"Шесть причин, чтобы остаться девственницей" - читать интересную книгу автора (Харвуд Луиза)

1

Если бы тот небритый урод на улице, который на ходу жевал сандвич с куском жирного бекона, смотрел, куда он идет, Эмили не оказалась бы в универмаге «Рафлз», и ей не пришлось бы примерять новую блузку, и она не наступила бы на сонную весеннюю осу, и не выскочила бы из примерочной кабинки в одних розовых трусиках, и не оказалась бы в объятиях Сэма Финча.

Сэм зашел в универмаг, чтобы выбрать подарок на день рождения сестре. Когда Эмили неожиданно налетела на него, Сэм охнул, отступил на шаг назад и невольно обнял ее, прикрыв юбкой, которую держал в руке. Несколько секунд он так и стоял, крепко прижимая Эмили и чувствуя ее горячее дыхание у себя на груди. Сэм опустил глаза и взглянул на обнаженные плечи девушки и ее голову с копной золотистых волос, спрятанную под полой его пальто. Сэм решил, что, пожалуй, будет лучше, если он все же отпустит Эмили, пока она не подумала, что попала в лапы какого-нибудь маньяка или извращенца.

— Извините, — пробормотала Эмили, не расцепляя рук, сомкнутых вокруг талии Сэма, — там в кабинке оса.

— Не думаю, что она примеряет нижнее белье, — улыбнулся Сэм. — У насекомых обычно нет денег на покупки.

— Я не шучу, — обиделась Эмили. — Она ужалила меня.

— Извините.

— И, между прочим, очень больно, — пожаловалась Эмили.

— Я действительно искренне вам сочувствую. Чем могу помочь? Может быть, принести лед?

Лед? Хорошее предложение. Интересно, где он собирается найти в магазине лед?

Эмили замотала головой и, отпустив, наконец, Сэма, попятилась назад к кабинке, но, когда она откинула занавеску, разъяренная оса вылетела наружу. Эмили в ужасе рванулась прочь и выскочила на середину торгового зала. Оса последовала за ней и со злобным гудением зависла в воздухе, дожидаясь, пока ее жертва покажется из-за стойки, на которой висел длинный ряд пальто и курток. Как только Эмили осмелилась выглянуть из своего укрытия, оса вновь ринулась в атаку. Похоже на кадр из боевика, подумал Сэм: полицейский вертолет преследует угнанную машину, которая несется по вспаханному полю, преодолевает вброд реку, на бешеной скорости сшибает ворота и шлагбаумы, и все же несчастному злодею не суждено уйти от погони.

Все еще сжимая в кулаке юбку, Сэм пустился вслед за Эмили в сопровождении толстой, задыхающейся от волнения продавщицы и десятка кровожадных покупателей, которые с любопытством ждали, чем закончится погоня. Загнанная в отдел мужской одежды, Эмили оказалась в углу, где висели клетчатые рубашки из яркой шотландки. Больше отступать было некуда. Зажмурившись и прикрывая лицо одной рукой, Эмили судорожно размахивала другой, пытаясь отогнать назойливое насекомое.

— Помогите же мне, — прошипела Эмили, обращаясь к встревоженной продавщице.

Женщина торопливо порылась на вешалке, выхватила рубашку в черно-красную клетку, сунула Эмили в руки и боязливо отбежала на безопасное расстояние.

— Да нет же! — взвизгнула Эмили. — Оса! Убейте ее кто-нибудь, прихлопните эту дрянь!

Пока Эмили кричала, накрывшись рубашкой, Сэм сделал шаг вперед и кулаком припечатал осу к стене, а затем раздавил каблуком упавшее на пол тело.

Продавщица, восхищенная его смелостью, с восторгом посмотрела на Сэма и кокетливо пригладила растрепавшиеся волосы.

Эмили выглянула из-под рубашки и тоже робко улыбнулась своему спасителю.

