"Слишком заманчиво" - читать интересную книгу автора (Фостер Лори)

Глава 1

Ной Харпер вошел в холл и замер: из спальни на втором этаже доносились странные звуки. С минуту он прислушивался, сам не понимая, почему делает это. Ревновать было не в его правилах. Но дурачить себя он не позволит ни при каких обстоятельствах.

Он стоял и злился. Можно было развернуться и уйти, и тогда все потечет по старому руслу, а он забудет эту минутную слабость. И Клара все так же волнующе будет подставлять щеку для поцелуя, а сам он сделает все, чтобы погасить в себе любые подозрения. Но чем больше Ной думал об этом и чем более волнующие картины мелькали перед его внутренним взором, тем яснее он понимал, что с Кларой все кончено. Собственно, он давно догадывался, что она ему изменяет и что взгляд ее восхитительных глаз полон не таинственности, а пошлости, которую он сразу не разглядел, потому что любил и желал ее.

Сожалел ли он об их коротком и бурном романе? Пожалуй, да. Он даже испытал облегчение от того, что пришел к какому-то решению. Жить с женщиной, которую ты любишь, но которой не доверяешь, было не для него. А ведь до этого мгновения он не представлял жизни без нее, и ему было безмерно больно прийти к такому решению.

Он покачал головой. Больше всего расстроится бабушка Агата, которую он боготворил. Да и многочисленная родня начнет судачить. Скандала в масштабе города Гиллесна штата Кентукки избежать будет нельзя. Все извещены. Гости приглашены. Родители Клары – Хиллари и Джордж – почти закончили приготовления к свадьбе. Снят огромный зал, и куплено подвенечное платье, по цене равное загородному дому. Гости должны были съехаться со всей страны. Были заказаны очень дорогие кольца, а сама свадьба назначена через месяц. Жалко было только Агату, которая дружила с Хиллари и Джорджем и души не чаяла в Кларе. Она уже видела себя в окружении внуков. «Будет мне наука», – злорадно думал Ной. Не надо было подавлять собственную интуицию. Ведь он порой ощущал, что Клара неискренна, но перешагивал через свои чувства. И ради чего? Ной часто думал об этом, но так и не пришел к окончательному выводу.

В этот момент его подозрения получили весомое подтверждение – из-за дверей спальни раздался протяжный стон, и Ной различил звуки рвущейся простыни. Он не знал, как ему поступить. Можно было уйти, а потом прислать Кларе письмо с формальным отказом. Но в этом случае она могла придумать любые объяснения тому, что он услышал, и он не сможет не поверить ей, и все будет по-прежнему. Нет, лучше враз оборвать все связи.

Ной поднялся на второй этаж. Дверь спальни была приоткрыта.

Клара лежала на кровати, и ее ноги торчали над спиной какого-то типа, которого Ной в глаза не видел. Она даже не соизволила снять колготки, и они болтались у нее на ступнях. При этом в порыве страсти она умудрялась обнимать ногами своего партнера. «Ах вот какая она в постели!» – с завистью подумал Ной. С ним она никогда не была столь пылкой. А он-то по глупости вообразил, что она раскроется позднее, в замужестве. Он очень сильно ее любил, и теперь видеть ее в объятиях другого – ее тело, ее грудь, которую ласкал другой мужчина, ее ноги, которые казались ему верхом совершенства, ее волосы, разбросанные на подушках, и лицо, красное, в пятнах, – все это причинило ему сильную боль. Он готов был наброситься на любовников. Но в этот момент Клара заметила его. Ее лицо сразу изменилось, и она попыталась выбраться из-под партнера, который воспринял ее движения совершенно по-иному, должно быть, как признак бурных чувств, и навалился еще сильнее, так что Кларе осталось только одно – со все большим ужасом наблюдать за Ноем, который, к его собственному удовольствию, вдруг обнаружил на своих устах мефистофельскую ухмылку. В конце концов она ответила ему тем же. И он понял, что она не только порочна, но и самодовольна и зла. И в этот момент любовники испытали острое наслаждение. Она, наверное, – от необычности ситуации, а ее партнер – от страсти. Лицо Клары напоследок исказилось совершенно точно так же, как искажалось оно, когда она занималась любовью и с Ноем. И Ной понял, что она никогда не была целомудренна – даже в мыслях. Ловко она обвела его вокруг пальца. Это будет уроком на всю жизнь. Отныне женщины будут только страдать из-за него. Он так решил.

– Сегодня ты потрясающе пылкая, – произнес мужчина, целуя ее в шею.

Клара с гримасой отвращения на лице столкнула его с себя. Мужчина недоуменно посмотрел на нее и оглянулся. После этого он поспешно начал одеваться, бросая на Ноя косые взгляды, – он явно его побаивался. По крайней мере у него было чувство такта. Клара же, не прикрываясь, села на край постели и спросила:

– Ты давно здесь?

– Достаточно, чтобы все понять, – сказал Ной.

– Я только рада… – ответила она, глядя ему в глаза.

