1: Арденский лес

Второй раз, очнувшись, я расслышал далёкий, очень тихий звук. Разум не помнил, откуда ему знаком этот звук, но сердце уже судорожно забилось, вспенив кровь и погнав её по жилам моего ослабевшего тела. Я знал этот звук. Слишком хорошо знал.

Некоторое время я мучительно терзал память, пока из мутной мглы не всплыла картина: широкая тёмная дорога, окаймлённая изуродованными деревьями. Свора громадных псов. Охотничий рог! Кажется, я сражался... Да, всё верно, я убивал этих собак, кромсал их клинком из белого дымчатого стекла, и каждая капля оранжевой крови дымилась, прожигая мою плоть, а тела мёртвых зверей медленно поднимались к небу, орошая дорогу ядовитой...

Нет! Стиснув зубы, я заставил себя сесть. Это осталось в прошлом. Навсегда. Я поднялся на седой перевал и одолел Грань, в день когда тысячи звёзд пели о тьме, жаждущей пламени. Тёмная дорога сюда не дотянется. Подумав об этом, я впервые обвёл взглядом место, где вернулся к жизни, и невольно замер, потрясённый.

Вокруг и в самом деле был лес.

Но какой...

Изумительные деревья мчались навстречу свету, могучие, гордые, их кроны шелестели в недосягаемой высоте. Лучи Солнца, разодранные в клочья, устилали землю кружевным узором. Трава... Цветы! Я понял, что готов кричать от восторга, видя эти цветы! Бездонное небо простиралось из вечности к горизонту, в каплях росы отражалась Вселенная. Меня окружала жизнь, бесконечная жизнь, чувство силы наполняло воздух. Красота и мощь хлынули в мою душу исцеляющим звездопадом.

На миг все тревоги отступили, подавленные величием леса. Мне пришлось напрячь волю, чтобы согнать наваждение и вернуться в реальность. Оглянувшись, я увидел небольшую пещерку, выкопанную под корнями колоссального дерева. Там горел костерок.

...Она сидела спиной ко мне, вращая над огнём вертел. Линии её тела, их совершенная гармония мгновенно вызвали в памяти лицо. Лэя! Я знал её. Я знал её раньше, очень хорошо знал, мы были близки... Или нет? Тело моё кричало, что да, но разум продолжал сомневаться.

Судорожно втянув воздух, я нашёл в себе силы позвать:

–Лэя...

Голос вновь сорвался. Но она услышала и быстро обернулась. В глубоких, светло-изумрудных глазах промелькнула радость.

–Тебе легче? – подбежав, она опустилась в траву рядом со мной. Аромат её тела коснулся ноздрей, вгляд мой на мгновение помутился. Собрав волю в кулак, я заставил себя отвлечься.

–Что случилось? Как я... Как мы здесь оказались?

Лэя оскалила сверкающие белые клыки в гримасе ненависти:

–Все кроме нас погибли.

Я нахмурил брови, пытаясь вспомнить. Мелькнула смутная картина: крылатые существа, с острыми, хищными клювами, блеск солнца в стальных когтях, брызги крови на песке. Мы бились с ними... Нет! Мы вместе с ними отражали атаку отряда мерзких существ. Я помню! У врагов было странное оружие, они стреляли очередями, перебрасывали друг-другу чуть изогнутые чёрные магазины...

Ахгрррр!

–Проклятие! – я зажмурился. – Автоматы.

Она замерла:

–Ты вспомнил? Вспомнил дорогу?

Мне было больно помнить. Я не хотел помнить!

–Да. Они несли автоматы. В этом мире не должно быть автоматов, но у них были.

Лэя облегчённо вздохнула.

–Слава предкам, мы сможем продолжить путь... Кауран, ты выдержал! Идём, – она поманила меня к костру. – Поешь. Ты дрался как бог, я ещё не видела такого мастерства. Вы с Азретом перебили всех гончих!

