ГЛАВА 17

Последние ли слова ушедшей Элейны послужили тому причиной, но ночь, проведенная с Дэйном в его новой спальне в замке Хэдлей, показалась Глориане настоящей идиллией. Они заснули под утро, не выпуская друг друга из объятий.

На рассвете Дэйн разбудил Глориану нежным поцелуем и привлек тс себе. С того самого момента, как они впервые встретились, между ними возникла духовная связь, которая крепла с каждым мгновением, что они проводили вместе. Глориана чувствовала, что даже семь сотен лет не в состоянии разлучить ее с Дэйном, их судьбы соединены навечно.

И все же Глориана не могла даже помыслить о том, что она может быть вновь унесена от мужа в далекое будущее. День вдали от него казался ей вечностью.

Почувствовав, что Глориана дрожит, Дэйн внимательно посмотрел ей в глаза.

- Чего вы так боитесь, миледи? - спросил он. И хотя Дэйн говорил тихим спокойным голосом, все же Глориана поняла, что на этот раз ей не удастся уйти от ответа.

- Я боюсь... боюсь разлуки с тобой. Дэйн нежно коснулся пальцами ее волос, провел по щеке, дотронулся до губ.

- Но Лин Кирквуд обрадовался бы твоему возвращению, - произнес он тихо и вдруг нахмурился. - Надеюсь, он достоин такого счастья...

- А что если недостоин? - быстро откликнулась Глориана, надеясь, что Дэйн освободит ее от данной клятвы вверить себя и ребенка заботам Лина, если она однажды действительно вернется в двадцатый век. - Ты бы все равно хотел, чтобы я сдержала свое слово?

- Я знаю, что это достойный человек, - серьезно ответил Дэйн. - Лишь человеку чести под силу добиться твоей дружбы и завоевать любовь.

- Но я не люблю его! - в отчаянии воскликнула Глориана. Она хотела, чтобы Дэйн понял это, не важно, что может ждать их обоих впереди.

- Расскажи мне о нем.

Глориана облизала пересохшие губы. Она не желала говорить о Лине.

- Кирквуд врач и очень добрый человек, - наконец пробормотала она.

- Так, значит, он обыкновенный лекарь? - переспросил Дэйн, нахмурившись.

- Не совсем так, - неохотно отозвалась Глориана. - Врачеватели двадцатого века не делают кровопусканий и не лечат раны при помощи птичьего помета или трав. В будущем медицина - это настоящая наука.

Дэйн поразмыслил над ее словами.

- Ответь мне, жена, можем ли мы сейчас, в наше время, надеяться на лучшее? Что ждет наш народ и наше королевство в будущем? - спросил Дэйн.

Глориана вздохнула и уткнулась лицом в плечо мужа.

- Я не так уж много знаю о двадцатом веке, милорд, ведь я провела там не так уж много времени. Но я действительно повидала и узнала много чудесных вещей.

- Ты так и не ответила на мой вопрос, - напомнил Дэйн: временами он становился необычайно упрямым.

- Во многих странах мира, - коротко вздохнув, начала Глориана, - люди имеют права и свободы. Англичане - одна из величайших наций в двадцатом веке. Но есть и другие народы, которым до сих пор живется тяжело.

Дэйн опустился на подушку, смотря на нее горящими от любопытства и нетерпения глазами.

- Что еще?

Глориане уже и самой стал интересен этот разговор, к тому же она не прочь была немного похвастаться. Побывав в далеком будущем, она узнала о таких чудесах, которые людям ее эпохи и многим последующим поколениям даже и во сне не могли бы присниться.

- Ну, во-первых, мир не плоский, - сказала она, вспомнив одну образовательную передачу, которую смотрела по телевизору в доме у Лина Кирквуда. - И солнце не обращается вокруг него.

- Ересь, - сказал Дэйн, но было видно, что он заинтригован.

- Планета окружена пространством, называемом космос, - продолжала Глориана. Разговор отвлекал ее от мрачных мыслей. - Там, за небесным сводом, холод и темнота, но там вовсе не пусто. Весь космос заполнен различными небесными телами, которых бесконечно много. Так что даже в двадцатом веке не смогли посчитать их все. Звезды, которые мы видим ночью на небе, - это такие же солнца, как наше. У светил бывают разные размеры. Некоторые из них находятся так далеко, что их свет все еще будет доходить до нас спустя многие тысячи и даже миллионы лет после того, как они погаснут.

