"Дьявол зимой" - читать интересную книгу автора (Клейпас Лиза)

Себастьян втащил Эви в клуб, где царила тишина, казавшаяся неестественной после шумных событий, разыгравшихся снаружи. Вынужденная почти бежать, чтобы не отстать от его размашистого шага, она изрядно запыхалась, когда они добрались до читального зала на первом этаже. Вдоль стен тянулись полки красного дерева, заполненные томами в кожаных переплетах. На стеллажах высились стопки газет и журналов. Втолкнув Эви внутрь, Себастьян решительно захлопнул дверь.

– Ты не пострадала? – ворчливо спросил он.

– Нет. – Эви попыталась сдержать вопросы, мучившие ее с утра, но они вырвались вместе со вспышкой недовольства. – Почему тебя так долго не было? В кои-то веки я нуждалась в тебе, а ты болтался неизвестно где!

– В твоем распоряжении было три десятка служащих. С какой стати ты вообще помчалась вниз? Неужели нельзя было подождать, пока посетителя проводят наверх?

– Буллард сказал мне, что пришла Аннабелла Хант. А когда я увидела дядю, Буллард не пустил меня назад, в клуб. Вместо этого он толкнул меня прямо в лапы дяди Перегрина.

– Бог мой! – Глаза Себастьяна расширились. – Я кастрирую этого вонючего подзаборника...

– И пока все это происходило, – запальчиво продолжила Эви, – ты развлекался с проститутками! – Когда эти слова слетели с ее губ, она поняла, что в этом-то все дело. Даже предательство Булларда и попытка похищения не возмутили ее до такой степени, как тот факт, что Себастьян так быстро променял ее на другую женщину.

Себастьян пронзил ее негодующим взглядом:

– Что за чушь!

– Не лги! – Воздух между ними, казалось, искрил от напряжения. – Мне отлично известно, чем ты занимался.

– Почему ты так уверена?

– Потому что ты проторчал у мадам Брэдшоу более двух часов!

– Мы говорили о делах. Говорили, Эви! Если ты не веришь мне, можешь отправляться к дьяволу! Если бы я действительно переспал с кем-нибудь, то пребывал бы в куда более благостном настроении, чем сейчас.

Глядя в глаза Себастьяна, холодные, как скованный льдом пруд, Эви почувствовала, что ее гнев пошел на убыль. Пожалуй, ей ничего не остается, кроме как поверить ему, – уж слишком искренне выглядит его негодование.

– О! – пробормотала она.

– «О!»? И это все, что ты способна сказать?

– Полагаю... мне не следовало спешить с выводами. Но исходя из того, что я слышала о твоем образе жизни... я предположила…

Эта явно неудачная попытка извиниться, казалось, лишила Себастьяна остатков самообладания.

– Твои предположения оказались ошибочными! Если ты еще не заметила, я целыми днями верчусь как белка в колесе. У меня просто нет времени, чтобы кувыркаться с девицами в постели. А если бы оно было... – Себастьян замолчал. Помятый, избитый и взъерошенный, он был совсем не похож на элегантного виконта, за которым Эви наблюдала издалека в гостиной лорда Уэстклиффа. – Если бы я... – Он снова осекся. Его дыхание участилось, на скулах загорелся темный румянец.

Эви точно уловила момент, когда его выдержка лопнула, и в испуге рванулась к двери. Но не успела она сделать и пары шагов, как сильные руки Себастьяна схватили ее и прижали к стене. Запах пропотевшего белья и мужского возбуждения наполнил ее ноздри.

Себастьян замер, прижавшись губами к нежной коже у нее на виске. Эви тоже не шевелилась, ощущая электризующее прикосновение его языка, от которого по всему ее телу разбегались волны мурашек. Его рот медленно переместился к ее уху, обдавая его горячим дыханием.

– Если бы я мог, Эви... то разорвал бы твою одежду руками и зубами, пока на тебе не осталось бы ни клочка ткани. А потом опустил бы тебя на ковер и осыпал поцелуями с головы до пят...

