"Путешествие во времени" - читать интересную книгу автора (Уайз Айра)

9

Сэнди сидела в кресле рядом с Шейлой и осторожно разминала ноющие плечи.

– Неужели я не могу надеть это платье?

– Если хочешь выглядеть как картонная фея на рождественской елке, надевай, – ответила подруга.

– Не будь такой жестокой.

– Ты хочешь сразить его наповал?

– Нет… Да. – Сэнди вздохнула, вертя в пальцах подвядший розовый бутон. – Хотелось бы, чтобы он не поднимал такой шумихи вокруг дурацкой гражданской церемонии.

– Я до сих пор не могу понять, как ты решилась пойти на это, – недовольно фыркнув, сказала Шейла.

– Ты ведь видела его с Джимми, Шейла, – напомнила подруге Сэнди. В попытке усмирить взаимную вражду Уго и Шейлы она как-то пригласила ее на коктейль. Уго собирался укладывать Джимми в постель, когда она пришла. На нее тоже произвело впечатление то, с какой любовью прижимал Уго к груди сына, неся его на руках к лестнице, свидетелем чему Сэнди была неоднократно. – Они обожают друг друга. Теперь я уже не смогла бы этому помешать, даже если бы захотела, – мрачно заявила она.

– А ты хочешь?

Сэнди слишком замешкалась с ответом.

– Значит, ты жертвенная овца, – сделала вывод подруга.

О да, мысленно согласилась с ней Сэнди. Я жертвую собой каждую ночь в его объятиях.

Встав, она вернулась к стойке, увешанной белоснежными платьями, и стала перебирать их одно за другим. Почему я опять пошла у него на поводу? – сердито думала Сэнди. Неужели у меня совсем не осталось гордости?

Ей было известно, что его так пришпоривает. Натали Форэ. Стоит только упомянуть имя прекрасной француженки – и он просто ныряет в секс, словно человек, ищущий забвения!

Но ведь и я ныряю вместе с ним, напомнила себе Сэнди. Мне достаточно только подумать об этом – и я сразу же покрываюсь потом.

– Я примерю это, – сказала она, снимая со стойки первое попавшееся платье и протягивая его продавщице.

Шейла подождала, пока женщина понесет его в примерочную, а потом осторожно, подбирая слова, произнесла:

– Сэнди… а ты задумывалась о том, что будет, когда вы поженитесь и вам придется… стать ближе?

– Ты шутишь? – поперхнулась Сэнди.

Но нет, Шейла не шутила. Она действительно выглядела как встревоженная наседка, пытающаяся подготовить молодую курочку к тому, что сделает с ней плохой петух.

– Мне жаль разрушать твои иллюзии на мой счет, Шейла, – продолжила она, – но чем, как ты думаешь, мы занимаемся дома все это время?

Впервые она увидела на лице своей бывалой подруги замешательство, а затем – залившую его краску смущения.

– Хочешь сказать, что вы… – Ее голос пресекся.

Сэнди рассмеялась, однако смех звучал натянуто. Она снова повернулась к стойке. Наступившее молчание было переполнено мысленными образами, совершенно неуместными в этом милом магазине с невинными, девственно белыми нарядами.

– Но я думала…

– Ну так не думай, – перебила ее Сэнди. Ее щеки горели. Щеки Шейлы горели тоже.

Почему люди думают, что могут строить предположения на ее счет? Уго считает ее нимфоманкой. Подруга полагает, что она настолько наивна и глупа, насколько только может быть наивна и глупа женщина с семилетним ребенком.

Продавщица появилась как раз вовремя, чтобы помочь им преодолеть очень неловкий момент. Сэнди с ненавистью смотрела на платья, спрашивая себя, что подумал бы Уго, если бы она явилась на свадьбу в своем лучшем черном костюме.

Откуда-то сбоку протянулась красивая наманикюренная рука.

