Андре Нортон Семь Чудес к Воскресенью

1. Познакомьтесь: это Монни — и Бим.

Монни сидела на корточках и обеими руками пыталась вытащить из кармана фломастер. Грязные джинсы сидели на ней в обтяжку и фломастер протёк, оставив на кармане большое красное пятно.

«Надеюсь, он ещё пишет», — подумала девочка и провела пальцем по фетровому кончику. На пальце появилась розовая полоска. Затем она рассеянно вытерла руку о колено и принялась разглядывать то, что лежало у её ног.

Чего только не было на этой старой свалке, но чтобы здесь бросили почтовый ящик — такого ещё не случалось. Да к тому же такой большой. И верх весь помят, будто кто-то взял бейсбольную биту и попытался превратить его в лепёшку.

Но ящик оказался прочным. Если очень постараться, можно было даже закрыть крышку и поднять флажок, показывающий, есть в ящике письма, или нет.

Поигрывая фломастером, девочка пристально разглядывала ящик. Пройти один квартал, и пойдут ряды новостроек. Конечно, там тоже есть почтовые ящики. Но не такие большие и они висят в парадных на стене. У многих сломаны или совсем вырваны дверцы. Так что толку от них уже никакого.

А таких больших и необычных ящиков Монни никогда не видела. Разве что на картинке — на рождественской открытке. Там похожий ящик был установлен на столбике где-то за городом, с него свисали гирлянды, а вокруг высились большие сугробы.

Она протянула руку и дотронулась до искорёженной крышки. Какой странный цвет — кто-то покрасил ящик бледно-лиловой краской. Или он лежал здесь так долго, что краска выгорела на солнце. И номера на нём нет.

Сунув в зубы фломастер, Монни обеими руками перевернула ящик и поставила его стоймя. Потом нашла несколько кирпичей и привалила к столбику, чтобы ящик не падал. И только тут заметила, что на нём что-то нарисовано. Звёздочки. Одна, вторая… Считая, она дотрагивалась до них. Звёздочек оказалось семь они располагались в ряд, сверху вниз, и были такие бледные, что девочка их с трудом различала, но это точно были звёздочки. Интересно, зачем здесь звёздочки, если нет ни номера дома, ни фамилии? Хотя какое это имеет значение.

Все ещё держа в зубах фломастер, Монни отыскала ещё несколько кирпичей и привалила их к столбику, чтобы ящик больше не падал. Затем потянула за флажок! Несмотря на вмятины, тот со скрежетом поднялся и опустился.

Ящик вполне можно было здесь и оставить. От дорожки, ведущей к жилым домам, его загораживал старый ржавый автомобиль, а высокая сухая трава скрывала его ещё лучше. Чуть нахмурившись, Монни огляделась по сторонам. Да, она выбрала самое лучшее место.

Светило солнце, но на ветру было холодно и Монни чуть наклонилась вперёд. Руки замёрзли, она зябко повела плечами. Жакет, который ей выделила миссис Джонсон, не спасал от холода, кроме того, он явно был ей маловат. Наверное, у неё никогда не будет вещей, которые ей по-настоящему впору. По крайней мере до тех пор, пока она не закончит школу и не найдёт настоящую работу. Только тогда у неё могут появиться собственные деньги.

На минутку Монни представила себя, что работает официанткой, как Стелла. Конечно, та всё время жаловалась, что ужасно болят ноги и щедрых чаевых никто не даёт. А может быть, Монни удастся устроится в пекарню. Девочка глубоко вздохнула. Она так явственно ощутила запах шоколадной глазури и сдобных булочек. Но для этого нужно быть взрослой — похоже, все хорошее происходит только со взрослыми.

А что она здесь, собственно, делает? Ведёт себя как маленькая глупая девочка. Монни уже собиралась убрать фломастер в карман и хорошенько наподдать ящик ногой, но что-то её всё-таки удержало.

Странное дело, с самого вчерашнего дня, когда она обнаружила этот ящик, её не покидало чувство, что он представляет для неё большую ценность, хотя о какой ценности может идти речь, если на всём белом свете нет ни единого человека, кто бы мог прислать письмо ей, Монни Фиттс. Даже не письмо, хоть какой-нибудь никчёмный проспект. Она была одна-одинёшенька. Монни подумала, что если она просто встанет сейчас и уйдёт куда-нибудь с этой свалки, то никто особенно не будет волноваться.

