"Подлинная история Дюны" - читать интересную книгу автора (Лях Андрей)

Глава вторая

Это все была присказка, а вот теперь начинается сказка, теперь мы вступаем на суверенную территорию канонического мифа. Он начинает с места в карьер, в лучших традициях бестселлера с первых же строк оглушив читателя молодецким ударом. Вот что изложено в этих строках.

В октябре 191-го года, согласно императорскому указу, планета Дюна, она же Арракис, переходит во владение герцогского дома Атридесов с планеты Каладан. Но прежний хозяин Дюны, зловредный барон Владимир Харконнен, при поддержке жестокого императора Шаддама IV устраивает герцогу ловушку, подкупив доктора Веллингтона Уйе, воспитателя герцогского сына – Атридеса-младшего. В обмен на жизнь и благополучие своей жены (речь шла о каких-то неясных «притеснениях», если это не дефект перевода), предатель-доктор, предварительно накачав герцога парализующим зельем, отключает защитное поле, и коварный Харконнен врывается во дворец во главе императорской гвардии – сардукаров, переодетых в харконненскую форму, убивает ни в чем не повинного герцога Лето Атридеса, а заодно – и самого вероломного Уйе. Однако доктор оказался тоже не промах и, предвидя подобный исход, успел вставить бесчувственному герцогу особый зуб, наполненный ядовитым газом, дабы, очнувшись, тот смог отомстить коварному захватчику. К сожалению, герцог Лето, в свой смертный час одурманенный наркотиком, ошибается, дохнув отравой не туда, и злодей барон остается жив. Тем не менее Атридесу-младшему, Полу, и его матери, леди Джессике, удается бежать и скрыться, найдя приют в селениях местных аборигенов – фрименов.

Если кто-то скажет, что все изложенное звучит как полный бред, я не стану с ним спорить. Но именно так – освобожденная от велеречивой шелухи и сомнительных афоризмов – выглядит концепция официальных имперских историков. Более того. У данного отрывка, в отличие от большинства эпизодов официальной версии, известен если и не конкретный автор, то вполне определенный редактор. Это сам Пол Атридес, и сподобился он создать это произведение спустя более десяти лет после описываемых событий, уже взойдя на престол как император Муад’Диб. Схожим образом поступил когда-то ведущий ордынский интриган князь Александр Ярославич, который продиктовал сам о себе «Житие святого Александра Невского». А что говорят уцелевшие документы?

Сначала просто дочитаем до конца тот самый императорский указ. Дальше середины первой страницы его почему-то никто не цитировал, и совершенно напрасно, потому что на последующих страницах нас ожидает первое удивительное открытие. Император вовсе не отбирал Дюну у Харконненов и не отдавал Атридесам. Арракис никогда и не принадлежал барону, спайсовая сокровищница спокон веков была собственностью императорского дома, Шаддам вручил ее Харконнену в аренду как генеральному подрядчику по добыче спайса, оставив за собой право на любые перестановки и вмешательства. А герцог Лето – и об этом в указе сказано прямо – назначался административным субподрядчиком. В этом не было ничего необычного. Монополия существовала лишь на переработку и продажу спайса – монополия СНОАМ, на добычу же спайса никакой монополии никогда не было, отсюда – официальная и неофициальная контрабанда, «неучтенные партии», коррупция на таможнях и еще многие интересные вещи, о которых речь впереди. Барон Владимир успешно торговал своим правом на эксплуатацию недр – до Атридеса такими же субподрядчиками были Гамильтоны, еще раньше – Аргайлы. Императорский контроль лишь следил за соблюдением квот, удерживая объем производимого спайса в оптимальных «ножницах» между потребностями рынка и рыночной ценой. Вечный бузотер и заговорщик барон Владимир, возможно, и не испытывал особого восторга от появления в своих спайсовых тылах императорского соглядатая, но явных возражений не высказывал, по крайней мере, до поры.

Повторю еще раз: у дома Харконненов не было ни малейшей причины нападать на Атридесов. Этот факт настолько очевиден, что поиски таких причин поставили имперских историков в крайне затруднительное положение. В самом деле, – ну зачем барону и императору устраивать вторжение на Дюну? Если осушить излитые по этому поводу моря словоблудия, то сухой остаток выглядит примерно следующим образом: император, запутавшийся в интригах, нуждался во все больших и больших деньгах для своих комбинаций, а барону Харконнену, рвавшемуся к власти, требовались всевозможные льготы и привилегии для прикрытия разных темных дел. Поэтому-де такая фигура, как герцог Атридес, у спайсовой сокровищницы представляла серьезную угрозу для сделки этих двух маньяков.