– Ты сама себе злейший враг, не так ли? – печально сказала Шейла. – Вот. Примерь это…

Среди белых кружев ей удалось отыскать бледно-голубой шелковый костюм. С этого момента поведение подруги в корне изменилось. Она сдалась, поняла Сэнди, натягивая юбку. Меня признали неисправимой… Но я сама доказала это, позволив Уго заниматься любовью со мной, когда уже знала, что он использует меня, чтобы забыть другую женщину.

Сэнди купила бледно-голубой костюм. Он на удивление подходил ей – удлинял ноги, подчеркивал золотистость волос и глубину глаз.

– Ну и что ты об этом думаешь?

Уго стоял в холле дома Сэнди рядом с Тимом Райсом, который все еще с интересом оглядывался по сторонам.

– Ты, наверное, понимаешь, что здесь широкое поле для деятельности, – сказал ему Тим. – Но я не знаю, как ты собираешься модернизировать дом, не изменив ничего в его допотопной обстановке.

– Эта допотопная обстановка – память о человеке, который очень дорог хозяевам, – объяснил Уго. – Нельзя ли подремонтировать стены, а потом расставить все по своим местам?

– Я архитектор, а не чудотворец, – сухо заметил Тим. – Камин бесполезен, он только коптит потолок. Половицы громко скрипят, А стены словно предупреждают: если посмеешь снять хоть одну картину, мы тут же обрушимся. Все это можно исправить, – заявил он. – Но обои нужно наклеить новые, мебель отправить на глубокую реставрацию, и в результате все, что мы возвратим после этого на свое место, утратит благородную патину времени. У меня тревожное предчувствие: чем глубже копнем, тем больше обнаружим гнилья, я уж не говорю о древоточцах. Было бы проще выпотрошить весь дом и заменить на новое все, что можно заменить, – посоветовал Тим. – Тебе стоит посмотреть другие дома по этой улице, чтобы увидеть, как все может выглядеть, если с умом взяться за дело.

– Я не хочу, чтобы он был похожим на другие. – Это дом моего сына, думал Уго, место, в котором Джеймс и Сэнди нашли любовь и защиту. Менять его эстетику нельзя, но от структурных изменений, похоже, никуда не деться.

– Может быть, передать этот проект моей жене? – внезапно предложил Тим.

– Твоей жене? – Уго не смог скрыть удивления. Тим смущенно ухмыльнулся.

– Да, я имею в виду ту легкомысленную штучку, которая месяца два назад весь вечер флиртовала с тобой, – небрежно подтвердил он. – У нее обнаружились скрытые таланты. Один из них – деликатная реставрация старых домов, результаты которой порой поражают.

– Глэдис реставрирует старые дома? – недоверчиво спросил Уго. Это никак не вязалось с образом ветреной и очаровательной дочери стального магната, на которой недавно женился Тим.

– Меня она тоже потрясла этим, – признался Тим. ~ В первое же утро после возвращения из свадебного путешествия, когда спустилась к завтраку в рабочем комбинезоне и положила строительную каску на стол. Она уже несколько лет покупает, реставрирует, а потом снова продает старые дома в Нью-Йорке – в качестве хобби, по-видимому. Не видит ничего предосудительного в том, чтобы ходить со сломанными ногтями, вполне терпимо относится к пыли и грязи. Дай ей в руки отбойный молоток, и она в два счета снесет эту стену.

Его глаза смеялись. Но в словах чувствовались неподдельные любовь и гордость, вызвавшие у Уго глубокий вздох. Такие же интонации звучали в голосе его брата, когда он говорил о Юнис.

А рядом с Тимом Райсом, тоже самозабвенно влюбленным в жену, стою я, собирающийся жениться на своей одержимости, мрачно подумал Уго. Я был одержим этой женщиной в прошлом, одержим сейчас, но, увы, одержимость эта только сексуальная.

Он отвернулся, чтобы Тим не видел выражения его лица. Иногда он жалел, что вообще пришел в этот дом, что поддался искушению, именуемому Сэнди Медфорд. Она вывернула его наизнанку, заставила вести себя как никогда прежде. Превратила его…

В мужчину, влюбленного в свою одержимость? Эти слова словно яд проникли в его сознание, вызвав лихорадочную потребность в движении. Уго взглянул на часы. Сэнди должна скоро вернуться из школы, где выполняет некоторые общественные обязанности. Уго не хотел, чтобы она столкнулась с Тимом Райсом…

– У тебя есть какие-нибудь жизненные амбиции? – как-то вечером спросил он у нее.

