Я падал вверх. Тяжелые, налитые светлым соком гроздья звезд тянулись к моей могиле. Небо было перевёрнутой аметистовой чашей, где беззвучно плескалось сотканное из галактик вино.

– Не умирай, пожалуйста, потерпи немного!

Кто-то суетился рядом, шумно дышал, пытался меня отогреть. Тщетно. Здесь проклято любое пламя, любая жизнь. Она рискует, оставаясь со мной...

Она? Кто она?

– Уже скоро, скоро! Сейчас... Огонь... Не умирай, пожалуйста!

Не помню, подумал я. Голос тревожил, казался знакомым, но память замёрзла первой. Память мешала лететь. Лететь к небу. А я хотел летать. Я всю жизнь этого хотел, пока был жив.

– Не загорается! Я сейчас... сейчас... Ты только дождись, я... Я вернусь...

Вспомнил, подумал я. И сразу черной скалой навалился страх. За неё. Она не должна, как я. Не должна. Только не она... Имя! Не удавалось вспомнить имя. А я?

Я обладал именем?

Да, подумал я. И воспоминания хлынули мутной, горячей волной, звёздная чаша раскололась и рухнула в разум обжигающим потоком света.

Я хотел закричать.

Но горло уже замёрзло.

5

В Швеции в этом сегменте не было представительства Стражи, поэтому Шайтаку пришлось лететь местным рейсом. Он всегда слегка опасался, что контрольные устройства космопорта обнаружат его мимиктор и люди узнают, что среди них бродит настоящий волк-оборотень. Но, как и раньше, мимиктор из 29-го века оказался не по зубам технике 24-го, и сыщик благополучно поднялся на борт роскошного космоплана. В руке он держал стеклянного дракона из квартиры Делвина.

Полет прошел скучно. Шайтака несколько раз спрашивали, где можно приобрести такого дракончика, на что он честно отвечал «в Швеции». Спустя час, когда следователь уже начал с тоской вспоминать телепорты 27-го века, космоплан наконец снизился и пассажиры начали катапультироваться. Шайтак нажал кнопку посадки, когда на холокарте в спинке переднего сидения зажглась надпись «Суундсваль 51».

Как и было обещано в рекламе космоплана, катапультирования он даже не почувствовал. Закутанная в силовые поля, капсула с креслом стремительно снижалась к южному приемному пункту небольшого городка Суундсваль. Внизу пронеслась река, Шайтак машинально вспомнил карту: Онге. Капсула уже сбрасывала скорость и спустя пару минут следователь наполнил легкие прохладным воздухом Швеции. За его спиной кресло рванулось в небо догонять космоплан.

Шайтак осмотрелся. Город выглядел на удивление старомодно, преобладали пяти-шести этажные домики с треугольными крышами, повсюду росли деревья, вдоль тротуаров (обычных, не полужидких) тянулись живые изгороди. Детектив поймал себя на желании достать хроноскоп и проверить, не спутал ли он временной сегмент. Город создавал впечатление, словно на дворе не 24-ый, а 20-й век.

Впрочем, вскоре Шайтак заметил вдали, за чертой жилого района, несколько летающих небоскребов, связанных друг с другом сотнями едва видимых с такого расстояния переходов. Но деловой центр сыщика не интересовал.

– Навигатор, – приказал он. Над браслетом мгновенно возникла объемная схема Суундсваля, мерцающая точка на краю отмечала положение Шайтака.

– Цирк Хегга Тарнума.

По схеме огненной черточкой пробежала пунктирная линия. Включив тактилокомпас, Шайтак двинулся вперед. Браслет легкими покалываниями подсказывал направление.

Идти пришлось долго, но Шайтак об этом не жалел. Он так отвык от старых, неподвижных тротуаров, живых растений, цветов и натурального неба над головой... Климатизаторы, правда, были и здесь – едва ступив на тротуар, сыщик ощутил что в городе теплее, чем за его чертой. Странно, но это лишь сильнее напомнило ему родные английские деревушки.

