"Соприкосновение" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей Львович)Глава 8Разговор с Олгом не доставил Гепретиону ничего кроме порции новых неприятностей. – Ты упустил его! – вновь свирепствовал Эшранг. – Упустил, и теперь я должен выполнять твою работу! – Я не упустил, а опоздал, – угрюмо парировал Гепретион. – Человека перехватил некто Ролг, из клана Независимых. – Мне уже доложили. И я установил, куда они направились. Фрегат Армохонтов сутки назад с огромными предосторожностями отбуксировали к известной тебе станции в системе Эшр. Туда же доставили пленного Хомо. – Логово Независимых? Гепретион живо представил действительно хорошо знакомую ему станцию, вернее астероид, превращенный Эшрангами в крепость. – И что мне теперь делать? – задал он неизбежный вопрос. – Найди себе пару толковых помощников! – вместо брани начал инструктировать его Олг. – Я передам схемы станции и действующие коды, используя которые ты сможешь спокойно осуществить стыковку, выдав себя за торговца. Загрузи трюмы контейнерами с активным веществом. Такие грузы регулярно поступают в систему Эшр. Действовать нужно быстро. Меня интересует человек. Освободи его и вывези в безопасное место. Можешь использовать любые средства для достижения цели. Мне все равно, что станет с астероидом и его обитателями. Ты понял меня? – Понял, – заставил себя ответить Гепретион. Спорить с Олгом – себе дороже. – Тогда действуй без промедления. Обратись к Ц'Остам, они помогут тебе приобрести груз и нанять нескольких бойцов. На подготовку даю тебе двое суток, не больше! По каналу межзвездной связи прошел сигнал отбоя, что означало – разговор окончен, и время отпущенное ему пошло. Вне себя от ярости Гепретион пнул ни в чем не повинную приборную панель и вышел из отсека. … Станция "Н-болг" системы Дорг считалась независимой, хотя любому звенгу было доподлинно известно, что тут везде глаза и уши Эршангов. Впрочем, двум людям, находящимся палубой ниже, как раз под коммуникационным центром, по-видимому были хорошо известны приемы скрытного наблюдения и снятия нужной информации даже с незначительных "зашумленных" колебаний межпалубного перекрытия. При этом нужно сказать они не пользовались громоздкой аппаратурой. – Слышал? – спросил один из них, когда Гепретион покинул отсек межзвездной связи. – По ролям, – хмыкнул его напарник. – Считаешь, речь шла о нем? – Не уверен. Но придется отрабатывать, как вариант. – Согласен. Ты заплатил Ц'Остам? – Да. Нас будут рекомендовать. … Гепретион в крайнем раздражении молча шел по коридору станции. Задача, поставленная Олгом, казалась ему невыполнимой. Астероид, превращенный в военно-промышленную базу клана Независимых, надежно охранялся. Допустим, он сумеет попасть туда под видом торговца, и что дальше? Как прорваться к тюремному блоку, а главное – каким образом угнать фрегат Армохонтов, о котором шла речь в переданных ему отдельным файлом инструкциях? Из полумрака ему навстречу вывернулся Ц'Ост. Вездесущие, повсюду сующие свой нос метаморфы здорово раздражали Гепретиона, но на этот раз он сдержал свой нрав, просто прижав Ц'Оста к стене узкого прохода. – Мне нужны наемники. И активное вещество в стандартных танках. Олг сказал: вы сможете помочь. Эшранга на станции знали слишком хорошо, и его имя всегда имело прямо-таки магическое воздействие на управляющих всеми делами метаморфов. – Злой Хомо делает больно! – Ц'Ост за пару секунд успел раз десять сменить окраску кожных покровов и дважды попытался метаморфировать, но вырваться из цепких рук Гепретиона ему не удалось. – Я задал вопрос. – Хомо получит все. Активное вещество будет погружено в корабль по первому требованию. – Наемники? Есть на станции толковые ребята, желательно Хонди, они лишних вопросов не задают. – Хонди нет. Зато есть два Хомо, – голос Ц'Оста понизился до заговорщицкого шепота. – Такие, как ты. Злые. – Познакомишь? – О, да, да!.. … Два человека находившиеся неподалеку, слышали весь разговор. – В бар, – коротко приказал один из них. – Гепретион станет искать нас там. Спустя четыре часа, когда завершилась погрузка, Гепретион пребывал в таком же в скверном расположении духа. Полученное задание серьезно беспокоило его, впрочем, как и два совершенно незнакомых наемника, завербованных в баре станции Н-болг. Угрюмые, неразговорчивые парни. Их знакомство состоялось всего пару часов назад. Подозрительным, ненадежным казалось все, начиная от их внешности, и заканчивая идеальным знанием универсального языка. Ну, как будто у самих Армохонтов воспитывались, совершенно нет акцента, но даже у Эшрангов он есть, а тут, идеальное произношение. Космический корабль, на котором летал Гепретион, являлся переоборудованным транспортом. Тяжелых систем вооружений на нем не устанавливалось, в зоне влияния Эшрангов вооруженного до зубов "торговца" расстрелял бы первый патрульный крейсер. Даже на связь бы выходить не стали. Впрочем, когда было просто? Разве что в детстве, память о котором потускнела и стерлась. Олг торопиться. Все в спешке, экспромтом. Операция не подготовлена, предварительной разведки объекта не производилось, приходиться верить той информации, что передал Эшранг, а данные могли устареть. Погруженный в безрадостные мысли Гепретион дал указание Алгитам на прокладку курса с тремя прыжками, затем сменил опознавательные маркеры корабля и направился в небольшой салон, где его ожидали завербованные на станции наемники. – Привет, парни, – он дождался пока оба встанут, кивком поприветствовав нового командира. Странные они. Мысль засела, как заноза. – Времени у нас мало, – сразу перешел к делу Гепретион. Его сейчас абсолютно не волновало, что впервые за многие годы ему предстояло работать с людьми, а не с Хонди либо Циритами. В понимании Гепретиона, они не вписывались в рамки сокровенной мечты об утраченной еще в детстве цивилизации. Кто они? Такие же наемники, как и он сам. Существа, сохранившие человеческий облик, но психологически ориентированные на подчинение, с вытравленной памятью, живущие одним днем. Они смотрели на него тяжело, угрюмо, без интереса или воодушевления. А разве могло быть иначе? – В общем так. Прежде всего, я хочу знать уровень вашей подготовки. Где и когда вы принимали участие в боевых операциях? Кому подчинялись? Ответил тот, что пониже ростом со странным именем – Мы работали на себя. Потеряли корабль в последней заварухе. – Ты лжешь. – Мне нет причин лгать. Свяжись со станцией. Хондийские торговцы подобрали нас среди обломков у врат Шегорера. Час от часу не легче. – Обязательно свяжусь, проверю. То есть, никаких поручительств у вас нет? – А какие нужны? Может достаточно того, что мы умеем профессионально убивать? – С неприкрытой угрозой в голосе спросил второй наемник с не менее странным именем – Не понимаю. Чем вы занимались до последнего времени? – Грабили торговцев, – пожал плечами Барс. – Вы были пиратами?! – А что убивать и грабить позволительно только под высочайшим покровительством Эшрангов? – презрительно ухмыльнулся в ответ Барс. – Нам предстоит серьезное дело, – раздраженно ответил Гепретион, начиная серьезно сожалеть, что связался со случайными людьми, но отступать в его ситуации уже было поздно. Да и некуда. – Мы должны проникнуть на тщательно охраняемую станцию, – он щелкнул дистанционником, включив голографическую проекцию объекта. Оба наемника, наконец, проявили заинтересованность, – внимательно впились взглядами в материализовавшуюся посреди отсека трехмерную модель астероида, пронизанного запутанной системой штолен, горизонтов и выработок, оставшихся со времен существования там рудников. В современности поверхность астероида сильно преобразилась, – причалы космической верфи, складские терминалы, вакуум-доки, причальные секции для транспортных кораблей и сложные системы удержания, предназначенные для стыковки со станцией боевых единиц флота одного из ведущих кланов Эшрангов, – все это почти что полностью скрывало под собой поверхность каменной глыбы. – Что конкретно мы должны сделать? – Выкрасть человека из тюремного блока, – скупо пояснил Гепретион. Ему понравилось то внимание, с которым Барс и Пурга отнеслись к схеме коммуникаций. Они явно разбирались в принципиальном устройстве космических станций, не смутила их и путаница древних коридоров и залов, напротив, обменявшись взглядами, они тот час указали на несколько подходящих близко к