— Спасибо, — пробормотала она и, повернувшись к нему спиной, быстро натянула рубашку прямо через голову, потом замерла на мгновение, снова медленно повернулась и внимательно посмотрела на Сэма сквозь упавшие на лицо пряди волос.

— О нет, — тихо застонала Эмили. — Какой ужас! Я… я вас знаю. Сэм?!

Сэм заулыбался.

— Привет, Эмили.

Они смотрели друг на друга, не зная, что сказать.

— В этом сезоне в моде розовые трусы, — заметила Эмили.

Сэм захохотал, подумав, что отныне воспоминание об этих розовых трусах будет преследовать его всю жизнь, независимо от времени года.

— Если хочешь, можешь накинуть вот это, — он протянул юбку, которую все еще держал в руке.

Эмили с сомнением посмотрела на предложенную вещь.

— Как твой укус? Принести лед? Здесь где-то наверняка должно быть кафе. Или можно попросить у них аптечку.

— Думаю, мне лучше одеться, — сказала Эмили. — Я опаздываю на собеседование.

— По поводу работы?

— Да, вроде того. Хотелось бы надеяться. Но подозреваю, что деловой разговор скорее будет похож на пустую болтовню.

— Тогда не ходи. Лучше поболтай со мной. Давай пойдем куда-нибудь выпьем кофе.

Эмили секунду колебалась.

— Я бы с удовольствием, но не могу. А вдруг это тот единственный шанс, который выпадает раз в жизни. — Эмили неловко переступила босыми ногами и беспокойно оглянулась на кучку покупателей, которые, похоже, не собирались расходиться и с интересом прислушивались к их разговору.

— Пожалуй, я все же пойду оденусь.

Сэм понимающе кивнул.

— Еще раз спасибо, — поблагодарила Эмили. — Ты вел себя как настоящий герой.

Теперь, когда опасность миновала и Эмили успокоилась, ей хотелось только одного — поскорее одеться и бежать на собеседование. Она повернулась и направилась в примерочную кабинку. Сэм остался стоять посреди зала, глядя ей вслед. Эмили уходит, появившись на короткий миг, она вновь исчезает из его жизни и вновь, занятая своими мыслями и заботами, не обращает на него никакого внимания. Сэму казалось, что он все еще ощущает тепло ее тела, что Эмили все еще доверчиво прижимается к его груди, ища защиты от страшного насекомого. Он стоял, в отчаянии пытаясь придумать какой-нибудь предлог, чтобы остановить ее, удержать возле себя хотя бы на несколько минут.

И вдруг она сама остановилась и обернулась к нему.

— Кстати, у тебя, случайно, нет вестей от Оливера?

Совсем не это ему хотелось от нее услышать. К тому же Сэм видел, каким интересом и нетерпением загорелись глаза Эмили, и почувствовал старое, давно знакомое раздражение, вспыхнувшее в душе при этом вопросе.

Сэм кивнул.

— Ты разве не слышала? Оливер вернулся из Штатов. — Зачем он говорит ей о возвращении Оливера? — Я, собственно, поэтому и приехал из Корнуолла — повидаться с ним.

— Он что, вернулся раньше времени? — в голосе Эмили прозвучало некоторое замешательство, похожее на легкую панику.

— Нет, — Сэм покачал головой, — ровно через год, как и собирался.

— Год прошел так незаметно, — пробормотала Эмили.

Казалось, сообщение застало ее врасплох.

— Да, время быстро летит, — вздохнул Сэм.

— Вернулся, поверить не могу. Надо же, если бы меня не ужалила оса и я бы не выскочила из кабинки и не наткнулась бы на тебя, то так ничего и не узнала бы.

Как удачно, с горечью подумал Сэм. Новость об Оливере в обмен на один маленький укус осы. Стоило потерпеть.

Эмили подошла к Сэму и внимательно уставилась на юбку, которую он, сам того не замечая, комкал в руках.

