"Когда сияние нисходит" - читать интересную книгу автора (Макбейн Лори)

Глава 15

Лицо Нейла Брейдона.

— Вы, — одними губами произнесла она, не сумев выговорить его имя, имя, которое так долго и молчаливо проклинала. Имя, горевшее раскаленным клеймом на собственном предавшем ее сердце.

Ли снова закрыла глаза, потрясенно качая головой. Она так испугалась… но обнаружить, что янки, напавший на ее, — это Нейл Брейдон? Какая жестокая шутка! Нейл Дарси Брейдон. Враг ее и семьи. Сколько раз образ этого человека терзал ее в ночи, сколько раз в ушах звучал издевательский голос! Сколько раз она мечтала увидеть его, ненавидя себя за то, что не может забыть!

— Ли, — тихо сказал он, и в светлых глазах мелькнуло что-то, то ли улыбка, то ли злоба.

Она почувствовала, как напряглось его тело, когда он смотрел поверх ее головы на дом с зелеными ставнями. Взгляд скользнул дальше по зарослям и речке, но Нейл тут же прищурился и ловко, как кошка, вскочил, увлекая ее за собой.

— Надеюсь, ты не боишься меня? — съязвил он, заметив ее тревогу. — Как-никак, мы старые друзья.

— Немедленно отпустите меня, — яростно прошипела она, обретя голос и снова начиная вырываться. — Вы здесь незаконно! Это земли Треверсов, или забыли?

Нейл рассмеялся каким-то странным, словно заржавленным смехом, словно он редко находил причины для веселья.

— Не забыл, — жестко ответил он. — Похоже, некоторым вещам суждено остаться неизменными, не так ли? Помню, как я однажды нарушил границы поместья Треверсов, причем при самых удивительных обстоятельствах.

Он продолжал тащить ее за собой, несмотря на то что Ли упиралась ногами.

— Раньше мы валялись в сене, а вот теперь пришлось и в грязи, — издевательски бросил он, когда она потеряла туфлю. Но все же остановился и подождал, пока Ли вновь натянет ее на промокший грязный чулок.

— Будь ты проклят! — с нескрываемой ненавистью выругалась Ли, прожигая взглядом его широкую спину, хотя злилась больше на себя, чем на него. Потому что на мгновение ощутила радость, увидев Нейла. Он жив! Как часто она гадала, ходит ли он еще по земле. И теперь сердце вновь предало ее, потому что колотилось от счастья, хотя она презирала и этого человека, и синий мундир, который он предпочел надеть.

— Разве так встречают друзей? Я думал, ты будешь рада видеть меня после долгой разлуки. Неужели ничуть не скучала? Даже в щечку не чмокнешь, приветствуя меня в Треверс-Хилле? Куда подевалось знаменитое гостеприимство Треверсов? — продолжал измываться Нейл, не в силах скрыть собственного гнева при виде неприязненно блестевших синих глаз. Похоже, она без малейших угрызений совести сдаст и его, и людей первому же патрулю мятежников!

Впрочем, он не дал ей особых причин испытывать к нему иные чувства. Они расстались отнюдь не дружески, так почему теперь она должна радоваться его появлению?

Что осталось от конюшен, гордости и славы Треверс-Хилла? Пустые стойла. Что осталось от дома? Только кирпичная оболочка. Что осталось от Ройял-Бей? Шесть закопченных печных труб… Ройял-Бей, дом его отца, сгорел дотла. Они сначала направились туда, где им дадут отдых, а раненых перевяжут, но он потерял дар речи, обнаружив величественное здание, лежащее в руинах. А жена Натана лежит больная… и что же сталось с остальными Брейдонами? Где они теперь? Живы ли? А семья Треверсов? Что с ними? Так что вполне можно понять ненависть Ли к янки. Особенно к одному, вполне определенному янки.

Дьявол! Почему он и его люди не могли благополучно переждать в конюшне до ночи, а потом, отдохнув, уйти под покровом темноты? А вместо этого их обнаружили, и теперь положение поистине безвыходное!

Что ему делать с Ли Треверс… вернее, с миссис Мэтью Уиклифф? У нее поистине дар оказываться не в то время не в том месте! Но выхода нет: солдаты не могут дальше двигаться, замерзли и устали, а половина серьезно ранены. Их раны, особенно у Магуайра и молодого Чатама, нужно как следует обработать, прежде чем перебираться в другое, более безопасное место. Они едва добрались до Треверс-Хилла, как Магуайр свалился с седла, ослабев от потери крови. Лейтенант так и не приходил в сознание, но хотя бы дышал!

Волоча за собой девушку, он открыл дверь конюшни. Ли съежилась под злобными взглядами солдат федерации.

— Вижу, вы поймали шпионку, капитан. — приветствовал его хор голосов.

Капитан. Что ж, неудивительно. Ли ничего иного и не ожидала.

— Но не без борьбы, — проворчал кто-то. Ли вдруг застыдилась своего грязного платья. Впрочем, и капитан выглядит не лучше. Интересно, как это ему позволяют ходить в таком виде? Правда, Нейл из тех, кто всегда поступает, как ему заблагорассудится. Несмотря на то что из-под шинели виднелся синий френч офицера Союза, штаны были хорошо ей знакомы. Оленья кожа. А на ногах — индейские мокасины. У всех солдат длинные волосы. По-видимому, они не часто бывали в казармах и некоторое время оставались за линией фронта. Но никто не заплетал волосы в косы, как капитан. И кроме него, все были небриты. Ли вдруг отчетливо увидела молодого воина-команчи, каким он был когда-то. Недаром он умел двигаться совершенно бесшумно. Кстати, а что делают синие в тылу врага?!

— Неплохо бы прижать эту милую мятежницу к земле, но, полагаю, чин имеет свои привилегии.

— Все чисто, капитан, никто за ней не бежит, — отрапортовал часовой у двери.

— И что теперь, капитан? Нельзя ее отпускать!

— Думаю, она тут же нас продаст!

— С такими глазами, в цвет наших мундиров?!

— Она в сером, Билли Янк, и лучше тебе этого не забывать!

— Судя по засаде, кто-то на нас донес.

— Ничего не понимаю, кэп! Откуда взялись эти мятежники? И откуда узнали, что мы тут? Будто поджидали! Такого раньше не бывало! Нас едва не словили за хвост, но мы всегда умудряемся выскользнуть из приготовленной мятежниками петли!

— И на этот раз выскользнем, — спокойно заверил капитан.

— Черт, да что мы сделали такого, кроме как пустили на ветер маленький мостик?

— Да, это не должно было так их взбесить. Вот когда в прошлом месяце подорвали склад с солониной, мятежники от злости на стенку полезли! С тех пор мы были примерными ребятами и не шалили!

— Думаю, они так долго искали нас, что теперь рады встрече, — фыркнул Джонсон. Со всех сторон посыпались шуточки.

«Враги!» — ужаснулась про себя Ли, с ужасом взирая на этих дьяволов во плоти. Особенно Нейла Брейдона. Он стоял, такой высокий, надменный, самоуверенный… неудивительно, что люди так верят в него. Но только Ли ощутила, как сжались его пальцы на ее запястье, когда он успокаивал своих людей, заверяя в сравнительной несложности побега.

Теперь Ли дышалось немного легче. Пусть Нейл Брейдон враг и она его пленница, ей уже не так страшно. Да и сам он сказал, что они старые друзья. Он никому не позволит причинить ей зло, даже если между ними существуют кое-какие счеты.

