"Памятник (роман)" - читать интересную книгу автора (Биггл-младший Ллойд)

3

С самых юных лет своей жизни Форнри страшился Лэнгри.

Мало кто из детей мог похвастаться живым прапрадедом, а тем, у кого они были, приходилось заботиться о трясущихся дряхлых стариках, в мозгу у которых не осталось ничего, кроме страха перед смертным пламенем.

А Лэнгри — это Лэнгри. Во время охоты на колуфов он был лучшим гарпунщиком, и удар его гарпуна никогда не пропадал даром. Он первым бросился спускать на воду лодку, чтобы спасти ребятишек, которые оказались в волнах во время одного из очень редких на этой планете штормов. И если другие боялись переправляться через вздувшуюся реку, то именно Лэнгри находил брод и первым же проходил по нему. К нему приводили людей со сломанными руками и ногами, так как только Лэнгри мог справиться с такой бедой.

Множество взрослых приходили к нему за советом, начиная от женщины, брак которой беспокоил вождя деревни, и кончая самим Старейшиной. И если Лэнгри говорил «сделай так», все бросались выполнять его распоряжение. Когда их вел Лэнгри, все следовали за ним беспрекословно.

Такой прапрадед был для Форнри тяжелым бременем. Он мог сказать: «Почему ты пошел вверх по течению, чтобы переправиться через реку? Почему не переплыл ее здесь, как это сделали старшие мальчики?» Или: «Старшие мальчишки ныряют со скалы. Чего ради, спрашивается, ты нырял с бережка?» Форнри боялся, но тоже плыл или нырял.

А когда Лэнгри сказал: «Охотиться на марналов с острогой — детская забава. Пора тебе промышлять колуфов», Форнри присоединился к охотникам. Он был в лодке самым маленьким, может быть, даже самым юным промысловиком за всю историю промысла колуфа. Другие охотники не знали, что его послал Лэнгри, но по обычаю, если в лодке оставалось место, его мог занять любой желающий, так что Форнри никто выгонять не стал. Но зато вдоволь посмеялись: «Гляньте, какой могучий охотник оказал нам честь! Какой великий успех сегодня нас ждет! Он будет гарпунщиком, если только дрожать перестанет, и тогда у него, может быть, найдется время бросить гарпун!»

Но Форнри дрожал не от страха, а от гнева. От гнева на Лэнгри, пославшего его, и на охотников за их шуточки. Он бросил гарпун с такой яростью, что сам свалился за борт. Но подначки тут же прекратились, когда гарпун с силой вонзился в самое важное место — в точку сразу за головой чудовища. Мальчик же, оказавшись в воде, ухватился за веревку и сделал на ней петлю, которую забросил на острый как нож хвостовой плавник колуфа, так что все подумали, что за борт он прыгнул нарочно. С этого времени над Форнри уже никто не смел смеяться.

По мере того как Лэнгри старел, он хоть оставался еще во всем первым, но все чаще и чаще желал поваляться в гамаке и отдохнуть, попивая хмельной напиток. Теперь у Форнри появились новые обязанности. Если Лэнгри не хотелось что-либо делать, он поручал эту работу праправнуку. И когда Форнри вступил в возраст Времени Радости и его сверстники посвящали дни и ночи музыке, танцам, песням и бешеному водовороту любви и флирта, сам Форнри превращался в простого слугу при тираническом старике. Другие юноши ему завидовали — как же, праправнук самого Лэнгри, его опора в предзакатные дни, но сам Форнри никак не понимал, чему тут можно завидовать.

А потом здоровье Лэнгри стало быстро ухудшаться, Старейшина мудро решил, что таланты Форнри лучше использовать в роли охотника, нежели в роли сиделки. Он послал Лэнгри Даллу. Ее мать — вдова — умерла от горячки, которая здесь иногда вызывалась какой-нибудь царапиной и неизбежно приводила к смертельному исходу. Так что Далла и ее маленькая сестренка остались совсем одни.

У Форнри еще никогда не было возлюбленной. Вообще-то выбор был богат, не только потому, что он происходил из Детей Огня и был наследником Лэнгри, но и потому, что он прославился отвагой и многими талантами. Так что не было деревни, где не нашлось бы нескольких девушек, положивших глаз на праправнука Лэнгри.

