"Чушь собачья" - читать интересную книгу автора (Лукин Евгений)

Глава 7. Блудный пёс

Помнится, когда Ратмир года три назад пришел устраиваться на работу в фирму «Киник», Рогдай Сергеевич надел очки и со скукой поворошил указательным пальцем принесенные документы. Читать не стал.

– Это все ладно… – задумчиво молвил он. – Родословная, аттестат… А вот сколько раз тебя воровали? Только честно!

Ратмир внутренне усмехнулся. Он знал, что для хозяев это вопрос престижа. Пес, которого никто не пытается украсть, предметом гордости быть не может.

– Полтора…

Директор приподнял бровь. Пришлось пояснить:

– Первый раз – не смогли…

– Почему?

– Погрыз, – равнодушно сказал Ратмир.

…Если пара несостоявшихся похищений равна одному состоявшемуся, то теперь он, получается, дважды краденный. Звучит почти так же гордо, как дважды лауреат… Будет о чем рассказать в «Собачьей радости»… И зарплату, наверное, повысят…

Суетливые человеческие мысли, подобные незакопанным объедкам на выжженной поляне, – как ненавидел их Ратмир в рабочее время! И единственный способ избавиться от этой мерзости – приглушенно рявкнуть и резко мотнуть головой. Что он и сделал, изрядно напугав некстати подвернувшуюся тетку, несшую куда-то самодельный картонный плакатик.

– Сорвался!.. – визгливо грянуло вослед. – С поводка сорвался! Смотрите: чуть не тяпнул!..

Улица зашумела, заголосила, засвистала:

– а!ас! Бросится!..

– Ой, а грязный какой! Весь в золе!..

– Взбесился!

– Собачники! Где собачники?..

Упруго сгибая и разгибая позвоночник, крупными прыжками Ратмир достиг угла, свернул в переулок, затем в арку – и, навылет промахнув тесный внутренний дворик, оказавшийся, к его счастью, сквозным, снова очутился на тротуаре, но уже с противоположной стороны квартала. Приостановился, вбирая широкими ноздрями насыщенный асфальтовой гарью воздух (где-то неподалеку ремонтировали покрытие). Ушел. Но, кажется, сбился при этом со следа. Или ему только чудилось, что он идет по следу похитителей? Ратмир заскулил, заметался.

Тут-то его и настигли «гицели», своевременно оповещенные по рации, что выход из такого-то двора надлежит немедленно перекрыть, поскольку имел место срыв с поводка. Ратмир услышал негромкий хлопок, почувствовав одновременно болезненный укус в ягодицу. Будто оса жиганула. Хотел обернуться, но лапы почему-то подогнулись, мир дрогнул, расплываясь, а когда сплылся вновь, то оказался уже не улицей, но просторным бетонным ящиком с металлической решеткой взамен одной из стенок.

Разумеется, «гицели» могли обойтись и без пальбы. Вполне бы хватило банальной веревки с петлей, отсутствие которой двумя часами раньше столь роковым образом подвело Льва Львовича. Да что там веревки! Ухватить опытной рукой за ошейник, швырнуть в машину – и вся недолга. Однако на то они и профессионалы, чтобы с первого взгляда понять, на какую сумму тянет задержание данного пса. Ратмир явно стоил выстрела усыпляющей ампулой и отдельного помещения. А всё же, не перегрызи он поводок и не сбеги, расходы фирмы «Киник» оказались бы куда значительней…

Зверь ходил в клетке, как Вронский по платформе. Чувство вины выедало его изнутри. Хозяин доверил ему Льва Львовича, а он не уберег, не догнал, не отбил… Временами в лобастую голову пса, очевидно, проникали также подленькие людские мыслишки оправдательного характера, потому что иногда он приостанавливался и, взболтнув брылами, с отвращением взрыкивал.

К казенной пайке Ратмир, естественно, не притронулся, а вот воды из чистой, отдающей дезинфекцией миски – попил.

– Во лакает! – с уважением заметил дежурный «гицель». – Язык – лопаткой, всё по книжке, ни разу даже морду не окунул… Классная псина! Давно таких не заарканивали…

Подошел второй, помоложе.

– А очухался как? – неспроста поинтересовался он.

