"Кот, который жил роскошно" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)ЧЕТЫРЕПрежде чем отправиться обедать с Амбериной, Квиллер позвонил в Пикакс. Воскресным вечером Полли Дункан сидела дома и ожидала от него известий. Он решил выдержать отчёт в радужных тонах: да, путешествие прошло отлично… да, кошки вели себя превосходно… управляющая и сторож – сама любезность. Квартира очень большая и прекрасно обставленная; а какой чудесный закат виден из окна… Квиллер умолчал о застревающем лифте, протекающей крыше, пуленепробиваемом стекле в конторке управляющей, кровавом пятне на ковре, и в особенности старался не проговориться о вечернем походе в ресторан с Амбериной. Полли была во всех отношениях превосходной женщиной, но её ревность не знала границ. Затем он попрощался с сиамцами, положив их голубую подушечку на кровать в малой спальне. – Будьте умницами, – наказал Квиллер. – Ведите себя прилично. Я вернусь через пару часов. Может быть, принесу чего-нибудь вкусненького., Квиллер выключил свет, оставив его только в ванной, где находился кошачий туалет, полагая, что в темноте кошки скорее уснут. Уходя из квартиры, он увидел на двери 14-В карточку и подошёл поближе, чтобы её прочитать. Имя и фамилия соседа действительно, как и говорила миссис Таттл, были Киистра Хедрог. Это походило на надпись наоборот, и ему захотелось повесить себе на дверь табличку: «Мижд Релливк». Что же, спрашивал он сам себя, произошло с людьми в последнее время? Страннее новые слова появились в языке, и странные новые имена возникли в телефонных справочниках. Мэри, Бетти и Энн были вытеснены Тедир и Шерилайн. Даже самые обыкновенные имена стали теперь произноситься как Элисабетти, Алюси, приводя в недоумение всех и каждого. А сколько времени уходит на переписку и объяснение произношения! Квиллер вызвал лифт, но, услышав устрашающий скрежет в шахте, решил пройтись вниз пешком. Спускаясь в полутьме слабо освещенной лестницы, он старательно обходил мусорные мешки, а между седьмым и шестым этажами чудом избежал столкновения со странной, закутанной в плащ и что-то бормочущей фигурой, На первом этаже он прошел мимо двух женщин в халатах, что-то оживленно обсуждающих. Одна из них противно каркала: – На меня нападали целых пять раз. А на вас сколько? – Только дважды, – раздался в ответ высокий визгливый голос – Зато во второй раз по-настоящему сшибли с ног. Обе подозрительно покосились на Квиллера. Возле стойки управляющей он заметил Руперта, который наблюдал, как три буйных студента практиковались в приёмах карате перед дверьми лифтов. – Завязывайте! – угрожающе крикнул им Руперт. – Не то доложу миссис Т. Молодые люди сдвинули пятки ног вместе, молитвенно сложили руки, низко поклонились и ринулись в Красный, когда тот распахнул двери, – Бешеные эти ребята, – обратился Руперт к Квиллеру. – Как там у вас на четырнадцатом, всё в порядке? – Пока всё нормально. – Он пошел было к дверям, но передумал и вернулся к сторожу. – Знаете, Руперт, я кое о чем хотел вас спросить. У меня в гостиной стоит довольно большой бар – прямо в центре комнаты. Случайно не знаете почему? – Миссис Т. приказала поставить его туда, – ответил сторож. – Я не задаю вопросов. Мы с одним парнем двигали эту штуковину. Страшно тяжёлая. – А сколько лет вы здесь проработали, Руперт? – В следующем марте будет ровно двадцать. Хорошая работа! Встречаешь массу народа. К тому же у меня в подвале есть квартирка. – Что же вы будете делать, если здание пойдёт на снос? – Бездельничать, получать пособие, если работу не найду. Мне пятьдесят шесть. Квиллеру пришлось долго ждать Амберину, но время не пропало зря. Стоя в вестибюле, он наблюдал за входящими и