"Средневековый варвар" - читать интересную книгу автора (Лондон Кейт)

Глава 3

Обычно изготовление приманок успокаивало Уайета, но после встречи с Таллулой мысли его были целиком поглощены ее длинными ногами и жадными сладкими поцелуями. Он со вздохом закрыл коробку со снастями. Лерой озабоченно наблюдал за ним, обеспокоенный его непривычной нервозностью, особенно заметной в тесном домике на колесах. Уайет вставил в видеомагнитофон кассету с «Мисс Хрюшкой» и под одобрительное похрюкивание Лероя предался размышлениям о противоречивой натуре Таллулы. Она заглотнула наживку и убежала с ней.

— Обломок средневековья, — мрачно повторил Уайет слова Таллулы, поглаживая щетинистую спинку Лероя.

Размышляя о пестром наборе бывших ухажеров Таллулы, Уайет поймал себя на том, что улыбается, глядя на похождения восхитительной телемисс Хрюшки. За три месяца, проведенные в Элегансе, он получил представление о личной жизни Таллулы по завсегдатаям ее кафе. Джимми Фолтон, крепко прижимая к себе жену во время медленного танца, шутил с Таллулой, разносящей заказы посетителям.

— Эй, крошка, ты не жалеешь о том, что разорвала нашу помолвку и отдала меня этой прелестной малышке?

Текс Маршалл, заглянувший в кафе со своей подружкой, подначивал Таллулу:

— Некоторые женщины просто не способны оценить хорошего мужчину. Когда ты показала мне на дверь, мой ангелочек вцепился в меня обеими руками. А ты упустила свой шанс. Линк Джонс благодушно заметил:

— Ты права, Таллула. Мелани действительно целуется лучше тебя.

Подобные разговоры, неотъемлемая часть жизни Элеганса, растекались по кафе «Толл ордер» подобно маслу на сковородке. Таллула сияла, глядя на сведенные ею пары. Судя по всему, кое-кого из кавалеров приходилось подстегивать. Нетти Вильсон поблагодарила Таллулу за то, что та посоветовала ее возлюбленному преподнести ей африканские фиалки. Джорджина Рамси восхищалась кулоном, который подарил ей Альфред в тот романтический вечер, когда предложил стать его «постоянной девушкой».

— Романтики вам не хватает… незавидный жених, — угрюмо повторял Уайет под жадное ворчание Лероя, который наслаждался зрелищем купающейся в грязи мисс Хрюшки.

Ему не хотелось думать о том, как целовалась Таллула с другими мужчинами. Сам он уже несколько лет не целовал женщину, и, когда его губы прикоснулись ко рту Таллулы, у него возникло такое чувство, будто он вернулся домой. Ее волосы пахли солнечным светом и… луком, с улыбкой вспомнил Уайет.

При воспоминании о том, как Таллула крепко прижимала его к себе, внутри у него что-то оборвалось, и он неуютно заерзал на месте.

— Пыль дорог, — пробормотал он.

Нехотя поднявшись с места, он потянулся и выглянул через окно в лунную ночь. Потом открыл холодильник, в котором вместо остатков праздничного ужина и продуктов на воскресенье хранились пластмассовые коробочки с червями и личинками. И вдруг почувствовал ужасную усталость.

Уайет хотел дать своей дочери дом, облегчить ей жизнь, разделить с нею заботы о Миракл. Он был намерен действовать не спеша, войти в ее жизнь так осторожно, чтобы дочь поняла, насколько сильно он любит ее.

Он полюбил ее с того самого момента, когда впервые увидел. Сглотнув внезапно появившийся в горле комок, он порывисто выдохнул, пытаясь совладать с чувствами. Ему вспомнились бессонные ночи, наполненные беспокойством. Где она? Все ли с ней в порядке? Счастлива ли она? Сыта ли, одета ли?

Фоллен. Слишком худая и бледная, за два года жизни в горах она все еще сохраняла робкий, затравленный вид, с каким прибыла сюда. В письмах поверенному Уайета девушка сообщала, что впервые обрела дом. В Элегансе она попала под надежную защиту длинноногого рыжеволосого сторожевого пса.

