"Огонь луны" - читать интересную книгу автора (Миллер Линда Лаел)

Глава 6

По возвращении в дом мистера Кирка усталая, ликующая, нагруженная свертками Мэгги втайне обрадовалась, узнав от миссис Лэвендэр, что хозяина вызвали в местечко под названием Грозовой Кряж, где разрабатывалась большая часть его месторождения опалов. По словам его домоправительницы, он будет отсутствовать несколько дней.

Мэгги начала ощущать острую неприязнь к некоторым женщинам, работающим в доме. Пытаясь показать, что она ничуть не спесива, Мэгги вошла в дом через боковую дверь, и миссис Лэвендэр, возившаяся с овощами на кухне, была польщена этим, хотя изо всех сил пыталась не подать виду.

Она нахмурилась, принимая из рук Мэгги свертки.

— Остальное пришлют позже?

— Это все, миссис Лэвендэр, — покачала головой Мэгги. — Думаю, мистер Кирк рассердится, но я не могла позволить себе покупать такие роскошные вещи — где уж гувернантке носить вечернее платье?

— Да неужели? — фыркнула миссис Лэвендэр, но какой-то момент смотрела на Мэгги с некоторой симпатией. — В любом случае сейчас у вас будет свободное время. Мистер Кирк забрал мальчиков с собой, так что вам незачем торчать здесь, если у вас есть другие дела.

Мэгги направилась к боковой лестнице, снова почувствовав себя оскорбленной. По дороге в свою комнату она гадала, почему мистер Кирк не оставил мальчиков на ее попечение, чтобы они могли начать заниматься.

Переступив порог неподобающе роскошной комнаты, она заметила лежавшее перед сверкающим зеркалом бюро письмо. Побросав свертки на кровать и облегченно вздохнув, Мэгги распечатала конверт из прекрасной кремовой веленевой бумаги и прочитала короткую записку, прилагавшуюся к фунтовой купюре.

«Маргарет, — писал мистер Кирк, — я забрал мальчиков с собой на Грозовой Кряж, как вам уже сообщила миссис Лэвендэр. Так как добираться до приисков нужно целый день, то как только появляется возможность, ресурсы этого места должны быть полностью использованы. Я прилагаю плату за вашу первую неделю и надеюсь, что вы отлично провели этот день, занимаясь покупками. Я снова с нетерпением ожидаю увидеть в своем доме не только гувернантку, но и хозяйку.

С почтением Д. Кирк.»

Отбросив свертки, Мэгги, закусив губу, присела край кровати. Хозяйку? Мистер Кирк не упомянул эту обязанность, когда она согласилась занять место, но этим и объяснялось, почему он хотел, чтобы она купила такую элегантную одежду.

Теперь Мэгги почувствовала стыд от того, что в благородной просьбе мистера Кирка одеваться в роскошные платья и бальные туфельки ей виделся злой умысел, и была рада, что у нее еще будет возможность выполнить его пожелания, пока он не вернется в Сидней. Однако вопрос, беспокоивший ее, когда она убрала пять новых платьев и надела шестое — голубое с пышными рукавами и кружевной каймой, — был не из тех, что легко забываются. Что она, Мэгги Чемберлен, дочь цирковых артистов, знала о том, как должна вести себя хозяйка в доме богатого джентльмена? Что должна делать хозяйка, кроме того, чтобы пожимать руку приезжающим гостям, щедро расточая улыбки и следя за тем, чтобы кто-нибудь из прислуги не пролил суп на колени гостю? Мэгги размышляла над этим, идя по коридору с пустыми коробками и оберточной бумагой к боковой лестнице, по которой спустилась на кухню.

— Извините, куда это выбросить? — спросила она миссис Лэвендэр, возившуюся у плиты.

. — В огонь, — коротко ответила домоправительница, окинув быстрым оценивающим взглядом платье Мэгги. Потом, поджав губы, вернулась к своим кастрюлям.

— К вам посетители, мисс Маргарет, та женщина, что приходила с вами в тот день, когда вас взяли на работу. Я велела ей подождать в саду за домом.

