"Нефритовая страна" - читать интересную книгу автора (Лорд Джеффри)

Дж.Лорд. Нефритовая страна

Глава 1

Дж. всегда полагал, что война слишком серьезная вещь, чтобы доверить ее одним лишь генералам. Но выбор судеб всей планеты – а в особенности той ее части, которая звалась Англией, – тоже казался весьма непростым делом, и возложить эту миссию только на одних ученых было опасно.

Подобные крамольные мысли Дж., как правило, держал при себе; ему и так хватало забот. Как глава спецотдела МИ6 британской разведки, он занимался самыми сложными вопросами из числа вопросов просто сложных. Однако сейчас Дж. вкушал нежданный отдых. Он прогуливался по розарию одного из величественных старинных особняков в Сассексе, курил дорогую сигару – хотя сигары ему совершенно не нравились – и потягивал скотч, который и в самом деле был недурен.

Являясь прагматиком, Дж. не любил, когда люди толковали о проблемах, недоступных его пониманию. Но в данном случае, к сожалению, яйцеголовые были ни при чем; только его вина, что он совершенно ничего не смыслит в теории кварков и молекулярной биологии. Он может только волноваться за Ричарда Блейда. Любому кретину понятно, что яйцеголовые собираются снова засунуть в компьютер его мальчика. Снова отправить его лучшего агента и друга – почти сына! – в странствия по иным измерениям.

Дж. недолюбливал подобные эксперименты. Вся эта история не понравилась ему сразу – и, как оказалось, не зря: компьютер лорда Лейтона по ошибке забросил Ричарда в один из параллельных миров, который назывался Альбой. Им просто повезло, что Блейда удалось вытянуть оттуда.

Спутники Дж. остановились, и он тоже замедлил шаги. Все трое стояли у живой изгороди, пуская дым, и любовались спокойной гладью реки, поблескивающей в лунном свете. Покачиваясь на воде, спали лебеди, засунув голову под крыло. Дж. вспомнил детство и старого стеклянного лебедя, который украшал комод в его комнате… над ним еще висело большое круглое зеркало… там, в Ковентри, больше полувека назад…

Ковентри! Нет, лучше не вспоминать о нем! Сразу приходят в голову грустные воспоминание о Блейде-старшем, отце Ричарда, погибшем девять лет назад в глупой автомобильной катастрофе… Оба они были из Ковентри, дружили не одно десятилетие и прошли нелегкий путь… чего только стоят две мировые войны, прибавившие немало седин и ему самому, н Питеру Блейду! Остаться живым в таком аду, чтобы закончить жизнь под колесами грузовика… Какая ирония судьбы! Анна Мария, жена Питера, погибла вместе с ним, и Дик тогда остался один… совсем один… Что ж, видит Бог, он, Дж., хотел бы заменить мальчику родителей! И не его вина, если это не всегда получалось…

Сейчас Ричард в Дорсете, отдыхает в своем коттедже… Наверно, валяется в траве, на берегу Ла Манша, пользуясь теплыми сентябрьскими деньками, или гуляет с подружкой у моря… Как ее зовут? Ах, да – 3оэ…

Дж. чувствовал, что скоро, очень скоро ему придется поднять трубку аппарата спецсвязи. Потом в маленьком уютном коттеджике зазвонит телефон, разрушая отпускную идиллию… Ему совсем не хотелось этого делать.

– Дж., вы что, совсем заснули? – раздался над ухом сердитый голос Лейтона. – Я уже третий раз обращаюсь к вам! Пошли! Вернемся в дом, выпьем что-нибудь, а потом я позвоню на Даунинг Стрит и все улажу. Вы можете вызвать Блейда? К рассвету он должен быть в Лондоне. Не стоит терять времени, когда уже все готово.

Дж. кивнул, стряхнув пепел с сигары.

– Конечно, сэр. К чему тянуть с этим делом. – Обычно он звал старого профессора просто Лейтоном, но присутствие в их компании еще одного лица обязывало соблюдать этикет. Мистер Ньютон Энтони не только являлся крупным ученым (конечно, не таким крупным, как лорд Лейтон – тот вообще проходил по разряду гениев), но также имел какое-то отношение к правительственному финансированию научных проектов.