Она почувствовала облегчение от того, что не надо больше притворяться. Любила ли она его? Пожалуй, она и сама не знала этого. Но то, что он ее не возбуждал, было совершенно очевидно. Наверное, она ошиблась в выборе. Привычка к светскому образу жизни давалась ей нелегко. Вся эта чопорность и добропорядочность. К черту! В глубине души Клара была совсем не тем ягненком, которого из себя строила. Первым парнем, с которым она переспала, был мальчишка с соседней фермы. Целое лето они тайком встречались на берегу реки. Потом он уехал, и, странное дело, Клара совершенно не огорчилась, а стала встречаться с ветеринаром, который раз в месяц приезжал к отцу. Ветеринар знал свое дело лучше, и Клара поняла, что мужчины бывают разными.

Ной испытывал к себе отвращение. Еще бы! Его благородные намерения были растоптаны самым грубым образом. Но он уже успокоился. Если она считает его идиотом, то это прежде всего ее проблемы. «Все женщины в той или иной мере порочны», – с горечью думал он, разглядывая ее лицо и грудь, которая теперь не вызывала у него былого желания. Наконец Клара сообразила, что надо одеться. Но даже это она сделала так, чтобы унизить Ноя, – не стесняясь ни своего любовника, ни жениха. Очень спокойно встала и, повернувшись лицом к Ною, накинула пеньюар. Он сам его подарил ей. А она встречала в нем любовника. «Убью мерзавку!» – решил Ной и произнес:

– Не забудь, что ванная в конце коридора…

Иногда они сами занимались в ней любовью – что ж, теперь он будет неприступен. Он вышел из спальни, чтобы спуститься в холл и уйти. Но она догнала его и пошла рядом. Он почему-то вспомнил, как они целовались на этой лестнице. И как он желал этих поцелуев.

– Что ты решил? – спросила она.

Он удивился ее тону, потому что Клара его явно о чем-то хотела попросить.

– Не падай в обморок. Я не собираюсь устраивать скандал.

– А что будет со свадьбой?

– Надеюсь, ты выйдешь замуж за него. – Ной кивнул головой в сторону спальни.

– Я не об этом…

– При данных обстоятельствах, согласись, я не могу жениться на тебе.

У Клары перехватило дыхание. Ему даже показалось, что она упадет в обморок. И он даже готов был поддержать ее, но вовремя остановился. От Клары не ускользнул его жест. Она знала, как надо пользоваться мужчинами. Падет еще один бастион, и Ной простит ее. Она же пообещает ему все, что он хочет. А потом… А потом будь что будет… Но Ной пересилил себя и подошел к двери. Она осталась стоять посреди холла, не зная, что ей сделать – упасть ли на ковер или броситься ему на шею и пролить слезы раскаяния.

– Ной! Ты все забыл?! – Клара прильнула к его груди. Харпер надеялся избежать этого разговора. Все объяснения ничего не значили после того, что он увидел. Вздохнув, он оттолкнул ее. Его лицо выражало сдержанное презрение.

– Ну почему же… – сказал он.

Клара смотрела на него жалостливыми глазами. Ее губы дрожали, кожа была бледнее обычного. Сквозь пеньюар просвечивало ее великолепное тело. Порочность придавала ему большую привлекательность. Ной вдруг понял, что ему в ней нравилось именно это скрытое качество, которое он не разгадал сразу. Если прибавить сюда золотисто-каштановые волосы и пышную челку, много бы он дал, если бы она оказалась его другом.

Плечи ее поникли. Она не смела поднять глаз.

– Мне очень жаль…

Однако Ной не мог себе представить ее сожаления. Он мечтал, что она будет его женой на долгие годы. Ему нужен был такой человек, которому бы он мог рассказать многое из своей жизни, но, увы, жизнь распорядилась по-своему.

– Жаль чего? – спросил он, заранее зная ответ. Ему не хотелось выглядеть грубым.

– Всего… – Она с затаенной надеждой посмотрела на него.

– Ах, оставь! – почти театрально сказал Ной и отвернулся. Он не мог спокойно смотреть на нее.

Она сжала его руки.

– Ной, на карту поставлено нечто большее, чем наша свадьба, и ты это знаешь. Мои родители… – Она вздрогнула. – Боже, я даже представить себе не могу, как они отреагируют, все так долго ждали эту свадьбу…

– Ты сумасшедшая?! – спросил он.

– Ах, Ной… – вздохнула Клара, словно призывая этим вздохом все забыть.

– Твои родители приняли меня из уважения к моей бабушке, Клара, – хрипло ответил Ной. – И я сомневаюсь, что их сердца разобьются, если я не стану их родственником. Есть множество других мужчин, которых твои родители предпочли бы выбрать тебе в мужья, и для нас обоих это не секрет.

– Они любят Агату. – Клара твердо взглянула на него. – И я тоже люблю Агату.

– Моя бабушка тоже тебя любит.

«Гораздо сильнее, чем она когда-либо любила меня», – подумал он, но вслух лишь сказал:

– Ты для нее – дочь, которой у нее никогда не было, внучка, о которой она мечтала. Она обожает тебя, и вряд ли что-то изменится в связи с нашим разрывом.