Меня зовут Кауран. Теперь я помню. И ещё я вспомнил Азрета, моего брата, с которым постоянно дрался за право обладать Лэей. У меня были дети, я помню – двое. Мои дети. Я целый месяц не подпускал Азрета к логову, чтобы быть уверенным.

–Лэя, Азрет погиб?

Она молча отвернулась к костру. Я невольно издал низкое, утробное рычание.

–Он принял достойную смерть, – не поворачиваясь, сказала Лэя. – Забрал четверых.

С трудом поднявшись, я осмотрел себя. Тот, кто предстал перед моими глазами, был крупным, серебристо-серым зверем с чёрными падпалинами на боках и блеклыми леопардовыми узорами по шерсти. Тигриный хвост, мощные мышцы, втяжные когти на всех пальцах – я был хищником. Однако телосложением я напоминал человека, хотя превосходил их размерами, шириной плеч и шеи. Это казалось необъяснимым. Я помнил, что раньше был другим.

–Что с нами случилось? – спросил я растеряно. Лэя оглянулась:

–После перехода мы получили новый облик.

Мы? Лишь теперь я осознал, что Лэя тоже изменилась. Она стала гибкой, иссиня-чёрной, перламутрово-сверкающей пантерой, столь прекрасной, что одного взгляда в её сторону было достаточно, чтобы...

Стиснув зубы, я яростно дёрнул хвостом. В этот миг вновь раздался звук, вернувший меня из небытия. Лея вскинула голову.

–У нас мало времени, – сказала она. Её усы встопорщились. – Охотники напали на след.

Я встал. Голова пока кружилась, но силы возвращались удивительно быстро. Странности с памятью лучше оставить на потом. Что-то мне подсказывало, времени действительно оставалось немного.

–Кто гонится за нами? – спросил я.

–Один из местных, – Лэя скрипнула зубами. – Знатный охотник. Предпочитает травлю.

–Где моё оружие?

Она вздохнула.

–Перед самым переходом ты метнул меч в командира тех, пятнистых...

Я уже вспомнил это и сам. Пальцы невольно сжались.

–Вставай, – я схватил её за плечо. – Надо бежать навстречу.

Лэя нахмурилась:

–Их много, Кауран. Несколько всадников, три десятка псов. Есть арбалеты. Лучше продолжить путь, они не догонят...

–Нет, – в груди моей клокотало рычание. – Я справлюсь. Нам нужно оружие и кони. Времени почти не осталось, Лэя.

–Да, – согласилась она. – Времени мало.

Мы затоптали костёр и наскоро перекусили недожареным зайцем. Я чувствовал прилив сил. Недомогание осталось в прошлом, если не считать провалов памяти.

Лэя первой нырнула в изумрудную чащу. Я беззвучно скользил следом.

Их в самом деле было много. Шесть всадников, тридцать шесть собак. Лес в этом месте был не таким густым, как там, где я очнулся, и охотники двигались верхом, пустив собак вперёд. Предводитель – высокий человек, в белых чешуйчатых доспехах, ехал на громадном чёрном коне с огненными глазами. Собаки, бежавшие перед ним, остервенело рычали и тявкали. Я сразу узнал адских гончих, с которыми сражался до перехода.

Мы с Лэей долго разглядывали охотника в белом. Он был красив, как гриб ядерного взрыва, если смотреть издали. Темные волосы ниже плеч, ничего не отражающие голубые глаза. Его доспехи были совсем белыми, словно эмалированными. Я видел этого человека раньше.

Много раз видел. И я ненавидел его, как ненавидел всех, подобных ему, отнимающих жизни из развлечения, убивающих для удовольствия. Я и сам не раз убивал – таких, как он.

–Желтоволосый на чалом коне, – негромко сказал я. Этот охотник немного отстал от других и скакал последним. Кивнув, Лэя расстворилась в кустах. Я бесшумно скользнул в другую сторону.