Кроме того, мистер Ньютон Энтони оказался обладателем пары поистине выдающихся ягодиц, и Дж., направляясь за ним к дому, испытывал нечестивое желание пнуть его носком ботинка в копчик. Шеф МИ6 печально вздохнул. В конце концов, он, старик, готов нести свой крест ради блага Англии. Но почему обязательно Блейд?.. Почему именно он? Ведь мальчик ему почти как сын… Блейду было уже за тридцать, но Дж. все равно думал о нем, как о мальчике; ему самому недавно стукнуло шестьдесят семь.

Впрочем, совершенно ясно, почему Блейд незаменим, Просто он – самый лучший из всех кандидатов, которых они смогли откопать; лучший и по физическим, и по умственным данным. Компьютеры, в которых хранились сведения о всех сотрудниках британской разведки, каждый раз выплевывали его карточку. Иногда, угрюмо думал Дж., существуют моменты, когда совершенство является одним из отрицательных факторов. Нет, Дик, конечно, тоже не был идеалом. Он обладал отвратительным характером и временами становился упрям, как осел. И еще он слишком любил женщин.

Шагавший впереди мистер Ньютон Энтони громогласно размышлял на философские темы:

– Я никогда не рассматривал солипсизм как надежную концепцию. Соблазнительную – да! Очень соблазнительную! Но утверждение о том, что кроме моего собственного «я» не существует ничего, представляется весьма шатким, и даже граничит с богохульством. Ведь выходит, что со смертью одного человека гибнет и Бог, и весь мир, не так ли?

Дж., замыкавший шествие, заметил у ограды одного из охранников. Человек поглядел на них и, узнав, растворился в полумраке. Дж. довольно усмехнулся. Ведь кто-то должен заниматься реальными вещами! У него тут под каждым кустом сидит по паре секретных агентов.

Лейтон, уцепившись за локоть этого жирного дурака, с пылом принялся разносить в клочья его логические концепции. Дж. поморщился. Он хорошо знал старого профессора и относился к нему если не с любовью, то с пониманием, несмотря на то, что сам является человеком совершенно противоположного темперамента. В каждом кубическом дюйме этого тощего, горбатого, изуродованного всеми существующими недугами тела таилось больше ума, чем во всей непомерно раскормленной туше мистера Ньютона Энтони. Это, конечно, не означало, что Энтони был полным идиотом. Он – весьма приличный специалист, неплохой ученый; однако, черт возьми, почему он выглядит таким напыщенным жирным боровом!

Но как только они вошли в огромный кабинет, где их встретил старый слуга, Дж. пришлось изменить мнение относительно мистера Ньютона Энтони.

– И все же этот ваш Ричард Блейд, – продолжал бубнить толстяк, – как только компьютер изменяет молекулярную структуру его мозга, тем самым перебрасывая его в некое параллельное измерение, может служить ярким примером солипсического мышления. Ведь ему приходится носить в себе целый мир… возможно – целую вселенную. По отношению к нам и к нашей вселенной, разумеется. В любом случае, ему не позавидуешь, – Энтони покачал головой.

– Кстати, лорд Лейтон, я так и не смог пока разобраться с теоретической основой ваших экспериментов. Ваши сотрудники весьма скрытны…

Дж. вздохнул и уселся за длинный стол рядом с дремлющим зеленым телефоном. Ничего не поделаешь, сейчас Лейтон в сто десятый раз примется излагать свою теорию. Естественно, что его сотрудники ничего не могут сказать; они разбираются в этих вопросах не лучше самого Энтони.