- А что же церковь говорит обо всем этом?

Глориана улыбнулась.

- Ничего особенного. Все это общепризнанные факты. Люди даже на Луне побывали.

При этих словах Дэйн даже подпрыгнул, изумленно уставившись на Глориану.

- Ты это серьезно? - пробормотал он, придя наконец в себя.

Глориана кивнула.

- В будущем много интересного, но там есть и свои опасности.

- Какие, например?

- Я уже рассказывала тебе. Там есть смертельные болезни, ужасное оружие, способное в одно мгновение уничтожить все живое.

Дэйн мрачно нахмурился.

- А как рождаются дети? - вдруг спросил он.

Глориана весело рассмеялась.

- Так же, как и сейчас, милорд. - Она обняла мужа за шею. - И зачинают детей таким же способом, как и мы.

От близости Дэйна Глориана, как обычно, начинала терять голову. Она почувствовала на себе тяжесть его тела и приподняла колени, чтобы принять его.

- Такие же, как и мы? - переспросил Дэйн, одним движением войдя в нее. Глориана выгнулась, закрыла глаза и застонала от наслаждения.

- Да, милорд, - ответила она, покачивая бедрами, чтобы немного поддразнить Дэйна. - Таким же, как и мы.

Глориана с-опаской входила в церковный двор Кенбрук-Холла. Ей казалось, что это место может быть как-то связано с ее исчезновением, которое произошло два года назад, когда она в одно мгновение была перенесена в другой мир. Но она должна была присутствовать на похоронах Элейны. К этому ее обязывала не только привязанность к ушедшей подруге, но и новое положение хозяйки замка Хэдлей.

Глориана, одетая в черное платье, шла во главе похоронной процессии, взяв под руку своего супруга. Из часовни они направились на кладбище, где под древними каменными плитами покоились многие поколения рода Сент-Грегори. Гроб с телом Элейны, пахнущий свежесрубленным деревом, опустили в яму, вырытую рядом с могилой ее мужа лорда Гарета.

Отец Крадок произнес последнюю молитву, и люди начали расходиться. Кто отправился в сторону замка, кто в ближнюю деревеньку. Дэйн остался возле могилы, не обращая внимания на сильный дождь. Глориане хотелось уйти, но она не могла покинуть мужа.

Тут к ним подошел отец Крадок и вывел Дэйна из оцепенения, положив руку ему на плечо.

- Ступайте в замок, милорд, - проговорил он спокойно, - и погрейтесь у огня. Я уверен, леди не пожелала бы видеть вас и вашу супругу промокшими до нитки.

Дэйн вздрогнул и обернулся к Глориане. Охваченный горем, он совсем забыл о ее присутствии и спохватился только когда отец Крадок напомнил ему о том, что Глориана мокнет под дождем. Она нежно обняла Дэйна и повела к замку, который стал теперь их домом.

Большая зала, как всегда, выглядела мрачной и темной. Но в каминах уже разожгли огонь, засветили масляные лампы, чтобы хоть немного разогнать тоску этого дождливого пасмурного утра. Увидев Максина, греющегося у камина с большой кружкой эля в руке, Глориана усадила Дэйна рядом с другом. Сама она отправилась побеседовать с Ромулусом, одинокую фигуру которого приметила за дальним столом.

Когда Глориана подошла к старику, тот поднял голову и поприветствовал ее слабой улыбкой.

- Вы - единственное утешение своего супруга, миледи, - проговорил он, не поднимаясь из-за стола, но лишь слегка поклонившись.

Глориана долго молча разглядывала Мерлина, сидевшего в одиночестве, скрестив на груди свои сухие руки.

- Кто вы? - спросила она наконец, стараясь говорить как можно тише, боясь, как бы ее не услышали посторонние.

Ромулус приподнял седую бровь.

- Я уже говорил вам, что я всего лишь жалкий бродячий актер.

- Глупости, - прошептала Глориана, беспокойно оглядываясь на своего мужа. - Вы совсем не тот, за кого себя выдаете. Вас не удивили мои диковинные одежды, когда я подошла к вашей труппе в деревне. Мне даже показалось, что вы будто ждали меня.

Ромулус пожал плечами, словно давая понять, что не намерен раскрывать всех своих тайн.

- Расскажите мне о себе и взамен услышите мою историю, - сказал он.

