"Черный Лотос" - читать интересную книгу автора (Роулэнд Лора Джо)

5

Тот, кто глубоко привязан к

мирским учениям и соблазнам,

Не может избежать несчастий и

страданий.

Сутра Черного Лотоса

Дом оглашался ревом Масахиро. Чем только не пытались утихомирить его няньки после ухода матери – едой, забавами, вниманием, – дитя заливалось все горше. К обеду даже Мидори, которая, зайдя в гости к подруге, узнала о ее отсутствии и осталась помочь с мальчиком, оказалась не в силах выносить этот рев и сбежала с младшей из служанок, О-ханой, в садик. Солнечный свет просачивался сквозь алые листья кленов и мягко освещал девушек.

– Наконец-то тишь и покой! – воскликнула О-хана. Ей было девятнадцать лет, этой обладательнице лукавой улыбки и остроносого, но не лишенного прелести личика. – Везет тебе, ты фрейлина. Тебе не приходится возиться со всякими плаксами. Сидишь себе день-деньской у госпожи Кэйсо-ин и горя не знаешь. Не пойму, что за радость ходить сюда, когда маленький господин вот-вот сведет всех с ума.

– Здесь хорошо, – сказала Мидори. Она разгладила свое розовое кимоно, помятое ребенком. – Рэйко и сёсакан-сама так добры ко мне. Да и Масахиро мне нравится.

– А может, еще кто? – хитро спросила О-хана.

Мидори покраснела при мысли, что служанка заметила ее интерес к Хирате.

С первым вассалом сёсакан-самы она познакомилась три года назад, уже наслышанная о его подвигах в Нагасаки, где он спас жизнь хозяину и в одиночку захватил шайку контрабандистов. Похожий на героя из прошлого – честный, добрый и великодушный, – Хирата сразу понравился Мидори. По крайней мере он в отличие от прочих самураев Токугавы не гнушался ее семьи.

Мидори была дочерью "стороннего" даймё – удельного князя, чей клан потерпел поражение в битве при Сэкигахаре и был вынужден присягнуть на верность победителю – Токугаве. И хотя Мидори была хороша собой, а могущественный род Ниу обеспечивал ее весьма солидным приданым, многочисленные дворцовые интрижки между фрейлинами и молодыми самураями бакуфу обходили ее стороной. Мужчины предпочитали девушек, приближенных к правящему семейству, а красота и манеры Мидори были не таковы, чтобы заставить забыть о ее положении. Мало-помалу она смирилась с участью будущей жены какого-нибудь второсортного, всеми отвергнутого чиновника, как вдруг появился Хирата. Удивительно, но он закрывал глаза на политические, имущественные или классовые различия, неизбежно влияющие на взаимоотношения людей. Порой казалось, что Мидори нравится ему такой, какая есть, и дружба с Рэйко давала ей возможность продлить это замечательное знакомство. Она старалась проводить весь свой досуг в усадьбе сёсакан-самы, чтобы видеться с Хиратой настолько часто, насколько позволяла его служба. Оба питали любовь к играм и по вечерам частенько встречались за картами. За разговорами, смехом и шутками Мидори поняла, что влюбилась. Вот и сейчас она всем сердцем надеялась его встретить...

Какое-то жужжание над ухом отвлекло ее от мечтаний. Что-то пролетело мимо лица.

– Оса! – взвизгнула О-хана.

Насекомое неслось на нее. Девушка заверещала, прикрывая голову руками.

Паника оказалась заразной. Мидори закричала, когда оса зависла в воздухе перед самым ее носом. Они с О-ханой вцепились друг в друга и закружились, преследуемые насекомым.

– Помогите! – взывали девушки наперебой.

Потом оса запуталась в длинных волосах возле шеи Мидори, стала биться, пытаясь выбраться, и рассерженно жужжать.

– Сними ее! – закричала Мидори и, предчувствуя укус, упала на колени.

Но О-хана только пятилась и хлопала глазами.

Внезапно мужской голос произнес:

– Что здесь происходит?

Мидори подняла глаза. Хирата, крепкий, в расцвете своих двадцати трех лет, стоял с мечами за поясом и с любопытством взирал на девушек. От радости у Мидори сердце чаще забилось в груди.

– Оса попала за воротник! – воскликнула она.