Появился слуга с подносом, на котором тоненько позванивали рюмки с виски. Мистер Ньютон Энтони отхлебнул глоток, причмокнул и закурил сигару, такую же толстую, как его ляжка. Дж. не спешил с выпивкой. Неудивительно что в этот день – вернее, в эту ночь, – он чувствует себя не в своей тарелке. Нахохлившись в кресле, шеф МИ6 с тоской прислушивался к беседе двух научных монстров. Лорд Лейтон так и выглядел – монстром. Больной, до смерти уставший человек, с горбом и тонкими паучьими пальцами. Из-за перенесенного в юности полиомиелита старик передвигался словно краб, нетвердо стоящий на ногах. Сквозь пушистую гриву тонких и белых как снег волос явственно проглядывала розовая плешь. Только глаза у его светлости оставались молодыми и яркими, с большими янтарножелтыми львиными зрачками. Сейчас в них поблескивало плохо скрываемое презрение к потугам мистера Ньютона Энтони. Лорд Лейтон давно понял, что разобраться в теории параллельных измерений его коллега не в состоянии. Стоило ли тратить время на всяких недоумков… правда, от этого зависели коекакие финансовые вопросы.

Дж. замер, набрав полную грудь воздуха. Иногда Лейтон приходил в ярость из-за любой мелочи, а по милости мистера Ньютона Энтони его светлость уже начал накаляться. Если старик вспылит, то на последующие эксперименты денег можно не просить. Дж. поднес рюмку к губам, преисполнившись надежды. Очередное путешествие – сохрани Господь Ричарда! – оплачено; тут никуда не деться. А вот потом… Но Лейтон вел себя очень осторожно. Наверняка, как шахматный компьютер, он давно просчитал все ходы, предусмотрев и этот вариант.

Лейтон глотнул виски и еще раз терпеливо повторил:

– Вам известно, мистер Энтони, что у Блейда появились кое-какие проблемы с памятью после первого визита в параллельный мир. Думаю, что смогу вполне доходчиво вам это объяснить, – профессор, не сумел сдержаться, и в голосе его послышались отзвуки грозного львиного рыка. Дж. перестал изучать свою рюмку и торопливо отправил в рот ее содержимое.

Мистер Ньютон Энтони тоже почувствовал что-то неладное и затараторил:

– О да, конечно! Я все прекрасно помню. Я не хотел бы сейчас касаться этого чисто технического вопроса. Лучше расскажите, как вам удалось расширить возможности памяти Блейда, снабдить его эдаким дополнительным резервуаром для хранения информации?

Лорд Лейтон стиснул сигару в желтоватых костлявых пальцах.

– У Блейда начались нелады с памятью, как только он очутился в Измерении Икс – для определенности используем этот термин. Местные жители называют тот мир Альбой. Конечно, Ричард никогда полностью не терял память

– ни при скачке туда, ни при возвращении обратно. Но пришлось ему несладко. Почему-то в Альбе он начал очень быстро забывать наш мир, а попав домой, он почти полностью забыл Альбу. Несомненно, коекакие факты сохранились… но немногое, очень немногое. Совершенно ясно, что подобная ситуация нас не удовлетворяет.

– Без сомнения, – вставил мистер Ньютон Энтони и тут же пожалел, что вообще открыл рот.

– Потому что главная цель моих исследований, – прорычал Лейтон, – очевидная даже кретину, заключается в том, чтобы получить новые знания! Возможно, мы раздобудем и какие-то материальные ценности, но прежде всего – знания! Знания об этих параллельных вселенных и существах, обитающих там. Мы получили слишком мало информации, и я должен признать, что путешествие в Альбу является провалом. И результат, конечно, всегда будет таким же, если наш посланец не запомнит, где побывал и чему научился. Но на первый раз такой задачи не ставилось. Вот дальше я уже не могу рисковать.

Мне пришлось изрядно повозиться с молекулярной структурой его мозга. Я перепробовал все известные приемы мнемоники и те, которые придумал сам; одним словом, чем я только не занимался! Мне хотелось создать кибернетическую модель памяти и на ее основе снабдить Блейда такими средствами, чтобы ему не приходилось делать какие-то сознательные усилия для запоминания; тогда он мог бы без дополнительных трудностей обживаться в новом измерении. Его память должна была функционировать совершенно автономно

– с тем, чтобы по возвращении мы с гарантией получили запись всей информации, хранящейся в клетках мозга.

