"До края земли" - читать интересную книгу автора (Лоуэлл Элизабет)

Глава 7

Хотя ресторан был итальянским, спагетти в нем не подавали. Рамы изящных затемненных окон, окрашенные в блестящий зеленый цвет, напоминали весенний лес. Узор на толстом ковре, вытканный ярко-красными, кремовыми и темно-зелеными нитями, хорошо сочетался с цветом оконных рам. На застеленных льняными красными скатертями столах стояли вазы со свежими цветами, блестели китайская фарфоровая посуда и начищенное серебро, сверкали хрустальные бокалы. И повсюду царил умиротворяющий дух роскоши.

Кэт, даже не заглянув в меню, поняла, что это дорогой ресторан, очень дорогой.

– Нет, – сказала она Трэвису.

– Тебе не нравится итальянская кухня?

– Мне не нравится цена.

– Извини, но сейчас уже поздно что-то менять. Я даже слышу, как урчит у тебя в животе. Когда ты обедала?

– Я не обедала.

– Кэт, будь благоразумной, тебе надо поесть.

Она глубоко вздохнула.

Как раз этого и не следует делать. От запаха пищи закружилась голова. Кэт завтракала давно, слишком давно.

“Побольше спите, Кэти. Ешьте регулярно и хорошо. Я жду вас на следующей неделе”, – вспомнила она слова доктора Стоун. Много спать ей не удавалось, но хорошо питаться Кэт могла.

– Я же позволил тебе приготовить вчера вечером ужин, хотя и не хотел этого, – заметил Трэвис.

– Взгляни на меня. На мне брюки, блузка и сандалии. Да меня даже и не обслужат в таком заведении.

– Поспорим?

К ним с профессиональной улыбкой подошла старшая официантка в длинном черном платье с жемчугом и в туфлях на высоких каблуках. Однако небрежно одетые клиенты, видимо, ничуть не смущали ее.

– Вас двое? – спросила она.

Трэвис взглянул на Кэт.

Соблазнительные ароматы кушаний сломили ее волю. Она не помнила, когда в последний раз ела вкусную пищу, приготовленную кем-то другим.

– Хорошо. – Кэт вздохнула. – Только один раз. Просто сейчас я слишком усталая и голодная, чтобы обсуждать с тобой ресторанные цены.

Трэвис слегка улыбнулся, заметив, как Кэт вдохнула воздух, насыщенный запахами чеснока и орегана, жареного цыпленка и молодого барашка. Даже у Трэвиса слюнки потекли, хотя он сытно пообедал.

Взяв Кэт за руку, Трэвис направился за официанткой к заказанному им отдельному кабинету, но сел за стол не напротив Кэт, а рядом с ней.

– Ладно, скажи мне, – попросила Кэт, удобно устроившись, – чем занимается конструктор яхт?

– Конструирует яхты. – Он раскрыл меню. – Если любишь гребешки, уверяю тебя, что нигде в Южной Калифорнии их не готовят лучше, чем здесь.

– Я люблю гребешки.

– Хорошо. А что ты не любишь?

– Веджимайт.

– Что?

– Так в Австралии называют арахисовое масло. Противная вещь.

Трэвис поморщился.

– Теперь я вспомнил. Один член моего экипажа родом из Австралии. Он говорил, что уехал из страны только для того, чтобы никогда не слышать о веджимайте.

– А сколько человек у тебя на судне?

– Ровно столько, чтобы справиться с работой.

Кэт вздохнула.

– Ты мне не помогаешь.

– О чем ты? – спросил Трэвис, не отрывая глаз от меню.

– Как же мне распланировать съемки, если ты не скажешь, что тебе нужно?

– Сейчас мне нужно поесть, а фотографировать меня будешь потом.

– Не вводи меня в искушение, это же деловой ужин, помнишь?

– Я не занимаюсь делами на пустой желудок и тебе тоже не советую. Это иногда приводит к неправильным решениям.

– По-моему, ты намерен превратить наш ужин в свидание.

– Я не хочу говорить ни о чем существенном, пока ты не поешь.

Воцарилась неловкая тишина, но Кэт не стала возражать Трэвису, хотя понимала, что все ее планы рухнули. Когда подали кушанья, она уделила им внимание, которого они заслуживали.

Пообедав, Кэт призналась себе, что Трэвис был прав. На голодный желудок нельзя ни о чем детально и разумно рассуждать, особенно о пище. Она пригубила вино.