поверхности заброшенных штолен, через которые (предварительно вскрыв законсервированные шлюзы) можно было проникнуть в систему древних коммуникаций. – Сколько у нас будет времени? – Около двадцати минут, – Гепретион указал на один из вакуум-доков. – Мы стыкуемся вот тут. Пока идет разгрузка трюмов, на нас особого внимания обращать не станут – всеми работами занимаются Хонди, а им не интересно сидит пилот в корабле или шляется неподалеку. – Пренебрегать противником не нужно, – спокойно произнес Барс. – Системы наблюдения? Сканеры? Какой разведывательной информацией, кроме общей схемы объекта мы располагаем? – Никакой, – нехотя признал Гепретион. – Я там ни разу не бывал. Мне указали место, где с большей долей вероятности будет происходить разгрузка. Так же известно примерное местоположение тюремного блока. Он очертил световым маркером группу помещений в глубинах астероида. – Нереально, – спустя минуту высказал свое мнение Пурга. – Если масштаб изображения верный, то нам потребуется как минимум пятнадцать минут на дорогу в один конец. Это не учитывая вероятного сопротивления и других нюансов, типа заблокированных для свободного доступа зон, задержек у систем слежения, и прочей текучки. Последнее слово он произнес настолько спокойно и уверенно, что у Гепретиона возникла уверенность, – этот человек знает, что говорит. По крайней мере, диверсионные операции в условиях хорошо охраняемого космического объекта ему не в новинку. – Есть какие-то соображения? Они опять переглянулись, затем слово взял Барс: – Раз нам не нужно придерживаться заранее проработанного плана, будем импровизировать, исходя из наихудшего прогноза. Насколько я понимаю, целостность станции, количество жертв и прочая ерунда нас не волнует? Гепретион кивнул. – Уже легче. В улыбке Барса промелькнуло что-то хищное, заставившее Гепретиона вздрогнуть, словно не он являлся тут хозяином положения. На миг промелькнуло запоздалое сожаление – лучше бы я нанял с десяток Хонди. Но только на миг, потому что хищная усмешка несла угрозу, направленную не против Гепретиона – похоже оба наемника имели свой личный счет к Эшрангам. – Прежде всего, нам следует продумать пути отступления, – продолжил развивать свою мысль Барс. – Если мы будем привязаны к твоей посудине, ничего не выйдет. – Поясни. – Нам не хватает времени на скрытое проникновение, – охотно подключился к обсуждению Пурга. – Двадцать минут на разгрузку трюмов… Слишком мало. – Конкретнее. Что предлагаешь? – Спровоцировать аварию. Позволишь? – он взял у Гепретиона световое стило. – На подходе к станции, в зоне вот этих доков, мы незаметно покидаем корабль. Ты, – он исподлобья взглянул на Гепретиона, – паркуешься в вакуум-доке, затем забираешь контейнер с Алгитами и прогулочным шагом двигаешься вот сюда, – световое пятнышко отчеркнуло зону соседних причалов. – Ищешь подходящий транспорт, проникаешь на борт, зачищаешь команду, заменяешь колонию Алгитов в управляющем узле и ждешь нас. – Сколько? – Не знаю. Сколько потребуется. – Захват корабля не пройдет незамеченным. – Почему? Ты не способен справиться тихо с таким простым заданием? Гепретион насупился. Рациональное зерно в словах наемника, конечно, есть, но доверять ответственную операцию, за исход которой он наверняка ответит жизнью, незнакомцам… – Мы со своей задачей справимся, – словно прочитав мысли Гепретиона, заверил его Пурга. – Откуда мне знать? – У тебя нет вариантов. Твои Алгиты не станут подчиняться нашим приказам, значит, захват корабля осуществлять тебе. Мы же под прикрытием суматохи и паники проникнем в недра астроида, освободим человека и выведем его к причальному доку. – Какой суматохи и паники? – не понял Гепретион. – Ну, допустим, твой корабль взорвется при разгрузке? – полувопросительно произнес Пурга. – К примеру, у него внезапно включаться двигатели планетарной тяги? Пока поймут что к чему, справятся с аварией, исследуют обломки в поисках твоих останков, мы успеем спуститься до уровня тюремного блока, освободить человека и выбраться наружу. Кстати, как его зовут? – Человека зовут Андрий. Мне должны прислать файл со снимками. – Снимки – это хорошо. Работать проще, когда цель точно идентифицируется. А то еще прихватим не того… Гепретион задумался. Предложенный наемниками план был дерзок, но, учитывая отсутствие времени на тщательную подготовку скрытной операции, его следовало принять. Все равно ничего лучшего не придумать за те несколько часов, что остались до входа в систему Эшр. – Хорошо, – наконец произнес он, принимая окончательное решение. – Вы кажетесь мне странными, но знающими свое дело людьми. Риск огромен, станция надежно защищена, но и вознаграждение в случае успеха будет соразмерным. – Мы не сомневаемся, – ответил Барс. – А теперь в оставшееся время давайте-ка пройдемся по планам и схемам, отработаем детали маршрутов, осуществим хотя бы примерный хронометраж действий. – Ты говоришь так, словно всю жизнь готовился к штурму астероида, – проворчал Гепретион. Уверенность, с которой держались двое наемников на время заразила даже его, но только на время, пока он не вспомнил о боевом фрегате Армохонтов, принадлежавшем загадочному Хомо. – Освободить человека только пол дела, – нехотя сообщил он. – Есть еще фрегат, который нужно угнать. Он ожидал бурной протестующей реакции, возмущения, но дождался лишь спокойных взглядов, как будто этой парочке все было известно заранее. – С фрегатом проще, – ответил Пурга. – Во-первых, он стоит у внешних причалов вакуум-доков, во-вторых, человек, которого мы должны освободить, наверняка знает, как попасть на борт. Логично? Гепретион был вынужден кивнуть. – Ну, так не загружай себе голову проблемами. – Не понял? Вы что совсем жизнями не дорожите? Там флот… – Вопросы нужно решать поступательно, – вежливо прервал его Барс. – Основной путь отхода у нас намечен. Появиться возможность взять фрегат – возьмем. И тогда с флотом Эршангов, будут разговаривать плазмогенераторы главного калибра. Впрочем, отступать было уже поздно, и он обратился к схеме станции. – Ладно, продолжим. Вот тут вы в скафандрах покинете корабль. Световой маркер коснулся схемы, положив начало обсуждению вероятных маршрутов проникновения внутрь астероида и отхода. – Нам потребуется еще один комплект гермоэкипировки, подходящей для человека, – заметил Барс. – У меня все есть. О техническом обеспечении не беспокойтесь. – Неплохо было бы взглянуть на бортовой арсенал. Мы с напарником привыкли работать с определенными видами оружия и брони. – Хорошо, но это позже. У нас мало времени. Вернемся к плану. Андрей впал в глухое отчаянье. Он оставался безучастным к собственной судьбе пока его, скованного по рукам и ногам, лишенного возможности самостоятельно двигаться, "этапировали" на борту небольшого транспортного корабля, двигавшегося в метрике трехмерного космоса к астероиду, чья орбита располагалась в десяти световых секундах от планеты Эшрангов. Логинов глубоко переживал разрыв мнемонического контакта с Алгитами. Оставаясь внешне невозмутимым, даже апатичным, Андрей и внутри утратил волю к борьбе. Он не сломался, но пресс неодолимых обстоятельств, давивший на него с того момента, как он пришел в сознание после рокового гиперпрыжка, опустился еще ниже, фактически раздавив его… Есть предел силе духа. Логинов утратил Действительность, сотканная изо лжи, глобальный масштаб событий, в результате которых многие расы утратили не только суверенитет, но и перспективу построения собственного пути развития, осознание того, что стал лишь инструментом достижения цели для группы циничных существ, ведущих борьбу за власть, – все это вместе взятое приводило рассудок Андрея в сумеречное состояние. Пестрый конгломерат, созданный Эшрангами на обломках империи, вскоре утратит всякую индивидуальность, а они (Андрей мысленно имел в виду нелетающих птиц), пользуясь сохранившимися боевыми единицами флота Армохонтов, возьмут в свои руки верховную власть… Теперь понятно, почему они не атаковали станции "Н-болг", терпеливо выжидали, десятилетиями оставаясь в тени. Эшранги сознательно позволили наиболее способным, активным представителям различных цивилизаций вновь выйти в космос, чтобы затем одним ударом убрать всех способных к осознанному сопротивлению. Они планировали свое будущее, готовя решительный удар по тем крохам независимости, что удалось восстановить "младшим расам". Все