"Дьявол в Лиге избранных" - читать интересную книгу автора (Ли Линда Фрэнсис)

Глава четвертая

– Что это значит – занят? – холодно спросила я.

– Ну, он не может ответить на ваш звонок прямо сейчас, миссис Уайер.

Я сказала, что подожду.

– Подождете?

– Да. Скажите Неду, что я не положу трубку, пока не поговорю с ним. А если он не подойдет, я приду в банк, чтобы увидеть его лично.

Вновь последовала пауза, потом наконец Нед взял трубку:

– Фреди! Как поживаешь?

– Прекрасно, Нед.

Мы обменялись любезностями, будто все и в самом деле было прекрасно. Когда наконец все новости иссякли, он спросил:

– Что я могу для тебя сделать?

– Нед, я хочу заблокировать Гордону доступ к моим счетам. На время, конечно, это просто мера предосторожности. Но думаю, что меры принять стоит. Он опять отправился на поиски приключений в дальние страны, и я ужасно беспокоюсь, что у него могут украсть документы, и бог знает что еще... – Я понятия не имела, есть ли в этом хоть какой-то смысл, но надеялась, что этого достаточно, чтобы заморочить банкиру голову.

Казалось, Нед на другом конце провода мучительно подбирает слова.

– Фреди, – наконец выдавил он, и голос его мне не понравился. – Я не знаю, как сказать, но у тебя больше нет счетов в нашем банке. Я думал, ты в курсе.

– Что ты имеешь в виду?

– Гордон перевел отсюда все ваши деньги почти месяц назад. Ты сама подписала бумаги.

– Я ничего подобного не подписывала!

Он прикрыл трубку рукой, но все равно было слышно, как он распорядился:

– Абигейл, принесите папку Уайеров.

– Нед, что происходит?

– Тебе надо спросить об этом Гордона. Ты дала ему полномочия...

К ужасу моего отца. И что еще более ужасно, перед моими глазами вдруг встала картина: Гордон подходит и кладет передо мной, на мой стол эпохи королевы Анны, стопку бумаг. Обычно он коротко пояснял, что представляет собой каждая из них, и я подписывала не читая. Так было проще. Мне было некогда – я занималась благотворительностью в Лиге.

– Фреди, все твои счета закрыты. Я не знаю, что еще сказать тебе.

У меня горело лицо, потому что в глубине души я понимала, что он говорит правду. Мои деньги можно считать без вести пропавшими.

Я положила трубку, понимая, что, пока я пребывала в блаженном неведении, муж мог украсть у меня все до последнего цента. Теперь о сохранении брака не могло быть и речи. Я могу смириться с ложью. Закрыть глаза на измену. Но я никому не позволю обокрасть меня и уйти безнаказанным.

Пока я набирала номер нашего юриста Джима Бутона, сердце выпрыгивало у меня из груди.

– О, миссис Уайер, здравствуйте, – приветствовала меня секретарша. – Сейчас я вас соединю.

Через минуту девушка произнесла:

– Простите. Оказывается, он только что вышел, а я не заметила.

Ладони у меня вспотели. Не желая сдаваться, я перезвонила.

– О, миссис Уайер, я же сказала, что мистера Бутона нет.

Я перезванивала и перезванивала, и наконец секретарша поняла, что я не оставлю ее в покое. Тон ее изменился – стал надменным.

– Пожалуйста, подождите, миссис Уайер. Я пойду посмотрю, на месте ли он.

Казалось, прошла целая вечность. Наконец раздался щелчок, и я услышала полный оптимизма голос Джима Бутона, как будто он не избегал разговора со мной в течение двух часов:

– Фреди! Как поживаешь?

– Я развожусь с Гордоном, и мне нужно, чтобы ты подготовил все необходимые документы, чтобы провернуть это побыстрее.

Я услышала, как заскрипел его стул, когда он со вздохом откинулся на спинку:

– Что ж. Черт, жаль, что до этого дошло.

Когда я поняла, что он нисколько не удивлен, как будто был в курсе наших дел, мне стало плохо.