Самое сложное здесь, мистер Энтони, добиться устойчивых межнейронных связей и научиться их расшифровывать. Для этого мне пришлось позаимствовать у американцев одно любопытное химическое соединение…

Тут Дж. поморщился и отхлебнул еще виски.

– Да, пришлось позаимствовать… вернее сказать, украсть целую кучу данных по некоторым секретным экспериментам с крысами. – Лейтон зло усмехнулся. – Нам, ученым, иногда тоже полезно заниматься кражами. Когда я заполучил все, что было нужно, то спроектировал компьютер-мнемотрон и сунул его под колпак бедного Ричарда. Три месяца мне пришлось копаться у него в голове.

Наконец, это сработало. Теперь мозг Блейда подпорчен коекакими искусственными добавками, зато он обладает потрясающей стабильностью нейронных связей. Блейд может теперь пребывать в другом измерении и изучать все, что ему заблагорассудится – с гарантией, что молекулярный механизм памяти не разрушится при переходе между измерениями. Вдобавок мне удалось расширить его способности к запоминанию информации. Это не потребует от Блейда сознательных усилий – и, в то же время, он уже ничего не сможет забыть. Он даже не будет сознавать, что все его ощущения откладываются в некий дополнительный мнемонический резервуар. А когда он совершит обратный переход, мне останется лишь опорожнить этот сосуд гипнотическим воздействием и перенести информацию на другой, более удобный для непосредственного изучения носитель.

Дж. выпустил клуб дыма и улыбнулся под его защитой. Теперь мистер Ньютон Энтони уже не выглядел таким напыщенным, как раньше – наоборот, он был поражен. Прежде, чем собеседник осмелился вымолвить слово, лорд Лейтон решил поставить финальную точку в дискуссии:

– А сейчас, коллега, – проворчал он, – я думаю, нам стоит позвонить на Даунинг Стрит. Такому старому и больному человеку, как я, уже давно пора лечь в постель. Завтра утром мне надо быть в Лондоне.

– Конечно, конечно, – торопливо согласился мистер Энтони, протянув руку к телефону.

Разговор оказался коротким. Повесив трубку, мистер Энтони кивнул Дж.

– Все в порядке, сэр. Вы можете вызывать своего человека.

Дж., в свою очередь, повернулся к зеленому телефону.

– Мне бы очень хотелось поглядеть на этого Ричарда Блейда – прежде, чем он отправится в путешествие, – произнес, толстяк. – Не могу представить, как человек способен согласиться на такое… Это почти самоубийство!

– Блейд согласился, – покачал головой шеф разведки, – потому что таких, как он, больше нет. Сожалею, но вы не сможете встретиться с ним, сэр. Это было бы нарушением секретности. – Он отвернулся и стал набирать номер.

Блейд поднял воздушные женские трусики и повесил на куст; они совсем промокли.

Он расстелил свой старый плащ в маленькой, заросшей вереском ложбинке чуть ниже вершины утеса, которую Зоэ именовала «наше укромное место». Вдоволь использовав все его преимущества, они в блаженной усталости вытянулись на жесткой ткани плаща, любуясь ночным Ла Маншем. Широкий пролив раскинулся далеко внизу – гладкое темное зеркало, то там, то тут подернутое легкой рябью. Где-то у самого устья Темзы сверкали огни проходящих кораблей. На выступе под утесом беспокойно спали чайки, прибой тихо шелестел галькой. Луна, словно огромный серебристый парусник, плыла по темному небосводу.

– Что ждет меня в стране забытых грез?.. – прошептал Блейд в нежное ушко Зоэ.

Протянув белоснежную руку, девушка растрепала темные волосы Ричарда.

– Безлюдный берег и пустынный плес… – шепнула она в ответ.

Они часто играли в эту игру, перебирая строчки стихотворений, но сейчас Блейд был раздосадован импровизацией Зоэ. В ней не прозвучало слово «любовь», которым она пользовалась весьма часто – в основном, по отношению к нему, Ричарду. А сегодня, даже в последнем страстном объятии, она не прошептала, что любит его.

