Элизабет Лоуэлл Дождь в пустыне

* * *

— Ну, давай, Шаннон, улыбнись мне, как своему любовнику. Ты ведь знаешь, кто такой любовник, детка?

Холли Шаннон Норт усилием воли подавила в себе желание надерзить в ответ и улыбнулась так, как ее учили в модельном агентстве.

Джерри считался самым стильным фотографом, работавшим за пределами Парижа, к тому же он был остер на язык и обладал вздорным характером. С тех пор как Холли отказалась переспать с ним, стал невыносим.

Яркий, бивший в лицо свет отражался в подвижных металлических щитах, которые держали взмокшие от безжалостного света софитов техники.

— Уже лучше, но еще недостаточно хорошо, — сказал Джерри. — Я знаю, что ты настоящая ледышка, однако пусть это будет нашей маленькой тайной, договорились?

Холли чуть прикрыла веки — теперь под густыми ресницами ее необычайные глаза цвета хереса превратились в щелочки. Длинные темные волосы рассыпались по оголенным плечам. Девушка ослепительно улыбнулась, но при этом выражение лица осталось прежним, ничуть не смягчившись.

Джерри недовольно проворчал что-то под нос.

Холли привычно замерла перед объективом. От испарины на висках образовались очаровательные завитки, выгодно подчеркнувшие высокий лоб и выдающиеся скулы, благодаря которым некая юная особа по имени Холли Норт превратилась во всемирно известную топ-модель Шаннон.

— А теперь надуй губки, будто обижена, — скомандовал Джерри. — Чуть прикуси нижнюю губу.

Холли безмолвно подчинилась.

— Повернись. Тряхни головой так, чтобы волосы разлетелись. Заставь каждого смотрящего на тебя мужчину физически ощутить, как они скользят по его обнаженной коже.

Девушка грациозно повернулась. Изящество движений было дано ей самой природой вкупе с длинными стройными ногами и гибким телом.

Жара, от которой другие, обливаясь потом, еле волочили ноги, придавала ей силы словно живительное, бодрящее вино. Холли родилась и выросла в Палм-Спрингсе, где почти круглый год царит знойное лето. Палящее солнце, заставлявшее падать от изнеможения большинство людей, преображало ее.

Нежно-розовый румянец, игравший на щеках девушки, едва ли мог навести кого-либо на мысль о том, что ее сердце было объято пламенем страсти. Эту тайну, касавшуюся одного-единственного дорогого ей мужчины, Холли тщательно скрывала от посторонних глаз.

Линкольн Маккензи…

«Не смей думать о нем, — машинально приказала себе Холли, — это лишь причинит тебе боль».

Но мысли девушки вопреки желанию то и дело возвращались к Линку. Ее преследовало необычайное чувство — будто она никогда не покидала Палм-Спрингс. Где бы она ни находилась, будь то Нью-Йорк или Париж, Гонконг, Лондон или Рим, Холли не могла отделаться от ощущения, что Линкольн Маккензи рядом.

Казалось, в любую минуту она может дотронуться до него, стоит лишь протянуть руку. Он был частью пустыни и представлялся Холли таким же сильным и крепким, как горы, в безмолвном величии поднимавшиеся над Палм-Спрингсом.

Воспоминания о Линке жгли, словно палящие лучи солнца.

Холли влюбилась в него, когда ей было девять, а ему семнадцать. Его семья занималась выведением породистых арабских скакунов, и Линк частенько объезжал их неподалеку от ранчо. Воспоминания вдруг нахлынули на Холли, в ноздри ударил горький запах полыни и пыли. Перед глазами появился Линк. Холли ясно видела его добрую улыбку, карие глаза, физически ощущала мягкое подрагивание ноздрей лошади и биение собственного сердца. Девушка бессознательно улыбнулась, как тогда, в первый раз, когда он неожиданно появился перед ней на тропинке.

— Замечательно! Как раз то, что нужно, — одобрительно прогудел Джерри. — Не упускай этого состояния! Теперь взгляни на меня через плечо. Повернись! Быстрее! Еще раз. Еще! Еще!

Вихрь воспоминаний подхватил Холли, закружив точно опавший осенний листок. Она поворачивалась и кружилась, выполняя требования Джерри, и мысленно вновь очутилась в знойном лете Палм-Спрингса, где не было никого, кроме нее и Линка…

Холли не могла назвать день или месяц, когда ее детская влюбленность переросла в глубокое, испепеляющее чувство.

Несмотря на то, что ранчо располагались по соседству, их семьи редко виделись. Когда Холли подросла, она часто стала встречать Линка на родео и конных аукционах, с каждой новой встречей чувствуя, что все больше поддается его обаянию, и страшно переживая, что он совсем не обращал на нее внимания.

— Так, так, отлично, — бормотал Джерри. — Немного жизнерадостнее. А теперь ослепительно улыбнись, детка. Покажи зубки.

Холли машинально улыбалась перед объективом, хотя мысли ее были далеко в прошлом.

В канун своего шестнадцатилетия она осталась присматривать за девятилетней Бет Маккензи, младшей сводной сестрой Линка. Маккензи вернулись домой очень поздно. Они бурно спорили о чем-то и кричали, осыпая друг друга проклятиями. По всему было видно, что выпили они изрядно.

Холли, никогда не слышавшая подобных скандалов, была напугана. Она очень обрадовалась, когда неожиданно появился Линк, и стремглав бросилась к нему. Он повез ее домой и всю дорогу приветливо разговаривал с ней, пока она окончательно не успокоилась. А когда Холли призналась ему, что в полночь ей исполнится шестнадцать, он рассмеялся и пожурил, сказав: «Уже шестнадцать — и ни разу не целовалась!»

Начавшись вполне невинно, поцелуй незаметно перерос в чувственный, долгий, в поцелуй страстно влюбленного мужчины. Холли отвечала ему бесхитростно, наивно и почти лишила Линка самообладания.

Лунный свет лился с неба. Линк взял в ладони девичье лицо и долго вглядывался в него, словно пытался навсегда запечатлеть в памяти этот миг. Холли одарила его улыбкой. Должно быть, так же улыбалась и Ева, впервые ощутив себя женщиной.

— Дивная улыбка — как раз то, что нужно! — восхищенно воскликнул Джерри. — Боже мой, детка, если бы ты хоть наполовину была такой чувственной, какой кажешься! Левое плечо вперед. Побольше страсти! Так. Просто великолепно! Повернись ко мне!

Холли не замечала ни Джерри, ни следовавших одна за другой вспышек фотоаппарата. Ей снова было шестнадцать, и она улыбалась, глядя в глаза любимого.

Линк пригласил ее провести с ним следующий вечер, но Холли отказалась, поскольку еще раньше обещала присмотреть за дочкой знакомых ее отца.

В их доме Линк и застал ее. Он первый сообщил ей о несчастье, случившемся с ее родителями. Машину, в которой они ехали, занесло на извилистой проселочной дороге, и она несколько раз перевернулась.

Линк отвез Холли в больницу, где врачи отчаянно боролись за жизнь ее родителей. Он ни на минуту не оставлял ее одну, всю ночь просидев рядом в больничном коридоре. Под утро врач сообщил ей о смерти матери. Часом позже та же участь постигла и отца.

Линк утешал ее, успокаивал, пока она кричала и рыдала, осознав, что привычный мир рухнул. Окончательно выбившись из сил, девушка уснула у него на руках.

Очнулась она в больничной палате. Рядом сидела сестра ее матери, Сандра. Холли знала свою тетку лишь по нескольким выцветшим фотоснимкам, хранившимся в коробке из-под туфель, полной семейных фотографий.

Через несколько дней Сандра увезла Холли к себе. Она жила в Манхэттене и была хозяйкой модельного агентства, готовившего высококлассных топ-моделей.

К восемнадцати годам Холли уже вполне овладела профессией. К девятнадцати успела сняться на обложках всех престижных американских и европейских журналов. А к двадцати годам стала лицом фирмы «Ройс». Самый именитый в Европе модельер предложил ей подписать выгодный контракт на рекламу всех его разработок, начиная от духов и белья и заканчивая одеждой и косметикой.

Когда Холли начала работать в модельном бизнесе, она оставила себе лишь часть своего полного имени — Шаннон. Таким образом, она пыталась отделить себя от роскошной красавицы, смотревшей на нее со страниц модных журналов и обольстительно улыбавшейся с телеэкрана, призывая купить изысканное белье.

Шаннон была чувственной, великолепной, неземной.

Холли представляла собой полную ее противоположность.

Привыкнув за многие годы ощущать себя гадким утенком, Холли никак не могла привыкнуть к метаморфозам, которые происходили с ее лицом и телом после того, как она попадала в руки опытных визажистов, знаменитых стилистов и поистине творивших чудеса осветителей.

Больше всего Холли раздражала неизменно следовавшая за ней в шикарных автомобилях свита импозантных мужчин, притягиваемых ее ослепительной красотой. Она сознавала, что все они одетые в превосходные костюмы от самых дорогих кутюрье, в сущности, любили не ее, а образ на красочных разворотах модных журналов.

Она отвечала им холодностью, высокомерием и равнодушием.

Разговаривая о ней, мужчины использовали самые разные эпитеты. «Фригидная» был, пожалуй, самым скромным из них.

Будучи в свои двадцать два года девственницей, Холли невольно будоражила умы и сердца сильной половины человечества, неизменно оставаясь воплощением их мечты о сексуальной и искушенной любовнице.

— Закинь руки за голову, — произнес Джерри. Холли двигалась точно во сне, представляя, что ее руки скользят по плечам Линка, погружаются в его густые каштановые волосы.

— Выше, — скомандовал Джерри. — Вот так, хорошо. Теперь прогнись и встряхни волосами.

Холли замешкалась. Она не могла припомнить, чтобы ей когда-нибудь доводилось вот так прогибаться. Она никогда не пыталась обольстить Линка, выставляя напоказ свои прелести.

Холли любила его.

— Ну, давай, милая, — нетерпеливо произнес Джерри. — Немного сексуальнее. Думай о своем любовнике.

Ни в прошлом, ни в настоящем Холли не находила необходимых ощущений. Она постаралась принять требуемую позу, но все получалось скованно и неестественно.

— Нет, нет и нет! — возмущенно выкрикивал Джерри.

Холли попыталась расслабиться и повторить все снова.

— Плохо, — безжалостно констатировал фотограф. — Ах, прости, — с сарказмом добавил он, — я и забыл, что ты равнодушна к любовным утехам. Что ж, тогда хотя бы положи руки на свои восхитительные и совершенно никчемные бедра и сделай вид, что испытываешь страсть, притворись, черт побери!

Холли тряхнула головой, черные пряди волос рассыпались по спине. Она приняла дразнящую позу и пристально взглянула в фотообъектив.

Память, точно вспышка молнии, пронзила ее, стоило волосам слегка коснуться обнаженной кожи. Она пожалела о том, что у нее не было таких длинных волос в тот вечер, когда пальцы Линка гладили ее по голове.

«Почему я не была красивой тогда, в шестнадцать?» — с горечью подумала Холли.

На смену этой мысли пришла другая, та, что преследовала ее на протяжении последних шести лет.

«Я бы все отдала за то, чтобы вновь оказаться в объятиях Линка, ощутить прикосновение его теплых губ к шее, снова почувствовать их терпкий вкус…»

Воспоминание было волнующим и приятным. По телу девушки невольно пробежала сладостная дрожь, столь очевидная, что это смог зафиксировать фотообъектив.

— Потрясающе! — торжествующе воскликнул Джерри. — Пожалуй, я выдвину тебя на «Оскара», детка. Если бы я не знал тебя так хорошо, то мог бы поклясться, что ты без ума от секса.

Но Холли не слышала восторгов фотографа более. Ее охватили воспоминания шестилетней давности. Именно тогда, в объятиях Линка, ей впервые довелось ощутить истинный вкус страсти.

Изящный поворот головы, взметнувшиеся волосы. Холли протянула руки к единственному любимому мужчине. Видение было столь реальным, что девушка как наяву увидела короткие каштановые волосы, стройную мускулистую фигуру. Ее избранник был выше и сильнее остальных. Его глаза несколько раз изменили цвет. Вначале они были карие, затем зеленые и, наконец, потемнели от чувства, которое Холли не бралась назвать.

Прошлое смешалось с настоящим, голова шла кругом.

Перед ней стоял Линк, отнюдь не бестелесное видение, а вполне реальный человек. Холли протянула к нему руки. Нет, это не сон. Линк возвышался над суетившимся, бормочущим что-то невнятное фотографом.

Холли вернулась в настоящее и ясно увидела полный презрения взгляд Линка — ни намека на мягкость или зарождающееся теплое чувство.

Взгляд холодных глаз скользнул по кучке техников и толпящихся вокруг зевак. Затем снова остановился на Холли. Он изучал ее так откровенно, что девушка залилась краской и невольно прикрыла руками грудь. Она встряхнула головой, чтобы волосы скрыли ее от буравящего ледяного взгляда.

— О, да это совсем другой образ, — радовался Джерри, выбирая более выгодный ракурс. — Он таит в себе массу возможностей.

Автоматический затвор фотоаппарата заработал как механическое сердце, кадр, за кадром переводя фотопленку.

— Недурно, милая, — сдержанно похвалил он. — А теперь выставь вперед правое бедро и изобрази страсть, у тебя это хорошо получается.

Холли замерла, скованная презрительным взглядом Линка. Она не понимала причину его ненависти. В том, что он ненавидел ее, не было ни малейшего сомнения. Об этом свидетельствовал и жесткий взгляд карих глаз, и выражение его лица.

В одно мгновение мечты о романтичной любви разлетелись, как осколки хрустального бокала, причинив невыносимую душевную муку, от которой перехватило дыхание.

— Очнись, Шаннон! — возмущенно прикрикнул Джерри. — У нас не так много времени.

«Шаннон».

Профессиональный псевдоним резанул слух, мгновенно уничтожив боль, стальными тисками сжавшую сердце, и напомнил о том, что она давно уже не простодушная влюбленная шестнадцатилетняя девчушка, а всемирно известная двадцатидвухлетняя топ-модель.

«Ты давно уже не Холли, — зло напомнила она себе, — ты — Шаннон».

Шаннон никогда бы не позволила мужчине задеть себя за живое. Его презрение не отвлекло бы ее от работы. Она выложилась бы на все сто.

И даже больше.

Холли приняла вызывающую позу, уперев руку в бедро и вздернув подбородок. Она была грациозна, как лилия, покачивающаяся на длинном, тонком стебле. Девушка иронично улыбнулась, глядя в объектив, демонстрируя при этом безукоризненно белые зубы.

— Ты полагаешь, что выглядишь сладострастно? — язвительно поинтересовался Джерри.

Холли отвернулась, затем перевела дыхание и прищурилась. Она пыталась отрешиться от настоящего и вновь вызвать в памяти образ единственного любимого мужчины. Этот образ поддерживал ее на протяжении последних проведенных, как она считала, впустую лет, с того момента, как Сандра увезла ее от родных мест и от него.

Мечты о Линке заставляли Холли оживать перед вспышками объектива. Его образ помогал приобрести ту притягательную чувственность, которую она излучала с экранов телевизоров и обложек модных журналов.

— Взгляни на меня через правое плечо, — командовал Джерри. — Теперь приоткрой ротик и чуть покажи язычок.

Холли повернулась. Линк по-прежнему стоял на месте, с ненавистью глядя на нее. «Но почему? — с болью в сердце думала Холли. — Чем я провинилась перед ним? Почему он ни разу не ответил на мои письма? Почему он здесь и смотрит с такой ненавистью?»

Холли вдруг осознала, что от жары и статического электричества шелковое платье прилипло к ней. Облегающие модели Ройса просто кричали о том, что утверждала и реклама, — «созданы для восхитительного обнаженного женского тела».

На мгновение Холли замерла, чувствуя на себе уничтожающий взгляд Линка. Ее охватило смятение и некое чувство, которое она не испытывала с тех пор, как ей минуло шестнадцать.

Девушку бросило сначала в жар, потом в холод. Соски напряглись, четко выделившись сквозь тонкую шелковую ткань.

Ехидная усмешка на губах Линка яснее ясного свидетельствовала о том, что ее реакция не ускользнула от его проницательных глаз.

Девушке хотелось убежать, спрятаться от безжалостного взгляда. Именно так поступила бы та, прежняя Холли. Но сейчас она была Шаннон, которая никогда не бежит от чего бы то ни было, тем более от мужского презрения.

Шаннон охотно ответит ему тем же.

Тончайший шелк облепил бедра Холли. Она решительно повернулась спиной к Линку и, не оглядываясь, пошла между расставленными по всей фотостудии софитами и отражателями.

— Шаннон! — изумленно окликнул ее Джерри. — Куда ты? Я только что начал!

— Тем хуже для тебя, — отрезала Холли. — Я, видишь ли, только что закончила.

Она произнесла это с легким акцентом, свойственным жителям восточного побережья Америки, которым Холли часто пользовалась в разговоре с неуживчивыми людьми типа Джерри.

Не веря себе самой, Холли решительной походкой уходила от Линка Маккензи, единственного мужчины, которого она любила.

Холли схватила солнцезащитные очки и извлекла из небольшого холодильника, который повсюду следовал за ней, будь то горы, море или пустыня, бутылку минеральной воды. Холодильник со снедью и прохладительными напитками был одной из привилегий девушки, являвшейся лицом фирмы «Ройс».

Холли надела очки с розовыми стеклами и отпила глоточек холодной воды. Она с наслаждением задержала жидкость с колючими пузырьками газа во рту и провела ледяной бутылкой по разгоряченным, пульсирующим на запястьях венам.

— Что ты делаешь? — бесновался Джерри. — Работа в самом разгаре, а ты расселась тут, как королева Елизавета, щеголяя тупым упрямством!

Холли пропустила гневную тираду мимо ушей, сосредоточив внимание на своих руках. Последнее время они обрели тревожную склонность дрожать.

Джерри начал ругаться.

Холли даже бровью не повела, мрачно напомнив себе, что, несмотря на всемирную известность, Джерри был глубоко несчастным человеком.

Голос Роджера Ройса с мягким британским акцентом прервал возмущенные крики Джерри.

— Ну, ну, полегче, Джерри. Ты и так заставил Шаннон работать в этакой жаре несколько часов кряду. Любая другая на ее месте давно бы послала тебя к черту.

Холли медленно повернула голову и взглянула на своего шефа. Роджер Ройс был элегантным высоким блондином, рост которого почти на шесть дюймов превосходил рост самой Холли — пять футов, восемь дюймов. Он был гениален во всем, что касалось силуэта, качества ткани, цвета и женского тела. Помимо прочего, Ройс являл собой нечто диковинное в мире моды — был истинным джентльменом.

— С тобой все в порядке? — спросил Роджер.

— Пытаюсь прийти в себя, — сдержанно ответила Холли.

Шеф дотронулся до ее лба.

— Ты так бледна, несмотря на макияж, — произнес он.

— Я прекрасно себя чувствую.

— Что-то не похоже. Холли слабо улыбнулась.

— Я и не заметила, что мы работали три часа подряд, — ответила она. — Так увлеклась.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Конечно.

Роджер повернул Холли лицом к свету.

— И, тем не менее, ты очень бледна, — взволнованно повторил он.

Холли пожала плечами.

— Мне не следовало полагаться на Джерри, — продолжал Роджер. — Он превращается в настоящее чудовище, если какая-нибудь из моделей отказывается переспать с ним.

— В моей бледности виноват вовсе не Джерри.

Роджер буркнул что-то себе под нос, явно не соглашаясь с Холли.

— Поверь мне, — попыталась переубедить она. Единственным, кого следовало винить за ее теперешнее состояние, был Линк Маккензи.

«Да и это не так, — одернула себя Холли. — Во всем виновата я сама. Слишком уж предавалась мечтам. Боже, как все было чудесно! Но тем горше разочарование от настоящего».

Холли терялась в догадках. Почему Линк возненавидел ее? Он очень переменился.

— Обычно я с головой ухожу в работу, забывая о времени, — беспечно добавила девушка.

— Я знаю. Это лишь немногое из того, что делает тебя потрясающей моделью.

Глаза Роджера сузились. Он заметил на лице Холли следы усталости и нервного напряжения. Подойдя к ней, он осторожно откинул с ее утонченного лица прядь волос.

— Ты явно выглядишь усталой, милая, — тихо сказал он. — Возвращайся-ка в отель и отдохни у бассейна. Но не переусердствуй, а не то…

— …у меня появятся следы от загара, и я не смогу демонстрировать половину из твоих роскошных платьев, — лукаво улыбаясь, закончила за него Холли.

Роджер рассмеялся, заключая девушку в объятия.

— Вот за что я люблю тебя, — сказал он. — Ты понимаешь меня с полуслова.

— Ты любишь всех манекенщиц, на которых хорошо сидят твои наряды, — заметила Холли.

— Да, но на тебе все сидит превосходно, и поэтому я люблю тебя больше всех, — отшутился Роджер.

Холли улыбнулась и укоризненно покачала головой. Она очень серьезно относилась к Роджеру как к дизайнеру, считала его своим другом, а не потенциальным любовником.

Роджер, в свою очередь, предпочел бы, чтобы все было иначе. Однако он был достаточно умен и понимал, что стоит ему настоять на близости, как он тут же потеряет ее навсегда. Поддерживая же дружеские отношения, он еще долго будет иметь возможность использовать необыкновенную, ослепительную внешность Шаннон в рекламе своей продукции.

Холли никогда не чувствовала к Роджеру физического влечения, как, впрочем, и к любому мужчине, с тех пор как влюбилась в Линка. Однако доброта и ясный ум Роджера привлекали ее, она с радостью общалась с ним. Его искренняя дружба поддерживала Холли в холодном, насквозь лживом мире модельного бизнеса.

— Прошу прощения за то, что прерываю вашу милую беседу, — послышался суровый мужской голос, — но мне сказали, что я могу видеть здесь Роджера Ройса.

Холли не сомневалась, что, повернувшись, увидит перед собой Линка. Она сразу узнала этот голос — на протяжении долгих лет она хранила его в памяти, как и незабываемые ощущения, которые некогда испытала в его объятиях.

— Я — Роджер Ройс, чем обязан?

— Линк Маккензи, — бесстрастно представился Линк.

Он не протянул руку и не добавил к сказанному ни единого слова.

Роджер придирчиво оглядел его с ног до головы, начиная с волнистых каштановых волос и заканчивая запыленными ковбойскими сапогами. И, подобно комментатору скачек, дал беглое описание тому, что предстало его взору.

— Шесть футов, четыре или пять дюймов, — констатировал он. — Хорошо развитая мускулатура. Достаточно рельефная. Отвратительная ковбойская одежда. Вам придется отказаться от нее, если я приму вас на работу.

У Холли захватило дух в предчувствии реакции Линка на подобные замечания в его адрес. Ведь так обычно описывают чистокровных скакунов на аукционе.

— Чистые руки, — между тем продолжал Роджер. — Хорошие ноги, стройные, но достаточно сильные. Дорогие сапоги. По большому счету не так уж плохо. Нет, на самом деле даже очень неплохо. За исключением лица. Оно… как бы это сказать… слишком уж суровое. У мужей при одном взгляде на вас пропадет всякое желание покупать продукцию «Ройс». Не могли бы вы улыбнуться, Линк Маккензи?

У Холли отлегло от сердца, как только она увидела на лице Линка улыбку. Она не понимала, какую игру затеял Роджер, зато точно знала, что он выбрал для этого неподходящую кандидатуру.

— Нет, — Роджер покачал головой, — вы нам не подходите. Попросите ваше агентство прислать кого-нибудь попривлекательнее. Да скажите, чтобы поторопились. Съемки в Невидимых родниках начнутся уже в понедельник.

Улыбка исчезла с лица Линка, не оставив на нем ничего, что могло хоть немного смягчить суровые черты.

— Нет, — твердо сказал он.

Холли уставилась на него во все глаза. Это был уже не тот Линк Маккензи, которого она знала. Этот человек, казалось, вовсе не был способен на нежность. Его губы выражали непреклонность — вряд ли он мог подарить ей теплоту и чувственность, о которых долгие годы грезила Холли.

— Что именно «нет»? — поинтересовался Роджер. — В вашем агентстве нет никого привлекательнее вас или им затруднительно быстро выслать необходимого нам человека?

— Нет, и точка.

— Ну, полно, — нетерпеливо произнес Роджер, при этом его британский акцент заметно усилился, — полагаю, и от мрачного ковбоя можно, в конце концов, чего-то добиться.

Линк рассмеялся. Похоже, слова Роджера здорово позабавили его.

— Видите ли, я вовсе не модель, — наконец сказал он. — Я не принадлежу никакому агентству, и мне приходилось встречать парней гораздо привлекательнее меня. Взять хотя бы вас. Этакий хорошо образованный викинг.

Несколько обескураженный неожиданным поворотом дел, Роджер улыбнулся в ответ и склонил голову набок, изучая стоявшего перед ним высокого мужчину.

— Так вы не модель? — переспросил он.

— Нет.

— Очень жаль. У вас определенно есть задатки. И ум.

— И к тому же я присматриваю за Невидимыми родниками, — вставил Линк.

— Неужели? Мы как раз собираемся снимать там в понедельник.

— Сомневаюсь. Как раз там вы снимать не будете ни в понедельник, ни во вторник, ни в какой-либо другой день.

Роджер помрачнел, выпустив из рук прядь волос Холли, которую он рассеянно теребил.

— Не соблаговолите ли вы сообщить нам причины? — высокопарно произнес он.

— Нет.

Улыбка на лице Линка заставила Холли содрогнуться, хотя он ни разу не взглянул на нее, с тех пор как застал в объятиях Роджера.

— Терпеть не могу тунеядцев и их содержанок, — отчеканил Линк. — И не позволю им врываться на мое ранчо.

Если до этого Холли была просто бледна, то после того как ее назвали содержанкой, на лице не осталось ни кровинки. Она была слишком потрясена услышанным, чтобы сказать хоть что-то в свою защиту или назвать истинного владельца Невидимых родников.

Роджер мельком взглянул на Холли. Он знал, что Невидимые родники находятся на земле, принадлежавшей «Сандра продакшнз». Именно Холли предложила снимать там, сказав, что ранчо идеально подходит для съемок новой коллекции Роджера.

Ройс положил руку на плечи Холли, давая понять, что не даст ее в обиду, и повернулся к Линку.

— Я торгую модной одеждой, уважаемый, — сквозь зубы проговорил он.

Линк пожал плечами и в упор посмотрел на Холли.

— Может, вы и торгуете модной одеждой, — сказал он, — но вот она торгует кое-чем посерьезней.

Даже грубые мужские домогательства не оскорбили бы Холли сильнее.

— Немедленно извинитесь перед Шаннон, — еле сдерживая ярость, отчеканил Роджер, — а затем убирайтесь прочь.

— Я не стану извиняться за то, что сказал правду. Если ей претит подобное сравнение, я бы посоветовал ей бросить это занятие.

Вспышка гнева привела Холли в чувство, окончательно уничтожив охватившее ее оцепенение. Она отвела руку Роджера в сторону, давая понять, что сама в состоянии постоять за себя, и повернулась к Линку. На ее лице сияла ослепительная улыбка профессиональной фотомодели.

— Я славно проведу время в Невидимых родниках, — произнесла она чуть осипшим от волнения голосом. — Сознание того, что вам неприятно наше пребывание там, сделает для меня каждую минуту… незабываемой.

— Никто из вас не ступит на эту землю без моего разрешения.

— Неужели?

— Будьте уверены. Улыбка на лице Холли угасла.

— Полагаю, вы проиграли, Линк Маккензи, — сказала она. — У нас есть разрешение владельца Невидимых родников, где черным по белому написано, что нам разрешается разбить там лагерь на целое лето.

Линк изменился в лице. Он был явно обескуражен этим заявлением.

— Холли? — недоверчиво спросил он. — Вы хотите сказать, что разрешение использовать для съемок ранчо вам дала Холли Норт?

На какое-то мгновение Холли онемела от удивления. То, что Линк не узнал ее, одновременно принесло облегчение и неожиданную боль. Впрочем, нет ничего странного в том, что он не узнал ее. Единственное, что осталось в ней неизменным, был необычный цвет ее глаз, которые сейчас были скрыты солнцезащитными очками.

К счастью, Роджер был слишком потрясен услышанным, чтобы объяснить, что Холли Норт и Шаннон — одно лицо. Воспользовавшись его замешательством, Холли ринулась в бой.

— Да, — вызывающе произнесла она, — именно Холли Норт дала нам подобное разрешение.

— Я вам не верю, — ответил Линк. — Холли никогда бы не связалась с подобными людьми.

Девушка предостерегающе дотронулась до руки Роджера.

— Позволь мне защитить Холли, — поспешно проговорила она, обращаясь к Роджеру. — В конце концов, она моя лучшая подруга.

Девушка снова повернулась к Линку.

— Вы хорошо знаете Холли? — спросила она. В ее голосе звучало высокомерие и холод. Именно так подобало разговаривать с людьми мисс Шаннон.

— Я достаточно знаком с ней. — Голос Линка полностью соответствовал его суровой внешности. — Прошло шесть лет с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— С возрастом люди меняются, — заметила она. — Холли, насколько я знаю, никогда не стала бы водить дружбу с невеждой и грубияном.

— А насколько я знаю ее, она ни за что не окружила бы себя девицами легкого поведения.

— В этом я с вами полностью согласна, — еле сдерживая ярость, произнесла Холли.

К ее величайшему удивлению, Линк улыбнулся.

— Ну, хорошо, предположим, вы знаете ее, — немного мягче сказал он.

— И гораздо лучше вас, — поддела его Холли и тут же пожалела о сказанном, поскольку в ее планы не входило посвящать Линка в подробности этой дружбы.

Ей было невыносимо сознавать, что Линк презирал ее больше, чем утонченное создание по имени Шаннон.

— Я знаю Холли достаточно хорошо, чтобы с полной уверенностью утверждать, что мы будем снимать в понедельник в Невидимых родниках, — заявила она.

— Я присматриваю за ранчо Холли, и если я говорю «нет», считайте, что вы услышали это от нее.

— Прежде вам следует спросить у самой Холли, — заметил Роджер, еле сдерживая улыбку. — Полагаю, она охотится сейчас где-нибудь в пустыне.

— Так и есть, — подхватила Холли. — Ее не будет в Манхэттене несколько недель. Боюсь, вы проиграли сражение, да и всю кровопролитную войну в целом.

— Вы испортили ее, — лениво изрек Линк, обращаясь к Роджеру. — Дворняжек подобных этой следует держать в ежовых рукавицах, если хотите, чтобы они сдали экзамен на верность хозяину.

Холли подалась вперед. Порыв ветра неожиданно отбросил ее волосы в лицо Линка. Он отпрянул от них как от огня.

— Клянусь, вы один из тех здоровенных, мрачных типов, которые хороши лишь с собаками да лошадьми, — прошипела она.

Роджер сделал предостерегающий жест:

— Шаннон…

Однако Холли оставила это без внимания, обольстительно улыбнувшись Линку. Затемненные очки делали ее глаза темными, почти карими, они горели от ярости и душевной боли.

Стоять рядом с ним и видеть в его глазах лишь презрение было выше ее сил. Еще недавно она надеялась, что при встрече он не останется, равнодушен к ее красоте и постарается добиться ее любви, которая не угасла за долгие годы разлуки.

— Собаки, — нарочито растягивая слова, произнес Линк, — послушные, понятливые и преданные существа в отличие от красивых женщин.

— Вы заметили, — пробормотала Холли, опуская густые ресницы.

— Что вы красивы? — Линк пожал плечами. — Ваша красота подобна вспышке молнии, только дурак захочет прикоснуться к ней.

— Ну, так ползите назад в свою пещеру, — сквозь зубы процедила девушка. — Там вам не страшна никакая молния.

На мгновение воцарилась напряженная тишина, которую неожиданно прервал обиженный, чуть запыхавшийся женский голос:

— Так вот ты где, Линк, дорогой. Я искала тебя повсюду.

Застыв от удивления, Холли наблюдала, как незнакомка, точно изголодавшаяся кошка, схватила Линка за руку. Женщина была полной противоположностью Холли — маленькая, светловолосая и с пышными формами.

На фоне внушительной фигуры Линка она казалась хрупкой и обворожительной. Если бы кто-то вздумал поинтересоваться мнением Холли относительно фигуры незнакомки, вероятнее всего, она сказала бы, что находит ее зад слишком большим. Однако редкий мужчина счел бы это изъяном.

На женщине были туфли на очень высоких каблуках, но несмотря на это, она едва доставала Линку до груди.

— Привет, Син, — улыбаясь, сказал Линк. — Уже надоело ходить по магазинам?

Син обиженно надула губки, изобразив гримаску, которую так любил фотографировать Джерри, и легонько провела розовыми, как кончик ее языка, ноготками по руке Линка.

— Я выбрала три платья и очень миленький пеньюар, — промурлыкала она.

Син украдкой бросила взгляд на Холли. Взгляд ее голубых глаз стал непроницаем и холоден.

— Он явно рассчитан на то, что его будет носить женщина, а не какая-нибудь жирафа, — нежно добавила она.

Линк рассмеялся и накрутил локон роскошных светлых волос на палец.

— Вижу, ты заодно наточила свои коготки, не так ли? — с ухмылкой произнес он.

В том, что Линк находится с этой пышнотелой, красивой блондинкой в близких отношениях, не было никаких сомнений. Поняв это, Холли потеряла последнюю надежду.

«Ну, теперь ясно, почему он ни разу не написал мне, — мрачно подумала она. — Был слишком занят этой грудастой красоткой».

Холли нестерпимо захотелось убежать и забиться в какой-нибудь укромный уголок, однако она ничем не выдала своего состояния. Она вдруг почувствовала себя профессиональной моделью, участвующей в самом важном для ее будущей карьеры показе.

Жизнь научила Холли не пасовать перед трудностями, дабы не очутиться на обочине жизни. Она выстояла после смерти родителей, выстоит и теперь, когда прямо у нее на глазах рушатся ее детские мечты.

По крайней мере, мисс Шаннон выстоит.

— Вы купили только платья? — поинтересовалась Холли, с многозначительной улыбкой окидывая взглядом округлые бедра Син. — Роджер мог бы сконструировать для вас брюки. Уверена, что у нас найдется подходящая материя, не так ли, Роджер?

Роджер смущенно откашлялся, но Холли не дала ему рта открыть.

— Ах да, я и забыла, — с невинным видом проворковала она. — Ткань всего сорок четыре дюйма шириной. Увы, этого явно недостаточно, чтобы выкроить для вас брюки.

Син открыла рот от такого неслыханного нахальства, но вовремя опомнилась и поджала губы так, что они вытянулись в одну линию.

Пока она подыскивала слова для достойного ответа, Холли, одарив ее обворожительной улыбкой, повернулась к Линку и заговорила с ним светским и вместе с тем удивительно проникновенным тоном:

— Теперь мне ясно, почему вы были столь злобно настроены против тунеядцев и содержанок, — сказала она. — Ну что ж, всему виной ваш собственный дурной вкус. — Сказав это, она обратилась к Роджеру: — Если я понадоблюсь, найдешь меня в отеле.

Стараясь не выдать внутреннего волнения, Холли неторопливо пошла по раскаленной асфальтовой дорожке к отелю. Солнце палило с высоты, нещадно обжигая кожу.

Однако хлынувшие по щекам слезы, которые Холли больше не в силах была сдерживать, жгли гораздо сильнее. Девушка судорожно сглатывала, моля Бога о том, чтобы никто не заметил ее отчаяния.

Теперь, слишком поздно, она поняла, что все это время жила надеждой вернуться в Палм-Спрингс и вновь увидеть Линка. Ей хотелось нежиться в лучах его восхищения и любви. Холли не сомневалась, что он не устоит перед чарами великолепной бабочки, появившейся на свет из самого обычного кокона.

Однако ее постигло горькое разочарование. Герой ее грез настолько переменился, что оказался язвительным незнакомцем, чье презрение, точно острый нож, вонзилось в исстрадавшуюся от долгой разлуки душу.

«Какой же я была дурой, — с горечью думала Холли, — слепо веря в свои детские мечты».

Холли швырнула дорожную сумку на заднее сиденье открытого джипа, убедилась, что спальный мешок и прочие дорожные принадлежности надежно уложены, и обернулась к Роджеру.

— Не беспокойся, — сказала она, силясь улыбнуться. — Я не раз останавливалась в Невидимых родниках с тех пор, как мне исполнилось четыре года.

— Но ведь не одна же, — вздрогнул Роджер. Холли промолчала.

Роджер взмахнул рукой, указывая на неясно вырисовывавшиеся, на линии горизонта безжизненные, мрачные горы.

— Это тебе не Центральный парк, — произнес он, — а дикие, никем не обжитые места.

— Если бы это был Центральный парк, я бы прихватила с собой ружье, — парировала Холли.

Роджер с трудом подавил улыбку.

— Все, о чем придется беспокоиться, — это вода, а ее там предостаточно. Вокруг полно родников, — успокоила его Холли, снова поворачиваясь к джипу.

Она встряхнула пятигаллоновую канистру с бензином, чтобы убедиться, что она наполнена до краев и надежно закреплена в специальных поддерживающих скобах. Годы пользования сдаваемыми внаем машинами научили ее проверять все лично.

— Шаннон… — начал Роджер.

Холли продолжала заниматься своими делами, не глядя на него. Она вытащила из кармана джинсов отвертку и закрепила шуруп на одной из поддерживавших канистру скоб.

Роджер приподнял белесые брови.

— Сейчас у тебя нет ничего общего с Шаннон, так ведь? — тихо произнес он.

— Я не на съемочной площадке.

Роджер покачал головой, глядя на волосы Холли, аккуратно заплетенные в косичку. На лице девушки не было ни грамма косметики. Свободная, непритязательная и прочная одежда, на ногах — крепкие сапоги — для пустыни лучше не придумаешь.

— Холли Шаннон Норт, — произнес Роджер. — Ты самое удивительное существо на свете. Если бы не твои глаза, клянусь, я бы не узнал тебя. Неудивительно, что фотографы так любят тебя снимать.

— Еще бы, — ледяным тоном ответила Холли. — Я же идеально чистый холст, на котором мужчины могут отобразить свои сексуальные фантазии.

С этими словами она подхватила коробку с посудой и кухонными принадлежностями и поставила ее на переднее сиденье.

Роджер взял руку Холли в свою и осторожно сжал ее.

— Я совсем не то имел в виду, — сказал он.

— Знаю, — вздохнула Холли. — Я тоже совсем не это хотела сказать.

Она подняла последнюю коробку с провизией.

— Позволь мне поехать с тобой, — сказал Роджер.

Холли едва не выронила коробку.

— Ты? И в палатке? — улыбаясь, произнесла она, качая головой.

— Я не шучу.

— Я тоже. Жизнь в походных условиях — не твой стиль. Мы оба знаем это.

— Ты — мой стиль, — произнес Роджер. — Позволь мне поехать с тобой. Обещаю, что не стану тебе мешать.

Холли молча уставилась на него.

— Ты серьезно? — через некоторое время произнесла она.

— Вполне.

У Холли похолодело внутри, когда она поняла, что Роджер настроен решительно. После вчерашнего происшествия ей необходимо было побыть одной и все хорошенько обдумать. А для этого невозможно было найти более подходящего места, чем безмолвная пустыня.

Ей совсем не улыбалось провести следующие три дня в обществе Ройса, каким бы приятным оно ни было.

Роджер был понятливым и неглупым человеком. По сжатым губам и затянувшейся паузе он понял, что Холли отнюдь не разделяла его желаний.

— Ты против? — дрогнувшим голосом спросил он. — Я просто подумал… ты была так расстроена тем, что наговорил тебе этот грубиян. Я волновался. Теперь ты успокоилась?

— Конечно.

— Что-то не похоже.

Холли промолчала. Поудобнее взявшись за коробку, она повернулась к джипу.

Роджер продолжал говорить. Со стороны он напоминал попавшего во враждебный лагерь человека — осторожного, готового в любой момент ретироваться.

— Похоже, между тобой и этим Линком Маккензи есть что-то? — осторожно сказал он.

— Нет, — отрезала Холли.

«Между нами уже ничего нет, — подумала она. — И возможно, никогда не было. Одни мечты, и ничего больше. А теперь все стало похоже на дурной сон».

— Что с тобой, Шаннон? — мягко спросил Роджер.

Холли с силой швырнула коробку и обернулась. Она понимала, что Роджер заслуживал уважения и гораздо большего внимания.

Помимо всего прочего, он был ее другом и человеком, вложившим миллионы долларов в ее карьеру.

Тем не менее, она не могла рассказать ему о своих детских мечтах и любви к Линкольну Маккензи. Поэтому решила приоткрыть лишь часть правды.

— Видишь ли, я впервые возвращаюсь в родные места с тех пор, как умерли родители, — сказала она. — Меня одолевают… воспоминания.

— Понимаю. Тебе будет нелегко в Невидимых родниках. Именно поэтому и не стоит оставаться одной, Шаннон.

Доброта Роджера тронула Холли.

— Со мной все будет в порядке, не волнуйся, — ответила она. — Спасибо за заботу. — Девушка подошла к Роджеру и быстро поцеловала его в щеку.

Он схватил ее за плечи, его губы оказались в дюйме от ее рта.

— Я мог бы быть с тобой, если бы ты позволила…

Она почувствовала, что должна немедленно остановить его, чтобы не лишиться одного из немногих дорогих ей людей.

— Не стоит тратить на меня время, — тихо сказала она. — Я фригидна.

На какое-то мгновение Роджер замер, ошарашенно глядя на нее.

— Все-таки Джерри редкий мерзавец, — наконец хрипло произнес он.

— Не спорю, — мрачно усмехнулась Холли. — Но в одном он прав — я бесчувственная женщина.

— Чушь! — возмущенно воскликнул Роджер. — Думаешь, я не наблюдал за тобой? Ты всегда пробуешь вещи на ощупь, проводишь по ткани кончиками пальцев. Горячее, холодное, шершавое, гладкое, что бы ни попалось тебе под руки. Ты упиваешься ощущениями.

— Это совсем другое.

— Да нет же, черт побери! — хриплым голосом возразил Роджер. — Твое тело меняется, когда по нему скользит шелк. Тебе нужен ласковый любовник, а не такой эгоистичный мерзавец, как Джерри.

На Холли невольно нахлынули воспоминания о Линке. Его тело на ощупь было гладким и прохладным, точно сделано из шелка и стали. Холли неукротимо влекло именно такое удивительное сочетание, казалось бы, совершенно несовместимых вещей, которое присутствовало в Линке, — нежность и мужество.

Роджер же мог предложить ей лишь нежность.

— Видишь ли, нежность не единственное, что мне нужно, — прошептала Холли, удивляясь тяжести нависших на ресницах слез.

— Умоляю тебя, не плачь, — ласково сказал Роджер, выпуская ее из рук.

Она слабо улыбнулась ему.

— Прости меня, — продолжал он. — Я вовсе не хотел расстраивать тебя. Просто подумал, что на этот раз…

Холли молча покачала головой.

— Ты ведь не сердишься на меня, правда? — пристально глядя на нее, спросил Роджер.

— Нет, ну что ты, — еле слышно прошептала она. — А ты?

— Не в первый раз ты отказываешь мне, — с печальной улыбкой ответил он.

Постепенно улыбка исчезла с его лица, и оно приняло напряженно-внимательное выражение.

— Если ты когда-нибудь передумаешь, — произнес он, — немедля сообщи мне. В любое время. Для меня это очень важно.

Холли кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Я буду встречать тебя у ворот Невидимых родников в понедельник, — сказала она, поспешно садясь за руль. — И учти, доехать сможешь только на автомобиле. Что-либо с меньшим количеством колес не довезет тебя до Родников.

Виниловое сиденье открытого джипа сильно нагрелось под палящими лучами солнца. Холли почувствовала это, прежде чем успела вставить ключ в замок зажигания. Она достала из сумки водительские перчатки, заранее зная, что без них не сможет прикоснуться к раскаленному рулю.

Холли подняла голову, встретившись взглядом с Роджером. Все это время он наблюдал за ней. Девушка подхватила ковбойскую соломенную шляпу, надела поглубже и, закинув шнурок под подбородком, нацепила на нос солнцезащитные очки. Сине-зеленые пластиковые стекла надежно скрыли ее глаза.

Чуть подавшись вперед, Холли повернула ключ зажигания. Вопреки ожиданиям джип сразу завелся. Машина мягко тронулась с места, отъехала от стоянки отеля и свернула на окаймленную пальмами улицу. И прежде чем она скрылась из глаз, Роджер заметил прощальный взмах девичьей руки.

В жаркие летние месяцы Палм-Спрингс становился безлюдным. Большинство богатых семей перебирались на лето в места с более мягким климатом. Оставшаяся часть горожан переходила на ритм жизни пустыни — одни прятались от жары в дневные часы и выходили из дома лишь в сумерках, другие забирались в свои снабженные кондиционерами «берлоги» и неделями не выходили из них.

Холли остановилась у светофора в ожидании зеленого сигнала, чтобы вновь с ветерком понестись по улицам города. Ей была жизненно необходима иллюзия действия — уйти, убежать.

Стояла невыносимая жара. Столбик термометра значительно вырос по сравнению с предыдущим днем. Холли снова подумала о Линке. Он возник точно мираж, обманув радужные надежды и безнадежно испортив весь день.

«Не думай о нем, — приказала себе Холли. — Подумай лучше о погоде. Похоже, теперь все только об этом и думают».

Наконец загорелся долгожданный зеленый. Холли рванула машину с места, устремляясь навстречу милым ее сердцу горам, стараясь думать лишь о погоде.

Невыносимая жара усугублялась повышенной влажностью — весьма необычной для пустынь западных штатов, — обусловленной влажными потоками воздуха, двигавшимися с моря. Встретив на своем пути горный хребет, горячие воздушные массы поднялись вверх и превратились в облака.

Если бы на небе собралось побольше облаков, то вполне возможно, что к концу дня над засушливыми горными районами разразилась бы летняя гроза, на несколько часов окунув раскаленную добела землю в божественную прохладу.

Подобные ливни были редки в здешних местах: ничего удивительного — в любой пустыне вода всегда большая редкость.

Однако пока ничто не предвещало благостного дождя.

Холли на большой скорости гнала машину вперед, неосознанно пытаясь спастись от мучительных мыслей, а заодно и от жары.

Она не понимала, что убежать от самой себя так же невозможно, как дождаться проливного дождя при ясной погоде. То и дело Холли охватывали воспоминания, пробуждаемые ревом мотора и запахом раскаленного железа.

Впервые Холли села за руль потрепанного отцовского джипа, будучи длинноногой застенчивой четырнадцатилетней девчонкой, чтобы помочь родителям давать корм лошадям. Загон располагался в долине Гарнер, в восьми милях от северного ранчо.

Холли использовала каждую свободную минутку, чтобы отправиться туда в надежде повстречать Линка. Он частенько объезжал свои владения, внимательно проверяя, нет ли в загоне бреши.

«Не смей думать о нем, — злилась на себя Холли. — Наслаждайся ездой, думай о горах, о Невидимых родниках, о чем угодно, только не о Линке. Он даже не узнал тебя. Он ненавидит тебя за то, кем ты стала. Он даже не вспоминал о тебе». Проехав несколько миль, Холли уже не задумывалась над тем, как следует вести машину. Все происходило автоматически — спокойно и уверенно. Привычное чувство, охватывавшее ее всякий раз, как она садилась за руль автомобиля, помогло успокоиться. Машина, свернув на автостраду, устремилась к местам, которые девушка не видела уже шесть лет.

Когда Холли наотрез отказалась продать Невидимые родники, Сандра передала управление делами на ранчо семье Маккензи. Шесть лет назад это решение казалось Холли удачным выходом из положения, поскольку ее ужасала даже мысль о том, чтобы продать дом и землю, где прошло ее детство.

К тому же вопреки голосу разума, твердившего о несбыточности мечты, в глубине души Холли всегда надеялась, вернувшись однажды домой, застать там ждущего ее Линка.

Вопреки отчаянным попыткам девушки отвлечься от мучительных мыслей боль от сознания того, что пропасть между мечтами и реальностью слишком велика, заставляла ее невыносимо страдать.

К тому времени как Холли добралась до грязной дороги, ведущей к ранчо, облака плотным кольцом окружили лиловые вершины Сан-Хасинто.

Воздух стал плотным и невыносимо влажным. Он лип к коже, как облака к горным вершинам. Ветер неутомимо несся по растрескавшейся от засухи земле, с еле уловимым, таинственным шелестом касаясь скудной выжженной травы.

Ворота ранчо были заперты на замок. Однако комбинация цифр осталась неизменной. Замок был отлично смазан и свободно открылся с легким металлическим щелчком. Он так раскалился под палящими лучами солнца, что обжигал пальцы даже сквозь кожаные перчатки.

Миновав ворота, Холли вышла из машины, чтобы закрыть их за собой. С гор подул порывистый ветер, принося с собой лишь иллюзию прохлады.

По мере того как машина поднималась в горы, облака меняли плотность и цвет от устрично-розового до голубовато-серого. Дорога сузилась, превратившись в две петлявшие между горными хребтами и огибавшие высохшие русла рек колеи.

Холли с тревогой поглядывала на облака, пытаясь угадать первые признаки высокогорных ливней. К счастью, несмотря на возрастающую плотность, облака еще не сформировались в грозовые тучи.

Тем не менее Холли торопилась добраться до места. Не снижая скорости, когда дорога пошла под уклон, она пересекла один из многочисленных, разбросанных по крутым склонам гор высохших ручьев.

Обычно в ущельях нет ничего, кроме гор, песка и ветра. Любая влага всегда надежно укрыта под землей, за пределами досягаемости палящих лучей летнего солнца.

Однако Холли с детских лет твердо усвоила одну простую истину — разразившаяся в высокогорье гроза может круто изменить ситуацию, даже если в низовьях гор не было пролито ни капли дождя. При подобной засухе вода не в землю, а отталкивается от нее, заполняя собой каждую расселину, щель и выемку. Вскоре небольшими ручейками она начинает стекать с гор, объединяясь по дороге с такими же струйками и ручейками, и вот уже мощный поток с ревом несется вниз по недавно еще сухим склонам ущелья.

Подобные стремительные потопы длятся обычно по нескольку часов. Потоки воды оставляют позади себя кучи вырванного с корнем и перемешанного с грязью кустарника да быстро подсыхающие под палящими лучами солнца лужи и русла рек, которые не наполнятся водой до следующей грозы.

У каждого, кто понимал, чем грозят высокогорные ливни, неожиданное появление рек на страдающей от засухи земле вызывало скорее чувство восторга, нежели опасности.

И тем не менее Холли облегченно вздохнула, когда джип выскочил из каньона Антилопы — последнего большого ущелья, отделявшего ее от Невидимых родников. Пустыня осталась далеко внизу, выше начался район густых зарослей кустарника. Через несколько тысяч футов перед взором Холли предстали бы первые сосны.

Однако дорога в Невидимые родники не уходи-va так высоко в горы. Извилистые, наполовину заваленные камнями колеи обрывались, не доезжая милю до того места, где из расселины у подножия скалы с тихим журчанием струился родник.

Сверкнула первая молния, вслед за ней где-то высоко в горах прогремел гром. Облака мягкой пеленой окутали горы, утопив в тумане гранитные вершины. И хотя ветер усилился и потянуло прохладой, Холли не видела явных признаков дождя. Облака, обгоняя друг друга, стремительно неслись по небу. Однако они по-прежнему были очень высоко.

Холли выгрузила необходимые вещи и кухонные принадлежности в месте, которое она выбрала для лагеря, и отогнала джип на сто ярдов в сторону. Небо то и дело озарялось вспышками молний, и девушка опасалась спать в непосредственной близости от единственной во всей округе груды металла — автомобиля.

Она не стала натягивать палатку и слишком близко к пяти расположенным у подножия скалы и переливавшимся точно самоцветы прудам. Холли очень любила обитавших в пустыне животных и с детства помнила, что бараны всегда приходили на водопой в Невидимые родники. И если бы Холли поставила палатку у воды, ни одно животное не осмелилось бы приблизится.

поодаль в ожидании удобного момента или изнывая от жажды до тех пор, пока незваная гостья не убралась бы подобру-поздорову.

Девушка принялась рыть вокруг палатки канаву, чтобы стекавшая с нее во время дождя вода не затекала внутрь. Не успела она закончить, как над Невидимыми родниками разразился оглушительный гром.

Девушка выпрямилась и взглянула на небо. Солнце теперь представляло собой бледный диск, пробивавшийся сквозь плотную завесу облаков, которые сгущались прямо на глазах. Туман спустился ниже, окутав склоны гор и придав им более мягкие очертания.

Сверкнула молния. Все произошло столь стремительно, что Холли едва успела уловить ее в сгущавшихся сумерках. Через мгновение порыв ветра принес с собой отзвук очередного раската грома. На этот раз он прозвучал гораздо ближе.

Неожиданное похолодание опьянило Холли сильнее любого вина. Девушка громко рассмеялась и простерла руки вверх, точно пытаясь поддержать тучи и горы.

Холли знала, что позже, когда она окончательно промокнет и продрогнет, а вода переполнит предусмотрительно вырытую ею вокруг палатки канаву, она пожалеет, что со смехом и распростертыми объятиями приветствовала приближение грозы.

А пока она являла собой воплощение разгоряченной, изнывающей от жажды земли, с нетерпением ожидавшей долгожданного мига блаженства.

Солнце село столь же стремительно, как и разразилась гроза. В мгновение ока землю окутал мрак. Беспрестанно сверкали молнии, беспорядочно пронзая тучи.

Ветер принес ни с чем не сравнимый запах дождя, хотя на землю еще не упало ни единой капли. Высоко в горах уже шел ливень, по изнывающим от засухи ущельям струилась вода, весело жонглируя огромными, размерами с джип, валунами.

Где-то там, вдали, томительному ожиданию пришел конец, и гроза вовсю показывала свою власть над миром.

Но здесь, в Невидимых родниках, по-прежнему было сухо, земля томилась ожиданием. Лишь раскаты грома нарушали первозданную тишину пустыни.

Так и не дождавшись начала дождя, Холли улеглась в палатке, пытаясь заснуть. Потянуло прохладой. Вспышки молний, неизменно сопровождаемые раскатами грома, то и дело озаряли ночной небосклон.

Вдруг чуткого слуха Холли коснулся странный звук, напоминавший отдаленный цокот копыт. Звук постепенно нарастал.

Девушка вскочила, пытаясь понять, не чудится ли ей это. Скалы и ущелья многократно отражали звук. Эхо, казалось, доносилось со всех сторон.

Палатка вдруг озарилась ослепительным светом, вслед за которым раздался чудовищный грохот. Холли даже не сразу сообразила, что это гром. Вспышки молний с головокружительной скоростью сменялись оглушительными грозовыми раскатами.

В перерывах между ударами грома слышался неистовый цокот копыт. Теперь Холли отчетливо слышала ржание ошалевшей от ужаса лошади где-то неподалеку от лагеря. Животное бешено мчалось вперед, подстегиваемое зловещими звуками приближавшейся грозы.

Девушка выбежала из палатки. Она знала, что у нее мало шансов остановить обезумевшее от страха животное, и тем не менее не могла равнодушно сидеть на месте, слыша леденящее душу ржание.

Холли бросилась к близлежащим валунам. Повернувшись спиной к ветру и пригнувшись к земле, она вглядывалась в темноту, пытаясь отыскать глазами лошадь.

Очередная вспышка молнии осветила ночной горизонт, на мгновение высветив точно в серебристо-черном стоп-кадре силуэт лошади, дико несущейся по гребню невысокого горного кряжа, у подножия которого расположился лагерь Холли. Едва различимый за развевавшейся гривой всадник отчаянно пытался осадить испуганное животное.

На мгновение Холли показалось, что ему это почти удалось.

Очередной ужасающий раскат грома, казалось, расколол землю надвое. Необычайная вспышка света ослепила девушку, от грома заложило уши.

Последовавшие одна за другой вспышки молний ярко освещали стремительно несущееся несчастное животное. Холли понимала, что при такой скорости в горах лошадь не сможет удержаться на ногах.

С каждой новой вспышкой света Холли, замирая от страха, ожидала увидеть летящую кувырком лошадь и насмерть разбивающегося о гранитные валуны всадника.

Вдруг Холли побледнела, сердце екнуло. Она узнала всадника. — Линк!

Громовые раскаты теперь следовали один за другим так, что девушка даже не слышала собственного голоса, хотя горло болело от надсадного крика.

Она кричала, чтобы Линк прыгал с лошади. При подобных обстоятельствах это был единственный шанс выжить.