это с нескрываемой издевкой поведал ему Ролг, во время долгого и утомительного внутрисистемного перелета. Измученный сомнениями, терзаемый дурными предчувствиями, глубоко переживающий свою, далеко не завидную роль в грядущих событиях, Логинов постепенно погрузился в состояние апатии. …После восемнадцати часов полета корабль Эшрангов вошел в вакуум-док космической станции. Андрея вывели из тесного отсека, служившего ему узилищем на протяжении утомительного путешествия. Пошатываясь, едва держась на ногах, он, понукаемый конвоирами, прошел через шлюз, оказавшись в длинном, изгибающимся над бездной переходном тоннеле с прозрачными стенами. Оказывается, его доставили не на станцию, в классическом понимании данного термина, а на крупный астероид, внутри которого располагалась некая инфраструктура. Тоннелей ведущих к причальным конструкциям оказалось несколько. В данный момент подле астероида разгружалось несколько транспортных кораблей, два "рукава" переходных конструкций пролегали в непосредственной близости от герметичного перехода, по которому вели Андрея. Он невольно вздрогнул, когда увидел, что по параллельному тоннелю конвоируют Сердце глухо и неровно ударило в груди. Логинов, уже отчаявшийся когда-либо увидеть человека, почувствовал, что не может дышать. Незнакомка шла, не обращая внимания на конвой, гордо вскинув голову, и что поразительно – черты ее лица показались Андрею знакомыми. Нет, наверное, он все же начал сходить с ума, бредить, забыв, что все, кого он мог знать лично, остались далеко в прошлом, за аномалией времени, создавшей неодолимую бездну в три столетия. Тоннели начали отдаляться друг от друга, но образ прочно запечатлелся в памяти. Конвоиры провели Логинова через второй шлюз. Огромное пространство естественной пещеры, загерметизированное, наполненное пригодным для дыхания воздухом, напоминало разворошенный муравейник. Здесь происходил прием и сортировка грузов, прибывших с различных планет и космических станций, даже скудных познаний Андрея хватило, чтобы понять, – Эшранги готовятся к серьезным действиям в космосе. Среди штабелированных контейнеров он без труда различил изделия как минимум пяти цивилизаций, но что более всего насторожило Логинова – это оружейные кофры, вне сомнения, доставленные с Земли. Зачем меня привезли сюда? Неужели Ролг надеется на сотрудничество с моей стороны? – Мрачно размышлял Андрей. – Я ведь ясно дал ему понять, что любая попытка проникнуть на борт фрегата приведет к взрыву… Логинова провели через огромный зал, грубо втолкнули в ответвление тоннеля, который через сотню метров вывел в небольшую пещеру, в стенах которой располагалось десятка полтора дверей. Открыв одну из них конвоировавший Логинова Цирит, втолкнул пленника внутрь тесного помещения. Не удержавшись на ногах, Андрей упал, чувствительно ударившись плечом. Дверь с лязгом и гулом затворилась, оставив его лежащим на полу во мраке. Немного придя в себя, Логинов осмотрелся, используя возможности микромашин. Прав был Юранов, говоря о новых открывающихся перед Человечеством горизонтах, вот только, похоже, – не судьба, не успели мы вырастить новое поколение… В сером сумраке, Андрей без труда сориентировался, тем более что помещение действительно оказалось небольшим. Сказывалась многомесячная практика общения с Алгитами, – он уже не пугался своих новых возможностей, напротив стал воспринимать их как нечто само собой разумеющееся. В камере витал тошнотворный запах. Его источником оказался Умр, без движения распластавшийся на полу. Внешне – огромный, черный как смоль кот, хотя, если быть точнее, то Умры скорее похожи на Земных пантер. В душе всколыхнулась, но тут же угасла необоснованная теперь ненависть. Учитывая события трехсотлетней давности, Андрей не должен был испытывать к Умрам теплых чувств. Однако нужно смотреть правде в глаза – теперь побывав в роли марионетки, он на себе испытал всю глубину коварства Эшрангов. Та памятная схватка, внезапно вспыхнувшая в горах навек потерянной для него Земли, теперь принимала иную окраску. Умры вне сомнения выполняли задание Эшрангов. Цириты вероятно сражались на стороне Армохонтов. В то, что наемники могли вести свою игру, Андрей уже не верил. Так или иначе, но распластавшийся на полу камеры, истерзанный и видимо умирающий Умр, заслуживал сострадания, а не ненависти. Только много позже Андрей понял, что Эшранги так и не сумели постичь человеческой психологии. Они рассчитывали пробудить вспышку ненависти в душе Логинова, нанести ему еще один болезненный моральный удар от невыносимого соседства, окончательно сломать его, заставить тратить силы и волю на мелочную мстительность, вновь и вновь переживать события прошлого, не думая о настоящем. На поверку все вышло иначе. Андрей сидел на холодном каменном полу, вдыхая зловонный, удушливый воздух, а его взгляд скользил по когда-то лоснящейся, а сейчас свалявшейся клочьями шерсти, покрывавшей тело Умра, видел выпирающие кости, а ведь не так давно этот представитель разумных млекопитающих наверняка был силен, и при каждом движении под короткой черной шерстью перекатывались мощные мускулы… Андрей с детства любил котов. Вот и сейчас, глядя на истощенного умирающего от ран Умра, он внезапно вместо ненависти к представителю иной цивилизации, испытал острое чувство сострадания. У него не было при себе ни медикаментов, ни автоматической аптечки, да и знания в области метаболизма Умров отсутствовали. Андрей некоторое время сидел, обхватив руками колени, предаваясь мрачным размышлениям, пока внезапно Умр не открыл глаза, а по его телу не пробежала мучительная судорога. Взгляд разумного существа на миг прояснился, в нем промелькнуло невыносимое страдание, на фоне которого Андрей скорее интуитивно ощутил, чем зримо распознал удивление и сменившую его обреченность. Как будто Умр, узнав в новом сокамернике человека, на миг испытал шок, а затем горько и безнадежно усмехнулся, вновь погружаясь в ощущения непереносимого страдания. Злая усмешка, вздернувшая губу Умра, заставившая сузиться его глаза, относилась не к Андрею, но к Эшрангам. Видимо Умр счел верхом издевательства подобное соседство, но затем его взгляд вновь заполнила невыносимая мука, и в нем прорвалась мольба одного разумного существа к другому: Что он мог сделать? Подсев поближе он приподнял покрытую ранами голову Умра, положил ее к себе на колени, и стал гладить свалявшуюся, заскорузлую шерсть. Умр не сопротивлялся. Непонятно, как он отнесся к такому проявлению сострадания, но его взгляд вновь прояснился, и еще около минуты во тьме тускло горели его зрачки, неотрывно следящие за человеком. Затем тело Умра вновь содрогнулось в конвульсии, и он обмяк. Андрей продолжал машинально гладить его по загривку между ушами, не замечая, что от совершенных движений разбередились его собственные, едва начавшие заживать раны, и просочившаяся кровь, стекая по запястью, смешалась с кровью несчастного Умра. Совершенно обессиленный и опустошенный, Андрей в конечном итоге задремал, не в силах сопротивляться многодневной свинцовой усталости. Когда он очнулся, в камере сиял тусклый желтоватый свет. Голова Умра по-прежнему покоилась на его коленях, все мышцы у Андрея затекли, но он не посмел шевельнуться – зеленые глаза с вертикальными зрачками смотрели на него пристально, неотрывно. Сколько же прошло времени? – Подумал Логинов, и вдруг в его рассудок вторглась Андрея вдруг обдало жаром. Огромный кот привстал, ослабевшие лапы еще плохо держали исхудавшее тело, но, пошатнувшись, он все же сохранил равновесие, затем его голова приблизилась к лицу Андрея, и мягкий теплый язык лизнул его щеку. Поначалу Логинов усомнился в здравости своего рассудка. Что за игра воспалившегося воображения, – подумал он, но буквально в следующий миг, вновь зазвучавший в рассудке голос, навел Андрея на ошеломляющую догадку: Микромашины. Андрей с трудом поднял одеревеневшую руку, взглянул на порезы, которые уже не кровоточили, и окончательно убедился в том, что не бредит. Его кровь попала в раны Умра, и микромашины тут же приступили к строительству новых колоний. Неужели они обладают той степенью универсальности, что сумели не только размножиться в организме представителя иной космической расы, но и приступить к исполнению своих функций, остановив смерть? Очевидно, что так. Умр, наблюдавший за Андреем, склонив голову, зажмурил глаза. Логинов