"Очарованная" - читать интересную книгу автора (Лоуэлл Элизабет)

Глава 2

В напряженной тишине, установившейся между Саймоном и Арианой, особенно громко звучали дразнящие голоса влюбленной супружеской пары.

— Ты не занята сейчас? Хочешь покататься верхом? — предложил Дункан жене.

— Каждое мгновение моей жизни принадлежит тебе — ты это знаешь.

— Только жизни? — повторил он с притворным разочарованием. — А на небесах? Я хочу, чтобы там ты тоже была со мной.

— Да ты никак торгуешься, супруг мой?

— А разве у меня нет товара, которым ты хотела бы завладеть? — в свою очередь возразил Дункан.

Эмбер улыбнулась, зардевшись от смущения, — так, наверное, улыбалась Адаму Ева, — а Дункан в ответ по-мужски самодовольно и радостно рассмеялся:

— Сокровище мое, ты мне угождаешь как нельзя лучше.

— Неужто?

— Всегда.

— А как я тебе угождаю? — продолжала поддразнивать его Эмбер.

Дункан хотел было ответить ей, но вдруг спохватился, что они не одни.

— А ты спроси меня об этом вечером, — тихо произнес он, наклоняясь к уху жены, — когда огонь в очаге станет горсткой серебристой золы.

— Клянусь, я так и сделаю, — лукаво сказала Эмбер, положив свою хрупкую руку на могучее плечо мужа.

— Ловлю тебя на слове, — пробормотал Дункан. — Ну а теперь, если ты покончила со своими делами, пойдем к лошадям.

— Мои дела? — Эмбер удивленно взмахнула ресницами. — Ах да, мой гребень! Я совсем про него забыла.

Она обернулась к Ариане, которая не отводила от нее ясных и холодных глаз, мерцавших, как драгоценные камни.

— Ты не видела, дорогая, моего гребня с красным янтарем? — обратилась к ней Эмбер. — Я случайно обронила его где-то в замке, или, может быть, он сам выпал из моих волос — ума не приложу, куда он подевался.

— Было время, когда я отыскала бы твою пропажу без малейшего труда — тебе не нужно было бы даже просить меня об этом, — тихо сказала Ариана. — Но теперь… теперь я ничем не могу тебе помочь.

— Я не понимаю, о чем ты?

Ариана пожала плечами.

— Это не важно. Я не видела твоего гребня. Спрошу у Бланш — может быть, она его нашла.

— Твоей служанке сегодня лучше?

Губы Арианы искривились в усмешке.

— Боюсь, она не скоро поправится, хотя это и не тот страшный недуг, что свалил моих рыцарей на пути из Нормандии. У Бланш болезнь совсем иного свойства.

— Как так?

— Я подозреваю, что Бланш беременна.

— Тогда это не болезнь, а благословение, ниспосланное свыше, — произнес Саймон.

— Для замужней женщины, возможно, так и есть, — возразила Ариана, — но только не для Бланш: одна в чужой стране, далеко от дома, от родных, от своего любимого. И вы говорите, что ее благословил Господь?

Саймон передернул плечами.

— Как ваш супруг я прослежу за тем, чтобы о ней позаботились, — холодно произнес он. — Пусть в Спорных Землях рождается больше детей — нам нужны воины.

— Дети, — произнесла Ариана странным тоном.

— О да, дети, моя будущая жена. А вы имеете что-либо против?

— Только против того, что предшествует их появлению на свет.

— И что же это?

— Совокупление. — Ариану передернуло от отвращения. — Такой ужасный путь к прекрасной цели.

— Ты переменишь свое мнение после свадьбы, — ласково заметила Эмбер. — Вот увидишь, все твои девические страхи развеются как дым.

— Да, конечно, — отчетливо произнесла Ариана.

Но в глубине души никто не поверил ее словам, и менее всего она сама.

Ариана потянулась за арфой. Из изящного инструмента полились звуки такие же мрачные, как и ее мысли. И все же, поглаживая пальцами струны, Ариана испытывала слабое утешение. Мелодичный голос арфы вселял в нее уверенность: она справится с тем неизбежным, что ей суждено, она вынесет и жестокую боль унижения и насилия, и ночные кошмары, преследующие ее даже при ярком свете дня.

Эмбер бросила на Ариану загадочный взгляд, но норманнка не заметила этого, погруженная в свои невеселые думы.

— Может быть, не стоит торопиться со свадьбой? — тихо проговорила Эмбер, обращаясь к Саймону. — Мне кажется, Ариана чем-то расстроена.

— Доминик боится, что, если мы не поторопимся, дела примут совсем дурной поворот.

Внезапно Эмбер поняла, что имел в виду Саймон.

— Ах да, ведь Дункан отказал леди Ариане и женился на мне.

— Вот именно, — ядовито усмехнулся Саймон. — Как бы то ни было, твой брат Эрик одобрил ваш брак, и северные границы Блэкторна пока в безопасности.

Эмбер кивнула с виноватым видом.