Себе в жертву я избрал пожилого мужчину в зелёной охотничьей одежде. Его вороной жеребец, кажется, почувствовал мой взгляд за мгновение до прыжка – он всхрапнул и мотнул гривой, но я уже взвился в воздух. Выбил всадника из седла, одним прыжком пересёк открытое место и скрылся в кустах. Спустя мгновение ко мне присоединилась Лэя.

–Держи, – я протянул ей короткий кинжал. – Таким оружием охотники добивают подранков.

–Уже есть, – коротко ответила она. Кивнув, я взял в зубы четыре стрелы, зарядил в арбалет пятую и беззвучно побежал следом за отрядом. Чёрная шерсть Лэи мелькала среди деревьев.

Застрелить спутников белого охотника оказалось нетрудно. Лишь один успел закричать, но он был последним, и услышал его только сам предводитель. Прежде, чем тот повернулся, в его панцырь одновременно ударились две стрелы: моя и Лэи. Обе со звоном отлетели.

Человек проявил себя неглупым: резко свистнув, он послал в нашу сторону собачью свору, а сам спрятался за конём, безошибочно определив, откуда стреляли.

–Займись собаками, – Лэя взяла свой кинжал в зубы.

–Будь осторожна.

Она мощным прыжком взлетела за дерево и скрылась среди ветвей. Я остался наедине с тридцатью шестью обезумевшими от ярости псами.

Прыжок, взмах, удар, удар, удар. Тридцать три. Запрыгнуть на дерево, сверху два удара, схватить пса за шкирку, тошнотворное бульканье. Двадцать девять. Свеситься с ветки, второй кинжал под челюсть, повернуть, рывок обратно, полоснуть по морде скулящего пса! Двадцать шесть...

–Он исчез! – Лэя спрыгнула на мою ветку. Я свирепо огляделся.

–Как исчез?

–Не знаю. Когда я подбежала, ни его, ни коня уже не было.

У подножья дерева рычала, визжала и скулила свора. Они рвали трупы своих собратьев, пасти у многих были окровавлены. Шерсть на моих руках покраснела, с кинжалов капала кровь. Запах смерти дурманил рассудок.

–Берём коней, – сказал я. – Надо спешить.

Лэя сузила глаза.

–Ты точно помнишь дорогу?

–Узнаем по пути, – усмехнулся я.

Мы посмотрели вниз. Собаки продолжали рычать и прыгать у дерева, пена покрывала их пасти. Несколько псов остервенело грызли ствол.

–Они погонятся, – заметила Лэя.

Я молча облизнул кинжал и спрыгнул на землю.

К вечеру мы покинули лес и продолжили бешеную скачку по равнине. Вдали, утопая в дымке, возносилась гигантская одинокая гора, её склоны отливали лиловым. Я знал имя этой горы. Все дороги мира вели туда. Там находилась наша цель.

Грифоны напали ночью, когда мы поили измучанных коней. Свист перьев, блеск луны в орлиных глазах – и отчаяное ржание. Я чудом успел броситься в воду, когда надо мной промчались две крылатые тени.

Мгновением позже речка с плеском приняла чёрное тело Лэи. Мы плыли под водой так долго, как могли, надеясь, что грифонам хватит наших бедных лошадок и они не станут выслеживать всадников. Так оно и вышло: вынырнув, мы услышали ниже по течению хруст и характерные гортанные крики.

До самого утра мы бежали. Гора стала немного ближе, но путь ещё предстоял долгий. У меня вновь разболелась голова, к тому же я был голоден. Лэя вчера успела поесть.

Меня грызли сомнения. Я не понимал, зачем мы спешим и что ждёт в конце пути. Властная сила гнала нас вперёд, я чувствовал, что всё делаю правильно – но почему, почему? Ответов на вопросы не было. Лэя сказала, что следует за мной из любви. Куда мы бежим, она не знала.

Вечером этого дня мы достигли морского побережья и видели сражение между двумя остроносыми парусниками и огромным морским чудовищем, похожим на сверкающую рогатую змею. Зверь одержал победу и потопил корабли, хотя сам получил тяжёлые раны. Кровь у него была золотая.