Однако лошадь и всадник продолжали нестись вниз по опасному, покрытому валунами склону.

Холли застонала от отчаяния, поняв, что Линк вовсе не спешил расстаться с обезумевшей от страха лошадью. Он крепко сидел в седле, используя всю свою силу и сноровку, чтобы не дать животному упасть. Они мчались во весь опор навстречу ураганному ветру.

У Холли от испуга кровь стыла в жилах, но мысленно она одобряла решение Линка спасти животное. Арабских кровей лошадь была великолепна даже во власти панического страха. Мощные мышцы перекатывались под лоснящейся шкурой, она двигалась с проворством и грацией кошки.

Линк тоже смотрелся великолепно, поражая своей необычайной ловкостью и силой. Холли невольно перестала за него бояться. И всадник, и лошадь представляли сейчас единое целое. Линк ловко управлял животным, умело сохраняя равновесие, и в случае необходимости мгновенно переносил вес тела, опираясь на стремена, или со всей мощью стальных мускулов дергал лошадь под уздцы, когда та спотыкалась.

Холли начала верить, что и лошадь, и всадник благополучно завершат головокружительный спуск по усеянному валунами склону.

В следующее мгновение разверзлись небеса, на землю хлынул океан воды.

Холли вскочила и опрометью бросилась к гряде. Она отлично понимала, что ни ловкость, ни сила всадника не убережет арабского скакуна от падения, когда его копыта коснутся скользкой жижи, которая моментально покроет землю в первые же минуты ливня.

Во время очередной вспышки молнии Холли заметила, как лошадь повело на

она отчаянно пыталась удержаться на ногах, но не смогла.

В последний момент Линку удалось соскочить с падающей лошади. Он, как и подобало опытному наезднику, максимально прижал голову к груди, расслабил тело, готовый в любое мгновение сгруппироваться и ослабить даже самый страшный удар.

Линк сделал все от него зависящее, чтобы миновать опасность, но, увы, не смог избежать столкновения с усеявшими склон валунами.

Холли бежала, не разбирая дороги, срывая от крика голос, к тому месту, где упал Линк. Дождь лил как из ведра. Земля под ногами превратилась в жидкое месиво. Холли то и дело поскальзывалась, судорожно балансируя, чтобы удержать равновесие. Потоки дождя заливали лицо, не давая свободно дышать.

Сначала Холли натолкнулась на жеребца. Бедное животное лежало на боку, дрожа взмыленным телом.

Когда девушка подбежала к нему, он тихо заржал, поднялся на ноги и, сделав пару робких шагов, покорно замер на месте, даже не вздрогнув при очередной вспышке молнии. Он был настолько потрясен падением, что некоторое время не реагировал на происходящее.

Холли из последних сил вскарабкалась по склону к Линку. Вспышка молнии осветила его — неподвижного. Он лежал на спине, не подавая признаков жизни.

Дрожа от страха, Холли упала рядом с ним на колени.

— Линк! — прохрипела она, склонившись над недвижимым телом, стараясь защитить его от потоков дождя.

Вспышки молний урывками выхватывали Линка из темноты. На лбу, у самой линии волос, зияла кровоточащая рана. В ярком свете молний кровь казалась черной. С правой стороны рубашка была разорвана в клочья, однако под обрывками ткани грудь ритмично вздымалась и опускалась.

«Жив», — мелькнуло в голове Холли.

От радости у девушки на какое-то мгновение закружилась голова. Не в силах двинуться с места, она приложила руку к его груди и некоторое время с наслаждением прислушивалась к четкому ритму сердца. Стряхнув наконец оцепенение, Холли огляделась вокруг.

Линк был жив, однако сильно разбился при падении. Холли понимала, что в одиночку ей не дотащить его до палатки. Но тем не менее она решила попробовать.

Снова сверкнула молния, вслед за ней, как бы нехотя, прокатился раскат грома. Гроза уходила вперед, и хотя все еще шел дождь, его уже вряд ли можно было назвать проливным. Первые, наиболее неистовые проявления грозы миновали.

Холли предельно осторожно ощупала ноги и руки Линка, проверяя, нет ли повреждений.

Ничего не найдя, она провела кончиками пальцев по его груди в поисках припухлостей, свидетельствующих об ушибах и переломах ребер.

Линк глухо застонал, не на шутку испугав Холли.

Девушка инстинктивно отдернула руку и лишь потом сообразила, что ее легкое прикосновение не могло причинить ему боль — он пришел в сознание.

Линк медленно помотал головой, пытаясь поскорее прийти в себя. У Холли вырвался вздох облегчения. До сих пор его неподвижность наводила ее на мысль о самом непоправимом. Она боялась даже подумать об этом.

«Слава Богу, — с жаром думала она, — он не парализован».

Линк перевернулся на бок и попытался сесть, но, обхватив голову руками, он снова застонал.

— Тише, тише, — поспешила успокоить его Холли. — Ты просто упал.

Линк вдруг задрожал всем телом.

— Линк? — тревожно окликнула его Холли. Сверкнула молния, он повернул голову на звук ее голоса, однако взгляд его темных глаз был совершенно пустым.

— Что?.. — сказал он и снова замолчал.

— Твоя лошадь упала, — громко и медленно произнесла Холли так, чтобы Линк понял.

Он закивал, давая понять, что понимает. Его лицо исказилось от боли, и он снова обхватил голову руками. Когда он отнял от головы правую руку, Холли заметила на ней кровь.

Она беспокойно вгляделась в темноту, время от времени озаряемую неистовыми вспышками молний. Гроза чуть стихла, однако по-прежнему слышались сильные раскаты грома и лил дождь.

— Ты можешь двигаться? — крикнула Холли. В ответ Линк лишь глухо застонал, но все же попытался встать.

— Для начала сядь, — посоветовала она.

Корчась от боли, Линк сел. Девушка помогла ему. Осторожно ощупав кончиками пальцев правую часть его головы, она обнаружила у основания черепа небольшую припухлость, из которой медленно сочилась кровь.

В темноте Холли не смогла понять, насколько серьезна рана.

— Что-нибудь еще болит? — спросила она.

Ей пришлось повторить свой вопрос несколько раз, прежде чем Линк медленно помотал головой. — В таком случае ты должен встать, — решительным тоном произнесла она. — Я буду помогать, но одной мне не дотащить тебя. Прошу тебя, Линк. Вставай!

Превозмогая боль, Линк медленно поднялся, цепляясь за валун и руки Холли. В первое мгновение он едва не упал от сильного головокружения, но Холли была начеку и вовремя подставила свое плечо.

Придя немного в себя, Линк, еле переставляя ноги, медленно пошел вперед. Холли бросилась в глаза все та же мрачная решимость и сила. С такой же одержимостью он пытался спасти лошадь.

После нескольких неудачных попыток Холли наконец удалось приноровиться к его неровной походке. Шаг за шагом они преодолели склон и добрались до палатки.

Крохотная лампочка, работавшая от батарейки, наполняла палатку желтоватым светом. К счастью, внутри было сухо.

Холли помогла Линку опуститься на пол и лишь потом заметила, что его бьет дрожь. Надо было срочно согреть его.

В мгновение ока девушка сорвала с Линка то, что осталось от рубашки. Справиться с промокшими сапогами и джинсами оказалось куда как сложней. Пока Холли сражалась с набрякшей от дождя одеждой, ее раздирали противоречивые чувства — она то раздражалась оттого, что ей с трудом удавалось справиться с этой задачей, то вдруг замирала от восхищения, любуясь великолепными линиями мужского тела.

Спальный мешок, взятый Холли напрокат, оказался просторным и легким. В нем невозможно было быстро согреться, однако это было единственное, чем она располагала. Девушка быстро расстегнула нейлоновую молнию, перекатила Линка на спальный мешок и снова закрыла молнию.

Линк открыл глаза. Поняв, что находится в палатке, он попытался сесть.

— Нет, — остановила его Холли. — Даже не пытайся.

Линк, казалось, не слышал ее. Холли пришлось насильно уложить его, навалившись на него всем телом.

— Лежи, — решительно произнесла она. — Тебе надо согреться.

— Жеребец, — чуть слышно прошептал Линк. — Мой жеребец.

— С ним все в порядке. Он пришел в себя гораздо раньше тебя.

Вспышка молнии осветила палатку. Вслед за ней послышался раскат грома неимоверной силы. Казалось, вокруг рушатся горы. Линк неожиданно сел, с пугающей силой отбросив в сторону руку Холли. Несмотря на сильное головокружение и ранение, он был гораздо сильнее Холли.

На какое-то мгновение он почувствовал приступ тошноты и чуть снова не потерял сознание. Холли понимала, что он слишком потрясен происшедшим, чтобы сознавать всю серьезность своего положения, и поэтому решила не вступать с ним в спор.

Линк обожал лошадей и не успокоился бы, пока не убедился в том, что с его жеребцом все в порядке, даже если для этого пришлось бы поступиться собственным здоровьем.

— Я сама позабочусь о нем, — заявила Холли, — а ты останешься здесь. Ты меня понимаешь? Оставайся здесь!

Линк из последних сил кивнул головой.

Холли помогла ему лечь и, подхватив карманный фонарик, снова окунулась в ненастье. Оказавшись за пределами палатки, она впервые по-настоящему ощутила холод. Сконденсировавшись высоко в горах, капли дождя стали ледяными.

Холли нашла жеребца там же, где оставила. Он стоял, низко опустив голову и тяжело дыша. Тепло, исходившее от его разгоряченного тела, превращалось в холодном воздухе в пар.

Дрожа от холода, Холли внимательно осмотрела животное, проверяя, нет ли серьезных повреждений. К счастью, она не обнаружила ничего, кроме нескольких ссадин и небольших царапин. Закончив осмотр, девушка взяла жеребца под уздцы и повела в более безопасное место под прикрытие валунов и густых зарослей кустарника. Понуро опустив голову, животное покорно следовало за ней.

При очередной вспышке молнии он вдруг неистово метнулся в сторону, сбив Холли с ног. Мгновенно оценив ситуацию, девушка вскочила на ноги, сорвала с себя рубашку и завязала ему глаза.

После этого животное окончательно успокоилось, перестав реагировать на вспышки молний и раскаты грома. Холли ослабила подпругу и пошарила рукой в притороченных к седлу сумках, надеясь найти там путы, но обнаружила лишь топорик, большой складной нож и моток грубой бечевки.

— Не пойдет, — пробормотала Холли. — При первом же рывке бечевка либо порвется, либо до кости поранит лошади ноги.

Девушка глубоко вздохнула, сняла с глаз жеребца свою рубашку, скрутила наподобие конских пут и обвязала ею передние ноги животного. Пока она возилась с путами, жеребец обнюхал ее мокрые волосы, устало фыркнул и окончательно успокоился, позволив набросить себе на спину кусок брезента и закрепить его при помощи бечевки.

Холли продрогла до костей, и, когда вернувшись в палатку, она попыталась стащить с себя мокрую одежду, онемевшие от холода пальцы еле сгибались. Переодевшись в сухие джинсы и куртку, Холли подползла к Линку.

Он был в забытьи. Девушка пощупала его лоб. Кожа была холодной как лед.

Холли достаточно читала и слышала о гипотермии, переохлаждении, и не на шутку испугалась за Линка. Но чем она могла помочь? Даже если бы ей удалось дотащить Линка до джипа, они не смогли бы перебраться через каньон Антилопы. Он наверняка полностью затоплен после ливня.

— Линк, — прошептала Холли, — что мне делать?

Девушка с тревогой всматривалась в любимое лицо, так часто являвшееся ей во сне. Его обрамляли темные вьющиеся волосы, темные дуги густых бровей чуть выгорели и приобрели золотистый оттенок. Обычно улыбчивый рот был искажен от боли и холода. На усах блестели капельки дождя.

Сколько раз Холли мечтала увидеть Линка, прикоснуться к нему и ощутить прикосновение его рук, услышать его жизнерадостный смех и почувствовать вкус его губ! Почему же Линк так изменился? Теперь он совсем не был похож на нежного и страстного мужчину, которого она знала.

«Что я сделала, чем заслужила такую немилость?»

Ответом была тишина, время от времени нарушаемая раскатами грома.

Несмотря на то что вчера Холли видела Син, она была уверена, что шесть лет назад у Линка не было девушки. Причины, по которым он отказывался отвечать на ее письма, до сих пор оставались для нее загадкой.

«Почему он стал жестоким и язвительным? Почему смотрел на меня с таким ледяным презрением, стремился оскорбить?»

Увы, вопрос, как и предыдущие, остался без ответа.

Холли медленно склонилась к Линку и надолго прильнула к его холодным губам, согревая их своим теплом, ощущая вкус капель дождя, поблескивавших в усах, и дрожа от нахлынувших воспоминаний.

В душе девушка корила себя за то, что воспользовалась его беспомощным состоянием. Однако ничего не могла с собой поделать.

Вернее, не хотела. Этого поцелуя было вполне достаточно, чтобы заполнить внутри ее холодную пустоту.

Она долго смотрела на Линка, забыв о холоде и усталости, а когда подняла голову, на ее ресницах блеснули слезы. Его сердце билось ровно и сильно. Грудная клетка ритмично вздымалась и опускалась под ее рукой. Это немного успокоило ее.

Холли вдруг с ужасом подумала о том, что произойдет утром. Проснувшись, Линк неизбежно поймет, что она и есть та самая Шаннон, и тогда его темные глаза вновь пронзят ее ледяным презрением.

Ну что же, с этим придется смириться. Этой ночью они нуждались друг в друге. Им обоим необходимо было согреться.

Поэтому, не колеблясь больше ни секунды, Холли решительно расстегнула молнию спального мешка и нырнула внутрь. Он явно не был рассчитан на двоих, особенно если один из них отличался таким богатырским телосложением, как Линкольн Маккензи.

Дрожа от холода, Холли выключила лампочку и с трудом застегнула молнию. Спустя какое-то время, немного согревшись, молодые люди забылись тревожным сном.

Холли снилось, что она проснулась в объятиях Линка. Он крепко прижимает ее к себе и нежно целует в шею, кончиком языка ласкает ее губы, и она с тихим вздохом и улыбкой отвечает на поцелуй, мгновенно загораясь от желания, которое способен пробудить только Линк.

Холли ощутила у своего уха дыхание Линка и поежилась от удовольствия. Его рука скользнула по тонкой куртке, коснувшись девичьей груди. Прикосновение было реальнее любой из грез Холли.

Девушка вдруг отчетливо поняла, что это не сон.

Она мгновенно открыла глаза. Палатка была залита солнечным светом, но он и наполовину не был таким теплым, как взгляд Линка.

— Холли, — бормотал он, проводя языком по ее губам. — Моя милая Холли. А я думал, что ты мне только снишься.

— Ты узнал меня, — замирая от внезапно охватившего ее волнения, произнесла Холли.

Линк улыбнулся.

— Да, даже несмотря на рану на голове.

— Но вчера… — начала девушка.

— Я помню только, — перебил он, — кромешную тьму и огромную, падающую на меня гору.

Язык Линка скользнул между губами Холли и медленно проник внутрь рта. Из груди девушки вырвался легкий вздох. Кончик ее языка коснулся языка Линка, робко и в то же время жадно изучая его.

— Если бы ты поцеловала меня до того, как затащила в постель, — улыбаясь произнес Линк, — я бы узнал тебя даже в кромешной тьме.

Холли не могла вымолвить ни слова. Его золотистые глаза, полные желания и любви, светились от счастья. Мечты Холли воскресли и засияли с новой силой.

— Линк, — чуть слышно прошептала она.

Он закрыл ей рот поцелуем, задыхаясь от желания, сознавая, что она испытывает к нему ответное чувство. Когда он наконец оторвался от сладостных губ, Холли заметила на его шее неистово пульсирующую вену.

— Твои губы такие же сладкие, как и шесть лет назад, — пробормотал Линк, — точно пьешь родниковую воду посреди бескрайней пустыни.

Его голос стал хрипловатым и волнующим. Сильные руки пылко сжимали ее в объятиях.

Девушка смущенно вздохнула, припомнив свой вороватый ночной поцелуй и те, которыми они обменивались шесть лет назад. Она снова внимательно посмотрела на Линка. Царившее вокруг величественное безмолвие навевало мысли об исполнении всех, даже самых несбыточных желаний.

Пристально глядя Линку в глаза, Холли пыталась отыскать тень ядовитого презрения, так больно ранившего ее душу еще день назад. Не заметив ничего подобного, она испытала глубокое облегчение, под стать потрясению, вызванному внезапно разыгравшейся прошлой ночью грозой. Девушка потянулась к Линку и вновь коснулась дрожащими губами его рта.

— На вкус твои губы тоже такие же. Линк поднял голову и улыбнулся.

— Как вода? — спросил он.

— Наполовину, — хитро улыбаясь, ответила она.

— А вторая половина?

— Огонь.

Линк крепко прижал Холли к себе. Она едва не задохнулась в его объятиях, успев забыть, как он был силен. Линку ничего не стоило перевернуть чью-либо жизнь.

В данном случае — ее жизнь.

— Огненная вода? Надо же, как интересно. — Линк рассмеялся и прильнул губами к шее девушки, от чего по телу ее пробежала непроизвольная дрожь. — С нелегального винокуренного заводика? — шутливо спросил он.

Словно маленький ребенок, Холли послушно кивнула.

— Точно, — прошептала она, — он спрятан высоко в горах.

— Так из чего же приготовлен этот напиток? Наверное, из кактусов и сосновых иголок?

— Ничего подобного.

— Тогда, наверное, из камней и льда? — не унимался Линк.

Холли рассмеялась. Она взглянула на Линка, которого любила больше жизни, и смех угас сам собой, вытесненный внезапно нахлынувшими чувствами, которые мог вызвать в душе только Линк.

— Он приготовлен из молний, шалфея и дождя в пустыне, — прошептала Холли. — Я чувствовала этот вкус, когда мечтала о тебе, Линк.

Его дыхание участилось.

— Холли, — осипшим от волнения голосом пробормотал он. — Ты уверена, что это не сон?

Прежде чем Холли успела ответить, Линк прильнул губами к ямочке над ключицей и медленно поднялся вверх, пока не коснулся мочки уха. Линк осторожно прикусил ее зубами.

Когда он кончиком языка принялся ласкать ушную раковину, Холли задрожала от наслаждения. Прикрыв глаза, она гладила Линка по спине.

Под гладкой кожей играли налитые силой мускулы. Шелк и сталь, вкус Линка на ее губах. Сны начинали сбываться.

— Скажи-ка мне, где тебе лучше — во сне или наяву? — вдруг спросил Линк.

— Конечно, наяву, — пробормотала Холли. — Это лучше любого сна.

Кончики ее пальцев продолжали медленно скользить по телу Линка.

Холли почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. Девушка вспомнила, каким холодным и безжизненным было оно прошлой ночью.

— Замерз? — поспешно спросила она.

— Вряд ли.

— Но…

Линк закрыл ей рот поцелуем, не дав закончить фразу и полностью развеяв сомнения Холли относительно его самочувствия.

— Если не веришь, — хитро улыбаясь, произнес он, — проверь рукой.

Холли вдруг вспомнила, что Линк обнажен, и поспешно отдернула руки.

— Я и забыла, что раздела тебя, — смущенно пробормотала она, — Ты совершенно промок и… Прости меня.

— И не подумаю, — прошептал Линк, снова касаясь ее губ и дотрагиваясь до молнии на куртке. — Я собираюсь наверстать упущенное.

— Под курткой ничего нет! — в замешательстве воскликнула она.

В ответ послышалось учащенное, прерывистое дыхание Линка — он расстегнул молнию.

Холли не могла вымолвить ни слова. Линк целовал ее и раньше и даже касался груди, но то, что она чувствовала сейчас, было ни с чем не сравнимо.

Ее обнаженное тело никогда еще не касалось другого обнаженного тела.

Линк наклонил голову, страстно поцеловал шею, спускаясь все ниже, и наконец прикоснулся языком к упругой груди. От горячего дыхания Линка соски Холли затвердели, пульс участился. Она тихо вскрикнула, охваченная вихрем неведомых ранее чувств.

Однако она довольно быстро овладела собой, и, когда Линк коснулся ее второй груди, по ее телу пробежала дрожь удовольствия. Тонкие пальцы чувственно и жадно гладили его спину, сильнее распаляя его чувства.

Позабыв обо всем, Холли полностью растворилась в потоке охвативших ее эмоций, с жаром отзываясь на неистовые, горячие ласки Линка. Она больше не воспринимала тело как свое собственное. Волны чувств накатывали на нее одна за другой. Она стонала и извивалась под сладострастным натиском горячих губ. Линк, несомненно, знал толк в поцелуях.

— Я хочу видеть тебя всю, — осипшим от возбуждения голосом произнес он, резким движением расстегивая молнию спального мешка.

В первое мгновение он онемел от восторга. На прекрасной, золотистой коже не было следов от купальника. Девичьи груди набухли от желания, темно-розовые соски напряглись.

Холли залилась румянцем, осознав, что лежит полуголая под пристальным взглядом затуманенных желанием золотисто-карих глаз Линка. Она неловко попыталась застегнуть молнию на куртке.

Линк взял в ладонь пальцы Холли и осторожно сжал их.

— Если бы я раздел тебя шесть лет назад, — прошептал он, — то никогда не позволил бы Сандре увезти тебя.

Линк склонил голову и снова принялся ласкать Холли. Каждое прикосновение его языка обжигало кожу, доставляя неимоверное наслаждение. Несмотря на смущение, вызванное столь откровенными ласками, девушка невольно выгнулась, подставляя свое тело поцелуям, не в силах противостоять нахлынувшим на нее чувствам.

Ей хотелось только как можно теснее прижаться к Линку всем телом, чувствовать его близость, запустить пальцы в его густые волосы, прильнуть к его устам и никогда больше не отпускать от себя…

Линк вдруг отстранил руку Холли, когда она коснулась его головы. Холли запоздало вспомнила о его ранении.

— Прости, — задыхаясь произнесла она. — Тебе больно?

— Только когда ты перестаешь касаться меня.

Девушка заглянула в его глаза. У нее перехватило дыхание. Даже в ее мечтах он не желал ее так, как теперь.

Холли осторожно притянула его голову к себе, осмотрела кровоподтек под ухом и невольно присвистнула.

За ночь кожа вокруг раны потемнела, в ее центре запеклась кровь.

— У тебя, наверное, раскалывается голова, — встревожено произнесла она.

Линк лишь криво усмехнулся.

— Похоже, это женская уловка? — сдержанно произнес он.

Холли рассмеялась, несмотря на волнение, вызванное его состоянием.

— У меня в аптечке есть аспирин. Это поможет от головной боли, — произнесла она, пытаясь выбраться из спального мешка.

Линк осторожно взял ее за руку и удержал.

— У человека может болеть не только голова, — чуть слышно произнес он. — И тут уж не отделаться одним аспирином.

— Примешь две таблетки… — начала Холли.

— …и позову тебя, — закончил Линк, со стоном закрывая лицо руками. — Так же старо, как и уловка с головной болью.

— Так тебе и надо, — ехидно произнесла она, выскальзывая из спального мешка.

Линк хотел удержать ее, но передумал, решив как следует разглядеть ее. Даже в куртке и стареньких джинсах она выглядела потрясающе.

Холли попыталась застегнуть куртку, но молнию заело в самом низу. После тщетных усилий справиться с ней она оставила это занятие и, запахнув куртку на груди, заправила в джинсы наподобие блузки.

— Сейчас достану аспирин, — произнесла она.

Линк лишь улыбнулся. Неплотно прилегавшие к телу полы куртки открывали ему увлекательный вид.

Холли села, положила на колени большущую сумку с вещами и стала сосредоточенно шарить в ней, стараясь отыскать аптечку.

Полы ее куртки то и дело расходились, обнажая великолепную грудь. Это было столь же непреднамеренно, сколь и возбуждающе.

Линк посматривал на все это сквозь полуопущенные ресницы. Он чувствовал, что Холли владеют противоречивые чувства. Невероятное смущение боролось в ней с внезапно вспыхнувшей страстью. Будь все иначе, Линк не раздумывая затащил бы ее в постель. Казалось, за шесть лет Холли не приобрела в сердечных делах никакого опыта. Она выглядела и вела себя так же невинно, как и прежде.

Эта мысль показалась ему столь же фантастической, сколь и необыкновенно возбуждающей.

Наконец Холли сердито фыркнула и потрясла сумку. Ее груди точь-в-точь повторили ее движение.

Линк с приглушенным стоном отвернулся.

Холли подняла голову и нахмурила брови.

— Немедленно ложись, Линк. Пожалуйста.

Без единого звука Линк закрыл глаза рукой и снова лег на смятый спальный мешок.

Наконец пальцы Холли наткнулись на пластиковый пузырек. Она радостно извлекла его из сумки и вытряхнула на ладонь две таблетки аспирина, поколебавшись мгновение, добавила к ним еще две. Затем достала из-под сваленной в кучу мокрой одежды Линка кружку и подошла к нему.

— Вот возьми, — сказала она. — Выпей.

Линк осторожно приоткрыл глаза. Холли сидела перед ним на коленях, держа в одной руке аспирин, а в другой — кружку.

Куртку она плотно запахнула на груди. «Так-то лучше», — подумал про себя Линк.

Четыре? — не веря своим глазам переспросил он.

— Обычно я принимаю две, а ты в два раза больше меня.

Взгляд Линка скользнул по ухоженным босым ногам Холли. Большим пальцем руки он нежно погладил ее стопу.

— Лучше я дважды овладею тобой и пошлю к черту всех докторов, — вдруг глухо произнес он.

Прикосновение его сильных рук привело ее в трепет, волна желания окатила ее с головы до ног. Холли молча протянула ему аспирин и кружку с водой.

Линк подался вперед, но совсем не за тем, чтобы принять лекарство из рук девушки. Он спустил с ее плеч куртку, наклонился и нарочито медленно коснулся языком ее груди. Он слегка покусывал гладкую кожу, потом жадно приник к ней губами.

У Холли перехватило дыхание, она забыла обо всем на свете, ощущая только пылкие поцелуи Линка. Сладостное чувство охватило ее. Линк поднял голову и внимательно посмотрел ей в глаза.

В то же мгновение Холли поняла, что не сможет скрыть от него внезапно нахлынувших чувств, но это ничуть не смутило ее. С тех пор как ей минуло восемнадцать, мужчины не раз говорили ей о ее необычайной красоте, и лишь теперь она впервые поверила в это, хотя Линк не сказал ей ни слова.

— Рядом с тобой я чувствую себя несравненной, — прошептала она.

Линк шепнул ей что-то в ответ, Холли показалось, что это было ее имя. Точно одержимый он приник к ее губам и, перевернувшись на спину, увлек Холли за собой.

Его руки скользнули вдоль ее спины, задержавшись на бедрах, изнывавших в ожидании новых ласк. Холли прильнула к нему всем телом, чувствуя себя сильной и слабой одновременно. Поначалу возбуждение Линка немного испугало ее, но теперь она жаждала Линка, мечтая целиком слиться с ним.

Вдруг Холли услышала какие-то посторонние звуки. Девушка не сразу поняла, что это было жалобное ржание лошади, похоже, несчастное животное довело себя до неистовства.

С трудом оторвавшись от сладостных губ, Холли попыталась встать.

— Не двигайся, — приказал Линк и, взяв ее лицо в ладони, попытался перевести дух. Наконец ему это удалось. — Холли Норт, — прошептал он, — ты единственное на свете существо, заставившее меня забыть о лошади. Ты опасная женщина.

— Я?

Холли села. Она попыталась рассмеяться, но в горле встал комок.

— Если я опасна, — справившись с волнением, произнесла она, — то ты просто смертелен.

Линк с восторгом ощутил чувственную волну, идущую от Холли: соски напряглись, ее глаза горели огнем желания. Он привлек Холли к себе.

— Ну что ж, готов поспорить, — заявил он, — ставлю два из трех за то, что это не так, идет?

Снаружи снова послышалось леденящее душу ржание.

— Черт! — застонал Линк.

— Я посмотрю, что с ней, а ты пока прими аспирин.

— Какой еще аспирин? — с невинным видом осведомился Линк.

Озадаченно нахмурив брови, Холли разжала ладонь. Таблеток не было.

Она перевела взгляд на спальный мешок. Первая таблетка отыскалась быстро. Холли обнаружила ее сверху, в складках мешка. Там же была и пустая кружка. Вторая и третья таблетки тоже нашлись, хоть и не сразу. А вот четвертая, казалось, исчезла бесследно.

Линк безропотно запил отыскавшиеся таблетки водой. — Может, четвертая попала в спальный мешок? — с невинной улыбкой предположил он.

— Поищешь ее после, — отрезала Холли.

— Лучше посмотри ты. Кто знает, что еще там можно найти?

Кровь бросилась в лицо Холли, застучав в висках. Горячий сладостный поток пронесся по всему телу. Однако она рассмеялась в ответ на столь откровенное заигрывание.

— Зачем это? Я же нашла другие таблетки, — напомнила она, — значит, отыщется и эта. И наверняка не в мешке.

— Я так надеялся, что ты клюнешь на эту уловку. — Линк вдруг рассмеялся. — Спорим, я найду четвертую раньше тебя.

Холли оглянулась, решив, что он увидел таблетку позади нее на полу палатки. В ту же секунду кончики его пальцев коснулись ее груди. Девушка вздрогнула, повернула голову и изумленно уставилась на Линка.

Он как ни в чем не бывало смотрел на нее, держа па ладони белую таблетку.

Внезапная догадка осенила Холли. Оказавшись во власти упоительных чувств, она даже не заметила, как таблетка попала ей под грудь.

— Аспирин от чистого сердца, — пошутил Линк.

Холли покачала головой, не в силах скрыть внезапно охватившее ее смущение.

— Я дам тебе другую, — пробормотала она. Линк удержал ее, осторожно взяв за запястье.

— Не стоит, — тихо сказал он. — Я хочу эту.

Очень медленно, не сводя глаз с Холли, Линк положил таблетку на язык. Когда она исчезла во рту, Холли показалось, что он вобрал в себя часть ее самой.

Затем он склонился к ее груди и поцеловал. Его рука тем временем скользнула между ее бедрами. Лаская нежную кожу, она поднималась все выше и выше, пока не достигла самых сокровенных уголков. круговыми движениями, медленно он ласкал ее пальцами, ощущая тепло, исходившее от томимого желанием девичьего лона.

Постепенно необычные и очень приятные ощущения, зародившиеся внизу живота, переросли в пожар, охвативший каждую клеточку ее тела. Холли лихорадочно вцепилась ногтями в мощные лечи Линка и застонала.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— Принимаю лекарство. Линк поцеловал ее в живот.

Снаружи вновь послышалось громкое ржание конец обезумевшего животного.

— Линк…

— Слышу, — пробормотал он, лаская языком ее пупок.

Когда душераздирающее ржание повторилось вновь, Линк со стоном оторвался от Холли и поднял голову.

— И почему мне взбрело в голову заниматься разведением лошадей? — гневно произнес он. — Почему я не выбрал что-нибудь более приятное и спокойное?

Холли рассмеялась.

— Например, растения? — с улыбкой спросила она.

— Лучше камни.

Линк медленно вытянул руку, зажатую между ногами Холли. Даже это доставило ей невообразимое удовольствие. Она тщетно попыталась сдержать стон. Ею овладело жгучее желание.

— Не искушай меня, — горячо зашептал Линк. — Когда ты так стонешь, мне хочется сорвать с тебя одежду и ласкать каждую клеточку твоего тела, пока ты не закричишь от наслаждения.

При этих словах Линк вдруг склонился к пылающему девичьему лону.

Его горячее дыхание и безрассудная откровенность ласк ошеломили Холли.

— Линк… — выдохнула она.

Взглянув на нее, Линк мысленно обругал себя за необузданность. Видимо, Холли действительно столь же невинна, как кажется.

— Ты права, — произнес он, неохотно выпуская ее из рук. — Похоже, Танцор и правда попал беду или вот-вот в нее попадет.

Не в силах произнести ни слова, Холли молча кивнула.

Несмотря на потрясение, она была разочарованa, когда Линк отнял от нее руки. Единственное, чего ей хотелось, — ощущать на себе тяжесть его тела, не расставаться с ним, пока вспыхнувший в ней огонь не поглотит их обоих.

Девушка почувствовала на себе испытующий взгляд Линка. Она знала, что все ее мысли написаны у нее на лице.

Она осторожно убрала ладони из густых волос Линка. Каждый волосок, скользивший меж ее пальцев, чувственной дрожью отзывался в ее возбужденном теле. Как во сне, неверными руками Холли запахнула куртку.

Линк не предложил ей помощь.

Да Холли и не просила его об этом.

Оба знали, что если он прикоснется к ней, никакая сила уже не заставит их оторваться друг от друга.

Холли стремительно сунула ноги в ботинки и расшнуровала вход в палатку. Яркий солнечный свет ворвался внутрь, чуть не ослепив девушку.

Холли повернулась к Линку, чтобы еще раз спросить его, как он себя чувствует, но так и осталась стоять с открытым ртом не в силах произнести ни слова.

Линк выбрался из спального мешка и потянулся за одеждой. В солнечном свете его кожа напоминала отполированную бронзу. Темные волоски горели на теле, точно расплавленный янтарь, переливаясь при каждом движении. Крепкие мускулы перекатывались под гладкой кожей, свидетельствуя о силе и мощи их обладателя.

Спальный мешок сполз с бедер Линка, и он оказался совершенно обнаженным.

Холли вдруг подумала, что ей следовало бы смутиться или возмутиться, однако ни того, ни другого не испытала.

Красота мужского тела заворожила ее, чудесным образом уничтожив ту узкую грань, которая отделяет дурное от хорошего, мудрое от глупого, приличное от непристойного.

С трудом оторвав взгляд от пьянящего тела Линка, Холли почувствовала себя во власти его манящих глаз, пристально разглядывавших ее.

Губы Линка дрогнули в едва заметной улыбке.

Сердце Холли бешено забилось. Страстное желание пронзило тело. Все чувства разом всколыхнулись в ней. Она вновь ощутила себя в ласковых, сильных руках, почувствовала на своем теле его горячее дыхание, его чувственные губы у самого лона, отделяемые от него лишь тонкой тканью.

— Иди сюда, Холли, — хрипло произнес Линк. В его голосе чувствовалось едва сдерживаемое желание.

Жеребец заржал неистово и протяжно.

Холли повернулась и с разочарованным возгласом выбежала из палатки.

После скудного освещения палатки солнечный свет казался особенно ярким. От влажной земли поднимались вверх клубы пара. Лишь несколько небольших луж напоминали о ночном потопе. Остальное, точно губка, впитала в себя мягкая земля.

Девушка пробралась сквозь заросли кустарника, сбивая на ходу с веток воду и вдыхая острый запах полыни.

Танцор высоко поднял голову и пошевелил ушами. Брезент, которым Холли накрыла его прошлой ночью, съехал на сторону, но передние ноги животного по-прежнему были связаны ее блузкой.

Арабский скакун зафыркал, настороженно глядя на нее темно-карими глазами.

— Доброе утро, Танцор, — тихим, успокаивающим голосом произнесла Холли, стараясь не делать резких движений. — Ты похож на бродягу с этими грязными белыми путами и грязно-желтым брезентом. Бечевка тоже тебя не украшает, не так ли, дружок?

Танцор фыркнул и потянул носом, вдыхая запахи странного человека.

Некоторое время Холли стояла неподвижно, позволяя животному привыкнуть к ее запаху. Через минуту Танцор осторожно уткнулся бархатистым носом в ее плечо, выражая свое расположение.

Холли потрепала его по загривку, восхищаясь гордой осанкой животного.

Танцор снова ткнулся носом в Холли, на этот раз он действовал гораздо смелее.

— А ты, оказывается, ласковый мальчик, да? — рассмеялась девушка.

— Как и его хозяин, — раздался голос Линка. Вздрогнув от неожиданности, Холли оглянулась.

Линк стоял чуть поодаль. Он был по пояс обнажен, поскольку его рубашка разорвалась в клочья

еще при падении. На нем были лишь мокрые, не успевшие высохнуть за ночь джинсы.

Сердце Холли бешено забилось. Мокрая ткань | плотно облегала его фигуру — Холли тут же вспомнила о жарких ласках Линка.

— С Танцором все в порядке, — поспешно произнесла она. — А ты как?

Девушка не знала, куда деваться от смущения. Я Правая бровь Линка поползла вверх.

— Холодный душ, холодные мокрые джинсы, — с усмешкой произнес он. — Что-то из этого несомненно, сделало свое дело, — многозначительно добавил он.

— Я хотела сказать… — пробормотала Холли чувствуя, как краска заливает лицо. — Боже, — со стоном продолжала она, — из-за тебя я веду ceбя как девятилетняя.

— Надо сказать, ты не по годам развитый ребенок, — подколол ее Линк.

Девушка покраснела еще больше. Взгляд Линка смягчился.

— У меня болит голова, — улыбнулся он. — Онемело плечо. Да к тому же саднит колено.

— О, — сочувственно произнесла Холли.

— Не смотри на меня с такой жалостью, дорогая. Бывало, я разбивался и похуже, споткнувшись о собственные огромные лапы.

— Не думаю, что ты такой неуклюжий, — тряхнув головой, возразила Холли. — Я восхищалась, как ты свободно и легко двигался, когда увидела тебя впервые. — Линк удивленно поднял брови, но не успел произнести и слова, как Холли заговорила вновь: — А твои ресницы! Бог мой! Ты не представляешь, какое ошеломляющее впечатление произвели на девятилетнюю девочку твои густые ресницы и потрясающее умение владеть собственным телом! Ты не обращал на меня внимания семь лет.

— Не стоит сетовать. Мысли, которые пришли мне в голову, с тех пор как тебе исполнилось четырнадцать, не отпускают меня по сей день.

Поначалу Холли подумала, что Линк шутит, однако его взгляд говорил об обратном.

— Жаль, что ты не сказал мне об этом тогда, — прошептала она.

— Да уж конечно, — фыркнул он. — Тогда бы у тебя появилась возможность навещать меня в тюрьме каждый второй четверг.

Холли рассмеялась.

Танцор ткнулся в нее носом, требуя внимания.

— Долг зовет, — произнес Линк.

— Скорее лошадь.

Холли повернулась к Танцору и принялась его чистить.

Линк подошел к ней сзади. Он стоял так близко, что даже сквозь куртку Холли чувствовала тепло его тела.

— Руки совсем окоченели, — схитрил Линк. — Можно я погрею их о тебя?

Он обхватил Холли, затем взял в ладони ее грудь. Соски мгновенно превратились в две твердые пирамидки.

Холли издала какой-то странный звук, в нем причудливо смешались удивление и страсть.

Тихонько чертыхнувшись, Линк спрятал руки за спину.

Холли попыталась справиться с мокрой, завязанной на узел бечевкой, удерживавшей брезент. Работа не спорилась, пальцы не слушались ее, дрожали.

— Прости, — пробормотал Линк. — Сегодня на меня нельзя положиться.

— Лучше держи руки в карманах, — посоветовала Холли.

— С удовольствием, вот только они никак не помещаются в них, — криво усмехнувшись, заявил Линк. — Можно я воспользуюсь твоими? — поинтересовался он, засовывая руки в карманы ее джинсов.

Холли бросило в жар.

— Линк, — едва смогла вымолвить она, тая от удовольствия при каждом его прикосновении. — Линк…

По телу Линка пробежала дрожь, и он как ошпаренный выдернул руки из ее карманов.

— Ничего не могу с собой поделать, Холли, — сокрушенно вздохнул он. — Я-то думал, что давно уже вышел из того возраста, когда невозможно удержать руки в карманах.

Холли повернулась к нему.

— Я не жалуюсь, — сказала она.

— Знаю. Давай заключим договор, что я не прикоснусь к тебе, пока ты не управишься с Танцором.

Холли представила себе множество маленьких узелков, на которые была завязана бечевка. «Интересно, как долго я буду с ними возиться?» — подумала она.

— Ну что, по рукам? — сказал Линк, протягивая ей широкую ладонь.

В то же мгновение оба осознали, что он только и ждал момента, когда ее теплые пальцы коснутся его ладони…

Линк быстро отдернул руку.

— Пожалуй, будет достаточно твоего слова, — сказал он. — Так лучше. Не столь занятно, зато гораздо спокойнее.

Холли не возражала.

Вдвоем они принялись развязывать узлы, закреплявшие на Танцоре брезент. За ночь они набрякли под дождем, к тому же из-за беспокойных движений животного затянулись так крепко, что справиться с ними было нелегко.

— Разве ты не собирался уйти? — минуту спустя спросила Холли.

— Нет.

Девушка машинально сунула руку в карман, где обычно лежал складной нож — она всякий раз брала его с собой, отправляясь в пустыню, — но вспомнила, что нож остался в кармане ее мокрых джинсов.

Тогда ей пришло в голову поискать что-нибудь подходящее в сумке, притороченной к седлу Танцора.

Холли приподняла брезент, сунула под него руку и на ощупь отыскала сумку. Вдруг ее ладонь наткнулась на руку Линка. Она недоуменно подняла глаза.

Линк безмятежно улыбался, глядя на нее поверх лошадиной спины. Кончики его пальцев словно случайно скользнули по ее ставшей необыкновенно чувствительной ладони в тот миг, как он извлекал руку из-под брезента.

Ловким движением он раскрыл нож, вынутый им из притороченной к седлу сумки. Длинное лезвие блеснуло на солнце, когда Линк со сосредоточенным видом принялся кромсать бечевку.

Неожиданно он прервал работу и нахмурился.

— Не помню, чтобы я завязывал на Танцоре брезент, — озадаченно произнес он.

— А ты и не завязывал.

Холли выдернула разрезанную бечевку из металлических колечек по краям брезента и подождала, пока Линк разрежет остальные узлы.

— Так это ты? — произнес он. Холли лишь рассмеялась в ответ.

— У тебя нет слов? Несмотря на то что ты не раз ругал меня, всякий раз, попадая в сложную ситуацию, я по-прежнему завязываю все на мертвый узел.

— В сложной ситуации самое главное — сделать все, как положено.

Наконец Линк перерезал последний узел и сбросил брезент. Уздечка была аккуратно привязана к луке седла. Подпруга ослаблена так, что лошадь чувствовала себя свободно, но в то же время седло не сползало со спины.

Линк огляделся. От его наметанного взгляда не ускользнуло и то, как грамотно было выбрано пристанище лошади. Высокие валуны и густые заросли кустарника обеспечивали животному довольно сносную защиту от дождя и ветра.

Внимание Линка привлекли заляпанные грязью конские путы. Он наклонился и потрогал их. Путы, как и подпруга, были стянуты достаточно туго и в то же время давали лошади необходимый комфорт.

— С ним все в порядке? — с тревогой спросила Холли.

— Танцор чувствует себя лучше, чем следовало ожидать после его ночных выкрутасов.

Холли облегченно вздохнула.

— Он ржал как безумный. Я испугалась, что он поранен.

— Танцор слишком избалован. И ржал он потому, что ему было одиноко.

Линк поднялся. В каждом его движении сквозила необычайная природная грация.

— Что произошло прошлой ночью? — нетерпеливо спросил он. — Я ничего не помню.

— Сначала я увидела, как ты мчался по горному кряжу. Танцор обезумел от страха.

Линк криво усмехнулся.

— Еще бы, это я помню.

— Тебе надо было спрыгнуть до того, как скакун споткнулся и кубарем полетел вниз, — строго произнесла Холли. — Я кричала, но ты ничего не слышал. Затем начался ливень…

Холли затихла, припомнив, как сильно испугалась тогда за Линка.

— Танцор споткнулся, — наконец произнесла она. — Ты упал, дважды перевернулся и налетел на валун… О, Линк, это было ужасно!

Холли осторожно коснулась пальцами губ Линка, словно желая убедиться в том, что он жив.

Он поцеловал кончики ее пальцев, шепнув ее имя.

— Когда я наконец добралась до тебя, — взволнованно продолжала Холли, — ты лежал лицом вверх совершенно неподвижно. В тот миг я подумала, что ты мертв.

Холли попыталась улыбнуться. Но улыбка получилась вымученной.

— Ты не представляешь, как я была счастлива, услышав твой стон. Спустя некоторое время мне удалось поднять тебя на ноги и довести до палатки.

На этот раз лицо Холли просияло.

— Прямо как в фильме, — произнесла она. — Только представь: гром, молнии, ливень, — словом, конец света, и двое спускаются, скорее катятся вниз по крутому склону. Я чувствовала себя точно лодка, брошенная на произвол судьбы посреди бушующего моря.

Линк, в отличие от Холли, был предельно серьезен. Ему припомнились оглушительные раскаты грома и сумасшедшие всполохи молний, так напугавшие Танцора.

— Нам еще повезло, что нас не убило молнией, — мрачно произнес он.

— Да, здорово, — поспешно подхватила Холли. — Как только мы добрались до палатки, я стащила с тебя мокрую одежду и завернула в спальный мешок.

Линк усмехнулся.

— Простите, если вогнал вас в краску, — церемонно произнес он.

— Я была слишком занята, чтобы обращать на что-то внимание, — парировала Холли. — Затем ты вдруг вспомнил о Танцоре и попытался подняться.

— Хорошо еще, что я хоть что-то соображал.

— Так вот, — продолжала девушка, — ты был не в состоянии пошевелить и рукой, поэтому…

— Поэтому? — вопросительно повторил Линк.

Холли пожала плечами, наматывая на руку остатки уцелевшей бечевки, лежащей у ее ног.

— Поэтому я и завязала столько узлов, — закончила она.

— Тебе следовало дождаться, когда гроза пойдет на убыль.

— Даже полуживой и продрогший, ты намного сильнее меня. Ты не желал ждать. Что я могла поделать?

— Хочешь сказать, что я выгнал тебя в ненастье, чтобы ты проверила Танцора? — спросил Линк.

— Какая разница, кто из нас сделал бы это, в тот момент я была в лучшей форме.

— Боже мой, Холли. — Он резко притянул ее к себе. — Надо было мне пойти. Ведь с тобой могло что-нибудь случиться.

— А с тобой уже случилось. Ты был ранен, — не сдавалась она.

— И все же…

— Линк, — раздраженно перебила Холли. — Интересно, за кого ты меня принимаешь? Ты был ранен!

— Да пойми, ты оказалась совсем одна. Вокруг тебя бушевала стихия, а обезумевшее от страха животное наверняка вставало на дыбы при каждой вспышке молнии.

— Я завязала ему глаза, — спокойно произнесла Холли.

Линк обхватил ладонями ее лицо, вглядываясь в нежные черты, и провел большими пальцами по скулам.

— Ты необыкновенная девушка, — прошептал он. — Умная, длинноногая, неистовая, с золотыми глазами…

Холли вдруг почувствовала, что совершенно очарована блестящими на солнце густыми волосами, усами и глазами Линка, чувственной линией его рта. Ей вспомнился его дразнящий влажный язык.

Линк нервно перевел дыхание. Он еле сдерживался, чтобы не поддаться искушению поцеловать Холли. Отняв руки от ее лица, он повернулся и взглянул на Танцора.

— Где ты это взяла? — спросил он, развязывая конские путы. — Не помню, чтобы у меня в запасе была рубашка.

— Это моя. Поэтому у меня и не было ничего под курткой, когда ты…

ХОЛЛИ вдруг осеклась. при одном воспоминании о том, как Линк, расстегнув куртку, смотрел на ее обнаженную грудь, ее бросило в жар.

От глаз Линка не ускользнуло ее внезапное замешательство.

— Холли, — удивляясь себе, произнес он, — я едва сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться к тебе. Стараюсь из последних сил. Бог знает, чего мне это стоит.

Линк развязал передние ноги Танцора и расправил рубашку Холли. Она была основательно заляпана грязью, в некоторых местах к ней пристала буро-коричневая шерсть.

— На твоем месте я бы пожертвовал курткой, — качая головой, произнес Линк, разглядывая рубашку.

— У меня есть другая.

— Жаль, мне нравится, как застегивается куртка.

— Она никак не застегивается. Молния сломалась.

— Как я и сказал…

В глазах Линка засветились озорные огоньки. Он развязал уздечку и перекинул через голову Танцора.

— Ну, парень, посмотрим, мучает ли тебя жажда, — произнес он, потянув за поводья. Танцор покорно пошел за ним следом.

Первые минуты молодые люди присматривались к его поступи, пока не убедились, что животное чувствует себя превосходно, не считая того, что у него немного затекли ноги.

Линк кивнул и ободряюще подмигнул Холли.

— Как в старые добрые времена, — произнес он. — Невидимые родники, горький запах полыни, лошадь и… — он искоса бросил на Холли лукавый взгляд, — девчушка, смотрящая на меня своими золотистыми глазами. Вдруг взгляд Линка изменился.

— Постой-ка, а как ты тут очутилась? — спросил он. — И почему не сообщила мне, что вернулась в Калифорнию?

Холли похолодела. На нее обрушилось столько событий и впечатлений, что она совсем забыла о том, что наивной семнадцатилетней девчонки из воспоминаний юности нет и в помине. Вместо этого есть всемирно известная топ-модель Шаннон.

Ей сразу вспомнилось, с какой враждебностью Линк смотрел на нее. «Как это он сказал в Палм-Спрингсе? „Ненавижу тунеядцев и их содержанок“«.

Девушка молча шла рядом с Линком к родникам, чувствуя на себе его пристальный взгляд. Ей совсем не хотелось признаваться ему в том, что она и есть та самая Шаннон, еще труднее было заставить себя солгать.

— Да, я не сообщила тебе. Не была уверена в том, что ты захочешь меня видеть.

— Что? — ошеломленно переспросил Линк.

— Ты ни разу не написал мне, — спокойно объяснила она. — Ни одной строчки даже на Рождество.

На лице Холли отразилась обида. Ее многочисленные поздравительные открытки всегда оставались без ответа.

— Я трижды писал тебе, — возразил он. Девушка изумленно охнула и уставилась на Линка.

— Ты писал мне? — не веря своим ушам, прошептала она.

— После третьего письма я получил записку от Сандры, — сказал он. — Она писала, чтобы я больше не тревожил тебя. Якобы ты очень страдаешь, получая мои письма. Я решил, что Сандра внушила тебе ненависть ко мне.

— Ненависть? — воскликнула Холли. Она остановилась и удивленно смотрела на Линка. — Господи, да за что же мне ненавидеть тебя?

Не говоря ни слова, Линк обмотал поводья вокруг шеи Танцора и хлопнул его по лоснящемуся крупу. Лошадь не мешкая припала к роднику.

Когда Линк снова повернулся к Холли, его лицо было бесстрастно.

— За рулем машины, сбившей твоих родителей, сидел мой отец, — решительно произнес он, прямо глядя в глаза Холли. На его лице не дрогнул ни один мускул.

Не заметив в глазах Холли ни удивлении, ни отвращения к себе, он с шумом перевел дыхание.

— Ты знала, — сказал он.

— Сандра рассказала мне.

— Догадываюсь, как это было, — мрачно произнес он.

— Но при чем здесь ты? За что мне ненавидеть тебя? Это был несчастный случай. Дождливая ночь, дорогу размыло. Никто не виноват, не справились с управлением.

У Холли задрожали губы, она глубоко вздохнула. Казалось, боль от потери родителей никогда не угаснет в ее сердце.

— Позже я узнала, что твоя мачеха тоже погибла, — еле слышно сказала она. — Так бывает. Никто не виноват. Тем более ты.

Линк взял руку Холли и поцеловал в ладонь.

— Никто не мог быть более великодушен к семье Маккензи, — сказал он. — Сандра, во всяком случае, никогда бы не простила.

— Я никогда не смогу возненавидеть тебя, — спокойно сказала Холли.

Линк внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ты писала мне? — спросил он.

— Да. — Голос Холли дрогнул. — Боже мой, Линк, мне так хотелось видеть тебя, слышать твой голос. Я часто просыпалась посреди ночи, замерзшая и испуганная, мне так хотелось, чтобы ты обнял меня. Мне было очень одиноко.

Линк прижал Холли к себе, так, словно хотел, чтобы годы одиночества бесследно исчезли от тепла и силы его объятия.

— Мне не следовало отпускать тебя, — исступленно произнес он. — Боже, как я боялся тебя потерять!

— Так почему же ты позволил мне уехать? — глухо спросила Холли.

— Из-за Сандры. Она не верила в то, что я испытываю к тебе истинные чувства. Ей казалось, что мной руководит похоть.

— Она подозревает в этом всех мужчин, — отрывисто произнесла Холли. — Надо отдать ей должное — в большинстве случаев она права. Ошиблась лишь в тебе.

Линк улыбнулся и чмокнул Холли в нос.

— Меня манило твое юное тело, — хрипло проговорил он. — Но это не единственное, что влекло меня к тебе. Я наблюдал за тобой, за твоими родителями. Они любили друг друга, любили тебя.

— Это естественно. Линк улыбнулся.

— Знаешь, жить вместе еще не значит любить друг друга.

Холли вдруг вспомнила о сплетнях, ходивших о матери и мачехе Линка и его отце. Старший Маккензи слишком много пил. Это пристрастие и свело его в могилу.

Вдруг ее осенила догадка.

— Сандра никогда не показывала мне твои письма, — сказала она.

Это не произвело большого впечатления на Линка.

Холли, напротив, была потрясена. Они не были слишком близки с Сандрой, однако ей и в голову не приходило, что та может лгать.

— Сандре придется ответить на многие вопросы, — холодно произнесла Холли.

Линк снова посмотрел ей в глаза. Они сузились и были полны решимости. О том же свидетельствовала и резкая складка, появившаяся у ее рта.

— Не вини ее, — сказал Линк.

— Почему? Она же разлучила нас.

— Когда Сандра впервые увидела тебя со мной, твое лицо опухло от слез, волосы растрепались. Свернувшись калачиком, ты спала у меня на руках. На вид тебе было не больше тринадцати.

— И что из того?

— Если бы ты была моей дочерью или племянницей и некий сурового вида парень сообщил бы мне, что собирается жениться на тебе, я бы поступил так же, как Сандра, — поднял бы шум и послал его ко всем чертям.

— Возможно, — предположила Холли. — Но ты не стал бы прятать чужие письма. И я тоже.

Линк сжал губы.

— Конечно, нет, но я понимаю, почему она так поступила, — заявил он.

— Откуда тебе знать, что было у нее на уме? — удивилась Холли.

— А мне и не надо знать. Разумная единственная вещь, которой меня научил отец, звучит примерно так: никогда не доверяй красивым женщинам.

Холли невольно съежилась от его ледяного тона.

— Ты ошибаешься.

— Черта с два ошибаюсь. Проверено на собственном опыте. — Линк криво усмехнулся. — Сандра, конечно, мерзавка, но никто не станет отрицать, что она красива.

У Холли похолодело внутри, когда она вновь взглянула на Линка. Его было не узнать, так он переменился в лице. Перед ней стоял тот самый незнакомец, который днем раньше с ненавистью смотрел на Шаннон. С таким же зверским выражением кошка смотрит на бабочку, опустившуюся на благоуханный цветок.

Хищный, не знающий жалости человек.

— Красота не имеет к этому никакого отношения, — жестко произнесла она. — Мне доводилось встречать некрасивых женщин — подлых и злобных до мозга костей, и необычайно добрых и кротких красивых женщин.

Линк нежно провел рукой по лицу Холли.

— Ты найдешь благость даже в гремучей змее, малышка, — мягко сказал он.

Холли почувствовала предательскую дрожь в коленках. Однажды она рассердилась на него за то, что он так назвал ее, теперь же это обращение показалось ей необычайно теплым и нежным, как его губы.

— Добренькая Сандра, — тем временем продолжал Линк, его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева, — кричала, что не выдаст свою племянницу замуж за сына алкоголика и потаскухи. Она обозвала меня невежественным ублюдком, не имеющим понятия о любви.

От ненависти, сквозившей в его голосе, Холли вздрогнула.

— Сандра дождалась того момента, когда я был на похоронах мачехи, и украла у меня единственное дорогое мне существо, с которым я мог познать радость любви. Тебя, Холли. Добрейший поступок, не так ли? И вполне в духе красивой женщины.

Его ехидный голос и жестокий взгляд ранили больнее кнута.

Когда Холли заговорила, ее голос дрожал от страха и боли.

— Все это в прошлом, — почти умоляющим тоном произнесла она. — Теперь я уже не шестнадцатилетняя девчонка. И Сандра больше не сможет увезти меня.

Линк с неистовой силой прижал Холли к себе.

— Пусть даже не пытается, — решительно заявил он. — Она приехала вместе с тобой?

— Она осталась в Манхэттене. Лето обычно самый напряженный период для «Сандра продакшнз». Все заняты на съемках весенней коллекции.