Наконец, спустя полтора часа, впереди показалось довольно большое круглое здание, накрытое ксемтовым куполом. Диаметр цирка достигал полутораста метров, высота – полусотни, стены снаружи были украшены пластиковыми панелями, мастерски имитировавшими колонны из полуосыпавшегося желтого песчанника. Между «колоннами» были вставлены темные голограммы, так что общий вид цирка довольно сильно напоминал уменьшенный в несколько раз Колизей.

Шайтак машинально подумал, что вряд ли кто-нибудь в этом сегменте времени уловил бы сходство. После Третьей мировой войны, когда Рим был стерт с лица планеты фанатиком-исламистом, религию наконец поставили вне закона и все культовые сооружения были разрушены. У выживших людей пропал всякий интерес к истории. Специалисты Стражи работали в этом сегменте с повышенной осторожностью, и все же послевоенная эпоха была странно притягательна, обладала своеобразной романтикой. Многие агенты Стражи жили в этом времени, хотя более поздние эпохи предлагали куда больше удобств и изысканных наслаждений...

Встряхнувшись, следователь оборвал череду воспоминаний и направился к воротам цирка. Туда вела небольшая тенистая аллея, вдоль которой были расставлены светящиеся табло с афишами. Афиши оказались неподвижными – это здорово удивило Шайтака.

– Мне нужен Хегг Тарнум, – сообщил он андроиду, продававшему билеты. Робот был выполнен из полупрозрачного стеклопластика в виде добродушной пожилой дамы с полихлорвиниловыми волосами.

– Добро пожаловать, человек нездешний, гость пришлый, душа благородная! – нараспев отозвалась роботиха. – Билеты обрести сумеет каждый, но лишь тебе их с радостью отдам, поскольку первый покупатель ты сегодня...

– Я не покупатель, – оборвал Шайтак и сунул под нос андроиду удостоверение детектива. Такие карточки выдавались сотрудникам отдела безопасности перед посещением любого сегмента времени, где существовала полиция.

Роботиха застыла в поисках нужного ответа.

– Добро пожаловать, блюститель закона, – заявила она спустя мгновение. – К услугам твоим все, чего желает смелая душа.

– Мне нужен Хегг Тарнум.

– Осмелюсь стать поводырем, – с готовностью отозвалась роботиха и выкатилась из-за стойки. Шайтак чуть не подпрыгнул, увидев старинную инвалидную коляску, в которой и была смонтировала верхняя половина туловища андроида.

Следом за полупрозрачной дамой он вошел под крышу цирка. Сразу стало заметно, что денег хозяевам хватило только на внешнюю облицовку «под Колизей», внутри здание выглядело банально и неинтересно. Даже ковер на полу оказался не настоящим, а матовой голограммой.

Они прошли по длинному округлому коридору, опоясывавшему арену и трибуны зрителей. У каждого входа, затянутого старыми малиновыми шторами, стояла вешалка и стойка с прохладительными напитками, однако тратиться на андроидов Тарнум не стал, и вместо роботов стойки обслуживали одинокие манипуляторы, крепившиеся к полу. Вдоль внешней стены были расставлены те же самые афиши, что украшали подходы к цирку. Шайтак задержался только перед одной.

Большой глянцевый пластиколист изображал манеж, залитый светом прожекторов. В центре стоял невысокий человечек в черном цилиндре и ливрее, словно пришедший из родного времени Шайтака, в руке он держал длинный хлыст. А по периметру манежа, расправив крылья и наклонившись в вираже, мчался громадный сверкающий дракон, на спине которого замерла хрупкая детская фигурка с раскинутыми руками.

Шайтак взглянул на модель, которую держал в руке, потом на афишу. Дракон был тем самым.

– Далеко еще? – спросил он.