Придя в себя, она впервые присмотрелась к окружившим ее мужчинам. Лица перепачканы сажей и кровью, а некоторые тяжело ранены, не могут даже сидеть и бессильно скорчились в стойлах.

— Билс, ты на вахте, — коротко приказал Нейл. — Хендрикс, смотри в оба.

— Есть, капитан, — откликнулся часовой из дальнего угла конюшни.

— Паттерсон, не спускай глаз с окон. Стереги, не заметишь ли кого-то в лесу с юго-восточной стороны. Если они сумели выследить нас, значит, появятся именно оттуда. Нам нужно выбраться отсюда, прежде чем это произойдет.

Нейл внезапно выпустил руку Ли и присел на корточки около солдата, смертельная бледность которого и окровавленная шинель не оставляли сомнений в его тяжелом состоянии.

— Как ты, Магуайр?

— Джигу уж точно не станцую, тем более что скрипач у них, — пробормотал тот, стараясь улыбнуться, но губы задрожали, и из прокушенной губы полилась кровь.

— Наверное, скучает по своей голландке. Уж она бы его согрела.

— Это точно. В ней столько тепла, что хватило бы на всех вас, парни, если бы я захотел поделиться, — выдавил Магуайр, хватаясь за раненое плечо. — Но пожалуй, только ирландцу дано удержать поводья, объезжая ее. Потому что я нынче вряд ли на такое способен.

Он попытался сесть, но тут же бессильно обмяк.

— Ничего, Магуайр, мы тебя поставим на ноги.

— Вы не собираетесь оставить меня гнить в каком-нибудь госпитале серых, капитан? — встревожился тот. — Уж лучше сразу покончить с этим. Не хочу, чтобы от меня резали по кусочку, когда за дело возьмется антонов огонь.

— Никто никого не оставит.

— Я так и подумал, только для верности и спросил, — кивнул Магуайр. — Не знаю о вас ничего, даже имени, но бился с парнями об заклад, что в вас течет ирландская кровь. Верно? Только за ирландцем можно с ухмылкой последовать в ад и обратно!

— Моя мать была ирландкой, — тихо ответил Нейл.

— А что я говорил? Ирландца не одурачишь. Это все кровь, сэр. Аж на сердце легче стало! Чего бы я не дал, лишь бы снова оказаться в Ирландии! А как ее зовут, капитан?

— Фионнуала, — ответил Нейл, нахмурившись, когда ирландец закрыл от боли глаза.

— Как музыка в ушах, — пробормотал тот, заплетающимся языком. — Она еще жива?

— Нет.

— Какая жалость! Но она была хорошей женщиной, как все ирландки. Лучшие матери в мире. А еще родные у вас есть?

— Отец.

— Но он не ирландец. Недаром вы человек жесткий и недобрый. Кровь англичанина в вас говорит.

— Нет, не ирландец, — подтвердил капитан, стараясь разговорить Магуайра, чтобы тот не потерял сознания.

— А братья и сестры?

— Младшая сестра и два брата. Один слишком молод, чтобы воевать, другого забрала война. Когда-то у меня была и старшая сестра. Ее звали Шеннон, — ответил Нейл, впервые за много лет произнося имя сестры. До чего же странно оно звучит!

— Шеннон… Самое красивое имя во всей Ирландии, — вздохнул Магуайр.

Шеннон Малвин. Его сестра. Часть его души, его сердца. Его любимая Девушка с Небесно-голубыми Глазами. Она пыталась сказать, что всегда будет с ним в сердце и душе… но он не слушал. Не верил.

— Он умрет, если мы не остановим кровотечение. — прошептала Ли, с жалостью глядя на ирландца.

— Мы? — с сомнением повторил Нейл, но Ли уже опустилась на колени рядом с молодым светловолосым лейтенантом, . чьи беспомощные голубые глаза за очками в круглой проволочной оправе вдруг напомнили ей Палмера Уильяма.

Ли осторожно отвела локон со лба лейтенанта, ощутив, как неприятно влажна его кожа под кончиками пальцев. Лейтенант судорожно втягивал в себя воздух.

— По-моему, вы сломали пару ребер.

— Правда? — безразлично прошептал он, сжимая ее руку.

Ли слегка нахмурилась, поняв, что он вроде бы узнал ее.

— Мой отец вечно ломал ребра. Очень любил ездить верхом. Но не всегда мог удержаться в седле, особенно если переберет кукурузного виски, — пояснила она. — Как-то вместе с друзьями осушил целую чашу пунша, и дело кончилось тем, что он оседлал забор вместо своего любимого гунтера.

Послышались приглушенные смешки.

— Боюсь, наездник из меня никакой. Не то что капитан, — пробормотал лейтенант, взирая на Нейла Брейдона как на бога. — Он не оставил меня мятежникам, мисс, хотя и мог. Но налетел на меня, как ветер, подхватил на седло и унес.

— Никогда не видывал такого.

— Оставил мятежников с дурацкими мордами и разинутыми ртами!

— Эй, лейтенант, вы по-прежнему собираетесь расписать в книге наши приключения? Вот уж мы с родичами загордимся, когда прочтем обо всем этом после войны! Иначе все равно никто не поверит. Подумают, я вру и хвастаю! Хочу вскружить голову кое-кому в Спрингфилде. Вот уж я нос задеру, когда люди узнают, что я был с капитаном. Только уж постарайтесь написать мою фамилию как полагается.

— Обязательно, Шнайкербергер, — едва слышно промямлил лейтенант. Ли, распахнув глаза, уставилась на капитана, которого эти люди обожествляли. За которого были готовы умереть.

— У вас есть какие-нибудь лекарства? Бинты? — спросила она, с трудом поднимаясь на ноги. Мало того, что подгибались колени, так еще и лейтенант отказывался выпустить ее руку.

— Есть, — коротко ответил капитан, гадая, почему она спрашивает.

— У меня в доме полно тряпок. Из них выйдут прекрасные бинты. А у Джоли есть специальные мази, которые не дадут ранам загноиться. Она не только целительница, но еще и наполовину чероки. Пусть посмотрит раненых, иначе не миновать беды. Думаю, ее лечение поможет вашим людям восстановить силы, как и суп, который кипит на плите.

— А у вас не осталось немного кукурузного виски вашего папаши? — с надеждой спросил кто-то.

— Не верьте ей, капитан. Наверняка подсыплет в виски яда, — раздался чей-то подозрительный голос.

— Знаете, почему наш, хоть и обедневший, дом все еще стоит? — спросила Ли. — Войска Союза заняли его под полевой госпиталь. Я помогала хирургам и знаю, как обрабатывать раны. Если пуля застряла в плече этого человека, ее следует вынуть.

— Зачем это тебе? Ведь ты не питаешь особых симпатий к синим, верно? — холодно осведомился Нейл. Но в глаза Ли, доискиваясь правды, пристально смотрел не он, а рейдер, капитан Даггер. На кон поставлено слишком многое, чтобы ошибиться, легкомысленно доверившись предательнице.

Ли посмотрела на лейтенанта Чатама, все еще державшего ее руку, на ирландца, наблюдавшего за ней лихорадочно блестящими глазами, на остальных раненых, многие из которых уже дрожали от холода.

— Мне безразлично, какого цвета их мундиры, капитан. Люди, убившие моего отца, были в сером. Я пристрелила их и похоронила на задах конюшни. Не хотелось бы хоронить и этих двух. Они по крайней мере заслуживают лучшего, — спокойно заявила она, не замечая полных изумления и невольного восхищения взглядов кое-кого из янки.

