"Оборотень" - читать интересную книгу автора (Стайл Кристина)

ГЛАВА 3

Конан пробудился чуть свет, однако Ньорд, к немалому удивлению варвара, оказался уже на ногах. – Конан, мы сегодня поставим капканы на лис и двинемся дальше в лес. Охотники говорят, что видели неподалеку лосей.

– Лосей? Никогда не пробовал охотиться на них.

– Ты хорошо стреляешь из лука? – поинтересовался асир.

– Неплохо.

– Подбери себе подходящий, – предложил гостеприимный хозяин. – И на всякий случай стрел возьми побольше. Меня потом найдешь во дворе. Надо подготовить капканы.

Пока Конан с восторгом осматривал оружейную Ньорда, забыв обо всем на свете, асир сложил во дворе костер из смолистых хвойных веток, подкинул в него несколько совсем свежих лап и, когда от костра повалил густой пахучий дым, подержал в нем капканы и цепи к ним. У лис острое чутье, и запах железа они могли бы уловить издалека. Опытный охотник никогда не поставил бы капканы, не подготовив их перед этим.

Затем Ньорд окликнул проходившую мимо по двору женщину и попросил принести ему несколько кусков свежего сырого мяса, обязательно с кровью. Одним из них он собирался натереть руки и подошвы сапог, чтобы на капканах не осталось запаха человека и лисы не уловили следов охотников. Второй кусок предназначался для приманки.

Снегу выпало много, и мыши, которых маленькие хищники успешно ловили прежде, попрятались в норках. Так что голодные лисы наверняка захотят отведать кусочек мяса. Когда варвар наконец-то присоединился к асиру, тот уже был вполне готов отправиться в лес. Ньорд протянул Конану лыжи:

– Наденешь, когда войдем в чащу. Умеешь с ними обращаться?

– Приходилось когда-то, – усмехнулся киммериец. – Но очень давно.

– Если хоть раз вставал на лыжи, – успокоил его Ньорд, – то справишься. Ну, пошли. Пора.

Приятели, один из которых по возрасту годился другому в отцы, направились к лесу. Было самое начало зимы. Дни стояли морозные и солнечные. Ослепительно белый и еще пушистый снег покрывал землю ровным ковром, сверкавшим тысячами крошечных холодных искорок. Прозрачный бодрящий воздух как будто сам вливался в легкие, придавая силы. Высокие стройные сосны и тяжелые мрачные ели выделялись на белом фоне замысловатым ярко – и темно-зеленым узором.

Но охотников вовсе не занимала окружавшая их красота. Мужчины внимательно смотрели себе под ноги, отыскивая следы рыжих хищников. Наконец они увидели несколько протоптанных маленькими лапками тропинок, аккуратно выкопали ямки, установили капканы с приманкой и присыпали их снегом, так чтобы кусочки мяса выглядывали из него.

– Лиса – хитрый и умный зверь, – сказал Ньорд. – Почти такой же умный, как волк. Она никогда не идет напролом. Во всем, что она видит впервые, для нее таится опасность. Так что сюда нам лучше вернуться через день, не раньше. Рыжие бестии будут долго принюхиваться. Но в конце концов жадность победит. – Он вдруг расхохотался: – Совсем как ваниры! Недаром ведь и те, и другие – рыжие!

Конан тоже рассмеялся. У него было прекрасное настроение, и любая шутка, даже весьма сомнительного качества, сейчас развеселила бы его. Давно не приходилось киммерийцу вот так бродить по заснеженному лесу просто для своего удовольствия. Его жизнь была полна опасностей и приключений. Варвар любил их. Тихая спокойная жизнь казалась ему до того пресной и скучной, что он согласился бы один сразиться с целым сонмищем демонов, но только не прозябать в покое и уюте. Однако любому человеку, даже такому отчаянному, как Конан, нужно было отдыхать, хотя бы иногда. И он вовсю наслаждался. Красота суровых гор и вечнозеленых лесов была сейчас ему милее, чем ослепительная красота любой женщины, терпкий холодный воздух дарил больше веселья, чем самое изысканное вино, даже любимое красное виноградное. Киммериец был полон жизни, здоровья и сил так, что, казалось, еще чуть-чуть – и они начнут плескать через край. Он с хрустом потянулся:

– К Нергалу и тех, и других! Никуда им от капкана не деться. Давай поищем добычу покрупнее. Ты говорил, где-то есть лоси?