Ричард Блейд, бронзовокожий мускулистый великан со сложением древнегреческого атлета, один из лучших британских секретных агентов, на самом деле был весьма тонким и чувствительным человеком. Вот именно – был. Компьютер лорда Лейтона подвел под всем этим черту.

Он поцеловал розовое ушко.

– Что с тобой, Зоэ? Что случилось? Я чувствую, что-то не так.

Ее мышцы на мгновение напряглись, затем тело девушки снова расслабилось.

– Кто такая Талин? – спросила она.

Сначала Блейд не понял вопроса. Потом слабые, неясные воспоминания забрезжили в его голове и потухли, как искры угасающего костра. Профессор Лейтон объяснил ему, почему так происходит: клетки его мозга не могут восстановить картину прошлого.

Талин… Этот манящий призрак, моментально рассеивающийся, словно струйка дыма… Солнечный зайчик на золотистой девичьей коже, алый маленький рот, впивающийся в его губы, громкий крик наслаждения… потом… потом он проваливается куда-то… куда-то в ад.

– Ты не ответил мне, Ричард.

Сегодня весь день она зовет его Ричардом. А раньше он всегда был Диком.

При всем желании Блейд не мог ответить ей. Неясное видение растаяло, он так и не смог вспомнить, кто такая Талин. Неужели он когда-то знал ее?

– Я не слышал о женщине с таким именем, – чистосердечно признался он.

– Почему ты спрашиваешь?

Он коснулся плеча Зоэ; девушка внезапно отстранилась, но голос ее по-прежнему был спокоен. Зоэ всегда оставалась спокойной – кроме, пожалуй, тех мгновений, когда они занимались любовью.

– Пожалуйста, Ричард, не обманывай меня. После всего, что между нами было, я заслуживаю лучшего обращения. Ведь мы же с тобой не дети! Если ты нашел себе другую женщину, просто скажи мне. Ты же знаешь, я не стану закатывать сцен. Просто скажи… Я думаю, что могу рассчитывать по крайней мере на твою честность, обычную честность. Поэтому мне сейчас так больно, Ричард, ведь ты всегда был честен со мной! А теперь… теперь происходит что-то такое, чего я не могу понять.

– Не можешь понять? Что? Боже мой, о чем ты? Весь день хмуришься из-за какого-то странного слова! Я еще раз повторяю, что никогда не слышал его… Я даже не могу вспомнить, что оно значит! Название города! Страны? Чье-то имя?

Знает ли он это на самом деле? Что за туманные образы временами проносятся у него в голове? Блейд с силой притянул к себе девушку.

– Дик! Ты делаешь мне больно! – Наконец-то он стал Диком!

– О, прости, дорогая, – крепки сжав ее в объятиях, он заставил Зоэ повернуться к нему; ее глаза загадочно блеснули в лунном свете. – Теперь, Зоэ, ты должна рассказать мне все, – произнес Блейд. – У меня уже голова идет кругом! Давай же, начинай!

На самом деле было бы лучше выслушать откровения лорда Лейтона по данному поводу. Этот дьявольский компьютермнемоскоп и бесконечные рискованные опыты не могли не повлиять на работу его мозга. Но с Лейтоном он побеседует потом. Сейчас ему надо помириться с женщиной, которую он любит.

– Хорошо, – голос Зоэ окреп. – Возможно, я просто ревнивая дура… Ведь ты никогда раньше не врал мне, Ричард!

Опять Ричард!

– Прошлой ночью я проснулась от твоего крика. Ты звал ее. Ты метался в постели и кричал, так кричал! А потом ты схватил меня и начал… начал… – она запнулась и подняла на него полные слез глаза.

– Боже мой! – Блейд не на шутку перепугался. – Почему же ты меня не разбудила?

– Я не смогла, Ричард. Ты не думай, я пыталась! Но ты чуть не раздавил меня в постели! Ты словно превратился совсем в другого человека – дикого, необузданного… И мне… мне стало страшно. Я просто покорилась… и терпела, пока ты не закончил.

– И сколько же это продолжалось?