сглотнул вставший в пересохшем горле ком. Да, не будь у него опыта мнемонического общения с колониями разумных кристаллов, сейчас пришлось бы туго… Интересно, микромашины в наших организмах, установив связь между собой, передают все распознанные мысли и только те, что направлены "адресно"? – А что ты знаешь о моей расе? – хрипло произнес Андрей. Умр напрягся от звука его голоса, но не отпрянул. – Разное, – мурлыкнул он. Звук чуждого языка сопровождался мысленной трансляцией, которую автоматически вели две сети микромашин. – Эшранги говорят о людях в прошедшем времени. Как о жестоких злобных и надменных существах. Теперь я вижу, что вы не исчезли, и убедился в лживости птиц. Андрей вытянул ноги, коснулся затылком стены. Кружилась голова, затекшие мышцы покалывало. От долгой неподвижности и обстоятельств пробуждения по телу гулял озноб. – Тебя как зовут? – машинально спросил Логинов, стремясь поддержать начатый разговор. Он еще не пришел к единому мнению: хорошо ли все случившееся, но сделанного уже не воротишь, и от общения с Умром отказываться глупо. – Эрг, – коротко отрекомендовался тот, невольно приняв горделивую осанку. Несмотря на выразительную худобу его тела, движение вышло горделивым и даже угрожающе-грациозным. – Андрей, – в свою очередь представился Логинов. – Я слышал о тебе, – внезапно заявил Эрг. – Эшранги искали человека с таким именем. – Не знаешь – зачем? – Нет. – А ты как попал сюда? – Эшранги преследуют мой род на протяжении веков. – Почему? – Логинов насторожился. – Мы сражались на стороне Армохонтов. Умры не предали их, как другие расы, поверившие лживым увещеваниям птиц. С тех пор они боятся и ненавидят нас. Андрей прикрыл глаза. Множество мыслей сейчас в буквальном смысле раздирали его рассудок. Если события на Земле являлись частью борьбы между Эшрангами и Армохонтами, то выходит Умры, что атаковали позиции его взвода, стремились сорвать поставки робототехники земного производства, а Цириты действовали на стороне Эшрангов? Мыслимо ли чтобы история так вот вдруг переворачивалась? Выходит, я ненавидел потенциальных друзей и доверял лживым наемникам? – Не терзай себя прошлым, – Эрг присел рядом, обвив лапы хвостом. – Без прошлого нет настоящего, – хмуро ответил Логинов. – Расскажи, что нас ждет? Давно ты тут? Удивительно, но при посредничестве микромашин общение протекало свободно, так, будто они знали язык друг друга. – Нас убьют. Рано или поздно. Эрг был еще очень слаб, и сидеть, горделиво выпрямив спину, у него получалось с трудом, поэтому он растянулся на полу, положив лапы под голову. Даже в таком жалком виде он удивительно напоминал угольно-черную пантеру. Андрея при аресте толком не обыскали, у него лишь отобрали оружие, вырвали энергоблоки из скафандра, а когда поняли, что человек не сможет двигаться в тяжелой гермоэкипировке без системы сервоусилителей мускулатуры, то заставили снять гермокостюм, оставив Логинову лишь летный комбинезон. К счастью предусмотрительные разработчики разместили второй комплект НЗ в летной форме, вшив упаковки с пищевыми таблетками, метаболическими имплантами и набором стимулирующих препаратов в ткань комбинезона. Пока Андрей посчитывал имеющиеся в распоряжении ресурсы, Умр пристально смотрел на него. – Я не могу тебе сказать, сколько времени провел тут, – наконец пришел мысленный ответ на второй заданный Логиновым вопрос. – После ухода Армохонтов из сектора осталось несколько баз, местоположение которых неизвестно Эшрангам. Мой род охранял одну из них. Каким-то образом птицам стали известны координаты системы, и они напали. Мы дрались до последнего котенка. Меня ранило и много времени исчезло из сознания. Очнулся я уже тут. Меня постоянно водили на допросы, пытаясь узнать местоположение других баз, потом, не добившись ничего, бросили умирать от ран. – Армохонты Эрг презрительно фыркнул: – История современности, придуманная Эшрангами – ложь. Птицы предали старшую расу, они долго исподволь готовили удар и нанесли его одновременно во всех звездных системах. – Смысл? Чего они добивались? – Ты много знаешь об Армохонтах? – Практически ничего, – ответил Андрей, удивляясь, как прямое мысленное общение устраняет многие барьеры, снимает массу спорных вопросов относительно трактовки терминов, позволяет понимать друг друга без невероятного морального напряжения. Все это стало возможно благодаря универсальности наномашин. Жалел ли он о случившемся? Наверное – нет, хотя предсказать далеко идущие последствия случайного попадания наномашин в кровь Умра, он, конечно, не мог. Тем временем Эрг, выдержав небольшую паузу, продолжил: – Наберись терпения, Андрей, и выслушай меня. Цивилизация Армохонтов возникла одной из первых в нашей галактике. Пока другие расы еще находились на низших ступенях развития, они уже летали между звездами, колонизировали планеты, строили свою империю. Мысленная речь Умра текла плавно, последовательно, сам он лежал почти без сил, прикрыв глаза и, как казалось Андрею, – задремав. – Эшранги и Умры не первые из цивилизаций, взятых под опеку Армохонтами. Я тоже, не хуже чем ты, понимаю значение истории, и много размышлял над событиями далекого прошлого. Армохонты строили свою внепространственную транспортную сеть, стремясь освоить огромное количество звездных систем, необходимых для постоянного, динамичного развития и расселения их расы. Но постепенно их порыв экспансии угас, цивилизация состарилась, стала более мудрой, спокойной в своей массе, взвешенной. Однако транспортная сеть осталась, да к тому же в подконтрольных Армохонтам секторах пространства продолжали свое развитие молодые цивилизации. Эрг на время умолк, давая Андрею возможность обдумать услышанное. – Экспансивные цивилизации, идущие по собственному пути развития, воспринимались Армохонтами как младшие "братья по разуму", – не дождавшись уточняющих вопросов, продолжил он. – Термин "младшие расы" придумали Эшранги, чтобы оправдать перед другими народами свое поведение. Предательство они называли восстанием, а мудрую политику наидревнейшей цивилизации – завуалированной формой порабощения "младших рас". Андрей, внимательно слушавший Умра, перебил его: – Извини, нельзя ли поподробнее? В чем заключалась политика Армохонтов относительно иных цивилизаций? – Я расскажу, что знаю. Ты должен понять – я прежде воин, а уж потом историк, – в мысленной речи Эрга прозвучала самоирония. – Древние существа мудры, потому что имеют огромный опыт, не сравнимый с опытом любой расы, только вышедшей на просторы космоса. Мне известно, что сотни тысяч лет назад Армохонты, в далеком отсюда секторе пространства вступили в контакт с двумя молодыми цивилизациями, самостоятельно вышедшими на просторы космоса. Ничего хорошего из этого не вышло. Расы, которым была предоставлена полная свобода развития, оказались стеснены, – ведь все окрестные звездные системы уже были колонизированы цивилизацией Армохонтов. В результате вспыхнула ожесточенная война за жизненное пространство, в ходе которой молодыми цивилизациями были созданы и брошены в бой механоформы – жуткие неживые создания, не ведающие понятий жалости, чести, милосердия к побежденным. Они просто сметали все на своем пути, исполняя предначертанные им программы. В результате, даже когда между Армохонтами и их противниками было достигнуто согласие о прекращении боевых действий, механоформы не подчинились, продолжая бессмысленную борьбу, по-прежнему уничтожая все, что вставало на их пути. Логинов кивнул. Знакомая ситуация. На Земле разрабатывались десятки, если не сотни типов боевых машин, способных действовать автономно. Конечно, их свобода в принятии решений не являлась абсолютной, но случись людям вести войну на выживание, наверняка боевые кибернетические системы были бы брошены в бой. – Армохонты, как я понимаю, извлекли урок из того конфликта? – Не только извлекли урок, но и выработали политику, которой придерживались в отношении молодых цивилизаций, – ответил Эрг. – Они позаботились, прежде всего, о двух вещах: во-первых, о защите межзвездной транспортной сети, для чего были разработаны специальные узловые станции типа "Н-болг", и, во-вторых, о временной изоляции молодых, экспансивных рас. – Ты считаешь такой подход правильным? – Юности свойственен максимализм, горячность, сначала действие, а уже потом мысль. Первой и единственной ошибкой Армохонтов стал экспорт