– Это убьет ее… – с трудом выговорила Клара. Неожиданно для самого себя Ной рассмеялся:

– Убьет Агату? Да она переживет нас всех!

– Ной, пожалуйста, не делай этого.

– Чего именно?

– Этот мужчина… это случайность… глупость…

По щекам Клары потекли слезы, она вся дрожала. «Почему женщины стараются добиться своего с помощью слез? Нет, она определенно сумасшедшая», – решил Ной.

– Ной, пожалуйста, не губи меня. Не губи мою семью. Я не могу даже представить, как сложится моя жизнь без тебя.

Внезапно Ной понял, что на самом деле Клара его совершенно не знала. Он смотрел в испуганные глаза женщины, которая была готова выйти за него замуж, чтобы соблюсти приличия. Это несовременно. Масса людей разводятся – и ничего. Зачем же он нужен Кларе? Ему стало интересно.

– Но почему?

– Боюсь, что нас не поймут в обществе. Будет много сплетен.

– Ах вот о чем ты… Можешь не волноваться, я придумаю вескую причину. Например… например… что я нашел другую.

– Но это тоже скандал!

– Подумаешь, – сказал он. – Можно, правда, сказать, что мы откладываем свадьбу из-за…

– Видишь, ты сам не знаешь, что придумать. Если мы с тобой не поженимся, то моя судьба будет сломана.

– Эй… – сказал он, наблюдая за ее попытками сохранить самолюбие. У нее могла начаться истерика.

– Ной!

Почувствовав прилив жалости, Харпер крепко взял ее за руку.

– Послушай, Клара, свадьба отменяется, и этого не изменить. Но почему это произошло, не касается никого, кроме нас, правильно?

Ее губы приоткрылись, дыхание стало прерывистым.

– Ты придумаешь что-нибудь такое, что не очень заденет людей? – с надеждой спросила Клара.

– А что тебя волнует? Подумаешь – разбежались перед свадьбой. Сотни людей это делают каждый день.

Вдруг он понял, чего она от него добивается. Не получилось помириться. Не лучше ли свалить всю вину на жениха? Ему стало смешно. И хотя он был благороден, как и подобает джентльмену, он не был настолько глуп, чтобы дать ей возможность напоследок играть собой. В общем, даже сегодняшний конфуз не научил Клару ничему. Возможно, она все еще, как в юности, витает в облаках и жизнь кажется ей легче, чем есть на самом деле. Но теперь это совершенно не касалось Ноя. Клара свободна и вправе жить так, как считает нужным.

– Ты мерзавец! – Она отшатнулась. – Хочешь сказать, что ты слишком хорош для меня?!

– Я не хотел тебя обижать, – пожал плечами Ной.

– В таком случае не пачкай моего имени с этим… – Она кивнула головой в сторону спальни, где ее любовник наверняка прислушивался к тому, что они говорят.

Впрочем, этой фразой она решила судьбу их разговора.

– Мне не нравится, когда меня унижают, – сказал Ной.

Вместо того чтобы засмеяться, она закрыла лицо руками, и у нее началась истерика. С минуту она рыдала у Ноя на груди. Потом вытерла слезы.

– Я тебе костюм испачкала…

– Ничего страшного, – ответил Ной.

– Прости меня, прости. Я не хотела…

– Брось, – сказал он, – что случилось, то случилось.

– Я любила тебя…

– Поздно. Наверное, мы никогда всерьез не собирались пожениться, дорогая.

– Ты уверен? – удивилась она сквозь слезы.

– Не бойся. Я никому ничего не расскажу о том, что произошло сегодня.

Она снова прижалась к нему.

– Я тебя не узнаю, дорогая, ты всегда была правильная и утонченная. Именно это мне нравилось в тебе.

– Ах, Ной… – вздохнула она. – Мне ли тебя учить – женщина переменчива, как ветер…

– Надеюсь, этот ветер больше не будет касаться меня, – желчно сказал Ной. – Перейдем к делу. Тебе надо куда-нибудь уехать, чтобы было время обдумать, как все это представить родителям и родственникам. Я никому ничего не буду говорить, в том числе и Агате, до завтрашнего дня. В любом случае наш разрыв должен выглядеть вполне естественным. Например, скажем, что мы разлюбили друг друга. Или лучше так… – добавил он, глядя, как по ее лицу пробежала волна недоверия. – Лучше скажем так, что ты поехала лечиться в Майами, а свадьбу отложили на год, а за этот год мы разлюбим друг друга. В общем, надо подготовить общественное мнение. – Он заставил себя улыбнуться. – Если ты сама не проговоришься.

Она неуверенно улыбнулась. При всем ее двуличии она не особенно хорошо понимала мужчин вне постели. Ной действительно оказался благороднее, чем она думала. На какое-то мгновение в ее душе появилось чувство сожаления об их разрыве. Ной не так плох, можно было бы приспособиться в сексе и к нему. «В конце концов, я не всегда буду молодой, – подумала она. – А он тот человек, на которого можно положиться». Но сейчас же звук из спальни вернул ее к реальности: вряд ли она сможет отказаться от своих привычек, ведь секс для нее – вторая натура. Она понимала, что не сможет изменить образ жизни, к которому привыкла слишком рано.