– О, не успеет прахом стать мотылек, рожденный вчера, как мы будем на месте, – весело отозвалась роботиха. Сыщик задумчиво покачал головой.

Хозяина они нашли в зверинце, располагавшемся за небольшой служебной дверью в конце коридора. Знакомый по афише невысокий пухлый человечек на сей раз был одет в малиновый комбинезон с надписью «Цирк Хегга Тарнума», он стоял у большой раскрытой клетки и чистил скребницей снежно-белого единорога.

Шайтак почувствовал себя свиньей, попавшей на королевский бал и только теперь сообразившей, что она тут единственная свинья. Украдкой взглянул на дисплей хроноскопа – да нет, все правильно. До появления единорогов среди людей оставалось еще три с лишним века.

– Кхм, кхм... – кашлянул сыщик. Коротышка обернулся.

– Кто вы? – спросил он удивленно. Шайтак молча протянул ему удостоверение.

Коротышка долго рассматривал печать и голограмму на карточке.

– Полицейский, – протянул он разочарованно.

– Я детектив из отдела по расследованию убийств, моё имя Владимир Шарапов, – представился Шайтак. – Вы Хегг Тарнум?

– Нет, – спокойно ответил единорог. – Хегг Тарнум это я.

Шайтак сглотнул и перевел взгляд. Единорог, тряхнув гривой, отошел от клетки и посмотрел на удостоверение гостя.

– Стража времени? – фыркнул он.

Следователь отпрянул.

– Что, простите?

– Любой другой свалился бы в обморок при виде говорящей лошади, – заметил Хегг. – Чем могу служить?

Шайтак мысленно зажмурился, но это помочь не могло, поэтому он решил нырнуть в омут с головой и посмотреть, что таится на дне.

– Вы правы, я из Стражи, – сказал сыщик. – Я расследую очень важное дело и хотел задать вам пару вопросов, но пока что меня интересует, каким образом вы попали в запрещенный сегмент.

– Я увяз, – коротко ответил единорог. – Меня успели отнести к мертвым, прежде чем вновь обнаружили, и оказалось что теперь меня слишком опасно эвакуировать, в истории Стражи я уже не числился. Умирать мне не хотелось, пришлось организовать этот цирк. С тех пор я цирковая лошадь.

Он весело фыркнул и мотнул гривой. Шайтак ощутил волны энергии, распространявшиеся от сверкающего рога.

– А вы, как вижу, варг? – спросил Хегг. – Далековато вы забрались от дома.

Следователь машинально вспомнил, что единороги обладали истинным зрением, против которого любой мимиктор был бессилен.

– Моё настоящее имя Шайтак, – представился он. – Не ожидал встретить здесь коллегу.

– А я, напротив, догадывался что вы придете, – серьезно ответил единорог. – Здесь уже были агенты. Их, как и вас, интересовала история этой игрушки, – Хегг кивнул на модель дракона.

Шайтак помолчал.

– Быть может, найдем более удобное место и побеседуем?

– Нет проблем, – Хегг улыбнулся. – Мне предстоит пробежка по манежу, лишний балласт пойдет только на пользу. Садитесь! – он развернулся к сыщику боком.

Шайтак заколебался.

– Вы уверены?..

– Конечно, уверен, – ободрил его Хегг. – И не верьте суевериям словно оседлать единорога может лишь девственник. Разве только девственного единорога? – он весело заржал. Шайтаку ничего не оставалось как последовать приглашению.

Хегг грациозной иноходью выбежал на манеж и принялся неторопливо накручивать круги. Коротышка-смотритель уселся в центре на песок.

– Итак, вы хотите знать, откуда у погибшего ученого оказалась моя модель, – заметил единорог. – Или?..

– Или, – твердо ответил Шайтак. – Как эта модель попала к Делвину я могу спросить и Фатара. Меня интересует, знали ли вы Делвина лично?

– Знал, – Хегг равномерно бежал по арене, ступая так плавно, что всадник почти не ощущал движения.