– Да и очухался чисто…

Следует пояснить, что задержание с помощью выстрела наркотической ампулой имело еще один тайный и, увы, неблаговидный смысл. Зачастую погруженный в сон породистый пес, очнувшись, не сразу мог понять, где он находится: дома или на работе. Ошалело поднимался на ноги и недоуменно спрашивал, что произошло, чем автоматически обеспечивал себе увольнение и волчий билет. Тут же спохватывался, приходил в ужас, начинал слезно молить собачников, чтобы те не сообщали о его проступке ни хозяину, ни в Гильдию, клялся, что в долгу не останется.

Как правило, не сообщали…

– Думаешь, краденый? – с сомнением спросил «гицель» помоложе.

– Да наверняка! С чего бы он такой от хозяев бегал?

– Так, может, его сразу в «охранку» передать? Дежурный усмехнулся:

– Прыткий ты, однако! Нет уж, давай подождем, пока хозяин о краже заявит… Если заявит, конечно…

Служебных собак в Суслове воровали довольно часто и с самыми разнообразными целями. Занимались этим либо высококлассные специалисты, либо полные отморозки. Среднее звено криминалитета, более склонное к здравому смыслу, в подобные дела старалось не соваться, предпочитая спокойную преступную жизнь.

Эпидемия исчезновений начиналась, как правило, накануне какой-нибудь выставки. Справедливости ради следует отметить, что именно временное отсутствие одного из фаворитов отчасти помогло Ратмиру занять третье место на «Кинокефале». Вряд ли заказчиком тогда был Рогдай Сергеевич – скорее всего вывести главного претендента из борьбы постаралось объединение «Псица», усиленно толкавшее своего барбоса в чемпионы. Потерпевшая сторона заявила протест, обратилась в арбитраж, но действовала как-то вяловато – и скандал быстро выдохся.

В Гильдии шепотком передавали сплетню, будто постаревший фаворит, чувствуя, что первое место ему не светит в любом случае, якобы сам организовал собственное похищение. Трудно судить, насколько это соответствовало истине. Всякое бывало…

Однако в данный момент до осеннего чемпионата мира среди служебных собак Суслова оставалось еще добрых четыре месяца, и, стало быть, попытка нейтрализовать таким образом Ратмира выглядела бы по меньшей мере нелепо.

А для выкупа собак крали только лохи да отморозки, но с теми у Общества охраны домашних животных разговор был короткий…

Установить личность хозяина при наличии номерной бляхи труда не составило. Услышав, что его Ратмир с обрывком поводка на шее захвачен в переулке нарядом «гицелей», Рогдай Сергеевич отменил совещание, передал бразды правления Гарику и помчался вызволять любимца. Встревоженный директор ворвался в служебное помещение буквально через пятнадцать минут после телефонного звонка собачников.

– Где? – отрывисто спросил он.

Ответить ему не успели. При виде хозяина пес чуть с ума не сошел от радости и стыда: заплясал, заскулил, кинулся на прутья, виновато облизал просунутую сквозь решетку руку. Ратмиру отозвались шавки из общей камеры – и воздух задрожал от жалобного лая.

– Ах ты, блудня-блудня… – присев перед клеткой на корточки, растроганно проговорил Рогдай Сергеевич. – А мы там уже с ума сходим…

– Ваш? – официальным тоном осведомился дежурный.

– Наш… – с любовью молвил хозяин, потрепывая повизгивающего пса за ухо.

– Как же это вы не досмотрели?

Лицо Рогдая Сергеевича выразило досаду. Еще упреков он от «гицелей» не выслушивал! Высвободил руку, поднялся.

– Где тут что подписать? – сухо произнес он.

Очки надевать не стал. Брезгливо держа бумаги подальше от глаз, проглядел протокол, счета (вызов наряда – столько-то, услуги снайпера – столько-то, усыпляющие патроны – полторы обоймы, пайка, дезинфекция миски, отдельная клетка, уборка отдельной клетки…) и, пока отмыкали дверцу, подписал все недрогнувшей рукой.

После влажноватого сумрачного помещения, пропитанного тонким ароматом присыпанной хлоркой мусорной ямы, солнечный свет показался Ратмиру особенно ярким, звуки – громкими, запахи – острыми. Июльский послеполуденный зной плавил асфальты. Прошла нудистка, обдав раскаленными духами. Ратмир чихнул.

– А грязен-то, грязен!.. – с веселой укоризной приговаривал хозяин, ведя его на огрызке поводка к ожидающей их машине. – По дымоходам, что ли, ползал?.. Ну ничего! Почистим пса, отмо-оем…

Однако по мере приближения к автомобилю лицо Рогдая Сергеевича становилось все более озабоченным. Не открывая дверцы, директор принял через окошко новый поводок, пристегнул. Обрывок старого отдал водителю.