Вкус шардоне был подобен солнечному свету. Закрыв глаза, Кэт наслаждалась его терпким, насыщенным букетом. Уже много лет Кэт не пила такого волшебного вина.

– Ты все еще сердишься? – тихо спросил Трэвис. Кэт посмотрела в его темные глаза, в которых отражалось пламя свечи, и, улыбнувшись, покачала головой.

– Послушай, – сказал он. – Я выбрал этот ресторан вовсе не для того, чтобы купить тебя. Такое мне и в голову не пришло. Если бы я… – Трэвис пожал плечами. – Я пригласил бы тебя в другое место. В этот вечер мне совсем не хотелось бы ссориться с тобой.

– Понимаю. К тому же ты был прав, кормят здесь замечательно. – Кэт посмотрела на оставшийся на тарелке гребешок. – Я доела бы это, не будь так сыта.

– Неужели так вкусно?

– Если не веришь, попробуй сам.

Кэт подцепила вилкой пышный гребешок и вложила его в рот Трэвису.

Слишком поздно подумав об интимности этого жеста, она нахмурилась. Из-за того что Трэвис казался ей таким близким человеком, Кэт приходилось постоянно напоминать себе, что они знакомы всего один день. Зная о нем очень немного, она убедила себя не увлекаться им.

Богатые мужчины не умеют любить. Поэтому Трэвис рано или поздно обманет ее. А ведь отец всегда говорил ей: “Будь проклят тот, кто обманул меня, но если меня обманули дважды, пусть буду проклят я”.

Трэвис языком слизнул остатки соуса с нижней губы.

– Гм… Поразительно. Ты очень хорошо справилась с этим. У тебя есть дети?

Вилка Кэт звякнула о фарфоровую тарелку. Она пригубила вино.

– Нет. У меня нет детей. – Она печально посмотрела на Трэвиса.

Трэвис велел себе быть осторожнее, поняв, что его вопрос был неприятен Кэт.

Перед тем как вернуть ей бокал, Трэвис подлил в него вина.

– Десерт? – спросил он, когда она отставила вино. Кэт кивнула.

Официант материализовался, как дух из пламени свечи.

– Коньяку, – заказал Трэвис, – и что-нибудь шоколадное.

Официант вернулся с хрустальным бокалом, наполненным коньяком, и аппетитным шоколадным муссом. Трэвис пригубил коньяк, кивнул и принялся за десерт, воздушный и в меру сладкий.

– Очень хорошо, – сказал он. Официант улыбнулся и исчез. Трэвис зачерпнул мусс серебряной ложкой и поднес ее к губам Кэт.

– Открывай.

После секундного колебания она открыла рот. Они сидели бок о бок, но Трэвис не умел кормить с ложечки, и капелька мусса упала на подбородок Кэт.

– Проклятие! – пробормотал Трэвис. Он наклонился над Кэт и слизнул мусс, потом повернул кончиком пальца ее подбородок к себе, что бы убедиться, не осталось ли там пятнышка.

– Как видишь, я совсем не умею кормить с ложечки.

– Поэтому ты, наверное, и заказал отдельный кабинет.

Трэвис улыбнулся, зачерпнул еще ложечку мусса и поднес ко рту Кэт. Она понимала, что должна отказаться, но не сделала этого. Ожидание в голубовато-зеленых глазах Трэвиса было для нее слаще десерта.

– Откуда ты знаешь, что шоколад – моя слабость? – спросила Кэт.

Трэвис поднес ложку к ее губам.

– Потому что я сам неравнодушен к нему.

Он от души радовался, что ей так понравился десерт. Внезапно Трэвис нахмурился.

– В чем дело? – спросила Кэт. – На этот у тебя получилось замечательно, ничего не упало.

– В том-то и дело. У меня нет повода слизнуть мусс с твоего подбородка. Может, повезет в следующий раз.

Трэвис взял руку Кэт и поцеловал ее ладонь. С мягкой нежностью его зубы сомкнулись над подушечкой кожи у основания большого пальца. От такой старомодной ласки у нее перехватило дыхание. Улыбнувшись, он потерся бородой о ладонь Кэт. Трэвис знавал нескольких женщин, столь же чувствительных, как Кэт, но одна из них не волновала его так сильно.

Через мгновение Кэт быстро и решительно убрала свою руку.

– Последний кусочек. – Трэвис поднес ей полную ложку мусса.

– Я уже съела свою порцию.

Трэвис явно огорчился, видимо, решив, что она отказывается от чего-то большего, чем мусс.