выходящими жильцами. Он спокойно взирал и на диковинную одежку подростков, и на жалкий костюм старой дамы, и на экзотических красавиц в сари, и на человека с попугаем ара в клетке. Когда вошли два прилично одетых молодых человека с небольшим золочёным чемоданчиком от известного кондитера, он краем глаза проводил их до бронзовых дверей лифта, у которого они остановились, и принялся строить догадки по поводу Графини. Загадочная семидесятипятилетняя старуха, принимающая подарки от молодых людей в вечерних костюмах, напомнила ему леди Эстер Стэнхоуп из романа Кинглейка Полёт его фантазии прервала Амберина, влетевшая в вестибюль. – Прошу прощения за опоздание, с трудом переводя дыхание, выпалила она. – Потеряла контактный линзы, поэтому никак не могла собраться. – А кто эти хорошо одетые люди, которые пользуются лифтом Графини? – спросил он. – Партнеры по бриджу, – объяснила Амберина. – Она обожает играть в карты. С момента их последней встречи три года назад Амберина сильно изменилась. Её поразительно черные волосы стали иного цвета – рыжими – и завивались теперь мелкими кольцами. Она пополнела, и ямочки на щеках потеряли свою соблазнительность. Он был разочарован, но тем не менее сказал: – Рад снова видеть нас, Амберина. Превосходно выглядите. – Ну а вы, мистер Квиллер, выглядите настоящим фермером. – Он надел твидовую куртку с кожаными вставками и ботинки на толстой подошве. Выйдя из здания, они принялись осторожно спускаться по выщербленным мраморным ступеням. – Не мешало бы их отремонтировать, прежде чем кто-нибудь оступится и подаст на Графиню в суд. – Зачем что-то ремонтировать, когда все это на следующей неделе может превратиться в руины! – воскликнула женщина с горечью. – Все мы держим пальцы скрепленными, чтобы с нами ничего не случилось, Мэри говорит, что городские власти страшно обрадуются, если, например, лифт сорвётся и погибнут люди или взорвётся паровой котел и все обитатели первого этажа сварятся живьём. Тогда дом снесут и начнется аукцион, После которого на этом месте построят ультрасовременную гостиницу или что-нибудь в этом роде стоимостью в миллиард. Лично я надеюсь, мистер Квиллер, что ваш совет директоров все-таки выкупит «Касабланку». Они шли по новым кирпичным тротуарам Хламтауна. в которые совсем недавно «вживили» деревья и выполненные под старину газовые лампы. – С. С. Кобб мечтал именно об этом, но городские власти ежесекундно вставляли ему палки в колеса, – сказал Квиллер, вспоминая былые баталии с местными чиновниками. Исчезли построенные на скорую руку магазины, закрывавшие исторические здания, и теперь никто не догадался бы, где раньше находилась фруктовая или табачная лавка, парикмахерская или салон гадалки. Новые владельцы неким чудесным образом восстановили и каменные ступени, и металлические поручни, и внушительные входные двери. Залитое светом кафе занимало здание, где прежде размещался мебельный магазин, а ещё раньше была конюшня. Называлось оно «Каретный двор». – Кто такой Роберто? И что у него за ресторан? – поинтересовался Квиллер. – Вы его знаете, это Роберт Маус. Покончив с адвокатской карьерой, он решил открыть ресторан и поехал в Италию, где в течение года работал в одном миланском ресторане. Вернулся знатоком итальянской кухни и изменил свое имя на Роберта – Надеюсь, фамилию на Маусолини он не изменил. Амберина прыснула. – Если бы это услышала Мэри! Она бы не посчитала это забавным. Очень серьёзная дама, знаете ли. – Знаю. Он тоже. – В общем, он открыл итальянский ресторан в старой части города, – кажется, это Мэри его уговорила, – а квартиру себе оборудовал над заведением. Я никогда не ела в его ресторане – чересчур дорого, – но Мэри