– Но это всё потом, – совсем уже угрюмо заключил он. – А сейчас веди показывай, где ты Лёву потерял… След! Ищи, Ратмир, ищи… Лёва! Где Лёва?..

– Ратмир Сергеевич! – подал голос из машины обильно украшенный шрамами шофер. – Он отсюда след не возьмет. Это нам надо на то место, где его «гицели» повязали…

– Верно, – подумав, согласился тот. – Поехали…

Обратный путь от злосчастной арки до пролома в парковой ограде Ратмир прошел безукоризненно. Один только раз запнулся и замер, усиленно работая ноздрями. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что дорогу он находит верхним чутьем. Впечатление, разумеется, ошибочное. Просто Ратмир давно подметил за собой такую странную особенность: стоит раздуть ноздри, как немедленно обостряется интуиция.

Завидев знакомый пролом, взвизгнул, рванулся.

– Тихо ты! – прикрикнул Рогдай Сергеевич, окорачивая его властной рукой.

Многозначительно оглянулся на сопровождавшую их машину. Шофер-телохранитель понял все без слов, тут же заглушил двигатель и вышел. Втроем они проникли на территорию парка.

– Та-ак… – мрачнея, протянул Рогдай Сергеевич, останавливаясь перед пепелищем. Нагнулся, подобрал одну из рассыпанных визиток. – Ну, понятно… Здесь он им и попался… Ах, Ратмир-Ратмир! Ты-то куда глядел?..

Низко пригнув повинную голову, поскуливающий Ратмир потянул хозяина к развалинам скамьи. Тот последовал за псом и, присвистнув, склонился над огрызком поводка, наглухо захлестнутого вокруг чугунной ножки.

– Как тебе это понравится? – желчно бросил он через плечо. – Привязал, придурок!..

– Может, не он привязал? – усомнился шофер.

– А кто? Они, что ли?.. Да Ратмир бы им руки по локоть отхватил! В протоколе сказано: задержан со сброшенным намордником… – Рогдай Сергеевич выпрямился и с болезненной пристальностью еще раз оглядел поляну и пепелище. Засохших капель крови нигде не наблюдалось. Да и на брыластой морде пса тоже. – Сколько там у нас до обеденного перерыва?

– Сорок две минуты…

Директор издал досадливое кряхтение.

– Тогда лезь в машину, – расстроенно велел он. – Сейчас я легавых вызову. И давай-ка в обход… чтобы следов не затоптать…

Пока возвращались к пролому, Ратмир, ни на миг не забывавший о прикопанном бумажнике, попытался увлечь хозяина к помеченным кустам, но тот уже созванивался по мобильнику с МОПСами и на слабые эти попытки внимания не обратил.

Надежды на то, что следакам удастся раскрутить данное дело, не было ни малейшей, но, не вызови их сейчас Рогдай Сергеевич, впоследствии кое у кого могло бы возникнуть подозрение, что фирма «Киник» сама решила избавиться от своего замдиректора. Поэтому лучше было подстраховаться заранее…

Как ни странно, ищейки приехали довольно скоро, однако лица их радостью не сияли. О случившемся МОПСы были оповещены еще до заявления Рогдая Сергеевича и, честно говоря, сильно надеялись, что минет их чаша сия. Примерно полтора часа назад им позвонили «гицели» и со скрытой ехидцей известили: тут у вас в Сеченовском переулке людей на глазах в багажники запихивают, а вам и невдомек… Плохо работаете!

С видимой неохотой прибывшие походили по поляне, затоптали окончательно все уцелевшие следы, забрали в качестве вещественных доказательств огрызок поводка, визитную карточку и, сделав пару снимков, занялись бумаготворчеством.

– С полканом свяжи… – слышалось из служебной машины. И после паузы: – Товарищ полковник…

Беседовал с МОПСами исключительно Рогдай Сергеевич. Шофер-телохранитель, как ему было приказано, прятал шрамы за поднятыми темными стеклами директорского автомобиля.

Ратмир нервничал, повизгивал, вертелся у ног хозяина, порывался в кусты. На прутья парковой решетки уже налипло несколько случайных прохожих, с нездоровым интересом наблюдающих за ходом расследования и живо обменивающихся впечатлениями.

– Н-ну… в общем, дело ясное… – подойдя к Рогдаю Сергеевичу, процедил сухощавый остроносый следак – Можно, конечно, еще пройтись с вашим песиком до площадки, но… есть ли смысл?