Холли улыбнулась, поймав на себе обескураженный взгляд Линка.

— Я говорю об одежде, — пояснила она. — Для того чтобы подготовить рекламные кампании к весеннему сезону, приходится снимать коллекцию летом.

Наконец Линк понял, о чем речь. На его лице появилось презрительное выражение.

— Ах да, теперь я вспомнил, — изрек он. — Сандра зарабатывает себе на жизнь тем, что предоставляет молодых грудастых и задастых идиоток для съемок в различных журналах.

— Линк!

— Прости, — пробормотал он, заметив, что шокировал своим высказыванием Холли.

Девушка не нашла в себе силы что-то возразить ему.

«Боже мой, — лихорадочно соображала она. — Что же делать? Как убедить Линка в том, что я не такая, какой он представляет себе Шаннон».

Линк заметил мертвенную бледность Холли, вздохнул и взъерошил волосы.

— Не люблю я этих топ-моделей и всяких там манекенщиц, — сказал он. — Моя мать и мачеха обе были топ-моделями. По крайней мере, так они себя называли. Мне же все виделось совсем в ином свете. Да так оно и было на самом деле.

Холли закрыла глаза. Как ей хотелось смолчать, скрыть от Линка тайну во имя счастливого будущего, не расставаться с мечтой.

Но она не могла позволить, чтобы между ними навсегда встала ложь, пусть молчаливая, но все же ложь.

— Я сама топ-модель, — решительно произнесла она.

— Что?

— Я — топ-модель, — с той же решимостью повторила девушка.

Холли взглянула на Линка, заранее ожидая увидеть в его глазах презрение.

Но она ошиблась, на его лице царило лишь искреннее недоумение.

— Топ-модель? — переспросил он.

— Да.

Линк негромко рассмеялся. Затем его взгляд скользнул по спутанным волосам Холли, ее куртке со сломанным замком, задержался на мятых джинсах и наконец остановился на заляпанных грязью ботинках, которые при всем желании нельзя было назвать изящными.

— Ну и что же ты рекламируешь? — с завидной долей иронии спросил он. — Плюшевых мишек, леденцы на палочке или что-нибудь в этом роде?

Столь откровенные насмешки разозлили Холли.

— Неужели я так непривлекательна? — сквозь зубы произнесла она.

Линк перестал улыбаться и снова взглянул на девушку. Перед глазами вдруг встал совсем иной образ — страстное, обворожительное создание. Именно такой была Холли в его объятиях, ее тело откликалось на малейшие ласки, обнаженная кожа пылала от желания.

— Будь ты хоть чуточку красивее, — напряженно сказал он, — я бы не смог доверять себе. Или тебе.

— Красота сама по себе не значит ненадежность, — горячо возразила Холли. — Красота — нечто созданное при помощи зеркал и умелого макияжа. Я могу быть красивой и в то же время по-настоящему любить!

— Эй, эй, — привлекая к себе, остановил ее Линк. — Я же не говорю о тебе.

— А я говорю! Я…

Линк закрыл ей рот поцелуем, не дав закончить фразу. Нежность и желание сквозили в каждом его вздохе.

Девушка невольно прильнула к его сильному телу. Теперь их разделяли лишь тонкая ткань одежды и не произнесенные Холли слова.

— Ты даже слишком красива для меня, — касаясь ее губ, прошептал Линк.

— Но…

— Мне кажется, нам надо получше узнать друг друга, прежде чем спорить о чем-то, — снова перебил Линк.

— Может, поговорим? — пробормотала она.

— Я только что нашел тебя. Давай не будем омрачать радость встречи.

Холли молчала. Линк легонько коснулся ее губ.

— Договорились? — спросил он.

— Но…

Линк снова не дал ей произнести ни слова, запечатав рот страстным поцелуем.

— Обещай мне, — вдруг шепнул он, отрываясь от ее губ. — Твое возвращение похоже на сон. Всего несколько дней. Через несколько дней мы станем спорить и ругать друг друга на чем свет стоит как заправские супруги.

Холли с грустью посмотрела на Линка.

В его глазах светился озорной огонек.

— Я не настолько глуп, — с нарочитой серьезностью произнес он, — чтобы думать, что между нами будет все гладко. Ты всегда была чертовски упряма. Но прошу тебя… хотя бы несколько дней…

— Сколько? — так же серьезно спросила она. Линк скептически улыбнулся.

— Так и есть, — констатировал он, — ты неисправима.

Холли пропустила это мимо ушей, нарочно не проронив ни слова.

— Ну, скажем, два? Мы побывали бы на балу и аукционе, которые я собираюсь устроить на своем ранчо. Я назвал это очень романтично — «Арабские ночи». А потом будем ссориться сколько душе угодно.

Девушка согласно кивнула, но потом вдруг покачала головой.

— Ты придешь в ярость, когда узнаешь кое о чем, — сказала она.

— О чем это? — насторожился Линк. Его пальцы до боли сжали руки Холли. — Что я должен узнать? — резко спросил он. — Ты замужем?

От неожиданности Холли замерла, не зная, что ответить.

— Отвечай, замужем? — не отступал Линк.

— Неужели ты думаешь, я обнималась бы с тобой, будучи замужем? — вопросом, на вопрос ответила Холли.

— Другие женщины поступают так, и ничего, — холодно произнес он.

— Я не такая, — отрезала Холли. — Уж не собираешься ли ты осведомиться у меня о моих женихах, приятелях и любовниках? — вдруг вызывающе спросила она.

Лицо Линка вновь приняло непроницаемое выражение.

— И много таких? — спокойно поинтересовался он.

— Ни одного! — взорвалась Холли. — На самом деле я…

Девушка овладела собой, прежде чем слова успели сорваться с ее языка. Она отвернулась от Линка, смущенная тем, что чуть было, не выдала себя.

Ее слова явно не оставили его равнодушным.

— Что ты? — вкрадчиво спросил он. Холли демонстративно вскинула подбородок и подбоченилась, бессознательно повторив свое поведение в тот момент, когда день назад увидела в глазах Линка откровенное презрение к Шаннон.

— У меня не слишком богатый опыт общения с мужчинами, — резко произнесла она. — Полагаю, это не удивит тебя. Ведь, как ты уже успел заметить, у меня чересчур уж простая внешность.

Она повернулась и решительно зашагала к лагерю.

Нагнав девушку тремя широкими шагами, Линк подхватил ее на руки.

Холли холодно взглянула на него.

— Я же предложил, — пробормотал он, — заключим перемирие на два дня, пока не узнаем друг друга получше. А потом обручимся.

У Холли перехватило дыхание, она с недоверием и восторгом смотрела на Линка.

— А три дня спустя, — осипшим от волнения голосом произнес он, — мы поженимся. После этого слово «нет» навсегда исчезнет из моего лексикона.

Слезы радости, надежды обожгли глаза. Холли не терпелось ответить Линку согласием и привязать его к себе до того, как он узнает, что она и есть Шаннон.

При мысли о том, что Линк презирает всех без исключения топ-моделей, Холли приходила в ужас.

Линк не заметил ни ее слез, ни отчаяния.

— Холли, — шептал он ей на ухо. — Может, моя просьба о двухдневном перемирии чрезмерна?

— Но…

— Черт побери, женщина, — перебил ее Линк, — чего ж тебе надо?

— Я хочу лишь одного — чтобы ты не возненавидел меня в дальнейшем.

— Этого никогда не произойдет, малышка. Обещаю.

— Ты мало знаешь обо мне. Вернее, кое-чего не знаешь.

Линк раздраженно поднял глаза к небу.

— Кажется, мы договорились о двухдневном перемирии? — произнес он. — Не будем спорить о пустяках, поговорим лучше о кольцах, свадьбе и младенцах.

Холли вздрогнула, порывисто прижалась к Линку и поцеловала его. Во всех ее жестах сквозила безысходность.

— Ты ведь хочешь иметь детей? — спросил он.

— Хочу. От тебя, — еле слышно прошептала Холли. — Всегда этого хотела.

Линк внимательно посмотрел на доверчиво прижавшуюся к нему золотоглазую девушку.

— Тогда, пожалуйста, доверься мне, — тихо сказал он. — Я буду очень нежен с тобой. Знаешь, я уже перестал надеяться на то, что мы когда-нибудь будем вместе. И теперь ужасно боюсь потерять тебя снова, до того, как у меня появится шанс…

Линк замолчал. У него не хватало слов, чтобы описать состояние безмятежности и счастья, которые он испытывал рядом с Холли. Он поцеловал ее в губы, вложив в поцелуй всю тоску по ней, которую вкусил сполна за долгие годы разлуки.

Холли с радостью откликнулась.

Когда Линк, наконец, поднял голову, девушка с тихим вздохом потерлась щекой о его шею.

— Перемирие? — глухо спросил он.

— Перемирие, — кивнула она.

— Вот и хорошо.

Линк решительно зашагал к палатке, по-прежнему держа Холли на руках.

— Куда мы направляемся? — осведомилась она.

— В палатку.

— В палатку?

Линк взглянул на нее, озадаченный несколько нервным тоном ее голоса.

— Просто я подумал, что сейчас самое время просушить на солнце мою одежду, — безмятежно улыбаясь, произнес он.

Холли напряглась, но ничего не ответила. Линк остановился.

— Ты сказала, что не имела большого опыта общения с мужчинами… — начал он.

Она кивнула.

— Ты девственница? — спросил он.

— Звучит так, словно ты говоришь о каком-то прыще.

— Отвечай, да или нет?

— Это имеет значение? — разозлилась Холли. — Мы живем в современном мире.

— Знаю. Потому и спрашиваю. Глядя на тебя, можно подумать, что ты невинна как ангел. Однако сегодня утром ты вела себя отнюдь не как девственница.

— Очень сожалею об этом, — сдержанно ответила Холли. — И, тем не менее, тебе придется поверить в то, что я девственница.

Линк недоуменно уставился на пылающее гневом лицо Холли.

— Бог мой, — наконец произнес он, — что же делается? Неужели в Нью-Йорке перевелись мужчины?

— Кишмя кишат.

— Так в чем же дело?

Холли замерла в нерешительности. Затем пожала плечами.

— Они не похожи на тебя, Линк, — тихо произнесла она.

Девушка почувствовала, как по телу Линка пробежала дрожь. Он осыпал поцелуями ее глаза, губы и лоб.

Прикосновение его губ было столь нежным, что Холли не смогла сдержать нахлынувших на нее чувств. Слезы сами собой навернулись на глаза.

— Я недостоин тебя, — хрипло сказал он.

Губы Холли дрогнули в улыбке.

— Теперь ты от меня так просто не отделаешься, — прошептала она.

Линк держал ее на руках и, закрыв глаза, наслаждался, впитывал в себя каждый звук ее голоса, точно сухая земля впитывает влагу.

Затем он медленно опустил ее на землю.

— Я приведу Танцора, — сказал он. — А ты пока оденься. Видишь ли, благодаря сломанной молнии на твоей куртке моему взору периодически открывается такое, что стало бы тяжким испытанием даже для святого, а я, видит Бог, не отношусь к их числу.

— Разве мы не будем су… су… шить твою одежду?

Холли готова была закричать от бессилия, чувствуя, как румянец предательски заливает щеки. Она чувствовала себя так, словно должна была сунуть босую ногу в грязь и говорить при этом нечто вроде: «Подумаешь, какая ерунда».

Линк уверенно рушил глухую стену, которой окружила себя Холли. Это сводило ее с ума и в то же время, как ни странно, действовало успокаивающе.

Он медленно провел большим пальцем по высокой скуле девушки и коснулся шелковистой, изогнутой брови.

— Иди, оденься, малышка, — прошептал он, — пока во мне не разгорелось пламя страсти.

Холли изучающе взглянула на него.

— Ты передумал потому, что я девственница? — спросила она.

— Да.

— Это дело поправимое, — здраво рассудила она.

— Никаких споров, забыла об уговоре? Глаза Холли сузились и потемнели.

— Я и не думала перечить тебе, — промурлыкала она. — Давай обсудим это после завтрака.

Холли одарила Линка знаменитой улыбкой Шаннон, повернулась и, покачивая бедрами, пошла к палатке.

В палатке было жарко. Сквозь ткань в нее проникал золотистый солнечный свет.

Внутри царил хаос. Повсюду была разбросана скомканная одежда вперемешку с другими вещами. Тут же валялось содержимое дорожной сумки, вывернутой наизнанку в ходе недавних неистовых поисков аспирина.

Девушка огляделась. Все напоминало о Линке. Сердце вдруг бешено забилось. Холли вспомнила, как Линк отбросил в сторону спальный мешок, представ перед ней обнаженным.

Тогда она не в силах была отвести от него взгляд. Мало того, ей нестерпимо хотелось подойти к нему, присесть рядом и погладить рукой гладкую, бронзовую от загара кожу…

«Может быть, из-за этого мое поведение показалось ему нескромным? — подумала она. — Интересно, как он представляет себе реакцию девственницы, впервые в жизни увидевшую обнаженного мужчину, да к тому же того, которого любит? Испуганный возглас? Обморок?»

Девушка усмехнулась и, быстро стянув с себя джинсы, бросила их в сторону. Под ними ничего не оказалось. Ночью она так торопилась надеть на себя что-то сухое, что не стала тратить время на поиски нижнего белья.

«Интересно, как бы поступил Линк, увидев меня? — подумала она. — Вскрикнул и упал в обморок?»

Мысль показалась ей забавной, и она тихо рассмеялась.

Однако улыбка быстро исчезла, когда все попытки разомкнуть молнию куртки окончились неудачей. Холли наклонилась, пытаясь выяснить причину.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что молнию безнадежно заело. Не долго думая, она сняла куртку через ноги и сунула ее на дно дорожной сумки.

Стоя обнаженной посреди палатки, Холли вдруг снова представила себе залитое солнцем обнаженное тело Линка.

«Интересно, понравлюсь я ему обнаженной так же, как он мне?»

Воспоминание о красивом мужском теле вызвало в ней уже знакомое возбуждение. Приятные ощущения усилились, когда она стала фантазировать о том, чего ей никогда еще не приходилось испытывать.

И, судя по поведению Линка, никогда не придется испытать.

Вздохнув, Холли извлекла из дорожной сумки белье — бюстгальтер и трусики из кружева цвета индиго.

Она надела их, на темно-синем фоне кожа приобрела необычайный золотисто-медовый оттенок. Однако Холли пребывала не в том настроении, чтобы по достоинству оценить этот чувственный контраст.

Она с раздражением натянула на себя джинсы и наглухо, как обычно, застегнула тонкую синюю блузку.

Подумав мгновение, она все же расстегнула несколько пуговиц, но так, чтобы не был виден кружевной бюстгальтер.

«До поры до времени, — подумала она. — Если Линк хочет видеть во мне девственницу, он ее получит. На блюдечке с голубой каемочкой, с пылу с жару, украшенную шалфеем!» — Холли улыбнулась.

Оглядев себя, она осталась довольна своим обликом и даже рассмеялась от радости. Расчесав волосы, она наскоро заплела их в косы и надела туфли.

Закончив свой туалет, Холли уверенно, несколькими точными движениями, выдававшими в ней человека, знавшего толк в походной жизни, навела порядок в палатке. Выходя, она взяла решетку, кухонные принадлежности и дрова, которые оставила на ночь в палатке, чтобы они не намокли от дождя.

С той же легкостью она разложила костер, окружив его для безопасности камнями. Когда пламя занялось, девушка установила на камнях металлическую решетку.

Наполнив новый блестящий кофейник припасенной еще с вечера родниковой водой, она поставила его на решетку и некоторое время наблюдала, как он темнеет от копоти.

Затем Холли наполнила водой и водрузила на решетку рядом с кофейником самый большой походный котелок, который отыскала в привезенной с собой сумке с кухонными принадлежностями. Наконец, подхватив топорик, она направилась к кустам.

— Палатка готова! — крикнула она на ходу.

Холли не видела Линка, но точно знала, что он где-то рядом. Вероятнее всего, чистит Танцора пучком травы.

Холли вдруг представила, как эти руки с той же нежностью ласкают ее. Горячая волна захлестнула ее, заставив сильнее забиться сердце.

Очнувшись от столь дивного видения, девушка поймала на себе изучающий взгляд Линка, с интересом ожидавшего ответа на свой вопрос.

— Да, — смело ответила она.

— Замечательно, — тихо произнес он. — Но я подожду, пока ты не изголодаешься по мне так же, как я.

— Раз, два, три, — загибая пальцы, произнесла Холли. — Готово. Я хочу этого так же, как ты.

Она грациозно поднялась и устремилась к палатке.

Линк опередил ее, со смехом закрыв перед ее носом полог палатки.

— Бекон горит, — сообщил он.

— А я люблю как раз такой, — возразила Холли, дергая за полог.

В то время как она безуспешно пыталась проникнуть в палатку, вытопившееся из бекона сало с шумом зашипело, разбрызгиваясь во все стороны.

Девушка оглянулась. Пламя неистово лизало края сковородки.

— Черт, — пробормотала Холли. Бросив последний разочарованный взгляд на палатку, она поспешила к костру спасать бекон. Через мгновение несколько ловких ударов прутом сбили пламя.

Взглянув на палатку еще раз, Холли печально вздохнула и окончательно сосредоточилась на завтраке. Порезав хлеб, она положила пять ломтиков на решетку. Затем переложила прожаренный бекон на одну из двух оловянных тарелок, перекочевавших на импровизированный стол все из той же сумки с набором кухонных принадлежностей. И, наконец сняла с огня кипящий кофейник.

— Сколько тебе яиц и как их приготовить? — не поднимая головы, крикнула она.

— Три. Сделай, как тебе проще.

Холли показалось, что голос Линка прозвучал совсем близко.

Через мгновение она ощутила позади себя какое-то движение. Пальцы Линка легко коснулись ее подбородка, пощекотали мочку уха.

Повернувшись, девушка потерлась губами об его ладонь. Затем чуть прикусила ее у основания большого пальца. Линк почувствовал боль, несмотря на огрубевшую от работы кожу.

— Если ты не прекратишь, — вкрадчиво проговорил он, — я наброшусь и повалю тебя на землю.

— Все обещания, обещания… — произнесла Холли.

Ее язык коснулся чувствительной кожи между пальцами и медленно заскользил вдоль них.

— Мммм. Это, оказывается, гораздо вкуснее бекона.

— Холли, — заплетающимся языком пробормотал Линк, — ты же обещала не перечить мне.

— А разве кто-то спорит?

Он взял ее руку и поднес к губам. Его язык в точности повторил движения ее языка.

У Холли дрожали пальцы, когда Линк наконец выпустил ее руку.

— Тосты горят, — тихо сказал он.

Холли со стоном посмотрела на языки пламени — они показались ей не такими обжигающими, как прикосновения его языка.

«Интересно, что он делал в палатке», — подумала Холли, переворачивая хлеб. Линк оставался все в тех же мокрых джинсах.

Девушка взглянула на веревку. На ней рядом с ее бельем теперь сушились мужские трусы.

— Масло в сумке-холодильнике, — бросила Холли. — Мед тоже.

Она разбила яйца на сковородку, где раньше готовился бекон, налила в чашки кофе и положила на тарелку Линка самый зажаренный кусок бекона. Ловко встряхнув сковородку и досчитав до десяти, она переложила на тарелку и яичницу, а сверху — три тоста.

— Иди ешь, пока горячее, — позвала она. — И не вздумай отпускать свои шуточки, а не то я съем все сама.

Посмеиваясь, Линк взял тарелку и принялся за еду.

Поджарив на сковородке еще два яйца, Холли потянулась за своими тостами и увидела, что Линк уже намазал их маслом, полил медом и положил на ее тарелку.

Несмотря на бешеный аппетит Холли, Линк расправился с завтраком гораздо раньше. Он плеснул себе в кружку еще кофе и присел на корточки возле камня, на котором расположилась Холли.

— Ты удивительное создание, малышка, — сказал он, отхлебывая кофе.

— Ты прав, — невозмутимо согласилась она, слизывая стекавший по пальцам мед. — Девственницы в наши дни — большая редкость.

Линк поперхнулся.

— Я совсем не это имел в виду.

— Неужели?

Он покачал головой, давая понять, что говорит серьезно.

— Во-первых, ты спасла меня, помогла добраться до палатки, — начал он. — Затем, несмотря на страшную грозу, вернулась и, рискуя собственной жизнью, успокоила и стреножила обезумевшего от ужаса Танцора.

Не зная, как реагировать на эти слова, Холли не нашла ничего лучшего, как откусить большой кусок тоста.

— Проснувшись утром и почувствовав на своих губах вкус твоих губ, — неторопливо продолжал Линк, — я решил, что все еще сплю. А дальше…

Линк замолк, охваченный воспоминаниями.

Через мгновение он глубоко вздохнул и, отпив из чашки кофе, обвел взглядом весь лагерь, стараясь при этом не смотреть на Холли. Если бы воспоминания нахлынули на него в тиши палатки, он не удержался бы и обнял ее.

— А позже, — промолвил он, — когда, вычистив лошадь, я ткнулся в лагерь, палатка уже была прибрана, огонь разожжен, завтрак шкворчал на сковородке, а на веревке рядом с моими мокрыми носками висело умопомрачительно сексуальное дамское белье.

Линк взял руку Холли, потерся о нее щекой и, легонько сжав, отпустил.

— Ты даже не представляешь, сколь омерзительно бывает общение с какой-нибудь роскошной пустышкой.

— Не все роскошные женщины пустышки, — вскинулась Холли.

— Не помню, чтобы моя мать готовила что-нибудь, кроме несъедобной бурды, — презрительно фыркнул Линк.

Холли не успела возразить ему, поскольку откусила очередной кусок тоста.

— Мачеха была и того хуже, — между тем продолжал Линк. — Она никогда в жизни не поставила бы палатку, не говоря уж о рве на случай дождя. И я уверен, ни одна из них не покинула бы в грозу уютного гнездышка ради обезумевшей от страха лошади.

Холли закончила завтракать, не проронив ни единого слова. Линк был абсолютно прав относительно именно этих двух женщин. То же самое могла подтвердить и вся округа. Его отец неизменно женился на красивых, эгоистичных женщинах, целиком занятых только собой.

И что хуже, он не понимал, что его неудачи в браке пагубно отражались на детях, которые нуждались в любви и заботе хотя бы одного из родителей. Мартин Маккензи же всякий раз, когда его брак терпел неудачу, искал забвения в вине.

Линк и его младшая сестренка по отцу всегда были предоставлены самим себе и не видели вокруг ни тепла, ни ласки.

— Черт, — ощерился Линк, — ни одна из них не вышла бы из дома в такую погоду даже ради собственных детей. Зато обе готовы были голыми ползти через заросли кактусов в дешевую комнатенку в каком-нибудь облезлом мотеле.

Глаза Линка сузились от злости. Он смотрел куда-то поверх костра, с головой погрузившись в грустные воспоминания.

Холли поставила пустую тарелку и дотронулась до его обнаженного плеча.

— Ужасно, что ты так страдал из-за них, — сказала она.

Линк наклонил голову, щетина на его щеках немного царапала нежную кожу Холли.

— Все в прошлом, — ответил он.

— Разве? Ты до сих пор ненавидишь всех красивых женщин только за их красоту.

Линк поднял голову от ее руки. В уголках его рта залегла глубокая складка, означавшая крайнюю степень раздражения. Он явно не желал говорить на эту тему.

Однако для Холли разговор был крайне важен. Она понимала, что рано или поздно придется вернуться к нему.

Чем дольше она станет тянуть, тем хуже будет, когда Линк наконец узнает, что Холли и есть та самая Шаннон.

— Скажи, ты легче бы перенес эгоизм матери и мачехи, если бы они были уродинами? — тихо спросила Холли.

— Они не были бы столь эгоистичны, будь они уродинами, — отчеканил Линк так, словно говорил о какой-то общеизвестной, не требовавшей доказательств истине. К примеру, о том, что солнце садится на западе.

Холли хотела возразить, но вдруг ей в голову пришла отличная мысль.

По опыту она знала, что больнее всего ранят поступки, а не слова. Ей предстояло залечить раны, оставленные в сердце Линка матерью и мачехой. Холли решила собственным примером доказать Линку, что не все красивые женщины эгоистичны и жестоки.

«Я уже сделала первый шаг, — утешала она себя, задумчиво глядя в кружку. — Я помогла ему и позаботилась о его лошади».

Холли никогда не делала ничего специально для того, чтобы произвести хорошее впечатление. И случай с Линком не был исключением. Она не могла притворяться, скрывая свое истинное лицо.

Не составило труда убедить Линка в том, что она хороша собой и при этом добра. Гораздо сложнее будет примирить его с тем, что она фотомодель.

Опытные руки визажистов делали Холли необыкновенной красавицей, но жестокой она никогда не была.

Со временем Линк поймет это.

«Он прав, — подумала Холли. — Нам нужно перемирие. Нужно время, чтобы узнать друг друга получше».

Она молила Бога, чтобы ей хватило двух дней.

Холли почистила сковородку песком, завернула в газету и положила в коробку. Затем отнесла ее в джип вместе с брезентовой накидкой, укрывавшей от дождя Танцора.

Не было и десяти, а солнце уже нещадно палило. Бледно-голубое небо сверкало, от земли поднимались испарения, и вокруг горных вершин уже начали формироваться первые облака. По всему было видно, что к вечеру на изнывавшую от дневной засухи землю обрушится очередная летняя гроза, принеся с собой спасительную влагу.

Движения Холли по привычке были неторопливы. Она наслаждалась знакомыми с детства звуками пустыни. Под кустом чапараля стрекотала перепелка, воздух был наполнен шорохом веток вечнозеленого кустарника и бесконечным жужжанием пчел, кружившими над цветами, распустившимися после летних дождей.

Ливень растревожил обитателей пустыни, нарушив привычный уклад жизни. Многие из них обычно укрывались от палящих лучей солнца глубоко под землей. Потоки воды, заполнив собой все щели, дыры и норы, заставили все живое подняться на поверхность.

После сильной грозы животным ничего не оставалось, как ждать, когда вода опустится ниже уровня их обиталищ. В сезон зимних дождей земля становилась мягкой и вода быстро впитывалась, освобождая норки. Летом же на это уходило гораздо больше времени, поскольку иссохшая под палящими лучами солнца земля становилась похожа на обожженную в печи глину.

Добравшись до джипа, Холли отодвинула канистру с бензином, освободив место для коробки. Металл с шумом ударился о металл.

В последовавшей за этим тишине шипение гремучей змеи прозвучало для Холли как гром среди ясного неба.

Девушка замерла.

Перед глазами завертелись события давно минувших дней. Она, тринадцатилетняя, бежит короткой дорогой через свой приусадебный участок к загону для скота. Она не слышит злобного шипения змеи и замечает ее слишком поздно, когда та уже вонзила свои острые клыки в ее ногу чуть выше грубых ковбойских ботинок.

Джинсы отчасти защищают от укуса, но небольшое количество яда все же попадает в кровь. Ощущение такое, словно к ноге прикоснулись раскаленным железом.

Воспоминания были настолько яркими, что Холли в ужасе закричала, как тогда в детстве, не зная, что делать.

— Холли!

Она наконец пришла в себя. Линк с потемневшими от страха глазами тряс ее за плечи, снова и снова выкрикивая ее имя.

— Все в порядке, — осипшим голосом пробормотала она.

— Что случилось?

— Гремучая змея.

Линк молниеносно огляделся, но не заметил ничего устрашающего.

Холли нервно рассмеялась.

— Уже уползла, — сказала она. — Она, видно, испугалась моего крика не меньше, чем я ее шипения.

Не говоря ни слова, Линк присел на корточки и, задрав штанины джинсов, внимательно осмотрел ее ноги, выискивая на них следы возможных укусов.

— Змея не могла меня укусить, она была далеко, — заметила Холли.

— А ты дрожишь так, словно она укусила.

— Знаю, но она не укусила.

Линк поднялся. Девушка глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь.

— Прости, — сказала она.

— Я чувствую себя полной идиоткой. Вокруг родников всегда много змей. Не знаю, почему я так испугалась.

Он посмотрел на ее мертвенно-бледные губы, крошечные капельки пота, выступившие над верхней губой, осторожно прижал к себе и успокаивающе погладил по спине.

— Все хорошо, — сказал он. — Не бойся. Я всегда беру с собой противоядие на случай змеиных укусов.

Холли молча покачала головой.

— Ничего хорошего, — сказала она.

— О чем ты?

— В тринадцать лет меня укусила змея. У меня аллергия на любой яд и тем более противоядие. Отец едва успел довезти меня до больницы.

Линк побледнел, отступил назад и внимательно посмотрел на Холли.

— Когда на следующий день я снова пришла в больницу, — продолжала она, — врач сказал мне, что если меня когда-нибудь опять укусит змея, меня уже ничто не спасет.

— Тогда, ради всего святого, ответь, зачем ты явилась в Невидимые родники? — полным ужаса голосом вскричал Линк.

Холли не смогла сдержать улыбку, несмотря на то что все еще была бледна.

— Множество людей страдают от аллергии на пчелиные укусы, — сказала она, — но ведь они не сидят круглый год взаперти. Обычно я беру с собой аптечку с адреналином, но на этот раз не прихватила ее.

Линк слушал Холли с мрачным видом.

— Все нормально, — продолжала она. — Просто мне всегда надо помнить о том, где я нахожусь, и тогда не придется паниковать при встрече с очередной гадюкой.

Линк прикрыл глаза и буркнул что-то себе под нос так, чтобы не услышала Холли.

— По крайней мере, — поспешно добавила девушка, — надеюсь, что не придется паниковать.

— Слушай, — решительно произнес Линк. — Запомни новые правила, которые ты будешь неукоснительно соблюдать впредь.

Холли уставилась на него, удивленная его резким тоном.

— Что это значит? — спросила она.

— Это значит, что ты приобретешь новую аптечку и постоянно будешь возить ее с собой.

Девушка послушно кивнула.

— Ты не станешь ходить или ездить по пустыне одна, — невозмутимо продолжал Линк. — Когда тебе необходимо будет выйти из палатки, ты будешь всходить второй, а не первой. Предоставь кому-нибудь другому искать встречи со змеями.

Первым желанием Холли было возразить. Но, подумав мгновение, она полностью согласилась с его разумным подходом к делу. Линк не заставлял ее сидеть взаперти. Просто пытался выработать меры безопасности, при соблюдении которых она могла наслаждаться жизнью в пустыне, которую любила всем сердцем.

Холли улыбнулась, кивнула и махнула рукой в сторону лагеря.

— Только после вас, месье, — пробормотала она.

Линк удивленно вскинул бровь.

— Неужели ты согласна соблюдать все эти правила? — не веря своим ушам спросил он.

— Угу. Я послушна, миролюбива и податлива, — широко улыбаясь, произнесла она. — Хочешь почесать у меня за ухом?

Линк рассмеялся, застигнутый врасплох.

— Ты меня удивляешь, — сказал он. — Было время, когда ты наверняка начала бы буянить, а не последовала бы моему разумному совету.

— Мне уже не шестнадцать.

Холли вдруг очень серьезно посмотрела на Линка. Ее глаза казались почти золотыми.

— Прошло шесть лет, Линк, — еле слышно прошептала она. — Я сильно изменилась. Теперь я могу быть очень красивой. Будешь ли ты любить меня по-прежнему, когда осознаешь это?

Глаза Линка подозрительно сузились.

— Неужели ты думаешь, я не знаю, насколько ты… — сердито начал он и глубоко вдохнул, пытаясь подавить раздражение.

«Перемирие, — язвительно напомнил он себе. — Помнишь это?»

— Ты страстная, одаренная и упрямая, — через мгновение произнес он. — Очень страстная, очень женственная. И чертовски упрямая.

Пока он говорил, взгляд его карих глаз невольно скользил по вырезу блузки, соблазнительно открывающему грудь.

— Неужели ты заметил? — спросила она и улыбнулась, словно намекая на что-то, словно вспомнив. — Линк… — начала она.

— Нет, — поспешно перебил он. — У меня разболелась голова.

— Я не должна так себя вести? — с вызовом поинтересовалась она, мысленно вернувшись к тому, о чем он говорил ей утром.

Линк с горестной улыбкой покачал головой.

— Я рад, что тебе уже не шестнадцать, малышка, — сказал он. — Но меня все время мучает совесть.

— Почему?

— Ты девственница, — напрямик ответил он.

— Ты вынуждаешь меня сожалеть об этом. Будь я опытной женщиной, я бы знала, как завести тебя так, чтобы ты…

— Довольно, — со стоном перебил ее Линк.

— …не смог себя контролировать.

Не говоря ни слова, Линк приник к губам Холли. Его язык скользнул внутрь, вызвав у Холли тихий вздох. Она пылко прижалась к нему, чувствуя тревожное томление в каждой клеточке тела.

Жгучее желание охватило Линка — так летний гром неожиданно сотрясает земную твердь.

— Ты и так заводишь меня, сводишь с ума, — осипшим от волнения голосом сказал он, наконец оторвавшись от губ Холли и смотря на нее затуманенными от страсти глазами. — Один твой поцелуй возбуждает меня сильнее, чем секс с другой женщиной.

Холли улыбнулась. Но вдруг перед глазами возник образ чувственной, сладострастной Син. Девушка содрогнулась при воспоминании об их встрече в Палм-Спрингсе.

Линк сразу почувствовал перемену в ее настроении.

— Что случилось? — настороженно спросил он.

— Другая женщина, — ответила Холли, стараясь говорить спокойно. — Как я, наивная девственница, могу состязаться с Син? Ведь ты чертовски привлекателен и имеешь большой опыт общения с женщинами.

Холли отвернулась, не в силах вынести пронзительный взгляд Линка.

— Син, — резко произнес он. — Кто сказал тебе о ней?

Холли молча пожала плечами.

— Посмотри мне в глаза, — сказал он.

Девушка неохотно повернула голову. Линк впился в нее взглядом.

— Я всегда был очень осторожен в связях, — тихо произнес он. — Понимаешь?

— Ты давно лишился невинности? Конечно.

Линк криво усмехнулся.

— Я не то имел в виду.

— Тогда что же?

— Я всегда использовал презервативы. Всегда. Не бойся подхватить от меня какую-нибудь гадость.

Холли почувствовала, что покраснела до корней волос, но это не волновало ее.

— Я и не думала об этом, — призналась она.

— А должна была. Что касается Син… — Линк пожал плечами. — У нас была договоренность, которая устраивала обоих.

Холли вспомнила, как Син прижималась к нему своим полным бюстом и крутыми бедрами. Как он обнимал маленькую блондинку, радостно и снисходительно глядя на нее.

И те же самые карие глаза с ледяным презрением смотрели на женщину по имени Шаннон.

— Была? — прошептала Холли. — Разве между вами все кончено?

— Давно. Ты единственная, кто мне нужен, Холли. Я даже не мечтал о таком счастье.

— Тогда почему ты не займешься со мной любовью?

Линк неловко улыбнулся.

— Именно этим я и занимаюсь, — ответил он.

— Не юли, ты знаешь, о чем я говорю.

— Неужели так ужасно быть девственницей? — съязвил он.

— Невыносимо. Я страдаю, Линк.

Линк сделал резкий вздох. Его глаза сузились, под густыми ресницами вспыхнул огонь желания.

— Теперь я вижу, что ты близка к этому, — глухо сказал он.

— К чему?

— К грани, за которой твое желание будет столь же сильным, как и мое.

Холли застонала.

— Дальше некуда. Я вся горю.

— Ошибаешься. Желание может стать жгучим, просто невыносимым. Зато потом наступает блаженство.

— Неужели? Не верю.

— Проверим?

Линк принялся медленно расстегивать пуговицы на блузке Холли. Справившись с последней, он спустил ее с плеч девушки.

Некоторое время Линк любовался ею, переводя взгляд с прекрасных глаз на волнующую округлость груди поверх темно-синего кружева.

Сердце Холли бешено забилось в ответ на горящий желанием взгляд Линка. Ее бросило в жар, соски затвердели и стали заметны сквозь тонкое кружево бюстгальтера.

Кончиками пальцев Линк провел по ее шее, ощущая, как пульсирует жилка у горла.

— Ни одну женщину я не хотел так, как тебя, — хрипло произнес он.

Холли попыталась ответить, но едва пролепетала его имя. В воцарившейся тишине она жадно вглядывалась в лицо Линка. Глаза его горели огнем желания, губы приоткрылись в чувственной улыбке. Он склонился и поцеловал ее.

Холли показалось, что ее ударило током, едва его теплый язык коснулся ее губ, тело превратилось в одну натянутую, звенящую струну.

— Что с тобой? — спросил он. — Ты боишься?

Холли покачала головой.

— Ты хочешь меня? — тихо спросил Линк. Она кивнула.

— Ты вся дрожишь от желания, — сказал он. — А я ведь только любовался тобой и притронулся к твоей шее. Ты искушаешь меня, малышка. Боже мой, ты даже не представляешь…

Он опустил блузку с ее плеч, помог ей снять ее, осыпая поцелуями кончики ее пальцев.

С тихим вздохом Холли закрыла глаза, увлеченная исходившим от Линка мощным потоком чувственности, купаясь в нем словно в солнечном свете. Он прильнул к ее губам. Поцелуй был кратким, но необычайно страстным.

— Смотри на мои руки, — прошептал он. Холли открыла глаза. Сильные, бронзовые от загара руки нежно обвивали ее тонкий стан. На фоне изысканного кружева они казались еще более загорелыми и крепкими.

Ее тело стало похоже на скрипку, откликавшуюся на малейшее прикосновение смычка. У Холли перехватило дыхание, когда кончики его пальцев коснулись ее напряженных сосков. Она не отрывала взгляда от его рук, чувствуя, как в ней разгорается пламя страсти. Она была очарована красотой его пальцев и тем, с какой нежностью он прикасался к ней. Это удерживало ее рядом сильнее любых цепей.

Медленно, как во сне, он положил ладонь ей на грудь. Большим и указательным пальцами обхватил сосок и легонько сдавил его. Девушка выгнулась навстречу — столь легким и волнующим было прикосновение. Линк склонился и осторожно сжал сосок зубами, заставив Холли вскрикнуть от удовольствия.

Он поднял голову и скользнул пальцами к застежке бюстгальтера. Но даже когда она была расстегнута, синее кружево по-прежнему плотно держалось на упругой груди.

Тогда Линк медленно освободил сначала одну грудь, затем другую. Его глаза стали почти зелеными от нахлынувшего вожделения.

Холли не сводила глаз с его губ, почти касавшихся ее груди, и застонала от наслаждения, когда Линк принялся сладострастно ласкать языком ее сосок. Она обхватила его голову руками, отдавшись во власть нахлынувших на нее упоительных впечатлений.

Линк сжал зубы чуть сильнее, зная, что она слишком возбуждена, чтобы почувствовать легкое прикосновение. Из груди Холли вырвался глухой стон. Она погрузила ладони в густые волосы Линка.

Он жадно привлек девушку к себе, упиваясь тем, что она испытывает к нему столь же сильное ответное влечение. Через мгновение его губы уже ласкали упругую грудь, избегая прикасаться к возбужденным соскам. Все продолжалось до тех пор, пока Холли в экстазе не впилась ногтями в его руку.

— Линк?

— Что?

— Теперь я понимаю, о чем ты говорил, — глухо прошептала она. — Я сгораю от желания. Люби меня, Линк.

Он тихо рассмеялся, пронизываемый сладостной дрожью.

— Я говорил, что желание должно стать невыносимым, — напомнил он и закрыл ей рот поцелуем, лишив остатков самообладания. Она жадно откликнулась на ласку, неистово прижимаясь обнаженной грудью к его сильному телу.

Резкими, яростными движениями Линк расстегнул и спустил с Холли джинсы. Теперь на ней осталось лишь тонкое темно-синее кружево.

Девушка затрепетала, но не шелохнулась, изнемогая от жгучего желания.

Линк погладил рукой шелковистую кожу, наслаждаясь жаром, исходившим от сотрясаемого сладостной дрожью тела. Едва коснувшись бикини, он отогнул тонкую ткань и с трепетом прижал пальцы к нежной плоти.

Линк замер, ощутив под рукой влажное, изнывавшее от возбуждения лоно. Он стиснул зубы, чтобы окончательно не потерять голову.

Если бы кто-то сказал ему, что когда-нибудь он безумно захочет обладать женщиной, но не сможет себе этого позволить, он рассмеялся бы тому в лицо.

Он осторожно и медленно гладил шелковистую плоть, затем, вдохновленный молчаливым согласием Холли, принялся ласкать ее.

Девушка вскрикнула, содрогнувшись от пронзившего ее тело сладостного наслаждения. Тонкие пальцы впились в обнаженную спину Линка.

Он слабо улыбнулся, тщетно пытаясь справиться с собой.

— Что ты со мной делаешь? — лепетала она.

Я не сделал и десятой доли из того, что хотел проговорил он. — Ты сводишь меня с ума.

Не помня себя, Линк со стоном упал на колени, не в силах бороться с нахлынувшим на него жгучим желанием прикоснуться губами к ее нежному лону.

— Линк…

Голос Холли звенел от пережитого потрясения. Внутренний запрет не позволял ей предаться столь откровенным ласкам, но пробудившаяся чувственность требовала услады.

Дрожа всем телом, Линк прижался щекой к животу Холли. Некоторое время он не двигался, пытаясь унять разгоряченную плоть. Затем вскочил и резкими, решительными движениями натянул на Холли джинсы.

— Прости, — сказал он. — Я не осознавал до конца, что твоя невинность не пустой звук. Ни один мужчина до сих пор действительно не касался тебя.

Он поднял с земли ее бюстгальтер и блузку и протянул ей.

— Оденься, — коротко обронил он. — Я так хочу тебя, что не доверяю себе. Боже, как я хочу тебя!

Линк повернулся и быстрыми, яростными движениями принялся укладывать вещи в джип.

— Линк…

— Не надо, Холли, — сурово перебил он. — Я не вынесу этого сейчас.

Девушка подавленно замолчала и посмотрела на свои руки. Они дрожали.

«Если уж мне так плохо, — подумала она, — представляю, каково сейчас ему».

Она молча повернулась к Линку спиной и принялась одеваться.

Холли быстро привела себя в порядок. Она была слишком потрясена случившимся, удивлена своим поведением, чтобы убеждать Линка в том, что они могли бы утолить мучительную страсть, занявшись любовью.

Как только ее изумление по поводу собственной чувственности немного улеглось, она уже ни о чем не могла думать. Ей смертельно хотелось вновь предаться наслаждению, ощутить внутри себя трепетный огонь, от которого путались мысли и сбивалось дыхание. Вновь испытать экстаз любовного томления.

Однако суровое выражение на лице Линка удержало ее от рассуждений о том, что она чувствует. Он производил впечатление вконец отчаявшегося человека.

Холли молча помогла ему загрузить джип. Когда работа была окончена, Линк уже не выглядел таким удрученным. Он даже улыбнулся, переходя на другую сторону джипа, где стояла Холли.

— Рекордное время, — сказал он. — Вместе мы составляем отличную команду.

Искренне обрадовавшись перемене в его настроении, она улыбнулась в ответ, невольно дотронувшись пальцами до кончиков его усов.

— Тебе понадобилось немало времени, чтобы понять это, — тихо произнесла она.

Линк переменился в лице, припомнив, как хорошо они многое делали вместе. Он протянул к ней руку, но не дотронулся, чуть слышно выругавшись.

— Так мы никогда не доберемся до дома, — сказал он.

— Смотря что ты подразумеваешь под словом «дом».

— Постель, на которой можно спать с тобой, — резко ответил он.

— Мы погрузили ее на джип.

— Да, точно. Я хотел, чтобы постель была уложена в первую очередь. При одном воспоминании об утре…

Он покачал головой, потрясенный своим неуемным, всепоглощающим желанием обладать Холли.

— Что-то не так, Линк?

— Рядом с тобой я теряю голову, — через мгновение произнес он. — Я постараюсь сдержать себя в нужный момент. А если не смогу, то вся надежда на тебя. Хорошо?

Холли не вполне поняла смысл этих слов и тем не менее кивнула в знак согласия.

— Хорошо, — заверила она. — Только дай знать, когда почувствуешь, что… не можешь, и я постараюсь все уладить.

Линк усмехнулся и покачал головой, удивляясь ее поразительной способности понять то, что он и сам не понимал до конца.

При одной мысли об этом его снова бросило в жар.

Чертыхнувшись про себя, он отвернулся и внимательно посмотрел на небо.

— Каньон Антилопы, похоже, представляет серьезную опасность, — через мгновение произнес он.

Холли подняла голову. На горизонте повисла черно-синяя пелена, свидетельствовавшая о высокогорных грозах. Линк был прав. Каньон скрылся в тумане, значит, покидать Невидимые родники на джипе крайне опасно.

— Неужели снова придется разбивать лагерь? — простонала Холли.

— Не думаю. Мы могли бы выбраться отсюда верхом на Танцоре. А завтра я отправлю людей забрать твое имущество.

— Пожалуй, я смогла бы забрать все в понедельник после съемок, — сказала Холли и в ту же секунду пожалела о том, что напомнила Линку о своей профессии.

— Съемки! — презрительно воскликнул он. — Смиренный викинг и его черноволосая шлюха.

Поймав на себе потрясенный взгляд Холли, Линк постарался взять себя в руки.

— Прости, — пробормотал он. — Совсем забыл, что ты с ними… Более неудачного выбора… — Линк прервал фразу на полуслове и, покачав головой, улыбнулся.

Слезы навернулись на глаза Холли, к горлу подступил комок. Обида и страх изменили ее голос до неузнаваемости.

— Профессия модели ничем не отличается от других. Девушки Ройса работают. И я одна из них, — произнесла она.

Боль, звучавшая в ее голосе, задела Линка за живое. Он осторожно обнял Холли за плечи.

— Из меня вышел бы никудышный дипломат, — произнес он, склоняясь к ее темноволосой голове. — Сам предложил перемирие и сам же его нарушил, наговорив того, чего не следовало.

Холли что-то невнятно буркнула в ответ.

— Меньше всего мне хотелось обидеть тебя, — сказал Линк, целуя ее в лоб. — Ну что? Мир?

— Ты несправедлив к топ-моделям Ройса, — упрямо повторила Холли.

— Да, я несправедлив к топ-моделям Ройса, — с готовностью повторил Линк. — Теперь мир?

В глубине души Холли понимала, что он не переменил своего мнения. Одних слов недостаточно, чтобы стереть в памяти жестокие уроки прошлого.

— Мир, — кивнула она. — Но все-таки я постараюсь переубедить тебя.

Губы Линка чуть дрогнули в улыбке.

— На это уйдет вся жизнь, — сказал он.

— А у меня в запасе только два дня.

— Если хочешь, можешь заниматься этим всю жизнь, малышка.

— Хочу ли я?

Линк уловил в ее голосе отчаяние и удивился. Ведь к этому не было никаких видимых причин. Он притянул девушку к себе, пытаясь развеять сквозивший в ее прекрасных золотистых глазах страх.

Холли доверчиво прильнула к нему и с удовольствием потерлась о его небритую щеку. Затем обхватила Линка руками и с удивительной силой прижала к себе.

Так они стояли, крепко прижавшись друг к другу, наслаждаясь каждой отпущенной им секундой, подобно иссохшейся земле, с упоением, впервые после длительной засухи впитывающей в себя живительную влагу. В их порыве не было ничего сексуального, обоими владело единственное желание — успокоить, утешить другого.

Весь долгий путь до ранчо, уютно раскинувшегося в долине Гарнер, молодые люди не проронили ни слова, молча упиваясь близостью, дававшей им неизмеримо большее, чем обычная болтовня о любви, — ощущение покоя и счастья. Холли прижалась щекой к теплой обнаженной спине Линка, убаюканная знакомой с детства размеренной иноходью лошади.

Чувство умиротворения не покидало ее, несмотря на неопределенность их отношений. Мимо проплывал привычный с детства пейзаж.

Наконец Танцор взобрался на гряду, отделявшую покрытую буйной растительностью долину Гарнер от пустыни. После скудного ландшафта раскинувшаяся между двумя горными кряжами Сан-Хасинто долина поражала воображение изобилием сосен и буйством сочных трав.

— Ничего не изменилось, — мечтательно произнесла Холли.

— Что именно?

— Горы. А ранчо стало даже красивее, чем я помню.

Линк улыбнулся, довольный тем, что она по-прежнему любит родные места. В душе он страшился, что ранчо покажется ей невзрачным после шести лет, проведенных в бетонном, украшенном великолепными неоновыми огнями плену Манхэттена.

— Содержание ранчо отнимает много сил и денег, — ответил он.

— Оно стоит того.

Белая изгородь вокруг дома, выводные круги и загоны сияли чистотой, как и облепившие горные вершины белоснежные облака. Призывно зеленели обильно орошаемые пастбища. А великолепные арабские скакуны обладали не только несравненной аристократической грацией, но и крепким здоровьем.

По другую сторону гор раскинулись другие ранчо — долина Гарнер славилась дорогими, породистыми лошадьми.

Из амбара стремглав выбежала огромная желтоватая псина и, остановившись перед Танцором, радостно завиляла пушистым хвостом. Линк спешился и ласково потрепал собаку за ухо.

— Привет, Свобода, — оглядываясь вокруг сказал он. — А где Бет?

Холли легко соскочила с лошади рядом с Линком. Свобода тут же подскочила к ней и добродушно лизнула руку.

Линк все еще оглядывался вокруг в поисках младшей сестры.

— Бет обрадуется, — сказал он. — Она скучала по тебе так же, как я.

— Мне тоже очень не хватало ее. Из всех детей, за которыми я приглядывала, она единственная, кого я хотела бы оставить у себя.

Линк мрачно улыбнулся.

— Хорошо, что ты этого не сделала, — сказал он. — Отец и моя дражайшая мачеха всегда вели себя так, что бедняжке казалось, они отдадут ее первому встречному, вошедшему в наш дом.

— Ты бы не допустил этого.

— Я и сейчас оберегаю ее, несмотря на то что она сводит меня с ума.

— Бет? — удивилась Холли.

— Представь себе.

Линк тяжело вздохнул, еще раз погладил собаку и повернулся к Холли.

— Бет уже в том возрасте, когда все ее сверстники переезжают в город, — пояснил он. — Она охотнее жила бы в Палм-Спрингсе, чем на ранчо.

— Ей, должно быть, очень одиноко здесь.

— Не хватало еще, чтобы ты принялась за меня, — сердито буркнул Линк.

Девушка бросила на него осторожный взгляд. Линк поморщился.

— Извини, — пробормотал он. — Бет и миссис Мелли беспрестанно расписывают мне все прелести жизни в Палм-Спрингсе.

— Гм, — с сомнением произнесла Холли. — Если ты так считаешь.

— Не я, а они.

— Ну, тогда отправь их туда на пару недель.

— Миссис Мелли не сможет уследить за Бет, — горячо возразил Линк, — а я и недели не могу прожить без ранчо.

— Но ведь она так любила ранчо.

— Любила, пока не стала водить дружбу с мальчиками. Теперь только и делает, что красится да покупает вызывающие тряпки.

Холли осторожно взяла его за руку.

— Эй, — улыбнулась она. — В пятнадцать лет это нормально.

— Но ты же не была такой, — не унимался Линк.

Девушка пожала плечами.

— Я была настоящим сорванцом, — сказала она.

— Это точно, — улыбнулся Линк.

— Она хорошо учится? — поинтересовалась Холли.

— Довольно ровно.

— У нее плохие друзья?

— Подружки слишком красятся, — ответил Линк, — но в целом они неплохие девочки.

— Тогда тебе не о чем волноваться.

— Да уж, конечно.

Линк запустил руку в волосы. Холли уже успела понять, что он поступал так, когда был очень расстроен. Линк сжал губы, и его лицо приняло непреклонное выражение.

— Знаешь, иногда Бет напоминает мне свою мать, и это до смерти пугает меня, — признался он. — Но, уверен, она не станет такой, если я запру ее в комнате и съем ключ.

Холли ужаснулась, но прежде чем успела что-то сказать, задняя дверь дома распахнулась, и на пороге появилась высокая, почти с Холли ростом, девочка. Холли узнала Бет по длинным, струившимся по спине косам цвета меда.

— Холли! Неужели ты? — воскликнула Бет.

— Конечно, я.

Девочка бросилась к Холли и обняла ее почти так же крепко, как Линк.

— Я всегда говорила брату, что ты вернешься, — сказала она. — Откуда ты? Где Линк отыскал тебя? Почему вы приехали на одной лошади? Ты собираешься остаться? А…

Линк, смеясь, прикрыл рот сестренки ладошкой.

— Притормози-ка, Пуговица, — произнес он.

— Пуговица! — возмущенно фыркнула Бет, пытаясь освободиться. — Мне почти шестнадцать!

Холли посмотрела на чистенькое, сияющее здоровьем лицо Бет и вдруг поняла, какая она пыльная и грязная.

— Ужасно хочу принять ванну, — сказала она Линку.

— Мы могли бы сделать это вместе, — полушутя ответил он.

Холли испуганно взглянула на Бет. Девочка, казалось, была озадачена услышанным, но потом улыбнулась.

— Можешь воспользоваться моей ванной, — предложила она.

Холли с улыбкой покачала головой.

— Что за человек, никогда не угодишь, — сказал Линк.

— Это я-то? — переспросила Холли, невзирая на выступивший на щеках пунцовый румянец. — Вот я знакома с одним мужчиной, который постоянно говорит «нет», когда я…

— Воспользуйся ванной в родительской спальне, — поспешно перебил ее Линк. — А мы с Бет позаботимся о Танцоре.

— Что? — разочарованно произнесла девочка. — А я хотела поболтать с Холли…

— Позже, — отрезал Линк. — Сначала расскажешь мне о платье, которое ты хотела купить себе к балу «Арабские ночи».

— Это какое?

— То, которое тебе еще рано носить.

— А откуда ты… — удивленно начала Бет.

— От святого духа, — мрачно перебил Линк и не оглядываясь зашагал к амбару, ведя под уздцы Танцора.

— Не сдавайся, тигренок, — шепнула Холли. — Справлюсь без тебя, я знаю, где находится ванная.

Глаза Бет радостно засияли. Девочка с решительным видом устремилась за братом. Как только она поравнялась с ним, до слуха Холли долетел звонкий девичий голосок.

— Ну хорошо, братец, — начала Бет. — Вчера ты покинул ранчо в гордом одиночестве в рубашке и при седле. А сегодня являешься без рубашки и седла, зато с Холли. Согласись.

Посмеиваясь про себя, Холли направилась к дому.

В доме Линка ничего не изменилось, с тех пор как она была в нем последний раз. Просторные, чистые и прохладные комнаты. Стены и пол по-прежнему украшали выдержанные в коричневатых тонах индейские ковры, коллекционированием которых увлекался старший Маккензи.

Холли никогда не бывала в той части дома, где располагалась спальня родителей Линка, но отлично знала ее местонахождение. Размеры ванной, значительно превосходившие размеры самой спальни, ошеломили Холли.

— Боже мой, — удивленно произнесла девушка. — У меня такая же квартира в Манхэттене!

В утопленной в полу ванне-джакузи свободно можно было устраивать заплыв. Подобно плавательному бассейну она была постоянно наполнена горячей водой и накрыта прозрачной пластиковой крышкой.

Еще минуту назад Холли нестерпимо хотелось залезть в теплую ванну, но сейчас она стояла перед ней, не в силах решиться израсходовать столько воды для себя одной.

Оглядевшись вокруг, девушка отыскала мыло и шампунь. Быстро раздевшись, она шагнула в гигантских размеров душ и, открыв воду, с наслаждением подставила утомленное долгим переездом тело под горячие струи.

Помывшись, она сняла с ближайшего крючка пушистое полотенце и завернулась в него. Полотенце явно было рассчитано на Линка — больше ее роста и по крайней мере в два раза шире.

Холли с улыбкой вытерлась и чуть подсушила волосы. Локоны вокруг лица и на макушке она распушила, а остальные влажные пряди зачесала назад, и они свободно струились вдоль спины.

Придирчиво осмотрев себя в зеркале, она нахмурилась. В памяти всплыла вызывающе яркая красота Син. Немного помедлив, Холли перекинула со спины несколько тонких прядок в надежде хоть как-то смягчить раскосый разрез глаз и широкие скулы.

Увы, это не принесло желаемого результата. Она по-прежнему выглядела слишком молодо и простенько. Такой мужчина, как Линк, вряд ли обратит на нее внимание.

Вздохнув, девушка несколько раз обмотала вокруг себя полотенце и, подхватив грязную одежду, вышла из ванной в поисках стиральной машины.

В это самое время дверь в спальню отворилась и на пороге появился Линк.