— Я могу помочь вашим людям, — повторила она.

— Слово чести Треверсов? — спросил Нейл.

Ли хладнокровно встретила его испытующий взгляд, отчетливо различив в голосе нотки сарказма.

— Слово чести Треверсов, — кивнула она, протягивая ему свободную руку. — Может, в Треверс-Хилле многое изменилось, но только не это.

— Уверены, что она не продаст нас, капитан? — нерешительно спросил кто-то, вспомнив хорошенькую южанку, наставившую на него длинноствольный мушкет и угрожавшую вышибить мозги. Хорошо, что та дама все же промахнулась.

Нейл смотрел на маленькую ладонь, которую сжимал в своей. Потом, ощутив шершавость мозолей, перевернул и с любопытством оглядел снова. Он держал загрубелую от тяжкого труда руку женщины, не боявшейся никакой работы. И понимал, что она не изменит клятве.

— Капитан! — крикнул стоявший у дверей часовой. — По дороге топает патруль мятежников.

Никто не успел пошевелиться, как капитан оказался рядом с ним.

— А вон и еще, капитан! Со стороны леса! Похоже, целый кавалерийский отряд.

Капитан оглянулся, проклиная себя за то, что запер людей в конюшне, как в ловушке. Чуть раньше они могли бы ускакать прочь от жаждущих мести серых. Но теперь остается только драться до последнего.

Он сделал знак часовому выпустить Ли.

— Тебе лучше вернуться в дом.

Мужчины принялись заряжать оружие и вставлять штыки в винтовки. Выражение их лиц было устало-безнадежным. Ли чуть поежилась.

— Я вышла за охапкой сена. Не могли бы вы погрузить его на тачку?

Нейл уставился на нее, как на сумасшедшую.

— Ну и храбра наша маленькая мятежница! Ей бы генералом быть!

— Не отпускайте ее, капитан! Она донесет патрулю, что мы здесь! Нас захватят, как кур в курятнике!

— И без того найдут, как только обыщут конюшню, — отмахнулся капитан.

— Я попытаюсь не допустить этого, — тихо вымолвила Ли, и в наступившем нервозном молчании ее голос донесся до самого дальнего стойла.

Нейл пристально уставился на нее, но Ли выдержала его взгляд, хотя, казалось, смотрит в глаза чужого, холодного и жестокого человека.

— А если тебе не поверят и найдут нас, ваш дом сожгут, — возразил он.

— Я скажу, что свиньи-янки целились мне в спину и угрожали, что пристрелят всех, если я солгу.

— Похоже, у нас нет другого выхода, кроме как довериться ей, — выдохнул кто-то.

— Не стану я доверять проклятым мятежникам! — презрительно откликнулся другой, взводя курок. Нейл продолжал смотреть в лицо Ли.

— У вас нет времени на размышления, капитан.

— Ладно, — кивнул он. — Видите ли, джентльмены, мы с леди старые друзья. Можно сказать, даже родственники, хоть и дальние.

— Вот это да! — выдохнул третий и тихо присвистнул: судя по виду, эти двое не очень-то дружили!

Небольшая вязанка сена в мгновение ока была осторожно поднята на тачку. Один из солдат даже проводил Ли до двери, стараясь, однако, не попасться на глаза патрулю.

Ли оглянулась, увидела, что Нейл наблюдает за ней, и прикрыла за собой дверь.

Мужчины молчали, едва осмеливаясь дышать, провожая взглядом тачку, тащившуюся по раскисшей земле. Ли то и дело оскальзывалась и нагибалась все ниже, но упрямо толкала тачку, пока наконец не оказалась в поле зрения мятежников. Кавалеристы поскакали к ней. Из-под копыт лошадей летели комья грязи. Концы желтых кушаков развевались по ветру. Вскоре отряд окружил одинокую женщину, но она не отступила. Не попыталась скрыться. И взирала на них с гордостью и высокомерием Треверсов.

Застывшие, словно каменные статуи, «кровавые всадники» с ужасом увидели, как она показала на конюшню. Кто-то выругался себе под нос, посчитав, что она предала их. Некоторые даже имели дерзость подумать: а почему бы нет? В конце концов, они для нее враги. Точно такие же убивали членов ее семьи на поле битвы. Какое право они имеют ожидать защиты от этой женщины?!

Но к их изумлению, офицер с учтивостью истинного джентльмена снял шляпу и рассмеялся, прежде чем сделать знак одному из своих людей. Тот немедленно спешился и пришел Ли на помощь, взявшись за ручки тачки.

— Что она говорит им? — прошептал Бактейл, не в силах вынести напряжения и прицеливаясь в майора серых, удивительно похожего на распустившего хвост павлина.

— Вроде как она идет из конюшни. Нет там никаких янки, иначе она заставила бы их перелопатить навоз, — отозвался чей-то слегка оскорбленный таким заявлением голос. — Распинается, как ненавидит всех янки.

— Ей это легче легкого. Скорее всего правду говорит. Каково же было потрясение, когда мятежники повернули коней и двинулись за тоненькой фигуркой, как целая компания пылких поклонников!

— По-моему, майор знает то ли ее, то ли брата. И не сомневается в ее слове чести. Она что-то рассказывает ему о лошади… кажется, здорово сбила с него спесь. О, да она его отчитывает, как провинившегося школьника! Показывает на круп его лошади.

— Возлюби ее Боже! Один толкает тачку, а теперь даже принялся ее разгружать. Какой-то хилый недотепа! — благоговейно прошептал уроженец Спрингфилда.

Нейл Брейдон невесело улыбнулся, наблюдая, как Ли заигрывает с капитаном отряда. Длинная коса соблазнительно вьется вокруг бедер, маленькое личико запрокинуто, ресницы кокетливо трепещут. Впрочем, она не забывает и о напыщенном дураке майоре! Недаром тот так глупо ухмыляется!

— Надеюсь, она не пригласила их к ужину? — встревожился Бактейл: урчание в пустом желудке напоминало о ее предложении отведать супа. — В конце концов, мы пришли первыми.

Однако, к его огромной радости, мятежники после короткого разговора повернули коней и поскакали к дороге, где уже ждал пеший патруль.

Похоже, пронесло!

Со всех сторон слышались облегченные вздохи.

— Как думаете, вернется она? — задал волновавший всех вопрос один из солдат.

— Она дала слово, — коротко бросил капитан, по-прежнему стоявший у полуоткрытой двери.

— Янки! Янки в конюшне! — захлебывалась Джоли. — Куда понесло этих чертовых мятежников? Кажись, здесь все, кроме меня, попросту спятили! И что это вы расхаживаете по двору, словно под руку с милым на воскресной прогулке?

Стивен, чистивший рукав выцветшей ливреи, растерянно встрепенулся.

— Ты это о ком? Я из дома шагу не сделал, после того как проводил мисс Алтею обратно в кабинет, — возмутился он.

— С тобой никто не разговаривает, старик! Я и без того знаю, где ты бываешь! — отмахнулась Джоли и, разделавшись с мужем, повернулась к Ли. — Видела, как вы кокетничали с тем офицером, что толкал тачку. Уж мне известно, как вы умеете морочить головы мужчинам! Что вы затеяли на этот раз? Скажите Джоли, дорогая!

Она воинственно подбоченилась и широко расставила ноги, готовясь к битве. Но Ли не слушала, устремив взгляд в направлении конюшни, где ждали ее капитан Даггер и его люди. Да что это на нее нашло? Узнай конфедераты, что она прячет янки, наверняка сожгли бы дом. И опасность еще не миновала!