– Мне нужно стыдиться моего желания все время посвящать сыну? – с негодованием спросила Сэнди.

– Нет, конечно нет. Я просто подумал…

– А ты не думай! – воскликнула она. – Меня вполне устраивает моя нынешняя жизнь. Но если тебе это не нравится, то ты знаешь, что делать.

Уйти. Сэнди никогда не упускала возможности дать ему понять, что выбор за ним. Обычно он отвечал ей поцелуем. Но расстроится ли она, если он действительно уйдет? Или вздохнет с облегчением, увидев, что он отказался от мысли об этом ущербном браке?..

– Я бы хотел, чтобы работа началась в отсутствие владельцев, – сказал он Тиму, скрывая за показным спокойствием бушующую в душе бурю. – Будет не так болезненно, если они не увидят начала разрушения всего, что любили.

– Кому принадлежит этот дом? – поинтересовался Тим.

– Моей… приятельнице. – Он не смог заставить себя сказать «жене», каковой она станет послезавтра, и это еще больше разозлило Уго. Он стыдится? Или боится, что этого никогда не произойдет? Несмотря на безумную взаимную страсть, Сэнди по-прежнему испытывала сомнения – он это чувствовал. Недавно она даже чуть не отказалась и от секса. Безразлично повернулась к нему спиной и сказала, что у нее болит голова.

Старая как мир отговорка всех женщин. Уго нахмурился, снова взглянул на часы, но даже не заметил, где стоят стрелки, поскольку вспомнил, что Сэнди провела вчерашний день со своей циничной подругой, подыскивая свадебный наряд. Десяти минут с мисс Перкинс достаточно, чтобы Сэнди снова начали одолевать сомнения…

– В таком случае к дому нельзя прикасаться без ее разрешения, – прервал его размышления Тим.

– Ты же говорил, что он вот-вот развалится, – заметил Уго.

– Да, – подтвердил Тим. – Но письменное разрешение владельца все равно необходимо, Уго. Даже моя легкомысленная жена не рискнет приблизиться к нему без этого.

– Я получу его, – кивнул Уго. Честным способом или обманом, добавил он про себя, думая о том, как доверчиво подписывает Сэнди бумаги, которые подсовывают ей он или Саймон Блейк. И это еще одна черта, которая раздражала его в Сэнди. Деньги для нее не значили ничего. Ее сын и этот дом означали все.

А где же во всем этом место для него?

В кабинете Эдварда зазвонил телефон. Поскольку Уго занял эту комнату, он решил, что звонят ему, и, извинившись, оставил Тима осматривать дом дальше, а сам, войдя в кабинет, склонился над столом и взял трубку.

– Да, – отрывисто произнес он. Последовало короткое молчание, а затем неуверенный голос спросил:

– Могу я поговорить с Сэнди?

Уго застыл, мгновенно узнав этот деревенский выговор.

– Нет, – только и удалось выдавить ему.

– О… – обескураженно произнес Рик Донахью. – Кто вы? – заинтересованно спросил он.

– Я… друг, – процедил сквозь зубы Уго. Еще одно «о» царапнуло его слух, после чего последовало:

– Тогда не могли бы вы кое-что передать ей? Скажите, что Рик будет в городе в субботу. Пусть, если сможет, позвонит мне. Мы договоримся об обеде или о чем-нибудь в этом роде, чтобы обсудить ее предложение.

Не ответив, Уго медленно положил трубку. За дверью раздавались шаги Тима, бродившего по коридору. Единственным же звуком в кабинете Эдварда Медфорда был высокий звон, стоящий в голове Уго.

Сэнди подписала все бумаги, протянутые ей Уго, даже не удосужившись заглянуть в них. Она чувствовала себя такой усталой, что, наверное, все равно не смогла бы понять, что в них написано.