– Вряд ли это у нас получится, – с сожалением ответил тот, взглянув на часы. – Обед…

– Обед? – Следак задумался на секунду, поколебался. Машинально потрепал Ратмира по холке. – А на разговор не пойдет? – пригасив голос, спросил он как бы невзначай.

Директор усмехнулся – то ли с горечью, то ли с гордостью.

– С вами? Боюсь, он и со мной на разговор не пойдет. Бронзовый призер. Сами понимаете: есть что терять…

Оба понимающе покивали. Собачьи показания суд не учитывает, поскольку по закону таковые не только не имеют юридической силы, но даже не подлежат словесному изложению. Нет, можно, конечно, вызвать четвероногого свидетеля во внерабочее время и без протокола вынуть из него информацию для оперативного использования, но, во-первых, он сразу же побежит жаловаться в «охранку», а во-вторых, и так ведь понятно, что похищение наверняка дело рук шариковской группировки, вот уже третий день выясняющей боеспособность каких-то двух шавок из Булгакове…

– Ну нет – так нет, – ничуть не расстроившись, сказал следак. – Стало быть, до встречи… Понадобитесь – пригласим.

Ищейки оперативно погрузились в машину. Рогдай Сергеевич проводил их задумчивым взглядом, потом с удивлением взглянул на пса. Поддернул слегка поводок.

– Ты что, не слышал? Обед.

Упрямо уставившись на правый налапник, Ратмир продолжал сидеть в собачьей позе с плотно прижатым к земле задом. Обиженный, сердитый. Хотя чувствовалось, что из образа он уже вышел. Пялящиеся из-за ограды зеваки лыбились, некоторые даже скабрезно друг другу подмигивали.

– А… – Директор наконец сообразил, в чем дело. Подождал, пока МОПСы отъедут подальше, затем подал знак водителю. Серый опустил стекло, выглянул.

– Что сделать, Рогдай Сергеевич?

– Слушай, принеси ему что-нибудь прикрыться, – буркнул тот. – Видишь же: неловко человеку…

Что Лев Львович задержится с Ратмиром на прогулке, сомнению не подлежало. Сотрудники скалили зубы, прикидывали, сколько времени хитрый пес промурыжит на поводке слабовольного замдиректора, даже заключали пари. Однако на втором часу ожидания веселье сменилось недоумением, недоумение – тревогой. Когда же Рогдай Сергеевич, утратив присущую ему обычно царственную неторопливость, с окаменевшим как попало лицом стремительно сбежал по лестнице, фирма испуганно притихла. Последовало полчаса напряженного ожидания. Ляля сидела в приемной бледная, выпрямив спину, и глаза у секретарши были припухшие.

Лишь возвращение директора с вызволенным у «гицелей» Ратмиром вернуло всем голоса, причем с избытком.

– Ну и на кой пес нам такая собака! – бушевала мордастая сука бухгалтерша. И всё-то у нее было выпучено: глаза, щеки, бюст. – Только на своих рычать может! А на чужих нарвался – и хвост поджал!

– Ну неправда ваша! – обиделся охранник (дело происходило в холле). – Если бы не Ратмир Петрович, Льва Львовича еще бы вчера увезли!

– Вчера! Мало ли что вчера! А сегодня?

– А сегодня Лев Львович Ратмира Петровича к скамейке привязал! Сам слышал! При мне Рогдай Сергеевич Гарри Федоровичу говорил…

– Да сам он себя привязал! Чтоб отмазаться потом! Привлеченный шумом, в холл заглянул только что помянутый Гарри Федорович. Проще говоря, Гарик. Ухмыльнулся глумливо.

– Зря вы, Пальма Героевна, – заметил он с ласковой кроткой язвительностью. – Не дай бог дойдет до Общества охраны домашних животных… Не расплатитесь. Обвинение-то – серьезное.

Мордастая подавилась и, приняв пунцовый окрас, ушла к себе на второй этаж. Ободренный поддержкой начальства охранник распрямил грудь, победно оглядел опустевший холл, затем вновь раскрыл тоненький «Проект Устава Вооруженных Сил Суслова» и, гордый собою, углубился в чтение. Странный он был мужичок, с химерами. То псом возмечтает служить, то в армию его потянет. Ну, псом еще ладно, но вот армии в Суслове, что бы там ни придумывала оппозиция, не было, нет и не будет. Какой смысл? Если уж татары стороной обошли…

Тем не менее романтически настроенный охранник, склонясь над «Проектом», морщил лоб, вникал, бормоча:

– Предпосылкой недоверия часового к посторонним людям… служит безразличное отношение людей к нему… запрещение подкормки и ласки часового посторонними… кормление часового только начальником караула… и заменяющим его лицом…

Тем временем за плотно закрытыми дверями директорского кабинета шел серьезный разговор с глазу на глаз. Каноническая пара хрустальных наперсточков вкупе с бутылкой чумахлинского коньяка заступила на боевое дежурство с самого начала беседы.