– Спасибо тебе, Ной, за все, – сказала Клара, прощаясь и отступая на шаг.

Ной вышел. Прощание явно затянулось, и он уже стал терять терпение. Он не мог понять себя. Любил ли он Клару? Уж слишком легко дался ему разрыв. Признаться, в своих фантазиях он видел эту сцену в более трагичных тонах. Но слава Богу, что все оказалось проще. Он не испытывал ни угрызений совести, ни боли – ничего. Ему даже было все равно, что подумает многочисленная родня Калленсов. В конце концов, это его жизнь. Разумеется, он сделает все, чтобы на репутацию Клары не упала даже тень подозрения. Хотя что в таком случае на нее может пасть? Подозрения все равно останутся.

Хорошо, что все выяснилось до свадьбы – их бурный роман быстро угас. Впрочем, Ноя что-то должно было насторожить раньше. Например, ее холодность, когда он ее домогался. Хотя отдалась она ему легко и без сопротивления. В-ту первую ночь он был несколько обескуражен – в постели Клара оказалась совсем не той, какой он ее себе представлял. Зачем же он тогда ей был нужен? Вот этого он не мог понять. Все его дальнейшие ухаживания и поступки, связанные со свадьбой, были лишь данью его благородству, ведь он попросил ее руки и не мог отказаться от своих слов. Он ни разу не изменял ей за все время ухаживаний. А это уже подвиг. Теперь он готов был пуститься во все тяжкие. Как ему не хватало грубого, животного секса с какой-нибудь проституткой!.. Он решил, что тут же займется решением этой проблемы.

Грейс Дженкинс очень спешила. Не то чтобы она расстроилась из-за Ноя Харпера, но испортить себе жизнь из-за какой-то женщины?! Это было выше ее понимания. Впрочем, у нее было такое чувство, что оскорбили лично ее. Она вовсе не считала себя наивной, но ведь должны существовать какие-то нормы морали. Если кто-то был выше этого, то он явно не входил в круг ее знакомых. А между тем Грейс не чувствовала себя старомодной. Сексуальная революция произошла во всем мире, но только не в их семье (к которой она себя причисляла с незапамятных времен).

Как назло ее машина сломалась в трех кварталах от дома Ноя, и в довершение всего пошел дождь. Не будь она настолько полна гневом, можно было бы вызвать такси. Но Грейс была слишком возбуждена и простучала каблучками весь путь, не обращая внимания на дождь. Разумеется, она вымокла до нитки, но даже это не остудило ее гнев. Действительно, стоило ей уехать на неделю по поручению Агаты, как дела в семье (выражение Агаты) пошли из рук вон плохо. Не будь она так предана Агате, ей было бы наплевать, что происходит с внуками Агаты. Во-первых, Грейс пунктуальна, как любой выпускник престижного колледжа. Во-вторых, она испытывала гордость за себя, за то, что ведет такое сложное хозяйство, как семья. И ей действительно было чем гордиться: Агата ей безраздельно доверяла, и Грейс вела все ее дела. В сферу ее деятельности попали и внуки Агаты. В настоящий момент она чувствовала, что уберечь Ноя от неправильных поступков – ее моральный долг. К этой проблеме Грейс подходила, как к любой другой, возникающей в ее карьере. Известно, чем это кончается для неопытных девиц.

Как всегда, Агата не удосужилась вникнуть в суть вещей. Можно было списать это на старость, но Грейс знала, что семидесятичетырехлетняя Агата не так проста, как кажется. Уж она-то понимала, что толкает молодых людей в постель к девицам, подобным Кларе. Но если ты глуп, то так тому и быть. Не суйся туда, где тебе не место. Грейс не исключала, что Ноя используют, чтобы подобраться к Агате, у которой были большие деньги. И она была намерена твердо стоять на страже интересов Агаты. Вот почему она возмущена историей с Ноем и Кларой. Последнюю, разумеется, она ни в грош не ставила. Грейс готова была выложить все, что она думала о Кларе.

Грейс так расчувствовалась, что на ее ресницах повисли слезы. Впрочем, их трудно было отличить от дождевых капель. Она знала за собой эту нехорошую привычку всплакнуть и считала, что должна изжить в себе этот недостаток. Хорошо еще, что Агата не видит ее в таком состоянии. Лучше себя контролировать и не выказывать своих эмоций.

Грейс распахнула дверь, влетела в холл и едва не упала, поскользнувшись на мраморном полу. Если бы не Грэхем, швейцар, успевший в последний момент подхватить ее под руку, она бы точно растянулась на полу.

– Осторожно… – самой себе сказала Грейс и профессионально улыбнулась Грэхему.

Свою улыбку она репетировала перед зеркалом. Лозунг «Улыбайся, даже когда тебе тяжело» давался ей просто.