– Фреди, мне бы хотелось помочь тебе, но... – Стул скрипнул еще раз.

– Что «но», Джим? – Снежная Королева была на высоте.

Он снова нервно вздохнул, затем сказал:

– Послушай, ты знаешь, что мы с Гордоном вместе учились в университете и потом в адвокатуре вместе проходили стажировку. При всем своем желании, Фреди, я не могу представлять твои интересы. Моя фирма уже является представителем Гордона во всех его делах. Возникнет конфликт интересов. Ну, ты понимаешь.

Если честно, я ничего не понимала, хотя это непонимание никак не касалось конфликта интересов. В эту самую секунду я осознала, что почти у каждого юриста в городе были те или иные дела с Гордоном (и, скорее всего, тогда, когда он вел мои дела) или с кем-нибудь из его семьи. Все это усугублялось тем обстоятельством, что папаша Уайер когда-то был судьей.

У меня потемнело в глазах.

– Фреди, найди себе хорошего юриста. – Джим колебался. – Мне очень жаль. Правда.

Едва я повесила трубку, телефон зазвонил, и я подскочила. Я схватила трубку:

– Гордон?

– Нет, Фредерика, это твоя мать.

Моя мама никогда не говорит вещей вроде «Привет, дорогая» или «Это я». Такой простой язык ниже ее достоинства.

– Здравствуй, мама.

– Я слышу по твоему голосу, что что-то случилось.

– Ничего не случилось.

– Тогда почему ты решила, что это Гордон? – спросила она, но не стала дожидаться ответа. – Что он натворил? Я всегда говорила, что он нехороший человек.

Говорила, и много раз.

– Турмонд, – позвала она. – У твоей дочери какие-то неприятности. Несомненно, это связано с Гордоном.

Блайт Хилдебранд была миниатюрной женщиной, всего пяти футов ростом, и даже если ее, как губку, пропитать водой, она вряд ли стала бы весить более ста фунтов, но она могла нагнать страху на человека в два раза крупнее ее. Гордон боялся ее, как чумы.

– Неприятности? – услышала я приглушенный ответ моего отца, затем он снял трубку параллельного телефона. – Что этот сукин сын сделал моей малышке?

Рядом с миниатюрной мамой отец казался огромным, как медведь, а от его голоса лопались барабанные перепонки.

Есть различные типы техасцев. Один из наиболее распространенных – это мужчина, который говорит как неграмотный, выживший из ума мужлан. Вспомните хотя бы Джорджа Буша или Росса Перота, разглагольствующих в духе: «Если ты лежишь в духовку ботинки, не стоит ждать, что получится грудинка». Однако пока у него есть деньги и общественное положение, невежество не является недостатком... с маленькой оговоркой: он должен происходить из старого уважаемого семейства или, по крайней мере, быть основателем такового.

Мой папочка был одним из самых замечательных представителей этой породы и источал безумие высшей пробы – помните, я говорила о двустволке и о том, что Гордон его очень боялся? Хотя теперь стало ясно, что он недостаточно глубоко прочувствовал опасность.

– Я пристрелю этого подонка, если он тронул хоть волосок на твоей голове.

Может, Гордон забыл, что я Папина Дочка?

– Турмонд, прекрати кричать. Пусть Фредерика расскажет, что он сделал на этот раз.

Думаю, не стоит добавлять, что я не Мамина Дочка.

Между мной и матерью всегда было некоторое соперничество за внимание отца, и чаще побеждала я. Уверена, что именно по этой причине мать снисходительно считала, что я не могу разобраться с собственной жизнью. Она твердила, что я получаю все на блюдечке с голубой каемочкой, и так оно и было. Тем не менее я упорно отказывалась верить, что мои способности именно такие, как о них говорит мама (несмотря на то, что по легкомыслию лишилась всех своих денег). Но если бы я произнесла хоть слово о своих проблемах, началось бы такое... Попрекам не было бы конца. Кроме того, папочка, всадив в Гордона добрый фунт дроби, рискует провести остаток жизни в тюрьме.

