"Приключения воздухоплавателей" - читать интересную книгу автора (Буссенар Луи Анри)ГЛАВА 5Теперь, совершая судорожные движения, падали оба приведенных в негодность аэростата. Нет ничего плачевнее агонии этих гордых покорителей высот. Еще недавно они были королями воздуха, а теперь оседали, подобно гигантским лоскутьям. Несмотря на то, что справедливость восторжествовала и положение бандитов резко ухудшилось, философствовать им было некогда. Тот же голос, что произнес «все пропало», со злостью добавил: — Бегство невозможно! Нас схватят, как крыс в западне! Но почему же все-таки произошла такая страшная авария? Вопрос был вполне естественным. Хотя для разбойников он, вероятно, так и останется загадкой. Кондор уже оставил жертву и вновь продолжил свой величественный полет. Выместив приступ бешенства на дирижабле, он быстро удалился в сторону приближавшихся аэростатов. — Хватит! — возразил женский голос. — Нечего обсуждать то, что уже случилось. — Как вы можете так говорить! Нас вот-вот схватят! — У нас есть заложник, и, когда мы окажемся на земле, его жизнь будет целиком зависеть от нашей безопасности! — Может быть, это и так, но я бы предпочел видеть его связанным по рукам и ногам на борту нашего корабля. Его!.. Этого проклятого… В эту минуту дирижабль разбойников коснулся земли, и через несколько секунд из него быстро вылезли три человека в масках. Двое были высокого роста, крепкие и сильные. Третий, одетый в элегантный костюм из черного бархата, был гораздо ниже ростом. Грациозная походка и изящные движения явно выдавали в нем женщину. Между тем крейсер под номером один также опустился на землю, метрах в пятидесяти, и остался лежать на пожухлой траве. Таинственные воздухоплаватели, не говоря ни слова, тотчас бросились к нему. Прильнув к иллюминаторам, они с жадностью заглянули внутрь. То, что увидели там бандиты, вызвало у них крик гнева и разочарования. Перед ними предстала страшная картина: мисс Эллен лежала с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, около складского отсека распластался на полу инженер, и ближе всех к люку застыли Жан Рено с репортером. — Проклятье! — Мы ошиблись! — Его там нет! Затем заговорил один из мужчин: — Все было так хорошо задумано! Почему он сам не отправился на завод, где наши люди подняли мятеж? Мы проиграли! — Да, причем постыдно, — добавил его товарищ. — Нас скоро поймают. А это равносильно смерти, ведь Мелодичный женский голос, в котором слышалось ликование, прервал его: — Нет, помощь придет! Глаза таинственной женщины, блестевшие через прорези маски, заметили нечто странное: почти над самой землей медленно скользил великолепный аэростат, подгоняемый легким ветерком. Движения корабля были мягкими и осторожными, он едва касался земли. Казалось, им никто не управлял. Завороженные страшным зрелищем приближавшихся на огромной скорости крейсеров, чьи размеры увеличивались с каждой секундой, мужчины ничего не замечали. Они даже решили, что их спутница сошла с ума, когда она неожиданно воскликнула: — Смотрите! Да смотрите же! На какое-то мгновение мужчины оторвали взгляды от крейсеров, посмотрели вниз и тут же испустили радостный вопль. Теперь и они увидели неизвестный аэростат, находившийся уже всего лишь в пятидесяти метрах от них. Воздухоплаватели кинулись к кораблю, догнали его и схватились руками за гондолу. Удерживаемый изо всех сил дирижабль остановился. Внутри него никого не было. Но на первый взгляд все приборы были в полном порядке. — Никого! Тогда он наш! — Слава бродяге, обрубившему его якорь! На лазурном боку аэростата красовалась надпись, выведенная большими золотыми буквами: «ИНСТЕНТЕЙНЬЕС». Итак, беглецом оказался личный дирижабль репортера Дикки! Улетев с завода при уже известных обстоятельствах, он скитался по небу, пока — будто подобное следствие бессвязностей было в порядке вещей — его не поймала подле законного владельца троица пиратов! Мужчины сразу же ринулись внутрь корабля. — Влезайте! Быстрее! — крикнул один из них женщине. — Не сейчас. Я вернусь через две минуты. Включайте пока двигатель. — Это безумие! Не говоря больше ни слова, она побежала назад к своему аэростату, залезла внутрь и почти сразу же вылезла. В ту же минуту оттуда вырвались клубы дыма, а затем пламя охватило весь корабль. Возвратясь к «ИНСТЕНТЕЙНЬЕС», женщина в маске холодно заметила: — Вы забыли что по меньшей мере неблагоразумно