— Что-то не нравится мне все это, сердечко мое, — бормотала Джоли. — Чувствую, дело неладно.

— Видел я, как ты хромаешь! Должно быть, опять большой палец, — хмыкнул Стивен и, избегая взгляда Джоли, снял с буфета супницу.

Ей в голову не приходило, что между печально известным рейдером, капитаном Даггером и Нейлом Брейдоном есть какая-то связь, пока майор конфедератов не упомянул имя того, за кем охотился, и не дал весьма красочного описания его и его родных. Ей следовало бы помнить. Кинжал Солнца.

Что же она наделала?

Но Ли живо представила валявшихся на соломе раненых, подумала о перестрелке и смерти тех, кто ей доверился. Представила мертвого окровавленного Нейла и злорадствующего майора и вдруг поняла, что никогда бы не предала его.

— Джоли, я…

— Не нравится мне ваш тон, мисси, — прошипела Джоли, следя за ней, как лиса за курицей.

— Джоли, — снова начала Ли, — я не могу не помочь этим янки. И знаешь почему?

— Янки?! В конюшне? — ахнул Стивен, покачивая головой.

— Уверена, что вы объясните. И уверена, что это мне не по душе.

— Потому что в этом случае они скорее покинут Треверс-Хилл…

— Что же, верно.

—…а если я не помогу, они рассердятся и…

— Мне это не нравится, — объявила Джоли.

— И один из этих янки — Нейл Брейдон.

У Джоли мгновенно отнялся язык, а бедняга Стивен расплескал суп, который наливал в супницу.

— А если конфедераты узнают, что он кузен Натана, наверняка вообразят, что мы, а особенно Алтея, которая носит ту же фамилию, с самого начала им помогали.

Джоли наконец обрела дар речи:

— Никогда… говорю вам, никогда не видела, чтобы человек так гладко рассуждал, как вы, мисси. Вам следовало быть одним из этих никчемных болтунов — по-ли-тиков.

— Надеюсь, что конфедераты не вернутся, пока я не обработаю раны, — встревоженно прошептала Ли и, с чересчур невинным видом вытащив корзину, принялась укладывать в нее один пузырек за другим.

— Какие раны, мисси?

— Я тебе не сказала? — притворно удивилась Ли, принимаясь разрывать простыню на длинные ленты.

— Конечно, нет! — воскликнула мулатка, удивленно наблюдая за хозяйкой.

— Бинты. Янкам пришлось отстреливаться. Многие ранены, а один сломал несколько ребер. Его следует перетянуть потуже. Легкое вроде пока не проткнуто. И нам нужно их накормить. Они дрожат от холода.

— Вы не притронетесь ни к одному мужчине, мисс Ли, янки он или нет. Не пристало дочери мисс Беатрис Амелии копаться в чьих-то ранах. Терпеть не могу, когда вы пачкаете в крови свои хорошенькие ручки, но тогда вы были в доме, под моим присмотром, и помогали тем докторам, — неодобрительно заметила Джоли, в свою очередь снимая с полки несколько пузырьков.

— Ты идешь со мной?

Джоли фыркнула.

— Разумеется, мисси. Меня вы своими сладкими речами не обманете. Не из таковских! А ты, Стивен, подай обед мисс Алтее, малышам и мистеру Гаю. Да смотри, никому не слова! Потом принесешь в конюшню горшок с супом. Нужно поскорее накормить их и выпроводить, пока серые не явились, — объяснила она, выбирая поношенную простыню и легко разрывая надвое.

— Да, мэм. Да, — согласился Стивен таким тоном, что Джоли с подозрением уставилась на мужа. — Захвачу-ка я, пожалуй, винтовку мистера Гая на случай, если эти янки вздумают что-нибудь сделать мисс Ли! Старик вовсе не так глуп, как кое-кто воображал все эти годы.

Он подхватил супницу и с достоинством вышел.

Джоли открыла рот, но тут же плотно сжала губы, добавила к содержимому корзинки ножницы и острый нож и негодующе выпалила:

— Что за спесивый выскочка! Откуда только набрался таких речей! Дайте мне корзинку, мисс Ли.

Но Ли, крепко держась за ручку, нагнулась и поцеловала Джоли в медную щеку.

— А ты всегда утверждала, что у Стивена нет чувства юмора, — поддела она.

Джоли затаила дыхание, выпятила тощую грудь, и медленная, почти смущенная улыбка расплылась по ее лицу. Вскоре она уже хохотала так, что плечи тряслись, а по щекам струились слезы.

— Ох уж этот Стивен! — воскликнула она, снова пытаясь перехватить корзинку. Но Ли опять не дала и показала на плоский деревянный ящик, стоявший на угловом буфете, рядом с книгой рецептов.

— Не забудь это, Джоли, да захвати кувшин кукурузного виски, — велела она, спеша к выходу.

«Кровавые всадники» оказались не готовы к представшей их взорам картине: молодая женщина с большой корзиной, нагруженной пузырьками и бинтами, в сопровождении высокой худой мулатки с закупоренным кувшином в одной руке и узким ящиком в другой. Но когда следом показался величественный негр с большим железным горшком и винтовкой, дуло которой раскачивалось в разные стороны, старавшийся сохранить равновесие и не упасть, несмотря на то что ноги непрерывно разъезжались, напряжение уступило место всеобщему веселью. Хохот стоял такой, что даже стены, казалось, тряслись.

Но Ли уже подошла к стойлу, где лежал ирландец, и принялась вынимать содержимое корзины.

Нейл разрезал рукава шинели и мундира, обнажив уродливую, распухшую и окровавленную плоть. Ли сбросила накинутое на плечи одеяло и, закатав манжеты, принялась за работу с видом истинного профессионала.

Джоли ухитрилась втиснуться между Ли и капитаном янки. На какой-то момент их глаза встретились, и Нейл понял, что она все помнит и ничего не простила. Потом мулатка пренебрежительно пожала плечами и стала выбирать снадобья.

В мгновение ока она смешала какое-то сладко пахнущее зелье, поднесла к губам раненого и приказала выпить. Тот нерешительно взглянул на капитана, но Джоли подкупила его обещанием дать запить лекарство глотком виски. Нейл ухмыльнулся, когда Магуайр поспешно проглотил содержимое чашки и выжидающе уставился на Джоли. Да эта хитрая лиса кого угодно уговорит!

Нейл не смог скрыть удивления, когда Ли открыла коробку и поставила рядом с собой.

— Господи Боже! Где ты это взяла?! — ахнул он при виде полевого набора хирургических инструментов, где в специальных отделениях лежали ножи, скальпели, щипцы, ланцеты, зонды, жгуты и шелковая нить: все, что требовалось для ампутации.

— Один из хирургов забыл это в Треверс-Хилле, — откликнулась Ли, не потрудившись поднять голову и выбрав небольшой нож. — У нас нет ни хлороформа, ни эфира, но после лекарства Джоли он ничего не почувствует. Я должна проверить, не осталось ли в ране пули и осколков кости, хотя, думаю, ему повезло, потому что кровь сочится и из спины тоже.

— Весьма утешительная новость, мисс, — с болезненной улыбкой пробормотал Магуайр, уже погружаясь в сон.

— Пуля скорее всего прошла через мягкие ткани плеча и не задела легкого, так что дышит он свободно, — объявила Ли и с мрачной решимостью принялась очищать рану от засохшей крови.