Слушая его прерывистый шепот, Эви почувствовала, что ее ноги подгибаются, а сознание ускользает.

– ...Я не пропустил бы ни одного дюйма твоего прелестного тела... а добравшись до мягких рыжих кудряшек, уделил бы им особое внимание. Но не грубо. Я не настолько милосерден. Я действовал бы так неторопливо, так нежно, что ты начала бы извиваться и молить о пощаде. Но я был бы непреклонен, пока не довел бы тебя до безумия. И, только достаточно помучив, развел бы твои ноги...

Себастьян замолк. Они оба тяжело дышали, слившись в объятии, раскрасневшиеся и возбужденные.

Наконец он еле слышно произнес:

– Ты уже влажная, правда?

Если бы существовала физическая возможность покраснеть еще больше, Эви бы это сделала. Ее щеки буквально вспыхнул от оскорбленной скромности, когда она поняла, о чем он спрашивает. Потупившись, она едва заметно кивнула.

– Я хочу тебя так, как ничего и никогда не хотел. – Себастьян прерывисто выдохнул. – Скажи мне, что я должен сделать? Что нужно, чтобы ты пустила меня в свою постель?

Эви уперлась руками ему в грудь, безуспешно пытаясь отстраниться от его возбуждающего тела.

– Ничего, потому что у тебя все равно ничего не получится. Ты не можешь мне дать того, чего я хочу. Мне нужна твоя верность, а ты на нее просто не способен.

– Способен. – Он произнес это с такой готовностью, что Эви усомнилась в его искренности.

– Сомневаюсь, – прошептала она.

Он обхватил ее лицо ладонями и произнес, почти касаясь ее губ своими губами:

– Эви... я не могу придерживаться нашей договоренности. Жить рядом с тобой, видеть тебя каждый день и не обладать тобою... это свыше моих сил. – Ощутив дрожь, пробежавшую по ее телу, он склонил голову и прижался губами к ее шее. Все ее существо откликнулось на эту нежную ласку... и на осторожное прикосновение его пальцев, скользнувших по ее груди.

Услышав приглушенный стон, слетевший с ее уст, Себастьян приник к ее губам в жадном поцелуе. Эви сделала слабую попытку отвернуться.

– Нет, Себастьян.

Он выпрямился, прижавшись лицом к ее волосам. Должно быть, ситуация и его собственное поведение показались ему забавными, он издал тихий смешок.

– Придется тебе что-нибудь придумать, Эви, чтобы решить эту проблему. И побыстрее... иначе... – Он помедлил, прикусив зубами ее ухо. – Иначе я затрахаю тебя до безумия.

Ее глаза широко распахнулись.

– Если ты будешь употреблять подобные выражения... – Возмущенно начала она, но Себастьян заставил ее замолчать крепким поцелуем.

Отстранившись, он посмотрел на нее с шутливым отчаянием: – Тебя не устраивает только выражение или то, что оно подразумевает?

С облегчением видя, что к нему вернулся рассудок, Эви выскользнула из узкого пространства между его телом и стеной.

– Меня не устраивает тот факт, что ты хочешь меня только потому, что я недоступна, а когда пройдет новизна...

– Дело вовсе не в этом, – перебил ее Себастьян. Эви одарила его недоверчивым взглядом.

– Б-более того, я не собираюсь пополнять собой список женщин, которых ты будешь посещать по очереди.

Себастьян молчал, уставившись в пространство. Эви чуть не лопалась от нетерпения в ожидании, когда он признает, что она права. Наконец он посмотрел ей в глаза.

– Ладно, – сказал он. – Я согласен на твои условия. Я буду... моногамным. – Последнее слово явно далось ему с трудом, словно он попытался говорить на иностранном языке.

– Я не верю тебе.

– Ради Бога, Эви! Ты хоть представляешь себе, сколько женщин пыталось добиться от меня подобного обещания? А теперь, когда я впервые в жизни готов принести обет верности, ты швыряешь его мне в лицо. Признаюсь, я вел активную сексуальную жизнь...