– Саймон сказал мне, что ты решила завести отдельный счет, – как бы между прочим заметил Уго. – Он предназначен для чего-то особого?

– Саймон теперь сообщает тебе о каждом принятом мною решении? – нахмурившись, спросила она.

– Ты уполномочила меня заботиться о твоих деньгах.

Жаль, что наши отношения этим не ограничились, подумала Сэнди и встала из-за стола с твердым намерением сейчас же отправиться спать. Она была измучена до предела – стрессы и напряжение, напряжение и стрессы…

– Так для чего отложены эти деньги? – настаивал Уго.

– Личные нужды.

– Полмиллиона долларов?

Уго не скрывал сарказма. Сэнди повернулась и посмотрела на него. Он как-то странно ведет себя сегодня вечером. Какой-то тихий и отстраненный, даже с Джимми. И бледнее обычного. Может быть, он тоже подвержен стрессам?

– У меня может возникнуть желание немного пороскошествовать. – Сэнди попыталась с помощью шутки уйти от скользкой темы. – Знаешь, всякая там восстановительная терапия и прочее.

Уго даже не попытался изобразить улыбку.

– Ты думаешь, что, выйдя за меня замуж, будешь нуждаться в такой терапии?

Она оглядела Уго, стоящего перед ней в так называемой домашней одежде, которая явно стоила целого состояния.

– Ну, скажем так: мой единственный хороший костюм кажется барахлом в сравнении с теми, что ты развесил в моем гардеробе, – заметила она.

– Чтобы пополнить гардероб, вовсе не нужны пятьсот тысяч.

– Мало ли что я захочу купить? Например, новую машину или две, – предположила Сэнди. – Существует какой-то потолок, выше которого не могут подняться мои личные расходы?

– Нет, – спокойно ответил Уго. – Но я думаю, что стоит немного сократить их. Почему бы тебе не поместить на свой счет, скажем, сто тысяч для начала? – выдвинул он ответное предложение. – Тебе достаточно будет только сказать, если понадобится больше.

Сэнди нервно переступила с ноги на ногу. Ей совсем не хотелось обсуждать эту тему.

– Не говори со мной свысока только потому, что тебе больше известно о деньгах, чем мне, Уго, – сердито сказала она. – Если бы мне нужны были сто тысяч, я бы положила на счет сто тысяч. – С этими словами Сэнди направилась к двери.

– Куда ты идешь? – остановил ее на пороге вопрос, заданный на редкость мрачным тоном.

– Я устала. Сегодня был… длинный день, Мне нужно как следует отмокнуть в ванне, а потом я засну, как только моя голова коснется подушки.

– Что… опять? – лениво протянул он.

На нее это подействовало, как красная тряпка на быка. Она резко обернулась и посмотрела на него. Уго стоял, опершись на стол Эдварда, а его глаза, как обычно, прятались за длинными черными ресницами. Пытается представить на ее месте другую женщину? Ему так отчаянно нужна была та женщина, что иногда Сэнди, казалось, чувствовала, насколько ему больно.

– Мы еще не женаты, а ты говоришь, как муж, – выпалила она. – В супружеских отношениях должно быть нечто большее, нежели только секс. В противном случае мы совершим большую ошибку.

На мгновение Сэнди показалось, что в его полуприкрытых веками глазах сверкнул огонь, и она насторожилась, готовясь услышать в ответ что-то в высшей степени неприятное. Например: «Будь благодарна и за то, что у нас есть секс!»

Но Уго ничего не сказал. Он просто внимательно смотрел на нее, и Сэнди вдруг охватила дрожь. Она почувствовала отчаянное, до слез, желание прильнуть к нему. Один его взгляд – и она снова готова упасть в эту ужасную пропасть!

Затем тяжелые веки опустились ниже. Уго отделился от стола, и Сэнди охватила паника. Если он подойдет, я убегу, судорожно подумала она. Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне… Не хочу! Но Уго уронил руки вдоль тела и удостоил ее только одним из этих холодных официальных кивков, которые так убийственно действовали на нее.