Я решила не вводить их в курс дела.

– Мама, правда, все хорошо. Просто прекрасно! – добавила я для убедительности. – Сегодня у меня чудесный день.

Я почти слышала, как в ее голове шевелятся мысли, одна страшнее другой.

– Ты уверена? – спросил отец.

– Да, папочка. Все замечательно.

Само собой, стоит мне сказать хоть слово, отец не только найдет Гордона, но и наймет лучшего юриста во всем Техасе и заставит моего пустившегося в бега мужа за все ответить. Ради этого можно было бы не обращать внимания на разочарование матери, на ярлык неудачницы, который будет висеть на мне до конца жизни. Но, надо сказать, то, что запасы нефти в скважинах моего отца скоро иссякнут, а цены на скот значительно снизились, было не самой страшной тайной из открывшихся мне недавно.

Конечно, мои родители ничего мне не рассказывали. Но я знала об этом, потому что Гордон следил за их делами и информировал меня. В то время я была благодарна ему за то, что он инвестировал средства в различные компании, чтобы укрепить мой трастовый капитал. Кто тогда мог подумать, что он перекачивал мои деньги неизвестно куда?

Не знаю уж, надолго ли удача отвернулась от моих родителей, но я не собиралась добавлять им проблем.

– Ладно, если ты так уверена, – сказала моя мать.

– Да.

– Значит, ты придешь на обед в воскресенье? С Гордоном?

Да, ну и дела.

– Конечно, приду, но без Гордона. Он опять путешествует. Обещал вернуться не ранее чем через три-четыре недели. – Я придерживалась этой версии.

Моя утонченная мать фыркнула, что было весьма странно. В последнее время я стала замечать, что все манеры и нормы поведения, которые она вдолбила в меня и которым сама неукоснительно следовала, были слегка подзабыты, – как будто ей стало казаться, что жизнь слишком коротка, чтобы терять время на подобные игры. Это было бы замечательно, но в минуты, когда я выходила за рамки, она моментально тыкала меня носом в мои ошибки.

– Что ж, хотя бы ты придешь, – сказала мама. – Я просто хотела уточнить. Будет любимое блюдо твоего отца – жареные ребрышки с картофелем и сливочным пюре из шпината.

– Ты уверена, что у тебя все в порядке? – продолжал настаивать отец.

– Папочка, все прекрасно. Правда. – Я твердо решила заставить родителей поверить в это.

Закончив разговор, я взяла телефонный справочник и стала искать адрес Джанет Ламберт. Единственно разумным в данной ситуации казалось встретиться с этой женщиной и выяснить, что к чему. Но ее имя в справочнике не значилось.

Наконец я нашла ее через торговлю по каталогам, в соседнем городе. Я боялась, что она бросит трубку, услышав мой голос, поэтому отправилась прямо в бедный район Твин-Риверса, штат Техас. Когда я приехала, свет в окнах не горел и машины у дома не было.

Едва я подошла к двери, из окна высунула голову соседка.

– Джанет здесь нет, дорогуша, – закричала она с сильным техасским акцентом. – Она уехала из города со своим бойфрендом.

– С бойфрендом? – Я с трудом выговаривала слова.

– Да, с каким-то Гордоном.

Я сразу задалась двумя вопросами: простил ли мой муж свою возлюбленную за то, что она беременна и, скорее всего, вовсе не от него, или же она, как и я, заблуждается насчет своей беременности?

Хотя все это не имело значения. Если он действительно уехал с этой женщиной, значит, они многое друг другу простили.

Мышкина соседка смерила меня неодобрительным взглядом:

– Вы не похожи ни на одну из подруг Джанет.

Должно быть, меня выдал недостаток синтетики в одежде. Но мне было наплевать. Я думала только о том, как скрыть эту новость от друзей.

Оставалось только поехать домой, забраться в постель и заставить себя думать, что все это – лишь дурной сон.