Хирата опустился рядом с ней. Одним движением он подхватил осу за крылья, вынес подальше в сад и подбросил в воздух. Та улетела, а Хирата повернулся к Мидори с О-ханой.

– Все, вы спасены, – сказал он со смехом.

Мидори поднялась на ноги, не сводя с него восхищенного взгляда. Он так храбро, так чудесно держался... и не важно, что лицо его было слегка скуластым и большеротым и не совсем походило на идеал красоты. Она мечтала о его любви и свадьбе – зная, что ее семья не одобрит брака с бывшим полицейским; зная, что и Хирата по положению заслуживает лучшей невесты, нежели дочь опального феодала. Два года назад, одним из летних вечеров, между ними произошло нечто, после чего она поняла: счастье возможно.

Они с Хиратой прогуливались по саду, когда их застала гроза. Укрывшись в беседке, стояли они бок о бок, прислушиваясь к отголоскам грома, глядя, как полыхают молнии сквозь темные тучи и пелену дождя.

– Как хорошо, – сказал тогда Хирата.

– Да, – прошептала Мидори. "Посмотри на меня, – беззвучно молила она. – Скажи, что любишь!"

Хирата повернул голову и улыбнулся ей.

– Я ни с кем еще не был так счастлив, Мидори-сан. С тобой я могу говорить о чем угодно. Ты принесла свет в мою жизнь.

От волнения потеряв дар речи, Мидори опустила глаза, чтобы Хирата не видел, какую бурю чувств вызвали его слова. Внезапно он сжат ее руку в ладони, горячей и сильной. Мидори, затаив дыхание, стояла и ждала, внимая громовым раскатам и шуму дождя. Потом Хирата произнес – вполголоса, как будто самому себе:

– Сёсакан-сама и госпожа Рэйко очень счастливы и подходят друг другу, словно их брак по любви, а не устроен родителями. Хотел бы и я так жить. Если удастся...

Любит ли он ее? Думает ли жениться на ней? Надежда вскружила Мидори голову. Но Хирата молчал. Возможно, он был не готов заявить о своих намерениях, а она из стеснительности не подтолкнула его.

А несколько дней спустя, не успела Мидори увидеться с ним снова, как судьба разрушила ее чаяния. Сёгун послал Сано расследовать убийство в имперской столице. Сано оставил на Хирату весь сыскной корпус, и свалившаяся ответственность заставила того забыть о женитьбе. День и ночь он нес службу, приглядывал за поместьем и расследовал преступления. Сам сёгун стал доверять ему как другу и советчику. Хирата по-прежнему старался выкраивать время для встреч с Мидори, но больше ни о чем, кроме работы, с ней не говорил. Потом сёгун ненадолго отбыл в свое горное поместье, взяв Хирату в качестве телохранителя.

Как-то ночью повелителя разбудил странный шум, который не на шутку его испугал. Хирата отправился на разведку и застал в доме грабителей. После яростной схватки бандиты были схвачены, а Хирата заслужил горячую благодарность сёгуна. О происшествии заговорили. Чиновники бакуфу, прежде не замечавшие простого подручного Сано, старались все как один заручиться его дружбой. Женщины замка Эдо взглянули на него по-новому, и когда бы Хирата ни появлялся во дворце, его обступали толпы воздыхательниц. Все это происходило на глазах у Мидори.

А теперь и О-хана взялась завлекать его.

– Тысяча благодарностей за избавление от ужасной осы, – пропела она со смущенной улыбкой.

– Мне было даже приятно, – расцвел Хирата.

– Чем мы обязаны вашему приходу? – спросила служанка.

– Я заносил кое-какие отчеты в кабинет сёсакан-самы, – ответил он, – как вдруг услышал ваши крики и решил посмотреть, в чем дело.

О-хана хихикнула, а Хирата рассмеялся. Они так и лучились взаимной приязнью.

Мидори поникла.

Дни напролет Хирата флиртовал с другими, но не с ней. Что еще хуже, он стал получать письма от глав влиятельных кланов, предлагающих своих дочерей ему в жены. В роли свата выступал Сано. Мидори как-то прослышала, что они затевают о-миаи, знакомство с будущими невестами. Столь откровенное соперничество за благосклонность ее возлюбленного потрясло Мидори, как и перемены в нем самом.