– Беспорядочную, – поправила Эви.

Он недовольно фыркнул:

– Беспорядочную, распутную – называй как хочешь. Я неплохо повеселился, и будь я проклят, если стану сожалеть об этом. Я никогда не спал с женщинами против их желания. И, насколько мне известно, ни одну не оставил неудовлетворенной.

– Суть не в том. – Лоб Эви перерезала морщинка. – Я не осуждаю тебя за прошлые грехи... во всяком случае, не пытаюсь наказать за них. – Проигнорировав его скептический смешок, она продолжила: – Но, согласись, такое прошлое не предполагает врожденной склонности к верности.

Себастьян помрачнел.

– Чего ты хочешь от меня? – сердито поинтересовался он. – Извинения за то, что я мужчина? Обета целомудрия, пока ты не решишь, что я достоин твоих милостей?

Пораженная этим вопросом, Эви молча уставилась на него.

Женщины всегда слишком легко доставались Себастьяну. Если она заставит его ждать, не исключено, что он просто потеряет к ней интерес. С другой стороны, если они лучше узнают друг друга, может, он начнет ценить ее не только физически? Может, у нее есть шанс стать для него чем-то большим, чем партнершей по постели?

– Себастьян... – осторожно спросила она, – ты когда-нибудь приносил жертву ради женщины?

Прислонившись плечом к стене, со скрещенными на груди руками и мрачной гримасой на лице, он напоминал падшего ангела.

– Какую жертву?

Она одарила его недовольным взглядом.

– Любую.

– Нет.

– Сколько времени ты способен выдержать без... – Эви запнулась, подбирая выражение, – без занятий любовью?

– Нелепое название, – буркнул он. – Это занятие не имеет ничего общего с любовью.

– Сколько? – не отставала она.

– Наверное, месяц...

Эви на мгновение задумалась.

– Тогда... если ты дашь зарок не иметь сексуальных отношений с женщинами в течение шести месяцев... я соглашусь спать с тобой.

– Шесть месяцев?! – Глаза Себастьяна на секунду расширились, затем презрительно сузились. – Ты уверена, что стоишь полугодичного воздержания?

– Отнюдь, – парировала Эви. – Ты единственный, кто может ответить на этот вопрос.

Было видно, что Себастьяну очень хочется сообщить ей, что она не стоит подобных жертв. Однако вожделение, мелькнувшее в его глазах, когда он прошелся взглядом по ее телу, свидетельствовало о том, что он отчаянно ее желает.

– Это невозможно, – бросил он.

– Почему?

– Потому что я виконт Сент-Винсент. Я не могу обходиться без женщин. Это общеизвестно.

У него был такой высокомерный, такой негодующий вид, что Эви пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

Справившись с неуместным весельем, она невозмутимо сказала:

– Думаю, не будет большого вреда, если ты хотя бы попытаешься.

– Ошибаешься! – Он стиснул челюсти, пытаясь найти убедительные аргументы. – Ты слишком неопытна, чтобы понимать такие вещи, но... некоторые мужчины обладают гораздо большей сексуальной потенцией, чем другие. Так случилось, что я один из них. Я не могу подолгу обходиться без... – Он раздраженно замолк при виде ее выражения. – Проклятие, Эви, мужчина должен иметь возможность регулярно избавляться от семени.

– Три месяца, – сказала она, – и это мое последнее предложение.

– Нет!

– Тогда найди себе другую женщину, – отрезала Эви.

– Мне нужна ты. Только ты. Хотя дьявол знает почему. – Себастьян свирепо уставился на нее сузившимися глазами, сверкавшими как осколки брильянтов. – Вообще-то мне следовало заставить тебя. У тебя нет никакого законного права отказываться от исполнения супружеских обязанностей.

Эви побледнела, но не дрогнула. Что-то внутри ее требовало, чтобы она держалась с ним на равных.

– В таком случае давай, – вызывающе сказала она. – Заставь меня.

В глазах Себастьяна мелькнуло удивление. Он хотел что-то сказать, но воздержался. И тут... Эви поняла.