Еще в начале февраля, обедая в кафе, Уайет заметил, как Таллула потрогала лоб Фоллен. В один миг она, укутав его дочь в свое пальто, отправила ее домой с кастрюлькой куриного бульона и пообещала забрать к себе на ночь Миракл.

Уайет много раз был свидетелем того, как оберегается его дочь от навязчивых ухажеров.

Несколько лет назад ему нужно было быть рядом с ней, чтобы уберечь ее…

Уайет зажмурился, чувствуя, как накатывает новая волна боли. О Господи, как ему хочется прижать к себе дочь, усадить на колени внучку. Укутать их своей заботой.

В запыленном зеркале над холодильником Уайет увидел не пощаженное годами небритое лицо, изборожденное угрюмыми морщинами, шрам на виске, тронутые сединой волосы.

— Герой варварских времен, — пробормотал он.

Закрыв дверь, Уайет устроился в кровати, положив руки под голову, и стал думать о Таллуле. Уже много лет он боролся с одиночеством, и ни разу ему не было так тяжело, как в тот миг, когда он, собрав все силы, отрывался от хозяйки кафе.

Он не собирался целовать Таллулу, но ее попытки выпутаться из лески распалили его желание. Острая жажда пронзила его после стольких лет воздержания. В поцелуе Таллулы он вкусил все, чего ему недоставало, все, что ему было так нужно… Она прижала его к себе, охраняя, оберегая.

Уайет взглянул на Лероя, слишком поглощенного мисс Хрюшкой, чтобы посочувствовать ему. Все же хорошо, что хоть один мужчина в доме не одинок.

Таллула посмотрела на букет роз и выглядывающего из-за него мужчину — Уайета Ремингтона. Он сидел за столиком с натянутой улыбкой, в чистой, но неглаженой хлопчатобумажной рубашке, сменившей неизменные водолазки и футболки.

Таллула едва не выронила поднос, на котором несла завтрак водителям-дальнобойщикам. Обслужив их, она быстро прогнала Луизу, заглядевшуюся на Уайета и обсыпавшую стойку сахарной пудрой.

А Уайет не отрывал взгляда от завитков вокруг лица Таллулы, и у нее вдруг замерло сердце, потом заколотилось быстро-быстро. Взгляд Уайета прикоснулся к ее губам, и она вспомнила поцелуй.

Их поцелуй, потому что она обнимала его так же крепко и целовала так же самозабвенно. Они лежали на земле, запутавшись в леске, и впитывали друг друга, словно двое голодных подростков.

Никто так не целовал ее. Никогда. Даже ее бывший муж. Уайет целовал ее так, словно она жизненно необходима ему. Словно ему одному известен секрет чувствительных, девственных уголков ее губ.

Но Уайет — ее заклятый враг. Должно быть, она слишком нанюхалась лука, раз ответила мистеру Приманке.

— Что вам угодно? — резко бросила Таллула, взмахом полотенца отгоняя раскрывшую в изумлении рот Фоллен.

Губы Уайета изогнулись, обнажая зубы.

— Уроки. Я хочу стать романтиком.

— Гм. Сначала меренга, затем романтика, — недоверчиво пробормотала Таллула, сметая со стойки сахарную пудру.

Отвернувшись от Уайета, она передала на кухню заказ, затем снова посмотрела на розы и, сунув блокнот за пояс и не в силах удержаться, понюхала их.

— Это вам, — натянуто произнес Уайет. — Я сам додумался до этого, — после некоторого молчания добавил он. — Если вы согласитесь усовершенствовать меня в качестве жениха, я тотчас же отправлю телеграмму партнеру, чтобы он подготовил документ на льготную лицензию.

Таллула внимательно присмотрелась к нему, не бросает ли он исподтишка взгляды на Фол-лен, но темные горящие глаза специалиста по рыболовным снастям не отрывались от ее лица.

— О! — воскликнула Таллула и, схватив розы, поспешила на кухню.

Набирая в вазу воду, она через окошко изучала Уайета: следы расчески в непокорных черных волосах, порез на выбритом подбородке, нижнюю челюсть, движущуюся так, словно он скрежещет зубами.

Норм, повар, застонав, принялся потирать живот. Он мрачно смотрел, как Таллула осторожно опустила в воду первые в своей жизни розы.