– Полчаса, может – больше. После того, как прошел приступ, ты перевернулся на другой бок и заснул, будто младенец.

С минуту Блейд молча обдумывал услышанное. Да, от подобного обращения в душе бедной девушки вполне мог разразиться шторм. Теперь надо как-то выкручиваться…

– Ты знаешь, – сказал он наконец, – наверно, я просто увидел кошмарный сон, а тебе, любовь моя, поневоле пришлось стать его соучастницей. Однако странно, – Блейд задумчиво нахмурился, – я не узнаю себя… особенно – в этой ситуации… Разве по-твоему я такой уж жестокий любовник? Набрасываюсь, как жеребец, а сделав дело, засыпаю, не поцеловав последний раз любимую женщину? Пусть даже во сне была другая женщина – я все равно себя не узнаю… Нет, это не я… Видимо, мне приснился чей-то чужой кошмар,

– он улыбнулся. – Давай все забудем. Не хмурься, дорогая, лучше поцелуй меня.

Но в этот раз обаяние Ричарда Блейда не сработало: Зоэ вновь отвернулась от него.

– Нет, я думаю, забывать не стоит. Ты прав – тебе приснился кошмар, и на самом деле никакой женщины по имени Талин не существует. Да и имя какое-то странное… И все же… все же не стоит забывать.

Ну почему у них у всех такой отвратительный характер? Сунув в рот травинку, Блейд улегся на спину, тихо проклиная все на свете: лорда Лейтона, компьютер, яйцеголовых, Дж. со всем его отделом, а главное, себя самого – за то, что окончив Оксфорд, соблазнился честью работать на Ее Королевское Величество. Больше всего в этих невеселых мыслях он поносил пресловутый закон о неразглашении государственной тайны. Проще всего было бы сказать Зоэ правду; но если сделать этого никак нельзя, что тогда? Ибо если сам не придержишь язык, то помогут твои собственные коллеги – вздернут на сук, и Дж. собственноручно затянет петлю на шее, несмотря на все уверения в любви.

– Несколько месяцев назад ты просил меня выйти за тебя замуж, – тихо сказала Зоэ.

Было такое. Уже тогда он любил ее достаточно сильно. Сжав зубы, Ричард ждал продолжения. На утесе внизу суетились чайки. Луна уплывала за горизонт. Черт возьми! Он не намерен терять эту женщину!

– Сначала я отказалась, – снова послышался ее голос, – потому что еще не знала, люблю ли тебя. А когда полюбила, ты перестал спрашивать.

Блейд громко хмыкнул.

Она быстро нагнулась чтобы поцеловать его, но губы ее были холодны, а в голосе звучало притворное сочувствие:

– Бедняжка! Неужели ты так сильно переживал мой отказ?

Зоэ подняла голову и спокойно продолжала:

– Ричард, ты постоянно пропадаешь где-то, а потом – раз, и ты здесь, без всяких объяснений, зато с ужасными шрамами. Тебя нет целый месяц, а потом ты врываешься ко мне и предлагаешь продолжить наши отношения – прямо с того места, где мы остановились в прошлый раз. Не скрою, раньше мне нравилась такая жизнь. Но это не может продолжаться вечно. Я устала. Я просто женщина, обычная женщина, и хочу иметь детей и мужа, которого вижу каждый день. И каждую ночь. А ты… я даже не знаю, на что ты живешь.

– Слушай, давай оставим это… – с усилием произнес Блейд.

Ее холодная рука легла на его губы.

– Знаю, знаю. Отдел экономического планирования, Уайтхолл.

Это была его новая легенда – с тех пор, как он по уши увяз в компьютерных экспериментах.

– Я имею в виду твою настоящую работу, – продолжала девушка. – У меня и моего отца есть кое-какие знакомые, а у них тоже полно знакомых. Оказалось совсем не трудно выяснить, чем ты занимаешься в своем отделе: у тебя там кабинет с секретаршей, и примерно раз в неделю ты целый час сидишь в нем, подписывая какие-то бумаги.