уверяет, что готовят там превосходно. – Согласен, всё, что готовит Роберт, превосходно. Мы его сегодня увидим? – Знаете, мистер Квиллер, теперь все его зовут Роберто. Нет, по воскресеньям он отдыхает, а по понедельникам ресторан закрыт, но пять дней в неделю Роберто лично наблюдает за приготовлением блюд! Только представьте: человек с юридическим образованием… варит спагетти! Скромная металлическая вывеска гласила: «Североитальянская кухня Роберто». Пока они взбирались по ступеням, Квиллер быстро представил себе обстановку ресторана. Он чересчур долго прожил в Хламтауне и хорошо знал, что все старинные здания имеют очень высокие потолки, резные деревянные украшения, изразцовые камины (огороженные) и газовые канделябры (электрифицированные). С любовью же Роберта Мауса ко всему английскому можно было ожидать увидеть красные бархатные занавеси и тяжёлые кресла, обитые кожей так, чтобы были видны шляпки гвоздей. Но, войдя в ресторан, Квиллер испытал настоящий шок. От прежней отделки не осталось и следа. Стены, потолки и арки были сливочно-горчичного цвета. В ковре на полу преобладали баклажановые тона, как и в обивке кресел со стальным основанием. Настольные лампы с шёлковыми абажурами и шёлковые маркизы на стальных шанцах отбрасывали на кремовые скатерти золотистые тени. Прежде чем Квиллер успел съехидничать, к ним, трясясь от возбуждения, подскочила белокурая, вооруженная меню дама. – Мистер Квиллер! Вы меня не помните? Я Шарлот Руп, – прогудела она. Три года назад она была его соседкой на Речной дороге – пуритански настроенная старая дева, занятая только разгадыванием кроссвордов. И как удивительно она переменилась! Куда подевалась неодобрительная мина? Поджатые губки? Может, она делала подтяжки? А может, нашла счастье в любви к хорошему человеку? От такой мысли Квиллер едва не хихикнул. Вместо обычного безликого наряда и простой бижутерии Шарлот носила теперь элегантное бежевое платье с камеей на воротничке, Квиллер сразу же предположил, что брошь-камею привёз из Италии хозяин заведения. – Как не помнить! – воскликнул он. – Вы выглядите… Выглядите… Слово из шести букв, означающее «красота»! – Ой, мистер Квиллер, вы и это не забыли! – взвизгнула она от восторга и уже тише добавила: – Но больше я кроссвордами не занимаюсь, У меня теперь есть друг. – И покраснела. – И отлично! Ему страшно повезло! Мисс Руп бессознательно потрогала камею. – Это мне повезло. Живу в замечательной квартире в «Касабланке», работаю в замечательном ресторане у замечательного Роберто. Позвольте показать вам наш лучший столик. – У вас здесь красиво, – заметил Квиллер, идя за ней. – Так уютно, симпатично и при всём при том – очень современно. – Роберто хотел всё устроить в тонах «забальоне» Учитывая в недалеком прошлом неприязнь этой женщины ко всём напиткам крепче слабого чая, это было нечто невообразимое. Она предложила в качестве аперитива «пино гриджио». Амберина пожала плечами и согласилась. Квиллер попросил минеральной воды с лимоном. В это время официант, демонстрируя превосходную выучку, ловко покрыл их колени салфетками – – Настоящие, – прошептала Амберина, потрогав розовые бутоны в вазе венецианского стекла. – Интересно, сколько цветов у них украли. Завязался разговор на общие темы, потом обсуждалась элегантная обстановка зала, и наконец Амберина спросила: – Скажите честно, мистер Квиллер, что вы думаете о «Касабланке»? – Куча хлама! Неужели кому-то действительно может прийти в голову, что подобное место достойно восстановления? Неужели кто-то считает, что это можно восстановить? – НОСОК считает, что да, – искренне ответила она. – Мэри Дакворт и Роберто являются нашими лидерами, а как вам известно, это