– Ну уж оленя-то я тебе точно обещаю. А вот лосей сам не видел. Охотники рассказывали.

– Оленя так оленя, – согласился Конан. – Чего ж мы стоим? Думаешь, он сам к нам прибежит? Идем.

Когда-то, еще юношей, Конан охотился на оленей и помнил, что в это время года эти обычно пугливые животные становятся злобными и даже опасными. Вырастающие ранней весной рога к началу зимы превращаются у оленей в грозное оружие, острое и необычайно прочное. Да и характер у них заметно портится. Самцы рыскают по лесам в поисках достойного противника, стремясь ввязаться в драку. Их ведет могучий инстинкт, жажда убийства. Днями напролет, забывая про еду и питье, они пытаются отыскать соперника и, когда тот наконец появляется, мгновенно вступают в поединок. Нагнув сильные, красивые головы, поглядывая друг на друга налитыми кровью огромными карими глазами, самцы замирают на какое-то время, словно испытывая выдержку друг друга. Но вот один из них не выдерживает и бросается вперед. Битва начинается. Обычно она заканчивается гибелью обоих, ибо крайне редко один олень насаживает на рога другого. Чаще всего их рога намертво сцепляются, и соперники уже никогда не могут разъединиться. Тогда им остается только одно: стоять бесконечно долго и ждать смерти от голода. Но это не останавливает их, и каждый раз с наступлением зимних холодов олени, забыв обо всем, мечутся по лесам, уничтожая все на своем пути, в поисках гибели. Своей или чужой – это им неведомо. Боги не даровали им способности мыслить.

Однажды Конан видел такой поединок. Охотясь в одиночку, он вышел на небольшую поляну, откуда доносился громкий стук, словно кто-то лупил палкой по промерзшему дереву. Его изумленному взору открылось необыкновенное зрелище: два могучих лесных красавца исступленно толкали лбами друг друга. Снег вокруг них был истоптан так, что всюду виднелась черная земля, ярко-красные языки вывалились изо ртов, в глазах, обычно кротких и добрых, горел огонь ненависти. Конан подошел к ним совсем близко, ибо даже не догадывался о грозившей ему опасности. Его вело любопытство. Олени заметили его и замерли в нерешительности, словно обдумывая, не разобраться ли им сначала с человеком. Но инстинкт оказался сильнее, и уже через несколько мгновений они снова не замечали ничего, кроме друг друга. Самцы разошлись по разные стороны поляны, разбежались и снова с оглушительным треском ударились лбами, стараясь зацепить противника и повалить его на землю.

Сейчас варвар вспомнил об этом и начал прислушиваться: не донесет ли ветер звуки битвы. Но все было тихо, и охотники все дальше и дальше уходили в лес, держа наготове луки. Вдруг Ньорд замер, вытянув шею и вглядываясь куда-то вдаль. Потом он коснулся рукава своего спутника и приложил палец к губам. Рукой, в которой он держал оружие, асир показывал вправо. Конан взглянул туда: на чистом снегу отчетливо виднелись глубокие следы раздвоенных копыт, совсем свежие. Киммериец кивнул, и они с Ньордом пошли по следу. Вскоре они услышали треск ломавшихся веток и увидели, как шевелятся кусты. Олень был где-то совсем близко.

– Приготовься, – шепнул асир. – Как только мы его увидим, стреляй. Меться в грудь или шею.

Конан пожал плечами и вынул из колчана стрелу. Он не стал объяснять Ньорду, что уже охотился на оленей и знает, где находятся самые уязвимые места животного. Здесь надо действовать, а не спорить.