Где-то звонко закричал петух. Ричард прикрыл глаза. Послушал бы Дж. ее речи! Сам-то он всегда считал, что новая легенда прозрачна, как стекло.

Зоэ снова наклонилась к нему – теперь ее губы были куда теплей.

– Дик, дорогой мой… Если у тебя какая-то сверхсекретная работа, ты только скажи мне одно словечко… Я все пойму и не буду задавать никаких вопросов.

М-да…

– Я не могу тебе ничего сказать, – печально произнес Блейд, – ни одного словечка.

– Даже такого короткого, как «да» или «нет»?

– Абсолютно ничего.

В наступившей тишине снова задорно прокричал петух.

– Ну, хорошо, – девушка прижалась к нему. – Тогда, может быть, ты женишься на мне? Прямо сейчас! Дик, я так люблю тебя… ради тебя я готова на все. Давай поженимся, и я постараюсь привыкнуть к твоим отлучкам.

– Я не могу, милая моя, – произнес Блейд.

После начала экспериментов его прежний контракт был расторгнут и его заставили подписать новый, в котором ясно говорилось – никакой женитьбы. Потому что даже самые надежные люди в постели становятся необычайно болтливыми.

Зоэ изумленно приподнялась на локтях.

– Ты не можешь на мне жениться? Или не хочешь?

– Не могу. Я…

И тут они услышали, как в коттедже на вершине утеса надрывно зазвонил телефон. Зоэ приподнялась и начала шарить по траве в поисках своей юбки.

– Наверно, тебя, – сказала она.

– Да, я ждал этого звонка, – кивнул Блейд. – Одевайся. Я отнесу тебя домой.

Взяв девушку на руки, он направился в сторону коттеджа. Как обычно, он одним махом одолел каменные ступеньки, вырубленные в скале.

– Осторожно! – в испуге вскрикнула девушка. – Ты угробишь нас обоих!

«А раньше ей это нравилось», – печально подумал Блейд, ритмично шагая по тропинке. Торопиться некуда. Телефон продолжал звонить.

Осторожно положив Зоэ на постель, он повернулся и снял трубку.

– Привет, мой мальчик, – голос Дж. звучал так, словно ничего более серьезного, чем приглашение на чашку чая, не предполагались. – Как настроение?

– Да так себе, – Блейд искоса глянул, на Зоэ, барахтающуюся на одеяле. Заметив его взгляд, она чинно уселась, подперев рукой подбородок, и отпустила ему притворную улыбку.

– Послушай, Ричард, – сказал Дж., – я надеюсь, что не оторвал тебя от каких-то срочных дел? – старый лис спрашивал таким тоном, словно был абсолютно уверен, что вытащил Блейда из теплых девичьих объятий.

– Все в порядке, сэр, – деликатно ответил Блейд. – Что у вас нового?

– Утром тебе надо явиться в обычное место. Нет возражений?

– Никаких, сэр. Я отправляюсь. – Блейд повесил трубку.

– Опять уезжаешь, дорогой?

Молча кивнув, Ричард поплелся в кладовку, выудил оттуда чемодан и принялся швырять в него вещи. Хорошо, что в этот раз он не прихватил из Лондона ничего объемистого.

– И когда мы снова увидимся?

– Понятия не имею, – честно признался он. – И самое обидное, любовь моя, никто не может этого сказать.

Блейд не добавил, что весьма вероятно, Зоэ вообще никогда больше его не увидит; было бы жестоко завершать свидание подобным образом. Она же любит его. Он ничего ей не скажет; конечно, она будет строить всевозможные догадки по поводу его отлучки. Пусть так. Если честно поведать ей, что он собирается в другое измерение, где шансы остаться в живых весьма близки к нулю, она вообще с ума сойдет.

– Надо обделать одно дельце, – Блейд предпочел лавировать. – Не знаю, когда оно закончится.

– Дик!

Ричард обернулся и в последний раз обнял плачущую девушку. Потом он вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь.

С первыми лучами рассвета Блейд подошел к главным воротам Тауэра. Дж., с вечной трубкой в зубах, уже поджидал его. Яркий солнечный свет и мешки под глазами после бессонной ночи прибавляли ему десяток лет.