Внимание вскружило ему голову. Мидори, встречавшей его лишь изредка, начало казаться, что он позабыл о ней и о своих чувствах. Хирата, бывало, по привычке приветствовал ее и тотчас срывался на службу, застолье или смотрины. Прошел год, а волна его успеха по-прежнему не убывала.

– Смотри-ка, вон еще оса! – вскричал Хирата, указывая на небо.

Когда О-хана подняла голову, он в шутку зажужжал и ущипнул ее за локоть. Служанка взвизгнула и, когда Хирата рассмеялся, премило надула губки.

Внезапно Мидори стало невыносимо его равнодушие.

– О-хана! – прикрикнула она. – Тебе велено не прохлаждаться, а смотреть за Масахиро-тяном. Ступай!

Метнув на нее обиженный взгляд, О-хана убежала в дом. По ухмылке Хираты Мидори поняла, что он догадывается, почему она отослала девушку. Вдобавок ему явно льстила борьба двух женщин за его расположение. Мидори устыдилась и своей ревности, и его тщеславия.

– Что ж, мне пора. – Хирату переполняло чувство собственной значимости. – Уйма дел, уйма встреч...

Мидори верила, что в глубине души он все еще дорожит ею. Только как возродить в нем былое чувство?

– Когда вы вернетесь? – спросила она с надеждой.

– Думаю, допоздна не задержусь.

Мидори поборола желание спросить, когда снова увидит его. Как объяснить ему, что они подходят друг другу не меньше, чем Рэйко и Сано, и что брак между ними будет таким, о каком он мечтает?

– До свидания, – сказал Хирата.

Когда он повернулся спиной, Мидори осенило.

– Постойте! – прокричала она.

– Что такое? – В его тоне сквозило нетерпение, и все-таки он остановился, глядя на нее вполоборота.

– Это... это новое дело очень важное? – запинаясь, спросила Мидори. Идея казалась замечательной, хотя и чересчур смелой.

– Очень, – ответил Хирата. – Поджог – преступление серьезное, особенно в храме семьи Токугава.

Мидори собралась с духом и выпалила:

– Может быть, я помогу вам в расследовании?

– Ты? – Хирата оторопел, но тут же запрокинул голову и расхохотался. – Хороша шутка! А ведь я почти поверил!

– Я не шучу, – сказала Мидори, вспыхнув от смущения. Смех Хираты задел ее, зато по крайней мере ей удалось привлечь к себе его внимание, показать, что она готова на все ради него. Только хватит ли этого?

– Я правда хочу помочь.

– Чем? Что ты можешь? – спросил он с сомнением в голосе.

– Ну... – Мидори об этом еще не думала и сказала первое, что пришло в голову: – Все, что вы мне поручите.

Хирата ответил снисходительно-заботливым тоном, от которого Мидори стало еще обиднее:

– Не женское это дело – расследовать преступления.

– Но ведь Рэйко помогает сёсакан-саме, – напомнила Мидори. Совместная работа супругов была, по-видимому, залогом их семейного счастья. Мидори даже решила, что и они с Хиратой могли бы создать подобный союз.

– Рэйко – дочь судьи, – возразил Хирата. – Она часто бывала на слушаниях и разбирается в судопроизводстве, а ты ничего не смыслишь в сыскном деле.

– Я могу научиться от вас. – Новый план давал ей повод чаше встречаться с Хиратой, чтобы впечатлить его своей преданностью. Она вовсе не стремилась стать сыщицей, но проигрывать в сравнении с Рэйко ей не хотелось. Красивая и умная подруга вызывала у нее чувство неполноценности, и она решила во что бы то ни стало доказать, что ни в чем ей не уступает. – Вы можете объяснить мне, что делать.

Хирата устало покачал головой.

– Наша работа еще и очень опасна, – сказал он. – Рэйко мастерски владеет мечом. Она может постоять за себя, а тебе в схватке не выстоять. – В деликатных, но не льстивых выражениях он описал Мидори как девушку хрупкую и нежную, которая не знает труда тяжелее поручений госпожи Кэйсо-ин; описал ее изящные руки, ни разу не державшие оружия. – Тебя могут ранить или даже убить. Ты об этом подумала?

Мидори смутилась. Она знала, что Хирата отговаривает ее не просто так, а из соображений безопасности, но не утешилась этим.

Он не принял ее помощи, а другого способа быть к нему ближе она не изобрела. Все мечты завоевать его сердце рушились. Мидори поникла головой, смаргивая слезы.