не те люди, которые станут тратить свое время попусту. У них есть заключение архитектора, сделанное специально для НОСКа, где указано, что именно предстоит сделать, как это делать и сколько потребуется денег. Точные цифры я вам привести не могу, но Мэри снабдит вас всей необходимой информацией. – А где она? – Сейчас она летит сюда из Филадельфии. Там проходила антикварная выставка, в которой она принимала участие. Её служащие отправились туда с целым грузовиком всякого добра, и я уверена, машина вернётся пустой. Знаете, ведь у Мэри нюх на подобные вещи; она может продать что угодно кому угодно и за хорошую цену, уверяю. Люди ей верят! Хотелось бы мне иметь такие способности. Но жизнь диктует свои законы. Если ты богат, то становишься ещё богаче. В семье у неё банкиры, вы, наверное, помните. – Скажите, она до сих пор надевает кимоно с драконами, встречая посетителей? – Нет, конечно. Теперь Мэри снова такая, футы-ну-ты, жемчуга и всякое разное… ОООООЙ! Вы видели цены? – воскликнула она, переведя взгляд на правый край меню. – Какое счастье, что не я плачу. Закажу самое-са-мое дорогое, вряд ли мне удастся побывать здесь ещё раз. Оба заказали закуску, суп и оленину. – Знаете, Амберина, у меня к вам есть несколько вопросов, – продолжил Квиллер. – Лифт всегда так плохо работает, или это в честь моего приезда? – Жаль, что вы не зовете меня Эмби, – проговорила она. – А вы, похоже, запамятовали, что когда-то обращались ко мне «Квилл». – Вовсе нет, – потупившись, сказала Амберина. – Но у вас теперь такие деньги, что мне показалось правильным добавлять «мистер»… Так о чём мы? – О лифтах. – Ах да. Похоже, вы приехали в один из наиболее паршивых уикендов. Обычно они ломаются по очереди, поэтому всё не так уж плохо. Если же поломки происходят на неделе, да ещё днем, это вообще праздник, поскольку ремонтники приходят сразу. После пяти, конечно, никто ничем заниматься не станет. – Мне следовало снять квартиру пониже, – заметил Квиллер. – Ещё вопрос я не понял смысла объявления в кабине лифта насчёт кошек и опрыскивания. Звучит довольно угрожающе. – – Мои кошки никогда никуда ни под каким соусом не выходят. – И правильно. Они ведь могут забраться в лифт и… исчезнуть, В "Касабланке" происходит постоянный круговорот кошек. – А у вас кошка есть? – Нет. Рыбки. Они дешевле, и их не нужно носить к ветеринару. Рыба просто дохнет. – Честно говоря, что-то мне не совсем понятна политика свободного перемещения кошек по «Касабланке». – Это делается для того, чтобы держать грызунов под контролем. – А что, в придачу ко всему ещё и крысы имеются?! – Только со стороны проулка, где стоят мусорные баки. Между прочим, в моей квартире живет мышка, хотя непонятно, как она забралась на восьмой этаж. – На Красном, – сказал Квиллер. Принесли закуску: крошечных осьминогов на горячем хлебе под острым соусом с поджаренным красным перцем, анчоусами и луком. – Жаль, сестрицы не видят! – воскликнула Эмби. – Сижу у Роберто и поедаю осьминогов с миллионером! – Давайте вернёмся к запискам в лифте, – напомнил Квиллер. – Что, в «Касабланке» хорошо идёт торговля детскими роялями? – Это удивительно! Несмотря ни на что, у обитателей «Касабланки» всё ещё находятся деньги. Там есть несколько вдов, которые просто напичканы деньгами. Они не уезжают просто потому, что всю жизнь здесь прожили. – А рояли-то кто продаёт? Кто этот жилец из 10-F? – Изабелла Уилбертон. Её комнаты напичканы всяким старьём, доставшимся по наследству, и, когда ей нужна выпивка, она что-нибудь продает. – Как она выглядит? Когда я приехал, то видел, как из телефонной будки вывалилась женщина средних лет в вечернем платье. – Это и есть наша Изабелла! Её папаша