оставлять следы нашего пребывания здесь. Аэростат — отличная улика. Я его уничтожила, а обломки никому ничего не скажут. А теперь вперед! Мы должны взять реванш. Приведенный в движение мощными механизмами, «ИНСТЕНТЕЙНЬЕС» быстро поднялся в воздух и помчался в сторону города. Между тем раздался вой сирен: истребители Мясного Короля были всего в пятистах метрах! Когда они на огромной скорости подлетели к месту катастрофы, внизу виднелись лишь горящие обломки, оставленные после себя пиратами. Пока сирены продолжали выть, аэростат, находившийся посредине полукруга, начал отвесно снижаться. Это послужило сигналом. Два других дирижабля, не останавливаясь, помчались дальше. Они бросились в погоню за удалявшимся на огромной скорости «ИНСТЕНТЕИНЬЕС». Началось отчаянное преследование. Захват бандитов был ставкой в этой игре. Истребители обладали самыми совершенными двигателями, позволявшими развить немыслимую скорость. Но и аэростат «ИНСТЕНТЕИНЬЕС» вполне заслуженно носил свое славное имя. В гонке за новостями, без которых немыслимо ни одно информационное издание, очень важно быть первым. Ремесло репортера обязывает. Вот почему устройства, которыми газеты снабжали свои дирижабли, были действительно великолепны. Вследствие этого, несмотря на гигантскую скорость преследователей, расстояние между ними и беглецами не уменьшалось. А через некоторое время «ИНСТЕНТЕИНЬЕС» и вовсе затерялся среди туч, надвигавшихся со стороны горизонта. В это время Мясной Король находился на том истребителе, что остался на месте аварии. С трудом дождавшись момента, когда корабль коснулся земли, мистер Шарк выскочил из него и бросился к обломкам аэростата под номером один. Бледный, с искаженным от ужаса лицом и трясущимися руками, он не переставал повторять: — Господи, сделай так, чтобы не было слишком поздно! Мясного Короля сопровождал какой-то человек. Уже немолодой, высокий и сухопарый, он казался немного неуклюжим. Его добродушное лицо с большим и мясистым носом, где сидели очки в золотой оправе, отличалось мягким, но усталым взглядом. На плече у него висел маленький саквояж. Весь вид этого человека говорил о его крайнем беспокойстве. В ту же минуту раздался крик, скорее даже — вопль отчаяния, слетевший с губ потрясенного мистера Шарка. Среди неподвижных, похожих на трупы людей он заметил дочь. Ее прекрасное лицо было белым как мрамор. — Эллен! Дитя мое! Она мертва! О, бандиты… Голос изменил ему, взгляд затуманился, плечи опустились, и безжалостный господин, перед которым трепетали сотни тысяч рабов, жестокий бизнесмен, неутомимый карьерист, человек-акула почувствовал, что каменное сердце в его груди сейчас разорвется. Он затрясся в безудержных рыданиях и, наверное, впервые в жизни из его налитых кровью глаз выкатились две слезинки и поползли по щекам. Спутник мистера Шарка не стал унимать этот страшный приступ, вызванный глубочайшей скорбью. Продолжая сохранять хладнокровие, он решительно полез внутрь дирижабля. Увидев четыре неподвижных тела, он прошептал: — Вероятно, удушье. — Доктор, спасите мою дочь! — простонал Мясной Король. — Я обеспечу вас до конца жизни. — Забудьте о деньгах, я — врач и выполню свой долг до конца. Он подошел к девушке, нащупал пульс и внимательно послушал удары сердца. Затем, взглянув на ее закатившиеся глаза и побелевшие губы, сказал: — Чувствительность полностью отсутствует. Кровообращение нарушено. Дыхание остановлено. Что же это может быть? Отравление? Каким ядом? Наверное, газом. Но ведь газ, заполняющий оболочку аэростата, абсолютно безвреден. На борту корабля также нет яда. Значит, речь идет об огромной дозе какого-то неизвестного отравляющего вещества. Ладно, будем действовать! Пока мистер Шарк ошеломленно смотрел на врача, тот достал из набора инструментов шприц, наполнил его содержимым маленького флакона и быстро впрыснул лекарство в холодную как лед руку девушки. В ожидании реакции доктор обследовал троих мужчин. — Те же симптомы! — заключил он. — Все это очень странно. Между тем подкожное впрыскивание не дало никаких результатов. — Попробуем сделать кислородную ингаляцию, — сказал врач. — Быстрее! Быстрее! Держите… Необходимо пояснить, что некоторое количество кислорода всегда имеется на борту аэростатов. Без него дирижабли не в состоянии достичь высот, где воздух разрежен. Сознание того, что жизни мисс Эллен грозит ужасная, почти неотвратимая опасность, вернуло