– Ведь ты испугалась обычной осы, – поддразнивал ее Хирата. – Куда тебе справиться со злодеями? – Неожиданно он смягчился. – Ну-ну, не грусти. Тебе ведь ни к чему эти игры в сыщиков, я прав? – Он тронул Мидори за подбородок. – Покажи свою красивую улыбку.

Губы Мидори дрогнули, когда она попыталась выполнить просьбу.

– Ну вот, уже лучше, – сказал Хирата. – И постарайся не забивать голову всякими глупостями. Обещаешь?

Мидори нехотя кивнула.

– Скоро увидимся. – Хирата погладил ее по голове, словно ребенка или собаку, и удалился.

Мидори, униженная, смотрела ему вслед, чувствуя, как в груди зреет негодование. Что за покровительственный тон! Теперь она была просто обязана показать Хирате, что чего-то стоит. Вытерев слезы, Мидори с вызовом вздернула подбородок. Она докажет, что не уступает Рэйко, и завоюет любовь Хираты, несмотря ни на что.

По запруженным людьми улочкам торгового района Нихомбаси ехал Хирата верхом на чубаром коне. Крестьяне поспешно уступали дорогу, встречные самураи, завидев гербы Токугавы на шелковом одеянии, уважительно кланялись. Казалось, будто все это – закоулки и торжища, аккуратно заставленные витрины, шумная толпа, безоблачное небо – принадлежит ему. На лице его, полускрытом плетеной широкополой шляпой, и фала довольная усмешка – единственное, что не вязалось с вельможной осанкой чиновника. Жизнь стала прекраснее, чем он мог вообразить.

Всего четыре года назад Хирата обходил эти улицы в звании простого досина – патрульного, низшего чина вооруженной полиции. Ему предстояло всю жизнь разнимать драчунов и ловить мелких жуликов, жить в тесном бараке, чтобы в конце концов жениться на дочери такого же досина и передать сыну свое скромное ремесло.

И вот случай свел его с главным следователем сёгуната, а верность и таланты возвысили до должности первого помощника Сано, в каковой он и оставался с тех пор.

Поначалу, только прибыв в замок Эдо, Хирата жил опасениями – как бы не подвести хозяина и не опозориться, получив в распоряжение сотню других подчиненных, в большинстве своем старше, опытнее и знатнее его. Стремление остаться на плаву держало Хирату в постоянном напряжении, но в конце концов старания принесли успех и укрепили к нему доверие. Теперь он избавился от первоначальной робости и излишней взыскательности к себе и смеялся, оглядываясь назад.

Сёгун души в нем не чаял, все во дворце искали его расположения, видные кланы соперничали за право породниться с ним. Как только они с Сано закончат расследование убийств в храме Черного Лотоса, будет принято решение, которая из прекраснейших и богатейших девиц на выданье станет его женой. Мысли о женщинах вызвали к жизни воспоминание, выведшее Хирату из состояния благостной мечтательности. Что сегодня нашло на Мидори? Всегда такая милая, беззаботная – и вдруг на тебе! С чего она захотела стать сыщицей? Мидори ему нравилась, они приятно проводили время, но ее нынешние капризы сбивали с толку. Спешиваясь у высокой каменной стены и кованых ворот полицейской управы, Хирата покачал головой. Ох уж эти женщины! Поди их пойми!

Охрана ему поклонилась, конюх увел жеребца. Досин, прибывший с тройкой гражданских помощников и арестантом, закованным в кандалы, поприветствовал его и первым пропустил во двор. Пока Хирата шел мимо казарм и конюшен, бывшие сослуживцы отвешивали ему поклоны. В приемной основного корпуса высились квадратные колонны, поддерживая низкий потолок с незажженными бумажными фонарями. Сквозь потолочные люки и зарешеченные окна лился солнечный свет, пронизывая клубы дыма из трубок многочисленных посетителей, столпившихся перед низким постаментом, на котором восседали четыре секретаря, принимавших граждан и отправлявших рассыльных.

– Добрый день, Хирата-сан, – произнес один из них, главный секретарь Утида. Его подвижная, комичная физиономия расплылась в улыбке. – Чем могу быть сегодня полезен?

Хирата часто обращался в полицейскую управу в поисках сведений, а Утида был сущим кладезем свежих сплетен и новостей.