Тэнси! Мэгги сунула бумагу в холодную печь и выбежала через боковую дверь, желая поскорее увидеть подругу. Тэнси шагала взад-вперед вдоль обсаженной цветами дорожки. Лицо ее раскраснелось от того, что ее попросили подождать на улице, словно нищенку, ожидающую подаяния, но когда она увидела Мэгги в новом платье, ее синие глаза засияли.

— Ну, милая! Похоже, ты попала в хорошее местечко! — Она протянула огрубевшую руку, чтобы пощупать мягкую ткань юбки, и присвистнула сквозь зубы. Зная, что за ними следят любопытные глаза и уши, Мэгги решительно взяла Тэнси за руку и потащила подальше в сад. Там, у фонтана со статуей, она серьезно спросила:

— Тэнси, что должна делать хозяйка?

Тэнси вытаращила глаза.

— Хозяйка? Ну, она жена хозяина, потому что у нее есть брачное свидетельство, и она кувыркается с ним под простынями. А иногда…

Мэгги слегка побледнела и подняла обе руки, остановив подругу на полуслове.

— Ты когда-нибудь слышала, чтобы гувернантка была еще и хозяйкой?

— Конечно. — Тэнси пожала плечами. — По крайней мере, там, в Англии. Значит, вот кто ты теперь? Хозяйка?

Мэгги быстро рассказала ей о списке одежды, которую ей велел купить мистер Кирк, и поделилась своими опасениями по этому поводу. При каждом слове глаза Тэнси все больше расширялись.

— А этот парень, он уже наложил на тебя лапу? — спросила она, когда Мэгги закончила.

Мэгги замотала головой, а глаза ее сверкнули, когда она вспомнила о хороших новостях.

— Тэнси, я свободна. Мистер Риви Маккена выкупил мои бумаги и отдал их мне!

— Риви Маккена? — нахмурилась Тэнси. — Это тот красавчик с корабля?

Мэгги кивнула. Незачем было отрицать, что мистер Маккена красавец.

— И не спрашивай, чего он хочет взамен, Тэнси, потому что он не хочет ничего.

Тэнси, ошеломленная, опустилась на мраморную скамью.

— По сравнению с этим мои собственные новости просто ерунда! — пробормотала она.

Мэгги села рядом с подругой.

— Какие новости?

— Мы все — я имею в виду тех, кто работает со мной, — едем в субботу после работы в Парамату, где здорово повеселимся, Мэгги. И я хотела, чтобы ты поехала с нами. — Тэнси задумчиво посмотрела на новое платье Мэгги. — Хотя теперь ты слишком важная шишка, и вряд ли тебе захочется побегать с нами, послушать проповедь, устроить пикник и все такое.

— Почему же? — возразила Мэгги, не желая, чтобы ее положение в доме мистера Кирка отдалило ее от Тэнси, как это уже случилось с миссис Лэвендэр, Сьюзан Крокет и остальными. — И мне бы хотелось. Я свободна в эту субботу, Тэнси Куин, и во все другие субботы тоже.

Тэнси взяла руки Мэгги в свои.

— Значит, поедешь? О Мэгги, мы классно повеселимся! И захвати с собой вещички, потому что мы останемся там на ночь.

— А где мы будем спать? — спросила Мэгги, мысленно уже укладывая свои «вещички» — сумку с самым необходимым: мылом, пастой и ночной рубашкой.

— У хозяина, на которого я работаю, есть домик в Парамате — классное местечко, если верить девчонкам с кухни. Мы набьемся все в сарай или в каретную. Держу пари, нас там будет целая куча, и мы так повеселимся!

— Похоже, ты и раньше это делала, — усмехнувшись, заметила Мэгги.

— Ну конечно, милочка. Последний раз, когда я была в Австралии, мы делали это при первой же возможности. Люди приходят со всей округи, закуска, музыка, танцы…

— И проповеди? — спросила Мэгги, удивившись. Вероятно, она ослышалась, и Тэнси об этом вовсе не упоминала. Но она не ослышалась.

— Да, дружок, но это вполне терпимо, когда знаешь, что потом классно развлечешься.

Мэгги не была уверена, что все действительно будет «классно», но ей хотелось поскорее выбраться из этого дома, в котором прислуга боялась разговаривать с ней, если поблизости находилась грозная миссис Лэвендэр.

— Когда едем?