сделал деньги на торговле мебелью и платит ей пожизненную ренту только для того, чтобы она никогда не появлялась в семье. Предупреждаю: не позволяйте ей за вас цепляться. Она с ума вас сведёт. Тарелки с закуской незаметно убрали, и вышколенный официант – находящийся рядом, когда это необходимо, и исчезающий, когда он не нужен, – подал суп: жирный куриный бульон, пронизанный нитями яичной и сырной лапши. – И как это называется? – спросила Эмби Квиллера. – Надо бы записать, чтобы затем рассказать сестрам. – – То есть что с нами со всеми станется? – переспросила Эмби, пожав плечами. – Лично я должна буду найти себе богатого мужа и переехать за город. Может, там я смогу открыть собственный магазин. – В её глазах промелькнул зазывный огонек, на который Квиллер не обратил внимания. – В последний раз, когда мы виделись, у вас был муж, – заметил он. Она скривила губы в неприятной усмешке. – Мужья появляются и исчезают… как автобусы на Цвингер-бульваре. – Цвет волос у вас тоже изменился. – Это мой собственный. Я красилась, потому что муженёк обожал брюнеток. Думаю, с вашими деньгами непросто оставаться холостяком? – Пока мне это удавалось безо всякого труда, – сказал он и добавил для ясности: – Но на севере у меня есть подруга, разделяющая все мои интересы и пристрастия. Надеюсь, она приедет сюда ко мне в гости. – Чудесно, – проговорила Амберина. – А мы с мужем страдали от несовместимости. Не понимаю, как нас вообще угораздило пожениться. Я такая росомаха во всём, что касается дома, а муж, наоборот, любил порядок. У него для каждой вещи существовало своё место и всё было разложено по полочкам. И так он донимал меня этим своим порядком, что я готова была его пристрелить. А так как в тюрьму садиться не хотелось, я подала на развод. Надеюсь, он женился на компьютере. Мэри сообщила мне, что вы тоже в разводе. – Точно. – Для того чтобы прекратить обсуждение щекотливой темы, он отправил в рот хрустящую булочку. Но Амберина не собиралась кончать столь интересный для неё разговор. – И что же произошло? – Ничего, достойного упоминания. – Он проглотил очередной кусочек. – Чем вы занимаетесь на аукционах? – Исполняю обязанности клерка. Денег на этом не заработаешь, зато есть возможность работать с антиквариатом, поэтому мне нравится. Обязательно приходите к нам на аукционы. В прошлом месяце мы продали картину за два миллиона триста тысяч. Как раз вашего класса. Квилл. Он фыркнул в усы и никак не отреагировал на это замечание. Принесли оленину. Эмби заказала самое дорогое блюдо: ребрышки с вином и грибным соусом. Сейчас же она попросила бутылку «Вальполичелли», объяснив: – Что не выпью – утащу домой. Нарезая – Похоже, она обладает уникальной смесью материнской любви и военной власти, – заметил он. – Эта женщина настоящее чудо! Можете себе представить, что она родилась в подвале «Касабланки»? – отреагировала Эмби. – Её отец был сторожем. К двенадцати годам она знала дом как свои пять пальцев и мечтала стать менеджером. Если вы соблюдаете правила поведения, миссис Таттл с вами внимательна и корректна. Её можно попросить о чём угодно. Можно, конечно, не получить желаемого – зато улыбок будет на миллион. – Мне наверняка понадобятся дополнительные ведра. Крыша протекает. А ещё горячая вода в душе идёт как-то непредсказуемо. – С этой проблемой сталкиваются все жильцы. Привыкнете. – Вы знаете, кто живёт в 14-В? – Нет, какая-то новенькая. Видела её в лифте – выглядит просто дико. – Эмби жадно поглощала своё блюдо. – Надеюсь, она не станет подолгу плескаться в душе, – сказал Квиллер. – А что вам известно о Графине? – Я ни разу с ней не встречалась. И никогда не видела! Я из другого класса. Мэри вот с ней