— Ты как раз вовремя, — заявила она.

— А по-моему, опоздал, — произнес он, пожирая глазами закутанную в полотенце Холли. — Я спешил, чтобы помимо прочего потереть тебе спинку.

Девушка замерла в нерешительности. С одной стороны, ей безумно хотелось заняться с Линком любовью, но в то же время она опасалась, что кто-нибудь может зайти.

— А как же Бет? — спросила она.

— Не думаю, чтобы ей так же сильно хотелось помыть тебя, как мне, — сказал он, делая вид, что абсолютно не понимает, о чем она говорит.

— Линк…

— Не волнуйся о Бет, — мягко перебил он. — Она сделает все, чтобы затащить тебя в мою постель.

Холли опешила.

На этот раз Линк улыбнулся совершенно искренне, хотя и немного грустно.

— Надеюсь, ты не удивляешься, что в своем возрасте Бет отлично знает об отношениях между мужчинами и женщинами. Она быстро повзрослела. Неудивительно при такой мамаше.

— Меня удивляет не это, — спокойно ответила Холли. — Я потрясена тем, что ты можешь привести… подружку… в свой дом.

Линк недоуменно посмотрел на нее.

— Не важно, насколько зрелой ты считаешь свою сестру, — отчеканила она, — но сомневаюсь, чтобы ей нравилось завтракать в обществе твоей очередной любовницы.

— Если я с кем-то сплю, то делаю это вне дома, — резко ответил Линк.

— Неужели?

— Ты будешь первая женщина, с которой я займусь любовью в собственном доме, малышка. И последняя.

Линк накрутил на палец длинную прядь темных волос Холли и осторожно потянул девушку к себе, пока ее лицо не коснулось его губ.

— Выходи за меня замуж сегодня, — прошептал он, как только их губы соприкоснулись. — Мы доберемся до Мехико меньше чем за час.

Он прижал Холли к себе и, не дожидаясь ответа, страстно поцеловал в губы. Она пылко откликнулась на поцелуй, и их обоих охватил невольный трепет.

Оторвавшись наконец от сладостных губ, Линк решительно посмотрел Холли в глаза.

— Не желаю слышать ничего, кроме «да», — заявил он. — Поэтому, если у тебя есть возражения, советую дождаться окончания вечеринки. Помни, мы договорились о перемирии.

Холли не терпелось сказать ему «да», больше, всего в жизни ей хотелось быть с ним. Она всегда знала, что любит Линка, но сегодня поняла, что просто не может без него жить.

Однако она не могла принять его предложение, не рассказав о себе всей правды.

— Я дождусь окончания нашего перемирия и скажу «да», — ответила она. — И вот тогда, если останемся вместе, мы отправимся в Мехико, на Луну и куда угодно.

Линк изменился в лице.

— Зачем ждать, если ты согласна? — удивился он.

— По окончании перемирия ты, возможно, расхочешь на мне жениться.

— Полагаешь, мы сразу вдрызг разругаемся? — лукаво улыбнулся он.

— Да, — серьезно ответила Холли. — Есть причины. Но если и после этого ты повторишь свое предложение — я твоя.

Пальцы Линка скользнули под полотенце.

— Неужели придется ждать так долго? — спросил он, нежно лаская ее грудь.

У Холли перехватило дыхание.

— Всего лишь до свадьбы, — осипшим от волнения голосом ответила она. — Это говорит тебе женщина, которую ты мог получить в любой момент с тех пор, как взошло солнце.

Из гостиной послышался звонкий голосок Бет.

— Линк! — позвала она. — Ты все еще в душе?

Линк чуть ослабил объятия, но не выпустил Холли из рук.

— Я здесь, — откликнулся он.

Бет осторожно заглянула в комнату, увидела стоящих в обнимку молодых людей и восторженно улыбнулась.

— Означает ли это, что по прошествии шести лет Холли все же станет моей сестрой? — поинтересовалась она.

— Я как раз работаю над этим, — невозмутимо ответил Линк. — Но она почти так же упряма, как я.

— Попробуй пустить в ход одну из твоих знаменитых штучек — перемирие, — предложила девочка.

— Уже, — ответил Линк. — Не волнуйся, — добавил он, — завтра к полуночи она скажет «да».

Бет радостно гикнула и обхватила их руками. Они привлекли девочку к себе.

— Говоришь, к полуночи? — смеясь, переспросила она. — Прямо как Золушка!

Линк громко рассмеялся, но Холли едва улыбнулась в ответ.

Она помнила, что полночь стала не лучшим часом для Золушки.

— Холли! — позвала Бет. — Можно войти?

Холли взглянула на дверь спальни. Она предпочла перебраться в комнату для гостей, расположенную по другую сторону от гостиной, отказавшись от хозяйской спальни.

Во-первых, она была лишь обручена с Линком. Во-вторых, при желании Линка держать младшую сестренку в узде он обязан был сам соблюдать элементарные правила приличия.

— Входи, — откликнулась Холли.

Дверь распахнулась, и Бет буквально влетела в комнату.

— Линк велел тебе передать, что он немного задержится в конюшне, — выпалила она. — Он должен проведать одну из своих лучших кобыл.

— Немного? — с недоверием переспросила Холли. — Представляю Линка и его чистопородных арабских скакунов. Он может провести возле них и пять минут и пять часов, не так ли?

— Это ее первые роды, — объяснила Бет. — Бедняжка в смятении — не знает, то ли ей лечь, то ли стоять. Так может продолжаться всю ночь.

Холли вздохнула, застегивая свежевыстиранную блузку.

— Надо приготовить ему что-нибудь, поесть, — сказала она. — Завтракал он давно.

— Я уже отнесла ему три сандвича и чашку кофе, — улыбнулась Бет.

— Ему повезло с такой замечательной сестрой.

— Именно это я беспрестанно твержу ему. Улыбаясь, Холли потрогала волосы.

— Наконец-то высохли, — пробормотала она. — Можно заплетать.

Пальцы Холли ловко замелькали в воздухе, замысловато переплетая длинные пряди волос.

— У тебя так здорово получается, — глядя на Холли, восхитилась Бет.

— О чем ты?

— Твоя коса. Она такая аккуратная. А на мою даже смотреть противно.

Бет с омерзением дотронулась до своей косички, словно держала в руках дохлую змею.

— У тебя прекрасные волосы, — успокоила ее Холли.

— Ха, — презрительно произнесла девочка, — а вот эти поросячьи хвостики?

— Из длинных волос можно делать множество причесок. В конце концов их можно подстричь.

— Я бы с удовольствием подстриглась, но Линк запрещает.

Холли удивленно вскинула брови.

— Представь себе — никакой косметики, — затараторила Бет, — никакой открытой одежды и все те же косички, что и шесть лет назад.

— И это все Линк? Бет скривила губки.

— Линк, — сокрушенно подтвердила она. — Раньше я не придавала этому значения, но теперь… — Бет замолчала. В глазах появилась тоска.

— Мальчик? — спросила Холли, заранее зная ответ.

Девочка застенчиво улыбнулась и кивнула.

— И кто он? — поинтересовалась Холли.

— Джек. Старший брат моей лучшей подруги.

— Намного старше тебя?

— Ну ты прямо как Линк!

— Это потому, что мы оба любим тебя, — улыбнулась Холли.

— Ему недавно исполнилось восемнадцать, а мне через два месяца будет шестнадцать. Получается, он старше меня всего на два года. Не так уж и много!

— Согласна.

Бет облегченно вздохнула.

— Как я рада, что ты так думаешь! — радостно улыбаясь, воскликнула она. — Линк придерживается другого мнения. В платьях, которые он заставляет меня носить, я будто из детского сада.

— Если Джек стоящий парень, — заверила ее Холли, — он не придаст большого значения тому, в чем ты ходишь и как причесана.

Лицо Бет приняло упрямое выражение, точь-в-точь, как у старшего брата.

— Это же твердит мне и Линк, — пробормотала Бет.

— Он абсолютно прав.

— Возможно. Но почему я должна испытывать на себе теории Линка? А кроме того, — сокрушенно добавила девочка, — сам он симпатизирует далеко не уродинам.

Вспомнив о Син, Холли не стала возражать.

— Тоже мне, нашлась уродина, — скептически улыбаясь, произнесла она.

Девочка повернулась и серьезно посмотрела Холли в глаза.

— Я некрасивая, — вдруг заявила она.

По ее тону было совершенно ясно, что она свято верит тому, что говорит.

— Какая ерунда, — спокойно возразила Холли.

Бет искоса взглянула на нее, но промолчала.

— Одна твоя улыбка чего стоит, — добавила девушка.

— Конечно, у меня прямые зубы, — нехотя согласилась Бет, — и чистая кожа. Но все равно я… дурнушка.

Холли взглянула на Бет так, будто увидела впервые.

Бледно-бирюзовые, точно умытое дождем небо пустыни, глаза девочки светились каким-то внутренним светом. Пухлые губки каждую минуту готовы были улыбнуться или надуться. Гладкая, чуть тронутая загаром кожа сияла здоровьем. В свои пятнадцать лет Бет обладала прелестной, гибкой фигуркой. Чего еще желать!

«Конечно, с умелым макияжем, прекрасно подобранной одеждой и другой прической, — подумала Холли, — она выглядела бы… сногсшибательно. Уж не этого ли боится Линк?»

— Холли! — Бет помахала перед лицом Холли рукой. — Ты где?

— Здесь, — ответила девушка, отводя ее руку.

— Мы куда-то собираемся? — спросила девочка.

— В Палм-Спрингс.

— Правда? А зачем?

— Если мы поторопимся, то до закрытия успеем час или два походить по магазинам.

— Магазинам?

— Одежды, — уточнила Холли.

— Вот это да! В таком наряде и с такой прической ты выглядишь моей ровесницей.

Холли взглянула в зеркало. Мятая голубая рубашка, потертые джинсы. Грубые ботинки, никакой косметики и в довершение всего гладко зачесанные назад волосы.

«Она права, — подумала Холли. — Вряд ли я похожа на совершеннолетнюю, которой можно водить машину».

— Если бы Роджер увидел меня в таком виде, — тихо пробормотала она, — не узнал бы.

— Кто такой Роджер? — немедленно поинтересовалась Бет.

— Мой босс.

— Да? А чем ты занимаешься?

— Я — модель.

У Бет перехватило дыхание. На лице отразился испуг.

— А Линк знает? — шепотом спросила она.

— Да, — ответила Холли, — но не может поверить в это до конца.

— Холли… — голос Бет дрогнул. — Линк ненавидит моделей. Ведь наши мамы были моделями.

— Да, я знаю.

Бет горестно вздохнула.

Холли подмигнула ей, тщательно скрыв за улыбкой свои истинные чувства.

— Поедем за покупками, — сказала она. — Ты ведь собираешься на бал «Арабские ночи»?

— Нельзя пропустить такое веселье.

— Зная Линка, я постараюсь подобрать тебе что-нибудь подходящее.

Бет с хмурым видом покачала головой.

— Он не разрешает мне ничего покупать, пока не увидит сам.

— Но ты ведь не откажешься принять от меня подарок?

— Подарок?

— Вечерний наряд. Девочка просияла.

— О, — произнесла она. — Ты серьезно?

— Прикроешь меня. Линк по-прежнему держит ключи от машин за притолокой задней двери?

— Угу.

Вскоре Холли и Бет уже мчались в одной из машин Линка — «БМВ» бронзового цвета, предназначенном для езды по горным дорогам. Было душно, сверху, с подернутых дымкой вершин, доносились неясные раскаты грома.

— Ну, куда теперь? — спросила Холли, въезжая на окраину города.

— Здесь множество неплохих магазинчиков.

— Тогда едем в самый лучший!

— Купим что-нибудь для тебя?

— Для нас обеих, — ответила Холли. Девочка широко улыбнулась.

— Тогда поворачивай налево, — скомандовала она.

Бет предпочла небольшой дорогой магазин эксклюзивной модной одежды, подходившей по стилю как подросткам, так и тем, кому за двадцать.

Выбрав несколько моделей, Холли придирчиво рассмотрела их, пощупала ткань и с облегчением обнаружила, что даже самые авангардные из них были очень хорошего качества. Видимо, дизайнеры руководствовались в первую очередь хорошим вкусом, а не желанием привести покупателя в состояние шока.

Бет с первозданной ненасытностью, вызвавшей у Холли улыбку, переходила от одной стойки к другой.

— Ну, понравилось что-нибудь? — наконец спросила девушка.

— Все, — печально вздохнув, ответила Бет. — Это самый классный магазин, но Линк никогда не позволяет мне покупать здесь.

— Слишком дорого?

— Слишком стильно, — видимо, передразнивая Линка, произнесла Бет.

— Доверься мне, — сказала Холли. — Уж если я взялась за дело, ты будешь выглядеть так, как надо.

Час спустя они вышли из магазина, держа в руках пластиковые сумки. Холли выбрала для Бет свободную шелковую белую блузку и длинную, до пят, шелковую юбку бледно-бирюзового цвета в тон глаз. В придачу им предложили подходящие по цвету бирюзовые ленточки для волос. Изящные серебряные босоножки на среднем каблуке дополняли прелестный наряд.

Бет была вне себя от восторга. Едва они отошли от магазина, она прижала пакеты к себе и закружилась, сияя от счастья.

— Какой чудный подарок, Холли! Не могу дождаться вечера! Джек будет на балу со своими родителями! Посмотрим, что он скажет, увидев меня! Он…

Жизнерадостные возгласы Бет внезапно стихли. Увлеченная радужными мечтами, девочка даже не заметила, как налетела на кого-то.

— Под ноги смотри, — возмущенно рявкнула Син.

Холли и Бет разом оглянулись.

— Простите, — пробормотала Бет.

— С ее ногами все в порядке, — ответила Холли, холодно глядя на Син. — Она управляется с ними лучше, чем вы со своим языком.

Син впилась в Холли злобным взглядом.

— Новая помощница на ранчо? — спросила она у Бет.

Девочка презрительно улыбнулась.

— Разве Линк не сказал тебе сегодня утром, когда звонил из конюшни? — с невинным видом прощебетала она. — Холли скоро станет миссис Линкольн Маккензи.

Лицо Син мгновенно изменилось. Теперь она казалась гораздо старше. И еще злее.

— Опять подслушивала по параллельному телефону? — язвительно спросила она.

На какое-то мгновение Бет почувствовала себя неловко.

— Что ж, неудивительно, — продолжала Син. — Дурнушкам вроде тебя положено быть хитренькими. Это их единственное оружие.

Бет попыталась скрыть обиду, но не смогла. Она была слишком молода, чтобы противостоять нападкам такой особы, как Син.

— Если бы ты вынула свои темно-синие контактные линзы, без которых не появляешься на людях, — отчетливо произнесла Холли, — ты бы заметила, что Бет — очень красивая девочка.

Син засмеялась, обдав Холли и Бет легким изысканным ароматом своих духов.

— Ты, видно, шутишь. Эта девчонка такая же дурнушка, как и ты. Разве ты не слышала, что мужчины любят, чтобы их женщины были мягкими и миниатюрными, кругленькими и пухлыми где надо.

— На соответствующих каблуках? — уточнила Холли.

Син, как разъяренная кошка, повернулась к ней.

— Если ты спасла Линку жизнь, это еще не значит, что он жаждет лечь с тобой в постель, — срывающимся от ярости голосом произнесла она. — И поверь, ему скоро наскучит твоя непорочность. Он — настоящий мужчина. А ты столь же привлекательна, как бетонный столб, придется тебе с этим смириться, дорогуша.

— Вот как? — пробормотала Холли прищурившись. В глазах блеснул недобрый огонек. — Что ж, приходи сегодня на бал «Арабские ночи», — спокойно произнесла она, — посмотришь, как мужчины выстроятся в очередь, чтобы поговорить со мной. А я полюбуюсь на тебя, когда ты будешь локти кусать, что была так слепа и глупа, называя Бет дурнушкой. Что скажешь, дорогуша?

Син уставилась на Холли, не веря своим ушам.

— Да кто на тебя посмотрит? — ехидно протянула она.

Холли лишь холодно улыбнулась в ответ.

— Я приду на бал, — продолжала Син, — но запомни: все мужчины будут смотреть на меня. Они слетятся ко мне как мухи на мед. Ты даже не увидишь меня в их толпе.

Она развернулась и гордо пошла прочь. До Холли донесся ее звонкий смех.

— Ненавижу ее, — еле сдерживаясь, произнесла Бет. — Не понимаю, что он в ней находит.

Холли поморщилась. Уж она-то точно знала, что мужчины находят в таких особах, как Син.

— Он просто привык к ее… лицу, — пробормотала Холли.

Бет дотронулась до ее руки, выражая сочувствие.

— Мне очень жаль, что так получилось, — тихо сказала она. — Тебе не следовало вступаться за меня. Ведь я и в самом деле некрасива.

— Ничего подобного, — произнесла Холли, отчетливо выделяя каждое слово.

Девочка лишь слабо улыбнулась в ответ. Поняв, в чем дело, Холли задорно подмигнула ей.

— Идем, — сказала она. — Надо зайти в отель забрать мои вещи. Ты удивишься не меньше Син. Я собираюсь исполнить смертельный номер.

«Но больше всех, — с грустью подумала Холли, — конечно, будет удивлен Линк, когда вместо меня на балу появится мисс Шаннон».

Неожиданно налетел порыв горячего, влажного ветра, принося с собой запах песка, пыли и дождя. Раздались раскаты отдаленного грома.

Холли и Бет поспешили к машине.

Когда они подъезжали к дому, над головой уже вовсю сверкала молния, яростно пронзая плотные облака.

— Линк? — заходя на кухню, позвала Холли. Ответа не последовало.

— Наверняка он до сих пор в конюшне, — сказала Бет.

Холли кивнула и вздохнула. По дороге домой она твердо решила переговорить с Линком и немного подготовить его к своему перевоплощению.

«Если, конечно, у меня хватит мужества и я найду нужные слова, — подумала она. — Ведь он должен выслушать меня. Я объясню, докажу ему, что не все фотомодели бесчувственные стервы. А вдруг он не станет меня слушать?»

— Холли? С тобой все в порядке? Ты как-то странно выглядишь.

— Просто я немного устала.

— Только поэтому? Холли кивнула.

Еще раз бросив на Холли обеспокоенный взгляд, Бет пошла в свою комнату, держа в руках пакеты с обновками. Остановившись посреди гостиной, она оглянулась.

— Может, я все-таки отдам тебе деньги? — спросила она. — Папа оставил на мое имя небольшую сумму, правда, Линк контролирует их расход до моего восемнадцатилетия.

Холли покачала головой.

— Это подарок в честь моего возвращения домой.

— Но это страшно дорого.

— Не беспокойся, — с улыбкой сказала Холли. — Сандра за все заплатит.

— Да, Линк говорил мне о ней. Какая ведьма! Скрывала от тебя даже мои письма.

Улыбка исчезла с лица Холли. Ее взгляд сразу стал отчужденным и непроницаемым.

— Ты тоже писала мне? — тихо спросила она.

— Конечно. Ты была единственной, не считая брата, кто искренне любил меня.

Холли подошла к Бет и крепко обняла ее.

— Я и сейчас люблю тебя, — с чувством сказала она. — Я тоже писала тебе.

Глаза Бет заблестели от переполнивших ее чувств.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала она. — Жаль, что Сандра тогда появилась здесь. Мы с Линком были бы гораздо счастливее, если бы она не приехала.

— Я тоже, — ответила Холли, выпуская из рук Бет.

— Знаешь, — лукаво улыбаясь, сказала девочка, — если бы не Сандра, клянусь, я бы давно стала тетей.

«А Шаннон наверняка не появилась бы на свет», — подумала Холли.

Как ни странно, эта мысль разволновала ее.

Во-первых, роскошный облик Шаннон всегда заставлял Холли чувствовать себя неуютно. Именно поэтому она предпочла работать под псевдонимом.

Но имя все же принадлежало Холли. Шаннон была девичья фамилия ее матери.

В Шаннон с самого начала воплотились желания Холли. Все, чего не было в Холли, существовало в Шаннон.

Шаннон не осталась сиротой в шестнадцать лет, не заливалась горючими слезами оттого, что некрасива и любимый мужчина не замечает ее. Шаннон никогда не была неуклюжей и слишком высокой. Ей было незнакомо чувство одиночества.

Список отличий Холли и Шаннон можно было продолжать до бесконечности.

Впрочем, отличались ли они на самом деле? Холли впервые задалась этим вопросом.

Шаннон не прыгала в постель к кому попало и не влюблялась в первого встречного. Холли тоже.

Шаннон не хотела быть на содержании и украшать жизнь какого-нибудь богатого мужчины. Холли тоже.

Мечтая о Линке, Шаннон чувствовала на своей коже прикосновение его пальцев, помнила вкус его губ. Как и Холли.

Шаннон была разумной, трудолюбивой и ответственной девушкой. Она хотела быть, да и была самой лучшей — лицом компании «Ройс».

«И я тоже», — подумала Холли.

Как-то незаметно две половинки ее личности соединились в одно целое.

«А может, я просто повзрослела? И теперь могу принять себя такой, какая я есть? Во мне мирно уживаются простодушная Холли и роскошная Шаннон. Скорее всего такой и должна быть женщина».

Внутренний мир человека всегда неизменен независимо от внешних признаков. Женщина, преображаясь внешне, внутренне всегда остается неизменна.

А тем более женщина, которая любит одного-единственного мужчину и хочет быть любима им.

— Неужели ты так боишься иметь собственных детей? — спросила Бет.

Холли моргнула, окончательно стряхивая с себя груз собственных мыслей, и улыбнулась.

— Вовсе нет, — сказала она. — Придется только попросить Роджера разработать коллекцию для беременных женщин.

— Твой босс разрабатывает модели одежды?

— Ни слова о моем боссе и работе до завтрашнего вечера, — поспешно прервала ее Холли.

— Не задавать вопросов, чтобы не получить на них лживый ответ? — с улыбкой спросила Бет, едва сдерживая любопытство.

— Я никогда не стала бы тебе лгать. И Линку тоже.

— Правильно, он терпеть этого не может.

Холли вздохнула.

— Но я не сказала Линку и всей правды, — призналась она. — Побоялась: ведь твой дорогой братец по уши погряз в предрассудках!

Бет, поначалу ошарашенная подобным заявлением, вдруг громко рассмеялась.

— Ты вполне подойдешь ему. Он ужасно привык, чтобы ему во всем подчинялись.

Девочка повернулась и поспешила в свою комнату. Ей не терпелось примерить обновки.

— Заходи потом ко мне в спальню! — вдогонку крикнула Холли. — Я кое-что покажу тебе.

Подхватив свой чемодан и сумку с косметикой, она отправилась в спальню для гостей. Через минуту в комнату вошла Бет. Холли распаковывала чемодан, а девочка исследовала содержимое сумки.

Пока Холли вешала одежду в шкаф, Бет принялась краситься. Поймав на себе взгляд Холли, она скорчила рожицу, которая выражала и просьбу о прощении, и упрямство чистой воды.

Холли молча присела рядом с ней на кровать.

— Ну? — вызывающе произнесла Бет.

— Что ну?

Девочка взглянула на себя в зеркало, расположенное на крышке сумки.

— Мне, например, нравится, — заявила она.

«Ужас», — подумала Холли. Девочка напоминала плохо разрисованную куклу: черные брови и ресницы, ярко-красные губы и щеки, а пудры столько, что под ней невозможно различить сияющую здоровьем кожу.

Однако Холли ничем не выразила своих чувств — промолчала. Уж она-то знала, что искусству нанесения макияжа надо учиться так же, как и любому другому делу. Будь то кулинария или живопись. Никто не рождается на свет, уже обладая определенным набором знаний и навыков.

— Позволь мне кое-что подправить, — спокойно произнесла она.

Она повернула зеркало так, чтобы Бет не видела в нем свое отражение, и удалила макияж с половины ее лица. Затем разложила перед собой необходимую косметику и выбрала нежные тона.

— Когда я училась в школе моделей, — сказала она, — нас просили нанести косметику на половину лица так, как мы обычно это делаем. Затем преподаватель по очереди обходил нас и накладывал косметику на вторую половину лица.

Рассказывая, Холли быстро наносила макияж. Опыт работы в агентстве сказывался в каждом ее движении.

— Макияж индивидуален, так же как человек, которому он делается, — говорила она. — То, что я использую сейчас, будет выглядеть по меньшей мере странно, когда тебе исполнится двадцать пять, смешно в тридцать пять и просто жалко в сорок пять.

Лицо Бет по-прежнему хранило упрямое выражение.

«Они с Линком стоят друг друга, — начиная злиться, подумала девушка. — Но я ведь тоже не подарок».

— У каждого возраста свои требования, — вслух произнесла она, — и своя ни с чем не сравнимая прелесть. Однако то, что идет тебе, будет ужасно выглядеть на моем лице, будь мне даже пятнадцать.

— Неужели?

— По той же причине подходящие мне цвета не пойдут тебе.

— Что ты имеешь в виду?

— Все очень просто, — спокойно объяснила Холли. — Я — темноволосая, ты — блондинка. У меня светло-карие глаза, у тебя голубые. У меня вздернутый нос, у тебя прямой. У тебя прелестные полные губки. У меня нет. Мои глаза слишком раскосые…

— Слишком раскосые! — возмущенно перебила Бет. — Да ничего подобного!

Холли лишь улыбнулась.

— Мое лицо треугольной формы, — продолжала она, — твое — овальной. Короче говоря, нам с тобой нужен разный макияж, который бы подчеркнул наши индивидуальные особенности.

— У меня нет никаких индивидуальных особенностей, так что нечего и подчеркивать, — буркнула Бет.

— У всех есть. Просто чаще всего они скрыты под толстым слоем косметики.

Холли ненадолго замолчала, тщательно нанося на ресницы Бет тушь. Затем, чуть выделив тоном скулы, она внимательно посмотрела на девочку и, оставшись довольна результатами своего труда, кивнула.

— Теперь можно посмотреть? — спросила Бет.

— Конечно.

Схватив косметическую сумку, девочка откинула крышку и долго изучала обе половинки лица.

— Здорово, — наконец сказала она. — В макияже ты знаешь толк гораздо больше меня.

С этими словами, схватив салфетку и косметическое молочко, она сняла нанесенный ею макияж. Посмотрев в зеркало, она снова сравнила обе половинки лица.

Пока девочка разглядывала себя, Холли расплела одну ее косу и, расчесав блестящие, доходящие до талии волосы, принялась укладывать их то так, то этак, пытаясь подобрать нужный стиль.

В конце концов она заплела сбоку несколько маленьких косичек и уложила их вокруг головы, а оставшиеся волосы расчесала, и они великолепными волнами цвета меда заструились вдоль спины. В результате получилась простая и вместе с тем изысканная прическа, подчеркивавшая безупречный овал лица.

— Шампунь и несколько горячих бигуди помогут избавиться от поросячьих хвостиков, — сказала Холли. — У меня есть подходящие к твоей новой юбке сережки.

Девушка вдруг поняла, что Бет не слышит ее.

— Бет? — Холли тронула девочку за плечо.

— Да? — отсутствующе отозвалась та.

Девочка как завороженная смотрела на себя в зеркало.

— Неужели это я? — будто очнувшись ото сна, наконец прошептала она. — Глаза кажутся такими синими. И большими. А волосы! Мне они даже нравятся! А что ты сделала с моими скулами? Я больше не выгляжу как малолетка. Как тебе это удалось?

— Да, — раздался от двери недовольный голос Линка, — будь добра, объясни, как тебе удалось превратить прелестную девочку в уличную девку?

Бет замерла. На лице появилось виноватое и одновременно дерзкое выражение.

Холли повернулась к двери спиной и как ни в чем не бывало продолжила.

— Держи зеркало так, чтобы видеть себя, — сказала она. — Я объясню тебе, что я сделала.

Холли взяла Бет за подбородок и повернула не накрашенной стороной лица к Линку.

Он судорожно сглотнул, увидев разницу.

Ярость исказила его лицо. Он весь тут же переменился, превратился в незнакомца, с презрением смотрящего на красивую женщину.

У Холли похолодело внутри.

«Бог мой, — подумала она, — ведь он знает Бет! Знает, что она вовсе не самовлюбленная и жестокая девочка, и тем не менее смотрит так, словно ненавидит ее. Точно так же он смотрел на Шаннон. Так же будет смотреть на меня, когда все откроется…»

Только беспомощная мольба в глазах Бет удержала Холли от нервного срыва. Она едва сдержалась, чтобы не закричать от отчаяния.

Всеми силами пытаясь унять дрожь, она принялась накладывать макияж на левую сторону лица Бет.

— Нет, — яростно прохрипел Линк. — Так она похожа на дешевую шлюху!

Возмущенный возглас Бет заставил его замолчать. Бормоча под нос проклятия, он пытался взять себя в руки. Никогда в жизни ему не приходилось так туго.

Без уродливых косичек и чисто вымытого лица Бет стала живым воплощением своей красивой, распутной матери.

Несмотря ни на что, Холли продолжала уверенно наносить косметику.

— Я сказал, хватит! — рявкнул Линк. Холли даже бровью не повела.

— Холли, черт возьми! — теряя терпение, прошипел Линк.

— Ты, кажется, намерен прервать наше перемирие? — собрав всю свою волю в кулак, произнесла девушка.

— Если кто-то и пытается это сделать, так это ты, — еле сдерживая ярость, заявил он.

В гробовой тишине Холли сравнила результат своих усилий с тем, что было сделано ею раньше, и, оставшись вполне довольна, взяла в руки светло-коричневый карандаш для бровей.

— Обрати внимание, — ровным голосом сказала она, — я не спорю с тобой и даже не повышаю голоса.

Ей потребовалась немалая выдержка, чтобы выглядеть спокойной. Отложив карандаш, Холли взяла бирюзовые тени для век и снова повернулась к Бет.

— Дешевая шлюха, — невозмутимо произнесла она, — красится очень ярко и делает это топорно.

— Вот и я говорю, — резко ответил Линк.

— То, чем я занимаюсь, называется макияж, — не обращая внимания на его реплику, продолжала Холли. — Он делается с учетом возрастных особенностей — тонко и со вкусом.

Лицо Линка стало непроницаемым. Он скрестил на груди руки, облокотился на дверь и казался необычайно большим, заслонив собой весь дверной проем.

— Красиво то, что естественно, — категорично заявил он.

— Кто спорит, — ответила Холли. Она взяла светло-бежевые тени и смешала их с бирюзовыми. — Но ты ведь постарался сделать все, чтобы девочка выглядела как можно непривлекательнее, разве не так?

— Точно.

— Но почему? — тихо спросила Холли. — Разве ты не доверяешь ей?

— Какого черта, чего ты добиваешься? — взвился Линк.

Бет встрепенулась от резкого как удар кнута голоса брата.

Холли предостерегающе положила руку на ее плечо.

— Я хочу сказать, что ты с безупречным чутьем…

— Спасибо, — язвительно перебил Линк.

— …выбирал такую одежду и прическу для Бет, чтобы скрыть ее природную красоту, которая с каждым годом становится все видней, — закончила Холли.

Линк помрачнел еще больше.

— Она прекрасно выглядела и раньше, — холодно заявил он.

— Возможно, для тебя. Самой Бет хотелось бы выглядеть иначе.

— Она еще мала, чтобы понять, что для нее хорошо, а что плохо.

— Красота — это, конечно же, плохо. Так, видимо, надо тебя понимать?

Линк непреклонно сжал губы.

— Неужели ты не понимаешь, что Бет осталась прежней, несмотря на внешние перемены? — тихо спросила Холли.

Линк промолчал.

— Боже мой, Линк, — взмолилась Холли. — Ты ведь вырастил ее. Она ведь тебе как дочь!

— В первую очередь она — дочь своей матери, — прорычал Линк, — а ее мать — грязная потаскуха!

— Ненавижу тебя! — закричала Бет, вскочила и, заливаясь слезами, выбежала из комнаты.

Холли и Линк слышали, как она вихрем промчалась через гостиную, вбежала в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Дрожащими руками Холли сложила косметику в сумку.

— Неужели ты действительно считаешь Бет потаскухой? — дребезжащим от гнева голосом спросила Холли.

— Конечно, нет!

— Тогда советую сказать ей об этом, когда вы оба успокоитесь.

Холли резко закрыла на сумке молнию. Затем выпрямилась и встала лицом к лицу с Линком, держа перед собой сумку как щит. Она была полна такой же решимости, как и Линк.

— А как ты поступишь со мной? — спросила она.

— О чем ты?

— Когда я сниму с себя эту подростковую одежду, сменю прическу и воспользуюсь какой-нибудь еще косметикой для лица помимо мыла, то сразу же как по мановению волшебной палочки деградирую в твоих глазах?

— Холли…

— Неужели стильное платье, — неумолимо продолжала она, — и несколько прикосновений карандашом для бровей превратят меня в презренную, лживую шлюху?

— Холли…

— Ответь мне, — повысила голос Холли.

— Не будь смешной.

— Красиво то, что естественно, не так ли?

— Конечно, — ответил Линк.

— За исключением тех случаев, когда красота вступает в противоречие с твоими убеждениями. В этом случае ты спешишь объявить ее чудовищным пороком.

— Я полагал, у нас временное перемирие, — холодно напомнил он.

— Я рискую своим будущим, заключая с тобой перемирие, — ответила Холли, — но будь я проклята, если позволю рискнуть будущим Бет!

— Что ты хочешь сказать?

— Ты просто тиран. Ты заставляешь ее носить вещи, из которых она давно выросла, и держишь взаперти, пока у тебя хватает сил.

— Какая чушь!

— Нет, не чушь! Все обстоит именно так! — отрезала Холли. — А Бет становится женщиной.

— Боже, неужели ты думаешь, я не заметил этого?

— Тогда не пытайся остановить время.

— Ей всего пятнадцать! — прорычал Линк.

— Почти шестнадцать. А сколько мне было, когда ты впервые обратил на меня внимание? Кажется, четырнадцать?

— Это не имеет ничего общего с Бет.

— Очень даже имеет. Девочки взрослеют гораздо быстрее мальчиков. Бет хочет предстать перед своим молодым человеком во всем своем блеске.

— Я лишь хочу, чтобы она была сама собой, — заявил Линк. — Просто Бет. Этого достаточно для любого мужчины.

— Разговор не о мужчинах. Мы говорим о Бет. Ее желание понравиться Джеку столь же невинно и естественно, как дыхание. И если ты попытаешься помешать ей, то сломаешь ей жизнь.

— Именно этого я и хочу избежать, и ты это знаешь.

— Да, но ты избрал неверный путь. Бет — открытая, чистая, любящая и очень упрямая личность. И доказать ей, каким должен быть идеал женщины, ты можешь только любовью.

— Я и пытаюсь, — уже более миролюбиво произнес Линк.

— Заставляя ее заплетать косички?

— Не позволяя ей становиться похожей на ее мать.

— Ты не слушаешь меня? Я уже говорила. Бет совсем не такая, как ее мать!

— Тогда зачем ты пытаешься сделать ее похожей на нее? — снова взвился Линк. — Любой достойный мужчина и так может разглядеть в Бет незаурядную личность.

— Если Бет для него важнее всего.

— Что?

— Много ты обращаешь внимания на хороших, добрых, но не слишком красивых женщин? — вкрадчиво спросила Холли. — Помимо меня, конечно.

Линк молчал. Ему нечего было сказать, и они оба это понимали.

Холли зло рассмеялась.

— А есть такие, как Син. На этой девице килограммы косметики. Почему ей позволительно быть красивой, а нам с Бет нет?

— Син может краситься, носить обтягивающую одежду и отираться возле мужчин сколько ей вздумается потому, что она… игрушка. Ни один взрослый мужчина не влюбится в игрушку, как бы красиво она ни была упакована. Поэтому, — прищурив глаза и улыбаясь, произнес он, — отчего бы не получить удовольствия от яркой обертки?

— Мне понятен ход твоих мыслей, — пробормотала Холли. — Иметь некрасивую жену слишком скучно, и поэтому время от времени хочется развернуть какую-нибудь симпатичную игрушечку.

— Я совсем не это имел в виду!

Линк быстро пересек комнату и взял Холли за руку, будто опасался, что она тоже убежит от него.

— Ты очень симпатичная, Холли.

— Я знаю, — спокойно ответила она. — Но неужели ты всерьез думаешь, что я так же красиво упакована, как Син?

— А тебе и не надо, — резко ответил он. — Жены и без того имеют на своих мужей достаточное влияние.

Линк властно и вместе с тем осторожно положил руку на живот Холли.

— Как ты думаешь, что происходит с мужчиной, когда он знает, что однажды внутри его женщины затеплится еще одна жизнь?

Холли вздрогнула и едва слышно прошептала его имя.

— Как ты думаешь, что творится в душе мужчины, когда женщина готова рискнуть ради него собственной жизнью? — продолжал Линк. — И наконец, что, ты думаешь, чувствует мужчина, когда засыпает со вкусом губ любимой на устах и просыпается, видя ее сонную улыбку? Рядом с такими вещами красота выглядит жалкой и ненужной.

— Физическая красота не имеет к этому никакого отношения, — отчаянно произнесла Холли. — Она не провоцирует такие события и не мешает им. Все происходит само по себе.

— Ты ошибаешься, — категорично заявил Линк. — Я знаю о красивых стервах гораздо больше тебя.

— Слова «красивая» и «стерва» не означают одно и то же!

Линк подошел к шкафу, выдвинул ящик, извлек из него фотографию в рамке и снова вернулся к Холли.

— Взгляни, — сказал он, протягивая ей фото. — Это моя мать.

Холли внимательно посмотрела на снимок.

С фотографии смотрела ослепительной красоты женщина.

Сияющая упругая кожа придавала лицу изысканную утонченность. Длинные густые волосы каштановым водопадом струились вдоль плеч, обрамляя идеально правильное лицо с большими глазами нефритового цвета. Соблазнительный изгиб полных губ обещал одарить то ли улыбкой, то ли поцелуем. В этой женщине было нечто притягательное, манящее. Какой-то неуловимый намек на сексуальность, заставлявший распаляться мужское воображение.

— Она… самая потрясающая женщина, которую я когда-либо видела, — наконец произнесла Холли.

— Да. — Линк горько усмехнулся. — Мать родила меня спустя пять месяцев после свадьбы. В то время отец был крупным агентом в Голливуде, а она — моделью, стремившейся стать звездой.

— И это понятно. Она очень фотогенична. Линк мрачно сжал губы.

— В Голливуде не особенно нуждались в беременных старлетках, — сказал он, — из этого следует, что я появился на свет случайно. Мне было чуть больше месяца, когда умер мой дед, оставив отцу ранчо.

Холли внимательно посмотрела на Линка. Он был очень похож на мать. То же притягательное обаяние, тот же разрез глаз.

— Отец был счастлив вернуться на ранчо, — продолжал Линк. — Ему никогда не нравилась работа агента, но они с дедом всегда плохо ладили друг с другом, и отцу пришлось покинуть дом.

— А твоя мать?

— Она не хотела переезжать. В моих детских воспоминаниях они постоянно спорили, сравнивая долину Гарнер с Голливудом.

Линк запустил руку в густые волосы, такие же каштановые и блестящие, как у матери. Даже его глаза были сейчас точь-в-точь как у нее — такие же волнующие.

— Когда мне исполнилось три года, мать вернулась в модельный бизнес. Так по крайней мере она это называла. Полагаю, время от времени она все же рекламировала кое-какую одежду. Отец принципиально не покупал ничего из тех вещей.

У Холли дрогнуло сердце, когда она уловила в голосе Линка боль.

— Налоги за унаследованное имущество практически задушили его. Ему удалось сохранить только ранчо. Он работал. Боже, как он работал! От рассвета до заката, не покладая рук.

— Им, наверное, приходилось трудно, — нерешительно сказала Холли.

— Но только не ей. Она отправилась в Палм-Спрингс. Ей не хватало денег на няню, и поэтому она постоянно таскала меня с собой по так называемым заданиям модельных агентств.

Холли сглотнула подступивший к горлу ком. Презрение, сквозившее в его голосе, казалось, прожгло бы даже металл.

— Не помню, сколько мне было лет, когда я впервые осознал, что мама занимается в комнатах мотелей вовсе не демонстрированием одежды.

С тех пор я провел множество часов, сидя в запертых на ключ машинах на стоянках различных мотелей.

На глаза Холли навернулись слезы, но она не проронила ни слова, понимая, что никогда не услышит окончания этой истории, если сейчас прервет его рассказ.

— Мне было семь, когда она закрыла меня в очередной раз.

Его глаза смотрели сквозь Холли, сосредоточившись на картинках прошлого, слишком мучительного, чтобы помнить о нем, и слишком жестокого, чтобы забыть.

— В машине было жарко. Боже, как было жарко! А я все ждал и ждал ее возвращения, пока меня не сморил сон. Когда я проснулся, было уже темно и холодно, я весь продрог.

«Семь лет, — содрогнулась Холли. — Такой крошка, один, запертый в машине посреди пустыни. Он мог погибнуть».

— Я ждал, — продолжал Линк. — Она не появлялась. Мне хотелось выбраться из машины, но я знал, что моя красивая мать устроит мне за это нагоняй.

Холли прикусила губу, пытаясь подавить в душе страх от сознания того, как далеко зашла его ненависть к красоте и какие мучения выпали на его долю.

И сколь поучительна она была.

— Невозможно описать страх, который я испытал, — бесстрастно вспоминал Линк. — Я был в жутком состоянии, когда отец отыскал меня на следующее утро.

Холли хотелось остановить его. Сердце разрывалось на части. Слезы помимо воли потекли по щекам, но она ничем не выдала своего волнения, не двинулась с места, продолжая молча слушать печальный рассказ Линка, испытывая ту же боль, что и он.

Он держал боль и ненависть в себе много лет, они отравляли его жизнь, лишали его способности любить, и все оттого, что его отец женился не на той женщине.

На красивой женщине.

— Больше я никогда не видел свою мать. Похоже, она сбежала с кем-то. Я даже не знаю, жива ли она. Она никогда не хотела вернуть меня, и я научился жить без нее.

Линк пожал плечами, его взгляд по-прежнему мысленно был устремлен в прошлое.

— Это так ничему и не научило отца, — зло сказал Линк. — Через три года он женился на Джан. У меня не сохранилось ее фотографии. Да она и не нужна. Тоненькая, очень женственная блондинка с волосами цвета меда и бирюзовыми глазами. Ей было восемнадцать, когда они поженились. Она была чертовски хороша.

Линк произнес это так, словно говорил о каком-то холодном, самовлюбленном и распутном существе. Холли попыталась вздохнуть, несмотря на сковавшую сердце боль.

— Мне было пятнадцать, когда родилась Бет. До беременности Джан работала моделью в одном из фешенебельных магазинов Палм-Спрингса. Когда Бет исполнилось два месяца, мачеха вышла на работу.

Холли молча слушала.

— Джан нравилось, что ранчо наконец начало приносить неплохие деньги. Но не любила его. Она не обращала никакого внимания на Бет, но не позволяла отцу брать дочь на руки. Мне кажется, она ревновала его к малышке.

Холли посмотрела на свои руки. Они ныли оттого, что она сцепила их изо всех сил, пытаясь удержаться от искушения прикоснуться к Линку. Ей хотелось обнять его, успокоить. Если бы у нее была волшебная палочка! Она взмахнула бы ею и стерла в памяти Линка жестокое прошлое, чтобы оно больше никогда не бросило зловещую тень на будущее.

Ее будущее.

Их будущее.

Но, увы, ничего уже нельзя было сделать. События произошли до рождения Холли.

— В основном Бет воспитывал я, — сказал Линк. — Джан была слишком занята своей внешностью, чтобы замечать кого-то или что-то, и отец…

Линк вдруг замолчал. Затем снова пожал плечами. Он сделал это как-то медленно, с напряжением, словно сбросил с плеч груз, который нес так долго, что перестал замечать его тяжесть.

— К тому времени отец стал пить, — сказал он. — Забота о ранчо все больше и больше ложилась на мои плечи. Джан почти не отходила от зеркала, разглядывая первые морщинки, а отец искал забвение на дне бутылки.

Холли сглотнула душившие ее слезы и попыталась унять страх.

— Примерно в это время, — продолжал Линк, — Джан начала искать любовь на стороне. Полагаю, ей казалось, что отец недостаточно сильно восхищался ею. Уверен, никто не мог бы восхищаться ею так, как она хотела. Однажды ночью она вошла ко мне в спальню совершенно нагая.

Холли тихо ахнула, но Линк не заметил этого. Его лицо побледнело, губы искривились от отвращения.

— Джан была настоящей тварью, — злобно произнес он. — Когда ей не удалось стравить нас с отцом, она во всех подробностях начала пересказывать нам свои похождения. Я знал о ней абсолютно все.

Холли едва уловимо пролепетала его имя. Он не услышал, охваченный воспоминаниями прошлого.

— Однажды ночью она подцепила какого-то извращенца, который избил ее до полусмерти. Она позвонила отцу, и он поехал за ней. По дороге домой отец потерял контроль над управлением машиной на скользкой дороге. — В первый раз взгляд Линка сосредоточился на Холли. — Твои родители погибли оттого, что моя мачеха была шлюхой до глубины души. Если бы она не погибла в этой катастрофе, я убил бы ее своими руками. Она не стоила ни одной твоей слезинки, малышка. Ни тогда, ни сейчас.

— Я и не плачу по ней, — прошептала Холли. Ничего не видя перед собой, она подошла к Линку, спрятала лицо у него на груди и крепко прижалась, словно хотела слиться с ним воедино.

— Завтра, — сдавленным голосом произнесла она, — завтра, пожалуйста, не вспоминай этих женщин.

— Они тебе неприятны.

— Зная все это… — Холли помолчала. — Ты не похож на своего отца, — сказала она. — Ты сильный. А он был слабым.

— Холли…

— Нет уж, — отчаянно перебила она, — выслушай меня до конца. Я не такая, как твоя мать и мачеха. Ты должен понять это. Даже когда увидишь меня завтра, ты должен верить в то, что я не такая, как они.

Линк нежно поцеловал Холли в губы, чувствуя ее соленые слезинки.

— Обещаю.

— Правда? — выдохнула она, чувствуя в душе пустоту и страх. — Ты не представляешь, Линк, какой красивой я могу быть.

В кабинете рядом с хозяйской спальней зазвонил телефон.

— Наверное, что-то с Танцовщицей, — сказал Линк. — Телефон напрямую связан с конюшней.

Холли молча кивнула, опустив руки. Линк не торопясь выпустил ее из своих объятий и пошел отвечать на звонок.

— Что случилось? — раздался из кабинета его голос. — Она опять легла? Что с жеребенком? Хорошо. Иду.

Положив трубку, Линк направился к двери. В гостиной он замешкался.

— Все в порядке, — успокоила его Холли. — Иди проведай свою кобылу.

— Я бы взял тебя с собой, но боюсь это… тяжело для тебя.

— Не беспокойся. Иди, — мягко сказала она. — Я понимаю.

Линк испытующе посмотрел на нее, кивнул и поспешно вышел.

Холли еще долго стояла неподвижно. Слезы катились по лицу. Она чувствовала неотвратимое приближение катастрофы, но ничего не могла изменить. Ей оставалось лишь ждать, когда она настигнет ее.

Время невозможно повернуть вспять. Оно всегда стремится только вперед.

— Холли, ты проснулась?

Голос Бет пробудил Холли от беспокойного сна. Она перекатилась через огромную кровать, сбрасывая с себя шерстяной плед, которым, насколько она помнила, не укрывалась.

— Да, — ответила она.

— Можно войти?

— Конечно.

Холли потерла затекшую после сна шею.

Чувствовала она себя ужасно. Одежда на ней сбилась и помялась. Она уснула, так и не дождавшись возвращения Линка из конюшни. Она решила признаться ему, что она и есть та самая Шаннон. Но Линк не пришел.

В комнату вошла Бет, держа в руках мобильный телефон. Она взглянула на Холли и остановилась.

— Ты окончательно проснулась? — с сомнением спросила она. — Твой шеф звонит.

Холли потянулась, затем помотала головой, отгоняя сон.

— Конечно, почему нет? — устало ответила она, протягивая руку к телефону, который Бет положила на кровать.

— Будь поблизости, — предчувствуя серьезный разговор, проговорила Холли. — Мне может понадобиться первая помощь.

Она улыбнулась, но в ее голосе не было и тени иронии. Она заранее знала, что Роджер не испытает восторга, узнав, где она остановилась.

Жить одной в палатке посреди пустыни — одно дело. И совсем другое — в доме молодого мужчины.

Накануне вечером она оставила ему в отеле записку, в которой сообщала, что, возможно, остановится в доме Линкольна Маккензи, и просила позвонить туда.

Меньше всего ей хотелось, чтобы Линк узнал о Шаннон из уст «смиренного викинга».

— Ты должна была работать сегодня? — спросила Бет. — Поэтому твой шеф разозлится?

— Нет. Просто Роджеру может не понравиться то, что я провожу время с Линком.

— Он твой молодой человек?

Холли покачала головой.

— Ему кажется, что он хочет этого, — объяснила она. — На самом деле все не так, и поэтому мне время от времени приходится переубеждать его.

— А он не уволит тебя из-за Линка? — широко раскрыв от ужаса глаза, спросила Бет.

— Не думаю, — улыбнулась она. — Я хорошо выполняю свою работу. Скорее всего Роджер немного подуется на меня.

Холли взяла телефон и нажала кнопку громкоговорителя, чтобы Бет могла слышать разговор.

— Привет, Роджер, — сказала она. — Ты сегодня рано.

— Между прочим, в Манхэттене уже десять часов. Сандра звонила мне еще в шесть утра. Ну расскажи, как прошел твой туристский поход?

— Ливень, гроза, но все равно было замечательно.

Последовала долгая пауза.

— Мне кажется, я уже где-то слышал это имя — Линкольн Маккензи, — наконец сказал Роджер.

— Это управляющий Невидимыми родниками, — зевая напомнила Холли. — Помнишь?

— Помнится, ты говорила, что у тебя ничего нет с этим угрюмым ковбоем.

Бет хихикнула, прикрыв рот ладошкой, поняв, что речь шла о ее брате. Холли подмигнула ей.

— Я так думала, — ответила девушка.

— Что-то изменилось с тех пор?

— Да.

Роджер снова надолго замолчал.

— Он тебе нравится? — наконец тихо спросил.

Холли вдруг почувствовала, как к горлу подступил комок. Роджер искренне волновался за нее, а не злился. Возможно, он был влюблен в нее, но вместе с тем заботился о ней как истинный друг.

— Я люблю Линка с девяти лет, — просто ответила Холли. — Сандра забрала меня в Нью-Йорк после гибели родителей и разлучила нас.

— Понятно. Первая любовь. — Роджер натужно рассмеялся. — Кто может тягаться с ним?

— Вопрос о соперничестве не стоит, — ответила она. — Никогда не стоял. И не будет.

— Ты уверена? Честно говоря, мне он показался очень упрямым типом.

— Уверена, — отрезала Холли.

— Ну что ж, — поникшим голосом произнес Роджер, — поскольку ты все еще работаешь у меня, я постараюсь сделать хорошую мину при плохой игре.

— Роджер, даже не имея контракта, я все равно была бы для тебя лишь фотомоделью. Я не только люблю тебя как друга, но и считаю самым хорошим модельером в мире. Я счастлива приобщиться к твоему таланту, демонстрируя твои модели.

— Слава Богу. Уже поздно заменять тебя кем-либо, Шанн… Холли.

— Я просто убью ту, которая осмелится занять мое место.

Роджер рассмеялся, явно польщенный ее словами. Чувствовалось, что он немного расслабился.

— Когда тебе наскучит жизнь с дьяволом, — сказал он, — знай, на свете существует светловолосый ангел, который всегда рад зализать твои раны.

— Линк вовсе не дьявол.

— Судя по тому, что я видел несколько дней назад, — сухо возразил Роджер, — он им вполне может стать.

— Роджер… — начала Холли.

— Ладно, ладно, я позвонил не затем, чтобы обсуждать с тобой дьявольское обличье Линкольна Маккензи, — перебил он.

Холли облегченно вздохнула.

— Хорошо. Слушаю тебя.

— Я решил отложить пока съемки в Невидимых родниках.

— Почему?

— Погода, — не вдаваясь в подробности, ответил Роджер.

Холли нахмурилась.

— Вместо этого мы отправимся в Кабо-Сан-Лукас. Прогноз погоды со спутника и местные синоптики убедили меня, что там будет стоять жаркая, сухая погода.

— В противовес жаркой и влажной здесь? — с деланной беззаботностью произнесла Холли.

— Именно.

Девушка нервно теребила край блузки, соображая, что бы предпринять. Она любила свою работу, но не хотела расставаться с Линком. Особенно сейчас, когда в их отношениях нет полной ясности.

— Когда выезжаем и сколько там пробудем? — наконец спросила она.

— Где-нибудь на следующей неделе, — ответил Роджер. — Не могу сказать точнее. У меня проблемы с подбором мужчин.

— А что случилось с последним красавчиком? У него были замечательные серые глаза.

— Он сломал руку, взбираясь на скалы при съемках рекламы сигарет.

Холли сочувственно покачала головой.

— Сегодня должны прислать еще несколько человек. Если не удастся найти что-нибудь подходящее, попробую поискать новые образы.

Холли скорчила гримаску, вспомнив, как Роджер однажды уже пытался найти «новые образы».

— Только не надо больше бессловесных тупоголовых баранов, пожалуйста, — взмолилась она. — Постарайся найти кого-нибудь посмышленей.

— Слушай, куда подевался твой дух авантюризма? Между прочим, благодаря этому типу мы распродали много моделей спортивной одежды.

— Ко всему прочему, он еще постоянно пытался ущипнуть меня, — ехидно вставила Холли.

— Да, что и говорить, его внешность была куда лучше его интеллектуального уровня.

— А ты не думал использовать в качестве модели Линка? — полушутя спросила Холли.

— Любовь слепа.

— Что, прости?

— Линкольн Маккензи похож на твои любимые горы в бескрайней пустыне, — резко ответил Роджер. — Огромный, угрюмый. Я полагаю, мои модели одежды предназначены для более цивилизованной публики.

Услышав такую характеристику брата, Бет в первую секунду не знала, обидеться ей или рассмеяться. В конце концов природное чувство юмора взяло верх, и девочка уткнулась лицом в подушку, давясь от смеха.

— Что это? — спросил Роджер. — Я слышу какие-то звуки, будто ты чем-то подавилась.

Холли тихонько рассмеялась.

— Это младшая сестренка Линка, — пояснила она.

— О-о, — произнес Роджер. — Прости, дорогая, я не знал.

— Ничего, все в порядке. Бет тоже считает, что Линк порой выглядит довольно мрачно, но это только когда он в ярости. Все остальное время он мил, как котенок.

— Угу, этакий лев, — буркнул Роджер. — Я встречал его сородичей в Африке. Или в клетке. Так, кстати, гораздо безопасней.

Холли застонала, поняв бесполезность дальнейшего спора.

— По крайней мере приезжай вечером на наше торжество, — сказала она.

— Извини, не смогу. Миссис Лакара — помнишь ее, Королева бриллиантов? — позвонила и пригласила четыре модели и вашего покорного слугу на родео или что-то в этом роде.

— Родео? — Холли удивленно заморгала глазами. — Ты ничего не путаешь?

— Ну это такой лошадиный аукцион с барбекю, или, как она называет, бал смокингов. Я, естественно, принял приглашение. Звучит просто ужасно и абсолютно по-американски.

— Похоже, мы с тобой увидимся через несколько часов, — произнесла Холли, глядя на Бет.

Девочка кивнула и прошептала:

— Миссис Лакара звонила вчера и договорилась еще о пятерых приглашенных.

— Как тебя понимать?

— Миссис Лакара пригласила тебя на празднество «Арабские ночи», устроителем которого является не кто иной, как Линкольн Маккензи.

— Этого еще не хватало, — пробормотал Роджер. — Ну что ж, я отполирую свои бойцовские бивни и воздам этому парню по заслугам.

— Роджер…

— Ладно, дорогая. Должен же я немного поиздеваться. Этим и ограничусь.

— Надеюсь.

— Оставь для меня танец, прекрасная леди. Роджер положил трубку до того, как Холли успела ответить ему.

— Видно, твой шеф по-настоящему любит тебя, — сказала Бет.

— Он мне друг, не более. — Девушка улыбнулась. — Но и не менее. Я уверена, вы понравитесь друг другу.

— Почему?

— Роджеру всегда нравились красивые женщины. — Холли снова зевнула. — Что у нас на повестке дня?

— Линк все еще возится с кобылой. У нее то начинаются схватки, то опять прекращаются.