Несмотря на то что охотники старались ступать бесшумно, зверь все же почуял их и совершенно неожиданно выскочил им навстречу. В любое другое время он постарался бы убежать, но не сейчас. Не успел киммериец и глазом моргнуть, как оказался лежащим на спине. В грудь ему упирались острые развесистые рога. Еще миг – и олень превратит его в месиво. О том, чтобы воспользоваться луком, не могло быть и речи. Варвар отбросил бесполезное оружие и, извернувшись самым невероятным образом, впился пальцами в горящие злобой глаза. Олень заревел и отдернул голову. В это время стрела Ньорда, просвистев в воздухе, глубоко воткнулась в шею животного. Олень дернулся и начал заваливаться на бок. Нескольких мгновений Конану хватило, чтобы одним прыжком вскочить на ноги, выхватить длинный охотничий нож и полоснуть по горлу зверя. Горячая кровь густым потоком хлынула на снег. Животное попыталось приподнять голову, но тут же уронило ее и, глубоко вздохнув, замерло. Красноватый отблеск в его глазах потух, и они остекленели.

– Спасибо, – выдохнул Конан, повернувшись к Ньорду.

– Ты и сам справился бы с ним, – весело отозвался асир, вытаскивая свой нож. – Сейчас разделаем тушу, передохнем немного и отправимся назад. Любишь свежее мясо?

– А кто ж от него откажется?

Охотники расправились с добычей за несколько минут, ловко и уверенно орудуя ножами. Самые аппетитные куски они сложили в мешок, а остальное оставили доедать мелким хищникам и птицам.

– Погоди. Еще не все, – вдруг сказал Конан.

Ньорд удивленно посмотрел на него:

– Тебе нужна шкура?

– Нет. Рога. Хочу оставить их тебе на память. Несколькими быстрыми движениями он отделил голову оленя от туловища, а затем взвалил ее на плечо.

– Теперь пойдем. Этот красавец будет хорошо выглядеть на стене пиршественного зала.

Перебрасываясь короткими фразами и слегка подшучивая друг над другом, они поспешили домой. День близился к концу, быстро темнело, но на снегу отчетливо выделялась лыжня, и поэтому охотники без приключений добрались до опушки леса, откуда уже хорошо был виден бревенчатый тын, окружавший жилище Ньорда.

Навстречу им вышел Горм, старый седой воин, который когда-то спас жизнь Конана своими чудесными растираниями. Он был опытным, мудрым и очень много знал. Его необыкновенная память отличалась тем, что Горм никогда ничего не забывал. Это вызывало к нему невольное уважение. Но не только своей памятью заслужил он особое отношение к себе. В Асгарде, как и в Киммерии, старики пользовались особым почтением. Жизнь, полная опасностей, редко бывала длинной в этих местах, и если человек умудрялся дождаться, когда волосы его подернутся серебром, значит, он был и умен, и ловок, и хитер, и смел. А эти качества очень высоко ценили у народов, где каждый мужчина рано становился воином.

– А мы вас заждались, – приветливо улыбнулся Горм.

– Посмотри, какого красавца мы завалили, – похвастался Конан, протягивая старику роскошную рогатую голову.

– Хорош, нечего сказать, – похвалил их седой воин. – Входите скорей, надо закрыть ворота. Поздно уже.

– Что это ты так беспокоишься? – удивился Ньорд. – Что-нибудь случилось?

– Ничего, – ответил Горм и нахмурился. – Душа не на месте. Что-то меня мучает, а что – не знаю.

– Опять ты вспомнил какую-нибудь сказку? – рассмеялся Ньорд. – Сейчас выпьем пива, отведаешь свеженького мясца, и твое настроение изменится.

Асир передал мешок с добычей женщинам и распорядился немедленно приготовить угощение, пока они с Конаном смывают с себя грязь и кровь. У него было хорошо на душе, и ему вовсе не хотелось даже думать о каких бы то ни было неприятностях. Горм слишком много знал и помнил, а потому его часто что-нибудь беспокоило. Правда, предчувствия редко обманывали старика, но сейчас Ньорд больше всего желал расслабиться и как следует отдохнуть. Он ведь тоже давно был не юношей: сорок пять зим – это большая жизнь. Он притомился и мечтал поскорее занять свое место за обильным столом, поговорить об охоте, о каких-нибудь пустяках, а к ночи поманить пальцем жену, крепко обнять ее за плечи и вновь с непроходящим удивлением и радостью убедиться, что она все еще хороша, ласкова и желанна.