— Передай ему привет.

Сэм кивнул и равнодушно пожал плечами, прекрасно понимая, что не станет этого делать.

— И, Сэм… — Эмили пощупала материал, — скажи ему, что я уволилась с той работы.

— Хорошо, — он изобразил на лице улыбку, — обязательно передам.

— И еще, Сэм, — Эмили тоже заулыбалась. — М-м-м, атлас. — Она вытянула скомканную юбку из кулака Сэма, расправила и, держа перед собой на вытянутых руках, окинула оценивающим взглядом. — О, да тут еще цветочки и плиссировка.

— Я сначала хотел взять зеленую с белыми ромашками, но потом подумал, что коричневая с желтыми маргаритками лучше. — На лице Эмили промелькнуло разочарование. — Тебе не нравится? — печально вздохнул Сэм. — Ужасная юбка, да?

— Для кого ты ее покупаешь?

— Для сестры. На день рождения. — Сэм с надеждой посмотрел на Эмили.

Она удрученно покачала головой.

— Черт, я в этом плохо разбираюсь. Если бы ты мне посоветовала…

— Зайди напротив в «Джигсо». Они, наверное, уже открылись.

— Но я уверен, что и здесь можно найти что-нибудь подходящее. Если бы ты мне помогла…

— Здесь нет ничего стоящего, поверь мне.

— Но ты же пришла сюда… — Сэм предпринял последнюю отчаянную попытку удержать Эмили. Он слышал заискивающую интонацию в собственном голосе, но ничего не мог с собой поделать.

Она с улыбкой посмотрела на него снизу вверх.

— У меня просто не было выбора — это единственный магазин, который открылся в девять утра.

Сэм проиграл. Она ушла — юркнула обратно в примерочную кабинку. Он повесил злосчастную юбку на ближайшую вешалку и оглянулся по сторонам. Продавщицы, которых до сих пор не было видно, казалось, вдруг слетелись все разом и, окружив Сэма, светились приветливыми улыбками, одаривая его взглядами, в которых читались восторг и восхищение отважным героем, победителем ядовитых насекомых, — и умиление от последовавшей затем романтической сцены.

Сэма так и подмывало сказать: «Извините, девушки, но я вынужден вас разочаровать — это не реалити-шоу со счастливым финалом. Видели, она не оценила мой выбор: Эмили не понравилась юбка, и, похоже, я сам нравлюсь ей немногим больше».

Сэм давно не видел Эмили и уже успел забыть то волнение, которое он испытывал всякий раз, когда ловил на себе взгляд ее карих глаз, успел забыть, как приятно оказаться в центре внимания Эмили, пускай хотя бы на несколько секунд. Сэм подавил тяжелый вздох: она по-прежнему хороша, ничуть не изменилась с тех пор, как он впервые увидел ее, милую шестнадцатилетнюю девушку. Тогда Эмили была подругой Оливера.

Сэм как завороженный смотрел на занавеску кабинки. Нет, думал он, нельзя так легко отступать, будет ли у меня еще шанс — неизвестно. Нет, я не сдамся… на этот раз я должен попытаться…

Он медленно прошелся по залу и, убедившись, что восторженные продавщицы постепенно отстали, метнулся к кабинке.

— Ты должна мне помочь, — горячо зашептал Сэм, ткнувшись носом в складки занавески. — Если ты откажешься, моя несчастная сестра серьезно пострадает.

Последовала напряженная пауза, затем тихое: «Хорошо».

— Я подожду тебя у выхода.

Обрадованный Сэм повернулся и успел сделать пару шагов, когда из-за занавески раздался незнакомый голос:

— Ее что, взяли в заложники?

«О боже, — засмеялся Сэм с горьким разочарованием, — я ошибся кабинкой».

Когда она ушла? Как же он не заметил!

Он бросился к дверям и выскочил из магазина. Поздно — улица была пуста. Эмили исчезла.