знакома. Мэри приглашали на двенадцатый этаж только потому, что её отец – банкир да училась она в одном из этих восточных колледжей. – Амберина уже порядком нахлебалась из бутыли «Вальполичелли», поэтому становились всё разговорчивей и откровенней. – Знаете, Квилл, три года назад мы думали, что вы положили на Мэри глаз, но не продвинулись дальше потому, что работали журналистом и Мэри считала себя слишком шикарной для вас. – Приятно сознавать, что слухи циркулируют не только в Пикаксе, – сказал он. – Давайте перейдем к десерту? Рекомендую мороженое и эспрессо. – И тут же сменил тему, задав вопрос, наиболее его волновавший. – Почему пентхаус сдаётся со всей обстановкой? – Бывший жилец умер, поэтому его имуществом занимался суд. Для того чтобы поселить вас в пентхаусе, Мэри пришлось подергать за кое-какие веревочки. Если бы не ваши деньги… – Чем занимался этот жилец? – Торговал произведениями искусства. Имел пай в картинной галерее, находящейся в деловом районе, «Бессингер-Тодд». – Судя по всему, дела у него шли успешно, хотя я и не разделяло его живописных пристрастий. – У неё. Это была женщина, Квилл. Дианна Бессингер. Мы звали её леди Ди. – Почему она предпочла жить в трущобах типа «Касабланки»? – Думаю, ей понравился пентхаус. Именно леди Ди организовала НОСОК. – Вы когда-нибудь бывали в её квартире? Там полно картин с грибами. – Да. Как-то она устраивала вечеринку для волонтеров НОСКа, и я тогда спросила её о грибах. Я не притворялась, что смыслю в искусстве, но мне было интересно. Она ответила, что грибы очень сексуальны. – Что с ней случилось? – Она… умерла очень неожиданно. – Впервые за весь вечер Эмби заговорила настороженно. – Сколько ей было лет? – Сорок с чем-то. В газете, по– моему, написали сорок пять. – Наркотики? – Нет. – Амберина почему-то нервничала. – Знаете, мы не любим об этом говорить. Спросите при встрече у Мэри. «Ух ты! – подумал Квилл. – Неужели СПИД?!» Но тут же изменил точку зрения. Спид никоим образом не объяснял кровавое пятно на ковре, к тому же от него «неожиданно» не умирают. А может, умирают? – Вы сказали, что именно она организовала НОСОК, так? – уточнил он. – Да, она очень любила "Касабланку". – Эмби с облегчением перескочила на другую тему. – Каждый, живущий в этом здании, чувствует особую связь с ним. – А ваш привратник? Вы сказали, что его застрелили. При каких обстоятельствах? Возможно, он был замешан в чём-то незаконном? – Нет, ничего подобного, – ответила она и склонилась над чашкой эспрессо. – Не правда ли, чудесный аромат? – Тогда что с ним произошло? Что за история? – Ну, это был милый человек, который всю жизнь прожил в подвальном помещении. Он вышел на пенсию и стал получать пособие, но ему очень нравилось надевать свою старую униформу, открывать и закрывать дверь, получать мизерные чаевые. Знаете, формой ему служила ливрея, длинная, до пят, – в ней он чувствовал себя значительным, так я полагаю. Однако со временем ливрея залоснилась, позеленела, золоченые позументы ободрались, несколько пуговиц отлетело. К тому же он забывал бриться. Мы называли его бедный старый Гас. Смотреть на него было жутковато, но он удивительно вписывался в интерьеры «Касабланки», вы понимаете – личность! Проезжавшие мимо глазели на старика и хохотали. Про него даже написали в «Дневном прибое». И вот однажды ночью какие-то подростки – накачанные какой-то дурью, так мне кажется, – застрелили старого Гаса! Квиллер нахмурился и печально покачал головой – Всё в порядке? – тут же раздался встревоженный голос. – Мисс Руп, еда и обслуживание – идеальные, – заверил он. – Мои комплименты Роберто. – О, благодарю. Он будет счастлив. Мистер Квиллер, а кошечки с