Глориана обернулась на Дэйна. Тот в это время покачал головой, отказываясь от кружки с вином - Почувствовав на себе пронзительный взгляд Мерлина, Глориана вновь посмотрела на него.

- Я путешествовала сквозь время, - сказала она.

Ромулус улыбнулся.

- Я знаю, - отозвался он. - Я видел вас в магическом шаре еще до того, как вы появились в нашей труппе. - Вдруг улыбка сошла с его губ, лицо посерьезнело. - Вы не должны терять мужества, миледи. Вам предстоит еще множество испытаний...

- Каких?

- Тише, сюда идет мадемуазель де Тройе, - прервал ее Ромулус, не отводя горящего взгляда от лица Глорианы. - Не говорите о магии в ее присутствии. Она не желает вам зла, но слаба по своей природе. У таких, как она, предрассудки и суеверия перевешивают здравый смысл.

Глориана вспыхнула, обернувшись к молодой девушке, на которой собирался жениться Дэйн. Краем глаза она увидела, что Ромулус поспешно вышел из залы, завернувшись в свой тонкий плащ.

Мариетта молча кивнула Глориане. В простом черном платье француженка выглядела еще более бледной и хрупкой, чем обычно.

Глориана, в свою очередь, кивнула Мариетте.

- Жаль, что мы встретились при таких печальных обстоятельствах, - сказала она.

Мариетта бросила короткий взгляд на Дэйна, который смотрел в их сторону. Когда она вновь обернулась к Глориане, глаза ее сверкали.

- Я была бы Кенбруку хорошей и покорной женой, - проговорила она, - хотя я никогда не любила его так, как ты.

Глориана надеялась, что Дэйн не подойдет к ним до тех пор, пока она не поговорит с Мариеттой.

- Мне говорили, что ты даже обрадовалась расторжению помолвки с Дэйном, - сказала Глориана.

На бледных щеках Мариетты выступил слабый румянец.

- Это так, - шепотом призналась она. - Я была счастлива в аббатстве и не хотела покидать его. - Она замолчала на мгновение. - Но у Фабрианы, моей служанки, было видение. Ангел спустился к ней с небес и сказал, что я должна выйти замуж за лорда Кенбрука и родить ему наследника.

Глориане захотелось разыскать коварную служанку Мариетты и задушить ее. Она слегка сжала горячую руку молодой француженки.

- Прости меня, - проговорила она. Мариетта вдруг порывисто обняла ее.

- Нет, - сказала француженка, покачав головой и отступив на шаг, - тебе не за что извиняться передо мной. Я любила Эдварда. И так и не смогла простить Кенбруку его смерти. Я ненавидела его и хотела вонзить нож ему в горло в нашу первую брачную ночь, - продолжала Мариетта, не замечая ужаса в глазах Глорианы. - Наверное, это Пресвятая Дева вмешалась и вернула тебя как раз вовремя, чтобы предотвратить злодеяние. Тебе я обязана своим спасением. Быть может, Господь простит меня...

С этими словами француженка вырвала свою руку из пальцев Глорианы и убежала. Служанка Фабриана поспешила вслед за госпожой.

- Что случилось? - послышался голос Дэйна.

Глориана не заметила, как он подошел. Внезапное появление мужа напугало ее. Прижав руку к груди, она обернулась к Дэйну, который выжидательно смотрел на нее. Должна ли она рассказать мужу о том, какая участь была уготована ему в первую брачную ночь с Мариеттой?

Глориана колебалась лишь одно мгновение, прежде чем отказаться от этой мысли. В те времена предательство жестоко каралось, и Дэйн мог бы навсегда изгнать Мариетту де Тройе из своего замка и из своих владений. Глориане показалось, что молодая француженка больна: смертельная бледность на ее щеках сменялась нездоровым румянцем. В таком состоянии она не выдержала бы тягот длительного путешествия на родину.

- Вы сказали мне правду, милорд, - проговорила Глориана, ласково улыбнувшись мужу. - Мадемуазель мечтает вернуться в аббатство.

Дэйн тоже слабо улыбнулся в ответ. Он все еще глубоко переживал безвременную кончину Элейны.

- А ты сомневалась во мне? - спросил он тихо.

- Нет, - искренне ответила Глориана. - Но все же меня беспокоит состояние Мариетты. Я уже и раньше говорила тебе об этом: она выглядит нездоровой.