– Конечно, – сказал он. – Мои извинения. Прости мне мои низменные инстинкты.

В его инстинктах не было ничего низменного. Не было ничего низменного в этом надменно-вежливом незнакомце, в которого он превратился и с которым, вопреки всему, ей хотелось быть особенно деликатной и осторожной. Сердце Сэнди сжалось.

– Уго… – жалобно позвала она.

Он отвернулся и взял со стола бумаги, которые она только что подписала.

– Утром я уйду рано и не вернусь завтра вечером. Джеймс уже знает об этом, но передай, что я обязательно позвоню ему перед сном.

Для Сэнди все внезапно перевернулось вверх дном. За одно мгновение она пережила сотни разнообразных чувств. Но над всем возобладал безумный страх.

– Т-ты хочешь сказать, что не вернешься вообще? – пролепетала она.

Уго бросил на нее мимолетный взгляд.

– Машина заедет за тобой в пятницу утром. Пожалуйста, постарайся не опаздывать.

Машина. Пятница. Не опаздывать. От облегчения у нее едва не подкосились ноги. Значит, все это правда? – тоскливо подумала она. Я на крючке. Мне невыносима сама мысль о жизни без него.

– Да, – прошептала Сэнди. – Спокойной ночи.

Она поспешила выйти из комнаты, пока ноги окончательно не подвели ее.

Уго сидел на заднем сиденье машины, глядя в окно на очередной холодный сырой день. Анджело, сидящий рядом, пребывал в состоянии шока, что, впрочем, простительно для человека, которого внезапно вытащили из постели в шесть часов утра.

Лео не прилетел в Нью-Йорк. Какие-то неотложные дела потребовали его присутствия. Если бы Уго так не упорствовал и сказал брату, зачем именно он нужен ему, тот горы свернул бы ради того, чтобы приехать. Но у Уго были причины упорствовать. Лео встречался с Сэнди восемь лет назад, в тот уик-энд у Труменов. Ему знакома была история взаимоотношений Уго и Сэнди. И он наверняка попытался бы помешать их свадьбе.

И все-таки Уго хотел, чтобы в такой важный для него день Лео был рядом, поэтому спланировал все так, чтобы не оставить брату ни времени, ни возможности высказать свои возражения. Тонкий расчет, усмехнулся он, а где тонко, там и рвется.

Уго взглянул на часы. Осталось тридцать минут. Сэнди с сыном и своей циничной подружкой должны были бы уже выехать из дому.

– Узнай, что происходит со второй машиной, – попросил он Анджело.

Молодой человек, быстро задав вопрос в трубку телефона, находящегося в машине, сообщил ему:

– Все еще ожидает пассажиров, синьор, Уго кивнул и провел длинными пальцами по напряженным губам. Больше я не буду этого делать, решил он. И это значило, что ему предстоят очень тяжелые полчаса.

– Готова? – спросила Шейла.

Нет, подумала Сэнди.

– Да, – спокойно ответила она.

– Ты такая красивая, мама! – воскликнул Джимми. – Правда, она красивая, тетя Шейла?

– Потрясающая, – с легким оттенком сарказма согласилась Шейла. – Единственное, чего ей теперь не хватает, – это улыбки, чтобы показать, какая она счастливая.

– Конечно, она счастливая! – Джимми подскакивал на месте от возбуждения. – Она ведь сегодня выходит замуж за моего папу!

– Пойди проверь, здесь ли еще машина, Джимми, – распорядилась Шейла. – О детская наивность! – вздохнула она, когда Джимми выбежал из комнаты и его шаги раздались на лестнице, напоминая сыплющийся горох. – Одного внимательного взгляда на твое лицо достаточно, чтобы понять, что ты вот-вот грохнешься в обморок.

– Не каркай, – сказала Сэнди. – Я в порядке. Просто мало спала этой ночью.

– Тосковала по своему мужчине? Ужасно тосковала, призналась себе Сэнди. И тем хуже для меня.

Внизу зазвонил телефон.

– Я возьму трубку! – крикнул Джимми.