– Мне понадобится ваша помощь в опознании женщины и ребенка, что погибли в пожаре у храма Черного Лотоса, – ответил Хирата.

– Стало быть, вы хотите знать, не заявлял ли кто об исчезновении людей? – подсказал Утида. После кивка Хираты он состроил унылую мину и произнес: – К сожалению, проследить судьбу отдельных лиц в этом городе очень непросто.

– Знаю, – ответил Хирата.

Все горожане по месту жительства объединялись в группы с выборным старостой во главе, которому поручалось вести учет новорожденных, умерших, приезжих и выбывших на вверенной ему территории. Чиновники замка Эдо производили перепись дворов даймё и предводителей бакуфу. Гигантские по объему регистрационные записи хранились в местных храмах. В полицейской же управе о происшествиях в патрулируемых районах двести сорок досинов докладывали непосредственному начальству из пятидесяти ёрики, а те накапливали донесения в своих кабинетах. Таким образом, сведения, разыскиваемые Хиратой, существовали, но до них еще надо было добраться.

– Потому я в первую очередь понадеялся на вас.

– Что ж, слышал я о нескольких исчезновениях... – Лицо Утиды сморщилось в гримасе крайней сосредоточенности. – Весной из квартала увеселений в Ёсиваре пропала шестнадцатилетняя куртизанка.

– Не годится. Погибшая была старше, – сказал Хирата. Описание жертв ему прислал Сано из покойницкой с посыльным.

– В прошлом месяце приходил портовый грузчик с просьбой найти его престарелую мать.

– Слишком стара.

– Еще была женщина, сбежавшая из дома в Суруга-дай несколько дней назад, замужем за зеленщиком. Ей тридцать четыре.

– Уже ближе. – Записав имена супругов, Хирата спросил: – А как насчет маленьких мальчиков?

– В Кёбаси был один случай. – Хирата приободрился, но Утида тут же добавил: – Пропал мальчик девяти лет.

Если верить доктору Ито, погибший ребенок был гораздо младше.

– В остальных известных мне случаях речь шла о взрослых.

– Ясно, – ответил Хирата без тени расстройства.

Он полагался на свои силы, удачу и озарение, которое рано или поздно придет и избавит от необходимости сутками рыться в пыльных архивах. Хирата поблагодарил Утиду к отправился к большой конторе в задней части здания. Два десятка писцов сидели за столами, подготавливая приказы и докладные. Едва появился Хирата, как все они тотчас отложили кисти и согнулись в поклоне.

– Повелеваю составить объявление, – произнес Хирата, с отрадой наблюдая суету писарей, достающих чистую бумагу и готовящихся строчить под диктовку.

В его бытность рядовым досином никто из этих напыщенных сановных отпрысков и ухом не повел бы в его присутствии.

– "Господин главный следователь желает установить личности женщины и ребенка, найденных мертвыми после пожара в храме Черного Лотоса, – продиктовал он. Зачитав описание жертв, данных Сано, Хирата продолжил: – Располагающие какими-либо сведениями по этому делу обязаны доложить о них в полицейское управление Эдо".

Когда писцы закончили работу, он сказал:

– Сделайте тысячу копий, но сначала запишите другой приказ и разошлите всем ёрики: "Каждыйдосиндолжен прикрепить указанную бумагу на все доски для объявлений и раздать старостам районов".

В воздухе замелькали кисти – писцы принялись размножать приказы. Хирата взял несколько копий, чтобы распространить по дороге к Суруга-дай. Когда он проходил через приемную, его поманил Утида.

– Могу я дать вам совет? – Главный секретарь говорил вполголоса, чтобы не расслышали посторонние. Лицо его было мрачно. – Кто высоко поднимается, тому больнее падать. Идя на поводу у гордыни и честолюбия, можно расстаться с тем, что действительно дорого.

Хирата рассмеялся.

– Спасибо, но вам не о чем беспокоиться!

И он вышел из управы, довольный собой. Если убитая женщина – пропавшая жена зеленщика, возможно, он сумеет разгадать тайну убийцы и поджигателя. А нет – так начнет разбирать архивы. Тем временем отклики на объявления наверняка дадут что-то ценное для следствия. Да, и если появится шанс, он должен узнать, чем вызвана странная прихоть Мидори.