— Бедный Линк.

— Бедные мы. К началу торжества он будет в отвратительном расположении духа.

— Насколько я помню, он всегда не слишком жаловал балы, — произнесла Холли.

— Это не самое худшее, — заметила Бет.

— Что может быть хуже мрачного Линка?

— Миссис Мелли звонила вчера вечером, — сказала Бет. — Сказала, что ей надо ухаживать за больной сестрой. Я разрешила ей остаться в Палм-Спрингсе.

Холли искоса взглянула на Бет.

— Ничего страшного, правда же? — с тревогой спросила девочка. — Мы сможем провести бал и без экономки, как ты думаешь?

— Похоже, у нас нет выбора, — улыбаясь, произнесла Холли. — Встретимся на кухне через десять минут.

— Нет, на веранде, — поправила Бет. — Я принесу тебе кофе и гранолу. На большее у нас нет времени.

— Много дел?

— Ужасно много, — удрученно подтвердила Бет.

Через десять минут они встретились на веранде. Девочка молча вручила Холли обещанный завтрак.

Холли ела гранолу, пила кофе и наблюдала за рабочими. Они столпились у круглой площадки, сооруженной на огромном заднем дворе дома Маккензи, устанавливая над ней невероятных размеров красно-серебристый шатер.

Холли взглянула на Бет.

— Ожидается дождь? — спросила она.

— К сожалению, да.

Неподалеку от обширной площадки бассейна были устроены мангалы для барбекю, на которых уже жарился огромный кусок быка и целый поросенок. Стойку бара разместили среди многочисленных кадок с благоухающими цветами.

Несмотря на то что аукцион был назначен на час дня, к девяти часам на ранчо начали постепенно съезжаться люди. Большинство из них толпились в конюшнях, рассматривая выставленных на продажу лошадей.

Как всегда бывает на таких аукционах, больше прибыло просто любопытствующих, нежели желающих приобрести породистую лошадь.

Не успела Холли допить кофе, как рабочие стали обращаться к ней по различным вопросам.

Время от времени в разговор вступали скучающие гости.

Бет и Холли взяли на себя развлечение гостей.

К полудню Холли совершенно выбилась из сил и была на грани срыва. Она успокоила поставщиков провизии, поболтала с гостями, присмотрела за двумя детишками, крутившимися у бассейна, матери которых не могли сказать своим отпрыскам «нет», объяснила другой парочке, что их пяти пуделям нельзя бегать среди выставленных на продажу арабских скакунов, и попыталась уладить вспыхивавшие конфликты.

Она поспевала везде, но до сих пор ей не удалось увидеться с Линком, чтобы уладить свой собственный конфликт.

Каждый раз, когда она направлялась к конюшне, где жеребилась лошадь, какой-нибудь рабочий хватал ее за руку, принимаясь расспрашивать, куда ему что-то положить и что ему делать. Ей приходилось сдерживаться, чтобы не послать их всех к черту.

К трем часам Холли решила добраться до конюшни во что бы то ни стало.

Не успела она выйти с заднего двора, как кто-то снова схватил ее за руку. Она повернулась как разъяренная фурия, не в силах подавить раздражение.

— Неужели нельзя подождать? — выпалила она.

Бет испуганно посмотрела на нее.

— Прости, — поспешно произнесла Холли. — Я не знала, что это ты. Я уже в который раз пытаюсь добраться до Линка, но каждый раз кто-нибудь хватает меня за руку.

— Именно за этим я и пришла, — сказала Бет. — Он звонит из конюшни. Танцовщица наконец ожеребилась.

— Жеребенок жив? — взволнованно спросила Холли.

— Слава Богу, все благополучно.

— Прекрасно. Иногда при таких долгих родах жеребенок рождается мертвым. Как Линк?

— Смертельно устал. Извинился за то, что не сдержался вчера вечером. Я тоже извинилась. Но…

— Что?

— Но это не изменило наших взглядов, не так ли? Я хочу сказать, что я по-прежнему хочу выглядеть старше, а он по-прежнему хочет, чтобы я выглядела как ребенок. Это просто нечестно.

— Ну, не стоит огорчаться, — устало проговорила Холли. — Дай ему время, дорогая. Он должен привыкнуть к мысли, что красота сама по себе не является злом.

Бет нахмурила брови.

— Значит, ты не станешь укладывать мои волосы и делать мне макияж? — спросила она.

— Ничего подобного. В восемь часов, как договорились.

Девочка выпустила руку Холли.

— Отлично! — просияв, воскликнула Бет.

— Мы с тобой будем сообщниками в преступлении, — заговорщицки прошептала Холли.

— Каком преступлении? — раздался зычный голос позади нее. — Будете воровать конфеты?

Холли оглянулась и робко улыбнулась Линку.

— Не спрашивай, если не хочешь снова поссориться, — предупредила она.

— Я и в прошлый раз не хотел ссориться. Уверен, и сейчас не дойдет до драки.

Зевая, Линк взъерошил густые волосы. Следы усталости на его лице тронули сердце Холли. Она поднялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

— Тогда мир, — сказала она. — Я и сама чувствую себя не слишком бодрой.

Он обнял ее.

— Плохо спала?

— Угу.

— Вот что происходит, когда спишь одна, — прошептал он, чтобы не услышала Бет.

С противоположной стороны двора Холли окликнул официант. Она сделала вид, что не услышала его. Мужчина быстрой, решительной походкой направился к ней.

— Какой кошмар, — простонала она. — Прицепился как банный лист.

— Не волнуйся, я разберусь, — сказала Бет, устремляясь навстречу мужчине.

— Наверное, опять будет жаловаться на кухню, — предположила Холли. — На Ней, видишь ли, всего одна микроволновая печь.

— Если ему нужны две, прихватил бы свою собственную.

— Именно это я ему и сказала.

— Видимо, хочет услышать это еще раз. От самих Маккензи!

Бет с несвойственным ее возрасту самообладанием и решительностью вступила в переговоры с официантом.

Линк взял Холли за руку и потянул к дому. Они на цыпочках, оглядываясь, чтобы не попасться на глаза гостям и рабочим, прошли через кухню и поднялись по ступенькам наверх.

Линк отключил телефон в гостиной, вошел в свою спальню и закрыл дверь. Затем сладко потянулся, прогнув спину, и начал медленно расстегивать рубашку. Линк поморщился, стягивая длинные рукава.

Холли вдруг ясно вспомнила грозу, сверкающую молнию и падающего с лошади Линка.

— Все еще болит? — спросила она.

— Немного. Танцовщица почему-то решила ожеребиться стоя.

— Да, плохо, конечно, что ты говоришь по-английски, а не по лошадиному. Тогда бы все как следует объяснил ей.

Усмехнувшись, Линк снова потянулся.

— В конце концов она все же легла, — сказал он, — поняла, что к чему, и мне уже было легче.

Холли посмотрела на его усталое лицо.

«Сейчас не время представлять ему Шаннон, — огорченно подумала она. — Линк слишком устал, чтобы вникнуть в суть дела».

Но он непременно должен сделать это, если хочет, чтобы у них было будущее.

— Тебя нужно хорошенько растереть, — сказала Холли.

— Как лошадь, да?

— К счастью, ты поменьше.

— Но намного больше новорожденного жеребенка, — улыбнулся Линк.

Смеясь, Холли прошла мимо Линка в ванную и вернулась, держа в руках душистое масло, которым сама пользовалась после душа.

— После ополоснешься в душе, — сказала она, — а теперь просто ложись и нюхай.

Линк потянул носом, когда Холли приблизилась к нему.

— Пахнет свежестью и чистотой, как от тебя. С тихим вздохом он лег лицом вниз посреди огромной кровати. Холли пришлось забраться на нее и сесть на Линка верхом.

Она поерзала, устраиваясь поудобнее, согрела в руке немного масла и принялась массировать вверх от поясницы длинные, упругие мышцы спины.

Холли налегала изо всех сил, стараясь как следует размять напряженные, почти каменные мускулы.

Линк застонал.

— Слишком сильно? — встревожилась Холли.

— Слишком хорошо. Кто тебя научил этому?

— Мой учитель балета. Нам часто приходилось растягивать мышцы, и он учил нас делать самомассаж.

Некоторое время она работала молча, любуясь сильными линиями его спины с гибкими и мощными мышцами. Линк был сложен как профессиональный пловец.

Холли осторожно положила локоть на особенно заметное сплетение мышц на его спине и начала разминать, постепенно увеличивая давление.

Линк снова застонал, но не от боли — от удовольствия.

Холли согрела еще немного масла и принялась массировать плечи и руки до кончиков пальцев.

Вздохи и бессвязное бормотание Линка очень забавляли ее. Она была рада, что доставляет ему удовольствие.

Постепенно у нее начали ныть руки и запястья, но она не обращала на это внимания. Удовольствие от прикосновения к его телу оказывало на нее поистине гипнотическое действие.

До сих пор ни один мужчина не казался Холли красивым. Многих она считала привлекательными, многих — приятными, особенно в модельном бизнесе. Но красивыми — никогда.

Пожалуй, о Линке единственном она могла с уверенностью сказать, что он красив, как природа, которая всегда так манила ее. Его красоту можно было сравнить с суровой красотой гор, пустыни, бушующих гроз.

Напряженное сильное тело постепенно расслабилось под ее пальцами, но Холли все не унималась, продолжая массировать Линка. Наконец она вздохнула, несколько раз сжала и разжала ладони, встряхнула кисти рук и принялась за его ноги.

Через мгновение Холли раздраженно фыркнула. Толстая джинсовая ткань была не только неприятна на ощупь, но и существенно мешала делать массаж.

— Ты спишь? — прошептала она.

Спина Линка дрогнула от беззвучного смеха.

— Не совсем, малышка.

— Если у человека сильно напряжены мышцы спины, значит, то же происходит и с мышцами бедер и ног, — заявила она.

— И что же из этого следует? Холли поднялась.

— Из этого следует, что тебе придется снять джинсы. Только и всего.

Линк перевернулся на бок, подпер рукой голову и посмотрел на Холли.

— Если я сниму джинсы, — сказал он, — вряд ли ты сможешь помассировать мне ноги.

— Не сомневайся, смогу, — улыбнулась Холли. — Доверься мне.

Линк лег на спину, потянулся, наблюдая за девушкой из-под полуприкрытых ресниц, и вдруг молниеносно схватил ее.

Прежде чем Холли успела сообразить, что произошло, она уже лежала на Линке. Он плотно обвил ногами ее лодыжки, не давая пошевелиться. Она чувствовала его тепло, чувствовала, как он возбужден.

— Сейчас я не могу довериться даже себе самому, — сказал он. — Ты сводишь меня с ума.

Холли открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Линк запечатлел на ее губах поцелуй, от которого у нее перехватило дыхание. Сладостное блаженство разлилось по всему телу.

Она не сопротивлялась, а отдалась пьянящей страсти с той же щедростью, с которой дождь изливает свою благодатную влагу на изнывающую от засухи пустыню.

Язык Линка медленно скользил внутри ее рта, прошелся по краешкам зубов, повторив их ровную линию, и принялся ласкать нежные губы.

Из груди Линка вырвался стон.

— Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я хочу тебя все сильнее, — нехотя отрываясь от сладостных губ, прошептал он. — Будь это не ты, я бы не на шутку испугался, что это со мной.

Холли почувствовала, как ноющая боль внизу живота перерастает в горячие пульсирующие волны, растекающиеся по всему телу. Невольно подчиняясь внезапно охватившему желанию, она страстно прижалась к Линку бедрами.

— Я чувствую то же, что и ты, — прошептала она. — Всегда чувствовала, всегда мечтала о тебе, Линк.

Она припала губами к его рту, медленно лаская его языком. Пальцы Линка нырнули под блузку, поймали возбужденные кончики грудей и нежно массировали их. Девушка выгнулась и стонала от желания и восторга.

Линк внезапно обнял ее обеими руками за спину, еще сильнее прижимая к себе, потом обхватил бедра и пылко прильнул к ним возбужденной плотью.

Холли изнывала от вожделения, сладостные и мучительные эмоции захлестывали ее. Теряя голову, она вцепилась ногтями в его плечи.

— Я хочу, чтобы ты ласкал меня везде. Пусть на моем теле не останется ни единого уголка, которого бы не коснулись твои нежные губы, — осипшим от возбуждения голосом бормотала она. — Я сама хочу ласкать тебя везде.

— Холли… — едва справляясь с волнением, шептал Линк. — Боже мой…

— Я хочу, чтобы ты стал частью меня, — дрожащим голосом продолжала она.

Линк прильнул к ее губам в жарком, необузданном поцелуе. У Холли закружилась голова. Ничего подобного ей не доводилось испытывать. Все вокруг исчезло. Она ничего не видела и не слышала, только чувствовала.

Она изнемогала от желания, хотела Линка так же, как он ее. Только бы слиться с ним воедино, раствориться в нем, как благодатные капли дождя растворяются в иссушенной беспощадным солнцем земле пустыни. Пусть грянет гром и засверкают молнии, ввергнув их в упоительный экстаз наслаждения!

Линк вдруг отстранился. Холли едва не вскрикнула от разочарования. Несколько секунд слышалось лишь их прерывистое дыхание.

Закусив губу, она взглянула на Линка: глаза закрыты, губы плотно сжаты, кисти рук зажаты в кулаки.

— Ты не хочешь меня, Линк? — дрогнувшим голосом спросила она, пытаясь унять навернувшиеся на глаза слезы и подавить в себе жгучее желание близости.

Он молча взял ее руку и прижал к себе. Холли ощутила его восставшую, разгоряченную плоть.

— Как ты думаешь? — сквозь плотно сжатые зубы спросил он.

— Тогда почему? — теряясь в догадках, изумилась Холли.

Когда Линк открыл глаза, они были скорее зеленые, чем карие, и горели от еле сдерживаемой страсти. Он был потрясен тем, как быстро он потерял голову.

«Она девственница, — угрюмо напомнил он себе. — Надо решить — либо я преодолею собственную страсть, либо вместо наслаждения доставлю ей боль».

— Я хочу, чтобы твоя первая близость с мужчиной была безукоризненной, — ответил он.

— Что-то не верится, судя по тому, что я слышу.

Линк не возражал, чувствуя справедливость ее упрека.

— Мне говорили, что во второй, третий и четвертый раз бывает гораздо лучше, — с едва уловимой улыбкой проговорила она. — Не говоря уж об остальных.

Линк жадно глотнул ртом воздух. Улыбка Холли казалась ему несбыточной мечтой, недосягаемым благоуханным раем, манящим красотой и обещающим вечное забвение.

— Мне не хотелось бы заниматься любовью и бояться, что сюда забредет какой-нибудь бестолковый гость, — ответил он.

— Так закрой дверь на ключ.

— Не хочу любить тебя в спешке, вскакивать с постели и сломя голову нестись к гостям.

— На безрыбье… — начала Холли.

— И уж тем более мне не хотелось бы пахнуть конюшней рядом с таким благоухающим розовым бутоном, как ты, — перебил он ее.

Холли ткнулась носом в его грудь.

— Это запах «Романтики», — возразила она. Линк удивленно приподнял бровь. Девушка улыбнулась, указывая на стоящую на тумбочке бутылочку с ароматизированным маслом. Быстрым, мощным движением Линк поднялся с кровати, бессознательно пытаясь отдалиться от Холли. Казалось, чем дальше он будет от нее, тем легче будет справиться с искушением…

— Я пахну хорошо лишь до пояса, — сказал он.

— Может, ты слышал о таком современном изобретении, как душ? — спросила Холли.

Она поднялась, подошла к двери, ведущей в кабинет, и закрыла ее на засов. То же самое она проделала с дверью, ведущей в гостиную.

Повернувшись с присущей ей грацией, Холли медленно пошла к Линку, с каждым шагом расстегивая на блузке одну пуговку.

— Так вот о душе…

На мгновение ей показалось, что она уговорила его. Так же думал и Линк.

Но вдруг, подчиняясь какой-то неведомой силе, он шагнул в ванную и быстро запер за собой дверь.

Холли прислонилась разгоряченным телом к прохладному косяку двери.

— Линк? — прошептала она, зная, что он не услышит ее, если не прижмется к двери с другой стороны.

— Через десять минут я должен подготовить лошадей к аукциону, — услышала она. — Если этого времени для тебя достаточно, — задвижка открылась, — входи.

— Ты ведь эксперт по этим вопросам, — ответила она, — тебе решать.

— С некоторыми женщинами мне достаточно и девяти минут. Но для тебя не хватит и всей жизни.

— Когда же придет это время? — простонала Холли. — Черт побери, Линк, это нечестно!

Линк тихо рассмеялся.

— Ты не единственная, кто сгорает от желания, малышка. Обещаю наверстать упущенное сегодня же ночью. Мир?

Стиснув зубы, Холли опрометью выбежала из комнаты.

— Мир, — на ходу бормотала она. — Черт побери!

Она застегнула блузку и отправилась на поиски официанта.

Если этот тип все еще мечтает поспорить с ней по поводу микроволновой печи, она предоставит ему такую возможность.

Бет ерзала на стуле, не в силах сдержать радостного возбуждения.

— Могу я наконец взглянуть? — спросила она. Холли с улыбкой расчесывала длинные светлые пряди, накрученные на крупные бигуди.

— Пока нет.

— Что ты делаешь? — не унималась девочка.

— Расчесываю твои волосы.

— Я так волнуюсь, — прошептала Бет.

— Да что ты? — подтрунила Холли. — А я и не заметила.

— Ты такая же, как Линк.

— Не вертись, а не то я буду возиться вдвое дольше.

Бет скорчила рожицу и попыталась угомониться. Однако ей это не удалось.

— Джек уже здесь, — снова сказала она. — Правда, он красавчик?

Холли попыталась припомнить хотя бы одно лицо в группе прибывших на барбекю подростков.

— Должно быть, я пропустила его, — сказала она. — Который из них?

— Самый симпатичный, — не задумываясь ответила Бет.

— Они все показались мне довольно симпатичными.

Бет прыснула со смеху.

— Он стоял рядом с невысокой рыжеволосой девочкой, — сказала Бет. — Она моя лучшая подруга.

— Ах этот! Очень милый. — Холли сняла накидку, которую использовала, чтобы не испачкать одежду Бет во время наложения макияжа. — Ну вот и все. Поднимайся. Теперь можешь очаровывать кого угодно.

Бет вскочила и с приглушенным воплем бросилась к зеркальным дверцам шкафа в комнате для гостей.

— О… — только и сумела выдохнуть она, увидев свое отражение. Ее глаза расширились от удивления.

Перед ней стояла очаровательная юная особа. Волосы цвета последних лучей заходящего солнца струились по шелковой блузке, мягкими волнами падая на нежную грудь. Из-под ниспадающей фалдами бирюзовой юбки виднелись серебряные босоножки. Крошечные сережки вторили мерцанию необыкновенных бирюзовых глаз.

— Не могу поверить, — прошептала Бет, завороженно глядя в зеркало. — Я такая хорошенькая!

Холли с улыбкой поправила белокурый локон.

— Ты просто красавица, Бет. Личико девочки внезапно омрачилось.

— Я так похожа на маму, — поникшим голосом произнесла она.

Сердце Холли сжалось от боли.

— Она правда… — Бет в нерешительности остановилась, но затем стремительно закончила фразу, словно надеясь, что так ей будет намного легче, — …была дурной женщиной?

Холли не могла лгать, но и говорить правду ей не хотелось.

— Твоя мать была очень несчастной, — наконец сказала она. — Как правило, такие люди делают несчастными и других.

На какое-то мгновение Бет показалась гораздо старше своих лет.

— И я похожа на нее, — подытожила она.

— Только внешне. Поверь мне, ты очень хороший человек. Какой бы ни была твоя мать, это не имеет к тебе никакого отношения.

— Линк не может в это поверить.

— Ты должна понять его. Две красивые женщины однажды очень сильно ранили его душу.

— Понимаю, — прошептала девочка.

— И поэтому две другие не менее красивые женщины должны восстановить его веру в красоту. До сих пор красота и жестокость означали для него одно и то же. Мы должны доказать ему, что это не так.

Холли приподняла подбородок Бет и внимательно посмотрела ей в глаза.

— Поможешь мне? Бет медленно кивнула.

— Хорошо, — сказала Холли. — А теперь моя очередь превращаться из гусеницы в прекрасную бабочку. Подождешь?

Девочка, казалось, удивилась, но сразу же согласилась.

— Конечно, — сказала она. — Тебе помочь?

— Нет. Я хочу удивить тебя.

Бет засмеялась и без возражений включила стоявший в комнате маленький телевизор.

Тем временем Холли вошла в ванную и закрыла за собой дверь.

Она заранее приняла душ и накрутила волосы на бигуди. Оставалось лишь надеть платье, сделать макияж и причесаться.

Холли торопливо извлекла из походного чехла свой любимый наряд — длинное черное платье простого и элегантного силуэта. Неглубокий вырез-щель открывал плечи, прилегающий лиф превосходно подчеркивал изящные изгибы тела. Спина была полностью открыта. Широкая юбка двигалась в такт движениям тела.

Край каждого из коротких рукавов был украшен перевернутой V-образной вставкой с замысловатым плетением необычайных по красоте золотых цепочек. Другая вставка, напоминавшая по форме алмаз, украшала лиф платья.

Согретые кожей цепочки шевелились и блестели в такт дыханию девушки. И хотя причудливое плетение скрывало тело, ажурное золотое кружево притягивало внимание мужчин, неизменно вызывая желание прикоснуться к тому, что было скрыто от посторонних глаз чувственно мерцавшим золотом. Холли быстро надела платье и, набросив Длинную — от подбородка до щиколоток — накидку, открыла косметичку. Улыбнувшись своему отражению, она принялась за работу.

Тщательно наложив тон, она припудрила лицо и немного выделила румянами скулы. Затем расчесала и придала форму бровям. Капелька ароматизированного масла придала им шелковистый блеск.

Тени сделали ярче ее золотистые глаза. Холли аккуратно подвела их карандашом под веком. Несколько умелых мазков тушью зрительно удлинили ресницы, сделали их гуще. А темно-розовый контур и блеск для губ подчеркнули чувственную линию рта.

Результат оказался ошеломляющим, но только не для Холли. Девушка давно привыкла к подобным метаморфозам. Это было ее второе лицо, маска, за которой она скрывала от внешнего мира свою ранимую душу.

Уверенными ловкими движениями Холли сняла бигуди и расчесала волосы. Они рассыпались по плечам, заблестали, заиграли, словно обрадовавшись долгожданной свободе.

Она подобрала их по бокам, закрепив золотыми заколками в виде перекрученных жгутов, которые как нельзя лучше подходили к ее наряду. Остальные волосы свободно струились вдоль оголенной спины, пока наконец не сливались у талии с черным шелком платья.

Холли надела золотистые босоножки на высоких каблуках, сняла накидку и придирчиво осмотрела себя в зеркале.

Холод ледяными тисками сковал душу.

Никогда еще ее перевоплощение не выглядело столь ошеломляющим. Разбуженная Линком чувственность оставила неизгладимый след: от разгоряченного тела исходила мягкая трепетная волна, глаза завораживали божественным блеском, губы припухли, изнывая в ожидании новых ласк.

Глядя в зеркало со смешанным чувством гордости и страха, Холли поняла, что никогда еще не была столь соблазнительной.

Открыв дверь, она вошла в комнату. Бет, стоя перед телевизором, сосредоточенно смотрела на экран.

Холли услышала рекламу прежде, чем увидела изображение: «…создано для окутанного изысканным ароматом духов женского тела».

Ролик снимали в прошлом году. Холли рекламировала коллекцию изысканного дамского белья, которое до сих пор раскупалось очень хорошо.

— Бет?

— Я видела эту рекламу сотню раз, — по-прежнему глядя на экран, произнесла девочка. — Шаннон, по-моему, самая восхитительная женщина в мире.

— Спасибо.

Бет пораженно замерла, затем повернулась и посмотрела на Холли.

— Холли?.. — еле слышно пролепетала она.

— Та же самая, — радостно констатировала девушка.

Бет смотрела на нее во все глаза, пытаясь прийти в себя.

— Вернее, почти та же самая, — невозмутимо продолжала Холли. — Наряды от Ройса способны творить чудеса, а это платье Роджер сделал специально для меня.

— Я… я… — Бет перевела дыхание, не в силах справиться с охватившим ее волнением. — Не верю своим глазам. Почему ты не сказала нам?

— Ну как же, вспомни получше, я говорила, что я — топ-модель.

Бет лишь молча качала головой.

— Ну а что, по-твоему, я должна была сказать? — невозмутимо произнесла Холли. — Привет, я Шаннон — всемирно известная фотомодель. По-моему, неприлично кичиться своей известностью.

Бет заморгала глазами, не зная, как реагировать. Потом вдруг рассмеялась.

— Посмотрим, что теперь запоет Син, когда увидит тебя! — справившись наконец с приступом смешливости, сказала она.

— Мне кажется, у нас есть реальная возможность, — ответила Холли. — Для этого я и попросила тебя остаться.

— А уж когда Линк увидит… — девочка осеклась, поняв, что ее брат вряд ли придет в восторг.

Скорее наоборот, будет в ярости. — Боже, — пробормотала она. — Он закатит грандиозный скандал.

— Ты права. Это вторая причина, по которой я попросила тебя дождаться меня. Надеюсь, он не станет убивать меня на глазах у своей малолетней сестры.

Бет не разделяла ее уверенности. Холли глубоко вздохнула, протягивая девочке руку.

— Идем, дело прежде всего, — сказала она.

— Какое дело? — поинтересовалась Бет.

— Хочу посмотреть, как у Син отвалится челюсть.

Когда Холли и Бет спустились вниз, было уже темно. Время от времени в просветах между стремительно несущимися по небу облаками проглядывала бледная луна.

Ночной воздух был напоен звуками старинного вальса. Музыка лилась неторопливо и свободно. Многочисленные гирлянды с крошечными лампочками тянулись среди деревьев и вдоль изгороди, освещая гостям путь к танцевальному павильону, тоже украшенному огнями, привлекающему к себе все новые и новые нарядно одетые и смеющиеся парочки.

Некоторые гости, успевшие побывать на аукционе и барбекю, отправились по домам, расположенным по соседству, переодеться к предстоящему торжеству. Другие привезли вечерние туалеты с собой и переоделись в одной из шести комнат в доме Маккензи, предназначенных для гостей. Остальные ограничились лишь аукционом. Они с царственным видом ходили среди чистокровных арабских скакунов, искренне восхищаясь их горделивой осанкой.

В воздухе витал сказочный аромат восточной ночи. Прогуливались элегантные дамы, одетые в шелка. Переливались бриллианты. Резвились лоснящиеся, украшенные султанами арабские скакуны. Холли казалось, что она очутилась в волшебной стране, окутанной роскошью и богатством.

Насладившись необычайным преображением ранчо, Холли устремила взор на площадку, где проводился аукцион. Платформа напоминала затемненную театральную сцену, посреди которой в круге света стоял великолепный жеребец темной масти. Животное поражало воображение неимоверной грацией. Его держали на тонкой плетеной шелковой уздечке. При каждом движении жеребца замысловатые шелковые султаны на уздечке покачивались и переливались в лучах света.

— Потрясающее животное, — произнесла Холли, завороженно глядя на жеребца.

Бет проследила за ее взглядом.

— Ночной Танцор, — сказала она. — Отец жеребенка Танцовщицы. Поэтому Линк так волновался за него.

— Неужели вы выставили его на аукцион? Бет рассмеялась.

— Конечно, нет, — гордо ответила она. — Мы показываем только лучших племенных жеребцов. Линк заканчивает этим каждый аукцион.

Холли не сводила глаз с освещенной лучами прожектора платформы. На этот раз ее взгляд привлек высокий человек, стоявший за кругом света, державший в руках конец шелковой уздечки, надетой на Ночного Танцора.

Девушка не могла рассмотреть его лица, и лишь мужественная пластика движений, с которой он управлял жеребцом, позволила ей узнать в нем Линка.

— Ты не находишь, что он сам похож на животное? — сказала Бет.

— Да, — улыбнулась Холли. — Они похожи.

Бет прыснула со смеху. Подобрав длинную юбку, она направилась к павильону. Холли шла следом, чуть приподняв подол вечернего платья, чтобы не испачкать его о траву.

Тем временем Линк, не заметивший появления на дорожке Холли и сестры, направился в конюшню, ведя по уздцы Ночного Танцора.

Через пару минут девушки присоединились к нарядно одетым гостям. В павильоне собралось довольно много людей, было весело и шумно. По одну сторону расположилась площадка для оркестра, по другую — стойка бара и буфет. Между ними уютно разместились небольшие столики со стульями.

Схватив Холли за руку, Бет потащила ее за собой.

Холли недоуменно уставилась на нее.

— Давай быстрей, — сказала та. — Я только что заметила язву!

— Язву? — спросила Холли.

— Да, вон там, — на ходу ответила девочка, продолжая тащить Холли за собой.

Холли остановилась, пытаясь рассмотреть в толпе приглашенных хоть одно знакомое лицо.

На другой стороне павильона она заметила невысокую блондинку в окружении нескольких мужчин. На ней было длинное обтягивающее красное платье, сплошь покрытое блестками, с глубоким декольте и разрезом до середины бедра.

— О, — произнесла Холли, — да это же Син. Точно, настоящая язва.

— Как ее еще можно назвать?

— Можно по-разному, но ты еще слишком мала, чтобы слышать такое, — ответила девушка.

Бет усмехнулась.

— Спорим, я знаю такие слова и без тебя, — сказала она.

Холли благоразумно промолчала.

— Пошли, — нетерпеливо произнесла Бет, хватая Холли за руку.

— Подожди, давай дадим ей минуту-другую. Не стоит портить ей вечер в самом начале.

— Почему бы и нет? Она же мне портила, и не раз.

Холли лишь снисходительно улыбнулась в ответ.

— Успокойся, дорогая, — сказала она. — Предоставь все дело мне.

— Что ты задумала?

— Не волнуйся, все будет весьма чинно.

Бет перевела дыхание и попыталась перехватить взгляд Холли, но она уже отвернулась, разглядывая собравшуюся публику.

— Ну, хорошо. Я подожду, — разочарованно произнесла Бет, по-прежнему глядя туда, где красовалась Син. Женщина просто излучала чувственные флюиды, притягивающие к ней мужчин.

При одном взгляде на нее Бет чувствовала себя неуклюжей и уродливой.

— Что теперь? — вздохнув, спросила она.

— Стой рядом со мной и представляй всем, кого знаешь.

Бет снова вздохнула. На этот раз гораздо громче. Ей явно не нравилась выбранная Холли стратегия.

— Существуют вещи гораздо более интересные и притягательные для мужчин, чем броское красное платье, — заметила Холли.

— Расскажи это Син.

— Непременно. Объясню ей, — поворачиваясь к Бет, произнесла Холли. — Со всеми подробностями.

— Ладно, я представлю тебя всем знакомым, что дальше?

— А дальше я подрежу ей коготки и усмирю ее пыл раз и навсегда.

У Бет перехватило дыхание. Она внимательно взглянула на Холли, впервые поняв, что под очаровательной внешностью скрывается твердый как алмаз характер. В это мгновение Холли напомнила ей брата, который не пасовал перед трудностями, всегда добиваясь намеченной цели.

— Я надеюсь, — сказала она, — ты никогда не направишь свой гнев на меня?

— Конечно, нет, глупышка. Я караю лишь злых и жестоких людей. Таких, как Син.

Холли улыбнулась, придавая лицу невинное выражение.

— Идем, Бет. Мне надо познакомиться с уймой людей.

— Ты что, хочешь знакомиться со всеми подряд? — изумилась девочка. — Не только с мужчинами?

— Совершенно верно, — подтвердила Холли.

— О Боже, — простонала Бет, с ужасом глядя на огромную толпу приглашенных. — Да их же здесь тьма-тьмущая.

— Ну уж, — с улыбкой произнесла Холли.

— С кого начнем? — с убитым видом спросила Бет.

— Ты знаешь вон того седого человека с дамой в бледно-лиловом платье?

— Конечно. Но ведь он старый. Холли поморщилась.

— Ни один мужчина, который еще способен дышать, не может быть слишком старым.

Бет посмотрела на Холли так, будто хотела сказать: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь», взяла ее за руку и направилась к пожилой паре.

— Здравствуйте, я рада вас видеть, — сказала она. — Джордж, Мери, позвольте мне представить вам Холли Норт, неве…

— Давнего друга семьи Маккензи, — поспешно перебила ее Холли. Она не была уверена, что Линк захочет видеть ее после сегодняшнего вечера и уж тем более жениться на ней.

«Не смей думать об этом, — твердо приказала она себе. — Главное сейчас — показать Бет, как следует обходиться с такими злобными мерзавками, как Син. В жизни ей не раз еще придется столкнуться с такими созданиями. И Линку тоже».

Несмотря на мрачные мысли, она приветливо улыбалась, обмениваясь рукопожатием с новыми знакомыми. Ей было не впервой скрывать горечь и страх от посторонних.

— Рада познакомиться с вами, мистер и миссис… — Холли замялась.

— Джонстон, — сказал мужчина, протягивая ей руку. — Зовите меня просто Джордж.

— При условии, что вы будете звать меня Холли.

Девушка твердо пожала руку и повернулась к его жене.

— Что за дивный цвет у вашего платья, миссис Джонстон. Он так идет вам. Я завидую вам. Если бы я надела бледно-лиловое, то все решили бы, что я подхватила грипп.

Холли говорила совершенно искренне. Она не выносила даже мелкую ложь, которая, как она уже успела заметить, в некоторых случаях являлась необходимой.

Взгляд проницательных голубых глаз оценивающе скользнул по лицу Холли, женщина помедлила, однако обезоруживающая искренность девушки сыграла свою роль, и женщина простила ей необычайную красоту.

— Пожалуйста, зовите меня Мери, — с улыбкой произнесла она и рассмеялась. — Мысль о том, что вы можете кому-то позавидовать, кажется мне смешной.

— Но только не мне, — печально произнесла девушка. — Я люблю лиловый, а он мне совершенно не идет.

— Джордж и Мери владеют ранчо в трех милях отсюда, — сказала Бет. — Джордж выращивает низкорослую породу лошадей.

Холли с лукавой улыбкой посмотрела на Джорджа.

— Да вас же сочтут отступником, увидев на аукционе чистокровных арабских скакунов. Но я никогда не выдам вас. Честное слово.

Джордж и Мери рассмеялись.

— На самом деле, — сказал он, — мой любимый жеребец наполовину арабских кровей.

Жизнь многих людей в долине Гарнер так или иначе была связана с лошадьми. Джордж и Мери не были исключением. Чтобы еще больше расположить их к себе, Холли завела с ними непринужденную беседу о различных породах лошадей, проявляя при этом отличное знание предмета.

Постепенно к ним стали присоединяться другие гости, привлеченные смехом и необычайным обаянием красивой молодой женщины, стоявшей в центре компании.

Когда Холли представляли новым людям, она пыталась запомнить их имена и лица, то и дело делая женщинам комплименты по поводу их внешности. И всякий раз так выстраивала беседу, чтобы никто из гостей не чувствовал себя лишним.

Когда компания стала слишком большой и поддерживать непринужденный разговор оказалось трудно, Холли подала Бет знак и тихонько ретировалась.

— Син подобралась к творожному торту, — горячо зашептала ей на ухо Бет.

— Надеюсь, он не скиснет от ее присутствия. Бет покатилась со смеху.

— Давай подойдем к ней.

— Еще не время, — остановила девочку Холли. — Ты еще не представила меня всем гостям.

Бет простонала, всем своим видом показывая, что ее не радует такая перспектива.

— Не стоит открыто демонстрировать свое недовольство, — произнесла Холли. — Мне, например, нравится знакомиться с новыми людьми.

— Не понимаю, как это может помочь нам поставить на место Син, — теряя терпение, буркнула Бет.

— Потерпи.

— А что мне остается делать? — проворчала она.

Оглядевшись, Холли заметила на краю танцплощадки молодую пару, стоявшую в стороне от всех. По-видимому, молодые люди чувствовали себя неловко.

— Ты их знаешь? — спросила она.

— Я всех знаю, — со вздохом ответила Бет.

— Представь меня.

Бет с обреченным видом подвела Холли к молодой паре.

Не прошло и пяти минут, как к ним, точно мотыльки, летящие на свет огня, начали подходить другие молодые пары. Несколько одиноких мужчин и женщин тоже с интересом присоединились к веселой компании молодежи.

Разговор сначала вертелся вокруг лошадей, потом постепенно перешел на политику и наконец коснулся сложностей горнолыжного скоростного спуска. И снова Холли стала душой компании.

Людей привлекала в ней искренность и неподдельный интерес к ним самим, нежели ее красота.

И в этот раз Холли тихонько улизнула, поняв, что разросшаяся компания больше не нуждается в заводиле.

Переходя вслед за Холли в другую часть павильона, Бет улыбнулась с довольным видом кошки, лакающей сливки.

— Я, кажется, поняла твою тактику, — сказала она.

— Неужели?

— По крайней мере уже двое из увивавшихся за Син мужчин предпочли присоединиться к нашей компании.

Холли огляделась. Линк по-прежнему отсутствовал.

В душе Холли надеялась, что, увидев, как легко она сходится с людьми, он, возможно, более лояльно отнесется к ее нынешнему облику.

«При моем всегдашнем везении, — с горечью подумала она, — он появится в тот момент, когда мы начнем отбивать у Син последнего увивающегося за ней мужчину».

Девушка поморщилась. Ей нравилось знакомиться с людьми и совсем не нравилось играть роль бездушной соблазнительницы.

Однако при ее образе жизни она обязана уметь делать и то, и другое.

«Подожду еще немного, — сказала она себе. — И сделаю то, что надо сделать».

Холли уже успела собрать вокруг себя еще пару компаний, а Линк все не появлялся. Хуже всего было то, что в павильоне практически не осталось незнакомых ей лиц.

Невозможно было пройти и десяти шагов, чтобы кто-нибудь не пригласил ее на танец. Стремление Холли очаровать живущих и работающих рядом с Линком людей увенчалось несомненным успехом. И она получила от этого не меньшее удовольствие, чем те, кто грелся в лучах ее обаяния.

Увы, Линк не видел ее успеха.

— Ну что ж, — сказала она Бет, — приступим к заключительному этапу.

— Син?

— Да.

— Отлично, — оживилась Бет. — Она все еще вертится возле творожного торта.

Девушки направились к Син. На это ушло не меньше десяти минут, поскольку буквально каждый хотел пригласить Холли на танец или поболтать с ней, и девушке приходилось вежливо отказываться от сыпавшихся на нее предложений.

— Так, — произнесла Холли, — ты отвлечешь ее, а я зайду сзади.

— Отвлеку? Но как? Холли мягко улыбнулась.

— Помнишь свое отражение в зеркале, дорогая? Девочка кивнула.

— Двое из тех, что увиваются вокруг Син, похоже, твоего возраста, — с многозначительным видом произнесла Холли.

Бет, казалось, была озадачена.

— Ты с ними знакома?

— Да, но…

Холли не торопила ее.

— Что мне надо сделать? — спросила девочка.

— Тебе нравится кто-нибудь из них?

— Да. Джим, например, он такой забавный, с ним всегда весело. И хотя ему только девятнадцать, он самый лучший в долине объездчик лошадей, после Линка, конечно.

— Ну так скажи ему об этом.

Прикусив нижнюю губу, Бет растерянно заморгала глазами.

— Давай не робей, — подбодрила Холли. — Никто не укусит тебя за искренность. Кроме Син, конечно. С ней как раз не надо откровенничать. Делай вид, что не замечаешь ее.

Холли немного помедлила, наблюдая за тем, как Бет нерешительной походкой направляется к Син. Когда до намеченной цели оставалось не более пяти шагов, девочка гордо вздернула подбородок, приняв более уверенный вид.

Холли видела, как вытянулось лицо Син, когда та увидела девочку.

— Ну дела, — удивленно протянула она, — с каких это пор Линк позволяет тебе так наряжаться?

Холли замерла, уповая на то, что Бет пропустит эту колкость мимо ушей.

К ее великой радости, девочка даже бровью не повела, с улыбкой повернувшись к стоявшему рядом с обольстительной блондинкой молодому человеку.

Холли не слышала их разговор, однако было ясно — юноша больше не обращал внимания на Син.

— Где твоя подружка? — полюбопытствовала Син. — Эта дурнушка, мисс как-ее-там.

Бет медленно перевела на нее взгляд и надменно улыбнулась.

— Позади тебя, — произнесла она.

Син повернулась, глядя куда-то мимо Холли, совершенно не узнавая ее.

Затем что-то изменилось в ее лице, и она еще раз взглянула на девушку. Ее рот открылся, закрылся и снова открылся. Последовала немая сцена.

— Привет, Син, — вскользь бросила Холли, одаривая обольстительной улыбкой незнакомого молодого человека, властно державшего Син за руку. — Уверена, что я запомнила бы вас, если бы нас представили друг другу. — Она протянула ему руку: — Меня зовут Холли.

Мужчина окинул ее оценивающим взглядом, который она сочла оскорбительным, однако не подала вида и улыбнулась, когда он взял ее за руку и притянул к себе.

— А меня — Стэн, — сказал он. — Откуда, скажите на милость, вы появились? Уж не с небес ли?

— Нет, я живу в Манхэттене, — ответила она, надеясь, что никто не заметит ее острой неприязни. Мужчины подобного рода всегда внушали ей отвращение.

Она умышленно повернулась к седовласому человеку, стоявшему по другую руку от Син, и томно посмотрела ему в глаза. Поскольку ее правой рукой безраздельно завладел Стэн, ей ничего не оставалось, как протянуть ему левую руку.

— А вы?.. — Холли не знала, как обратиться к седому мужчине.

— Гари, — сухо ответил он. — Я как раз собирался пройтись.

Холли внимательнее посмотрела на него и улыбнулась.

— Я бы тоже не отказалась.

Мужчина улыбнулся и понимающе кивнул Холли.

— Мне кажется, вы хотите чего-нибудь выпить, — сказал он, увлекая ее за собой.

— Не так скоро, приятель, — запротестовал Стэн, не желая отпускать руку Холли.

Оглянувшись, она заметила, как Бет в сопровождении Джима и еще одного молодого человека направляется к буфету.

Син не заметила этого, до сих пор не сумев оправиться от изумления. Холли одарила ее очаровательной улыбкой и снова повернулась к Стэну.

— Полагаю, в баре найдется бокал шампанского и для вас, — сказала она. — Почему бы вам не присоединиться к нашей компании?

Стэна не пришлось приглашать дважды.

Не прошло и трех минут, как Син осталась в полном одиночестве.

К. тому времени, как Холли улизнула от своих кавалеров, чем они были немало огорчены, в зале появились Роджер, Джерри и три модели.

Безукоризненная элегантность Роджера привлекла столько же женских взглядов, сколько Холли привлекала мужских. И когда он пригласил ее на танец, люди не отрываясь следили за ними. Они оказались потрясающей парой — брюнетка в черном и красивый блондин.

Наслаждаясь, как всегда, остроумной и приятной беседой с Роджером, Холли то и дело посматривала по сторонам, пытаясь отыскать Линка.

— Ищешь кого-то? — весело спросил Роджер, однако взгляд темно-синих глаз выдал его напряженность.

— Да нет, — рассеянно пробормотала Холли, заметив, что Син снова собрала вокруг себя нескольких мужчин. — Извини, — сказала она. — У меня появились кое-какие неотложные дела.

— Ты надолго? — спросил Роджер. Девушка холодно улыбнулась.

— Пять минут, — ответила она. — От силы десять.

— Ты разбиваешь мне сердце, — с напускной серьезностью проговорил он.

— Угу, — с улыбкой произнесла Холли. — Почему бы тебе пока не осчастливить пару женщин, пригласив их на танец?

Она растворилась в толпе приглашенных, не давая ему опомниться. И через несколько минут вернулась в сопровождении нескольких мужчин, с готовностью оставивших ради нее общество обольстительной блондинки.

В течение последующих полутора часов ситуация повторялась несколько раз. Менялся лишь состав игроков. Однако при этом неизменно присутствовал Роджер.

Он с изумлением и большим интересом наблюдал, как Холли, с неизменным успехом отбивавшая у Син поклонников, уводила их на другой конец зала и возвращалась к нему, продолжая тревожно оглядываться по сторонам в поисках Линка.

Время шло, а он все не появлялся.

Холли была уверена, что он где-то рядом. Она чувствовала его присутствие, но никак не могла отыскать его глазами.

Роджер подошел к ней как раз в тот момент, когда она уводила от Син последнего поклонника.

— У меня такое ощущение, что ты недолюбливаешь эту маленькую блондинку с большими… блестками на платье, — со смехом произнес он.

Холли горько усмехнулась.

— Ты прав, — ответила она.

— Не поделили ковбоя? — непринужденно осведомился он.

Прежде чем ответить ему, Холли еще раз обвела взглядом зал, залитый ярким светом. Ощущение, что Линк где-то рядом, не давало ей покоя. Но тщетно, она не видела его.

Девушка оглянулась и посмотрела в темноту, стерегущую за стенами освещенного павильона. Однако на прилегающей к нему дорожке тоже никого не было.

Вздохнув, она повернулась к Роджеру.

— Это длинная история, — сказала она. Роджер улыбнулся.

— Потрясающе. Пройдет минут десять — пятнадцать, и Син снова сколотит вокруг себя приличную кучку мужчин, достойную очередной вылазки.

— Я подожду, — спокойно ответила она. Бросив взгляд поверх плеча Холли, Роджер цинично усмехнулся.

— Боюсь, что ждать придется долго, — сказал он. — Похоже, она разгадала твой план.

Девушка оглянулась, увидев, как Син покидает павильон под руку с Джерри. Улыбка фотографа яснее ясного говорила о его намерениях.

— Не желаешь ли совершить последний набег? — спросил он.

— Представь себе, нет. Эти двое стоят друг друга.

— Что она сделала, отчего ты с такой легкостью отдаешь ее на растерзание Джерри? — поинтересовался Роджер.

Холли широко улыбнулась. Уж кто-кто, а она-то знала, что Роджеру наверняка понравилась история с Син. Безвкусно одетые женщины оскорбляли его безупречный вкус.

— Син и Бет — младшая сестренка Линка — не выносят друг друга, — сказала она. — Я была свидетельницей того, как она обозвала Бет маленькой дурнушкой.

— Бет? Это которая?

— Вон та юная леди в бирюзовой юбке, с роскошными золотистыми волосами, стоящая возле высокой рыжеволосой девушки.

— Да она восхитительна как розовый бутон!

— Бет считает себя дурнушкой. Роджер недоуменно посмотрел на Холли.

— Так вот, — продолжала та, — когда я сказала Бет, что она хорошенькая, Син заявила, что я не имею никакого понятия о красоте, поскольку сама безобразна.

У Роджера округлились глаза.

— Нет слов, — произнес он, качая головой.

— Закончилось тем, что я поклялась доказать ей, что мужчины выстроятся в очередь лишь затем, чтобы поговорить со мной.

— Она назвала тебя дурнушкой? — давясь от хохота, переспросил Роджер. — Я подозревал, что она не блещет умом, но не знал, что ко всему прочему она еще и слепа.

Холли одарила его великолепной улыбкой. В ее глазах блеснул озорной огонек.

— Честно говоря, — с наигранной скромностью произнесла она, — в тот момент я выглядела несколько иначе.

— И это еще слабо сказано, — раздался позади нее суровый голос Линка.

Роджер перевел взгляд с побледневшего лица Холли на пылающее гневом лицо Линка.

Девушка повернулась и посмотрела в глаза любимого человека.

Несмотря на свой гневный вид, он был настолько хорош собой, что мог легко разбить сердце любой женщины. Смокинг идеально подчеркивал стройность безукоризненно сложенного тела, его силу и горделивую осанку.

Роджер напряженно наблюдал за ними. Глядя в глаза друг другу, эти двое, казалось, не замечали ничего вокруг. Однако Роджер чувствовал, что гнев Линка таит в себе такую же опасность, как разряд молнии.

Тихо выругавшись, Роджер взял Холли за подбородок и повернул ее голову к себе.

— Не знаю уж, что довело его до такого бешенства, — произнес он, — но сердцем чувствую — его укус пострашнее любого лая, который я когда-либо слышал. Если нужна будет помощь, ты знаешь, где меня найти.

Холли промолчала.

— Слышишь меня, Шаннон? — тихо спросил он.

Она молча кивнула. Роджер взглянул на Линка.

— Если она придет ко мне, — холодно произнес он, — ты будешь полным идиотом. Я закутаю ее в шелка, и ты никогда больше не увидишь ее.

Он снова взглянул на Холли. Ее глаза были золотистыми, загадочными, печальными. И настороженными.

— Будь осторожна, дорогая, — сказал он. — Некоторые бывают так же опасны, как выглядят.

Он слегка коснулся губами ее губ, молча прошел мимо Линка и исчез в ночи.

Из груди Линка вырвался резкий звук.

— Просто удивительно, как это при наличии вокруг стольких красавиц у него до сих пор не выработался иммунитет? — произнес он.

Он пристально, тяжелым взглядом посмотрел на Холли — у той подкосились ноги. Его глаза остановились на ажурной вставке на ее груди.

Тонкие цепочки раскачивались и дрожали при каждом ее вздохе.

— Не успел я выйти из дома, как мне уже все уши прожужжали, как обворожительна новая подружка Бет — Холли Норт. Причем это говорили не только мужчины, но и женщины. Они все буквально влюбились в тебя.

У Холли перехватило дыхание. Она ждала, вопреки всему надеясь на лучшее.

— Я, конечно же, поспешил сюда, чтобы полюбоваться тобой, — продолжал он. — Но нашел не тебя, а какую-то Шаннон. Что это за имя? Похоже, я слышу его не в первый раз?

— Ты не ошибся, — тихо сказала она. — Да, я — Шаннон, — уже более отчетливо произнесла она. — Это девичье имя моей матери. Я не делала из этого секрета, Линк. Ты знал его еще шесть лет назад.

Линк выругался.

— Не секрет? — рявкнул он. — Боже мой, да ты за дурака меня принимаешь?

Он рассмеялся с такой болью и горечью, что Холли невольно содрогнулась. Взгляд его глаз стал холодным и безжалостным.

— Вопрос снят, — сквозь зубы процедил он. — Точно, я — дурак, который думал, что ты девственница.

— Так оно и есть. Я — девственница.

— Да. Рассказывай кому-нибудь другому.

Холли хотела ответить, но не смогла, судорожно глотнув ртом воздух. Он неожиданно схватил ее за запястье.

— Ну хватит, — ледяным тоном проговорил он. — Не надо лгать. Увидимся в полночь, Шаннон.

Он отпустил ее руку и не оглядываясь исчез в толпе гостей.

Остаток вечера был безнадежно испорчен. Холли чувствовала себя абсолютно несчастной. Даже бурное ликование Бет по поводу безоговорочной капитуляции Син вызвало у нее лишь слабую улыбку. Изо всех сил она старалась сохранить на лице приветливое, веселое выражение. Но сердце сжималось, отсчитывая минуты, оставшиеся до полуночи.

Куда бы Холли ни повернулась, она повсюду наталкивалась на мрачный взгляд Линка. Он наблюдал за ней точно кот, не желавший упустить из вида бабочку, порхавшую слишком высоко над ним.

Она лишь надеялась, что к полуночи он немного остынет и будет в состоянии спокойно выслушать ее.

«Когда я объясню, что танцевала и кокетничала ради того, чтобы выиграть пари для Бет, — успокаивала она себя, — он поймет. Я скажу, что умалчивала о подробностях своей карьеры из-за нашего уговора о перемирии, и он перестанет злиться. А когда скажу о том, как люблю его…»

Ее мысли были прерваны, чья-то рука легла на плечо, чуть выше вставки из золотых цепочек.

— Полночь, — глухо произнес Линк.

У него был отстраненный вид. Он взял ее за руку и буквально потащил к танцевальной площадке. Когда они оказались в самом центре, он развернул ее к себе лицом.

— Улыбайся, Шаннон, — сказал он. — Ты же улыбалась весь вечер каждому, так улыбнись и мне.

Губы Холли дрогнули.

— Ты слишком много значишь для меня, — прошептала она, — чтобы я снисходительно улыбалась тебе.

Линк ехидно усмехнулся.

— Отлично, Шаннон. Мои комплименты Роджеру. Он сделал из тебя настоящую хищницу, этакую светскую львицу.

Двусмысленность этого заявления оскорбила Холли.

— Роджер никогда не был моим любовником! — яростно возразила она.

— Давай, давай, Шаннон. Закати-ка мне сцену, которые так любила устраивать моя драгоценная мачеха. Я отплачу тебе той же монетой так, что ты запомнишь это на всю жизнь.

— Подумай о Бет, — тихим напряженным голосом произнесла она.

— Которая как две капли воды сегодня похожа на свою мать? — злобно спросил он. — Нет уж, спасибо.

Линк обхватил Холли за талию, вовлекая в танец. Ей ничего не оставалось, как следовать в такт его движениям под звуки старинного вальса, открывшего танцевальный вечер.

Она двигалась скованно и неуклюже. Невозможно было танцевать иначе. Линк крепко держал ее за талию, прижав ладонями длинные волосы и оттянув ее голову назад. Холли то и дело спотыкалась, морщась от боли всякий раз, когда он невольно дергал ее за волосы, меняя положение руки.

Холли попыталась высвободиться, но он резко прижал ее к себе.

Девушка споткнулась и, теряя равновесие, упала в его объятия. Она тут же захотела отстраниться, но Линк схватил ее еще крепче, так что она едва не задохнулась. Она попыталась вырваться из стальных тисков его рук, но он приподнял ее над землей, и она на мгновение беспомощно повисла в воздухе.

Холли всегда знала, что Линк очень силен, но никогда не думала, что он направит свою силу против нее. Он чуть ослабил объятие, давая ей возможность свободно дышать, и немного опустил так, чтобы ее ноги не болтались в воздухе и никто не заметил ее беспомощного положения.

Едва она открыла рот, чтобы возмутиться, как он снова продемонстрировал свою силу, крепко прижав ее к своему напряженному телу. Ей показалось, что у нее хрустнули кости.

— Ни слова, — проговорил он, буравя ее глазами, потемневшими от воспоминаний и ярости. — Если с этих прелестных губ сорвется еще хоть одно лживое слово… — Линк вдруг замолчал.

Он все сильнее прижимал ее к себе, как будто хотел раздавить. Его рука безжалостно сжимала ее ладонь.

Холли побледнела, на глаза навернулись слезы, но она не произнесла ни звука. Не хотелось омрачать победу Бет безобразной сценой, а еще меньше — предстать в глазах Линка скандалисткой вроде его мачехи.

Она стиснула зубы и решила дождаться, когда они останутся наедине, и высказать все, что думает о нем.

Линк заметил в ее глазах перемену. Ее всегда такое податливое тело было напряжено. Он вдруг понял, что слишком сильно сжимает ее.

«Господи, — вдруг подумал он, — что со мной происходит? После того как я безумно хотел девственницу, теперь уже нечего бояться».

Он ослабил свои железные объятия.

Вздохнув всей грудью, Холли осторожно покрутила головой, пытаясь высвободить волосы.

Догадавшись, чего она хочет, Линк убрал руку с талии и коснулся обнаженной спины Холли под волосами. Скрытые от посторонних глаз шелковистым водопадом волос, пальцы скользнули ниже и стали ласкать округлые ягодицы.

Со сдавленным стоном Линк прижал Холли к своим бедрам. Сквозь тонкий шелк платья девушка почувствовала его возбужденную плоть. Однако его лицо не выражало ничего, кроме презрения.

Она попыталась отстраниться, но добилась лишь того, что сама почувствовала возбуждение и смутилась.

— Нет, Линк. Пожалуйста, — бормотала она, тщетно сопротивляясь.

— Ты танцевала со всеми. Так почему не хочешь доставить удовольствие мне? — сказал он, поглаживая ее ягодицы. — Почему?

— Довольно! Я не могу так танцевать!

У Холли перехватило дыхание, когда он еще сильнее прижал ее к себе.

— Я сказал, хватит лгать, Шаннон.

— Я не…

— Не лжешь? — перебил он. — Черта с два. Все красивые женщины — коварные лгуньи.

Ярость ослепила Холли.

— Ты хозяин на этом балу, Линк, — холодно проговорила она. — Но если хочешь устроить спектакль, я помогу тебе в этом.

— Да, бьюсь об заклад, у тебя выйдет отличный стриптиз.

— Не обольщайся. Я имела в виду обычную драку. И к черту волнения о том, что я испорчу Бет праздник и навею грустные воспоминания о твоей любимой мачехе! — воскликнула Холли.