Заночевали у подножья одинокого утёса. Ночью разразилась гроза, молнии сверкали почти непрерывно, хотя дождь так и не пошёл. Утром волны выбросили на берег много рыбы. Мы сытно поели.

Этим днём мы встретили раненого крылатого ящера, чем-то похожего на дракона. Он лежал в колючих кустах и смотрел на нас большими желто-зелёными глазами. Когда мы пробегали рядом, ящер зашипел, но не сделал попытки напасть. Я чувствовал в воздухе напряжение.

Сомнения мои росли вместе с горой, к которой мы приближались. Ночами, засыпая в объятиях Лэи, я размышлял над странным провалом в памяти, пытался вызвать картины прошлого. Смутные видения было трудно понять.

Однажды пригрезилось, будто я падаю в скоростном лифте вдоль сверкающей громады небоскрёба. Внизу рушился прекрасный город, здания разлетались в щепы, из трещин навстречу небу рвались гейзеры пламени. Самым удивительным было могучее, всеобъемлющее чувство наслаждения, которое я испытывал, падая в объятия смерти.

В другой раз я увидел себя на гигантской стекляной поверхности, под ней просматривался странный, удивительный серебряный мир. С высоты было плохо видно людей – они бегали между округлыми, будто оплавленными зданиями, паутина канатов и монорельсов безвольно трепыхалась. Недалеко от меня группа окровавленных солдат в изорванной, опалённой синей форме, пыталась втащить на поворотную турель нелепую длинноствольную пушку. Паника и обречённость висели в воздухе.

Вдали, на горизонте, уже были видны чёрные силуэты транспортных самолётов. Они везли десантников, получивших приказ вырезать всё население серебряного города. Один-единственный истребитель мчался им навстречу. Я знал, что пилота зовут Грэхэм, знал, что он погибнет, не успев задержать врага – я знал это – и наслаждался этим! Даже сейчас, на берегу, в объятиях пантеры, я проснулся в холодном поту. То была не моя память!

Или моя?..

К середине третьего дня мы наконец добежали до подножья горы. Узкая винтовая лестница вела на вершину. Лэя хотела идти первой, но я не позволил. Мы начали восхождение ровно в полдень.

Шли много часов. Солнце давно опустилось к горизонту, окрасив небо в пурпур, в бесконечности одиноко парило облачко, похожее на парусник эльфов. Чем ближе мы поднимались к вершине, тем тяжелее было идти, словно некая сила не хотела пускать нас в город, ждавший наверху. Порывы холодного ветра цеплялись за шерсть.

–Кауран, – негромко позвала Лэя, когда мы прошли половину пути и оказались на другой стороне горы. – Смотри.

Я смотрел. Далеко внизу, у подножья, шёл бой. Тёмная дорога из моих кошмаров, она явилась сюда и вонзила своё ядовитое тело в скалу. Орды существ накатывались из тумана, защитники горы отчаяно отбивались. Убитые горели дымным оранжевым пламенем.

В памяти сами собой возникли строчки:

–Я ловил капли крови с горящих тел, я смотрел на огонь сквозь призму снов...

–В бесконечной борьбе ты меня одолел, я погиб от копья из жестоких слов, – эхом отозвалась Лэя. Мы переглянулись.

–Что это значит? – спросил я.

–Не знаю, – ответила она. И мы продолжили восхождение.

Лишь ночью добрались мы до вершины. Вдали сверкал неземным светом величественный город, в бездонном небе танцевали звёзды. Мир был прекрасен, и нам не хотелось его покидать. Но вокруг стояли солдаты.

Мы сражались как звери. Я бросал их в пропасть, рвал, терзал клыками и ломал кости, Лея билась за моей спиной. Её предсмертный хрип на мгновение остановил мне сердце.

Этого мгновения оказалось достаточно: меня проткнули мечом и столкнули с вершины Колвира. Я падал раскинув руки, лицом вверх. Из раны ритмично, в такт с пульсом, выплёскивалась кровь.