"Кот, который улыбался" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)ТРИНАДЦАТЬВ газете все звали её Сара. Теперь стала известна её фамилия – Пленсдорф. Распахнув объятия, Квиллер направился навстречу маленькой взволнованной женщине. На её лице блестели слезы, вызванные то ли пережитым волнением, то ли внезапной победой. Журналист не переставал мысленно задавать себе вопрос: каким образом – да и с какой стати – Сара решилась потратить такую сумму на ужин с посторонним человеком? Это, должно быть, розыгрыш, решил он, подстроенный тремя насмешниками: Райкером, Хикси и Джуниором. Они на такое горазды – шутка не из дешевых, но налогом не облагается… Что ж, ладно! Он в долгу не останется и устроит настоящий спектакль! Квиллер заключил в свои руки трясущиеся ладошки миссис Пленсдорф, галантно поклонился ей и пробормотал, что он польщен её выбором. Затем, сорвав очередную бурю аплодисментов, крепко обнял её. Ассистент в красном пиджаке препроводил парочку к столику за кулисами, где Пендер Уилмот предложил им назначить дату предстоящего ужина. – Может быть, нам встретиться в понедельник вечером? Или это слишком скоро? – застенчиво предложила миссис Пленсдорф. – Я так взволнована, что боюсь, мне не дотерпеть до вторника. – В понедельник? Прекрасно! – согласился Квиллер. – Я закажу лучший столик в «Мельнице» и заеду за вами в семь часов. Она живёт, как он теперь выяснил, в прекрасном месте, в Индейской Деревне, где не обременённым семьями людям предлагались отличные квартирки. Вернувшись в Зелёную комнату, Квиллер пришёл к выводу, что ситуация разворачивается просто превосходно. В редакции Сара всегда появлялась одетой с иголочки и разговоры вела всегда весьма интеллигентные. Кроме того, она регулярно и неглупо отзывалась о его статьях и никогда не упоминала об усах. После макияжа и стрижки с укладкой, что, как известно, входило в комплект ужина с Квиллером, с ней можно будет провести чудесный вечерок в ресторане. Да и деньги пойдут на доброе дело. Кстати, он был очень даже доволен, что Саре Пленсдорф удалось побить в этой аукционной схватке Даниэль Кармайкл. Вернувшись в амбар, Квиллер немедленно связался с Полли, чтобы сообщить ей последние новости. – Сара Пленсдорф! Вот это сюрприз! – воскликнула Полли. – Что ж, Квилл, я довольна, что ты достался именно ей. Очень милая женщина. – Я знаю её только по работе в газете, она прекрасно справляется со своими обязанностями, и у неё очень милые манеры. Но вот что меня озадачивает: в состоянии ли она заплатить полторы тысячи долларов за ужин? – Конечно в состоянии. Она вносит очень щедрые пожертвования на библиотеку, В старые добрые времена Пленсдорфам удалось разбогатеть на продаже леса, и я подозреваю, что Сара унаследовала нешуточное состояние. – Ага, вот в чём дело! – протянул Квиллер. -А что тебе известно о её пристрастиях? – Разве только то, что она коллекционирует пуговицы. – Пуговицы? – переспросил Квиллер. – Я не ослышался? – Не ослышался. Разве ты не видел в прошлом году выставку её пуговиц у нас в библиотеке? Об этом и в газете писали. – Не видел я никакой выставки и статью не читал! – вспылил Квиллер. – Когда вы ужинаете? – В понедельник вечером. – Если до встречи с Сарой тебе вздумается всерьёз заняться изучением пуговиц, то в библиотеке найдётся парочка книг на эту тему. – Спасибо большое за совет, но… пожалуй, я откажусь. Это будет вечер импровизаций. Раннее пробуждение не входило в привычки Квиллера, но в семь тридцать утра в воскресенье он уже выехал из своего амбара и направился в сторону Кеннебека. Оба склона лесистого холма, лежащего к югу от города, были запружены легковушками, фургонами и пикапами. Счастливцы, которым уже удалось найти хорошую площадку для обозрения, завтракали неподалеку от своих машин. В полдевятого все фотоаппараты были наготове. Первой из-за гребня горы медленно выплыла машина шерифа и стала плавно спускаться по склону в сопровождении сотни одетых в шлемы велосипедистов. Квиллер надеялся, что среди спортсменов он не увидит зелёной футболки Ленни с номером девятнадцать на спине. Его надежды оправдались. Золотого и бронзового медалиста зрители встретили бурными аплодисментами, но вот