- Без сомнения, она расстроена смертью Элейны, - устало ответил Дэйн, пригладив свои золотистые волосы. - Боже мой, Глориана, как мне вынести все это? Сначала Эдвард, потом Гарет, а теперь еще и...

Глориана коснулась его лица. В зале пахло дождем, сырой землей, дымом, жарящимся на огне мясом. Сновали туда-сюда слуги, солдаты, крестьяне из окрестных деревень.

- Смерть Элейны не твоя вина, - проговорила она и крепко взяла мужа за руку. - Пойдем. Возьмем твоего Пелея и какую-нибудь лошадь для меня. Может быть, тогда мы сможем хоть ненадолго позабыть о своем горе.

- Ты беременна, Глориана, - напомнил ей Кенбрук, - и не должна сейчас рисковать своим здоровьем и здоровьем нашего ребенка.

- Тогда я поеду без тебя, - отрезала Глориана, направляясь к дверям. Когда они вошли в замок, Глориана сняла свой шерстяной плащ и бросила его на скамейку. Теперь она ни ходу подхватила его и накинула себе на плечи.

Дэйн схватил ее за руку, когда она уже надела капюшон и собиралась шагнуть за порог. По мощеному двору струились потоки дождевой воды. Кенбрук притянул к себе жену.

- Ты самое невыносимое и непокорное создание на всем белом свете, - сказал он, но глаза его горели. Глориана знала, что он уже предвкушает все прелести верховой прогулки, когда свежий ветер обдувает разгоряченное лицо и треплет волосы.

- К счастью для тебя, - согласилась Глориана. - Споры со мной служат тебе хорошей разрядкой. Если бы не я, ты уже давно превратился бы в тирана и сумасброда.

Дэйн ухмыльнулся и плотнее запахнул плащ на плечах жены.

- Может быть, ты еще скажешь, что восход солнца и луны тоже твоих рук дело, как и морской прилив? До чего же ты вздорная особа!

Глориана искоса взглянула на Дэйна, взяла его под руку и вытащила под дождь.

- Иногда, - призналась она, хитро улыбаясь, - я даже вызываю землетрясения.

В другое время Дэйн рассмеялся бы над шуткой Глорианы, сейчас же он только улыбнулся ей в ответ и кивнул головой. Кенбрук остановился, чтобы пристегнуть к поясу меч, который принес один из его солдат.

- В этом я ни минуты не сомневаюсь, моя дорогая жена, - ответил он, жестом отпустив солдата. - Кода мы занимаемся любовью, все вокруг дрожит.

Войдя в стойло, где конюхи и солдаты спали, играли в кости и болтали о том о сем, Дэйн и Глориана умолкли. Они знали, что весь этот сброд не прочь посплетничать и что каждое сказанное ими слово с жадностью ловят уши многих любопытных.

Они вывели из конюшни Пелея и маленькую серую кобылку, которой, насколько помнила Глориана, раньше не было. Все еще накрапывал дождь. Дэйн помог Глориане сесть в седло, потом сам вспрыгнул на коня, и они вместе выехали из двора. Миновав деревеньку, - они достигли ворот замка, которые после победы над Мерримонтом держали открытыми.

Никто, конечно же, не посмел спросить у них, куда это они отправились в такую погоду, но вслед им бросали любопытные и недоуменные взгляды.

Оставив позади подъемный мост, они выехали на дорогу. Дэйн повернул своего скакуна в сторону аббатства и Кенбрук-Холла и пустил его шагом. Без сомнения, он сделал это, заботясь о Глориане, и она была тронута его вниманием.

Не останавливаясь, они проехали и аббатство, и замок. Дорога шла лесом, ведя к лугам, лежащим за Кенбрук-Холлом. На небольшом холме под сводом густых крон высоких дубов и сосен Дэйн остановил коня и спешился. С возвышенности он обозревал свои владения. Глориана осталась в седле, поглаживая гриву своей лошадки.

- Иногда, - сказал Дэйн после долгого молчания, не глядя на Глориану, - я даже жалею, что вообще вернулся в Англию. Мне кажется, что я принес с собой только смерть и страдания.

Глориана пыталась сдержать слезы, она понимала, что Дэйн нуждается сейчас в ее поддержке.