Но Лэнгри, сам наслаждаясь покоем гамака, постоянно требовал от Форнри то одного, то другого: чтобы его фляга была полна, чтобы вождю соседней деревни напомнили о приходе его очереди собирать ягоды, чтобы вовремя передали, что Лэнгри принял приглашение на праздник. Он, видимо, напрочь забыл, что Форнри достиг возраста Времени Радости.

Одно из наисладчайших удовольствий этого времени — юношеская любовь и процесс ухаживания, для чего старинные обычаи и правила поведения требовали обеспечения участникам полной свободы и нестесненности общественными и личными обязанностями. Разумеется, такая свобода никак не вязалась с прихотями и поручениями капризного и весьма вспыльчивого старика. Очаровательные девушки могли хотя бы вздыхать при виде спешащего мимо них Форнри, но сам юноша, получив от Лэнгри срочное задание и приказание немедленно вернуться с ответом, не имел даже времени, необходимого, чтобы договориться о свидании или обменяться с возможной партнершей любовными песенками. Никакая добродетельная дева не согласилась бы на такую профанацию, как торопливый флирт.

И тут появилась Далла. Ни одна девушка не могла сравниться с ней красотой, а кроме того, они могли теперь предаться ухаживанию, имея довольно много свободного времени, несмотря на капризы Лэнгри, ибо само бремя его поручений все время сводило влюбленных вместе.

Так как Лэнгри иногда чувствовал себя очень плохо и мучился от страшных желудочных болей, было решено, что он нуждается в помощи более зрелых и опытных женщин. Эти женщины взяли над ним шефство, невзирая на его возражения, и по своей душевной доброте дали Форнри и Далле столько свободного времени, сколько тем требовалось. Нашелся и подросток, который охотно выполнял мелкие поручения Лэнгри.

Вот теперь-то Форнри и Далла могли свободно предаться прелестям Времени Радости. Они пели и танцевали вместе с другими юношами и девушками, они проводили целые дни и ночи, исполненные нежностью и ласками, на Холме Приюта — красивейшем месте, специально отведенном для юношеского флирта и чувственных наслаждений.

Большинство юношей и девушек в возрасте Форнри были уже обручены. Однако Далла еще не достигла нужных для обручения лет, а поэтому Форнри приходилось сдерживаться, что при наличии других возможностей, предоставляемых Временем Радости, его не очень огорчало.

И все же в ощущении счастья иногда появлялся привкус горечи, когда Форнри вспоминал, что он счастлив лишь потому, что Лэнгри болен и быстро стареет. Теперь он понимал, что, хотя его прапрадед достиг лет, недоступных другим людям, он не может жить вечно.

И еще он узнал, что горячо любит своего прапрадеда.

Затем последовало плавание к Старейшине, потом строительство лесной деревушки. Многим счастливым дням был нанесен непоправимый ущерб из-за школьных занятий, причем больше других пострадали именно Форнри и Далла. Форнри снова пришлось бегать по поручениям Лэнгри, оба они ухаживали за стариком, который работал гораздо больше, нежели позволяло его слабеющее здоровье. Даже когда болезнь приковала его к гамаку, им почти никогда не удавалось скрыться, так как приходилось часто проделывать утомительные переходы от деревни к деревне, безуспешно пытаясь уговорить бывших учеников Лэнгри вернуться назад.

Теперь Форнри и Далле редко приходилось пользоваться радостями Холма Приюта, а когда это счастье выпадало на их долю, совесть беспощадно грызла Форнри. Он не понимал, зачем нужен План, не представлял, как он сможет отвратить беду, но раз Лэнгри сказал, что в противном случае охоты не будет, то Форнри этому верил. И если миру и его народу грозила опасность, Форнри был обязан повернуться спиной ко Времени Радости и чем-то помочь Лэнгри. Вот только хорошо бы понимать, что именно он должен сделать!