технологий двум молодым цивилизациям. Они, как выяснилось, не были готовы к их разумному использованию. После давней войны с механоформами, стало понятно, что не всегда воспитание дает желаемый результат, чаще молодежь не верит опыту старших, стремясь совершить собственные ошибки и сделать выводы из них. Но даже если сделанные выводы правильны, то цена обретения подобного "опыта" при современной плотности заселения космоса слишком велика. Потому Армохонтами была разработана концепция "одна раса – одна звездная система". Собственно изоляция молодых цивилизаций заключалась в жесткой системе запретов на посещение их звездных систем торговыми кораблями, экспорта технологий и информации о наличие необъятных просторов обитаемого космоса. – То есть каждой цивилизации давали пройти некий путь проб и ошибок при построении внутрисистемных колоний, обрести опыт, понять, что жизнь – это основная ценность? – Ты проницателен, Андрей, – Умр довольно зажмурился. – Ограничение скорости света не предполагает быстрой экспансии молодых рас к звездам. А изобретение внепространственного привода требует высочайшего уровня научного прогресса. – Ну, хорошо, положим, то тут Армохонты правы. А как они действовали в отношении цивилизаций, сумевших выйти в космос, создать внутрисистемные колонии и даже осуществить первые полеты к ближайшим звездам? – В том случае, если молодая цивилизация не разрушала себя в критические моменты развития, когда уровень технического прогресса в разы превышал уровень морального "взросления", с такой расой вступали в контакт. Кроме того, во всех звездных системах, где шло развитие молодых цивилизаций, устанавливались так называемые "тестовые устройства", соединенные каналами внепространственной транспортировки с планетами, специально приспособленными для первого контакта. Цивилизации, претендующей на выход в Обитаемую Галактику, проводились тщательные переговоры, им разъяснялась длиннейшая история содружества обитаемых систем, демонстрировались возможности глобальной транспортной сети, и, в зависимости от уровня перенаселения на исконной планете, предлагалась квота для освоения незаселенных звездных систем. При этом Армохонты гарантировали новым членам галактического сообщества беспрепятственное пользование транспортной сетью. В качестве непременного условия выдвигался "испытательный срок", обычно три-четыре века. Новая цивилизация получала жизненные пространства неосвоенных планет, зачастую расположенных на удалении в десятки тысяч световых лет от их прародины, но в свою очередь обязывалась исполнять общегалактические законы, строго придерживаться запретов на экспорт технологий в "изолированные" системы, кроме того, запрещалось вести исследования в области разработки собственного внепространственного привода. – Не слишком ли жесткие ограничения? – высказал сомнение Логинов. – Нет, если размышлять здраво, – ответил Эрг. Мнемоническая беседа доставляла ему удовольствие, он не скрывал, что благодарен Андрею и готов поделиться с ним всеми имевшимися в его распоряжении знаниями. – Подумай: молодые цивилизации, развившиеся секторах пространства давно и плотно освоенных, вместо войны за столь необходимые им жизненные территории получали возможность колонизировать новые планеты, вести мирное строительство, для них открывались торговые пути с тысячами иных цивилизаций. И все это в обмен на Андрей кивнул. – И все же стройная, отработанная тысячелетиями система, созданная Армохонтами дала сбой, – констатировал он, подводя черту под своими размышлениями. – Почему так произошло? – Цивилизация Армохонтов окончательно состарилась, – не без горечи ответил Умр. – Их империя стала необъятной, транспортная сеть охватила почти всю Галактику. Постепенно, тысячелетие за тысячелетием происходило смешение народов, многие планеты сейчас населены представителями сотен цивилизаций, в пространстве все четче стало проявлять себя деление на сектора, с локальными участками транспортной сети. – Развитие происходило от центра Галактики к периферии? – Ядро Галактики необитаемо. Там происходят процессы, несовместимые с понятием "жизнь". Но ты отчасти прав: первое кольцо транспортной сети Армохонтов охватывает системы, расположенные в десяти тысячах световых лет от Ядра. Затем постепенно происходило расширение по сфере от первого кольца к периферии. Деление на сектора обусловлено увеличением звездной плотности в спиральных рукавах нашей Галактики. – Значит, власть Армохонтов постепенно слабела пропорционально расстоянию от древнего пояса к молодым секторам? – Да, все происходило именно так. Насколько я знаю, уже существуют прецеденты изоляции целых секторов, где молодые цивилизации по различным причинам поставили под сомнение справедливость галактических законов и вводимые ими ограничения. – Наш сектор тоже изолирован? – В некотором смысле, – мысленный ответ Умра сопровождался выразительным шипением. – Поясни, пожалуйста? – Эшранги разрушили главную узловую станцию "Н-болг". Они прервали связь с Обитаемой Галактикой. Затем захватили все узлы сети сектора. – А что Армохонты? Они разве не сопротивлялись? – Была война, – сумеречным тоном ответил Эрг. – Космос кипел от схваток, Эшрангам удалось привлечь на свою сторону предателей, и совратить несколько молодых рас, преподнеся им лживую информации об Армохонтах. Некоторые цивилизации, такие, как твоя, были вообще использовали вслепую. – А что тебе известно о роли людей? – Люди не воевали, – ответил Умр. – Но твоя цивилизация изобрела машины, сродни тем механоформам, с которыми однажды уже сталкивалась древняя раса. Эшрангам далось наладить поставки боевой техники, и наше сопротивление было обречено. – Значит, они оккупировали Землю? – похолодев, спросил Андрей. – Не знаю, – откровенно ответил Эрг. – После короткой ожесточенной борьбы, в которой погибли все Армохонты и были уничтожены планеты Эшрангов, разрушено множество врат, ведущих к различным мирам, и выведено из строя более половины "Н-болгов", в нашем секторе галактики наступил хаос. Сейчас Эшранги делают отчаянные попытки удержать власть, обрести контроль над молодыми расами, попутно распространяя миф о нашествии механоформ, чтобы оправдаться в случае восстановления связи с древними мирами центральных секторов. – Не понимаю, на что они рассчитывают. – Миф о механоформах хоть и потускнел со временем, но не исчез. Многие цивилизации были остановлены на грани создания опасных роботизированных комплексов. Угроза реальна, и если Эршанги сумеют культивировать на Земле производство боевых машин, а тем более распространят их в качестве реальной силы по нашему пространству, то сектор будет вторично закрыт, без особых разбирательств. Миф о механоформах получит новую жизнь, а Эшранги выиграют время. – Чего добиваются птицы? – не скрывая своего гнева, спросил Логинов. – Безраздельной власти. Они грезят собственной империей. Их разум сожрала зависть перед могуществом Армохонтов. – Бред какой-то… – в сердцах ответил Андрей. – Неужели даже в космосе, среди древних цивилизаций идет грызня за первенство? – Да. Так заложено эволюцией. Тебе наверняка знакома теория естественного отбора, верно? – Знакома. Но мы ведь разумные существа! – По-настоящему разумными среди нас были и остаются Армохонты, – мягко поправил его Умр. – Мы же все еще дики, по сравнению с ними. Их империя справедлива, древние законы обуздывают необоснованную агрессивность молодых рас, но никто насильно не включает юные цивилизации в субкультуру Обитаемой Галактики. Каждому новому члену сообщества дают время и шанс, чтобы понять – нужна ли им интеграция. Вспомни, я говорил тебе – цивилизациям предоставляют миры для колонизации, где они могли бы развиваться по собственному пути. Есть прецеденты, когда интеграции не происходило. Цивилизации, желая сохранить свою уникальность, отказывались присоединяться к сообществу. – И что стало с такими расами? – Их, как правило, оставляют в покое. Армохонты четко понимают, что изобретение внепространственного привода требует тысячелетних исследований, глубочайшего проникновения в тайны мироздания. Андрея потрясло многое из услышанного. Он чувствовал, что информация буквально переполняет разум, перед ним внезапно распахнулась новая, совершенно не известная ранее вселенная. – Откуда ты столько знаешь, Эрг? – невольно вырвался у Логинова вопрос. – Ведь ты представился