— Но мир этот рухнет в одно мгновение, — холодно продолжал Саймон, — если барон Дегерр узнает, что Дункан променял его дочь на твою любовь.

Эмбер кинула быстрый взгляд на Ариану. Но даже если девушка и слышала их разговор, она не выдала себя ни выражением лица, ни бегом пальцев по струнам арфы, по-прежнему спокойным.

— И не бойтесь оскорбить деликатные чувства леди Арианы, — насмешливо добавил Саймон. — Девушка из знатной семьи с рождения знает, что ее долг — выйти за того, кого изберут ей в мужья.

— Леди Ариана выйдет замуж за верного Доминику вассала, — веско подытожил Дункан. — И чем скорее это произойдет, тем лучше для всех нас.

— Но как же… — Эмбер хотела что-то возразить, но Саймон перебил ее:

— Выбор леди Арианы должны одобрить и король Генрих, и барон Дегерр.

— Да, но у вас, сэр, как раз и нет доказательств их одобрения! — запальчиво возразила ему Эмбер.

— Более верного вассала, чем Саймон, Доминику не сыскать, — сказал Дункан. — Следовательно, наш король одобрит этот брак. А что касается барона Дегерра… Саймон не сакс и не шотландец, а норманн, и барон Дегерр скорее признает женихом его, чем меня.

— Да, это вполне разумно, — рассудительно произнес Саймон. — Я больше подхожу на роль жениха для дочери барона Дегерра, чем Дункан.

— А что, — нахмурилась Эмбер, — этот барон и вправду столь могуществен, что даже короли считаются с его мнением?

— Да, — вдруг отчетливо произнесла Ариана.

За этим словом последовала вереница нестройных аккордов.

— Если бы отец выдал меня за Джеффри Красавца — сына другого норманнского барона, — продолжала Ариана, — то вскоре мог бы по силе и богатству сравниться с вашим королем Генрихом. А вместо этого я выхожу за дворянина, который скорее присягнет на верность королю Англии, нежели герцогу Нормандии.

— Итак, — сухо сказал Саймон, — нужно во что бы то ни стало убедить барона, что его дочь от меня без ума — тогда он не посмеет объявить нам войну.

— Ах вот в чем дело, — протянула Эмбер. — А я-то гадала, почему Свен распространяет такие слухи среди обитателей замка и в округе.

— Какие слухи? — с любопытством спросила Ариана.

Саймон невесело рассмеялся.

— Да уж, более нелепую сказку трудно придумать.

Ариана замолчала, но вместо нее заговорила арфа — восходящие аккорды прозвучали, как вопрос, и Саймон ответил, как если бы Ариана спросила вслух:

— Свен всем и каждому рассказывает, что мы с вами, леди, влюбились друг в друга, пока я сопровождал вас из Блэкторна в Стоунринг.

Пальцы Арианы дрогнули, не закончив музыкальную фразу, как будто эти возмутительные слова внезапно вырвали ее из глубоких раздумий.

— Влюбились друг в друга? — нахмурившись, пробормотала она. — Да любовь для мужчин — просто ушат помоев. Они не умеют любить женщин. Им по нутру только богатство и власть.

Эмбер вздрогнула, но Саймон лишь рассмеялся.

— Вы совершенно правы, миледи, — тихо произнес он, обращаясь к Ариане. — Это и впрямь помои, можете мне поверить.

— Но ведь отлично придумано! — воскликнул вдруг Дункан. — Даже сам король обязан признать за своей дочерью право выбора жениха. Дегерр ничего не сможет поделать — ему придется смириться.

— Да, Доминик и вправду заслуживает того, чтобы его называли Волком Глендруидов, — восхищенно произнесла Эмбер. — Его мудрый план поможет нам избежать войны.

— Но этот план придумал Саймон, а не Доминик, — возразила Ариана. — Мысли Саймона проворнее, чем его меч.

Саймон остолбенел от изумления — меньше всего он ожидал от своей невесты комплиментов. А может быть, она просто поддразнивает его, продолжая свою игру?

— И ты думаешь, Саймон, Дегерр поверит тебе? — с сомнением в голосе спросила Эмбер.

— Поверит чему? Что я женюсь на его дочери?

— Нет, тому, что… — Эмбер запнулась, подыскивая подходящие слова.

— «…что два сердца соединяются вопреки воле короля Англии и норманнского барона, — процитировала Ариана, — и любовь освятит этот союз».

Ариана довольно точно передразнила насмешливый тон Саймона, каким он предлагал ей выйти за него замуж во избежание опасных последствий расторгнутой помолвки.

Саймон холодно пожал плечами.

— У Дегерра нет выбора: либо он верит этой сказке, либо идет просить милостыню в Иерусалим. В любом случае, как только колокол позовет к полночной мессе, леди Ариана станет моей женой.

Во дворе замка раздались негодующие крики, которые привлекли внимание Саймона. Он подошел к узкому окну, прислушался и искоса взглянул на Дункана.