— Мы зайдем за тобой в полдень в субботу. И приготовься, а то эта старая ворона, что заведует домом, заставит нас ждать в саду!

— Я приготовлюсь, — улыбнулась Мэгги.

Кивнув, Тэнси собралась уходить.

— Пока, мисс. Надо не опоздать на трамвай, а то пропустим автобус до Параматы.

Прозвучали слова прощания, и молодые женщины расстались. Одна вернулась в дом, где вся прислуга была ее друзьями, а другая пошла ужинать в одиночестве в комнате, больше подходившей принцессе, чем гувернантке или даже хозяйке.

Когда ужин был съеден, Мэгги сама отнесла поднос вниз, надеясь при случае завести разговор со Сьюзан или хотя бы миссис Лэвендэр. На кухне никого не было, но Мэгги сквозь открытое окно услышала звонкий смех. Аккуратно положив в раковину тарелки, Мэгги выглянула наружу. На лужайке сидела Сьюзан и десяток других юных дам в бумазейных платьях, передниках и чепцах. Они весело болтали и хихикали за ужином. Мэгги очень хотелось присоединиться к ним, но она знала, что ей вряд ли были бы рады, так что она печально отвернулась, не зная, чем заняться. Идти спать было слишком рано, но она решила, что не сможет сидеть одна в своей комнате, сложа руки и чувствуя свою ненужность.

Так как мистер Кирк уехал, а миссис Лэвендэр нигде не было видно, она решила обследовать первый этаж. Там, как обычно, было несколько маленьких гостиных, одна большая, маленький кабинет, но Мэгги заинтересовала библиотека, заставившая ее забыть, что она не член семьи. В библиотеке были самые разнообразные книги, аккуратно протертые и тщательно занесенные в каталог. В комнате был также шахматный столик с доской из слоновой кости, а перед ним два кожаных стула. Пораженная красотой шахматных фигурок, Мэгги опустилась на один из стульев. Фигурки были искусно вырезаны из блестящего радужно-белого с одной стороны и редкого черного опала с другой. Набор был явно бесценным. Мэгги долго любовалась шахматами, но главным сокровищем были для нее книги. Она погладила прекрасные переплеты, восхищаясь их запахом, весом и качеством. Она как раз открывала замечательное издание по живописи, когда красноречивое «хм» миссис Лэвендэр заставило ее вздрогнуть. Мэгги виновато покраснела, как пойманный в пещере Али-бабы грабитель, крепко прижав к груди книгу и ничего не в силах придумать в свое оправдание.

— Вижу, вы готовитесь к занятиям с мальчиками, — сказала миссис Лэвендэр, удивив Мэгги не только внезапным появлением, но и дружелюбным тоном. — Думаю, мистеру Кирку это понравилось бы. Возьмите любые книги, какие хотите, в столе есть бумага и ручки.

— Благодарю вас, — с трудом сказала Мэгги.

— Ерунда. Книги часть вашей работы. Только поставьте их на место, когда закончите, мисс. Мистер Кирк очень придирчив в том, что касается книг.

Мэгги пробежала глазами по рядам замечательных томов и вздохнула.

— Я думаю, — ответила она, а потом как ребенок, которому отдали во власть игрушечный магазин, начала поспешно выбирать книги по ботанике, истории и другим предметам, которые она хотела преподавать своим подопечным, когда они вернутся. Она достала из стола бумагу, чернила и перья, прихватив и книгу по живописи, которую рассматривала вначале. Как пират, захвативший добычу, Мэгги бросилась вверх по лестнице, желая поскорее остаться одна в своей комнате. Она разложила книги на столике возле камина и удовлетворенно вздохнула.

Когда через несколько минут миссис Лэвендэр принесла чай, она застала Мэгги за составлением плана занятий по ботанике. Этот дружественный жест привел Мэгги в замешательство — уже второй раз за этот вечер она благодарила домоправительницу за ее неожиданное участие. Однако если у Мэгги были какие-то надежды на то, чтобы завести с ней разговор, то они рухнули, когда миссис Лэвендэр просто кивнула и поспешно ушла.