Когда количество учеников уменьшилось до числа пальцев на двух руках, Лэнгри наконец стал учить их Плану. Все находили его непонятным, а многие начисто отказывались в него верить. Если, как уверял Лэнгри, небеса полны миров, то кому может понадобиться их мир? Известно, что Лэнгри очень стар, а в умах стариков нередко возникают самые странные идеи. Никто не осмеливался выразить Лэнгри неуважение, но в то, что он рассказывает, поверить просто невозможно.

Форнри яростно спорил, но даже те, кто хотел бы верить, не могли извлечь из слов Лэнгри никакого смысла. Если то-то произойдет, говорил он, надо будет сделать то-то и то-то, а если случится нечто иное, то сделать следует вот что… Если же произойдет и то, и другое, то… Бану сидел с закрытыми глазами и с выражением сонного удивления на лице, но если Лэнгри спрашивал его, он монотонно повторял только что сказанное слово в слово.

Прилетит корабль-который-с-неба, говорил им Лэнгри, только теперь им лучше называть его космическим, так как он и на самом деле такой. В сравнении с другими кораблями он маленький, и тогда…

План, казалось, не имел конца, но когда он закончился, Лэнгри все начал снова. А потом опять и опять. И еще раз снова…

С каждым днем Лэнгри слабел, а План становился все мучительнее. Когда старик уже не мог больше подниматься из гамака, он снова собирал возле себя учеников и говорил о Плане с самого начала. Будет космический корабль, очень небольшой, и тогда…

И вот пришел день, когда слова Лэнгри стали путаться, а затем он и вовсе потерял речь. Класс разошелся. Форнри и Далла остались с теми женщинами, которые пришли посмотреть, нельзя ли хоть немного утишить боли.

— У него жар в лице, — сказала Далла. — Не позвать ли лекарей?

— От них он только разозлится, — ответил Форнри. — В прошлый раз он их просто выгнал. Сказал, что нельзя лечить тело, которое износилось от старости. Боюсь, он прав.

Женщины растирали отекшие члены Лэнгри, прикладывали к пылающему лбу влажные листья. Форнри смотрел на это с бессильной жалостью и вдруг услышал слабый свистящий звук. Какое-то время он с удивлением вслушивался в него, а затем бросился бежать к ближайшей деревне. Он видел, что Далла помчалась следом, и сделал ей знак вернуться обратно. Когда ему показалось, что звук резко усилился, Форнри помчался с удвоенной скоростью.

На опушке леса он остановился. Звук стал уже таким сильным, что казалось — вот-вот лопнут барабанные перепонки. Жители деревни в панике бежали кто куда. Они мчались мимо Форнри, задыхаясь от ужаса, и тут он увидел, как за деревней опускается космический корабль. Он узнал его — корабль был именно таков, каким его описывал Лэнгри.

— Остановитесь! — кричал Форнри селянам. — Лэнгри был прав. Мы должны держаться Плана!

Никто не обращал внимания. Корабль скрылся за холмом, и тогда Форнри стал осторожно подниматься на вершину холма, перебегая от куста к кусту, пока не нашел укрытое место, откуда странный предмет был хорошо виден.

Корабль тяжело опустился на полого спускающуюся к морю лужайку. Прошло какое-то время, показавшееся Форнри бесконечно долгим, открылась дверь люка, и из него показался человек, тут же спрыгнувший на траву. На нем был странный костюм, закрытый от макушки до пальцев на ногах, — точно такой, как им рассказывал Лэнгри. Форнри устроился удобнее в своем убежище и с интересом наблюдал за происходящим.

Оказавшись на земле, человек с наслаждением потянулся, провел пальцем по груди, отчего одежда легко разошлась. В шлюзе появился еще кто-то и крикнул тому, что стоял возле корабля:

— Возвращайся! Состав атмосферы еще не проверен!

Человек на траве втянул в легкие добрый глоток воздуха и выдохнул его медленно обратно.

— Шикарная атмосфера, — крикнул он. — Только что сам ее проверил.

Вскоре из шлюза спустили трап, по которому стали выходить наружу остальные члены команды. Лэнгри говорил, что в ее составе будут и мужчины, и женщины, но из-за странной одежды Форнри не мог определить, кто из них кто.