О, мисс Ридер — та некоторое время будет приходить к Джонсонам и спрашивать, куда подевалась Монни Фиттс. Но скорее всего, она только обрадуется. Любая на её месте с радостью избавилась бы от такой девяти-, нет, уже скоро десятилетней девочки, успевшей сменить столько приёмных родителей, как Монни.

А Джонсоны — что ж, у них ещё есть этот Бим Росс и их дочь Стелла, которую они всё время ставят в пример.

«Стелла всегда хорошо училась — в твоём возрасте Стелла никогда этого не делала — Стелла…» Монни собрала во рту побольше слюны и как следует сплюнула. Она хотела попасть в почтовый ящик, но промахнулась, и плевок повис на засохшем стебле.

Будь у неё деньги, она бы сбежала отсюда, честное слово, сбежала бы!

Так почему же она сидит здесь и думает о почте, которую ей никогда не получить? Она уже не маленькая девочка, чтобы надеяться на перемены к лучшему. Не такая она дурочка.

А сама принялась тем временем усердно выводить на ящике буквы:

Места для фамилии оставалось мало, поэтому одна буква «т» оказалась чуть ниже другой:

Она старалась не выходить за звёздочки, и красные буквы на бледно-лиловом фоне были хорошо видны. Монни отложила фломастер и потянула за флажок. Теперь он был поднят. Затем девочка достала из-за пазухи сложенный листок бумаги.

Конечно, не было никакой возможности достать настоящую писчую бумагу. Они бы стали спрашивать, зачем она ей нужна. Так что Монни вырвала из своей школьной тетради последний лист, завернула его в коричневую бумагу — остатки бумажной сумки — сложила пополам и ещё раз пополам и заклеила липкой лентой.

И теперь она сжимала письмо в руке, все ещё не решив, не скомкать ли и не выбросить ли его. Глупости все это, сплошное ребячество…

Ей незачем было перечитывать письмо — она знала его наизусть. Монни так долго провозилась с этим посланием, потому что писала не очень хорошо, хотя читать любила. Правда, чаще всего ей попадались комиксы. Один из комиксов и навёл её на мысль о письме.

«Меня зовут Монни Фиттс, и я хочу получить письмо. Настоящее письмо, адресованное именно мне, Монни Фиттс».

Лучше выкинуть его. Что за глупость — никто ведь не найдёт этот почтовый ящик…

Но руки Монни действовали как бы сами по себе. Коричневый свёрток исчез в ящике, и она быстро захлопнула крышку. Однако недостаточно быстро.

— Эй, Монни, что это ты тут делаешь?

Монни развернулась спиной к ящику и встретила непрошенного гостя самой неприятной из своих ухмылок.

— Не твоё дело, Бим, — она уже приготовилась царапаться, если он бросится в драку. Ну надо же, такое невезение! Наверное, он её выследил.

— Что это там у тебя? — мальчик подобрался поближе, не спуская с неё насторожённого взгляда. У них уже было несколько стычек, и он знал, что если Монни довести, она дерётся не хуже Мэтта Принта.

— Тебя не касается, — Монни боялась пошевельнуться. Стоит Биму увидеть почтовый ящик, пиши пропало. Он станет её дразнить, да ещё всем разболтает.

— Тебя ищет мама Джонсон. Она хочет, чтобы ты сходила в магазин.

И мальчишка попытался продвинуться влево, чтобы увидеть, что она так старательно загораживает от него.

— Не ври, — спокойно ответила Монни. — Она больше не просит меня… — и покраснела, поняв, что чуть не проговорилась. Вот что значит язык без костей.

— Конечно, она больше не посылает тебя в магазин, потому что ты присвоила себе сдачу, — Бим ухмыльнулся. — Нужно же было сморозить такую глупость. Купить на эти деньги банку кошачьих консервов и попасться на глаза Рози, как раз когда ты кормила эту старую уличную…

— У неё родились котята — я слышала, как они пищат. А в мусорных баках для неё ничего не нашлось, — и снова Монни сказала, не подумав. Такие вещи Биму не объяснишь.