Кэт жалела, что Трэвис так восприимчив и что общение с ним делает ее такой уязвимой. Однако она не сокрушалась о том, что провела этот вечер с ним. Даже зная о том, что может сгореть, приблизившись к огню, Кэт с наслаждением ощущала трепет жизни.

Трэвис молча зажал в ладонях бокал с коньяком и, нагрев его, подал Кэт.

Она покачала головой.

– Мне очень захочется спать, если я это выпью.

– Ну и засыпай, я доставлю тебя домой. – Трэвис посмотрел ей в глаза. – Ничего опасного в этом нет, я же не Эшкрофт.

Кэт подумала, что именно поэтому ей и следует остерегаться Трэвиса, но как противостоять этой нежной близости, связывающей их все теснее с каждой минутой?

Пьянящий аромат коньяка ударил в ноздри Кэт, когда Трэвис поднес бокал к ее губам. Она чуть склонила голову, чтобы отведать янтарной жидкости из хрустального бокала, согретого теплом Трэвиса.

Трэвис пристально следил, как Кэт маленькими глотками пьет коньяк. Этот пристальный взгляд при других обстоятельствах, безусловно, смутил бы её, но сейчас она сама внимательно наблюдала за своим будущим партнером. Они оба были охвачены жгучим любопытством и испытывали взаимное чувственное и духовное влечение, молча признавая право другого на уникальность.

Только когда Трэвис усадил Кэт на переднее сиденье своего серого “мерседеса”, она поняла, как ей хочется спать. Фары на встречной полосе шоссе набегали ослепляющей, гипнотической серебряной рекой. Впереди рубиновыми огнями блестели задние фонари машин. Тихое урчание автомобиля странным образом успокаивало.

После спиртного Кэт расслабилась, откинулась на сиденье и заснула, тем самым выразив доверие к Трэвису.

Он взглянул на Кэт и улыбнулся, понимая, что это свидетельствует не только о доверии. Стремление к независимости не позволяло этой женщине с готовностью принимать подарки, особенно от мужчины.

Уличные фонари и лунный свет бросали блики на ее лицо, отчего оно быстро и загадочно менялось, становясь то веселым, то печальным. Трэвис то и дело поглядывал на Кэт.

“А может, я только сейчас осознал то, что было всегда? – спросил он себя. – Кэт, я и ночь, мир в наших душах и огромные возможности вокруг”.

Однако в этом мире тоже ощущалась тревога. Трэвис сознавал, что от сексуального напряжения можно избавиться, только поддавшись на молчаливый призыв Кэт.

Ни одна женщина не вызывала в нем такого страстного желания, и он впервые после Тины позволил себе вступить в равноправные отношения с женщиной.

Тине были нужны деньги Трэвиса, а не его ребенок. Тина убила их ребенка.

Если он когда-нибудь женится, то только на богатой, очень богатой. Тогда ей будет нужен его ребенок, а не деньги.

Желая Кэт и наслаждаясь ее обществом, Трэвис понимал, что она очень нуждается в его деньгах, а значит, ей нельзя доверять. Пора наивности для Трэвиса закончилась, как только он убедился в непорядочности жены. Он не имел права рисковать еще раз.

Даже ради Кэт.

Он снизил скорость и задумчиво посмотрел на спящую женщину, так неудержимо влекущую его.

“Но она не смешивает мужчин и деньги, а я хочу платить за удовольствия. Кому-то из нас придется поступиться своими принципами, Кэт. И это буду не я”.

Трэвис свернул к своему дому, но потом передумал, зная, что Кэт возмутится, проснувшись в его кровати. Выйдет так, словно Трэвис купил ее, пригласив на ужин, казавшийся ей слишком дорогим, а для него значил не больше, чем бутерброд с арахисовым маслом.

Он остановился перед домом Кэт, достал ключ из ее кошелька, открыл входную дверь, включил свет и начал искать спальню. Трэвис открыл первую дверь рядом с кухней и увидел узкую кровать, старое дубовое кресло-качалку и покосившийся комод. Стеганое одеяло и толстый шерстяной ковер походили по цвету на восходящее солнце.

Предположив, что это спальня для гостей, он закрыл дверь. Только обойдя все комнаты, где не было ни одно кровати, он пришел к выводу, что первая и есть спальня Кэт.

Вернувшись туда, Трэвис долго стоял и смотрел на кровать. Потом, не удержавшись, откинул хрустящую простыню и почувствовал тонкий аромат духов Кэт. Этот аромат, как хороший коньяк, кружил голову. Он нежно погладил подушку, мечтая, чтобы Кэт была здесь и призывно смотрела на него.