– Большой человек начеку, – съехидничала Шейла. – Он не уверен, явишься ли ты.

– Напрасно. Ему достаточно вспомнить о сыне, чтобы вновь обрести уверенность… Ты потрясающе выглядишь, – поспешила добавить она, когда Шейла открыла рот, чтобы сказать то, чего Сэнди наверняка не хотела слышать.

На подруге было темно-бордовое платье, доводящее точеную фигуру Шейлы до совершенства. Сэнди рядом с ней чувствовала себя блеклой и заурядной в своем голубом костюме, отороченном искусственным мехом. Она вдруг ужасно занервничала.

– Не думаю…

Джимми взбежал по лестнице.

– Может быть, уже пойдем?.. Пожалуйста! – взмолился он.

– Ты не надела ничего старого, – пробормотала Шейла, когда они начали спускаться вниз.

Сэнди помахала у нее перед носом рукой, на пальце которой сверкало бриллиантовое кольцо.

– А взятое взаймы?

Поколебавшись только мгновение, Сэнди повторила жест. Что говорило о том, насколько, с ее точки зрения, длительным будет этот брак.

– Кто это звонил, Джимми? – спросила она у сына, уже спустившись в нижний холл.

– Дядя Рик, – ответил он. – Я сказал ему, что ты сегодня выходишь замуж за папу, и он положил трубку, даже не сказав до свидания.

Сэнди на мгновение застыла на месте, но Джимми тут же потащил ее дальше, к парадной двери. Холодный воздух ворвался в дом, и Сэнди поежилась. На крыльце стоял мужчина в темном плаще, держа зонт. Он проводил Джимми и Шейлу в машину, оберегая от холодного дождя. Затем вернулся за Сэнди, которая в течение нескольких мгновений всерьез обдумывала возможность сбежать. Шофер тепло улыбнулся ей, придвигая поближе зонт, и Сэнди, захлопнув за собой дверь, спустилась с крыльца.

Уго стоял с Анджело в элегантном фойе муниципалитета, когда входная дверь внезапно открылась, впустив его сына, Сэнди и ее подругу. Сын сразу же подбежал к нему. Мисс Перкинс принялась стряхивать две-три дождевые капли, попавшие ей на платье. Сэнди взглянула на него и замерла.

Сердце Уго забилось так, что, казалось, готово было выскочить из груди, а ноги вдруг отяжелели и подогнулись. Сын что-то говорил ему, но он не слышал ни слова. Она была такой чудесной, такой трогательной, смущенной и неуверенной, что сразу же напомнила ему ту девушку, которую он когда-то знал.

– Стой здесь, Джеймс, – распорядился Уго и направился к Сэнди. Подойдя, он заметил, как дрогнули ее ресницы, перед тем как она подняла взгляд на него. – Значит, так тому и быть, – сказал Уго с улыбкой, совсем не вязавшейся с этими словами.

– Да, – взволнованно прошептала Сэнди и отвела глаза. Ее щеки были бледны, пальцы дрожали. – Прости за небольшое опоздание, – зачастила она. – Дождь…

Голос стал затихать, а потом и вовсе смолк, когда Сэнди уловила его аромат. На Уго был темно-синий костюм из восхитительной на ощупь гладкой ткани. Рубашка, сияющая белизной, подчеркивала смуглость кожи. Сэнди нервно затеребила голубую сумочку и снова отвела взгляд. Неужели она действительно выйдет замуж за этого красивого, надменного мужчину?

– Нам вверх по лестнице. – Уго предложил ей руку. – Пойдем? – сказал он.

Опять на мгновение замерев, Сэнди посмотрела на его руку. Они никогда не касались друг друга, если только ими не двигало неукротимое страстное влечение. Замечал ли это Уго? Понял ли, что его протянутая рука – это начало чего-то нового? Сэнди попыталась сглотнуть и поняла, что у нее пересохло во рту. Краем глаза она заметила наблюдающую за ней Шейлу. Подруга тоже отметила ее нерешительность и теперь, должно быть, строила догадки на сей счет.