получившего серебро среди велосипедистов не было. Значит, полицейские Пикакса отстранили его от соревнований, и бедняга уже, вероятно, находится на пути в Дулут. Собравшиеся пребывали в радостном расположении духа, но внезапно прогремел ружейный выстрел. Толпа смолкла. После второго выстрела родители стали оттаскивать детишек к машинам. – Просто кто-то охотится на кроликов! – раздался выкрик среди зрителей. Но все же полицейские из эскорта принялись переговариваться по сотовым, а машина шерифа дала задний ход. «Нервы у всех на пределе, – подумал Квиллер. – К охотничьим выстрелам местные жители привыкли с детства. Однако стоило случиться преступлению, как всё изменилось!» Перед тем как открыть чёрный ход амбара, журналист мельком заглянул в старый морской рундук. К своему удивлению, он обнаружил в нём картонную коробку с этикеткой:»Производство фермы "Замороженная индейка". Вес 12 фунтов . Хранить в морозильной камере, перед приготовлением размораживать в холодильнике». «Взятка», – подумал Квиллер, но затем вспомнил что взяточничество – это, скорее, порок больших городов. В глуши, расположенной в четырёхстах милях севернее откуда бы то ни было, соседи с готовностью помогали друг другу и всякую поддержку принимали с благодарностью. Встает вопрос: что делать с птицей? Вспомнив урок Милдред, Квиллер решил, что вполне может справиться с приготовлением индейки, тем более что главную работу за него проделает духовка. Если последовательно выполнять все инструкции, то это занятие окажется менее трудоёмким, чем смена покрышки. Только вот понадобится большой противень с подставкой. В амбаре имелись две индюшачьи жаровни, но до сих пор их использовали по иному назначению. Тем временем сиамцы голосили в диапазоне пяти октав, и он запер их в кладовку, чтобы без музыкального сопровождения открыть презент и положить обернутую полиэтиленом птицу в холодильник. В положенное время он включил радио, надеясь услышать сообщение о веломарафоне. Было интересно узнать, сколько велосипедистов стартовало, сколько сошло с дистанции и где сейчас находятся остальные участники велопробега. Вместо этого он услышал экстренную сводку. «Сегодня утром был обнаружен мёртвый рыбак, смерть которого наступила в результате многочисленных укусов пчёл. По словам медицинского эксперта, насекомые в огромном количестве напали на пострадавшего, так что тот погиб от удушья из-за аллергического отека гортани. Тело жертвы обнаружили в сдаваемом напрокат домике, принадлежавшем "Рыбоводству Скоттенов", расположенном на берегу ручья Блэк-Крик. На этот час мы не располагаем более подробными сведениями о трагедии, но в полиции сказали… что пострадавший не был… жителем Мускаунти». Последняя фраза, произнесённая с особым значением, была типичной уловкой пикакского радио. Её следовало понимать так: расслабьтесь, он не из наших. Квиллер почувствовал внезапную потребность навестить Обри Скоттена. Когда вокруг происходило нечто из ряда вон выходящее, он предпочитал держать руку на пульсе и потому по пути решил заглянуть в бар «Грозный пёс». В воскресное утро на изрытой колеями стоянке не было ни одного пикапа и вокруг большого круглого стола не раздавался смех фермеров. Журналист устроился за стойкой на единственном пригодном для отдыха стуле – остальные выстроились неровным рядом, чем-то напоминая противотанковые заграждения. – Я бы выпил чашечку вашего фирменного горького кофе и съел знаменитый пончик трехдневной сухости, – обратился Квиллер к полусонному бармену. Бармен поплёлся выполнять заказ. Неподалеку трещал дешёвый радиоприемник. – Где вы приобрели эту махину? – спросил Квиллер. – У неё потрясающий звук. – Нашёл, – ответил бармен. – Вы слышали о парне, которого насмерть зашалили пчелы? – Ага. – А кто он такой, знаете? – Рыбак. – На вашей памяти такое уже случалось? – Не-а. – Вероятно, у него была аллергия на пчелиный яд… – Наверное. Как-нибудь Квиллер обязательно напишет статью о лаконичной субкультуре этого северного края. Вовлечение местных жителей в разговор было его хобби – Такого потрясающего кофе я ещё не пил! Восхитительный вкус! – провозгласил Квиллер. – Как вас зовут? – Эл. – Спасибо, Эл. Желаю хорошо провести