— Несправедливо палить в нас за какой-то несчастный мост, — пожаловался один из солдат, внимательно следя за тем, что делает Ли. Девушка нахмурилась и, не отрываясь от работы, пояснила:

— Дело не в мосте. Два дня назад на отрезке железной дороги от Орейндж до Александры пустили под откос поезд с боеприпасами. Остались только паровоз и два товарных вагона, самый первый, и тот, что в середине. В этом везли хорошо охраняемый груз золотых слитков. Нападавшие точно знали, где именно находится золото и какой вагон не следует взрывать. Часовые были хладнокровно убиты после того, как сдались. Выжил только один. Он и рассказал властям, что на них напали «кровавые всадники». Майор сказал, что в жизни не видел такой жестокой бойни. Золото перегрузили в первый вагон, и грабители воспользовались паровозом, чтобы его увезти. Потом паровоз и вагон нашли опрокинутыми в овраге, к югу от Гордонсвилла. Рейдеры и груз исчезли. Майор только что получил приказ отыскать солдат Союза, которые, по последним данным, отступали к северу.

Немедленно поднялась буря возмущенных выкриков.

— Но, мисс, мы не имеем ничего общего ни с каким золотом! Да у меня и монеты золотой не найдешь! Уж и не помню, когда в последний раз жалованье выплачивали!

— Мы не мясники!

— Мои люди говорят правду, — вмешался Нейл. — Мы не нападали на поезд и не крали никакого золота.

Как ни странно, Ли поверила, хотя не столько ему, сколько искреннему негодованию остальных солдат. Если они, не колеблясь, берут на себя взрыв моста, почему не другой, более дерзкий набег?!

В последующий час Нейл молча стоял рядом, пока мулатка и Ли обрабатывали и перевязывали раны так ловко и быстро, что могли бы сделать честь любому врачу. Ли осторожно заставила лейтенанта сесть и перетянула ребра так, что ему стало легче дышать. Щиколотка тоже была перевязана, а лоб вытерт пахнувшей мятой салфеткой. Он тоже задремал, убаюканный зельем Джоли, и во сне мечтал о молодой даме, которая с такой самоотверженностью заботилась о нем.

Нейл оглядел конюшню. Его люди, сытые и отдохнувшие, были готовы идти в бой. У раненых все шансы на выздоровление. Большое счастье, поскольку смерть от болезней, инфекции и гангрены куда более медленная и мучительная, чем от пули. Он просто носом чуял, как утекают страх и тоска, сменяясь готовностью следовать за своим командиром.

Его жесткий взгляд остановился на молодой женщине, отмывавшей руки от крови.

— Ли, — произнес он одними губами, вновь видя перед собой ту беззаботную смеющуюся девчонку с развевавшимися каштановыми волосами, верхом на изящной кобылке. — Ли Александра…

Та душистая теплая ночь в саду, и аромат жасмина и роз, проникающий в ноздри… и прекрасная девушка, навеки поселившаяся в сердце. Бледное отражение той теплой, живой, настоящей женщины, которой она стала теперь. Совсем не знакомой ему.

Она, словно ива на берегу, гнулась под ветрами, свистевшими над Треверс-Хиллом, но сумела приспособиться к трагическим переменам, которые так жестоко ворвались в ее жизнь. И не сломалась, не ослабла, наоборот, стала сильнее и решительнее.

Нейл Брейдон смотрел на склоненную голову, на беззащитную нежную шею и снова ощущал бушующее пламя желания обладать ею. Завладеть ее телом и душой. Но она принадлежала Мэтью Уиклиффу. Предпочла Нейлу другого мужчину.

Ревность подобно огнедышащему дракону подняла голову и стала пожирать Нейла. Мысль о том, что Уиклифф держал ее в объятиях, делил с ней постель, дарил детей, непереносимо жгла его.

— Не носишь кольца? — резко бросил он, не в силах высказать хоть несколько слов благодарности.

— Сегодня у нас день стирки, — пояснила Ли, посчитав, что он имеет в виду кольцо-камею, оставленное на кухне. — Вряд ли вашему ирландцу понравилось бы, зашей я кольцо ему в рану.

Она устало потерла затылок и выпрямилась, не увидев протянутой руки Нейла.

— Но скоро ты снова наденешь на палец кольцо своего дорогого Мэтью. Кстати, где он? Сражается в Каролине? — допытывался Нейл, желая видеть выражение ее лица при упоминании о любимом муже.

Ли удивленно вскинула брови. Кажется, он до сих пор уверен, что она помолвлена с Мэтью?!

— Мэтью мертв, — пояснила она, глядя на свой безымянный палец. Она почти не помнила, как выглядело кольцо, подаренное женихом в день помолвки и переходившее в его семье из поколения в поколение. Ли вернула кольцо его родным, как только узнала о гибели Мэтью. Как давно было то лето, когда он со светящимися любовью глазами надел ей кольцо на палец!

Нейл Брейдон не смог скрыть потрясения.

— Такая молодая вдова… с двумя детьми… — пробормотал он, думая о темноволосом мальчике и младенце в колыбели. Пусть Мэтью погиб, но эти двое малышей всегда будут напоминать Ли о муже. — Что же, не слишком умно с его стороны, но если Уиклиффы не потеряли все состояние, вам не о чем беспокоиться. Думаю, что такой умный человек имеет банковские вклады на Севере или даже в Европе. Не могу только понять, почему вы остаетесь здесь, в центре военных действий? Есть и более безопасные места.

Он все еще не мог поверить, что отныне Ли свободна.

— Здесь моя семья, — просто ответила она. — Как вы можете считать, что я сбегу, бросив свою семью в опасности?

— Моя ошибка. Я и забыл, как тесно спаяны все Треверсы и как вы сделали все, чтобы уберечь их от разорения. В любую минуту готовы пожертвовать собой, не так ли? — задумчиво выговорил он, охваченный гневом при мысли о том, что родные для нее всегда на первом месте. Каково это — быть самым близким человеком для Ли Александры? — Но Треверс-Хилл скоро будет восстановлен благодаря деньгам вашего покойного мужа, так что нет худа без добра, верно?

Он забыл, как горда Ли. Горда и вспыльчива.

Глаза ее гневно сверкнули, а он оказался недостаточно проворен, чтобы остановить ее. Раздался треск пощечины, привлекший к Нейлу растерянные взгляды мулатки и большинства солдат. Нейл услышал неодобрительные возгласы и понял, что они во всем винят его. Когда все они успели влюбиться в Ли?! Что же, неудивительно. Она всегда производила такое воздействие на мужчин.

Ли хотела было объяснить, что никогда не была женой Мэтью, но тут же передумала. Это не его дело, а она не желает его жалости или саркастических насмешек, если обнаружится, что Мэтью погиб до того, как они успели пожениться.

«Все усилия пропали впустую», — цинично заметил бы он. Пусть верит, что Ли вышла за Мэтью и родила ему детей. Ведь больше они никогда не увидятся.

— Я сделала все, что могла, капитан, — холодно бросила она, собирая хирургические инструменты и снадобья и засовывая пропитанные кровью компрессы в корзину. — Буду очень благодарна, если вы немедленно покинете Треверс-Хилл. В следующий раз мне вряд ли удастся так убедительно солгать.

— Я вас понял, мадам, — вежливо ответил капитан Даггер, — но поскольку не хочу причинять вам новые неудобства, должен заметить, что уйти гораздо безопаснее после наступления темноты. Не бойтесь, никто не увидит, как мы покидаем Треверс-Хилл. Куда безопаснее для вас и вашей семьи.