– Получается, он еще вчера с ними снюхался… – с недоброй задумчивостью проговорил директор.

– Получается, так… Привел, привязал, а потом и они подъехали… На что ж он рассчитывал? – Ратмир озадаченно надул щеки, и Рогдай Сергеевич, глядя на него, не выдержал – усмехнулся. Порода сказывалась во всем. Видимо, не зря отдельные источники утверждают, будто наименование ее возникло благодаря сходству собачьей головы с боксерской перчаткой.

– Ну, допустим, украли меня, – звучно разомкнув губы и перестав походить на упомянутый спортивный инвентарь, с недоумением продолжал Ратмир. – Допустим, наплел он вам, что сорвался я, убежал… А дальше? Рано или поздно меня бы вернули. Официально я свидетелем не считаюсь, поскольку был на четырех. Но вам-то я бы так и так обо всем рассказал… приватно…

– А пес его знает, на что он там рассчитывал, – ворчливо отозвался Рогдай Сергеевич. – Может, вообще ни на что… С перепугу чего не сделаешь!

– Хорошо хоть веревку не догадался на шею накинуть, – угрюмо присовокупил Ратмир. – Вот тогда бы они меня точно увезли. Рычи, не рычи! Взяли бы за два конца…

– Сука… – равнодушно изронил Рогдай Сергеевич. – Что тут еще сказать! Но вот от «Каниса» я такой подляни не ожидал…

– От «Каниса»?

Вместо ответа директор оделил Ратмира долгим загадочным взглядом.

– А-а… – наконец сообразил тот. – А я, главное, никак не въеду: какой же, думаю, дурак собаку после «Кинокефала» крадет?..

Вот теперь картина прояснилась окончательно. Давние соперники опять собирались забить стрелку из-за очередного госзаказа – иными словами, стравить Ратмира с Джерри. Кстати сказать, далеко не всякая фирма соглашалась рисковать здоровьем своего четвероногого любимца – большинство предпочитало традиционные, проверенные временем способы разборки. Однако в данном случае уклониться от поединка «Канису» было весьма затруднительно, поскольку прецедент уже имелся, а после той трепки, что Ратмир задал в прошлый раз их рыжему ублюдку, на реванш рассчитывать не приходилось.

Да, при таком раскладе кража пса имела прямой смысл. Стало быть, «Канис» заказал Ратмира шариковской группировке, а та как раз выбивала долги из Льва Львовича… Удачное совпадение!

– Ты выпей, – посоветовал директор. – Напряжение сними…

Ратмир очнулся.

– Мне еще работать сегодня…

– Не бери в голову. Оформим тебе с обеда отгул… Завтра, между прочим, тоже можешь отдыхать. Успокойся, приди в себя…

– Спасибо, я в себе.

– Ты-то в себе… А вот «охранка» в последнее время наезжает почем зря… Попытка кражи была? Была. Перенервничал пес? Перенервничал. Значит, два отгула на реабилитацию – вынь да положь… Кстати! – Что-то, видать, припомнив, директор с подозрением уставился на Ратмира. – А чего это ты тогда в кусты рвался? Я уж при ищейках туда не полез… Что там? Не труп, надеюсь?

Ратмир замялся.

– Не знаю, – сказал он. – Ничего, наверное… Может, обратный путь хотел показать… до площадки…

– Ой, темнишь…

Ратмир с достоинством выпрямился.

– Рогдай Сергеевич! – укоризненно одернул он. – Ну я же не прикидываюсь… Поймите: когда я на службе, я действительно пес. Вы что же, думаете, все так просто? Встал с четверенек – и пошел? Это как пробуждение. Я вам сейчас вроде бы сон свой рассказываю. Кое-чего словами даже и не передашь…

Деликатно приоткрылась дверь, в образовавшейся щели возникло приведенное в порядок личико рыженькой секретарши Ляли.

– Рогдай Сергеевич, там Ратмира Петровича к телефону. Переключить… или?..