— Ты слишком долго медлил, и теперь тебе не удастся избежать встречи со своими подданными, о могущественный хозяин Стоунринга, — почтительно произнес Саймон, склонившись перед Дунканом так низко, как сарацин перед султаном. — Там какой-то мужик бегает за свиньей… запамятовал, как зовут…

— Кого, свинью? — недоверчиво переспросил Дункан.

— Да нет, твоего раба, — невозмутимо поправил его Саймон.

— Этелрод.

— Ну конечно, Этелрод! Как же я мог забыть? — воскликнул Саймон. — Так вот, его свинья вкушает сейчас спелые яблоки. Их там целая корзина, и они ей, похоже, понравились.

— Ну да, после уборки урожая я разрешил пасти свиней в саду — пускай жрут падалицу. А то ею одни только черви и лакомятся, — заметил Дункан с гордостью рачительного хозяина.

— Да, это воистину мудрое решение, о достойнейший, — продолжал издеваться Саймон, — но эта свинья предпочитает яблоки из твоего погреба.

— Тысяча чертей! — сквозь зубы бросил Дункан, стремительно выходя из комнаты. — Я же велел Этелроду построить прочный загон для этой хитрой бестии!

— Прошу прощения, — сказала Эмбер, еле сдерживая смех. — Я вас покину — такое зрелище нельзя пропустить. Весь замок потешается над проделками этой свиньи.

— Если за ней не следить, — наставительно изрек Саймон, — какой-нибудь крестьянин потеряет последнее терпение и положит конец подвигам этой шельмы — из нее получится отличное конченое сало.

Эмбер расхохоталась и поспешила вслед за мужем.

Быстрый взгляд Саймона успел поймать легкую тень улыбки на губах Арианы, и он вдруг вспомнил свою первую встречу с девушкой. Улыбка эта была так прекрасна, что у Саймона перехватило дыхание — будто стальная рука с силой ударила его в грудь.

Даже сейчас Саймону все еще не верилось, что Ариана почти принадлежит ему — не верилось, что благородная юная леди вскоре станет женой внебрачного сына норманнского барона, все наследство которого — меч и твердая рука.

Саймон приблизился к девушке, погруженной в глубокую задумчивость.

— Ариана, — тихо шепнул он.

При звуке своего имени Ариана вздрогнула и быстро взмахнула длинными ресницами: на мгновение она забыла, что не одна в комнате.

Но, когда рука Саймона коснулась ее волос, она в испуге отшатнулась.

Саймон медленно опустил руку, усилием воли стараясь не сжать ее в кулак. Напряжение было так велико, что он даже почувствовал боль. Никогда, никогда больше он не позволит страсти управлять своими поступками — он поклялся в этом самой страшной клятвой. И сдержит слово.

— Мы скоро станем мужем и женой, — произнес Саймон с ледяным спокойствием.

Ариана содрогнулась.

— Вы ведете себя так со всеми мужчинами или только со мной? — резко спросил он.

— Я исполню свой супружеский долг, — глухо произнесла Ариана.

И тут же поняла, что ее слова были ложью. Раньше она думала, что сможет преодолеть свое отвращение к брачной постели. Теперь же знала, что это невозможно — невозможно еще раз допустить насилие над собой.

К несчастью, эта истина открылась ей слишком поздно. Свадьба назначена. Мышеловка захлопнулась.

«Все пути назад отрезаны. Кроме одного».

Как ни странно, но в этот момент мысль об убийстве не принесла ей успокоения.

«Как я смогу убить Саймона? Ведь он согласился на все это ради своего брата.

Ну а если я не убью его, то как смогу снова вынести весь этот ужас? Как смогу терпеть насилие и унижение долгие годы нашей супружеской жизни?»

— Я буду исполнять свои обязанности, — прошептала она с несчастным видом.

— Обязанности, — тихо повторил за ней Саймон. — И это все, что вы можете предложить своему супругу? Неужели вы такая же, как шлюха Мари, и ваша красота — всего лишь пленительная оболочка, скрывающая душу, которой правит ледяной расчет?

Ариана подавленно молчала: она боялась, что иначе яростные слова боли и отчаяния сорвутся с ее губ.

— Я глубоко тронут вашим столь нетерпеливым ожиданием свадебного обряда, — произнес Саймон с ядовитой усмешкой. — Об одном осмелюсь попросить, — продолжал он, и в голосе его зазвенела сталь, — не вынуждайте меня тащить вас к алтарю с помощью вооруженной стражи. Ибо, клянусь Богом, я так и поступлю, если до этого дойдет дело.

Он резко повернулся и быстро вышел из комнаты, не прибавив более ни слова.

Да и не нужно было больше ничего говорить — Ариана ни минуты не сомневалась, что Саймон сдержит свое обещание. Как бы то ни было, слов на ветер он никогда не бросал.

«Есть только один выход. Только один».

Ариана непроизвольно положила руки на струны арфы, и инструмент отозвался аккордом, в котором слышались отчаяние и вызов.

Это был ответ Арианы.

Свадебное торжество начнется на закате солнца и закончится перед восходом луны. До того как луна зайдет, невеста должна убить жениха.

Или погибнуть сама.