Зато главного он определил сразу: маленький толстый человечек, к которому остальные подходили за инструкциями. Главный осмотрелся, а затем, к вящему удивлению Форнри, выдохнул изо рта облако красного дыма.

— Приятное местечко, — сказал он.

— Приятное? — воскликнул кто-то. — Да это ж рай! Вы только взгляните на берег!

По пандусу спустился стройный человек с густой растительностью на лице и стал что-то говорить Главному. Они прогуливались взад и вперед, причем так размахивали руками, что Форнри решил: руки — необходимый инструмент разговора.

Морской ветерок четко доносил до его слуха слова. Волосатый сказал:

— Не можем же мы улететь, не взглянув на туземцев! Кристаллы дадут нам только богатство, а туземцы сделают знаменитыми. Примитивный народ! Как они попали в этот Богом забытый уголок галактики? Я должен заглянуть в деревню хоть одним глазком!

— Что ж, загляните, — отозвался Главный. — Уж раз я зарегистрирован как научная экспедиция, будет полезно представить кое-какие ученые результаты на случай, ежели нас спросят, чего мы тут сшивались. Часок я вам дам.

Главный повернулся к другому члену экспедиции, который совершал какой-то обряд, держа обеими руками некий черный аппарат.

— Я просил бы вас не таскать во рту свои золотые зубы, когда я делаю замеры, — сказал этот человек. — Я чуть не решил, что открыл месторождение золота.

— Что, никаких металлов? — спросил Главный.

Тот пожал плечами.

— Что ж, туземцы здесь, вероятно, пользуются для производства наконечников к копьям медью, но концессию на добычу металла тут вряд ли кто-нибудь возьмет.

— А как же с ретроном?

— Я уже говорил вам, что на планетах этого типа кристаллический ретрон не должен встречаться, если только кто-нибудь не завез его сюда. А излучение я регистрировал. Только сейчас его вернее всего экранирует рельеф. А может, и вообще ошибка приборов.

Главный сердито отвернулся.

— Еще одна пустая посадка. К вашему сведению, посадка этой консервной банки и взлет ее же стоят больших денег. — Он повысил голос: — Капитан!

Человек, одетый в совершенно другую форменную одежду, появился в дверях шлюза.

— Да, мистер Уэмблинг?

— Взлетаем через час. Приготовьте штурмовые автоматы с резиновыми пулями. Те, кому охота размять ноги, могут прогуляться группами, но отходить от корабля дальше, чем на расстояние окрика, запрещаю. И еще: пусть в каждой такой группе будет штурмовой автомат. Это приказ. Да, и выставьте у корабля вооруженную охрану. — Он повернулся к остальным. Некоторые с тоской поглядывали на море. — Никаких купаний. Новые миры могут быть смертельно опасны. Видели список запрещенных действий? Вот и выполняйте.

Капитан махнул рукой и нырнул обратно внутрь корабля. Главный снова обратился к человеку с черным предметом в руках:

— Возьмите одну из групп и побродите тут с вашим прибором — так, на всякий случай, может, обнаружите излучение ретрона на самом деле.

Сформированные группы уже расходились в разных направлениях. Одну из них повел в сторону деревни бородатый мужчина. Они прошли совсем рядом с Форнри, который старательно вглядывался в лица космонавтов и в странное оружие, которое тащил один из них. Лэнгри описывал им нечто в этом роде, но никто из учеников не верил его словам.

Сделав шагов двадцать в сторону деревни, один из членов группы внезапно свернул в сторону и прыгнул в заросли кустарников. Еще минута, и он выволок оттуда Даллу. Она яростно брыкалась и кричала. Форнри вскочил было на ноги, но тут же снова спрятался. Он не знал, что Далла последовала за ним, и это было событие, которого План Лэнгри не предусматривал. Впрочем, Форнри ни на секунду не заколебался. Пока Далла продолжала сопротивляться, отвлекая внимание других космонавтов, он скрытно продвигался к ним.

Космонавт, схвативший Даллу, восторженно ржал.

— Мне этот мир все больше и больше нравится. Надеюсь, тут найдутся еще цыпочки вроде этой!

— Отведем ее на корабль, — сказал Волосатый. — Попробуем выяснить, на каком языке она говорит.