- Мне кажется, вы уж слишком жалеете самого себя, Дэйн Сент-Грегори, - сказала она. - Вы хозяин этих земель, и вы нужны своим людям.

Дэйн обернулся к ней, печально улыбаясь.

- Что я могу дать им? - спросил он.

- Ты будешь им храбрым защитником и справедливым повелителем, - не колеблясь ответила Глориана. Сжимая одной рукой поводья, другую Глориана положила себе на живот. - А когда нас не станет, нам на смену придут наши сыновья и дочери.

Дэйн подошел и встал рядом с Глорианой, гядя ей в глаза, положив руку ей на колено.

- Молю тебя об одном, любовь моя, никогда не покидай меня. Я ничто без твоего совета и твоей любви.

Глориана склонилась к мужу, обняв его за шею. Но прежде чем она смогла ответить ему, темнота поглотила ее. Перед глазами сверкали разноцветные звездочки, голова раскалывалась, будто ее сжимали в тисках. Она слышала голос Дэйна - он звал ее, но у Глориаяы не было сил произнести ни слова. Она почувствовала, что он вытащил ее из седла и подхватил на руки.

В следующее мгновение все смешалось - север, запад, юг, восток, право и лево, верх и низ. Потом не осталось ничего, кроме ужасающей пустоты. Боль пронзила все ее существо, и с каждым ударом сердца темнота все глубже засасывала Глориану.

Она пыталась сопротивляться. Несмотря на сильнейшую боль, захлестнувшую ее и погасившую разум, Глориана все же отдавала себе отчет в происходящем. Но все было напрасно. Судьба ее была предрешена - ей вновь грозила разлука с Дэйном, и сознание этого причиняло ей наибольшие страдания.

Глориана соскользнула на землю, вцепившись в мокрую траву скрюченными пальцами. Боль стала понемногу отступать. Когда дымка перед глазами рассеялась, Глориана увидела, что над нею склонился какой-то мужчина. На какое-то мгновение ей показалось, что она все еще в тринадцатом веке, потому что ноги мужчины обтягивали рейтузы, на нем была туника и мягкие кожаные сапоги, к поясу был пристегнут меч, а распущенные волосы ниспадали на плечи. Но надежда сразу же оставила Глориану, когда она поняла, что одежда не была настоящей. Мужчина говорил, и последние сомнения Глорианы были развеяны.

- С вами все в порядке? - быстро сказал он на английском языке двадцатого века.

Глориана кивнула и оглянулась по сторонам. Словно экзотическими цветами, луг был украшен разноцветными шелковыми палатками. Люди, наряженные в средневековые костюмы, ходили от павильона к павильону, улыбались и смеялись.

- У вас замечательное платье, - сказал мужчина. Он взял Глориану за локоть и помог ей подняться на ноги. У нее закружилась голова, и ее чуть не стошнило прямо на «замечательное платье», которое так понравилось незнакомцу.

- Спасибо, - с трудом проговорила Глориана, немного придя в себя. - Со мной все в порядке, просто я немного... устала.

Мужчина подвел ее к пеньку и усадил.

- Может быть, позвонить кому-нибудь?

Глориана облизала пересохшие губы, пытаясь догадаться, в какой год она попала, и не решаясь спросить об этом. Оглядевшись, она увидела знакомый луг и развалины Кенбрук-Холла, но не смогла понять, в каких годах двадцатого века она очутилась. Мужчина показался Глориане добродушным и участливым, но она не решилась обратиться к нему с подобным вопросом.

- Не могли бы вы позвонить Лину Кирквуду в деревню Хэдлей?

Глориана не знала, как отреагирует молодой рыцарь на ее просьбу. Судя по тому, что он говорил с ней спокойно и доброжелательно, мужчина не видел, как она появилась из ниоткуда.

- В этом нет необходимости, - ответил он, улыбнувшись. - Лин где-то здесь, на ярмарке. Посидите здесь, я сейчас найду его и приведу к вам.

Глориана обрадовалась счастливому совпадению, но вдруг ей в голову пришла ужасная мысль: а что если она попала в то время, когда Лин еще не был знаком с ней? Если так, то она для него чужой человек. Если и были какие-то правила перемещения во времени, то Глориане они казались непостижимыми.

- Да, - попросила она, - найдите, пожалуйста, мистера Кирквуда.