этот день. А день и вправду был хорош – типичный для Мускаунти: солнце сияет, но при этом лучше иметь при себе свитер. В такой денёк красный кирпичный особняк Густава Лимбургера возвышался над окружающим ландшафтом, с достоинством снося печальное одиночество. Квиллер въехал в задний дворик и посигналил. Дверь в медовый сарайчик была приоткрыта, и после второго гудка на пороге появилась унылая фигура пчеловода. Перед Квиллером оказался вовсе не тот детина, который совсем недавно с воодушевлением болтал о пчёлах, блинчиках Луизы и старинной немецкой Библии. Великан поник и осунулся. Квиллер выскочил из машины и направился к пчеловоду. – Вы помните меня? – спросил он. – Я – Джим Квиллер. Вот приехал купить пару баночек мёда. Не проронив ни слова, Обри исчез в темноте сарая и вернулся с двумя плоскими банками. Оплата производилась в полном молчании. – Чудесный денек, не правда ли? – попытался завязать разговор Квиллер. Обри осмотрелся, чтобы понять, какой сегодня денек, и отрешенно кивнул головой. – Как дела у мистера Лимбургера? – не унимался Квиллер. – Думаю, что по-прежнему, – пробурчал Обри. – Вы слышали, что Луиза закрыла свою закусочную? Пчеловод рассеянно кивнул. – Как вам работается на индюшачьей ферме? Обри пожал плечами и обронил: – Нормально. – Послушайте, Обри! У вас всё в порядке? Вас ничего не беспокоит? В голосе Квиллера не слышалось любопытства и обеспокоенности. Две слезинки пробежали по мягкому лицу пчеловода и были утерты рукавом. Квиллер перевоплотился в старшего брата: – Ну же, Верзила, давай присядем и поговорим. Я постараюсь помочь тебе. Он взял Обри за локоть и повел в сторону обшарпанной скамейки, стоящей неподалеку от сарая. Какое-то время они сидели в глубоком молчании. – Я очень расстроился, когда услышал о несчастном случае в твоём домике. Ты знал этого человека? Обри несколько раз тяжело вздохнул: – Он был моим другом. – Правда? И вы давно дружите? – Давно. – Он бывал здесь раньше? Обри отрешённо кивнул головой. – И пчёлы его никогда раньше не обижали? Ответа не последовало. – Где ты был, когда это случилось? – В доме. – Он кивнул головой в сторону кирпичного особняка. – Скорее всего, он чём-то напугал или расстроил пчёл, – предположил Квиллер. Обри пожал плечами, которые казались отягощёнными каким-то неподъёмным грузом. – Я так хочу сказать или сделать что-нибудь такое, Обри, что помогло бы тебе. Ты не должен раскисать. Сходи в больницу проведать старика, сходи на индюшачью ферму, займись пчёлами. Тебе понадобится некоторое время, чтобы оправиться после этой трагедии. Не сиди без дела. Живи сегодняшним днём. Бормоча все эти банальности, он вспомнил о том недавнем утре в закусочной «У Луизы», когда при упоминании о взрыве чувствительный молодой человек бросил: «Кого-то убили». А затем, не доев свои блинчики, опрометью кинулся прочь. Теперь его страдания усугубились – ещё бы, его собственные пчёлы прикончили старинного друга! Интересно, если после укуса пчелы умирают, то означает ли это, что Обри расстался с большей частью своего улья?.. Он казался очень одиноким человеком, которому сильно недостает близкого друга. Ему нравилась Луиза, потому что она буквально источала дружелюбие; Гэри из «Чёрного медведя» тоже был дружелюбным; а пчёлы и вовсе стали его настоящими друзьями. Исходя из этого соображения, Квиллер сказал: – В таких случаях, Обри, очень может помочь дружеская беседа. Я хочу, чтобы ты считал меня своим другом и позвонил, если тебе понадобится какая-нибудь помощь… Вот мой номер. Искренность Квиллера говорила не меньше его слов. Обри взял визитную карточку, кивнул головой и снова провел рукавом по лицу. Затем он удивил Квиллера, отправившись провожать его до машины. – Здесь были полицейские, – обеспокоено поведал молодой человек. – Они всегда так делают, когда кто-то погибает. И с полицейских, и с врачей «скорой помощи», и с экспертов требуют в таких случаях отчёт. Что сказали полицейские? – Они всё время спрашивали меня о пчёлах. Они могут арестовать меня за то, что сделали мои пчёлы? – Конечно нет! Полицейские всегда задают кучу вопросов. Они могут ещё раз приехать и спросить всё по новой. Говори им только правду, и покороче. Если