Следующие несколько дней я не позволяла Хуану пропускать кого-либо в дом и не подходила к телефону. Я велела Кике говорить всем, кто интересовался Гордоном, что он на три-четыре недели уехал в Новую Гвинею. У меня не было сомнений в том, что там найдется масса возможностей для экстремального спорта и, что еще важнее, там вполне могла не работать телефонная связь.

В воскресенье я обедала у родителей, и мне пришлось пустить в ход весь свой артистический талант.

В среду, через неделю после всех злополучных событий, позвонила Пилар. Я не подошла к телефону. Кика клялась, что та была взволнована. Конечно, она была взволнована – я же пропустила в то утро собрание Комитета по новым проектам, чем дала понять, что ей действительно придется выполнять и свою, и мою работу. Это научит ее больше не сомневаться в моих способностях, тем более публично.

Как это ни ужасно, но я не вылезала из старой пижамы, которая осталась еще со времен колледжа, едва прикасалась к воде и мылу и подумывала о том, не выброситься ли из окна. Это могло бы решить проблему, если бы я жила в многоэтажке. Но мой дом состоял всего из двух этажей, и вряд ли мне грозило что-нибудь серьезнее перелома руки. В общем, эффектного прыжка не получится.

С того дня как я обнаружила мисс Мышку у себя в холле, я пропустила не только собрание Комитета по новым проектам и ежемесячное общее собрание, но еще и свою еженедельную волонтерскую работу. Вместо этого я сидела в постели с «Желтыми страницами» в руках и подыскивала себе адвоката, ломая голову над тем, кто может успешно представлять меня, принимая во внимание то обстоятельство, что мой муж и его отец водят дружбу практически со всеми юристами в городе. Я дошла до буквы «Г» – и тут мои брови удивленно поползли вверх.

– Говард Граут, адвокат, – прочла я почти вслух.

Я повернулась к окну и попыталась разглядеть сквозь пышную листву деревьев роскошный, как дворец, дом соседа, потом встала и подошла ближе к окну, чтобы было лучше видно.

Говард Граут. Мой сосед.

Он был тем юристом, который не знал никого из семьи моего мужа, и я была готова поспорить, что его, одного из немногих в городе, не испугает имя Уайеров. После того как он поселился в «Ивах», несмотря на протесты всех соседей во главе с моим мужем, вряд ли его можно было чем-либо запугать. Возможно, он не прочь будет отыграться.

Я отвергала мысль о том, что он может отыграться и на мне, потому что не сомневалась, что смогу очаровать его. Надо, конечно, не увлекаться и не пускать в ход все мое очарование – от такого типа всего можно ожидать. Но, так или иначе, этот человек мог помочь мне отомстить, и он был нужен мне любой ценой.

Воодушевленная, я впервые после воскресного обеда у родителей приняла ванну. Прибежала Кика, вероятно, решившая, что я собираюсь утопиться. Обнаружив, что я всего лишь принимаю ванну с огромным количеством пены, она удовлетворенно кивнула:

– Наконец-то!

– Кика, дорогая, приготовь мне одежду. Существуют неписаные правила, как должна выглядеть приличная техасская женщина, выходя из дому, и эти правила необходимо соблюдать. Макияж всегда должен быть безупречен – неважно, идешь ты в спортзал, за продуктами или на званый ужин. Одежда должна быть неброской и элегантной. Не стоит выходить из дому в спортивной одежде, даже в дорогой, за исключением случаев, когда направляешься в загородный клуб играть в гольф или теннис. Никакого декольте, разве что идешь на прием в вечерних платьях, но и тут нужно знать меру. Никаких голых животов. Короткие брючки хороши только для старшеклассниц из бедных семей.

– Достань кремовые брюки со стрелкой, – командовала я из-под хлопьев пены. – К ним кремовую шелковую блузку и кашемировый кофейный свитер – накинуть на плечи. И лодочки от Феррагамо цвета слоновой кости с накладными бантами. – Впервые за долгое время я вновь почувствовала себя блистательной. – Мне нужно нанести визит, и я хочу выглядеть на все сто.