Мясному Королю частицу его обычного хладнокровия. Он схватил ингалятор и попытался ввести трубку между стиснутыми зубами девушки. К счастью, ему это удалось. Доктор надавил на ее грудную клетку, а затем резко ослабил давление, чтобы дать возможность кислороду проникнуть в легкие. Процедура походила на искусственное дыхание. Через минуту, в течение которой все умирали от беспокойства, щеки Маленькой Королевы слегка порозовели. Мистер Шарк испустил радостный крик: — Смотрите, она жива! Теперь нам удастся спасти ее! — Кислород творит чудеса. Да, мы спасем ее. — Я выпишу вам чек на двести тысяч долларов, доктор! — Еще раз повторяю: забудьте о деньгах. Так, очень хорошо, сердце бьется, хотя и слабо. Я ручаюсь за жизнь мисс Эллен. Но необходим хороший уход, поэтому очень важно срочно переправить ее в Мэнор. Прежде всего вынесем мисс Эллен из аэростата. Давайте я вам помогу… Выход здесь. — Не нужно! — ответил Мясной Король. Он поднял дочь на руки и осторожно, как ребенка, понес к выходу. Наконец доктор смог заняться мужчинами, холодными и неподвижными. Кислород оказал на них такое же благотворное воздейсгвие, как и на Маленькую Королеву. Несмотря на то, что аэронавты все еще не могли пошевелиться, жизнь возвратилась к ним. Инженер-пилот истребителя, друг Николсона, помог быстро переправить больных к себе на корабль. Перегруженный дирижабль не смог подняться, и воздухоплаватели были вынуждены оставить за бортом несколько ненужных приборов. Только после этого истребитель стал медленно подниматься, оставляя внизу, около остатков пиратского судна, крейсер под номером один. Спустя час после утомительного перелета корабль прибыл в Мэнор. Он опустился на террасу в тот момент, когда мисс Эллен пришла в себя. Через некоторое время девушка, разбитая и подавленная, уже сидела в своих шикарных апартаментах. Как будто сквозь туман Маленькая Королева увидела прямо перед собой отца, с обожанием смотревшего на нее. Заметив, что девушка очнулась, он улыбнулся и прошептал: — Я не знал, что такое боль. Пытка, что я перенес при мысли о вашей смерти, показала мне, насколько велика моя любовь к вам, моя девочка. Мистер Шарк говорил, как всегда, отрывисто, но присущая его голосу сухость исчезла, сменившись восторженным умилением и бесконечной нежностью. Маленькая Королева ответила ему слабым голосом с интонацией заболевшего ребенка: — Счастье, которое я испытала, когда увидела вас, мне также показало, как я люблю вас, отец. Не способная произнести больше ни слова, она погрузилась в тот восстанавливающий силы сон, что обычно следует за пережитыми потрясениями. За жизнь больных можно было уже не беспокоиться: выздоровление шло успешно, и совсем скоро все жертвы таинственного нападения были уже на ногах. Мистер Шарк вновь обрел обычную для него ясность ума, а с ней и неутомимую активность. Однако с самого начала его мучил один неразрешимый вопрос: кем были враги, напавшие на аэростат под номером один, и почему они объявили ему, Мясному Королю, войну? Самым неприятным было то, что этим людям удалось скрыться, не оставив после себя ни малейшего следа. Напрасно мистер Шарк привлек к работе весь штат частных полицейских и своих лучших сыщиков. Результатов не было. Впрочем, вскоре произошло странное событие, которое вместо того, чтобы упростить задачу, еще больше ее усложнило. А произошло следующее: ночью, как раз после трагических событий, аэростат «ИНСТЕНIЕИНЬЕС» был возвращен редакции газеты. При этом осталось непонятным, кто и как это сделал. Охранник ничего не видел и не слышал. Был ли он пьян, или же сигнализация не сработала — неизвестно. Во всяком случае, на следующее утро сбитый с толку заместитель редактора увидел аэростат на обычном месте. Еще и этот внезапный бунт рабочих на мясном заводе. Он угас так же неожиданно, как к начался. Настоящая минутная вспышка! Мясного Короля, для которого подобные выступления не были в диковинку, слишком быстрая покорность масс скорее встревожила, чем успокоила. — Я им не доверяю, — сказал он управляющему. — У меня есть подозрение, что за этим бунтом стоит мощная организация, которая сейчас лишь испробовала свои силы и средства. Судя по всему, перед нами генеральная репетиция мощного восстания. Посмотрим, что будет дальше! Поглощенный невеселыми мыслями, он отправился к дочери. — Мне кажется, вы чем-то серьезно озабочены, дорогой папочка, — игриво сказала