Еще десять минут — и она опоздает. Двадцать — и они начнут сомневаться, придет ли она вообще. Тридцать — и они получат ответ на свой вопрос. Сначала укус осы, потом беготня по магазину в одних трусах — подумать только, все это случилось с ней! А в результате вот он — предлог, который она тщетно искала все утро, конечно не самый лучший, скорее последняя соломинка, но достаточный, чтобы сознаться самой себе: не хочется ей идти ни на какое собеседование, особенно после того, как она услышала от Сэма о возвращении Оливера.

Эмили стояла на краю тротуара, поджидая такси, но, когда машина подъехала, она махнула рукой и пробормотала невнятное извинение. Ей некуда спешить. До работы можно дойти пешком минут за пятнадцать, в девять тридцать она будет на месте, и никто не потребует от нее никаких объяснений по поводу опоздания.

Она брела по улице, снова и снова повторяя про себя: «Оливер вернулся. Не могу поверить — он вернулся». Слова звучали у нее в голове, как навязчивая мелодия, от которой невозможно отделаться. Он словно шагал рядом с Эмили, подталкивая ее под локоть и не давая думать ни о чем другом. Но это был не тот Оливер, который уехал из Англии год назад. Ее спутником был другой человек — тот Оливер, с которым она познакомилась восемь лет назад. Тот, кого она впервые увидела летним днем на пустынном, залитом солнцем пляже Корнуолла. Сначала на песке появилась его тень. Эмили смотрела, как тень двигается, постепенно приближаясь к ней, пока не слилась с ее собственной. Она подняла глаза и с замирающим сердцем взглянула на подошедшего человека. Воспоминание было настолько живым, что даже сейчас Эмили вздрогнула и, почувствовав слабость, остановилась посреди улицы.

Она представила, что сказал бы Оливер, окажись он сейчас перед ней, как бы он удивился и даже рассердился, если бы узнал, куда она направляется. «Так ты соврала Сэму! Ты не ушла со своей дрянной работы! Как же так, ведь ты обещала, еще год назад ты поклялась мне, что уйдешь из этой затхлой конторы!»

«Потому что я трусиха и не могу все бросить и уйти в никуда, — ответила бы ему Эмили. — И, черт возьми, я не думала, что ты появишься так неожиданно. Я просто потеряла счет времени. Потому что, видишь ли, мне постоянно приходится выискивать разные причины для оправдания моей нерешительности. Да, меня тошнит всякий раз, когда я подхожу к дверям офиса, но, устраиваясь на эту работу, я сражалась с сотней других претендентов, и надо быть сумасшедшей, чтобы уволиться только из-за того, что начальница оказалась грымзой».

Однако сейчас, когда Оливер вернулся, вся ситуация представлялась Эмили в совершенно ином свете. И она больше не могла закрывать глаза на тот факт, что прошел целый год ее удручающе-бессмысленного существования в театральном агентстве Кэрри Пайпер. Когда Оливер уезжал в Штаты, Эмили только-только начала работать на новом месте. Она вспомнила, как в конце первой недели Оливер заехал за ней, чтобы вместе пообедать, и как он был поражен холодной удушливой атмосферой, царящей в офисе; с каким отвращением и содроганием он слушал рассказы Эмили, когда она делилась впечатлениями о новой работе, и как он поклялся защищать ее от начальницы-садистки и грозился прислать своих «ребят», стоит только Эмили попросить. Но она не попросила. Первые мрачные дни и часы постепенно превратились в долгие недели и месяцы, из которых незаметно сложился целый год. За прошедший год, однообразный и скучный, все в ее жизни осталось по-прежнему — абсолютно никаких изменений, кроме перемен в ней самой: с каждым днем Эмили становилась чуть более унылой, чуть более жалкой и несчастной.