они совсем тебя достанут, позвони мне. На обратном пути Квиллер частенько поглаживал свои усы. Покалывание над верхней губой подсказывало ему» что в истории с пчёлами не всё так просто. К тому же все выходные Коко был не в меру возбуждён – явный признак того, что кот пытался что-то сообщить. И потом, он постоянно сбрасывал с книжной полки «Вкус мёда». Из трущоб Блэк-Крик Квиллер направился в Вест-Мидл-Хаммок, где среди холмов и извилистых дорог располагались дорогущие виллы. Здесь проживали Ланспики. Как, впрочем, и Уилмоты. Элен Феттер предложила встретиться и дать интервью о грибах. Она выбрала воскресный день, потому что в течение недели была по горло занята волонтёрской работой. Готовясь к беседе, Квиллер просмотрел энциклопедию и выяснил, что съедобные грибы – это спорангии, большей своей частью состоящие из воды и обладающие любопытной репродуктивной способностью, иначе называемой сексуальностью грибов. Не будучи ботаником, Квиллер был твёрдо убежден, что для того, чтобы вырастить редиску, нужно сперва посадить её в землю. Но способ размножения грибов казался ему, мягко говоря, мистическим. Миссис Феттер специализировалась на шиитакэ, называя эти грибы Жилище Элен Феттер представляло собой старинный дом с открытой террасой, что придавало постройке современный вид и говорило о том, что денег на реконструкцию явно не пожалели. Навстречу Квиллеру вышла статная, самоуверенная и холёная женщина -та самая покупательница в супермаркете миссис Тудл, что посоветовала ему купить круглозерный рис. – Заходите и давайте для начала выпьем чаю, -предложила она. Через просторные комнаты, обставленные старинной мебелью из вишнёвого дерева и сосны, она провела Квиллера в большую кухню, где в окружении нескольких печек и многочисленных полок, набитых кулинарными книгами, царила шестиконфорочная плита. Гостиная с камином, виндзорскими креслами и резным столиком отделялась от этого кулинарного центра железной решёткой, которая очень напоминала недостающую секцию в заборе Лимбургера. Квиллер сказал: – Статью о вас можно сделать очень эффектной. Если вы позволите, я попрошу Джона Бушленда пофотографировать у вас дома. Вы приглашали дизайнера? – Нет, я всё придумала сама. Студия Аманды только заказала для дома несколько вещичек. Кухня – это моя творческая лаборатория. Здесь я провожу утренние часы, пробую новые рецепты и экспериментирую с блюдами. Видите ли, помимо того, что я редактирую кулинарную книгу для «Друзей библиотеки», я ещё и пишу свою собственную. С позволения хозяйки журналист включил диктофон и спросил: – Вы не могли бы мне вкратце рассказать о процедуре выращивания шиитакэ? – Конечно! Прежде всего надо найти здоровый дуб и срубить его в тот период, когда старые листья уже давно опали, а новые ещё не начали распускаться. Ствол дерева в диаметре должен быть от четырёх до шести дюймов, и кора у дерева гоже должна быть нужной толщины. – Что значит «нужной»? Всё это уже звучит таинственно. – Ax! Это вопрос опыта. После ствол распиливается на пенёчки, каждый длиной четыре фута, в этих пенёчках – их принято называть клумбами – просверливают дырки, куда и помещают грибницы. Затем отверстия закрывают, и через три месяца грибы начинают прорастать. – В течение этих трёх месяцев вы вообще не обращаете внимания на грибницу? – Что вы! Необходимо следить за влажностью и время от времени либо пропитывать грибницу водой, либо опрыскивать из слабого пульверизатора. Электрический датчик измеряет внутренний уровень влаги в грибнице. Все эти сведения Элен выложила бойко и выразительно, словно рассказывала ему вызубренный по учебнику урок. – С момента посадки должно пройти от шести до девяти месяцев, а потом уже появятся сами грибы. – Что вы делаете с урожаем? – Я продаю грибы в рестораны и лучшие магазины Локмастера. В мускаунтских лавках их находят слишком дорогими, а ведь шиитакэ гораздо вкуснее и питательнее обыкновенных грибов. После того как мы с вами посмотрим клумбы, я поджарю вам своих грибочков. Получится прекрасное соте – с петрушкой, чесноком и свежемолотым перцем. Через стеклянные раздвижные двери они вышли из кухни во внутренний дворик, затем по пандусу спустились к