Вскоре из пестрой толпы вынырнул Лин, наряженный в пышный костюм не то герцога, не то графа. Глаза его радостно заблестели, и она поняла, что Лин узнал ее. Он выглядел в точности как раньше - ни старше, ни моложе. Кирквуд опустился перед ней на колени и посмотрел в ее испуганные глаза.

- Милостивый Боже, Глориана! - прошептал он. - Я уж и не надеялся вновь увидеть тебя.

Мужчина, который разыскал Лина, покинул их, считаю свою миссию выполненной.

- Куда я попала? - шепотом спросила Глориана.

Лин улыбнулся.

- На средневековую ярмарку, Глориана. Иногда нам нравится представлять, будто мы живем в твое время, в тринадцатом веке.

Глориана закрыла лицо руками. Ей припомнились слова Иова: «То, чего я так боялся, случилось со мной...»

Лин куда-то убежал, но тут же вернулся со стаканом холодной воды. Глориана схватила стакан дрожащими руками и сделала несколько глотков.

- Тебе нехорошо, Глориана? - заботливо спросил Лин.

Она покачала головой, и слезы отчаяния брызнули из ее глаз.

- Увези меня отсюда, пожалуйста.

Лин обнял Глориану за талию и помог ей подняться.

- Моя машина здесь, неподалеку, - сказал он. - Сейчас я, отвезу тебя к себе и позвоню Марж и Джанет.

- Сколько временя прошло с тех пор, как я исчезла? - спросила Глориана, стараясь говорить потише.

Они медленно пробирались к автостоянке сквозь толпу гуляющих. Она с удивлением разглядывала людей, одетых в наряды тринадцатого века - рейтузы, туники, платья, плащи и головные уборы, которые были слишком новыми и чистыми, чтобы быть настоящей повседневной одеждой.

Лин обернулся к ней, не замедляя шаг.

- Уже четыре месяца, Глориана. Я так и не понял, что произошло. Думал, может, ты ушла из магазина Джанет и попалась в руки какому-нибудь маньяку. Глориана, я тогда чуть с ума не сошел от беспокойства!

Глориана внимательно посмотрела на Лина. Он открыл дверцу машины и ждал, когда она заберется внутрь.

- Неужели ты считаешь меня сумасшедшей, способной довериться первому встречному?

- Ну ладно, забудем, - отмахнулся он, подталкивая ее к автомобилю. Глориана послушно опустилась на сиденье, Лин захлопнул дверцу и обошел машину, чтобы сесть за руль.

- Расскажи мне, что же все-таки произошло? - Он завел мотор. - Не выпускай ни мельчайшей подробности.

Вообще-то Глориана собиралась выпустить многое, потому что большую часть своего краткого пребывания в тринадцатом веке провела, занимаясь любовью со своим мужем.

- Я была в магазине Джанет и работала, когда это случилось, - пробормотала она, щурясь на яркое летнее солнце. Потом принялась расправлять юбку и обнаружила, что насквозь промокла под дождём, который шел семь сотен лет назад. - Я забралась на лестницу, чтобы поставить на полку одну из книг, но внезапно почувствовала ужасную головную боль. Я словно ослепла и, не удержавшись, упала на пол. Когда пришла наконец в себя, то обнаружила, что лежу на голой земле, прислонившись к крестьянской хижине.

Лин удивленно вскрикнул.

Глориана продолжила свой рассказ и поведала Лину обо всем, что предназначалось для чужих ушей, опустив, конечно же, интимные подробности.

Дэйн стоял, уткнувшись головой в холку низенькой лошадки, на которой сидела Глориана. Одной рукой он оперся на пустое седло, а другой вцепился в жесткую лошадиную гриву. Он был не в силах двинуться с места, из глаз его лились слезы. Наконец ему удалось взять себя в руки. Дэйн вытер мокрое от слез лицо и огляделся.

Глориана исчезла.

Лишь мгновение назад она еще была здесь, сидела на своей лошадке. Она напомнила ему о его ответственности перед своими людьми и укорила его за слабость. А потом вдруг вскрикнула словно от боли и смертельно побледнела. Дэйн безумно испугался, когда она запрокинула голову и соскользнула с седла. Он подхватил жену на руки, но та была без сознания.

Он звал ее, но она не отзывалась. Несколько мгновений Глориана билась в судорогах, лежа на земле, а потом пропала.