— Мисс! — окликнул лейтенант Чатам, помешав Ли ответить наглецу по достоинству.

— Да, лейтенант? Вам трудно дышать? Чересчур тугие повязки?

— О нет, мне гораздо лучше, мисс Ли. Я только хотел поблагодарить вас за доброту и сочувствие, — прошептал лейтенант обожающе глядя на нее, и Ли не осмелилась посмотреть в лицо Нейлу, тихо пробормотавшему проклятие. — Поэтому и прошу вас не думать слишком плохо о капитане. Он настоящий джентльмен. Храбрее его я людей не встречал, и он не раз рисковал жизнью ради нас. Сегодня он спас меня. Я хотел, чтобы вы знали, что он за человек.

Губы Бредона зловеще сжались, когда он услышал, как лейтенант просит за него прощения.

— Не стоит волноваться, лейтенант, — заверила Ли, гладя молодого человека по руке, — я прекрасно знаю, что за человек ваш капитан.

Чатам с усилием растянул губы в улыбке.

— Спасибо, мисс Ли, — пробормотал он, так и не поняв истинного смысла ее слов.

Зато понял Нейл, и пальцы, сжавшие ее локоть, были словно отлиты из стали.

— Мисс Ли, я никогда вас не забуду, — поклялся лейтенант, смущенно краснея.

— И я никогда не забуду вас, лейтенант, — ласково заверила Ли, улыбнувшись, прежде чем направиться к выходу. Со всех сторон сыпались слова благодарности и дружеские пожелания. Джоли последовала за ней. Стивен уже стоял у открытой двери.

— Настоящая леди, ничего не скажешь! — провозгласил Бактейл.

— Милая маленькая мятежница. Похожа на мою сестру, что осталась в Теннесси. Как она там сейчас? Вышла за мятежника, хотя человек он что надо! — вздохнул его товарищ, волнуясь за сестру. Что будет с ней, если солдаты Союза захотят спрятаться на ее ферме?

Оставшееся до темноты время тянулось бесконечно. Ни у кого не хватало храбрости спросить у капитана, куда им бежать. С ранеными на руках они далеко не уйдут.

Поэтому солдаты старались чем-то занять себя: рассказывали забавные истории, играли в покер, разглядывали драгоценные дагерротипы в затейливых рамках, с которых смотрели лица любимых. Кто знает, свидятся ли они когда-нибудь? Дым из трубок медленно поднимался к потолку. Какой-то солдат при свете огарка свечи торопливо писал письмо домой, сидевший рядом приятель читал Библию. Еще один листал календарь Новой Англии, гадая, когда вернется домой и снова узнает радость сева и сбора урожая.

Приятель Магуайра достал иголку с ниткой и принялся пришивать рукава мундира и шинели, в полной уверенности, что они еще понадобятся другу, даже если сейчас он лежит словно мертвый. Лейтенант Чатам сонно таращился на так и не использованные театральные билеты. Сидевший в углу солдат перебирал непристойные картинки, за которые еще в лагере отдал варган и пару носков.

— Жаль, что леди не оставила нам кукурузное виски своего папаши, — раздался голос из темноты, окутавшей стойла.

— В жизни не пил лучшего. Верно говорят, эти виргинцы гонят такое пойло, которое скользит по горлу, как патока, только вот потом встать не можешь.

— Все лучше, чем «Красный глаз», — вторил кто-то, припомнив ходившее в лагере дешевое виски, оставлявшее во рту вкус скипидара.

— Когда мы уходим, капитан? — раздались голоса. — Нам никто не встретится: вот-вот начнется буря, да и ветер набирает силу. Скоро хлынет как из ведра.

Нейл выпрямился, оттолкнулся от двери, где простоял последний час, глядя на дом. Минут через двадцать окончательно стемнеет. Пора. Люди отдохнули, и хотя сегодня они вряд ли доберутся до своих, у него есть на примете одно местечко, которое, кроме него, знают только еще двое мятежников. Впрочем, вряд ли эти двое вздумают искать его именно там.

Лошади накормлены, напоены и хорошо отдохнули. Так что причин задерживаться нет.

— Через полчаса. Начинайте готовиться и постарайтесь ничего не оставлять. Чтобы в стойлах было чисто. Забирайте с собой все до ниточки, даже обгоревшие спички. Не стоит причинять неприятностей леди, — резко предупредил он, нагибаясь и подхватывая с сена игральную карту, каким-то образом выпавшую из колоды. Владелец смущенно потупился и поспешно сунул карту в седельную сумку. Капитан прав: как бы объяснила леди присутствие этой карты, рубашка которой расписана эмблемами Союза?

— Вот это да, капитан! Взгляните-ка! Похоже, они слишком спешили уйти, потому что забыли здесь это добро! А я-то и не заметил, как затолкал все в угол!

Нейл остановился возле говорившего и с досадой уставился на стопку бинтов, ножницы, два пузырька со снадобьями и клочок окровавленной синей ткани.

— Дьявол, — процедил он, собирая предательские улики. Если патруль мятежников обнаружит все это, последствия для Ли и ее родных будут самыми печальными. — Убираемся отсюда немедленно после моего возвращения, — приказал он, снова шагнув к двери. — Я посигналю. Старайтесь не шуметь, джентльмены, и никому не открывайте дверь. В этом сером тумане вы и опомниться не успеете, как патруль окажется прямо у вас под носом.

— Куда вы, капитан?

— Вернуть вещи леди, — коротко бросил он, предвкушая еще одну встречу с вышеупомянутой особой. — И проверить местность. Не хотелось бы мчаться вслепую неизвестно куда и по ошибке попасть в лагерь мятежников.

— Может, зарыть обрывки мундира?

— Нет, пусть они сожгут его в доме, тогда следов совсем не останется, — откликнулся Нейл медленно открывая дверь и исчезая в ночи.

Ли, сидя перед очагом на трехногом табурете для доения коров, медленно водила щеткой по волосам, пока они не легли на плечо блестящей волной, свисавшей почти до пола.

Уронив щетку на влажное полотенце, она налила на шершавые ладони несколько капель лосьона из роз и лаванды, запах которых вечно будет напоминать о матери, и принялась. намазывать руки. Потом встала, позволив одеялу соскользнуть на пол. Отблески огня плясали на ее обнаженном теле. Ли налила еще немного лосьона и растерла по плечам, груди, бедрам и животу, пытаясь изгнать из памяти воспоминание о крови, боли и изуродованной плоти мужчин, скрывавшихся сейчас в конюшне. Впрочем, они наверняка уже успели покинуть Треверс-Хилл.

Несколько часов назад она, Джоли и Стивен, не оглядываясь, направились к дому. Никто не произнес ни слова, молчаливо поклявшись никому не говорить о случившемся. Чем меньше сказано на этот счет, тем лучше. А скоро все совсем забудется.

Она едва успела вымыть лицо и руки, привести в порядок волосы и почистить платье, прежде чем пойти в кабинет, к Алтее и Гаю. Никто не удивился тому, что она уже успела поесть на кухне. Ли покормила Люсинду, поговорила с Гаем, почитала ему газету трехмесячной давности, привезенную Адамом во время последнего визита в Треверс-Хилл. Правда, время от времени ловила озадаченный взгляд Алтеи, но сестра ни о чем не спрашивала, а Ли не стала объяснять. Остальное время она занималась хозяйством: с помощью Джоли сменила белье на кроватях, сделала новые мази, чтобы пополнить запасы лекарств, а потом, оставив мулатку готовить ужин, вместе со Стивеном отправилась в лес за дровами, подальше от конюшни.