Несколько танцующих парочек с интересом уставились на них.

Линк рассеянно улыбнулся ей и вдруг снова приподнял ее над полом. Он прекрасно понимал, что делает ей больно, видно, этого и добивался.

Холли подняла руку, дотронулась до его головы, до того места, где еще два дня назад была рана, и слегка провела ногтями по еще не зажившей коже.

Линк отлично понял угрозу.

Он несказанно удивился и внимательно посмотрел в горящие решимостью глаза Холли. Однако поставил ее на ноги и немного ослабил захват.

— Кто научил тебя таким грязным методам? — бесстрастно спросил он.

— Ты. Только что.

— Есть много других способов. — Он неожиданно улыбнулся.

«Интересно, что он имеет в виду», — подумала Холли, но решила не уточнять, чтобы избежать бурных объяснений. Она понимала, они неизбежны, но хотела дождаться, когда они останутся наедине.

Линк окончательно освободил ее, и она могла танцевать с ним, хотя была еще очень напряжена и рассержена и не попадала с ним в такт.

Однако Линк с такой заботой придерживал ее за талию, что она поневоле перестала сердиться.

— Знаешь, — прошептал он, прижимаясь губами к ее волосам, — не могу решить, что шелковистее — твое платье, волосы или кожа.

Кончиками пальцев он погладил ее по спине. Трепетная волна захватила Холли.

Линк почувствовал ее дрожь и тихо рассмеялся. Тыльной стороной ладони он легонько касался груди Холли при каждом ее вздохе.

— Ты не вся шелковистая, — пробормотал он. — Кое-что становится восхитительно упругим.

У Холли участилось дыхание, когда Линк костяшками пальцев захватил ее сосок. Она едва не вскрикнула от удовольствия и порывисто прижалась к нему всем телом. Даже тончайший шелк платья мешал ей почувствовать исходящее от него тепло.

Линк убрал руку с ее спины и обхватил ладонью ее нежную грудь.

Холли задохнулась от его дерзости и внезапно нахлынувшего на нее удовольствия. Она понимала, что должна воспротивиться, но ничего не могла с собой поделать. Она лишь встряхнула головой так, чтобы волосы окутали ее точно шелковое покрывало, скрыв от посторонних глаз руку Линка.

Мягкие волосы огнем обожгли его кожу. Линк тихо застонал, прижимаясь к ее уху, и легонько провел ногтями по шелку, обхватив кончиками пальцев сосок.

— Линк… — слабо протестуя, прошептала Холли.

— Ш-ш-ш. Никто не заметит.

Рука скользнула под ажурное кружево цепочек на ее груди.

— Я мечтал об этом с того момента, как вошел в зал и увидел тебя, — осипшим от возбуждения голосом произнес он.

На мгновение Холли замерла от изумления. Неужели он может вот так ласкать ее обнаженную грудь в переполненном людьми зале?

Однако ее молчаливый протест утонул в океане искрящегося блаженства. Чувственная волна, зародившаяся внизу живота, накрыла ее с головой.

Холли выгнулась навстречу Линку, стараясь слиться с ним, чувствуя, как он дрожит, как сгорает от желания…

— Я хочу попробовать тебя на вкус, — глухо произнес он, крепко прижимая ее к себе. — Хочу скользить по тебе, как это колдовское платье, хочу…

Линк вдруг остановился и повел Холли к ближайшему выходу.

— А как же гости? — спросила она.

— Я распрощался со всеми еще до полуночи.

— Бет… — начала Холли.

— Бет с подружкой ушла час назад. Она не вернется до завтра.

Холли больше не сопротивлялась. Разбуженная чувственными ласками Липка, она дрожала от возбуждения.

Небо затянули низкие тучи. Издалека доносились приглушенные раскаты грома. Редкие капли дождя, отражая свет гирлянд, походили на хрустальные слезинки.

Холли остановилась, чтобы подобрать подол платья. Линк, изнемогая от желания, подхватил ее на руки и огромными шагами направился к дому.

Подол выскользнул из ее пальцев и повис над мокрой травой. Девушка попыталась приподнять его снова, но Линк так крепко держал ее, что она не могла даже пошевелиться.

— Линк…

— Не хочу ничего слышать, — перебил он. — Бет ушла, гости сами найдут дорогу домой, и я не желаю ждать ни минуты.

Холли смотрела на него, испуганная его категоричным голосом. В бликах гирлянд его лицо показалось ей незнакомым — лицо человека, не знающего ни сострадания, ни любви.

— Не смотри на меня так, — раздраженно сказал он. — Мы оба знаем, что к чему. Хватит дразнить меня, Шаннон. Теперь моя очередь.

Прежде чем отпустить Холли, Линк закрыл дверь спальни на щеколду. Он торопливо развязал галстук, бросил его на стул и принялся расстегивать рубашку. Достав из кармана небольшой пакетик, он расстегнул молнию и, сняв брюки, отбросил их в сторону.

Холли наблюдала за ним со смешанным чувством возбуждения и стыда.

— Чего же ты ждешь? — спросил он. — Раздевайся.

Он быстро снял трусы, отбросив и их в сторону, и надорвал пакетик.

Холли поспешно отвернулась. Она уже видела его обнаженным в палатке в лучах утреннего света, но тогда это было совсем по-другому. Тогда он был родным, тело его манило и возбуждало ее.

Теперь же ей казалось, что она подсматривает за незнакомцем.

Она вдруг почувствовала, что Линк стоит совсем близко. Он прижался к ней обнаженным телом, по-хозяйски обхватив руками ее бедра.

— Поторопись, — глухо произнес он, — или я возьму тебя прямо здесь. А может, ты именно так и любишь?

Дрожащими руками она потянулась к молнии, спрятанной сзади в складке платья. Ее пальцы случайно коснулись его восставшей плоти. Она отдернула руку, точно прикоснулась к раскаленному железу.

У Линка участилось дыхание. Ему безумно хотелось, чтобы она ласкала его рукой, но Холли почему-то вела себя так, словно никогда не видела обнаженного мужчину и уж тем более не касалась его руками.

— Ну хватит, Шаннон, — нетерпеливо сказал он. — Ты давно уже не трепетная девственница, которую так искусно разыгрывала передо мной.

Она резко повернулась к нему и посмотрела в лицо.

— Я не лгала тебе. — Ее голос задрожал от напряжения. — Я никогда не занималась любовью.

— Ну, конечно, — насмешливо произнес он. Линк нащупал молнию платья и резко рванул ее вниз. Черный шелк соскользнул на пол.

На Холли ничего не осталось, кроме черных кружевных трусиков.

Линк чуть не задохнулся от нахлынувшего на него желания. Он легко подхватил ее на руки и с нетерпением сорвал кружевные трусики. Он склонился, пытаясь разомкнуть ее губы языком. Руки крепко сжали ее бедра. Линк притянул ее к себе с той же безжалостной силой, которую он продемонстрировал на танцплощадке.

Холли была смущена и подавлена. Она не знала, как себя вести и чего он ждет от нее. Желание, которое она испытывала совсем недавно, уступило место замешательству.

— Что я должна делать? — робко спросила она. Линк раздраженно фыркнул:

— А как ты думаешь?

— Я не знаю!

— Чушь!

С этими словами он пересек комнату, бросил ее на кровать и повалился сверху, прежде чем она сумела опомниться.

— Линк…

Он закрыл ей рот поцелуем, не желая слышать ни единого вопроса, протеста или чего бы то ни было. Его руки жадно ласкали ее тело, требуя ответных ласк, которые в силу своей неопытности не могла предложить ему Холли. Яростный натиск, с которым он набросился на нее, ошеломил ее. Девушка замерла, не зная, что делать.

Линк тихо выругался, приподнялся на локтях и посмотрел ей в лицо потемневшими, непроницаемыми глазами.

— Лучше бы ты мне помогла, — сказал он.

— Я не знаю, чего ты хочешь, — с отчаянием произнесла она.

— Какого черта, Шаннон! Ты прекрасно знаешь! Того, что ты обещала, протягивая ко мне руки в Невидимых родниках и умоляя меня сделать это.

Он неистово прижался к ней бедрами. Холли неожиданно почувствовала боль, словно разрывающую ее пополам. Она вскрикнула.

Линк ошеломленно посмотрел на нее. Ее лицо стало белым как снег.

Он с мучительным стоном отпрянул от нее и откатился в сторону.

— Боже мой, Холли, — сдавленным голосом произнес он. — Прости. Я думал, ты… — Линк замолчал и с глухим стоном попытался обнять ее.

— Нет! — исступленно воскликнула она и резко повернулась на бок, спиной к Линку. Дрожа всем телом, она, точно ребенок, съежилась и беспомощно обхватила себя руками.

Линк лег рядом, не касаясь ее, стараясь обуздать захлестнувшие его чувства.

Он был абсолютно уверен, что она давно потеряла девственность. Как жестоко он ошибся! Это открытие просто раздавило его.

— Холли, — прошептал он. — Я…

Линк убрал с ее лица волосы. Девушка вздрогнула и отстранилась. Он очень осторожно повернул ее к себе.

— Холли…

— Если ты закончил, — перебила она четким, почти детским голоском, — мне бы хотелось принять ванну.

Уж лучше бы она оскорбила его, лучше бы плакала и кричала. Линк почувствовал себя последним подлецом. Заставил ее испытать такое.

— Холли… не надо.

В отличие от Холли он говорил глухо. Руки задрожали, когда он попытался прижать ее к себе и успокоить.

Она тихо вскрикнула, оттолкнула его и бросилась к двери, забыв, что она заперта. Холли ухватилась за дверную ручку обеими руками и тут заметила щеколду.

Ломая ногти, она вцепилась в нее, пытаясь открыть. Наконец ей это удалось. Линк в последнюю секунду схватил ее за плечо и закрыл дверь. Он оперся обеими руками о стену, расставив их по обе стороны от Холли.

Его прерывистое дыхание, точно мягкий ветерок, шевелило ее волосы. Девушка дрожала всем телом.

— Довольно, — резко произнесла она. — Я должна была сказать тебе, что я — Шаннон. А ты должен был поверить, что я — девственница. Мы оба не сделали этого. Так что мы квиты. А теперь дай мне уйти.

Из груди Линка вырвался мучительный стон. Дрожащей рукой он погладил ее по голове.

— Холли…

— Меня зовут Шаннон, — яростно перебила она.

На мгновение воцарилась тишина, было слышно лишь прерывистое дыхание Линка. Когда он заговорил, его голос так изменился, что Холли почувствовала, как на глаза ее невольно навернулись слезы.

— Я не могу отпустить тебя, — произнес он. — Ты не вернешься ко мне.

Холли снова задрожала.

— Я не смогу жить, — продолжал он, — зная, что ранил твою душу. А все оттого, что не поверил тебе. Я так долго мечтал о тебе. Слишком долго. Слишком. Прости, что сделал тебе больно. Мне так жаль…

Из его груди вырвался сдавленный звук, он изо всех сил старался справиться с нахлынувшими на него чувствами, но не смог. Слезинка, упавшая на плечо Холли, потрясла ее до глубины души.

Девушка прильнула к двери, словно хотела проникнуть сквозь деревянные щели и исчезнуть.

— Мне говорили, что в первый раз будет больно, — печально произнесла она.

— Если бы я как следует подготовил тебя, было бы не так больно.

Прохладное дерево приятно холодило тело. Лишь неподдельная горечь, сквозившая в голосе Линка, давала ей силы продолжать разговор.

— Это не имело значения, — ответила она.

— Еще как имело! — горячо возразил он.

— Забудь об этом, — с грустью произнесла она. — Это не только твоя вина. Мне уже говорили, а теперь я и сама убедилась, что фригидна.

— Фригидна?

В первое мгновение Линк подумал, что она шутит.

Но ее понурый вид говорил об обратном. Он бы рассмеялся, если бы мог, но ее слова потрясли его до глубины души.

— Холли, ты самая восхитительная, чувственная женщина, которую я когда-либо встречал, — наконец сказал он.

— Ну, конечно, — насмешливо произнесла она, точно эхо повторяя его слова. Именно так он отреагировал, когда она призналась, что невинна.

— Это правда. — Линк помолчал. — Знаешь, — продолжал он, — я верил в твою невинность до тех пор, пока ты была Холли. Но когда выяснилось, что ты — Шаннон… Боже… — Он лихорадочно глотнул ртом воздух. — Со мной что-то сделалось.

— Какая разница, кто я — Холли или Шаннон? — с горечью произнесла она. — Я не хочу мужчин.

— Ты хотела меня.

— Но недостаточно сильно.

— Я не смог возбудить тебя сейчас.

Линк поднял ее как ребенка на руки, не обращая внимания на ее протесты.

— Пожалуйста, Линк, — хрипло проговорила она. — Пожалуйста, остановись. Я больше не вынесу.

Он прижался губами к ее голове.

— Я не сделаю тебе больно, — пообещал он. — Такое больше не повторится.

— Ничего больше не повторится. Разве ты не понял? Я фригидна!

Холли не видела, как Линк улыбнулся.

— Отпусти меня, — попросила она.

— Не сейчас. Я не сделаю ничего против твоей воли. Обещаю. Доверься мне, Холли.

— Уже доверилась один раз… — еле слышно произнесла она, но Линк услышал.

Он похолодел, мысленно закончив фразу: «…а ты грубо растоптал эту веру». Комок подступил к горлу.

— Я доверял девушке по имени Холли, — произнес он, придя в себя. — Мне хотелось бы верить ей и сейчас. Легко поверить человеку в первый раз, а во второй?..

Холли замерла, поняв, чего он ждет от нее.

Не секса, нет. Доверия. Снова.

Так же, как и она хочет, чтобы он доверял ей. Снова.

Линк напряженно ждал ответа. Никогда еще секунды не тянулись так долго.

Холли медлила. Он почувствовал, что она немного расслабилась. Она не прижалась к его груди, но и не отворачивалась.

Облегченно вздохнув, он пересек комнату и вошел в ванную.

Над ванной, окруженной пышным папоротником и экзотическими цветами в деревянных кадках, поднимался пар. Спрятанные среди зелени лампочки мерцали, как упавшие с неба звезды.

Линк осторожно поставил Холли на ноги, продолжая поддерживать, пока она не перестала дрожать. Затем открыл какой-то ящичек и достал расческу.

Он расчесывал ее волосы, пока не осталось ни одной спутанной пряди. Ловкими, уверенными движениями он собрал их в пучок и заплел косу.

— У тебя неплохо получается, — произнесла она. Холли говорила тихо и невнятно, но Линк обрадовался оттого, что она разговаривает с ним.

— Напрактиковался на Бет.

Холли стояла спокойно, глядя на их отражения в зеркальной стене. Она не замечала своей красоты: женственной округлости груди и бедер, тонкости талии, нежности розовых сосков, выделявшихся на фоне золотистой кожи, темных как ночь волос внизу живота.

Ее взгляд был устремлен на Линка, на перекатывавшиеся под бронзовой кожей сильные мускулы. Выражение его лица вновь стало мягким.

Она смотрела.

Линк уложил косу на затылке и закрепил золотой заколкой. Закончив, он осторожно положил руки на плечи Холли.

Он поймал ее взгляд в зеркале. Затем посмотрел на нее так, словно никогда в жизни не видел обнаженной женщины. Холли затаила дыхание в надежде, что он обнимет ее, приласкает. И когда руки его остались лежать на плечах, Холли не могла понять, рада она или огорчена.

«Наверное, и то и другое. Нет, скорее рада», — подумала она.

Ее немного пугала его сила. Линк прочитал в ее глазах настороженность. Он огорчился, хотя отлично понимал, что заслужил это.

Он осторожно переплел свои пальцы с пальцами Холли, подвел ее к джакузи и нажал на стене какой-то рычажок.

Неожиданно вода забурлила, выбрасывая на поверхность тысячи серебряных пузырьков.

Линк по пояс вошел в жемчужную воду и лишь затем повернулся к Холли.

Девушка немного успокоилась, только теперь поняв, что часть ее существа по-прежнему содрогалась при виде его обнаженного тела.

Линк каким-то шестым чувством угадывал ее состояние еще до того, как она сама это понимала.

— Посмотришь, как…

— …это здорово, — закончила Холли.

Он улыбнулся, взял ее за руку и приложил кончики ее пальцев к своим губам.

— И к тому же очень скользко, — добавил он. Убедившись, что она не потеряет равновесия, он выпустил ее руку. Ему не хотелось, чтобы она чувствовала какое-либо принуждение с его стороны.

Никогда больше.

Мысль о том, как он взял ее силой, ранила сердце точно острый нож.

— Там есть специальные скамеечки на разных уровнях, — сказал он, усаживаясь на нижнюю. — Ты достаточно высокая, так что тоже сможешь сидеть здесь, не захлебываясь в пузырьках.

Помедлив немного, Холли села на нижнюю скамейку неподалеку от него.

Пузырьки доходили ей до подбородка, совершая вокруг бешеный серебристый танец.

— Замерзла? — спросил Линк, заметив, как дрожат ее губы.

— Это просто нервы, — напряженно ответила она.

— Я не…

— Знаю, — поспешно перебила Холли. «Вряд ли!» — подумал Линк.

Он уперся ногами в нижнюю скамейку на противоположной стороне ванны, откинул голову на мягкую обивку подголовника и закрыл глаза.

Холли украдкой наблюдала за ним, сравнивая его лицо с лицом безжалостного незнакомца, который совсем недавно занимал место Линка.

Теперь его губы не искажала насмешливая ухмылка. Черты лица смягчились, глаза были закрыты. Он совсем не казался агрессивным. Его мощное тело было скрыто блестящими, пенящимися пузырьками.

Холли понемногу расслабилась. С тихим вздохом она положила голову на подголовник, отдав свое тело на волю бурлящей воды.

На несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая лишь бульканьем.

Кружащаяся в водовороте вода пенилась, обволакивала серебристыми пузырьками и словно поддерживала, чуть только Холли подавалась вперед.

Девушка вытянула руки вдоль края ванны. Прохладный воздух холодил кожу. Пузырьки воздуха окружили ноги, сделав их невесомыми, они неожиданно коснулись Линка.

Холли замерла.

Он не двинулся с места, его глаза по-прежнему остались закрыты. Если он и почувствовал прикосновение, то не показал вида.

Когда ее ноги коснулись его в третий раз, Холли ахнула от отчаяния. Ширина джакузи составляла шесть футов четыре дюйма. Линк легко мог упереться ногами в противоположный край, наслаждаясь бурлящими вокруг его тела потоками воды, чего не могла сделать Холли.

— Обопрись ногами о мои, — предложил он. — Так тебе будет удобней.

Холли испуганно взглянула на него.

Глаза Линка были по-прежнему закрыты.

Поколебавшись несколько секунд, она чуть пошевелилась, и ее ноги сами собой уперлись в мускулистое бедро. Холли решила, что вода потащит их дальше, но этого не произошло.

«Линк прав, — подумала она. — Так намного удобней».

Девушка облегченно вздохнула и постепенно начала расслабляться. Тепло и тихое журчание воды понемногу ослабили напряжение. Она вздохнула во второй раз, откинула голову на подголовник и закрыла глаза. Мысли витали в голове подобно жемчужным пузырькам — беспорядочно и лениво.

Через некоторое время она открыла глаза. Линк смотрел на нее с бесконечной нежностью и раскаянием. Холли почувствовала, как к горлу подступил комок.

Он протянул к ней руку.

Девушка напряглась, но не двинулась с места.

Линк не прикоснулся к ней.

Наклонившись, он взял полотенце, висевшее между двумя цветущими растениями, и быстро встал, мгновенно обернув полотенце вокруг бедер, чтобы снова не смутить ее своей наготой.

— Тебе лучше? — тихо спросил он, прежде чем окончательно выйти из джакузи.

Холли кивнула.

Линк подошел к шкафу и вынул из него большое банное полотенце.

— Тогда пора вылезать, — сказал он. — Если слишком долго сидеть в джакузи, мозг превратится в бобовую подливку.

— А кожа станет похожа на рельефную карту, — добавила Холли, глядя на свои сморщившиеся ладони.

И даже после этого она не сразу решилась шагнуть к развернутому перед ней Линком большому полотенцу.

Он быстро вытер ее и закутал в него с головы до ног.

Холли поежилась. Воздух ванной показался ей прохладным после горячей воды.

«А может, это оттого, что он так близко? Я легко могла бы пересчитать все капельки воды на его груди», — подумала Холли.

Эта мысль, подобно горячей воде, подействовала на нее гипнотически.

— Куда ты убрала масло, которым растирала меня? — спросил он.

Холли не сразу поняла, что он обращается к ней.

— Что? — переспросила она, заставив себя отвлечься от блестящих струек воды, стекавших по его плоскому животу. Но тут же снова завороженно уставилась на темную полоску волос, сбегавшую вниз от пупка.

— Масло, — спокойно повторил Линк.

— Масло? Гм…

Холли рассеянно скользнула по комнате взглядом, отбрасывая мысли о Линке.

— Мне кажется, ты перегрелась, — сказал он.

— Что?

— Твой мозг все-таки превратился в бобовую подливку.

Холли слабо улыбнулась, радуясь веселому тону его голоса.

— Вон, — сказала она, наконец заметив янтарный пузырек.

Взяв бутылочку с маслом, Линк направился к кровати. Когда он оглянулся, она по-прежнему стояла на пороге ванной.

Он ждал, молча глядя на нее.

Девушка медленно пошла к нему.

— Я рад, что ты еще держишься на ногах, — произнес он. — Но надо обязательно растереть тебя, иначе к утру кожа станет шершавой.

Она опустила глаза, сосредоточившись на пальцах своих босых ног, выглядывавших из-под полотенца.

— А как же ты? — тихо произнесла она.

На его лице не появилось и тени удивления. Он быстро отвернулся, прежде чем она снова взглянула на него. Без единого слова протянул ей пузырек с маслом и лег лицом вниз на кровать.

— Я готов, — будничным тоном произнес он. Холли налила немного масла на ладонь, согрела его и, так и не присев на кровать, молча стала растирать плечи и спину Линка. Она изо всех сил старалась не замечать перекатывавшихся под гладкой кожей мускулов, не чувствовать дрожь, охватывающую ее ладони от прикосновения к его телу.

Дойдя до края полотенца, скрывавшего его бедра, она остановилась.

Линк прикусил губу, чтобы не сорваться и не попросить — не умолять ее продолжить.

«Счастье, что она вообще захотела прикоснуться ко мне, — с горечью подумал он. — А я еще что-то требую».

Он захотел подняться.

— Лежи, — сказала она. — Я еще не закончила.

Он молча подчинился.

Холли встала в ногах кровати и начала натирать маслом его икры, постепенно продвигаясь вверх по ногам. Она делала это быстро, еле сдерживая чувственное удовольствие.

Чем дальше продвигались ее руки, тем труднее становилось справиться с собой. Дойдя до ямочек под коленями, она остановилась.

Линк перевернулся на бок.

— Спасибо, — спокойно сказал он. — Дальше я справлюсь сам.

Зачарованная блеском масла, она наблюдала сквозь полуопущенные ресницы за тем, как он растирает его по бедрам.

— Теперь твоя очередь, — закончив, произнес Линк.

Он выжидающе посмотрел ей в глаза. Что она предпримет: откажет или доверится ему? Снова.

Холли прочла в его глазах благодушие и искреннее раскаяние. Его голос звучал мягко и спокойно. Поза свидетельствовала о том, что он заранее согласен на все, какое бы решение она ни приняла.

Линк опустил глаза — он никак не хотел принуждать ее. С преувеличенной тщательностью он налил на ладони масло и, медленно растирая его, ждал ее решения.

Холли молча подошла к кровати и легла на живот. Пушистое полотенце окутывало ее всю, за исключением плеч, рук и ступней.

Линк не предпринял никаких попыток снять полотенце. Он медленно стал наносить масло, массировать ее руки до самых кончиков пальцев и обратно, стараясь делать это бесстрастно, по-дружески, а не как любовник.

Он повторил массаж рук несколько раз, прежде чем почувствовал, что она немного расслабилась. Лишь тогда он присел рядом. Когда Холли подвинулась, освобождая ему место, он облегченно вздохнул и немного приспустил полотенце на ее лопатках.

Девушка снова напряглась.

— Напомни, чтобы завтра я показал тебе жеребенка Танцовщицы. Она такая красавица, — сказал он, деловито размазывая масло по ее спине.

Его слова успокоили Холли, и она снова расслабилась.

— Ночной Танцор похож на языческого бога, — приглушенным голосом произнесла она.

— Когда же ты его видела?

— Мы с Бет как раз вышли из дома, когда ты вывел его на демонстрационную площадку. Сначала я подумала, что ты решил продать его.

Линк рассмеялся:

— Моего лучшего племенного жеребца? Такого не может быть.

— То же самое сказала и Бет.

С тихим вздохом Холли окончательно успокоилась, умиротворенная нейтральной темой разговора и тем, что Линк не пытается прикоснуться к ней ниже талии.

Линк тоже беззвучно вздохнул. По счастью, она не замечала его возбуждения, становившегося все более нестерпимым при каждом прикосновении к ее коже.

Он не хотел пугать ее. Если бы она почувствовала, как он возбужден, то убежала бы от него, а этого он боялся больше всего. Глядя на нее, он не верил, что она и есть та самая экзотическая соблазнительница по имени Шаннон.

«Нет, — приказал он себе. — Не думай о Шаннон. Сейчас я не смогу справиться с этим».

Это было единственным, что он мог сделать, чтобы постичь целомудрие Холли, себя, свою страсть к ней и ненависть ко всем красивым женщинам.

«Мысли о Шаннон и о том, что будет завтра или послезавтра, приведут к катастрофе», — решил он.

Линк понимал, что ни он, ни она не вынесут еще одного скандала.

Он продолжал втирать масло, руки скользили вниз по спине к округлым ягодицам.

Из груди Холли вырвался приглушенный вздох.

Линк сразу же отдернул руки.

— Нет, — сказала она. — Все в порядке. Я не возражаю. Мне так… приятно.

— Мне тоже приятно. Линк продолжил массаж.

С тихим вздохом она закрыла глаза, не думая ни о чем, как в джакузи. Сильные, ласковые руки, ничего не требующие взамен, даря чувственное наслаждение, от которого она постепенно таяла как воск…

Линк остановился.

— Уже все? — разочарованно пробормотала она.

— Небольшая передышка.

Лежа с закрытыми глазами, Холли не могла видеть его чувственной, вожделенной улыбки.

— Боишься щекотки? — спросил он.

— Только попробуй, — лениво произнесла она. В ответ он засмеялся — тихо и нежно, как и прикасался к ней.

Он взял ее ногу и осторожно помассировал стопы. Затем принялся за упругие икры. Холли, несомненно, обладала силой, конечно, не такой, как у Линка, но вполне достаточной для женщины.

Девушка вздохнула и с облегчением согнула ногу.

— Ненавижу высокие каблуки, — приглушенно произнесла она.

— Так не носи их.

— Положение обязывает.

«Шаннон, — мелькнуло у него в голове. Линк постарался прогнать эту мысль. — Существует только настоящее, — сказал он себе. — Только настоящее».

Закончив массировать икры, он приподнял полотенце, подбираясь к ямочке под коленкой.

Холли напряглась, но не остановила его.

С каждым его прикосновением полотенце все больше отходило от тела. Мягкими, скользящими движениями он массировал ее бедра, стараясь не забираться слишком высоко, слишком близко к волнующей нежной плоти. Он мысленно отметил на ее теле точку, выше которой не должен заходить, поскольку всякий раз, как он приближался к ней, Холли волновалась.

Линк несколько раз по всей длине помассировал ей стопу, изо всех сил стараясь, чтобы его прикосновения были бесстрастными. Он боялся переходить к более чувственным, любовным ласкам.

Он начал массировать вторую ногу, и Холли уже не вздрагивала каждый раз, когда он приближался к бедрам. Линк и словом и делом давал ей понять, что ничего не будет предпринимать против ее воли.

«Я буду делать только то, что ты захочешь. Обещаю. Доверься мне, Холли».

Девушка со вздохом пошевелилась, ослабляя полотенце, давая понять, что доверяет Линку.

— Пора перевернуться, — спокойно произнес он.

Переворачиваясь, она слегка посетовала на то, что он нарушает ее блаженный покой.

Полотенце окончательно соскользнуло с нее. Она лихорадочно сжала ладонь, но мягкая ткань выпала из пальцев.

— Я принесу тебе сухое, — отворачиваясь и поднимая с кровати мокрое полотенце, произнес Линк. Он поднялся и, не глядя на Холли, пошел в ванную.

Чуть смущенная и взволнованная, Холли ждала, прикрыв глаза.

Она доверяла ему.

Он вернулся через несколько секунд, небрежно набросил на нее небольшое полотенце. Махровая ткань укрыла ее от груди до бедер.

— Так не замерзнешь, — сказал он.

Его голос осип от неумолимого приступа вожделения. Он ничего не мог с этим поделать, разве что, повернув время вспять, вновь испытать то же ощущение ярости и страха, которое охватило его, когда вместо Холли он нашел Шаннон. Тогда словно ожил худший из его ночных кошмаров, и он содрогнулся от неуемной страсти.

«Неужели то же самое испытывал и отец? — подумал Линк. — Неужели страсть безраздельно владела им независимо оттого, как эти красивые стервы относились к нему? Слава Богу, Холли слишком простодушна и не понимает, какую власть имеет надо мной».

Однако он понимал, что так не может продолжаться вечно. Наивность Холли однажды непременно уступит место опытности. И тогда жизнь превратится для него в ад, как это было с его отцом.

Линк яростно подавил в себе эти мысли. Разберется с Шаннон завтра или послезавтра. Одним словом, позже, не сейчас.

А сейчас существует только эта ночь, запах ароматизированного масла и лежащая на постели Холли, которая доверяет ему.

Линк сел рядом, продолжая массаж — осторожно, прикосновение за прикосновением изгоняя из нее остатки смущения и напряжения, тщательно избегая опускаться ниже ее ключиц.

Вскоре Холли забыла, что лежит на спине, прикрытая лишь узкой полоской махровой ткани, окутанная восхитительным ароматом масла.

Она тихо вздохнула и потянулась, полностью отдавшись во власть удовольствия.

— Как хорошо, — прошептала она.

— Я рад.

— Я и не подозревала, что была так зажата, — произнесла она.

Улыбаясь, Линк прикоснулся к ее щеке. Жест скорее напомнил дружеское одобрение, чем любовную ласку. Холли мягко потерлась о его пальцы.

Кровь бешено застучала в его висках, руки задрожали. Искушение прикоснуться к ее нежной груди было столь велико, что, боясь не совладать с собой, Линк поспешно поднялся и встал в ногах кровати.

Он еще раз помассировал ступни, прошелся по ногам и забрался под полотенце, разминая округлые бедра, получая ни с чем не сравнимое удовольствие от прикосновения к шелковистой коже.

Холли пробормотала что-то нечленораздельное, еще больше разжигая в Линке огонь желания.

Он медленно опустился на кровать, широко расставив ноги по обе стороны от Холли, ни на мгновение не прекращая массаж.

Утопая в волнах все нарастающего наслаждения, Холли чувствовала, как его ладони скользят все выше и выше по бедрам, плоским мышцам живота к ее груди, затем снова вниз.

Уверенные, неторопливые движения убаюкивали Холли, она мечтала, чтобы время остановилось. Хотелось лежать так вечно, словно парить в воздухе, пока его руки ласкают, ублажают ее тело, воспламеняя чувства.

Она бессознательно прошептала его имя и потянулась к нему в такт движениям.

Линк закрыл глаза, пытаясь унять мучительное вожделение.

Это оказалось ему не под силу, никогда так сильно он не желал близости, никогда и представить себе не мог, что вот так потеряет голову из-за женщины.

Однако он по-прежнему уверенно и мягко продолжал делать массаж, касаясь наиболее чувствительных уголков ее тела. Она доверилась ему вся, целиком, и это кружило голову сильнее изощренных ласк.

Испытывая бесконечное, сладостное мучение, Холли парила в океане чувств. Руки Линка скользили по телу, то наступая, то отходя вновь, полотенце при каждом вздохе все сильнее соскальзывало с ее груди, ставшей необычайно чувствительной.

Сладостные волны, зарождаясь внизу живота, расходились по всему телу. Соски набухли. Она бессознательно выгнулась и застонала, когда его ладони коснулись внутренней стороны ее бедер, приближаясь к лону.

Девушка нетерпеливо пошевелилась. Ей хотелось, чтобы он ласкал ее везде, как тогда, в палатке, посреди бескрайней пустыни. Хотелось снова почувствовать его нежность, желание и жар тела.

— Линк…

Он замер. Холли почувствовала, как кончики его пальцев надавили на живот. Затем ей показалось, что он собирается встать с постели.

Она испуганно села, не обращая внимания на соскользнувшее с груди полотенце.

— Ты не понял меня, — произнесла она.

— Чего не понял? — не глядя на нее, спросил Линк, стараясь говорить спокойно.

Холли взяла его руку в свои и прижала к животу.

— Я хочу еще, — прошептала она, снова опускаясь на кровать.

По сильному телу Линка пробежала дрожь. Только теперь Холли поняла, что все его будто незначительные, случайно сказанные слова и жесты были не чем иным, как способом успокоить ее. Он хочет близости так же, как прежде.

Это открытие не испугало Холли, а лишь усилило ее желание.

— Не надо, — осипшим от еле сдерживаемого возбуждения голосом проговорил Линк.

Он повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Холли задрожала, чувствуя, как ее тело пронзает жгучее, сладостное желание.

— Боишься? — спросил он.

— Не очень, — прошептала она, начиная дрожать.

— Я сдержу свое слово, — произнес Линк. — И не прикоснусь к тебе, если ты не захочешь.

Холли судорожно глотнула воздух.

— Не могу ничего обещать, — призналась она. — Я не знаю, что надо делать.

— Ничего не надо. Позволь мне доставить тебе удовольствие.

Линк наклонился и поцеловал ее веки, кончиком языка провел по линии ресниц. Странная, но необычайно нежная ласка заставила ее затрепетать.

— Боишься? — глухо повторил он.

— Нет, — шепнула она тихо, словно выдохнула.

— Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, — сказал он.

— Не думаю, что захочу этого. Я… изнемогаю.

Линком владели те же чувства, тело содрогалось от неукротимого желания. Но он решил пока не говорить об этом.

— Правда? — мягко спросил он. — Может, я могу как-то помочь?

Несмотря на разгорающуюся страсть, Холли не забыла о том, что должно последовать. В первый раз ей было очень больно. Она боялась, что так же будет и во второй раз.

Линк налил на ладонь немного масла. Повеяло свежим, дразнящим ароматом. Он знал, что, несмотря на ее заверения, она не готова к близости, и поэтому снова принялся ласкать ее.

Холли едва не задохнулась, когда его руки, коснувшись груди, двинулись дальше. Линк словно не заметил ее возбужденных сосков и скользнул по ее животу к бедрам. Холли затаила дыхание в надежде, что Линк коснется ее изнывающего от желания лона.

Но он снова разочаровал ее. Обхватив руками ее бедра, он пылко сжимал их, все сильнее разжигая в ней сладостный огонь. Холли инстинктивно раздвинула ноги, молча умоляя прикоснуться к ней.

Линк почти поддался искушению, но вовремя вспомнил, что слишком многое принял на веру в первый раз. Он решил не торопиться, даже если это причинит ему невыносимую муку.

«Наверняка получится, — с улыбкой и жгучим чувством вожделения подумал он, — я поклялся, что не возьму ее, пока она не захочет меня так же, как я ее».

По телу Линка пробежала дрожь. Он не знал, способна ли женщина испытывать подобную страсть, желать мужчину, как никого и ничего в жизни.

Он твердо решил проверить это.

Вместе с Холли.

Линк продолжал ласкать ладонями ее бедра по всей длине.

У Холли перехватило дыхание, из груди вырвался трепетный стон, но он гладил ее, подбираясь к островку темных волос.

— Линк?

— Что?

Девушка открыла глаза и посмотрела на него. Он явно получал огромное наслаждение, созерцая, как его руки скользят по ее телу.

Почувствовав ее взгляд, он улыбнулся и медленно провел руками от ее пупка к груди. От прикосновения его пальцев розовые бутоны сосков напряглись еще сильнее, лучше всяких слов сказав ему о разгорающейся страсти.

Линк судорожно вдохнул и медленно склонился к ее груди, целуя с необычайной нежностью.

Только теперь он признался себе, как сильно испугался, думая, что потерял Холли навсегда.

Он поднял голову и не торопясь, с наслаждением, приведшим ее в трепетный восторг, поцеловал в губы. И снова его разгоряченный язык скользнул вниз, к возбужденным соскам, медленно лаская их, зубы осторожно сдавили соски. Сладостная дрожь охватила все ее тело, и она застонала от удовольствия.

Он слегка покусывал ее бархатную кожу, целовал Холли с головы до ног, наслаждаясь пленительными изгибами ее тела, не прекращая медленно и умело ласкать ее руками.

Когда его губы коснулись внутренней стороны ее бедер, Холли, не в силах сдерживаться, подалась навстречу ему. В чувственном порыве, не помня себя, она запустила тонкие пальцы в копну его волос.

На мгновение он остановился — Холли едва не вскрикнула от мучительного ожидания — и вновь стал целовать ее бедра, живот, пока не ощутил под губами нежный шелк волос и не вдохнул горячий аромат ее желания.

В забытьи шепча ее имя, он прильнул к разгоряченному лону и стал ласкать его языком. Он чувствовал, как она дрожит, как прерывисто дышит, чуть слышно повторяя: «Линк, Линк…»

Позже он снова вернулся к ее сладостному телу и дразнил языком пупок, целовал грудь, изнывавшую от мучительных ласк, нежно гладил мочку уха и впадинку у основания шеи, грудь и живот. Наконец его ладонь снова нащупала шелковистый островок волос внизу живота, и пальцы осторожно погрузились во влажную, мягкую плоть.

Холли протяжно застонала, выгнувшись ему навстречу.

Линк на мгновение остановился и радостно вздохнул, чувствуя, как страсть переполняет его. Многие женщины любят любовные ласки. Но не всем нравится чувствовать мужчину внутри себя. Он боялся, что навсегда убил в Холли всякое желание.

— Что-то не так? — прошептала она.

Она погладила Линка по лицу, притянула его голову к себе, глядя в глаза.

— Я боялся, что ты никогда не захочешь близости со мной, — хрипло произнес он. — Слава Богу, я ошибся. Твое тело не может лгать.

Его пальцы осторожно задвигались внутри ее. Холли глухо застонала и подняла бедра, бессознательно требуя дальнейшей ласки.

Чувствуя, что окончательно теряет голову, Линк закрыл глаза, пытаясь обуздать яростную страсть.

Открыв их вновь, он увидел, что она смотрит на него.

— Я больше не боюсь твоей силы, — безыскусно произнесла она.

Он прижал Холли к себе так, словно она была хрупкой вазой.

Она обняла его, гладила обнаженную спину, прижимаясь все ближе, наслаждаясь его силой и силой желания, которое он так отчаянно пытался контролировать.

Холли взяла его руку и провела ею по всей длине своего возбужденного тела. Любовное прикосновение его пальцев больше не вызывало у нее смущения, это была радость, наслаждение. Она и не подозревала, что способна испытывать подобные чувства.

Она превратилась в единый сгусток страстного желания, кожа покрылась испариной, дыхание участилось. С тихим стоном она прильнула к нему всем телом, изнывая от блаженства.

Линк содрогнулся, чувствуя, что больше не в силах сдерживать всепоглощающее пламя страсти.

Холли нетерпеливо сорвала с него полотенце.

— Холли…

— Я хочу чувствовать тебя. Всего тебя.

Из груди Линка вырвался протяжный стон, когда ее пальцы обхватили его возбужденную плоть. Прижавшись к разгоряченному лону, он осторожно потерся о ее мягкую, чувствительную плоть.

Холли с головой бросилась в омут желания, мечтая подарить себя всю, без остатка, раствориться в любимом, стать его частью.

— Ты уверена? — глухо спросил Линк. — Я не смогу жить, если снова причиню тебе боль.

Она лишь молча потянулась к нему. Такое доверие полностью обезоружило Линка.

Дрожащими руками он дотянулся до выдвижного ящика комода, достал презерватив и быстро надел его.

— Линк?..

— Сейчас, Холли, сейчас, — мягко проговорил он.

Он поднял ее ноги, слегка погрузился в нее и ласкал до тех пор, пока она не вскрикнула.

Тогда он погрузился глубже, двигаясь осторожно, ритмично, боясь напугать Холли и сделать ей больно.

— Линк, — дрожа всем телом, пробормотала Холли. — Ты обещал, что не будет больно, но мне еще хуже!

С глухим стоном он полностью вошел в нее. Глаза Холли расширились от удивления.

— Теперь… больно… — спросил он.

Холли силилась ответить, но тщетно. Сладостное, искрящееся чувство охватило все ее существо и непостижимым образом передалось Линку. Лучшего ответа он еще недавно даже не надеялся получить. Он медленно двигался внутри Холли, то глубоко проникая, то отступая, внимательно наблюдая за ее реакцией. Казалось, она до глубины души поражена своей чувственностью, ввергнувшей ее в пучину страсти.

Выгибаясь навстречу, выкрикивая в любовном бреду его имя, Холли вцепилась в плечи Линка.

Он по-прежнему двигался очень медленно, изо всех сил стараясь обуздать клокотавшее в нем желание.

Однако с каждым движением он чувствовал, как языки пламени все безжалостнее лижут его тело.

С гортанным стоном он приник к ее губам, заглушая исступленные крики восторга, утопая в сладостном дожде, дарующем долгожданную разрядку.

Утром Холли проснулась в крепких объятиях Линка. Их ноги переплелись. Он прижимал ее к себе, волосы на его груди щекотали лицо, но это было ужасно приятно.

Она прижалась к нему еще сильнее, наслаждаясь сладостным ощущением тяжести его бедра между ее ногами, чувствуя тепло, исходящее от его мощной груди, и его мускулистую спину под своей ладонью. Она словно растворялась в потоке нахлынувших на нее чувств.

События минувшей ночи живо встали у нее перед глазами. Несколько раз Линк будил ее нежными поцелуями. Страсть обрушивалась на них как гроза в пустыне, не унимаясь до тех пор, пока они, крича и сжимая друг друга в объятиях, не доходили до пика блаженства, неистового как вспышка молнии.

Холли засыпала и просыпалась с улыбкой на устах, потому что даже в кромешной тьме она знала, что Линк рядом. Какое счастье — целовать его, касаться, упиваться его близостью и, наконец, насладиться его мужской силой, слившись с ним в экстазе, утолив клокочущую в ней страсть.

Горячая волна желания снова захлестнула Холли. Она попыталась успокоиться, но искушение — спящий Линк — было слишком велико.

Холли вытянулась вдоль его тела и, улыбаясь и нашептывая нежности, прильнула к нему.

Еще не проснувшись окончательно, Линк крепко обнял ее и положил на себя. Его руки гладили ее спину и спустились к округлым бедрам.

Холли затрепетала от удовольствия и предвкушения близости.

— С добрым утром, — осипшим от волнения голосом с улыбкой произнесла она.

Линк внимательно посмотрел на нее. Его карие глаза потемнели от нахлынувших, отнюдь не платонических чувств.

— Утром ты еще красивей, — сказал он, вспоминая о минувшей ночи.

Воспоминания о Холли, нежной, чувственной, необузданной, податливой в его руках, обожгли его и тут же испугали — Линк не помнил, чтобы он когда-то находился во власти таких бурных чувств. Он вдруг вспомнил об отце, который всю свою жизнь был одержим слишком красивыми женщинами, естественно, не хранившими верность одному-единственному мужчине.

— Боже мой, что я делаю?.. — с болью в голосе произнес он.

Холли почувствовала, что его настроение изменилось, и поняла, что он снова думает о своей матери и мачехе, об их красоте и коварстве, о своем загубленном детстве.

— Поверь мне, — сказала она. — Я не такая, как они. — Она склонила голову и провела по его губам кончиком языка. — Я люблю тебя, Линк.

Он застонал, запуская пальцы в ее густые, длинные волосы, и прильнул к ее губам в страстном поцелуе.

На столике у кровати зазвонил телефон.

Линк даже бровью не повел. Вкус ее губ был слишком сладок, чтобы он отказал себе в удовольствии.

Телефон продолжал звонить.

— Никогда больше не включу эту чертову штуку, — прошептал он, касаясь ее губ.

Холли молча кивнула, потому что Линк снова закрыл ей рот поцелуем. Его язык двигался медленно, глубоко проникая во влажную теплоту ее рта, с каждым новым движением показывая, как сильно он жаждет близости.

Телефон не унимался.

Линк с проклятиями повернулся на бок и яростно нажал кнопку громкоговорящего устройства.

— Люди обычно дают отбой после двенадцати гудков, — проворчал он.

На другом конце, видимо, опешили, затем раздался смех Роджера.

— Вас также с добрым утром, — спокойно произнес он. — Что, Шаннон еще где-то рядом или вы съели ее за ужином?

Повернувшись к Холли, Линк вопросительно приподнял бровь.

Девушка обреченно вздохнула.

— Доброе утро, Роджер, — вяло произнесла она.

Линк помрачнел и сразу же напомнил ей незнакомца, который так стремительно и безжалостно взял ее силой в первый раз. Она постаралась не думать об этом. Холли вдруг вспомнила его отчаяние, когда он осознал всю чудовищность своего поступка… и слезу, упавшую на плечо и потрясшую ее до глубины души.

Она мысленно молила Бога о том, чтобы пробыть с Линком как можно дольше.

«Он научится доверять мне, — думала она, — только бы хватило времени».

Роджер откашлялся.

Холли поняла, что он хочет сообщить нечто неприятное.

— Слушаю тебя.

— Прости, если позвонил в неподходящий момент, — начал он. — Словом, мы отъезжаем в Кабо-Сан-Лукас через час.

— Надо предупреждать заранее… — взвилась Холли.

— Так получилось, — перебил он. — Идет циклон «Жизель».

— Но…

— Если повезет, — продолжал Роджер, — у нас — пять дней. Если нет, два. «Жизель» никого не ждет. Я собрал «твои вещи. Встречаемся через час в аэропорту.

Холли огорченно вздохнула.

— Могу я вылететь, когда все оборудование будет на месте?

— Все уже на месте. Я послал туда техников, когда в Невидимых родниках начались грозы.

Она что-то пробормотала в ответ.

— Дорогая, мне очень жаль, — наконец сказал Роджер. — Но мы не можем выходить из графика. Если мы не подготовим необходимые снимки, рекламная кампания провалится.

— Возьмите другую модель, — настойчиво произнес Линк.

Холли вздрогнула от его резкого тона. Роджер мрачно рассмеялся.

— Вы шутите, — произнес он. — Шаннон — лицо компании «Ройс». Она представляет всю новую коллекцию.

Линк выжидающе смотрел на Холли.

— Я буду в аэропорту через час, — убитым голосом произнесла она и отключила телефон, прежде чем Роджер успел ответить.

Линк вскочил с кровати и встал спиной к Холли. Каждый мускул на его большом теле был напряжен до предела. Когда он заговорил, его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева:

— Зачем?

— Это моя работа.

— Брось ее.

— Я подписала контракт.

— Расторгни его. Холли горестно вздохнула.

«Слишком рано, — исступленно подумала она. — Мы расстаемся слишком рано».

— Нет, — произнесла она вслух.

Линк медленно повернулся, поймав ее взгляд. Она открыто посмотрела ему в глаза.

— Тебе так важно, чтобы к тебе пылали страстью многие?

— Что?

— Ты слышала.

— Ничего подобного!

— Да? Но так уже было с двумя моделями, которых я знал, — холодно произнес он.

— Они — исключение из правил, — не сдавалась Холли. — Женщины, называющие себя моделями и торгующие собой на стороне, не держатся долго.

— Да. Верно.

— Держу пари, это так, — сказала она, повышая голос. — То, чем торгуют эти так называемые модели, можно найти в любом городе.

Линк скептически усмехнулся. Холли поднялась и подошла к нему.

— Послушай, — начала она. — Настоящие модели работают на ногах, а не на спине, и работают на износ.

— И что же они делают? Раздеваются?

— Настоящие модели держат самые сложные позы часами и при этом обворожительно улыбаются в объектив. Настоящие модели не успевают иногда поесть, делают зарядку, когда охотней поспали бы, работают часами в невыносимых условиях, а затем выслушивают оскорбления от невежественных людей, считающих, что модель и шлюха — это одно и то же.

Глаза Линка стали почти черными, как галька на дне реки.

Холли глубоко вздохнула — гнев и страх ледяными тисками сковали душу.

— Модели не шлюхи, — произнесла она. — Мода — это бизнес. И модели являются частью его.

— Тоже мне бизнес — выставлять напоказ баснословно дорогую одежду для богатеньких дамочек!

— Ты опять не прав, — сказала она. — Высокая мода — это небольшая часть индустрии.

— Индустрии? — насмешливо переспросил он.

— Именно. Все, кто носит одежду, являются частью ее. Даже ты. Мода — это часть валового продукта страны, так же, как машины или компьютеры.

Теряя последнее терпение, Линк взъерошил волосы.

— Замечательно, — враждебно произнес он. — Мода — это достояние нации. Неужели это важнее, чем быть со мной?

— Почему бы тебе не поехать вместе со мной? — вопросом на вопрос ответила Холли. — Тогда мы не только были бы вместе, но и разрешили бы наш спор относительно модельного бизнеса.

— У меня полно работы. Настоящей работы.

— Значит, выращивание чистокровных лошадей для миллионеров более важное занятие, чем мое? — с вызовом спросила она.

— Выращивание лошадей — не работа, это моя жизнь!

— Знаю.

Выражение лица Линка изменилось. Он скорее был удивлен, чем рассержен.

— Так вот что ты пытаешься мне сказать? — медленно произнес он. — Модельный бизнес — это твоя жизнь?

— Часть жизни.

— Более важная, чем то, что могло бы быть между нами?

— Я же не прошу тебя выбирать между мной и твоей работой, — отчаянно произнесла Холли. — Так почему же ты ставишь меня перед выбором?

Линк повернулся, пересек комнату и достал из шкафа одежду.

— Я отвезу тебя в аэропорт, — сказал он. Холли торопливо подошла к нему, робко дотронулась до спины.

— Я люблю тебя, — обнимая его, тихо произнесла она.

Линк замер, протяжно вздохнул, освободился от ее рук и повернулся к ней лицом.

— Не надо меня любить, — сердито и одновременно грустно произнес он.

— Но…

— Любовь ко мне принесет тебе только горе. Несмотря на то что я думаю обо всех топ-моделях, мне не хотелось бы огорчать тебя.

— Я не понимаю…

Линк взял ее руки и поцеловал кончики пальцев, глядя проницательно и печально.

— Любовь — это игра для мазохистов. Ты не можешь выиграть, у тебя нет сил продолжать, а выйти из игры нельзя.

— Я не верю в это, — слабым голосом произнесла она.

— Придется поверить. — Линк отпустил ее руки. — Одевайся, — отворачиваясь, произнес он. — Ты ведь не хочешь опоздать на работу?

Холли ослепительно улыбалась, несмотря на смертельную усталость, сковавшую плечи и заставлявшую дрожать ноги под струящейся шифоновой юбкой цвета морской волны.

Позади нее возвышались величественные скалы, окружавшие Кабо-Сан-Лукас. Бесплодные, закаленные в штормах, выжженные беспощадным тропическим солнцем громады…

Легкий, порывистый ветерок поднимал фалды шифоновой юбки. Тонкая ткань струилась и переливалась, подобно волнам, набегавшим на раскаленный песок.

Бриллиантовое колье на шее мерцало, точно капельки воды от разбившейся о берег волны. В лучах заходящего солнца глаза Холли отливали золотом, а суровые скалы выглядели бархатистыми и привлекательными.

Режиссер поднял мегафон.

— Снято, — сдержанно произнес он. Холли перевела дыхание, надеясь, что съемка на этом закончилась.

— Еще раз, — сказал он. — Только сначала поправьте Шаннон волосы.

— Черт, — тихо пробормотала она, упираясь кулаками в поясницу и растирая ее. Тело ныло. Вот уже несколько часов подряд Холли принимала разные позы, изгибаясь и поворачиваясь перед фотообъективом на каменистой площадке.

Сейчас они снимали небольшой рекламный ролик. Это было легче физически, но значительно труднее эмоционально. Спускаться к воде и по колено стоять в море — хорошо. Но находиться в объятиях Роджера, лучезарно улыбаться и делать вид, что в восторге от этого, было невыносимо.

Холли надеялась, что Роджер пригласит для съемок мужской линии коллекции кого-нибудь со стороны, но он предпочел сниматься сам. Ей было бы проще не обращать внимания на страсть в глазах незнакомца.

Сохраняя внешнее спокойствие, она терпеливо ждала, пока стилист по прическам суетился над ее длинными волосами.

— Вот ведь напасть! — сокрушенно бормотал он. — Что бы я ни делал, ветер тут же все разрушает.

— Кто бы говорил, — с усмешкой произнесла Холли. — У меня голова уже болит от бесконечных причесываний.

Бросив на нее убийственный взгляд, он снова рьяно принялся расчесывать ее волосы.

Вздохнув, Холли замерла, стойко вынося все тяготы профессии. Роджеру хотелось, чтобы ее волосы были распущены, струились и развевались на ветру как черное облако. Ему казалось, что это создаст впечатление чувственности и романтики.

Если, конечно, получится.

С моря дул горячий, порывистый ветер, путая волосы Холли. Чтобы получить желаемый кадр, ей долго, до боли в мышцах, приходилось держать позу в ожидании нужного направления ветра.

«Слава Богу, снимки уже почти сделаны, — думала она. — Если Джерри скажет еще хоть слово о сосульках, я его убью».

После заключительного свирепого взмаха расческой стилист покинул съемочную площадку, оставив Холли один на один со стихией.

— Шаннон, ты там не уснула? — крикнул в мегафон режиссер.

Холли стиснула зубы и помахала рукой.

— Помни, — продолжал он, — это должна быть настоящая чувственность. «Когда вы встречаетесь с мужчиной вашей мечты, вы должны быть в платье от „Ройс“, — повторил он текст рекламного ролика.

Холли снова махнула рукой.

— Помни основную мысль, — не унимался режиссер. — Из воды выходит мужчина твоей мечты, а не какой-нибудь незнакомец!

— Я прочитала сценарий, — откликнулась Холли.

— Тогда, черт возьми, сыграй так, как задумано!

— Тогда, черт возьми, включайте свою камеру! — в ответ огрызнулась она.

На площадке переглянулись. До сих пор Холли считалась самой сдержанной из моделей.

Однако за пять дней, проведенных в Кабо-Сан-Лукас, она проявила такой темперамент, которого не видели от нее за последние пять лет. Вся съемочная группа заметила в ней разительную перемену.

— Мотор! — скомандовал режиссер.

Холли автоматически начала выполнять указания сценариста. Дождавшись набежавшей волны, она томно повернулась и наклонилась, поводив кончиками пальцев по воде, пенящейся у ее ног.

Затем поднесла руку к губам и медленно лизнула кончики пальцев языком. Плавно выгнулась и приподняла длинные волосы, которые тут же подхватил порыв ветра.

Она казалась печальной, мечтательной и очень одинокой — словом, женщиной, тоскующей о возлюбленном.

Холли не составило труда создать этот образ. Она очень тосковала по Линку, с тех пор как они расстались в аэропорту пять дней назад.

Она трижды звонила ему. Но всякий раз автоответчик сообщал, что его нет дома. Линк так ни разу и не перезвонил ей.

— Макияж! — прокричал режиссер. Холли раздраженно опустила руки, нетерпеливо дожидаясь, пока подойдет гример и поправит заметные лишь режиссеру огрехи макияжа.

Роджер стоял чуть дальше в воде, как раз перед тем местом, где волны с шумом разбивались о берег, образуя пену. Чертыхаясь и с трудом преодолевая напор воды, он направился к ней. Лучи солнца ослепительно сверкали, отражаясь от поверхности океана.

Быстро выбравшись на берег, Роджер встал рядом с Холли, глядя на нее со смешанным чувством сочувствия и тревоги. Ему не раз приходилось работать с довольно капризными женщинами, и он видел, что обычно невозмутимая Холли находится на грани нервного срыва.

— Под глазами, — давал указания режиссер. — Добавь блеск для губ, раз уж ты там.

Роджер стоял совсем близко, внимательно глядя на нее.

— Ты должна как следует выспаться, — сказал он.

— Я стараюсь.

— Так надо лучше стараться, — сдержанно произнес он.