— Я не от своей стряпни расхворался, — пробормотал он, накладывая в тарелку оладьи. — И не надо суетиться вокруг меня, — сказал он, видя, как она заволновалась. — Я дам знать, если мне станет совсем плохо.

— Конечно.

Прихватив жареный картофель и тосты, Таллула поспешила назад в зал и застыла на месте, нарвавшись на угрюмый взгляд Уайета. Схватив свободной рукой кофейник, она повернулась было к кофеварке, но тут увидела смущенно улыбнувшуюся Уайету Фоллен, после чего тот с выражением бездомного щенка опустил глаза в кофе.

Если что-то и способно задеть женщину, так это выражение бездомного щенка, появляющееся на лице у некоторых мужчин. Это выражение «приласкайте меня, возьмите к себе» наполняет любую женщину желанием раскрыть свое сердце и приласкать. Вид бездомного щенка — такой, как сейчас у Уайета, — гораздо действеннее пылкого ухаживания и романтического очарования. Посмотрев на него, Таллула решила, что он заслужил награду: даже ей, знающей, что он готов вцепиться в первую встречную женщину, захотелось приласкать его. Его одиночеством пахнуло на нее, когда Уайет лежал на ней, а она крепко прижимала его к себе.

Однако медлить нельзя: Фоллен, остановившись рядом с Уайетом, с нежной улыбкой смотрит на него.

Взгляд, которым обменялись этот мужчина в летах и молодая девушка, заставил перевернуться все внутренности Таллулы. Особенно когда темные глаза Уайета зажглись, словно праздничный фейерверк. Карие глаза Фоллен потеплели…

— Фоллен, за угловым столиком требуется высокий стульчик для ребенка, а мистер Джонс ждет кофе. А потом поставь новый кофейник, ведь дальнобойщики захотят еще по чашке. Хорошо?

Уайет проводил взглядом удалившуюся девушку, и Таллула, шумно вздохнув, кивнула в сторону кухни.

— Вперед.

— Слушаюсь, мэм, — распрямился в полный рост Уайет.

Норм, печально поглаживая живот, возился у плиты. Таллула, сверкнув глазами, яростно набросилась на салат-латук.

Уайет, потягивая кофе, с любопытством наблюдал, как она, швырнув латук на доску, искрошила его так, словно это было его сердце. Когда Таллула открыла было рот, но ничего не сказала, Уайет недоуменно поднял бровь.

— Не смейте смотреть на Фоллен так, словно между вами есть что-то такое, чем вы больше ни с кем не поделитесь.

— Вот как? И почему же?

— Я уже говорила: вы ей не пара. Таллула, сделав вдох, почувствовала запах лосьона после бритья. Она отступила на два шага назад, а Уайет, распрямив плечи, с любопытством взглянул на нее. А может быть, с насмешкой?

Сердце Таллулы учащенно забилось, и ей стало немного не по себе.

— Мне плохо, — вдруг заявил Норм, вручая Уайету ложку. — Ухожу домой. Яйца почти готовы, тесто подходит.

С этими словами он направился из кухни. У двери он обернулся и крикнул:

— На стоянку заруливает экскурсионный автобус. Человек двадцать, с виду голодные.

Уайет, взяв с вешалки чистый фартук, быстро надел его.

Он умело вылил на сковородку блинчики, бросил в духовку мороженые овощи, очистил тостер от хлебных крошек. Перевернув блинчики, Уайет прочел заказ, который принесла Фоллен, и снова занялся блинчиками. Сняв готовые и уложив их на тарелку, с довольной улыбкой протянул их Таллуле.

Та попыталась закрыть рот и оторвать изумленный взгляд от зрелища, способного покорить сердце женщины еще быстрее, чем выражение бездомного щенка, — мальчишеской беззаботной улыбки мужчины, не улыбавшегося два столетия.

— Отлично, — сказала наконец Таллула, понимая, что ее корабль уплыл без нее, из ее воздушного шара вышел весь газ, а сама она в настоящий момент полностью и безоговорочно пленена Уайетом.

А тот вдруг взял шипящие на сковородке шпикачки и выбросил их в мусорное ведро.

— Никакой свинины, — решительно сказал он.

