квиллер.

– Йау! – с энтузиазмом ответил Коко.

В течение нескольких последующих дней Квиллер улаживал домашние дела, разрабатывал маршрут, выбирал мотели, составлял список вещей, которые собирался взять с собой. При хорошей погоде и спокойной жизни ему потребуются только легкие вещи. Ему даже в голову не пришло взять что-либо на случай дождя.

Вскоре из Спадзборо начала поступать корреспонденция. Первый проспект приглашал его приобрести часть ещё только строящегося дома. Какой-то агент по продаже недвижимости перечислял жилые участки и площадки для строительства. Фирма-подрядчик предлагала построить дом, о котором Квиллер «мог только мечтать». Несколько агентов прислали перечни сдаваемых в аренду домиков и коттеджей с пометкой «Держать домашних животных не разрешается». С большим интересом сиамцы наблюдали за тем, как каждое письмо вскрывалось и выбрасывалось в корзину. Но чем неутешительнее выглядели варианты, тем больше Квиллер утверждался в своём решении ехать в Картофельные горы.

Ситуация улучшилась после телефонного звонка из Спадзборо. Голос по телефону звучал дружелюбно и энергично:

– Мистер Квиллер. я – Долли Лесмор. Колин Кармайкл сказал нам, что вы хотите найти уединённое местечко в горах на всё лето.

Голос был низким и хрипловатым, явно его обладательница злоупотребляла никотином. Квиллер мысленно представил её: невысокого роста, решительная, с высокой причёской, любит яркие цвета, курит по три пачки сигарет в день, а карманы полны мятных таблеток.

– Да, – ответил он, – я подумываю об отдыхе в горах.

– Прекрасно. Я звоню, чтобы узнать, на что именно вы рассчитываете. У нас много вариантов, с различной оплатой. Но прежде всего скажите: вы хотите снять дом с внешней или с внутренней стороны горы?

Вопрос лишь на секунду озадачил его.

– На горе . Внутреннюю часть я оставляю троллям.

Долли Лесмор рассмеялась.

– Я сейчас всё объясню. – сказала она. – Внутренний склон обращён к долине, на Спадзборо, плюс вы можете наблюдать эффектные закаты солнца. Внешний склон выходит на восточное предгорье, но и тут вы не в проигрыше: все восходы – ваши.

– А на вершине у вас что-нибудь есть?

– Прекрасно! Вы хотите всё сразу! А теперь назовите мне дату вашего рождения, это поможет подобрать подходящее место.

– Двадцать четвертое мая. Кровь нулевой группы. Ношу обувь двенадцатого размера.

– Ага, вы Близнец, близко к Тельцам. И вы хотите что-нибудь особое, но практичное.

– Совершенно верно. Что-нибудь сельское и уединённое, но с электричеством и водопроводом.

– Думаю, у нас есть то, что вы хотите, – сказала она бодрым тоном.

– Я люблю твердую постель, желательно, длиннее обычной.

– Хорошо, я это отмечу для себя.

– И минимум две спальни.

– На сколько человек?

– Со мной будут два сиамца, мужского и женского пола.

– О-о-о! Это создаёт некоторые проблемы.

– Они хорошо воспитаны и ни в коем случае ничего не испортят. За это могу поручиться, – сказал Квиллер. Затем, вспомнив, что Коко однажды разбил вазу стоимостью в десять тысяч долларов, а Юм-Юм обычно тащит всё, что не прибито, быстро добавил: – Я бы хотел внести залог.

– Ну… – это может сработать. Дайте подумать… Есть один вариант, но я должна его проверить. Дом, который я имею в виду, довольно просторный.

– Я рассчитывал на что-нибудь компактное, – прервал её Квиллер, – но в сложившихся обстоятельствах согласен на всё.

В настоящий момент он жил в переделанном яблочном амбаре, высотой в четыре этажа, с балконами на трёх уровнях.

– А что вы имеете в виду под словом «просторное»? – решил уточнить он.

– Ну, большое помещение. Первоначально это была небольшая сельская гостиница. Потом её переделали под жилой дом для семьи Хокинфилдов. Последний член семьи Хокинфилдов на самом деле хочет продать дом, а не сдавать его. Дом можно снова оборудовать под гостиницу типа «ночлег и завтрак». Так вот, если вас интересует такая перспектива, мисс Хокинфилд, вероятно, согласится сдать его на всё лето. Что вы на это скажете?

– Вы задаёте странные вопросы. Я не интересуюсь гостиницами и вряд ли когда-нибудь заинтересуюсь.

– Простите, я об этом как-то не подумала. К тому же пока у меня нет на это разрешения. Мисс Хокинфилд живёт в другом штате. Я созвонюсь с ней, а потом свяжусь с вами.

– С нетерпением буду ждать вашего звонка, – приободрил её Квиллер.

– Кстати, мы не обсудили денежный вопрос. На какую сумму вы готовы согласиться?

– Скажите, сколько она хочет, и мы будем отталкиваться от этого. Со мной легко иметь дело.

За неделю сделка была заключена.