Холли хотела ответить, но как раз в этот момент гример стал накладывать на губы блеск.

Стилист по прическам снова бросился к ней, пользуясь случаем поправить ее волосы, превращая их в струящееся облако черного шелка.

Гример принялся снимать тампоном размазавшиеся под глазами тени.

— Я прекрасно сплю, — произнесла Холли, как только у нее появилась возможность.

— Вздор! Я слышу, как ты бродишь по своему балкону все ночи напролет.

Она сжала губы и промолчала.

Ей нечего было сказать. Она спала очень мало с тех пор, как Линк довез ее до аэропорта, чмокнув на прощание в щеку.

— Теперь я буду ходить на цыпочках, — сухо произнесла она. — Извини, что не давала тебе спать.

— Я больше волнуюсь о тебе, чем о себе.

— Не стоит.

— В чем дело? — взорвался он. — Я не желаю, чтобы ведущая фотомодель компании «Ройс» выглядела как полуголодная, изнуренная бродяга.

Он раздраженно отмахнулся, когда Холли попыталась возразить.

— Не спорь. Я уже дважды ушивал твои платья.

— Прости, — повторила Холли. Он чертыхнулся.

— Мне не нужны твои извинения, я хочу, чтобы ты была счастлива!

— Это входит в контракт? Повисла напряженная пауза.

— Все из-за этого ковбоя, не так ли? — наконец произнес Роджер.

На лице Холли мелькнуло отчаяние, но она взяла себя в руки и улыбнулась, как профессиональная фотомодель, спрятав под маской свои горести.

— Здесь слишком влажно, — небрежно сказала она. — Настоящая сауна. Боюсь, мне никогда не стать тропической принцессой.

— В Невидимых родниках было бы не менее влажно, — заметил Роджер.

Она улыбнулась в ответ, но улыбка получилась безжизненной, какими были ее глаза.

Гример закончил поправлять макияж и исчез столь же безмолвно, как и появился.

Холли не заметила этого.

Ее взор был устремлен на берег, туда, где за ограждением собралась толпа зевак. Ей показалось, она заметила идущего к воде высокого, хорошо сложенного мужчину.

Он двигался совсем как Линк.

Сердце Холли замерло, затем бешено забилось. Она посмотрела на океан, но увидела лишь силуэт стройного, мускулистого человека, выделявшийся на фоне ослепительного солнца.

Он вошел в искрящуюся воду и скрылся в волнах.

— Что случилось, дорогая? — насторожился Роджер. — Ты вся дрожишь.

На мгновение у Холли перехватило дыхание, она молчала, не в силах ответить. Роджер повернулся к режиссеру.

— Сворачиваемся! — крикнул он. — Шаннон на сегодня достаточно.

— Нет, — твердо произнесла Холли. Подобная непреклонность удивила Роджера.

Он внимательнее посмотрел на нее.

Она, казалось, не замечала ничего вокруг. Тень сильного, красиво двигавшегося мужчины потрясла ее настолько, что она забыла, где находится, кто она и зачем приехала в этот раскаленный солнцем город.

Надо взять себя в руки, — приказала себе Холли. — Так нельзя. Я стала похожа на лунатика. Роджер не заслуживает такого отношения».

Раньше, на съемках, она представляла, что Линк находится рядом.

«Мне надо снова попробовать поиграть в эту игру, вспомнить о нашей ночи любви».

Воспоминания были настолько жгучими, что смогли растопить ледяной страх, сковавший сердце при одной мысли о его словах: «Не надо меня любить. Любовь — это игра для мазохистов. Ты не можешь выиграть, у тебя нет сил продолжать, а выйти из игры нельзя».

Холли не могла разлюбить Линка. Он был нужен ей как воздух.

— Это лучшее время, — сказала она Роджеру. — Нельзя упускать его. Дневной свет сейчас похож на мед.

— Завтра будет такой же вечер, — ответил он.

— Циклон уже приближается. Завтра может быть слишком поздно.

— Но…

— Я готова! — крикнула она режиссеру, несмотря на протест Роджера.

На этот раз она чувствовала, что у нее все получится.

Холли погрузилась в воспоминания, дав волю сладостной чувственности. Она вспомнила, как проснулась в объятиях Линка, как его теплый язык дразнил ее губы, заставляя улыбнуться.

Джерри, который все еще крутился на площадке, делая рекламные снимки, издал восхищенный вопль:

— Вот это да! Боже мой, детка, фантастика!

— Тихо! — прикрикнул на него режиссер. Холли казалось, что голоса доносятся до нее из конца длинного тоннеля. Окутанная воспоминаниями, она словно излучала страсть, противостоять которой было невозможно. Изысканное очарование ее лицу придавал легкий налет грусти.

Ветер ласкал кожу, развевая волосы, вздымая бесчисленные пенные фалды шифона, обнажая великолепные стройные ноги.

Солнечный свет, похожий на расплавленное золото, ласкал ее, точно возлюбленный.

Роджер, мокрый от соленой воды, со спутанными в художественном беспорядке волосами, вышел ей навстречу из океана, держа черную маску и трубку акваланга в левой руке. Косые лучи света играли в капельках воды, покрывавших загорелое тело. Черные узкие плавки обтягивали атлетически сложенную фигуру.

Холли наблюдала за ним, мысленно пытаясь представить на его месте Линка.

Ничего не получалось.

Она закрыла глаза и попыталась снова.

Раздраженные комментарии режиссера мешали ей сосредоточиться. Она протянула руку и позволила Роджеру обнять себя.

Он медленно, склонился к ее лицу и равнодушно поцеловал ее так, как делал это на протяжении всего вечера. Поцелуи, которые должны были казаться страстными, были лишь частью сценария.

Неожиданно он обхватил ее сильнее, его язык скользнул в ее рот, пытаясь превратить дежурный поцелуй в нечто более чувственное.

Шок длился мгновение. Холли уперлась руками в грудь Роджера и гневно оттолкнула его.

— Стоп! — крикнул режиссер, большими шагами направляясь к берегу.

— Шаннон, что опять не так? — гневно спросил он.

— Спросите у Роджера.

Ройс вздохнул, пожал плечами и посмотрел на Холли.

— Прости, дорогая, — сказал он. — Ты искушаешь меня.

— Так задумано по сценарию, — холодно произнесла она. — Это основная идея рекламного ролика. Твоя идея. Помнишь?

Роджер улыбнулся, скрывая под маской дружеского обаяния истинную страсть.

— Таким женщинам, как ты, нужно нечто большее, чем поцелуи, — тихо сказал он.

Холли возмущенно фыркнула и повернулась к нему спиной.

Роджер взял разъяренного режиссера под руку и повел назад, тихо нашептывая ему что-то на ухо.

Холли не пыталась прислушиваться. Закрыв глаза, она старалась побороть в себе невольное отвращение, возникавшее от прикосновения губ другого мужчины. Никто, кроме Линка, не мог подарить ей чувственное наслаждение.

«Актрисы постоянно целуются на экране и, если верить слухам, ненавидят большинство своих партнеров, — убеждала она себя. — Нет ничего ужасного в том, что меня поцелует хороший друг».

Но Холли вовсе не была уверена в том, что в очередной раз выдержит пылкий поцелуй Роджера и не вцепится ему в глаза, как дикая кошка.

Техники суетились вокруг нее, направляя свет, устанавливая отражатели, определяя показания экспонометров и ругаясь.

Она знала, зачем это делается. Освещение на съемочной площадке имело решающее значение. По замыслу ее лицо должны освещать лучи заходящего солнца и лишь отчасти искусственный свет. Лицо Роджера должно остаться в тени. А багряный закат позади них должен символизировать страсть.

Для достижения всех трех эффектов одновременно необходимо было такое мастерство, которое доводило техников до безумия.

— Роджер на месте? — прокричал режиссер.

Холли открыла глаза и посмотрела на ослепительное отражение заходящего солнца. Яркий свет бил в глаза, однако она различала высокий, мускулистый силуэт выходящего из волн мужчины.

Холли пыталась подавить охвативший ее холод. Она не хотела, чтобы Роджер прикасался к ней. По крайней мере так.

— Мы готовы! — крикнула она.

— Мотор!

Холли снова подумала о Линке, пытаясь представить себе, что чувствует влюбленная женщина, глядя на выходящего из пены прибоя мужчину ее грез.

Она робко протянула к нему руку, ослепленная лучами заходящего солнца.

Но прежде чем его пальцы коснулись ее руки, прошлое и реальность совпали.

— Линк!

Он взял ее руку и прижал к своим губам.

Ветер подхватил волосы и платье Холли, окутывая ими Линка, когда он прижал ее к себе.

Его губы оказались настойчивыми, сладостными и солеными, даже лучше, чем в воспоминаниях — таких же необузданных и прекрасных, как закат.

Холли приникла к нему всем телом, подчиняясь неистовой страсти. Когда его язык проник в глубину ее рта, она подумала, что умрет от упоительного блаженства, охватившего все ее тело.

— Стоп! — закричал режиссер. — Все было превосходно, но надо подстраховаться. Снимем еще раз. Эй, вы что, не слышите? Снято!

Линк медленно поднял голову. Его глаза все еще были закрыты, губы изнывали от желания.

— Они думают, что ты — Роджер, — задыхаясь произнесла Холли.

— Знаю. Я наблюдал за тем, как он целует тебя весь вечер.

Голос Линка был мрачным, как и его взгляд. Он грубо прижал ее к себе и, прежде чем она успела ответить, склонился к ее губам, каждую секунду ожидая сопротивления с ее стороны.

Вопреки его опасениям Холли страстно ответила на его поцелуй. Она обхватила его голову и жадно прильнула к губам на глазах у многочисленной толпы, собравшейся вокруг съемочной площадки. Она забыла о дорогостоящем платье, развевавшемся на соленом ветру, и о теплых волнах, пенящихся у ее ног.

Все эти дни она страшно тосковала по Линку, и вот он, точно божество, явился из воды и солнечного света, чтобы заключить ее в объятия.

— Шаннон! Кто это с тобой? — возмущенно окликнул ее Роджер. — Как он прошел через ограждение?

Холли не слышала и не видела ничего вокруг, ее переполняло единственное желание — насладиться близостью Линка, вобрать его каждой клеточкой души и тела. Она прильнула к нему еще сильнее, почувствовав, что он пытается отстраниться.

Линк вырвался из ее цепких рук и медленно пошел назад, в ослепительно сверкающее море.

Дрожа всем телом, Холли протянула вслед ему руки, окликая по имени вновь и вновь.

Напрасно.

Линк нырнул в набегавшую волну и скрылся в сверкающем океане.

— Шаннон, все в порядке? — крикнул Роджер.

Холли молчала, спазм сковал горло.

— Шаннон? Ты слышишь меня? — Роджер стремглав бросился к ней и встряхнул за плечи.

— Все хорошо, — дрожащим голосом ответила она.

— Кто это был?

— Линк.

Роджер мрачно сжал губы.

— Я должен был догадаться, — с горечью произнес он. — Ты целовала его так, словно он — Бог, спустившийся за тобой с небес.

Холли молчала, дрожа от еще не угасшего желания.

Роджер зажал ее лицо в своих ладонях. От его глаз не ускользнули ни чувственное возбуждение, сквозившее в ее золотистых глазах, ни трепет алых губ.

— Если бы ты так же страстно целовала меня, — произнес он, — я никогда бы не ушел. Шаннон, позволь…

— Перестань! — резко оборвала его Холли. — Хватит!

Дрожа всем телом, она вырвалась из его рук и вгляделась в морскую даль, но ничего не увидела. Солнечные лучи слепили глаза.

Режиссер окончательно вышел из себя. Он вскочил, воинственно размахивая мегафоном, словно боевым мечом.

— Это же зверинец, настоящий зверинец! — кричал он. — Я был уверен, что снял лучшие кадры своей жизни, а Джерри бубнит, что это был какой-то левый парень!

— Неужели ты не видел, что это не я? — раздраженно произнес Роджер.

— Попробовал бы сам, — огрызнулся режиссер. — Высокий, хорошо сложенный мужчина выходит из прибоя и целует Шаннон. Это происходило на протяжении всего дня, верно?

— Верно, — рявкнул Роджер.

— С единственной разницей, — зло произнес режиссер, — что на этот раз освещение было безупречным, ветер дул как надо, и эти двое едва не растопили своей страстью линзы камер.

— Ты что, не видел его лицо, не заметил разницу в росте? — не унимался Роджер.

— Видел только силуэт, лицо — в тени, — не сдавался режиссер. — Ты должен был наклониться и поцеловать Шаннон. Он так и сделал. Я не обязан высчитывать в сантиметрах, насколько он наклонился ниже, чем ты.

— Черт, — прорычал Роджер.

— Вот именно, — буркнул режиссер. — Снимаем еще раз.

С этими словами он повернулся и пошел назад, на ходу отдавая распоряжения в мегафон.

Техники разбежались.

Один из осветителей подошел к режиссеру, указывая на солнце. Оно вот-вот должно было сесть за горизонт.

Тот зло отмахнулся и знаком приказал всем запять свои места.

Холли снова посмотрела на океан, но увидела лишь входящего в воду Роджера. Она бросила взгляд на толпу зевак, приникших к натянутым канатам, глазевших на нее и живо обсуждавших съемку. Среди них не было ни одного высокого, атлетически сложенного мужчины.

Дорожка, ведущая к выстроенному на самой вершине горы отелю, была абсолютно безлюдной.

Холли даже подумала, что все случившееся привиделось ей, своей безудержной тоской она вызвала дух Линка, он явился к ней, но ей оказалось не под силу удержать его. Он лишь разжег в ней пламя страсти. И исчез.

— Проснись, Шаннон! — окликнул ее режиссер. — Я сказал «Мотор»!

Опустошенная, Холли повернулась к воде, ожидая появления из пены нелюбимого человека.

Потянулась изнуряющая вереница дублей, бесконечная как кошмарный сон.

Темный силуэт выходящего из моря мужчины.

Сплетенные руки.

Поцелуй.

Каждый новый дубль с неизменным постоянством был хуже предыдущего. Холли все труднее было справиться с отвращением, тело и душа яростно отвергали прикосновения другого мужчины.

Она хотела быть с Линком.

Только с ним.

Кошмар продолжался. Тепло покидало ее тело быстрее, чем опускалась мгла.

Когда режиссер наконец скомандовал отбой, на горизонте была видна лишь узкая оранжевая полоска.

Дрожа от холода, несмотря на неослабевающую жару, Холли побрела между включенными софитами.

Роджер нагнал ее и пошел рядом, стараясь не прикасаться к ней. Блестящие голубые глаза ловили каждое ее движение. От его взгляда не ускользнуло ни напряжение, ни подавленное выражение лица.

Казалось бы, она должна была выглядеть менее привлекательной в его глазах. Однако он с удивлением отметил, что она по-прежнему хороша, а отчуждение делает ее более загадочной. В сумерках она представлялась ему еще прекрасней.

Роджер мысленно проклинал человека, опутавшего ее своими чарами лишь затем, чтобы разбить ей сердце.

Режиссер хотел что-то сказать ей, но Роджер решительно отстранил его рукой.

— Но мы могли бы попытаться снять… — начал режиссер.

— Ты что, не видишь? Она еле стоит на ногах, — прошипел Ройс.

Не говоря больше ни слова, он взял Холли под локоть и повел мимо суетившихся техников под навес, где она меняла костюмы.

На плечиках висело три таких же дорогих платья, как то, что было на Холли. Они были запасными на случаи, если какое-то из них испортит внезапно набежавшая волна. Два платья уже носили следы соли и воды, свидетельствовавшие о непредсказуемости и строптивости океана.

Роджер начал расстегивать на Холли платье с проворством и деловитостью человека, посвятившего свою жизнь моделированию женской одежды.

— Нет, — резко сказала она, выходя из оцепенения.

— Не будь смешной. Я раздевал и одевал тебя сотни раз.

— А на этот раз я переоденусь сама, — спокойно произнесла она, отстраняя его.

— Тогда я подожду тебя снаружи, — легко согласился Роджер.

— Не надо меня ждать.

— Я поведу тебя ужинать, — настаивал он.

— Нет.

— Это приказ, Шаннон, а не приглашение. Будь я проклят, если мне снова придется ушивать эти платья.

— Но Линк…

— Если бы он хотел быть здесь, — перебил Роджер, — он был бы, не так ли?

Холли отвела взгляд, не в силах видеть гнев и сострадание в глазах Роджера.

— Возможно, он ждет меня в отеле…

— Переоденься, — коротко бросил он, поворачиваясь к ней спиной и вынимая мобильный телефон.

После секундного колебания Холли начала раздеваться. Она слышала, как Роджер попросил консьержа соединить его с номером Линка, и замерла в ожидании.

Никто не ответил на звонок.

Тогда он попросил подозвать Линкольна Маккензи к телефону в ресторане отеля.

И снова никто не откликнулся.

— Вот так, — констатировал Роджер. Он отключил телефон и убрал его. Холли молчала.

— Возможно, он ужинает где-нибудь еще, — предположил Роджер.

Это прозвучало так, словно он хотел сказать: «С кем-нибудь еще».

Холли молча натянула на себя свободный хлопчатобумажный сарафан, который был на ней утром.

— Ужинать, — твердо произнес Роджер.

Девушка прошла мимо него, направляясь в свой номер. Единственным ее желанием было принять душ и отдохнуть от дневной суеты в пустом номере. «Нет, я хочу Линка. Только Линка», — призналась она себе.

Однако он исчез так же неожиданно, как появился.

Роджер провожал ее. По дороге он попытался заговорить с Холли, но она не слушала его и не реагировала на вопросы.

Дрожащей от нетерпения рукой она вставила ключ в замок и отомкнула его. Если уж не удалось заполучить Линка, так хотя бы она побудет одна. Прежде чем она открыла дверь, Роджер взял ее за руку, не давая ускользнуть.

— Я зайду за тобой через сорок пять минут, — твердо произнес он.

— Я не хочу есть.

— Откуда ты знаешь? Ты ведь не пыталась поесть целых пять дней. Аппетит приходит во время еды.

Холли пожала плечами.

Он пристально посмотрел на нее.

— Если не хочешь есть, можем заняться чем-нибудь другим, — многозначительно произнес он. — Пригласи меня, Шаннон. Гарантирую, не пожалеешь. Ты ведь знаешь, с каким трепетом я отношусь к женскому телу.

— Не надо, Роджер, — прошептала она. — Пожалуйста, не надо. Я…

Дверь вдруг с шумом распахнулась. Холли вскрикнула от неожиданности.

— Боюсь, что вам придется повременить, — лениво растягивая слова, произнес Линк.

Он холодно взглянул на Холли, но его взгляд стал просто убийственным, когда он перевел его на Роджера.

— Не беспокойтесь, — произнес он. — Я задержу ее ненадолго. Надеюсь, вы не обидитесь, если я не приглашу вас войти.

Роджер поморщился.

Линк одарил его насмешливой ухмылкой.

— Не думайте, что я не ценю ваше желание поддержать ее, — мягко добавил он. — Как я уже сказал, наш разговор не займет много времени.

С этими словами Линк втянул Холли в номер и запер дверь.

— Мог бы этого не делать, — сухо сказала она. — Я сказала Роджеру «нет» и без твоей помощи.

— Неужели? — удивился он, протягивая к ней руку. — Что-то я не слышал ничего хотя бы отдаленно напоминающее «нет».

— Линк… — Холли уклонилась от поцелуя.

— В чем дело? Не тот, кого ты хотела?

Выражение его лица стало жестоким. Он отошел от нее и взялся за ручку двери.

— Так я верну Роджера, — произнес он.

— Не в этом дело!

— Вот как?

Его голос по-прежнему был ленивым, а глаза буравили ее насквозь.

— Тогда в чем же? Нет камеры, перед которой ты привыкла разыгрывать сцены?

Холли молча смотрела на него, слишком потрясенная его словами, чтобы что-то сказать. Линк пожал плечами.

— Так это нетрудно организовать, — ледяным тоном произнес он. — В конце концов, это же Мехико. Взятка проведет тебя куда угодно, даже в запертые номера отеля. Одна камера — не проблема. А может, нужно несколько?

— Зачем ты это делаешь? — прошептала Холли.

— Что — это? Я сократил свою поездку в Техас…

— Я не знала, что ты был… — перебила она.

— Ты же не спрашивала о моей работе, — в свою очередь, не дал ей договорить Линк.

— Я думала… — начала Холли.

— Я был в Техасе, присматривал арабских скакунов, — снова перебивая ее, заговорил он, — но не мог не думать о тебе, о том, что ты сказала…

— О нас?

— О модельном бизнесе, — поправил он. — Я вдруг подумал, что, возможно, не вполне представляю себе, в чем заключается работа профессиональных моделей. И вот я здесь. Холли облегченно вздохнула.

— Ну, теперь ты понял? — произнесла она. Линк скривил губы в жалком подобии улыбки.

— Да уж, насмотрелся, — мрачно произнес он. По спине Холли пробежал холодок.

— Ну и какие выводы ты сделал? — спросила она.

— Ничего нового. Я весь вечер наблюдал, как твой полуголый босс целует тебя, и выслушивал сальные догадки зевак, столпившихся у канатов, о том, какова ты в постели.

— Я рада, что это было столь захватывающе для зрителей, — резко произнесла Холли. — Для меня это было не так романтично.

Линк был несколько озадачен.

— Это были дежурные поцелуи, — уверенно продолжала она. — Работа, и ничего больше.

— Все поцелуи? — ухмыльнулся он.

— Кроме одного. Когда меня поцеловал ты, мне показалось, что я окунулась в солнце.

Линк мгновенно почувствовал, как в нем шевельнулось желание. Внутренний голос подсказывал ему, что Холли испытывает те же чувства.

— Сомневаюсь, что Роджер согласился бы с тобой по поводу дежурных поцелуев, — произнес он.

— Это его проблемы, — отчеканила Холли. Линк взъерошил рукой волосы.

— Что же тогда считать моими проблемами? — тихо спросил он. — Роджера?

— Считай, если тебе очень хочется.

— Как это?

— А так. Мне нужен один-единственный человек на земле. Ты.

У Линка перехватило дыхание.

— Ты потрясен? — спросила она. — Я не играю с тобой, Линк. Я слишком люблю тебя для этого.

— Тогда почему ты не бросишь карьеру модели? На этот раз его голос не был ни злым, ни уверенным. В нем сквозило простое любопытство.

— Странный вопрос.

— Почему?

— На самом деле ты хочешь знать, почему я не желаю разрушить частичку себя тебе в угоду, — произнесла она. — Это не любовь, Линк. Это ненависть.

— Но… — начал он.

— А если бы я попросила тебя отказаться от того, что ты любишь, от ранчо, например, — перебила она, — как бы ты назвал это? Любовью или ненавистью?

Линк резко глотнул воздух.

— По-твоему, если я люблю тебя, так должен любить и твой модельный бизнес? Так?

— Моя профессия — часть меня, так же как и ранчо — часть тебя. Если ты не можешь принять меня такой, какая я есть, значит, не любишь меня.

Повисла тягостная пауза.

— Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться, — наконец сказал он.

— Неужели? Тогда зачем же?

— Ты знаешь. Ты поняла это, когда целовала меня.

Глаза Холли расширились. Желание тенью промелькнуло в их глубине, когда она вспомнила, с какой легкостью он разжег в ней необузданную страсть.

— Это все, что ты хочешь от меня? — прошептала она.

— Этого же ты хочешь и от меня. Не отрицай. Меня еще никто так не целовал.

Холли вздрогнула.

— Просто я люблю тебя.

Линк прижал ее к себе и застонал, ощутив под руками теплоту ее обнаженного тела.

— Поцелуй меня еще, — попросил он. — Я хочу, чтобы мы вместе окунулись в солнце.

— Но…

Он прижал ее к своим бедрам, чтобы она почувствовала, как он сильно хочет ее.

— Завтра, — хрипло пробормотал он. — Поговорим обо всем завтра.

Холли проснулась до того, как прозвенел будильник.

Так было всегда в дни съемок. Она ненавидела будильники и выработала в себе способность просыпаться немного раньше, чем начинало трезвонить механическое чудовище.

Она осторожно освободилась от рук Линка и нажала кнопку будильника. В комнате было темно, несмотря на слабый золотистый свет ночника.

Линк что-то пробормотал и беспокойно пошевелился, ища Холли даже во сне. Она снова скользнула в его объятия. Он прижал ее к себе и глубоко, спокойно вздохнул во сне.

Холли упивалась его теплом. Приятно было чувствовать тяжесть его руки, обхватившей ее бедра, вдыхать аромат его кожи, наслаждаться загорелым телом. Ей нравился вкус его губ и кожи, нравилось лежать, уткнувшись носом в густые волосы на его груди.

Холли слышала, как тикали часы, неумолимо отсчитывая время. Больше всего ей хотелось, чтобы оно остановилось, давая ей возможность подольше побыть с Линком. Но надо было вставать. Сделать зарядку, принять душ, причесаться, привести в порядок ногти — словом, сделать то, что считалось обязательным атрибутом профессии.

Холли так соскучилась по Линку, что ей было нелегко оторваться от него.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Слова одиноко прозвучали в тиши.

Ответа не последовало.

Да она и не ждала его. Даже если бы Линк не спал, она вряд ли услышала бы то, о чем мечтала: «Я люблю тебя».

Сердце сжалось от щемящей тревоги.

Всю ночь напролет Линк любил ее. Ее тело с готовностью откликалось на его чарующий призыв. С каждым разом Холли становилась все более изощренной в ласках. Они отдавались друг другу с подлинной страстью.

Линк доводил ее до наивысшего блаженства, а затем удваивал его, каждым сладостным движением тела доказывая, что нет предела фантазии.

Холли казалось, что она никогда не утолит своего желания.

Даже сейчас она хотела Линка так сильно, что это пугало ее. Она уже не могла обойтись без него, как не могла обойтись без глаз, рук или сердца.

«А вдруг он исчезнет, как исчез тогда, тенью мелькнув под ослепительной гладью моря? — с ужасом думала она, и сердце ее замирало. — Да, надо признаться, я боюсь его потерять».

Холли вдруг почувствовала себя так, словно в страшную грозу оказалась посреди бескрайней пустыни. Стеной лил дождь, гремел оглушительный гром, над головой сверкали молнии, каждую секунду ударяя все ближе от нее… А единственное пристанище было надежно закрыто от нее на замок.

«Если бы он любил меня, я не переживала бы о том, что он проник в мою кровь, став частичкой меня. Если бы он любил, он оградил бы меня от тревог, впустил бы меня в свое сердце, и я бы отогрелась у его огня. Если бы он любил меня…»

Что толку было думать об этом?

Холли ранило не только то, что она не слышала от Линка слов любви. Несмотря на его постоянное желание, на изощренные любовные ласки, ей не хватало его радостного смеха, той трогательной заботы, которой он окружил ее в Невидимых родниках. С тех пор как Линк узнал, что она фотомодель, он больше не называл ее малышкой.

Холли отдала ему всю себя без остатка: свой разум, тело и душу. А получила взамен… плотское наслаждение. Бездушное тело, и ничего более.

Линк, точно моллюск, прятался от нее в своей раковине, подменяя чувства физической страстью, которая с каждым разом становилась все горячее.

Они стали пленниками страсти и сгорали в ней.

Тем не менее Холли не могла ничего с собой поделать. Она любила Линка и решила доказать ему, что он может не бояться ее любви, что она никогда не ранит его сердце, ибо он стал частью ее души.

«Линк должен это знать, — решила она. — Должен понять, что я не ответила бы на его страсть, если бы не любила его. Но ведь и он не был бы таким ненасытным, если б хоть чуточку не любил меня. Это лишь начало, у нас все еще впереди».

Часы продолжали тикать, отсчитывая минуты. Пора готовиться к работе.

Холли медленно выскользнула из-под руки Линка и встала с постели. Быстро натянув на себя первое, что подвернулось под руку — его рубашку, — она приступила к зарядке.

Она спокойно и привычно нагружала и растягивала свои мышцы. Ежедневная нагрузка доставляла ей удовольствие, а кроме того, это было необходимо для работы. Безжалостное око камеры подмечало любые погрешности фигуры.

Холли почти закончила, когда Линк, повернувшись на бок, открыл глаза и удивленно посмотрел на нее.

— Боже праведный, еще даже не рассвело, — простонал он. — Зачем ты поднялась так рано?

— Добро пожаловать… в пленительную страну… фотомоделей, — произнесла она между приседаниями.

Он сел и, включив небольшой ночник у кровати, уставился на ее разгоряченное, влажное лицо.

— Пятьдесят четыре, — считала Холли. — Пятьдесят пять…

С тихим стоном она легла на спину.

— Закончила? — поинтересовался он.

— Хотелось бы, — тяжело дыша, произнесла она.

Холли перевернулась на живот и начала делать прогибания, тихо считая про себя.

— И это все ради красивого тела? — спокойно спросил Линк.

— Здорового… тела.

Несколько минут не было слышно ничего, кроме голоса Холли, ведущего отсчет упражнениям.

Линк смотрел на нее с изумлением, впервые понимая, что ее стройное, упругое тело и непревзойденная грация движений — результат упорных каждодневных тренировок, а не щедрый подарок судьбы.

Наконец она перевела дыхание, села, скрестив ноги, и начала медленно наклоняться вперед, пока не коснулась лбом пола. Она повторила это упражнение несколько раз, задерживаясь в согнутом положении все дольше и дольше.

— Что все-таки труднее, — наконец спросил он, — приседания, прогибы или доставание лбом пола?

— Да, — ответила она.

Первое мгновение он не понял, что она хотела сказать. Но, сообразив, рассмеялся от души.

Это был первый жизнерадостный смех, который она услышала после того, как Линк узнал, что она Холли Шаннон Норт.

С улыбкой и легким сердцем она продолжила упражнения на растяжку. Подчас фотографы требовали от фотомоделей невероятно сложных поз, причем заставляли держать позу по нескольку минут, с тем чтобы выбрать удачный ракурс. Вот Холли и приходилось включать в свой ежедневный тренинг такие упражнения.

Без этого она не казалась бы такой гибкой и грациозной.

С возрастающим возбуждением Линк следил, как ее рубашка поднимается все выше и выше, открывая взгляду ее соблазнительные бедра.

— Я мог бы предложить более приятные способы тренировки, — глухо произнес он.

— Я тоже.

Она искоса посмотрела на него и улыбнулась. Линк лениво улыбнулся в ответ. Однако его взгляд свидетельствовал о том, что им владеет отнюдь не лень.

— Поэтому я и собираюсь принять душ, — добавила Холли.

— Зачем?

— А как ты думаешь? Я вся потная.

Линк сладострастно улыбнулся.

— Вчера ночью ты тоже была потной. Мне нравилось слизывать влагу с твоего тела. Повсюду.

Сердце Холли бешено забилось. Она не смогла унять дрожь при воспоминании о минувшей ночи.

— Линк…

— Я здесь.

Обнаженный, он поднялся с постели и подошел к ней. При каждом его движении мускулы перекатывались под гладкой, упругой кожей. Его возбуждение было очевидно.

Однажды это напугало Холли, теперь же бросило в жар, ведь она знала, какой восторг ждет ее в объятиях Линка.

Он молча сел, скрестив ноги, напротив нее. Он был так близко, что их колени соприкасались, а ее волосы упали ему на бедра, когда она наклонилась вперед.

Холли подняла голову и посмотрела на Линка. Выражение его лица сладостной болью отозвалось внизу ее живота. Длинными, сильными пальцами он начал расстегивать пуговицы на ее рубашке.

— Мне надо принять душ, причесаться и бежать на съемки…

— Когда? — спросил Линк, тяжело дыша.

— Прямо сейчас я должна идти в душ…

Рубашка соскользнула с плеч, обнажив великолепную, золотистую от загара грудь с розовыми бутонами сосков. Желание разгоралось в ней с каждой секундой.

Его пальцы осторожно коснулись розовых пирамидок. Возглас, вырвавшийся из груди Холли, сладостным огнем отозвался в его теле. Его возбужденная плоть заметно напряглась. При виде его неукротимой мощи горячая волна желания захлестнула Холли.

Линк стал ласкать ее соски, упиваясь глухими стонами Холли. Он опускал ладони все ниже, к бедрам, жадно лаская шелковистую, гладкую кожу. Когда же он прикоснулся к ее лону, ее страсть обожгла его как пылающий костер. Пальцы с легкостью скользнули в ее влажное лоно и стали ласкать медленно, ритмично. Холли казалось, что она сходит с ума. Она задрожала, увлекаемая водоворотом страсти. Почувствовав это, Линк едва не потерял сознание от нахлынувшего на него возбуждения. Оно захлестнуло его, горячее, мощное, неуемное…

— Ты хочешь меня так же сильно, как я, — глухо простонал он.

— Ты удивлен? Линк не ответил.

— Я всегда хотела тебя, Линк. Я люблю тебя.

— Иди сюда, сядь ко мне на колени.

— Я опаздываю…

Не обращая внимания на ее слова, Линк положил ее ноги на свои бедра. Большим пальцем руки прикоснулся к самому чувствительному месту, нежно лаская его.

Холли вскрикнула от мучительно-сладостного прикосновения.

— Линк…

— Это не займет много времени, — прошептал он. — Ты так же возбуждена, как и я. Примешь душ после.

Она задрожала и выгнулась навстречу его пальцам.

— Мы хотели поговорить.

— Поговорим после.

Линк приподнял ее бедра и потерся дрожащей от вожделения плотью о ее пылающее лоно. Холли знала, что лишь мгновения отделяют их от наивысшей точки блаженства, и это возбудило ее еще больше.

— Когда же мы поговорим? — задыхаясь спросила она.

— Завтра.

— Но…

— Шшш. Ты хочешь этого так же сильно, как и я. Чувствуешь силу моего желания?

Линк медленно вошел в ее влажное лоно. Все слова и мысли, вертевшиеся у нее в голове, утонули в глубоком, страстном поцелуе, таком же горячем, как слияние их тел.

С тихим стоном она прижалась к нему, даря себя всю без остатка, полностью погружаясь в неземное блаженство.

«Завтра… — отстранение подумала Холли, когда первая волна восторга накрыла ее с головой. — Мы поговорим завтра».

— Замечательно! — одобрительно прокричал в мегафон режиссер.

Он взглянул на стоявшего рядом Роджера в зеленоватой рубашке в стиле сафари. Модельер, как всегда, был элегантен.

— Значит, не хочешь сделать несколько дублей коллекции «Пустыня»?.. — спросил режиссер.

— Рекламная кампания коллекции начинается через полтора месяца. Давай не будем торопиться.

— Почему бы и нет? Все идет прекрасно. Наконец.

И хотя мужчины не произнесли больше ни слова, оба знали, что за последние четыре дня съемки проходили более чем удачно, поскольку возлюбленный Холли был рядом с ней. Все, что произошло между ними, придало ей великолепие и некую отстраненность, чудесным образом превратив ее из красивой топ-модели в искусительницу.

Роджер посмотрел в сторону Холли. Она сидела в тени огромного зонта, катая по запястьям ледяную бутылку минеральной воды.

— Ну хотя бы в оставшуюся часть дня? — продолжал уговаривать режиссер.

— Нет.

— Но…

— Сворачиваемся, — перебил его Роджер. — Приближается циклон, и здешнее небо не похоже на небо пустыни. Потом будет сложно подобрать в Невидимых родниках подходящий фон.

Роджер повернулся к ассистенту.

— Раздайте мятные леденцы, — отчетливо произнес он.

Радостный гомон прокатился по всей съемочной группе.

Холли попыталась скрыть радость. Раздавать леденцы в конце съемок было традицией. И если Роджер отдал такое распоряжение, значит, съемки окончены.

Она положила в рот леденец, улыбнулась съемочной группе и облегченно вздохнула. Девять напряженных дней работы остались позади. Каждый мускул ее тела ныл от усталости.

По крайней мере Роджер больше не жаловался на то, что ему приходится ушивать для нее одежду. С появлением Линка к ней вернулся аппетит и отличное настроение.

Она посмотрела за ограждение, ища глазами Линка.

Большинство зрителей благоразумно покинули Кабо-Сан-Лукас, поскольку метеосводки предупредили о надвигавшемся циклоне. Среди стоявших у канатов людей Линка не было.

Леденящий страх внезапно сковал сердце. В панике она окинула взглядом берег.

«Не мог же он уехать, не попрощавшись со мной!»

Она вдруг поняла всю глубину собственной неуверенности и уязвимости. Это открытие потрясло ее.

За последние четыре дня Линк в полной мере стал частью ее жизни. Он был вежлив с Роджером и мил с остальными.

Он наблюдал за ее работой, начинавшейся еще до рассвета и заканчивавшейся с последним лучом заходящего солнца. Если он чего-то не понимал в ходе съемок, то обязательно просил разъяснить позже и всякий раз очень внимательно выслушивал ее объяснения.

Надежды Холли на счастливое будущее усиливались с каждым его вопросом. Сердце ее ликовало при виде Линка, вникавшего в тонкости и хитросплетения действий режиссера и топ-модели, оператора и светотехников, гримера, стилиста, парикмахера и прочего персонала съемочной группы.

Она убеждала себя, что в конце концов он поймет, как сильно отличается жизнь и работа профессиональной топ-модели от безответственных и аморальных женщин — его матери и мачехи.

Каждый день она тешила себя надеждой, что он по достоинству оценит силу ее таланта и титанический труд, необходимый для Достижения карьеры. Она почему-то решила, что он изменит свое мнение о ее профессии и навсегда избавится от воспоминаний прошлого.

Однако страх, сковавший ее сердце, когда она не увидела Линка на привычном месте, выявил всю хрупкость ее надежд. В глубине души она постоянно боялась, что каждое мгновение, проведенное с ним, может оказаться последним.

«Он не верит в мою любовь, поскольку до сих пор уверен, что все красивые женщины эгоистичны и не любят никого, кроме себя. Линк не любит меня… пока».

В этом слове таились ее надежды на будущее.

«Пока мы вместе, — говорила она себе, — у меня есть шанс доказать ему мою любовь».

Холли уже не в первый раз пыталась таким образом подбодрить себя, когда страх потерять Линка подступал слишком близко.

«Как только он поверит мне, прошлое отпустит его. И тогда он полюбит меня».

Мысленно повторяя себе это множество раз, она дрожала от страха, до тех пор пока не находила утешения в объятиях Линка.

«По крайней мере, — думала она, — он перестал ненавидеть женщин лишь за то, что они красивы. Как я».

Линк наконец понял, насколько она красива. Холли читала это в его глазах всякий раз, когда неожиданно поворачивалась к нему. Но она не раз замечала и тень сомнения, неуверенности, страха.

«Он чувствует то же, что и я».

Холли знала, что будет жить в вечном страхе потерять его, до тех пор пока он не доверит ей свое сердце, тело и душу.

«Вероятнее всего, — убеждала она себя, — он просто не знает, что мы закончили. Наверное, вернулся в наш номер или пошел окунуться в бассейне, а может, в океане или… Умоляю тебя, не покидай меня, Линк. Поверь в мою любовь. В наше будущее».

Сохраняя внешнее спокойствие, Холли прошла под навес и переоделась с небрежностью, которая наверняка бы оскорбила безупречный вкус Роджера.

Выйдя наружу, она еще раз поискала глазами статную фигуру Линка.

Его нигде не было.

Сердце тревожно забилось.

Холли решила, что как только отыщет Линка — если вообще отыщет, — она заставит его поговорить с ней начистоту.

На этот раз ему не удастся отвертеться от серьезного разговора своим излюбленным «завтра».

— Шаннон?

Холли повернулась и увидела машущего ей рукой маленького толстого человечка из команды светотехников. Она подождала, пока он подойдет к ней, чувствуя закипающее раздражение.

— Что вам? — с непривычной резкостью произнесла она. — Я считала, что съемки окончены.

— Совершенно верно. Просто Линк просил передать, что ждет вас в вашем номере.

Холли одарила человечка чарующей улыбкой, наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, — задыхаясь от счастья, произнесла она. — Вы так милы.

Девушка повернулась и побежала в сторону отеля, оставив позади себя ошеломленного техника.

Отперев входную дверь, она прошла через небольшую гостиную и заглянула в спальню. В комнате царил полумрак, такой, как бывает перед самым началом тропических ливней.

Линк сидел на кровати, облокотившись на спинку. На нем было лишь полотенце, обмотанное вокруг бедер. Волосы влажные, на груди блестели капельки воды. Видимо, он недавно принял душ.

«Боже мой, Линк, — подумала Холли, — как же ты можешь осуждать красоту, когда сам так невозможно красив?»

Вокруг него на кровати были разложены книги по коневодству и таблицы по улучшению породы лошадей. Он был настолько увлечен своим занятием, что не заметил ее появления. Холли прижалась щекой к дверному косяку, упиваясь его близостью, как песок пустыни упивается дождем.

По обе стороны открытых балконных дверей колыхались легкие портьеры. Линк, как и Холли, предпочитал свежий воздух любому, даже самому современному кондиционеру.

Девушка радостно вздохнула.

Линк поднял голову, улыбнулся и снова уткнулся в свои таблицы.

— А я уж подумала, что потеряла тебя, — непринужденно произнесла она.

Он промычал в ответ нечто неопределенное, делая на полях пометки.

— Ты рано освободилась, — произнес он, поднимая голову.

— Мы закончили.

Холли протянула к нему руки и громко рассмеялась от счастья — трудная съемка наконец-то позади.

— Пять восхитительных дней отпуска! — воскликнула она.

— Когда?

— С этого момента. Линк взглянул на часы.

— Ну хорошо, четыре, — согласилась она. — Сегодняшний день уже не в счет.

Линк обвел взглядом роскошные апартаменты, арендованные для Холли «Ройс продакшнз».

— Значит, нас выселяют? — сухо поинтересовался он.

Она покачала головой. Черные волосы блестящей волной рассыпались по плечам.

— Роджер сказал, что мы можем остаться, если захотим, — ответила она.

— Очень мило с его стороны, — спокойно произнес Линк. — Но впрочем, что еще можно ожидать от Роджера?

Холли подошла к нему, испытывая беспокойство. Она не питала иллюзий по поводу вежливости, которой Роджер и Линк щеголяли друг перед другом. И тем более не хотела это обсуждать. По крайней мере сейчас.

Она собиралась поговорить с Линком о более важных вещах, нежели обсуждение неразделенной любви модельера к своей ведущей топ-модели.

«С чего начать? — подумала она. — Возможно, Линк испытывает такие же трудности и поэтому откладывает серьезный разговор. А может, просто не знает, что сказать?»

Холли вдруг почувствовала невероятное желание провести рукой по курчавым волосам на его груди и, чтобы не поддаться искушению, спрятала руки за спину и сцепила пальцы в замок.

«Не сейчас, — твердо сказала она себе. — На этот раз он не отвлечет меня».

Сладостная истома растеклась по ее телу при воспоминании о том, как дивно он умел «отвлекать».

— Я сказала Роджеру, что, возможно, ты захочешь поехать домой, — произнесла она.

Линк посмотрел за окно. По сумрачному небу неслись грозовые облака.

— У погоды, похоже, совсем другие планы, — сказал он.

— Роджер узнавал. До тех пор пока центр циклона не переместится прямо сюда, ни один рейс не будет отменен.

— Какова вероятность того, что циклон минует нас?

— Достаточно велика, но большинство съемочной группы улетают прямо сейчас. К семьям.

Линк повернулся к Холли.

— Неужели тебя действительно отпустили на несколько дней? — скептически произнес он.

Холли не знала, что ответить. Как лицо «Ройс продакшнз» ее могли вызвать на работу в любое время суток.

Поначалу это приводило Линка в бешенство. Он отпускал немало едких замечаний по поводу того, что Роджер постоянно держит ее возле себя. Постепенно он понял, что остальные проводят на съемочной площадке не меньше времени.

Он как будто смирился, по крайней мере внешне ничем не проявляя своего раздражения по поводу долгих часов ее работы.

— Меня отпустили так же, как твое ранчо отпустило тебя, — произнесла она.

— В каком смысле?

— До тех пор, пока что-нибудь не произойдет. Или как в данном случае — пока все идет хорошо.

Линк вопросительно приподнял бровь.

— Не понял!

— Как только компания возьмется за рекламу духов, которую задумал Роджер, я должна буду вылететь на место, которое они выбрали в качестве фона.

— А твой Роджер никогда не слышал о студийных съемках?

— Он их не выносит. Говорит, что они притупляют остроту чувств.

Линк что-то проворчал в ответ, собирая свои книги.

— Я не хотела мешать тебе, — виновато произнесла она. — Я знаю, ты должен работать, а ты приехал сюда, ко мне.

Не говоря ни слова, он положил книги и таблицы на столик, затем схватил ее за руки и потащил к кровати.

Не успела она опомниться, как очутилась у него на коленях. Линк прильнул к ее губам.

— Мм-мм. Мятные леденцы.

Знакомое сладостное тепло разлилось по всему телу.

«Лучшее средство отвлечься от волнений о будущем», — пронеслось у нее в голове.

Как просто поддаться искушению, позволить себе превратиться в облако, окутавшее высокую горную вершину, и наполняться сладостным неистовством до тех пор, пока не сверкнет молния, не грянет гром и не хлынет дождь, объединяя облако и вершину в едином порыве!

Как просто…

И как глупо.

«Если мы по-настоящему не обсудим наши проблемы, — отчаянно убеждала себя Холли, — то однажды, проснувшись утром, я обнаружу, что он ушел навсегда, забрав мою любовь. Так и не поверив в нее…»

Холли неохотно уклонилась от поцелуев.

— Мы должны поговорить, — твердо произнесла она.

— Позже, — пробормотал Линк.

Он прижал ее к себе. Холли почувствовала его возбужденную плоть и затрепетала от нахлынувшего на нее желания, которое мог разжечь в ней только Линк.

— Когда? — задыхаясь спросила она.

— Что — когда?

Он обвел кончиком языка раковину ее уха и прикусил мочку зубами.

— Когда мы поговорим? — произнесла она.

— Завтра, — глухо произнес Линк. — Поговорим завтра.

Холли отчаянно боролась с жгучим наслаждением, растекавшимся по ее венам при каждом его прикосновении.

— Ты же обещал, — уклоняясь от поцелуев, прошептала она.

Линк взял ее за подбородок и ласково повернул к себе лицом.

— Что за спешка? — спросил он. — Завтра от нас никуда не денется.

— А мы никуда не денемся отсюда, не так ли?

Линк сжал пальцами ее подбородок так, что она не могла пошевелить головой.

— Я тебе уже надоел? — спокойно спросил он.

На какое-то мгновение Холли потеряла дар речи. Затем обвила Линка руками и исступленно прижалась к нему.

— Ну что ты говоришь? — произнесла она. — Ты не можешь мне надоесть. Ведь я люблю тебя.

Холли почувствовала его отчуждение.

Страх вновь ледяными тисками сковал сердце. До тех пор пока Линк не поверит в ее любовь, он не поймет, что без опаски может любить красивую женщину.

«Я во что бы то ни стало должна убедить его в своей любви, — исступленно думала она. — Во что бы то ни стало…»

Они должны поговорить о ее любви и еще о многом другом, в том числе о печальном: его детстве и недоверии, его боязни и любви.

Но до сих пор всем средствам общения Линк предпочитал бессловесный язык чувственности.

«Ладно, — подумала она, — если это единственный способ сломить его оборону, я готова действовать такими методами».

Она встала с постели.

Линк не пытался удержать ее.

Страх все сильнее сжимал сердце. Она начала раздеваться, снимая с себя вещь за вещью, пока не оказалась такой же незащищенной, как сгущавшиеся за окном в поисках горных вершин облака, жаждавшие обрушить на них свой дождь.

— Я знаю, ты не веришь мне, — тихо, но в то же время твердо произнесла она. — Ты уверен, что слова ничего не значат.

— Холли… — нетерпеливо начал Линк.

— Нет, — перебила она, — позволь мне любить тебя.

Она внимательно посмотрела на него. Ее глаза расширились от желания донести до его сознания то, о чем она говорила.

— Слушай язык моих рук, моего тела. Позволь мне показать тебе мою любовь. И тогда ты не сможешь не поверить мне. Пожалуйста, Линк. Слушай…

Линк замер, потрясенный ее отчаянными мольбами.

— Слушаю, — тихо произнес он.

— Ложись.

— Это поможет лучше слышать?

— Я надеюсь, — прошептала Холли.

Линк вытянулся на кровати со странной полуулыбкой на устах.

— Так хорошо? — спросил он. Холли кивнула.

— Что теперь?

— Я стану прикасаться к тебе так, как хочу, — произнесла она.

Линк удивленно посмотрел на нее, но прежде чем он успел задать ей вопрос, который она прочитала в его глазах, ее пальцы погрузились в его густые волосы.

— Они прохладные, словно струящийся между пальцами шелк, — тихо произнесла она. — Мне нравится прикасаться к ним, смотреть на них. Они переливаются разными цветами: коричневым, бронзовым, топленым золотом, в них есть даже оттенки черного.

Линк откинул голову вслед за движением ее ладони. Холли наклонилась над ним и глубоко вдохнула.

— Как хорошо пахнет. Так пахнет в пустыне после проливного дождя…

Она на мгновение закрыла глаза, с упоением чувствуя, как его волосы скользят по чувствительной коже между пальцами.

Линк ощутил всю силу ее эмоций и едва сдержался, чтобы не заключить ее в свои объятия, растворяясь в ней, ища горячего, чувственного забвения, в котором никогда не наступит завтра.

— Холли, — глухо произнес он.

— Нет. Еще не время. Позволь мне любить тебя хотя бы на этот раз. Позволь прикасаться к тебе. Обещаешь не мешать?

По телу Линка пробежала сладострастная дрожь.

— Да, — произнес он. — Постараюсь. Но я никогда…

Он пожал плечами и замолчал.

Холли печально улыбнулась, сердцем поняв то, что он хотел сказать.

«Он никогда не позволял женщине управлять собой в постели».

— Обещаю, тебе не будет больно, — сказала она.

Линк непременно бы рассмеялся, если б его не сдерживала печаль, сквозившая в прекрасных золотистых глазах.

Холли помассировала ему голову, пытаясь снять напряжение. Движения ее, точные и уверенные, не имели ничего общего с физическим влечением.

Линк с облегчением вздохнул и закрыл от удовольствия глаза, полностью отдаваясь во власть искусных пальцев Холли.

Через некоторое время она размяла ему шею и помассировала спину. Он снова вздохнул от удовольствия, расслабляясь еще больше.

Она осторожно провела ногтем по ушной раковине.

Его дыхание участилось.

С тихим смехом Холли наклонилась и уткнулась носом в его ухо.

— Хочу проверить, такое же чувствительное у тебя это место, как у меня, — прошептала она.

Ее дыхание обожгло, пробуждая новые ощущения. Кончик ее языка заскользил по уху, отыскивая чувствительные точки, то медленно наступая, то отходя вновь. Так обычно делал Линк. Холли точь-в-точь повторяла его действия.

Линк неожиданно обхватил ее руками.

— Холли… — Его голос был глухим от жгучего желания, он задыхался, не в силах произнести ничего больше. — Холли…

Девушка осторожно прикусила мочку его уха.

— Ты обещал слушать, — напомнила она. — А ты не услышишь, если станешь прикасаться ко мне.

— Не знаю, долго ли смогу вынести это, — пробормотал он.

— Я только начала. Слушай меня, Линк. Пожалуйста, слушай.

Линк неохотно опустил руки, вновь отдавая свое тело во власть Холли.

— Мне так много нужно тебе сказать, — прошептала она.

Продолжая осторожно покусывать кожу, Холли постепенно продвигалась вниз по сильной шее, помассировала мышцы в том месте, где шея переходила в плечи.

Он, точно кот, выгнулся от ее прикосновений.

— Что ты говоришь? — глухо спросил он.

— Что люблю твою шею и плечи. Мне нравится чувствовать под пальцами стальные мускулы. Мне кажется, твое тело… совершенно… когда мои руки скользят по нему.

Линк закрыл глаза, боясь, что не справится с собой, глядя на Холли, и непременно опять набросится на нее.

Аромат лосьона после бритья был настолько легким, что Холли почувствовала его, лишь когда прикоснулась губами к его шее. Свежевыбритая кожа была не мягкой, но и не грубой, скорее… мужской.

Девушка с наслаждением, медленно провела по ней губами. Затем перевела дыхание и стала подниматься вверх, к ямочке на подбородке.

Линк открыл глаза, ожидая увидеть в ее глазах радость, надеясь, что в них не осталось и тени грусти. Еще никогда ее глаза не казались ему столь прекрасными. И столь печальными.

— Я опережаю сама себя, — произнесла она.

— Опережаешь? — полушутя переспросил он. — Если ты будешь действовать хоть немного медленнее, я уж точно не выдержу.

Холли приложила пальцы к его губам, лаская их и одновременно не давая ему говорить.

— Я еще не сказала о твоих глазах, — произнесла она. — Они цвета виски с изумрудным блеском, а ресницы…

Холли поцеловала его ресницы.

— Как несправедливо, — вздохнув, произнесла она. — Я всегда считала, что мужчине недопустимо иметь такие глаза. А твой рот…

Задумавшись, Холли обвела кончиками пальцев его губы.

— Когда мне было тринадцать, я часто представляла, как эти дразнящие, улыбающиеся губы целуют меня. Их чувственный изгиб и скрытая сила манили меня.

— В тринадцать лет? — Линк был потрясен.

— Угу, — подтвердила Холли. — А когда мне исполнилось шестнадцать, я узнала, что мои мечты и на йоту не были так хороши, как реальность.

Линк хотел что-то сказать, но она закрыла ему рот поцелуем. Ее язык изучал его рот с основательностью, которой научил ее Линк. Она была хорошей ученицей, быстро перенимая приемы любовной игры.

Холли провела языком по краешкам его зубов, по шероховатой поверхности языка, насладилась невероятной гладкостью под ним. И глубоко погрузилась во влажное тепло его рта, двигаясь быстро и ритмично, воспламеняя Линка.

Наконец она подняла голову и счастливо вздохнула, передавая ему жар своего наслаждения.

— Твои губы по-прежнему напоминают мне вкус полыни, дождя и молнии.

Линк потянулся к ее губам. Холли тихо рассмеялась, уклоняясь от поцелуя.

— Ты обещал.

Он жадно глотнул ртом воздух.

— Уже поздно ссылаться на невменяемость? — спросил он.

— Слишком поздно.

Она поцеловала его плечо, потом осторожно прикусила упругую кожу.

Это был один из многочисленных приемов, которому она научилась у Линка. Ей доставляло неимоверное удовольствие использовать то, чему он научил ее.

Холли гладила его крепкие руки, чувствуя каждый мускул под кожей, ощущая сталь под шелком. Очень медленно она коснулась руками его груди.

— Твоя сила завораживает меня, — произнесла она. — Вещи, которые я не могу сдвинуть с места, ты поднимаешь шутя. Ты обладаешь силой, которая может создать или разрушить целый мир…

Ее глаза потемнели от вновь ожившей тревоги.

— Ты так отличаешься от меня, — прошептала она.

Линк уловил в ее голосе страх и решил, что она вспомнила их первую близость.

— Я никогда бы не поступил так, если бы знал, что ты — девственница.

— Я знаю.

— Правда? — обеспокоенно спросил он.

— Да.

— Но мне кажется, я увидел в твоих глазах… страх.

— Ты прав.

— Но почему?

— Слушай меня, Линк, — прошептала Холли. — Слушай, что говорят тебе мои прикосновения.

Она дотронулась кончиками пальцев до его плоских сосков, затем наклонилась и начала ласкать их языком. Они превратились в крошечные, твердые точки. Когда она сжала один из них зубами, дыхание Линка сбилось.

— Твое тело реагирует по-иному, но и здесь оно так же чувствительно, как и мое, — глухо произнесла она. — Чувствуешь горячие волны, поднимающиеся из глубины живота, когда я делаю это?

Она втянула сосок в рот, повторяя ласку, которой он не раз доводил ее до экстаза.

Не в силах сносить эту сладостную муку, он взял ее за подбородок и повернул к себе лицом, заставляя посмотреть в глаза. В них сквозило неукротимое желание. Несколько секунд он просто смотрел на нее, затем приник к ее губам, вкладывая в этот поцелуй всю силу переполнявших его чувств.

— Я ответил на твой вопрос? — спросил он.

— Да. Но у меня еще осталось немало вопросов. Разреши мне задать их так, как я хочу? Ты слушаешь меня, слушаешь всем сердцем?

Холли заметила в его глазах тревогу, словно он наконец понял, в какую ловушку попал. «Тело, разум и душа». Затаив дыхание, она ждала, что он ответит.