Эмили шла по улице, плотно запахнув пальто и понуро глядя на серый асфальт. Она машинально прибавляла шаг, сердито топая толстыми подошвами кожаных ботинок — все быстрее и быстрее, и все ниже опускала голову и стискивала зубы, изо всех сил пытаясь побороть нервную дрожь и растущее в душе беспокойство. Она понимала: настало время принимать окончательное решение. Казалось, укус злобной весенней осы заставил Эмили очнуться от спячки.

Первые недели, когда Эмили только начала работать в театральном агентстве, она всячески убеждала себя, что пройдет время, Кэрри лучше узнает ее и сменит враждебность на более приветливое отношение. Но вместо этого неприязнь и раздражение начальницы только росли. Еще несколько месяцев прошло в непрерывном ожидании: почему-то Эмили была уверена — вот-вот все изменится, надо просто немного потерпеть, недельку-другую. Ее, к примеру, могут попытаться переманить в другое агентство, или вдруг в газете появится какое-нибудь заманчивое предложение, и именно она, с ее опытом работы в театральном бизнесе, окажется самым подходящим кандидатом на должность. Но время шло, и ничего не менялось. Оптимизм Эмили начал потихоньку таять. Она перестала поддерживать полезные, как ей казалось, знакомства, потому что все усилия оказывались напрасными и никаких заманчивых предложений не поступало. Но теперь, узнав, что Оливер вернулся, Эмили словно воспряла духом — в ней как будто снова зажегся огонь желаний и надежд.

«Сегодня же подам заявление об уходе», — твердо решила Эмили. Непременно, прямо сегодня. И чем дольше она обдумывала свое намерение, тем яснее понимала, что впоследствии не будет жалеть о сделанном шаге. Честное слово, она не сильно расстроится, если никогда в жизни ей больше не доведется прочесть ни одного сценария или пьесы. Все, решено — она уходит. Так вот почему она соврала Сэму! Это была маленькая невинная ложь, такая незначительная, что ее, пожалуй, можно считать правдой. Ее сознательное, глубоко обдуманное и отнюдь не спонтанное решение об уходе давно вызрело и просто ждало своего часа. И было бы абсолютно неверным считать, что известие о возвращении Оливера застало Эмили врасплох и она поспешила рассказать о своих намерениях Сэму, потому что не хотела разочаровывать Оливера.

Но, может быть, она ошибается, и сейчас, когда прошел целый год, Оливеру уже совершенно безразлично, где и кем работает Эмили. Возможно, он даже удивится и недоуменно пожмет плечами, когда Сэм передаст ему слова Эмили, и не сразу поймет, о ком идет речь: «Эмили? Кто это? Я что, знаком с какой-то Эмили?» Но нет, конечно, он так не скажет. Даже если бы после их первой встречи в Корнуолле они никогда больше не увиделись, — все равно, Оливер не смог бы ее забыть. Но они увиделись. Несколько лет спустя, когда Эмили работала на телестудии «Блэк Бокс», она с удивлением узнала, что Оливер работает в той же компании, и еще больше удивилась и обрадовалась, когда выяснилось, что им предстоит участвовать в съемках одного и того же фильма. Это означало, что они будут видеться каждый день, вместе обедать и пить чай в перерывах, и так в течение трех месяцев! Однако Эмили ждал еще один сюрприз — менее приятный: за прошедшие годы Оливер не только сделал головокружительную карьеру в мире шоу-бизнеса, но и обзавелся головокружительно красивой подругой.

Так, в раздумьях и воспоминаниях, Эмили дошла до района, где были расположены дешевые лавки и второсортные закусочные. Сияющие витрины дорогих универмагов, модных салонов и шикарных цветочных магазинов сменились обшарпанными вывесками ломбардов, мелких прачечных и магазинов, торгующих подержанной офисной мебелью. Когда она свернула на Роббинс-роуд, навстречу ей с грохотом выкатился пустой мусорный бак.