Очевидно, что в этих рассуждениях тщетно было бы искать даже крупицу здравого смысла. Никакого отношения к дележу спайсовых доходов – ни в СНОАМ, ни в контрабандной торговле – герцог Лето не имел. Но пусть даже у федеральной власти возникли какие-то опасения – кстати, о них нам до сих пор ничего не известно, – кто и каким образом мог помешать императору и барону келейно договориться о любых правовых уступках в благодарность за некоторый передел спайсового пирога? Что за таинственные силы вынудили императора загнать Атридеса на Дюну? Зачем понадобилась кровавая комедия с императорским указом, переодеванием гвардии и убийством? Зачем устраивать мировой скандал, ставить под угрозу репутацию и положение? Чтобы завоевать собственную вотчину?

Что ж, посмотрим теперь на это самое завоевание. Ареной схватки стала жемчужина арракинского модерна – дворец Фенрингов в Арракине, столице Дюны. Это сооружение сохранилось до наших дней в практически неизменном виде – ни в имперские времена, ни в последующую эпоху протекторатов его не реконструировали и даже толком не ремонтировали. Сейчас там государственный архив, а один из флигелей переоборудован в гостиницу, где живут паломники, приезжающие поклониться могиле Алии. До некоторой степени курьезно, что именно в этом архиве я отыскал данные об организации охраны дворца во времена герцога Лето.

Не вникая в технические подробности, скажу лишь, что комплекс защитных полей, прикрывавший базу Атридесов, управлялся стандартной системой с несколько невнятным названием «плунжерная цепь». Например, на космических кораблях среднего тоннажа эта цепь состоит из двух ключей (один у капитана, второй – у старшего помощника), одновременный поворот которых включает и выключает поле. На транспортах дальнего радиуса действия, где метеоритная опасность, а значит, и ответственность за груз и пассажиров гораздо выше, ключей уже три. Для планетарных военных условий ввиду обширности защищаемой территории и большого числа людей применяется многоступенчатая схема в семь-восемь ключей. Герцог Атридес, человек жесткий и одновременно мнительный, расширил меры предосторожности до предела – дворец защищала трехступенчатая система, управляемая с разных точек семнадцатью ключами. Ни доктор Уйе, ни три доктора Уйе, ни весь факультет правоведения Сак-Университета ни при каких условиях не сумели бы отключить защитное поле дворца, тем более так, чтобы никто этого не заметил.

Однако же чудеса на этом не кончаются. Представим себе на минуту, что каким-то волшебным способом доктору Уйе все же удалось устранить защитные экраны. Что дальше? Легенда уверяет, что во вторжении на Дюну приняли участие никак не менее легиона сардукаров. Позволю себе наивный вопрос: откуда они взялись?

Легион сардукаров – это несколько военных транспортов, это чертова пропасть оружия и средств доставки и, кроме того – дико перегруженный эфир. Как герцогская разведка, все эти радары, локаторы, службы оповещения и тому подобное, могли не заметить такую массу войск? Фрегаты дома Атридесов контролируют ближний космос, вся техника развернута, а, повторю, легион сардукаров – не иголка в стоге сена.

Мне могут возразить, что возможен и другой вариант – авиация вообще не принимала участия в нападении, штурмовые группы еще задолго до появления Атридесов были скрытно размещены на Дюне и только ждали своего часа.

Вопрос простой – где ждали? Не нужно военной гениальности, чтобы с первого же взгляда понять очевидный факт: при мало-мальски налаженном наружном наблюдении на Арракинском плоскогорье невозможно спрятать и дюжину вооруженных людей – а ведь герцогские службы прочесали окрестности Арракина в радиусе пятисот миль задолго до прибытия основных сил, так что версия «слона-то я и не приметил» здесь не проходит.