асфальтированной тропинке, которая привела их к берегу ручья. Там, в полутени, крест-накрест были расставлены «клумбы»; остальная их часть находилась вокруг центрального столба. На клумбах уже виднелись маленькие шляпки-пуговки молодых грибов. – Эти только-только начали плодоносить, – сказала Элен. – А вон те уже можно собирать. – Она указала на деревяшки, где ровными кружками торчали рябые, величиной с блюдце, волнистые шляпки. Квиллер подумал: «По сравнению с ними обыкновенные грибы выглядят беззащитно». – Грибы по-прежнему считаются средством, усиливающим потенцию? – спросил он, вспомнив статью, прочитанную в энциклопедии. – В былые дни существовало множество суеверий, которые, впрочем, будут всегда, – ответила хозяйка. – Считалось, что женщину нельзя допускать до выращивания грибов, потому что её присутствие может погубить весь урожай. – Это когда считалось? В Средние века? – Поразительно, но в это верили вплоть до начала двадцатого века. А вам, например, известно, что ученые очень долго не могли прийти к единому мнению, что такое гриб – животное или растение? – Выращивание шиитакэ кажется очень хлопотным занятием. А ведь вы и без того сильно заняты, – заметил Квиллер, когда они уже подходили к дому. – О, мне помогают, – безмятежно ответила женщина. Пока она жарила грибы, Квиллер внимательно изучил стоящие на полках книги о еде – Ларусс, Эскофье, Брийа-Саварен, – коллекцию книг о национальных кухнях и сборники лучших рецептов знаменитых поваров. «Интересно, сколько собственных идей Элен Феттер окажется в её кулинарной книге, и вообще, насколько популярен у таких писателей плагиат?» – подумал Квиллер. Не успел он пролистать кулинарные книги, как Элен позвала его к столу, и Квиллеру пришлось признать, что вкуснее грибов он не едал. Позднее, прогуливаясь с Полли, он рассказал ей о своём визите: – Проведя пять минут с энциклопедией и час с Элен Феттер, я стал настоящим микологом. Теперь я знаю, что шляпка гриба называется – Я в восторге от твоей эрудиции, – призналась Полли. – Что ты думаешь об Элен? – На меня произвела большое впечатление её энергичность, знание вопроса и коллекция кулинарных книг, но… – Он погладил усы. – У меня осталось какое-то смутное чувство, что мне рассказали далеко не все. За свою долгую жизнь в журналистике я проинтервьюировал примерно сорок тысяч человек и научился различать, когда что-то недоговаривается или меня обманывают. – Она упомянула о своём сыне? – Нет, речь шла исключительно о грибах и её работе. Она ни словом не обмолвилась об аукционе и о том, что именно ей достался мэр. А что с её сыном? – Дональд живёт с ней. Он был за рулем, когда случилась авария, – муж Элен погиб, а сам мальчик очень пострадал. Он не встаёт с инвалидного кресла, и выращивание грибов оказывает на него психотерапевтическое воздействие, придавая смысл его жизни. – Хм-м… но это окрашивает историю совсем в другие тона, – произнёс Квиллер. – И делает её, между прочим, значительно лучше. Теперь мне понятно, зачем в доме все эти пандусы, простор и асфальтированные дорожки… Но что же теперь делать? – Наверное, я должна была сообщить тебе об этом раньше. – Всё равно хорошо, – что сказала. Напрашивается вопрос: почему Элен умолчала о лечебной стороне выращивания грибов? Может быть, Дональд стесняется своего положения и избегает встреч с журналистами? Или так хочет его мама? Может быть, она хочет, чтобы все лавры достались ей одной? – Это проницательное наблюдение, – сказала Полли. – Она очень гордая женщина и к тому же весьма властная. Из-за этого у неё возникают сложности в работе с другими волонтерами. Она очень любит приписывать себе чужие заслуги… Но как же ты теперь поступишь? – Отложу статью до тех пор, пока не докопаюсь до сути. – Надеюсь, ты проявишь максимум такта. – Не волнуйся, в любом случае ты не будешь в это вовлечена. Но это крайне осложняет мои дела. Я надеялся напечатать материал на следующей неделе, и теперь мне надо срочно искать другую тему. Он отказался выпить чаю с Полли и Линетт, объяснив это тем, что ему надо сделать несколько телефонных звонков. При этом он не упомянул о том, что помимо истории с шиитакэ его беспокоило и кое-что другое. |
||
|