Вдруг Трэвис вспомнил, что она спит у него в машине. Интересно, скоро ли она поймет, что ничего не в силах изменить? Кэт ведь тоже хочет его. “Осторожная, независимая Кэт. Я должен завоевать ее до того, как она проснется, и уплыть с ней под парусом на край света”, – подумал Трэвис.

– В другой раз, Кэт, – сказал он. – В ближайшее время, но не сегодня. Ты еще не готова.

И он сам был не готов. Им следовало договориться о деталях. Для Трэвиса столь деликатные переговоры не составляли труда, однако он опасался, что Кэт к этому не привыкла.

Трэвис вернулся к машине, взял на руки спящую Кэт и закрыл дверцу. Положив голову ему на плечи она что-то сонно пробормотала.

– Все хорошо, – тихо сказал он. – Спи, я привез тебя домой.

Кэт приоткрыла глаза, увидела знакомую улыбку, мечтательно улыбнулась, что-то прошептала и снова погрузилась в сон.

Трэвис внес Кэт в спальню, опустил на кровать, снял с нее черные сандалии и нежно погладил едва заметные следы от ремешков на сводах стоп. Потом он вынул серебряную заколку, удерживающую аккуратный пучок волос на затылке.

Освобожденные пряди мягко, как будто рассвет, скользнули в его руки.

Трэвис зарылся лицом в шелковистые волосы и глубоко вздохнул, понимая, что должен укрыть Кэт и уйти.

Но он не уходил.

Трэвис начал расстегивать синюю блузку, заманчиво облегающую грудь Кэт. Полы распахнулись, он посмотрел на нежное тело Кэт и обрадовался, что она не видит, как у него дрожат руки.

– Что же ты со мной делаешь? – прошептал Трэвис. – Я дрожу, будто ты моя первая женщина.

Осторожно, чтобы не задеть ранку на стопе, он стянул с нее брюки. Но когда на Кэт остались кружевные бюстгальтер и трусики, Трэвис заколебался.

– Тебе ведь это не понравится, верно? – очень тихо проговорил он. – Колючая, независимая Кэт, я знаю, что должен оставить тебя одну. Но… не могу.

С привычной аккуратностью человека, проводящего много времени в море, Трэвис сложил свою одежду и одежду Кэт на кресло-качалку, лег на узкую кровать и заключил женщину в объятия. Она чуть-чуть подвинулась.

– Трэвис?.. – пробормотала Кэт.

– Ш-ш-ш. – Трэвис погладил ее волосы. – Спи, Кэт, все в порядке, ты уже дома.

Она вздохнула и успокоилась в его теплых объятиях. Дрожь желания и какого-то более сильного, неведомого ему чувства пробежала по его телу. Он прильнул губами к волосам женщины, сбитый с толку охватившими его эмоциями.

Односпальная кровать свидетельствовала о том, что Кэт привыкла спать одна. И тем не менее она с улыбкой заснула в его объятиях, как если бы они были любовниками.

Все в этой женщине убеждало Трэвиса, что им будет очень хорошо вместе. Кэт подходила всех отношениях, кроме одного.

Однако это единственное обстоятельство имело большое значение.

“Черт возьми, Кэт, ну почему я не встретил тебя до того, как Тина преподнесла мне урок по поводу женщин и денег?”

Кэт, как ребенок, прижималась к Трэвису. Ее пальцы перебирали волосы на его груди. Дыхание Кэт обдало Трэвиса теплом.

Его мучил не только сексуальный голод. Ему так же сильно хотелось завладеть миром Кэт, как и телом.

Доверие Кэт терзало Трэвиса, безжалостно бередило раны, оставленные прежней жизнью.

“Что мне делать с тобой, Кэт? Ты заставляешь меня поверить в… это же слишком много. А цена ошибки слишком высока. Это одно из немногого, чего я не могу себе позволить”.

Трэвис долго лежал в темноте, обнимая Кэт и размышляя. Как бы ни подходить к проблеме, ничто не менялось.

Он богат.

Она небогата.

Это означает, что им следует быстро условиться об оплате их романа. Если Кэт откажется оценить стоимость их отношений, тогда Трэвис сделает то же, что и раньше, когда ограниченность суши и человеческой природы лишала его свободы: он взойдет на борт своей яхты и уплывет на край земли.

Чистая, безграничная красота моря возродит его, как это уже не раз бывало в прошлом.

Но, вдохнув аромат Кэт, Трэвис понял, что ни земля, ни океан не заменят ему этой женщины.