— Кошки в счёт не идут, — мальчишка засмеялся. — Так что это ты там прячешь?

И он бросился вперёд, так сильно ударив в её плечо, что Монни потеряла равновесие и упала, а он смог увидеть почтовый ящик.

Но к её большому удивлению Бим не засмеялся. Наоборот, он как-то странно смотрел на её находку, и у него было такое выражение лица — ничего подобного пока Монни видеть не приходилось. Бим был худым мальчишкой с копной светлых сальных волос. Они выбивались из-под любой кепки. Лицо у него всегда было грязным. Сегодня грязь лежала даже на верхней губе, будто усики пробивались, а нос покраснел. Бим постоянно шмыгал, видно опять здорово простудился.

— Почтовый ящик…

Даже для Бима замечание было слишком глупым. И так ясно, что это такое.

— Таких нигде больше нет… — казалось, он разговаривает сам с собой, думает вслух.

— Как он сюда попал?

Монни пожала плечами.

— Откуда мне знать? Кто-то притащил его и бросил здесь, на свалке.

Бим не стал трогать ящик. Он уселся на корточки неподалёку от Монни и принялся его разглядывать.

— Какая странная штука, — заметил он, так ни к кому и не обращаясь. — Такой странный цвет — не красный, не синий. И не… А это что такое? — он показал на звёздочки. — Где фамилия, номер дома, или что там ещё должно быть?

— Ничего нет — только звёздочки, — Монни трудно было разобраться в своих чувствах. Ей больше не хотелось драться с Бимом, чтобы защитить свой секрет. И вовсе он над ней не смеялся. Похоже, он заинтересовался не меньше её.

— Здесь твоё имя. Зачем ты его написала?

— Почему бы мне и не написать? — огрызнулась она. — Старый-престарый разбитый почтовый ящик. Если мне хочется написать на нём своё имя — кто мне запретит?

Она ожидала, что Бим, как всегда, скажет какую-нибудь гадость, однако к ещё большему её удивлению он некоторое время помолчал, а потом пробормотал.

— Ни один почтальон не станет искать здесь почтовый ящик.

— Я знаю!

Бим вытер рукой нос, от чего усы стали ещё чернее и шмыгнул.

— Но это ведь не обычный ящик. А что, если в нём прячут донесения — как капитан Норекс?

— Капитан Норекс, — фыркнула Монни, — это же все выдумки. Такое бывает лишь в кино и в этих глупых комиксах.

Бим медленно покачал головой.

— Откуда ты знаешь? Я никогда не слышал о лиловых почтовых ящиках со звёздочками. Спорим, и ты никогда не слышала. Он здесь не просто так. И я — я собираюсь во всём разобраться!

И тут, прежде чем Монни смогла ему помешать, он схватил фломастер, который она оставила на земле, и ещё более корявыми, чем у неё, буквами вывел на ящике:

Монни яростно набросилась на мальчишку. Однако Бим был готов к нападению. Не выпуская фломастер из рук, он резко отклонился назад, пробежал на четвереньках, отпихиваясь, когда она пыталась его схватить, а оказавшись за проржавевшей машиной, встал на ноги и побежал.

Биму не составляло большого труда перегнать её. Собственно, он мог перегнать почти любого из ребят в их квартале. Друзей у него было не больше, чем у неё, и Монни знала, что Мэтт Прингл дважды устраивал ему взбучку, просто так, чтобы не мешался под ногами.

Монни медленно возвратилась к почтовому ящику. Его имя теперь не сотрёшь. Зато, по крайней мере, он не открыл ящик и не увидел её письмо. Вернётся ли он ещё? Монни потянула крышку на себя. Лучше забрать письмо. Тогда Бим не сможет показывать его всем подряд и делать из неё посмешище.

Только вот чем сильнее девочка тянула, тем плотнее закрывалась крышка. Ну что же, если она не может открыть ящик, то и Биму это не удастся. Может быть, позже она вернётся с отвёрткой и вскроет его.

И вновь ящик проявил себя удивительным образом — звёздочки как будто стали ярче и сами собой засветились. Монни захотелось дотронуться до одной из них, но сияние стало таким необычным, что она просто не посмела.