Конан тоже не обратил внимания на слова старого воина, но у него на это были свои причины. Киммериец не доверял ни предчувствиям, ни внутреннему голосу, ни магическим предсказаниям. Он привык полагаться на свои силы, быстроту реакции, хорошее оружие. Столкнуться лицом к лицу с любым врагом – это было привычнее и понятнее для него, чем движения души. «Душа не на месте», – сказал Горм. А кто вообще знает, где ее место? Варвар не любил и не умел долго размышлять. Он предпочитал действовать. И сейчас после удачной охоты ему тоже хотелось просто отдохнуть, выпить, плотно поесть. К тому же Конан поймал на себе заинтересованный взгляд прелестной златовласой молодой женщины и собирался нынешнюю ночь провести не на жестком ложе воина, а в объятиях красавицы, подарившей ему весьма недвусмысленную улыбку.

Очаровательная красотка не обманула его ожиданий, и утро следующего дня, отнюдь не такое раннее, как накануне, киммериец встретил в приподнятом настроении. Он с удовольствием набрал полную грудь свежего морозного воздуха, смачно потянулся и собрался было предложить Ньорду снова отправиться в лес, чтобы проверить поставленные вчера капканы. Если ловушки сработали, то добыча должна быть неплохой. По своему опыту охотника он знал, что попавшиеся в капканы звери погибают не от ран, а от страха и боли. Он не был слишком кровожадным и никогда не причинял боли просто так, из-за жажды ее или равнодушия, и поэтому ему хотелось поскорее увидеть добычу и прекратить ее страдания.

Варвар шел по двору, направляясь к дому асира, когда в распахнутые ворота влетел запыхавшийся мальчишка-подросток. Он прерывисто дышал, а в светло-серых глазах его горел такой испуг, словно за ним гнались все существующие на свете демоны. Мальчик с разбегу налетел на Конана и выпалил:

– Помогите!

Киммериец встряхнул его, поставил на ноги и, заглянув в глаза, спросил:

– Кому помочь? Тебе? Кто тебя обидел?

– Я из клана Вулфера, – понемногу успокаиваясь, начал говорить мальчик. – Сегодня ночью на наше поселение напал огромный медведь. Он утащил женщину, которая закрывала ворота.

– Погоди. Пойдем в дом. Расскажешь всем.

Конан отвел мальчишку в зал, где уже собрались Ньорд, Горм и еще несколько воинов. Гонец поведал им, что зверь, вломившийся в обиталище клана Вулфера, был очень крупным, шерсть его, грязная и, скорее всего, светлая (облака закрывали луну, и поэтому никто ничего толком не рассмотрел), висела клочьями. Медведь схватил молодую женщину в охапку и мгновенно сломал ей шею. Однако она успела закричать, и на крик выбежали люди, которые и увидели хищника. Всю ночь в поселении никто не спал, а наутро решили послать мальчика к Ньорду с просьбой о помощи.

– Не нравится мне все это, – задумчиво проговорил Горм. – В наших местах никогда не было зверей-людоедов. Не зря у меня было дурное предчувствие.

– Не до предчувствий сейчас, – прервал его Конан. – Я пойду с мальчиком и посмотрю, что за наглая зверюга объявилась возле их дома. Пусть медведь попробует на меня разинуть пасть. Я быстро повышибу его гнилые зубы.

– Не горячись, Конан, – остановил его Ньорд. – Вулфер был моим другом. Теперь я обязан защищать его клан от кого бы то ни было. Пойдем вместе.

– И я с вами, – предложил Горм. – Хочу посмотреть на следы зверя.

Они быстро собрались, взяли с собой мечи, кинжалы, луки со стрелами, Ньорд отдал несколько распоряжений по дому, и уже через пару минут Конан, Горм и Ньорд шагали вслед за мальчишкой, который, заметно повеселев, болтал о всякой ерунде, словно напрочь забыл о страхах прошлой ночи.