То, что и Уго заметил изучающий взгляд Шейлы, стало ясно, когда он, повернув голову, быстро посмотрел на нее. Шейла в ответ насмешливо приподняла бровь. Вражда снова ожила. Сэнди поспешила подать ему руку. Этот жест заставил Уго снова взглянуть на нее, и длинные пальцы нежно переплелись с ее пальцами. Теплая и сильная рука соединилась с холодной и хрупкой – в воздухе повеяло чем-то драматическим.

Когда Уго повел ее к изящной лестнице, ведущей в верхний холл, Анджело уступил им дорогу, не спуская пристального недоверчивого взгляда с Джимми. Уго по необходимости коротко представил сына.

Они рядом поднимались по лестнице. А пританцовывающий мальчик следовал за ними, держась за руку Шейлы и пребывая в блаженном неведении относительно тяжелого груза, давящего на плечи почти каждого присутствующего здесь взрослого…

Не прошло и двадцати минут, как они в том же порядке спустились обратно. Все произошло так быстро, так отработанно, так… безлико. Но за эти минуты Сэнди сменила свою фамилию на Ферри и теперь на ее пальце красовалось еще одно, обручальное, кольцо. Рука Уго обвивала ее талию и оставалась там, пока они не вышли на улицу. Дождь продолжался. У края тротуара стояли теперь три машины, и трое мужчин в плащах поджидали их с зонтами наготове.

Щелчком пальцев Уго подозвал одного из них. Коротко поблагодарив Анджело, он отправил его восвояси. Еще один мужчина подбежал к ним трусцой – и вот уже Шейла обнимает ее и бормочет:

– Сюрприз, сюрприз… Я забираю твоего сына до завтра.

– Но я не хочу…

– У тебя больше нет права голоса, маленький жертвенный агнец, – прошептала ей на ухо Шейла, но ее тут же сменил Джимми, обнимающий маму и восторженно объясняющий, чем они с Шейлой собираются заполнить день. Потом и его проводили под зонтом к машине.

Ошеломленная до немоты Сэнди вдруг обнаружила, что стоит одна рядом с мужчиной, за которого только что вышла замуж, и наблюдает, как отъезжают машины… Осталась последняя – низкая, длинная, черная, с тонированными стеклами, в которой было что-то зловещее.

Их тоже препроводили под зонтом в тепло машины. Уго усадил ее на мягкое сиденье, обтянутое черной кожей, и устроился рядом. Дверца с деликатным стуком захлопнулась, и они остались вдвоем, скрытые темным стеклом перегородки даже от водителя.

Машина отъехала от тротуара. Сэнди повернулась, чтобы взглянуть на Уго, и обнаружила, что он смотрит на нее. Удобно пристроив широкие плечи в углу сиденья и закинув ногу на ногу, он легонько постукивал длинными пальцами по колену. Он казался расслабленным и непринужденным, похожим на отдыхающего кота. Только густые ресницы едва заметно подрагивали, когда он изучал ее лицо. Но во взгляде темных глаз, прячущихся за этими ресницами, не было никакой расслабленности. Они так сверкали, что у Сэнди по коже побежали мурашки.

– Не могу поверить, что ты все это спланировал за моей спиной, – нервно заговорила она, чтобы нарушить нестерпимое молчание.

– Это традиция. Новобрачные должны некоторое время после свадьбы провести наедине.

– Но это не традиционная свадьба. – Только что свершившаяся короткая церемония казалась издевательством над самим этим понятием. – Мы сделали это для Джимми. Разве он не должен быть сейчас с нами?

– Джимми и без того вполне счастлив.

А вот я – нет, подумала Сэнди и, поджав губы, отвернулась. За темным стеклом быстро проносились нью-йоркские улицы. Они проехали по мосту, и Сэнди почувствовала беспокойство: для того чтобы попасть к ее дому или даже в его апартаменты, залив пересекать ни к чему.

– Куда мы едем? – отрывисто спросила она.

– Туда, где я в полном уединении смогу вкусить от своего жертвенного агнца.