Грэхем не сразу узнал ее. Мокрые пряди закрывали лицо Грейс, промокшая блузка явила миру ее прелести. К счастью, Грейс носила нижнее белье. Когда старый швейцар узнал в ней секретаря Агаты, в его глазах появилось почтение.

– Мисс Дженкинс! Что вы делаете на улице в такую грозу?

Грейс круто повернулась.

– Извините, Грэхем. Ной у себя?

– Да, мисс. Он со своим братом. – Грэхем понял, что Грейс разговаривать с ним не намерена.

– Слава Богу!

Конечно, Грейс предпочла бы, чтобы Ной был один. Присутствие Бена усложняло задачу. Самое главное, она не знала, насколько Бен был посвящен в скандальную историю. Правда, с другой стороны, это было неплохо, значит, Ной дома, а его брат только поможет Грейс в ее миссии. Она надеялась, что Бену хватит благоразумия наставить Ноя на путь истинный. Вот с такой, собственно, благородной целью Грейс и направлялась к Ною. Хорошо еще, что Агата не знала об этом, потому что иначе наверняка в тот же момент уволила бы Грейс. Но здесь Грейс лукавила. Дело в том, что Агата любила Грейс и покровительствовала ей.

– Машина сломалась в соседнем квартале, – сказала она Грэхему. – Я вызову эвакуатор.

– О вас доложить? – почтительно спросил Грэхем.

– Спасибо, я справлюсь сама.

– Как вам будет угодно, – ответил швейцар, провожая ее к лифту.

Он не одобрял любые пробежки под дождем. Ведь это может привести к воспалению легких, а болеть в нынешнее время Грэхем считал непозволительной роскошью.

В кабине лифта Грейс посмотрела на себя в зеркало. Волосы – как у мокрой курицы перья, юбка мятая. На блузке пятно. Не стоило ей в таком виде представать перед Ноем. Грейс достала из сумочки расческу и помаду и привела себя в божеский вид. Глянула еще раз в зеркало. Немногим лучше, но ничего не поделаешь. Лифт двигался неимоверно медленно. Грейс нервно постукивала ногой, и капли воды стекали на пол. Под ней образовалась лужица. От нетерпения Грейс начала грызть ноготь. Это была еще одна ее привычка, которую она не могла изжить. По этому поводу Агата часто ей выговаривала и убеждала, что Грейс должна сдерживать себя.

Хотя Ной относился к Грейс покровительственно и они были знакомы три года, Грейс была для него в первую очередь секретарь и доверенное лицо его бабушки, а потом уже – женщина. Но с другой стороны, Грейс чувствовала, что после скандала, который учинила Агата, Ноя следует поддержать. Ему нужно сказать, что есть человек, который верит в него. С такими благими намерениями Грейс вышла из лифта и направилась к квартире Ноя. В ее туфлях хлюпала вода, а на ковре остались мокрые следы. Дойдя до двери Ноя, Грейс сделала глубокий вдох, откинула с лица мокрые волосы и постучала. Из квартиры не раздалось ни звука.

Агата как по нотам разыграла свою партию: пригласила Клару, ее родителей и с чувством праведного гнева устроила Ною выволочку. Вначале она добивалась от Ноя признания, почему он решил отложить свадьбу. Затем, убедившись, что его версия не совпадает с ответами «бедной девочки» – Клары, пыталась воззвать к его совести. Родители Клары тоже не упустили случая привести жениха в семейное стойло, но даже в глазах ничего не понимающей Грейс они выглядели наивными.

И вдруг одна-единственнаяя фраза Агаты, на которую никто не обратил внимания, раскрыла перед ней тайные причины гнева. «Меня никто не поймет!» – воскликнула Агата. Агата хотела все сделать так, чтобы в обществе ее никто ни в чем не мог упрекнуть. Агата даже пригрозила лишить Ноя денег и отослать туда, откуда она его извлекла. С горячностью молодости Грейс бросилась на защиту Ноя и невольно сыграла роль громоотвода в этой жуткой сцене. Так или иначе, но Ной был оставлен и теперь на полном основании мог считать себя полноправным членом семьи. Что и требовалось доказать, а Кларе утерли нос. Конечно, она сразу не поняла, что произошло, но ей будет трудно найти себе пару из ближайшего окружения семьи Агаты.

Грейс постучала снова и несколько раз нажала на звонок. Тишина. Тогда она легонько толкнула дверь. К ее удивлению, та оказалась открытой. Грейс миновала прихожую, заглянула в большую комнату, которая служила гостиной, и крикнула:

– Эй, есть кто?

Никто не ответил. Тогда она прошла в кабинет, где тоже никого не обнаружила, и попала в спальню. Повсюду – на диване, на кровати и даже на телевизоре – валялись пустые бутылки из-под пива и водки. Несколько коробок с кусками пиццы были засунуты под ковер, который был усыпан чипсами и пакетами из-под них. В довершение всего кресла и стулья были залиты, судя по запаху, сметанно-чесночным соусом.