Пока Таллула пережевывала это заявление, Уайет, подойдя к ней, нежно прикоснулся поцелуем к ее губам.

— Работал в кафе в Вермонте, — объяснил он. — Сегодня не будет ни шпикачек, ни свиных отбивных, Таллула.

— Посетители взбунтуются, — проворчала она, мысленно представляя себе Лероя. — И я лишусь своего дела.

— Положись на меня, — сказал Уайет, хлопая ее по плечу и решительно выставляя из кухни.

К полудню Таллула пришла к выводу, что нет ничего хуже, чем пытаться доказать несостоятельность мужчины там, где он настоящий дока. В самый оживленный день недели Уайет с восторгом окунулся в новое дело, приготовляя салаты, поливая соусом бифштексы, не забывая о вегетарианских блюдах. Когда подкатил автобус с голодными школьниками, наступил его звездный час. Он сунул в духовку разом тридцать гамбургеров, не забыв при этом, какие с сыром, а какие — без. Уайет был мастер по части гамбургеров: с луком и без, из французских булочек и мексиканского хлеба, с грибами и сыром.

Несколько завсегдатаев изменили своим обычным блюдам, чтобы попробовать двойные чизбургеры Уайета. Когда пришел Сэм, повар второй смены, Уайет уже начал готовить булочки на ужин, а салаты с курицей и тунцом лишь ждали заправки томатным соусом.

— Ну ладно, — нехотя промолвила Таллула, когда Уайет ответил отказом на предложение расплатиться с ним, — я преподам несколько уроков, чтобы повысить твою конкурентоспособность, но не забывай насчет Фоллен!

— Договорились. Как только смогу, переговорю с твоим отцом, — ответил Уайет, проверяя, не готово ли жаркое. — Но Фоллен спросила, не подвезти ли меня домой, и отказаться было невежливо…

— Фоллен должна еще забрать Миракл у няни. Лучше приходи на волейбольную площадку. Там я начну с тобой заниматься, а пока отправляй телеграмму своему партнеру. Завтра утром у нас первый урок: меренга.

— Идет, — слишком легко согласился Уайет, и Таллула невольно взглянула, не смеется ли он. Тот, невинно моргнув, начал вырезать из редиса крошечные розочки.

Наткнувшись взглядом на роскошный букет у кассы, Таллула ощутила какое-то странное беспокойство.

Радость победы несколько померкла, когда Уайет наблюдал за потной и счастливой Таллулой, прыгающей по спортплощадке со своими друзьями. А когда Таллула шутливо шлепнула одного из них по заду и он ответил ей тем же, Уайет до боли стиснул пальцы.

Подруги, жены и дети всех возрастов шумно поддерживали игроков, исподтишка разглядывая чужака в своих рядах. Два мальчугана даже подошли к Уайету и, когда тот приветливо махнул рукой, просияв, уселись рядом с ним.

Вскоре за мальчиками пришли их мамаши, и Уайет сообщил им, что очень любит детей и, будь его воля, их у него была бы целая куча.

— Вы новый кавалер Таллулы? — весело осведомилась одна из мамаш.

— Пытаюсь им стать, — честно признался Уайет, не отрывая глаз от пропотевшей футболки Таллулы, обтянувшей ей грудь.

— Бельва, наша цветочница, сказала, что вы купили у нее единственный букет роз и направились с ним прямо к Таллуле. Таллулу окрутить непросто. Многие мужчины пытались, но она всучила им вместо себя своих подружек.

Другая мамаша, стряхнув крошки с губ своей дочери, заметила:

— Она своенравна, упряма. У таких женщин брак бывает неудачен.

У мужчин тоже, подумал Уайет, гадая, каким был брак у Таллулы.

Таллула высоко подпрыгнула, доставая мяч, и у Уайета замерло сердце. Эта женщина прекраснее шестифунтовой форели.

— Чего ты все время пялился на меня? — недовольно спросила Таллула, когда они, выйдя из спортзала, направились к ее машине. — Пойдут пересуды.

— Я просто пытаюсь приступить к занятиям, — мрачно ответил он, заметив, как Таллула помахала одному из своих бывших возлюбленных.

Они поехали на стоянку к передвижному домику Уайета.