Линк медленно разжал объятия.

— Если бы я знал, во что ты меня втягиваешь, — произнес он, — или, вернее, во что не втягиваешь, я бы никогда не согласился.

Холли заморгала глазами, не поняв, куда он клонит. Но когда догадалась, рассмеялась и, склонившись к его груди, осторожно укусила.

— Ты убиваешь меня, — осипшим от возбуждения голосом произнес он.

— Не думаю.

— Зато я думаю!

— Твое сердце бьется вполне нормально, — продолжала она. — Я чувствую его удары под языком.

Она поймала губами волосы на его груди. Линк тихо чертыхнулся.

— Мне нравятся твои волосы, — глухо произнесла она. — Я это уже говорила. Жесткие и в то же время мягкие, пружинистые, они доставляют такое же удовольствие, как твой язык.

Кончики ее пальцев пробежались по голому торсу до края полотенца.

Линк не смог сдержать дрожи удовольствия.

— Снова по-иному, — произнесла она. — Так мощно…

Его дыхание участилось, когда она пощекотала языком его пупок.

— Но здесь мы реагируем одинаково, — пробормотала она. — Очень чувствительное место.

Она провела языком по узкой полоске темных волос, от пупка до края полотенца.

Линк затаил дыхание и разочарованно вздохнул, когда Холли оставила полотенце на месте.

Холли переместилась в конец кровати.

— Я с тобой расквитаюсь, так и знай, — глухо произнес он. — Я с головы до пят изнываю от сладостной муки.

— Десять пальцев, — со смехом произнесла она. — В этом мы с тобой схожи.

Она слегка ущипнула большой палец его ноги.

— Щекотно! — воскликнул он. — Мы так не договаривались.

Улыбаясь, Холли смилостивилась. Она взяла его ступню и провела рукой вверх по лодыжке, зная, что от этого прикосновения ему не будет щекотно.

— Мне нравятся твои ноги, — произнесла она. — Сильные. Хотя все твое тело сильное. Сила для тебя — нечто само собой разумеющееся.

Легкими прикосновениями пальцев она стала массировать его икры, и это доставило ему неимоверное наслаждение. Он смотрел на себя ее глазами, пока она обводила и исследовала каждую его мышцу, впервые в полной мере давая ему ощутить собственную силу.

Ее прикосновения неистовым томлением отзывались в той части тела, которую она старательно обходила стороной.

Все его чувства сосредоточились теперь в этой точке.

Холли снова переменила положение, поставив колени по обеим сторонам его ног, и сняла заколку, скреплявшую длинные темные волосы.

— Тебе нравится, когда я касаюсь волосами твоей обнаженной кожи? — спросила она, заранее зная ответ и все же желая услышать его.

— Конечно, ты же знаешь.

— Ты никогда не говорил об этом ни единого слова.

«Как и о многих других вещах», — с тревогой подумала она.

Встряхнув головой, она наклонилась, накрывая черной шелковистой волной его ноги.

Линк судорожно глотнул ртом воздух.

— Теперь я действительно вижу, что тебе нравится, — трепеща всем телом, пробормотала она. — Мне нравится познавать, Линк.

Полотенце лишь наполовину закрывало его стройные бедра. Холли склонила голову и чуть укусила его повыше колена. Было приятно ощущать прохладную кожу, ласкать ее языком.

Из груди Линка вырвался сдавленный звук.

— Еще одно место, где мы похожи, но в то же время отличаемся друг от друга, — произнесла Холли. — Твои бедра такие упругие, когда ты напрягаешь их, и сильные, когда расслабляешься.

— Пожалуй, сейчас я не расслаблен, — сквозь зубы пробормотал Линк.

Она посмотрела на полотенце, вздымаемое его восставшей плотью, и мягко улыбнулась.

— Это мне тоже нравится, — прошептала она. Она обхватила ладонями его бедра и развернула мягкую махровую ткань. Теперь Линк был укрыт лишь черным шелком ее волос.

Холли медленно выпрямилась, волосы заскользили по бедрам Линка.

— Боже… — скрипя зубами, пробормотал он.

— Ты совсем другой, — прошептала Холли, проводя кончиком пальца по его возбужденной плоти.

Линк содрогнулся всем телом.

— Почему все слова, описывающие наши различия, либо медицинские, либо грубые? — тихо спросила она. — Почему не существует слов, достойных твоей красоты?

Линк лишь простонал в ответ ее имя.

— Ты красив для меня, — произнесла она. — Так же красив, как я для тебя. Но нет таких слов…

Ее руки двинулись вверх по стройным бедрам Линка. Медленно она склонилась над ним.

— Слушай меня.

Очень осторожно она принялась ласкать его мужское достоинство, как когда-то он ласкал ее женское средоточие.

Линк едва не задохнулся от нахлынувших на него чувств.

Холли почувствовала клокочущую в нем страсть. Его плоть пылала, пульс участился, тело содрогалось от неукротимого желания. Он лихорадочно шептал ее имя.

— Тебе больно? — спросила она.

Линк протяжно застонал в ответ. По движению его бедер она поняла, что он умоляет ее продолжить.

— Мне тоже нравится, когда ты так ласкаешь меня, — прошептала она.

Мужская плоть зачаровывала Холли, подчиняя своей власти. Она ласкала ее, влажное тепло ее рта дарило Линку знойные, сокровенные ласки. Он вскрикнул, давая понять, какое неземное блаженство она дарила ему.

Жгучее желание захлестнуло Холли, она затрепетала от нахлынувшего на нее неукротимого вожделения.

Как облако тянется к вершине горы, так и она тянулась к Линку, стремясь одарить его своей влагой.

Она прижалась к нему разгоряченной плотью, слилась с ним.

Словно молния пронзила его тело, ласка показалась ему гораздо более пылкой и изощренной, чем та, что дарил ее рот.

Холли замерла, удерживая их обоих в самом центре грозы. Затем полностью подчинилась Линку, сливаясь с ним в одно целое, подстраиваясь под неистовый ритм его желания, позволяя грозе разразиться над ними, обрушить на них всю свою неукротимую мощь. Гром и молния, нежность и страсть пронзили их тела, и никто уже не мог ответить, кто из них облако, а кто — горная вершина, поскольку теперь они представляли единое целое…

Когда наконец отгремел последний отголосок улетевшей прочь чувственной грозы, Холли прижалась к груди Линка.

— Я люблю тебя, — мягко произнесла она, заглядывая ему в глаза. — Теперь ты веришь мне? Я люблю тебя.

Линк закрыл глаза и так сильно сжал ее подбородок, что она вскрикнула от удивления и негодования.

— Линк…

— Не говори мне о любви, — сказал он хрипло и беспощадно.

, Страх охватил Холли. Он был вдвойне ужасающим, поскольку она поверила в то, что Линк принял ее любовь вместе с захлестнувшей их страстью. Она хотела ответить ему, но ком подступил к горлу, не давая говорить.

— С тем же успехом ты мог бы просить меня не дышать, — наконец с трудом произнесла она. Слезы беззвучно потекли по щекам, капая ему на руку.

— Любить тебя — это самое… — Она всхлипнула и замолчала, поскольку Линк резко отдернул руку и, поднеся ее к губам, слизнул слезинки, словно желая удостовериться в том, что они настоящие.

— Почему ты не веришь мне? — в отчаянии воскликнула она. — А если бы я была обыкновенной девушкой, просто Холли, ты позволил бы мне говорить о любви?

Линк изменился в лице. Впервые на нем отразилась печаль и сожаление, точно острый нож терзавшие его душу.

Видеть это было невыносимо для Холли.

— Я попала в самую точку? — звенящим шепотом спросила она. — Я больше не Холли, в этом все дело. Ты ни разу не назвал меня малышкой.

Веки Линка дрогнули, но он не произнес ни слова.

— Что во мне страшного, Линк? — упорно продолжала она. — Что я сделала, что ты не позволяешь мне даже произносить слово «любовь»?

— Что толку говорить об этом? Ты никогда не изменишься.

— Но что же со мной не так?

— Ты красивая, эгоистичная женщина.

— Эгоистичная? Потому что я не хочу покончить со своей карьерой и расторгнуть контракт с Роджером?

— Именно.

Тон его голоса был столь же непреклонен, как и его убежденность в собственных словах.

— Нет, — произнесла она слабым от отчаяния голосом. — Расторжение контракта ничего не изменит.

— Черта с два… — начал он.

— Я по-прежнему останусь красивой, — перебила его она. — Ив глубине души ты всегда будешь ненавидеть меня за это.

За окном блеснула молния, вслед за ней глухо прокатился раскат грома. Порыв ветра поднял занавески, забрасывая их в комнату.

Холли поежилась, но не от прохладного воздуха. Линк медленно открыл глаза.

— У меня нет ненависти к тебе.

— Не верю.

— Холли, — прошептал Линк.

— Так же, как ты не веришь в мою любовь. — Она горько рассмеялась. — А может, мы оба правы.

— Откажись от работы.

— Нет.

— Неужели для тебя так важно завоевывать всех подряд? — резко произнес он. — Неужели тебя не устраивают наши отношения?

— У меня и в мыслях не было завоевывать кого-то, кроме тебя.

Голос Холли был хотя и тихим, но уверенным. Линк не мог не почувствовать, что она говорит искренне.

— Тогда оставь карьеру модели, — произнес он.

— И тем самым доказать, насколько я эгоистична?

— Что ты имеешь в виду? — возмутился он.

— Эгоистичные люди заставляют других расплачиваться за их удовольствия, не так ли?

Линк кивнул.

— Быть рядом с тобой — самое большое удовольствие, какое я когда-либо испытала, — произнесла Холли. — Поиски замены будут стоить Роджеру год рекламного времени и миллионы долларов. Почему он должен расплачиваться за мои удовольствия?

Лицо Линка стало суровым.

— Замечательный способ манипулировать словами в угоду своим целям, — произнес он. — Но я не должен жаловаться — ведь Роджер извлекает пользу из твоих талантов. Он, несомненно, преподал тебе… и мне… хороший урок.

— Что ты хочешь этим сказать? Линк горестно улыбнулся.

Холли похолодела от ужаса, вдруг поняв, что вовсе не хочет вникать в то, что он сказал. Но было слишком поздно.

Линк уже начал говорить, раскалывая надвое ее мир.

— Все очень просто, — произнес он. — За пять дней, пока меня не было, Роджер научил тебя таким штучкам, каким другие женщины не могут научиться за всю жизнь.

Холли побледнела.

— Я не жалуюсь. — Он пожал плечами. — Просто ты в моей постели до тех пор, пока я здесь. Чего ж еще требовать от красивой женщины?

Холли попятилась, но Линк безжалостно схватил ее.

— Не надо, — прошептала она, чувствуя, что теряет силы. — Отпусти меня.

Линк надменно приподнял бровь.

— Зачем? — произнес он. — Роджер заждался?

— Я никогда не была его любовницей. — Ее голос словно доносился издалека.

«Линк может разбить мою жизнь, — исступленно подумала она, — но не меня. Не меня! Я не сломаюсь даже ради него».

— Я сказал, я не жалуюсь, — повторил он.

— Будь ты проклят! — взорвалась она. — Тем, что я доставила тебе удовольствие в постели, ты обязан только себе. Любовным премудростям я научилась у тебя!

Заметив в его глазах недоверие, она почувствовала сожаление и ярость, которые ранее испытывал он.

— Я досталась тебе девственницей. Ты так же не верил в это до тех пор, пока не стало поздно. Ты никогда не поверишь в мою любовь. — Ее смех походил на рыдания. — Ты просил меня довериться тебе, Линк. Я доверилась. Дважды. Теперь ты должен довериться мне, по-настоящему. Попробуй, только раз.

— Холли… — начал он.

Больше он не произнес ни звука. Пронзительная тишина повисла в воздухе.

— Скажи, что доверяешь мне, — уговаривала она. — Скажи, что любишь меня хотя бы немного, Линк.

Затаив дыхание, испытывая невыносимые муки, она следила за выражением его глаз, губ. Обуревавшие его чувства сделали его черты грубыми и жестокими.

Затянувшееся молчание подтверждало ее самые ужасные опасения. Когда Холли заговорила, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения, ее голос звучал мягко, почти нежно:

— Не переживай, Линк. Теперь все это уже не имеет значения.

Линк сжал ее руки. Он чувствовал ее отчаяние и ярость так же ясно, как клокочущие в нем самом эмоции.

— Не надо, Холли, — произнес он, повторяя ее слова.

— Не надо чего? Говорить правду?

— Что ты считаешь правдой? Любовь? — Его голос ударил ее больнее хлыста.

— Правда в том, — сказала она, — что в глубине души ты уверен: любить красивую женщину — значит разрушать себя. Поэтому я не виню тебя в том, что ты не любишь меня. Ты сильный. Ты хочешь выжить.

И снова веки Линка дрогнули, выдавая его мучения.

— Но я тебя виню, — отчетливо произнесла она, — что ты мстишь мне за то, чего я никогда не делала, не буду делать и никогда не смогла бы сделать.

Холли помедлила, прислушиваясь к раскатам грома, словно к чьему-то голосу, и посмотрела на Линка. Последний лучик надежды мелькнул в ее глазах, когда она заметила его смятение.

— Это не месть, — наконец произнес он.

— Ты не доверяешь мне, значит, не любишь. Это может быть и местью.

— Я не виню тебя за то, что делали моя мать и мачеха.

— Нет, конечно, ты просто считаешь меня такой же, как они, потому что я тоже красива. Я думала, что смогу переубедить тебя.

Линк отвел взгляд, не в силах видеть отражение собственной муки в глазах Холли. Она печально рассмеялась.

— Я была слишком глупа, не правда ли? Не сознавала, что скорее научилась бы ненавидеть, чем ты любить. Но я не смогу так жить. Ненависть разрушит меня. И останется лишь пепелище.

Громовой раскат прокатился по небу, наполнив грохотом комнату. Ничего не значащий звук.

Холли прислушалась. Затем взглянула на Линка. Ее глаза больше не молили о любви.

— Я надеялась, что смогу научить тебя любить, но учителем оказался ты. Ты научил меня ненавидеть.

— Нет, — с болью в голосе произнес он.

Он погладил ее холодную руку, пытаясь вернуть потерянное тепло. Холли не прильнула к нему, но и не отстранилась. Не двинулась с места, словно его и не было рядом.

— Я не испытываю к тебе ненависти, — произнес он. — И никогда не хотел причинить тебе горе.

Холли повернулась, чтобы встать с постели.

— Нет, — сказал он. — Останься со мной. Она словно тень соскользнула с постели, несмотря на то что он все еще держал ее за руку.

— Ты не можешь утешить меня, как и я не могу стереть из твоей памяти прошлое, — бесхитростно произнесла Холли и внимательно посмотрела на него. И хотя ее сердце обливалось горючими слезами, она точно знала, что не заплачет. Слезы рождаются от надежды. А у нее не осталось никаких иллюзий.

Линк медленно разжал пальцы, отпуская ее руку.

Холли повернулась и подошла к окну. Гремел гром, низкие тучи набрякли от влаги в ожидании грозы.

— Извлеки из этого урок на будущее, — произнесла она. — Ты считал меня своей дорогой малышкой, я считала тебя Линком, которого всегда любила. Мы оба ошиблись.

Она закрыла глаза и подождала. Ответом ей была тишина.

— Прощай, Линк.

Холли так и стояла у окна до тех пор, пока не услышала, как за человеком, которого она любила, захлопнулась дверь.

Холли гнала джип с глухим ожесточением, которое сопровождало ее во всем, что бы она ни делала за прошедшие сто дней. Вслед за ней по дороге, ведущей к Невидимым родникам, поднимая клубы пыли, тянулась вереница машин со съемочным снаряжением.

Время летних дождей миновало, как будто его и не было. Летние грозы давно отгремели и казались несбыточной мечтой. После дождей пустыня расцветала, наполняясь благоухающим ароматом цветущих кустов чапареля. Но увы, эта благословенная пора была столь же мимолетна, как вспышка молнии в летнюю грозу. Теперь в воздухе витал лишь запах раскаленной земли и пыли.

Пустыня снова опустела, смиренно дожидаясь в раскаленном сентябрьском безмолвии лучших времен, когда во время зимних дождей она возродится вновь, наполняясь жизнью и благоуханием трав.

Холли лишь раз взглянула на горы.

Равнодушные, безмолвные, покоряющие своим могуществом, неподвижные и неизменные, они напоминали ей мужчину, которого она любила и безвозвратно потеряла.

Она не станет отвечать им. Даже мысленно не станет произносить его имя.

Холли еще сильнее нажала на газ и неистово погнала машину вперед, не замечая, что оставила далеко позади всю съемочную группу. Впрочем, даже если бы она знала об этом, не сбавила бы скорости.

Холли противилась возвращению в Невидимые родники, не видела необходимости забираться в такую глушь. Но Роджер настаивал.

Рекламная кампания коллекции «„Ройс“ — это романтика» уже закончилась, а съемки «Пустыни» не требовали какой-то особенной местности, такой как Невидимые родники. Подошло бы любое место в пустыне.

«Почему бы нам не снять коллекцию в Египте? Древняя история, таинственные пирамиды и то же безжалостно палящее солнце», — без конца спрашивала она у Роджера.

Он же настаивал на нетронутом, первозданном величии Невидимых родников.

Холли всеми силами пыталась его отговорить и даже угрожала расторгнуть контракт. Но конечно, она не сделала бы этого — работа служила ее единственной отдушиной.

Роджер отлично знал это, сделал на это ставку и выиграл. И вот теперь Холли приближалась к тому месту, где ей меньше всего хотелось быть.

Это было единственное, чего Роджер сумел от нее добиться. Поняв, что Линк больше не является частью ее жизни, он решил заполнить пустоту.

Холли вежливо, но твердо отказала ему, что было совсем не похоже на ее прежнее смущение при подобных предложениях с его стороны. Холли припомнила их разговор.

— Я польщена, но позволь сказать тебе «нет», — сказала она.

— Но почему? — спросил Роджер. — Ты же знаешь, я никогда не причиню тебе горя. У меня нет дурных привычек, я одержим только страстью.

— Нет.

— Шаннон, нам будет хорошо вдвоем.

— Послушай, Роджер. Если ты снова заговоришь об этом, я расторгну контракт и без сожаления оставлю «Ройс продакшнз».

— Шаннон…

— Поверь, я оставила гораздо больше ради того, чтобы выжить.

Роджер поверил ей и никогда больше не заговаривал на эту тему.

Он был умным человеком и не таил на нее обиды. После недели неловкого молчания Роджер принял решение возобновить легкий и остроумный дух товарищества, который существовал между ними прежде.

Песок каньона Антилопы сухим фонтаном полетел из-под протекторов джипа. Облако пыли поднялось над ветровым стеклом, окутывая машину.

Холли не обращала внимания на пыль и песок и не снижала скорости. Она нажала на газ, выжимая из машины все, на что та способна, и на бешеной скорости, с тем же остервенением, к которому привыкла за последние сто дней, понеслась вперед.

Находясь во власти работы, бешеной езды или с головой окунаясь во что-то еще, она отвлекалась от мучительных воспоминаний.

Незаметные для Шаннон, они постоянно подстерегали Холли.

Линк позвонил ей через неделю после Кабо-Сан-Лукаса.

— Холли, так не может продолжаться.

— Ты хочешь сообщить мне что-то новое, Линк?

Надежда мучительной болью отозвалась в сердце.

— Я хочу тебя, Холли. Я не могу спать от желания.

— Хочу. Желание. Ничего нового, Линк.

В воцарившейся тишине им обоим слышались слова, которые она так и не произнесла: «Ты любишь меня?»

Так же безмолвно прозвучал его безжалостный ответ: «Нет».

Вслед за паузой последовали торопливые слова, заполняющие ужасающую тишину:

— Холли, не надо так делать. Ты же хочешь меня. Я знаю, я точно знаю!

Холли повесила трубку — не могла слышать отражение собственных страданий в голосе Линка.

Одной страсти было недостаточно.

Холли больше не подходила к телефону, когда он звонил. Краткая вспышка надежды мучительной болью отозвалась в сердце, напомнив о том, как чудесна жизнь, когда мечты сбываются, как замечательно любить Линка.

Жить полнокровной жизнью.

Верить в то, что в жизни возможно все, даже любовь мужчины, не верившего, что красивые женщины достойны любви.

Время шло. Линк перестал звонить.

Холли неустанно молила Бога о том, чтобы Он помог ей забыться.

На полной скорости, ревя и подпрыгивая, джип буквально вылетел на другую сторону последнего горного кряжа, отделявшего Холли от Невидимых родников.

Вдруг она увидела трех всадников на том месте, где разбивала лагерь. Девушка резко ударила по тормозам, машину занесло, и она остановилась, высекая из-под протекторов веер мелких камушков и пыли.

Собрав в кулак все свое самообладание, Холли поборола желание немедленно развернуть машину и пуститься в обратный путь.

«Нет. Так поступила бы только Холли, — с горечью подумала она. — Но ее здесь больше нет. Осталась Шаннон».

Только она могла выжить.

Девушка судорожно вцепилась в руль джипа, глядя на Линка, сидящего на Танцоре в сотне футов от нее.

Он повернулся и пристально посмотрел на нее.

Холли впервые почувствовала, как невыносимо печет солнце, беспощадно придавливая ее к земле. Под ней разверзлась бездна, мир рушился на глазах. В нем не осталось ничего, что поддержало бы ее, кроме напряженного взгляда Линка. Холли поняла: как только он отведет взгляд, она будет падать и падать вниз…

«Нет, он не поступит так со мной», — подумала она.

Закрыв глаза, Холли вцепилась в руль, как утопающий хватается за соломинку. До этого мгновения она не сознавала, что стоит на самом краю пропасти. Как легко можно провалиться. Она похолодела от ужаса. — Холли? — окликнула ее Бет. Холли собралась с духом и открыла глаза. Бет спешилась и быстро шла к машине, оставив позади двух своих спутников. Огромная желтая собака прыгала вокруг нее, не давая проходу.

Сделав глубокий вдох, затем еще один, Холли открыла дверь джипа и вышла из машины с таким видом, словно ее не волновало ничего, кроме несносной жары.

Холли потрепала Свободу за ухо, когда та радостно подпрыгнула, чтобы лизнуть ее, и заставила себя непринужденно улыбнуться идущей навстречу девочке.

«Бет не виновата в том, что я люблю не того человека, — убеждала себя Холли. — Она не заслуживает язвительных замечаний Шаннон».

Она раскрыла свои объятия и прижала Бет к себе, сказав то, что не смогла бы сказать Линку:

— Я так скучала по тебе.

В голосе отразились переполнявшие ее эмоции, что было так типично для Холли и совершенно неприемлемо для Шаннон.

Девочка хотела ответить, но расплакалась и прижалась к Холли.

— Почему… — наконец начала Бет, но вдруг резко оборвала фразу. — Нет, — сказала она, — я обещала себе, что ни о чем не буду расспрашивать.

Холли попыталась улыбнуться, и ей это почти удалось.

— Ну как ты поживаешь? — взволнованно спросила Бет.

— Замечательно. Просто замечательно.

— Ты выглядишь как-то по-другому. Как Линк. Старше.

— Так и есть.

Не в силах слышать его имя, Холли сняла с Бет широкополую шляпу, которая скрывала лицо.

Девочка превратилась в настоящую красавицу: волосы блестящей волной цвета топленого меда рассыпались по плечам, обрамляя ее лицо завитками, блестящие бирюзовые глаза подчеркивал легкий макияж. Прозрачный блеск делал губы волнующими, манящими и в то же время невинными.

— Ты так похорошела! — произнесла Холли, с восхищением глядя на девочку. — Как твой брат смотрит на… Впрочем, это не мое дело.

— Линк больше не возражает против того, чтобы я была красивой, — охотно ответила Бет.

Холли издала неопределенный возглас. Ей не хотелось говорить о Линке и его отношении к красоте.

Она вообще не хотела говорить о Линке.

— Через месяц после возвращения из Кабо-Сан-Лукаса, — сказала девочка, — он взял меня в Палм-Спрингс. Я получила все, что хотела: новую одежду, новую прическу, новую косметику — все, кроме тебя в качестве сестры.

Холли надеялась, что Бет не заметит ее отчаяния.

— Ты выглядишь счастливой. Я рада за тебя. Бет моргнула, подавляя навернувшиеся слезы.

— Линк хочет, чтобы я была такой, как мне хочется. Он любит меня.

Холли почувствовала, как земля снова уходит у нее из-под ног.

— Приятно слышать, — прошептала она и удивилась, что вообще способна говорить.

«По крайней мере он сделал кое-какие выводы, — сокрушенно подумала она. — Страдания явно пошли ему на пользу».

— Вернись на ранчо, — произнесла Бет. Холли машинально покачала головой.

— Пожалуйста, — просила Бет. — Линк любит тебя.

Холли вздрогнула, словно ее ударили.

— Нет!

— Но он любит тебя, — поспешно повторила девочка. — Он не встречался ни с Син, ни с другими женщинами. Он занят только работой. Работает до упаду как сумасшедший. На всех бросается, кроме меня. Со мной он бывает подчас так ласков, что мне хочется плакать. Пожалуйста, Холли, вернись к нам. Он любит…

— Хватит! — резко перебила ее Холли. Глаза девочки расширились от обиды и удивления.

Холли попыталась взять себя в руки. После нескольких глубоких вдохов ей это все же удалось.

— Спасибо тебе, но я не могу, — робко произнесла Холли.

— Я так скучала. Я люблю тебя, Холли. Всегда любила.

Веки Холли дрогнули.

— Я тебя тоже люблю, — прошептала она.

— Тогда почему…

— Теперь, когда вы с братом стали понимать друг друга, — поспешно перебила Холли, — он, возможно, отпустит тебя со мной. Я собираюсь в Рио. Сначала в Токио, а потом в Рио.

— Токио?! Рио?! — У Бет перехватило дыхание. Холли пожала плечами.

— А может, наоборот. Ты хочешь поехать со мной?

— Потрясающе! Я не бывала нигде, кроме Палм-Спрингса! — восторженно воскликнула Бет и превратилась совсем в девчонку. Вдруг она сникла и вздохнула, бросив взгляд через плечо.

— Не уверена, что Линк разрешит мне пропустить школу, — призналась она, снова поворачиваясь к Холли. — Сегодня я здесь только потому, что пригрозила ему ужасными вещами, если он не позволит мне увидеться с тобой.

Холли печально улыбнулась. Она и не представляла себе, как она одинока, пока в голову не пришла спасительная мысль взять Бет с собой. Как хорошо иметь рядом с собой человека, способного разделить твои интересы.

— На День благодарения или на Рождество, — начала Холли. — Нет, — она покачала головой, — это семейные праздники, и твой брат захочет провести их вместе с тобой.

Бет схватила Холли за руку, потрясенная тем, что промелькнуло в глазах девушки.

— Ты можешь приехать к нам на Рождество и День благодарения, — горячо произнесла она.

Холли заставила себя улыбнуться, пытаясь сделать это как можно убедительнее. В этом она весьма преуспела за последние несколько месяцев.

— Не грусти, — сказала она, легонько дотрагиваясь до щеки Бет. — На будущее лето мы непременно отправимся путешествовать.

— Я огорчена не этим. Просто… А с кем ты будешь проводить эти семейные праздники? — вдруг выпалила девочка.

Сожалея в душе, что Бет еще недостаточно взрослая, чтобы не задавать подобных вопросов, Холли с легким шлепком водрузила шляпу на Бет.

— А кто этот симпатичный мужчина? — спросила она.

— Ты имеешь в виду Линка? — смутилась девочка.

— Нет.

— А! Это же Джек. Я не считаю его мужчиной. В любом случае он не то что Линк.

Холли помрачнела, уж она-то лучше всех знала, что в мире найдется не много мужчин, похожих на Линка.

— Пойдем, — сказала Бет. — Я представлю тебя. Ты не успела как следует познакомиться с Джеком в прошлый раз.

Холли пожалела, что так гнала машину. Если бы съемочная группа приехала с ней, у нее была бы лазейка избежать общения с Линком.

А сейчас оставалось либо убежать, как испуганный ребенок, или подойти к нему, делая вид, что нет причин избегать разговора.

— Холли?

— Идем, — сдержанно сказала она.

Бет взяла ее за руку и повела к Джеку. Юноша увидел, что они идут к ним, и спешился.

Линк же не двинулся с места.

Холли испытала горькую радость оттого, что ей не придется стоять рядом с ним. Она улыбнулась и пожала Джеку руку, сказав несколько вежливых, ничего не значащих слов. Больше всего на свете ей хотелось повернуться и убежать.

«Я не могу видеть Линка так близко, — запоздало поняла она, — когда, в сущности, мы так далеки друг от друга».

Его присутствие было сродни беспощадно палящему солнцу, обжигавшему кожу, заставлявшему задыхаться и испытывать головокружение от недостатка свежего воздуха.

— Ты не хочешь поздороваться с Линком? — спросила Бет.

Холли повернулась и рассеянно посмотрела на него. Все плыло у нее перед глазами.

— Привет, Линк, — проронила она.

— Я скучал по тебе, малышка, — ответил он после короткой паузы.

Земля ушла у нее из-под ног. Время отступило, и Холли вновь почувствовала себя девятилетней девочкой, стоящей на раскаленном песке и смотрящей на Линка, в глубине души зная, что всю жизнь будет любить только его.

Но ему было уже не семнадцать, да и ей не девять.

Она посмотрела на него так, словно видела впервые. Линк стал еще более мужественным. Когда его лошадь беспокойно переступила с ноги на ногу, плечи Линка заслонили собой солнце.

Он разглядывал ее из-под густых ресниц, выискивая то, чего они оба лишились. Его лицо стало более суровым, худым и носило печать внутреннего напряжения, которое исходило от всей его фигуры. Линк напоминал попавшего в неволю льва. Он ждал… чего-то.

Седло скрипнуло под ним, когда скакун снова начал пританцовывать на месте.

Холли вдруг поняла, что слишком долго смотрит на Линка. Она поспешно повернулась, чтобы сказать что-нибудь Бет, Джеку или на худой конец собаке.

Но никого рядом не оказалось.

Бет, Джек и Свобода куда-то исчезли, оставив Холли наедине с обломками ее разбитой мечты. И не было места, где бы она могла укрыться. Холли никак не ожидала, что будет испытывать такие муки в присутствии Линка. Она решила, что он уже ничем не сможет ее задеть…

Теперь Холли окончательно поняла, что Линк способен ранить ее очень больно, и ужаснулась. Нет предела ее уязвимости.

Если бы он прикоснулся к ней, ее стойкости пришел бы конец. У нее не хватило бы духу оставить его вновь.

Он назвал ее малышкой!

До слуха донесся шум ревущих моторов, с усилием преодолевавших последний горный кряж, ведущий к Невидимым родникам.

Холли не заметила, как отвернулась и пошла по дороге навстречу приближающемуся гулу машин. Только вдруг почувствовала, что задыхается. Она остановилась как вкопанная. В горле пересохло, легкие болели от попыток вдохнуть хотя бы глоток свежего воздуха.

Но воздух был сухим и жестким, как камень.

Первый джип уже появился на холме. Водитель оказался гораздо более предусмотрительным, чем Холли, и вел машину на малой скорости. Заметив ее, одиноко стоящую посреди дороги и лихорадочно хватающую ртом воздух, Роджер велел водителю остановиться.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Джип сломался?

— Нет.

— Влезай, — произнес он, хлопнув себя по колену.

Но Холли уселась на заваленное вещами заднее сиденье.

— Что произошло? — спросил Роджер, поворачиваясь к ней.

— Просто решила посмотреть, что вас так задержало, — непринужденно ответила она.

Роджер внимательно посмотрел ей в глаза, затем на лошадь, приближающуюся к джипу. И наконец на седока.

Линкольна Маккензи.

— Может, этот ковбой… — резко начал он.

— Нет, — столь же категорично отрезала Холли.

Роджер не произнес больше ни звука. По тону ее голоса он понял, что обсуждать этот вопрос бесполезно.

Линк осадил лошадь рядом с джипом.

— Привет, Роджер, — произнес он. — Как торговля тряпками?

У Холли похолодели руки. Один лишь звук его голоса лишил ее самообладания. Она не решалась поднять глаза выше стремени, которое терлось о бок машины.

Однако она не могла не заметить неимоверной силы Линка, с которой он управлял ретивым жеребцом. Она помнила, какое блаженство испытывала, когда гладила его мускулистые ноги, ощущала языком упругую кожу, наслаждалась завораживающими отличиями его тела от своего собственного.

С тихим вздохом она закрыла глаза, чтобы вообще ничего не видеть.

— Привет, Маккензи, — откликнулся Роджер. — Красивый жеребец.

— Да, — охотно согласился Линк.

— Я бы принял предложение Шаннон и условился бы об использовании твоих лошадей в некоторых съемках.

— Это предложила Холли?

Его голос прозвучал более нервно, чем того требовал обычный вопрос.

Роджер обратил на это внимание и едва заметно улыбнулся недоброй улыбкой.

— Да, — как ни в чем не бывало подтвердил он, — в прошлом году, когда впервые предложила снимать в Невидимых родниках.

— Не позже? — Голос Линка слегка задрожал.

— Нет. Шаннон едва не расторгла контракт, прежде чем согласилась ехать сюда.

Больше всего на свете Холли хотелось, чтобы Роджер замолчал.

— Но она все-таки приехала, — продолжал он.

— Да, — бесстрастно произнес Линк. — Я знаю, что работа значит для нее больше, чем… что-либо другое.

Холли неожиданно поймала себя на том, что в отчаянии качает головой. Она замерла, но было уже поздно.

— Ошибаешься, — сдержанно произнес Роджер. — Шаннон сказала, что если я не буду вести себя прилично, она возьмет мой контракт и порвет его.

Улыбка Линка была подобна вспышке молнии. Роджер помрачнел.

— Я ожидал, что ты обрадуешься. Поэтому и настоял на том, чтобы она вернулась сюда, хотя считаю, что ты ее не заслуживаешь.

У Холли перехватило дыхание и широко распахнулись глаза.

Линк удивился ничуть не меньше.

— А теперь, — оживленно продолжил Роджер, — если вы будете так добры и, взмахнув своей волшебной палочкой, снова вдохнете свет и радость в мисс Шаннон, я со спокойной душой вернусь к торговле тряпками.

— Довольно, — произнесла Холли, едва не переходя на крик.

— Но это чистая правда, — возразил Роджер. — С тех пор как ты вернулась из Кабо-Сан-Лукаса, ты превратилась в красивую оболочку…

— Заткнись! — яростно перебила его Холли. Роджер пробормотал что-то, но больше не пытался высказывать свое мнение.

Холли чувствовала на себе тяжелый взгляд Линка, но не подняла глаз.

«Не стоило возвращаться в Невидимые родники», — подумала она.

Только сейчас она осознала, сколь опрометчиво поступила, вернувшись сюда.

— Холли предупредила тебя о змеях? — как ни в чем не бывало спросил Линк.

— О змеях?

Роджер повернулся и вопросительно посмотрел на Холли.

Та лишь раздраженно пожала плечами.

— Я предупредила техников, — произнесла она. — Им предстоит ходить по подлеску, и поэтому следует опасаться змей, которые могут ползать вокруг.

— Могут? — насмешливо переспросил Линк. — Ты прекрасно знаешь, что по всей округе полно гремучих змей.

Холли снова пожала плечами.

— Я не собираюсь прокладывать тропы первой, так что нет проблем.

— К чему вообще весь этот разговор? — недоуменно спросил Роджер.

Линк повернулся к дизайнеру.

— Если Холли укусит гремучая змея, — холодно произнес он, — она умрет на месте.

— Что за чушь! Мне говорили, что укусы этих змей не смертельны, — произнес Роджер.

— Не смертельны, но если взрослая особь цапнет тебя за шею, а у тебя аллергия на змеиный яд, как у Холли, — тебе конец.

Линк специально выделил последние слова, чтобы не оставалось сомнений в серьезности подстерегающей опасности.

Роджер дотронулся до руки водителя.

— Поворачивай.

— Не будь смешным, — возмущенно фыркнула Холли. — У меня гораздо больше шансов погибнуть в автокатастрофе.

— Точно, если учитывать, что ты гоняешь как сумасшедшая, — пробормотал себе под нос Линк.

Роджер с сомнением посмотрел на Холли.

— Ты уверена, Шаннон? — спросил он.

— Вполне.

Ее голос и твердо сжатые губы выражали непреклонность.

Роджер помолчал, видимо, принимая решение, затем вздохнул.

— Ну хорошо. Будем считать, что мы уладили все вопросы.

— Пока еще нет, — резко произнес Линк. Холли взглянула на него и… замерла под пристальным взглядом его карих глаз.

— Когда ты закончишь работу, малышка, мы поговорим.

У Холли пересохло во рту.

— Нет, — произнесла она. — Нам не о чем говорить.

Но Линк не слышал ее, он пришпорил коня и, прежде чем первое слово успело сорваться с ее губ, поскакал вперед.

Холли сидела на нагромождении огромных валунов, опершись руками на грубую, горячую поверхность и облокотившись спиной на самый большой из них.

Ее ногти, окрашенные в цвет заката в пустыне, блестели в лучах солнца. Губы были накрашены яркой помадой в тон лаку. В этой серии снимков акцент делался на косметику.

— Теперь посмотри через правое плечо, — скомандовал Джерри.

Отлично понимая, чего от нее требует фотограф, Холли гибко изогнулась — волосы взметнулись — и с вызовом посмотрела в объектив. На губах не было улыбки, идеальные черные брови подчеркивали красоту блестящих глаз цвета хереса.

Следуя девизу «Поймай меня, если сможешь» рекламной кампании коллекции «Пустыня», Холи должна была создать образ ускользающей женщины, вот-вот готовой обратиться в бегство.

— Фантастика! — одобрительно прогудел Джерри. — Еще раз. Вот так. Еще!

Холли всегда с точностью выполняла команды Джерри, но всякий раз умудрялась делать это естественно и душевно.

Это было отличительным качеством Шаннон. Она обладала гибкостью и необычайной красотой, заставлявшей фотографов бороться за право работать с ней.

— Отлично. Прервемся. Я перезаряжу пленку. — Джерри бросил взгляд на Холли, сидящую высоко над ним. — Нет времени спускаться вниз, дорогая, — сказал он, — если только ты не хочешь воспользоваться защитным кремом.

Холли отбросила с лица прилипшие к разгоряченным щекам волосы и с непринужденной грацией приняла более удобное положение.

— Все в порядке, я продержусь еще с полчаса, — ответила она.

— Может, воды? — окликнул ее Роджер.

— Пока не надо, — сказала она.

Со своего места Холли видела все, что происходило на площадке: суетившихся техников, софиты и отражатели, гримера, парикмахера, цветастый шатер, где она меняла свои костюмы-сафари.

Всякий, кто любил пустыню так же, как Холли, сказал бы, что перед ней открывался изысканный вид. Косые лучи заходящего солнца мягким светом золотили гранитные валуны. Даже мелкая галька резко выделялась на фоне песка.

Несмотря на суету и шум съемки, животные пустыни начали осторожно вылезать из своих норок, влекомые опустившейся вечерней прохладой.

Слева вдалеке, на приличном расстоянии от суетившихся возле отражателей техников, она заметила Линка. Он сидел верхом на гнедом жеребце, спокойный и величественный, как сама пустыня.

Холли заставила себя перевести взгляд на Джека. Его лошадь стояла подле лошади Линка. Юноша поднялся в стременах и внимательно вглядывался куда-то позади валунов, на которых сидела Холли. Лошадка Бет спокойно стояла у кустарника, однако девочки нигде не было видно.

Вдруг где-то за валунами зашлась лаем Свобода. В то же мгновение, нарушая торжественную тишину вечера, раздался испуганный крик Бет.

Холли мгновенно бросилась на крик. Не обращая внимания на высоту и опасность сорваться вниз, она перескакивала с валуна на валун. Боковым зрением она видела, как Линк и Джек, пришпорив коней, пустили их вскачь.

Мужчины были еще далеко, а девочка душераздирающе кричала.

Когда Холли взобралась на вершину валунов, она увидела то, что уже давно видели мужчины. Бет стояла как вкопанная и визжала от ужаса, глядя на песок, где извивалась гремучая змея. Свобода заходилась лаем, рыча и отважно наскакивая на нее.

Змея находилась между ними и, похоже, разрывалась между двумя угрожающими ей объектами.

Бет вдруг резко замолчала и покачнулась, будто теряя сознание.

Холли спрыгнула с последнего камня и со всех ног бросилась к Бет. Она понимала, что если девочка потеряет сознание, то упадет прямо на змею. И та будет кусать и кусать ее — именно так делают испуганные рептилии.

Обычно гремучие змеи кусают в лицо и шею — места наибольшей уязвимости. И лежащей на земле Бет едва ли удалось бы избежать змеиных укусов.

Свобода бросилась на змею.

Холли подбежала как раз вовремя. Девочка еще не успела упасть. Холли надеялась, что собака отвлечет внимание змеи от бледной, до смерти напуганной девочки.

— Все хорошо, Бет, — ободряюще произнесла она и подалась вперед, мысленно прикидывая расстояние между змеей и Бет.

«Слишком маленькое!»

Любое резкое движение могло спровоцировать змею на атаку.

«Я не могу рисковать, — дергая Бет за руку, лихорадочно размышляла Холли. — Значит, я должна встать между ними».

Это был единственный способ, гарантирующий, что Бет не упадет на змею, если все-таки потеряет сознание.

Девочка застонала и покачнулась, привлекая внимание рептилии.

Свобода бросилась на змею, но тут же отскочила назад, когда та атаковала ее.

Холли встала между девочкой и змеей как раз в то мгновение, когда Бет начала опускаться на колени. Она не потеряла сознания, просто от нервного потрясения не могла больше держаться на ногах.

Холли поддержала девочку, стараясь не делать резких движений.

Только теперь девушка сообразила, что сделала — стояла в шелковых шортах и сандалиях менее чем в трех футах от извивающейся и шипящей змеи.

«Гремучая змея не может атаковать дальше своей длины», — успокаивала она себя.

К сожалению, Холли не знала, какой длины была рептилия-.

Она скосила на нее глаза, мысленно прикидывая ее размеры по толщине колец.

«Здоровая змеюка», — пронеслось в голове.

Бет застонала.

Сквозь сжатые зубы Холли прошептала ободряющие слова, еще крепче сжимая девочку. Любое их движение могло отвлечь внимание змеи от рычащей и набрасывающейся на нее собаки.

Уголком глаза Холли заметила, как Линк осадил лошадь рядом с собакой. В лучах заходящего солнца блеснуло лезвие ножа.

— Свобода, — хладнокровно произнес он, — к ноге.

Поскуливая и заметно успокоившись, собака выполнила команду.

— Сидеть, — произнес Линк голосом, требующим неукоснительного подчинения.

Собака замерла на месте, словно приросла к земле.

С потрясающей грацией крадущегося хищника Линк приблизился к змее с противоположной от Холли стороны. Стальное лезвие ножа золотом полыхнуло в его руке. Линк не отрываясь смотрел на смертельно опасную голову змеи.

Та пристально наблюдала за человеком. Вдруг встрепенулась, издав странный звук, словно кто-то потряс в бумажном пакете сосновые иголки.

В другой ситуации, встретив на своем пути змею, Линк просто бы свернул в сторону, позволив ей ползти своей дорогой.

Но это был особый случай.

Очень медленно он поднял нож над головой и молниеносно нанес смертельный удар. Потом он не останавливаясь рубил змею, пока ее не засыпало песком…

Холли закрыла глаза, чтобы не видеть рефлекторных подергиваний мертвой змеи. Она слышала, как заплакала Бет, когда Джек подхватил ее на руки и что-то говорил дрожащим от страха и радости голосом.

Когда Холли вновь открыла глаза, Джек крепко сжимал Бет в своих объятиях. Они молчали, тесно прижавшись друг к другу.

Глядя на них, Холли почувствовала приступ острой зависти. После возвращения из Кабо-Сан-Лукаса ее жизнь стала напоминать предрассветные часы, когда на небе уже не видны звезды, а восход солнца еще не наступил. Вокруг — бесконечная мучительная пустота, которая так и просит, чтобы ее заполнили.

Кто-то грубо схватил ее за руку, властно развернул к себе и потряс за плечи.

— В жизни не видел более идиотского поступка! — прорычал Линк. — А ты не подумала о том, что можешь умереть? Что ты хотела доказать?

Холли смотрела на него, не в силах произнести ни слова. Его лицо напоминало ей камень, к которому она прикасалась недавно, — грубый и неподатливый. Глаза Линка сузились, сверкая гневом. Губы были поджаты. Он кричал на нее.

До слуха Холли долетали и мягкие звуки голоса Джека, успокаивавшего Бет.

Ее вдруг охватил истерический смех, такой же безумный, как глаза Линка.

Девушка сжала зубы, подавляя истерику. Когда она заговорила, Линк не узнал ее голоса. Он был слабым и спокойным. Безжизненным.

— Бет едва не потеряла сознание, — произнесла Холли. — Она уже покачнулась. Если бы она упала на змею…

Холли заметила, как переменилось лицо Линка, когда он понял, что его сестра была на волосок от смерти.

— Хорошо, — отчетливо произнесла она. — Я рада, что ты способен о ком-то заботиться.

Позади них приглушенно рыдала Бет, и Джек успокаивал ее, говоря какие-то ласковые слова.

Холли вдруг подумала о том, как хорошо было бы расплакаться, чтобы кто-то обнимал, успокаивал, сглатывал слезинки, разделяя горе.

Так было в ту ночь, когда погибли ее родители. С ней был Линк, поддерживал своей силой, нежной заботой. Воспоминания о той ночи стали для нее своеобразным источником, из которого она черпала свои мечты и мужество.

Шесть лет назад она ступила на сложную, тернистую стезю, занявшись карьерой фотомодели. Вошла в мир жестокой конкуренции, далекий от ее детства, и завоевала его. Затем она вернулась домой, чтобы разделить свою жизнь с Линком. Она не сделала бы карьеры и не стала тем, кем она стала, если бы не Линк.

«Но он не принял ни мою жизнь, ни меня».

Теперь ее тайный источник опустел, силы постепенно покидали ее. Осталась лишь кромешная тьма.

— Боже, как я устала. Смертельно устала. Ничего не осталось. Ничего…

Вдруг Холли будто издалека услышала свой голос и поняла, что думает вслух.

«Да какая теперь разница. Все бессмысленно».

Земля ушла из-под ног, бросив ее к самому краю кромешной тьмы.

Холли не знала, что потеряла сознание. Линк успел подхватить ее на руки и отнес в шатер, на каждом шагу проклиная ее босса.

Он аккуратно положил Холли на ворох ярких атласных полотен, которые использовались в качестве фона в предыдущих съемках, и дрожащими пальцами прикоснулся к ее бледному, неподвижному лицу.

Затем поднялся и вышел из шатра, горя желанием спустить с Роджера его холеную шкуру за то, что тот чрезмерно загрузил Холли работой.

Сознание постепенно возвращалось к ней вместе с красками пламенеющего заката.

«Не может быть, — сквозь пелену подумала Холли. — До заката еще далеко».

Снаружи донеслись возбужденные мужские голоса.

— …забрать ее с собой, — говорил Роджер.

— Черта с два я позволю тебе это сделать! — рычал в ответ Линк. — Ты уморил ее работой так, что она едва стоит на ногах!

— Это не из-за работы, ты, идиот…

Холли плотно закрыла уши руками, чтобы не слышать их голоса. У нее не было сил общаться с Линком. Не было сил справиться с собой. Через несколько минут Холли осторожно отняла руки от ушей.

Мужские голоса смолкли, вытесненные привычными звуками суматохи, — упаковывали съемочное оборудование.

«Им придется повременить с шатром, — подумала девушка. — Я устала и не могу уйти прямо сейчас».

С протяжным вздохом она с головой накрылась алой тканью и погрузилась в сон.

Когда она проснулась, сверкающие краски заката все еще алели и переливались над головой.

«Султанский шатер, — изумленно подумала она. — Почему я здесь? Я думала, мы закончили с этой частью съемок».

Холли беспокойно огляделась.

«Странно. На мне шорты. А должны быть гаремные шаровары. И почему я укрыта атласным полотном?»

Память внезапно вернулась к ней.

«Я потеряла сознание!»

Реальность ошеломила ее. Никогда раньше она не испытывала даже головокружения.

«Как я попала сюда?»

Девушка попыталась вспомнить, но тщетно. На память приходил лишь спор между мужчинами, который она так и не дослушала до конца.

«Линк спорил с Роджером».

Холли чувствовала, что Линк рядом, наедине с ней в пустыне. Чувствовала его взгляд, его присутствие, такое же властное и непоколебимое, как горы.

Нежные пальцы погладили ее щеку. Она вздрогнула и отшатнулась, зная, что не в силах вынести новую обиду. Ей вдруг отчаянно захотелось забыться вечным сном.

Снаружи не доносилось ни звука. Это означало, что Линку удалось одержать верх в споре. Роджер и вся съемочная группа уехали.

А Линк остался.

Он лег рядом с ней, согревая своим теплом. Ее охватило возмущение, но оно скоро улеглось, поскольку у нее не было сил сопротивляться.

Линк убрал с ее шеи тяжелую гриву волос. Поцелуй обжег кожу. Он был таким нежным, что Холли побоялась, что не совладает с собой.

— Нет, — прошептала она. — Не надо. Линк услышал в ее голосе мольбу и тщательно скрываемый страх.

— Почему?

— Ничего не изменилось, — ответила она и рассмеялась. — Было плохо, а стало еще хуже. Вот и вся разница.

— Все изменилось, малышка. Я люблю тебя.

Холли прикусила кулак, чтобы не закричать от возмущения.

«Слишком поздно, — сокрушенно подумала она. — Я больше не верю ему. Не могу верить. Ведь если я ошибусь, если буду надеяться, любить и жить снова… я буду уничтожена».

— Нет, — решительно повторила она.

— Посмотри на меня, — попросил Линк. Его голос был таким же ласковым, как его пальцы и поцелуй.

Холли закрыла глаза, пытаясь погасить в себе лучик надежды.

Линк поцеловал ее веки и осторожно отнял ото рта ее руку. Он поцеловал вмятинки, оставленные на пальцах зубами.

— Я знал, что полюблю девочку по имени Холли с первой минуты, как только увидел ее на тропинке. Ее сокровенные мысли можно было прочесть по глазам. Мне было семнадцать, а ей лишь девять.

Он говорил тихо, словно сам с собой.

— Я видел, как она подрастала. Однажды ночью она выбежала из дома моих родителей и бросилась в мои объятия. Мне хотелось убить родителей, так сильно напугавших ее.

Холли пыталась не слушать его, но это было невозможно.

Кончиками пальцев он касался ее лица так, словно она была прекрасным сном и он боялся его нарушить.

— Я повез ее домой, — продолжал Линк. — По дороге я поцеловал ее. Затем еще и еще. Во мне разгорелось желание, дрожь пробежала по всему телу…

Холли попыталась остановить его, чтобы он не пересказывал ее мечту своими словами.

Но он продолжал говорить. Его голос осип от желания, сожаления и некоего чувства, которое Холли боялась назвать и тем более поверить в него.

— Следующей ночью я снова встретился с моей дорогой Холли. На этот раз все было совсем по-другому. В ту ночь умирали ее родители, она вцепилась в мою руку, и я понял, что разделенное горе объединяет людей так же сильно, как разделенное желание. Она позволила мне обнять ее, плакать вместе с ней, любить ее. А потом она уехала.

Линк помолчал, вспоминая события минувших лет. Его глаза потемнели от мучительной боли.

— Я никогда не желал ни одну женщину так сильно, как Холли, — произнес он, — до тех пор, пока спустя шесть лет в Палм-Спрингсе темноволосая фотомодель с кошачьими глазами не протянула ко мне руки, обещая… весь мир.

Холли беспокойно пошевелилась.

— Перестань, — произнесла она. — Я не хочу вспоминать все снова, я знаю, чем это кончилось.

— Вдруг, — мягко и в то же время неумолимо продолжал Линк, — я понял, что произошло с моим отцом. Я перестал его ненавидеть, но понял, что возненавижу себя, если поддамся своим чувствам.

Холли тихо вздохнула и поежилась.

— За блеском Шаннон я не узнал Холли, — произнес Линк. — Не осознавал, что хочу Шаннон потому, что она была Холли. Я видел лишь прекрасную женщину, которой ничего не стоило разбить сердце любого мужчины.

— Линк… нет.

Его губы накрыли ее рот, не давая говорить. Нежность, с которой он это сделал, точно бритва полоснула по сердцу Холли.

— Я обрушил на нее весь свой гнев, — произнес он, — пытаясь заглушить страсть, которую, как я думал, никогда не испытаю снова. Но страсть не унималась. Боже, как это было мучительно!

Линк помолчал, осторожно целуя Холли. И заговорил снова, пытаясь объяснить ей то, что сам начал постигать сто дней назад.

— Я не мог спать. И тогда я седлал Танцора и пускался вскачь по самым заброшенным тропам. Это были безумные ночи и чертовски глупые поступки.

Печальная улыбка Линка болью отозвалась в ее сердце.

— Но любящие люди подчас совершают глупые поступки, — произнес он, — например, бросаются к гремучим змеям, спасая чью-то жизнь.

Линк взял Холли за подбородок и повернул к себе лицом.

— Спасибо тебе за Бет, — тихо произнес он. — Теперь я понял, что ты не самовлюбленная и эгоистичная женщина из моих ночных кошмаров. Я не понимал, какая ты на самом деле.

Его пальцы согревали ее. Холли накрыла его руку своей рукой, и их пальцы переплелись.

Она посмотрела на Линка. Ее глаза казались темней в свете угасавшего дня.

— В ту ночь, когда началась гроза, мне повезло. Утром я проснулся в объятиях любимой женщины, которую, казалось, потерял навсегда. Она прижалась ко мне, буквально таяла в моих руках…

Голос Линка дрогнул и смолк. Некоторое время был слышен лишь шорох трепещущего на ветру купола.

— Затем я узнал, что Холли и была та самая Шаннон, — продолжил он. — Я почувствовал себя обманутым. Мне казалось, что я попался, как отец. Дурак. Я решил отомстить, выбрав для этого единственно возможный, как я считал, способ и лишний раз доказал, какой я идиот. Я никогда не прощу себе этого, малышка.

Холли молчала, только сильнее сжала его руку. Она внимательно смотрела на него, и в сердце зарождалось что-то похожее на надежду.

— Но произошло чудо, и ты простила меня, — прошептал он. — Ты окутала меня нежностью, как облако окутывает горную вершину, вошла в мою душу, как дождь в пустыне, даруя жизнь. Но ты по-прежнему была Шаннон, и я… боялся тебя.

При одной мысли о том, что Линк боялся ее, по телу Холли пробежала дрожь.

— Каждый раз занимаясь любовью, — говорил Линк, — ты проникала в мою душу все глубже и глубже. А потом ты распрощалась со мной, потому что я не смог сказать тебе правду. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Чтобы у нас были дети и семья. На всю жизнь.

— Линк, — прошептала Холли.

Слезы душили ее, те самые слезы, которые она сдерживала, с тех пор как вернулась из Кабо-Сан-Лукаса.

Линк посмотрел на бледное, искаженное душевной мукой лицо Холли и испугался, что понимание пришло к нему слишком поздно.

— Не бойся, — с трудом произнес он. — Я не прошу тебя перестать быть Шаннон. Я хочу дополнять твою жизнь, не требуя, чтобы ты оставила свою карьеру. Я стану ездить с тобой на съемки, когда смогу, и буду оставаться дома, если будут дела. Позволь мне снова стать частью тебя. Я так люблю тебя…

Его голос дрогнул, глаза ловили ее взгляд.

— Скажи, что еще не поздно, — шептал он. — Скажи, что не можешь жить без меня. Скажи, что все еще любишь меня.

Холли прижала пальцы к его губам, не в силах выносить его мучения.

Сердце ее разрывалось на части.

«Не могу жить без тебя», — мысленно повторила она его слова.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Она почувствовала, как он задрожал и сильнее прижал ее к себе. Внезапно он замер.

Холли поняла, что он вспомнил, как она отшатнулась от него, когда проснулась.

Она прильнула губами к его устам, вдыхая в него свое тепло, свою жизнь, свои мечты. И свою любовь.

Они лежали рядом, исцеляя друг друга каждым прикосновением, каждым вздохом, растворяясь друг в друге. Они не знали, кто из них поцеловал первым, чьи слезы были на их губах, кто первым заговорил о будущем, о детях и радости.

А потом была тишина и страсть, облако и горная вершина, сезон дождей и обновления жизни.