«У уборщицы будет истерика», – подумала Грейс. Как Ной мог устроить пьянку из-за Клары? Только мужчины способны на такое. В этом отношении у Грейс был только опыт колледжа. И хотя она, разумеется, посещала вечеринки, все сводилось к инфантильному общению на тему «А ты умеешь целоваться?». В свои двадцать пять Грейс оставалась девственницей и совершенно не гордилась этим.

Грейс обнаружила Ноя и Бена на балконе. Они сидели в шезлонгах, а их босые ноги торчали за пределами перил. В руке у каждого – по бутылке пива. Грейс ими даже залюбовалась. Она всячески скрывала от самой себя, что ей нравятся оба, и твердила, что между ней и ими могут быть только чисто деловые отношения. В братьях чувствовалась порода. Были они крупными и мускулистыми, как герои голливудских боевиков. Неудивительно, что Агата забыла великосветскую гордость и разыскала незаконных отпрысков своего покойного сына – братьями действительно можно было гордиться.

Не замечая присутствия Грейс, братья разговаривали о недавних событиях. На Ное были выгоревшие джинсы и серая безрукавка. Бен был одет не лучшим образом. Они были очень похожи. Даже взъерошенные волосы у них были одного цвета – черные.

Ной Харпер нравился Грейс. Но она и в мыслях не представляла себя рядом с ним. А что скажет Агата? Она предвидела ее реакцию. Нет, никаких романов на работе. Прежде всего карьера. К тому же Грейс неплохо зарабатывала и ей нужны были деньги. Их можно было потерять из-за одного необдуманного поступка. А Грейс не собиралась совершать ошибки – по крайней мере в ближайшем будущем.

– К черту! – выругался Бен. – Все женщины – шлюхи.

– Я это тебе давно твердил.

– Врешь, – сказал Бен, – ты раньше так не думал, и не надо приписывать себе чужие мысли.

– Ты хочешь сказать, что я наивен, а ты мудрый всезнайка?

– Да, – кивнул Бен так истово, что Грейс услышала хруст позвонков. – Тебе не идет циничность. Оставайся таким, какой ты есть.

– Но в таком случае ты мой должник.

– Какой должник? – удивился Бен.

– Ты должен пойти и найти бутылку водки. Кажется, у нас еще что-то осталось в холодильнике.

– Брось, – сказал Бен, – мы пьем третий день, и это лучшее времяпрепровождение. Водка никуда не убежит. Лично я предпочитаю джин.

– Джина не было, – сказал Ной. – Будем пить водку.

– Одно я знаю точно – водку хорошо запивать пивом. Но потом болит голова.

Грейс не ожидала, что братья окажутся такими специалистами по части выпивки. Весь ее опыт в области алкогольных напитков ограничивался джин-тоником. Она предпочитала учебу. Одно было очевидно: Бен наливался алкоголем из чувства солидарности. Получалось, что они пили еще до скандала, который учинила Агата. Веселенькое дельце. Они оба не боялись свою покровительницу. А это значило, что скандал может иметь продолжение, и не с лучшим исходом для братьев.

– Насчет женщин, – напомнил Ной. – Я ведь ее не тащил под венец. Она сама захотела. Она твердила, что любит меня.

– Ты ослаб и расчувствовался, – заявил Бен. – Что толку вспоминать прошлое? Хочешь, я познакомлю тебя со своей подружкой?

– И ты туда же! – ответил Ной. – Нет, с меня хватит. Вначале надо успокоиться. Кстати, давай звякнем по объявлению.

– Нет, я не хочу иметь дело с женщинами по пьянке. Этим делом надо было заняться до этого.

– А кстати, как твои анализы?

– Агата упряма, но я упрямее. Ничего не буду сдавать.

Ной искоса взглянул на брата.

– Ты знаешь, она упрямее тебя. Конечно, она знает, что ты ее внук, но червячок-то остался, вот она и хочет подстраховаться.

– Пусть поверит моей матери.

– Она ей уже поверила. Но ты ведь ее знаешь.

– Да, Агата даст нам сто очков вперед и все равно выиграет.

Ной пожал плечами:

– Это ее право. Иначе бы она не была нашей бабкой.

– Да, ты прав.

– И хотя я зол на нее, я ее уважаю. Посмотрим, какими мы будем в ее возрасте.

– К ее чести, # она не дает нам повода почувствовать, что мы полубратья.

Ной проигнорировал последнюю реплику и добавил:

– Ты мой брат!

– А ты мой!

С этими словами они обнялись и допили содержимое бутылок.

– Это дело надо закрепить! – заявил Ной. – Где у нас водка?

– К черту водку! – остановил его Бен. – Давай поговорим!

Ной был высоким и ладным. Он походил на своего отца, которого Грейс видела лишь на фотографиях. Бен был выше Ноя на десять сантиметров, и его рост составлял два метра. Рядом с ним Грейс чувствовала себя школьницей. И если у Ноя глаза были голубыми и холодными, то кареглазый Бен обладал обаятельной улыбкой. Женщины, должно быть, были от него без ума.

