Верования и ценности

Хотя страсть к наживе и не является характерной чертой испанца, огромный дом, роскошная машина и драгоценности важны для него, но, прежде всего, потому, что это интересно. Его совершенно не волнует, что делает со своим богатством сосед, если таковое у него имеется.

Но все же испанцы, особенно нувориши, не лишены снобизма, хотя он и отличается от снобизма во Франции, а класса, подобного английскому, в Испании просто не существует – гражданская война всех уравняла.

Испанцы не рвутся к деньгам, как на севере Европы. Они ищут счастье в самих себе и в природе – в солнце и в природной размеренности.

Счастье для испанца намного важнее денег. Не знающий забот пастух, бредущий за стадом и вдыхающий свежий воздух деревни, – фигура для испанцев намного более привлекательная, нежели богатый промышленник, у которого не остается времени для того, чтобы «десфрутарла вида» (наслаждаться жизнью), и тратящий огромные деньги на дорогие лекарства от язвы желудка.

Если испанец и захочет кому-то «показаться», то просто начнет шуметь, предпочтительнее вечером или ночью, дабы все знали, что он жив. Мысль сообщить соседям о том, что он взял напрокат несколько новых видеофильмов или купил проигрыватель компакт-дисков, приходит испанцу в голову около часу ночи. Завывания его аппаратуры смешиваются с треском мопедов, соревнующихся на улице с мощными «Хондами». Хорошо смазанный двигатель даже беспокоит испанцев; грохот работающих механизмов для них доказательство, что человек жив и активен.

Тишина и покой выводят их из себя, и потому на испанском не говорят, на испанском кричат, не считая, конечно, того промежутка времени – между тремя и пятью дня – когда никто не говорит вообще, потому что все спят.

Кто бы что ни утверждал, но Испания – страна не религиозная. Да, они католики, но они не фанатики, если не считать дней святых, отмечаемых с языческими почестями.

В отличие, например, от Великобритании, где только троим святым удалось увековечить свое имя в календаре (Св. Георгий, Св. Андрей и Св. Патрик), в Испании их, по меньшей мере, дюжина в каждом месяце. У каждой области, у каждого города и у каждой деревни есть свой покровитель, у которого, как водится, есть свой день, а это – отличный повод для фиесты.

Святых женского пола не меньше, чем мужского. Но в отличие от своих коллег-мужчин, чьи статуи в человеческий рост носят по улицам в коричневых, серых либо грязновато-белых одеяниях, женщины предстают перед народными очами во всем своем блеске. Со слезами на глазах, бледные, но привлекательные, они появляются и плывут над головами толпы в небесно – или лазурно-синих туниках, в белых вышитых золотом платках и в переливающихся серебряных коронах с золотистым нимбом.

В свой праздник «сантос» и «сантас» выносятся на прогулку во главе целой процессии днем или вечером. Их несут на носилках двенадцать крепких мужчин, за которыми частенько несут фигуры Иисуса Христа и Святой Девы Марии.

Люди не забиваются толпами в церковь по воскресеньям, а предпочитают стоять на улице, разглядывая выходящих верующих, как правило, пожилых, пытаясь понять, получили ли они что-нибудь стоящее от общения с Богом.

Что до молодого поколения, то ему в возрасте восьми лет действительно приходится зазубривать катехизис к первому причастию. Но это лишь повод для еще одного сборища дедов и бабок, родителей, дядюшек и тетушек, двоюродных, троюродных, четвероюродных и тому подобное братьев и сестер. На него же обычно приглашают и священника.

К сожалению, история испанской церкви идет рука об руку с историей жестокой Инквизиции.

Томас Торквемада (1420-1498) стал первым великим инквизитором, и в некотором роде испанцы его даже почитают, ибо, несмотря на жестокое обращение с теми, кто не разделял его верований, он не был занудой и занимался своим делом со вкусом.

Он не был одинок в своих убеждениях, ибо преследования инакомыслящих продолжались и после его смерти. Статистические данные показывают, что с 1471 по 1781 годы нация теряла в среднем по тысяче вольнодумцев в год. За триста суровых лет в общей сложности были заживо сожжены 32 тысячи человек, еще 17 тысяч были преданы символическому сожжению (это те, кому посчастливилось отдать Богу душу в тюрьме, то есть до того, как их отправили на шашлык), а еще 291 тысяча были подвергнуты изощренным и постоянно обновлявшимся пыткам.

В наши дни церковь никого не пытает, но взоры ее обращены к Ватикану, от которого она ждет новых святых, дабы добавить к календарю еще несколько праздничных дней для религиозных утех.