Охранники проводили их сквозь лабиринт туннелей, ходов и лестниц до двери специального лифта, которую Ричард так хорошо запомнил. Полномочия Дж. здесь кончались; дальше он пройти не мог. Эксперимент являлся сверхсекретным предприятием.

Они молча пожали друг другу руки. Блейд подумал, что еще никогда не видел шефа таким усталым и озабоченным.

– Удачи тебе, мой мальчик, – сказал Дж. – Отправляясь туда, не беспокойся о здешних делах. У тебя будет все хорошо. Я об этом позабочусь.

Подошел лифт, и Ричард шагнул в кабину; Дж. махнул ему рукой из коридора.

Через десять минут Блейд уже пробирался через паутину проводов и кабелей вслед за белым халатом лорда Лейтона, прислушиваясь к монотонному гуденью компьютеров, похожему на пульсацию крови в сосудах.

Вскоре они очутились на небольшой площадке в недрах огромного компьютера, где находилось кресло под блестящим металлическим колпаком. Почему-то оно все время ассоциировалось у Блейда с электрическим стулом. Насколько он сейчас припоминал, конструкция эта почти не изменилась, разве что разноцветных проводов, торчавших из внутренностей машины, стало побольше.

Как оказалось, это впечатление не было обманчивым. Лорд Лейтон, закрепляя контакты на теле Блейда, горделиво махнул рукой в сторону терминала своего любимого детища и с чувством произнес:

– Вы заметили, Ричард? Я полностью переделал его. Теперь это совершенно другая машина.

Блейду осталось только в очередной раз подивиться немыслимой работоспособности этого горбатого скрюченного старика. Наконец его светлость кончил возиться с электродами и поднял глаза:

– Что-то вы сегодня нервничаете, друг мой. Испуганы?

– Да, сэр. Немного, – чистосердечно признался Блейд. – Прошлый раз все случилось так быстро, что у меня не хватило времени ощутить страх. К тому же, я не знал, что меня ждет.

Лейтон похлопал его по плечу.

– Успокойтесь. Сейчас вы тоже не знаете, что вас ждет. Как, впрочем, и я сам. – Да, в отсутствии логики его нельзя упрекнуть! – Конечно, я постарался все точно рассчитать, но кто его знает? Главное – не волнуйтесь; в нужное время я вытащу вас оттуда. Старайтесь накопить побольше информации. Запоминать ничего не нужно, все сведения будут зафиксированы автоматически… Ну, вы готовы?

– На двести процентов, – отозвался Блейд. – Вперед, профессор!

Лейтон нажал на переключатель.

В этот раз боли не было; только гигантская рука с неодолимой силой вдавила его в кресло. Блейд попытался вдохнуть, но не смог. Воздуха не было. Он продирался сквозь наполненный громом вакуум. Беззвучным громом – он мог его ощутить, но не услышать.

А потом тело Ричарда Блейда начало распадаться. Ничего не чувствуя, он хладнокровно наблюдал за этим процессом, пока ему не стало совсем скучно. Он равнодушно глядел, как его руки и ноги отделяются от туловища и уплывают куда-то вдаль. Голова тоже решила покинуть привычное место, и плавно снялась с плеч. Теперь она медленно кружила вокруг разросшегося до невероятных размеров тела, которое все еще продолжало разлетаться на части. Вот рассыпался на мелкие кусочки позвоночник, и сквозь образовавшуюся щель разноцветным роем вылетели внутренности. Внезапно Блейд заметил, что на него сверху что-то падает. Это оказался его собственный кулак, разбухший, закрывший собой полнеба. Он почувствовал мгновенный всплеск ужаса и попытался увернуться от снижающейся громады, однако бежать было некуда, оставалось только беспомощно ждать развязки. Ричард улыбнулся. В конце концов, какое ему дело до этого летающего кулака? Правда, очень большого…

Наконец кулак обрушился ему на темя, и Блейда скрутило от боли. Все-таки и в этот раз без боли не обошлось.