воином. – Я глава рода Умров, – прозвучал ответ, в котором сквозила сдержанная гордость, чувство собственного достоинства не погибшее под пытками. – Не только воин, но и политик. Знание в наш век – самое мощное оружие. Логинову стало стыдно. – Извини. Я долго стоял на грани безумия, считая, что моя цивилизация погибла. Так долго, что успел растерять простые, но вечные истины, а вместо них обрести ненависть. – Ты спас меня, – напомнил Андрею Эрг. – Осознано или нет – неважно. Ты проявил сострадание, пожалев умирающего Умра. Я чувствовал твои руки, они гладили мою шерсть, словно язык матери, вылизывавший новорожденного Эрга. Но ведь ты имел повод ненавидеть – иначе Эшранги не посадили бы тебя в одну камеру со мной. – Я ошибался. – В чем? Андрей ответил не сразу, а когда заговорил, то его голос звучал глухо, напряженно: – Три столетия назад, я уже сталкивался с существами твоей расы. В бою. Прищуренные глаза Умра открылись. Он был потрясен признанием Андрея. Мышцы Эрга напряглись, он привстал, шерсть на загривке поднялась дыбом. – Где и когда это случилось? – спросил он. – На моей планете. Следующие четверть часа Логинов подробно пересказывал детали боя, после которого ему пришлось улететь на Новую Землю, а затем… Умр, внимательно слушавший его внезапно остановил Андрея. – Мы не враги, – тихо произнес он. – Но не нужно говорить дальше. Я чувствую, ты знаешь больше, чем мне хотелось бы узнать. Знание гложет тебя, сводит с ума, но пока, – он подчеркнул интонацией последнее слово, – пока это только твоя ноша. Логинов кивнул. Он понимал, почему Эрг остановил его. Ослабленный пытками он опасался, что не выдержит новых истязаний. – Поговорим о том, каким образом тебе удалось оказаться вне времени и пространства, когда выберемся отсюда. – Ты мудрый воин. Эшранги перехитрили сами себя, посадив нас в одну камеру. – Я устал, – неожиданно признался Эрг. – У тебя есть еще важные вопросы? – Один, пожалуй. – Спрашивай. – Мне непонятна роль Циритов. Губа Эрга нервно вздернулась. – Я расскажу тебе, что знаю. Цивилизации Циритов исторически не существовало. Их создали Армохонты. – Извини, не понял… Выходит, что Цириты – биологические роботы? – Не совсем так. Они искусственно созданные биологические существа. Изначально Циритов использовали для обслуживания станций "Н-болг", затем по мере развития общегалактической транспортной сети и увеличения числа присоединившихся, или просто известных Армохонтам цивилизаций, вольно или невольно им пришлось решать вопросы безопасности, поддержания порядка на станциях, в пространстве "проблемных" звездных систем, и так далее. Тогда из среды Циритов были выделены воины, они стали той силой, которая, не имея привязанности к конкретной планете, звездной системе, цивилизации, служила исключительно Армохонтам, исполняя все рискованные и рутинные обязанности по охране транспортной сети, поддержания ее технической исправности, патрулирования проблемных секторов пространства, где возникала угроза нарушения общегалактических законов либо зарождения пиратства. Однако с развитием и глобальным расширением транспортной сети, возникновением удаленных секторов, Цириты постепенно расширили рамки своего существования, они, спустя сотни тысяч лет, после того как были созданы Армохонтами, приобрели самосознание, стали развиваться, как самостоятельная сила, все чаще выходящая за узкий круг предопределенных для них задач. В пределах "первого кольца", так официально именуется основа транспортной сети Армохонтов, Цириты по-прежнему остаются или, по крайней мере, оставались лишь инструментом правопорядка в руках своих создателей, но на окраине огромной империи, их анклавы постепенно выделились в самостоятельные цивилизации. Рост числа Циритов привел к проблеме занятости, и они решили ее, став наемниками. – То есть Цириты не всегда выступают на стороне Армохонтов? – осторожно спросил Андрей. – Я понимаю твой вопрос. Тебя интересует тот инцидент на Земле? Логинов кивнул. – В том столкновении принимал участие отряд наемников из числа Циритов. Мы – Умр горделиво приподнял голову, – защищали интересы Армохонтов, обеспечивали соблюдение закона, который явно нарушали Эшранги, закупая у твоих соотечественников запрещенные типы механоформ, которые в дальнейшем они использовали для атаки на станции "Н-болг". Отряды наемников-Циритов действовали на их стороне. – Выходит Эшранги заведомо подставляли мою цивилизацию под удар? – Естественно, – презрительно фыркнул Умр. – Они лживы, трусливы, но отказать Эшрангам в циничной расчетливости я не могу. Они сделали все, чтобы возродить миф о механоформах, а в случае неудачи указать на людей, и Циритов. Если следовать фактам то получается, что люди продавали боевые машины Циритам, получая взамен запрещенные к экспорту технологии. А Эшранги тут не при чем. – Твари… – сквозь зубы выдавил Андрей. – Сделано уже не вернешь, – с сожалением констатировал Эрг. – Наш сектор изолирован, все представители Армохонтов, погибли, планеты Эшрангов сожжены в ходе ответного удара, но они не оставили своих планов. Сейчас собравшись с силами, они готовы установить новый порядок, став "старшей расой". – Что им мешает? – Практически все готово. Занозой остаются три рода Умров, сохранивших верность Армохонтам, и готовые драться за возвращение порядка в наш сектор пространства. Еще одно препятствие – разрушенная сверх меры система станций "Н-болг". Ты должен понимать, что такие цивилизации, как Эшранг, тысячелетиями пользующиеся исключительно техникой Армохонтов, уже не способны создавать что-то новое, уникальное. Здесь идет ставка на молодые расы, идущие по пути научно-технического прогресса. Задача Эшрангов, – окончательно подавить сопротивление Умров, и найти способ к восстановлению транспортной сети, которая должна перейти под их полный контроль. После этого создав в секторе свою империю, они будут готовы окончательно подмять молодые цивилизации, навязать им свою волю, сформировать армии и флоты, для вероятной конфронтации с объединенной обитаемой галактикой в случае восстановления внепространственной связи между "первым кольцом" и периферией. Андрей, погруженный в тяжелые мысли, медленно поднял взгляд. – Есть еще два обстоятельства, способных смешать все планы Эшрангов. Эрг неожиданно кивнул. – И потому ты здесь. Молчи, у этих стен есть уши. – Мы общаемся мысленно, – напомнил Логинов. – Все равно молчи. Я должен набраться сил. Прояви терпение. Ты сможешь рассказать мне обо всем, после обретения свободы. Что толку от знания, когда мы в клетке? Поверь, Эшранги умеют не только пытками развязывать язык. – Я понял тебя… – Андрей опустил взгляд. – Сколько времени потребуется, чтобы ты встал на ноги? – Еще пара дней, по твоему счету, не меньше. – И что делать? – Проявить терпение. Сдержать свою ярость. Я продолжаю умирать, ты пребываешь в глубочайшей депрессии. Пусть Эшранги думают, что мы оба постепенно подходим к той черте, когда Умра и Человека будет легко сломать на первом же допросе. Набраться терпения и ждать… Легче сказать, чем сделать. Логинов, пережив удивительную, даже в его понимании граничащую с фантастикой, коллизию, выраженную в спорадическом размножении наномашин, попавших в организм Умра, изнывал от бездействия. Сидеть или лежать на полу тесной, грязной камеры, изображая если не ненависть, то, как минимум, равнодушие к "умирающему" Эргу, потребовало от Андрея огромного самообладания. Он размышлял над полученной информацией, все более убеждаясь, что нужно действовать, и как можно быстрее, пока Эшранги уверены в своем превосходстве. Андрей конечно слышал его, но… В душе Логинова происходили стремительные перемены. Он, едва не сошедший с ума, раздавленный одиночеством, рисковавший жизнью за крохи информации, внезапно получил ее в огромном, почти, что исчерпывающем объеме. Он не хотел торопить события, и, видит Бог, Логинов обладал достаточной волей, чтобы потерпеть те несколько дней, что требовались Эргу на полное восстановление сил. Проницательный Умр в данный момент лениво вылизывал лапу, словно действительно был огромным добродушным котенком. Нужно сказать, что пищевые таблетки из неприкосновенного запаса пошли ему на пользу – всего за пару дней мышцы Эрга окрепли, но он старался по большей части лежать, чтобы не демонстрировать разительных перемен в своем облике скрытой камере наблюдения, местоположение которой