она. — Yes, и даже слишком! А посему пребываю в нерешительности… — И это говорит человек, привыкший разом решать все проблемы?! Вы меня удивляете! Могу я узнать, в чем причина вашего беспокойства? — Пожалуйста! Я не знаю, что сделать, чтобы окончательно усмирить неугомонных рабочих во Флэштауне. Применить карательные меры? Меня будут называть жестоким. Меня и так называют бандитом. Попробовать действовать мягко? Тогда нас просто-напросто сожрут живьем. Так что же делать? — У меня есть идея! — All right! Слушаю вас, моя королева. — Флэшмэнор — почти военная крепость. Никто не может сюда пробраться. Мы живем как в башне из слоновой кости, скорее даже из железобетона. Моя идея заключается в том, чтобы позволить людям войти сюда. — Но это же опасно! Я боюсь не столько за себя, сколько за вас. Оснований для беспокойства предостаточно. Вспомните хотя бы о нападении на крейсер под номером один. Вы чуть не погибли! — Но никто тогда не мог предвидеть опасность. — Совершенно верно. — Так вот, ваше добровольное заточение — ошибка! Если правитель, ограниченный конституцией, не боится вмешательства в свои дела… несмотря на некоторый риск… — Скажите лучше, смертельную опасность! — Я думаю, что промышленный магнат должен поступать точно так же. Положение обязывает, не так ли? — По-вашему, нужно было бы открыть двери Флэшмэнора и сделать вход свободным для «моего доброго народа»? — Не для всех, лишь для некоторой части. Лучшей и наиболее образованной. Например, для заведующих мастерскими и мастеров. — Решено! Придется выказывать этой элите доверие, которое вовсе не испытываешь. По крайней мере, можно будет показать, что я их не боюсь, и, как истинному янки, сыграть ва-банк. Возможно, это поможет предотвратить ту опасность, что кажется мне близкой, неизбежной… и ужасной. — Правильно! — Тогда остается найти повод, чтобы всех собрать. — Можно организовать большой ночной праздник в честь моего счастливого избавления и благополучного выздоровления. Устроим роскошный пир на террасе. — Отлично! Блестящая идея! Хотя и есть профессиональный риск, но ничего, мы заранее примем меры предосторожности. Положение обязывает, как вы говорите. — Выберем приглашенных из рабочей аристократии. Сколько их будет? — Около тысячи. — Замечательно! Вместо аперитива положите в каждую салфетку тысячедолларовую купюру. — У тебя ум, дочка, как у дипломата, а такт — как у хорошего бизнесмена. Когда праздник? — Послезавтра в девять вечера. А теперь за работу! Через тридцать часов после этого разговора приготовления к торжеству завершились. Приглашения были приняты с восторгом. Все предвещало сказочное веселье. Но вот наступила ночь, на которую был намечен праздник. Лифты безостановочно работали, подобно клапанам гигантских машин. Группы приглашенных, по сто человек в каждой, поднимались на лифтах на террасу, где во всю длину вытянулись столы, заставленные вазами с цветами и фруктами, хрустальными бокалами, серебряными приборами и блюдами, являвшимися произведениями искусства. Рединготы[51], пиджаки и фраки перемешались. Королевский протокол был очень демократичным, но все гости выглядели как настоящие джентльмены. Светясь красотой и молодостью, Маленькая Королева была превосходной хозяйкой бала. Девушку постоянно сопровождали Жан Рено, мистер Дикки и Николсон, разделившие с ней опасное приключение. Мясной Король захотел, чтобы они также были героями праздника. Угощение конечно же было изысканным и обильным, напитки — крепкими, а обслуживание — безупречным. Пышно убранная терраса освещалась волшебным светом. Ловко замаскированные под деревьями сада музыканты исполняли спокойную музыку, время от времени заглушавшую разговоры, звон бокалов и мирные выстрелы бутылок с шампанским. Мало-помалу голоса зазвучали громче, а люди становились все развязнее, как это всегда бывает в кругу, где отсутствуют женщины. Подогреваемое прекрасными французскими винами самых знаменитых марок и особенно сухим шампанским, веселье грозило перелиться через край. Обладая лужеными желудками, джентльмены отдали должное искусству кулинаров Мясного Короля и высоко оценили аперитив, придуманный Маленькой Королевой. Веселье нарастало и нарастало, чтобы наконец достичь того момента, когда пришла пора произносить тосты. В ту минуту, когда началось всеобщее излияние чувств и воцарилась так называемая «банкетная» теплота общения, все увидели в небе