Первый хохотнул:

— А я бы не возражал еще чего-нибудь попробовать!

Теперь Форнри был уже готов к броску. Он кинулся на мужчину, державшего Даллу, и сшиб его с ног. Другие тут же сцепились с Форнри, свалив его на землю, зато Далла быстренько исчезла в зарослях. Три человека подняли Форнри на ноги, еще один удерживал того, который поймал Даллу, а теперь со злобой рвался к Форнри.

— Пустяки, — сказал Волосатый. — Он сгодится нам не хуже женщины.

— Это ты так думаешь, а по мне разница большая!

— Заберем его на корабль, — гнул свое Волосатый. — Деревню осмотрим потом.

Когда они подошли к кораблю, к ним вышел Главный.

— Зачем вам этот дикарь? — спросил он с отвращением.

— Хочу кое-что выяснить у него, — ответил Волосатый. — У него черты абдолинианина, а у меня есть кое-какие ключевые слова из их речи.

— Когда перед нами океан с этими интереснейшими животными, которые в нем бултыхаются, вряд ли вам стоит терять время на вшивых дикарей. Там такие формы жизни, что я не могу поверить в их реальность, даже когда смотрю на них! Думаю, что теперь никому в голову не придет купаться в этой лужице. — Он обратился к человеку, который все время следовал за ним. — Хайрус, есть ли шанс, что эти уродины принесут нам приличную прибыль?

— Ими способны заняться только либо музеи, либо океанариумы, — ответил тот. — Но у них денег мало. Вот если вы преподнесете им таких тварей на тарелочке, они вас поблагодарят и даже назовут такое страшило в вашу честь. Как полагаете, той уродине, что состоит из одних ног и шеи, подойдет имя Уэмблрус?

Толстяк содрогнулся.

Волосатик взбежал по сходням корабля и скрылся внутри. Остальные держали Форнри. Вскоре тот вернулся, держа в руках еще один черный предмет. Поставив эту штуку против Форнри, он нажал на какой-то блестящий выступ. Предмет заговорил! Он произнес: фрог, виллик, ласкруф, вумарль, кассик, денлибдра.

Волосатик пристально наблюдал за Форнри:

— Если он действительно абдолинианин, то должен узнать хоть одно из ключевых слов.

Форнри, который уже давно догадался, что от него ждут, чтобы он понял значение этих странных звуков, с трудом удержал усмешку.

Один из космонавтов закричал:

— Вы только гляньте на эту харю! Он же издевается над вами! Он знает галактический!

Внезапно Форнри рванулся, освободился от рук своих стражей, сшиб с ног часового, бесцельно ходившего туда-обратно вокруг корабля, и бросился бежать. Он сильно опередил преследователей и достиг леса живым и невредимым. Там его ждала Далла, притаившаяся прямо на опушке. Вскоре они оставили между собой и странным оружием врагов непроходимые заросли. Оба торопились вернуться в лесную деревню.

Вокруг гамака Лэнгри сбилась толпа перепуганных взрослых. Женщины и мужчины пронзительно кричали:

— Лэнгри! Там с неба прилетела какая-то жуткая штуковина! Что нам делать?

Лэнгри лежал как мертвый, но когда сквозь толпу к нему пробились Форнри и Далла, он открыл глаза и прошептал:

— Слишком поздно…

— Лэнгри не хочет нам помочь, — осуждающе воскликнула одна из женщин.

— Лэнгри очень болен, — ответила ей Далла. — Вы не должны его волновать.

Лэнгри пробормотал:

— Уходите. Я умираю.

— Он не хочет сказать нам, как надо поступить! — продолжала кричать женщина.

— Он уже сказал нам, что надо делать, — ответил ей Форнри. — Он научил нас Плану. И мы будем ему следовать. — Он тихо сказал стоявшему рядом мужчине: — Вели трубить в сигнальный рог. Собери всех деревенских.

Какое-то время тот молча смотрел на Форнри, потом улыбнулся, кивнул и убежал.