Два слова об архипредателе докторе Уйе. Согласно спискам университета, выпускником и преподавателем которого он был, его жена, Ивонна Уйе – из-за нее, как гласит предание, доктор и решился на преступление, – погибла во время студенческих волнений за пять лет до начала событий на Дюне. Никакой связи Харконненов с этим происшествием обнаружить не удалось; единственным документом о взаимоотношениях двух семей является упоминание о том, что еще в 148 году двоюродный дед барона Владимира в припадке филантропии подарил лабораторию химическому факультету, деканом которого в ту пору был отец доктора Уйе. Смерть Ивонны не составляла никакой тайны, так что у доктора не было не только возможности, но даже и мотива предавать своего патрона и благодетеля. Веллингтон Уйе действительно погиб при не очень понятных обстоятельствах, но произошло это через восемь лет после арракинской трагедии; он разделил судьбу многих и многих, имевших несчастье знать правду о событиях девяносто первого года.

Перечень этих несообразностей можно было бы продолжать еще долго, но я упомяну еще только одну, последнюю. В другие времена, в другом архиве мне попал в руки документ не менее любопытный, чем все вышеупомянутые. Это было нечто вроде кассовой книги по расчетам Союза Навигаторов с домом Харконненов – когда-то бумаги строжайшей секретности, предназначенные исключительно для высшего руководства. И вот сей почтенный гроссбух со всей авторитетностью утверждает следующее: на протяжении всего достопамятного девяносто первого года барон Владимир Харконнен не покидал родной Гьеди Прайм. Более того, начиная с семьдесят седьмого года он вообще не бывал на Дюне, за исключением того последнего раза, когда попал туда в свите императора и был убит вместе со всей челядью и охраной.

Но достаточно. На основании всего сказанного, а также многих иных фактов, для которых здесь просто не хватит места, я берусь утверждать, что никакого нападения Харконненов на Дюну осенью девяносто первого года не было. Эта история состряпана императорскими борзописцами во время восшествия Пола Муад’Диба на престол и незамедлительно подхвачена соответствующим образом подготовленными масс медиа. До того времени ни один журналист, ни одна телекомпания не обвиняла барона Владимира в гибели герцога Атридеса.

Тем не менее императорская версия имела очевидный успех и ни у кого не вызвала особенных сомнений. Беда в том, что репутация барона была такова, что ему – тем более задним числом, по прошествии многих лет – можно было приписать любые мерзости и ужасы, и кто угодно готов был этому верить. Забавно, что барону стоило жизни именно то преступление, в котором он был неповинен. В истории ничто не ново – то же самое, например, произошло с Лаки Лучиано, легендарным гангстером, попавшим в руки правосудия как раз за тот единственный проступок, которого он не успел или не захотел совершить.

Так что же в действительности произошло тогда во дворце Фенрингов на Дюне? Вряд ли кто-то когда-либо сумеет точно ответить на этот вопрос – слишком много усилий затрачено, чтобы скрыть правду и заставить молчать тех, кто об этой правде хоть что-то мог знать. Однако сохранившиеся скудные свидетельства и сама логика событий приводят нас к выводам самым неутешительным. Герцог Лето убит, а его наложница и сын, угнав орнитоптер, спасаются бегством сквозь ночь и бурю. Преследуют их – со всей возможной энергией и яростью – отнюдь не мифические харконненские наемники, свалившиеся неведомо откуда, а преданная герцогу его личная гвардия во главе с испытанными герцогскими соратниками. Если бы мятежную парочку не укрыли фримены, сочувствовавшие всякому, против кого ополчилась официальная администрация, то Полу и леди Джессике пришлось бы плохо. Правая рука герцога, Гарни Холлек – шут, музыкант, безумец, знаменитый фехтовальщик, второй Шико – до самой своей смерти, последовавшей, как и смерть Уйе, при неясных обстоятельствах сразу же после коронации Пола Муад’Диба, винил в смерти Лето Атридеса «проклятую ведьму» – мать Пола. По каким-то собственным, непостижимым представлениям Гарни простил сына своего любимого хозяина и вернулся на службу к Атридесам, но леди Джессику он ненавидел до последнего вздоха. Их последующее примирение есть позднейшая вклейка в летопись, сделанная уже в двести третьем году.