великолепный букет. Огромная охапка дивных орхидей парила в воздухе над террасой без какой бы то ни было поддержки. Затем она стала медленно опускаться и в конце концов упала к ногам изумленной мисс Эллен. Послышались одобрительные возгласы, аплодисменты, крики «Ура!». Гости восхищались таким деликатным и очаровательным знаком уважения к королеве праздника, выраженным столь необычным способом. Между тем от принесенных на крыльях легкого ветерка и подаренных неизвестно кем цветов исходил странный запах, заставлявший думать не столько о ловком трюке, сколько о волшебстве. Это происшествие, изрядно развлекшее собравшихся, потрясло Жана Рено до глубины души. В то время как все восхищались, молодой человек начал нервничать. Букет орхидей небывалой стоимости не показался ему хоть сколько-нибудь ценным. Инстинктивно он почувствовал страшную опасность, нависшую над его любимой. Жан принялся всматриваться в ночное небо, но ничего подозрительного не заметил. Однако недоверие молодого человека возрастало, побуждая его к действиям. Поэтому, когда Маленькая Королева, очарованная прекрасным подарком, протянула к букету тонкую ручку с розовыми ноготками, Жан Рено побледнел и каким-то полупридушенным голосом воскликнул: — Мисс Эллен, умоляю, не дотрагивайтесь до него! Его голос и бледность поразили девушку. После нападения на дирижабль, едва не стоившего ей жизни, отвага Эллен явно пошла на убыль. У нее уже не было той самоуверенности, что заставляла отвечать отказом на предложение помощи и даже на мольбы отца. Рука Маленькой Королевы застыла в воздухе, в то время как Жан Рено схватил цветы и стал их внимательно и осторожно разглядывать, будто боялся обнаружить ловко спрятанные орудия смерти. Но его пальцы нащупали лишь записку, приколотую булавкой к стеблю. — Как видите, ваши опасения напрасны, — насмешливо произнесла Маленькая Королева, быстро успокоившись. — Отдайте цветы! Я хочу разгадать эту воистину упавшую с неба загадку. Обеспокоенный еще больше, молодой человек тщательно осмотрел бумажку и, не найдя ничего подозрительного, подал ее девушке. Мисс Эллен взяла записку и, улыбаясь, принялась ее читать. В ту же минуту улыбка слетела с ее лица, а взгляд стал растерянным. Маленькая Королева так сильно побледнела, что окружающим показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Девушка испустила тяжкий вздох, затем огромным усилием воли заставила себя перечитать записку еще раз. В ней содержалось всего несколько строк, смысл которых, судя по реакции мисс Эллен, был ужасен. Маленькая Королева судорожно скомкала листок. Ей хотелось заплакать, закричать от страха и горя. Она озадаченно посмотрела на Жана Рено, мистера Дикки, Николсона и стоявших поблизости гостей. Всех обеспокоило ее смущение. Девушка не могла ни говорить, ни двигаться. Она в третий раз прочитала послание. Теперь уже никто не сомневался в том, что мисс Эллен страшно напугана. Как будто сквозь туман она смотрела на окружавших ее людей, на сверкавшие хрусталем столы и на гостей, шумно аплодировавших кому-то. Судя по всему, происшествие с букетом для большинства приглашенных осталось незамеченным. Вновь послышались разговоры, разгорелись споры — бич официальных приемов. Мясной Король лично открыл парад речей. Он говорил громко, уверенно, сопровождая свои слова выразительными жестами. Его лившиеся бесконечным потоком высокопарные фразы прокатывались по всей террасе. Мистер Шарк рассказывал о своих усилиях, направленных на благо отечества, превозносил свое великодушие, чуть ли не пел о своей горячей любви к своим работникам, клеймил позором преступные действия главарей мятежа. Затем, изобразив на лице с трудом сдерживаемое волнение, он заговорил о предстоящем подавлении бунта. Выступление Мясного Короля завершилось провозглашением его силы и всемогущества: — Что бы ни говорили, что бы ни делали и что бы ни случилось, я буду суров и безжалостен. Здесь я хозяин, и никто не сможет взять надо мной верх. Внезапные раскаты грома, сопровождаемые вспышкой молнии, прервали его слова. Грохот больше походил на орудийный залп, чем на разгул стихии. Все посмотрели на небо. И в ту же минуту в воздухе появились огненные линии, начертанные будто бы на облаках. Постепенно линии преобразились в гигантские буквы, и они составили три слова, пылавшие на небосводе. Это были вещие слова с Валтасарова пира: «Мене! Текел! Фарес!»[52] |
||
|