Мэгги допоздна засиделась за работой, приберегая чудесную книгу по живописи для собственного удовольствия. Наконец она облачилась в одну из купленных в тот день ночных сорочек и нырнула в постель, подсовывая под себя подушки и ворочаясь, пока не устроилась поудобней.

Удовольствие, полученное Мэгги от той редкостной книги, было несколько иным, нежели она предполагала. При более тщательном изучении выяснилось, что она содержала большое число описаний мужчин и женщин в различных позах, занимавшихся любовью. Смущенная, но все же слишком любопытная, чтобы отложить книгу, Мэгги устроилась поудобнее и продолжала листать страницы, внимательно изучая предмет, окутанный прежней таинственностью.

Картинки вовсе не были уродливыми или грязными, хотя изображенные на них были голыми и занимались чрезвычайно интимными делами. Чувствуя разлившееся по всему телу тепло, Мэгги рассматривала каждый рисунок, иногда поворачивая книгу боком или вверх ногами, пытаясь понять степень наслаждения, изображенную на ее страницах.

Особенно заинтересовали Мэгги два рисунка. На одном была нарисована женщина, склонившаяся над мужчиной, сидящим в кресле, который нежно целовал ее грудь, а лицо ее выражало экстаз; на другой женщина стояла, прислонившись к стене, глаза ее были закрыты, а на губах играла улыбка, в то время как мужчина стоял на коленях перед ней, уткнувшись лицом туда, где, по искреннему убеждению Мэгги, был низ живота.

Теплая боль между ног подсказала Мэгги, что мужчина вовсе не целовал живот женщины, и она в порыве благородного негодования захлопнула книгу.

Скоро Мэгги уснула и увидела во сне Риви Маккену, но на этот раз ее эротические грезы походили на картинки из той пугающей, удивительной, прекрасной книги.

Проснулась Мэгги умудренная некоторым опытом и чувствуя себя приятно несчастной, страстно желая получить облегчение, о котором она могла только мечтать и которого она наверняка не станет добиваться. Все утро она старательно избегала заглядывать в эту книгу и работала над планом уроков.

К полудню у нее разболелась голова — Мэгги надо было подышать свежим воздухом. Надев другое платье — розовое, с маленькими зелеными веточками, — она направилась на прогулку. Мэгги шла куда-то без всякой цели и вскоре попала на улицу, которую не знала. Туда ли надо идти к дому мистера Кирка? Она в раздумье повернулась в другую сторону. Или сюда? На лужайке возле великолепного дома с колоннадой на крыльце играла маленькая девочка. Мэгги, улыбаясь, подошла к ограде.

— Извини, — весело сказала она, — ты не знаешь, как пройти на Виктория-стрит? Я, кажется, заблудилась.

Девочка подняла на нее сине-зеленые глаза, настолько похожие на глаза Риви Маккены, что Мэгги обеими руками вцепилась в прутья ограды и разинула рот.

Некоторое время девочка молча разглядывала Мэгги, а потом повернулась к своей игрушке — разноцветной металлической лошадке на колесиках. Мэгги была уверена, что ребенок слышал ее вопрос, и ее озадачило, что ответа не последовало. Она уже хотела спросить снова, когда дверь особняка открылась, из нее вышел Риви Маккена и направился к ней. В свете странного наваждения, которое, казалось, испытывала Мэгги в отношении этого человека, она решила повернуться и убежать. Но это было глупо; в конце концов он подарил ей свободу, доказав, что не является злодеем, как она считала, и, кроме того, ей нужно было узнать дорогу к дому на Виктория-стрит.

— Привет, — сказала она, вспомнив женщину из книги, которая стояла, прислонившись к стене. Лицо Мэгги залила жаркая краска, потому что в ее мечтах той женщиной была она сама, а мужчина, стоявший перед ней на коленях, был как раз тем человеком, который шел сейчас к ней.

Риви заметил, как вспыхнули щеки Мэгги, и улыбнулся про себя, как будто знал, о чем она думает, и это его позабавило. Конечно же, твердо сказала себе Мэгги, он никак не мог этого знать.

— Я заблудилась, — выпалила она, когда вдруг увидела, что Риви стоит по другую сторону ограды так близко, что она чувствовала исходящее от него тепло. Не смея поднять на него глаза, Мэгги остановила взгляд на неизменном медном медальоне, поблескивающем среди темных волос на его груди.