– Ну, иди поговори… – сказал директор Ратмиру. – А я тут пока тоже кой-кому звякну…

Никого из сотрудников в приемной не было, поэтому, стоило Ратмиру прикрыть за собой тяжелую дверь, как Ляля повисла на нем со стоном и ожгла долгим влажным поцелуем.

– Я так за тебя боялась… – жалобно шепнула она.

У Ратмира даже вылетело из головы, зачем он оказался в приемной. Наконец секретарша, сделав над сабой усилие, отстранилась и указала глазами на телефонный аппарат.

– Да… – сказал Ратмир в трубку. – Да, я… Кто говорит? Бонна? А это кличка или фамилия?.. Ах, классный руководитель… Простите, не узнал… Да, слушаю вас, Дина Григорьевна…

Слушал он долго. По мере слушания лицо его тяжелело, собиралось суровыми складками. Лиля смотрела на Ратмира и не могла насмотреться. Говорят, что боксер обладает «самым очаровательным уродством». Истинно так! Мужчине это даже более пристало, чем красота.

– Вы можете мне прямо сказать, что она там натворила? – прервал он довольно резко незримую собеседницу. – Опять огрызается?.. Ах, уже не огрызается… – Ратмир зажал микрофон ладонью и повернулся к Ляле. – Знаешь, – обессиленно попросил он. – Ты меня в следующий раз к телефону только в рабочее время зови. Словами тут бесполезно… – Снова приклонил ухо к трубке. Вскоре выражение лица его стало несколько оторопелым. – Как это «речь не о ней»? А о ком?.. Обо мне?! – В наступившей тишине стало слышно, как дребезжит в наушнике настойчивый женский голос. Пес ее знает, о чем она говорила, но интонации убеждали. – Нет, труда не составит… Да хоть сегодня… Ну, раз говорю, значит, есть возможность… Пока не за что…

Положив трубку, с комичной свирепостью выпучил глаза, раздул ноздри.

– Дочка? – понимающе спросила Ляля.

Ратмир вздохнул. Гримаса разгладилась, разбежалась, и лицо его стало просто усталым.

– Нет, – сказал он. – Выступить просят… Поведать юному выводку, как я дошел до жизни такой… Слушай, Ляль! Может, отпросишься пораньше?

– Попробую… – без особой надежды сказала она.

– Попробуй! – ободрил он и вернулся в кабинет. Рогдай Сергеевич, очевидно, переговорив уже с кем

надо, заносил что-то в память компьютера. Взглянул на Ратмира поверх очков, поджал губы.

– Помаду сотри, – брюзгливо заметил он. Ратмир смутился. Неслышно чертыхнувшись, стер следы Лялиного лобзания, сел. Директор захлопнул крышку ноутбука.

– Значит, так, – сказал он. – В «охранку» я сообщил. А к тебе вот какая просьба: сейчас корреспондент придет… Надо, надо это дело раздуть! Пусть неудачное, но все-таки похищение. Какая-никакая реклама…

– Из «суслика» корреспондент?

– Нет, из «Парфорса». Гони все как есть, имен только не называй. Некий сотрудник, некая фирма…

– Понял, Рогдай Сергеевич. Я могу идти?

– Нет, – бросил директор. – Не можешь… – Снял очки, насупился, покряхтел. – Ты мне вот что скажи… Как ты теперь относишься ко Льву Львовичу? По-человечески.

– А как я могу к нему относиться? Полностью согласен с вашим мнением. Сука.

– А по-собачьи? Ты куда бежал, когда поводок перегрыз? Тебя ж чуть ли не у памятника Бианки перехватили! Фирма-то совсем в другой стороне… Это что же выходит? Он тебя сдать хотел, а ты его – выручать?

У Ратмира был вид уличенного в шалости школьника. Странно: то, что казалось естественным в собачьей ипостаси, в человеческой воспринималось как несусветная глупость. Даже вспоминать неловко.

– Ты одно пойми, – тихо, проникновенно сказал директор. – Лев Львович для меня теперь фигура конченая. А вот тебя, Ратмир, мне бы терять не хотелось… Я чего боюсь: заступишь ты послезавтра на службу, войдешь в образ – и снова помчишься спасать этого… – Рогдай Сергеевич с омерзением пожевал губами. – Короче, возьми себя в руки, в зубы – во что хочешь… Ты мне нужен, понял?

– Понял… – глухо отозвался Ратмир, по-прежнему не поднимая глаз.

Директор долго смотрел на него и качал головой.

– Хороший ты пес, – со сдержанной грустью произнес он наконец. – Был бы чуть похуже – цены б тебе не было.