Дэйну остался лишь пряный запах ее волос, да след от ее тела на мягкой, мокрой от росы траве. Дэйн закрыл глаза, откинул голову и закричал от ярости и отчаяния, как дикий зверь, попавший в капкан.

Кобылка, испуганная его криком, зафыркала, замотала головой и переступила ногами. Лошадка прянула в сторону, но Дэйн успел схватить ее под уздцы. Потом он вновь вспомнил о Гло-риане, которая, возможно, теперь навсегда для него потеряна, и закричал от отчаяния.

Подавив рыдания, он принялся обыскивать луг и ближнюю рощу в безумной надежде найти Глориану. Отчаявшись, он вскочил в седло и во весь опор помчался к замку Хэдлей. Слезы застилали его взор.

Глориана не чувствовала себя больной - она просто смертельно устала. Она безвольно разрешила Марж и миссис Бонд раздеть ее и уложить в уже знакомую кровать в комнате для гостей. Лин бегло осмотрел Глориану и решил, что ей сейчас необходим хороший отдых. Потом он вышел из комнаты, забрав с собой медсестру и домоправительницу.

Элейна перед смертью предупредила Глориану, что ей предстоит еще раз перенестись в будущее, о том же говорил ей и Ромулус - Мерлин из труппы бродячих комедиантов. Все же Глориана надеялась, что судьба смилостивится над ней и оставит ее с Дэйном. Теперь же ее отчаянию не было предела. Глориана покончила бы с собой, если бы не ребенок, которого она носила под сердцем. Ради их с Дэйном малыша она должна жить.

Глориана, переживая утрату любимого, свернулась под одеялом в маленький дрожащий комочек, обхватив руками колени. Она была слишком ошеломлена, чтобы плакать, и слишком зла и напугана, чтобы молиться. Она лежала тихо, безучастная ко всему, считая удары своего разбитого сердца.

Некоторое время спустя вернулся Лин, неся шприц и смоченную в спирте ватку.

- Это поможет тебе немного расслабиться и отдохнуть, - сказал он, стараясь не выдать своих переживаний, и сделал Глориане укол в руку. - Лекарство не повредит ни тебе, ни ребенку. Успокойся и постарайся уснуть.

- Пожалуйста, Лин, - устало прошептала Глориана, - ты должен помочь мне, скажи, что поможешь мне...

Он наклонился и нежно поцеловал ее в лоб.

- Ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня, дорогая.

Глориана кивнула. Да, она знала это. Лин был ее другом, единственным человеком в этом мире, который понимал ее. Она знала, что Лин никогда ее не оставит. Лекарство начало действовать, и Глориана погрузилась в глубокий, без сновидений сон.

Прошло несколько часов. Глориана проснулась, чувствуя себя отдохнувшей. Она проголодалась, и у нее бурчало в животе. Оказалось, что она в комнате не одна: подле огня сидел профессор Стайнбет. На коленях у него лежала раскрытая книга.

Глориана сбегала в туалет и вернулась в комнату, нырнув под одеяло. На ней была длинная хлопчатобумажная футболка Лина, заменявшая ей ночную сорочку. Глориана лежала, закрыв глаза, надеясь, что профессор не заговорит с ней.

У Стайнбета, однако, были другие намерения. Он улыбнулся и придвинул к кровати стул.

- Глориана, открой глаза. Я знаю, что ты не спишь. У тебя бурчит в животе, я слышу даже отсюда.

Глориане ничего не оставалось делать, кроме как открыть глаза и посмотреть на Артура.

- Миссис Бонд приготовила тебе поесть, - сказал профессор. - Я сейчас принесу.

Глориана покачала головой. Она была голодна, но боялась, что сейчас не сможет проглотить ни кусочка.

- Зачем вы пришли? - спросила она.

- Из-за тебя, - ласково ответил профессор. - Полагаю, нашел кое-что, что может помочь тебе.

Сердце ее часто забилось.

- Что? - торопливо спросила она. Артур Стайнбет достал из кармана пиджака небольшую книжку и протянул Глориане.

- Держи, - сказал он торжественно, - здесь описывается феномен, очень похожий на то, что случилось с тобой, я полагаю.

Глориана повертела книжку в руках и прочла заглавие, выбитое на обложке золотыми буквами, которые уже стерлись от времени: «СКАЗАНИЕ О ВЕДЬМЕ, ПУТЕШЕСТВУЮЩЕЙ ВО ВРЕМЕНИ».