Только сейчас появилась возможность искупаться. Ли наполнила ванну горячей водой и налила туда немного масла жасмина, цветы которого росли и в лесу, и у ограды, отмечавшей границы земель Треверсов. Опустившись в воду, она позволила себе расслабиться, выпила чашку травяного чая, приготовленного Джоли, и долго нежилась под руками мулатки, которая массировала ей шею и плечи. Джоли даже вымыла ей голову ромашковым настоем, смешанным с жидким мылом. Потом вернулась в дом, предварительно усадив Ли на табурет и пробормотав что-то насчет полной луны и грома. Ли мельком заметила, что взгляд у мулатки совершенно дикий.

Девушка вздрогнула от холода и, поспешно закутавшись в одеяло, подкинула дров в огонь. В дальнем углу очага в большом горшке, из которого несся нестерпимо вкусный запах, медленно доходил ужин. Глаза Ли сами собой закрывались, а мысли постоянно возвращались к Нейлу Брейдону. Заржала Дамасена, но Ли слишком устала, чтобы пошевелиться.

Внезапно глаза ее широко раскрылись, а сон куда-то пропал. Потому что в дверях возникла высокая фигура того, кто постоянно тревожил ее грезы. Как долго он стоит здесь? — гадала она, глядя на мягкие мокасины, позволявшие ему двигаться совершенно бесшумно.

Ли поспешно вскочила, едва не растянувшись на полу: так сильно закружилась голова. Путаясь в складках одеяла, она повернулась к Нейлу.

— Я пришел сказать, что мы уходим, и вернуть эти вещи. Ты так спешила, что оставила их в конюшне. Вероятно, было бы очень сложно объяснить, как они оказались там, — заметил он, протягивая ей бинты и ножницы с пузырьками. — А вот это я рекомендовал бы сжечь.

Ли рассеянно взглянула на обрывок залитой кровью синей материи. Нейл шагнул к ней и уронил лоскут в очаг, где пламя стало жадно его пожирать.

— Как обычно, наше прощание — совсем не то, чего бы я хотел, — прошептал он с пугавшей Ли нежностью. — Спасибо тебе. Не за себя, а за людей, чьи жизни ты скорее всего спасла сегодня.

— Я только сделала все, что была должна, — пробормотала Ли, смущенно озирая свои босые ноги.

— Это куда больше того, на что решились бы остальные, — возразил Нейл, протягивая руку, чтобы коснуться шелковистой волны волос, и случайно задев ее пылающую щеку.

Ли дернулась, как от ожога, и Нейл тут же опустил руку. Лицо снова приобрело прежнюю жесткость.

— Я не успел спросить тебя, да и не хотелось говорить в присутствии моих людей, но что случилось с Ройял-Бей?

— Ты видел?

— Да.

— Там произошло сражение. Прости, не помню, когда именно, — ответила Ли, сосредоточенно сведя брови и слегка покачиваясь. — Не знаю даже, чей снаряд попал в дом: мятежников или янки. Впрочем, какая разница? Все пропало. В ту ночь погибла твоя тетя Юфимия. Она одна оставалась в доме, а снаряд ударил прямо в крышу. Юфимия отказалась перебраться к нам. Она была гордой женщиной. А дядя умер до войны, когда Ройял-Бей был еще цел.

— Это я знаю. А Натан? — продолжал Нейл, хотя, судя по выражению лица Ли, не слишком жаждал услышать ответ.

— Его послали сражаться в Теннесси. Осенью пришло уведомление, что он пропал без вести. С тех пор ничего. Прошло ведь достаточно времени? — спросила она, и Нейл не смог скрыть мелькнувшее в глазах отчаяние. — Но Алтея верит, что он жив. Нельзя лишать ее надежды, иначе, боюсь, она просто сдастся и умрет.

— Она болела?

— Тиф. Алтея ждала Натана в Ричмонде, когда разразилась эпидемия. Блайт жила с ней.

— Твоя сестра. Маленькая темноволосая, всегда смеющаяся девчонка, — припомнил Нейл. — Она ведь вышла замуж за Адама как раз перед войной?

Ли кивнула. Ей неожиданно понравилось описание Блайт. Нейл сумел схватить самую суть характера сестры.

— Что случилось? — хмуро выпалил он, когда с ресниц Ли сорвалась слеза.

— Она умерла. Оказалась слишком слаба, чтобы побороть тиф.

— Адам?

— Мы видели его несколько месяцев назад. Он был тяжело ранен и получил отпуск по выздоровлению. Не говорил нам, что произошло на самом деле, но, боюсь, он едва не умер. С тех пор как умерла Блайт, он так и не оправился от горя. На прошлой неделе мы получили от него письмо. Обещает приехать со дня на день, — объяснила Ли, надеясь, что так оно и будет.

— А Джулия?

— Джулия там, где и хотела быть. В Европе. Правда, не обошлось без скандала. Она сбежала с женатым человеком. Адам не простил себе, что сам познакомил ее с этим англичанином. Говорит, что этот негодяй ни в коем случае не женился бы на ней, даже если бы мог, а ее репутация навеки погублена. Теперь у нее нет ни малейшей надежды выйти замуж за джентльмена. Впрочем, вряд ли она посмеет показаться в Виргинии, — вздохнула Ли, вспоминая мечты подруги стать герцогиней.

— Это единственная новость, которая меня не потрясла, — без всякого сочувствия бросил Нейл.

Глаза Ли гневно сверкнули.

— Ты не имеешь права судить Джулию! И не знаешь, какие обстоятельства вынудили ее пойти на такое!

— Еще как знаю! Просто у нее не хватило храбрости остаться. Испорченная избалованная эгоистка, думающая только о себе! Как же, ситуация для нее сложилась просто невыносимая! Ни балов, на которых она могла царить, ни пикников, где за ней ухаживали, ни флирта с поклонниками, которые того и гляди либо окажутся калеками, либо лягут в землю. А если бы даже и случилось поехать на бал, то в чем?! Все платья давно вышли из моды, а новых некому и не на что шить.

— Не смей говорить о ней такие ужасные вещи! Она твоя кузина! Я не виню ее за то, что уехала. Ее дом сожгли, родители умерли. Что ей было делать?

— Но ты же осталась, Ли. Ты здесь, в Треверс-Хилле, полуголодная, испуганная, во власти как мятежников, так и янки. Твоя земля превратилась в поле битвы, дом — в полевой госпиталь. Ты сказала, что отца убили южане? — безжалостно допрашивал Нейл, полный решимости узнать все.

— Грабители.

— А мать? Мертва?

— Да, но у нее сгорела душа гораздо раньше, чем тело перестало существовать. Она просто не могла смириться с тем, что случилось с ее семьей, с нашим образом жизни. С ее любимыми розами.

— А братья?

Ли молчала, все еще погруженная в свои мысли.

— Остался только Гай, — ответила она наконец, — а он… он там, где ты желал его видеть. Я все еще помню твои слова, Нейл Брейдон, то проклятие, которое ты произнес в ночи. Тогда ты сказал Гаю, что скорее вы оба очутитесь в аду, прежде чем он снова увидит тебя. Надеюсь, ты будешь доволен, узнав, что больше он никогда не увидит твоего злорадного лица. Гай ослеп. А Палмера Уильяма и Стюарта Джеймса больше нет. Твой брат был рядом с Палмером Уильямом, когда тот погиб. Он вынес его тело с поля боя и позаботился, чтобы его похоронили как полагается. Ты знаешь о Джастине?