У Джонсона, сына Агаты, было двое детей от разных женщин, но он не признал ни одного из них. Агата точно так же не признала бы внуков, если бы не ранняя смерть сына, в результате чего она осталась без ближайших родственников. Пятнадцать лет назад частный детектив, нанятый Агатой, отыскал Ноя. Позднее нашли и Бена. Грейс была уверена, что Агата в них души не чает, хотя сама Агата не признавалась в своих чувствах. Оба внука были ее гордостью и радостью. Жизнь научила Агату быть жесткой и не выказывать своих чувств. Из-за этого, а еще из-за слишком большой разницы в возрасте между внуками и Агатой возникали конфликты. Вернее, конфликты начались с того момента, когда братья очутились в поле зрения Агаты, у которой были четкие понятия, как надо воспитывать подростков. К сожалению, ее благородные намерения часто не совпадали с поступками братьев. Оба они примерно до четырнадцати лет воспитывались без твердой руки, и это обстоятельство наложило отпечаток на каждого из них. Если Ной был еще управляем в каком-то смысле, то Бен проявил полную самостоятельность. Возможно, в этом крылось стремление Агаты с абсолютной достоверностью разобраться в его генах.

– Нет, я не могу так! – заявил Ной. – Я пойду за водкой, а ты не упади с балкона.

Дождь, который до этого мгновения, казалось, вот-вот закончится, перешел в иную стадию и стал походить просто на потоки воды. Бен убрал ноги с перил и сказал:

– Я пойду с тобой, а то ты выпьешь все сам.

– Ха! Кого я вижу?! – обрадовался Ной, обнаружив за шторой Грейс. – У нас гости. – При этом он едва не опрокинул шезлонг.

Бен удивился:]

– Как ты сюда попала?

Он попытался встать, но это удалось ему лишь с третьей попытки.

– Дверь квартиры оказалась открытой, – объяснила Грейс.

– Значит, ты слышала нашу болтовню… – Ной откровенно разглядывал Грейс. Он вдруг заметил, что у нее красивые длинные волосы. И это открытие привело его в некоторое смущение. – Странное занятие для такой девушки, как ты.

– Я только что вошла, – обманула их Грейс. Ей было действительно неудобно.

– Ну и прекрасно, – сказал Ной, делая попытку обойти Грейс, чтобы попасть на кухню, где в холодильнике лежала вожделенная водка.

Но Грейс вдруг заявила:

– Мальчики, вы уже и так едва держитесь на ногах.

– Грейси, тебя кто-то пытался утопить? – усмехаясь, спросил Бен.

– Нет, я просто попала под дождь.

– Вот поэтому нам надо выпить, иначе ты заболеешь. Кто будет вести дела Агаты?

– У меня машина сломалась, – объяснила Грейс, отступая в комнату.

Ной покачнулся и спросил:

– Почему же ты не позвонила мне? Я бы съездил за тобой.

Грейс подняла бровь.

– В твоем состоянии? Я совершенно уверена, что ты доехал бы до первого столба.

– Ты говоришь совсем как Агата. – Он взял ее за подбородок и, приблизив свое лицо, произнес: – Впрочем, выглядишь ты изумительно.

Грейс поспешно скрестила руки на груди. Она совсем забыла, что ее блузка насквозь промокла.

– Я бы с удовольствием переоделась.

– К сожалению, у нас только мужские пижамы, – засмеялся Бен.

На улице бушевала гроза. Молнии освещали вечернее небо. Дождь заливал балкон. И Грейс надеялась, что за его шумом никто не услышит, как бьется ее сердце.

– Надо вызвать уборщицу, – сказала она, отходя от Ноя.

– Зачем? – осведомился он, с прищуром наблюдая за ней.

Гром грохотал почти непрерывно, окна дребезжали. На соседнем здании искрилась реклама.

– Послушай, – что-то сообразив, сказал Ной, – а зачем ты вообще приехала?

– Я приехала, потому что Агата беспокоится… и вообще… чтобы как-то выпутаться из скользкого положения… – Грейс стала собирать бутылки и ставить их вдоль стены. – Я просто спешила… дождь, молнии…

– Ах, ну да! – с иронией в голосе произнес Ной.

Он нетвердым шагом направился к ней. В его взгляде она прочитала вполне определенные намерения. Но ей было все равно. Ной стал помогать ей. Иногда его руки касались ее рук, и ей было приятно.

Бен остановился и следил за ними. Казалось, что начинается какая-то игра. Братья обменялись понимающими взглядами.

– Ну так зачем ты приехала? – спросил Бен.

Он стоял у балконной двери, и казалось, что его совершенно не волновали брызги дождя, залетающие в комнату.

– Я понимаю, что это выглядит глупо, но мне показалось, что я должна помочь Ною.

Грейс решила играть в наивность.

– В чем? – удивился он.

– Я думаю, что Агата была не права. Но ведь ее можно понять.

– Слезы Клары способны разжалобить кого угодно, – подсказал Бен.

– Я бы заметила, – сказала Грейс, – что она вела себя провокационно.