— А я надеялся, что ты решила работать у меня, — ответил Риви, и Мэгги ощутила его горячее дыхание.

Она поежилась, хотя ей было скорее тепло, нежели холодно. Даже слишком тепло.

Мэгги заставила себя посмотреть в эти опасные сине-зеленые глаза.

— По правде говоря, — сказала она неожиданно для себя и сама испугалась этого, — я уже согласна на три четверти. Я старалась понять, чего же все-таки хочу и…

При виде улыбающегося лица Риви слова застряли у нее в горле. Ленивым движением указательного пальца он покрутил завиток ее волос за правым ухом, как раз в том месте, где кожа наиболее чувствительна.

— И?.. — поторопил он ее.

На этот раз Мэгги вспыхнула, почувствовав, что покраснело не только лицо, но и вся она. В памяти всплыли те проклятые картинки, но уже не как рисунки, а как люди во плоти. Ее плоть и кровь — и Риви.

— Ну, — выдавила она, — ни то и ни другое. Я согласилась учить сыновей мистера Кирка, а я всегда держу слово.

— Правда? — это сказанное низким, рокочущим голосом слово подействовало на Мэгги так, словно Риви дерзко приласкал ее.

Она отошла от ограды и сладкого тепла, которое, казалось, излучал этот человек.

— Пожалуйста, покажите мне дорогу до Виктория-стрит, — сказала она.

— Как тебе у Дункана? — спросил Риви, словно не расслышал Мэгги.

Она начала злиться, в то же время чувствуя себя восхитительно несчастной.

— Неплохо, тем более что мистера Кирка нет сейчас в городе, — натянуто ответила она. — Он забрал с собой и мальчиков.

— И ты осталась не у дел, — заявил мистер Маккена, и нельзя было понять, сказал ли он это ради вежливости или чтобы польстить ей.

И вдруг Мэгги показалось очень важным дать ему понять, что она не из тех, кому себя нечем занять.

— Напротив, — спокойно ответила она, — я уезжаю в субботу в Парамату, чтобы поразвлечься.

Взгляд Риви остановился на ее лице, или, может быть, именно губы привлекли его внимание? Под его взглядом они округлились, набухли и потеплели.

— Хм, — сказал он. Потом ей показалось, что он взял себя в руки и указал рукой дорогу. — Виктория-стрит там, около шести кварталов отсюда.

— Спасибо, — сказала Мэгги, почувствовав легкую дурноту от того, как вдруг исчезло наваждение, которое он наслал на нее. — Извините, что побеспокоила.

— Это ты извини за беспокойство, — ухмыльнулся он.

Смысл сказанного был ясен, как пощечина, и Мэгги, повернувшись на каблуках, бросилась прочь. Она была благодарна веявшему со стороны сверкающих голубых вод залива ветерку, остудившему ее пылающее лицо.

Он знает, знает, знает. Ужасная мысль стучала в мозгу Мэгги, как ритмичный стук колес проходящего поезда. Риви Маккена понял, какое томление он пробудил в Мэгги, и она почувствовала себя униженной.

Мэгги пошла быстрее, но тихий смех Риви преследовал, как надоедливый повеса, цепляющийся за юбку. Придя в дом мистера Кирка, Мэгги поднялась к себе, нашла отвратительную книгу и решительно отнесла ее в библиотеку. В качестве наказания за ее чтение Мэгги приговорила себя к десяти страницам сократовой мудрости.

Суббота наступила не слишком скоро, и когда Тэнси со своей компанией заехала за ней, Мэгги уже поджидала их у ворот сада с сумкой в руках. Последние три дня и три ночи она не думала ни о чем, кроме Риви Маккены и того дикого желания, которое он пробудил в ней, вот почему ей ужасно хотелось отвлечься.