Вторым свидетелем, сумевшим чудом пережить Муаддибовы чистки людей и документов, явилась такая малоприметная на первый взгляд особа, как Шадоут Мапес, главный администратор дворца Фенрингов. Почему-то повелось изображать ее чудаковатой деревенской старухой, вооруженной священным фрименским ножом; вначале юный и прекрасный Пол спасает ей жизнь, затем Джессика потрясает ее своими проповедями, и в конце концов «домоправительницу», как именует ее официальная версия, зверски убивают вломившиеся харконнены, но перед смертью она, естественно, успевает не слишком членораздельно, зато от чистого сердца высказать свою преданность Атридесам.

В действительности старухе Шадоут в ту пору едва исполнилось тридцать шесть лет, это была довольно образованная дама, знавшая, между прочим, несколько языков. Неизвестно, как уж там ее спасал Атридес-младший и стращала Джессика, но харконненские коммандос Шадоут точно не зарезали по той причине, что на Дюну не прилетали; она впоследствии уехала с Арракиса, вышла замуж и родила двоих детей. Скорее всего, ищейки Муад’Диба ее просто не нашли. Шадоут прямо говорила о страшном скандале той памятной октябрьской ночью, о том, что Джессика и Пол «сделали черное дело», но она их ничуть не порицает, поскольку ни один человек не силах вынести подобного обращения.

Хафизулла Абу Резуни, более известный как Стилгар, в своих воспоминаниях пишет, что когда он впервые встретил Джессику (напомню, все события происходят в течение одних суток), то был поражен ее красотой, великолепия которой не могли скрыть ни ночь, ни громадный кровоподтек на прекрасном лице.

Император Шаддам IV выразился еще определенней. Его низложение на Дюне, отречение от престола и перепалка с Муад’Дибом были в видеозаписи продемонстрированы всему миру – об этом занятном представлении еще пойдет речь, здесь же замечу, что допущен к показу был неполный, тщательно отредактированный вариант. Существует оригинальная, немонтированная пленка, хранившаяся в коллекции императрицы Ирулэн; в самом последнем эпизоде, отсеченном цензорами, император Шаддам, выходя из зала под конвоем и обращаясь к своим теперь уже бывшим подданным, произносит буквально следующее: «Посмотрю, каково вам придется под властью этого отцеубийцы».

Что же, полагаю, император знал, о чем говорил. Его слова окончательно проясняют картину – казалось бы, чего же еще, все очевидно – но рука все же медлит выписать последний, роковой вердикт. Слишком тяжко обвинение, слишком косвенными на таком фоне выглядят улики, слишком уж не хватает решающего, прямого свидетельства. До сих пор неизвестно, какой же именно смертью погиб Лето Атридес, что же конкретно произошло в герцогских покоях – тело не было освидетельствовано, какое бы то ни было медицинское заключение отсутствует, и даже могила Атридеса-старшего появилась на Арракисе лишь в двести третьем году, то есть двенадцать лет спустя после смерти, и опять-таки безо всяких объяснений, единственно по указу императора Пола Муад’Диба.

Леди Джессика, по вполне понятным причинам отзывалась обо всем, связанном с ее покойным господином, в самых общих выражениях. Лишь однажды она обронила следующую фразу: «Мне так жаль его. Лето, в сущности, всегда оставался мальчишкой – иногда злым, иногда забавным, – и он так и не вырос». Думается, что Джессика говорила искренне.

Император, радея о чести Дома Коррино, замял скандал, и была принята версия о нападении каких-то неведомых то ли террористов, то ли повстанцев и героической кончине благородного герцога. И только через девять лет, когда парламентский заговор уже набрал обороты, а правление Шаддама IV отсчитывало последние дни, было решено взвалить всю вину на барона Владимира Харконнена и тем самым убить сразу двух зайцев – законным путем избавиться от всем мешающего и безумно надоевшего опасного человека и заодно обелить и оградить репутацию нового императора. Вот тогда-то, а отнюдь не раньше, проложила себе дорогу сногсшибательная история о кровавом злодеянии, учиненном алчным негодяем с Гьеди Прайм. Сам негодяй, даже если и узнал о своем злодействе, то успел разве что удивиться – на большее времени ему не оставили.

Итак, канув в бурную осеннюю ночь, Пол и леди Джессика затерялись где-то на просторах Дюны. Теряться им предстояло долгие девять лет, так что у нас есть время посмотреть на эти самые просторы.