Нейл кивнул. Он получил письмо, извещавшее о гибели брата.

— Я хотела спросить тебя кое о чем, — продолжала Ли. В ее глазах крошечными бриллиантиками сверкали непролитые слезы, и Нейлу казалось, что сейчас он утонет в их синеве. — Вернее, о той ночи.

— О той ночи?

— Да. Гай ведь не промахнулся, верно?

— Нет, — улыбнулся Нейл, — что даже странно, если вспомнить о том, как он был пьян. Ничего не скажешь, меткий стрелок, хотя и не настолько, чтобы отправить меня на тот свет. И что же?

— Мой жеребенок? — допытывалась она, и Нейл понял, чего стоило этой девушке смирить свою гордость.

— Когда я покидал Риовадо, Капитан уже обещал стать великолепным скакуном.

— Капитан? — изумленно повторила Ли. — Ты оставил кличку?

— Никакая другая так ему не подходила.

— Быстр как ветер?

— Быстрее.

К своему полному удивлению, Нейл услышал тихий смех.

— Никогда не думала, что буду благодарна тебе за то, что отнял его у меня. Но я все же благодарна.

— Вот как? — задумчиво прищурился Нейл. — А я считал, что ты до сих пор слышать обо мне не можешь.

— Это правда, — лукаво усмехнулась она. — Каждую ночь я проклинаю тебя в своих молитвах.

Нейл шагнул ближе. Ли попыталась отступить, но на плечо легла тяжелая рука, удерживая ее на месте. Ли, вскинув подбородок, вызывающе уставилась на него.

— Так за что меня благодарить? В ту ночь я ранил тебя, — напомнил он, желая понять, способен ли он и сейчас причинить ей боль. Достаточно ли она неравнодушна к нему, чтобы дать такую власть над собой?

— Ты видел его мать, когда проходил через прачечную?

Внезапное озарение снизошло на Нейла. Да, он заметил жалкий зверинец, проходя коридором в кухню. Больная кляча, мохнатый пони и усердно жующая корова.

— Твоя кобылка? — неверяще ахнул он.

— Да. Благородный офицер кавалерии конфедератов украл ее… прости, реквизировал. Месяц спустя она вернулась в куда худшем виде, чем сейчас. Но ей повезло больше, чем наезднику, от которого остались одни сапоги, застрявшие в стременах. Как ты заметил, в конюшне больше нет ни одной лошади. Если бы ты не забрал…

— Хочешь сказать, получил? По-моему, условия были достаточно ясны. Никто не заставлял тебя принимать решение. Очевидно, ты высоко ценила жалкую жизнь своего брата, — гневно перебил Нейл, несмотря на то что отнюдь не гордился своим поступком в ту ночь.

— Прости, ошиблась, — вкрадчиво пропела она. — Пыталась избавить тебя от мук совести, напоминая об угрозе пристрелить моего брата, если я не отдам Капитана!

Она попробовала вырвать руку и отступить, но он привлек ее к себе еще ближе.

— Припоминаю, что выстрел был за мной, и поскольку твой брат уже ранил меня, я, по-моему, был чрезмерно снисходителен к нему. Его следовало проучить.

— Да, и он прекрасно усвоил урок. Может, Гай и простил тебя, но вот я не простила.

— Простил меня? Твой брат? Вспыльчивый, горячий Гай Треверс?

— Он изменился. И утверждает, что ты имел полное право так поступить. Винит только себя за потерю жеребенка.

— Поразительно, — пробормотал искренне изумленный Нейл. — Но ты, говоришь, не простила?

На губах Ли заиграла манящая полуулыбка.

— Простила, — неожиданно заявила она. — Не укради ты Капитана, он, возможно, встретил бы мучительную смерть на поле боя. Лучше уж пусть принадлежит тебе подобным, чем погибнет ни за что. Поэтому моя благодарность безмерна. Ты хотел горько обидеть меня той ночью, забрав самое дорогое, но вместо этого сделал огромное одолжение. А теперь отпусти меня, собирай своих людей и оставь нас в покое.

В глазах Нейла полыхнула такая ярость, что Ли даже зажмурилась. И неожиданно очутилась на свободе. Девушка торжествующе отступила, не сообразив, что одеяло осталось у него и она стоит перед ним нагая.

Нейл уронил одеяло на пол и глубоко вдохнул знакомый аромат лаванды и роз, смешанный с благоуханием жасмина, поднимавшимся от ее теплого душистого тела. Длинные, казавшиеся бронзовыми в свете огня волосы выплясывали чувственный танец вокруг бедер. Одна золотисто-каштановая прядь закрывала часть ее личика, очерчивая тонкую линию щеки и челюсти и привлекая его взгляд к ее глазам, ставшим в гневе цвета индиго и никогда не казавшимися более таинственными, чем теперь, полускрытые густой бахромой темных ресниц с золотистыми кончиками.

На какое-то мгновение Ли словно приросла к полу, сгорая со стыда под его пристальным ласкающим взором. Негодование и ярость боролись в ней со смущением. Все же она нагнулась за одеялом, но пальцы Нейла сомкнулись на ее запястьях. Он поднял ее одним рывком. Одна рука хищным кольцом обвилась вокруг ее талии, другая легла на изгиб груди.

Такая нежная и податливая… Такая хрупкая и прекрасная…

Он перегнул ее через руку и долго смотрел в лицо, прежде чем опустить голову. И легко нашел ее губы, хотя Ли старалась увернуться. Поцелуй длился целую вечность. Язык Нейла скользил по ее губам, проник за преграду зубов, и Ли приняла его. На миг оторвавшись, он перегнул ее еще ниже, держа так, чтобы как можно теснее прижать ее бедра к своей отвердевшей, налитой желанием плоти. Розовые соски Ли набухли, как готовые распуститься бутоны. Он взял ртом сосок и стал лизать, ощущая, как бьется ее сердце за тонкими ребрышками грудной клетки.

Она казалась такой беззащитной в его объятиях, что он не выдержал и снова припал к ее губам, одновременно лаская бедра и ягодицы, путаясь пальцами в завитках между ногами. И почувствовал, как она словно окаменела и стала вырываться, словно девственница, не привыкшая к грубому вторжению мужчины в свое тело. Но Нейл продолжал сжимать ее, не желая оставлять добычу. Мужскую плоть распирало от неутоленного желания. Нейл жаждал погрузиться в ее лоно, слышать тихие крики наслаждения, когда поведет ее к вершинам страсти, заставит забыть прикосновения любого мужчины, кроме своих. Ему не пригрезилась дрожь ее губ, возвращавших ласки! Непонятно, что за игру обольщения ведет Ли, но она отвечает ему и ответит снова, поклялся он про себя, стискивая ее еще сильнее.

— Капитан, капитан! Вы здесь, сэр?

Нейл, словно сквозь дымку, услышал голос одного из своих людей, окликающий его с дальнего конца узкого коридора, и тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Потом отпустил Ли, нагнулся, поднял одеяло и обернул вокруг ее трепещущего тела. В последний раз взглянул в прелестное лицо с красными от его поцелуев губами и затуманенными страстью глазами и понял, что их время еще впереди. Он найдет способ вернуться. Сделать ее своей. И не собирается снова потерять ее.

Но сейчас ему пришлось уйти от нее. Второй раз в жизни бросить одну.