Тэнси быстро представила Мэгги своим друзьям, но та не запомнила ни одного имени. Они пошли на тот же угол, где Мэгги и Сьюзан Крокет садились в трамвай в тот знаменательный день ее похода за покупками. Они доехали до окраины, где пересели в омнибус, который тянули не меньше восьми лошадей. В нем были и другие люди, направлявшиеся на пикник в Парамату, и вскоре Тэнси заставила каждого пассажира моложе семидесяти лет распевать веселые песенки. Наконец, начав петь, Мэгги смогла избавиться от мыслей о Риви Маккене. К тому времени, когда омнибус добрался до Параматы, совсем стемнело, и Мэгги, горло которой болело от пения, а грудь ныла от тряски по ухабистой дороге, почувствовала облегчение. Теперь Тэнси передала бразды правления другой девушке, которая была в Парамате раньше.

— Осталось не больше мили, — сообщила та остальным.

Впереди в темноте вспыхивали факелы и фейерверки, и Мэгги услышала в ночном воздухе смех и громкие, волнующие слова проповеди. Со стороны лагеря поднимался восхитительный аромат, полностью уничтожив зловоние конского помета.

— Готовится ужин, — сказала Тэнси, словно прочитав мысли Мэгги. — «Голова турка» и пресные лепешки, что пекут в золе.

Мэгги остановилась так внезапно, что на нее налетел кто-то сзади. Выразив свое недовольство, она пошла дальше.

— Ради Бога, что значит «голова турка»? — спросила она нервным шепотом.

Тэнси засмеялась.

— Это что-то вроде тыквы, — ответила она. — Ее начиняют крольчатиной и луком и запекают в золе. А лепешки, если тебя это так интересует, это хлеб бушменов. Просто мука и вода, но когда испечешь в золе, то просто пальчики оближешь.

В животе у Мэгги заурчало, и она зашагала быстрей. Довольно скоро их группа присоединилась к сотням других людей, толпящихся в свете факелов. Им дали тарелки и прочие принадлежности в обмен на несколько пенсов. Покинутая на минуту Тэнси, Мэгги положила себе солидную порцию смеси из лука с крольчатиной и несколько лепешек и уселась на краю длинного бревна лицом к костру. Казалось, людей вокруг ничуть не пугали сера и адское пламя, о которых говорилось в проповеди, исходившей из одной палатки; они смеялись и рассказывали друг другу всякие истории. Счастливая атмосфера смутно напомнила Мэгги другие ночи, в Америке, когда она сидела у костра вместе с другими циркачами, слушая их рассказы. В какой-то миг она отчаянно затосковала по матери с отцом, но вскоре ее отвлекли от сентиментальных мыслей, потому что рядом с ней на бревно нагло уселся Риви Маккена.

— Привет, Мэгги, — сказал он, как будто имел полное право пугать ее так, что она чуть было не подавилась лепешкой.

— Что вы тут делаете? — прошипела она, по непонятной ей самой причине понизив голос до шепота. Он пожал плечами.

— Никогда не пропускаю пикников.

Мэгги сердито посмотрела на него. Черт бы его побрал! Она так старалась выбросить его из головы, и вот он, тут как тут. И она чувствует странное, сладостное томление, которого никогда не ощущала ни с одним мужчиной.

— Ради проповеди, мистер Маккена? — ядовито спросила она.

В это время мимо прошла Тэнси, держа в одной руке тарелку, а другой таща за собой молодого человека. Мэгги поняла, что ей самой придется искать себе ночлег, и решила свернуть Тэнси шею, как только увидит ее снова.

— На самом деле, — ответил застигнутый врасплох мистер Маккена, — мне больше нравятся скачки. — Он посмотрел на звездное небо. Свет от костра мерцал на его лице, поблескивая медным медальоном на шее. — Похоже, дождя не будет.

Если принять во внимание безоблачное небо, то такой комментарий казался глупым, но Мэгги оставила свое мнение при себе. Когда она встретилась взглядом с Риви, то увидела смех в глубине его глаз.

— Ты ведь не думаешь, что пойдет дождь, — обвиняюще сказал он.

— В конце концов, на небе ни облачка.

— В Австралии грозы всегда неожиданны, мисс Чемберлен. — Вспыхнувшие сине-зеленые глаза околдовали Мэгги. — А если гроза началась, то льет как из ведра.

Эти зловещие слова вопреки их смыслу задели в душе Мэгги какую-то сладостную струнку. Глядя на взлетавшие в черное бархатное небо искры, Мэгги спрашивала себя, будет ли и эта ночь столь же мучительной, как три предыдущих.