– Что за человек он был?

Единорог покосился на седока блестящим глазом.

– Официально?

– Напротив. Мне важно ваше мнение.

Хегг шумно перевел дыхание.

– Делвин был одержим, – сказал он коротко.

Шайтак не удивился; он предполагал нечто подобное.

– Одержим идеей?

– Да, – единорог говорил размеренно и жестко. – Делвин мечтал найти драконов. Всю жизнь на это положил. Мы и встретились из-за драконов, он просил меня разработать модель скелета.

Хегг мотнул головой в сторону трибун.

– Вы ведь знаете, что когда Стража принялась эвакуировать вымирающих жителей Земли, драконов так и не нашли. Мы, звездные кони, пришли в мир задолго до человека, еще в меловом периоде, но даже на нашей памяти драконов никогда не существовало. И все же... – единорог покосился на Шайтака – ...у нас, как и у всех народов Земли, о драконах слагались легенды.

Хегг не спеша скакал по арене.

– Делвин вбил себе в голову, что драконы обманули весь мир. Что они превратились в кого-то иного и расстворились среди юных народов. Он был уверен, что уже в триасовом периоде, до появления динозавров, на Земле существовал разум, и именно драконы поставили тот пресловутый барьер, который сводит с ума даже Вечных...

Шайтак невольно вздрогнул. Он знал, о чем говорит Хегг: далеко в прошлом, примерно в самом конце юры, находилось НЕЧТО непреодолимое для машин времени. За всю историю Стражи никто не сумел проникнуть в прошлое дальше, чем на 140 миллионов лет. Даже сами создатели Стражи, Вечные, которые жили в будущем за точно таким барьером, не знали, кто или что препятствует Стражникам погружаться в глубины времени. Там, в эпохе динозавров, раскинулся большой научно-иследовательский институт, изучавший неведомый барьер.

– Вижу, вас проняло, – усмехнулся единорог. – Меня Делвин тоже сумел заинтриговать. Видите ли, я по специальности конструктор, проектирую и строю роботов. Идея разработки живого существа увлекла меня и я согласился помочь Делвину.

Он мотнул гривой.

– Модель, что вы держите в руках – финальная версия нашего дракона. Были и другие, менее совершенные. Мне было жаль их выбрасывать, вот я и решил устроить цирковой номер с «дрессированными драконами»...

Шайтак погладил Хегга по холке.

– Что было дальше?

– Ничего, – коротко ответил единорог. – Поблагодарив меня за помощь, Делвин забрал чертежи и исчез. С тех пор прошло четыре биогода, и лишь пару дней назад от людей Фатара я узнал, что моего старого знакомца сбил скутер.

Следователь замер.

– Вам сказали, что он был сбит скутером? – тихо спросил Шайтак.

Единорог остановился.

– Что вы имеете в виду? – он обернул голову. – Агенты показали запись. Беднягу размазало по взлетной полосе, сохранилась одна голова. Не знаю, кто это сделал, но...

Шайтака внезапно словно ударило лбом о стену. Чувство опасности взорвалось в разуме шаром из раскаленных игл, мир поплыл перед глазами. Прежде, чем он понял, что делает, сыщик спрыгнул со спины единорога и вложил все свои нечеловеческие силы в единый рывок.

Могучее тело оборотня взвилось над манежем. Коридор стремительно приближался, Шайтак уже влетел в дверной проем, когда позади раздался мощный взрыв и тошнотворные чавкающие звуки. Взрывной волной следователя потащило по коридору, словно поршень в цилиндре.

«Плохо...» – родилась мысль. – «Теперь мишенью стал я...»

Опомнившись, Шайтак поднялся на ноги и, слегка шатаясь, побежал к выходу. Возвращаться назад не было смысла; он слишком хорошо знал, что там увидит.

У бортика залитого кровью манежа беспомощной кучей осколков валялась модель стеклянного дракона.