Она встала и огляделась. Бим был прав. Ящик никто не увидит — разве что будет знать, где его искать. Так что незачем здесь болтаться. Она ещё успеет его открыть.

Девочка протиснулась мимо разбитой машины и выбралась на растрескавшийся тротуар. Здесь чудом сохранился кусочек старой улицы. Раньше здесь стояли дома. Часть домов снесли, или они сами развалились, и сюда стали свозить всяческий хлам. Вообще-то здесь собирались построить новые дома, но то ли деньги кончились, то ли ещё что-то случилось, короче, свалка здесь уже многие годы, по крайней мере миссис Джонсон ничего другого припомнить не может.

И помимо всего прочего здесь имелся один особенный уголок. Посреди старой улицы, как раз напротив того места, где сейчас лежал почтовый ящик, стояло старое деревянное здание. Когда-то это был магазин. Его окна теперь были разбиты, деревянные наличники сорваны. Но самое интересное начиналось за магазином.

Там стоял дом. Монни сама его нашла и была уверена, что больше о нём никто не знает. А тот, кто знал, давно забыл. В отличие от остальных полуразрушенных зданий старой улицы этот дом был построен не из дерева. Его стены были сложены из больших камней, разной величины и формы, однако пригнанных друг к другу так плотно, что даже теперь выпало всего лишь несколько штук.

Конечно, крыша наполовину сгнила, потому что она-то была из дерева, а в полу зияли дыры. Но Монни знала, где они находятся и близко к ним не подходила. Больше всего её поразило то, что дом оказался такой маленький, будто его строили не для взрослых, а для детей. И стоял он здесь очень, очень долго.

В нём была всего одна большая комната, но вдоль одной из стен шла лестница, которая никуда не вела. Девочка решила, что наверху тоже была комната, а сейчас от неё ничего не осталось.

Большую часть одной из стен занимал огромный очаг, в нём даже сохранился обрывок ржавой цепи. Наверное, люди, которые здесь жили, вешали на цепь котелок и готовили себе еду на огне, а не на плите.

Летом вокруг дома буйно росли цветы со странными листьями и ещё более странным запахом. Некоторые из них пахли очень приятно, Монни растирала пальцами лепестки и вдыхала их аромат. Но теперь все они отцвели и высохли.

И что-то ещё было связано с домом, только она никак не могла вспомнить, что именно. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ней никто не следит — больше всего она опасалась Бима, — Монни быстро направилась к дому. Что же это было? Она точно видела здесь что-то важное, но что?

Девочка старалась ступать как можно осторожнее. Очаг! Конечно, что-то связанное с очагом! Но в полумраке комнаты можно было разглядеть лишь цепь, больше ничего.

Монни даже попыталась заглянуть в дымоход. Но там оказалось так темно и грязно, что ей стало страшновато, как будто она просунула голову в клетку, а та могла захлопнуться у неё за спиной.

И только отойдя от очага она наконец вспомнила. Очаг был тоже сложен из больших камней, и на одном из них она видела выгравированные звёздочки, почти неразличимые под слоем пыли и осыпавшейся с потолка трухи. Это точно были они!

Монни встала на цыпочки и очистила одну из звёздочек от пыли. Она не ошиблась.

Это действительно звёздочки! Монни медленно пересчитала их. И здесь звёздочек было семь!

Почтовый ящик — неужели он отсюда? Выяснить это стало просто необходимо. От неизвестности ей даже стало как-то нехорошо — так бывает, когда сидишь в приёмной у зубного врача (ничего хуже зубного врача Монни придумать не смогла) и знаешь только одно: тебя ждёт что-то ужасное!

Ей стало страшно. Незачем, незачем было опускать то письмо!

Монни бросилась назад, на поле свалки, стремительно обогнула разбитую машину… Но что это?

Флажок, который она так старательно поднимала, был опущен! Наверное, здесь опять побывал Бим. Искорёженная крышка почтового ящика прилегала теперь неплотно. Монни просунула пальцы в образовавшуюся щель и изо всех сил рванула крышку на себя.

Ящик был пуст. Ну ничего, дайте ей только добраться до Бима! Да если бы… пусть только посмеет разболтать о письме… пусть только попробует!