– Не будем это обсуждать! – воспротивился Ной. – Виноват только я.

– Я не верю тебе, – сказала Грейс, выпрямляясь и пристально глядя на него.

– Пожалуйста, можешь не верить, но я просто ее разлюбил. Мужчины способны на глупые, нелогичные поступки.

Бен нехорошо засмеялся:

– Агата действительно очень переживала за нее.

– Твоя Агата – хитрая ворона! – заявил Ной.

– В таком случае, – обиделась Грейс, – ты не лучше.

– Вот это да! Я не лучше! А кто лучше?! Агата? Ты? Или Бен?

– Бен лучше, – засмеялась Грейс.

В этот момент Бен обнял ее. Грейс тихо охнула. Она не заметила, как он подобрался к ней. Он легко поднял ее на руки и неожиданно поцеловал в губы. Не так уж много красивых мужчин целовали Грейс. Ной с интересом следил за Беном и Грейс.

– Она смущается,– сказал Ной.

– Тыдумаешь? – игриво спросил Бен и заглянул ей в глаза.

Грейс потупила взгляд.

– Уверен, – сказал Ной.

– Ну ладно. – Бен поставил Грейс на ноги, но не отпустил, а обнял за плечи. – Я нравлюсь тебе? – спросил он.

– Я не привыкла к такому обращению, – сказала Грейс, отстранясь.

Глаза Бена заблестели еще сильнее. Он заметил, что Ною не нравится, как он обращается с Грейс.

Ей, в свою очередь, не нравилась игра, которую они затеяли. Если они вдвоем хотят ее соблазнить, то это не лучшая их выдумка.

– Предлагаю снять с нее мокрую одежду и отнести в горячую ванну.

Ной замер, обдумывая эту мысль. Он направился в ванную и пустил воду. Действительно, Грейс почувствовала, как вместе с улетучивающимся гневом ей становится зябко.

– Я бы предложил свою помощь, но, знаете, мне нужно идти, – вдруг заявил Бен. – Черт, я пьян до полусмерти. Надеюсь, что сумею добраться до своей кровати.

Грейс резко запротестовала:

– Ты не можешь вести машину в таком состоянии! К тому же она не была уверена, что хочет остаться наедине с Ноем. Она понимала, что для нее это будет самым серьезным испытанием. Бен нетвердо держался на ногах. Он чуть не упал на диван. В последнюю минуту она удержала его за ремень джинсов. Однако он самоуверенно заявил:

– Все, что я собираюсь сделать, – это надеть туфли, добраться до лифта и попросить Грэхема вызвать мне такси, если только доберусь до холла в вертикальном положении. У Ноя нет меры, когда он пьет.

– Нет меры? – переспросил Ной, появляясь из ванной. – Мне кажется, это ты принес водку.

– Водку? Где водка? – оживился Бен.

– Иди… иди…

– Я провожу тебя, – сказала Грейс.

– Меня?! – Он засмеялся. – Хотя ты мне нравишься, но я должен уйти самостоятельно и с чувством собственного достоинства.

Грейс вопросительно взглянула на Ноя.

– Пусть идет. С ним все будет в порядке, – сказал Ной. – Я позвоню швейцару и попрошу проверить, дошел ли Бен до такси.

– Обижаешь! – прогудел Бен, делая попытку выбраться в коридор.

В дверях он застрял. Потом нашел свои туфли, но не надел их, а просто взял в руки. Прежде чем выйти, он остановился и сказал:

– Дети, ведите себя хорошо, – вздохнул и вышел.

Ной извиняюще улыбнулся и позвонил Грэхему. Потом нашел мешок для мусора, и они стали складывать в него бутылки. Вдруг Ной замер, словно ему в голову пришла занятная мысль, и спросил:

– Ты поняла, что сказал Бен?

– Нет. – Грейс облизнула губы. – А что он сказал?

– Он наставил нас на путь истинный.

С этими словами он обнял ее за талию, и совсем рядом она увидела его самоуверенные глаза.

– Мне давно хотелось это сделать, – признался он. Сердце Грейс готово было выскочить из груди.

– Что же удерживало тебя? – спросила Грейс.

– Ты вся такая… – пробормотал он. – Я хочу тебя.

– Пожалуй, я переспала бы с тобой, – сказала Грейс, – но ты пьян. А я не сплю с пьяными.

Что ты говоришь? – удивился Ной. – У тебя принципы?

– Нет, – сказала Грейс, – просто я на работе.

– А после работы?

– После работы не знаю, – очень трезвым голосом ответила Грейс.

– Но твоя работа уже кончилась.

– Моя работа не кончается даже ночью, – сказала Грейс.

С этими словами она выскользнула из объятий Ноя и отошла к окну. Ей было горько. И она бы осталась, но спать с Ноем было верхом неприличия. Ее могли обвинить в чем угодно. Даже в том, что она воспользовалась моментом. А это не входило в планы Грейс. Ничего, решила Грейс, его надо щелкнуть по носу.

Ной загородил выход из комнаты и задумчиво разглядывал ее. За окном в темноте вовсю шумел дождь.