— Уайет, я должна быть с тобой честна. В нашем городе нет женщины, которая подходила бы тебе. Возможно, уроки ухаживания пройдут впустую. Может быть, приобретенные знания понадобятся тебе где-нибудь в другом месте…

— Расскажи мне о своем бывшем муже, — тихо попросил Уайет, проведя ладонью по ее влажной шее.

Таллула стиснула руль.

— Нет. Итак, первое: никогда нельзя без предварительной подготовки задавать женщине подобных вопросов. Надо подождать, пока ей самой не захочется поделиться воспоминаниями, Кстати, спасибо за помощь. Очень было своевременно, — нехотя добавила она, останавливая пикап у домика на колесах.

Послышалось приветственное повизгивание Лероя.

— Я горю нетерпением заняться романтикой, — сказал Уайет, чувствуя непреодолимое желание снова поцеловать Таллулу. Неужели он только вообразил себе тот голод, чувство возвращения домой, какие испытал, целуя ее? Он провел пальцем по руке Таллулы, и та вздрогнула, затем обхватил ее запястье и почувствовал учащенный пульс, поднес руку Таллулы к губам, поцеловал ее, положил себе на плечо. Ему нужны ее прикосновения, вдруг понял Уайет и осознал, как холодно было ему все эти годы.

— Ну, как у меня, получается?

Вместо ответа Таллула поспешно выскочила из машины и подошла к Лерою. Уайет остановился позади нее и засунул руки в карманы, чтобы они сами собой не потянулись к Таллуле. Ему хотелось обнять ее, покачать на руках, рассеять страхи, заставляющие ее бежать от него.

— Уайет, руки целовать начинать можно только тогда, когда женщина готова к этому. А мы с тобой еще даже не держались за руки.

— А-а! — сказал Уайет, склоняясь перед мудростью этого высказывания. И согрел поцелуем губы Таллулы. Потом положил ее руки на свою талию и привлек ее к себе, нежно покачивая. По телу Таллулы побежала дрожь, и она уткнулась лицом в его шею. — У тебя очки холодные, — прошептал он, снимая их и пряча в карман.

Таллула попыталась высвободиться, но Уайет снова поцеловал ее, чувствуя, как у него замирает сердце. Он прошелся поцелуем по уголкам губ Таллулы, и она, к его радости, снова задрожала.

— Так не пойдет, — она наконец оторвалась от него.

В серебристом лунном свете Уайет заметил мелькнувший в ее глазах страх. Взяв прядь ее волос, он приподнял ее, вдыхая нежный аромат.

— Я хочу тебя, — тихо произнес он и вдруг понял, что любовь к Таллуле перевернет всю его жизнь.

Таллула в ужасе широко раскрыла глаза. Выхватив у него из кармана очки, она нацепила их на нос.

— Уайет, ты просто безнадежен. До этой стадии нужно идти очень долго.

— А почему бы не срезать угол, сокращая путь?

— Гм, — в сомнении пробормотала Таллула, нетерпеливо смахивая волосы со щеки.

Она нетерпелива и в любви, подумал Уайет, но тут же прогнал улыбку.

— Ты просто безнадежен! Любовь должна «подойти», как хорошее тесто. Нельзя бросаться такими фразами, пока женщина не созрела.

— А-а, — хрипло произнес Уайет, медленно оглядывая Таллулу с ног до головы и сгорая от желания.

Она, внимательно посмотрев на него, вдруг прикоснулась к его лбу рукой.

— Горячий. Надеюсь, ты не заразился от Норма не знаю чем?

— Кажется, у меня началось сердцебиение, — прошептал Уайет, чувствуя вжавшуюся в него грудь Таллулы.

Озабоченно посмотрев на него, та положила ладонь ему на сердце. Пальцы Уайета сомкнулись у нее на запястье, прижимая ее ладонь туда, где часто и сильно билось сердце.

Что же это за женщина, так пекущаяся о других? Ухаживающая за больными и стариками и всем сердцем принимающая их беды? Оберегающая Фоллен и Миракл так, словно это родные ей люди? Не считающая себя способной пробудить в мужчине истинные чувства?

— Что он с тобой сделал? — тихо спросил Уайет.