вычислил благодаря новым способностям, пришедшим к нему после стремительно размножения в организме колоний наномашин. Андрей не знал, как объяснить Эргу свое состояние. – Я почти, что смирился с тем, что мне больше никогда не увидеть Землю, – все же пояснил он. – И вот еще по прибытии на астероид, я заметил, как по параллельному рукаву ведут женщину… – Почему? Ты против? – У нас и без того мало шансов. Прорваться к твоему кораблю будет непросто, еще сложнее – отчалить от астероида и скрыться от кораблей брошенных в погоню. А ты предлагаешь потратить неизвестное количество времени на поиски еще одного заключенного в лабиринте тоннелей? Не забывай, этот астероид когда-то был богат полезными ископаемыми, здесь столько тоннелей, проложенных вдоль несуществующих теперь рудоносных жил, что запутаться в них – минутное дело. Андрей понимал, с точки зрения сухой рациональной логики Эрг прав, ведь как только они выберутся из камеры Эшранги (которых он не был склонен недооценивать) сразу поймут, что единственный путь для беглецов ведет на корабль. Они перекроют все тоннели, ведущие к вакуум-докам. Некоторое время они молчали, думая каждый о своем, затем Андрей негромко произнес: – Нам следует выработать какой-то конкретный план действий. Эрг вытянул лапы, демонстрируя загнутые когти, которые прятались в складках кожи между лишенными волосяного покрова гибкими пальцами. – Этого достаточно, чтобы вырваться из камеры, – ответил он. – С какой дистанции ты способен установить связь с Алгитами? – Зависит от многих параметров. Толщина переборок, наличие экранировки. – Ну, хотя бы примерно? – настаивал Умр. – Думаю, минимальная дистанция метров сто по прямой. – Мало. Очень мало. – Мы все еще в камере, а ты говоришь о связи с Алгитами. Сначала давай выберемся отсюда. – Это не сложно, – неожиданно ответил Эрг. – Ты совсем потерял веру в свои способности, Андрей? – Нет. – Ну, так вспомни, чему тебя учили. Ты воин. И я воин. Вокруг – враги. Или у тебя есть сомнения по поводу Эшрангов? – Сомнений в их враждебности у меня нет, – ответил Логинов. – Но я пока что не вижу способа открыть двери и выйти. – Мы устроим драку, – произнес Эрг. – Сыграем на присущих многим живым существам качествах. Например, таких, как мстительность и любопытство. Мой род сражался против Эшрангов несколько веков. Я лично доставил им массу неприятностей. Они обязательно придут посмотреть, как ты убиваешь меня в припадке ненависти. Андрей, подумав, кивнул. – А если наоборот? Если ты возьмешь верх? – Нет, так нельзя. Ты для них ценен. Они пришлют механоформы, чтобы убить меня и сделать вид, что пекутся о твоем здоровье. Нет, – он зажмурился, вновь выпустив когти. – Нужно делать, как я сказал. – Допустим ты прав. Мы перебьем охрану и вырвемся из камеры. Но куда идти без подробного плана коммуникаций? – Придется импровизировать, – ответил Умр. – Я уже начинаю свыкаться с новыми возможностями восприятия. Открою тебе один секрет. Механоформы, охраняющие станцию, несущие внутреннюю службу принадлежат к сумме технологий твоей цивилизации. Логинов удивленно посмотрел на него. – Шутишь? – И не думаю даже. Эшранги добились своего. Они превратили Землю в исполинское производство, откуда черпают существ, более преданных и исполнительных чем Цириты или Хонди. Скоро всем "младшим расам" придет конец. Они будут вынуждены принять тот вариант новейшей истории, что навяжет им победивший клан Эшрангов. – Не понимаю, зачем Эшрангам верховная власть? Что она даст им? – Эшранги не едины в своих стремлениях. Часть из них желает лишь власти, неограниченной власти нам многими цивилизациями. – А другая часть? – Другая часть Эшрангов ищет оправдание, способ скрыть злодеяния предков, за которые по законам Армохонтов предусмотрена беспощадная кара. – Говори яснее. – Терпение мой друг… Разве ты забыл, что Эшранги подняли восстание? Разве я не рассказывал тебе, как они, заручившись поддержкой Хонди и Циритов, уничтожили звено межзвездной сети, соединяющее наш сектор с первым транспортным кольцом? – Я помню. – Они проиграли. Их замысел стал понятен Армохонтам, как только состоялась диверсия. Эшранги хитры, они ничего не делают своими руками, и станцию "Н-болг" было поручено уничтожить группам Хонди. Но Армохонты провели свое расследование и быстро поняли, кто на самом деле стоит за диверсией. Они взялись за Эшрангов, выяснили, что те пристально "опекают" стремительно развивающееся человечество. Армохонты – существа справедливые, они никогда не карают тех, кто совершил преступление по глупости, недомыслию, или под воздействием чуждой воли. Но к организаторам такого рода выступлений всегда действовало жесткое правило – предателей, решивших перекроить тысячелетнее мироустройство, нужно карать нещадно, без ложной жалости, ибо они крайне опасны не только для Армохонтов, но и для сотен других, зачастую ничего не подозревающих рас. Есть правило: в своем мире и в предоставленных колониях любая цивилизация вправе жить по собственным законам, каким бы те ни были. Но, выходя на простор космоса, любая раса обязана подчиняться общегалактическому закону, иначе наступит всеобщий хаос. Эшранги нарушили закон, они злоупотребили доверием Армохонтов, полагая, что сумеют свергнуть существующий миропорядок руками других существ. – И какова кара за подобное преступление? – Уничтожение, – ответил Эрг. – Или при принятии "мягкого решения" – запрет на выход в космос, изоляция исконной звездной системы нарушителей на карантин. – Какая мера была применена к птицам? – Мягкая, к сожалению. Однако им удалось увести часть флота, зачинщики, идейные организаторы скрылись, а затем они, собравшись с силами, нанесли удар по звездным системам Армохонтов, на что последовал немедленный ответ, – схватка между двумя цивилизациями приняла глобальные масштабы. Все планеты Армохонтов поверглись разрушительным ударам, после которых мало кому удалось выжить, в ответ пострадали миры Эшрангов, существующий миропорядок был окончательно разрушен вместе с множеством станций "Н-болг". Ты видел современно положение вещей. – Да и оно ясно показывает что птицы не получили никаких преимуществ. – Верно. Те Эшранги, кто восстал против Армохонтов, давно покинули этот мир. Вместе с ними исчезли и амбиции. Но совершенное злодеяние не может остаться безнаказанным. Рано или поздно связь сектора с остальными мирами Обитаемой Галактики будет восстановлена и тогда уже ничто не спасет остатки цивилизации Эшрангов от возмездия. За подобные преступления не предусмотрено сроков давности. Они будут отвечать своими жизнями. – Почему в таком случае они не скрылись? Или в Галактике более нет миров находящихся за пределами глобальной транспортной сети? – Эшранги хитры, коварны и трусливы. Они страшатся возмездия, но полагают, что нашли выход из ситуации. Подумай, зачем они распространяют среди постепенно деградирующих цивилизаций миф о том, что планеты Армохонтов атаковали механоформы? – Хотят свалить все на действия машин? – Машин твоей цивилизации. Им сейчас требуется много, очень много механизмов, чтобы оставить в разрушенных звездных системах убедительные свидетельства атаки механоформ. Ведь пострадали и их миры. Там тоже найдут остатки механизмов, анализ которых приведет к твоей расе. Эшранги спасают свою шкуру от возмездия. Они думают, что все теперь в их руках. К моменту, когда транспортное сообщение будет восстановлено, они перепишут историю и уничтожат последних свидетелей, в лице моей и твоей рас, а сами выступят в роли тех, кто сумел, несмотря на жестокий удар, сохранить мир и порядок в секторе. – Что станет с Землей, когда птицы полностью реализуют свой план? – Земля обречена. Если ее не уничтожат Эшранги, то это сделают Армохонты. – Неизбежно? – У птиц фактически все готово. Мне известно, что до последнего времени они использовали поставки машин из Солнечной системы, чтобы держать в узде другие расы, бороться с теми, кто еще помнит правду, и фальсифицировать вторжение механоформ на доступных мирах. Для завершения замысла им не хватает лишь способа достичь тех звездных систем, врата к которым разрушены. – Твой род истребили машины? – Частично. В операциях против Умров принимали участие и Хонди и Цириты. – Но Цириты – создания Армохонтов! – Да. Только учти они остались без хозяев. Цириты уже не те, что были раньше. Они давно превратились в наемников. – Ты сражался