— Мы должны взять людей с неба в плен, — обратился Форнри к остальным. — Нам следует это сделать, не прибегая ни к копьям, ни к ножам. Мы не должны их ни ранить, ни убить. На этом Лэнгри особенно настаивал. Даже если они у нас ранят кого-то или даже убьют, мы должны схватить их, не нанося ущерба. Вы меня поняли?

— Но как же? — спросил кто-то.

Форнри усмехнулся.

— Лэнгри и это объяснил.

Волна паники медленно спадала. Посадка на землю вещи-летающей-в-небесах была самым жутким событием в жизни селян, но раз нашелся кто-то, кто мог сказать им, что надо делать, они были готовы идти и исполнять приказ. Форнри разбил их на две группы и послал на запад и на восток, чтобы встретить тех, кто должен был явиться из соседних деревень.

Отправив их, Форнри опять вернулся к Лэнгри. Открытые глаза уже не узнали его. «Надо было начинать с обучения детей, — шептал Лэнгри. — Дети любопытны, а те, что старше, слишком торопятся стать взрослыми, Надо было начать раньше и учить детей».

Его тело вдруг вытянулось и окаменело.

— Спрячьте кристаллы, — выдохнул он.

Форнри сжал руку Лэнгри. Потом взглядом отыскал Даллу.

— Пошли, — сказал он.

Они скрылись. С Лэнгри остались лишь женщины — его сиделки. Сигнальный рог бросал в тишину серию коротких гудков. Дальние деревни отвечали на них тем же.

Форнри и Далла еще не дошли до первого поворота лесной тропы, когда за своей спиной услышали плачущие голоса женщин, возвещавшие о смерти. Они даже не оглянулись. Самым главным делом жизни Лэнгри был его План. И он, конечно, понял бы их, если бы узнал, что этот План останется важнейшим делом и в его Смерти.

Лэнгри объяснил, как надо делать, и они только выполнили его предначертания. Одна группа космонавтов заблудилась в лесу, преследуя Форнри. Они смело вошли в заросли, держа в боевой готовности свое странное оружие, пока один из них не сошел с тропинки, чтобы сорвать соблазнительный фрукт. Там ему в ногу вонзился смертоносный шип. Поднялся спор, надо ли оставить шип в ноге или все же лучше попробовать вытащить его, даже с риском сломать зазубренный кончик. Пока они спорили, несчастный скончался.

В пылу спора космонавты не заметили, что они окружены толпой селян. Пришельцы начали в панике отступать, но Форнри устроил засаду на повороте тропинки и отловил их по одиночке, не ранив никого, то есть именно так, как велел Лэнгри.

Некоторое время спустя туземцы, подошедшие с запада из соседней деревни, спрыгнули с деревьев на отряд космонавтов, совершавших с помощью странного черного ящика какой-то молитвенный обряд. Один из пришельцев сломал себе колено, и его пришлось тащить на руках. Друг Форнри Толлоф был сражен ударом таинственной силы, таившейся в черном предмете. Его сочли мертвым, но через короткое время он пришел в сознание. Правда, шевелить руками и ногами он смог только через день. Черный же ящик был сломан, но произошло это по неосторожности того космонавта, который его нес.

Поимка других групп потребовала довольно хитроумных охотничьих приемов. Дело завершилось атакой на корабль. Все находившиеся внутри были взяты в плен, так и не успев закрыть люк. Всех космонавтов отправили на дальний пляж, причем вели их туда извилистой тропой, которую избрали специально, чтобы запутать пленных. Их снабдили пищей и пообещали построить завтра хижины.

Эти люди оказались такими беспомощными, что даже не сумели разжечь костры. Когда туземцы сделали это, они все сгрудились у огня, слушая визгливую брань своего предводителя Уэмблинга, пока отдаленный гром барабанов не возвестил о начале похорон Лэнгри.

Только тогда испуганный толстяк замолчал.

На следующий день для пленников были построены хижины и поставлены пограничные знаки, за которые космонавтам не разрешалось выходить — так гласил План.

Что касается Форнри и Даллы, то на утро, последовавшее за похоронами, они повели пятьдесят юношей и девушек из класса Лэнгри обратно в Лесную деревню, чтобы заняться наследством, которое он оставил своему народу.