вами? – Конечно! Привёз их с собой в «Касабланку». – Может быть, они испробуют нашу кухню? – Их радости не будет границ. Квиллер и Амберина шли домой при свете газовых фонарей: она – с полупустой бутылкой вина; он – со свертком, аккуратно завернутым в кремовую салфетку. Улица была практически пуста, не считая женщины, выгуливающей пару доберманов, да двух мужчин, поводящих из стороны в сторону фонарями. Со значением. – Это наш хламтаунский патруль, – сообщила Эмби. – Добровольцы. Если захотите, можете ради разнообразия попробовать… – С удовольствием, – согласился Квиллер, подумав, что патруль – прекрасная тема для колонки. – Их зовут на помощь… в случае каких-либо происшествий? – Не думаю. Чаще всего одно их присутствие предотвращает преступления. Машут фонариками, свистят в свистки, разговаривают по рации. Добравшись до тяжелых чёрных дверей «Касабланки», Квиллер заметил, что их медные украшения уже давно никто не заботился начищать до блеска. Только бронзовые двери лифта Графини сохраняли свою тяжёлую красоту. – Пригласила бы вас на стаканчик, но в квартире настоящий разгром, – сказала Эмби. – Если честно, я устал, – признался он. – Целый день в дороге, затем сидел в застрявшем лифте… – Он был рад, что нашёл предлог отказаться: компании. Эмби для одного вечера вполне достаточно. Его больше интересовали Мэри, загадочная Графиня и даже приветливая диктаторша миссис Таттл, о которой он собирался рассказать в своей колонке. Красный работал. Они поднялись на восьмой этаж. Квиллер проводил Амберину до дверей её квартиры, галантно пожелал спокойной ночи и поблагодарил за прекрасный вечер и ввод в курс дела. – Простите, что не смогла ответить на все ваши вопросы, – сказала она. – Но завтра вам позвонит Мэри. Мы безумно рады, Квилл, вашему приезду. – Последовал откровенный взгляд, который Квиллер постарался не заметить. Оставшийся путь он проделал пешком и, выйдя на площадку четырнадцатого (на самом деле тринадцатого) этажа, увидел, как двери Красного медленно закрываются. Кто-то спускался вниз… или только что поднялся наверх. Открыв свой номер, Квиллер потянулся к выключателю, но вдруг сообразил, что в комнатах уже горит свет, хотя – это Квиллер помнил совершенно точно – перед уходом он погасил его везде, кроме ванной. – Подбежали Коко и Юм-Юм. Они не проявляли ни малейшего беспокойства, значит, неизвестный их не напугал. Учуяв в руках хозяина пакет с олениной, эскалопами и вырезкой, Юм-Юм стала томно тереться о ноги Квилла, а Коко встал на задние лапки. Не обращая внимания на любимцев, Квиллер прошел по комнатам. В библиотеке, прихожей, обеих спальнях включены были лампы. Дверь в гостиную никто не открывал, и в ней царила темнота. На кухне тоже. Он осмотрел шкафы, вышел на террасу и проверил её по всей длине, пройдя мимо 14-В. Сквозь жалюзи на окнах его соседки тускло пробивался свет. Чья-то скрючившаяся фигура в самом углу террасы оказалась кучей огромных пустых цветочных горшков. Квиллер в недоумении потер усы и вернулся к себе. Кто же к нему заходил и зачем? Может, кто-то узнал, что его пригласил на ужин НОСОК? Есть ли у этого кого-то ключи от 14-А? Да, но зачем оставлять свет? Хотя… вполне возможно, что неизвестного спугнули и ему пришлось скоренько ретироваться. В этот самый момент хлопнула дверь 14-В. Квиллер выскочил в холл, но никого не увидел – зато выяснил, что Киистра Хедрог выставила за порог мусорное ведро. Квиллер направился в кухню, чтобы покормить сиамцев, но опоздал: кремовая салфетка лежала на полу, фольга была развернута и вылизана дочиста, а два удовлетворенных гурмана сидели рядышком, умываясь безо всякого намека на стыдливость. Наоборот, они даже гордились собой. |
||
|