– Ты не можешь, – протянула она. – Ты не собирался насиловать Лилиан. Это был блеф. Ты никогда бы не смог принудить женщину. – Слабая улыбка тронула ее губы. – Ей ничто не угрожало, да? Ты совсем не такой злодей, каким хочешь казаться.

– Святая простота! – Словно желая доказать обратное, Себастьян стиснул ее в объятиях и сердито поцеловал.

Эви не сопротивлялась, позволяя ему делать все, что он пожелает. И вскоре он уже целовал ее с нежной страстью, заставлявшей трепетать каждый нерв. К тому времени, когда он поднял голову, они оба дрожали.

– Эви... – хрипло произнес он. – Не проси от меня этого.

– Три месяца воздержания, – твердо сказала она. – И если ты выдержишь, я буду спать с тобой так часто, как ты пожелаешь.

– И как долго?

– Всю жизнь. Но если ты не выдержишь... – Эви помедлила, пытаясь придумать самые ужасные последствия... нечто такое, что задело бы его до глубины души. – Если ты не выдержишь, тогда тебе придется пойти к твоему бывшему другу, лорду Уэстклиффу, и извиниться за похищение Лилиан Боумен.

– Тысяча чертей!

– Это моя цена.

– Твоя цена слишком высока. Я никогда не извиняюсь.

– Тогда тебе лучше отказаться от пари. Либо, если ты примешь его... постараться выиграть.

– Ты никогда не узнаешь, обманул я тебя или нет.

– Узнаю.

Повисла долгая пауза.

– Где твое кольцо? – внезапно спросил Себастьян.

Улыбку Эви как ветром сдуло. Стыдясь признаться, что она сняла свое обручальное кольцо в порыве раздражения, она смущенно пробормотала:

– Я сняла его.

– Где оно?

Эви полезла в карман платья.

– Здесь... Я могу надеть его, если хочешь...

– Дай его мне.

Уверенная, что он собирается забрать кольцо насовсем, Эви крепко зажала его в кулаке, внезапно обнаружив, что успела привыкнуть к чертовой вещице. Однако гордость не позволила ей попросить Себастьяна оставить ей кольцо. Неохотно вытащив его из кармана, она в последний раз прошлась пальцем по выгравированной надписи, прежде чем протянуть его Себастьяну. Он взял кольцо и надел его на собственный палец. Учитывая размер его рук, оно налезло только на кончик мизинца. Затем обхватил ладонью ее подбородок и свирепо посмотрел ей в глаза.

– Я принимаю пари, – мрачно произнес он. – И намерен выиграть его. Через три месяца я снова надену это кольцо на твой палец, уложу тебя в постель и проделаю с тобой вещи, которые объявлены вне закона во всем цивилизованном мире.

Решимость стоять на своем не спасла Эви от тревожного сердцебиения, которое почувствовала бы любая разумная женщина, услышав столь зловещее обещание. И не помешала ее ногам превратиться в желе, когда Себастьян резко привлек ее к себе и страстно поцеловал. Ее руки трепетно, как крылья бабочки, вспорхнули вверх. Не в силах противиться его нежному натиску, она запустила пальцы в шелковистые завитки у него на затылке и притянула его голову к себе.

Их языки переплелись, лаская друг друга, и Эви ощутила жар, разгоравшийся внизу живота... нет, глубже, там, где она однажды приняла его плоть. Ее потрясло сознание, что она жаждет, чтобы он снова оказался в ней.

Когда он наконец отстранился, оба терзались от неудовлетворенного желания.

– Ты не говорила, что тебя нельзя целовать, – заявил Себастьян с дьявольскими искорками в глазах. – Так что я буду целовать тебя когда захочу и сколько захочу, и чтобы я не слышал ни слова протеста. Должен же я получить хоть какую-то уступку в обмен на свое воздержание.

Он выпустил ее из объятий и, не дав ей возможности согласиться или возразить, направился к выходу.

– А теперь, надеюсь, ты извинишь меня... Я собираюсь убить Джосса Булларда.