Владелица, запросившая за собственность миллион двести тысяч долларов, милостиво согласилась сдать на лето дом с полной обстановкой джентльмену с рекомендациями и двумя кошками за тысячу долларов в неделю. Электричество и водопровод прилагаются, но за телефон он будет платить сам.

– Было нелегко убедить её, но в конце концов мне это удалось! – с гордостью сообщила мисс Лесмор.

Всё ещё не привыкнув к своему безграничному богатству, Квиллер посчитал сумму чрезмерной, однако, решительно настроенный отправиться в Картофельные горы, согласился с условиями и заплатил половину всей суммы. Позднее он будет удивляться, почему не попросил прислать фотографию дома и места, почему позволил себе увлечься энтузиазмом агента: «Это прямо на вершине горы! Там из каждого окна потрясающий вид и великолепные закаты! Широкие веранды, восемь ванных, просторная кухня и ваше собственное озеро! Хокинфилды разводили рыбу в озере. Вы любите рыбачить? А в лесу восхитительные пешеходные тропинки…»

Коко сидел у телефона и внимательно слушал. Положив трубку, Квиллер обратился к нему.

– Вы с Юм-Юм сможете выбирать из шести спален и восьми ванных комнат, все с потрясающими видами из окон. Устраивает?

– Йау! – ответил Коко и стал вылизывать лапки.

Юм-Юм отсутствовала. Она дулась уже несколько дней: делала вид, что не хочет есть, сидела повернувшись спиной к Квиллеру и ускользала всякий раз, когда он пытался её погладить.

– Женщины – это загадка! – говорил Квиллер Коко.

Когда договор был подписан и задаток внесён, он отправился в головной офис фирмы «Хасселрич, Беннет и Бартер». В отделанном ореховым деревом и задрапированном бархатом кабинете он встретился со старшим из партнёров. Как всегда, встреча с Осмондом Хасселричем, человеком чрезвычайно щепетильным и мнительным, начиналась с обязательной чашечки кофе, которая подавалась с соблюдением всех формальностей, присущих разве что чайной церемонии. На свет божий извлекались чашки и кофейник веджвудского фарфора из фамильного сервиза, адвокат сам разливал кофе, и его старческие руки при этом дрожали, а чашки дребезжали на блюдцах. Изящные ручки чашек напоминали ловушки для пальцев, и Квиллер всегда радовался окончанию ритуала.

– Я долго думал, мистер Хасселрич, – сказал Квиллер после того, как серебряный поднос унесли и адвокат сел напротив него, – и пришел к выводу, что мне следует уехать на лето. – Несмотря на то что эти двое были знакомы вот уже пять лет, они до сих пор обращались друг к другу подчеркнуто официально. – Моё намерение уехать подальше от Мускаунти объясняется желанием обдумать свои планы на будущее. Приятное общество здесь притягивает меня как магнит, и мне нужно на время избавиться от его очарования, чтобы подумать обо всём отстраненно.

Адвокат понимающе кивнул.

– Я уезжаю в Картофельные горы. – Квиллер сделал паузу, выжидая, пока веки адвоката перестанут трепетать. Он знал: дрожащие веки – реакция старого джентльмена на любую сомнительную информацию. – Никто, кроме вас, не будет знать моего точного адреса, Я обрываю все связи на три месяца. Мистер О'Делл, как обычно, присмотрит за моим жильём. Лори Бамба займется почтой и срочные дела будет передавать вам. Ну а все мои финансовые дела – в ваших руках, поэтому я не предвижу никаких проблем.

– А как вы намерены оплачивать текущие расходы там, мистер Квиллер?

– Не считая еды, расходов будет немного. Открою временный счёт в местном банке, и вы сможете переводить деньги туда по мере надобности. Это Первый Картофельный банк города Спадзборо. – Квиллер опять подождал, пока успокоятся веки адвоката и перестанет дрожать его подбородок. – Как только узнаю почтовый адрес и номер телефона, незамедлительно сообщу вам. Я планирую уехать во вторник и прибыть в Картофельные горы в пятницу.

Несмотря на частые волнения, связанные с чудачествами Квиллера, Хасселричу нравилась его чёткая манера обсуждать дела, но то, что его клиент просто-напросто сбегал из города, он вряд ли понимал.

В понедельник днём состоялось прощальное рукопожатие с Арчи Райкером, которому Квиллер пообещал писать тысячу слов в газету «Всякая всячина» каждый раз, когда появится достойная для этого тема. Вечер понедельника завершился прощальным ужином с Полли Дункан в «Старой мельнице» и сентиментальным прощанием у Полли дома.

А затем, рано утром во вторник, он погрузил багаж в свой подержанный – трёхлетний – четырехцилиндровый седан, окрашенный в два оттенка зелёного цвета. Даже разбогатев, Квиллер неохотно тратился на пересылку вещей. В багаж входили пишущая машинка, автоматическая кофеварка, коробка с книгами и личные вещи сиамцев, пристально следивших за процессом их погрузки, по, как только плошка для воды и миска для сухого корма исчезли за задней дверцей автомобиля, сами сиамцы куда-то испарились.