против машин, разработанных на Земле? – Да. – И ты доверяешь мне? – Я никогда не сражался с людьми, – уточнил Умр. – Вот хочу попробовать сражаться Пальцы Андрея погрузились в мягкую шерсть на загривке Эрга. – Будем сражаться вместе, – произнес он. … Мимо камеры прошел Цирит, заглянув в низкое, по его росту окошко и два узника временно прекратили общение между собой. Андрей все время проводивший как будто в полудреме (по крайней мере, так могло показаться со стороны), по большей части лежал на жесткой подстилке в своем углу камеры, совершенно безучастный к окружающему. Обманчивое впечатление. На самом деле Логинов полностью переключался на "внутреннее" восприятие мира, изучая доступный фрагмент коммуникаций при посредничестве колоний микромашин, интегрированных в его нервную систему. За месяцы, проведенные в общении с Алгитами, он не только свыкся с уникальными возможностями своего нового восприятия, но и существенно развил его, путем частых тренировок. Сейчас Андрей без особого напряжения исследовал смежные, прилегающие к камере помещения, затем его мысленный взор проник дальше. С увеличением дистанции сканирования ему приходилось прилагать все больше сил, для получения четкой недвусмысленной информации, не только о конфигурации проходов и отсеком, но и о механизмах, расположенных в них. Похоже, Эрг не преувеличивал, упоминая, что Эшранги не создали технической цивилизации, а пользовались исключительно достижениями Армохонтов. Астероид, переоборудованный под космический док и базу, ранее был богат полезными ископаемыми. Конфигурация отслеженных Андреем коридоров и залов прямо свидетельствовала о том, что их содержат в помещения бывшей шахты. Логинову удалось идентифицировать такие несложные механизмы, как например устройства автоматических аварийных переборок, разделяющих, в случае декомпрессии, сложный лабиринт выработок на отдельные, изолированные сегменты. Что особо привлекло внимание Андрея – отсутствие энергетической активности в цепях питания аварийных подсистем. "Эрг, я наблюдаю старую систему безопасности, – мысленно осведомил он Умра о своих открытиях. – Через каждые пятьдесят метров расположены устройства аварийных переборок, но энергия к ним не подведена, а собственные автономные источники питания, как видно давно истощились". "Значит, нам не грозит быть отрезанными на полпути", – ответил ему Умр. "Нет, ты не понял меня. Нужно воспользоваться древней системой, тогда мы получим преимущество" "Каким образом?" – поинтересовался Эрг. "Среди коммуникаций рудника обязательно есть центр управления. Возможно, сейчас он заброшен, нефункционален, но, отыскав его и реактировав системы аварийной сегментации, мы сможем манипулировать аварийными переборками, отсекая группы преследования". "Сложный план, – мысленно проворчал Умр. – Он ненадежен". Их мысленный разговор был внезапно прерван: дверь камеры открылась. – Ролг желает говорить с тобой, Хомо, – раздался из коридора голос воина-Хонди. Андрей не торопясь встал. Камеру хоть и открыли, но никто из конвоиров не вошел внутрь, напротив они рассредоточились по коридору, причем достаточно грамотно, как мысленно отметил Андрей, по крайней мере, направления стрельбы друг другу не блокировали. Вооружение Хонди составляли ручные импульсные лазеры, смертельные для живых существ, но не опасные в плане риска повреждения коммуникаций и нарушения герметичности тоннелей. – Выходи, – проскрежетал один из Хонди, с трудом воспроизводя фонемы языка межрасового общения. Логинов безропотно вышел в коридор. Дверь камеры тут же закрыли и его под прицелом ручных лазерных установок повели в недра астероида. Идти пришлось долго, Андрей сознательно замедлял продвижение группы, стараясь мысленно зафиксировать максимальное количество подробностей из той информации, что передавали в его рассудок колонии микромашин. В конце концов, не полагаясь на собственную память, он сообразил отдать мысленный приказ о сохранении данных в локальной информационной сети, объективно существующей в рамках его нервной системы. Ролг встретил его в просторном зале, с богатой (по меркам цивилизации Эшрангов) обстановкой. Для человека даже принесли кресло, что, как понял Андрей, являлось неслыханным жестом доброй воли со стороны Эшранга. – Ну что, время для размышлений пошло тебе на пользу Андрий? – не скрывая самодовольства, вместо приветствия произнес Ролг. Логинов принял приглашение, сел в кресло и ответил: – Зачем ты посадил меня в одну камеру с Умром? – Не нравиться? Он еще не сдох? – Нет пока. Андрей смотрел на неуклюже вышагивающее по отсеку существо и мысленно недоумевал: неужели им движет страх перед вероятным возвращением власти Армохонтов? Едва ли… Ролг менее всего походил на запуганного до полусмерти, лихорадочно ищущего выход из губительного положения руководителя. Нет. Он был вполне доволен собой, существующим раскладом сил и известными перспективами. – О чем ты желал говорить со мной, птица? Логинов вроде и не отказывался от допроса, но в то же время хамил, тянул время, сканируя смежные с залом помещения. Масса работающей аппаратуры. Алгиты… Он отчетливо уловил их мнемоническую ауру, и, похоже, колонии разумных кристаллов так же зафиксировали ментальное прикосновение. Их волнение внезапно отразилось на функционировании энергосети: свет несколько раз мигнул, будто в коммуникациях произошло внезапное падение напряжения. Логинов неимоверным усилием воли заставил свое сознание работать в двух направлениях одновременно. – Я надеюсь, ты понял, Андрий, что положение безнадежно? – достиг его рассудка голос Ролга. – Тебе не удалось обмануть меня. Я знаю, на борту фрегата Армохонтов существуют устройства, созданные твоей расой. Именно с их помощью ты проходил через сломанные врата. – Тебе не овладеть ими, Ролг, – ответил Логинов. …Ролг издал презрительно-шипящий звук. – Да, я проверил информацию об установленных зарядах, – ответил Эшранг. – И твои Алгиты отказываются сотрудничать. Но ты же понимаешь, что рано или поздно мы проникнем на борт, и тогда ты станешь не нужен. Андрей побледнел от тех усилий, что приходилось прилагать для разговора в двух информационных пространствах, но Ролг принял внешние признаки за естественную реакцию на его резкий недвусмысленный ответ. – Сначала попади на борт фрегата и сними заряды, – усмехнулся Андрей. – И не нужно меня запугивать. Чтобы разобраться в технологии, созданной людьми, уйдут годы. Поэтому я буду для тебя ценен еще очень долго. Ролг нахохрился, а Андрей, воспользовавшись паузой, продолжил мысленный диалог с Алгитами. – Какой смысл в твоем сопротивлении, человек? Признай, что проиграл. Ты у моих ног. Без надежды на помощь. Твоя жизнь на кончиках моих крыльев. Ты можешь продлить или укоротить ее. Видел Умра? Он умирает. Медленно и мучительно, потому что сам выбрал смерть. Ты передашь мне технологию, позволившую использовать неисправные врата, и будешь жить. Андрей сделал вид, что подавлен. На самом деле он жадно ловил слабые мнемонические сигналы, исходящие от колонии Алгитов: – Я не хочу умирать Ролг. На лбу Андрея от напряжения выступили мелкие бисеринки пота. Эшранг смотрел на него, не скрывая своего удовлетворения. – Ты напуган. Это хорошо. Но я вижу, что ты еще не готов настоящему сотрудничеству. Тянешь время, дерзишь, ищешь лазейки. Не найдешь их. Иди, посмотри, как умирает упрямый Умр. В следующий раз, когда я тебя позову – сначала подумай, готов ли ты облизывать мои крылья? Иначе я найду способ вырвать у тебя информацию вместе с жизнью. Эшранг, раздраженный и довольный одновременно, сделал пренебрежительный знак крылом, вызывая конвой. В отсек вошли Хонди. Двое из них рывком подняли обессиленного Андрея на ноги и грубо вытолкали в коридор. Логинов скрипнул зубами, не обращая внимания на грубые толчки конвоиров. Главное устоять на ногах, побороть слабость, дойти до камеры. А там отлежусь – посмотрим. Мысленная связь с незнакомой колонией Алгитов отняла все силы, но слабость и недомогание спасли его от излишней жестокости и подозрительности Ролга. Тот все же не был глупцом, хотя, по-видимому, страдал манией величия. Очевидно внезапная слабость, принятая Эшрангом за проявление животного ужаса, успокоила Ролга. С такими мыслями Андрей возвращался в камеру. Ему многое удалось выяснить, и теперь план бегства, предложенный Эргом, не выглядел таким уж фантастичным. |
|
|