Эмили представила, с каким чувством несказанного удовольствия она сообщит Кэрри Пайпер о своем уходе: все те тщательно подобранные слова прощальной речи, которые Эмили уже давно сформулировала и оттачивала не первый месяц, наконец-то будут произнесены вслух. С каким облегчением она покинет ненавистный офис, а вновь обретенное ощущение полной свободы раскрепостит ее сознание, снимет с плеч давящий груз и даст место новым идеям и планам. Радость и полнота жизни, ожидания и надежды, на которые Эмили давно махнула рукой, снова расцветут в ее душе, словно засохшие растения под лучами теплого весеннего солнца.

Эмили захотелось еще немного прогуляться по улицам и еще разок порепетировать свое финальное выступление, но, скорее всего, ее уже успели заметить из окна офиса — так что поздно, отступать некуда.

Она остановилась перед входной дверью и пошарила в сумочке в поисках ключа. На ступеньках соседней прачечной лежал мертвый голубь — несчастная ободранная птица. Эмили попыталась сосредоточиться и, нахмурившись, заглянула в сумочку, однако краем глаза успела заметить какое-то движение — ей показалось, что голубь дышит, но, приглядевшись, она поняла-это ветер перебирает перышки на груди птицы, словно играя с ними, — то в одну сторону, то в другую.

Эмили отыскала ключи и достала их из сумочки, представляя, как сейчас войдет в офис, громко хлопнет дверью, подхватит жиденькую стопку писем и оставит ее на полочке органайзера с надписью «Исходящие», потом пройдет в темную холодную каморку, которая называется офисом, и сядет за свой стол. Прокрутив в воображении эту картину, Эмили не сдвинулась с места.

«Почему ты положила мою корреспонденцию не на ту полочку?» Кэрри Пайпер, с огненно-рыжими волосами и багровым, перекошенным яростью лицом, трясущаяся от ненависти и радостного предвкушения назревающей склоки, ужасная Кэрри Пайпер, чей гнев способен завязать узлом чайную ложку, а горящий бешенством взгляд без труда прожигает дырки в коврике для «мыши», и от чьего злобного голоса вдребезги разлетаются оконные стекла и гаснут лампочки, появится перед Эмили, горя нетерпением начать новую битву. Нет, решила Эмили, я туда не пойду.

«В чем дело? Почему ты так поступила? Что ты пытаешься этим сказать?»

Она остановится за спиной Эмили и, нависнув над ней, будет ждать, пока та повернется, чтобы ответить.

«Эмили, я хочу понять, почему ты относишься ко мне с такой неприязнью?»

Эмили медленно подняла голову и взглянула на окно офиса. Кэрри уже была на месте и, навалившись на подоконник всем телом, пристально смотрела на Эмили сверху вниз.

Эмили опустила взгляд и с отвращением уставилась на связку ключей. Подкинув их несколько раз на ладони, она приоткрыла щелку почтового ящика и принялась заталкивать ключи внутрь — один за другим, чувствуя, как латунная шторка жадно прикусывает ей пальцы каждый раз, когда Эмили просовывала в ящик очередной ключ. Она прислушивалась к звону, с которым ключи падали на каменный пол по другую сторону двери; при каждом новом ударе Эмили казалось, что внутри у нее поднимается горячая волна какого-то радостного озорства, удивительной бесшабашности и буйного восторга, от которого замирает сердце и кружится голова. Она в последний раз взглянула на окно офиса и, прежде чем уйти, осмелилась на прощальный взмах рукой-жест получился робким и едва заметным, — затем повернулась и пошла прочь.

Эмили шагала танцующей походкой, словно летела, не касаясь ногами земли. Она на секунду остановилась возле бездомной кошки, наклонилась, слегка потрепала ее за ухом и, не оглядываясь, пошла дальше, навсегда оставляя эту неприветливую, жалкую и грязную улицу. Повернув за угол, Эмили направилась на автобусную остановку — автобуса номер двадцать девять, который увезет ее к новой свободной жизни.